Медвежата

Когда морозы стояли такие, что трескались деревья, у медведицы появились два очаровательных шерстяных комочка, которых она ждала всю зиму. Она их вылизала и накрыла лапой, чтобы не замёрзли.
Месяцы растянулись в безмерность. Медведица чувствовала, начались оттепели, ей хотелось выбраться из берлоги и встретить весну, но детёныши так ещё слабы, чтобы встретить для себя новый мир.
        А весна с каждым днём всё увереннее и увереннее шествовала по лесу, заглядывая в самые укромные его уголки. 
        На влажных пятаках чернеющей земли робко высунулись первые травинки. Берёзки плакали слезинками живительного сока. Набухли на ветках почки и появились "серёжки". Солнце с каждым днём всё дольше и дольше задерживалось на небосводе, согревая стылую землю. Весна пожаловала в тайгу, пробуждая оную от зимней спячки.
Снег в берлоге посерел, даже ночью сосульки продолжали капать.
И вот настал долгожданный день. Медведица выбралась наружу и с наслаждением шумно втянуло ноздрями запах прелой земли.
Медвежата осторожно ползли за ней, прижавшись друг к другу. Свет становился всё ярче и ярче. Страх заставлял останавливаться и порой отступать.
И вот они у самого пролома с зазубренными краями наста. Свет сделался болезненно ярким и ослепил их, а открывшееся внезапно пространство просто оглушило своей бесконечностью.
Многоцветная мозаика из деревьев, сквозь которые виднелись зелёно-серые сопки; грязно-жёлтые пятна прошлогодней травы, снежные журчащие плеши и небо, которое раскинулось синевой и было таким необъятным, предстала перед ними.
Медвежата недоверчиво настороженно смотрели на открывшийся перед ними мир. Постепенно страх уступил пытливому любопытству, которое завладело ими.
         Они потешно косолапили и постоянно на что-нибудь натыкались, будто ещё слепые. Потревоженная тетёрка на гнезде преподнесла первый урок, говорящий, что живое может причинить боль, как и неживые ветки, которые больно отхлестали по мордочкам, когда малышня забралась в кусты.
         Медвежата часто падали, но постепенно они приспособились к неровностям и уже больше не спотыкались ежеминутно.
         Вскоре голод напомнил о себе. Они переглянулись и, напугавшись одиночества, поспешили к берлоге.
Медведица в это время отлично полакомилась, основательно разворошив муравейник. И теперь сытая блаженно лежала, принимая солнечные ванны.
С пригорка к ней скатились урчащие медвежата и, толкая друг друга, жадно припали к её пахнущему молоком животу. Насытившись, они тут же уснули. Так прошёл их первый день вне берлоги.
И теперь каждый последующий день им открывал что-то новое доселе неизвестное.
        Медвежата учились выкапывать съедобные травы, корешки, доставать из-под коры жуков и их личинок, ловить лягушек и полёвок. Познавать мир было нелегко, но они были прилежными учениками и старательно повторяли всё, что делала их мать.
Снег окончательно сошёл и теперь с каждым разом становилось всё больше зелени и тепла.
Насупленный тёмнохвойный лес вонзался в небеса пихтовыми и еловыми пиками. Меж деревьями то тут, то там кучковались можжевельник, жимолость. Серо-зелёный мох медленно наползал на опавшую соломенную хвою. Воздух пищал от мошки.
В последнее время медведица была обеспокоена. Ветер приносил запах неизвестного и заставлял постоянно держать медвежат подле себя. Она попыталась уйти от опасности через  торфяное болото, но невидимый продолжал следовать на расстоянии.
И вот в один из дней она увидела огромного самца медведя, который преследовал их. Он уже не скрывался, открыто вышел и, поднявшись на задние лапы, показал свою мощь и силу. Его глаза блестели алчным желанием забрать её первогодок.
Медведица спрятала малышей в овражке, а сама осталась наверху, наблюдая за медведем, который кругами приближался к ней.
Они рядом друг перед другом. Голодного медведя дразнит и подгоняет запах медвежат, больше недели ничего не ел. Он бросился в атаку. Его когти, оставили на шкуре медведицы глубокие кровавые борозды. Но и она, увернувшись от второго удара, прокусила его заднюю лапу, из раны хлынула кровь. Медведь отскочил в сторону, но отступать не собирался. Раздосадованный неудачей попытался вцепиться в холку. Медведица сбросила его и, подмяв под себя, принялась исступленно драть когтями и зубами, не обращая внимания на жуткие ответные удары. Медведь не выдержал и, припадая на раненную лапу, бросился бежать, оставляя после себя жирный кровавый след.
Медведица, тяжело дыша, села. Из её рваных ран сочилась кровь. Она поднялась и, шатаясь, направилась к каменной россыпи, из которой выливался холодный ручей, там тихо и спокойно.
        Медвежата не отходили от неё, позабыв забавы. Они молча шли за матерью, а когда та ложилась отдохнуть, подходили и дожидались её, чтобы пойти дальше.
Покой, целебные травы – и о той жуткой схватке напоминали лишь рубцы, да разорванное ухо, половинки которого теперь смешно болтались в разные стороны при ходьбе.
Медведица не узнавала своих прежних шалунишек. Они, познав эфемерные грани жизни, слишком рано повзрослели. Шерсть приобрела буровато-палевый окрас. Шаг грузный, размеренный. В глазах задумчивость и нет озорства.
Чтобы вернуть им радость существования медведица взяла своих малышей на первую в их жизни рыбалку. Они прошли вдоль болота, углубились в чащу, перевалили через сопку и вот перед ними речка с малыми порожками, из которой то тут, то там выпрыгивала большая рыба.
Медвежата сразу бросились в воду. Они азартно гонялись за горбушей, поднимая сверкающие на солнце брызги, хватали и подбрасывали её вверх, а она выскальзывала из лап, оставляя лишь серебристые чешуйки. На мелководье лапы у них разъезжались на донной гальке, они шлёпались по самые уши, отфыркиваясь от воды.
Мокрые озадаченные медвежата выбрались из реки и бегом к матери, которая, поймав рыбу, принялась поедать её. Но, увидев своих сеголеток, оставила им, а сама отошла в сторону и продолжила рыбачить. Но теперь она не подпустила к еде медвежат, даже грозно зарычала на них, давая понять, что надо самим ловить рыбу.
Медведице не хотелось уходить от такого вкусного изобилия, а потому осталась у реки. Под корнями поваленного дерева она устроила лёжку и медвежата, устав за день, быстро уснули.
Утро. Солнце медленно выкатилось на сонный небосвод. Светло-оранжевым светом вспыхнули верхушки деревьев. Солнечный свет опускался всё ниже и ниже, и вскоре в траве заискрились росинки.
  Медведица поднялась, потянулась и неторопливо вышла к реке, на которую небрежно набросили туманную намитку.
Под её лапы выкатились и затеяли меж собой шутливую борьбу медвежата. Они, сопя, барахтались, толкали друг друга и опрокидывались на спину.
Неожиданно в нос ударил запах дыма. Человек. Только он может добывать небесный огонь на земле.
Не мешкая, медведица прекратила игру шлепками и поспешила увести медвежат подальше от реки, напоследок глянув на прыгающую соблазнительную горбушу. Жаль, но придётся уйти.
Но в этот момент прямо на них вышел человек с закопчённым котелком в руках и остановился, он не увидел, как медведица спрятала за собой притихших своих первогодок.
       Охотник отбросил котелок в сторону и щёлкнул курком "Белки", сделав шаг назад. И тут он заметил медвежат, они испуганно смотрели на него, прижавшись к матери. Опустив ружьё, удэгеец поклонился и, попятившись, скрылся в зарослях дикой чёрной смородины.
А медведица спешно перешла вместе с медвежатами в брод реку и, отойдя на приличное расстояние вверх по течению, продолжила рыбачить.
Это была первая их встреча с человеком и им, конечно, многое ещё предстояло узнать об этом многоликом существе.
Ещё несколько дней медведица находилась у реки, пока нерест ни пошёл на убыль, рыбы стало намного меньше, да и медвежата уже больше не просили у неё еды, они теперь сами ловили, порой устраивая меж собой игривые свалки.
       Медведица решила за пятнадцать лун увести своих медвежат к Хрустальному озеру, где их никто больше не побеспокоит.
Угрюмые обгорелые стволы лиственниц обросли мшистыми сине-зелёными бородами. На пепельной земле минорно торчали опалённые  прутья кустарников. И только младая поросль березняка своими изумрудными листочками оживляла выжженную пустошь, на которой сочно белели её изящные стволики. 
Медвежата, переходя гарь, наткнулись на неизвестного им зверька. Крупное тело его покрыто длинной грубой лохматой шерстью, от затылка по бокам к огузку тянулись две светлые полосы.
Росомаха недовольно оторвалась от аппетитного кушанья, что оставили после ночи волки. Увидев медвежат, недовольно фыркнула, чтобы они убирались. Но те подошли и даже игриво схватили за хвост. Росомаха резко развернулась, её острые зубы щёлкнули у самых чёрненьких медвежьих носиков. А потом, медленно стелясь по земле, поползла на непрошенных гостей. Медвежата испуганно взвизгнули и бросились наутёк, за ними росомаха, норовя укусить их за пятки.
Медведице удалось остановить рассерженную росомаху, которая всё же не унялась и последовала за ними, пока не получила ладный повторный шлепок. Перевернувшись в воздухе и шлёпнувшись обратно на землю, она, наконец-то, рассудительно скрылась в траве.
Убедившись, что злопамятная росомаха ушла, медвежата успокоились и вновь затеяли догонялки меж собой.
На ночь они остановились у крохотного озерка, топкие берега которого густо поросли высокой осокой
Медведица выбрала место, и утомленно растянулась, а около неё медвежата – через минуту они уже спали, посапывая.
На рассвете внезапно послышался нарастающий шум, будто кабаны, собравшись вместе, ломились напролом через все кусты и заросли.
А потом всё вышло так стремительно, что медведица ни чего не успела предпринять.
На поляну вылетел на скорости заляпанный грязью вездеход-пикап. Хлёстко выстрелы разорвали предутреннюю тишину. Медвежата врассыпную и забившись в осоку притихли. Медведица устрашающе зарычала и ринулась на дурно пахнущего зверя. С громом в неё опять безжалостно впились свинцовые пчёлы, из дыр полилась кровь, она сделала шаг, за ним второй и опрокинулась на спину. Сердце всё медленнее и медленнее сокращалось и остановилось на последнем вдохе.
Люди пнули её – мертва. Деловито отрубили медвежьи лапы, положили их в мешок и, бросив в кузов, уехали.
До самых сумерек медвежата дрожали от страха и боялись пошевелиться.
        На небосводе высыпались блёклые звёзды, неспешно испёкся рожок луны.
Медвежата пугливо вылезли из укрытия и по-пластунски, вздрагивая и замирая от каждого шороха, доползли до медведицы. Ласково урча, уткнулись в её пахнущую молоком шерсть, пытаясь разбудить – не получилось.
        Тогда прижавшись к холодному боку матери, медвежата стали ждать. Она обязательно проснется, не может быть, чтобы этого не было и позовёт их к Хрустальному озеру.

10.06.08