А к нам он придёт?

- Пап, а пап, а давай играть в одну интересную игру?
…
- Папа, ну давай! Па-па-па-па-па-па-па-па-па-па-па – Маша, повиснув на моей руке, пыталась, в стиле спартаковской речёвки, пробудить меня.
- В какую? – отстраненно отреагировал я на задорное настроение дочери.
- Ты будешь меня называть по-разному, и я тебя тоже как получится. Начали?
- Я не понимаю – спокойно, бесцветно ответил я.
В голове крутились цифры, люди с сегодняшних встреч, допущенные промахи в переговорах. Хотелось повернуть время вспять и переиграть, пересдать колоду заново. И зайти с другой карты. Выступление, потом слайды и лишь в конце бизнес-план. Промах. Зато попали в меня.
- Я тебя папочка, и ты меня как-нибудь. Твоя очередь.
Я пытался переключиться с работы на дочь. С самого детского сада она то и дело спрашивает меня, пытается разговорить.
 А где я? Переговорка, полная пепельница окурков, чашки с кофеподтеками, бумаги, разбросанные по столу, проектор застыл в последнем слайде, духота и бежевые стены, пропитанные моим отчаянием. Провал. Не первый, их было много. Правда, побед было больше и намного. Я даже уверен, начальник все спишет на кризис. Он даже подойдет завтра ко мне, похлопает по спине, и скажет, что я был на высоте (ведь он был рядом) и видел, как я парил. Кризис.… Но как-то не легче. На губах не горчит, просто солоновато. Перемудрил.
Я попытался включиться в игру дочери.
- Доча.
- Папка.
- Это ты где услышала – недоуменно выпалил я?
- Федя вчера, нет, в первый день садика на этой неделе, говорил, что его папка самый сильный в мире.
- Принимается. Тогда - Доченька.
- Папуля.
- Дочурка.
- Папаня.
- Вот те раз – удивленно выдал я.
- Это из мультика про бычка и волка. Ты забыл?
- Вспомнил. Мое слово: Дочь.
- Отец.
- О-го-го – я сразу почувствовал себя на 10-15 лет старше, с убеленными сединой бакенбардами, морщинами у глаз, усами, не один раз смоченными пивом.
Слава Богу, мы подошли к подъезду, и мне не пришлось отвечать. В голову ничего не лезло.
- Я выиграла. А еще я бы назвала: папаша, папенька, папусик. И еще, и еще! – и она засмеялась, пропев, «по-по-по-по-по-бе-бе-бе-бе-да-да» в том же фан-стиле.
- Маша, откуда ты столько знаешь, – не переставал удивляться я, радуясь веселости дочери. По-моему, я стал приходить в себя.
- Мама научила. Вчера. Она предложила поиграть в эту игру, когда мы будем идти сегодня с тобой из детского садика. Мне понравилось. Я умница. Мама сказала, что у меня получится выиграть, – заливаясь смехом, она стала взбегать по лестнице.
Добежав до нужного этажа, она стала стучать в нашу дверь. А когда Вера открыла, Маша обхватила маму и сказала: «Мамулечка, я победила папу в нашу игру! Мы с тобой молодчины».

***

Я крутился на кресле, в мониторе ноутбука отражалась новая презентация. Новая возможность покорить вершину, взять очередной рубеж, потешить свое самолюбие. Я же профессионал – убеждал себя сам.
Они боялись окунуться в стратегический план, предложенный нашей компанией.
Очевидно, они уже пришли к нам с внутренним отказом. Такую защиту трудно разнести в клочья. Может их подкосило после недавнего падения фондовой биржи. Хуже того, они, по-видимому, боялись самим себе признаться в этом. Пытались плыть в полный штиль на галере, гребя чайными ложками. Выдохлись. Неудачники – злился я. В душе я топал ногами, и было из-за чего. Две недели полной погруженности в их желания, чаяния. Как всегда, я то и дело перевоплощался, то в потребителя, то в сотрудника их фирмы, а иногда в планету Земля. Я хотел им донести информацию первым классом. Горел на работе, дома. Ночью вставал и шел проверять живучесть нового детища – препарировал, вживлял, измерял, делал выводы.
Вот они сидят в креслах с заинтересованными лицами, внимательно слушают, кивают, их юрист время от времени что-то записывает. Они бы еще кадровика с собой взяли. Три часа. Я заводил их и отпускал в небо. Они, жужжа пропеллерами, неслись вверх, там я их подхватывал. Новая стадия. Новый заряд, и они снова в пути к звездному будущему. И в конце феерическое шоу: цифры, гистограммы превращались в фейерверк и в небе своими яркими огнями рисовали денежные знаки в больших количествах – им бы хватило. Но нет. Нет, еще раз нет. Провал. Мы, конечно, получим компенсацию, и из нее, безусловно, перепадет и мне. Но как же быть с самолюбием?
- Папа, – осторожно входя в кабинет, Маша обратилась ко мне, - а у нас дома Новый год будет?
Меня как будто четвертовало этим вопросом. Я мигом пришёл в себя. Повернувшись на кресле к Маше, я обмер.
Передо мной стояла высокая, стройная девушка с каштановыми волосами, ниспадающими бурными потоками на плечи, глаза выжидательно поблескивали. Ей было лет восемнадцать – двадцать. Я узнал в ней Машу. Узнал, как отец, дочь. Совсем взрослая. В ней чувствовалась какая-то вопросительная слабость, как будто все силы она отдала заданному вопросу. Мне показалось, что её максимализм, гордость, неприступность остались за дверью. Она была безоружна. Я опустил взгляд на свои руки, ногти не блестели, кожа поблекла – они постарели. Что со мной?
Руки затряслись, я стал рефлекторно сжимать пальцы в кулаки. Страх овладел мной, сковал в одно мгновение. Дочь повзрослела, я постарел.
Силясь, совладать с собой, я стал поднимать глаза.
Передо мной вместо взрослой девушки стояла маленькая шестилетняя девочка, держа в руках куклу.
- Папа, скоро Новый год в детском садике, ёлка пушистая стоит на площади, окна магазинов украшены снежинками. А к нам он придёт?
Я не плакал с её рождения, тогда слёзы радости капали на конверт, в который она была завернута в роддоме. На Верином бледном лице сияла улыбка, Маша спала, я плакал от счастья. Вот она - моя частичка. Её сердечко бьется, носик дышит, ей снятся сны.
Сейчас слёзы были другими. Страх исчез. Правда, веселье всё не появлялось.
- Мама, папа молчит – хныкая, кричала дочка в коридор.
- Кирилл, ты там совсем заработался. Удели несколько минут Маше.
Я пытался нащупать почву под ногами. Теперь внутри меня начался шторм. Машин вопрос множился в голове: сверлил, колол, щепал. Куда бежать? В дверях дочь.… И она ждёт ответ. Где сила воли, когда она мне так нужна.
А он к нам придёт? А он к нам придёт? А он к нам придёт? А он к нам придёт?
Самообладание стало понемногу возвращаться. Но понемногу – это не мой вариант, еще секунду, и дочь зальётся слезами, уйдет за защитой к матери. И я в миг из любимого папули превращусь в глазах дочери в злого Бармалея или крокодила, который солнце проглотил.
Не хочу так! Я сполз с кресла на колени и подозвал к себе дочь.
- Манечка, Новый год будет дома. Настоящий Новый год! С ёлкой, Дедом Морозом, шутихами, хлопушками, подарками.
- Правда, правда? Честное отцовское?
- Да, честное отцовское! А ты Дедушке Морозу письмо написала?
- Конечно. С мамой вместе. И уже отправили по почте. А еще мне мамочка сшила костюм «Феи огня»! Я буду растапливать лед в сердцах деток, которых заколдовала Снежная Королева, – уже взахлеб тараторила Машенька.
Я чувствовал, как энергия моей дочки пробуждала меня. Из блестящих глазок, из губок, которые в улыбке расплывались на лице, из её пальцев, которые тоже принимали участие в её песни Жизни - бурными потоками в меня проникала живая вода. Дочь - Фея огня спасает своего Отца – Мёртвого офисного короля.
- Маша, ты развеяла чары, которые усыпили папу. Я был не здесь, где-то далеко, очень далеко, а ты своим волшебством вернула меня на землю, домой.
Дочка смотрела на меня большими глазами, и как мне казалось, силилась понять, что она такого сделала.
- Папа теперь всегда будет с тобой и мамой! И никуда, слышишь, никуда больше так надолго не исчезнет! А теперь, Фея огня, мне нужна твоя помощь!
- Я готова, папочка – с еще большим вдохновением произнесла она эти слова, - только мне надо надеть свой костюм и взять волшебную палочку.
- Ты должна мне помочь разбудить ёлочку, а потом мы её будем наряжать. Ведь через два дня Новый год – сам себе, удивляясь, я задавал себе резонный вопрос: а где я действительно был все это время?   
Маша, уже во весь опор неслась к маме с просьбой надеть костюм Феи огня.
- Кирилл, ну что Вы там надумали. У тебя одни крайности. То как зомби весь вечер, то Архангел Гавриил.
Когда я вносил в зал коробки с елкой, игрушками, гирляндами, мишурой; Маша прыгала на месте и все в том же спартаковском стиле выдавала разные слова – просьбы в адрес Мамы.
- Кирилл, на дворе десятый час – обратилась ко мне, немного злившись, Вера, - Маше уж точно пора идти спать, да и нам тоже!
- Любимая – я подойдя к Вере и обняв её, ласково сказал – я так долго спал. Но я проснулся. И Новый год в нашем доме начнётся сегодня и прямо сейчас.
Вера подозвала Машу к нам, мы обняли ее, и жена, уже улыбаясь, произнесла тихо - тихо: «Новый год в нашем доме начнётся сегодня и прямо сейчас»!
Маша закричала: «Уррррррррррррра»!