Мина. Часть II. Туман. Глава 5

 
Мина давно закончила читать. Роман ей понравился, но без Сергея стало безумно скучно.   « Даже не сказал, когда вернется, не удостоил», - сама себе посетовала.  Спать еще  не хотелось, и она решила немного прибраться в этом своем новом жилище. Помыла полы, вытерла пыль. Так прошел еще час. Было около девяти вечера. Уже стемнело, за окном была абсолютная чернота.  Интересно, какие у Сергея дела так поздно? Она стала размышлять, куда он мог пойти. Если в магазин, то уже бы давно был дома. Ну не к своему же Штоколову? Что они, так и прыгают один к другому, как зайчики?! Нет, тут должно быть что-то иное. А ведь он кому-то звонил; читая, она краем уха слышала отрывочные  фразы. У Сергея было два аппарата, один дисковый ВЭФ с длинным шнуром стоял в комнате на полу, хозяин не прерывая разговор, путешествовал с ним  по квартире - и в кухню и в ванную. Ей показалось неэстетичным держать аппарат на полу, она раз поставила его на стол. Но Сергей тут же снял его обратно на не слишком чистый пол. Так, видишь ли,  ему некуда падать, а менять разбитые корпуса ему надоело. Типичная мужская логика. Другой параллельный современный кнопочный аппарат  просто  висел у  него на стене кухни, чтобы можно было сразу схватить в случае звонка, не вставая из-за стола.  Обеденного стола в комнате не было, только небольшой журнальный. Ну, это абсолютно нормально для однушки. Так, помнится, Сергей перед выходом из дома звонил с кухонного телефона, якобы чтобы не мешать ей читать. Она взяла в руки маленькую трубку с кнопками. Она бы снова  позвонила его другу, но номер не запомнила. Какой смысл в этих номерах? Если бы это был текст роли – другое дело. Последний набранный номер на таком аппаратике должен сохраниться  в памяти. Она хотела его набрать, вдруг остановилась. А если трубку снимет женщина? Лучше уж ничего не знать. Если он у женщины, она не сможет даже бросить его До своего города ей не добраться, а знакомых в Москве больше практически не было. Разве что податься к этому Штоколову, улыбнулась Мина. Он ничего, симпатичный. Театрал, хе-хе! Забавный такой, с лысинкой. Она посидела , ладошки между коленок, глядя на грязную электрическую плиту. Ладно, будь что будет, решила она и сняла трубку. Пусть это будет женщина, так даже  проще. Лучше сразу узнать горькую правду, чем жить с Сергеем и  его изменами. Мина нажала пальцем кнопочку с надписью «R».
Этим легким нажатием Мина, сама не подозревая того,  спасла Сергею жизнь. На ее счастье в трубке раздался голос ее нового знакомого.
- Простите, Леонид, это вы? Это Мина.
- Да, Мина, добрый вечер!
- А Сергей случайно не у вас?
- Как, разве он не пришел домой? – Голос Штоколова изменился.  Он стал неприятно серьезен. Мина почувствовала холод в груди.  -  Он ушел от меня больше часа тому назад.
- Я звоню вам из дома. Сережа как ушел, больше не появлялся и никто не звонил.
- Оставайтесь на связи, из дома не выходите. Я сейчас же иду его искать.
Штоколов захватил электрический фонарик и выбежал на улицу. Он вспомнил, что в то время, когда уходил Сергей, на улице сработала сигнализация, сначала у одной, потом у другой автомашины. Он еще подумал тогда, что это не случайность.  Скорее всего, мародеры начали действовать. Не стал ли Сергей их жертвой?
Эту версию он принял за исходную, и принялся обходить запаркованные у дома автомобили. Вскоре он услышал слабый стон и нашел лежащего на газоне Сергея. Тот был без сознания. Фонарик высветил красное пятно на его голове. Штоколов  снял куртку, свернул ее валиком и положил Сергею  под голову. Расстегнул его рубашку, приложил ухо к сердцу – оно работало, но как ему показалось, слабо и неустойчиво. Штоколов не решился пытаться перенести Сергея самостоятельно. Не стал он и терять время на звонки в скорую. Понятно, что автомобили не ходят. Он вспомнил, к счастью, травмопункт находился недалеко. Но смогут ли там ему помочь? Штоколов поднял, лежащую рядом с Сергеем лыжную палку   и побрел к травмопункту. Дежурный врач был на месте и внимательно выслушал посетителя.
- Мы тут занимаемся в основном руками и ногами. Вашему товарищу, судя по всему, пробили голову.  Нужно обследование, и, вероятно, срочная операция.
- Но в больнице его доставить нереально. Доктор, помогите!
- Попробую!
Врач с медсестрой выкатили тележку для перевозки больных. Втроем они добрались до места трагедии и подняли бесчувственного  Сергея на тележку. Что-то подсказывало Штоколову, что Сергей будет жить.


Мина сидела недвижимо почти час после разговора со Штоколовым. Сердце ее билось птицей в клетке. Несколько раз она нажимала кнопочку «R»на телефоне. Но на другом конце провода не брали трубку. Наконец, зазвонил телефон, и она услышала голос Леонида.
- Алло, Леонид? Вы его нашли?
- Мина, присядьте, если стоите. Произошло несчастье. Сережу, по всей видимости, ударили по голове чем-то тяжелым.
- Он жив?
Сердце Мины опустилось. Казалось, прошла вечность, прежде чем она дождалась ответа.
- Жив, но состояние критическое. Мне удалось доставить его в травмопункт, там сделали что смогли, рентген. Нужна срочная операция, но у них нет всего необходимого. Перевезти его в больницу можно, но только на тележке. Ему делают на месте все, что можно сделать и готовят к перевозке. Я звоню из травмопункта.  Скоро мы  его повезем.
- Я могу чем-нибудь помочь?
- Вряд ли. Хотя возможно, можете. Позвоните, пожалуйста, в милицию или еще куда-нибудь. Надо Сережу спасать, нужно сделать все возможное. Промедление против него.  Попросите прислать кого-нибудь, машину какую-нибудь. У них есть тепловизоры. А мне нужно идти к Сергею. Если будет кто-то с таким прибором, мы доставим Сергея гораздо быстрее.
Мина записала адрес и телефон травмопункта и набрала 02. Там быстро оценили ситуацию и дали телефон какой-то военной организации. Мина с трудом дозвонилась туда, представилась. Какой-то мужлан попытался флиртовать с ней. Нашел время. Но все-таки обещал прислать специально оборудованную военную медицинскую машину УАЗ. Затем она перезвонила в  травмопункт и сообщила, что будет специальный автомобиль и  везти Сергея на тележке не понадобится. Ну вот.  Кажется все, чем я  могу помочь, сделано. Только бы военные не подвели. Теперь остается только ждать и волноваться. Странно, зачем Сергей пошел снова к своему другу, подумала Мина. Они недавно расстались. Хорошо выпили. Обычно после такого ложатся спать. К тому же позвонил ему, и потом пошел. Зачем? Почему нельзя было по телефону поговорить? Наверное, что-то важное. Не телефонный разговор.  Или  не хотел  при мне говорить? Почему? Значит, они встретились и говорили про меня. Может, Сергей разлюбил меня, но боится сказать? Вот совещался с другом, как быть. Как мне, опостылевшей, помягче дать понять, что пора убираться восвояси.
Мине вдруг страстно захотелось собрать чемодан и уехать назад, домой. Но сделать это было невозможно.  Она разрыдалась от жалости к себе и Сергею. Почему нам так не везет, с тех пор как мы впервые встретились? Да и самая первая встреча такая дурацкая, абсолютно бредово случайная. Словно все силы мира встали против нас, стремятся разлучить.  Нет, конечно, Сергей ее любит. Она  читала это в его глазах, чувствовала каждой клеткой своей кожи, когда Сергей обнимал и целовал  ее. Но он такой непостоянный.   Зачем изменил ей, любя? Глупый мальчишка, нашкодил, и хотел скрыть. Женщина всегда почувствует измену. Это невозможно скрыть. И вот теперь его наказывает жизнь. А ей ним было так хорошо в те самые первые дни. Он ей сразу понравился. Мина больше всего боялась первой ночи с Сергеем , боялась, что постель принесет разочарование. Такое с ней бывало. Но все было хорошо. Да какое там, хорошо!? Все было прекрасно, распрекрасно. Мина вспомнила эту их самую первую ночь.  Она не готова отказаться от  этого. Если он выживет, мы будем вместе. Я  больше не отпущу его ни на минуту. Вот сегодня отпустила одного, и чем это закончилось? Проклятый туман. Скорей бы он рассеялся уже. Теперь она будет беречь Сергея.  Ему посвятит себя. А театр? Придется  оставить профессию, надо родить сначала девочку помощницу, потом мальчика, а там посмотрим.   Может, и третьего ребенка заведем. Вот размечталась, дуреха! Ты хоть одного роди сначала! Ребеночек… Кстати, они с Сергеем совершенно не предохранялись в самый первый раз, как она прилетела. Да и после тоже, чего уж! А дни как раз самые опасные. Можно сказать, лучше не подберешь, если захочется залететь.
 А если Сергей умрет?  А вдруг она останется одна, да еще и беременная. Что делать? К мужу она не вернется, это она твердо решила.  Аборт? Пусть будет, что будет. Если ей было суждено понести от любимого, она сохранит ребенка. Родит в любом случае,  даже если Сергей умрет. Непременно, особенно если ему не жить. Ребенок будет напоминать ей о нем. Трудно  будет одной, конечно, но не она  первая, не она последняя. «Да что это я раскаркалась?» Он должен выжить. Мина стала вспоминать все, что знала о травмах головы. Она читала, что гематомы,  то есть  разливы крови в черепной коробке вызывают повышение внутричерепного давления.   Клетки мозга отмирают. Выживший человек может стать глубоким инвалидом., даже превратиться в овощ.   Ой, упаси бог! Это худший из возможных  вариантов развития ситуации. Осталось бы Мина в таком случае с ним? Она не знала ответа. Попыталась представить себя с маленьким ребенком на руках рядом с инвалидной тележкой мужа и снова, в третий раз за сегодняшний день разрыдалась. Вскоре она, всхлипывая, забылась тревожным сном.

Штоколову было далеко не до сна. Он сидел рядом с Сергеем в травмопункте.  Сергею сделали какие-то уколы, но в сознание он не приходил. Врач в очередной раз взглянул на часы,  сложил губы совсем узкой дудочкой и причмокнул. Леонид понял, что дело плохо. Время  и в этот раз работало против них, причем каждая минута уменьшала шансы Сергея  остаться в этом,  ставшем столь враждебным мире. Но сделать  было ничего нельзя. Леонид набрал телефон военных, который ему продиктовала Мина, не забыли  ли они помочь с машиной? Ответ был «машина выехала». Штоколов прошелся по прошедшим событиям двух дней в своей памяти, все как-то не заладилось. Вчера утренняя встреча с милицией, ранняя выпивка, дискуссия на кухне, повторная встреча у него  дома. Зачем он снова пошел? Все-таки надо  было остановить  Сергея, Можно было бы  по телефону все обсудить. Хотя…Если есть хоть доля правды в их с Сергеем догадках, то телефону доверять нельзя. Если уж они умеют управлять сновидениями человека, то прослушать телефон не составляет труда совсем уж никакого.
Штоколов был абсолютно уверен в Их существовании. Еще в школе на первых уроках астрономии, когда учительница представила скучающему классу макет земли с вращающейся вокруг нее луной, он задумался над очевидной загадкой – почему период обращения луны вокруг своей оси и вокруг  земли совпадают с практически абсолютной точностью. Затем в институте, изучая теорию вероятности, Штоколов подсчитал вероятность случайного совпадения этих двух величин. Она оказалась величиной, стремящейся к нулю. На  нематематическом языке это могло означать лишь два возможных варианта. Луна либо является  искусственным космическим объектом, колоссальным звездным  кораблем на постоянном приколе, либо кто-то синхронизировал с некоей целью период собственного вращения естественного спутника с вращением вокруг земли. Искусственное происхождение луны, или  только управление ею, но вывод напрашивался нетривиальный, невидимая сторона луны была нужна Им, чтобы иметь скрытую до поры от глаз  землян постоянно действующую базу. Почему видимая сторона луны покрыта кратерами, а невидимая нет? Ученые объясняли этот феномен якобы притяжением Земли. Аргумент был  явно притянут за уши. В огороде бузина, а в Киеве дядька. Дело скорее было в другом. Города  или  базы пришельцев на обратной стороне луны были защищены от падения метеоритов, либо силовыми полями, либо с помощью иного оружия. Дураку ясно, что уж если ты построил что-то  на Луне, лишенной защиты атмосферы, на Луне, где не сгорают небесные падающие тела, то следует позаботиться о защите своих построек каким-то иным способом. Возможно, они уничтожали подлетающие болиды, ядерными снарядами. Собственно не в этом дело, как  избавлялись они от незваных минеральных гостей. Важно одно – совпадение двух периодов вращения луны и отсутствие кратеров на обратной стороне Луны полностью сводили на нет теорию  о необитаемости нашего спутника.
Там поработала руки, или что там у них вместо них, пришельцев из космоса. Там у них база, нерестилище, там они живут, периодически вылетая на землю, там накапливают и анализируют полученную информацию. Там они принимают решения. Там, возможно, тайно встречаются с людьми,  согласившимися сотрудничать с чужим разумом. Простой и очевидный факт, к которому пришел Штоколов еще на институткой скамье, почему-то не обсуждался в печати, замалчивался. Штоколов написал статью о своих выводах, послал в журналы. Статью не напечатали. Существовал тайный приказ такие материалы не публиковать, следовательно, существовало сильное лобби пришельцев, которое помогало скрывать от народов не только сам факт их постоянного нахождения рядом с нами, но и уничтожать в зародыше любые попытки  размышлений на эти темы, вплоть до сокрытия совершенно очевидных вещей. Возможно ли такое? А почему нет? Сталину, например, удавалось скрывать в течение многих лет уничтожение собственного народа от международной общественности. Все зависит от постановки дела. И вот оно – доигрались!
  Пришельцы начали действовать. Решили больше не рисковать. Кто-то там у них на самом верху принял решение типа «окончательного решения еврейского вопроса» Гитлера. Только теперь решение касалось не отдельного народа, а всего человечества. Ну что ж, дело не новое. Различие лишь в методах и количестве. Интересно, чем они заинтересовали своих пособников? Обещаниями сладкой жизни на каком-нибудь теплом острове…
В это время с улицы донесся автомобильный гудок. Штоколов выбежал из здания. В тумане светились два огня. Из армейской «буханки» - полноприводного фургона защитного цвета с  пассажирского сидения вылез молоденький офицер с тепловизором на шлеме. Он подал руку Штоколову и извинился, что  они не  смогли приехать быстрее.
-С какой скоростью удается двигаться, командир?
- Не более10-15 километров в час.  Приборы обеспечивают видимость в пределах 15 метров. К тому же приходится постоянно тормозить. Люди постоянно вываливаются на дорогу. Чего дома не сидится?
«Да, уж не сидится нам» , - подумал, Штоколов.
- До больницы около 5 км.
- Так не будем терять времени. Где пострадавший?
 Носилки с Сергеем загрузили через заднюю дверь «буханки». В тумане сделать это было непросто,  борт был довольно высокий. Сергей весил около 90 кг. Водитель с офицером влезли внутрь, Штоколов толкал снаружи. Носилки наклонились. Ноги Сергея в носках, обувь в травмопункте сняли, начали наползать на лицо Штоколова. Почему-то Штоколов подумал, что сейчас почувствует запах пота этих ног и его слегка замутило. Он зло подумал: «Ага, как пить с ним, так пожалуйста, а ножки понюхать у товарища, так уж и нос воротишь!» Эта мысль придала ему силы и помогла справиться с носилками. Штоколов забрал ботинки Сергея и сел  в кузов на сидение вдоль борта. Машина тронулась, ревя мотором на низкой передаче.
В салоне горела маленькая лампочка. Лицо Сергея в ее свете выглядело очень темным. «Серый, ты стал и вправду серым», - подумал Леонид и понял, как сам устал. Было около полуночи, но в больнице обещали подготовить операционную к их приезду. Леонид взглянул в лобовое стекло автомобиля. Луч фар терялся в тумане через пару метров. Но водитель – солдатик в таком же, как у офицера шлеме с тепловизором уверенно направлял автомобиль вперед.
« Должны добраться, - подумал Штоколов .– Потерпи, Серый, нет, Сережа, все будет хорошо!»
  - Одно хорошо, - не оборачиваясь, крикнул офицер, - ни тебе встречного, ни тебе поперечного движения!
- Ага, проблема пробок в Москве решена.
Офицер рассмеялся.
- Не волнуйся, доставим твоего друга в целости. Прости, что не можем быстрей!
- Что у вас слышно по поводу всего этого?
Офицер не ответил. Но и это можно было считать ответом. Явно ничего хорошего не ожидалось. Ах, как некстати это несчастье с Сергеем! Впрочем, такое никогда не бывает кстати. Ясно одно, выживет Сергей или нет, рассчитывать в ближайшее время можно будет лишь на свои силы. Но одному ему никак не справиться. Ему нужен хоть какой-то помощник, придется довериться кому-то из наших. Но шансы  не угадать один к трем .Слишком велики. Любой в лаборатории мог оказаться изменником родины
Эта мысль заставила Штоколова слегка улыбнуться. Как в плохом шпионским  детективе, изменник Родины, враг народа. Тут  нужна новая,  непривычная терминология. Изменник человечества? Враг цивилизации? Пожалуй, ренегат вполне подойдет. Коротко и ясно.
Примерно через полчаса они прибыли на место. Штоколову с трудом удалось найти приемное отделение в тумане. Процедура оформления заняла еще минут пять- семь. Штоколов уже начал взрываться внутри себя. Вот же вездесущие бюрократы! Гори все хоть синим огнем, но эти выживут, ибо бессмертны.
Наконец  Сергея увезли на каталке. Носилки из травмопункта остались стоять, прислоненные к стене.
«Вернуть бы их в травмопункт как-то. Там хорошие люди работают…»
Штоколов уснул прямо на диванчике приемного покоя первой городской больницы.

Операция длилась несколько часов. За окном уже давно рассвело, когда мед сестричка тронула Штоколова за плечо.
- Операция закончена. Врач собирается уходить. Хотите с ним поговорить?
- Он что, может говорить?
- Врач? Да, конечно!
- Ах, да, врач…Простите, я спросонок не понял.
  Сестра повела Штоколова больничными коридорами. Затем они поднялись на лифте в отделение черепно-лицевой хирургии. Врач, седовласый усатый старик кавказской национальности представляться не стал.
- Ну, что я могу вам сказать? Все что могли, мы сделали. Жить пациент будет. Но поражения есть. Насколько сильные – покажет время.
- Спасибо, доктор!
- Кем он вам приходится?
- Друг, работаем вместе.
- Ну, другом, пожалуй, останется. А насчет  работать и дальше вместе не обещаю.
-Инвалидность?
 - Увы, весьма вероятное развитие событий.
Распрощавшись с хирургом, Штоколов взглянул на часы. Было 7:10. Добираться до дома пешком ему отсюда часа два с лишним. А до института не более часа. Помощи ждать все равно неоткуда. Надо попытаться проникнуть в лабораторию и отыскать образец полученных Сергеем реактивов. Главное – понять, сработает ли он. Случайно или нет было нападение на Сергея - неясно, но такое могло случиться и с ним самим в любую минуту.
А в этом случае решение станет недоступным для других. Двигаясь в тумане, Штоколов пытался решить для себя дилемму. До выздоровления Сергея, которого может и не наступить, он единственный носитель информации о результатах опыта, о выводах, о решении. Случись с ним что-то, и возможно, человечество будет уничтожено во вполне обозримые сроки. Это огромный риск, быть единственным носителем столь важной информации. Но кому он мог довериться? Пожалуй, с минимальным риском только Мине.
Леонид  чуть не стукнулся лбом о пластмассовый колпак над телефоном –автоматом. «Это знак», - подумал он и набрал знакомый номер. Телефон долго не отвечал, но когда ответил, голос Мины в трубке  сонным не был. Леонид сказал что опасности  для жизни Сергея больше нет, но о возможной инвалидности умолчал. Затем вкратце рассказал Мине о событиях прошедшей ночи.
- Мина, это очень важно. Запомни, но не записывай! - Незаметно для себя, он перешел с ней на ты.  – Если со мной что-то случится…Ну, вдруг… Ты должна разыскать Константина Исидоровича Свиридова, моего начальника. Передашь ему, что в работе над проектом №16-32 обнаружена сверхтекучесть в образце 3 или 4.  Туман, вероятно,  можно сконденсировать с помощью этого вещества.
- Хорошо, Леня, я запомнила. Удачи тебе!
Штоколов повесил трубку. У актрисы должна быть хорошая память, а Мина настоящий профессионал. Так спокойнее. Теперь можно рисковать. Леонид двинулся дальше по направлению к институту.
Через полчаса он услышал гул голосов и путь ему преградила толпа. По отдельным словам Штоколов понял, что люди собрались возле универсама и ждут его открытия.
Голоса в тумане лениво обсуждали перспективы: «А будет ли там что-нибудь?» «Вчера еще  было».  «Небось, все не сожрали!» Было без четверти восемь.
Леонид понял вдруг, что сам страшно хочет есть. Кроме голода, еще одна идея заставила его присоединиться к голодным людям, толкающимся в тумане. К тому же мучила жажда. Штоколов еще вчера обратил внимание на  то, что казалось бы сырой туман, почему-то наоборот, сушит горло. Хотелось прокашляться. И еще. Штоколов вспомнил, что забыл в больнице посетить  туалет после тревожной ночи.
«Ну, вот», - подумал Штоколов, - «одновременно хочется есть, пить, какать, писать и спать! И бриться и мыться. Сколько времени можно протянуть в таком состоянии?»
 Он зашел на зады магазина и спустил штаны. Окружающее амбре  подсказывало, что он тут  такой не первый.
«А что поделаешь?» - словно извинился  он сам себе. –«Не помирать же?»
Вскоре у входа в магазин появился милиционер и начали запускать внутрь группами по 50-60 человек. Когда очередь дошла до Леонида, на полках мало чего оставалось. Народ хватал все, что можно, включая бакалею, соль, мыло и спички. Времени жить оставалось совсем мало.  Штоколову досталось несколько банок рыбных консервов, пакет знакомых сухарей «Ванильные», пакет ячменной крупы «шрапнель», бутылка растительного масла, два лимона и бутылка ликера «Нежность». Пластиковых пакетов в  продаже не было. Расплатившись, Штоколов завернул нехитрые покупки в свою  джинсовую куртку и двинулся дальше.
Когда он добрался до института, было уже около 9-ти. Огромные деревянные двери института были заперты, висела табличка «закрыто по техническим причинам».
« Всегда-то у нас только  технические проблемы. А иных просто быть не может». Штоколов нажал кнопочку звонка. Звонить пришлось минут десять, пока в верхней, застекленной половине двери показалось лицо вахтера. «Сегодня дежурит молодой, это хорошо»,  - отметил  Штоколов  Не открывая дверь, он замахал руками крест-накрест.  Штоколов прижал к стеклу только горлышко  бутылки, стараясь не засветить название напитка. Он  не был уверен, что вахтер, которого  звали Николаем, любит ликер.  Лицо Коли приобрело осмысленно-заинтересованное выражение. Через минуту он отпер дверь. Он был в форме, на боку кобура.
– Никого не велено пускать, Леонид Иосифович  – закрыт институт.
- Знаю, Коля. Но мне до дома не добраться, сил нет. Семенцова ночью возил в больницу, ему сделали операцию, - стараясь не сказать лишнего, Леонид рассказал о несчастном случае. - Короче, пусти погреться, кашку сварим, чайку попьем.
Леонид потряс своими продуктами, что возымело на вахтера решающее действие.
- Ладно, заходите, посидим у нас в каптерке. Но дальше не пущу, чтобы ни одной  опечатки не стронуть. Сами понимаете, с меня за это стружку снимут… 
- Понимаю, Коля, понимаю. А у меня к чаю и лимончик.
В каптерке  стоял топчан, маленький стол, холодильник  и электроплитка. Работала радиоточка. Бросив взгляд на ячневую крупу, Николай только ухмыльнулся.
-Ее  же целый час варить.
- А куда нам торопиться?
- И то верно.
Николай занялся приготовлением завтрака, а Леонид, помогая ему, слушал девятичасовые новости. Диктор сообщил  о начавшемся медленном повышении уровня мирового океана в связи с таянием льдов на обоих полюсах планеты.
Новости подавались в оптимистическом тоне, говорилось, что ученые скоро найдут способ побороть стихию тумана.  Также сообщалось об участившихся случаях грабежей и мародерства. С 20 часов до 6 утра с сегодняшнего дня в Москве  вводится комендантский час, объявлялось чрезвычайное положение. Разрешалось появление на улице только со специальными пропусками. Вводились нормы на отпуск продуктов питания о дни руки. 
Штоколов вздохнул. Всего этого следовало ожидать. Ничем иным, как началом конца это не было.  Власть будет удерживать ситуацию в своих руках до тех пор, пока коммунальные службы подают воду и электричество в дома, а в магазинах будут хоть какие-то продукты питания. Возможность налаживания движения автотранспорта с помощью тепровизоров Штоколов считал  эфемерной. Во-первых, скорость в 15 км была явно недостаточной для обеспечения огромной городской инфраструктуры всем необходимым. Во-вторых, видимость в 15 м при использовании тепловизоров не могла обеспечить безопасность движения при сколько-нибудь массовом движении автомобилей. Машины будут  сталкиваться, движение остановится.  Да и взять сами эти тепловизоры, сколько их есть на военных складах? Обеспечены ли они в достаточной мере электропитанием? Не попадут ли они в руки криминальных типов?  Преступник, вооруженный тепловизором получал огромное преимущество по сравнению с мирным законопослушным жителем города. Возможно, на Сергея напал именно такой бандит с тепловизором. Короче, вопросов было гораздо больше, чем ответов. Взять и саму милицию.  Она в стране давно не пользуется доверием. А в создавшейся ситуации, имея тепловизоры,  приобретает просто-таки  безграничную власть, практически не контролируемую.
Нет, наш мир обречен, если не удастся найти решение . Пока что на пути к нему стоял вахтер, что делать? Уговорить его, довериться? Но сможет ли он понять, поверить? Не схватится ли за оружие? В этом случае путь к реактиву отрезан. Вызовет подмогу, арестуют. Оглушить его чем-нибудь, пока он возится у плитки? Штоколов вспомнил, как выглядел Сергей после нападения, и категорически отмел такую возможность. Вдруг на него снизошло озарение.  Только бы сработало, только бы нашлось то, что надо.
- Николай, голова от бессонной ночи раскалывается.
- Могу предложить тройчатку.
- Бесполезно. Давление поднялось. Мне бы в медпункт. Он опечатан?
Николай внимательно посмотрел на гостя.
- Да что там опечатывать? Ну, пойдем, я тебе открою.
Вахтер снял с крючка нужный ключ и повел Леонида по коридору. Медпункт находился на этом же, первом этаже за большой парадной лестницей института.
Сердце Штоколова билось, как у боксера перед боем. Стараясь сдержать волнение, он нашел в кармане пачку сигарет и закурил. Вахтер неодобрительно обернулся на звук сработавшей зажигалки, но ничего не сказал.   Он же, не курит,  вспомнил Штоколов. Вахтер отпер дверь и встал у входа, заглядывая внутрь. Штоколов подошел к стеклянному шкафчику с лекарствами и дернул дверку. Она была закрыта  Ключ нашелся по соседству, в нижнем ящике тумбы стола .
Леонид отпер шкафчик и начал копаться в его содержимом. К счастью, шкаф был расположен так, что Штоколов почти полностью закрывал собой полки от вахтера. Пришлось покопаться, нужная ему ампула нашлась не сразу.
- Вот, нашел! Папаверин.
Штоколов обернулся к вахтеру и показал ему вскрытую упаковку каких-то таблеток от давления, одновременно кладя левой рукой в карман брюк ампулу.
- Я возьму одну.
- Берите лучше всю упаковку. Вскрытую пачку скорее заметят.
- Точно, Николай!
- Клавдии Ивановне потом сами скажете спасибо. Когда все это закончится.
 Они вернулись в каптерку.
  - А ты думаешь, закончится?
- Чем-то непременно закончится. Все кончается.
А он совсем не дурак, философ. Раньше ему не приходилось общаться с этим парнем кроме « здрасте- до свидания» во время сдачи- получения ключей с росписью в журнале. Вахтер же по долгу службы знал всех сотрудников по именам, наверняка знал и много другого, например, кто и когда посещал институт.
- Ты  давно заступил? – спросил Штоколов, чтобы поддержать разговор.
- Вчера.
Штоколов припомнил, что вахтеры дежурят по двое суток. Значит, завтра Митрофаныч его сменяет, утром. Что ж, это только на руку. Получается, в случае удачи задуманного у него в запасе почти сутки.
Николай повернулся к плите, чтобы помешать кашу. Из репродуктора слышалась песня про свадьбу в исполнении  Муслима Магомаева. 
«Очень своевременно», - подумал Леонид, надламывая сквозь карман ампулу.
- Где  тут у вас  стаканы?
Николай обернулся: - В тумбочке гляньте!
 Вахтер поставил перед гостем пустую консервную банку.
- А это вместо пепельницы.
Штоколова бросил окурок в банку и достал два граненых стакана. Затем он, подумав, один стакан заменил эмалированной кружкой, стоявшей там же.
- С детства  люблю пить из кружек. Напоминает походы.
Николай плеснул  ему в кружку холодной воды из стеклянной банки.
- Это таблетку запить.
Ах, да, таблетка. Придется ее выпить для реалистичности. Леонид демонстративно вытряс из облатки таблетку на стол. Важно, чтобы вахтер ее увидел. Штоколов представил себя героем   знаменитого романа Юлиана Семенова, что придало уверенности.
- Каша скоро сварится.
Николай убавил нагрев и сел напротив. Леонид взял таблетку со стола правой рукой, положил в левую и сжал кулак, одновременно зажимая таблетку между средним и безымянным пальцами. Кружку он взял в правую руку. Штоколов еще в школе, участвуя в драмкружке, научился трюку изображать по ходу действия съедение несъедобной бутафории. Он сделал вид, что глотает таблетку, по-прежнему держа ее зажатой между пальцев, и запил водой. Когда Николай отвернулся, сунул таблетку в карман, где была ампула, достал и быстро вытряхнул в граненый стакан, чтобы белая жидкость на дне не привлекла внимания, вахтера, он поставил стакан за кружку и откупорил бутылку с ликером. Затем быстро разлил в обе емкости, плеснув себе совсем чуть-чуть, а в стакан доверху.
- Выпьем? – голос его на этом месте дрогнул.  «Не верю» - сказал сам  себе артист Штоколов. «Только бы выпил, только бы не заподозрил».
- Вообще-то я на службе.
Твердости в голосе вахтера не было.
- Так нет же никого. К том же напиток слабенький.
-  А если проверяющий придет? – как-то уж совсем для  проформы промямлил Николай, уже протягивая руку за стаканом. Штоколова отпустило. Вахтер явно не дурак выпить.
- А что  вы себе так мало налили?
« Очень хорошо, - подумал Штоколов.-  Он не знает, что лекарство от давления и алкоголь вещи несовместимые.  Это мне на руку»
- Так голова же болит.
- А-а-а, - неопределенно протянул Николай. – Тогда за то, чтобы вся эта мутатень поскорее закончилась.
  Они чокнулись и  немедленно выпили. Вахтер пил, задирая голову, кадык его отсчитывал глотки. Выпив до дна, он крякнул и скривился. Ликер не произвел впечатления, но грех смотреть в зубы дареному коню. Подоспела каша.  Как ни странно, она получилась вкусной. По крайней мере,  так показалось безумно голодному Леониду. Через четверть часа с ликером и кашей было покончено. Глаза вахтера помутнели. Штоколов налил обоим чаю, выложил на стол  лимоны и сухари. Продолжая внимательно  следить за реакциями вахтера, Леонид стал рассказывать про свои ночные приключения. Не прошло и двадцати минут, как клофелин подействовал.  Вахтер реагировал все хуже, голова его свесилась на грудь. Затем все тело начало клониться в сторону. Штоколов вскочил, чтобы удержать его от падения и уложить на топчан. Вахтер крепко спал. 
Скачка артериального давления   у Штоколова сегодня не было, но однажды после двух бессонных ночей во время работы  по сдаче очередного проекта с ним была такая оказия. Он обратился в медпункт, где любезная Клавдия Ивановна предоставила ему весь арсенал своих средств борьбы с гипертонией. Про совместное действие клофелина  и алкоголя он  узнал из рассказов друга, попавшего на крючок аферистки, работавшей  с этим средством.
Штоколов улыбался, устраивая вахтера поудобней. Клофелин спасет мир.
Он снял ключ от своей лаборатории с крючка в шкафчике и  поднялся на второй этаж.  Дверь была опечатана печатью Фокина. У Штоколова, как завлаба, был свой кабинет по соседству. Штоколов хотел  было уже отпереть дверь лаборатории, но в скверном свете туманного утра, падавшем из окна коридора ему показалось, что с печатью неладно. Поколебавшись, он включил электрическое освещение в коридоре. Точно, так и есть! Кусок шпагата был аккуратно вынут из металлической формы,  заполненной тисненым пластилином, а затем снова туда заправлен чем-то острым. Дурное предчувствие охватило Штоколова. Он сглотнул  слюну и отпер дверь лаборатории. Около часа Леонид осматривал шкафы лаборатории. Он нашел образцы реактивов по проекту, но не было никаких следов запаянной колбы.
Оставалась надежда, что в несгораемом шкафу хранились печатные  материалы по 3-у и 4-у опытам. С их помощью можно было бы воссоздать результаты. Правда, для этого пришлось бы вызывать сотрудников вопреки запрету на работу, запускать установку. Но и на  дверцах шкафа  Штоколов обнаружил ту же картину. Та же история со шпагатом и печатью. Поворачивая ключ в замке, Штоколов уже знал, что нужных документов внутри нет.  Он перетряс все папки. Отчетов  по проекту 16-32 не было в помине. На всякий случай Штоколов открыл свой кабинет и поискал у себя. Ничего. Реактивы и документы исчезли.   Леонид откинулся в кресле и предался размышлениям. Ну что же, отрицательный результат тоже является ответом на некоторые вопросы. Причем, ответом на самые главные. Получается, что все их с Семенцовым размышления являются не досужими домыслами,  и инопланетный заговор действительно существует. И вероятность  эффективности действия полученного реактива на усмирение тумана так же очень высока, иначе бы от него не стали избавляться. Холодок пробежал по спине Штоколова. Только сейчас он до конца понял, с какими силами собрался бороться.  Тишина и обыденность собственного кабинета, как ни странно, только добавляли жути.
  Кто они, эти таинственные всесильные пришельцы, способные изменить за одни сутки условия жизни всей земной цивилизации? Что может сделать против них он, один против всех?
Штоколов с трудом прогнал от себя  эти мысли. Сергей уже пожертвовал собой в этой борьбе. Теперь он, Леонид Штоколов, должен продолжать начатое им дело. Права отступать нет. Надежда на то, что Сергей выздоровеет  и сохранит работоспособность невелика. Кроме него некому воссоздать условия опыта. Значит, надо вычислить этого таинственного жучка как можно быстрее. Возможно, он еще не уничтожил похищенное.
Штоколов позвонил Мине:
- Со мной пока все в порядке.
- Слава богу!  А я уже начала волноваться Постарайся мне звонить как можно чаще. О Сергее есть новости?
  - Позвони, пожалуйста,  в первую градскую больницу. Телефон в справочнике. Он лежит в отделении черепно-лицевой хирургии. Я постараюсь звонить при первой возможности. Кстати, Свиридову звонить уже не нужно.
Штоколов повесил трубку и пошел осматривать коридоры института. Следов вскрытия или взлома дверей, разбитых окон не было. Совершенно очевидно, что неизвестный посетитель проник обычным путем, через главный вход.  Скорее всего, произошло это вчера, во время вахты Николая. Жалко, что спросить его об этом нельзя, еще довольно долго. Штоколовский друг, получивший, как потом установило следствие две похожие на сегодняшнюю ампулы, проспал почти трое суток. Фактически, его жизнь была в очень большой опасности. «Надеюсь, что меня оправдают, - подумал Штоколов. - Но до этого нужно хотя бы дожить».
Кто же из наших посетил вчера институт? Накануне Штоколов после звонка Свиридова и ухода Сергея, обзвонил всех сотрудников лаборатории. Все были дома. Впрочем, был уже вечер. Но никто и не говорил, что посещал лабораторию. Хотя, жучок  безусловно и не скажет, само собой. Что нам может помочь? Ключ от несгораемого шкафа, кроме него самого и Сергея, был еще у Фокина.  Но Фокину незачем было оставлять на двери следы вскрытия. Он бы снова опечатал дверь той же, своей печатью. Хотя, если кражу совершил он,  ему бы хватило ума не ставить печать,  именно для того, чтобы отвести от себя подозрения. Что же делать? Тут Штоколов вспомнил о журнале выдачи ключей. Ясно, что сотрудник пришел  раньше поступившего запрета на вход в институт, иначе  бы его не пустил   вахтер.  Значит, он должен был официально получить ключи от лаборатории и расписаться, Уходя, сдать ключи и снова расписаться. Таков был неукоснительный порядок.
Леонид побежал вниз. Журнал был на своем обычном месте. В нем за вчерашний день  было шесть записей. Шестеро сотрудников института  посетили его вчера и взяли ключи от своих лабораторий и кабинетов. Ни Фокин, ни кто либо иной за ключ от его лаборатории не  расписывался. Среди прочих был и  Свиридов, который, получив высокое распоряжение о временном закрытии института, возможно, решил посетить свой кабинет, чтобы забрать какие-то вещи. Больше никого. Хотя, теоретически это было возможно,  мог придти работник первого отдела. Ну, с ними  все понятно. У первого отдела свое начальство.  Они в журналах не расписываются, ключи не сдают.  Четыре лаборатории были вчера открыты и закрыты своими сотрудниками. Еще открывался буфет, кто-то видимо, проголодался дома. Или забрали оставшиеся продукты, чтобы не испортились. Штоколов продолжал анализировать. В принципе, сотрудник имевший свой дубликат ключа мог пройти в лабораторию , не расписываясь. Но это бы удивило вахтера, это непорядок. Если сотрудник приходит в свою лабораторию первым, он должен взять у вахтера ключ и расписаться.  Можно, правда, объяснить, что в свою лабораторию не идешь, а идешь куда-то еще. Институт большой. Кстати, Фокин и по складу  характера, и по работе контактировал, чуть ли не со всем коллективом учреждения. Он вполне мог прийти, не расписываясь,  и тайно вскрыть лабораторию. Так что подозрения с него снимать рано.  Остальные посетители были вне подозрений, они ведать не ведали о работах Семенцова и не заходили в его лабораторию. Оставался еще Свиридов, но у того не было ключей он несгораемого шкафа. Эх, спросить бы сейчас у вахтера , кто вчера приходил! Как же он не догадался сделать это! Теперь получается,  что клофелин не спасет, а погубит мир. Тупик?
Штоколов снова пересчитал по пальцам владельцев ключа от несгораемого шкафа. Их было три, у него самого, у Сергея, у Фокина. Все? Нет, не все. Копии всех ключей хранились  в 1-м отделении. Но был ли там кто-то вчера, неизвестно.
  Теоретически сотрудник первого отдела тоже мог быть в институте. Имея копии всех ключей, чекист  без особого труда мог вскрыть лабораторию и забрать реактив из шкафа. Чекисты имели доступ ко всем документам, более того, раз в неделю  в обязательном  порядке просматривали все документы по секретным работам, пересчитывали и подшивали листы документов, ставили свои печати.
Штоколов хлопнул себя по  лбу.   Кому, как не первому отелу наиболее удобно в тиши кабинета, не светясь контролировать  работы всего института. Если бы ему самому понадобилось завербовать шпиона, то лучшей кандидатуры просто не было. Кстати, кабинет Свиридова находится рядом с первым отделом. А он подозревал больного старика. Штоколов набрал домашний номер руководителя.
- Здравствуйте Константин Исидорович! Как вы себя чувствуете?
- Леня, ты откуда? Нормально  себя чувствую, спасибо.
- Константин Исидорович! А вы когда последний раз были в институте?
- Был вчера, еле назад добрался. А почему спрашиваешь?
- Да так, интересуюсь как там дела?
- Дела, как сажа бела.  Говори, не темни, что нужно?
Штоколов решился.
- А в первом отделе был кто-нибудь, не видели?
-М-м-м... Не помню точно…-В трубке помолчали. - Кажется, был Харис. Зачем тебе?
- Спасибо, Константин Исидорович! Поправляйтесь!
- Леонид, скажи, зачем тебе?!
- Да так. Может он чего знает…
- Никто ничего не знает, - отрезал Свиридов и повесил трубку.
Разговор со Свиридовым мало чего дал. Но это была хоть какая-то зацепка. Харис Османов, зам начальника первого отдела, был довольно  мрачной личностью. Он появлялся неожиданно в любом помещении института, окидывал присутствующих тяжелым  взглядом из под густых бровей, и через минуту уходил, не проронив ни слова.
Понятно, он не пользовался популярностью.
Штоколов взял с вахты ключ от отдела кадров и секретариата, и не колеблясь, вскрыл оба помещения. После всего содеянного ему уже нечего было  бояться администрации. Все равно ему грозило уголовное дело за отравление вахтера при исполнении… Короче, пан или пропал. Через полчаса поисков, он нашел в отделе кадров карточку Османова с его телефоном и адресом.  Оказалось, тот жил неподалеку от института. Впрочем, этого следовало ожидать: жившие далеко, вряд ли могли бы добраться в тумане пешком. Что делать? Нагрянуть к нему домой, посмотреть в его глаза? Но он может и не открыть дверь. Впрочем, выбора не было.  Штоколов взял ключ от запасного выхода, отпер дверь института и отправился в туман.