Тим и Том

Тим и Том, жизнь и смерть, теснота существования и безграничность Вселенной… и можно было бы еще искать слова, но, невзирая на обилие таковых, порой так трудно описать все то, что хоть как-то, хоть каким-то неощутимым краешком коснулось этих двух жизней, столь похожих и в то же время удивительно отличных…
Тим и Том…

Они родились в один день и в один час, хотя их и разделяли бесконечные расстояния. Тим захлебнулся первым криком в холодном течении дикой реки, Том же вплел свой клич жизни в оглушающие взрывы и вопли на подбитом корабле. Оба чудом выжили, оба еще более невероятным чудом в возрасте полутора месяцев вдохнули воздух дивной и почти не освоенной планеты под названием Майя, оба привыкали к одним и тем же рукам тех, кого они в последствии стали называть отцом и матерью…
Тим и Том…
И ведь вроде бы совсем не похожи. Взять, к примеру, Тима: черный волос, черный глаз и вечно настороженный взгляд. Тихий, спокойный, почти беззащитный, но все это обманчиво, как и обманчива была река, что его вынесла. Скользящие движения, чуть волнующий голос, гибкий ум. Золотой мальчик, отрада, да и только… только хочется присмотреться, а ощущение, как в бездну глядишь: все просто, но холодок нет-нет, да проложит тонкую дорожку вдоль хребта.
Иное дело – Том. Если брат – как ночь со всеми тайнами и шорохами, то Том ассоциируется с ясным солнечным днем: непокорные светлые вихри просто невозможно пригладить, ясные небесные глаза так и источают солнечный свет. Улыбка широкая, душа открытая, натура бесхитростная… но…
Братья как две лозы год от года переплетались все сильнее и теснее, и порой непонятно становилось, кто что у кого брал, кто за кем следовал: то ли Тим за Томом, то ли Том за Тимом…
На дерево залезут, обдерут все локти и коленки. Ну и кто придумал эту затею – влезть на чужой участок и утащить доски для своего будущего шалаша? Узкий палец Тима метнулся в сторону Тома, Том же уже двумя руками указывает на брата.
Миссис Дарнер остается только вздохнуть.
А в другой раз иначе. Кто сорвал урок по математике, пустив под стол пожилой миссис Баттин крысу?
Том выступает вперед, делая большой шаг, и разве что кулаком в грудь не стучит:
- Я, папа!
Как же! Тим заслоняет брата и в запале кричит:
- Нет, это я! Том все врет!
И мистер Дарнер обоих сорванцов хватает за уши и отводит в их комнату, где и оставляет с пожеланием «подумать о своем поведении».
И все же родители больше радовались, нежели огорчались: даже родные братья и сестры соседей и знакомых не были столь дружны, как Тим и Том. И пусть из обоих порой ни слова невозможно было вытянуть, но миссис Дарнер могла поклясться, что Тим как минимум половину уроков делал за Тома, а мистер Дарнер был уверен на все сто процентов, что Том ни одному обидчику не простил, если тот хотя бы на словах угрожал Тиму. А как они слаженно говорили, как действовали, как играли! И порой слов не нужно было, потому что нередко складывалось ощущение, что братья легко общаются и без слов…

- Тим, а когда вырастишь, ты кем хочешь стать?
Как сегодня хорошо! Отец и мать уехали, оставив их вдвоем на эту ночь, завтра не нужно в школу, время уже давно перевалило за полночь, и никто не загоняет в постели.
Тим долго смотрит на щедрое звездное небо, пережевывая безвкусную травинку. Земля холодит спину, но ровно так, что вставать не хочется, и можно еще валяться в душистой траве и перекидываться ничего не значащими словами.
- Не знаю. Компьютеры интересны, но вот только здесь… Здесь только мечтать можно. Вот если б рядом с Шаураном жили, богатым были…
- А я вот, - перебивает Том и широко улыбается – просто так, по привычке, - летать хочу. Классно было бы всех их облететь!
- Звезды? – Уточняет Тим.
- Ага. И вообще все. Весь мир. Всю Вселенную.
- Да ну, - отмахивается брат, - ничего интересного. Не, интересно в самом начале, конечно, а потом все одно и то же.
- Ерунда! – Фыркает Том. – А твои железяки чем интересны? Все так же. Как с игрой… этой… В Максу, помнишь, резались? Ну так вот, сначала вроде как ничего, а потом совсем ничего. Не… это не то…
Слабый ветер волнует травяное море, смешивая в дурманящий коктейль все ароматы, где собранные, где украденные, подергивает еле заметной дымкой недосягаемые небеса, тихонько треплет волосы подростков, похлопывает их по щекам, заигрывает с обрывками слов…
- Когда-нибудь вырвемся, братишка, - подбадривает Том и приподнимается на локтях. Его взгляд за какие-то доли секунды охватывает все поле, черную кромку леса, чуткий слух улавливает шелест воды и чей-то очень далекий и потому неразборчивый голос.
- Возможно, - меланхолично соглашается Тим, - как Нико. Только он улетел и с тех пор ни разу не написал, не позвонил.
- А… Нико всегда таким был. Его пока не пнешь, ничего не вспомнит…
Может, совсем иные разговоры сейчас бы шли, знай мальчишки, что их закадычный друг долетел до сказочного мира, но сказки там совсем не нашел. Не пошел в элитную школу, более не вылезал из окна по вечерам, да и вообще не имел своей комнаты. Как более не имел матери и левого глаза…
- А все-таки летать – это здорово. Здесь, конечно, ничего не выйдет, но вот если сбежим и поступим в Академию, то все будет зашибись!
- Ага, без денег, без жилья, - остудил пыл брата Тим, - нам просто будут счастливы!
- Но мы ж сила! – Вскинулся Том.
- Сила. – Охотно подтвердил Тим.
Небо вновь подернулось дымкой, звезды мигнули, будто подтверждая слова, что да, эти мальчики – сила.
А спустя несколько дней Тим и Том приникли к чуть приоткрытой двери и, боясь шевельнуться или выдать себя хоть малейшим звуком, жадно ловили каждое слово из разговора, свидетелями которого они не должны были быть. Том выпятил нижнюю губу – он всегда так делал, когда волновался, Тим же нахмурился.
- Но разве это решение? – Миссис Дарнер заламывала руки, ее глаза подозрительно блестели.
Мальчики не сразу поняли, что это слезы.
- Милая… Энни… - мистеру Дарнеру с трудом давалось каждое слово, его голос сбивался.
Но он продолжил:
- Энни, а что нам остается? Смотри сама, этим сорванцам уже по тринадцать лет, еще два года и они встанут перед выбором. Думаешь, им захочется и дальше оставаться в этой глуши? Да ведь тут нет ни одного приличного института! Или им становится, как и нам, менеджерами?
- Тише, Генри, разбудишь их…
- Да, ты права, - отец задумчиво почесал затылок. – Но я не думаю, что ребята сделают свой выбор в пользу Майи. У них есть мечты… по крайне мере у Тома. Ты же и сама видела его комнату: модели кораблей, карты… В комнату просто не зайти. Да любой дурак скажет, что Том хочет быть пилотом. Заметь, не по подворотням шляется, а сидит и разбирается. Не то, что Тим…
Том возмущенно засопел: он очень не любил, когда о его брате нелестно отзывались.
- А что Тим? – Миссис Дарнер, наконец, опустилась на диван.
- А ничего, - махнул рукой отец, - играется целыми днями на своем компьютере…
- Мне казалось, что у него не просто игры.
- Хотелось бы надеяться…
В комнате повисла напряженная тишина. Братья задержали дыхание, боясь себя выдать.
Наконец отец откашлялся и продолжил:
- Если у мальчиков будет желание учиться дальше, то мы им должны предоставить эту возможность. Другое дело, что это не просто, всего два варианта: либо продавать все имущество и перелетать, но ведь ты одна, Энни, их не вытянешь… второй – попробовать им пройти по имперской программе. И, как мне кажется, это единственный верный способ обеспечить ребятам будущее.
- А если не пройдут? – Всхлипнула мать.
- Должны, милая, они ведь не глупцы.
- Генри…
- Мне осталось недолго, а времени для решения и осуществления вообще практически нет. Я знаю, я тоже очень не хочу расставаться с нашими сыновьями. Но я не хочу им и перекрывать дорогу в будущее…
А чуть позже и совсем случайно братья узнали, что их отец неизлечимо болен, и жить ему осталось от силы год-два. Все-таки синдром Эджнера пока никто вылечить не мог…

Этот день был странный, совмещающий в себе столько несовместимых чувств: и ожидание, и новизну, и горе от недавней смерти отца, и печаль от расставания, и возбуждение, и ностальгию, и некоторую неуверенность, и даже страх…
Яркие лучи солнца золотили пустующий космодром, придавали теплоту мрачному зданию Центра управления, подтягивали к небу робкую растительность, неумело пробивающуюся сквозь трещины и между стыками плит.
Том крепче сжал руку брата. Было жарко, футболка липла к телу, в голове мысли плавились и сливались в некий единый неопределенный ком неопределенного размера и неопределенного цвета. Плечи оттягивал тяжелый рюкзак, кроссовок натирал пятку, и все словно бы твердило, что не сейчас надо, не в этот раз покидать родной мир.
Он не выдержал и обернулся, последний раз впечатывая в мозг любимый образ матери.
Вот она стоит, постаревшая и одинокая, пряди выбились из прически, губы пытаются сложить улыбку, но глаза переполнены слезами. Она видит лишь их силуэты – Тима и Тома, но знает, какие они прекрасные ее мальчики, как они выросли, как стали красивы. Они смотрят на нее, оба, одновременно поднимают руки и неловко машут. А она машет в ответ – мол, идите, а то опоздаете…
И Тиму и Тому ничего не остается, как повернуться и продолжить свой путь. Оба успешно сдали тесты имперской программы, оба имели все шансы осуществить свои мечты. Только вот старый звездолет, единственный на космодроме, доставит их до одного мира, а после, храня братскую тайну, улетит. Как и братья – разлетятся в разные стороны, в разные отделения, в разные мечты…
- Мы сила. – Тихо проговаривает Тим.
- Сила, - подтверждает Том.

- Том! – Хорошенькая девушка приветливо машет рукой.
- Привет.
Вот и потекла новая жизнь, точнее, даже понеслась бешеным галопом, подхватывая и закручивая все больше и больше людей, растирая ими будни и перемешивая с событиями. Вот, он - Том. Глаза – как источник тепла, знаменитая широкая улыбка – как символ радости и надежды, твердый шаг – как свидетельство надежности и доверия.
И в каждой компании Том свой, и нет прохода от девушек, ибо его любили почти все, а он любил их всех.
«Привет, братишка. Ты спрашивал, как мои полеты, как жизнь. Да, знаешь, пока никак. Даже на тренажеры не сажают, это только на следующем курсе будет. В лучшем случае – в конце этого учебного года. Жизнь, как я и писал, ничего, хотя фанатичная приверженность дисциплине порой достает всех по полной. Но ничего, мы с ребятами все равно отрываемся только так. Девки вообще проходу не дают, хоть прячься. Тут одна умудрилась предложить мне после выпуска пожениться. Так вообще крыша слетела!
Еще у меня тут Айри отчислили, и другого парня подселили ко мне. Надеюсь, помнишь Айри? Так оказывается, он и был крысой! До сих пор поверить не могу…
А еще я тут звонил маме. Правда, поговорить почти не получилось, уж больно дорогая связь. Но все ж… Она продала дом и переехала в соседний поселок. Говорит, что смогла встретить человека, которого полюбила. Знаешь, Тим, я за нее только рад. Мама очень сожалеет, что нам не получится прилететь на ее свадьбу, но она все понимает и желает нам успехов. Ладно, Тим, ты пиши - что и как, а то на все последние письма я только и получаю «Все нормально». И помни, мы – сила!».
Том ввел адрес и нажал кнопку отправки. Откинулся на спинку стула, закинул руки за голову и выпятил нижнюю губу, что означало состояние задумчивости. Легонько оттолкнулся ногой от стола и стал раскачиваться.
- Приятель, что-то стряслось?
Новый сосед не пришелся Тому по душе, но, правда, и не вызвал отвращения.
- Да нет, все нормально.
- Может, знаешь, меня Эдваном зовут. Точнее, Эдвианириан полное имя, но я привык, когда называют просто Эдваном.
- Может, и знаю, просто Эдван, - кивнул Том и тихо повторил, - может, и знаю…
Какое-то смутное ощущение тревоги лишь нарастало в его душе. И, хотя Том был не из тех, кто безотчетно верил в интуицию, но внутреннее беспокойство все сложнее и сложнее было не замечать.

Тим прочитал письмо брата, слабо улыбнулся и нажал кнопку «Ответить».
И больше не коснулся клавиатуры. Что ему было ответить? Опять о том, что все хорошо? Или решиться, и открыться, причинить беспокойство?
Он уже несколько лет не отвечал. Точнее, писал одни и те же строки: «Все нормально»
Он уже не тот… вернее, все еще тот, но не совсем. И его окружали девушки, любили, лезли, но он-то любил компьютеры. Точнее, даже не компьютеры, а ту свободу, которую мог получать с их помощью.
Тим… стройный, гибкий, где-то даже женственный, притягательный. И что из того, что он порой неделю не брился, питался всякой дрянью, а его волосы можно было заплетать в косу? Те редкие представительницы слабого пола будто этого не замечали, и так и норовили то хлопнуть по заду, то томно опустить руки или голову ему на плечо.
Тиму было на все это наплевать. Ему было не наплевать лишь на две вещи, точнее, на три: свое дело, свою дозу и свои деньги.
А все начиналось… Ах, как все прекрасно начиналось, как сладко было погружаться в омут отчаяния и безысходности.
Врагин. Все его так называли, не по имени, а по фамилии – Врагин. Гений, гуру, опустивший свой проницательный взгляд на студента-первокурсника, робкого и мало чем выделяющегося среди остальных.
Он подбодрил. После он стал учить. Учить не только тому, что есть в книгах, но и тому, что еще ни в одной книге не написали, тому, о чем профессора сознательно умалчивали, тому, что открывает все грани свободы для избранных. И Тим втягивался, жадно поглощая каждое слово, намертво впечатывая в память каждый жест. Он безоглядно верил своему наставнику, он шел вслед за ним по самым опасным путям так, будто бежал по ровной великолепной дороге.
И он сразу, без колебаний, поверил, когда Врагин легко и бесхитростно протянул ему то, что сам назвал «Просветлителем».
И, действительно, ведь ничего не было – ни кайфа, ни возбуждения, ни особых состояний, лишь ум очистился от мыслей, и суть раскрылась, ринулась своей сердцевиной, только и ждавшая, когда ее возьмет, вберет в себя тот, кто этого достоин.
Тим играючи написал программу, которая быстро разошлась по студенческим компьютерам. После он откорректировал довольно-таки известную программу защиты. Еще через какое-то время – осуществил разработку нового языка.
Все давалось легко: известность, почитание, свобода и прием «Просветлителя».
Только все равно становилось как-то тяжелее и безнадежнее. И деньги… Их требовалось все больше и больше, а за свой труд Тим получал куда меньше, чем хотелось.
И при этом он не мог опуститься до того, чтобы воровать через Сеть.
Хотя и мог.
А потом юноша понял, что все… он завяз в трясине.
Тим пытался бросить, пытался покончить со всем: с долгами, с зависимостью… Но просто ли это, когда не столько физическая ломка его изматывала, сколько интеллектуальная? Он садился за компьютер и понимал, что не видит истины, даже не чувствует ее присутствия. Символы, команды, строки… все плоско, скучно, серо…
А несколько дней назад откинулся Врагин. Просто бросил, ушел, кинул его, оставив совсем одного. Как и брат, как и все остальные!
Тим скрипнул зубами от внезапно нахлынувшей ненависти и боли. Снова ломка. Вернулась, начала скручивать, сверлить его изможденный мозг. Хотелось орать, крушить, да делать что угодно, лишь бы избавиться от всего этого.
Тим сполз с табуретки, прижался к холодному полу. Так легче… немного легче…
Его била крупная дрожь, но юноша даже не замечал этого. Он яростно пытался отринуть от себя, от своих мыслей навязчивые строки, обретшие голос и ощущения, покоряющие свой силой и пронизывающие своей властью.
- Неет!!
А ведь всего-то… еще немного, еще одна доза, и можно снова стать властителем свободы и исполнителем собственных желаний.
Стук в дверь.
Тим поднял голову, охрипший голос сорвался на визг:
- Отвалите!
- Тим? – Раздалось приглушенно. – Тим, с тобой все нормально?
- Вали, я сказал! – В нем снова поднималась кипящая ярость.
Дверь медленно, с протяжным мерзким скрипом отворилась.
- Тим, о Боже… Тим…

«Тим, братишка, я не знаю, почему ты перестал мне совсем отвечать. Я знаю, что ты жив, я просто это чувствую, хотя и не верю во всю эту ерунду про мистику и телепатию. Не знаю, что с тобой случилось, не знаю, почему ты молчишь… Знаешь, я часто рассказываю о том, какой у меня есть первоклассный брат. Народ хочет до упаду над нашими проделками. Вспомни, как мы с тобой отожгли на уроке химии…
Ладно, Тим, все это не важно… Меня переводят. Я вошел в десятку лучших курсантов, и нас переводят в элитное спецподразделение. Не скажу, что я мечтал таким образом покорять бесконечность Вселенной, но ты и сам наверняка знаешь о том, что хараны вновь вышли из-под контроля, и все чаще и чаще нападают не только на Окраину, но и приближаются к центру Империи. Я, братишка… Я признаюсь, что порой мне становится страшно, но, с другой стороны, это мой долг – защитить не просто жителей нашей Империи, но и таких дорогих мне людей, как ты, мама и… и моя невеста Джи и наш будущий сын Марвин. Не уверен, что мы сможем в ближайшие несколько лет увидеться, но я искреннее надеюсь, что моя девочка, мой корабль меня не подведет в будущем бою. Знаешь, Тим, он прекрасен, как и весь мир, как все то, что я видел собственными глазами. Вселенная действительно завораживает, она совсем не похожа на ту нашу игру, она не способна опостылеть и стать скучной. Когда я вылетаю, когда я вижу ее, то она открывается мне каждый раз по-новому…
Брат… Тим… я очень скучаю по тебе, и прошу прощения, если чем тебя обидел. Прости, если я не был, когда тебе было плохо. Прости, что так мало писал, что не нашел возможности позвонить. Но очень прошу, найди ты эту возможность – нет, не ради меня, ради мамы. Позвони ей, передай, что я ее очень сильно люблю. Номер приложу ниже…
Тим, братишка… мы сила…
Надеюсь, судьба нам даст шанс увидеться.
Твой любящий брат Том».
Рука зависла над клавиатурой. Вот и все. Осталось только отправить…

Клиника… Фрида… боль…
Тим не знал, с чего начать. Когда он последний раз писал брату? Два года назад? Три? Жизнь назад?
- Милый, что случилось?
Красивые руки легли ему на плечи и тихонько сжали, по щеке скользнула шелковистая прядь.
Фрида… его ангел и спаситель, которую он так и не научился любить. Но все же именно она его спасла, спасла с того самого момента, когда без разрешения вошла в его комнату. Она уговорила родителей оплатить лечение, оплатить восстановление Тима в Институте, она подняла его на ноги и вернула веру не в дурь, а в собственные силы. Именно благодаря ей он встал не просто вровень с остальными, но и перегнал сокурсников. Только она, только ее силы помогли ему надеяться на достойное будущее.
Но он все равно ее не любил. Да, Фрида невероятно красива, не глупа, обеспечена, и теперь его жена… Да, он готов целовать ее ноги и был безумно благодарен.
Но Тим любил свободу символов и сетей.
- Все нормально. Все хорошо.
- Нет… - ее лицо оказалось совсем близко, она прижалась к его щеке, - нет, я же вижу.
Сказать о брате? Сказать о том, что он, Тим, оказался последним подонком и, можно сказать, предал самого близкого и родного человека, который теперь даже не сможет прочитать слова раскаяния?
- Тим…
- Знаешь, дорогая, я все понял. Я нашел себе достойную работу.
- Какую? – Промурлыкала девушка.
- Я займусь программированием бортовых компьютеров.
- Что? – Фрида даже отпрянула. – Ты в своем уме? Тебе предлагают куда более достойные вакансии. Ты же можешь…
- Фрида, - Тим холодно посмотрел жене в глаза, - я так решил.
Девушке нечего было ответить, Тиму нечего было добавить.
Да, он не об этом мечтал, совсем не об этой рутине и метаниях в клетке. Но так он сможет помочь брату. Хотя бы так…

Ласковое солнце преображало все, делая мир этой планеты прекрасным, а нынешние мгновения жизни - счастливыми. Джи, выходя из воды подобно прекрасной нимфе, на ходу выжимала густые волосы, искрящиеся в солнечных лучах. Ее округлившийся животик дразнил Тома.
Он ласково обнял жену, прижал ладонь к шелковистой коже, под которой ждал своего часа его будущий сын.
- А наш Марвин большим будет, - улыбнулся Том.
- Котя, - с наигранной обидой протянула Джи, - ведь нельзя же давать имя до рождения. Сам знаешь, что плохая примета.
Том засмеялся:
- Красавица моя, я не верю в плохие приметы, я верю в тебя и в нашего будущего мальчугана.
- О, еще не совсем ясно…
- Мне все ясно. Вот увидишь, у нас точно будет мальчик… Эх, как я надеюсь, что буду рядом с вами…
Джи ничего не ответила. Она молча опустилась на расстеленное покрывало.
Ее муж сел рядом.
- Знаешь, - произнес он спустя некоторое время, - когда я получил пакет документов, то узнал, что я приемный сын. Моя мать мне не родная, как и Тим…
- И как ты? – Девушка подняла глаза, в ее взгляде читалась тревога.
- Не знаю… обычно люди обижаются, злятся, а я вот ничего не почувствовал. Ровным счетом. Будто мне сказали, что вместо кофе я буду пить чай. Мама все равно мне мама, отец… папа. Он навсегда останется папой – таким, каким я его запомнил.
- А Тим?
- Тим…
Солнце на мгновение закрыло облако, и мир слегка потускнел. Но вот оно сияет, и вновь сверкает поверхность реки и бьет по глазам буйство зелени.
- Я знаю, что он позвонил маме. Но я не знаю, почему он вычеркнул меня из своей жизни. Я не знаю, что с ним произошло, но могу с уверенностью сказать, что что-то было. Мне его не забыть, понимаешь?
- Понимаю, - прошептала Джи.
- Прошло столько лет, - в голосе Тома прорезалась горечь, - мы всегда говорили, что мы сила, и нас не победить. Но одно единственное расставание, и мы как чужие.
- Милый, - девушка обвила руками шею Тома и крепко прижалась: - только ты с нами не расставайся, не оставляй нас одних. Возвращайся, слышишь? Обязательно возвращайся.
Том нашел в себе силы улыбнуться:
- Не волнуйся, любимая. Это в фильмах постоянные бои, а в жизни все проще. Мы всегда возвращаемся.
Джи лишь крепче прижалась.

- Мистер Дарнер! Мистер Дарнер!
Тим раздраженно оторвался от терминала и обернулся. К нему бежал какой-то нескладный прыщавый юнец. А! Похоже один из тех мальчиков на побегушках, которых местные администраторы гоняют за пивом.
- Чего еще?
- Мистер Дарнер… - юнец никак не мог отдышаться, - произошло нарушение безопасности… кто-то на сервер… дыра…
- Ну а я тут причем?
- Вы… я читал о вашей работе… я подумал, что вы могли бы помочь. И Кирото со мной согласился. Как и Алекс.
Тим зло сплюнул на пол. Ну почему у половины населения Империи настолько длинные языки?
- А позвонить не судьба?
- Ттак, - парень даже начал заикаться, - ссвязь… ее ж
- Понял, - обрезал Тим, - пошли.
Они поднялись на третий этаж. Юнец заискивающе распахнул нужную дверь, пропуская своего кумира в серверную.
- Здорово, старина, - гоготнул Кирото, здоровенный детина, больше похожий на бандита, нежели на честного гражданина Империи.
- Ну и что за катастрофа? – Вместо приветствия спросил Тим.
- Так это…
- А ты чего, и правда, что ль, написал Дарди?
- А не похоже? – Огрызнулся Тим.
В душе он где-то даже симпатизировал Алексу, ему импонировал его интеллект, и Тим не раз замечал, что этот парень не такой простой, каким хотел казаться.
- Да я так, - пожал плечами Алекс, - просто спросил. Ладно… Короче, проблема в следующем: кто-то попробовал залезть на сервер, и у кого-то это получилось. Как ни странно, информация никакая не пострадала, ощущение вообще складывается такое, что сюда заползли случайно. И дырку нашли. Но вот закрыть ее не можем. Точнее можем, но только при условии, что все придется сносить. А сам знаешь, как это надолго все затянется.
- А систему откатить руки не доходят?
- Понимаешь, - вступил в разговор Кирото, и теперь он уже не был весел, как вначале, - это даже не дырка, а решето какое-то. Никто из ребят просто не сталкивался с таким взломом. Мы, конечно, отследили путь, но не весь. Он просто обрывается, будто ножом отрезали. Ни логов, ничего… Откатить, конечно, можем. Но сам понимаешь…
- Понимаю, - кивнул Тим, - ладно, дайте взглянуть. Если разберусь, с вас пиво.
- О чем речь? А ну, мелкий, давай гони!
Юнец тут же исчез за дверью.
А Тим удовлетворенно просматривал результаты своей работы – достаточно грубой, хотя и выполненной не без осторожности. Теперь он знал, что ему в дальнейшем делать, теперь его цель обрела под собой реальные основы.

До перехода оставалось меньше минуты, когда буквально в мозг Тома ввинтился голос, и не кого-либо из эскадрильи, а чужой, холодный, механический.
- Пятый, молчи и просто слушай. Ничего не говори, меня слышишь только ты один. Я знаю твой маршрут и твое задание. Так вот, вас подставили. Вам дано задание атаковать харанов, вторгшихся во второй сектор Империи, и ваши датчики настроены именно на то, чтобы вы увидели харанов.
У Тома пересохло в горле, во рту стало солено и шершаво, будто он хватанул песка. Бред? Кислородное голодание? Но нет, все показатели в норме… По всем правилам он должен сейчас сообщить об отклонении в системе связи. Но…
- Датчики перенастроены. На самом деле вы атакуете мирный флот эйзенов. В тот момент, когда твоя эскадрилья выйдет из перехода, и до прямого контакта я успею лишь двум истребителям вернуть возможность правильной перекодировки сигнала. Назови мне второго, того, кто поддержит тебя.
Том стиснул зубы. Ему хотелось возразить голосу, сообщить остальным…
И не хотелось. Может, потому, что есть, пусть и совсем незначительные, но основания хотя бы теоретически принять, что голос прав?
Но кто, кто же, черт возьми, смог обойти все системны защиты и проникнуть в святая из святых? Кто смог посягнуть на целостность штаба? Кто смог соперничать с самой могущественной организацией Империи?
Том внезапно охрипшим голосом произнес:
- Третий, не выбивайся из строя, через двенадцать секунд совершаем переход.
- Отлично, - ожил механический голос, - вторым будет Третий. Помни, я смогу лишь обработать два истребителя, остальное зависит от тебя, Пятый.
Невидимый собеседник отключился, оставив Тома наедине со своими сомнениями. А вдруг это просто проверка? Проверка на верность Империи? Но почему именно он, прошедший все тесты и показав наилучшие результаты? И долг… Но какой безумец решиться подставить своих, отдать на растерзание кровожадным тварям, коими являлись хараны?
Вселенная распахнула свое бушующее нутро гиперпространства, ослепительный свет на мгновение заполнил собой абсолютно все, проник во все щели, во все клетки, во все мысли, наполнив их нестерпимой непередаваемой синевой.
И исчез через считанные секунды. Это был один из самых коротких переходов и самых безопасных…
Тому не терпелось столкнуться с врагом нос к носу, чтобы исчезло это мучительно время нерешительности. Он хотел разобраться, здесь и сейчас, и увидеть, увидеть же, наконец, правду. Узнать, кто перед ним. Узнать, кто враг. Он верил, что враг – механический голос, явно не единожды обработанный. Но Том должен был сам проверить.
И потому он сейчас едва не выбивался из строя, а не Третий.
- Засек сигналы харанов.
- Вас понял, Первый.
- Перестраиваемся.
- У меня другое.
- Повторите, Третий.
- Мои датчики засекли торговый флот эйзенов. Ни одного корабля харанов.
- У вас неполадки, Третий. Вам придется вернуться на базу.
Том во все глаза смотрел на свой монитор. Он видел прекрасные белые корабли, странные и непривычные для человеческого восприятия, напоминавшие то ли плоды какого-то растения, то ли какое животное: пузатые, усеянные шипами, и с невероятно узкой хвостовой частью. Они буквально плыли по просторам космоса – неторопливо и величественно.
- Народ… у меня тоже эйзены.
- Пятый, вы с Третьим возвращаетесь, ваши истребители должны протестировать. Всем остальным приготовится к атаке.
- Стойте! – Том от волнения едва мог говорить.
- Что?
- Первый, это Седьмой. Мои датчики так же указывают на иную расу.
- Взлом? – Неуверенно послышался голос Второго.
Том весь взмок. Они уже вышли в зону прямого контакта. Их знаменитая эскадрилья IC сейчас или совершит фатальную ошибку, или… не совершит.
- Маскировка, - неуверенно заметил Четвертый.
- Бред, - отрезал Том. – Хараны не развились до таких технологий. Первый, так как флот нас не атакует, предлагаю вступить в переговоры. Послать сигнал запроса?
Первый ответил не сразу.
- Ладно, посылай.
Том настроил широкополосную частоту и заговорил:
- Говорит пилот класса А шауранской эскадрильи IC. Назовите себя и цель прибытия в зону Империи. Прием.
Потекли мучительные секунды, длинные, тяжелые, размазывающиеся по вечности.
Но датчики засекли слабый сигнал, кабины пилотов наполнил бесстрастный женский голос переводчика:
- Говорит пилот-руководитель торгового судна «Свет Лахноэ», принадлежащей Объединенным Системам чистой расы эйзенов. Наша цель – продажа…
Переводчик споткнулся на слове, но все ж смог продолжить:
- … растения, которое высоко ценится в вашей Империи. А в чем дело?
Первый заговорил:
- Проверка. Передайте стандартный таможенный отчет.
- Передаю…
Голос оказался прав. Голос спас его, Тома, и всех остальных от жестокого уничтожения мирных жителей, пусть даже и неплохо вооруженных. Но почему тогда…
Много позже Том постарался найти информацию в Сети, которая хоть как-то пролила бы свет на непонятный приказ атаковать союзников, но так ничего и не нашел – ни упоминаний о конфликтах, ни о редчайших ресурсах Объединенных Систем, ни о чем другом, что имело бы хоть какое-то значение.

- Тим…
Мужчина оторвался от компьютера, привычно нахмурившись. В последнее время он почти всегда был таким – угрюмым и раздражительным.
- Тим, - повторила Фрида и вдруг вздохнула. – Тим, я думаю, нам стоит расстаться.
Она в его глазах не увидела ни малейшего изменения – все тот же холодный прямой взгляд, цельный и пугающий. Будто бездна Вселенной смотрит в душу.
И все же Фрида продолжила:
- Ты очень хороший человек, Тим, и я продолжаю любить тебя. Ты красив, умен, хорош в постели и мне приятно быть рядом с тобой. Но, пойми, я не могу так дальше, понимаешь? Я женщина, я просто обычная женщина, которая хочет не только любить, но быть и любимой…
Ее глаза наполнились слезами, голос – болью и отчаянием.
- Я знаю, что ты никогда не любил меня, хотя и относился ко мне великолепно. Ты ни разу не обидел меня, не обманул, не изменил. Но ты любишь только свои идиотские программы и это раздолбанное железо! Тим, я хочу детей, я хочу ходить к друзьям не одна, я хочу куда-нибудь ездить, я хочу, чтобы меня обнимали! Говорили всякие нежные глупости, а не просто откупались подарками. Что мне все эти кольца, когда это просто плата за то, чтобы я отвалила от тебя, а? Я так больше не могу!
Фрида не выдержала и разрыдалась.
- Короче, - пытаясь справится с дрожью в голосе, произнесла она, - я оставлю тебе жилье, а сама… ухожу…
У Тима что-то заныло в груди, даже не заныло, а надавило непонятной тяжестью, сбившей дыхание. Вот, будто сейчас возьмут и вырвут кусок плоти – большой, в половину его. Будто высосут все тепло, оставив в жизни только холод и тьму свободы.
- Ми… лая… - слово, непривычное и чужое, далось с трудом, - иди сюда.
Женщина подняла голову, сквозь слезы она видела только мертвенный свет монитора.
Тим поднялся, подошел сам. Его голос звучал тускло и равнодушно, но объятие было горячим и крепким.
- Фрида, я не умею любить людей. Но еще не поздно научиться. Если ты мне поможешь.
Она не знала, что ответить. Вся ее незыблемая решимость плавилась подобно воску, но сомнения оставались, не давая возможности ответить что-то вроде «да, хорошо, я помогу»…

Том не знал, что ему делать, как поступить и кому верить. По официальной версии – произошел сбой датчиков, всех участников того вылета поощрили за принятие правильного решения, виновных нашли и наказали, то есть, указывая на то, что имела место быть диверсия.
Но Том не верил. Просто не мог верить хотя бы из-за тех кошмаров, которые стали его преследовать по ночам - что ни сон, то сотнями гибнут те, кто предстали харанами, а на самом деле оказались простыми гражданами той или иной империи. И не он один испытывал сомнения, Том прекрасно распознавал отголоски своих мыслей в глазах Джона Риндори, Мела Чу Ванг, Фила Большого, Края Хест, Тома Ваккула, Игоря Жданто, Уфоса Гра-Долнони, Ина Ю и Марка Беркат.
Джон, кстати, не выдержал. Его нашли повесившимся…
Кто играет с ними? А кто обыграл систему?
Том все более и более убеждался в том, что это тот, кто находится рядом, наверняка в этом же здании. Вряд ли чужой обошел все препятствия, не оставив следов, не напоровшись ни на один подводный камень, не оступившись, но получив всю информацию. И не просто информацию, а ту, которая предотвратила ужасную трагедию.
Кто? Кто обрек на ночные кошмары, на безверие, но при этом раскрыв глаза на истинную суть вещей?
Или даже это далеко не истина?
Летать… покорять всю Вселенную… защитить…
Какими наивными сегодня казались давние мечты, наивными и глупыми. Сможет ли он теперь спокойно, нет, не спокойно, а с упоением прорвать атмосферу планеты и вонзиться в плоть космоса? Сможет ли не задаваться вопросом, а не врут ли и в этот раз датчики его верного истребителя. Верного… какой надежной и преданной казалась машина, оказавшаяся слепой и лживой.
Или все же произошло всего единожды – в тот раз?
Том ничего не сообщил ни жене, ни, тем более, маленькому сыну.
Раньше он легко бы поделился с братом. Но ведь брата давно не было.
Том решительно сжал кулаки: на родном поле появился совсем чужой игрок. Непонятно, какие цели он преследует, но это хотелось выяснить.
Зачем?
Том не мог ответить на этот вопрос. Но он более и не мог жить как прежде.
Если бы еще знать, с чего начать…

Тонкие губы Тима сложились во что-то наподобие улыбки, но улыбка тут же померкла: на одном из форумов было весьма интересное сообщение, которое могло оказаться как попыткой связаться, так и попыткой поймать его, неуловимого хакера.
«А мне нравятся звездолеты эйзенов. Хорошо, когда увидеть можно именно их, а не что-то другое».
Тим быстро просмотрел профиль: новичок, зарегистрировался совсем недавно, все контакты и данные скрыты, ник ни о чем не говорит – всего четыре буквы, складывающиеся в одно бессмысленное слово «tida».
И вдруг мужчину будто холодной волной окатило. Это могло быть случайностью, а могло быть…
Тим Дарнер.
Совпадение?
Тим быстро пробежался по клавиатуре, выводя ответное сообщение: «А если эйзены не столь дружелюбны, чтобы ими восхищаться?».
А после быстро выключил компьютер и окликнул жену:
- Милая? Фрида? Может, прогуляемся?

Том, прочитав сообщение, задумался: он написал во многих местах одни и те же, слова, но только два раза обратили на них внимание, причем, первое сообщение было малоинтересным - о том, что да, корабли эйзенов действительно интересны, а вот второе…
«А если эйзены не столь дружелюбны, чтобы ими восхищаться?»
Написал некто Свободный.
В принципе, тоже мало смысла. Но на первое сообщение он же ответил, почему бы не ответить на второе?
Том торопливо набрал:
«Почему так считаешь?»

Тим уже и подзабыл о том форуме,  в общем-то, ему было не до переписки. Сначала его мысли поглотили последние выловленные документы. Хотя, на данный момент, и они его не особо интересовали, скажем так, они не столько его интересовали, сколько методы проникновения на серверы. Подходило время менять тактику и искать иные решения. Да, он пока не обнаружен. Но он ведь играет не с идиотами.
Но все же Тим зашел на форум.
«Почему так считаешь?»
Ответ был довольно коротким:
«Не я. Другие».

Том уже и не надеялся на ответ. Прошло время отпуска, и он вновь вылетал на задания.
Написать же смог лишь через несколько месяцев, хотя, набирая текст, уже не надеялся на ответ.
«Кто?»
Но, вопреки ожиданиям, ответ пришел буквально через пару часов.
«Не важно».
А еще минут через семь раздался звонок, потревоживший ночную тишину дома.
- Том, кто это? Кто звонит в такое время?
- Не знаю, Джи. Может, номером ошиблись.
Том поднял трубку.
- Алле.
Раздался до боли знакомый бесполый механический голос:
- Ничего не говори, а просто слушай. Я сам тебя найду.
- Но…
По уху ударили дробные гудки.
- Кто это?
- Не волнуйся, милая, действительно номером ошиблись.
- Ложись спать.
- Да… сейчас…
Мужчина метнулся к компьютеру и нетерпеливо набрал:
«Это был ты?»
Минута ожидания…
«Да»
«Зачем?»
В ответ – ничего…
«Зачем? Я не могу так больше»
«Я хотел помочь»
«Тогда помоги. Ты знаешь, кто я. Выведи меня из игры»
«Это будет больно»
«Вряд ли»
«Хорошо»

Прекрасная, обворожительная и соблазнительная Вселенная гасла, уступая место глубокой синеве, что плавно перетекала в бледную голубизну холодного ясного дня. Еще одно задание, заставившее содрогнуться от воспоминаний. Нет, на этот раз враги были истинными, и возвращается эскадрилья в полном составе, но место, все те же координаты…
Рано или поздно это все закончится, хотя на самом деле Том прекрасно знал: это не закончится, пока он не узнает точно, сколько было убито не врагов.
До приземления осталось около двух минут.
Как поможет Свободный? Он больше не ответил ни на один вопрос, а после его профиль и сообщения и вовсе исчезли. Том находил в Сети тех, кто так себя называл, но ни один не был похож на нужного человека.
Или Свободный просто сделал вид, что ничего не понимает?
До приземления осталось меньше минуты.
И тут система словно взбесилась: Том почувствовал болезненную инъекцию стимулятора, и в это же время истребитель резко начал терять высоту.
- Пятый, ответьте! Пятый, что происходит?
Том на мгновение потерял ориентацию, но буквально сразу же резко выдохнул:
- Я потерял управление.
- Пятый…
Помехи, дикие помехи, заглушившие абсолютно все, а над помехами вознесся бесстрастный электронный голос.
- Делай все по инструкции.
Система жизнеобеспечения переключилась на приоритетный режим, хотя и не было на то причин, еще один укол стимулятора, резкое насыщение кислородом…
И темнота.

- Мне жаль, Том Дарнер, - лицо полковника было суровым, но в глазах таилось сожаление. – Мы выясним, что произошло. Вы были одним из лучших пилотов…
Были…
Стены клиники навевали тоску, тупая боль сверлила кости и ползала по всему телу подобно мерзкому червяку.
Но что физическая боль, когда душу терзала совсем иная, когда сердце резал приговор: он, Том, больше не сможет летать.
Вдруг захотелось признаться, рассказать все, абсолютно все, открыться, больше не таиться, не врать, не скрываться…
Том едва смог подавить стон, исходивший из глубины души.
- Точнее, Том, вы больше не сможете больше состоять в IC, но, если пожелаете, можете уйти в отставку и занять вакантное место в Имперской компании Шау-Тра. Вам, увы, не дозволят пассажирские перевозки, но грузовые – да. Подумайте, Том.
Полковник резко развернулся и вышел из палаты.
Вот и сбылось его желание… странное желание, которому он поддался, которое не обдумал, не осмыслил.
Но шанс остался: грузовые перевозки… покорение всей Вселенной – от края до края, от системы до системы, от звезды до звезды, от планеты до планеты…

День был настолько ярким и солнечным, что Том невольно возвращался мыслями в детство. Знакомые дороги, родные и почти не изменившиеся пейзажи… Боль до сих пор порой била в спину, но он знал, что это только его мысли, что скоро все пройдет совсем, что скоро…
Он улыбнулся, глядя на жену и сына.
А вот и дом матери.
А вот и мама, выглядевшая куда лучше и красивее, чем ожидал Том. Он обо всем забыл и бросился стареющей женщине на шею.
- Мама!
Крепкие объятия, такие, будто сейчас все исчезнет, как сон, будто это лишь мечты…
- Мама…
- Сын, мой сын, мой родной сын… наконец-то… мой мальчик…
Наконец, убедившись, что все это не сон, Том разжал объятия и отступил на шаг.
И заметил позади матери еще одного человека: худощавого, с холодным взглядом, с черными волосами, в которые вплела серебристые нити седина.
А рядом с ним была невероятно красивая высокая женщина.
- Тим?
Мужчина кивнул и отступил от женщины.
Нерешительно и как-то даже настороженно подошел к Тому.
- Мы сила?
Том вспомнил детский девиз и ответил:
- Мы сила.
И добавил:
- Мне столько нужно тебе рассказать…
- Мне тоже, - улыбнулся Тим.

Солнце, разливая вокруг себя расплавленное золото, коснулось краем горизонта, окрасив мир Майи рыжими и багровыми тонами. Ветер, до того гонявшийся по полям, неожиданно стих, будто прислушиваясь к разговору двух мужчин, что наслаждались беззаботными мгновениями, сидя на своем излюбленном месте – секретном уголке детства.