Звонарь собора богоматери. Ч. 3

*  *  *

    Калиостро сидел, держа одной рукой только что расколдованную рукопись и нетерпеливо помахивая обожженными пальцами другой. Бесовская магия была немного непривычной, поэтому случайный ожог, полученный им при снятии защитных чар, заживал медленнее обыкновенного.
    – Это на их языке? – уточнил Глеб, заглядывая через плечо демона. Дракула молча сидел напротив Джузеппе.
    – Да, – чуть удивленно ответил Калиостро, – ты так спрашиваешь, будто его не знаешь.
    – Знаю. Но здесь многие слова вижу впервые, да и грамматика, по-моему, несколько другая.
    – Все языки со временем меняются, а бумага довольно старая. Хотел бы я знать, кому понадобилось торговать такой вещью в «Золотой молнии».
    – Маг, скорее всего, – негромко заметил Дракула. – Мог быть и бес, но это маловероятно. Откуда они здесь с такой силой?
    – Вполне возможно, – возразил Джузеппе, просматривая документ. – Не знаю, кто конкретно взялся нам помогать, но он продал эту информацию еще довольно дешево, Влад, не в укор тебе будь сказано. Вот это, даже на беглый взгляд, не особо разбирая, – указания к перерождению светлой силы в темную. То есть, представь, что, если и наши враги знают этот обряд?
    – Ты считаешь, им для этого нужен Меч Архангела? – понял Глеб.
    – Скорее всего. В мече огромная сила, а если суметь сотворить настоящее чудо и изменить вектор этой силы, то можно получить в свои руки такую власть, что едва ли какое измерение сможет достойно противостоять тебе. Вот так, друзья мои, и обстоят наши дела, то есть не самым лучшим образом.
    – Но откуда бесам взяться здесь? – не унимался вампир.
    – Спроси у них. Магистрат перекрыл только те пути, о которых знал. А еще неизвестно, какие лазейки оставил, к примеру, тот же Кощей…
    – Это как раз известно. Единственный путь, который я открывал для бесов – Чертов мост. И не вам спрашивать, открыт ли он до сих пор. – Кощей появился в комнате, договаривая фразу. На худом лице с ястребиным носом играла ироничная усмешка.
    – Зачем ты вернулся? – спросил Калиостро, пожимая ему руку.
    – Прослышал о том, что у вас творится, и решил прервать турне по Европе. К тому же, у меня нюх на неприятности, ты это знаешь, Джузеппе. А еще я повстречал Ольгану, и она кое-что рассказала о вчерашних посетителях «Золотой молнии», – он едва заметно ухмыльнулся в сторону Глеба.
    – Могу себе представить, – молодой некромант с отвращением вспомнил, как старательно лесная ведьма вешалась ему на шею.
    – Да можешь не краснеть, – успокоил его Кощей. – Треп о ее личных неудачах я особо не слушаю. Меня больше заинтересовало упоминание о некоем третьем лице. Что вы там прикупили у этого лица?
    С минуту он изучал рукопись из потустороннего мира, и по мере чтения брови его сходились у переносицы.
    – Черт возьми, – тихо произнес он, опуская свиток, – значит, чутье меня пока не подводит. Это один из древнейших обрядов Некроса, Джузеппе, он был старым еще до нашего рождения. Ты с ним никогда не сталкивался?
    – Нет.
    – Оно и понятно. Влад, Глеб, вас даже не спрашиваю. Лично я всего раз в жизни, еще в молодости, наблюдал, как его проводили. За это взялись несколько сильных колдунов, больше ради опыта. Он удался, но из пятерых выжили трое. И это еще экспериментировали с мелким артефактом, практически не затрагивая Равновесие. А у нас, как я понимаю, речь идет о Мече Архангела, который был спрятан для того, чтобы его силу не могли использовать, не только изменять.
    – Все именно так, – подтвердил Калиостро. – И, пожалуй, ты правильно сделал, что вернулся: судя по всему, бесы будут бороться за Меч любой ценой.
    – А что Магистрат? Градов не мог не заметить колебаний в атмосфере.
    – Он заметил, – проинформировал Дракула, – и как раз из-за этого отменил решение об открытии путей между измерениями. Теперь возможность этого есть, но не слишком большая.
    – Уверен?
    – Нет. Моя фамилия Дракула, а не Штирлиц, и стопроцентно точную информацию я добыть не могу.
    – То есть, есть возможность вернуть наших? – приподнялся Барсов.
    – Если вы о вашем брате и его жене, то да, – кивнул вампир.
    – Слава богу. Может быть, Инка немного успокоится.
    – А что с ней? – насторожился Джузеппе.
    – Сам не могу понять. Начала видеть какие-то сны, но почему-то телепатически они не улавливаются. По ее словам, все они связаны, но ни одного четкого сна она не видела. У нее от этих снов постоянные головные боли, и я так подозреваю, что от них же и агрессия. Мало того, что начала упражняться с боевой магией, так еще вчера чуть не прибила одноклассника при очередных разборках.
    – Ну, если бы не загадочные сны, я бы назвал это типичным поведением юных Барсовых, и не только Барсовых. Но вот эти сны… Странно, обычно такие сновидения случаются у прорицателей, но это такая редкость. А этот мальчишка, сын Ираклия, о нем тебе Инесс ничего не говорила?
    – Нет, ничего. Но я даже как-то не сообразил проверить по ее памяти.
    – И не надо. Едва ли у двух детей сразу может появиться дар прорицания, это обычно два-три человека лет на триста. Лучше я на днях загляну к вам: что-то мне подсказывает, что со мной она поговорит охотнее, чем с тобой. Все-таки опыта в общении с детьми у меня побольше.
    – Откуда? Можно подумать, у тебя дети есть или были когда-нибудь.
    – Глеб, мне вас с Денисом хватает, – парировал Калиостро, – и других представителей вашей семьи, понятно?
    – Понятно, – улыбнулся Глеб. – Делай, как знаешь. Я тебе верю даже больше, чем себе.

                *  *  *

    Инна обернулась. В общей шумихе перемены она не сразу расслышала, что ее кто-то зовет.
    Она не ошиблась. По коридору к ней шла Лена Никитина из класса коррекции. Инна вскинула бровь, удивляясь такому вниманию к своей персоне: они с Никитиной принадлежали к совершенно разным кругам, и сблизиться с грубой, недалекой, но при этом хамовато-наглой Леной не было предметом желаний аристократки Инесс.
    – Привет, – хрипло поздоровалась Никитина.
    – Привет. Что надо?
    – Да так, ничего, – взгляд, которым Лена смерила ее, не понравился ведьме. – Просто от тебя такого не ожидала, подруга. Ну ты даешь!
    – Во-первых, я тебе не подруга, – холодно заметила Инесс. – Во-вторых, ты вообще о чем?
    – Да ладно, все же знают!
    – Что знают?
    – Ну… это…
    – Слушай, давай быстрее, мне некогда.
    – Да? А к кому торопишься? К турку?
    – Что?! Что ты несешь?
    – Ничего я не несу. Просто все знают, что вы с Исаевой уже… ну… работаете. Ты ведь в Турции начала? А вчера я сама видела, что ты в школу с бодуна пришла. Только знаешь, с этим уродом из вашего класса я бы ни за что не стала…
    – А ну-ка пойдем, – мертвым голосом велела Инна.
    Войдя в пустой туалет, ведьма плотно закрыла дверь и вдруг, схватив Лену за жирное плечо, прижала ее к стене.
    – Тихо! – звенящим шепотом предупредила она. – А теперь быстро скажи мне, кто тебе поведал эту романтическую историю?
    – Ты что?
    – Отвечай, а не спрашивай. Занято! – рявкнула Инесс на стук в дверь. – От кого ты это узнала, ну? Сама ты не могла придумать.
    – Да Леха рассказал, когда вчера гуляли с ним и с Юлькой. А ему одна девчонка из одиннадцатого класса.
    – Олехов? – спокойно уточнила Инна.
    – Ну!
    – Ну, понятно. Вот ведь… Ну, ладно, пойду я, – она с улыбкой отвернулась было, но, внезапно развернувшись, хлестко ударила Никитину по щеке. – А это тебе, чтобы впредь фильтровала базар. Адьё! – и, резким движением поправив сумку на плече, ведьма стремительно вышла в коридор. Она даже не подумала о том, что на удар можно получить сдачи: словно знала, что сила, которую она в себе чувствовала, не позволит Лене этого сделать.
    Инесс привычным легким шагом шла по коридору, ощущая на себе косые взгляды. Похоже, новость, как обычно, быстро разлетелась по школе. Мадемуазель Барсовой казалось, что она слышала и перешептывание, а, может быть, и не казалось.
    – Инесс, – остановила ее знакомая девушка из десятого класса, – привет. Слушай…
    – Слушай, Наташ, о том, где я работаю, мне уже сообщили, – резко оборвала Инна. – Извини, скоро звонок, я тороплюсь.
    – Да я вообще не об этом! Я насчет театрального подходила. Но, если хочешь знать, я в этот бред не верю. И еще много кто не верит.
    – Серьезно? – обернулась юная ведьма. – Ну, спасибо. Извини меня, просто так в лоб сейчас сказали, нервы совсем уже никакие.
    – Да ладно. Давай.
    – Давай. – Перед тем, как войти в класс, Инесс на мгновение закрыла глаза, придавая лицу не только максимально спокойное, но и почти веселое выражение. В класс она вошла бодро, стремительным взглядом оценив обстановку. Все было так, как можно было ожидать: Олеся с подругами, видимо, всерьез не поверили, но всем видом убеждали окружающих в обратном; у большинства новость вызвала явный шок и столь же явное недоверие; парочка же на второй парте почти светилась от удовольствия, впрочем, настороженно косясь на Изюма, вполголоса разговаривавшего с Сандрой.
    – Всем привет, – Инна небрежно бросила сумку на стул. – Так, – она заметила блестящие в углах глаз подруги слезы, – Изюм, ты не в курсе, что с ней случилось? Опять «Нотр-Дам» перечитала?
    – Можно подумать, ты не знаешь, – тихо и сердито сказала Саша.
    – О чем? О нашем с тобой трудоустройстве? Знаю. А еще все прекрасно знают, что это полная чушь, и к концу недели заткнутся. А о том, – тише добавила Инесс, – чтобы это не повторилось, мы позаботимся. Правильно?
    Сандра опустила веки, но сделать лицо бодрым так и не смогла. При том, что она была менее вспыльчива, чем темпераментная мадемуазель Барсова, в подобных ситуациях ей было куда труднее управлять собой. Дерзкий характер и постоянная готовность на эмоции Инесс помогали ей гораздо легче принимать удары.
    Задержавшись, Квазимодо пришел в класс со звонком. На вопрос Андрея «Знаешь…?» он лаконично ответил: «Знаю». Основной разговор происходил уже во время урока.
    Изюм настрочил в тетради: «Это Лешка с Никиткой, больше некому». Максим кивнул и приписал: «Что будем делать?» – «Если бы это касалось кого-то другого, я бы посоветовал оставить девчонок разбираться. Олехова Леська уже била за длинный язык. Но тут задели Сашку и Инесс» – «Ни в коем случае нельзя дать Инне дорваться до разборок. Ты видел, какая она? Убьет на фиг обоих. Надо самим с этим кончать. Заткнуть этим тварям рты, причем раз и навсегда» – «Когда?» – «Как можно быстрее, пока их девчонки не выловили. Значит так…». Андрей внимательно прочитал, согласно кивнул, только спросил: «Нарина позвать?» – «Зачем? С двумя геями справимся и без тяжелой артиллерии. Да и не успеешь…» – сам горбун едва успел отвести руку от листа, поймав взгляд учительницы.
    Стоило прозвенеть звонку, как Изюм стремительно вскочил с места, торопливо извинился и выскочил за дверь. Учительнице оставалось только пожать плечами и чисто формально сказать, что все свободны. Инесс, дождавшись, пока основной поток пробежит в проходе между партами, шагнула было к Олехову, как вдруг кто-то сзади осторожно взял ее за руку. Девушка повернулась.
    – Не надо, – шепнул Макс и быстро вышел из кабинета.
    Он все рассчитал верно: Олехов и Козин, что-то горячо обсуждая, направились к запасному выходу (так было ближе, чем по основной лестнице). Две девочки-семиклассницы, дежурившие у «запаски» попытались сделать замечание, но Олехов, не оборачиваясь, указал им адрес для замечаний, после чего парочка спокойно вошла в хилые деревянные двери с символической щеколдой. Квазимодо усмехнулся и подошел к дежурным.
    – Спокойно, дамы, – негромко сказал он, окидывая взглядом коридор, – сейчас они оттуда выйдут… Только минут пять постойте на шухере, лады? – и, получив в ответ кивок, неспешно вошел на «запаску» и прикрыл дверь.   
    Леша и Никита, весело болтая, спустились на лестничную площадку, когда навстречу им со второго этажа поднялся Изюм и молча встал в проходе. Так же ни слова не говоря друзья повернули назад, но наверху стоял горбун, скрестив руки на груди и чуть склонив набок голову.
    – А-а, – протянул Олехов, растянув губы в улыбку, – нас подстерегли маньяки?
    – Да вроде того, – улыбнулся и Квазимодо, обнажив зубы. – Два маньяка, которые терпеть не могут сплетни и тех, кто их разносит. Да вы не поднимайтесь на лестницу: с нее падать очень больно. Я сам к вам спущусь.
    – А я поднимусь, – добавил Андрей.
    – Только попробуйте нас тронуть, уроды! – тонко тявкнул Никита.
    – А что ты сделаешь? – шире оскалился Макс. – Глаза выцарапаешь? Да ладно, парни… или кто вы там? Короче, граждане, не тряситесь: бить вас никто не будет. Пока.
    – Да ты и потом не сможешь! Потому что у тебя будут такие проблемы… – прошипел Леша.
    – Какие такие проблемы? Позовешь папочку? Я об этом уже слышал.
    – Квазимодо, да что ты с ними треплешься?! – взорвался Изюм. – Разукрасить обоих – и все!
    – Успокойся, Изюм, – горбун почти смеялся, только смех был странным, пугающим. Клыки полностью обнажились, но в холодных глазах не было и тени веселья. – О них кулаки пачкать? Это значит – себя не уважать. Да и звонок скоро. А к концу перемены Леша и Никита уже научатся молчать и больше не будут говорить гадости об Инне Барсовой и Александре Исаевой. Правда, Леша и Никита?
    – Ты даже угрожаешь тупо! – Леша шагнул в сторону лестницы, но мощная рука удержала его за плечо.
    – А мы не угрожаем, – тихо сказал Максим, взглядом останавливая Андрея. – Мы вас вежливо предупреждаем…
    – …Еще раз пасти откроете на Сашку и Инку… – перебил Изюм.
    – …То звоните заранее в морг, – продолжил горбун. – А для твоего папочки, Ольха, у меня найдутся такие аргументы, что он не только мне ничего не сделает, но еще и тебе дома добавит. Вам все ясно? Тогда прошу на урок, – Квазимодо указал на лестницу. – Леха! – позвал он еще раз. Олехов обернулся. – Пойми, что это не блеф, ладно? Вспомни Ягодина и подумай. Давай, вперед, и так уже опоздали.
    На этом проблемы закончились. Разве что, когда они вошли в класс, один парень попытался пошутить:
    – И что вы там делали парами? – но осекся под взглядом горбуна.
    – Еще вопросы есть? – уточнил Макс. – Больше вопросов не имеем, – заключил он, не получив ответа. На вопросительный взгляд Инесс он кивнул с мягкой улыбкой. Это значило: «Все в порядке».
    – Спасибо вам, ребята, – сказали девушки, подойдя к ним в конце дня, – вы настоящие друзья и защитники.
    – А поцеловать защитников? – обнаглел Андрей.
    – Изюм, а в глаз? – предложила мадемуазель Барсова. – Все, мальчики, идите домой, мы задержимся.
    – Что еще случилось? – спросил Квазимодо.
    – Да так, ничего. Сандра готовится к областной олимпиаде по химии и идет решать задачи, а я иду с ней, потому что мне интересно, для общего развития.
    – Ну мы вас подождем, – за разговором «великолепная четверка» поднялась к кабинету химии, – нам тоже интересно.
    – А потом мы с Инесс пойдем ко мне заниматься физикой, – заявила Сандра, закрывая дверь за собой и подругой. – Все, пацаны, вечером увидимся.
    – Кто из вас кого учить будет? – попытался сунуть голову в класс Изюм.
    – Да ладно, пошли, – засмеялся горбун, за плечо уводя его. – Пусть как хотят.
    – Не пойму, что им надо, – негромко заметил Андрей по дороге домой.
    – Кому «им»?
    – Девчонкам, кому еще?
    – А, – коротко сказал Максим, оглядываясь по сторонам. – Сандра? – тихо спросил он. Андрей вздрогнул.
    – Да это… так, просто, – начал он оправдываться. – Знаешь, Квазимодо, с Инесс мы всю жизнь останемся друзьями. Я к ней по-другому не отношусь. Да и закрутить с ней очень трудно, я даже пробовать никогда не буду.
    – Что так?
    – Такая она. То ли принца ждет, то ли просто очень разборчивая. В десятом классе учится один герой, за ним девчонки из мелких табунами бегают. Девчонки вообще почему-то кидаются на парней на несколько лет старше. Ну вот, он летом пытался приклеиться к Инке, так она его отшила. Другая бы умерла от счастья, а она ничего, жива. Это только то, что мне «разрешили» знать. Я в их бабские… пардон, девчачьи дела не лезу, мне только этого не хватало. Правда, видел у Инесс дома чью-то фотку, явно не родственника. Турок какой-то или еще кто, лет восемнадцать – двадцать на вид. Она рассказывала, что с ним в Турции познакомилась. Не знаю, может, потому и на наших свысока смотрит.
    – Ты это к чему? – Квазимодо стоило огромных усилий сохранить равнодушный тон.
    – Так, для сравнения. Понимаешь, Сашка ведь совсем другая… А! – Изюм мотнул головой и замолчал, повернув к своему дому.
    – Да ладно тебе, – Макс хлопнул друга по плечу. – Молодец, что выговорился, не каждый сможет. Только, ради бога, не строй ты из себя бедного рыцаря, которого принцесса в упор не замечает. Будь собой, это всегда самый лучший выход. А еще посмотри на меня и поймешь, что жизнь прекрасна. Давай, не хандри, – он пожал Андрею руку и пошел забирать Нюру из школы.
    – Привет, Макс! – девочка в прекрасном настроении выбежала навстречу.
    – Привет. Иди молча, хорошо?
    – Хорошо. А что у тебя случилось?
    – Ничего. Просто оставь меня в покое. Ненадолго.

                *  *  *

    После занятия химией подруги не пошли к Сандре, а уехали в город покупать подарки своим «защитникам отечества». Купив, как планировали, чашки с именами Изюму и Нарину, девушки зашли в книжный магазин: Саше нужно было прикупить тетрадей.
    – Люблю я этот книжный, – заметила Инесс, прохаживаясь вдоль полок. – Все, что душе угодно, не надо за книгами и за дисками по всему городу мотаться. О! – она остановилась возле полки с тетрадями. – Сандра, смотри, какая прелесть: тетрадки с Биланом! Я их столько времени искала!
    – По две штуки?
    – По две. Пойдем, я еще диски посмотрю. Не спешим?
    – Нет, конечно. Кстати, а дяде ты что будешь дарить?
    – Да не знаю, – нахмурилась Инна. – Ерунду дарить неохота, а так – не знаю. Приготовлю праздничный ужин, и хватит с него. Может, еще бутылку чего-нибудь покрепче сока купить? Если подгримируюсь, продадут.
    – Фигней не страдай, – посоветовала Сандра. – Ничего себе! Смотри, диск такой первый раз в жизни вижу.
    – Ух ты! – ведьма заглянула через плечо подруги. – «Notre-Dame de Paris», все версии?
    – Так, – мадемуазель Исаева лихорадочно рылась в кошельке, – если у меня не хватит денег, я убьюсь. Слава богу, хватит!
    – И у меня, кажется, хватит, – протянула Инна. У нее родилась мысль. – Да, Сандра, вот еще по поводу конкурса талантов: я тут заходила к Квазимодо, за тетрадью. А он как-то говорил, что поет и на гитаре бренчит. Попросила продемонстрировать – и ты бы слышала, как он поет! Вот Гару, которого ты смеешь любить больше, чем Диму Билана – и у Макса такой же голос. Он, кстати, его же песню и пел.
    – Надо же, – протянула Сандра, продолжая разговор уже на улице. – Ну, надо будет устроить прослушивание. Может быть, даже еще пару голосов найти – и пусть пацаны «Belle» споют. Что думаешь?
    – Не знаю. Ты пойми, что песня красивая, но уже довольно затасканная. Таких ценителей искусства, как мы, в школе, мягко говоря, немного. Над нами потом смеяться будут.
    – Инесс, я спрашивала твое мнение, а не всех. И потом: тоже мне высшее общество – школа №1! Зато ничего подобного на конкурсе не будет.
    – В принципе, да, рискнуть можно. Только где ты третий голос найдешь? Допустим, два уже есть (я про Изюма). А кто у тебя священником будет?
    – Посмотрим. Илюха, кажется, тоже поет. И типаж у него подходящий.
    – Ага, осталось только на веревке вытащить его на сцену!
    – Слушай, Инесс, откуда у тебя такой пессимизм?
    – Так, не обращай внимания. Просто я устала, хочу есть и спать. Понятно?
    – Понятно, – Саша поудобнее уселась на сиденье маршрутки. – Да, между прочим: а кому ты диск с мюзиклом купила? Ты же не увлекаешься?
    – Раньше не увлекалась, теперь увлеклась, – отрезала Инесс. Примерно в таком же настроении она пребывала до самого дома.
    Наскоро пообедав, девушка поднялась к себе в комнату и упала на кровать.
    «Что со мной творится? – думала она, невидящими глазами глядя в потолок. – Наверно, сегодняшняя возня с этой сплетней выбила из колеи. Но какая же гадина этот Ольха! Что бы там ни говорил и ни делал Квазимодо, а я все-таки как-нибудь разберусь с этой тварью… Да, Квазимодо. Собственно, я ведь о нем и думала всю дорогу. Почему меня так к нему тянет? Он ведь такой, что не дай бог ночью увидеть. Нет, так нельзя даже думать. Не красавец, да, но ведь красавцы с таким набором положительных качеств редко встречаются. Только Орландо. Учись он здесь, поступил бы точно так же. Что такое? К нему я ведь не стала хуже относиться, это точно. Так люблю я его или нет? Как вообще мою жизнь можно обозвать, чтобы было правильно?» – не найдя в своей рыжей голове ответов на вопросы, Инна уткнулась лицом в подушку и закрыла глаза. Колдовская аура коснулась кожи раньше, чем ведьма услышала, как открывается дверь.
    – Привет, Глеб, – она села на кровати.
    – Привет. Ты что лежишь? Не заболела?
    – Если бы. Не волнуйся, я каждый день проверяю у себя температуру и каждый раз убеждаюсь, что зря надеялась. Просто дико устала.
    Глеб проследил ее взгляд на фотографию родителей.
    – Все будет хорошо, Инесс, – он обнял ее. – Скоро они приедут, и ты вернешься домой.
    – Ты знаешь, – вдруг сказала Инесс, – а я не хочу от тебя уезжать. Я хочу остаться.
    – Так, приехали, – вскинул бровь некромант. – Ты что, теперь не хочешь с родителями жить?
    – Нет, Глеб, ты не понял. Я хочу жить с ними, очень хочу. Но здесь, а не в Москве. Мне здесь очень хорошо. Да и тебе разве лучше одному?
    – В этом ты права, одному мне плоховато будет, я уже привык, что ты постоянно рядом. Но ты ведь не только из-за этого хочешь остаться у меня?
    – Не только. Еще из-за школы. Понимаешь, у нас сейчас уже заканчивается период дележки территории, скажем так. И когда я вернусь в старую школу, то места мне в классе просто не будет. А тут у меня уже твердый статус, можно так выразиться, положение в обществе, друзья, каких в Москве не было. Сандра, Изюм, Нарин, Квазимодо – куда я от них уеду? – Инна провела руками по лицу. – Не знаю, что буду делать, а делать что-то придется. Знаешь, Глеб, ты только пока мне ничего не советуй: я как-нибудь сама справлюсь.
    – Как хочешь. Только и ты пока сильно не грузись. Вернутся Денис с Настей, тогда и разберемся со всеми проблемами. Договорились?
    – Договорились. Ой, подожди! – остановила некроманта племянница, когда он уже собирался уйти. – Чуть не забыла: вот, было в почтовом ящике. Это точно тебе.
    – С чего ты взяла? – не понял Глеб повертев в руках конверт без опознавательных знаков.
    – А ты принюхайся к нему получше, – посоветовала Инесс обычным насмешливым тоном, – и при встрече спроси ее, где она духи покупала, я тоже такие хочу.
    От конверта действительно исходил легкий нежный аромат. Глеб вздрогнул.
    – Ты уроки уже делала? – спросил он, чтобы подавить волнение.
    – Глеб, если хочешь перевести разговор, выбери тему пооригинальнее.
    – Не собираюсь я ничего переводить. А ты сядь и сделай уроки. Вечером проверю.
    – Ага, – услышал он напоследок, покидая комнату, – второй месяц уже проверяешь!
    Некромант быстро спустился вниз и, запершись у себя в кабинете, дрожащими руками разорвал конверт. Внутри был сложенный вдвое лист бумаги, исписанный мелким ровным почерком. Глеб прочитал и повернулся к окну. У стекла пристроилась серая неясыть. Он, щелкнув пальцами, открыл окно и впустил ее. Сова едва слышно прошуршала крыльями в воздухе и уселась на мониторе компьютера, выжидающе глядя на него.
    – Так, – сказал Глеб птице, – а ведь я тебя знаю, видел несколько раз у Дракулы. – Неясыть чуть повернула голову и мигнула глазами. – Хотя я мог бы не гадать об отправителе. Сейчас, подожди. – Он быстро написал несколько слов на том же листе, сложил его и сунул сове в клюв. Та мягко снялась с места и вылетела в окно. Барсов закрыл окно и присел на край стола, глядя в одну точку. Ему многое надо было обдумать.
    А Инна после его ухода даже не подумала сесть за уроки. В голову ничего не шло, потому что из головы упорно не желали выходить Орландо и Максим. Девушка с удивлением ловила себя на том, что в мыслях постоянно старается как-нибудь не то оправдать, не то сгладить внешнюю непривлекательность Квазимодо. «Ну, и что с того, что он горбатый и хромой? У некоторых вон и с нормальными спиной и ногами походка и осанка хуже в десять раз. Лицо? Да, в принципе, ничего сверхъестественного. Зато какие у него глаза, особенно когда он пел! Они всю внешность разом исправляют… А как же Орландо? Как мы тогда прощались! Я ведь обещала, что опять к нему приеду, да и уезжать совершенно не хотела. Нет, конечно, при первой же возможности попрошу Глеба или родителей отправить меня в Турцию, причем только в «Звезду». И сразу найти его. Вот только что со мной? Чувствую себя последней стервой: то с одним воркую, то мне уже другой нравится… или не нравится? Господи, что же мне делать?» – и без того путаные мысли оборвались, когда Инесс вдруг испугалась: не произнесла ли последние слова вслух? Нет, никто ее не слышал. Ведьма села на кровати, скрестив ноги, и опустила голову на руки, вцепившись пальцами в волосы.

                *  *  *

    Приехав домой с суток, Ираклий случайно услышал тихий звон гитарных струн из комнаты сына. Осторожно заглянув к нему, некромант увидел, что Максим сидит у стола с гитарой на коленях и, задумчиво уставившись в одну точку, машинально одной рукой перебирает струны. Ираклий постучал по дверному косяку, чтобы обратить на себя внимание.
    – Это ты так уроки делаешь?
    – Типа того, – рассеянно ответил Макс, отставляя гитару. Приглядевшись к выражению его лица, Ираклий вошел в комнату и присел на край кровати.
    – Ну и кто она?
    – Кто «она»? – вздрогнув, юноша окончательно «проснулся».
    – Сын, не валяй дурака. Я сейчас смотрю на тебя и узнаю собственное выражение в пятнадцать лет.
    – Еще скажи, что лицо свое узнаешь, – вдруг мрачно сказал горбун.
    – Что? – поднял брови Ираклий. Таких слов и такого тона он не ожидал.
    – Ничего. Какая разница, кто она, если она мне в любом случае не светит?
    – С чего ты это взял?
    – А ты посмотри на меня внимательно и узнаешь, с чего! – в голосе Максима прорезалась нотка злобы, ему несвойственная. – И не надо меня утешать, типа у меня все впереди, девушек еще много будет. Да ничего у меня не будет в жизни! Даже если я метаморфоз полностью освою, я никогда под личиной жить не смогу. Просто – не смогу, и все! Остается только учиться, чтобы когда-нибудь какая-нибудь мымра рискнула клюнуть на богатого урода, больше мне ничего не светит! – в исступлении он оскалил зубы, со смесью боли и злости глядя на отца.
    – Прекрати сейчас же! – вскочил Ираклий. Немного успокоившись, он заговорил тише: – Максим, ты вообще понимаешь, что говоришь?
    – Лучше, чем когда-либо.
    – Понимаешь, что любой родитель не может терпеть, когда его ребенка оскорбляют?
    – А это не оскорбление, это – констатация факта. Причем, как ты мог заметить, констатировал сам ребенок.
    – Чтобы больше я от тебя таких слов не слышал, ясно? Когда-то я тебе уже объяснял, что урод не ты, а те, кто пытается тебе это внушить и унизить тебя. Человеческие качества внешностью не измеряются, понятно? Ты ничем не хуже других людей, хоть внешне на них и не похож, а некоторых даже и лучше.
    – Я все это уже слышал, – устало поднял глаза Макс. – Только жизнь доказывает совершенно обратное, пап. Как именно – это мое дело, я не собираюсь его ни с кем обсуждать и прошу тебя и маму, кстати, тоже не лезть ко мне в голову. Все, я пошел. – Он тяжело встал и направился к двери.
    – Ты куда?
    – В церковь. Мне развеяться надо.
    – Ты никуда не пойдешь. Мы с мамой, кажется, тебе запретили, и объяснили, почему.
    – И что?! – яростно развернулся горбун. – Оставьте мне хоть какую-то собственную жизнь! Не могу я жить по принципу «школа – дом», понимаете вы это или нет?!
    – Сегодня придется, – твердо ответил Ираклий. – Ты сегодня устал, обозлился на кого-то, поэтому сегодня останешься дома на весь вечер, чтобы успокоиться и выспаться. Все. Возражений я не приму. – С этими словами он вышел и тихо закрыл дверь. В коридоре он наткнулся на Нюру. – К брату сегодня не приставай, – велел он дочери.
    Оставшись один, Квазимодо сел и с отвращением посмотрел на себя в зеркало. К нему вернулось старое, почти уже забытое чувство, в последний раз испытанное в детсадовские годы, когда его впервые в лицо назвали уродом. Болезненная, неясная обида на себя, на родителей, на всех окружающих овладела всем его существом. Тогда, в детстве, он долго и горько плакал, отказывался выходить из дома, позже – отгонял обидчиков одним оскалом. После нескольких драк усвоил основные приемы самообороны. А теперь… Теперь плакать было не по возрасту, а защищаться было не от кого. Получалось, что годы борьбы с собой, с ненавистью к своему уродству, оказались потраченными напрасно.
    Глупо было бы не сообразить, что «турок», о котором упоминал Изюм, и вампир Орландо, о котором рассказывала сама Инна, – одно и то же лицо. Воображение Максима моментально нарисовало почти кинематографического красавца с восточным лицом. «Да, простой смертный Инесс не привлек бы. Такой, как она, нужен либо идеал, либо никто. А я как раз второй». Что-то хрустнуло. Макс вздрогнул и поискал глазами источник звука: оказалось, что, механически вертя в пальцах карандаш, он случайно сжал его и разломил пополам. В сердцах швырнув обломки на пол, горбун сложил руки на спинке стула и, положив на них голову, закрыл глаза. Об уроках он даже не думал, не до них было.
    Вечером он на полном «автопилоте» улегся спать, но заснуть было невозможно. Веки попросту отказывались смыкаться, а уж что творилось внутри… Чувство, охватившее Квазимодо, требовало проявления. Ему хотелось выть, метаться по комнате от бессилия, но здравый смысл подавлял эти желания.
    Наконец, проворочавшись в бесплодных попытках уснуть, Макс отшвырнул одеяло и резко вскочил. Он прекрасно видел в темноте, так что полная луна, освещающая угол комнаты была ему не нужна. Быстро одевшись, он бесшумно прошел в прихожую. Из комнаты родителей не доносилось ни звука: и Арина, и Ираклий всегда спали тихо. Максим шагнул было к вешалке, но вовремя почувствовал чье-то присутствие за спиной. Обернувшись, он вздохнул с облегчением: перед ним стояла всего лишь Нюра в голубой сорочке.
    – Ты куда?
    – А ты?
    – Я попить ходила.
    – А я туда иду. Все, давай к себе, завтра рано вставать. – Убедившись, что сестра скрылась у себя в комнате, горбун натянул куртку и ботинки и на секунду задержался перед дверью. Греметь ключом в замке не хотелось, родители могли это услышать. Максим решился попытаться уйти по-другому.
    Он уже пробовал проходить сквозь стены. Ничего особенно трудного в этом не было. Квазимодо осторожно положил ладонь на дверь и, закрыв глаза, медленно шагнул вперед. Долю секунды он ощущал прикосновение дерева к коже, долю секунды – что-то неопределенно-упругое, через что приходилось проталкиваться, и, наконец, открыл глаза уже вне квартиры. Первые три пролета лестницы он осторожно крался, потом стремительно сбежал вниз и выскочил из подъезда. С удовольствием подставляя лицо ледяному ветру, горбун окончательно убедил себя в правильности своего замысла и почти бегом бросился к церкви.
    Собор спал. Только одинокий сторож изредка прохаживался вдоль ограды и уж точно не был Максу помехой. Золотые купола и кресты тускло блестели в свете луны, заливавшем белую стену храма и кладбище в стороне. По другую сторону на землю падала гигантская тень собора.
    Пробираясь по тропинке к своей калитке, Квазимодо невольно остановился возле старого дуба, покрытого клочьями снега. На толстом узловатом суку сидел, распушив перья, огромный черный ворон. Он повернул голову в профиль и, посмотрев на звонаря круглым глазом, хрипло каркнул.
    – Кыш! – сказал ему горбун, но птица не послушалась и осталась сидеть на своем месте. Забыв о вороне, Макс перелез через калитку, чтобы лишний раз не хлопать ей, и, пригнувшись, добежал до двери. Бесшумно отпер ее и вошел.
    Карие глаза Христа смотрели со стены удивленно и укоризненно. Максиму даже померещился в них живой блеск.
    – И не нужно на меня так смотреть! – раздраженно обратился он к Иисусу. – Ничего плохого я не делаю.
    Быстрее обычного юноша взлетел по лестнице. Люк те несколько дней, которые он сидел дома, был заперт. Отперев и сняв висячий замок, Квазимодо выбрался на площадку. Колокола покачивались и чуть слышно гудели от ветра.
    – Привет, – сказал им Макс. – Сегодня поработаете в ночь, ребята. Понимаю, непривычно, но мне это очень нужно.
    Встав в центр площадки, он взялся за веревки. Безобразное лицо вдруг осветилось вдохновением. Сначала медленно, неуверенно, потом сильнее и громче, горбун начал песню. Он уже ничего не слышал, кроме них. В их звоне ему уже мерещились слова, как иногда, когда он расходился по праздникам, он чувствовал их настроение, на этот раз радостно-удивленное. «Это что-то новое, – говорили они ему, – такого мы никогда не пели. Но нам определенно нравится, давай продолжать». Душа Максима слилась с ними в единое целое, а умелые руки все делали сами.
   
                Свет озарил мою больную душу,
                Нет, твой покой я страстью не нарушу… –
   
  – пели колокола. Он, кажется, тоже пел, но своего голоса за ними не слышал … 
 
                *  *  *

    Если бы у Квазимодо было время и желание смотреть в сторону кладбища, он бы заметил среди неподвижных теней деревьев две тени, быстро продвигающиеся к его центру. Одна из них принадлежала Калиостро, вторая – Дракуле. Они торопились на встречу, которую им назначили.
    – Вообще-то все это отдает дешевой театральщиной, – проворчал вампир, – если, конечно, это кто-то из нашего мира. Думаешь, магистры?
    – Нет, Влад, только не они. От Саранчина еще можно было бы ожидать чего-то подобного, но не от Градова. Это умный и скептичный человек, так что приглашать нас на «рандеву» на кладбище он не стал бы. А если это бесы, то в их психологии я не очень разбираюсь. Не суетись, сейчас все узнаем.
    Между занесенными снегом могилами землю перерезала полоса яркого серебристого света. Из этой прорези выскочила крепкая среднего роста фигура в черном. Острые уши, пара рогов и длинный хвост с кисточкой не оставляли сомнений в происхождении  владельца. Черт закрыл портал и повернулся к Джузеппе и Владиславу.
    – Только не убивайте меня, – глухо попросил он, нервно озираясь.
    – Даже не думали, успокойтесь, – посоветовал демон.
    – Да, да, конечно, – рогатый явно боялся чего-то. – Простите мне мою нервозность, просто… Я уже отовсюду этого жду.
    – Это вы! – вдруг узнал его голос Дракула. – Торговец из «Молнии»!
    – Да, это я. Мое имя Аургх.
    – Зачем вы продали манускрипт? – прямо спросил Калиостро.
    – У меня на то свои причины. Я все расскажу по порядку. Дело в том, что некоторым членам нашего общества понадобилось выдвинуться. Очень сильный колдун, Эриот, собрал вокруг себя небольшую группу для своего дела. Это дело, как вы знаете, касается Меча Архангела. По гласным законам, действия в нарушение Равновесия запрещены, но негласно наш Правитель очень бы хотел прибрать к рукам власть такого уровня. Сам он не сможет это сделать, положение не позволяет, а вот руками Эриота – это можно. Я неплохо разбираюсь в высокой политике и знаю, что будет: в случае определенной удачи команду смельчаков обласкают, а потом тихо уберут, на это повсюду есть умельцы; в случае же неудачи – если, конечно, останутся живые – шайку бунтовщиков казнят во главе с главарем. Скорее всего, так оно и будет.
    – А при чем тут вы?
    – Меня угораздило поначалу затесаться в окружение Эриота, – тихо ответил Аургх.
    – И что? Подумали о последствиях и решили пойти на попятный?
    – Я понимаю вашу позицию, но разделить ее не могу. Я по натуре не боец, а жить что-то очень хочется. О вас у нас много знают, потому я и решил предложить вам взаимопомощь. Сначала продал копию рукописи, зная, что вы сделаете нужные выводы. Но потом все-таки рискнул сделать вылазку.
    – А что думали делать, если все удастся?
    – Спрячусь где-нибудь на Земле. Я хорошо знаю магию и прожил бы неплохо, если не найдут.
    – Ну-ну. Хорошо, мы не станем вас задерживать, идите куда угодно. Только ответьте на два вопроса: первый – когда нам ждать вторжения?
    – Примерно послезавтра, но точного времени я не знаю.
    – Так, прекрасно. И еще: откуда этот портал? Ведь они перекрыты.
    – Да, прежний Первый магистр сильно подпортил нам дела. Не так давно мы пытались пробиться, но, кажется, только немного потрясли землю. Когда Арсен Градов подписал приказ о свободе порталов, маги с Лысой Горы начали открытие, но из-за наших опытов прервали работу. Вы об этом не знали? Странно. Так вот, все это поколебало связи между мирами, и нам удалось пробить небольшую щель здесь и еще одну недалеко от местной школы. К тому же, граница между нашим миром и Землей немного повреждена со времени открытия Чертова моста. Вот, собственно, все.
    – Нет, не все. Каким порталом скорее воспользуется Эриот?
    – Скорее всего, этим, – подумав, сказал бес. – По некоторым свойствам он надежнее, хоть и немного меньше.
    – Понятно. Нет, нужно действительно заканчивать эти игры с артефактами. Что ж, Аургх, не скажу, что вы очень мне симпатичны, но спасибо вам за то, что вы сделали. Идите и постарайтесь спрятаться как можно надежнее. Думаю, это у вас получится. Прощайте.
    – И вам спасибо, господа графы. Прощайте. – Аургх вытянул руку, и световой «рубец» снова разрезал землю. Черт шагнул в него и пропал вместе со светом.
    – Н-да, весело, – пробормотал Владислав. – Ну, что ты думаешь делать?
    – А ты как думаешь? Будем наблюдать, не прерываясь ни на секунду. А первым делом я завтра же поговорю с Инной Барсовой. Чувствую, от этого будет польза.
    Они огибали церковь. Проходя мимо нее, вампир поморщился и ускорил было шаг; но то, что они услышали, точнее, на что только сейчас обратили внимание, заставило обоих остановиться.
    С вершины колокольни лилась мощная прекрасная мелодия. Гремели и пели колокола собора. Но среди их разноголосого пения вампир и демон четко слышали знакомые слова, которые пел вместе с колоколами хриплый звучный голос:

                И днем, и ночью лишь она передо мной,
                И не Мадонне я молюсь, а ей одной…

    – Что еще такое? – прошептал Дракула, но Калиостро услышал его.
    – Кажется, я знаю, кто это, – тихо с восторгом сказал он. – Здесь в звонарях сын Ираклия Седова. И песня никому так не подходит, как ему… Да, серенада на колоколах – это действительно сильно. – Он не добавил, что явно видел в высоте иллюзию юного прекрасного лица в обрамлении густых волос и не сомневался в том, чье это было лицо.
    Владислав повернул голову на приближающиеся шаги. Это был сам батюшка, разбуженный внеплановым колокольным звоном.
    – Добрый вечер, – поздоровался вампир. – Как вам это?
    – Да племянник мой балуется! – в отчаянии прокричал отец Владимир. – Совсем совесть потерял, что творит! Сейчас я ему…
    – Да не торопитесь, падре, – спокойно посоветовал Джузеппе. – Дайте мальчику закончить. Ничего дурного он не делает.
    – Что бы вы, демон, понимали в этом! – досадливо возразил священник, вбегая на лестницу колокольни. Пока он, спотыкаясь, поднимался наверх, песня колоколов закончилась; только вся башня ощутимо дрожала.
    Когда отец Владимир наконец выбрался на площадку, Максим сидел на коленях на полу, совершенно обессиленный. На лице по-прежнему было вдохновенно-мечтательное выражение. Глаза отсутствующе смотрели куда-то в темноту.
    – Ты… ты что же делаешь, безбожник?! – начал было батюшка, хватая племянника за плечо, но невольно осекся под действием неожиданно изменившегося взгляда горбуна.
    – А что?! – с вызовом спросил Квазимодо, поднимаясь на ноги. Отец Владимир попытался быть сдержаннее.
    – Что? Господи, Максим…
    – Так Господи или Максим? – перебил Макс. – Дядя Володя, вы уж как-нибудь определитесь, ладно? Что я сделал?
    – А ты сам не понимаешь?
    – Нет. Но если это, по-вашему, осквернение святыни, то ради бога. А только мне надоели все эти ограничения. Я жить хочу, ясно вам всем?! – он почти кричал. Лицо дрожало, в глазах батюшка с изумлением заметил выступившие слезы, которые юноша яростно сморгнул. Впервые за эти годы он полностью излил, буквально наизнанку вывернул душу и сейчас спешил снова с ней справиться.
    – Мне уйти? – глухо спросил Максим, переведя дыхание. Выражение лица уже стало абсолютно ровным и безразличным. Священник не ответил. Тогда горбун молча сунул руку в карман куртки, бросил к его ногам ключи от калитки и колокольни, повернулся и ушел.

    Макс пробрался домой так же, как уходил. В квартире ничего не изменилось. Юноша даже не чувствовал напряжения. Видимо, родители не просыпались и не знали о его прогулках. Оставалось надеяться, что Нюра больше не ходила на кухню и не могла заглянуть к нему. Квазимодо добрался до кровати в таком же состоянии «автомата», в каком был с вечера, разделся и упал, кое-как накрывшись и уткнув лицо в руки. Сон, тяжелый, но без видений, мгновенно лишил его сознания.

                *  *  *   

    Двадцать второго февраля, во всех классах женская половина поздравляла мужскую с праздником, потому что, как обычно, двадцать третьего никто не учится. Так же, как и другие, девушки 9 «В» поздравили молодых людей.
    – Наших сегодня поздравляем или завтра? – рассеянно уточнила Инна, с утра пребывающая в странном настроении. Ей трудно было собраться и подумать об окружающей жизни.
    – Сегодня, – подумав, решила Сандра. – Я завтра, может быть, из дома не выйду. Сама знаешь, на нас с мамой вся кухня, а в семье, как-никак, пять человек.
    – Аналогично, – кивнула юная ведьма. – У меня завтра тоже сплошная готовка. Тогда давай сегодня в театре, пока народа не будет.
    – О’кей, – согласилась Саша. – Только кружку для Нарина не забудь, а то ты какая-то… Что у тебя стряслось?
    – Ничего, – и Инесс, тряхнув волосами, замолчала. Это был знак, что тема закрыта и дальнейшие обсуждения она не станет поддерживать.
    Хотя в этот день у 9 «В» отменили два урока, она быстрее всех выбежала на улицу, объяснив друзьям, что дома ее ждут неотложные дела и поэтому сама она никого не ждет. Однако когда Квазимодо и Изюм подошли к перекрестку и последний повернул в свой двор, она вышла из-за угла начальной школы.
    – О, привет, – вздрогнул от неожиданности Макс, – еще раз. А ты что здесь? Вроде куда-то спешила?
    – Я и сейчас спешу, – махнула рукой девушка. – Просто завтра можем не увидеться, так что вот: с праздником тебя, Квазимодо, – она запустила руку в сумку и протянула ему купленный недавно диск «Notre-Dame».
    – Ух ты! – горбун не удержал улыбку радости. – Слушай, спасибо. Правда, не ожидал.
    – А я вот вся такая внезапная, как ты мог бы уже заметить, – улыбнулась Инесс. – Ну, давай, пока. – И, стремительно повернувшись, она почти бегом бросилась прочь. Она не знала, как нелегко было Максиму спокойно с ней общаться, а он, в свою очередь, не подозревал, какого труда ей стоила эта улыбка, в то время как в горле стоял ком от непонятного омерзения к самой себе.

                *  *  *

    Глеб в нетерпении мерил шагами кабинет. Как обычно, когда ждешь, время шло медленно, словно нарочно издевалось. Наконец, раздался долгожданный звонок в дверь. Некромант бегом бросился открывать.
    На пороге стояла Аида. На ее красивом лице были заметные следы усталости и, как показалось Глебу, слез.
    – Здравствуйте, Глеб, – тихо сказала девушка. Некромант пропустил ее вперед.
    – Может, лучше было сказать «здравствуй»? – спросил он, придвигая ей стул. Но вампирка не села, а, вдруг, тихо разрыдавшись, прижалась к нему.
    – Прости, – наконец, немного успокоившись, прошептала она. – Я просто… Я последнее время ни дня без слез не могу прожить.
    – Почему? – Глеб ждал ответа с напряженным вниманием.
    – Потому что я без тебя жить не могу! – медленно и уже едва слышно ответила Аида. – Я… тебя люблю. Люблю с тех пор, когда увидела. Я тебя увидела один раз, но запомнила на всю жизнь, каждую черточку твою запомнила. Не знаю, что это такое со мной. Прости. Я знаю, я очень глупая… – Она закусила губу, сдерживая очередной приступ рыданий.
    – Нет, Аида, ты не глупая, – Глеб обнял ее, щекой прижавшись к ее волосам. – Это я дурак, влюбился в девочку. Я ведь тебе в отцы гожусь…
    – В отцы не годишься, – помотала головой Аида. – Мне двадцать, и я не девочка.
    – Все равно: мне-то тридцать пять. Чувствуешь разницу?
    – Бывает разница и побольше. – Вампирка отстранилась. – Послушай: ты чего-то боишься? Может быть, того, что я вампир? Но я кровь никогда не пила, я могу без этого обходиться. Чем я тебе не нравлюсь?
    – Ну что ты? – мягко улыбнулся некромант. – Ты мне очень нравишься. Скажу больше: я тебя люблю, как никогда раньше не любил. Но сейчас обстоятельства такие, что я просто не могу тебе ничего сказать о дальнейших отношениях. Хотя бы потому, что у меня сейчас живет племянница. Вот что: давай мы немного подождем; скоро вернется мой брат с женой, уладятся все наши внутрисемейные вопросы, и тогда – я обещаю – тогда я буду только твоим. Ждать недолго, ты только поверь мне, хорошо?
    – Хорошо, – Аида улыбнулась слабо, ей трудно было отойти после слез. – Но ты правда меня не обманываешь?
    – А вот это уже детский вопрос, – засмеялся Глеб и коснулся губами ее щеки, но девушка отклонилась и, обвив его шею руками, сама поцеловала его в губы.
    Подняв голову после долгого поцелуя, некромант случайно посмотрел в окно и увидел Инну, буквально летящую домой.
    – Инесс? – прошептал он. Аида обернулась.
    – Это твоя племянница?
    – Да. Черт, кто же знал, что она опять прогулами занимается?
    – Неудобно получится, если она меня увидит, – рассудительно заметила вампирка, уже поспешно одеваясь в прихожей.
    – Да уж, будет ей пример для подражания. Пойдем обратно в кабинет, я тебе открою проход сквозь стену, хорошо? По-другому уже не успеть.
    – Давай. – На прощание девушка сжала ему ладонь и быстро еще раз поцеловала. – Когда сможешь, позвони мне. – С этими словами она побежала прочь от дома, посмотрела по сторонам и вдруг лихо махнула через забор, не зацепившись даже шубкой. «Гены вампира» – невольно отметил про себя Глеб, наблюдая за всем этим через окно.
    – Глеб? – Инна уже стояла на пороге кабинета. – Ты что там?
    – Привет, Инесс, – некромант слез с подоконника. – Ты почему не в школе?
    – Двух уроков не было, – ответила ведьма таким небрежным тоном, что любой поверил бы сразу. Любой, но не Глеб.
    – Серьезно?
    – Не веришь – позвони Коршуновой и спроси, – пожала плечами Инесс. – Лучше скажи, кого ты там так высматривал?
    – Тебя случайно увидел. Думал, что показалось.
    – Ладно, поняла: не мое дело, – Инна повернулась и пошла к себе. – Да, – остановилась она на пороге, – я потом пообедаю, сейчас что-то не хочется.
    – Как хочешь, – рассеянно ответил Глеб. Как только племянница скрылась за стеной, он разжал пальцы правой руки: прощаясь, Аида вложила в его ладонь визитную карточку с адресом и телефонами Сабировой Айданы Тагировны. Некромант улыбнулся и, прислонившись к стене, закрыл глаза. В этот момент у него не было сил думать о чем-либо.
                *  *  *

    Инна в очередной раз поймала сползающую с колен «Физику». Она уже минут двадцать пыталась занять голову уроками, но оказалось, что это невозможно. На нее давила какая-то тяжесть, и как прогнать эту тяжесть, девушка не знала.
    Она невидящим взглядом скользнула по комнате… и тут же очнулась. Очнулась потому, что из глубин зеркального стекла, не касаясь ногами пола, выступил Джузеппе Калиостро. Инесс давно не видела его, и очень обрадовалась этому визиту.
    – Добрый день, Инна, – верный старинному этикету, демон подошел к ее руке.
    – Здравствуйте, Джузеппе. Вы к Глебу?
    – Да нет, на этот раз к тебе.
    – А, – протянула Инна. – Это по поводу церкви?
    – Не совсем. Просто хочу с тобой поговорить, – рука Калиостро легла на плечо девушки, мягко усаживая ее на стул. Сам он остался стоять. – По-моему, это сейчас будет нелишним.
    – Да, наверно. Мне правда нужен совет, а у кого спросить – не знаю.
    – А Глебу ты уже не доверяешь?
    – Глеб не сможет помочь, – покачала головой Инесс, – это я как раз точно знаю.
    – Ну, хорошо. Расскажи, что тебя так мучает?
    – Я не знаю, что мне делать. Понимаете, Джузеппе, я в Турции познакомилась с парнем, вампиром Орландо…
    – Я знаю, – кивнул демон.
    – Ну вот, у нас все это время все было прекрасно: мы переписывались, созванивались. Я уверена была, что это чуть ли не любовь. А недавно встретилась с еще одним парнем. Он мне тоже нравится, и… в общем, я не знаю, как теперь с Орландо разговаривать. Как мне ему по телефону объяснять, с какой стервой он общался последние месяцы? – девушка замолчала. Ей ужасно тяжело было подбирать слова, но Джузеппе прекрасно понял то, что она не сумела выразить.
    – Начнем с того, что, называя себя «стервой», ты сильно перегибаешь палку. Что же до этой ситуации, то я считаю, что тебе просто нужно встретиться и поговорить с Орландо.
    – Что? – не поняла Инна. – Когда встретиться?
    – Сейчас не совсем подходящее время, но другого выхода нет. Боюсь, что иначе ты окончательно себя изведешь. Подожди минуту, я скажу пару слов твоему дяде, а потом все устрою.
    Он спустился вниз, к Глебу. Некромант по-прежнему сидел на подоконнике в кабинете, вертя в пальцах визитку Аиды. Почувствовав присутствие демона, он тревожно повернул голову.
    – Привет, Джузеппе. Что-то случилось?
    – Пока нет. Но я сейчас говорил с Инной, и придется ее ненадолго увести.
    – Зачем?
    – Это необходимо для ее состояния. Времени, конечно, мало, можно сказать, что его вообще нет…  Но, кроме ее личных проблем, которые сильно нарушили ее душевное равновесие, с ней творится что-то, чего я не могу объяснить. В ее памяти нет отражения никаких необычных снов, но при этом с ее силой, видимо, происходят изменения, но какие точно… – Калиостро развел руками. – Я больше ничего не могу сказать. Н-да, такого со мной давно не было.
    – Ничего себе! – прошептал Глеб. – А что в церкви?
    – Пока тихо. Но вряд ли это надолго, так что лишний раз сэкономь силу. И вообще, постарайся сейчас не расслабляться. В любом смысле этого слова.
    – Что?! – лицо Глеба стало удивительно похоже на лицо его племянницы. Но Джузеппе, ничего больше не объясняя, только подмигнул ему и вернулся к Инесс.
    – Что мне нужно делать? – был ее вопрос.
    – Тебе – переобуться во что-нибудь отличное от тапок и за несколько минут обдумать, что ты хочешь ему сказать.
    – Какая-то телепатия? – уточнила Инна, вытаскивая из школьной сумки сменные туфли.
    – Не совсем. Готова?
    – Готова.
    Калиостро взял юную ведьму за плечо и подвел к зеркалу. Инна мгновенно поняла, какой способ перемещения им предстоял. Раз в жизни она уже путешествовала сквозь зеркала. Демон что-то шепнул, коснулся пальцами стекла, и они шагнули вперед. На мгновение глаза застлал памятный серебристо-серый туман, по лицу прошел водяной холодок, а потом Инесс увидела незнакомую комнату, полутемную, со стенами, сложенными из крупного серого камня.
    – Где это мы?
    – Мой «бункер», как выражается Глеб. Тебе, вероятнее всего, еще не скоро придется сюда вернуться. Подожди здесь.
    Демон оставил мадемуазель Барсову стоять возле широкой ниши в стене. Инна прислонилась к холодному камню и задумалась. Трудно было составить в голове план предстоящего объяснения: все это было впервые в жизни юной ведьмы. «Ну почему так? – прошептала она сквозь зубы. – Первые же отношения у меня оборачиваются романом пушкинского (или еще чьего-то там?) образца. То ли я такая, то ли жизнь такая…Ладно, стоп. Нужно хоть что-то придумать, что-то сказать. Не знаю, совершенно не знаю!» – девушка ударила по стене ладонью.
    – Инесс? – позвали вдруг. Она повернула голову. Прекрасно видящие в темноте глаза легко узнали Орландо.
    Вампир, не идеальный красавец, но милый живостью и подвижностью смуглого лица и поджарого стана, неслышно проходил коридор. Взглянув на его одежду, Инесс машинально отметила, что в Турции все-таки тоже бывает прохладно: аниматор был одет в длинные белые брюки и черный джемпер (не слишком, правда, теплый).
    – Привет, – нежно улыбнулся он.
    – Привет, Орландо, – чудовищным усилием Инна подавила дрожь голоса и начавшийся отчего-то озноб. – Я тебя не очень отвлекла?
    – Нет, что ты! Просто когда Рино прибежал ко мне с сумасшедшими глазами и сказал, что граф у нас, я было подумал о чем-то... ну, сама понимаешь, как мы все живем. А когда узнал, что это ты хочешь меня видеть так срочно, не знал, от чего сходить с ума – от радости или от страха!
    – Ты все такой же, – засмеялась Инесс.
    – А с чего мне меняться? И когда? Как бы нам ни казалось, времени прошло не так уж много.
    – Да, пожалуй. Вот что, Орландо: мне нужно кое-что тебе сказать; только не перебивай меня, хорошо?
    – Хорошо, – на лице вампира явно обозначилась тревога.
    – Понимаешь, – начала Инна, кусая губу после каждого слова, – ты классный парень, не такой, как другие. Ты очень мне нравишься, все, что я говорила, писала – я ни о чем не жалею и жалеть не буду. Но… вся проблема в том, что… я тебя не люблю… Не потому, что ты какой-то не такой. Просто мне сейчас в себе бы разобраться, – на последних словах она не выдержала и отвернулась, пытаясь сдержать слезы, обжигающие глаза и горло.
    – Инна, – она с удивлением почувствовала его руку на плече и снова взглянула ему в лицо. Орландо по-прежнему улыбался. – Что с тобой? Ты что, плачешь?
    – Ты не сердишься?
    – На что мне сердиться? На то, что ты честная и не показываешь то, чего нет? И потом: видишь ли, я ведь тоже отношусь к тебе просто как к замечательной девчонке, как к другу если хочешь. Но, кажется, не люблю так, как любят. Знаешь, мне отец когда-то говорил, что между парнем и девушкой может быть или любовь, или очень сильная дружба. Видимо, – он пожал плечами, – у нас с тобой второй случай.
    – У тебя замечательный отец, Орландо, – улыбнулась Инесс. – Есть от него хоть какие-то новости?
    – Лучше – он позавчера приехал домой. Ищейки наконец-то от нас отвязались.
    – Здорово! А как Рино и Кинг?
    – А что с ними будет? Передавали тебе привет.
    – И Кинг тоже?
    – В первую очередь он. Ждет, когда ты приедешь.
    – Передай ему, что не скоро, но при первой же возможности.
    – Это хорошо. Ну, что ж, мне пора, меня вообще-то ненадолго отпустили. Ты не обидишься?
    – Что ты? Конечно, нет!
    – Тогда до связи, котенок, – вампир взял ее руку и быстро поднес к губам. – Рад был увидеться.
    – Я тоже, Орландо. Ты не представляешь, как ты мне помог. До связи. – Когда юноша уже скрылся из глаз, она все еще стояла, прислонившись к стене, которая уже не казалась холодной, и счастливо улыбалась. Давно уже ей не было настолько легко и хорошо.
    Выступивший откуда-то из темноты Калиостро привлек внимание девушки деликатным покашливанием.
    – Ну, как я могу судить по твоему виду, теперь все в порядке?
    – Да, Джузеппе, спасибо вам огромное. Я теперь знаю, как мне поступать.
    – Вот и умница. Но пора возвращаться домой, Инесс. Согласна со мной?
    – Согласна, – улыбнулась Инна, опираясь на предложенную руку. Переход занял не больше минуты.

    Однако, к слову сказать, уроки у мадемуазель Барсовой так и не были толком сделаны: если сначала на душе было слишком тяжело, то теперь собраться не позволяла чрезмерная легкость.

                *  *  *

    Часам к восьми вечера двадцать третьего февраля ученики школы №1, как обычно, в большинстве своем высыпали на улицы поселка. В числе «кучек-могучек», как выразилась бы завуч школы Елена Александровна, была, разумеется, и компания, возглавляемая Инесс и Сандрой, все-таки вырвавшимися вечером на улицу. Девушек опекала бессменная «охрана» – Изюм и Нарин. Единственным, кого не хватало, по мнению мадемуазель Барсовой, для завершения картины, был Максим Седов. Впрочем, вскоре он обнаружился:
    – Это еще кто? – Инна не с первого раза услышала звонящий телефон.
    – Кто там? – поинтересовалась Сандра, отвлекшись на минуту от отбирания своей перчатки у Изюма. – Глеб волнуется?
    – Нет, – удивленно помотала головой ведьма, – это Квазимодо. Алло?
    – Привет, Инесс. Ты где сейчас?
    – Привет. С праздником тебя еще раз. Мы все на стадионе, – девушке пришлось повысить голос, чтобы он услышал, и толкнуть Наринского для поддержания тишины. – Давай к нам!
    – Нет. Лучше подойди сама к школе, – голос горбуна был странно серьезен. – Это очень важно.   
    – Сейчас приду, – ей показалось, что она поняла, в чем дело. – Народ, я отойду ненадолго.
    – Куда одна? – весело не понял Андрей. – Мы с тобой!
    – Изюм, это мое дело, и я иду одна, – попыталась возразить Инна.
    – О-о, – протянула Сандра, – ну понятно, какие у нее дела с Квазимодо! Инесс, не дури: по темноте тебя одну никто не пустит. Если что, мы уйдем.
    Мысленно плюнув, юная ведьма смирилась с конвоем; но еще на некотором расстоянии от школы ее словно ударило током. Она незаметно покосилась на свою свиту: что-то подсказывало, что они будут лишними.
    «Шумною толпой» ребята дошли до калитки, напротив которой под елями маячил Квазимодо. Приветливо пожав руки Андрею и Диме, горбун отвел Инесс в сторону.
    – Зачем ты их привела? – шепотом спросил он. – То, что здесь происходит, может быть, даже нам не стоит видеть.
    – Знаю, – кивнула девушка, – но отвязаться не получилось.
    – Хорош шептаться! – позвал Изюм. – Лучше посмотрите, что там!
    Из-за школы было ясно видно яркое серебристое сияние. Маги переглянулись: зрелище произвело на них одинаковое впечатление.
    – Что это? – Сандра приподнялась на цыпочки. – Может, пойдем, посмотрим?
    – Да ну! – возразил Максим. – Что там смотреть? Какие-то дебилы с петардами балуются. – Он надеялся потихоньку спровадить всех и вернуться к школе в одиночку. Такая же мысль пришла в голову Инесс.
    – Да ладно, – уперся Изюм, поддерживая Сашу. – Пошли, посмотрим.
    Они вошли в открытую калитку. Однако стоило им поравняться с крыльцом, свет погас, а из-за угла вывернули четыре рослые фигуры в черных балахонах.
    – Так, валите все отсюда, и поскорее – отрывисто приказал горбун, резко останавливаясь.
    – Что?
    – Поздно! – яростно бросила ведьма: неизвестные направились в их сторону. – За мной! – она метнулась к двери и дернула ее. – Черт, заперто!
    – Отойди-ка, – Макс поднес руку к замку. Что-то щелкнуло, и дверь открылась. – Быстро! – пропустив всех внутрь, он задвинул щеколду.
    – Что происходит? – удивилась Сандра. – Кто это?
    – Пока не знаем, – ответила Инна. Балахоны мелькнули за окном, и в руке у одного явственно блеснул длинный нож. – Так, все наверх, живо. Тебе это ничего не напоминает? – на бегу тихо спросила ведьма у горбуна.
    – Еще как. Вот она – наша головная боль. Как думаешь – кто это?
    – Понятия не имею. Может, инквизиторы?
    – Кто? – Саша остановилась, услышав последнее слово.
    – Сандра, не те инквизиторы! – пояснила Инесс. – Эти – страшнее… Так, предлагаю разойтись и по запаскам выползти на улицу. Квазимодо, бери этих, – она подтолкнула вперед Изюма и Сандру, – и дуйте наверх. Нарин, пошли со мной.
    – Ты с ума сошла? – Макс схватил ее за рукав.
    – Так надо, Квазимодо, – твердо ответила девушка. – Давай, удачи.
    – И тебе. – Горбун пропустил Сашу и Андрея вперед и бросился на четвертый этаж. Инна и Нарин свернули в коридор второго, уже почти слыша за собой дыхание неизвестных.

    Выбежав в широкую часть коридора, Инесс почувствовала опасность и резко оттолкнула Диму влево, сама отступив на шаг вправо. В ту же секунду в считанных сантиметрах от ее шеи просвистел нож. Ведьма обернулась: двое преследователей нагоняли их по коридору.  Фигуры их были скрыты балахонами, лица – широкими капюшонами. Один из них остановился и занес руку для заклинания.
    «Ага, щас!» – одновременно с этой мыслью Инна упала на одно колено и с силой опустила ладони на пол. Черные балахоны, видимо, не ожидали от нее таких способностей, и того, что швырнул нож на бегу, ударная волна сбила с ног, а колдун пошатнулся и присел, оборвав заклятие. Это дало юной ведьме время отомкнуть замок ближайшей двери и ворваться в кабинет вместе с Нарином.
    – Отойди! – распорядилась она, молниеносно оценивая обстановку: кроме парт и учительского стола, в классе имелась только небольшая тумбочка. Первый раз в жизни мадемуазель Барсова возненавидела шкафы-ниши в стенах.
    Отойдя в сторону, она вскинула руки. Парты и стулья приподнялись над полом и спустя мгновение забаррикадировали дверь. Сверху их придавили стол учителя и тумбочка, с которой упали на пол и разбились три цветочных горшка.
    – Ну, не без жертв, – извинилась перед кем-то Инна, переводя дыхание. – Ладно, Нарин, надолго их это не задержит, так что давай спускаться.
    – Как? – не понял Дима, и без того уже совершенно впавший в транс.
    – Как, как… Попробую сделать так, чтобы воздух нас поддерживал. – С этими словами она спустила с ладони любимую зеленую молнию, вдребезги разнесшую оба стекла. – Что ты смотришь? Да, я ведьма, и Макс колдун. Вопросы еще есть? Нет? Тогда давай руку! – и в тот момент, когда черные балахоны ворвались в класс, Инесс и Нарин спрыгнули вниз. Воздушный поток, который девушка пыталась направить, не слишком помог им, но падение смягчил, а благодаря еще и действию большого сугроба ребята отделались синяками. Живо вскочив на ноги, они бросились бежать к воротам.

    Макс последним взлетел на четвертый этаж, и все трое бросились к запасному выходу. И, так же, как Инесс, почувствовав угрозу, Квазимодо схватил Сандру и Изюма в охапку и бросился с ними на пол. Что-то обжигающее и упругое прокатилось над ними, слегка опалив куртку на спине и волосы горбуна. Максим перевернулся на бок, взмахнул рукой – и дорогу неизвестным перекрыло сплетение гигантских корней, засыпавших пол вдоль подоконников осколками фарфора.
    Ребята «с низкого старта» кинулись бежать. Но возле запасной двери плясали языки фиолетового пламени, недвусмысленно показывающие, что здесь не пройти. Не думая долго, Квазимодо дернул на себя дверь кабинета химии; сила его утроилась, и замок просто не выдержал рывка. 
    – Да что происходит? – почти жалобно спросила Сандра, пока горбун лихорадочно заговаривал дверь доступными ему способами. – Как?
    – Как? – Макс отступил от двери. – А вы еще не поняли? Я – колдун, и Инна – ведьма. Ясно?
    – Полчаса назад я бы сказала, что это бред, – покачала головой девушка. – А теперь это факт.
    – Да уж, – ошарашенный Андрей присел на край парты. – А ты не знаешь, кто эти?
    – Не знаю. – Разговор был прерван мощным ударом в дверь. Защита работы мага-подростка не могла продержаться долго. – Так, – быстро прошептал горбун, – сейчас прячемся в лаборантской, и, когда они вломятся, резво рвем к запаске. Все всё поняли? Тогда давайте, – он отомкнул замок лаборантской и втолкнул друзей внутрь. В тот же миг дверь отлетела к противоположной стене, и обладатели черных балахонов не ворвались, а неспешно, но уверенно вступили в кабинет, а еще через секунду Квазимодо, уже шагнувший в коридор, зашипел от боли: в шею ему сзади впились острые когти на пальцах неизвестного врага. Максим стремительно повернулся, но не успел ничего сделать: агрессор в балахоне разжал хватку и, как и его товарищ, отшатнулся назад, закрывая рукой лицо и яростно завывая. Кто-то схватил горбуна за руку, и он, опомнившись, бросился бежать вслед за друзьями.

    К калитке они бежали молча, пока не столкнулись с Инной и Димой. Нарин, Сандра и Изюм обменялись одинаковыми ошеломленными взглядами.
    – Ну, как вы? – задыхаясь, спросил Макс.
    – Нормально, раз живы, – махнула рукой ведьма. – Что это у тебя на шее?
    – Так, ерунда, поцарапали, – Квазимодо потер шею. – Сандра, что это было? Кислота?
    – Ну да! – усмехнулась девушка, демонстрируя бутылку с этикеткой, которую забыла выпустить из рук. – Серная, концентрированная – кому угодно лицо спалит.
    – Им – нет, – возразила Инесс. – Поэтому пошли. Только куда, Квазимодо?
    – Бежим к церкви, – решил горбун. – Чувствую, что нам туда. Все-таки, Саш, – на ходу спросил он, – ты где ее нашла? Вы же в темноте не видите?
    – Ты что? – хмыкнул Изюм. – Сашка у нас – великий химик, она эту лаборантскую наизусть знает, – произнося это, Андрей каким-то особенным взглядом посмотрел на Сандру.
    – Слушай, – негромко заметила Инна, поравнявшись с Максимом, – а ты, как я понимаю, магию разрабатываешь?
    – А то! – ухмыльнулся Квазимодо. – Да и ты, кажется, учишься потихоньку.
    – Есть немного.
    Чувствуя за собой незримую опасность в лице четверых носителей балахонов, ребята ускорили шаг, потом перешли почти на бег. Вскоре на горизонте показался собор Успения богоматери. Отрезок пути до церкви они преодолели бегом.
    – Что теперь? – поинтересовалась Сандра, шагая рядом с подругой уже по территории храма.
    – А теперь – приостановитесь, детишки, – насмешливо позвал сзади резкий скрипучий голос. – Наверно, устали?
    Ребята развернулись. Максим и Инна, не сговариваясь, шагнули вперед, закрыв собой остальных. Перед ними стояли их преследователи в балахонах. Теперь один из них сбросил капюшон, открыв сухое острое лицо с хищным носом и язвительно усмехающимися темными глазами. Инесс вздрогнула: это лицо она увидела в одном из снов и слишком хорошо запомнила. Его длинные черные волосы не могли скрыть пары рогов на голове. «Черт» – разом подумали ребята.
    – А ты молодец, ведьма, – неторопливо продолжал рогатый. – Все было сделано просто великолепно. То же самое могу сказать тебе, уродец, хоть лично не наблюдал.
    – Кто вы такие? – прервал Квазимодо, с трудом пропустив мимо ушей «уродца».
    – Тебя это не касается, – холодно усмехнулся черт. – Имя мое – лорд Эриот; знать больше вам, ребятки, нет надобности. Вы и так оказались не в то время не в том месте, ну да ладно: проваливайте отсюда и не мешайте. У нас здесь небольшое дело, мы закончим его и уйдем, но ваше присутствие при нем необязательно. Все поняли?
    – А ты сам-то понял, что сказал? – горбун едва сдерживал приступ бешенства. – Ты так уверен, что мы послушаемся и уйдем, или просто время тянешь?
    – Ну, и это тоже, – усмехнулся Эриот. – Однако времени у нас не настолько много, чтобы стоять и пререкаться с малолетним ведьмаком. Разве ты на что-то надеешься, ты, полунекромант-недоучка? А?
    – Пусть я недоучка. Но, чтоб вы знали, здесь моя территория, и я не позволю каким-то рогатым тварям являться сюда и наводить здесь свои порядки! – жестко отчеканил Квазимодо.
    – А вот это уже грубость старшему, юноша, – оставил насмешливый тон черт. – Что ж, видит дьявол – я не хотел лишней крови. Но вы, дети, оказались слишком упрямы… – Он кивнул двум своим помощникам, и те, разминая руки, шагнули ближе.
    – Бегите! – осипшим голосом приказала Инесс, а Макс мысленно проклял себя за демонстративно брошенные ключи от колокольни: сейчас они были нужны, как никогда.
    Одновременно с трех рук сорвались ослепительно-яркие синеватые молнии. И Максим, и Инна уже знали, что это такое: мощное, неотразимое никакими средствами смертоносное проклятие, о котором они сами пока еще только читали. Оттолкнув остальных, они встали плечом к плечу и одновременно выставили слабый, ничего не значащий в сравнении с тем, что устремилось к ним, щит. В последний момент Инесс не выдержала и чуть отвернулась… Потом что-то страшно сдавило ей грудь, не пропуская воздух, подбросило ее вверх(при чем где-то справа она автоматически заметила длинные ноги Нарина), перевернуло и ударило о землю. Удара она уже почти не чувствовала…
    Квазимодо не видел и этого. Чувствуя, как что-то душит его, он, кажется, потерял сознание, потому что увидел совсем иное: ему померещилось, будто Иисус сошел со стены колокольни и, как всегда, мягко улыбаясь, протянул ему руку… Дальше был ослепительный серебристо-белый свет, много света… Горбун невольно зажмурил глаза…
    Инна приподняла голову и посмотрела по сторонам. Странно: вокруг было все то же самое. Слева, правда, торчали зимние ботинки сорок шестого размера. Щекам было как-то неприятно, холодно, как будто… Как будто на них был снег… То есть, она это чувствовала (как и все тот же снег за воротником)… То есть… жила?
    Ведьма встряхнула головой и окончательно пришла в себя от яростного крика. Рядом с ней так же поднимались Сандра, Изюм и Нарин – не только живые, но и целые! Инна встала на ноги и обернулась на услышанный крик. Кричал тот самый черт, Эриот. Он с ненавистью и непониманием окинул их взглядом, – он не мог понять, почему не оказало действия проклятие, – и обратился к тому, что возникло перед церковью.
    Из-под земли выросло сооружение раза в три ниже храма – каменная пирамида, формой похожая на те, что строили майя. Верхняя площадка ее озаряла окружающую площадь на добрый десяток метров тем самым светом, который видел Максим. Свет этот исходил от вонзенного в камень длинного меча – великолепного оружия с узким серебристым клинком и простой длинной светлого золота рукоятью.
    – Он! – прошептал Эриот. В этот момент он напомнил юной ведьме Кощея, когда над Лысой Горой появился памятный девушке Чертов мост.
    Бес решительно направился к пирамиде, видимо, уже зная, что делать. Но Максим Седов соображал не хуже. Стремительным прыжком горбун перемахнул две ступени и бросился наверх.
    – Взять его! – грозно взвыл черт. Черные балахоны рванулись вслед за звонарем. Внезапно один из них упал на колени, лихорадочно сбивая пламя, охватившее его одежду. Инесс язвительно улыбнулась и вскинула руки. Поднявшийся ветер швырнул большой ком снега в лицо второму бесу. В руки третьему вцепились Изюм и Нарин. Сзади Сандра повисла у него на шее. Все эти усилия не задержали бы рогатых бестий надолго, если бы взоры всех, находившихся у подножия пирамиды не обратились к ее вершине, где на мгновение вспыхнул ярче и померк свет.
    – Ничего себе! – прошептала Сандра.
    – Ни фига себе! – подтвердил Андрей.
    – Офигеть, – подвел итог Дима.
    – Квази… Максим? – нерешительно спросила Инна, потому что назвать его «Квазимодо» уже не поворачивался язык.
    Вырвав из камня меч, на площадке встал с колена прекрасный темный ангел. Рост его превышал два метра, на мощные плечи упали мягкие черные кудри. Бледное лицо уже не имело ничего общего с безобразным лицом Максима Седова; только ясные голубые глаза остались прежними. Каким-то образом трансформировалась и одежда: на ангеле была темного металла кольчужная рубаха, кожаный пояс с кольцом для меча, черные штаны и сапоги. На спине кольчуга была прорезана для двух широких черных крыльев. В нем не было ничего светлого, как в канонических ангелах, но в нем была жизнь и сила.
    – Да, Инесс, – знакомым голосом ответил он, – как ни странно, это все еще я. Только со мной что-то… Я не понимаю…
    – Я понимаю, – подал голос Эриот, разом вернув всех на землю. – Ты не чистокровный некромант, в тебе смешаны Свет и Некрос. Свет дал возможность действия Меча Архангела, но Тьма это действие ограничивает. Поэтому ты и принял столь оригинальный вид. Мы же хотим, чтобы этот меч в полную силу служил Тьме, для этого и пришли за ним.
    – Ну и на что ты намекаешь? – поинтересовался Макс, сходя по ступеням вниз.
    – Поиграли – и хватит, – подозрительно-мирным тоном предложил черт. – Отдай нам меч, и, клянусь, мы уйдем.
    – Больше ничего не хотите? – краем глаза ангел наблюдал, как Инна, угадав его мысли, быстро подозвала к себе остальных.
    – Отдай меч, щенок! – сорвался Эриот, и в сторону Максима полетел огненный шар. Взмах крыльев – и ангел поднялся на недосягаемую для рогатых оппонентов высоту, ушел вниз от пущенных следом проклятий и скользнул в воздухе к друзьям.
    – Давайте сюда, – шепнул он, бросая меч в поясное кольцо. Легко, как перышко, подхватил Инесс и Сандру, крепко взял за руки парней и без малейшего усилия взмыл к площадке пирамиды. Все это заняло считанные секунды. – Ждите здесь, я разберусь, – велел Максим.
    – Я с тобой, – ведьма не отпустила его руку.
    – Не надо, Инесс, – покачал головой Квазимодо. – Я справлюсь сам, я это чувствую, а тебя просто прошу – останься с ребятами, хорошо?
    – Хорошо, – Инна разжала пальцы. Взлетая, Макс поймал на себе ее восторженный взгляд.
    Черные крылья с великолепной быстротой носили его над землей, а чудесная сила, передавшаяся ему с мечом, который он сейчас сжимал в руке, без труда отклонила очередную порцию чар бесов, подчиняясь, однако, его воле. Первые мгновения он чувствовал только упоение полетом, но не то, что бывает во сне: все происходило наяву, и оттого было гораздо лучше. Немного забывшись, юноша даже не отказал себе в удовольствии прокрутиться вокруг своей оси в воздухе, издеваясь над врагами, и заработал аплодисменты с верхней площадки пирамиды.
    Зеленый луч, слегка обжегший плечо, вернул Максима к действительности. Он на секунду застыл на одном месте, равномерно взмахивая крыльями, а затем резко спикировал, молнией мелькнул в воздухе, схватив Эриота за плечи, протащил его несколько метров по снегу и, отпустив, так же быстро взлетел.
    – Квазимодо, порви их! – прокричал Изюм. Инна молчала, только неотрывно следила за ангелом, описывающим круг над их головами.
    – Займись ведьмой и остальными, – прошипел Эриот одному из подручных. Тот бросился к пирамиде; но, стоило ему коснуться ногой первой ступени, неведомая сила отбросила его на несколько метров прочь. Черт резво вскочил на ноги и, вскрикнув, едва успел снова пригнуться: светлое лезвие меча свистнуло над его головой, сняло часть капюшона и полрога. Нож, брошенный бесом в налетевшего ангела, не достиг цели.
    – Попробуй только подойти к ним! – предупредил Максим.
    Эриот раздраженно покачал головой, будто говоря: «Нет, им ничего нельзя доверить!». Вслух же он приказал:
    – С дороги! – бесы послушно отступили. – Пора с этим кончать, – негромко прибавил Эриот. Он упругим шагом вышел в центр своеобразной арены, ограниченной церковной оградой и подножием пирамиды. Двинул плечами, разминаясь, и вдруг, оттолкнувшись от земли, подскочил вверх и завис в воздухе. В когтистых руках засверкали короткие молнии.
    Ангел взмахнул крыльями и остановился на одном уровне с чертом, прокручивая меч в руке. На секунду над церковью повисла тишина…
    Эриот взмахнул рукой. Первые заклятия были встречены холодной сталью Меча Архангела. В свою очередь клинок в руках Максима вспыхнул голубоватым светом. Ангел темной стрелой, сложив крылья, пронесся над головой противника, и того окутал дымка, светящаяся таким же цветом. Мгновенно сила, удерживающая беса в воздухе сошла на нет, и Эриот только в нескольких метрах от земли остановил падение и мягко опустился на ноги. Подняв голову, он увидел соколом пикирующего ангела. Это была ошибка Максима, которой черт поспешил воспользоваться.
    В последний момент он отскочил в сторону, выбрасывая вперед правую руку, которую держал за спиной. С когтистых пальцев сорвалась и обвила плечи и крылья ангела узкая лента золотистого огня. Макс, словно в один миг потеряв силу, с разгона ударился о землю и кувырком прокатился вперед. Меч упал к ногам Эриота. С трудом перевернувшись, ангел рывком поднялся на колени и попытался освободиться, но не смог пошевелить ни рукой, ни крылом.
    – Макс! – не помня себя, Инна бросилась вниз по ступеням. У подножия пирамиды ее схватили пособники Эриота.
    – Не трудись, мальчишка, – насмешливо посоветовал бес бьющемуся в колдовских путах ангелу, – уверяю тебя, что это бесполезно. Лучше послушай внимательно: носитель Меча Архангела теряет силу, только умерев или добровольно передав кому-то Меч. Я предлагаю тебе второй вариант. Если он тебя чем-то не устраивает, мы приведем в исполнение первый. Но тогда, кроме тебя, придется убрать и твою подружку, – он щелкнул пальцами, и к горлу Инесс приставили нож. – Ну? – вопросительно оскалился Эриот.
    – Назад! – крикнул Максим почти сбежавшим вниз друзьям. Убедившись, что они остановились, он обратился к бесу: – Дай подумать.
    – Подумай, – милостиво кивнул тот, – хотя, признаться, я не понимаю, о чем тут можно думать. Если только ты хочешь потянуть время… Так могу тебя заверить – тебе это ничего не даст. Ну, как, – напомнил он после некоторого молчания, – ты подумал, ангел? – нож плотнее прижался к шее ведьмы.
    Макс стоял на коленях, опустив голову. Черти не видели его взгляда, впившегося в поблескивающий на снегу меч. Душу Квазимодо захватило черное отчаяние от сознания своего бессилия. Огненная лента, жгущая ему плечи, не давала сдвинуться с места. Проще всего было отказаться от Меча Архангела – но только если бы он мог верить рогатым тварям, явившимся в его фактическую вотчину со своими требованиями… он не был для этого настолько наивен.
    Он вздрогнул, продолжая смотреть на меч, но, к счастью, враги этого не заметили. Не заметили они и того, что чудесное оружие шевельнулось на снегу, медленно поворачиваясь рукоятью к владельцу. Максим с трудом удержал радостную дрожь, чувствуя, как давление на плечи и крылья ослабевает. Он уже не слышал, как Эриот несколько раз повторил свой вопрос. Вся его воля сосредоточилась на незаметно придвигающемся к нему мече.
    – Ты, что, заснул, ангел? – язвительно поинтересовался черт, встряхивая его за плечо… и в тот же миг отлетел в сторону, а ангел легко взмыл вверх и спикировал к двум негодяям, держащим Инну. Внезапно нож в руке одного из них растаял, будто и не существовал. Ведьма, не долго размышляя, изо всех сил наступила ему на ногу, толкнула локтем второго и, одним прыжком очутившись под защитой магического поля пирамиды, махнула рукой Максиму; он же на секунду в недоумении застыл в воздухе: исчезновение ножа не было делом его рук. Впрочем, все тут же разъяснилось.
    – Целы? – Глеб Барсов взбежал по каменным ступеням к племяннице.
    – Наверное, – пожала плечом Инесс. – По крайней мере, все живы.
    – Инна, я тебе сколько раз говорил… – начал было Глеб.
    – Знаю! – прервала девушка. – Но ты меня все равно не исправишь, так что хватит читать мне нотации! Ты меня прости, Глеб, но иногда очень хочется послать тебя к черту. Вот только не могу решить, к какому конкретно, их тут так много…
    – Ну, раз язвишь, значит, все в порядке, – кивнул некромант. – Стойте все здесь, это наше дело. – Он спустился вниз и встал рядом с Калиостро, Кощеем и Дракулой, появившимися на поле боя.         
    Бесы не торопились завязывать схватку, хотя все чувствовали, что она неизбежна. Но рогатые прекрасно понимали, что теперь придется тщательно рассчитывать силы, потому что противниками их были не двое начинающих колдунов, а профессиональный темный маг, два некроманта-демона и вампир, которому не было равных по силе среди его соплеменников. К тому же, один из чертей не умел колдовать. Все это в совокупности заставляло их медлить.
    – Все-таки вы успели явиться, Калиостро, – прошипел Эриот, прохаживаясь туда-сюда, как загнанный в клетку зверь.
    – Как видите, – холодно ответил Джузеппе. – Хотя, клянусь честью, ваши слуги у портала нас сильно задержали. Вы с самого начала планировали выставить их в качестве жертв?
    – Нет, – криво улыбнулся бес. – Пришлось несколько менять планы из-за проклятой твари, Аургха… Впрочем, вам все известно.
    – Известно. Ну, что ж, в чем-то я могу вас понять. Но только не в идее нарушения Равновесия.
    – Вы говорите так, будто намерены не бороться с нами, а предлагать какие-то условия.
    – У нас одно условие: немедленно убирайтесь в свой мир и не смейте возвращаться сюда, – жестко и раздельно проговорил Калиостро. – Если же задумаете вернуться, помните, что вас всегда будут ждать и во второй раз уже не пощадят…
    – Кому еще кого придется щадить, – усмехнулся Эриот и вдруг протянул руки к своим помощникам. Вырвавшиеся из его ладоней огненно-красные лучи впились в их тела… Демоны ничего не успели сделать, и два беса спустя долю секунды, как подкошенные, упали на землю. Все жизненные и магические силы покинули их, перейдя к их вождю. – Вот так, – прошептал он, – хоть какой-то прок. – Убери вампира, – бросил он оставшемуся слуге.
    Джузеппе и Кощей скользнули вперед, обходя справа и слева стремительно вытянувшегося Эриота. Яркий золотистый свет, вспыхнувший по мановению рук демонов и некроманта, образовал замкнутую цепь, сдерживающую движения черта. Тот повернулся на одном месте, разом разорвав эту цепь, но не смог этим задеть противников и в ярости обрушил на них мощную волну энергии. Демоны не шелохнулись, Глеб же качнулся назад, но устоял. «Держись, – пронеслось у него в голове, – будет тяжелее, чем раньше, но нужно выдержать».
    Тем временем неподалеку от магов второй черт, – тот самый, которому Максим обрубил рог, – с ножом (они у него, по-видимому, являлись главным оружием и поэтому имелись в большом количестве) бросился на Дракулу. Закаленный в боях вампир принял его в захват; лезвие ножа распахало ему плечо – он почти не заметил этого, легко выбил оружие из руки противника… и в тот момент, когда собирался отбросить его от себя, едва не потерял сознание. Тело, привыкшее к моментально заживающим ранам, уже давно перестало воспринимать боль, причиняемую обычным оружием; но кинжал, который бес выхватил из рукава и вогнал ему в бок, был выкован из колдовского серебра, за века существования убившего не одного вампира.
    Зажимая рану рукой и глубоко дыша, чтобы не вскрикнуть и не дать боли расползтись по всему телу, Владислав сам шагнул назад и, оступившись, упал. Бес, торжествуя, наклонился над ним с кинжалом, но вдруг застыл на месте и попятился… Ангел, опустившись перед ним на землю, без лишних слов вонзил ему меч в грудь и тут же вырвал. Бес рухнул на колени и, завалившись на бок, затих.
    – Как вы? – Максим перекинул руку вампира через шею и осторожно перенес его к пирамиде.
    – Нормально, – морщась, Дракула опустился на каменные ступени. – Спасибо…
    – Да не за что. Инесс, – обратился ангел к подбежавшей ведьме, – ты лечить умеешь?
    – Нет, – покачала головой Инна, склоняясь над раненым, – но кровь остановить смогу. Наверно.
    – Ну, давай; а я туда, – Макс взмахнул крыльями и бросился к ярким вспышкам света там, где сражались маги.
    – Сейчас, сейчас, – шептала Инесс вампиру, поднося ладонь к ране, – у меня, конечно, с образованием беда, но я постараюсь.
    – Да не волнуйся так, – посоветовал Владислав, – ничего страшного; мне главное отдышаться, а остальное – пустяки… Все, кровь вроде бы не идет. Спасибо, Инесс. – Едва заметно оскалившись от боли, он сел прямее, не отрывая взгляда от сражающихся магов. 
    Эриот только что уверенно оттеснил противников и прочертил три багрово-красные линии, разделив их энергию. Получив, таким образом, возможность расправиться с каждым из них отдельно, он шагнул к Барсову, как к наиболее слабому – и тут же остановился, словно споткнувшись: по его спине прошелся хлесткий удар. Черт бешено обернулся и успел увидеть мелькнувшие черные крылья. Макс разумно ушел вверх и описал небольшой круг в воздухе.
    – Будь ты проклят! – прорычал бес, запуская в него шаровую молнию. Ангел поднял меч плашмя, и заклятие, коснувшись серебристого клинка, погасло. 
    Разборка с ангелом отняла у Эриота несколько секунд, но именно эти секунды и нужны были некромантам для того, чтобы сломить ограничивающие бесовские чары и нанести решающий удар. Три яркие серебряные молнии ударили в огромное тело Эриота. Ужасный вопль разнесся над собором Успения богоматери. Черт корчился, силясь оттолкнуть от себя мощную, вытягивающую его силы объединенную магию, но безуспешно: медленно, но верно он ослабевал, постепенно уменьшаясь в размерах. Заклятие трех магов невольно задело и ангела: ударной волной его отнесло в сторону. Несколько раз перевернувшись в воздухе, Максим выровнял полет и мягко приземлился.
    Эриот сделал последний, отчаянный рывок; внезапно резко выпрямившись, он поднял руку, пытаясь отклонить от себя чары. Но в этот миг к трем молниям присоединилась четвертая. Страшный удар решил судьбу негодяя. Спустя минуту черт, совершенно обессиленный, упал на колени, держась за грудь.
    Калиостро обернулся: со стороны церковной ограды быстрым шагом приближалась рослая фигура в черной мантии. Демон удивленно вскинул брови.
    – Слава богу, успел, – выдохнул Градов, слегка наклонив голову в знак приветствия.
    – Как вы здесь оказались, магистр? – негромко спросил Джузеппе.
    – Я кое-что знал о том, что здесь готовилось, – признался Люцифер. – Дело в том, что мы, – он кивнул на сгорбившегося на снегу черта, – дальние родственники. Очень дальние, но, тем не менее, он об этом знал. Недавно ко мне приходил один из его помощников, Аургх. Через него мне предложили участвовать в «одном деле», намекнув, что это касается некоего артефакта и порядка в мире, через него же велись переговоры. Я переносил встречи, придумывал какие-то отговорки, в общем – тянул время. Теперь вижу, что нужно было сразу обратиться к вам. А буквально час назад мне, видимо, в качестве некоего напоминания, подбросили голову Аургха. Это сделали двое бесов, мои люди их взяли и сейчас пробуют разговорить.
    – Пусть не пытаются, – вдруг подал голос Эриот. – Они приняли яд, лишающий сознания, а сейчас, скорее всего, уже мертвы.
    – Могу предположить, – холодно заметил Джузеппе, – что приняли они его не по своей воле?
    – Можете, – пожал плечами бес. – Послушайте, Калиостро, – заговорил он внезапно изменившимся голосом, – добейте меня, а? Ведь вы ничего другого не предполагали, – глаза его с мольбой остановились на лице демона.
    – Да нет, Эриот, – усмехнулся Калиостро, – ты, раз уж собрался умирать, отправишься домой и там ответишь за все, что здесь произошло.
    – Вы не понимаете, – Эриот устало покачал головой. – Все мы знали, что нас ждет в случае неудачи, и уж никак не планировали возвращаться на казнь… потому что слишком хорошо понимали, что специально для нас придумает Правитель. Для них, – он кивнул на мертвые тела своих помощников, – не было лучшего выхода, а я вас прошу о смерти, как о милости. Впрочем, если вы не хотите пачкать об меня руки – не надо, – и, едва договорив, черт резко выпрямился. Сверкнула сталь, лезвие короткого ножа прошлось по его горлу… Спустя несколько секунд все было кончено. Эриот замер на снегу, закрыв глаза, спокойный, без единого отпечатка чувства на лице.
    Ни Калиостро, ни Кощей, ни Градов даже не пытались остановить черта. Глеб и Максим уже давно отошли к Инне и раненому Дракуле и только видели вскинувшегося и упавшего Эриота.
    – Ну вот и все, – тихо сказал Кощей. Он махнул рукой, и трупы чертей охватило изумрудно-зеленое пламя, в момент оставив от них немного пепла.
    – Да, все, – подтвердил Джузеппе, несколько рассеянно наблюдая за приближающимися Глебом и Владиславом. Чуть в стороне стояла «великолепная пятерка» из школы №1. – Так все-таки, Арсен Викторович, – обратился он к магистру, – зачем вы пришли? Мы благодарны вам за помощь, поверьте – но зачем?
    – Видите ли, – неожиданно неуверенно начал Градов, – я уже говорил – я жалею о том, что не попытался найти вас. Дело в том, что я первый раз в жизни… боюсь не справиться со своими обязанностями. Когда меня назначили на этот пост, я был уверен, что сумею навести порядок в стране и исправить все, что натворил мой предшественник. Но когда услышал, что затеяла моя родня… – Люцифер горько усмехнулся и с минуту молчал, словно решаясь. – Помогите мне, господин Калиостро. Я не хочу уподобиться Саранчину, но мне, Штайгеру и Булавину нужна поддержка. Вы ведь не просто так пошли против Магистрата? Так вернитесь – может быть, ваши идеи можно претворить в жизнь мирным путем?
    На этот раз несколько минут молчал, опустив голову, Калиостро. Наконец, выпрямившись, он пристально взглянул в лицо Первого магистра.
    – Вы действительно этого хотите?   
    – Да, – Градов не отвел глаз.
    – Дайте руку, магистр! – воскликнул Джузеппе, крепко сжимая его ладонь. – Хорошо – мы выходим из тени. Но только есть несколько условий, Арсен Викторович…
    – Порталы завтра же будут открыты, – кивнул магистр. – И, естественно, инквизиция прекратит преследовать вас и всех ваших союзников.
    – Так уж и всех? – негромко уточнил Дракула. Люцифер обернулся к нему.
    – Я знаю о вашей давней вражде с Лысой Горой, – сказал он. – Но не мне вас судить, равно как и Адольфа фон Хелзинга. А Волков с подручными получили по заслугам. Поэтому я думаю – со стороны Магистрата будет правильно снять охрану с вашего замка. Вы можете возвращаться в Румынию без опасений.
    – Благодарю вас, – кивнул вампир.
    – Пожалуй, мне пора, – Градов снова обратился к демону. – Надо возвращаться в свое логово, заниматься рутиной. Вам я ведь не нужен?
    – Нет. Улаживать проблемы с детьми и с тем, что они натворили, – наша забота, – усмехнулся Калиостро. – Завтра или, точнее, уже сегодня утром мы будем на Лысой Горе. До встречи, Арсен Викторович.
    – До встречи. – Магистр свистнул, подзывая вороного коня, разгребавшего копытом снег поодаль. Вскоре темная фигура всадника растворилась в ночной темноте.
    – Ну, что ж, – Калиостро обратился к товарищам. – Влад, ты как, уезжаешь?
    – В ближайшее время, если позволишь, – ответил Дракула.
    – Пожалуйста. Кощей, тебя не затруднит разобрать то, что синьора Инесс с компанией натворили в своей школе?
    – Легко, – кивнул Кощей и, повернувшись, исчез.
    – А теперь будут разбираться с нами, – шепотом прокомментировала ведьма. Однако ей Калиостро только с улыбкой кивнул и подошел к ангелу.
    – Максим, – мягко сказал Джузеппе, – меч нужно отдать.
    Максим с готовностью вынул меч из кольца на поясе и протянул рукоятью вперед; внезапно рука его замерла.
    – А я опять стану… уродом? – так, чтобы не слышали остальные, нерешительно спросил он.
    – Ты станешь таким, каким был, – ответил Калиостро, внимательно глядя ему в глаза. – Но ты не урод, мой мальчик. Душа у тебя прекрасная; ты только не испорть ее, а остальное приложится. Понял?
    Ангел кивнул, безропотно отдал меч и отступил назад, закрыв лицо руками. Могучая фигура озарилась серебристым светом и начала трансформироваться. Согнулась спина, укоротилась левая нога, приняли прежнюю длину волосы. Свет погас, и Квазимодо опустил руки, безжизненным взглядом уставившись себе под ноги. Инна тихо тронула его за локоть – он только чуть повернул голову, показывая, что все в порядке.
    – А теперь, Инесс, как ты правильно заметила, – обратился к ней демон, – придется разбираться с тобой и твоими друзьями. Впрочем, лично я могу вас только похвалить: вы сегодня вели себя самым достойным образом, хотя пора бы вам всем научиться сдерживать свое любопытство.
    – Мы попробуем, – с серьезным видом пообещала ведьма. – Джузеппе, – тише спросила она, – а что с ребятами будет?
    – Да, что? – влез услышавший все Нарин. Инесс наступила ему на ногу.
    – Вы забудете все, что произошло этой ночью, – спокойно ответил Калиостро. – Не бойтесь; изменение памяти займет не больше полуминуты.
    – А… может, не надо? – робко спросила Сандра. – Мы ведь уже не дети и молчать умеем…
    – Да, это правда, – Инна шагнула чуть вперед, зачем-то снова заслоняя друзей собой. Горбун молча встал с ней плечо к плечу.
    – Оставьте их, – тихо сказал он. – Под нашу ответственность.
    Джузеппе усмехнулся и переглянулся с Барсовым и Дракулой. Владислав, улыбнувшись, пожал плечами с видом: «А что еще остается?». Глеб, встретив напряженный взгляд племянницы, подмигнул ей и кивнул. Инна расплылась в улыбке и гордо посмотрела на друзей.
    – Ну, вот и прекрасно, – сказал демон. – Значит, мы двое летим на Лысую Гору, а ты, Глеб, развези детей по домам и догоняй нас. Спокойной ночи, – кивнул он ребятам.
    – Спокойной ночи, – за всех ответила мадемуазель Барсова. – Ну, что, Глеб, будешь меня убивать?
    – Не буду, – покачал головой некромант. – Вы все молодцы, и я тобой горжусь, Инесс. Поехали.
    – Я пешком дойду, – негромко сказал Максим.
    – Это еще что? – вскинул бровь Барсов. – Не выдумывай, поехали.
    – В машине вшестером все равно не поместимся, – спокойно возразил горбун.
    – Да ладно, Квазимодо! – Инесс потянула его за руку. – Не валяй дурака, мы поместимся.
    – Сашка сядет ко мне на колени – и поместимся, – добавил Изюм.
    – Нет, – мотнул головой Макс, – поезжайте, мне пройтись надо.
    – Как хочешь, – уступил Глеб. Инна с тревогой проводила взглядом удаляющуюся горбатую фигуру и пошла к машине.
    Усевшись на переднем сиденье, юная ведьма вдруг почувствовала чудовищную усталость. Завалившись на спинку кресла, она сонно посмотрела назад. Саша сидела в центре, склонив голову на плечо Андрея. Дима длинной рукой обнял обоих за плечи, и Инна встретилась с его непривычно серьезным взглядом.
    – Вы как? – тихо спросила она.
    – Честно? – слабым голосом уточнила Саша. – Такого шока лично у меня в жизни не было. Столько информации за один вечер… В голове не укладывается.
    – Растяни вдоль спинного мозга, – вяло посоветовала Инесс. – Скажу тебе откровенно – у меня шок не меньше. А уж что с Квазимодо…
    – Да уж, – проснулся задремавший было Андрей.   
    – Как бы он чего с собой не сделал, – беспокойно сказала ведьма.
    – Не выдумывай, – одернул ее Глеб. – Не такой он человек. Меч Архангела слабому не достался бы.
    – Да знаю я, – отмахнулась Инна. – Просто…
    – Все будет нормально, Инесс, – на плечо ей легла рука Нарина. Девушка улыбнулась и, склонив голову на бок, задремала.
   
                *  *  *

    Дверь была открыта. С минуту Макс постоял в подъезде, затем нажал на ручку и шагнул в квартиру. Родители ждали его в прихожей.
    – Всем привет, – спокойно сказал Максим. – Утром расскажу, где был и что делал.
    – Мы знаем, – устало ответил Ираклий. – У нас только что был Джузеппе Калиостро.
    – Ты молодец, – добавила Арина. – С тобой все хорошо?
    – Абсолютно, – пожал плечами горбун. – Я пойду спать, ладно?
    – Подожди, – остановил его отец. – Дядя Володя сегодня уехал на неделю. Днем заходил к нам, просил передать тебе, – в ладонь Квазимодо легли ключи от колокольни. – Ты их когда-то обронил, так что будь внимательнее.
    – Хорошо, – автоматически ответил Максим, сжав ключи так, будто их могли отнять у него.
    Полчаса спустя Арина заглянула в комнату сына. Макс спал мертвым сном, разметавшись на постели. В ногах у него, тихонько мурлыча, свернулся клубком Босс.

  *  *  *

    Инна потянулась, поискала глазами телефон и, не найдя, все же решила встать. После вчерашних событий она не выспалась, но все же чувствовала себя менее разбитой, чем когда не высыпалась в школу. Усевшись в гнезде из одеяла, девушка оперлась головой на руки, прокручивая в памяти все, что произошло вчера. Ее мало тронули магические бои с бесами – почему-то они отошли на второй план. Куда больше юную ведьму волновали другие вопросы.
    Во-первых, вчера она с совершенно новой стороны взглянула на своих друзей. Особенно ярким примером этого были Изюм и Нарин. Впервые Инесс увидела не двух любимых всей школой безбашенных лоботрясов, а серьезных надежных ребят, на которых можно положиться в любой ситуации.
    Но и мысли о них промелькнули в голове мадемуазель Барсовой. Окончательно проснувшись, она вспомнила лицо Квазимодо, когда он покорно отдал Меч Архангела и принял свой обычный вид (красавец-ангел помнился смутно). Инна вздрогнула, живо представив себе убитый взгляд горбуна.
    Ведьма резко спрыгнула с кровати и, одевшись и умывшись, даже не спустившись вниз, бросилась к письменному столу. Сорвав с полки лист бумаги с почти оконченной работой по черчению, Инна старательно заработала ластиком, уничтожая значительную часть того, над чем старательно работала добрых два дня.
    – Доброе утро! – Глеб заглянул в комнату. – Значит, не послышалось, что ты встала. Почему завтракать не идешь?
    – А сколько времени?
    – Половина одиннадцатого.
    – Хорошо, – рассеянно кивнула девушка. – Я не буду завтракать.
    – Это что еще за новости?
    – У меня дела, Глеб, – с нажимом ответила Инесс. Некромант внимательно посмотрел на нее.
    – Ну ладно, как хочешь, – пожал он плечами и вышел. А ведьма потянулась к лежащему на полке телефону и защелкала кнопками, набирая номер.

                *  *  *

    – Да? – Макс ответил на звонок, не взглянув на номер: с раннего утра подскочив на ноги, он находился в странном, «замороженном» состоянии. Но голос Инны мгновенно вывел его из транса.
    – Доброе утро, Квазимодо, – вроде бы бодро приветствовала она. – Не разбудила?
    – Доброе утро. Нет, если бы. Ты как после вчерашнего?
    – Нормально, жива. А ты?
    – Как всегда.
    – Молодец. Ты не занят?
    – Нет, а что?
    – Можешь прийти ко мне? У меня по черчению кое-что не получается.
    – Легко. Во сколько?
    – Хоть сейчас. Чем скорее, тем лучше.
    – Тогда через двадцать минут, хорошо?
    – О’кей. Давай, жду.
    Положив трубку, горбун резко вскочил, стряхивая с себя дремоту и сбросив кота с колен. Босс обиженно насупился и, взъерошив шерсть, прошествовал к кровати, но эта сцена была проигнорирована. Максим поспешно привел себя в порядок и, как и обещал, ровно через двадцать минут был у дома Барсовых.
    Инесс открыла сама. По ее виду с трудом можно было бы судить о том, что вчера она сражалась с иномирными врагами, лихо используя боевую магию. Однако в самом поведении девушки Квазимодо ощутил какую-то напряженную скованность. Инна молча провела его к себе наверх; на столе лежал лист с неоконченным чертежом.

                *  *  *

    Глеб вскинул голову от книги: чувства его обожгла знакомая аура. Некромант вскочил, бросился к двери и открыл прежде, чем раздался звонок.
    – Дэн! – братья обнялись, потом Глеб получил поцелуй в щеку от Анастасии. – Наконец-то!
    – Да уж, – согласился Денис. – Как тут дела?
    – Сейчас все расскажу, – Глеб остановился, пропуская брата и невестку в гостиную. – Только Инку позову.
    – Где она?
    – Она с одноклассником уроки делает, сейчас придет.

                *  *  *
 
    – В чем проблема? – Макс остался стоять, склонившись над столом.
    – Я не помню, как ромб строить для овала, – пожаловалась ведьма, тыкая карандашом в рисунок. – Никогда не помню.
    – А, это, – юноша взял линейку и карандаш, – ну, смотри: сначала здесь проводишь диагонали. Потом от точки пересечения откладываешь отрезки… – неожиданно для себя он вложил карандаш в руку девушки и ее рукой провел линию. – Вот так.
    – Слушай, – вдруг спросила Инна, – а тебе не жалко было отдавать меч?
    Горбун вздрогнул и оставил чертеж, в рассеянности забыв отпустить ее руку.
    – Понимаешь, – медленно начал он, – о самом мече, даже о силе я не жалею; я так понял, ее не для того прятали, чтобы кто попало мог взять и попользоваться. Но… понимаешь, Инесс… я видел, как ты на меня смотрела… то есть не на меня, на ангела… на урода так смотреть невозможно… Знаешь, я ведь на людях стараюсь показать, что мне плевать на внешность, но… иногда просто терпеть себя не могу… – он склонил голову, задыхаясь, не смея взглянуть на нее, и почти одними губами прошептал: – Я тебя люблю…
    Некоторое время Максим молчал. Потом мотнул головой и снова склонился над столом:
    – Так, теперь отмечаем середины сторон…
    – Макс, – мягко позвала ведьма, – да знаю я, как овал рисовать.
    Не слова, а тон, каким они были произнесены, все сказал горбуну. Он, вздрогнув, посмотрел на нее: синие бархатные глаза девушки светились такой нежностью, какую можно найти в редком взгляде. Тонкая рука Инны нерешительно легла на его плечо.
    – Квазимодо… Максим, ты же замечательный, ты чудо! Таких людей, как ты, в природе можно по пальцам пересчитать. И не язви, я знаю, что ты сейчас хочешь сказать… Еще бы я могла так же на слова перевести все, что чувствую… В общем, еще раз назовешь себя уродом – получишь в глаз, – ласково закончила она. Максим улыбнулся и концами пальцев коснулся рыжего локона у ее лба.
    – Можно, я тебя поцелую? – тихо спросил он.
    – Можно, – еще тише сказала Инесс.
    Юноша медленно наклонился к ее лицу. Губы коснулись губ, руки девушки обвили его шею, пальцы скользнули в его жесткие волосы. Инна закрыла глаза, из принципа не обращая внимания на застывшего на пороге Глеба. Максим почувствовал присутствие некроманта, но Инесс успокаивающе погладила его по голове, и горбун только крепче прижал ее к себе.
    Глеб многое мог бы сказать, но слова застряли у него в горле. Кто-то опустил руку ему на плечо.
    – Потом, – коротко прошептала Анастасия, закрывая дверь.

                *  *  *

    Поднимаясь на следующий день к своим колоколам, Макс остановился перед изображением Христа.
    – Спасибо за меч... и вообще, за все, – тихо сказал он Спасителю. На долю секунды юноше показалось, что Иисус едва заметно кивнул ему.
    Спустя несколько минут над поселком снова пронеслась чистая прекрасная песня колоколов, в которой, если прислушаться, можно было услышать что-то похожее на хриплый мелодичный голос звонаря. На этот раз сам он не пел, но пела его душа. Так с ним бывало часто, в такие минуты, когда его особенно сильно охватывало горе, иногда – ярость или, как теперь, неземное, бесконечное счастье.
    Когда, выбившись, наконец, из сил, горбун опустился на пол, ему вдруг вспомнилось, как сегодня Андрей, вместо того, чтобы идти домой с ним и Инесс, ушел провожать Сандру. Вспомнив об этом, Квазимодо радостно усмехнулся и, глядя вдаль, прислонился к стене. Ему было хорошо…

Февраль – ноябрь 2008 года.