Томас

Позвольте представиться: я начинающая писательница по имени Элен Сноу. Не скажу, что известная, не буду врать, что наделена большой фантазией, но все ж могу со всей уверенностью заявить о том, что писать рассказы – моя страсть.
Но ладно, в данный момент речь пойдет совсем не обо мне, а об одной женщине…

Свои сюжеты для рассказов я часто беру не откуда-то из информационного поля или глубин Вселенной, а просто чуть корректирую после прослушанья той или иной реальной истории. Так и в тот раз получилось: я списалась с одной поклонницей и встретилась с ней в небольшом кафе на самой оживленной и безбашенной планете, всем известной как Интербар.
Честно говоря, когда я познакомилась с этой самой поклонницей, то несколько разочаровалась: за мой столик села разбитная крашенная девица лет пятнадцати-шестнадцати, но уже успевшая выкрасить отдельные пучки волос в ярко-синий и оранжевый цвета, проколоть нос, брови и губы, и синтезировать себе голос, создав в качестве фона весьма неприятную молодежную песню.
И все ж я натянула на лицо улыбку и приветливо кивнула – все-таки, лишний поклонник мне не помешает. Как говорится, лишь бы читали, а кто – это уже другой вопрос.
Девица, представившаяся как Ю-Ю, разумеется, сначала запросила автограф, да и не один, и мне, прежде чем приступить к делу, пришлось чиркнуть на ее сумке, дневнике и на обеих руках.
И, наконец-то, мы приступили к делу.
- Короче, - начала Ю-Ю, потягивая коктейль через трубочку и покачивая ногой в такт своему голосу, - я не про себя буду. У меня-то так. А вот про свою подружку хочу рассказать.
Я пожала плечами: мне-то параллельно, про кого писать, а проблемы, если что, будут у Ю-Ю, а не у меня.
- Выкладывайте, - я снова раздвинула губы в улыбке.
- Ну так вот, - ухмыльнулась девица, - я училась с ней в одной в школе, богатой та, кстати была.
У меня начало появляться ощущение, что я теряю время…
- Ладно, - Ю-Ю словно почувствовала мое настроение, - перехожу к сути. Записываешь?
Я кивнула.
- Была у нас в классе девчонка одна, ее звали Томас.
- Томас? - Удивленно переспросила я.
- Ага, - подтвердила собеседница, - именно как парня. Томас. Но мы, конечно, просто Томой ее звали. Чего родители Томкины выпендрились – фиг его знает, но железно говорю: ее звали Томас. Вот. Короче, она прилетела с самого Шаурана. Представляешь? Предки-то богатенькие были, и чего поперлись прочь с хлебного места?
В ее голосе засквозила неприкрытая зависть. Другое дело, что и меня слегка кольнуло это чувство, ибо я, хоть и могла позволить себе послоняться по просторам Империи, но жить в столице – увы.
- Так вот, - продолжила Ю-Ю, - Тома всегда была… э… ну, знаешь, несуразная такая. Да, именно такая. Ведь богатая, могла бы нормально одеваться, так нет, просто ужас какой-то. Могла припереться в школу в костюме и со спортивным рюкзаком. Или одеть туфли и форму для физкультуры. Или еще как. Один раз притащилась вся в перьях и стразах, а штаны – будто у рабочего какого стащила. Ну, короче, она во всем такая была, делала все как хотела. Урок там не нравится – пошлет. А вот жаловаться – никому не жаловалась, хотя ее родители могли щедро отстегнуть. С мальчишками сначала возилась, когда мы все еще девочками с бантиками были, а потом – наоборот, девчонки по парням, а она скромница, чуть ли не святая. Ненормальная, короче.
В голове у меня стал постепенно вырисовываться персонаж моего будущего рассказа: вот она, странная девушка, непонятая обществом, живущая в своем мире, но при этом обладающая неким даром… Она идет своей дорогой, нестандартно смотрит на жизнь, и, если в начале своего пути была почти отвергнута, то позже превзошла все ожидания и стала лидером…
Мои размышления прервали очередные слова Ю-Ю:
- Но, на самом деле, Томка была неплохой девчонкой: со всеми своими странностями она почему-то почти всем нравилась. Понимаешь?
Я поддакнула, хотя и несколько расстроилась из-за того, что мой внутренний образ придется переделывать.
- Слушай, а закажешь мне еще выпить?
- Тебе не много? – Изумилась я.
- Ой, - отмахнулась собеседница, - я что, маленькая что ли? Ты на внешность не смотри, мне уже восемнадцать. Почти.
Я пожалела, что мы находимся на Интербаре, где не действуют никакие запреты, кроме одного – убийство и насилие. Да-да, для тех, кто не знает, поясню: это такая планета, которая безопаснее храма, здесь даже хараны могут присутствовать, и их никто не боится. Почему? Потому что негласно все расы приняли эту планету как бесконфликтную территорию. Здесь нет убийств, хотя порой бывают драки. Здесь можно гулять хоть голой в любое время, но никто не нападет и не изнасилует, хотя, без сомнения, предложат провести ночь. Здесь процветает торговля, причем торговать можно чем угодно, хоть булыжниками с мостовой перед этим кафе. Здесь скрываются уголовники всех мастей, здесь процветает беззаконие, но все же здесь никто не опасается за свою жизнь. Говорят, что когда-то очень-очень давно какой-то Император пытался изменить порядки этой планеты и взять ее под свой контроль, но чуть не получил по шапке от всех остальных рас. Так что… Ой! Как же я отвлеклась! Короче, все это описание дано лишь для того, чтобы вы поняли: спиртное здесь можно продавать даже детям.
Я нехотя заказала по коктейлю.
- Ну, продолжаю, - девица радостно высосала полбокала, - Томка неожиданно начала встречаться. И как ты думаешь, с кем? Не поверишь, Элен, с самим директором школы! Он-то мужик ничего, не старый, и симпатичный. Такой высокий, блондин с голубыми глазами, тело – хоть в журнал. Все девчонки сохли. Короче, наша одноклассница стала бегать к нему, как к себе домой. Наверняка, чтобы сама понимаешь, для чего. Вот.
Я молча вытаращилась на слегка опьяневшую Ю-Ю.
- И? – Подтолкнула я ее после некоторого молчания.
- Чего? Все, собственно. Это был последний год, когда я училась, а что дальше было – не знаю. Наверняка Томка залетела или вышла замуж за него.
- Все? – Озадаченно протянула я. И из-за этой ерунды я притащила сюда свое бренное тело?
- Да ладно тебе, не переживай, - хмыкнула Ю-Ю, - ты ж писательница, наверняка придумаешь чего классное. А я буду ждать. Ну ладно, пока.
И, прежде чем я успела что-либо сказать в ответ, девица исчезла за дверью кафе.

Спустя сорок семь лет.

Я давно уже не пишу, и, в общем-то, даже не думаю об этом деле. Все-таки жизнь закрутила – семья, работа, дети… И вряд ли бы я родила эти строки, если бы однажды не столкнулась с женщиной по имени Томас. В памяти тут же расцвела всеми красками бурная молодость со всеми ее ошибками, припомнился бестолковый вечер в кафе, завистливая беспутная девчонка, мои амбиции и практически мгновенное разочарование.
Кстати, рассказ о девочке по имени Томас тогда так и не был написан…
Столкнулась я с ней совсем случайно и, по правде сказать, совсем не так, как хотела бы: хоронив своего мужа, я неожиданно среди тех, кого коснулось это горе, заметила совершенно мне незнакомую женщину, несколько несуразную, неимоверно печальную и едва сдерживающую слезы. В какой-то момент мы, словно по неведомому наитию, пересеклись взглядом, и я поразилась глубине ее серых глаз.
Женщина неуверенно приблизилась ко мне и очень тихо произнесла:
- Примите мои соболезнования…
Я, тогда полностью поглощенная своим горем, что-то слабо пролепетала в ответ, но потом, гораздо позже, когда раны на сердце, вызванные потерей, зарубцевались, я поинтересовалась у одной из своих подруг – не знает ли она, кто та загадочная незнакомка, что присутствовала на похоронах?
Лила не знала, как, впрочем, не знали и остальные мои приятельницы и подруги. Лишь много позже едва знакомый человек, сослуживец мужа, ответил:
- Длинноволосая с серыми глазами, говорите? Не знаю, может, это Томас.
Я почувствовала, как у меня внезапно защемило сердце: я когда-то слышала это имя… странное, совершенно не женское имя.
После я сумела найти эту Томас и встретиться с ней лично. По иронии судьбы – на планете Интербар.
Прежде, чем я продолжу, позвольте описать эту женщину. Она выглядела куда лучше своих лет, ее красота была уже, разумеется, не девичьей, а той благородной и царственной, которая редко встречается, и в то же время, хотя в это сложно поверить, она была несколько нескладной, но милой.
В общем, как сказала тогда У… нет, Ю-Ю – Томас была несуразной. Но эта несуразность только красила ее и делала какой-то особенной и недосягаемой.
Итак, мы заняли один из столиков в весьма милом кафе, заказали напитки и легкую закуску, и приступили к разговору. Точнее, я стала спрашивать, а Томас – отвечать.
- Прошу прощения, - в моем голосе сквозила растерянность, - а как вы связаны с Ричардом, моим мужем?
Томас едва улыбнулась, но так печально, что я невольно засомневалась в тактичности своего вопроса.
- Элен… думаю, что сейчас я могу говорить честно… давно у меня была связь с вашим мужем…
Внезапная ярость, всепоглощающая и выжигающая, захлестнула меня с головой так, что даже в глазах потемнело. Первым порывом было – накинуться на неожиданную соперницу, выдрать ее волосы, оттаскать! Как она может такое говорить? Ричард был мне верен, верен с самой студенческой скамьи!
Но волна неожиданно спала, оставив лишь тонкий слой льда и дрожь в голосе.
- И… и ккак же это? Ричард…
Томас мягко улыбнулась:
- Был верен вам? Возможно, но… мы встретились тридцать два года назад, поддерживали связь около пяти лет, а после разошлись, перестав быть любовниками, но оставшись нежными друзьями.
Ненависть резанула мое сердце. Нежными друзьями, значит?
Я весьма ехидно заметила:
- Наверное, и с директором школы вы остались нежными друзьями?
Женщина заметно вздрогнула, улыбка исчезла с ее лица. Теперь на меня смотрели удивленные глаза, настолько удивленные, что и без слов был понятен ее вопрос.
Я внезапно ощутила, как в душе зародилось чувство стыда. Право, ну зачем я так? Ричарда больше нет, а копаться в прошлом другого человека – не самое благодарное дело.
Я примирительно опустила ладонь на ее холодную изящную кисть руки.
- Ладно, Томас, я не со зла. Просто, знаете, иногда не слишком приятно узнавать правду. А про директора я узнала еще во времена своей молодости от вашей одноклассницы. Знаете, я тогда страдала одной глупостью – пыталась писать рассказы, основываясь на реальных историях. Глупо, конечно… если не дано, то зачем?
- Вы Элен Сноу?
Теперь настала моя очередь изумляться:
- Откуда вы знаете?
Женщина миролюбиво мне посмотрела в глаза:
- Мне тогда одна моя приятельница проговорилась о вас… думаю, что та самая, что вам все рассказала. Наверняка соврала, будто мы больше не виделись… Я читала ваши произведения. И, скажу, они были весьма неплохи, хотя и не без недостатков.
Я, польщенная, пробормотала:
- Да ладно… глупости все это…
- Вовсе нет! – Горячо возразила собеседница. – Это прекрасно! Хотя вы и пересказывали чужие истории, но ведь вкладывали что-то свое, творили, рождали новое.
И тут она неожиданно предложила:
- Знаете, Элен, а ведь так я и не нашла рассказ, основанный на моей истории. У вас, может, возникнет желание…
Тут она засмущалась и совсем тихо завершила:
- …написать?
Зачем ей это? Желание прославиться? Потеха собственного тщеславия?
Я не выдержала и прямо об этом спросила:
- А смысл? Что вам это даст?
У собеседницы странно заблестели глаза, и я совсем не смогла понять, что выражал ее взгляд. Будто смешали в одной емкости страдание, безграничную любовь, отвращение, ненависть, умиротворение и что-то еще, что не имеет названия. Признаюсь честно, такого взгляда я никогда в жизни не встречала, и вряд ли смогу его забыть.
Женщина ответила не сразу, будто в ее душе шла жестокая борьба эмоций.
Наконец, она решилась:
- Потому что это единственное, что я могу оставить после себя. Потому что… я даже не могу внятно вам все объяснить, но, надеюсь, что после моего рассказа вы все поймете. Единственное, что я могу вам сказать сразу, так это то, что я умираю, и мне осталось очень мало времени.
Бездетная? И еще неизлечимо больна? Бывает…
Мне стало жаль эту женщину. Да, в таком случае, выполнить просьбу мне совсем не трудно, хотя я много лет ничего не писала.
- Вы неправильно поняли, - вдруг покачала головой Томас, - наверняка подумали, что я бездетная и смертельно больна. Но все немного не так.
- А как? – Забывшись, выпалила я. И тут же смутилась из-за своей резкости.
Женщина улыбнулась, но тут же ее лицо приняло холодное невозмутимое выражение:
- Я – результат генетического эксперимента.

Томас, а точнее, Образец 13.24 была отнюдь не плодом любви, а результатом научных разработок, проводившихся в секретных лабораториях Шауранской Империи. Данный проект носил название «Связь», и Томас была одним из первых удачных образцов. Забегаю вперед, скажу, что она было не просто одним из первых, но и весьма редким, ибо, помимо нее, за время существования проекта только еще четверо дали относительно положительные результаты.
Наверняка многие встречали в прессе статьи о попытках скрещивания различных рас, но любой здравомыслящий человек, конечно же, считал все это ничем иным, как просто сплетнями. Разумеется, некоторая селекция возможна, но смешать человека с кемплемитом или же хараном просто нереально.
Как выяснилось из рассказа Томас, пресса докопалась только до малой части правды.
Но все по порядку.
Томас после достижения жизнеспособного возраста определили в одну обеспеченную семью, где мистер и миссис Байрам стали воспитывать девочку как собственную дочь. До девяти лет девочка росла в пышной столице Империи, после же отец был вынужден продать дом и переселиться с семьей на иную планету. Нет, семья Томас не то чтобы обеднела, просто возник риск снижения прибыли и, мистер Байрам, дабы не оказаться без всего, пошел на такой шаг.
Где-то же в это время – в возрасте девяти лет – девочка достаточно ясно осознала, что она значительно отличается от своих сверстников и, прежде всего тем, что обладала некой патологической способностью видеть правду. Хотя и это определение не точно отражает то, чем владела Томас: она была на редкость проницательной, что позволяло ей манипулировать окружающими.
А, кроме того, девочка постоянно чувствовала в себе смутную потребность что-то искать.
Несмотря на то, что многие дети достаточно негативно воспринимают переезды и расставание с прежним окружением, Томас только обрадовалась ситуации. Ну, во-первых, в прежней школе она действительно манипулировала одноклассниками, порой доходя до откровенно жестоких вещей. Во-вторых, она измучилась ненавистью… чувствуя почти каждый эмоциональный порыв человека, девочка почти умирала от негативных чувств, направленных на нее – ненависти, зависти, агрессии.
В новой школе была принята новая тактика: теперь дочку Байрамов все любили, и Томас расцветала. Она не жалела денег, сознательно старалась быть не лучше других, порой действовала на потеху другим, но при всем этом не переставала снова пользоваться своими способностями и формировать ситуации под себя.
Неизвестно, чем бы все это закончилось, если бы не отец, который отличался той строгостью, что граничила с суровостью. Один он умудрялся держать девочку в узде, один он смог привить дочери общечеловеческие ценности, в том числе и такие, как право каждого принимать собственные решения.
Годам к четырнадцати Томас наигралась со своим даром, ее душу отпустила гордыня, позволившая начать смотреть на мир более трезво и критично.
И не только на мир, но и на себя.
Девушка, смутно ощущавшая какое-то несоответствие в себе, стала все чаще и чаще задумываться о своих способностях. Да, она слышала о людях, наделенных экстрасенсорными способностями, даром исцеления или же возможностью видеть будущее, но так то было от Бога…
Свои же способности Томас почему-то не могла посчитать подарком небес.
И она стала искать: облазила всю Сеть, перечитала множество литературы, но даже и близко не была к истине. Как это не смешно, но чувствующая истину не могла отыскать эту самую истину.
И параллельно с этим все больше и больше давило чувство необходимости поиска чего-то еще.
Томас казалось, что ее одновременно и разрывает и сминает некая неведомая сила. Что-то внутри набирало обороты, готовое стартовать и менять всю жизнь девушки.
Несмотря на успех среди одноклассников и любовь окружающих, Томас мало кому доверяла. Она могла бы поговорить с отцом, но что-то ее удерживало от свершения такого шага. В конце концов, девушка, доверившись интуиции, обратилась за помощью к хорошему другу своего отца – мистеру Фенингир, директору школы, в которой она училась.
Ей повезло – этот человек не отмахнулся, не покрутил пальцем у виска, а постарался вникнуть в проблему, хотя, разумеется, не посчитал ее приоритетной. И, тем не менее, у Томас появилась надежда: слабая такая, едва теплящаяся надежда.
Понятно, что окружающие, увидев, как зачастила к начальнику одна из девчонок, выстроили свою версию, довольно-таки примитивную и всем понятную – любовная связь.
После события закружились с головокружительной скоростью, ринулись сворой так, будто в жизни Томас вообще не было никакого разнообразия. Внезапно умер отец, обладавший не слишком-то крепким здоровьем. Все имущество плавно перетекало в руки его жены, но каким-то чудом обнаружилось завещание, где единственной наследницей объявлялась Томас. Сказать, что вдову Байрам это не устраивало – значит, не сказать ничего. Миссис Байрам, дама взбалмошная и наделенная не слишком большим интеллектом вместе со своим новоиспеченным супругом решили избавиться от девушки.
Но Томас, благодаря своей проницательности, сумела себя защитить. Суд назначил опекуном мистера Фенигира, тем самым разом прекратив все сплетни про сексуальную связь.
Директор школы, тем временем, наткнулся на информацию, заинтересовавшую девушку. Это была всего лишь маленькая статья, можно сказать, кусочек отчета, но именно он и определили всю дальнейшую судьбу Томас.
По достижении совершеннолетия девушка, прекрасно понимавшая, что в ее поисках деньги будут нужны всегда и зачастую немаленькие, совершила рискованный шаг, поддержав новое малоизвестное предприятие на определенных условиях.
Кто знал, что таким способом она обеспечит себя на всю дальнейшую жизнь? Да никто, пожалуй, кроме самой Томас.
Ирония судьбы или что еще, но перед отлетом девушка переспала со своим опекуном, и отнюдь не по любви. Просто ей ли было не чувствовать, как в мужчине, ставшем самым близким другом, зарождались не только дружеские чувства?
Та ночь была просто благодарностью, впрочем, принесшая удовольствие и удовлетворение обоим.
И вот – время для начала новой жизни, время отлета…
Попытка что-то найти.
Томас не слишком долго раздумывала, какую профессию выбрать, и вовсе не потому, что мало на что годилась – нет, девушка могла выбрать почти любую карьеру, но самым подходящим для себя она нашла поприще журналистики. С блеском отучившись в довольно известном Университете, Томас вылетела в очередной этап своей жизни, превратившись в блуждающую звезду, отравившую и пленившую своим светом многих. Она скиталась по просторам Империи, кочевала из одного агентства в другое, с одного банкета на другой, из одной постели в другую, и все собирала, собирала, собирала информацию, стремясь докопаться до истины.
Ко времени встречи с Ричардом было собрано уже достаточно сведений… Поэтому, когда Томас встретилась с ним, и почувствовала неведомую тягу к этому мужчине, она ничему не удивилась: ведь Ричард был образцом 08.09…

- Что? – Я буквально подпрыгнула на месте, мой голос превратился в визг: Ричард – генетический эксперимент???
- Тише… да, Элен, Ричард был первым успешным образцом исследований. Как я уже говорила – нас было пять. Один из восьмого поколения, двое из двенадцатого и двое из тринадцатого. Больше ученые не смогли добиться успеха, а вскоре проект прикрыли. Теперь, надеюсь, вы понимаете, чем вызвана была наша связь?
- Но… - потрясенно прошептала я – ведь… у него родители, мы общались… он живой…
Мне не хватало ни мыслей, ни слов для того, чтобы выразить все то, что творилось в моей душе.
- У меня тоже были родители, - мягко, но серьезно произнесла Томас, - и мы все живые, все как обычные люди, только с некоторыми особенностями. Припомните, может, и вы заметили что-то особенное в своем муже?
Я покачала головой: Ричард был удивительным, но все же обычным человеком. Он был нежен, честен, благороден…
И тут меня осенило: как же я раньше не замечала? Ричард терпеть не мог скандалов и ссор, он едва сознание не терял. А как был предупредителен! Казалось, будто все мои мысли читал!
- Вот видите, - теперь женщина позволила себе улыбнуться, - удивительно, правда? Надо сказать, что Ричарду повезло больше остальных.
- Что вы имеете в виду?
- Элен, вы скоро все поймете сами, - таков был ответ.

Ричарда и Томас тянуло друг другу с такой силой, что оба забыли про все обязательства, дела, цели. И это не было любовью, одна голая страсть и тоска, будто кровные брат и сестра встретились после долгих лет разлуки. Женщине наконец-то показалось, что она нашла то, что искала, мужчине, что он обрел себя.
Это безумие продолжалось около пяти лет. Они встречались в самых разных местах, они едва могли говорить, они не спали сутками, вытворяя такое, что простому человеку было трудно представить себе.
Но Томас начала чувствовать, что затихшее чувство голода по чему-то неизведанному начало вновь пробуждаться в ней и грызть все настойчивее и настойчивее. Немного прошло времени, прежде чем женщина поняла, что она не нашла то, что искала. Точнее даже, не что, а кого. Нередко она просыпалась среди ночи с ощущением боли или же наслаждения. Вот только это не ее боль была, и не ее чувства…
Ричард все понял. Он, в отличие от своей подруги, не пожелал знать всю правду, хотя тоже чувствовал себя отличным от остальных людей. Но ведь жена, которую он трепетно любил, его дети…
Ричард предпочел остаться в неведении, побоявшись стать рабом истины и сделаться таким же скитальцем, как и Томас.
Они расстались, хотя и сохранили нежные чувства друг к другу, и до самой смерти Ричарда поддерживали связь и помогали друг другу.
Томас сорвалась с насиженного места, в очередной раз поменяла место работы и вернулась к образу жизни неприкаянной блуждающей звезды, что могла согревать светом или же сжигать. Политики, сотрудники лабораторий, военные, банкиры… список можно продолжать, как и тот список, что она делала – меняла имена, занималась сексом, подкупала, угрожала, убивала, обманывала…
Информации у нее накопилось уже столько, что при публикации данной можно было сотрясти всю Вселенную и устроить самое настоящие межрасовое побоище. Теперь Томас стала не просто шальной звездой с непредсказуемой траекторией, но звездой с ядерной бомбой в кармане.
Ей посчастливилось еще раз: она нашла человека из тринадцатого поколения проекта «Связь» - довольно неприятную женщину, оказавшуюся образцом 13.1.
Надо заметить, что жестокая и бесчувственная Маргарет, не знавшая отказа ни в чем и упивавшаяся властью, была куда удачливее своей лабораторной сестры: любовником Маргарет оказался Образец 13.2 – довольно странный невзрачный мужчина с психическими отклонениями, но обладавший невероятной притягательностью и настолько развитым даром, что все умения и Маргарет, и Томас, и Ричарда вместе взятые просто бледнели перед ним.
Кенни обладал высокоразвитой телепатией.
Несмотря на странности пары тринадцатого поколения, оба признали Томас своей и готовы были принять к себе на равных правах.

- Знаете, - Томас как-то странно усмехнулась, - позже я выяснила, что нечеловеческая жестокость Маргарет и психические отклонения Кенни были, скорее всего, побочным результатом экспериментов. Я говорила, что нас пятеро, но, на самом деле – больше. Просто остальные, хотя и были жизнеспособны, но оказались слишком неудачными. И их ликвидировали.
- Сколько же всего таких как вы? – Ахнула я.
- Тринадцать, - с болью выдавили из себя женщина, - но восемь Образцов из остальных поколений были или невероятно агрессивны и неконтролируемы, или сумасшедшими, или то и другое вместе. Может, вы слышали о Ветре?
Я кивнула. Конечно, кто не слышал об этом маньяке, терроризировавшем Окраину? Понятно, что пресса о нем выдавала отнюдь не всю информацию, но то, что было известно простым людям – заставляло содрогаться.
- Это последний, кого правительство уничтожило. Он оказался очень умен, очень проницателен и, в отличие от остальных, проявил свою агрессию куда позже.
Я задумчиво помешивала трубочкой остатки коктейля: рассказанная история казалась мне порой чем-то из области фантастики, но, с другой стороны…
Я вздохнула:
- Томас, а вы нашли последнего из пятерки?
Женщина грустно покачала головой:
- К сожалению нет. И вряд ли найду. Я его чувствую, но не могу сказать, где он. Все, что я знаю, так это то, что он умирает, и поэтому умираю и я.
Я нахмурилась, моя рука замерла.
- Почему?
- А вот об этом заключительная часть моей истории…

Маргарет и Кенни не были теми, кого искала Томас. Но все-таки она не отчаивалась: успех сопутствовал ей, и все было впереди.
Только вот на этот раз удача изменила женщине: ее второй умирал.
Ричарду повезло: он был просто результатом селекции человека и ренайра, взявший лучшее от обеих рас. А, начиная с двенадцатого поколения, в эксперимент было внесено еще одно условие: пытались штамповать не просто новых существ, но существ, связанных парами, связанных единой нитью. Такой нитью были связаны Маргарет и Кенни, такой нитью была связана Томас с тем, кого так и не смогла найти.
Человеческая адаптивность,  психические способности ренайров…
Так и не поняли, почему только пять образцов оказались удачными, хотя все делалось вроде бы по одной схеме. Может, сама природа или Бог вмешались в это кощунство, выдав предупреждение уже в тринадцатом поколении, может еще что, но только дальше становилось все хуже и хуже, и более блестящих результатов в обозримом будущем не предвиделось. Проект свернули, почти все данные уничтожили. И, хотя на руках Томас оказалось немало документов, женщина узнала куда меньше, чем ей хотелось. Да, она получила схемы экспериментов, узнала некоторые аспекты – например, все это было затеяно не просто с целью вывести сверхлюдей, узнала биографии почти всех доноров, могла назвать имена руководителей и исполнителей, вышла на другие проекты, еще более ужасающие. Томас, анализируя данные, сама невольно пугалась: скрещивали не только эти две расы и, разумеется, отнюдь не по добровольному желанию. Руки Империи не просто были в крови, сама Империя умылась кровью. Специальные интернаты, колонии, лагеря,  невероятное количество рабов, множество искалеченных душ. Скрещивания, селекция, эксперименты, нарушение всех принципов и законов. Империя не считалась ни с чем – не религией, не с этикой, просто ни с чем. Взять тех же харанов: наши парни летят защищать границы и погибают в бою, а  правительство тем временем проводило экспериментами с детенышами врага…

- Вы не считаете, что опасно писать все это, даже пусть и в форме рассказа? – Перебила я свою собеседницу.
Томас нервно сложила руки замком – так, что даже пальцы хрустнули.
- Вы умная женщина, и, думаю, что сумеете написать так, чтобы вас не тронули. Другое дело, что я не готова похоронить истину, я чувствую необходимость ее кому-то передать.
- Но почему я?
- У меня нет друзей, Элен, у меня нет близких. Гай, мой опекун, скончался два года назад, Ричард тоже мертв. Маргарет или Кенни? Вы же сами понимаете, что они не те люди, кому можно довериться. А кто еще остается? Детей у меня нет…
- И вы мне передадите документы? – По спине пробежал холодок. Зачем я это спросила, зачем вообще согласилась выслушать эту женщину?
- Элен, я прошу сразу простить меня за то, что пытаюсь возложить на вас такую ответственность. Но если ничего не изменится до моей смерти, то да, я передам вам и документы.
Все это казалось мне верхом глупости. Ну как можно доверять чуть ли не судьбу Империи в первые попавшиеся руки? А, может, это все-таки говорят способности Томас?
Тогда мне просто нечего возразить…
- А связь? – Спросила я, чтоб хоть как-то отвлечься от последних слов собеседницы.
- Связь… это нечто большее, чем просто способность чувствовать друг друга, это то, что делает нас зависимыми друг от друга, и проявляется порой настолько сильно, что удается улавливать обрывки мыслей второго. Признаюсь, я так и не смогла найти внятное объяснение именно этому аспекту эксперимента, но вы, Элен, думаю, и сами можете представить…
Внезапно речь Томас оборвалась, взгляд ее, ошарашенный и будто даже со вспыхнувшей сумасшедшинкой, устремился куда-то мимо меня.
Я обернулась, ища глазами то, что могло вызвать такую неожиданную реакцию женщины, но ничего такого не заприметила. Хотя… Прямо на нас, не мигая, смотрел ренайр. Он вдруг тяжело поднялся и неуклюже двинулся в нашу сторону.
Это существо мало чем отличалось от своих собратьев: черные волосы, очень большие раскосые бездонные глаза, строгие и будто выточенные черты лица. Но только этот был гораздо бледнее, и в его походке совсем не было той грации, что всегда отличала представителей данной расы. Ренайр двигался так, будто каждый шаг отдавался болью, но при этом от него исходила такая непоколебимая решимость, что мне даже невольно сделалось страшно. В мозгу мгновенно пронеслись возможные варианты ближайшего будущего, я вздрогнула, представив, что могла сделать Томас с этим существом на пути к своей цели. И что теперь может получить в ответ.
Но события развивались совсем не по тому сценарию, что был перед моим мысленным взором. Томас невероятно медленно, словно воздух сгустился вокруг нее до состояния твердой массы, поднялась и вдруг бросилась навстречу ренайру.
Я, потерявшая дар речи, лишь где-то на уровне прошлых рефлексов, пыталась мысленно описать эти секунды, представляя, как органичны были бы слова «цепь оборвалась, сделав ее свободной», «она ринулась навстречу, абсолютно ничего не страшась». Но все мои образы, непроизвольно вспыхивающие в голове, были тусклыми по сравнению с настоящей реальностью.
Последние шаги ренайр и Томас преодолели меньше, чем за мгновение, они припали друг к другу с такой невероятной страстью и нежностью, что уже не только я глазела с раскрытым ртом на это действо, но и остальные посетители кафе. Глаза обоих – и женщины, и больного ренайра светились таким счастьем, что мне не составило труда понять: они наконец-то нашли друг друга – брат и сестра из одного поколения…

Больше я не встречала Томас и ничего не слышала о ней. Не знаю, что сделалось с ней и ее вторым, не знаю, умерли ли они или нашли способ победить грозившую им смерть. Так же мне неизвестна судьба документов… Уже много позже, раз за разом вспоминая все произошедшее, я порой досадовала, что так мало узнала: вопросов становилось все больше, но на ответы я уже и не надеялась.
Несмотря на просьбу Томас, я так и не опубликовала рассказ, да даже толком и не написала его – эти заметки, которые вы сейчас читаете, единственное, что осталось.
Стыдно ли мне, мой неведомый читатель из неизвестного мне будущего? Нет, не стыдно. Как бы то ни было, но я не готова была рисковать своей семьей и своей жизнью. Есть такие истории, которые безопасны только после того, как пройдет долгое время, и мне кажется, что история Томас – одна из них…