Незабытая жизнь

Я стоял в ванной комнате и смотрел в зеркала на свое отражение. На нем было довольно спокойное лицо мужчины, но взгляд его был усталым. Я повернул кран и умылся прохладной водой. Но даже все целебные свойства воды не помогали заглушить боль. Боль утраты. Набрав полный стакан из крана, моя рука достала с полки коробочку с таблетками. Высыпав несколько штук на ладонь, я запил их водой, после чего направился в спальню. На большой кровати лежала спящая женщина – моя жена. Я стоял минуты две и смотрел на ее безмятежное лицо. Иглы завести кольнули мое сердце, но я тут же взял себя в руки. Это женщина любит меня, несмотря ни на что. Как было прекрасно ее лицо. Но, тем не менее, я не мог так стоять и смотреть на этого хрупкого и беззащитного, в данный момент, человека. Боясь разбудить жену, я лег рядом с ней и уснул.

Сон… Многие люди любят поспать и им нравится видеть сладкие сны. Но не я. Каждый раз, когда я сплю, мой разум воскрешает тех людей, по которым я горюю со дня их утраты. Мне снилась женщина, которую я любил. В ее руках был годовалый ребенок – мой сын. Они смотрели на меня и улыбались. Я хотел подойти и обнять их, но с моим приближением женщина и ребенок растаяли в воздухе, словно туман, призрачное ведение. Я оказался один в полной темноте. И лишь шепот их имен, раздававшийся с моих уст, разрезал мертвую тишину. Сон смеялся надо мной.

Проснувшись, я увидел обеспокоенное лицо моей жены. Не выдержав, душераздирающей скорби, мои глаза наполнились горькими слезами. Я плакал. Жена попыталась обнять меня, но я невольно отстранился от нее. Тогда она поникшим голосом произнесла:
- Тебе опять снилась она. Ты всю ночь шептал ее имя и своего ребенка. Уже десять лет прошло с момента, как они погибли, а ты все не можешь забыть. Но почему ты мне не можешь подарить, то тепло, которое разделял с ней? Мы уже женаты три года. Это все потому, что я не могу подарить тебе ребенка? - она тоже разрыдалась
- Нет – в моих словах была хладнокровность, которая заставила ее разреветься еще больше.
- Я тебя люблю, Петр…
- Знаю… - неуверенно ответил я и, встав с кровати начал одеваться. Было раннее утро.
- Ты куда? – ее голос таил испуг.
- Мне надо пройтись… Полижи выспись.
- Ты придешь к завтраку?
- Да.
- Тогда я приготовлю твою любимую лазанью.
- Хорошо. – произнес я уже обуваясь.

Предрассветная прохлада была очень приятной. Выйдя к дороге, я остановил такси и сказав адрес своего старого друга погрузился в свои мысли. За окном машины встречались редкие прохожие. Кто-то из них улыбался, а кому-то и вовсе не до чего не было дела. У каждого из них своя жизнь и все они куда-то спешат. Вот и мне до них не было никого дела – я отвернулся. Таксист включил музыку. Совершенно незнакомый мне исполнитель пел: «Никому не вернуть все, ушедши дни. И нету лекарства от этой тоски…». Я слушал, даже не погружаясь в смысл этих слов. А зачем если он поет обо мне?

Машина остановилась. Я протянул водителю слегка помятую денежную купюру и поблагодарив его вышел. Как раз возле нужного мне подъезда. Подождав, когда таксист уедет, я простоял так еще некоторое время. Мое тело не слушалось меня, но разум сказал, что это необходимо и ноги поддались. Я вошел.

Моя рука нащупала звонок в дверь, и я нажал на него. Пришлось подождать три минуты, прежде чем мне отварил плотный мужчина около сорока лет, одетый в домашний халат.
- Петр, что привело тебя в столь ранний час? – он выглядел не выспавшимся, и в его голосе была доля нервозности.
- Твое лекарство, оно не помогает.
- Ты все еще не можешь забыть? Стоило это ожидать… Проходи. – он отошел, освободив проход в свою квартиру и вошел.

Мы сидели на кухне и пили чай.
- Пойми, Петр… Твое сознание слишком ранимо и никакое лекарство не может помочь.
- Но этого не может быть! Должен быть способ! – сгоряча я ударил кулаком по столу, но тут же успокоился. – Прости, Михаил… Я знаю, что ты хочешь помочь мне. Эти воспоминания не дают мне спокойно жить. Я тоскую…
- Сколько мы уже знакомы с тобой?
- Как себя помню…
- Следовательно, я тебя очень хорошо знаю и могу предложить лишь один выход из твоей ситуации. – в его глазах было искреннее сострадание. Он был готов на все, что бы помочь мне.
- Я согласен на что угодно.
- Хорошо, Петр. – Он встал из-за стола и прошел в другую комнату. Когда он вернулся, я увидел в его руках пистолет и все понял. Миша вопросительно посмотрел мне в глаза. Я кивнул.

С закрытыми глазами время тянулось мучительно долго. Я ждал роковой секунды. И тут раздался выстрел. Но я его слышал, словно находясь довольно далеко. Уже не имело значения, что именно случилось в комнате моего друга. Я шел в объятия, улыбающейся женщины, у которой в руках был МОЙ сын.