Зарисовки города

Железнодорожный вокзал.

Прохладное октябрьское раннее утро. До восхода солнца ещё почти час. До прибытия поезда – считанные минуты.
По иронии судьбы последние 6 лет моей жизни связаны с ж/д вокзалом. Но по иронии той же судьбы, поезда для меня – это нечто связующее между тем местом, где мне хотелось бы прожить всю жизнь, и тем, которое я презираю все последние 6 лет. Дорога в первое всегда кажется короткой и дарит ни с чем не сравнимое душевное счастье; дорога во второе – угнетает, и кажется нескончаемой. В это утро мой путь лежал в любимые родные просторы.
На перроне, в умиротворённом ожидании поезда, я разглядывала  находящихся рядом людей – возможно, моих будущих попутчиков, а, возможно, и просто встречающих.
Девушка. На вид лет 26-ти. Маленького роста, стройная, симпатичная блондинка с волосами до плеч. В тёмной короткой куртке, в джинсах и сапожках. Стоит прямо на краю перрона, и жадно вглядывается в точку, где рельсы обрываются в темноте. Ей зябко. Она топчется на месте, и нервно курит. Потом вдруг оборачивается, и я не успеваю спрятать свой любопытствующий взгляд. Она затягивается очередной раз, затем бросает окурок на рельсы, и направляется ко мне. Спросив, не в курсе ли я, сколько поезд будет стоять на этой станции, и, получив ответ, что минут 40, - она отходит снова на своё место, и опять закуривает.
Женщина лет 54-х. Полная, но приятная на вид. Весьма добродушная. Её дочь – высокая длинноволосая блондинка в чёрной короткой дутой куртке, обтягивающих чёрных брюках и в сапогах на высокой шпильке. Внешне достаточно обычная, но по её взгляду и манере себя вести – она так не думает. Курит. Общается с мамой. Рассказывает ей какую-то байку из серии «а мы с друзьями на той тусовке…». В речи проскальзывает местное «шо» и «гэ» с характерным акцентом на ударные гласные в словах. С ними маленькая девочка лет 3-х. Внучка женщины. Блондинка не обращает на своего ребёнка никакого внимания, с увлечением продолжая расписывать маме очередную пьяную историю. Мама периодически отвечает ей репликами, но всецело занята внучкой. Девчушка одета в тёплый комбинезон с капюшоном. Она занимается своими делами: бегает по перрону, напевает что-то себе под нос, разглядывает рельсы.
Рядом, наполовину в темноте, прислонившись спиной к балке переходной галереи, стоит работник вокзала в характерной оранжевой спецодежде. Ему с виду лет 30. Справа от него – небольшой участок перрона, освещённый одним из прожекторов. Мужчина совершенно расслаблен. Правая его нога согнута в колене и упирается стопой в балку. Левая рука в кармане. Изо рта при выдохе идёт пар. В опущенной правой руке – сигарета. Его спокойный взгляд устремлён прямо. Поезда – его жизнь, поэтому он не вглядывается вдаль в ожидании прибытия очередного состава. Он просто ждёт. Думает о чём-то своём. Не обращает внимания на людей.
Гудок. Вдали показались знакомые фары...


Голуби.

В отличие от  воробьёв, которых большинство почему-то ненавидит, голуби – народные любимцы. Взрослые приводят своих детей в парк, на площадь, чтобы те, кроме всех прочих развлечений, покормили голубей. В цирковых шоу существуют специальные номера для голубей. По городу кое-где ещё сохранились маленькие голубятни..
Есть народные приметы, связанные с голубями. Когда-то, видимо, во времена язычества, на одного бедолагу средь бела дня нагадил голубь. При всём честном народе. И смачно так нагадил, на пол-лица. Все, конечно, наверно, попадали со смеху. Тыкали в него пальцами и ржали. Обидно и стрёмно ему стало в тот момент. Вот он и ляпнул, что это к счастью. Пусть все завидуют. И, видимо, в этот же день по иронии судьбы случилось ему это самое счастье. Ну не знаю там… Предположим, нашёл медный грош, или жребий при выборе жертвы приношения богам выпал не ему, или повысили на работе – был подмастерьем, а стал мастером… Вобщем, неважно. Такое выпало счастье, что он и сам поверил в эту примету..
А теперь в неё верят все. Некоторые, самые несчастные, вообще стоят под крышами часами, ожидая, что на них нагадят голуби, и придёт к ним счастье великое.
А ещё говорят, что голубь – божья птица. Ну, это из серии историй о Ное и его Ковчеге..
Каждый день, возвращаясь домой, я иду по улице среди голубей. Они настолько стали частью общества, что никто не пугается их, не показывает на них с удивлёнными воплями «Гля!!». Голуби ведут себя как пешеходы. А люди воспринимают голубей, как пешеходов. Человек всегда уступит дорогу голубю. А голубь всегда уступит дорогу человеку. Так они и идут по жизни вместе. Обходя друг друга, уступая друг другу.
Я человек несуеверный. Но когда  вдруг голубь внезапно облетает меня, как бы захватывая в петлю, – я ощущаю некий знак позитива, и с уверенностью того, что день пройдёт отлично, иду по своим делам.


Телевизор.

Телевизор практически не смотрю уже года полтора. И чувствую себя прекрасно. Потому что я знаю то, что сама вижу, а не то, что мне показывают в качестве реальности. Люди заметно тупеют, лупясь днями в телевизор. Кто-то смотрит канал «Спорт», сидя в горе чипсов с пивом в руке, лоша по чём зря наших и не наших спортсменов, крича что-то в духе «откуда у тебя ноги (руки) растут?!», «кто тебя на поле выпустил?!», и т.д. Причём, если такому человеку сказать «Если тебе не нравится – иди и покажи им, как надо. А то умный такой, сидишь, и орёшь отсюда. Все мы смелые, пока до дела не доходит», то такой человек ответит «Я не спортсмен. Я ветеринар (врач, ассенизатор, повар, строитель, и т.п.). Я свою работу выполняю как надо, в отличие от них». Хотя, на самом деле, естественно, говорит неправду.
Или канал «Сериалы». Девочки, девушки, женщины, бабушки, и даже некоторые особи мужского пола живут в этих сериалах. Одеваются, как в сериалах, едят, как в сериалах, разговаривают, как в сериалах, ведут себя, как герои сериалов, иногда даже меняют в паспортах имена на имена героев сериалов. Выглядят они при этом очень смешно. Не говоря уже о том, что их собственная индивидуальность подавляется той, чью они на себя примерили, и через некоторое время совсем умирает в заточении души. Говорить таким людям о том, что это всего лишь спектакль, выдуманный таким же человеком как и они сами – бесполезно. Для них это реальная жизнь. Они считают, что надо жить именно так, как показывают в сериалах. И будет им хэппи-энд в конце обязательно.
Я включаю телевизор очень редко. Обычно, музыкальные каналы (и то не все). Они у меня как фон. Телевизор поёт, а я занимаюсь своими делами. Клипы смотреть смысла нет. Они дико однообразны. Эти обнажённые женские тела уже замелькали все уголки мозга. Если раньше для каждого мужчины одной из загадок была «Как же эта женщина выглядит без одежды?», и он отчасти добивался её (ухаживая, проявляя внимание, удивляя, - то есть для него это было некой игрой, которую он должен был для себя выиграть), чтобы увидеть её именно в таком виде, - то сейчас, благодаря клипам, фильмам и другим ТВ-жанрам, девушки и женщины одеваются таким образом…. Хотя нет. Правильнее сказать, раздеваются таким образом, что мужчины и так всё видят. И интереса их к девушкам хватает только на одну ночь максимум. А потом ещё девушки жалуются, что «мужик без фантазии пошёл нынче». Девушки, милые, посмотрите на себя, нафига им фантазия, если на вашей «одежде» 72-м шрифтом написано «Нате, я Ваша»?..
Вот и по сей день в нашей стране один гламур, криминал, алкоголь, классовое общество, нимфомания, и другой кошмар.
Нужно просто выключить телевизор. Открыть глаза. Не жить как кто-то. Это же 30, 40, 70, 90 лет впустую. Перед смертью, когда дойдёт, что жил в телевизоре, и совсем не знаешь реальную, прекрасную жизнь планеты, на которой в действительности жил, - будет очень страшно. Но уже поздно.


Мусор.

Смешно сказать. Мусор абсолютно везде. Кроме главной центральной улицы города. Зачем убирать на остальных улицах, если все знаменитости (актёры, артисты, президент, Папа Римский) останавливаются, выступают именно на главной улице города? Все гостиницы – там, все концертные залы, музеи, достопримечательности – там. Попросят экскурсию по городу – раз плюнуть. Покатают кругами по главной улице, остановятся и пофотографируют у каждой достопримечательности, заведут в каждый музей. И когда гость будет уже валиться с ног, глазами умоляя об отдыхе, – отвезут его в сауну, в ресторан, в боулинг, - что тоже находится на этой же главной улице. Конечно, у него после  этой поездки в воспоминаниях останется только главная красивая чистая улица города. И когда у него будут спрашивать, как ему город, он всем будет отвечать, что город очень гостеприимный, красивый, и ЧИСТЫЙ.
Чистый… Стоит только свернуть с главной улицы в любой переулок – и вот она, реальная картина. Мусор везде. Иногда такое чувство, что всё, убранное с главной улицы, сваливают в переулках и на других улицах. Ещё ужаснее осознавать, что дело не в этом. А в том, что я наблюдаю каждый день.
Насколько же ленивы люди. Идёт, например, девушка. Ест  эту отраву «Сникерс». До урны  - метров 5. А шоколадки уже на один укус. Что делает девушка? Девушка доедает шоколад, сминает обёртку. До урны 2 шага. Но видимо обёртка так мешается в руке, что донести её полметра – это смерти подобно. Она совершенно спокойно бросает обёртку прямо возле урны. Типа, уборщики поднимут. И следом же останавливается, и начинает доставать из сумочки звонящий мобильник. А вот около урны нельзя было остановиться, чтобы выбросить обёртку.
Молодой человек стоит на остановке. Курит. Возле остановки две урны. Он курит рядом с одной из них. Подходит его автобус. Что делает парень? Он бросает сигарету, внимание, В ДАЛЬНЮЮ УРНУ, не попадает, и садится в автобус. Без комментариев.
Женщина выносит из подъезда пакет с мусором. Несёт его в контейнер. То ли ей лень поднять руку вверх, то ли ей некогда (скрепки закончились, надо срочно идти думать, как же без них теперь), но она ставит пакет рядом с контейнером. Здесь два развития событий. Во-первых, в городе огромное количество бомжей. Они не лазят в контейнеры, потому как высоко и неудобно. А вот пакет, стоящий на земле – это отличная добыча. Что делает бомж? Он открывает пакет, достаёт то, что ему нужно, остальное кидает обратно в раскрытом виде. После этого, в ветреную погоду, по улицам летают женские использованные тампоны, использованная туалетная бумага, пучки волос, накладные ногти, и т.д. А теперь можно себе представить, что творится, когда, думая, что в контейнере нет места, другие люди, вслед за этой женщиной, ставят свои пакеты с мусором рядом с её.. Во-вторых, работа мусоровоза – подъезжать, и высыпать мусор из контейнера себе в машину. И всё. Благодаря вот таким ленивым гражданам, водителю мусоровоза приходится ещё и бегать вокруг контейнера, собирая оставленные «подарки». Хотя за это ему никто не доплачивает.
Увидела как-то рекламу местного канала мельком, будучи в гостях у подруги. Там как раз показывали, как люди бездумно кидают мусор где придётся. И вот конец рекламы: мужчина сидит в парке на скамейке, читает газету, ест что-то; рядом – мама с сыном лет 3-х; мужчина доедает это что-то, и кидает обёртку этого чего-то рядом с урной; сидит дальше, читает; мальчик подходит к выброшенной бумажке, берёт её, и кидает в урну..
Иду от подруги. Думаю о своём. И тут вижу знакомую до боли картину. Молодая парочка выкидывает пакетики из-под блинов рядом с урной, даже не замедляя шаг. Невольно вспомнилась реклама. Но в моей голове она приобрела совсем другой вид.
…Чёрно-белые кадры. Улицы кишат мусором. По улицам ходят маленькие, грязные, рыдающие, обнажённые мёртвые дети. Они собирают валяющийся мусор, и относят его в урны. Занавес..


Проснувшиеся.

Бывает, идёшь по улице. Весь в своих мыслях о планах на ближайшие 5 минут. И тут мимо проходит пожилой мужчина. Ничего в нём такого особенного нет. Одет прилично, чистый, опрятный. Всё как у всех. Кроме одной вещи – он идёт, и разговаривает. Громко.
Сначала думаешь, что это он по телефону. Ну, знаете, сейчас почти к любому мобильнику прилагаются наушники. Когда вот так говоришь по телефону – выглядишь так же глупо, как герой Безрукова в «Иронии судьбы-2». Не поймёшь, то ли это он к тебе обращается, то ли уже с кем-то по телефону на своей волне давно.
Приглядываешься, и понимаешь, что нет у него никаких наушников в помине. И от этого становится страшно. Человек, абсолютно нормально выглядящий, идёт, и громко говорит сам с собой. Как будто его внезапно разбудили к концу жизни, он открыл глаза, и офигел. «А как же свобода-равенство-братство? А как же земли – крестьянам, фабрики – рабочим? А как же…? Это что, всё не существует? Какого чёрта я жил всё это время так как мне говорили, а не так, как я того хотел? Нифига себе гипнозик… А что же мне теперь делать?? Эй, люди! Вы видите то же, что и я? Или спите, как я недавно спал?... Эй, кто-нибудь…»
А люди спят. Хотя, некоторые из них проснулись, но поскольку заметили, что большинство спит, и это большинство никому не разбудить кроме самого этого большинства, - они предпочитают молчать о том, что проснулись, и спокойно наслаждаются жизнью на полную катушку. Спасение утопающих – дело рук самих утопающих.
И вот, думая, что его одного так осенило, и, понимая, что он один и с обществом ему не справиться, а жить по прежним законам этого однообразного загипнотизированного стада баранов он больше не способен, - мужчина сходит с ума. И не он один такой. Их тысячи. Мужчин и женщин.
Вот уже который раз происходит со мной один и тот же фрагмент в жизни. Сажусь в троллейбус. На одной из остановок заходит бабуля с костыликом. Очень старенькая. Садится. И начинает на весь троллейбус читать стихи. О природе. О стихиях. Очень красивые. Я никогда их не слышала. Смысл в них всегда один – «Люди. Бог даёт вам всё. Так будьте же с этим всем бережнее. Не вытирайте об это всё ноги, чтобы потом не кусать свои локти». Когда выходит – она всегда обязательно говорит «Храни вас всех Господь!». И я замечаю выражения лиц сидящих в транспорте пассажиров. Большинство ухмыляется. Особенно молодые. Но за этими ухмылками я всё равно замечаю истинные их ощущения в этот момент – стыд и страх. Жаль только, что буквально через 5 минут все забывают об этой старушке. А соответственно и обо всех мыслях, пронесшихся в их головах во время её присутствия рядом с ними.


Воскресенье.

Обычное весеннее утро. В смысле, обычное воскресное весеннее утро. Утро, когда на улицах практически нет людей, и машин тоже в принципе нет. Как всегда это бывает в воскресенье. Тихо, как во время комендантского часа. Город замер после традиционного субботнего отрыва в мирном отходняке. Покой, о котором люди, не принимающие участие в этом самом субботнем отрыве, мечтают всю неделю. Какой же это кайф – пройтись по совершенно опустошённой улице, не глядя напряжённо на идущих навстречу роботов, не рассчитывая траекторию своего пути, чтобы не задеть их ненароком; не всматриваться то в светофор, то на идущие направо и налево по трассе машины. Идёшь себе в такое вот умиротворённое утро, медленно прогуливаешься, вдыхаешь остатки кислорода в отсутствие транспорта, радуешься  солнцу, небу, птицам, пробегающим перед ногами насекомым, растущим вдоль тротуара деревьям. Радуешься, и даже не обращаешь внимания ни на специфический запах прорвавшейся где-то поблизости канализации, ни на валяющийся со вчера мусор, ни на сломавшийся светофор.
Нога уверенно ступает на асфальт трассы. Светофор не работает. Но утром в воскресенье светофоров никто не замечает. И так очевидно, что вряд ли что-то в данный отрезок времени может проехать. Если только по очень чистой случайности. Поэтому все переходят дорогу, даже не глядя по сторонам. В городе настолько тихо, что не услышать приближающийся автомобиль просто нереально.
Так вот: нога уверенно ступает на асфальт трассы, и корпус тела уже было направляется вперёд без задних мыслей. Но тут  происходит следующее: ухо ловит звук приближающегося транспортного средства; ноги замирают на месте; тело застревает в воздухе; глаза «сворачивают» на звук, чтобы определить, откуда едет издающий его объект.
Справа на приличной скорости движется автобус. Вроде ничего необычного. Но прямо перед моим носом у него спокойно отваливается задняя стенка. Просто берёт, и отваливается. И тащится за автобусом по асфальту, оставляя за собой столб дыма. Мои глаза расширяются от увиденного, и я с открытым ртом вглядываюсь вслед автобусу. Он едет, не сбавляя скорость, ещё остановку. Из-за дыма не видно, есть ли в нём пассажиры. Но если они там и есть, то их всех явно хватил удар.
Воскресенье воскресеньем, а без всяких городских стандартных «сюрпризов» не обходится никак.


Мост.

Эх… При слове «мост» сразу всплывают в памяти картины Левитана. Уж очень удачно он изображал контекст мостов: как одно из городских мест, где навязанная реальность (город) остаётся за гранью (лесом), а реальность действительная (практически нетронутая рукой человека природа) приносит покой и гармонию в душу каждого пришедшего сюда.
Мосты бывают разные. Бывают мосты обрывающиеся, например. Ну, это когда мост как бы «вырастает» из берега, и обрывается посреди воды. Сидя на таком мосту, можно окунуть ноги в воду, или, там, погладить проплывающих мимо уток. Или сорвать кувшинку себе на память. То есть, человек может абсолютно в буквальном смысле соприкоснуться с природой. А бывают мосты, которые соединяют один берег с другим. Соприкоснуться с природой в данном случае можно только с мыслью самоубийства, потому что, как правило, такие мосты создаются достаточно высокими – чтобы коснуться воды, придётся лететь несколько секунд. На таких мостах скорее гораздо уместнее долго стоять, и размышлять о жизни. Или смотреть сверху на водную гладь, чувствовать, как волны лёгкого ветерка касаются кожи, и думать «Почему люди не летают как птицы?»…
В городе есть один такой примечательный мост. Он протянут высоко над водой. Правда, честно говоря, воды под ним столько, что если человек, стоящий на нём, совершит самоубийство, то погибнет он не от того, что утонет, а скорее от удара о дно реки – высота уровня воды там всего 50см. Не буду снова упоминать мусор, который живописнейшим образом совершает синхронное плавание на поверхности воды. А теперь уж точно не буду долго распинаться насчёт ароматов «Франции», исходящих от воды, в которой живописнейшим образом совершает синхронное плавание тот самый мусор. И, наверно, несложно догадаться, что на самом мосту обстановка не лучше. Я слышала, что в кое-каких городах на перилах мостов молодые пары вешают замки в честь вечной любви, монетки бросают с мостов в воду, загадывая желание…
На этом мосту даже мысли не возникает сделать подобное, не то, что постоять и подумать о жизни. К перилам вообще нельзя прикасаться, потому что их делали ещё при царе Горохе, и все попытки повесить на них замок закончатся обрушением перил в «лужу» под мостом, а затем и обрушением всего моста. Монетки с него тоже лучше не кидать, потому что любое резкое движение, совершённое человеческим телом на поверхности моста, приведёт к его обрушению. Стоять на нём тоже не рекомендуется, поскольку всё закончится тем же, чем и в первых двух вариантах. Прогнившие доски, гиперперержавевшие перила, ветки засохших ещё во времена восстания Спартака кустов,  - всё это никак не навевает романтики, и если люди и идут в это место, то не посмотреть на воду с моста, а ПОСМОТРЕТЬ НА МОСТ. Или повдыхать там клей.
Левитан бы всплакнул, если бы был жив.


Кафе.

Куда идут люди в обеденный перерыв, если до дома как до звёзд? Куда молодой человек планирует в первую очередь сводить понравившуюся девушку? Где можно оптимально отметить свой день рождения? Где можно назначить встречу с другом? Правильно, всё это можно сделать в кафе.
Сейчас всё больше по городу архитектурным почкованием размножаются кафе со сплошными стёклами вместо стен со стороны входа. Здесь очень интересно понаблюдать за впечатлением от нахождения внутри кафе, и снаружи.
Вот идёшь по делам мимо такого кафе с огромными стёклами от пола до потолка. На улице – дождь, ветер, ураган, цунами, снегопад, изматывающая жара, смерч, суховей. Желудок исполняет лучшие арии из репертуара покойного ныне Паваротти. И тут взгляд падает на эти самые стёкла, за которыми…… в тепле, в комфорте, никуда не торопясь сидят люди, и лопают так, что за ушами трещит. И охватывает вдруг такая досада за себя. И обида на них. За то, что «пока я тут работаю на благо родины в отстойную погоду, невзирая на голод и желание, дикое желание поспать, - эти уроды сидят, набивают брюхо вкусной едой, и пялятся то ли с жалостью, то ли с равнодушием на меня в окна...». И к этому начинают примешиваться всё более глобальные мысли, типа, что «эти» больше зарабатывают, «эти» беззаботно живут, «эти» нифига не работают, а только отдыхают, и тому подобное.
Парадокс, но.… Совсем иначе чувствуешь себя с другой стороны стёкол кафе.
Выдалась свободная минутка, заходишь туда перекусить. Подходишь к меню, долго стоишь в раздумьях (кто о рецептуре, кто о калориях, кто о блюдах в соответствии с данным временем суток). Потом новая ветвь раздумий перемещает мысли в кошелёк, сопоставляя предыдущие раздумья с новыми. Затем озвучиваешь свой заказ, и начинается ожидание. Оно может тянуться часами – в зависимости от выбранного заведения и его обслуги. Начинаешь разглядывать народ, сидящий рядом за столиками. Или рыться в телефоне. Или… смотреть в окно, рассматривая прохожих. За окном – погода, нагоняющая на тело и душу дискомфорт. Спешащие куда-то люди. Сигналящие застрявшие в пробках машины. Там движение. А здесь время как будто приостановилось. Играет музыка. Люди гудят о чём-то своём. Сидишь, а в голове ведь на самом деле совсем неспокойно. Планы на остальную часть дня, на завтра, анализ проделанного за начало дня. Жизнь разделилась на «до» и «после» кафе. А ещё музыка в кафе раздражает. А ещё раздражает, что заказ не несут долго – так можно и с голодухи помереть, и опоздать на всё на свете. И вот когда приносят заказанное, ноздри ловят запах еды, и желудок радостно урчит в предвкушении праздника – ты сидишь, лопаешь, так, что за ушами соседей трещит. Потому что не лопал с утра. И если бы сейчас не поел, то дискомфорт души и тела усилился бы в сотни раз. И лопая, смотришь в окно на прохожих. Но мысли совсем не о них, а своём, «о девичьем». А им оттуда кажется, что вы сидите там, и злорадствуете. Вот такой вот абсурд.


Листовки.

Уже несколько лет продолжается в городе сумасшествие под названием «листовки». Выходишь на улицу – и тебе, прямо начиная со входа в подъезд, в лицо несётся рука с листовкой. Заворачиваешь за угол со двора на улицу – и опять та ж история. И так продолжается на протяжении всего пути до места назначения. В итоге приходишь домой с полным пакетом (или сумочкой) разнообразных листовок. Ну и так, из любопытства, начинаешь их разглядывать. И когда уже через час несёшь всю эту кипу в мусорное ведро, голова успела забиться невесёлыми мыслями. «Я не способна сама написать реферат. Я уродина, которой требуется долгий дорогущий курс омоложения и ухода за кожей всего тела. У меня целлюлит, прыщи, фурункулы, морщины, слабые ногти, заусеницы, шпоры. Мало того. У меня что-то с кишечником, сердцем, суставами, зрением. У меня, оказывается, самая ужасная работа, поскольку можно было запросто найти намного лучшую и намного выше оплачиваемую. И сразу стать директором. А ещё я нуждаюсь в походе к экстрасенсу. Который наколдует мне очень много денег на то, чтобы помочь мне со всем вышеперечисленным. А ещё с покупкой пиццы, ювелирных украшений, с походом в суши-бар, спа-салон, центр диагностики, кинотеатр, на курсы визажиста, и многое другое». Ладно ещё я воспринимаю это с юмором. Но как быть с людьми, которые серьёзно реагируют на всю эту рекламу, звонят по номерам, указанным на листовках, доверяются неизвестно кому, отдают последние сбережения на то, чтобы другие делали за них то, что они должны были бы делать сами?
Но ведь раздатчики этих листовок в большинстве своём люди незаинтересованные. Они раздают ради денег, ради заработка. Им неважно что раздавать – журналы, рекламки, кофе, чипсы… Они стоят на улице по 3-4 часа каждый день в любую погоду с кипой этих бумажек, или с коробком продукции, выдерживая игнор, раздражение, и иногда даже унижение со стороны прохожих. Что в результате? А в результате - грипп в лучшем случае, 2000 рублей В МЕСЯЦ тоже в лучшем случае, и город, забросанный листовками. Ведь мало кто приносит листовки домой, или доносит до урны. Человек хватает машинально бумажку из протянутой руки, на ходу читает, сминает, и выбрасывает. Информация, изложенная на листовке, может вообще не отпечататься в его сознании.
Да, прикольно бывает идти мимо новой пиццерии в день её открытия, и, проходя мимо человека, переодетого в костюм куска пиццы, взять у него красочную листовку с меню. Но совсем не прикольно бывает идти, и видеть, как через дорогу куча подростков или подвыпивших мужчин бальзаковского возраста пинает сваленного на землю того самого человека, переодетого в неудобный костюм куска пиццы.


Центральный Рынок.

Главная достопримечательность любого города. Сколько историй слышала о рынках – практически во всех случаях они оканчивались одинаково: «…чтоб я ещё раз.. туда..???... Да никогда!!!» Туда ходят только при крайней необходимости. Если некогда ехать по магазинам, на другие рынки, или на рынок в ближайший город. В чём же дело-то? Это ж удобно, когда всё что нужно есть в одном месте..
А дело вот в чём.
При входе в рынок с одной стороны стоит огромная христианская церковь, а с другой – огромная остановка с кучей автобусов. Специфика церкви – создавать странное ощущение постоянного противостояния грязи. Как будто стоит эта чистая белая обитель посреди грязи, и эта грязь норовит каждую минуту запятнать её белоснежные стены. Короче, стоит не там где надо. Специфика остановки – загораживать проход в рынок. Автобусы этого города имеют привычку стоять на остановке по полчаса. Можно себе представить, что каждые полчаса на остановке скапливается около пяти автобусов. Не считая других автобусов, которые загораживают проход к ЭТИМ автобусам, скапливаясь на остановке, находящейся на расстоянии 6-7-ми метров от этой. Уже весело. При одной только мысли, что надо сходить на рынок..
Что же творится в самом рынке? Там тоже очень весело. При входе в рынок стоит ларёк с дисками. Торгует ими молодой человек лет 26-ти. И играет у него постоянно тюремная попса, бездумно обзываемая нашим славным, но совершенно дремучим народом французским словом «шансон». Заходишь в рынок с таким же ощущением, с каким входишь во дворик, где выгуливают заключённых..
Дальше – хуже. И летом, и осенью, и зимой, и весной там грязь. Ну понятно, осенью и весной это актуально везде. Ну и ещё дождливым летом, и очень нехорошей зимой. Но дело в том, что на рынке грязно даже в хорошую погоду, и даже удачной зимой. Грязные лужи, шкурки от овощей или фруктов, раздавленные овощи или фрукты, трупы птиц, бездомных кошек или собак…
Подошла как-то купить хот-дог в ларёк на рынке. Хорошо, что не сразу заплатила. Стою, жду, пока продавщица сосиску запихнёт в батон и положит это произведение искусства в микроволновку. И тут замечаю, что за стеклом этого ларька, прямо рядом с батонами, как у себя дома спариваются два таракана. Меня стошнило. Продавщица долго материлась мне вслед, но купить этот хот-дог после увиденного я уже не смогла физически.
Сам рынок построен, если можно так сказать, нелогично до ужаса. Хеопсу бы не понравилось. Продукты вечно перемещаются. На одних выходных петрушку покупал рядом с картофелем, а на следующих нашёл её только через час после прихода на рынок рядом с рыбой. А картофель тоже оказался не на том месте, где был в прошлый раз. Кстати, объяснить человеку, где ты купил, например, такие вкусные помидоры невозможно иначе, как фразами типа «проходишь мимо сгущёнки, заворачиваешь за зелёный горошек, не обращай внимания на проплывающие по пути мандарины – продающий их грузин очень приставучий; дальше свернёшь после двух лотков вантузов, и найдёшь эти помидоры прямо рядом с отравой для крыс». Ряды – как зря, продукция – как зря. Продавцы выглядят так, что хочется их всех убить их же товаром.
Вещевой рынок представляет собой небольшое бомбоубежище 10 на 10 метров. Проход между двумя рядами рассчитан на одного человека. В выходные там помещается по четверо. Одежда развешана от головы покупателя и выше. То есть, идёшь, задрав голову буквально на протяжении минуты, а дальше – протискиваешься сквозь толпу, и думаешь только о том, как бы не потерять свою сумку (пакет, кошелёк и т.д.), или свою честь…
Мудры были японцы, которые создали трёхстишие:

Не пойду в зоопарк.
А мясо себе на обед
Лучше куплю в магазине.