Глава 2. Тысячи гримас в поисках лица

   Предыдущая глава:http://proza.ru/2008/11/12/549               

Телефон  смолк окончательно, словно подавившись неестественно высокой нотой.  Валерия, глядя с сожалением на трубку, которую всё ещё  держала в руке, думала:
-Хоть какое-то известие. Теперь я знаю, что Саша жив... Но вот, как мама и отец? Ах, если бы у меня была возможность позвонить?! Проклятая связь: вечно она  отключается не вовремя.

Неожиданно заработал телевизор, и внимание Валерии переключилось на него. Неизвестный ей журналист пытался делать какие-то предположения, выводы из всего происходящего, но делал это так неубедительно, непрофессионально, что женщина не могла больше слушать его  пустую болтовню. Но, вспомнив,  совет мужа, не стала отключать телевизор. Она надеялась, что после этого бесполезного выступления будет что-то действительно важное, что может реально помочь жителям города, оставшихся в живых.

-Оставшихся в живых   - автоматически повторила Валерия, вновь вспомнив о родителях. Она подошла к зеркалу на стене, возле которого стояла подставка со стационарным телефоном,  и   поднесла трубку к уху, которая издавала предсмертный хрип, как загнанное животное. Лера стучала по  рычагу, желая реанимировать это животное во что бы то ни стало, хотя ясно сознавала, что это бесполезно.

Стоя напротив зеркала, она внимательно смотрела на своё  отображение. Зеркальное стекло выдавало неясный образ существа, непонятного пола и возраста. Валерия удивилась этому явлению, не понимая, что происходит. Она инстинктивно оглянулась, ожидая увидеть за спиной непонятное  существо, возникшее в зеркале, но за спиной не было никого.
-Что это? - подумала женщина. - Откуда это изображение, ведь в комнате кроме меня  никого нет?

Глядя на неясный образ, Лера подняла руку и протянула навстречу существу из зеркала. Стекло отобразило движение без изменения.
-Это я?!  Не может быть! Как это понять? Может снова  глазастая субстанция  продолжает  свои игры?

Валерия отодвинулась от зеркала  вглубь комнаты и отображение повторило за ней движение, растворяясь в глубине стекла. И хотя все эти явления были необычны, Валерия устала реагировать на них адекватно — она просто отошла от  зеркала, чувствуя всем существом, нервами, кожей, внутренним зрением чьё-то присутствие. Снова возникло неприятное ощущение того, что она находится под чьим-то неусыпным вниманием, как подопытный кролик, и это положение  было ужасно неприятно.

-Боже мой, - с сожалением произнесла Валерия, - как мне не хватает сейчас Александра... Остаться одной в такое время?!  Я никогда не была одна — всегда кто-то находился рядом.

Молодая женщина говорила это вслух, потому что боялась тишины, боялась невероятности ситуации,  своей слабости, самой себя.
-Ну, да, да! На самом деле я не такая  сильная, как старалась казаться... И не такая храбрая, - призналась она неизвестно кому. - Да, вы меня напугали... Но для чего? Что вы от меня хотите? Уничтожить? Почему же не сделали этого до сих пор?...

Вопросов было много, но ни на один из них не находилось ответа. Ум Леры напрягся до предела, блуждая между сомнением, догадками, непониманием, страхом, неприятием ощущения контроля и жгучим желанием освободиться от всего этого. Казалось, что голова вот-вот лопнет от чрезмерного напряжения.

Взгляд женщины упал на часы: было  пятнадцать минут седьмого.
-Прошло около трёх с половиной часов, - подумала она, потирая лоб рукой.
-Всего-то, - уже вслух произнесла женщина и криво усмехнулась. - Ты не находишь, Валерия Викторовна, что в тебе вдруг стали чётко просматриваться главные симптомы шизофрении: маниакальный бред, страхи, галлюцинации? Опять таки разговор с самой собой... Иногда скрытая форма шизофрении провоцируется сильным стрессовым состоянием, а у тебя стресс налицо...

Лера пыталась припомнить, что ещё говорила мать по  поводу вялотекущей шизофрении. Елена Николаевна в своё время закончила мединститут и специализировалась в психиатрии, но после рождения дочери уже никогда не работала. Однако любила иногда  показать свою эрудицию, козыряя  медицинскими терминами, понятиями и определениями.
-Как бы мне сейчас пригодились её подсказки, - подумала  Валерия, уже не решаясь высказать всё это вслух.
- Я должна всякими путями дозвониться до матери — это вопрос жизни и смерти!- решила Валерия.

Чтобы снова не услышать хрип  отвратительного изобретения под названием «телефон»,  она подождала несколько секунд,  и  осторожно поднесла трубку к уху, чуть прикрывая её рукой, чтобы не быть оглушённой. Короткие гудки вновь показывали, что номер матери занят. Валерия несколько раз набирала  один и тот же номер, но ничего кроме коротких гудков не дождалась.

Ничего не оставалось, как  звонить отцу на работу, в полной уверенности, что  он там, если, конечно, жив. Трубку долго не снимали, и Лера настойчиво ждала, надеясь, что кто-нибудь отзовётся. Наконец, в трубке щёлкнуло, и возник женский голос:
-Алло, приёмная Переланина слушает.

Лера узнала голос секретарши отца Марины и обрадовалась:
-Мариночка, привет! Это я, Валерия. Виктор Сергеевич у себя?
-Лера?! - не то не узнала, не то не поняла секретарь. - Как я рада, что ты позвонила!  Виктор Сергеевич просил меня, как только восстановиться связь, отыскать вас. Только что звонила Елене Николаевне, но у неё   занято...
- Я тоже не смогла к ней дозвониться, - призналась Валерия. - Как  Сергей Викторович?
-С ним всё нормально, - мнётся Марина, - но...
-Что но? - пугается Лера.
-Наталья  Алексеевна не отвечает.

Непонятное удовлетворение овладело Валерией при мысли, что юная пассия её папы  попала под тот же дождь, который утром на её глазах разложил до молекул соседей.
-Может быть, просто телефон не работает? - предположила она, довольно улыбаясь, в надежде на то, что верно её первое предположение, а не второе.

Произнося эту фразу, Валерия подняла глаза к зеркалу, надеясь увидеть в нём своё, почти счастливое  от услышанного, лицо, но в зеркале возник звериный оскал. Валерия вскрикнула, чуть не роняя трубку.
-Да не переживай ты так! - успокоила её Марина, - Уверена, что с ней всё нормально. Ты же знаешь, что с такими, как она, ничего не случается. Это как раз именно тот случай, когда ни богу свеча — ни чёрту кочерга!
-Так что же с шефом? - напомнила  Лера. - Где он?
-У него сейчас совещание: собрались все начальники, что остались — думу думают, как выходить из сложившейся ситуации.

-Что-нибудь надумали?
-Насколько мне известно: пока нет — случай непростой. Но очень уж упорно думают... Телефоны раскалились добела: прозванивают все службы города, уточняют количество людей в организациях,  предприятиях, учреждениях, находящихся в данный момент на рабочих местах.
-А как же быть с теми, кто остался дома и у кого нет телефонов?
-Не знаю, Валери, ничего не знаю... Я и о своих ничего не могу узнать: у нас дома тоже телефона нет, а соседка трубку не берёт... Я так  боюсь за них, так боюсь!

Из трубки доносятся всхлипывания, и Лера, пытаясь успокоить подругу, говорит:
-Нужно надеяться на лучшее, Мариночка! Нужно надеяться! В нашем положении не остаётся ничего другого, кроме надежды.
-Подожди, Валерка, звонит внутренний телефон! - перебивает  её Марина.

Секретарь переключается на внутреннюю линию, но Лера слышит весь её разговор.
-Да, слушаю... Нет, Виктор Сергеевич, до Натальи Алексеевны не дозвонилась... Что?...
Да... Буду звонить ещё...Хорошо, буду звонить до тех пор, пока не дозвонюсь... Тут на связи Валерия — вас соединить?... Сказать, что Вы перезвоните через полчаса? Хорошо... Хорошо... Да... Я всё сделаю...

Слышится звук опускающейся на рычаг трубки и затем голос секретарши:
-Твой отец звонил. Интересовался дозвонилась ли я до  его  Натальи... И ни слова о Елене Николаевне.
-Я всё слышала, - упавшим голосом призналась Валерия. - Он и со мной не захотел разговаривать... Даже не спросил как я... Отец называется...
-Валери, дорогая, ты что, мужчин не знаешь?! У них у всех работа на первом месте, и на втором — тоже... Уже потом, может быть, мы.
-Не защищай его, Маришка. Я же слышала, как он печётся о своей Наталье... Мы для него теперь ломоть отрезанный.

Чтобы  переключится с неприятной темы, Марина вдруг вспоминает:
-Виктор Сергеевич сказал, что через минут двадцать вновь будут транслировать по радио и телевидению беседу с представителями администрации и общественности города. Наверное и он сам будет выступать... Ты зря обижаешься на отца, Валери, он по-своему любит тебя.
-Именно по-своему, - иронизирует Лера, и добавляет:
-А я всё надеялась, что отец одумается и вернётся в семью...
-Что ты, подружка, как он сможет вернуться, ведь у Наташки будет ребёнок от него?!

-Я тоже его ребёнок! - шутя сердится Лера.
-Ну, конечно, конечно! - смеётся в ответ Марина, - только уже большой ребёнок... Не собираешься заводить своего?
-Пока нет, - ответила Валерия. - Я ещё не готова к таким нагрузкам.
-Иногда это получается нежданно-негаданно, - предполагает секретарь.
-Надеюсь, у нас с Александром не будет никаких неожиданностей. Нам и без него средств едва хватает.

-Скажешь тоже! - не верит Марина. - Вам, наверное, и мать и отец помогают.
-Нет, не помогают: Александр настоял на том, чтобы я отказалась от помощи родителей... Наоборот мы сами помогаем Сашиной матери и сестрёнке.
-Вот как? - удивляется  секретарь. - Не думала я, что Виктор Сергеевич пойдёт на то, чтобы оставить тебя без поддержки, он же такой добрый человек.
-Доброта без причины — признак дурачины! - вспоминает Валерия, услышанную в детстве банальную до пошлости фразу.

Трубка некоторое время молчит, а затем выдаёт:
-Знаешь, Лерка, мы столько лет с тобой  знакомы, столько лет дружим, а я до сих пор не понимаю, когда ты шутишь, а когда говоришь серьёзно.
-Я и сама не понимаю.
-Извини, подружка, снова звонок!
-Это ты меня извини — отрываю от работы. Не буду больше мешать. Мне и самой нужно дозвониться до матери. Пока.
-Пока, Лера! Всего.

Валерия положила трубку и по привычке взглянула в зеркало, чтобы оценить свой внешний вид. На неё смотрел обыкновенный нормальный чертёнок с двумя маленькими рожками на голове и ртом от уха до уха... Молодая женщина показала ему язык, получив в ответ такую же гримасу.
-Да ну тебя! - сказала она. - Пугай кого-нибудь другого! Это совсем уже не страшно и не смешно...

Тем временем рука женщины набирала знакомый номер, а изображение в зеркале безобразно скалилось, пытаясь вывести  её из себя, и тогда Лера сказала:
-Если ты не перестанешь кривляться, я тебя разобью.
Трубка в который уже раз выдавала всё те же короткие гудки, настойчиво утверждая, что телефон матери занят.
-Неужели она до сих пор болтает с какой-то подругой? - думала молодая  женщина, нажимая пальчиком на рычаг.

Потом она подняла руку на уровень глаз, и увидев свои мало ухоженные руки, сказала недовольно:
-Ну вот, из-за этой зубастой дряни за окном я совсем забыла мамин наказ: чтобы удержать мужчину, нужно быть привлекательной всегда — и на работе, и на улице, и дома, и в постели... Бедная моя мама, она не учла одного: нужно быть не только привлекательной, но и молодой.

Улыбка женщины была несмелой и печальной, потому что она в свои двадцать два года уже хорошо понимала, что очень непросто соответствовать тому притягательному образу, нарисованному её мамой,  который так нравится мужчинам.

-А, впрочем, - вызывающе сказала она. - мама так и не понял, что в этом образе нужно сделать  одну маленькую поправку  с расчётом на личность мужчины. И хотя говорят, что все они одинаковы, каждый хоть чем-то но отличается от своего собрата.

Пока Валерия ухаживала за руками и лицом, вспоминая очередное наставление матери: береги платье снову, а лицо — смолоду, она совсем забыла об экстремальной ситуации, разворачивающейся вокруг. Женщина напевала что-то себе под нос, подкрашивая глаза и губы. Напевала, накладывая лак на свои длинные, красивой формы ногти. Напевала, примеряя простенькое, но так идущее к её фигуре платье.
-Хороша Маша, - сказала она, глядя в зеркало. - Хороша, хоть на мать и не похожа...

И неожиданно подумала, что сейчас она и не хотела быть похожей на мать.
-Странно, - сказала Валерия, - как меняются вкусы... Всего год назад мама была для меня эталоном красоты, эталоном женственности...Я старалась  подражать, быть во всём похожей на неё... Что-то изменилось... Издалека, со стороны я стала лучше видеть, понимать, по другому оценивать... Красота моей матери холодная, равнодушная — она никого не греет. Поэтому, наверное, отец и ушёл к этой Наталье Алексеевне... А может быть, мама права, и его привлекли молодость, свежесть, беспечность? Рядом с молоденькими стареющий мужчина чувствует себя моложе... Ну всё, я снова запутала сама себя. Это такие дебри, вылезти из которых без потерь не возможно.

Валерия сидела в уголке дивана, поджав под себя ноги, и думала, думала... А слёзы, меж тем тихо текли по щекам, капая на диванные подушки. И тут вдруг раздался резкий, пугающий звонок в дверь, заставив Леру прекратить копания в собственной жизни, и оплакивание её же. Прижав руку к  заплаканному лицу,  женщина лёгкими, неслышными шагами  приблизилась к входной двери.

Звонок захлёбывался звуком, не умолкая, и Лера осторожно, задерживая дыхание, заглянула в глазок. За дверью стоял Александр. Она охнула и, торопливо стала открывать замок,который плотоядна щёлкнув, тут же поддался воздействию лёгкой ручки.

Широко  распахнув дверь, Лера рывком втащила мужа в прихожую.
-Сашка, Сашка! - твердила она. - Как ты мог так рисковать? Ты же мог погибнуть! Как легкомысленно, как бездумно!
-Я боялся за тебя. Боялся, что ты что-нибудь выкинешь: уж очень ты впечатлительна и эксцентрична.
-Так вот ты какого мнения обо мне?! - попыталась Лера обидеться на мужа, но тут же, забыв об этом, поинтересовалась:
-Разве ты не слышал, что по радио сообщили, чтобы никто не выходил из помещения, не  подвергался риску?

-Риска никакого не было, - отвечал Александр, беря руку жены в свои ладони. -Гараж у нас на нижнем этаже здания: я спокойно завёл машину и доехал до нашего подъезда.
-А тут как вошёл?
-Очень быстро: влетел, как воробышек.
-Воробышек. Воробышек! - протестовала Валерия. - А как же я?!
-И тебя бы огорчила моя гибель? - глаза  Дорохова  всматривались в лицо, глаза жены, словно в них, а не в словах, искали ответа.
-Как ты можешь сомневаться в этом?! - губы у Леры дрожали, как у маленькой девочки, готовой расплакаться сию же секунду.

Александр, чтобы успокоить жену, притянул её к себе и поцеловал долгим нежным поцелуем, вкладывая в него всю силу своих чувств.
-Пойду умоюсь, - сказал он, отстраняя свои губы от губ жены, и пошёл в ванную.
Валерия не сразу вспомнила о воде и, громко закричав, кинулась следом за мужем:
-Саша, Саша! Там не вода - там чёрная жидкость!

Александр стоял перед ней совершенно нагой, не стесняясь, не прикрываясь, и смотрел всё тем же испытующим взглядом, словно спрашивая, как она поведёт себя в этой ситуации. Валерия вдруг страшно смутилась, начала краснеть, потом попятилась к двери, и залепетала:
-Там.. Там... Нет воды... Там... Чёрная... Жидкость...

Лера хотела выскользнуть из ванной, чтобы не стеснять мужа, но Александр, глядя ей прямо в глаза, сказал:
-Останься, пожалуйста! Давай вместе примем душ. Посмотри какая  хорошая вода.
Женщина посмотрела на  кран и встала, как заворожённая: из него текла  жидкость какого-то нежно-серебристого цвета. Она притягивала, манила, переливаясь и искрясь, как хрустальный водопад, звала  в своё лоно.

Валерия быстро  скинула с себя одежду и шагнула навстречу мужу. Их тела слились в одно, как  и губы в поцелуе. Руки ласкали друг друга, обнимали, нежно касались, переплетаясь.  Серебристый туман окутал пару, скрывая обнажённые тела от посторонних глаз.  Слышался только неясный шёпот и вздох  освободившейся  от пут души.

                *     *     *

В спальне стоял полумрак. Александр и Валерия занимались любовью. Это было настолько хорошо, что молодая женщина была удивлена, ошарашена, опьянена одновременно.  Её чувства настолько обострились, что каждое прикосновение Александра будило в ней ранее невиданные ощущения. Они накатывались волной, захватывая каждую частичку, каждую её клеточку, вознося на вершину блаженства. В какую-то долю секунды Валерия была просто уверена, что не выдержит этой сумасшедшей и вместе с тем восхитительной волны, накрывшей её с головой, и пойдёт камнем ко дну. Но этого не случилось: она вынырнула обновлённой,  лёгкой, как лебединое пёрышко, вознесённое потоком страсти, как порывом, на недосягаемую высоту.

Молодая женщина вдруг ясно поняла: то, что с ней произошло — это наивысшее счастье, подаренное скуповатой  на подарки судьбой. Она чувствовала, что и с Александром произошли похожие изменения: новое чувство сделала его совершеннее, прекраснее, изменив не только внутренне, но и внешне.

На какой-то миг Лере показалось, что рядом с ней находится абсолютно  другой человек, только издали напоминающий  мужа. Она приподнялась на локте и долго смотрела на него: на его широкую вздымающуюся грудь, на загорелое лицо, мягкие каштановые волосы, волной ниспадающие на плечи.

Внешне Александр казался таким же, как прежде: её смешной, чуть неуклюжий, «колобок» Сашка, но он словно светился изнутри. Лера была уверена в том, что никаким иным взором это  изменение не заметить: для этого нужно внутреннее зрение, которое она открыла в себе только сегодня.

Именно этим зрением Валерия видела насколько может быть прекрасен человек: мужчина, женщина, и как  необходимо это помнить, беречь и любить.
-В сущности, - думала Лера, - мы, люди, слепы и не всегда способны видеть  друг в друге эти наивысшие ценности,  идущие от самой  сути:  красоту души, красоту мысли, красоту человеческого тела. И тем самым обедняем, принижаем себя, опуская человека с высшей ступени эволюционного развития на много ступеней вниз, приравнивая его к  животному.

Некоторые из нас  утверждают, что человек - это даже не животное - это зверь... Но так не должно быть! Человек - самое развитое существо, наделённое не только высшим разумом, но и чувствами: сострадания, сопереживания, благодарности, любви... Если бы человек всегда помнил об этом, руководствовался этим, то на Земле не было бы жестокости,  боли, крови,  и человеческая жизнь  ценилась  бы, как священный, драгоценный дар, как факел любви и нежности, зажжённый для  сотворения, развития, созидания а не для  борьбы, страдания, уничтожения.

В своих мечтаниях Валерия пыталась представила эту жизнь, которая могла быть, если бы человечество было чуть совершенней, чуть добрее, чуть мудрей, но у неё не хватило на это фантазии.

Мысли молодой женщины вновь вернулись к несовершенной действительности. Она  думала о том, что человек превратился в скопище пороков. Жадность, жестокость, ненависть, озлобленность, самолюбие, лень - только часть из них. Избавиться от этого нелегко. Человек, привыкший думать только о себе, вряд ли сможет на место себя любимого  в своём сердце, в своей душе поставить другого человека....

Зачастую мы любим в других самих себя: насколько этот  другой в своём сердце возвышает нас, насколько он забывает о себе в угоду нам, настолько и велика наша любовь. И если эта высота опускается в его сердце - и наша любовь к нему сокращается, подвигаясь к критическому размеру. Потому что это - обман, а обман не может длиться вечно...

Отдав все свои силы  нахлынувшей страсти, порыву воссоединения, мужчина и женщина уснули, представ перед  Вечностью во всей своей первозданной красоте, как когда-то первые и единственные на Земле Адам и Ева.
Их сон был глубоким, спокойным, доверчивым: в чертах спящих не было ни страха, ни  ненависти, ни боли... Любовь, только любовь царила в этой комнате, накрывая мужчину и женщину своим  нежным, благотворным крылом, оберегая от всего жестокого, грязного, глупого, мелкого.

И вдруг мужчина начал терять  очертания, словно тая, превращаясь в  нежно светящееся серебристое облако. Облако поднялось под потолок, концентрируясь, уменьшаясь в размере, а затем поплыло к окну. Через пару секунд его уже не было...

   Продолжение:http://proza.ru/2008/11/10/652