Умереть живым. Глава третья

Жить здесь можно – так я подумал и в первый свой день и сегодня, когда укладывался спать в доме, который мне предоставила партия «Осколки». Когда нас привезли в деревню – базу партии, на грузовиках, и мы познакомились с другими, уже бывалыми, членами партии, то у меня словно камень с души упал. Уж не знаю, кого я ожидал увидеть, наверное, кого-то вроде немытых, небритых грубых и неотесанных мужланов, только и знающих, что убивать. На деле же всё оказалось довольно мило – люди были самыми обычными, весёлыми, общительными. Так что люди здесь такие же, как и на Земле и других планетах.
Постепенно сходство с армией всё таяло и таяло, пока вовсе не исчезло. Сначала нам предложили расселиться по домам. Кто как хотел – можно было поселиться в доме одному, можно вдвоём и так далее. Пока мы ехали до деревни, я успел познакомиться и пообщаться с той девушкой, благодаря которой я здесь. Она оказалась очень милой. В голове никак не укладывалось, что такая девушка может здесь делать. Мы с ней решили поселиться в дом вдвоём, коль знакомые.
Вечером нас вызвали на первое собрание. Андрей Павлович разразился длинной тирадой о том, кто такие «Осколки», чем мы будем заниматься и правильно ли мы поступили, вступив именно в эту партию, а не в другую. На счёт последнего – его слова очень напоминали мне слова того парня. Мол другие партии набирают новичков, кое-как их обучают и закидывают в оранжевую зону как пушечное мясо. «Осколки» же тренируют настоящих бойцов. У нашей партии главным является человек и его жизнь, а не прибыль и зажиточность руководителей партии. Что и говорить – срок обучения здесь длился три месяца, что раз в пять превосходило сроки у других партий.
Потом нас стали расспрашивать о том, кто сильнее на поле боя. Пехотинцы отпали сразу, по причине высокой смертности. Кто-то сказал, что снайперы, но и они не подошли, ведь на каждого снайпера найдётся антиснайпер. Потом были идеи, что сильнее всех тяжёлая техника – танки, БТР и прочие. Как оказалось, они уничтожались другими такими же танками или шахидами-смертниками. «А может шахиды самые сильные, раз могут уничтожить целый танк?» – спросил я. «А как же жизнь, как высшая ценность?» - ответил вопросом на вопрос Андрей Павлович. Я приуныл. Приуныли и остальные тридцать девять новичков. Тогда мужчина улыбнулся и рассказал нам правильный ответ.
Оказалось, что чем незаметней оружие, тем оно опаснее. Нельзя убить того, кого нет. Именно поэтому «Осколки» тренируют шпионов, диверсантов, разведчиков. А если говорить понятным языком, то тех, кто незаметно перемещается, незаметно убивает и всё так же незаметно уходит. Кто хорошо освоит мастерство тени, тот и выживет, а кто плохо, тот умрёт от простой пехоты, от снайперов, танков и шахидов.
Потом мужчина рассказал о правилах. Первым делом он сообщил, что у нас не военный строй, не армия и не лагерь. Нет никаких отбоев и подъёмов, нет завтраков, обедов и ужинов – еду привозят на машинах, так что выходи и бери, что надо, а дальше готовь, что хочешь. Посещение тренировок тоже было не обязательным! «Можете вообще не тренироваться, бездельничать все три месяца, а потом подохнуть на первом же выходе в оранжевую зону и товарищей погубить» - сообщил Андрей Павлович. Все эти три месяца обучения партия предоставляет бесплатное жильё, еду, да и вообще всё, что нужно для нормальной жизни. Это делается в надежде, что потом эти деньги вернуться за счёт выходов в оранжевую зону. Ни для кого не секрет, что за убийство в той зоне дают столько денег, что можно жить две недели и ни о чём не думать. Вот только в одиночку ты там и ста метров не пройдёшь.
Жить здесь можно – продолжал думать я ворочаясь на большой мягкой кровати. У меня было слишком много впечатлений, чтобы я мог просто взять и уснуть. У Вики Неоновой, дочки Валентина Неоновича, той самой девушки, с которой мы теперь сожительствовали, по всей видимости, была та же проблема – она ворочалась и не могла уснуть. Ближе к утру, когда уже начинало светать, девушка уснула, а чуть позже уснул и я.

Время летело очень быстро. Постоянные тренировки – я ходил на них два их трёх дней в неделю, вместе с Викой. Нам приходилось бегать по лесам, по заранее намеченным маршрутам с пейнтбольными маркерами. Мишени постоянно переставляли и прятали, так что учитывалось не столько время прохождения, сколько число найденных и поражённых целей. Это было не так интересно, да и давалось мне плохо – я всё никак не мог войти во вкус, лишь иногда меня захлёстывал адреналин и я сломя голову несся среди деревьев и метно поражал мишени. Чаще всего я еле плёлся по лесу и почти ничего не замечал вокруг. Из-за этого я постоянно заморачивался, что плохо прохожу трассу, а иногда я заморачивался на счёт того, что я заморачиваюсь.
Куда интересней был второй вид тренировок – тебя ставили в центр окружения, и твоей задачей было выжить как можно дольше. Лучше, если ты выберешься из оцепления, а ещё лучше, если и врага при этом убьёшь. Люди, что тебя окружали, одевали блестящие оранжевые жилеты, давая тебе преимущество. Сколько я так не бегал по лесу, не отстреливал врагов, каждый раз это было потрясающе весело и незабываемо. В таком «режиме» у меня показатели были куда лучше, чем в предыдущем, но не смотря на это я всё равно был середнячком.
Сначала у всех так было – то хорошие показатели, то плохие. Сразу кто-то выделялся среди других в силу своих прежних умений, а потом все уровнялись. Точнее, те, у кого не было особых способностей к «войне» те стали бойцами средней руки, а у кого к этому талант, стали выбиваться. Мы с Викой были чуть лучше половины новичков, но звёзд с неба не хватали. Мы стремились быть лучшими, тренировались до упада, ведь на официальных тренировках всё не заканчивалось – они и проходили то всего несколько часов в день. После них все желающие могли просто побегать по лесу и «постреляться».
Это было в десятки раз интересней. Чем мы только не занимались – и простым расстрелом всех. И перестрелки команда на команду, и захват флага, артефакта. Штурмы всевозможные, охоты на ведьм и так далее. Так что большую часть дня я проводил в лесу с пейнтбольным маркеров в руках. Мало того это было весело, так и стремление стать лучше Вики похлёстывало.
Может показаться, что вся наша жизнь и состояла из этих тренировок, но это не так. Мы ездили в город, в кинотеатры, бары, рестораны, просто погулять. Нам сказали – в зелёной зоне важно постоянно смотреть на КПК – там по внутренней трансляции всегда оповещают о том, что твориться рядом, так что это значительно увеличивает шанс избежать передряги. В оранжевой зоне такого не было. То, что твориться там, могли видеть лишь зрители шоу, а не его участники.
Кроме того мы играли в футбол, волейбол, да и вообще во всё, что можно было. Рядом с деревней было озеро. Так что и в водные виды спорта мы тоже вечерами играли. Не жизнь, а курорт просто. Если не одно «но» - каждую неделю из уже обученных бойцов набирали команду для похода в оранжевую зону. И каждый раз по два три человека из десяти не возвращалось назад. А почти в самом конце месяца санкционировали большую вылазку. Группа попала в засаду, как нам сказали, так что большая часть людей погибло. Буквально через пару дней прибыл новый набор новобранцев, и количество членов партии сохранилось на прежнем уровне.
С Викой у меня за месяц ничего не получилось. Мы очень хорошо общались, жили вместе, она всегда готовила еду мне. На поле боя мы часто играли в паре, даже когда должны были каждый сам за себя. Но дальше дела не шли. Друзьями мы были. И мне это не то, чтобы не нравилось – меня это напрягало. Вот найдёт она себе парня, любовь у них будет, и меня выгонят из дома, или девушка сама съедет. Конечно, мы останемся друзьями, но внимания Вики у меня будет меньше, чем сейчас. Я старался завязать серьёзные отношения, но каждый раз ударялся о безразличный холод. Так что за этот месяц я отчаялся добиться Вики Неоновой.
Второй месяц прошёл точно так же, как и первый с одним лишь различием – теперь мы, прожившие целый месяц, гоняли тех, кто только прибыл. И не смотря на то, что на нас были яркие оранжевые жилетки, мы с большим успехом «мочили» лазутчиков, так отчаянно пытающихся прорваться сквозь оцепление. Я глядел на это зрелище, словно на загнанного в угол зайца и думал, неужели и я так метался когда-то?
Вылазки в оранжевые зоны продолжались. Продолжались и потери опытного состава – как не старались бойцы, а всё равно кто-то из них гиб каждый раз. Под конец месяца опять организовали массовую вылазку, в которой погибло не менее десяти человек. Потом приехали новички и всё повторилось.
На третий месяц мы подошли к последнему этапу тренировок – теперь в наших руках было настоящее оружие. Мы стреляли с пистолетов, автоматов, снайперских винтовок. И на них на всех были накручены глушители. На данном этапе мы должны были определить, к какому оружию у нас склонность. У меня, как и у большинства, была склонность к лёгким скорострельным автоматам. А вот у Вики лучше в руках сидела снайперская винтовка. Не смотря на это, мы продолжали почти каждый день бегать по лесу вместе со всеми и стрелять, стрелять, стрелять с привычных пейнтбольных маркеров.

Я стоял на краю деревни и дымил сигаретой, в ожидании новой партии рекрутов. Сегодня мне поручили их инструктировать. Как оказалось, у меня ярко проявились лидерские способности – я лучше всех организовывал тактику боя, хорошо видел ситуацию, тем самым почти всегда разгадывал планы врага и был на шаг впереди.
Командиры бывают двух типов. Первые стремятся переложить свои заботы на других, а вторые просто лучше других справляются с командой. Я был второго типа. Сколько раз кто-то другой пытался командовать, столько раз мне это не нравилось – то слишком медленно решения принимались, то очевидные промашки допускались.
Меня отметили и сказали, что если я продержусь с десяток вылазок в оранжевую зону, то меня обязательно сделают командиром отряда. Честно признать, мне было страшно. Страшно идти туда, где могут убить. Там уже не будет так весело, как здесь. Тем более меня страшила мысль, что в тех условиях от моих решений будет зависеть жизнь и других людей. Я надеялся, что это пройдёт после пары походов в оранжевую зону, если я выживу, конечно же.
Подкатили четыре зелёных грузовика, по десять новобранцев в каждом. Три месяца назад я приехал точно так же. Я кинул окурок в песчаный грунт, вдавил его глубоко каблуком кроссовки. «Дома» разрешалось носить любую одежду. Как я уже говорил – здесь не армия. Из грузовиков высыпали новички. Кто-то волновался, кто был «поновее», кто-то был уверен и держался на высоте.
Всё прошло хорошо. Я прочёл пару лекций, очень и очень похожих на те, что когда-то мне прочёл Андрей Павлович. В рассказе я делал упор на то, что главная наша задача выжить, убивая других, а не убивая других выживать. Именно за то, что я на отборе участвовал в боях меньше всех, меня и похвалил Андрей Павлович. Чем в большем прямом контакте с врагом ты находишься, тем больше вероятность того, что перестрелка закончится для тебя лёгкой формой смерти.
Вика по-прежнему была холодна, хоть мы и отлично сдружились. Теперь мы уже всегда были в паре на поле боя. В тот день, я вернулся домой, девушка поздравила меня с отличной речью. Мы сели ужинать. И тут меня осенило. Мыслями я тут же поделился с Викой.
- Я раньше никогда не задумывался, а тут вдруг прикинул – ведь каждый месяц погибает человек двадцать, не больше, а прибывает всегда строго сорок. Партии уже достаточно времени, а людей не так много, как должно быть!
- Да, - вяло ответила девушка, пережевывая картошку – она сегодня сильно устала на тренировке, без меня, - у Андрея спроси, он главный, должен знать.
Разговор не шёл. Так что после ужина я оставил девушку в одиночестве и отправился домой к Андрею. Он смотрел телевизор, когда я позвонил в дверь.
- А, Рэй, проходи, - говорит мне Андрей, махнув рукой вглубь дома.
У нас с ним достаточно тёплые отношения, уж не знаю почему. Скорее всего, из-за моей склонности к лидерству. Я разуваюсь в милой и уютной прихожей и прохожу в зал. Странно, Андрей Павлович жил один, без женщины, а какой домашний уют в его жилище!
- Ну-с, с чем пожаловал? – спросил мужчина, садясь рядом со мной на диван.
- Знаете, - неуверенно начал я – начальство всё же, - я тут прикинул. На счёт новобранцев – их ведь каждый месяц раза в два больше прибывает, чем гибнет людей в бою.
- Ах, вот оно что, - вздохнул Андрей Павлович и замолчал, размышляя, стоит мне говорить или нет. – Примерно раз в пол года на нас наезжают всякие козлы, не смотря на то, что мы стараемся держаться в тени, - наконец, начал он рассказывать, - Ты уже заметил, что наша партия не просто богатая, она очень богатая. Лакомый кусочек всяким голодранцам. Если мы будем игнорировать нападки, то нас даже в зелёной зоне затопчут. Просто возьмут ночью сделают на нас вылазку, пережут всех, разграбят и убегут в оранжевую зону к себе на базу. Менты туда никогда не суются – там одни самолюбивые и высокомерные придурки служат, которые только и могут толпой брать. Нам приходиться делать видимость, что мы можем дать отпор, потому что стоит серьёзно вмешаться в войну партий, как костей не соберёшь. За эти полгода в «Осколках» собирается куча дармоедов, бездельников и тунеядцев. Они не тренируются, в походах стараются отсидеться. Мы тайно следим за такими, берём на заметку. А когда на нас наезжают, мы бац, и скидываем их на стычку. Выживут – повезёт им, не выживут – партии только легче станет и места освободятся.
- А как же «человек – высшая ценность»? – растерянно спросил я.
- Да, - кивнул мужчина, - именно так, но это совсем не значит, что мы благодетели и содержим тех, кто думает только о себе. Я вот что тебе скажу – у тебя светлая голова, ты выбивайся в командиры. Я вот уже три с лишним года здесь, хожу в оранжевую зону вдвое больше других и живой. А всё почему? Потому, что командир идёт позади всех, его все прикрывают. Им дорожат. Но это совсем не значит, что я отсиживаюсь. Если командир плох, то его вместе с командой быстро сметут. Я не только свою жизнь берегу, я и о других думаю. Так что становись командиром – и сам дольше проживёшь и чужие жизни сохранишь. Вот и вся наука.
Я начал прикидывать кое-что в уме.
- Понимаю, - наконец согласился я, поняв смысл слов мужчины, - дармоеды просто прикрывают свою шкуру, лишь время этим другим, а командиры при этом всех вверх тащат. Вроде  и те и те отсиживаются, а результат противоположный.
- Именно! - заулыбался Андрей. – Так, на сегодня пожалуй хватит нам с тобой трепаться, ты лучше к Вике иди, ей через день в первый поход идти, без тебя, к сожалению, так что поддержи девушку как следует. У вас может получиться пара, если постараешься ещё немного, я-то вижу, как она на тебя смотрит.
Мне было больно, а этими словами у меня сердце ещё сильнее защемило. Уж не знаю, по каким причинам, но мне наотрез отказали в первом походе вместе с Викой. «Мол нельзя, чтобы было сразу много новичков» - сказал мне Андрей Павлович. Он пообещал позаботиться о ней. А если что случится с ней? И перед таким вот событием он пытается зажечь во мне надежду, что мы с Викой сойдёмся не просто как друзья. Зачем же он так, жестоко?
Я попрощался и пошёл домой. В совсем уж плохом настроении. Не хотелось мне Вику одну отпускать, на душе гнилостно от этого было, но деваться некуда, так что действительно лучше, если я её  поддержу перед таким походом. Я-то знаю, как перед первым походом трясёт – мне самому через неделю идти, а уже сейчас как на иголках. Там не игра, могут убить. И это совсем не весело, как «войнушка» после тренировок.


Рецензии