ЗИМА

«Налетела грусть... Ну что ж, пойду пройдусь. Ведь мне ее делить – не с кем».
(А. Розенбаум)


В такие зимние ночи, как эта, когда погасают последние окна домов и лишь редкие фонари тускло освещают путь безликого прохожего, всё становится устрашающим, безвестным, утомленным от бессилия и одиночества. И дерево возле дома, и эти мёртвые каменные ступени, и незнакомые страшные лица, и сонные звёзды, и снег – всё веет чудовищным холодом, всё охватывает с ног до головы болезненной дрожью, а ты идёшь, идёшь – не знаешь, куда и зачем, лишь бы не останавливаться – убегаешь от этого мрака и не можешь скрыться. Мысли мучают тебя ужасными предчувствиями, разыгрывают для тебя ослепительную драму с кровавым концом, а луна, как светящийся глаз, наблюдает за тобой, приковывая к себе своим волшебным светом, и, поймав твой безжизненный взгляд, жутко смеется в своей вышине.
Но вот ты слышишь за собой тихие шаги, ровные, как ход часовой стрелки, и раздающиеся в самой глубине сознания, всё смешивается мгновенно, всё в тебе приходит в чудовищный беспорядок. Ты замедляешь шаг, останавливаешься, не оборачиваясь. Мысли ещё болезненнее лезут в твою голову, дразня и волнуя твои нервы, испытывая твой рассудок… Шаги, ты слышишь, становятся всё ближе и стремительней, ты спиной чувствуешь на себе взгляд незнакомца, жестокий и странный, он жжёт твою спину, потом шею, ноги, голову, всё тело, охватывая его смертельной лихорадкой страха, который становится всё сильнее. Кровь приливает к вискам, пульс учащается, и ты судорожно дышишь, словно на грани между жизнью и смертью, и эти мгновенья ужасающего страха кажутся тебе вечностью.
Но всё исчезает, расплывается, рассеивается в этом мраке ночи, в этом чёрном неизведанном мире. Ты робко оглядываешься назад и не видишь ничего, кроме серых домов и огромных деревьев, качающих ветвями на ветру. А сине-чёрное небо, усыпанное звёздами, строго смотрит на тебя, заставляя продолжать этот долгий и таинственный путь.

(написано после чтения С. Цвейга)