Невидимость

I

- У нее холодные руки!.. - поежилась первая картофелина.
- Да нет, вода просто холодная! - возразила вторая.
- Какая разница? - монотонно ответила третья, - Все равно скоро мы окажемся в кипятке, затем нас сомнут дырявой железкой и, обрядив скользким маслом, подадут на стол Его Высочеству. Я много раз видела это из нашей корзины…
- Ай… - хохотала первая картофелина. - Я и не думала, что чиститься от кожуры... Ой!.. будет так щекотно!.. Уй!..
- Слышала новость? - шептались другие, - Его Высочество сегодня уезжает. Спорим, хозяйке не зачем будет солить воду – та станет солона от ее слез…

Вода в кастрюле закипала, наполняя их соленой сонливостью. Теплой крышкой накрыл их сон, в котором хозяйка бессловно провожала в зимнюю даль Его Высочество…

25 ноября 2006г.


II

Вилка тонула в желтоватой перине омлета, в которой, как рубины в груде золотых монет из драконьей пещеры, краснели кусочки колбасы. Позже мне подумалось, что они здесь лишние. Зачем я вообще сделала себе омлет?.. Наверное, чтобы нормально поужинать. До этого получалось ненормально. Но теперь есть снова не хотелось. Поэтому вилка тонула в желтоватой перине омлета, а я чего-то тупо ждала…
Напротив меня сидел Аппетит. Сегодня он был не в духе. Мы с ним на пару выпили банку «отвертки», но сейчас хмель прошел, и мы снова понимающе-печально глядели друг на друга.
- Тоскуешь?.. - утвердительно спросил он.
- Тоскую… - вопросительно заключила я, - А где сегодня твоя волчья голова? - спросила с некоторым опасением. Аппетит – мой давнишний приятель. Без обычного для него волчьего обличия он появлялся редко и, как правило, не один… Этого-то я и опасалась. Но опасения мои продлились не долго, ибо очень скоро оправдались: на кухню вошла Тоска и, чувствуя себя законной хозяйкой, машинально включила электрочайник еще до того, как я вяло предложила разогреть чай. Тоска всегда пьет зеленый чай. Без сахара. У нее зеленые глаза – как у меня, только холодные: болотная трясина под ледяными доспехами. Она присела к нам за стол, обнимая тонкими пальцами забытую чашку Его Высочества. Она знала, как заставить меня бороться со слезным комком в горле. И улыбалась…

27 ноября 2006г.


III
Страже Тихий.

В отсвете падающего из окна утра доспехи отливали матовой серебряной синевой, казались мягкими, лишенными присутствия звука, и лицо под поднятым забралом было бескровно, как восковой зимний рассвет.
- К нему нельзя! - остановил меня тихий страж, выпустив голос, доступный лишь моему сознанию, - не разжимая губ.
- Мне бы только взглянуть!
- Его Высочество отдыхает… - все так же беззвучно, бесплотно и бесспорно.
Я заглянула за плечо стража. Там на высокой постели лежал королевич, и лицо его в отсвете падающего из окна утра было спокойно и непривычно красиво; в четких линиях чуть нахмуренных бровей дышало детское мужество. У изголовья жили сны – яркой, спутанной и короткой жизнью, во всех образах и цветных завитках волшебства рисуя лишь одно лицо, которое я часто видела в зеркале.
Страж подтолкнул меня к выходу, ни единым звуком своих движений не пропитав сонный свет. Теперь мне было легко уйти, оставив свое отражение у изголовья Его Высочества…

16 декабря 2006г.