Танец на снегу

***
Умерла волна в королевстве льдин...
Не могу одна - как ты там один?
И ответный зов через ночь без сна
Не могу один - не важна цена...
***
Когда устал и жить не хочешь,
Полезно вспомнить в гневе белом,
Что есть такие дни и ночи,
Что жизнь оправдывают в целом (с)

Хотелось сидеть на подоконнике и курить в распахнутое окно. Что б дым уходил струйкой и растворялся в морозном воздухе, что бы за окнами тихо кружился снег, а на столе горели свечи. Что бы… Шагнуть в простор… Что б лететь птицей над городом, видеть, слышать, быть…  раствориться и слиться со всем и каждым… Сидеть и смотреть как с внутренней стороны век память рисует картины прошлого. Шестнадцать лет назад за окном так же кружился хлопьями снег, монотонно отсчитывали время часы. Время до конца мирной жизни, их общей  жизни, до разлуки. Время надежды, тепла, время клятв и обетов, время чувств и страстей…
Утро прокрадется еле слышной мелодией уличного вальса и просигналит громче трубы: «Пора!». У калитки остановится машина, из которой доносилась музыка. Около машины прохаживался статный человек в военной форме. Пара выходит во двор, о чем-то перешептываясь идет к машине. На середине пути они останавливаются, парень улыбается и делает приглашающий на вальс жест. В свете едва начинающегося в снегопад рассвета казалось, что фигуры растворялись в окружавшем их мире…

***

Назойливо пропищал будильник. Мужчина лет тридцати пяти-сорока нажимает пару кнопок на клавиатуре и пошел в ванну. Натужно засопели краны. В это время раздалось уверенное бормотание замка и входная дверь, скрипнув, пропустила в небольшую уютную квартирку девушку лет пятнадцати. Она легко скинула плащ, сапоги и шагнула в сторону доносившихся звуков.
- Вернулась? – Мужчина распрямился отжимая стиранные подкладки от плаща – Что уставилась, словно в первый раз видишь?
- Соскучилась – голос девушки осел и дрогнул – Как ты? Виктор предупредил что эту неделю тебе нужно отлежаться…
- У меня нет на это времени. Поставь в ванну на день нагреватель. К вечеру, что б все высохло.
Девушка кивнула и подошла ближе. Легкий жест – вопрос разрешения и кивок в ответ. Пальцы девушки спокойно расстегивают рубашку, отводят ворот и аккуратно прикасаются к нескольким свежим швам.
- Раны глубокие… если швы расползутся в дороге, то ты не доедешь, кем бы ты ни был.
Мужчина улыбнулся, отдернул девичью руку и запахнул назад рубашку.
- Если я не поеду, может случиться еще что похуже, понимаешь? Ты хотела о чем-то поговорить? Спрашивай. Времени в обрез… Я не хочу его тратить попусту.
- Нет, Саша, ты ведь не такой на самом деле… Я ведь знаю…
Это был удар не по правилам, которого он не ждал, забыл. Спустя шестнадцать долгих лет услышать те же слова,  с той же интонацией, с теми же жестами. Резкий разворот и продолжение прерванного занятия – время, что б успокоить Память…
- Ты… ты ее любил? Какой она была?
- Она… Она была красивой. Только не подумай что это что-то типа фотомодели, нет. Скорее даже наоборот, но все же. А еще она умела улыбаться. И тогда где-то в глубине ее глаз рождался огонек, словно освещавший все вокруг…
- А… что такое любовь?
- Как тебе сказать… это когда ты ради второго можешь даже преступить Закон, но раз любишь – не сделаешь этого…
- Ты себе противоречишь… я не понимаю…
- Противоречие тоже часть любви. Как только все состыковывается, и становиться четко на свои места – любовь уходит.
- Па, а если б она вдруг вернулась бы спустя столько лет?
- Двери моего дома всегда будут открыты для нее…
- А ты ее хоть чему-нибудь учил?
- Много чему… Она была значительно младше. Ей тогда было как тебе сейчас… Приходилось учить почти всему, от банальных навыков выживания, до боевых навыков и танцев…
- Танцев? Ты учил ее танцевать? Зачем?
- Танец – это эмоция, которую нельзя сказать словами, но к ней можно прикоснуться…
- А ты мог бы научить меня танцевать, только что нить спокойное, лирическое…
- Она тоже любила вальсы… Конечно можно попробовать, но у нас слишком мало места…
- И как тогда?
- Который час?
- Половина восьмого утра, а что?
- И за окнами снегопад?
- Да, а что?
Жизнь любит повторения… Иногда она заставляет нас прожить многое повторно что б понять, что у каждого есть свой мир, как не прячь и не выжигай…
- Одевайся, но без плаща. Хотела учиться? Мы идем во двор…

***

- Андрей, не ходи к матери, неужели не ясно! Ты взрослый мальчик! Другие дети к двенадцати годам меду прочим ведут себя более культурно, а ты лезешь с мелочами…
- А вот и не с мелочами! – огрызался парнишка с взъерошенной копной волос на голове – Между прочим, это очень важно! Я требую, что б обо мне доложили!
Адъютант тяжело вздохнув отправился докладывать. Через некоторое время он вышел, кивнув парнишке.
- Прошу вас, Андрей Константинович. Вас ждут.
Парнишка зашел в комнату, одновременно служившей и кабинетом, и гостиной и спальней, быстро устроился на кресле и стал ждать. Из-за перегородки навстречу вышла женщина лет тридцати. Дойдя до кресла она села в него пересадив сына к себе на колени.
- Ну что такое? Испугался чего?
- Нет, я просто спросить хотел… Люди говорят много разного, делятся, осуждают… Они каждый раз говорят, что любят и ненавидят кого либо. А как понять, кого ты любишь? И что значит ненавидеть? Я понял, что ненавидеть значит сильно не любить, но тогда что значит любить? Вот ты любишь?
- Да. Люблю… Как понять, говоришь… Этого нельзя понять, это можно только почувствовать, и подарить…
- А ты мне подаришь?
- Тебе? А разве я тебя не люблю?
- Любишь… Но можешь показать это как-нибудь особенно… что б сразу и ясно?
Женщина устало прикрыла глаза. С внутренней стороны век память тотчас прорисовала картину прохладного зимнего утра и танцующей в снегопад пары…
- Гм… показать, говоришь… Могу.
- Как?
- Одевайся, пошли на улицу…
- Зачем?
- Я научу тебя танцевать на снегу…