Цвета грозовых облаков

Оставь свой след на страницах истории..



На желтых листах какого-то ветхого ежедневника, оставленного ей кем-нибудь из дальних прабабушек по материнской линии, она пишет свою душу.

Всякий раз, когда она доставала ее, Книгу Теней своего сердца, из комода, где лежала вся ее очаровательная коллекция черных трусиков, она сначала вдыхала захватывающий аромат древности, которым страницы его были пропитаны насквозь.. Вдоль и поперек.. Только потом она начинала писать. Только после того, как слизистую потревожат пары прошедших веков, которые пережил этот дневник.

Он знает больше нее. Он был свидетелем всего, что происходило в этом доме, а, может, и еще в куче домов. Она доверяет своему старинному другу. Иногда даже чувствовала себя неловко оттого, что пачкает его страницы дешевыми чернилами от шариковой ручки “ Erich Krause ”, будто они его недостойны. Но этот «Ветхий Завет» не возражал. Или делал вид, что ему все равно.

Каждая страница – отпечаток ее внутреннего состояния, вся палитра серого. Дневник хранил в себе тайны не такие, как первое свидание или первый поцелуй, его страницы говорили о том, как страшно ей было быть бессильной что-либо изменить. Она понимала, что устала быть той, кем она является, но не может сделать так, как нужно, чтобы принять правильную позицию в схватке с Судьбой. На ее глазах пелена соленых слез, она плачет оттого, что не умеет врать. Дневник хранит ее слезы, потому что всякий раз, когда она боится сказать правду, она молчит. В ее глазах отражается все то, на что другим наплевать, она видит тебя насквозь, но кому от этого легче? Она видит все то черное, что сидит у тебя внутри, но она тебе не скажет, ведь тебе все равно. Ведь ты, как и все остальные люди, не поможешь ей освободиться от своей ноши, она доверяет только своему престарелому куску целлюлозы. Другу в кожаном переплете. Прикасаясь фалангами пальцев, чувствуя эту мягкую, нежную, до боли знакомую кожу, она чувствует тепло, которое та когда-то излучала. Она пропитана органической краской цвета грозовых облаков. На обложке спереди привинчена бронзовая бляха с надписью в готическом стиле « Diary ». Маленькие шурупы заржавели. Ощущение, будто они чувствуют себя инородным телом в этом предмете. Им неуютно, они хотят скорее оторваться, отправиться на покой. «Жалкая попытка суицида». Мог ли ты подумать, что кусок железа способен испытывать дискомфорт?

В правом нижнем углу выжжена «татуировка». Властным почерком в старинном стиле кто-то увековечил свое имя. « Alexander K . » подарил себе бессмертие. Если приглядеться, это клеймо выжжено на коже до того, как была нанесена краска. Она этого не замечает, и ей все равно, у нее односторонняя любовь. Ее «лучший друг» знает о ней все, но она о нем – ничего. По жизни видя всех насквозь, она не старалась узнать о нем хоть что-нибудь. Какой-то предок оставил ей семейную реликвию с пожелтевшими страницами. Не больше.

 

В очередной раз, закрывая свой Гримуар, почувствовав прилив сил, она слышит звон металла. Это маленькие ржавые шурупы добились своего. Каждому своё. Она хотела вскрикнуть, но голос ее не послушался. В этот момент она понимает, что доверила тайны своего бытия не стопке желтых страниц, а человеку с татуировкой   « Alexander K . » внизу живота. Бронзовая бляха лежит на столе, на ее месте красуется пупок. Цвета грозовых облаков.

Теперь она – не один человек. Теперь ее двое. Теперь ее душа бессмертна в чужом обличии. Ни она, ни ты, ни я, никогда не умрем до конца. Просто нам с тобой повезло больше.