Визит

       
 После очередного перерыва длиною примерно в год попросился навестить «бывший первый». Она не нашла причины отказать и сейчас очень жалеет. Когда он явился, то готова была, чуть ли не с первой минуты отколотить его…
 Да, уж если покончено с прошлым, то не надо бередить старое, ведь ясно было даже той глупой девочке, что это не тот мужчина, а уж теперь, с позиции полувекового опыта, более чем.
("Нет, руки он не распускал, я бы его за это, скорее всего, простила…" - подумала она.)
 Теперь, когда  слегка поостыла, приятно вспомнить… Даже как-то бодрит… Он приехал на казенной машине.
(У него важный зять, видите ли! На здоровье, хотя я-то вожу машину и езжу до сих пор сама.)
 Войдя в сад, даже не взглянул на хозяйку.
(Так, значит, зря старалась!)
Сразу начал с упрека: «Почему это я так долго звонил в звонок на наружных воротах, а ты не выходила?»
(Пожалуй, он совершенно прав, но зачем каждый раз звонить в оборванный давным-давно звонок – прошлый раз было то же самое… Надо, однако, звонок срезать, только бы не забыть.)
Затем сообщил, что на дороге были пробки, и он ехал два часа, поэтому устал.
(А при чем тут я? Мог бы выбрать другое время.)
 Посидев минуту с рассеянным видом на скамейке в саду, сказал, что надо дать что-нибудь шоферу поесть.
(И это все, что он вез мне битых два часа?)
 Вот тут, именно в эту минуту она и взорвалась. Очень холодным тоном предложила отпустить шофера на время визита, чтобы он сам себя накормил, – ее тон слегка накалился, – «и что это за работники в высоком министерстве, где работает твой зять, которых необходимо подкармливать каждые два часа! В конце концов, дай ему деньги, пусть купит что-нибудь». «Первый» с удивлением взглянул на нее и тоже похолодевшим тоном сказал, что он сам ничего есть не будет, потому что время всего 13 часов, а он обедает ОБЫЧНО в 14 и что она могла бы накормить (теперь тон тоже слегка накалился) вместо него шофера.
(Ну, конечно, я для шофера старалась.)
 Пока она, злая (а кого украшает злость?), готовила бутерброды, гость начал куда-то звонить по мобильнику. Она предложила обычный телефон. Он с радостью согласился
(еще бы, какая экономия), но для этого она должна была набирать для него номера поочередно всех секретарш его высокого зятя, так как у нее загородный номер с набором дополнительной цифры, а ему - по состоянию нервной системы в данный момент - эта задача не по зубам… Пока он беседовал с секретаршами, она вынесла еду шоферу, который страшно удивился и даже смутился, не хотел брать, просто не понял ее поведения.
(Вот попала в переплет!)
 Когда она вернулась от шофера еще более раскаленная, он объяснил ей, что министерскую машину дали всего на час
(оказывается! он только сейчас узнал!)
и уже пора возвращаться.
 - Так зачем ты вообще ехал?
- Очень хотел тебя видеть.
 - Но ты даже ни разу на меня не успел взглянуть!
 Дальше она сообщила ему, что у нее нет такого строгого распорядка дня, как у него, и она садится за стол, когда захочет, вот именно сейчас она это и сделает, так как тоже не ела два часа и голодна не меньше, чем его шофер, тем более, что приготовленное баклажанное соте призывно благоухает на столе.
 Демонстративно разложила закуску на две тарелки и собиралась приняться за свою, как «первый» сказал, что под такое блюдо надо непременно произнести тост и закатил его ровно на 20 минут (а говорят о женской логике!). Смысл тоста заключался в том (каждый раз один и тот же, хотя и лестный), что она единственное (единственная), что было (была) и есть в его жизни и что никто не делал ему больше добра, чем она, что он недавно открыл свои юношеские дневники, которые не открывал более тридцати лет:
(каждый год в течение этих тридцати лет говорит то же самое – слаб в арифметике или память совсем отшибло!)
 - «Там стихи, посвященные тебе».
(Намеревался в этот раз их привезти, но, забыл, обещал привезти в следующий – не будет следующего!).
 Похвалив соте (еще бы, удалось!), извинился, что вместо цветов привез конфеты. "Да уж мог бы приехать с цветами, – сказала она очень сердито, – а конфеты, ты же знаешь, я не ем, так что забери и отдай секретаршам зятя".
 Как она на него накинулась, сама не ожидала. Самое интересное, что, проанализировав их поведение, поняла, что оно (ни его, ни ее) ничем не отличалось от того, как они вели себя пятьдесят лет назад. Он ни на каплю не изменился, оказывается – она тоже. Так и раньше у них складывались отношения. Попытка вернуть ее к прошлым годам (достал свою фотографию красавца тех лет) успеха не имела
(свой-то портрет не забыл!)
 С каким облегчением она простилась с ним!
 Села к столу и с аппетитом доела Свое соте, потом открыла коробку Его конфет и, попробовав одну, уже не могла оторваться, пока не уполовинила.
(Вот она, настоящая женская логика!)
Если он решится после этого визита позвонить
(он, скорее всего очень обидится, и будет прав),
то она не скроет от него, что конфеты оказались вкусные
(конфеты с коньяком,  поэтому и понравились!)
 Снова подумала, что они оба словно бы возвратились в юность и в этот момент были те самые, хотя она уже давно стала иной, но рядом с прошлым – оказалась той себялюбивой девчонкой, которая рушила отношения, не желая считаться с партнером.
(Могла бы и потерпеть разочек его причуды.)
Только зачем? И как тогда он был ей скучен, так и теперь…
На следующий день, доедая конфеты
(слопала и не поперхнулась!),
подумала, что надо бы позвонить… хотя по политесу полагается ему благодарить за "прием". Но, будучи самокритичной, решила "не считаться визитами", тем более, что отвергла его попытку заманить ее к себе.
 (Была уже история с фотографией жены, которую приняла за тёщу! Не хватало только еще встречи с ней.)
 Она набрала его номер, но никто не подошел, вероятно, поехал на свою "большую дачу, которая стоит миллион (чего?), всю в цветах!", как он сам хвастался.
(Откуда в апреле цветы?)
Наверное, он не был там с осени прошлого года и думает, что они до сих пор цветут. Кстати, этим же он объяснил отказ от покупки цветов в пользу конфет, так как ехал-то он на дачу!
(Право, действительно бодрит… Я до сих пор смеюсь. А что стоит его афоризм: "Прежде чем женщину раздеть, надо ее одеть". Это он привел как главную причину их  неудавшегося союза. "Я был беден, вот поэтому..." Нет, это моя умственная бедность, это я приняла его южную красоту за средиземноморскую яркость, потом-то уж не ошиблась.)
А в прошлом году он привез вино из собственных погребов – у него виноградники в Сванетии. Выпил  почти всё сам, – ей это вино не понравилось, – и попросил вернуть бутылку, вероятно, на память о пребывании этой бутылки в доме любимой женщины. Чтобы выполнить его прихоть, пришлось остатки переливать в другую, точно такую же!
(Ну, как мне не совестно, он так беспокоится обо мне. Только и мечтает, чтобы у меня случилось нечто такое, чтобы потребовалась его помощь, и он кинется  заботиться обо мне. И ведь кинется! Совершенно уверена. Нет, это я очень плохая. Он поздравляет с днем рождения, с днем 8-го марта, Новым годом… Помнит дни рождения моих братьев. Всё-всё. Я прощаю – кого?- нас, наверное, - до следующего его визита.)

См. "Яд", "О качестве физической жизни"