Эпилог

Колдовская летняя ночь зарастила небо тьмой, глядя вниз хитрыми зраками звезд, мерно дыша нежным холодком. Лес спал. Тут и там слышался храп перепившихся кентавров, а с ними порой и единорогов, что под влиянием эльфийского вина напрочь позабыли свою извечную гордыню. Меж деревьев можно было углядеть качающуюся фигуру какого-то сатира, упрямо прикладывающего к пустеющему бурдюку. Тихонько и грустно пели о чем-то русалки. Молчали горы, отдыхала твердь. В Подгорном царстве тоже закончилось веселье, гномам-работягам завтра рано вставать.

А на известной нам поляне плясало, сыпало искрами пламя костра. Джек из Корнуолла был здесь, и Джек Догерти из Клэр, конечно же, тоже. Пришел сэр Майкл Скотт. Поури боролся с огром на руках, мальчик-с-пальчик Том всем на потеху пытался объездить полевую мышь. Был здесь и Пан, вновь и вновь выслушивающий пересказы случившегося из разных уст. Позади всех (и над всеми) темнел силуэт Горыни, он сидел прямо на земле, заглядывая то и дело за широкий пояс, где прикорнул малыш Тарасий… У костра не утихала беседа, обсуждали то, что волшебный клинок был отдан цвергам, известным оружейным мастерам, с нароком спрятать его в самой черной бездне, заточить в самой неприступной толще скалы.

Это была добрая тихая ночь, когда все наконец были вместе и в мире. И друзья провели ее, бодрствуя, чтоб не потерять и толики того покойного волшебства. Они знали, что утро принесет разлуку.

Затухал костер, и разгорался рассвет. Братия смолкла, в молчании все поднялись. Кто-то затоптал тлеющие угли, и они двинулись на восток. Через какое-то время под ногами проявилась тропа, вскоре они покинули пределы Ватервалда. Солнце смотрело в их погрустневшие лица. Развалины, таящие в себе двери в иные миры, приближались, и видно было, что дантеры уже стоят на кирпичной стене – две призрачные тени, высеченные утренним светом. Ждут. Уже у самого входа Джек, что прозывался раньше Победителем великанов, остановился и полез в свой заплечный мешок в поисках платы, но сэр Майкл остановил его, положив ладонь на плечо, и выудил из-под плаща стеклянную бутыль с прозрачной бронзовой жидкостью:

– Лучший шотландский виски, какой я знаю, – словно извиняясь улыбнулся волшебник и передал платеж стражам Перекрестка. Джек из Корнуолла кивнул ему в знак признательности и огляделся, выискивая Тарасия. Малютку-сатира, который спас его. Снял проклятие. Вот кто был достоин благодарности, но Тарасий все еще спал за поясом великана. Джек посмотрел вверх, на склоненные к нему головы Горыни и не смог ничего сказать.

– Куда ты идешь? – спросил один из дантеров, Волдырь Тьмы. Рыцарь обернулся и пустыми глазами уставился в дверной проем:

– Домой.

– Проходи, – сказал Знававший Тьму, и Джек побрел через мокрую от росы крапиву. «Сколько же я странствовал? Годы? Или века? Как долго меч водил меня по мирам? – думал он, вспоминая лицо своего отца, лица жены и сына. – Остались ли в живых еще те, кто ждет моего возвращения? Надеюсь, остались. Надеюсь».

И он ушел.

Уже на пути к лесу проснулся Тарасий, и Горыня, усадив на плечо, все рассказал ему. Сатиру стало грустно, он попросил опустить его на землю и пошел рядом с папой, держась за его руку. Впереди их ждал Ватервалд. Огромный дремлющий, но вместе с тем наблюдающий. Непонятный, но добрый. Там прятались загадки и колдовство. Там жили дивные существа, там сама жизнь была дивной. Там пребывала сказка. Под сенью Ватервалда.