Царица Томарра часть 3

«…мыла в речке босы ноги
В пыльный бубен била звонко
И однажды из берлоги
Утащила медвежонка
Посадила на поляну
Воспитала как цыгана
Научила бить баклуши
Красть игрушки из кармана…»

Новелла Матвеева
 «Цыгане»



…мне казалось, что мы бредем уже целую вечность, меня штормило и кренило… я тащился за ней, как тонущий корабль за буксиром.
Скорей бы все закончилось…
Какого черта… куда она меня тащит…
…устал я что-то… жить устал…
Надоело.

Было удивительное, стеклянное состояние преддверия перехода в мир иной.
…так вот ты какая, продовольственная программа!.. воскликнул Генеральный Секретарь, по большой нужде садясь на маленького ежика…
Было все равно.
Пофиг…

После того как меня выгнали из подвала, я совершенно не помнил, как очутился там... под колонами и это немного беспокоило…
Немного…
 
Я не помнил где и сколько шатался по городу… вот и  кулаки у меня были почему-то опухшие и сбитые почти до кости, на костяшках пальцев кожа торчала засохшими бурыми лохмотьями.
Не было часов, шапки, денег…и почему-то шнурков на промокших ботинках.
Сильно болела и горела голова, тоже видимо хорошо и несколько раз ударенная…
И бедро.
И левый бок.
Ребро что ли сломано… или перышком полосонули, вон куртка как порезана…
И глаз не открывается, какой-то засохшей дрянью залит, кажется тоже кровью с головы…
«Тогда считать мы стали раны, товарищей считать…»
Эх… товарищи… считать некого…
Пофиг!

      - Слушай…  ромалэ, не надо… а?!
      - Иди, иди умник, пся крёв, гаджё паршивый, курва матка... подыхать он собрался, я тебе дам «пофиг» помирать, sacre shien пофиг дурбэцало!!! – неожиданно взорвалась она…и дальше что-то гневно-наверноцыганское, гортанно-грубое…непереводимый местный диалект…
...чьерт побьерри!..

… что за бред, что она несет, дура… действительно, какого черта, что ей надо от меня этой огромной бабе, этой жуткой старухе с безумными молодыми глазами… ишь... жопа в розах какая качается впереди, и все вокруг тоже качается, качается… ходит как императорский пингвин, тоже мне королевна босяков, царица ****ей… еще орет на меня… что я ей сделал… сама курва матка...  наверно ноги больные, варикоз у нее, как все кружится... откуда она знает, чушь какая-то, я совсем ничего не хотел... а этого и подавно... Боже, как же хочется лечь… и трясет меня всего… и голова моя болит… горит... пылает моя бедная головушка… и во рту мерзкий вкус... крови… и меди… точно цыгане ночевали… и не хочу я к ним…они плохие... а я хороший… и вообще не хочу….  ничего такого, все она выдумывает, врррет дура старая, тащит меня куда-то зараза, жиртрест копченый… ща заведет и грохнет… а на фига, у меня ж ничего нет, а теперь и совсем ничего… швабода твою мать, как я вырвался-то на волю, вот и полетели клочки по закоулочкам… а кто такой гандже или гажё…  польский, что ли, или молдавский... чухонка немытая, орет еще…чертяка рогатая... пришла коза рогатая за малыми ребятами и за-а-абодаллллла, забодала, забодала сука насмерть ребяток-то, коза-дереза повылазили глаза, очи черные, очи…а глазищи-то у нее, ух глазищи, а лапищи… а золота-то на ней сколько… и не боится таскать на себе целый Форт-Нокс… да что ж она так ругается-то… да я ж иду, иду я… что ж ты орешь-то так!...

     - Вставай! Вставай… пошли, пся крёв, давай! Опять сел, ну… матка бзжска ченстоховська! Пошли, говорю! –  что она городит… интересный акцент у нее…   
     - Да оставь же ты меня зараза, чавела хренова! Куда ты меня тащишь? Зачем все это?
     - Что ты там такое шепчешь, плямкаешь губелями своими разбитыми –  все равно не слышу!!! Молчи уж… и так все знаю… идем Грустный, идем мой хороший мальчишечка, золотой мой… идем, недалеко уже! – она неожиданно мощно схватила меня под руку и буквально поволокла на себе. – И зубами так не цокоти, а то полициянты услышат, набегут, ге-ге-ге!

Мы тащились через тусклые залы, полные сонных людей… вяло шевелящихся в своих сумках и чемоданах, как опарыши в сортире … по каким-то темным коридорам… переходам… воняющими жаренной тухлятиной и мочой… поднимались по лестницам, полными мусора и укутанными в газеты храпящими бичами…

Было, наверное, уже поздно..
Она запыхалась.
Тяжело, наверное, на себе все это таскать, меня вон тащит, как Карабас Барабас  Буратино, да и свое сало необозримое, да и, … да и юбок этих куча.
Господи!
Ну, какие же жуткие эти ее розы!
А они ж без нижнего белья ходят – шевельнулась вдруг идиотская мысль…

     - Стой здесь! Никуда не ходи! Грустный, слышишь, никуда?! Ты меня слышишь? – она с сомнением меня разглядывала.
Я кивнул.

Да что ж это такое!
Что делается-то, а?!
На кой я ей сдался…

     - Не… давай я тебя усажу, а то грохнешься и все насмарку! – она оглянулась, решительно звякнув серьгами, пошла мошной грудью на какого-то чахлого командировочного, дремавшего у входа в видеосалон, тот брызнул, могучая смуглая рука в браслетах втиснула меня в нагретое деревянное сиденье.

     - Сиди здесь! Никуда не ходи! Слышишь, Грустный?

Я кивнул.
Куда мне… с подводной лодки… в степях Украины…
Тем более тут так тепло…только трясет вот… и голова… ох голова…
И чего это я для нее «Грустный», я ж всегда веселый… был…
Был…

А моя пузатая мать Тереза, звеня ушами, тяжело дыша, но изящно, как танк Т-72 развернулась на месте и, взревев двигателем и лязгая гусеницами, двинулась наискосок, в угол, где в колоритных рубахах, жилетках и сапогах на огромных тюках и перинах картинно отдыхали с десяток задумчивых брюнетов.

Женщин и детей не было, видимо были «в поле».

Ей навстречу прыгнул рослый, полный красавец, в черной рубашке и шикарной, вышитой серебром жилетке, в серебряных же бороде и усах, очевидно вайда всей банды.

Прения начались.
Вожак сначала негромко ее уговаривал, она же, уперев мощные руки в свои розы, что-то презрительно ему цедила.
Это был бесподобный разговор, больше напоминавший пантомиму, с той лишь разницей, что под конец диспута, его участники, уже жестикулировали друг на друга во все горло.
К вайде было сунулся советовать кто-то из младших по званию, но оба спорщика так цыкнули на невежу, что тот кувыркнулся обратно в тюки.

Судя по жестам, решалась явно моя судьба, но они даже не смотрели в мою сторону.
Только один раз она показала пальцем на меня и потом (очень символично) на грязный потолок, а потом, явно исчерпав все доводы, схватилась за подол своей жуткой юбки и неожиданно махнула  ею перед его носом, после чего вожак почему-то отшатнулся, побагровел, фыркнул, плюнул… и под тихое хихиканье всей стаи полез обратно на свою Скалу советов.

Он был явно не до конца рад.
Его можно было понять.
Выглядел я, видимо, не очень…
А может ему тоже ее розы не понравились.

А мой Т-72 совершив контрольный выстрел, развернул корпус, потом башню с остывающим дымящимся стволом и царственно поплыл ко мне.
Я, правда, к тому времени тоже начал потихоньку «уплывать».

Значит, Багира дала Акелле по мозгам и Маугли сегодня… или сожрут на ужин с кашей… Или же…
Или же… что?...

     - Сидишь, Грустный? – глазищи чирк-чирк. - У-у, да ты совсем Грустный! Вставай, пошли, поживешь пока с нами, там видно будет. Есть хочешь?
    - Я не знаю,… наверное,… я, наверное, заболел… у меня… голова вся….
Тяжелая, но мягкая ладонь плюхнулась мне на лицо:
    - Да... ты горишь весь! Ничего… я все вылечу, mon cher… Все-е…Пошли, мальчишечка до нас…

Она сгребла меня и действительно, как маленького повела в их угол, где вся стая старательно глядела куда угодно, только не на нашу парочку.
Только вайда, презрительно фыркнув, отвернулся.

   - Карабкайся на мешки, там перины разложены,  раздевайся и укладывайся! А я пока отвар сделаю – выпьешь и как огурчик будешь! Рябинка, найдешь Мариулу с Катькой, скажи зову срочно!.. Бегом! И воды набери побольше!...  На вот… подушку.
   - Как тебя зовут?
   - А тебе зачем?
   - А тебе… зачем все это?
   - Ну, хорошо… Марра я.  Томарра. Полегчало? Давай ложись! Мигом, пся крёв!

Ну и имечко.
Итальянка что ли?
Или испанка…
Интересно, какого буйвола она посулила серебряному Акелле…

…я  разулся, вяло думая, что скорей всего сопрут сволочи, а плевать, все равно без шнурков… и все пофиг, притом было так приятно впервые за много месяцев снять с себя всю ответственность вместе с  мокрой одеждой, разуться, действительно плюнуть на все по-настоящему и расслабится, «уплыть», вообще конечно бред, сказка какая-то, тоже мне Алеко задрипанный, «цыганы шумною толпой…», а в голове тоже все шумело и шумело и что-то уже шипело… и ухала, вгоняя сваи куда-то в темя, чугунная баба вся в этих пошлых розах, да… ну и бабища мне попалась, царица Томарра, испанка что ли, добрая самаритянка, блин, бляха муха, мать Томарррррра… она, наверное всех вокзальных бичей, так подбирает… да что это она расстегивает, что я сам не могу, отвали извращенка, сука, дура… я не люблю старух!!!... не хочу… что... что она говорит?.. я не слышу, не слышно слов…в ушах все сильней и сильней гремят ее золотые браслеты, старинные серьги, они раскачиваются и бьют, бьют, бьют…как молоты, и маршируют, грохочут цыганские нагуталиненные сверкающие сапоги по брусчатке высекая искры… не... это немцы, фашисты... топчут гады... нашу Родину и  ревут, визжат над ними трубы, целые сотни, тысячи труб, и опять и опять топчут, бьют, бьют… ноги… с хеканьями, с матюгами по голове, по ребрам, по спине, по ладоням, закрывающим лицо в какой-то мерзкой луже...орут, орут и невыносимо… невозможно страшно орут, визжат, как рожающие слонихи поезда, жутко и близко проносясь мимо своими безумными огнями и трассирующими окнами… бесконечно мимо, мимо… меня вдруг укрыли чем-то мохнатым и жарким… «развесе-елые цыгане-е, по Молдавии-и гуляли-и-и…»… гнусные, какие гнусные объявления воют в уши, забитые серьгами и сапогами из рупоров, …на попей, попей Грустный…, о Боже, Марра, Тома, мама мия, мия карррра... addio mia bella… idol mio, mio bel Tesoro, mia amourette… любовь моя, прощай навсегда моя Красная Шапочка… и откуда у тебя бабушка такие глазки… какие у тебя глаза, матка бжска!.. какие глазищщщи… где ж ты их взяла, кто тебе их дал…они сверлят мозг, слепят, выедают все до кости, до затылка-а-а ааааа-а-а-а…. таксист скотина, орет, орет, что же он гад не заткнется, он же сам без белья ходит, у них так принято, придурок без белья… вот орет-то, ведь не я же его сбил, не я… а он... сам, все сам…до чего же болит у него голова, ха-ха-ха, гильотина ему уже не поможет.. он же без трусов… таксистам они ни к чему… ничего… или пенталгин или кошшшшшка, кошка какая-то… ластится, драная и вся в лишаях без хвоста, но это совсем не  кошка, а… крыса, крыса угрелась на груди, ну еще бы…. ведь так холодно вокруг… да ты грейся, грейся, только сердце не грызи, а то больно… больно, ах как больно!.. а вот мне бы к кому-нибудь… так же на грудь, я б не грыз… я бы просто отдыхал бы на этой груди... Господи, дай хоть капельку такой груди, такого покоя… «да за чито» на меня все это, как та лошадь, я ж не Иосиф… я ж не выдержу, я уже больше н е  м о г у!!!...пить эту вонючую гадость… можно я посплю,  уйди… уйди ты серебряный вайда… мне грозишь серебряным же пальцем… не грози, дурак… Акелла промахнулся…ты не понимаешь, я тут просто потихонечку умираю вот и все… и все скоро кончиться, да… вот так получается такая неприятность… ты потерпи, Акелла, потерпи, вот умру, тогда и ешь меня… грызи мое сердце, пей мою кровь… а сейчас потерпи… …потерпи, потерпи Грустный, сейчас легче станет, сейчас мальчишечка, попей еще.....и шепот, шепот скребется, скрежещет сверлом в сердце и откуда-то наваливаются, рушатся на меня гигантские скользкие цыганские тюки, ограмные перины, подушки… они лопаются один за одним и оттуда сыплется почему-то уголь, много угля… засыпая меня с головой, пылью забивая горло, легкие… уголь на глазах раскаляется, искрится черно-алым, шкварчит и лопается кожа, брызгают глаза и трещат волосы и душит душит вонючий дым, смрад, огонь ревет, визжи-и-ит… а-а-а!!!……да держите ж его!!! Катька, Мариула, дурррррищи потные, навалитесь, держи Малина, виш как его кидает… держи-ите его, вашу мать пся крёв холера... порча мадонна сука курва матка бжска ченстоховска!!!!!!!…..
…………и … и..и вдруг тихо вокруг так… я как-то так…плыву весь такой легкий, невесомый…….. и где-то да-а-алеко-о-о…….. в невероятной вышине... тихо позвякивают томаррины серьги (дались они мне)… наверное, я уже умер… да вот…… отмучился «Грустный мальчишечка»... видимо в рай попал  –  так хорошо, так славно… ну а чо – заслужил!....... и журчит родником прохладная вода по виску, и гладят легкие пальцы по закрытым глазам… и пахнет какими-то душистыми травами, цветами… уксусом и медом… и далеко-далеко кто-то тихо-тихо напевает старую, такую родную и знакомую с далекого детства песню: 

«…а еще они украли
 Молодую молдаванку
 Посадили на полянку
 Воспитали, как цыганку…»

...э-эх, го-оссспода-а-а… Вы-и-и мои… непарнокопытны-и-и…и на кой черт Вам все это-о-о...
... на кой черт... опять очки накрылись…

…докладчик обнял себя, всхлипнул, уронил голову на портфель и умолк…

...в кромешной, космической тишине где-то далеко-далеко, наверное, на краю города прогромыхал одинокий, пустой и красный трамвай...



...продолжение http://www.proza.ru/2008/12/04/501