Падал первый снег

Падал первый снег, настолько затянувшийся со своим приходом, что и не верилось-то уже, что будет снег – хоть первый, хоть десятый. Но все же вот – слетал робкими хлопьями с высоты небес и неуверенно ложился в какой-то уж совсем смешной попытке укрыть серый обезличенный мир.
Она подняла глаза к небу, точнее, к той серой пелене, что ровным полотном протянулась от края до края, накрыла куполом город, зацепившись краями за ту воображаемую линию, что привыкли называть горизонтом.
- Ну вот, - усмехнулся тот, кто вальяжно расселся на ее любимом диване, - еще один день. И что?
- Тебе, адепту тьмы, этого не понять.
- Ну да, конечно, куда мне, такому вот скромненькому злу понимать все эти тонкие влияния малозначимых событий? – Адепт зла, выглядевший вполне по злому и обладавший достаточно злым голосом, усмехнулся: - Зато ты, свет и добро в последней инстанции, прямо-таки трепещешь.
Грустный взгляд женщины, а по совместительству адепта добра, был ответом.
Да, в чем-то ее собеседник прав, она не могла не согласиться с невысказанными мыслями: и люди не радуются снегу, а больше сетуют и злятся, и дети уже почти не верят в чудеса,  и редко где можно услышать доброе слово, да и она сама, по большому счету, мало была похожа на ту, которая в свое время обладала невиданным могуществом.
- А ведь говорил же я, помнишь? Говорил, что твое всепрощение никакой выгоды тебе не даст, - продолжил после некоторого молчания адепт зла, - а ты что? Добро, добро… радость, любовь, прочая ерунда… И что? Я-то, заметь, моя дорогая, ничего не потерял – ни имущества, ни должности, ни возможностей. А ты?
А она жила в тесной городской клетушке, пусть и ухоженной, и теплой, и уютной, и доброй…
Снег же, тем временем, становился гуще, словно кто-то подсказал, что нет ничего страшного в том, чтобы укрыть всю землю зимой толстым пушистым одеялом. И хлопья стали крупнее, и уже не падали они, а кружили, исполняя танец зимы, и ложились теснее друг к другу и не таяли почти. Люди недовольно стряхивали снег с одежды, некоторые раскрыли зонтики, другие же ускорили шаг.
Но среди несовместимого сочетания раздраженности и праздничности внезапно нашелся тот, кто ненароком пошатнул чаши весов добра и зла.
Адепт добра улыбнулась, рукой поманила соперника.
- Ну и что ты хочешь мне показать?
- Выгляни в окно, и увидишь сам.
Адепт зла последовал совету женщины, и высунулся на улицу, едва не вываливаясь из окна. Его черные глаза буквально насквозь прожигали малыша, который с улыбкой пытался слепить снежок. Снежок не получался, но он нисколько не расстраивался, просто время от времени запрокидывал голову вверх, будто прося у неба дать еще побольше белого пуха. И небо не скупилось, усиливая снегопад.
- Подумаешь, - фыркнул мужчина, - один счастливый ничего не меняет.
- Но иногда начинается все с одного счастливого, - мягко возразила женщина.
В дверном замке заскрежетал ключ, адепт зла тут же исчез, а адепт добра вернулась в свой привычный облик жены, матери и хозяйки.
- Мама! Мама, там снег! – Возбужденно завопил ее сынишка шести лет.
Его глаза торжествующе блестели, щеки налились румянцем, а голос был звонким и чистым.
- Да, дорогая, - улыбнувшись, подтвердил ее муж, - давно я уже не видел такого прекрасного первого снега.