Глава 1

   
Будущее…
 
 Человечество переживало не лучший период, пытаясь выжить в последствиях крушения техногенного мира и буйства свирепых эпидемий, страдая от перенаселения, безработицы, нищеты и голода, скрываясь от реальности в наркотиках и пороках человеческой души...
 
 Не осталось достоверных сведений о том кто, и когда точно изменил будущее всего человечества, известно лишь, что патент на экспериментальную Программу по изучению и коррекции функций головного мозга получила группа практикующих ученых и студентов Государственного университета киберсплавов и генетики. Именно они преобразовали Программу в проект «Мечта» и воплотили прекрасные мечты в реальность.

 Так появился мир, соединивший в себе чистые надежды и проклятия миллионов.  Абсолютный мир искусственного разума и безграничной фантазии. В Программе реальностью становились любые мечты дерзкие и самые сокровенные, и пока люди заняты зрелищем, им некогда было думать о своих жалких жизнях и гражданских войнах. Они могли в любой момент обрести счастье и потом вспоминая эти мгновения, переживать их снова и снова чтобы скорее преодолеть тяжести своего существования и вновь вернуться в мечту.

  В тот светлый период надежд и исполнения желаний человечество породило чудовище, которое в скором времени поглотило людей безумием, страхом и смертью. Мир грез в одночасье погубило человеческое желание войны. Стремление побеждать и убивать. Азарт, замешанный на страхе, скорости и адреналине. Новый наркотик, мгновенная зависимость и неминуемое безумие…

Человечеством завладела Игра.

Прошло много времени и умерло много людей… прежде чем…


 
***

Центр развлечений «Нирвана» редко страдал недостатком посетителей. На смену одним приходи другие, и это напоминало вечный двигатель. Нескончаемый поток желающих потратить все свои сбережения. Старающихся хотя бы приблизительно ощутить вечное блаженство ровно как от игр в казино и игр в виртуальных залах, так и просто безучастно напиваться, наслаждаясь мастерством танцовщиц. Поэтому работать в этом непрерывно гудящем улье могли не многие, и руководству приходилось иногда закрывать глаза на закон и принимать на работу тех, кому она действительно была необходима из-за отсутствия денег, к тому же они смиренно сносили рабский труд.


В какой-то момент от бесконечного наплыва желающих выпить очередной стаканчик у Сони закружилась голова. Она пошатнулась и едва успела удержаться за стойку, чтобы не свалиться с ног.
- Ты в порядке? – Лола заметив, что напарница потерялась в пространстве и времени, постаралась компенсировать ее простой. – Сегодня, словно конец света и завтра уже никак не получиться выпить. Да? – последние слова предназначались толпящимся у стойки посетителям.
- Я в порядке, – она помассировала шею, и болезненное недомогание начинало отступать. – Просто в глазах все потемнело и гул в ушах. Такое бывает. Сейчас пройдет.
- Тебе надо передохнуть, – искренне посоветовала она.
- Спасибо Лола. Я справлюсь.

Но она уже усадила Соню в уголок под стойку, дав небольшую передышку. Спорить с Лолой было бесполезно даже директору Вонгу. Когда-то она начинала свою трудовую деятельность с портфеля адвоката, потом, разочаровавшись в законах, оставила все ради свободной жизни. Много путешествовала. Жизнь полная взлетов и падений в итоге привела ее в «Нирвану» обычной барменшей, но то чем она занималась после смены, оставалось для всех тайной, как впрочем, и у большинства работников «Нирваны». Личная жизнь оставалась только личной.
- У тебя такой милашка у стойки, не он ли тебе голову вскружил, - Лола кивнула на зеркало напротив, чтобы Соня обратила внимание на парня, которому она поставила стаканчик и одарила своей самой соблазнительной улыбкой.

Соне пришлось выбраться из своего укрытия, дабы удостовериться в отменном вкусе Лолы, выбирать тех парней, которые могли потратить на нее много, много, очень много сбережений и при этом их жизнерадостность нисколько не усугублялась пустеющим счетом в банке. В этот раз ее привлек молодой парнишка, может и симпатичный, но…

Лекс заметил в зеркале поверх витрины скользнувшее белое отражение девушки, похожее на прозрачное видение, но парня кто-то толкнул, а после  оно уже исчезло. Так как он вроде бы не настолько пьян, чтобы чудились призраки в зеркалах, то Лекс осмотрелся вокруг. К его удивлению рядом не оказалось ни одной похожей девушки, и он подозрительно заглянув в свой стакан, предпочел не торопиться с дегустацией местных напитков.

От Лолы не ускользнул тот факт, что на парнишку подруга произвела сильное впечатление. Вон как засуетился! Того и гляди трезвенником останется до конца жизни.
- Что скажешь? – поинтересовалась ее мнением Лола.
- Милый ребенок попавший сюда впервые. Хочешь его усыновить?
- Так я для тебя стараюсь, глупая.
- Что?
- Улыбайся ему, и он дождется окончания твоей смены, а потом… тебе ведь не с утра завтра заступать. Отдохнешь, почувствуешь себя женщиной, а не роботом каторжником, пребывающим в подавленном состоянии из-за перегрузок за смену.
- Лола, - воспротивилась Соня ее чрезмерной заботой, – я не подавлена. У меня все хорошо.
- Правда? – ее наигранное удивление, вызвало улыбку у Сони. Конечно, Лола была права. Она всегда бывает права. Порой с первого взгляда она могла увидеть всю душу человека. Это был врожденный талант и безупречные годы адвокатской практики. – Тогда может, продолжишь? А завтра ты мне расскажешь, так ли он хорош, как нарисован.
- Это не мой тип.
- Твой, детка, твой. Только ты об этом не догадываешься.
- Его мне только и не хватало для полного счастья,  - проворчала Соня.

Она встала из укрытия и сразу же столкнулась взглядом с молодым человеком, даже не подозревающим о больших надеждах возложенных на него Лолой.
- Привет, - произнес он в ответ на натянутую улыбку блондинки и постарался отвести взгляд от ее голубых глаз в оправе холодного взгляда, но…несколько секунд они смотрели друг на друга так, словно окружающий мир перестал для них существовать. Только они вдвоем.

Подобное обстоятельство встревожило Лолу. Она прекрасно представляла последствия таких пристальных взглядов, свидания, разговоры о прекрасном… и еще одна неприятность ляжет на хрупкие женские плечи. Стараясь исправить положение, она вмешалась, спасая напарницу от нежелательных чувств.
 - Работай, он погубит тебя.

Соня вышла из странного оцепенения и увлекла себя работой, стараясь не думать о произошедшей нелепости. Вскоре резкая головная боль вновь заявила о себе и девушка едва успела зацепиться за стойку, чтобы не упасть.
- Соня что же это с тобой? – такие частые приступы напарницы беспокоили Лолу, сильнее, чем ее хозяйку. – Мне это совсем не нравиться. Пойдем к Слиму, пусть он тебя проверит.
- Сейчас пройдет, – она сжала виски, боль становилась все сильнее, – сейчас пройдет. Пройдет.

Словно заговаривая нарастающую боль, шептала Соня. Звуки слились в сплошной гул, образы заплясали в дьявольском хороводе, и окружающий мир в какой-то момент померк.

Под волосами у основания черепа Лола заметила вероятную причину ее внезапных болей; круглую сантиметровую розетку для подключения к Программе. Что ж у всех бывают тайны, которыми не хочется делиться с другими, и Лола приняла это как должное, но такого мнения придерживалась только она.
- Она игрок, -  во весь голос произнес Лекс, не замечая, как стали меняться лица посетителей, - Я слышал, такое бывает с игроками. Она ведь игрок. Да?
- Ты бы лучше закрыл свой рот, – грубо оборвала парня Лола. К ним быстро подошел Олег из охраны и увел едва живую Соню к руководству. Не трудно было догадаться, что разговор будет долгим и тяжелым, учитывая, что она скрыла наличие имплантата и Лола  обрушила все свое недовольство на парня. – Какого черта ты лезешь, куда не следует. Тебя просили высказываться?

Она заставила парня выслушать долгий и неприятный поток оскорблений, указавший Лексу на его ничтожное место под солнцем, не взирая на ошеломленных посетителей и руководство, наблюдающее за всем происходящим в центре по мониторам.  Пусть знают ее мнение, тогда ей не придется все повторять на дознании.



В кабинете директора Соня оказалась во второй раз и в отличие от первого, когда ее принимали на работу, этот был менее приятным. Ей грозило увольнение. Предательским образом с каждым этажом на пути в кабинет директора боль постепенно отступала, сдавая свои варварски захваченные позиции миролюбивым прежним ощущениям. И уже стоя у двери, Соня почувствовала небывалую легкость в теле, словно угасающие остатки боли растворили в себе накопившиеся за адскую смену усталость и напряжение. Ведь еще за секунду до приступа Соня едва подавляла в себе желание заорать на всех благим матом, с чувством разбить несколько нахальных морд и запереться где-нибудь на несколько суток, а то и месяцев, чтобы наконец-то хорошенько выспаться. А теперь все что ей оставалось, так это молча ждать пока угрюмый уже в возрасте директор Вонг, просмотрит файл с ее досье.

Вероятно, он пытался утешить свою скрупулезность, но понимал, что искал несуществующую информацию. В файле Сони Скальной ничего не говорилось о подключении к Программе и участиях в Играх. Хотя он не придерживался стандартных предрассудков и общего мнения о бывших игроках, считая, что даже добропорядочный гражданин в те или иные моменты обязательно срывается до крика или банальной драки. О бывших игроках у него имелось свое мнение, и относился Вонг к ним не как к гранате с выдернутой чекой (того и гляди, взорвется), а как людям, пережившим тяжелый период. Алкоголики, например, наркоманы. Вроде бы пролечились, вроде бы обещали завязать, а в какой-то момент все равно не удержаться и сорвутся.

Только игроки срывались по-особенному; в припадках внезапной ярости они могли натворить очень много бед с человеческими жертвами. У Вонга работали и бывшие алкоголики и перевоспитанные наркоманы (правда, на низких должностях – уборщики, сантехники и т.д.), но вот игроков он старался не брать на работу. В «Нирване» постоянно много народа, работа психологически напряженная даже для обычных людей. Одним словом «Нирвана» являлась для игроков мощным катализатором для взрывной реакции.

- Здесь несказанно, что вы участвовали в Игре, – Вонг перевел тяжелый взгляд с монитора на девушку, – вы были ознакомлены с правилами центра?
- Да, сэр, – как можно ровнее произнесла Соня.
- В них четко говориться, что… - вымученный взгляд Сони совсем не нравился Вонгу, и он сменил тему, – у вас часто эти приступы?

Скальная работала у него относительно долго и никаких прегрешений за ней не наблюдалось до этого момента. Женщиной она была одинокой, воспитывала племянника, сдержанная, молчаливая, в отличие от ее напарницы никогда не вступающая в конфликты с коллегами или посетителями. Никаких жалоб не поступало. Сейчас было даже трудно понять, что столь прилежная работница оказалась бывшим игроком.
- Нет, сэр.
- А более содержательный ответ я могу услышать?
- Простите, - Соня попыталась подобрать слова, которые не повлекли бы за собой еще больше осложнений,  - иногда, когда я очень устаю, у меня начинает белеть голова. После ухода Зеда у нас прибавилось работы. Сэр, мне нужна работа. Я обещаю, что подлечусь и больше такого не повториться.
- Меня это не устраивает.
- Сэр, но я…
- Меня это не устраивает, –  тверже повторил Вонг, – завтра вы можете не выходить на работу.

Соня сникла. Центр был ее единственный шанс получать столько, чтобы хватало на почти безбедное проживание. Теперь она даже боялась подумать, как ей придется крутиться, чтобы заработать хотя бы на оплату квартиры. Не говоря уже о взносе за обучение Юры в школе.

После ухода Зеда многие жаловались. Вероятно, ему стоило бы пересмотреть график. Вонг закрыл досье, оставив в строке «причина» запись: «переутомление». Даже бывший игрок имел право на второй шанс, тем более безупречно себя зарекомендовавший.
- Завтра вы будете лечиться и отдыхать, а после завтра я надеюсь видеть вас за стойкой бара, – он поспешил опередить ее благодарственную речь, чтобы она не сочла его добреньким, – если приступы повторяться в рабочее время, вы будете уволены.
- Спасибо, сэр.
- Идите домой, если не в состоянии доработать смену. Не думайте, что я к вам расположен как-то по-особенному. В дальнейшем ваши провинности не будут прощаться.
- Ни как нет, сэр, - она поняла, что сказала что-то не так,  - я прекрасно вас поняла, сэр. До свидания, сэр.
- Идите, – проводив девушку взглядом до двери, он предупредил: - Пусть Лола постарается впредь не распугивать посетителей своим мнением на их счет.
- Я передам, - она предполагала, что адвокат в Лоле обязательно возьмет над ней верх, не обращая внимания на последствия. Она принимала любой вызов и была готова бороться до конца с любым противником, в этом ей завидовали многие.



Погода стояла скверной. Синоптики обещали, что циклон затянется на долго и еще не раз заявит о себе грозовыми ливнями. Приближалась середины весны, но о ней можно было догадываться только по тому, что обычно сырой густой воздух временами прогревался, превращаясь в душную смесь от испарений.  Вероятно, когда пройдет циклон и облаков станет меньше, в погоде появится хоть что-то радостное и весеннее.

Порывами обрушивался промозглой холодный ветер, и Соня лишь выше на голову натянула шарф и застегнула доверху куртку. Такая погода наводила на нее приступы меланхолии. Хотелось тепла, солнца, зеленой листвы, а вокруг по-прежнему слякоть, холод и уныние. Казалось, что весны не было целую вечность, а миром завладела бессмертная осень. Зимы как таковой не было уже много лет. Наступала сырая мерзкая осень, постепенно прибавлялись холода, ливни обращались в снежные бури, которые таяли в течение последующих двух часов и так тянется много месяцев подряд, пока однажды не вернется лето. Станет тепло и сухо правда только на три месяца. Но его все равно хотелось ждать.

Вскоре Соню догнала причина ее неприятностей. От необходимости продолжать общение с этим человеком ее передернуло. От части он был не виноват, но его самоуверенная настойчивость Соню начинала раздражать. Она совершенно не знала его! Не знала, могла ли ему доверять, умел ли он молчать. Какие цели преследовал, навязываясь на сомнительные отношения. Вероятно, при других обстоятельствах Соня отнеслась к парню более спокойно и сдержанно, не подозревая его во всех грехах человечества, но сейчас он вызывал у нее только самые неприятные чувства, от которых всячески хотелось избавиться.
- Прости, – отважился заговорить Лекс. - Я не думал, что у тебя будут проблемы.
- Тебе не помешало бы почаще думать, прежде чем открывать рот, – огрызнулась она.
- Прости, – в очередной раз извинился Лекс.
- Чего тебе надо от меня? – она вдруг остановилась, посмотрела ему в глаза, но, боясь повторения тупого оцепенения от его взгляда, отдалась во власть враждебному настрою. - Задался целью испортить мне жизнь? У тебя, что хобби такое? Приходишь и портишь людям жизнь?
- Ты всегда такая агрессивная или только со мной?

Подавив в себе желание, подпортить его смазливое личико, Соня повернулась и пошла прочь, но парень поравнялся. Похоже, он был из тех, кто не понимал или не хотел понимать прямых намеков в сторону двери и навязчиво продолжал добиваться расположения Сони.
- Что мне сделать, чтобы ты меня простила?
- Зачем тебе мое прощение? Я что похожа на священника?
- Не злись.
- Я не злюсь, – она сделала глубокий вдох и постаралась успокоиться. На самом деле он был далеко не первым, кто реагировал на нее как на диковинную игрушку. – В начале я злилась, но потом перестала обращать внимание на то, что в меня тычут пальцем, кричат во весь голос: «смотрите это бывший игрок!», лишают работы, ущемляют ….
- Прости, прости, прости, – чистосердечно раскаивался Лекс и был готов бухнуться ей в ноги.
- Заткнись. Я что первый игрок, которого ты встретил в городе?
- Так заметно, что я не местный?
- Как бородавка на носу. Ты сильно стараешься походить на городского парня. Но твои глаза наполняются детской радостью и восторгом оттого, что горожанам давно надоело. Ты светишься от счастья, думая, что попал в большой город, но на самом деле это не сказка, а большая кучка дерьма. Тебе стоило бы присмотреться ко всему в начале, а уже потом вмешиваться.
- Прости. У тебя будут неприятности?
- Иди домой, парень.
- Можно мне проводить тебя? Я ведь должен как-то загладить свою вину.

По всей видимости, парень отличался непробиваемым упрямством и излишней самоуверенностью, и Соня не стала сопротивляться. Приступы ее изрядно вымотали, постепенно вернулась усталость, и теперь у нее едва хватало сил, чтобы передвигать ноги в нужном направлении. Она уже думала о том, что завтра весь день не будет вылезать из постели. Она даже есть там будет. Весь день! И ее ничто не будет беспокоить и обременять. Завтра она приблизится к блаженству! Завтра... 
- Я могу тебе чем-то помочь?
- Что?
- Боль. Я могу чем-то помочь? – спросил Лекс. Совсем не предполагая, каким образом, будет выглядеть его помощь, но он искренне хотел помочь девушке. - Только скажи.
- Ты откуда такой взялся?
- С Луны.
- Что там все такие? – ей очень хотелось добавить слово «придурки», но удалось смолчать.
- В отличие от землян в поселениях на Луне люди более терпеливее и  внимательны друг к другу.
- Что же ты тогда прилетел на Землю?
- Я хочу участвовать в Игре. В моем городе закон запрещает Игру, а прилететь на Землю не у всех есть возможность.
- А ты значит богач? - она никак не могла понять восторга парня от участия в самоубийстве. Похоже, за последние несколько лет Соня не встречала подобного энтузиазма, который был свойственен людям в самом начале Игры, еще до того как мир узнал о тяжелых последствиях и страшных цифрах статистики смертности игроков.
- Да нет, мне пришлось кое-что продать, кое-что заложить на время, до первого выигрыша.
- Ты поиграешь, - хладнокровно заявила Соня без тени сомнения.
- Почему ты так уверена?
- Ты поиграешь. Может не на первом уровне, но на втором проиграешь точно. Первый тебя сломает, а второй прикончит. Так что-то возвращайся на Луну и верни себе то кое-что, пока оно у тебя еще есть и живи так же счастливо, как и раньше.
- Раньше я не жил счастливо.
- Позже тебе и жить не придется.

Они шли какое-то время молча, прежде чем, он осмелился спросить:
- Ты много раз подключалась?
- Достаточно, – проворчала Соня, поняв, что переубедить парня ей не удастся. Теперь ей не хватало еще чувства вины за этого неудачника. Он пойдет и убьет себя, а ей до конца жизни убеждать себя, что от нее уже ничего не зависело. Какой же поганый день сегодня выдался!
- Достаточно для чего?
- Для того чтобы больше никогда не подключаться.
- И что ты там видела?
- Что видела? – она призадумалась как бы покороче и понятно объяснить молодому человеку будущее игрока, но весь хаос и ужас хорошо вмещались в одно очень емкое слово: – смерть.
- Я не собираюсь умирать.
- Они тоже  не собираются умирать, они просто умирают.
- Сегодня утром я внес свое имя в списки.

Соня остановилась, взглянув на парня. Похоже, она действительно уже ничего не могла сделать, чтобы образумить его. В конце концов, он просто парень из бара, на которого обратила внимание Лола. Завтра найдется кто-то еще, кого она попытается познакомить с ней. За несколько лет их работы Лола не упускала ни единого шанса пристроить напарницу к какому-нибудь толстосуму, который решил бы все ее финансовые проблемы и хорошенько напомнил бы Соне, что она все еще молодая привлекательная девушка, а не робот-каторжник. 
- Сегодня утром ты уже умер.

Сказав, Соня пошла быстрее, не желая ничего объяснять. Видеть его широко распахнутые глаза, не понимающие приговора, оказалось ей не под силу. Она много лет пыталась отгородить себя от всего, что связано с Игрой и вот когда ей почти удалось относиться ко всему поверхностно, появляется парень и каким-то невероятным способом затрагивает за живое и самое неприятное воспоминание.
- Ты уже умер, - поставила Соня точку в их, не начавшихся отношениях.



****
Мутное цветное пятно постепенно приобретало контуры, сформировываясь в лицо человека. Хотя это трудно было назвать лицом. Скорее волосатая с седыми локонами растрепанная голова. Массивные очки громоздились на большом носу изувеченным длинным извилистым шрамом, который сползал в заросли бороды. Причем отходящие от оправы в стороны вспомогательные линзы делали человека похожим на инопланетянина, пострадавшего на фронтах войны за мир во вселенной и немного чокнувшегося на собственных идеях. Но никак не на доктора с научными степенями и наградами.
- Что скажешь? – спросил Прометей, как только приборы показали пробуждение пациентки.

Он был человеком невысокого роста, немного худощавым и сутулым из-за кропотливой работы за лабораторными столами. А еще у него отсутствовало всякое чувство стиля и вкуса в одежде, поэтому он не вдавался в подробности размеров и соответствия цветов, и выглядел Прометей всегда неопрятно, даже многослойно. 
- Я в порядке? – просипела Соня.

Она никогда не любила эту комнату. Кто-то, очень давно едва переступив порог в царство машин, назвал медицинский корпус Бункера техкобиной, оно так и закрепилось. В ней было собрано столько разных приборов, объединенных в единую систему, что Соне всегда казалось, будто она находиться в брюхе гигантского робота. Здесь ей никогда не удавалось чувствовать себя человеком, а скорее пищей, которую анализировала и переваривала система, приходя к единому выводу.
- Почти, - на мгновение Прометей пропустил разряд в розетку на голове Сони, активируя имплантант, и девушка содрогнулась.  К Соне вернулись  ощущения собственного тела, а с ними и невероятная боль от разряда.
- Спасибо, намного лучше, – съязвила она.

Теперь Соня не могла пошевелиться, чтобы не причинить себе еще больше боли, чем от приступов. В ее тело будто вонзились миллионы иголок и нещадно буравя плоть пробирались вглубь к ноющим костям. Соня попыталась сжать пальцы руки, но незатейливое движение отозвалось резкой болью, волной прокатившейся по всему телу. Из-за подобных пыток, в которые превращались стандартные проверки имплантанта, эта комната всегда вызывал у нее панический страх. Соня отдышалась. Яркие плывущие перед глазами пятна, постепенно растворились, и Соня почти умоляющим голосом простонала:
– Может, обезболивающего дашь?

С участливо-озабоченным видом Прометей взглянул на пациентку поверх линз, и философски обрек ее на неизбежность тяжелых испытаний:
- Боль - это жизнь.
- Давай я пропущу через тебя 220 воль, а потом повторю эту фразу.
- Ты снова вредная, это хороший признак, – и, не взирая на причиняемые неудобства, посветил ей в глаза, проверяя насыщенность желтоватого пигмента и уровень антител, -  Скоро ты поправишься. Он уже приступил к очистке организма.
- Что со мной?
- Ты свалилась без сознания у моей двери в три часа ночи. После твоего длительного отсутствия в моих стенах, я затрудняюсь описать твою самостоятельную жизнедеятельность. Имплантант …- он еще раз подумал над тем, что хотел сказать, но, убедившись еще раз в правильности вывода, продолжил: - Если учитывать некоторые аспекты его строения, то я  бы сказал что, возможно, он пытался обратить твое внимание на что-то, чего ты не заметила. Возможно, сильные боли оказались реакцией на внешний раздражитель.
- Аспекты? – переспросила Соня, подозревая что-то не хорошее. Конечно, она полностью доверяла Прометею, но не исключала, что он мог умалчивать о многом важном для нее. Как, например, об этих загадочных аспектах, которые грозились подпортить ей жизнь и здоровье.
- Это как аллергия. Ты что-то сделала или съела, что не пошло ему и боль получилась как ответная реакция.
- Мне что теперь спрашивать у него разрешения, прежде чем поесть или сходить в туалет? Такого раньше не было.
- Не было, – согласился он, сам до конца не понимая его резкой активности. – Так что подумай, о причинах.

В его непонятных ответах Соня заподозрила совсем другое.
- Прометей, ты не знаешь?
- Я проверял несколько раз подряд, но имплантант и ты в полном порядке. Может тебе стоит отдохнуть, ты много работаешь.
- Меня сегодня  едва не уволили с работы.
- Расскажешь после, - он вколол ей успокоительного снадобья, – поспи немного, домой я позвоню.
- Прометей, - как у капризного ребенка не желающего засыпать возникали вдруг неотложные дела, которые непременно следовало выполнить именно перед сном, так и Соня старалась задать вопросы, которые беспокоили ее уже давно, но из-за их несущественности никогда не задавались раньше. А теперь ей казалось единственный случай спросить и больше никогда не возвращаться. – Кого ты будешь спасать первым человека или его имплантант?
- Для меня все люди одинаковы, а имплантанты мои дети.
- Дети, - что ж этого следовало ожидать. Нечто подобно она и предполагала услышать. Снотворное начинало сбивать мысли, и Соня сдалась.  - Я уже говорила, что люблю тебя?
- Да, но мне всегда это приятно слышать.

Снадобье Прометея завладело телом и, закрывая глаза, Соне не удалось признаться другу в нежных чувствах за его терпение и внимание к ней. Воспользовавшись ситуацией, он поцеловал в щеку свою снегурочку и укрыл пледом.


****
От Прометея Соня возвращалась долго от части из-за того, что совсем не хотелось возвращаться домой. Там все те же нескончаемые домашние проблемы, от которых ее уже тошнило. И хотя квартира содержалась далеко не в образцовом состоянии, всегда находились какие-то дела. Что-то обязательно не достирано, не убрано, не дочинено, протекало и приходило в негодность, приводя Соню в тихое бешенство. Конечно, Юра с мужской стороны делал все, что было в его силах, но он был еще ребенком.

Мечтала выспаться, не вставая с постели! Но разве это возможно? Разве придет безмятежный сон, когда столько дел? Лучше бы она спряталась от домашнего кошмара в «Нирване». Нет, там тоже становится противно. Все вокруг становится противно... погода гадкая... и хочется кого-нибудь забить... до смерти... бить и бить ... с такой погодой сойдешь с ума...

Соня села в маршрутное такси, которое петляло через весь город, и в итоге только где-то часа через два оказывалась в нескольких кварталах от дома. Села у окна и постаралась не думать, увлекая взгляд созерцанием улицы. Серые грязные улицы, переполненные трудягами, нищими, попрошайками и карманниками. Удивительно, общая масса выглядела чуть ли ни бедствующей, но в магазинах всегда были очереди, квартиры раскупались, машин прибавлялось. Впрочем, она так и не полюбила этот город, а просто жила в нем. Просто жила...

 Лениво вытеснялись из головы мысли о том, что протекает фильтр в кофеварке, и его стоило заменить, и поломались еще несколько бытовых приборов. Мама постоянно жалуется на необходимость вызова техника, для устранения поломок и замены проводки. Кабеля устаревали, программы отставали от новинок. Но Соня не любила посторонних в доме. Ладно, Мама пока справлялась, а потом будет видно. 

Витрины за окном соблазняли... хорошо бы сейчас выйти из такси и пройтись по магазинам. У нее были с собой деньги, и сразу же вспомнился список необходимых покупок, но Соня лишь проводила витрины усталым взглядом, проезжая мимо. Ей не хотелось даже шевелиться. Там холодно и сыро. Но все же холодильник опустел и уже давно...

Чем же Юра питается? Несчастный мальчик!

В усталой пустеющей голове вспомнился образ Лекса. Странный парень. Он даже как-то странно на нее влияет. Да, он симпатичный, не испорченный жизнью города. Открытый, искренний. Как ком белого снега в грязной луже. Соня печально вздохнула. Пройдет немного времени, и лужа растворит его, сделает подобным себе. Жаль. Милый паренек был. На подсознательном уровне все же что-то беспокоило Соню. Не хорошо они смотрели друг на друга. Не хорошо. Можно было бы подумать, что они оба находились под постороннем воздействием, если бы Соня не была бы уверена в обратном. Она бы сразу почувствовала постороннее давление. Здесь что-то другое. Что- то внутри. Него? Ее? Мысли путались. После осмотра Прометея всегда бывает хреново... лень, усталость, сонливость... погода депрессивная... а она сейчас думает о нем...

Почему?

Оставшийся путь Соня прошла пешком. Почти задремала в лифте и, проходя мимо двери Матильды, помахала ей рукой, убежденная, что одинокая старушка подсматривает в глазок камеры.

Едва датчики зафиксировали возвращение домой хозяйки, доложил голос Мамы:
- Сообщение. Будешь отвечать?
- Мама, Юра дома? - Соня буквально рухнула на диван, не желая ни с кем общаться.
- Юра, позавтракал и ушел в школу. Оставил сообщение. Хочешь услышать?
- Хочу.
Мама воспроизвела оставленную запись мальчика: «Софи тобой интересовалась Лола. Неоднократно. После школы зайду к Толстому, разобрать новую тему. Не забудь, что тебе нужен отдых, так что отдыхай».
- Спасибо, Мама, - если бы не изобрели программу домработницы, то у Сони наверняка бы ничего не получалось с ведением домашних дел.  Мама следила за домашними покупками и оплатой счетов, была в курсе функционирования всех приборов в квартире и новостей за ее пределами. Давала советы, думала и делилась предположениями, а иногда высказывала свое категорическое «нет». Она никогда не уставала и ничего не упускала из виду. Очень быстро Мама перешла в ранг членов семьи, и очень оправдывала свое имя, заботясь о домочадцах.   
- Сообщение. Доложить о повторном звонке?
- Кто?
- Лола.
- Я отвечу, – сдалась Соня и тут же увидела на мониторе искрящуюся от любопытства Лолу.

Сгорая от нетерпения, она интригующе поиграла бровями в надежде услышать долгожданные пикантные подробности. Вид Сони ее полностью разочаровал.
- Он ведь пошел провожать тебя, – сбивчиво уточнила Лола.
- Проводил.
- Тебя соблазнили его сексуальные ямочки на щечках? – вновь вспыхнул она.
- У него ямочки?

Признаться честно, Соня совсем не обратила внимания на подробности его внешности. Она не смогла бы даже вспомнить, в чем он был одет и какого роста. Вот только осталось впечатление от пристального открытого взгляда. С блеском храбрости доходящей до безумства.

Черные глубокие глаза; все вокруг замирало, когда ее взгляд соприкасался с ними.

Почему? Хм. Странно...

- Сколько раз тебе говорить нельзя, прогонять парней, не дав им шанса опровергнуть твое плохое мнение о них. Что в этот раз? Ты ему нагрубила или сразу морду разбила?
Боясь услышать собственный голос, Соня тихо проговорила:
- Он умер.
- Как умер? Не хочешь ли ты сказать, что провела ночь в участке? Тебя уже допрашивали? Ничего не говори без адвоката. Несчастный парнишка, - известие крайне огорчило Лолу. – Как это произошло? Ты грохнула мальца?
- Прилетел с Луны, чтобы подключиться к Программе, - почему-то ей хотелось разреветься. - Он игрок, Лола. Игрок.
- Он просто кретин, а я еще предполагала, что у него мозгов больше, чем у остальных. Не расстраивайся на Луне все придурки. Сегодня отдыхай, а завтра я что-нибудь придумаю, - прежде чем отключиться она спохватилась: – Тебе что-то нужно?
- Нет. Спасибо. Я собираюсь выспаться.
- Тогда пока. – Лола отключилась.
Соня завалилась лицом в подушку.
- Мама, вчера я делала или ела что-то, чего раньше ты за мной не наблюдала?
- Я подумаю, – она старательно проанализировала запись предыдущего дня и сравнила с остальными. Одно обстоятельство нашлось. – Утром были жалобы на головные боли.
- Мне сказали, что это аллергия. Можешь подобрать от чего?
- Я подумаю.
- Хорошо. Подумай, - уже сквозь сон проговорила Соня.

Зафиксировав снижение жизнедеятельности, характерное сну, Мама повысила звукоизоляцию, обеспечив тишину, и убавила свет в комнате.


****
Лексу не давал покоя разговор с блондинкой из центра. После встречи с ней он уже не так был уверен, в своем решении. Даже эта обаятельная улыбчивая леди, оформляющая бумаги, теперь казалась демоном, заключающим сделку на выкуп его души. Во всем напыщенном пестрящем роскошью окружении Лекс заподозрил что-то фальшивое.

- Вы подписали договор? – напомнила она парню о принятии окончательного решения.
- Скажите ведь ничего смертельного в этом нет? – Лексу показалось странным, что она улыбается даже когда говорит. У нормальных людей такие действия уже давно могли привести к мучительным болям затекших от напряжения мышц, но, похоже, леди была настолько натренирована, что напоминала робота запрограммированного на единственную эмоцию. Улыбаться, улыбаться, улыбаться….
- Уверяю Вас все полностью безопасно. Не опасней любой компьютерной видеоигры.
- Но ведь игроки сходят с ума, – колебался он.
- Предварительные тесты  дали отрицательный результат. Это значит, Вы не подвержены воздействию Программы. Я понимаю, что Вы обеспокоены ужасающими результатами Игры в начале ее создания, но уверяю Вас, что за долгое время ее существования Программу усовершенствовали. Теперь она не опасней бокса, – она добавила рекламную фразу компании, в надежде полностью убедить парня: -   В конце концов, это же просто игра.
- А если я проиграю?
- Если проиграете, то больше не примете участия в Играх. Вам будет предоставлен инструктор, который сможет ответить на любые волнующие вас вопросы.
- Не опасней компьютерной видеоигры, - убедил себя Лекс, подписывая договор. - Может все не так уж и плохо.

К ним подошел высокий статный мужчина, и леди представила его Лексу:
- Это Рональд. Ваш инструктор.
- Теперь все ваши беспокойства, это и мои беспокойства, – изрек он рекламную фразу, и они пожали друг другу руки. – Идемте, поговорим в моем кабинете.

Они шли молча. Рональд чуть впереди, Лекс на шаг отставал, разглядывая архитектурные творения, заполняющие огромны своды, изобразительные голограммы лучших игроков, рассматривая встречающихся людей и уделяя внимание каждой встречающейся мелочи. Вообще внутренне пространство выглядело колоссальным и по размерам и по искусному сочетанию величия с жизнедеятельностью сотрудников.

В кабинете Рональда  целую стену занимал экран, демонстрирующий вид из окна на мегаполис с высоты двухсотого этажа. Вот только из-за чернеющих туч у горизонта она выглядела не больше красивой шторы, прячущей за собой убогость и нищету Старого города в одном ряду с богатыми до неприличия кварталами Нового города созданного «Мечтой».

Он опустился в предложенное инструктором кресло и, набравшись наглости, удобно развалился в нем. Рональд сел на противоположную сторону своего стола. И некоторое время они внимательно рассматривали друг друга. Присматривались, примерялись, делая свои выводы.

- Я могу называть вас Александром? – учтиво поинтересовался Рональд.
- Лекс.
- Лекс, – он выдержал паузу и начал стандартный разговор. -  Мы соблюдаем строгую конфиденциальность, поэтому в Игре каждый игрок участвует под другим именем, но никто в реальной жизни не должен знать вашего второго имени. Намеренный поиск и общение с другими игроками запрещены законом. Строгая конфиденциальность. – Он подал Лексу выписку из Законодательства касающуюся Игры, - Здесь вы можете ознакомиться с правовой стороной данного вида деятельности.  Вы уже выбрали имя себе?
- Нет. Я ничего не могу придумать.
- Не волнуйтесь, у вас еще есть время.
- Что касается Игры, – в голове крутились сотни вопросов, но Лекс не знал с чего начать и как правильно это сформулировать.
- Игра состоит из десяти уровней, – предугадал его мысли Рональд и перешел непосредственно к самой Игре. – Каждый уровень в свою очередь из четырех этапов. В этапе участвуют семь игроков. Прошедшие этап переходят на другой и присоединяются к игрокам второго этапа. Вновь собирается команда из семи человек. Цель – выполнить задание с минимальными потерями и найти талисман, который в дальнейшем дает возможность воспользоваться собственным воображением. – Рональд прочел красноречивое непонимание на чрезвычайно заинтересованном лице парня и постарался объяснить в сравнении. – В реальности если вы не владеете боевыми искусствами, то в Игре талисман может открыть такие возможности. Игра проходит каждое воскресенье. Программа сама выбирает место сражения и своих игроков, в зависимости от данных участвующих людей. В начале вам будет предоставлена возможность, выбрать оружие и ознакомиться с целью сражения. Выбранное оружие не меняется в процессе игры. Если закончились боеприпасы, значит, они закончились. Все как в боевых реальных условиях, только с той разницей, что если убивают, вы возвращаетесь домой смотреть игру по телевизору. Местонахождение аптечки и талисмана будет указано на электронной план - схеме.
- Я слышал, что некоторым удавалось открывать в себе сверхъестественные силы.
- В Игре все возможно. Ваши силы полностью зависят от вашего воображения.
- Я могу выйти из Игры, если мне это не понравиться? – Лекс вновь вернулся к навязчивым тревожным ощущениям.
- По окончании этапа, если вам не понравиться вы можете расторгнуть договор. Уверяю, вы не сможете остановиться, едва начнете. У вас хорошие результаты тестов, поверьте Лекс, у вас есть все шансы добиться очень много.
- Относительно финансовой стороны вопроса. Я бы хотел уточнить сумму, которую получу за выигрыш.
- На ваше имя открыт счет в городском банке. – Он подал ему карточку с номером счета и первоначальным взносом.  - В любое удобное время вы имеете право снять необходимую сумму, которая будет увеличиваться с переходом на следующий этап в размере 60%. За каждый уровень добавляется 40% от уже существующей суммы. Кроме этого 10% за каждые полгода пребывания в Игре.
- А в чем выигрываете вы? Такая щедрость должна чем-то окупаться.
- Вы совсем недавно в городе?
Разоблаченному Лексу, осталось лишь улыбнуться.



****
Смены в «Нирване» ничем не отличались друг от друга. Двенадцать часов работы за стойкой, меняя деньги на спиртное. Есть, и отдыхать приходилось за несколько минут, которые удавалось посидеть под стойкой, пока напарник работал за двоих. Недостатком посетителей заведение не страдало, поэтому стойка бара всегда являлась оживленным местом и самым тактически выгодным месторасположением. В первую очередь к ней подходили те, кто только вошел, чтобы выпить для храбрости и осмотреться, во вторую возвращались те, у кого оставалось денег только на последний стаканчик, а в остальных случаях задерживались просто мимоходом, чтобы поддержать концентрацию алкоголя в крови.

- Посмотри. Это очень интересный экземпляр. – Лола кивнула в сторону кругловатого мужчинки с лысеющей головой, который лукавыми глазками прожигал Соню уже не один час подряд. – Он сделает для тебя все.
- Прекрати. Он вдвое старше меня.
- А причем здесь возраст? Я говорю о толщине кошелька. Еще пару часов и ради тебя он закажет всю выпивку бара.
- Лола, - постаралась образумить напарницу Соня, но, похоже, та задалась целью и увлеклась ей с головой. Ничего не оставалось, как перейти в нападение. – Как Сэм?
- Сэм? – она не сразу поняла о ком идет речь, – а что Сэм?
- У вас все хорошо? Ты столько времени тратишь, чтобы я с кем-то познакомилась, что твое упорство меня настораживает. В твоей жизни мужчины избавили тебя от всех проблем? На Сэма возлагались большие надежды.
- Мы давно расстались, – немного замявшись, она подытожила исход продолжительных отношений – Он туповат.
- А как же толщина кошелька?
- Даже она не смогла это компенсировать, – она улыбнулась толстячку вместо Сони. – Я знаю, чего ты хочешь, но пока этого нет, можно было бы как-то возместить отсутствие.
- Ты не знаешь, Лола. Ничего ты не знаешь.
- Правда? – удивленно протянула Лола свое любимое выражение, придавая ему индивидуальность. Она могла это говорить так убедительно, словно в мире не было тайн неизвестных ей.
- Тебя ждут. – Соня оттеснила Лолу на ее часть стойки и продолжила работать, изредка поглядывая на толстячка, страстно желая, чтобы тот поскорее удалился.


****
Прежде чем сесть в транспорт и разъехаться по домам, Соня с Лолой проходили пешком несколько кварталов, чтобы затеряться в безразличной толпе и некоторое время разделить ее заботы. Делая покупки в магазинах и разглядывая витрины, оценивая новинки моды и прогресса. Тратя время на критику политиков, которые приведут общество к еще большему разорению, недовольство относительно возрастающего влияния «Мечты» и самоустранение Службы безопасности. Доставалось поганому климату и тем, кто был уже не в состоянии его улучшить или даже спрогнозировать, а самой болезненной темой являлась невозможность во всем этом бардаке найти понимание и поддержку со стороны мужской половины человечества.

Одним словом по дороге домой, они пытались стать полноправными членами общества, деля вместе с ним все невзгоды и радостные обстоятельства, которыми оно жило в данный момент.

Сегодня они шли молча. Весь день Лолу подмывало задать весьма нескромный вопрос но, едва набравшись наглости, она в самый последний момент замолкала и отходила в сторону. Соня довольно часто встречала подобное с людьми, поэтому ничуть не удивилась неестественному поведению подруги. Разные люди, по-разному задавали один и тот же вопрос. И если бы Лолу не посетили эти мысли, то стоило бы заподозрить ее в большей осведомленности, которая могла возникнуть только под влиянием «Мечты».

- Спрашивай, – настояла Соня, чтобы больше не возвращаться к неприятной для нее теме и покончить с гнетущим молчанием. 
- О чем? – отвлеченная от своих раздумий, она даже не сразу поняла, что уже давно разоблачена.
- О чем молчишь.
- Это так глупости.
Они вновь какое-то время шли молча.
- Можно личный вопрос? – наконец-то неуверенно спросила Лола.
- Спрашивай, – согласилась Соня, пряча улыбку в намотанный на шее шарф.
- Ты участвуешь в Игре?
- Нет, – она не оскорбилась, загоревшимся в глазах Лолы вопросам и для всех изложила один и тот же ответ. – Из-за сбоя имплантат частично заблокирован. Он просто живет как сросшийся кусок чужеродной ткани, но не дееспособен. Так что не бойся, фокусов сверхчеловека и приступов неадекватной и необоснованной агрессии у меня нет.
- Я не боюсь, – она немного успокоила волнение, переполнявшее ее весь день. – Скажи, а как это жить с ним?
- У нас получалось находить компромисс. Я читала ему книги, и мы позволяли друг другу мирно существовать.
- Книги?
- Да. Они ему нравились. Я читала, а он вырисовывал в моем воображении действие.
- А сейчас?
- Сейчас? – Соня тяжело вздохнула. Сейчас? Об этом она могла говорить много. – Сейчас я чувствую, словно во мне находится мертвая зона. Это как чешутся ампутированные конечности. Остались воспоминания. Иногда они очень сильные и мне кажется, что моя мысль по-прежнему имеет физическую силу, но на самом деле даже мое тело слабее прежнего.
- Ощущения, наверное, сродни тряпки, которую бросили пол вытирать.
- Ко всему можно привыкнуть.
- Ни чего подобного! Ты просто уступила этим сволочам. – Лола вскипела, возмущенная падением подруги с вершины Олимпа в стадо рабов. – Ты имела все и всех, а теперь за жалкие гроши выпивку разливаешь. Соня ты дура! Ты должна пойти в «Мечту» и заявить о своих правах. Они обязаны выплатить тебе все до копейки, а этого бы хватило, чтобы занять среди них свое заслуженное место. Юрка будет учиться в лучшей школе, а ты можешь не работать до конца жизни. Хочешь, завтра же пойдем вдвоем и разнесем их богадельню к чертовой бабушке.
- Нет Лола. Я никогда не чувствовала себя среди них комфортно, а теперь и тем более. К тому же «Мечта» выплатила мне «все до копейки», но они растратились за первые несколько лет обустройства в новой жизни, и я совсем не унижаю себя, разливая выпивку, а наоборот стала настоящим человеком. Не сочти за комплимент, но разве я могла среди богатеев встретить такую замечательную подругу, как ты. Лола там нет настоящих людей. Уж ты мне поверь.   
- Никогда еще не встречала таких дур, – проворчала Лола.
- Не расстраивайся. У меня все нормально.
- А всевидящие? – будто осенило Лолу. Конечно! Есть же еще и другая сторона. – Они могут тебе помочь.
- В чем? Объявить войну «Мечте»? Подвергнуть Юрку и себя постоянному риску. Нет. Я не намерена участвовать в их шайке безнадежно больных.
- Они встречались с тобой?
- В начале подходили какие-то типы. Задавали вопросы. Намекали на некоторые предложения. Но я не согласилась. Не хочу больше принадлежать чьей-то стороне. Я хочу жить сама по себе. В конце концов, это моя жизнь и мне решать, как ее прожить.
- Гордыня – путь к падению. – Лола подозрительно посмотрела на Соню, будто видела ее впервые. Поразительно насколько человек мог быть самонадеян, упрям и горд. Нет, она определенно рассчитывала, что у подруги хватило бы мозгов обеспечить себе будущее. – Неужели тебе не противно твое убогое существование?
- Временами тошнит, но это ведь временами. Ты тоже не на много лучше меня живешь. Бегаешь от мужика к мужику, надеясь, что следующий будет лучше другого, но он оказывается еще хуже. Нечто непонятное для меня не позволяет тебе отчаяться и, проснувшись утром следующего дня, ты не вскрываешь себе вены, а начинаешь жизнь с чистого листа и записываешь в него только хорошее. Уверена, последнее время ты перевернула много пустых страниц, не записав туда ни слова.
- По крайней мере, я пытаюсь изменить свою жизнь, а ты все больше погружаешься на дно.

Соня остановилась, задумавшись над ее словами.
- Думаешь, все так плохо?
- Думаю, все поправимо.

Лола взяла подругу под руку, намереваясь за оставшийся путь, предложить свою программу по улучшению жизни их обоих, путем внедрения в нее состоятельных мужчин, которые до сих пор даже не предполагают, какое их ждет счастье.


****
На забитый до отказа холодильник было приятно смотреть. Ну, просто все, что душе угодно! На любой каприз. В этот раз он даже вдохновил Соню на самостоятельное приготовление ужина (уже давно обходились заказом еды на дом), однако в этот вечер хотелось чего-нибудь особенного. Навыков Соня не утратила, поскольку не слишком ими владела, но очень старалась под чутким руководством Мамы. Несколько раз бесконечные наставления приводили к нервным срывам Сони и скандалам с убедительными просьбами Маме заткнуться. Пару блюд пришлось выбросить, так как они обе не сошлись во мнениях в их правильном приготовлении. От некоторых предусмотрительно отказались, чтобы сохранить кухонный инвентарь, который очень страдал от творческого подъема Сони.

В итоге к приходу Юры стол был накрыт, а последствия кухонного безобразия бесследно убраны в мусоропровод. Правда, Юра заметил отсутствие нескольких хрупких предметов, но промолчал, не придав значения. Все же тетя Софи старалась, а это в последнее время редкость.

Соня с нетерпением ждала своего мужчину к столу. Поправляя салфетки и блюда с едой, чтобы все было красиво, ровно... ах ты... нервозно потормошила старенький светильник... контакты соединились, и длинные нити вновь наполнились разноцветным переливающимся сиянием, придавая обстановки особую тональность.

Юра еще не успел опуститься на стул...
- Руки помыл?
- Помыл.
Он немного озадаченно посмотрел на все приготовленное, понимая, что дальнейший успех вечера зависит только от его отзыва.
- У нас праздник?
- Да.
- Ты не предупредила.
- Прости, просто сегодня ...
- Я бы подарок приготовил.
- Подарок?
- У нас давно не было праздника. Я бы придумал подарок для тебя.
Соня как-то растерялась.
- Можно? – Юра предложил ей сок и после кивка тетки, наполнил ее стакан до краев. Потом свой. Раз он являлся единственным мужчиной, к тому же ужин на двоих, значит, он имел полное право поухаживать за своей теткой. – Пусть в нашем доме будет больше праздников.

Они чокнулись. Секунда задумчивой тишины. Умиления и семейной радости. Все хорошо. Всем хорошо. Все дома. Праздник... и они активно принялись за еду.


По мере увеличения чувства сытости ужин стал разбавляться разговорами.
- Как школа? – спросила Соня.
- Хорошо.
- Как Толстый?
- Хорошо. Я обещал зайти сегодня.
- Сегодня?
- Да.
- Ты его видишь каждый день. Каждый вечер. Вы чуть ли не ночуете друг у друга. Неужели нельзя провести с теткой один вечер, чтобы она не забыла, как выглядит ее племянник?

Обиделась. Юра даже жевать перестал. Посмотрел на тетку. Конечно, обиделась.
- Хочешь еще соку?
- Нет. Я готовила старалась. Праздник устраивала. А ты убегаешь и бросаешь меня одну.
- Может еще этого салата положить?
- Это не салат.
- Да? А что же это? – Юра подозрительно покосился на почти съеденную порцию салата в своей тарелке. По его мнению, это очень напоминало салат. Вкусный и вполне съедобный. Правда, он не разобрал ингредиентов, но ведь вкусный... салат...
- Не помню. Мама все время мешала. – Соня досадно бросила салфетку на стол. – Я уже объелась. Позвони Толстому. Пусть приходит к нам в гости. – Юра молчал. – Хочешь, я его сама приглашу? Мама набери его номер.
- Не надо, – торопливо перебил ее Юра. Может быть слишком торопливо, потому что тетя Софи все поняла. Ну, все! празднику настал конец. Юра отодвинул тарелку.
- Ты не хочешь мне что-то говорить?
Признание мальчику далось с трудом.
- Сегодня Игра.

Не церемонясь, Соня нагнула его голову и осмотрела кожу под волосами на наличие розетки. За последние месяцы она как-то упустила жизнь мальчика из вида. То одно, то другое, и все некогда было поговорить, уделить внимания, а время, тем не менее, шло. Время менялось, требуя жесткого и неукоснительного соответствия. Мальчик взрослел. Жить, выделяясь из толпы, становилось все сложнее, чем слиться с этой толпой и принять ее правила. Но все же нет. Розетки нет!
- Прекрати это делать! – Юра оттолкнул ее руки, и оскорбился поведением тетки. – Меня раздражают твои проверки. Ты когда-нибудь научишься мне доверять?
- Я не хочу что бы ты…
- Я не собираюсь подключаться, – твердо заверил он ее. – Не собираюсь. Ты должна доверять мне.
- От чего же ты не хочешь мне говорить об этом?
- Потому что ты будешь на это так бурно реагировать.
- А как же мне еще реагировать на желание племянника быть причастным к Играм?
- Тетя Софи...
- Что тетя Софи?! Я считала, что ты достаточно умный, чтобы понять все последствия от Игр.
- В нашей семье больше некому умирать, – совсем по взрослому ответил мальчик.

Молчание. Внезапно опустошенное молчание. Слишком больно был прерван разговор. Грубо. В чем-то жестоко и бестактно задето самое болезненное.   
- Прости...
- Это ты прости. – Юра подошел к тетке и обнял ее. – Я не хотел испортить праздник.
- Я беспокоюсь за тебя. Многие твои сверстники хотят испытать себя в Игре.
- Ты можешь мне доверять, тетя Софи. Толстый подключился к каналу. Это даже не из-за самой Игры, а из-за состязания с системой «Мечты». Они блокируют нелегальное подключение, Толстый тренирует мозги блокируя их блокады. Ну, ты же знаешь Толстого.
- Знаю. У него будут проблемы.
- За это не наказывают. Мы просто немного хулиганим. И все.
- И все? – последнее ее возмущало больше остального. Юра слишком легкомысленно относился к поступкам неугомонного друга и совсем не задумывался о последствиях. - Хулиганим и все?
- Не волнуйся.
- Я же твоя тетка. Я имею право волноваться за тебя.

Юра чмокнул Соню в щеку, заглаживая свою вину.
- Ну, я пошел?
- Иди.
- Не обидишься?
- Нет.
- Мне понравилась еда.
- Возьми что-нибудь с собой. Угостишь Толстого.

Поспешно набрав с собой еды, мальчик убежал к другу, который жил тремя этажами выше.

В квартире стало пусто и одиноко, только доносилась тихая музыка. И под нее захотелось повыть. Так же тихо и протяжно...
- Я наблюдаю за мальчиком, – призналась Мама и от ее внезапного голоса Соня вздрогнула. Все-таки в доме было еще одно живое существо. – Его убеждения относительно Игры не изменились.
- Он ведь не о чем не просил тебя умалчивать?
- Юра не давал тебе повода настолько не доверять ему. Он хороший мальчик.
- Знаю. Но ничего не могу с собой поделать. Я очень за него беспокоюсь.
- Это материнский инстинкт, - подсказала Мама.

Соня грустно посмотрела на варварски разграбленный стол. А все так прекрасно начиналось! Такая отчаянная борьба была с Мамой! Столько... дурацкий светильник опять потух. Она сдвинула от себя тарелки. Взяла светильник, потрясла. Светиться не хотел и заслужил хорошую встряску. За то теперь просто сиял на всю кухню! Поставила напротив себя, любуясь переливами цветов, откинулась на спинку стула и тихонечко запела под музыку. Тихо, протяжно... хотя петь она не умела, а только подвывала, не попадая в такт. Но какая разница? Умела или нет. Главное, что радость приносило.


Оставшийся вечер Соню беспокоило какое-то тревожное чувство. Что-то ее все время не устраивало. Она не находила себе места и занятия чтобы унять непонятную внутреннюю дрожь. По совету Мамы Соня попыталась отвлечь себя уборкой запущенной квартиры, но это привело к разбитой вазе. Починка посудомоечной машины окончательно ее развалила. Даже приняв множество таблеток, ей не удалось уснуть. В словах и убеждениях племянника она была полностью уверена. Парнишка прекрасно понимал все последствия Игры, и он бы не пошел на это ни ради денег, ни ради славы. Ему хватало того, что он временами видел Игру с другом, когда Толстому удавалось применить свой неуемный талант хакера и незаконно подключиться к каналу. Ее волнения были обращены не к мальчику, тут было что-то еще неуловимое, и каждый раз, когда Соне удавалось зацепиться за скользнувшее предчувствие, как оно вновь терялось.

- Мама, ты можешь испытывать состояние тревоги? – спросила Соня, наливая себе чай. Конечно беседа с компьютерной программой не лучшее времяпрепровождение, но это было последним шансом отвлечься от тяжелых мыслей.
- Да.
- Ты же не человек.
- Это не обязательно. Я забочусь о сохранении жизни. Если возникает угроза жизни, то я стараюсь быстро найти варианты устранения опасности. В случае, когда мои действия не приводят к быстрым результатам или не эффективны совсем, то во мне возникает состояние быстрого пересмотра действий. Это в человеческом понимании называется тревогой.
 - Состояние быстрого пересмотра действий? – она задумалась. Можно ли было назвать механическим анализом нескончаемый поток хаотичных обрывочных мыслей, сменяющихся то резким желанием что-то сделать, изменить, исправить, то тупым бездействием и безразличием перед необъяснимым роком судьбы. Неоправданную суету и чрезмерное обострение эмоций.  – Я бы не смогла так просто объяснить беспокойство внутри. Наверное, у машин все просто?
- Ты относишь этот вопрос к механическому строению системы или возможности анализа и принятия решений?
- К тому, что в тебе нет эмоций. Страха, паники, радости, боли, счастья, одиночества. Если человека избавить от этого груза, то стало бы проще жить. Он бы просто жил и выполнял свои обязанности. Не задумываясь над смыслом своей жизни и счастьем. Просто жил. Анализировал ситуацию и принимал оптимальные решения без эмоциональной мишуры.
- Если человека избавить от этого груза, то он станет роботом. Машину от человека отличает умение чувствовать.
- Сейчас много роботов с искусственным интеллектом. В него записывают все состояния человеческой души.
- Соня ты сама сказала, записывают. Мы это испытываем, потому что кто-то это записал в нашу базу данных, а вы, потому что рождаетесь с этим даром.
- Ты хотела бы стать человеком? Жить среди людей?
- Я уже создана искусственным интеллектом.  Машиной, Соня. Меня можно перезаписать в человекоподобное тело, но я все равно буду машиной, которую создал человек. Я никогда не буду человеком. Это меня нисколько не огорчает. Представь, игру в карты. Тебе крупье раздал одни карты, мне другие и нам надо научиться играть тем, что у нас есть.
- Ты во много раз человечнее большинства людей, – искренне призналась Соня. – Люди чаще всего мухлюют в карты.
- Спасибо.

Соня внезапно поняла причину своего беспокойства. Ответ пришел как-то сам собой и оказался настолько очевиден, что Соня даже растерялась. Парнишка, свалившийся на нее с Луны. Похоже, ему все же удалось пробить брешь в монолитной стене спасающей Соню от внешнего воздействия. Ей казалось, в памяти не осталось и следа от их встречи, но все это время она подсознательно искала ответ на не заданный вопрос: «Жив?». Вероятно, сегодня его первое участие в Игре, и она боялась свого пророчества относительно дальнейшей судьбы парня. Боялась и была с ним не согласна.

Зачем только Лола заговорила о нем? Если бы он просто посидел за стойкой, не вмешиваясь, не приставал позже со своими извинениями, то Сони сейчас было бы легче, думая, что у парня все хорошо в жизни. Зачем он пошел за ней? Зачем? 
- Пожалуй, я пойду спать.


В доли секунды боль подобно удару молнии пронзила каждую клеточку человеческого тела, вырывая разум из объятий безмятежного сна. Соня изогнулась в немом крике, и в следующее мгновение ее сердце разорвалось бы не в силах вынести напряжения, но боль исчезла так же внезапно.
- Мама, - задыхаясь, проговорила Соня, - Мама…
- Ты в порядке? Я могу вызвать врача. Юра дома. Разбудить его?
- Нет, - Соня едва осилила разогнуть кулаки, вцепившиеся в одеяло. – Не надо будить. Врача тоже не надо.
- Чем я могу помочь?

Постепенно онемение отпускало тело, и Соня постаралась успокоить свой страх, но паника перед возможным повторением приступа, подло нашептывала ей о неизбежности новой боли, еще более сильной, слишком сильной, чтобы после  можно было выжить.
- Мне лучше. Ты можешь назвать причину? – страх окончательно завладел ее разумом, сделав единственным желание избавиться от боли. Сделать все возможное лишь бы она больше не вернулась. 
- Когда я не нашла ответа на поставленный вопрос, то расширила круг поиска. Некоторое время назад мои предположения …
- Мама конкретней, пожалуйста, - придерживаясь за попадающиеся предметы, Соня осторожно добралась до кухни.

В шкафу она нашла уколы, спрятанные от Юры в банке из-под кофе. От этого препарата когда-то пострадала его мать, и Соня не хотела, чтобы мальчик заподозрил возможность повторения подобной участи с последним родным человеком, но он пропадет, если ее поместят в клинику. Один укол и имплантат будет усыплен на несколько суток, сейчас это выглядело важнее, чем тяжелые часы ломки после окончания срока действия. Только один укол и у нее будет время, чтобы найти причину приступов.
- Сегодня Игра.
- Ну и что? Она бывает каждое воскресенье. – Соня вставила капсулу в шприц. Сейчас ей станет лучше. Намного лучше.
- Я настоятельно рекомендую не делать инъекции.
- Мама, мне плохо. Очень плохо. Ты не знаешь, что такое боль, – предательски дрожащие руки никак  не могли попасть в розетку. Инъекция должна быть сделана прямо в имплантат иначе, воздействие на мозг приведет к парализации тела. Прометей предупреждал ее об опасности этого укола. Предупреждал, однако, оставил на всякий случай. Именно этот случай…

Почувствовав опасность, имплантат прибегнул к еще одной дозе боли, свалив девушку на пол.
- Мама помоги мне, - умоляюще простонала Соня, потеряв контроль над собственным телом.
- Не могу. Инъекция вызовет тяжелые последствия, которые ты не сможешь преодолеть сама и понадобиться новая доза. Ты знаешь, к чему это может привести. Тебя поместят в клинику, а кто тогда будет заботиться о мальчике.
- Я сейчас умру, чертова железка, - шприц валялся рядом, но чем ближе Соне удавалось продвинуть онемевшую руку, тем сильнее возрастала боль, - помоги мне.
- Не сопротивляйся, и он не будет делать больно.
- Я сдам тебя в утиль, дурное барахло! Ты хочешь, чтобы я умерла, – она вспомнила о мальчике. Он сможет помочь ей. Сможет сделать укол и избавить от боли - Юра! Юра, помоги мне.
- Нет. Я забочусь о твоем благополучии, поэтому не позволю разбудить мальчика.
- Чертова железка… - теперь она уже больше злилась на Маму, чем на причиняющий боль имплантат. Почему они все действуют против нее? Все пытаются что-то изменить в ее жизни, не обращая внимания на то, что Соне не нужна их забота.
- Ты должна послушать результат моих исследований.
- Для тебя будет лучше, если я сейчас умру, иначе я непременно выброшу тебя на свалку.
- Как я уже сказала, сегодня Игра и мною было зафиксировано, что приступ начался одновременно с окончанием Игры.
- Что ты несешь?!  Юра!
- Это не аллергия. Это связано с началом и окончанием Игры. Первые приступы были зафиксированы в день Игры. Я не изложила свой вывод, а довела до твоего сведения факты. Тебе принимать решение, но хочу предупредить, что меня неоднократно пытались взломать представители «Мечты».
- Почему он не сделал этого раньше? – теперь ей стало ясно такое безразличие к Соне. Выродки из «Мечты» пойдут на любые крайности лишь бы сохранить жизнедеятельность своего произведения.  -  Тебя перепрограммировали. Ты все врешь. Тебя контролируют.
- Сейчас я перестану говорить с тобой. – Мама, не желая продолжать бессмысленный разговор, отключилась.
- Я выброшу тебя, - простонала Соня. Пальцы едва коснулись шприца, но в приступе судорог она непроизвольно отбросила его дальше под стол.

Неизвестно сколько времени Соня пролежала под контролем имплантата, прежде чем потеряла сознание не в состоянии больше выдерживать боль. 


Имплантат вернул ее на много лет назад и заставил вновь пережить несколько минут, изменивших всю оставшуюся жизнь. Соня вошла в комнату и застала на краю подоконника Элизу.

- Ты ведь не собираешься прыгать? – Соня сделала один осторожный шаг навстречу, - Подумай о мальчике. Элиза.
- Ты позаботишься о нем. Ты сильная, - она содрогнулась от приступа боли, на секунды голова закружилась, и она едва успела ухватиться за оконную раму, - Я не вынесу этого. Не надо так, умоляю не надо…
- Элиза…
- Не подходи. Мне нужен укол. Уже опять нужен… быстрее чем в прошлый раз. Он учится Соня. Учится… привыкает… я знаю их секрет… знаю, поэтому они хотят убить меня..
- О ком ты? Давай мы присядем, и ты все мне расскажешь. – Она старалась незаметно приблизиться к женщине, чтобы помешать покончить жизнь самоубийством. - У меня ведь тоже имплантат и я не хотела бы оказаться на этом же окне. Помоги мне спастись. Расскажи мне все.
- Стой там. Умоляю, стой. У меня мало времени.
- Хорошо, - она остановилась – Поговори со мной, пожалуйста.
- Я знаю, что говорят врачи. Имплантат отторгает мое тело, потому что я истеричка. Психически не стабильна, мать их. Это не так. Он хочет забрать мое тело, – она нервно рассмеялась, – не подходи! – Элиза понимала, что медлить больше нельзя. Имплантат, справляясь с двойной дозой укола, и начинал подчинять себе тело. Это означало новую боль, и женщина уже не надеялась, что в скором времени ей удастся прийти в себя и повторить задуманное. Стараясь предупредить Соню, она затараторила,  - Уколы больше не помогают, Соня. Он научился выделять антитела разлагающие препарат. Он живет Соня. Живет в моем теле и хочет стать его единственным хозяином. Боль стала постоянной. Постоянная боль и постоянные ломки. Мне уже не помогут Соня. Никто не поможет. Он убивает мое тело, убивает каждую минуту. Они не хотят, чтобы я его подавляла. Я больше не могу это терпеть. Я слабею, а он становиться сильнее. Мое тело начинает подчиняться только ему.
- Ты лишишь мальчика матери? Подумай, что станет с Юрой. А Сергей?
- Я думаю! Думаю! Они смотрят на мои мучения, и ничего не могут сделать. Так будет лучше для всех – она взглянула вниз. Ей было невероятно страшно сделать последний шаг. Один шаг и больше не будет боли. Не будет ожидания Игры, страха. Она все остановит одним шагом.
- Элиза! Нет!
- Позаботься о них Соня. Теперь твоя очередь, – распахнув руки, навстречу свободе, Элиза оттолкнулась от подоконника…
- Не-е-ет!!!
Соня очнулась на полу в кухне и заплакала.


Утром Юра уже обувался в школу, когда из спальни вышла Соня.
- Ты в порядке? – мальчика насторожил ее изможденный растрепанный вид. Учитывая, что никогда раньше тетка не выходила из комнаты даже не причесанная, то до такого состояния ее могли довести только очень большие неприятности. Юра был уверен, что сейчас она начнет лгать о происшедшем, стараясь огородить его от лишних волнений, но причины для волнения были очевидны.
- Не совсем, - призналась она, чем еще больше обеспокоила мальчика. – Ты уже уходишь?
- Я могу остаться.
- Нет. Я просто думала о прошлом... – ее голос как-то оборвался.
- Сегодня я останусь дома.

Раньше ему уже приходилось видеть людей в подобном состоянии. Когда-то он случайно застал маму точно в таком же виде, а вскоре она заболела и покончила с собой. Чрезмерное буйство, чередующееся с глубокой депрессией. Все тогда сочли, что Юра был еще совсем маленьким и не мог помнить творившегося кошмара, но он хорошо помнил. Все до мельчайших подробностей и память об этом слишком ярко вырисовывала подобии с тем, что он видел сейчас перед собой.
- Прогуливать школу не хорошо. – Соня вдруг опустилась перед ним на колени и крепко обняла Юру.
- Софи, что произошло вчера? Ты была нормальной, когда я ушел, по возвращении ты уже спала. Что случилась?
- Прости, я не приготовила тебе завтрак, – виновато призналась она, но Юре такое прегрешение не показалось достаточным, чтобы шагнуть навстречу сумасшествию.   
- Софи. Это не серьезно.
- Я вспомнила твоих родителей и поняла, как мне их не хватает. Ты скучаешь по ним?
- Да. Но у меня ведь есть ты, – Юра заглянул в ее глаза, стараясь найти опровержение своим страхам. Только не она! Только не Софи! – Ведь ты есть у меня?
- И я очень тебя люблю, малыш, - она нервно и заботливо поправляла его одежду, волосы. Вероятно, это должно было ее успокоить или отвлечь, но Соня едва сдерживала накатившие слезы, - очень люблю. Всегда это помни.
- Я знаю.
- Все иди в школу, – она собралась, – хватит соплей. – Глубоко вздохнула, стараясь успокоиться. Обняла мальчика, и так чтобы он не заметил, оттерла тыльной стороной ладони слезы с глаз. Все хорошо! Все будет хорошо! Наладится! Храбрилась она. Улыбнулась мальчику, придавая себе воодушевленный вид, но не догадывалась, насколько жалко выглядела в его глазах. -  Не скажу, что со мной все в порядке, но обещаю больше не падать духом.

Юра покачал головой. Нет, так совсем не пойдет. Виноват вовсе не завтрак и не приступ ностальгии. Ночью случилось что-то очень плохое, от чего тетя Софи едва не сломалась. Может, произошло даже раньше, но этой ночью она поддалась. Оставить ее сейчас одну, значит бросить беззащитную наедине с проблемами, а он был абсолютно уверен, что тетка замкнется в себе и проведет все это время, разбирая свою хандру. Будет ходить, добровольно запертая в стены квартиры и придуманных собственных обязанностей. Ходить, ходить и думать, думать, думать...

Нет! Нет! К вечеру, когда вернется Юра, от тетки может остаться только холодный труп. К тому же один день школа проживет без Юры, а Юра за один пропущенный день не слишком потеряет в своем развитии.
- Мне лучше остаться.
- Юра, я немного предалась хандре, но я обещаю покончить с ней.
- Покончить? Мне не нравиться, как ты это сказала.
- Не всегда удается быть непробиваемой. Не волнуйся, со мной все хорошо. Иди в школу.
- Тетя Софи...
- Шевелись, твоя учеба меня совсем не радует.
Соня почти насильно вытолкала мальчика за дверь. В квартире стало тихо. Соня замерла, прислушиваясь. Сейчас она была готова броситься  вдогонку Юре, лишь бы не оставаться одной. Страх удушающей волной перехватил горло. Безумие продолжалось всего несколько секунд. Потом Соня сжала и отодвинула все в сторону.

Я сильнее. Сильнее!

Потерла вялое лицо ладонями. Она почти не спала за ночь. Нужен душ. Горячий чай. Сладкое к чаю. Обязательно сладкое! Обернулась, взглянув на квартиру. Да, хозяйка она никудышная. Хорошо бы заняться уборкой. Физическая работа благотворно влияет на разбушевавшиеся нервы. Шмыгнула носом, пригладила волосы, и поплелась приводить себя в боевое состояние.


Обычно постоянно ощущалось присутствие Мамы, подсказками и напоминаниями, которые иногда раздражали Соню, но  этот раз в квартире царила тишина.
- Мама, – позвала Соня, но в ответ было молчание.

  В переводе на человеческие взаимоотношения, можно было предположить, что она обижена вчерашним поведением Сони, к ее попыткам уберечь хозяйку от тяжелых последствий страха. Что ж может, она имела право обижаться, но Соня не собиралась извиняться. Наоборот, без бдительного присмотра мамочки новое положение взрослого человека ей даже понравилось.
- Наконец-то я нашла способ заткнуть тебя, - с чувством выполненного долга, заявила Соня.

Теперь она смогла ощутить себя полноправной хозяйкой в квартире. Делать все что вздумается, есть, не обращая внимания на калории и содержание искусственных добавок. Ей даже показалось, что это самое прекрасное утро за долгие годы, но вскоре, почему-то  поиски одежды брошенной вчера затягивались, а квартира начала казаться черной дырой, в которой бесследно исчезали самые необходимые предметы, и независимость уже  не представлялась ей такой прекрасной.
– Тебе, наверное, смешно, что я не могу найти даже собственную одежду без твоей помощи?  Чего же я не слышу смеха? Смейся.

Мама не отвечала.
- Чего же ты добиваешься? Извинений? Хочешь, чтобы я унизила себя или оскорбила? Может, ударила себя? Чтобы ты ощутила свою значимость и превосходство? Услышать, что ты незаменима? Ты знаешь, я этого никогда не скажу и не сделаю. Я даже не могу сдать тебя в утиль, потому что придется объяснять причину Юре, а я не хочу, чтобы он знал. Не хочу. Потому что я не поддамся ему. Я все еще у руля. Я!

Соня была уверена, что в зависшей паузе Мама принимает решение и намеренно выжидает, чтобы девушка смогла еще раз подумать над сказанным.

Какова особа! А?! Она еще вредничает! Программа, а туда же!

- Юра положил ее в ванную, – подсказала она местонахождения одежды Сони.
- Как же я не догадалась?- с досады она хлопнула себя по лбу.

****
Весь день Соня непроизвольно прислушивалась к разговорам посетителей о ночной Игре. По всей видимости, результат был средним. Из семи участников смогли пройти только трое. Мало кто был уверен, что они присоединиться на следующем этапе к игрокам из-за вероятных нервных срывов. Они оказались слабо подготовлены, и ожидаемого зрелища не получилось.

Соня поставила заказ из чистой водки на стойку. Намереваясь вернуться ближе к двум мужчинам, обсуждающим Игру, она даже не взглянула на парня, устало улыбнувшегося ей.
- Привет.

Соня вздрогнула и подняла глаза на Лекса. Их взгляды и встретились. Несколько секунд, за время которых окружающий мир для Сони поблек. Будто стерлись краски и приглушились звуки, остановилось время, замерли присутствующие, остались только его черные омуты глаз. И Лекс в ответ замер глядя на Соню. Несколько мгновений, во время которых его сердце не билось.

Что же это за чертовщина!

В какой-то момент она была готова перепрыгнуть через стойку и крепко обнять живого парня, но тут же уняла страсти и только улыбнулась в ответ.
- Хреново выглядишь.
- Не хочешь меня поздравить? – Лекс залпом осушил стакан с водкой и тут же подряд выпил еще один. – Я почти герой.
- Правда? – к ним как бы случайно подошла Лола. – Ты герой? А я Лола.
- Привет Лола. Можно мне повторить заказ?
- Конечно, а что празднует герой? – она специально демонстрировала Соне, что завести обычный разговор с мужчиной не так уж и сложно, учитывая, что большинство из них любят ощущать себя всемогущим царем горы, которому с восхищением поклонялись. Конечно, без внимания Лолы не остались робкие взгляды, которые парнишка осмеливался обратить на Соню. Вот только Соня  намеренно старалась выглядеть крайне занятой работой, не желая тратить время на бессмысленные разговоры с посетителями, а особенно с самоуверенным героем.
- Новую жизнь, – очередной стакан опустел, но Лекс никак не мог ощутить опьянения из-за пережитого стресса.
- Очень интересно. – Лола намекнула на первую их встречу,  состоявшуюся на повышенных тонах и глубоких откровениях. - Надеюсь, в новой жизни ты не будешь помнить плохие моменты из старой жизни?
- Ни одного.

За это она вновь заполнила его стакан водкой.
- Извини, работа. – Лола вернулась к работе, подтолкнув к парню Соню.
- Что народ говорит? – спросил Лекс, не желая, чтобы ее успел отвлечь кто-то еще.
- Ты пришел напиться или сплетни собрать? – она не совсем так хотела сказать, но, в общем, передать настрой Соне удалось. Странным образом к этому незнакомому парнишке она испытывала противоречивые чувства, словно в одном коктейле смешали страх и томительное ожидание, злость и дрожь от столкновения с его взглядом. Ей хватило духа признаться себе, что очень хотела увидеть Лекса и убедиться в его состоянии. Только увидеть хотя бы краешком глаза, а потом пусть уходит и больше никогда не возвращается. Никогда! 
- Злая ты, – обиделся он и ушел за столик.


****
Закончив смену, Соня с Лолой вышли из бара. Следом появился новоявленный почти до смерти пьяный герой. Поторопившись догнать девушку, он запутался в своих пьяных ногах и, покувыркавшись по всем порожкам, рухнул к их ногам. Состоявшееся представление вызвало всеобщий восторг, и аплодисменты Лолы.
- Прямо с Луны и сразу к твоим ногам. Вот и бог этого загнивающего мира послал тебе кусочек счастья.
- И что мне делать с этим куском? – она небрежно толкнула парня ногой, но тот, похоже, отключился налитый под горлышко водкой.
- Ты же не сдашь его в службу эмиграции, только за то, что он упал к твоим ногам?
- У тебя есть предложения?

По озарившемуся долгожданным счастьем лицу Лолы, можно было безошибочно утверждать, в чем заключалось ее предложение, и Сони ничего не оставалось, как смириться.


Макс из отдела поставок спускался следом и, став свидетелем столь трогательной сцены, вежливо предложил помощь с транспортом. Лола от счастливого стечения обстоятельств едва не подпрыгнула на месте, и незамедлительно чмокнула Макса в щеку, а Соня скосила на него лишь злобный вражеский взгляд.
- В это время с такси всегда проблема, - извиняясь за свое участие, сказал Макс.
- Давай. Только быстро, – согласилась Соня.

Единственно, что она сейчас хотела, так это быстрее убраться от Центра, потому как зрителей все прибавлялось. Казалось, что некоторые вовсе забыли, зачем они пришли, а так и остались стоять рядом, с нетерпением ожидая разрешения щекотливой ситуации.
- Может его в больницу? – участливо предложил пухленькая молодая дамочка, склонившаяся над Лексом, чтобы осмотреть его ссадины. – Вон как падал. Наверняка сломал что-нибудь.
- Сейчас тебя в больницу с переломами доставят. – Соня все же не удержалась.

Дамочка с опаской отдернула руку от парня. Обиделась и оскорбилась. Пухленькие губки скривились, и дамочка проворно зашагала по лестнице вверх, виляя внушительными бедрами. 
- Чего ты злишься, – одернула ее Лола.
- Ничего.
- Не злись. Все нормально. Мужчина у твоих ног, а ты злишься.
- Я не злюсь. – Соня окинула взглядом зрителей. - Я бы их всех убила.

Озираясь на психопатку, люди заметно стали отбавляться. Обстановку разрядила подъехавшая машина. Надо было отметить, что стоимость машины Макса изрядно превышала достаток рядового менеджера по поставкам продукции.
- Этот зверь точно твой? – переспросила Лола, заглядывая в салон через окно.
- Я люблю большие машины и маленьких женщин.
- О-о-о...

Соня толкнула Лолу в бок, напоминая о себе.

Макс погрузил парня на задние сиденье и, конечно же, Соня села рядом с ним, потому что Лола уже заняла место впереди и прихорашивалась в зеркальце. Сегодня судьба улыбнулась и ей, поэтому в отличие от подруги Лола никогда не выскажет свое «фу» в лицо подвернувшейся удачи. 


Соне было неудобно прерывать их воркование, и уже где-то в середине пути ей стало противно от действий Лолы. Поразительно насколько она менялась, когда намеревалась охмурить приглянувшегося мужика. Все эти ужимки, глупости, улыбки, горящие взгляды... Соню передернуло, и она отвернулась к окну.

Город готовился к приближению ночи. Людей становилось меньше, больше машин. Увеличивались пробки на дорогах, набивался общественный транспорт. Люди боялись наступления темноты, потому что едва дневной свет заменяли яркие рекламы, на улицы выбирались мародеры, карманники и прочие психопаты. Нет, конечно же, жизнь города не останавливалась, просто становилась более азартной и затягивающей призрачной свободой. Ночная жизнь как наркотик. Только попробуй и потом трудно остановиться до того как окажешься на больничной койке или в морге.

Ее взгляд скользнул по низко висящим свинцовым тучам. К ночи они выглядели еще более мрачными, опускающимися на город давящим панцирем.

Машина вырулила на эстакаду и слилась с потоком транспорта, пробирающегося среди высоток, пылающих в лучах закатного солнца.


От дальнейшей помощи Соня вежливо отказалась. Макс поставил парня в лифт. Точнее прислонил его тело в угол. Он еще немного стоял на ногах, но это скорее было «автопилотом», чем сознательными действиями.
- Ты точно справишься?
- Да. Квартира сразу напротив.
- А дома кто есть?
- Юра.
Макс неохотно вышел из кабинки.
- Спасибо, - прежде чем закрылись створки, Соня искренне поблагодарила.
- Пожалуйста. Если что... скажи...
- Обязательно. Спасибо.

Наконец-то лифт спрятал ее и повез вверх. На душе Сони остался неприятный осадок оттого, что Макс променял бы общество Лолы, чтобы помочь ей дотащить парня. Он бы и на ночь остался, дабы присмотреть за ее безопасностью. Вдруг парень очнется и окажется буйным или психом. Нет. Вообще Макс был хорошим парнем, знающим меру и время, когда следует прийти или удалиться. Он бы не навязывал свое общество Сони, а незаметно просидел бы напротив Лекса, смиренно ютясь в кресле. Просто он еще не встречал молчаливых самостоятельных женщин, которые все делают сами, не прося помощи. Не от кого не зависят. У Макса все больше был опыт с теми, которые добровольно отдавались в его руки, поэтому с Соней он немного робел и вежливо отступал.

Лекс что-то пробормотал и начал заваливаться из своего угла на Соню. Она выставила вперед руку, подперев парня в плечо. Еще не хватало, чтобы он придавил ее в этой кабине!

Сложнее было потом, когда лифт приехал, и открылись дверки. Она наврала Максу о том, что квартира ее находилась напротив лифта. На самом деле она находилась в конце коридора. Соня выглянула. Никого. Подождала, прислушиваясь. Никого. Обхватила парня под руки и торопливо потащила по коридору, давясь от смеха и не прекращая ругать себя за подобное безобразие.

Ну, надо! Подобрать на улице пьяного незнакомого парня с какой-то чертовой Луны и притащить к себе в дом! Корячиться с ним в этом чертовом коридоре! Если ее кто увидит в такой позе?! Главное миновать вражеский пост!

Жила рядом с ней одна старушка, которая никогда и ничего не упускала из виду. Скверная мерзкая такая старушка, ее даже на тот свет забирать не торопились.

Без лишних вопросов дверь открыла Мама. Едва Соня затащила парня в квартиру, как услышала тонкий старушечий голос: 
- Ваш молодой человек потерял ботинок.

На пороге стояла Матильда в домашнем халате и пушистых тапочках. Морщинистое лицо с выцветшими пуговками глаз излучало отзывчивость и бескорыстную любовь. Ее худенькие ручки прижимали к груди кроссовок.

Соня обернулась на Лекса. Действительно одна нога разутая! Как же она этого не заметила? А вот эта старая ведьма заметила! Может, она и сняла сама? Обернулась ... черт...

Матильда озадаченно заглядывала внутрь.
- Ему плохо? 
- Спасибо, – скривилась Соня в улыбке. – Он просто счастлив.

Вырвала ботинок из цепких пальцев Матильды и захлопнула за собой дверь.
- За что же мне все это?

Разбуженный Юра растерянно остановился радом с валявшимся поперек прихожей незнакомцем. Он, конечно, не думал, что тетка притащит в дом труп, но все же ... Юра на всякий случай толкнул его ногой, тот проворчал что-то нечленораздельное. По крайней мере, живой!
- Тетя Софи...
- Юра я сама не понимаю.

Вдвоем они уложили тело пьяного Лекса на диван в зале. Некоторое время они оба стояли, тупо глядя на парня, не совсем представляя, что теперь делать дальше.
Почесав затылок, Юра все же спросил:
- Это что?
- Человек, – произнесла она, сознавая полное отсутствие какой-либо информации о парне.
- Софи это хлам – заверил ее мальчик. – Надеюсь это не твой новый ухажер?
- Нет. Просто… я как-то раз видела его в баре.
- Откуда он?
- С Луны. Можешь смеяться, я знаю, как глупо это звучит.
 - Он к утру не умрет?
- Не должен.

Юра подозрительно взглянул на Соню.  День начинался с очень странного вида тетки, а закончился очень странным типом на их диване и Юра уже не понимал, что должно было его беспокоить больше. Хотя если второе получилось по причине первого, то дело вырисовывалось в пасмурных тонах. Она, конечно, всегда умела удивлять, но сегодня просто превзошла саму себя.  Хотя раз уж она притащила в дом незнакомого едва живого человека, значит, у нее были очень серьезные причины, не имеющие отношения к безопасности их семьи. Рассчитывая на благоразумие Сони, Юра вернулся в комнату спать.



Подозрительно всматриваясь в лицо незнакомца, Юра тщетно пытался понять, чем мог привлечь этот тип внимание тети. Раньше ему приходилось сталкиваться в квартире с ухажерами Софи и, хотя они все ему никогда не нравились, этот был совсем не в ее вкусе. По крайней мере, остальные были богаты и на много старше, а этот скорее походил на неудачника, который все еще пытался выжить честным путем в мире, где всем управляют деньги и «Мечта».

- Он будет жить здесь? – спросил он походящую мимо Соню.
- Нет.
- Раньше ты никогда не подбирала пьяных на улице, – Юра не оставлял возможности избавиться от гостя.
- Он тебе не нравится?
- А должен? – заподозрил он возможную задержку незнакомца в их жизни.
- Что ты о нем думаешь?
- Типичный неудачник.

Соня попыталась посмотреть на парня глазами племянника и чем дольше всматривалась, тем меньше понимала причину, толкнувшую ее, притащить парня домой. Конечно, настояла Лола, но разве Соня раньше позволяла другим принимать за нее решения и тем более уступать без серьезного сопротивления. В остальных ситуациях она по-прежнему оставалась, верна себе, получалось помимо ее воли парнишка притворял в жизнь какой-то хитрый план судьбы. Судьбы или «Мечты»? Вдруг задалась вопросом Соня. Ведь если им не удалось взломать Маму, они должны были предпринять следующий ход. Например, внедряют парнишку с жалостливой легендой игрока и любая информация и контроль обеспечен. Нет. Он не похож на сотрудников «Мечты». Конечно, какой же это был бы план, если бы он походил на сотрудников «Мечты».

- У него красивые руки. Думаю, он добрый человек не привыкший пасовать перед трудностями.
- Только не влюбись в него. Он слабак.

Соня ответила ему подзатыльником и ушла в ванную.

****
Открыв глаза, Лекс увидел перед собой хмурое лицо мальчика лет тринадцати, которое озадачилось застигнутое врасплох за изучением незнакомца. По всей видимости, его пробуждение никак не планировалось, и юнец скорее бы стукнул чем-нибудь тяжелым Лекса по голове, лишь бы вновь сделать его обездвиженным.

- Ты кто? – стараясь не усугублять дикую головную боль, прошептал парень.
- Юра. Ты лежишь на моем диване в моем доме.
- Извини – он с трудом сел. – Мне кажется, я вчера немного перебрал спиртного.
- Немного? – Юра бы назвал это смертельной дозой.
- Как я у тебя оказался?
- Софи подобрала тебя.
- Софи? – он осмотрелся в поисках таинственной Софи. В гудящей голове совсем не отложилась встреча с какой-либо женщиной. – Твоя мама?
- Тетя.
- Надеюсь, дядя не очень рассердился моему присутствию.
- Здесь живу я и Софи. Нас это устраивает, и мы будем тебе очень благодарны, если ты поднимешь свой зад с этого дивана и уберешься из нашей квартиры до того как неприятности попросятся в гости следом за тобой.

Задумавшись над услышанным, Лекс молчал. Сказано было слишком много слов, которых он даже не запомнил, но вид мальчика подсказывал, что пора бы удалиться. Он кивнул, соглашаясь, и это незатейливое действие повлекло сильную волну головной боли. Лекс сжал виски. Нет. Если попросить у этого мальчика таблетку, то он принесет только яду.
- Пожалуй, мне пора...
- Выход там, - Юра жестом указал на дверь. По крайней мере, незнакомец оказался понятливым, и это облегчало миссию мальчика по избавлении их семьи  от ненужного хлама.

Лекс с трудом поднялся на ноги. Понимая, что дорога до двери может весьма затянуться, а времени оставалось все меньше, Юра согласился даже помочь. Придержав парня под локоть, он едва ли не насильно повел его к выходу. Лекса шатало из стороны в сторону, и он несколько раз чуть не врезался в мебель.
- Что же ты так много пьешь? – сдерживая раздражение, проговорил Юра.
- Так получилось.
- Слабак.
- Что?
- Иди, иди.
- А ты не толкайся.
- Иди.
- Я разутый.
- Ничего там обуешься, – он сунул ему в руки кроссовки.

  К несчастью Юре не удалось выпроводить незнакомца. Когда они были уже у двери, совсем не вовремя из ванной вышла Соня.

Лекс замер, увидев в коротеньком халате с мокрыми волосами ту самую девушку из Центра, которую никак не удавалось выбросить из мыслей. Он снова и снова возвращался к встрече с ней и перебирал в памяти каждый ее штрих, вырисовывая как-то просто ютившиеся на овальном лице выразительные глаза, пухлые губки и аккуратный носик с изрядной долей веснушек. Особенно глаза, похожие на два кусочка льда изредка вспыхивающие испепеляющим блеском не давали ему покоя. Бледная кожа предавала данному творению изящество фарфоровой статуэтки, но за всей этой нежностью и беззащитностью парень ощущал сильный и волевой характер, который жалящими иглами проявлялся всякий раз, когда она открывала рот. Хотя даже ее взгляд был пропитан чрезмерным красноречием.

- Хреново выглядишь, – она ему улыбнулась.
- Спасибо, – проговорил Лекс.
Юра в отчаянии стукнул себя по лбу. Если этот идиот влюбиться в тетку, то их счастливой жизни придет конец.
- Ты не останешься на завтрак? – если этот парнишка сотрудник «Мечты», то будет лучше действовать на своей территории и по ее правилам. Пока они думают, что контролируют ситуацию, у нее будет время получить все необходимые ответы.
- Он уже уходит, – напомнил Юра без малейшего понятия о вежливости и гостеприимстве.

Лекс понял, что выглядит сейчас просто по-идиотски, и ему захотелось спрятаться куда-нибудь в темное место, что бы избавиться от ее прожигающего насквозь пристального взгляда. 
- Да не буду мешать.
- Ты не подумал о помехах, когда я тащила тебя через весь город?
- Прости. Я не хочу причинять вам неудобства.
- Смотрите, какой скромняга – воскликнула Соня, хлопнув в ладоши.


Перспектива завтрака с незнакомцем совсем не воодушевила Юру и, сославшись на срочную встречу с Толстым, он ушел в школу. Бросив на парня жесткий взгляд, объявивший начало неизбежной и беспощадной войны. 
 
- Серьезный парень, – новый маленький друг, похоже, поклялся превратить жизнь Лекса в череду препятствий. – Он всегда такой? Или просто не любит чужаков в доме? 
- Юра видел много смертей. Это делает всех серьезными. К тому же он сам решает, кому доверять.
- Прости.
- Ладно, не напрягайся. – Соня отмахнулась. Сейчас ей не хотелось говорить о плохом. Отчего-то в данной ситуации говорить ей совсем не хотелось, поэтому она не стала торопить события, и предпочла просто посидеть в обществе приятного во всех отношениях молодого человека, мерно попивая ароматный чай.

После «волшебной» таблетки Сони, похмельный синдром быстро прошел и Лекс почувствовал себя гораздо лучше. Постепенно позволив домашнему уюту, вытеснить из головы даже простейшие мыслительные процессы Лекс наполнился почти позабытым спокойствием. Какое-то время они пили чай в милой кухоньке, где при иных обстоятельствах можно было бы страдать от приступов клаустрофобии, но сегодня незатейливая близость располагала на доверие, и они наслаждались уединением от безумного мира под мелодии музыки, которую поставила Мама, создавая им настроение. В их доме давно не было таких прекрасных мгновений, и она сама невольно прислушалась к голосу поющем о бесконечной любви и неизбежной разлуке.

  В какой-то момент Лекс понял, что Соня смотрит на его руки. Разглядывает, изучает, словно они все это время хранили в себе тайное послание принадлежащее только ей.
- Я работал на заводе и много дрался в детстве, – словно извиняясь за свои руки, произнес Лекс.

Немного колебавшись, Соня взяла его руку, и ее прохладный пальчик заскользил по линиям на ладони. Открывающиеся секреты отражались на лице Сони то улыбкой, то хмурой гримасой, а когда она прикусила кончик нижней губы, сдерживая улыбку, Лекс поддался и спросил:
- Ты можешь прочесть эти линии?

Соня подняла на него нежный лукавый взгляд  и, свернув ладошку в кулачок, вернула руку обратно Лексу.
- Могу.
- Скажешь?
- У тебя красивые руки, – искренне ответила она, сверкнув голубыми глазами.

Столь незатейливая процедура оказалась с оттенком интимности, и они оба отвели взгляды в сторону, чтобы не увидеть в глазах друг друга отражения своих мыслей.   

«Не надо влюбляться в нее парень. Не смей даже, - уговаривал себя Лекс, понимая, что, вероятно, опоздал с предупреждениями и постарался убедить себя, - Она просто часть моего плана».

«Дура - подумала Соня и впервые пожалела о том, что сегодня не надо идти на работу, а то можно было бы сослаться на занятость и выпроводить парня. Соня бережно спрятала впечатление от его теплых рук в укромный уголок своей души и нисколько не сожалела, что поддалась дурацкому порыву. Вот только еще разок настоятельно и жестко высказала себе: - дура».

- Мне нравится твоя квартира. – Лекс постарался деликатно сменить тему разговора, чтобы наконец-то избавиться от гнетущего чувства неловкости.
- Она не сдается, - почти инстинктивно огрызнулась Соня. Она хотела быть для этого парня нежной, внимательной и кроткой, но эти качества не числились в списке ее достоинств, к тому же она не совсем понимала, как это быть слабой и искать защиты у мужчины. Вероятно, она могла бы измениться, чтобы удержать рядом этого парня, но пока не видела причины для этого. Ей не хотелось так быстро разочаровывать парня и Лолу с ее навязчивой заботой, поэтому Соня извинилась: – Я всегда такая.
- Прости.
- Не надо постоянно просить у меня прощения, я не священник. Грехов не отпускаю.
- Извини.

  Она подняла на него уничтожающий взгляд, и Лекс лишь примиряющее поднял руки, боясь снова сказать не те слова. Все было идеально, пока они оба молчали, и он был готов молчать вечность.

Вот только дальнейшее молчание больше тяготило и раздражало, чем навевало умиротворение, и Соня прекратила эту пытку первой.
- Чего тебе от меня надо?
Лекс даже поперхнулся.
- Я сторонник прямых вопросов и честных ответов. Мы оба знаем, что люди всегда преследуют свои цели, так что лучше сразу все выяснить. Ты прилетел на Землю для участия в Игре. Это ясно. Ответь лучше, зачем тебе я. 
- А ты не допускаешь вариант, что ты мне просто понравилась?
- Нет, – категорически заявила Соня.
- Почему? Ты привлекательная молодая женщина, и мне интересно узнать тебя лучше.
- Я не привлекательная и уже не так молода, чтобы юнцы, едва прилетевшие в город, падали к моим ногам.

Ему стало неловко за свое пьяное представление, но это ведь не серьезный повод, чтобы избавиться от него насовсем. Соня Лексу действительно нравилась, и он боялся, что подобное выяснение отношений только усугубит ситуацию. В какие-то секунды Лексу показалось, что они полностью понимают друг друга, но это были лишь те мгновения, когда они молчали. Вот тогда они оба были словно созданы друг для друга из единого целого, и оба это ощущали, но, похоже, Соня никому не доверяла. С первого взгляда открытая и откровенная особа, на самом деле подвергала сомнению практически всю информацию. Все люди для нее выглядели потенциальными врагами, преследующими свои извращенные корыстные цели. Вроде бы сидит рядом, смотрит, улыбается. Можно протянуть руку и коснуться ее. Вот она вся как на ладони, открытая книга. Малейшее усилие и раскроются все тайны, но на самом деле Лекс ощущал, как с ее стороны тянуло холодом. Соня оставалась бесконечно далекой от него и непроницаемой.

Она ненавидит людей – как-то вдруг пришло в голову Лекса озарение. – Насмотревшись на работе на публику, ей хочется спрятаться в темный тихий угол и больше никого не видеть. Наверное, ей стоит невероятных усилий сейчас сидеть со мной и притворяться милой. Хотя может, ее жизнь просто подпортили плохие люди и у нее есть все причины не доверять мужчинам.
- Не смотри на меня так.
- Прости, – он опустил глаза в кружку с чаем. – Может это судьба?
- Что?
- То, что мы встретились, – неуверенно произнес Лекс, понимая какую сейчас он несет чушь, и он бы хотел этого не говорить, но уже как-то само по себе получилось. У него больше не было причин для объяснения их случайной встречи и его желания видеть ее, которые Соня не подвергла бы еще большему сомнению. Пусть во всем будет виновата судьба, тогда никого не надо будет бить.
- Да, парень, тебе в нашем городе долго не ужиться.
- Я умею адаптироваться, – он усмехнулся, – у меня в крови даже нашли какую-то дрянь, которая позволяет быстро перестраивать организм под изменения окружающей среды. К тому же я не такой уж  хлипкий, как может показаться.
- Устойчивого иммунитета и физической подготовки мало. Я об этом даже не говорю. Чтобы выжить ты должен уметь вгрызаться в глотки без жалости и сожаления, а ты просто добрый милый мальчик.
- Добрый милый мальчик смотрел в глаза смерти.
- Плохо. Ты думаешь, что не боишься ни врагов, ни смерти и рад бы повстречать и тех и других. Плохо Лекс. Лучше бояться сейчас, чем когда лицом к лицу столкнешься с ними. Тебе бы обратно на Луну. Поживи еще там, в сказочном мире детства, повзрослеешь, поймешь, что к чему, и потом прилетай. А то ты даже Юрке в подметки не годишься.
- Спасибо.
- Пожалуйста. За то честно, Лекс. – она все же вернулась к своему вопросу: – Так ты мне не ответил, почему ты увязался за мной. Извинения твои по поводу устроенного представления в Центре я уже приняла. Пора бы и разбежаться.
- Ты хочешь услышать что-то определенное?
- Правду.
- Правду? – он не совсем понимал в чем может заключаться правда для Сони, но осторожно предположил: - Игра. Ты первый игрок, которого я встретил. Я хотел поговорить с тобой. Разве разговаривать у вас запрещено? Ах да игрокам запрещено. Прости. Может мне и правда лучше уйти.
- Я уже давно вне Игры, – Соня не хотела отпускать парня, - поэтому говорить нам можно.

«Она изменилась, - задумался Лекс, - возможно она что-то скрывает. Что-то очень неприятное к чему не хочется больше возвращаться. Она словно среди врагов, в ожидании предательства и удара. Игра. Это из-за нее ты стала такой недоверчивой. Прости, но ты сама хочешь, чтобы я говорил об Игре, иначе ты во всем будешь меня обвинять, коверкая смысл моих слов». 

- Ты далеко прошла в Игре?
- Достаточно. – Соня старалась отвечать правдиво, чтобы не дать повода всезнающей «Мечте» заподозрить ее в чем-либо. К счастью она научилась говорить много и откровенно, не говоря правды. – У меня был серьезный срыв, и неизвестно до какой крайности я бы докатилась, но Юра помог мне вернуться к реальности и начать новую жизнь.
- Ты все еще в списках?
- Тесты признали меня непригодной, – ответила Соня, и тут же увлеклась собственным потоком возникших вопросов.

Почему он спрашивает об этом? Они что-то узнали? Что? Когда? Нет, скорее они начали сомневаться в результатах. Тогда парень очень прост для сотрудника «Мечты». Он задает слишком простые вопросы. То, что я жду услышать. Может это специально, чтобы запутать меня? Будь это сложные вопросы, я бы сразу раскусила его. Или он невероятно хитер, или просто туп.

- А как же зависимость? – Лекс поддался своему любопытству. – Игрокам в жизни сложно чем-то компенсировать пережитый адреналин, и они вновь вынуждены прибегнуть к Игре. Она как наркотик.
- Сейчас от меня зависит жизнь мальчика это сильнее и важнее чем что-либо. Когда совсем становиться тяжело, то стараюсь занять себя другими мыслями. Судя по тому, как ты вчера напивался ты не в восторге от Игры. – Соня решила перевести тему разговора, - Энтузиазма поубавилось?
- Все произошло очень быстро и почти как настоящее. Все ощущения, боль страх…я испугался, - неприятные воспоминания от первого участи в Игре вновь вернулись к парню, и снова захотелось напиться до состояния беспамятства, -  на моих глазах убили четырех человек и я ничем им не смог помочь. Теперь у них могут возникнуть осложнения с адаптацией, а я не смог… Я был не готов…не готов…- слова подавил поток встревоженных событий.
- В Игре никогда не думай, что играешь. Перед тобой противник. Быстрый, сильный, думающий и превосходящий тебя в технике. Ты должен стать своей проекцией. Забудь, что твое тело в данный момент находится в кресле. На время Игры у тебя нет этого неловкого тяжелого тела. Только сила твоего разума способна сделать тебя почти совершенным и неуязвимым.
- Почти совершенным и неуязвимым, – сильно в этом сомневаясь, повторил Лекс. – После отключения от Программы мне понадобилось время, чтобы вспомнить, как управлять своим телом. Я словно вселился в чужую упаковку.
- Такое у всех бывает, – почему-то ей стало невероятно жаль этого парнишку, и сейчас Соне не хотелось думать, что разработанный «Мечтой» план оказался удачным. -  Лекс уходи из Игры. Расторгни договор, до второго участия ты имеешь на это право, и возвращайся на Луну.

Она столкнулась с безысходным взглядом.
- Я не могу.
- Почему?
- От меня тоже зависит жизнь человека и это сильнее и важнее чем что-либо, - он осторожно сжал ее пальчики, теребившие край салфетки, чтобы остановить ее беспокойство. Тонкие изящные пальчики с нежно розовыми ноготками, если бы он встретил их раньше, то никогда бы не позволил им сжиматься в кулачек от страха, боли и зла этого нелепого мира.
- Лекс…
- Прости, – спохватился он, поняв, что слишком увлекся дурными мыслями и засиделся в гостях, - Мне надо идти.
- Где ты остановился?
- В какой-то дыре. Спасибо, - набравшись храбрости, он дольше задержал на ее глазах взгляд и решительно ушел, не дав Соне возможности остановить его.
- Кто же ты парень с Луны? – сейчас она была уже меньше уверена в его причастности к «Мечте».
 
****
Не долго думая, Соня попросила Маму предоставить ей доступ к линии несуществующего человека. Звонок без видео, последующей ликвидацией и применением высокой степени защиты.
- Ты сможешь проверить для меня один номер? – попросила Соня.
- У тебя неприятности? – догадался голос с другой стороны.
- Хочу их предотвратить.
- Я записываю.
- 568/234 ЛВ 2/А-375 О.О.4 – продиктовала она номер имплантата Лекса. – Полную информацию.
- Я сам скажу, когда будет что говорить.
- Спасибо.
Мама доложила об уничтожении видео и звуковых следов звонка из ее базы.



****
Прошло пару дней, и Юра уже осмелился предположить, что странный тип больше не вернется в их дом. Он тихо радовался победе, стараясь не напоминать Соне об очередном неудачном знакомстве. Должно пройти немного времени. Она перестанет думать о том, что могло быть, если бы парень нашел предлог зайти в гости. Перестанет перебирать в памяти их разговоры, выискивая в своих словах и действиях причины его молчания. Постепенно мысли о вероятном будущем с Лексом потеряют у Сони интерес, и она успокоиться. Юра надеялся только на несколько дней, а потом даже если они увидятся, то Соня останется к нему абсолютно равнодушна.

Это утро показалось Юре особенно прекрасным, потому, что он узнал во взгляде Сони свою прежнюю тетю Софи. Освободившуюся от воспоминаний и фантазий. Она, не церемонясь, разбудила мальчика, приготовила завтрак, и все вроде было как всегда. Они оба проспали и опаздывали, бегали по квартире, собираясь под руководством Мамы, и только Юра знал, что это совершенно новое утро. Оно несло в себе перемены. Разбегаясь в разные стороны у подъезда, мальчик внезапно обнял тетку и, ничего не объясняя, быстро побежал в школу.

Время для Сони замерло. Она не могла отвести взгляда от мальчика. Юра случайно повернулся, и Соня помахала ему рукой. Нет, она совсем даже не одинока. Зря Соня позволила этим коварным мыслям засесть в ее голове и Лола тоже глубоко заблуждалась по этому поводу. Соня совсем не одинока. У нее есть такой замечательный мужчина в семье, что многие бы женщины даже позавидовали. Среди множества мужчин, незнакомых и знакомых  у Сони есть тот, который останется рядом навсегда.

Звонок Лолы напомнил Соне о необходимости быть на работе через тридцать минут, хотя на дорогу требовалось немного больше часа. Соня вздрогнула, и мир вокруг вновь ожил, загудел адским котлом, сжигающим время людей. Не отвечая на звонки, она запрыгнула в первое попавшееся маршрутное такси. Уведомление напарницы уже давно входили в обязанности Лолы, и она не ждала объяснений, которые всегда звучали одинаково.

****
  Едва выйдя из лифта, перед мальчиками предстала занимательная картина, уснувшего у двери Лекса.
- Это тот самый? – уточнил Толстый. – С Луны?
- Тот, – все надежды Юры рухнули разом. У этого недоумка все же хватило наглости заявиться в их дом, и мальчик заподозрил, что перемены обещанные утром, могли быть весьма неблагоприятными.
- Почему он спит на коврике под вашей дверью?
- У него деградация психики.
- Надеюсь, это не заразно? – мальчик брезгливо всмотрелся в спящего парня. Внешних признаков каких-либо психологических или физических нарушений, о которых так красноречиво и постоянно рассказывал Юра, он не заметил. Вообще парень показался ему вполне нормальным человеком, но на всякий случай Толстый предпочел оставаться на безопасном расстоянии.
- Наследственное, – после грубого пинка в бок, Юра спросил у Лекса: – Чего пришел?
- В гости.
- Здесь не гостиница.

Лекс молча поднялся, пропуская мальчика к двери. Друг Юры полноватый рослый мальчик с массивными очками предусмотрительно держался в стороне от Лекса и в его поведении он заподозрил какую-то жутковатую причину. По всей видимости, Юра уже ввел друга в курс дела.
- Привет. Я Лекс.
- Толстый, – представился мальчик, стараясь не терять парня из вида, на случай проявления буйства.
- Занятная штучка, - Лекс кивнул на очки, и увидел в глазах мальчика отражение своей вероятной тупости по сравнению с интеллектом современной молодежи Земли.
- Это проекционные очки.

Юра впустил друга и уже через порог, взглянув на парня, не решающегося войти без приглашения. Сурово следя недоверчивым взглядом за его поведением, Юра высказал свое мнение:
- Ты слабак.
- Смотрю, ты совсем распустился.
- Она не любит тех, кто не способен принимать быстрые решения и отвечать за их последствия – ответил ему в лицо мальчик, оставив дверь открытой как приглашение войти.

Едва Лекс переступил порог, как Юра предупредил его:
- У нас принято разуваться при входе в дом.

Он заметил аккуратно поставленную вдоль стены обувь. Странным для себя Лекс отметил, что в ряду не оказалось женских туфель, только обувь мальчика, Толстого и несколько тяжелых ботинок на высокой шнуровке. Они были незаменимы только для тех, кто много путешествовал по бездорожью и орбитальным станциям, но никак не подходили для внешнего вида молодой жительницы с Земли.
- Вы вообще не любите гостей или я чем-то провинился? - парень разулся.
- Вообще… - небрежно бросил мальчик, не желая продолжать разговор.

«Ну и семейка» - заметив, что Юра занялся своими заботами с Толстым, не желая уделять внимания гостю, Лекс осмотрелся и спросил:
- Соня скоро прейдет?
- Она в библиотеке.
- На долго?
- Когда как.
- Это далеко? - Лекс пытался быть терпеливее к мальчику, но даже Толстому становилось, очевидно, что парень начинал злиться.
- Что?
- Библиотека.

Юра подозрительно взглянул на парня и указал направление соседней комнаты. Чтобы вновь не задать не тот вопрос и упасть в развитии своего интеллекта еще ниже, Лекс улыбнувшись, оставил мальчиков.

****
Библиотека представляла собой комнату, заставленную до потолка стеллажами с книгами. Вероятно, ее жертвой стало самое большое помещение в квартире, но из-за множества хранившихся томов, что удалось собрать и спасти от прогресса человечества, едва боком удавалось протиснуться между рядами стеллажей. Узкие коридорчики расплетались в каком-то дьявольски непостижимом лабиринте, и куда бы ни повернул Лекс, то вновь оказывался на перекрестке из четырех дорог.

Он почти признал в слух, что заблудился и полностью потерял ориентацию в пространстве библиотеки, как увидел свет. Спасательным маячком оказался антикварный торшер с местами заштопанным абажуром. Старый торшер-волшебник словно открыл для Лекса дверь сквозь время, переместив парня на несколько веков назад, когда жизнь человека еще не испортили умные компьютерные программы. Его мягкий зеленоватый свет бережно хранил крошечную полянку в зарослях стеллажей, миниатюрный журнальный столик, потертое кожаное кресло и девушку. Подобрав под себя ноги, она столь увлеченно читала какое-то произведение, что окружающий мир для нее давно прекратил существовать. Она будто бы покинула свое нелепое тело и, переместившись в сюжет, жила судьбой героинь, переживая, сострадая и преодолевая трудности вместе с ними.

- Привет, – поздоровался он и тут же пожалел, что непрошено ворвался в волшебство.
Увлеченная страстями произведения, Соня не отреагировала.
- Соня привет, – едва громче заявил он о своем присутствии.

Она повернулась и лицо застыло в недоумении при виде парня.
- Ты как сюда попал?
- Протолкнулся вдоль ящиков, – по всей видимости, она была крайне встревожена и даже обеспокоена внезапным появлением Лекса в своем убежище и расценивала вторжение как угрозу личной безопасности. Как если бы он прочел ее дневник, спрятанный от посторонних в сокровенном месте, и Лекс постарался сгладить свою вину, - Прости, я не знал, что сюда нельзя входить. Но я ничего не трогал. Честно. Я даже никому не скажу, что ты читаешь книжки.
- Тебя Юра впустил?
- Крайне недружелюбный мальчик, – ее взгляд оттаял и Лекс перестал ощущать себя подлецом.
- Что-то случилось, пока я читала?
- Ничего, кроме того, что я четыре часа, словно щенок, просидел под дверью. На меня выходили посмотреть все твои соседи. Одна бабулька даже поесть предлагала. Крайне настойчиво приглашала в гости, и я заподозрил в ее действиях нездоровый интерес. Вероятно, она готовит еду из своих гостей. Потом дружок твоего племянника оценил меня ниже пыли на полу за отсталость. А ты сидела здесь и читала, пока я выставлял себя на посмешище?
- Прости. Я не думала, что ты придешь. Иногда я очень увлекаюсь.

Под ее взглядом раздражение и вся скопившаяся обида растаяли бесследно. Все ведь не настолько ужасно, чтобы потратить время на глупые разбирательства. Он вытерпел все это не для того, что сейчас разругаться и уйти. Но он увидел два сверкающих кусочка льда, и кожа Лекса покрылась мурашками. Ее глаза. Полные страсти… огня. Настолько внимательные, что невозможно было понять сожалеет ли она или ищет в душе Лекса скрытое предательство.

Он поежился и предпочел сменить тему.
- Ты читаешь? – Окинул стеллажи с книгами, – откуда у тебя столько макулатуры?
- Это книги. - Соня поняла, что смотрит слишком пристально.
 
Нельзя подозревать парня просто за то, что он навязывается в друзья. – Упрекнула она себя, опустив глаза в книгу. – Он обычный мальчишка с Луны, увлекшийся азартными играми. Все в его возрасте хотят быть героями.
- Книги. Люди перестали читать книги уже лет двести назад. Сейчас столько современной техники…
- Современная техника деградирует гениальность природы, – грубо перебила она и недовольная типичным сознанием большинства современных людей, пояснила. – В тот момент, когда люди перестали читать книги, они перестали развиваться. - Соня сунула ему первую попавшуюся книгу. - Возможно, твоего современного образования хватит, чтобы понять произведение, написанное несколько веков назад.
- Мы можем поговорить, или мне сразу уйти? – Лекс почувствовал, что продолжение подобного настроения обещает превратиться в ссору, и  попытался остановить все заранее. – Просто поговорить.

Соня предложила ему присесть где-нибудь и постаралась расположить себя к непринужденной беседе. Хотя Лола уверяла ее, что это проще простого для Сони разговор всегда являлся тяжелым испытанием.

«Разговор с тобой схож с взятием крепости – жаловалась как-то Лола, - но те, кто выдержит первый натиск твоей ледяной агрессии, думаю, откроет для себя удивительный глубокий мир, хранившийся в тебе. Но даже мне не под силу пробить тебя».

Предстоял хороший шанс исправиться. Вот только ее беспокоило, терпение, которое могло закончиться с первых слов собеседника, и оставшуюся часть разговора голову Сони станут посещать мысли о физической расправе над парнем за его противоположные ей взгляды. Она начнет капаться в нем. Внезапно обнаруживая противным и невыносимым, то чего раньше даже не замечала, цепляться за слова, умышленно ища предлога для начала войны.

- Соня, – его обеспокоил ее взгляд, увлеченный мыслями, похоже, собственные размышления ее волновали больше. – Я не сильно осложняю твое существование?
- О чем ты?
- Ты не обязана слушать меня, если не хочешь.
- Лекс, - она отложила книгу, и постаралась выглядеть гостеприимной, – ты просидел под дверью несколько часов, выдержав соседей, значит, у тебя есть серьезная причина. А раз уж ты пришел с ней ко мне, значит, я могу тебе помочь. Так?
- Так, – согласился Лекс, но уже сомневаясь в правильности своего решения.
- Говори.
- Помоги мне найти Айс, - торопясь, попросил Лекс и затаился, предчувствуя сокрушительную реакцию, но на лице Сони не дрогнула ни одна жилка.

Она продолжала молча сидеть и терпеливо ждать пояснения. Почему она должна была приступить закон и помочь ему найти человека, участвующего когда-то в Игре под псевдонимом Айс. Она ждала, и Лекс рискнул обосновать задуманное.
– У меня есть план. Надо найти игроков, прошедших на восьмой уровень. Они уже знают секреты Игры и должны, если это правда, собрать в себе много талисманов. Я должен убедиться, что сила существует, что можно научиться выигрывать у Программы. – Под ее леденеющим взглядом Лекс начинал сбиваться в собственных мыслях, но так как Соня ничего не отвечала, парень старался говорить хоть что-то лишь бы не выглядеть в возникшей тишине идиотом. – За последние пять лет, не смотря на изменение Программы, никому не удавалось дойти до седьмого уровня, поэтому семерка на восьмом уровне может не набраться еще несколько лет. Конечно, игроки могут сделать заявку на участие, но ни одного случая еще не было. Они взлетели на вершину и теперь стареют в простое, но они должны обладать силой не доступной простому человеку. Имплантат активизирует области мозга, которые на протяжении всего человечества оставались в спячке. Я читал, что в самом начале Программа создавалась в медицинских целях для непосредственного изучения головного мозга. Программу переквалифицировали в различение, но некоторые деятели приспособили ее для военных нужд в качестве создания особого сознания солдата. Писали даже, что первые Игры в действительности были опытами военных. Люди использовались вместо лабораторных крыс.  Изменения мозга становились непредсказуемыми, и Программу вновь переписали для мирных целей. Имплантат способствовал  слиянию человека и машины, преобразовывая … - Лекс внезапно остановился, поняв, что увлекся рассуждениями о том, что Соне самой давно известно, -  прости.
- Это сведения с Луны? - лишь изумленно изогнулась одна бровь.
- Что?
- Не много ли сведений для простого парня с Луны?
- Ты не одна умеешь читать.

Да он еще с характером!   
- Ты все затеял, чтобы обрести мифическую силу? Суперменом хочешь стать? Взлететь на вершину и править жалкими людишками, копошащимися под твоими ногами?
- Нет, – и он почувствовал себя провинившимся мальчишкой, – я все затеял ради денег. «Мечта» выплачивает большие суммы за каждый уровень. Чем дольше я буду в Игре, тем быстрее наберется нужная сумма. Я должен выигрывать. Соня мне очень нужна Айс.
- Ах да деньги. Сейчас всем нужны только деньги и не важно, какой ценой они достанутся. 
- Как-нибудь потом я расскажу тебе, зачем мне деньги.

Нет, она совершенно не хотела знать причин. В современном мире деньги нужны были всем, и от их количества зависело кто ты и на что способен. Теперь не люди имели деньги, а деньги являлись владельцами людей.   
- Почему Айс?
- Я видел старые записи. Она великолепна. И... и она единственная женщина которая смогла пройти дальше шестого уровня.
- Айс - это проекция фантазии человека сидящего в одной из крошечных капсул «Мечты», где помещается только кресло игрока и где даже без подключения можно сойти с ума через пару часов. Великолепной ее сделала сила не талисманов и не возможности имплантата, а способность придумывать обычного человека. Ты не сможешь чему-либо научиться у Айс, потому, что у тебя плохая фантазия и еще хуже с верой в нее. Почитай книги. Когда люди писали гусиными перьями, то они видели миры своей фантазии наравне с реальностью без помощи имплантатов. Другие читали их книги и так же становились очевидцами изложенных событий. Это дар природы Лекс. Либо ты сможешь создать этот мир реальным так, что другие в него поверят, либо нет. Программа усиливает то, что уже есть. Ты видишь Айс, но надо видеть человека придумавшего ее.
- Ты ведь знаешь этого человека? – осмелился предположить Лекс, но по ее спокойному выражению вновь не смог понять ответа. – Познакомишь меня с ним?
- Извини, на Луне все такие наивные? – похоже наставал тот самый момент, когда терпение Сони растворялось под натиском раздражения.
- Что не так? – конечно, он не думал, что план идеальный, но не такой уж и плохой.
- От чего ты так уверен, что Айс захочет делиться с тобой своими секретами? Она смогла пройти на восьмой уровень без чьих-либо подсказок. А ты просто придешь, скажешь: «Привет. Я Лекс. Научи меня побеждать» и она так все и расскажет?
- Ну, примерно так.
- Это глупо, Лекс. – она смотрела на парня и все еще не знала, насколько она могла ему доверять и имела ли вообще на это право. Как он мог быть сотрудником «Мечты» со своей наивностью и простодушием? За долгое время Соня научилась выделять их из толпы, но этот все больше создавал впечатление лунатика, попавшего в чужой для него мир. Лунатика все еще верившего, что все миры одинаково прекрасны, если никому не желать зла. Что бы там ни было, Соня решила предостеречь парнишку. - Намеренное общение с игроками в целях совершенствования своих навыков запрещено законом «Мечты», за нарушение которого тебя могут очень жестоко наказать. Каждый игрок всегда сам по себе. Ты можешь с ними общаться, но обсуждать их персонажей запрещено. И еще если ты еще не понял. Едва ты переступил порог «Мечты», как стал объектом непрерывной слежки. Они знают о тебе все и везде, даже когда ты идешь в туалет, едешь в транспорте или соблазняешь девушку. Сотрудники «Мечты» повсюду. Они следят и координируют твою жизнедеятельность, так как им выгодно и интересно. За большие деньги вербуются люди, чтобы участвовать в Игре, цель которой слежка за игроками. Это тоже шоу, Лекс. Эксперимент. А игроки всего лишь подопытные. Сотрудники могут заменить тебе друзей, даже любовниц и ты не будешь знать, что близкие тебе люди на самом деле следят за тобой и участвуют в своей игре. Никто не позволит тебе встретиться с Айс и в первую очередь сама Айс.
- Откуда ты это знаешь? – он не хотел в это верить.
- Я была в Игре достаточно долго, чтобы убедиться во всем самой.
- Они и сейчас за тобой следят?
- Мама блокирует их жучки, теперь я имею право на личную свободу, а вне ее периметра встречаются люди, смотрящие только в мою сторону. Так будет до тех пор, пока существует «Мечта».
- Следят… - слова и эмоции сбились где-то внутри, подступив к горлу комом.
- От этого можно сойти с ума, но не пытайся найти дома их жучки. Они догадаются о нашем разговоре и прибегнут к другим вариантам наблюдения. Будет лучше, если останутся просто наружные жучки, – она взяла его за руки. Какая-то часть Сони жалела о сказанном, предполагая вероятные осложнения в дальнейшей жизни парня, но другая радовалась, что разбила хрустальную сказку Лекса и заставила всерьез задуматься над действительностью, – Лекс, они могут загнать тебя в угол и придавить как блоху. Не давай им повода для собственных игр.
- Почему я должен тебе верить?
- Ты никому не должен верить, кроме себя. Для каких-то целей нам позволяют встречаться, но никому и ни при каких обстоятельствах ты не должен упоминать о разговорах со мной об Игре и своих бредовых планах. Пока они будут уверены в своей безопасности, у тебя появиться относительная свобода. Поверь мне, это очень много и важно.


Юра, уделил вышедшему парню короткий взгляд.
- Думаю, она завысила твою оценку.
- Как это? – потрясенный разговором с Соней, Лекс плохо понимал слова мальчика.
- Бывшему ухажеру она предложила книгу с одними картинками, а в твоем случае… - он досадно покачал головой, предчувствуя разочарование тети Софи.
- Она что все их прочла?
- Человечество не развивается, человечество гибнет.
- День не удался, – подытожил Лекс, и поспешил покинуть квартиру, обувшись уже на лестнице.

****
Лекс долгое время шел по улице без направления и цели. Просто шел, обдумывая слова Сони о тайной стороне Игры, не желая верить, боясь поверить в столь жестокую реальность. За ним следят. Как можно с этим спокойно смериться? Непрерывно и повсеместно чужие люди вторгаются в его личную жизнь. Кто? Да кто угодно. Это может быть любой. Лекс остановился у витрины, наблюдая в ее отражение за улицей. Кто из них? Кто? Ему казалось, что сейчас все смотрят именно на него. Любой из толпы вокруг, беспризорные и богачи, красотки и пожилые могли сейчас следить за ним. Выжидать, думать над его поведением. Все это время в огромном городе в многочисленной толпе были люди знающие все его секреты и желания.

Может, они уже говорили с ним? Забавляясь его доверчивостью, играя с ним.  Зачем она мне сказала об этом? Зачем? Обезопасить меня? Довести до безумия?

На противоположной стороне улицы стоял высокий широкоплечий мужчина, темные очки и надвинутый капюшон куртки не позволяли хорошо разглядеть его лица, но Лекс мог поклясться, что этот тип смотрел именно на него. Мужчина стоял неподвижно и смотрел, как смотрит хищник на свою жертву, и Лекс ощущал его тяжелое послание. Он хочет, чтобы Лекс знал о нем. Каждую минуту помнил, что есть он, следящий за ним, ждущий его ошибок, раскрывающий его тайны. 

Прохожие потоком шли мимо этого человека, и словно не замечали его. Потом между ними проехала машина на секунду скрывшая громилу, и после его уже не было на прежнем месте. Лекс повернулся, уже не боясь, что раскроет себя, но среди толпы уже не возвышалась фигура незнакомца. Растворился как дурной сон от пробуждения. Лекс затравленно озирался, пока своим поведением не стал вызывать у прохожих подозрение.

Кто-то пожаловался на молодежь вечно пребывающую под воздействием наркотиков или игр и совсем потерявших здравый рассудок. Кто-то его поддержал, добавляя высказывания о страхе за будущее и здоровье нации. Кто-то оттолкнул Лекса к дороге, и его едва не зацепила проезжающая машина. 

Добравшись до гостиницы уже к вечеру, Лекс заперся в комнате, но и здесь нигде нельзя было остаться наедине. Все это время они постоянно следили за тем, как он ел, спал, слушали, как пел в ванной, и смеялись над его жутко фальшивым исполнением. Лекс лег на кровать и накрылся с головой одеялом.


****
Все кто прямо или косвенно сталкивался с Соней по работе, на личном опыте знали, что в ночные смены к ней лучше не обращаться. Нет, она не психовала как Лола, не огрызалась и не устраивала скандалов для снятия собственного напряжения. Соня вообще не говорила ни слова, но если ее трогали... не важно кто и зачем... они встречались с таким взглядом, что торопились убраться прочь едва ли не крестясь и сплевывая через плечо. Опасаясь за собственную жизнь, словно жертва пред голодным хищником.

В этот вечер все было иначе! Соня улыбалась своим мыслям, и совсем даже не раздражалась на посетителей. Кивала головой, здороваясь, не ворчала на погоду, а проходящему Максу так вообще сделала кокетливый жест ручкой. Коллеги пребывали в полном недоумении. Оглядывались ей в след, перешептывались за спиной.

Макс? Неужели это Макс открыл в мегере легкомысленную кокетку? Он подвозил ее однажды. Неужели с этого все началось? Женская половина терзалась завистью и любопытством, мужская - сетовала на неразборчивость Макса в отношениях с женщинами.

И те, и другие изводили с вопросами Лолу, но та лишь пожимала плечами.
 
Где-то к трем часам ночи поток посетителей заметно сокращался потому как, хотя бы на несколько часов организм требовал сна и покоя. Эти «тихие» часы для «Нирваны» становились самыми бесконечными и мучительными.

Воспользовавшись тем, что вокруг никого не было, и любопытные уши не имеют возможности разоблачить тайный роман Макса, Лола подошла к Соне, которая с большим воодушевлением протирала горку бокалов. Дышала на них, протирала, просматривала на свет и чуть слышно что-то подвывала себе под нос. Улыбалась.

  У Лолы возник только один вопрос:
- Бархатные глазки и сладкие ямочки?
- О чем это ты? 

Оживленно встрепенулась Соня и, получив очевидный ответ на свои предположения, заулыбалась уже Лола.
- Ты улыбаешься.
- Ну и что?
- Соня ты улыбаешься, – повторила Лола, надеясь, что до подруги дойдет вся глубина ситуации, но та лишь удивленно округлила свои невинные глазки. – Ты никогда не улыбаешься на работе. Я вообще могу посчитать по пальцам моменты, в которых ты улыбалась.
- Ну, я улыбаюсь, - призналась она, –  я люблю улыбаться, глядя на этот мир. На него без смеха не глянешь.
- Ты думаешь о том красавчике. Он заходил?
- Ну… - она намеренно потянула время, дразня Лолу, – заходил.
- Слава небесам, – она едва не закричала и не бросилась обнимать подругу. Наконец-то нашелся человек, который после первого общения с Соней добровольно решил встретиться с ней еще раз. – Надеюсь, он ушел не доведенный до суицида?
- Думаю, что нет.
- Ему захотелось выкинуть тебя из окна или размозжить твою голову об пол?
- Нет.
- Ты влюблена?
- Нет.
- Он влюблен?
- Возможно, я ему нравлюсь.
- Хорошо. У тебя большие успехи, подруга. Думаю, мы можем это отпраздновать после работы.
- Да ничего не было. Мы просто немного поговорили.
- Видишь, вы немного поговорили и не захотели прикончить друг друга. Он снова зайдет в гости, вы опять поговорите. Особо не углубляйся в свои взгляды, – говорила она с чувством и расстановкой. - У него все равно свои цели, у тебя свои и из этого надо взять максимум возможного. Жить надо легко. Так что если он не считает, что этот мир дерьмо, то пусть заблуждается. Это его заблуждение и он имеет на него право.
- Хорошо, Лола. Я все так и сделаю, – согласилась Соня с умным видом.
- Вот только не смейся надо мной.
- Хорошо.
- Прекрати, - Лола пригрозила ей пальцем, но Соня все равно рассмеялась над наставлениями подруги.   


****
Зная о непрерывной слежке, Лекс начинал сходить с ума. Все люди, с которыми он раньше сталкивался и разговаривал, теперь уже не казались ему просто соседями в гостинице или случайными прохожими на улице. Они все могли участвовать в служке, продавцы в магазине, где он постоянно покупал еду, хозяин гостиницы, всегда интересующийся его прибытием и уходом, семейная парочка за стеной, доводившая окружающих до бешенства громкой музыкой и безудержным сексом, может пожилая чета напротив, развлекает свою старость изучением его жизни. Это лишь немногие, кто привлекал к себе внимание, но ведь были и остальные. Кто-то оборачивался в его сторону или наоборот всячески избегал встреч, их было так много, что Лекс начинал подозревать всех.  Даже его убогий номер стал ловушкой для него. Порой он останавливался, понимая, что близок либо к раскрытию, либо к безумию и сбегал к Соне, чтобы спрятаться и собраться с мыслями под прикрытием Мамы. 


На какое-то время Лекс и Толстый остались вдвоем, и парень заметил, что мальчик настороженно поглядывает в его сторону. Для него было уже очевидным что, Толстый  полностью верит в рассказы Юры о безнадежности Лекса в  обществе нормальных людей и был абсолютно согласен с принудительной изоляцией таких потенциально опасных психов.

- Привет. – Лекс подсел ближе к нему.
- Здравствуй, - отозвался мальчик, зажатый в невыгодном положении для бегства между журнальным столиком и диваном.
- Ты учишься с Юрой в одном классе?
- Да.
- Мне известно, что ты просто гений в области взлома программ.
- Одни создают, другие уничтожают, – краем глаза он заметил, как лежащая на спинке дивана рука парня начала дрожать.
- У меня на Луне твои мозги принесли бы тебе большое состояние, – он намеренно симулировал нервный тик, и подергивание всей половины лица приблизила Толстого к паническому страху, который лишь подстегнул  Лекса.  – Я могу забрать тебя с собой. На Луну. Хотя там большая детская смертность и встречаются случаи мутации, но ты ведь уже не ребенок. 

Лекс наклонился к почти слившемуся с диваном мальчику.
- Что с вами? – внезапно заикаясь и дрожа от страха, прошептал Толстый. Рука, лихорадочно старалась найти на столике за спиной что-то тяжелое, чтобы спасти его от дергающегося  психопата.
- Не обращай внимания это нервное, – он погладил его по голове изрядно дрожащей рукой и мальчик был уже на грани отчаянных мер. – Я очень нервничаю, когда говорю о Луне. Луна, – мечтательно протянул Лекс, – когда-то олицетворяла надежды романтиков, а стала могильником. Все я решил, забираю тебя с собой!
- Может вам лучше успокоиться? – теперь еще и его нога начала судорожно подергиваться.
- Не обращай внимания это с рождения. Меня уронила сестра из кроватки. Она была чем-то похожа на тебя. Когда я вырос, то сломал ей руку, чтобы она больше никогда ничего не брала, – он погладил детскую ручку.

Это было последней каплей для Толстого. Он схватил первое, что попалось, и с силой врезал по голове Лекса. К несчастью это оказалась металлическая ваза, вскрикнув, парень отлетел на другую часть дивана, а Толстый наконец-то смог вырваться из ловушки ненормального типа, с сомнительными намерениями.

Свидетелем последней сцены оказался Юра. Он, конечно, был полностью солидарен с поступком друга, но двум несовершеннолетним детям будет крайне сложно избавиться от трупа взрослого человека.
- Ты его убил? – первое что спросил Юра, глядя на распластанное на диване тело Лекса с растекающееся из раны кровью.
- Наверное. Он хотел сломать мне руку, потому что я похож на его сестру, которая уронила его из кроватки, – тараторил испуганный, поведением парня,  мальчик, – и я не хочу на Луну. Мне здесь хорошо. Я…
- Толстый помолчи, – только не хватало трусливой истерики. – У него нет сестры.
- Но…
- Он просто больной. Теперь уже больной труп.
- Разве трупы могут быть больными? Он же труп.
- Такие как он да. – Юра подошел ближе. По всем внешним признакам парень, несомненно, был мертв. – Смотри сколько крови. Он испачкает обивку. А кровь не смывается до конца, так что придется выбрасывать и диван. Ты ему башку до мозгов пробил.
- Правда? – он покосился на вазу, которую все еще держал в руке. На ней осталась хорошая вмятина со следами крови. Похоже, теперь его посадят до самой смерти в колонию для малолетних преступников. И она как раз находилась где-то на Луне.

Юра заинтересованно изучал рану парня.
- Да. Кажется, мозги торчат. Хочешь посмотреть на настоящие человеческие мозги?
- Меня сейчас вырвет, - Толстый не отличался хладнокровием Юры, и перспектива изучения «настоящих человеческих мозгов» вызывала лишь спазмы в желудке, но никак не любопытство, с которым его друг разглядывал окровавленную голову Лекса.
 - Много крови. Если бы было мало крови, то отделался бы сотрясением, если конечно было бы что сотрясать, а так… - сейчас его волновало другое. – Толстый нам надо бы избавиться от трупа до того как придет Софи.
- Как? – стараясь не смотреть на труп, на вялых ногах к нему подошел Толстый. – Может, он еще жив? Чуть-чуть жив?
- Чем ты его?
- Этим, – готовый расплакаться над содеянным Толстый протянул ему почти двух килограммовую вазу. Синтез металла и изощренного восприятия мира какого-то современного деятеля, которого Юра всегда считал шизофреником.
- Ты тоже... нашел, чем ударить, – он отнял вазу. – Софи ей орехи колит, которые выращивают в теплицах.  Греческие.
- Грецкие,- поправил Толстый. – Они же после генетических изменений стали в пять раз больше оригинала и втрое тверже?
- Вот ваза и нашла свое предназначение.

Вдруг тело парня дернулось, и тогда уже Юра инстинктивно врезал Лекса еще раз по голове злополучной вазой и парень вновь затих.
- Ты же говорил, он мертв! – отскочил в сторону побелевший от ужаса мальчик. – Мертв! А мертвые не дергаются!  Они лежат, не двигаются и воняют от разложения. Почему он дергается?! Он мертв?
- Теперь точно мертв, – твердо заверил Юра. – Наверняка.

В дверь позвонили. Мальчики переглянулись.
- Это Софи?
- Нет у тетки ключи.

В следующий момент дверь открылась при помощи ключей Софи.
- Что будем делать? – протараторил застигнутый на месте преступления Толстый. 
- Уже сделали.

Соня стянула с ног ботинки. Устала. Сейчас под горячий душ и спать. Спать минимум сутки.  Заметила обувь Лекса. Внутри сразу же возникло воодушевление. Появились силы встрепенуться. Она вновь заулыбалась, хотя в душе заскребло подозрение.

Почему он пришел? Он не предупреждал о приходе. Хм... он вообще не предупреждает о появлении. Может, что-то случилось? Соскучился? – это разлилось по телу теплым эликсиром, - соскучился бедненький. Думает, наверное, что я познакомлю его с Айс. Дурачок.

Услышав шепот мальчиков, Соня вошла в комнату и то, что она увидела, ей крайне не понравилось. Неестественно завалившийся на спину Лекс. Из пробитой головы хлестала кровь... прямо на диван... она же совсем недавно обивку сменила...

- Что вы с ним сделали?
- Убили, – почти в два голоса признались мальчики, понимая, что вранье тетки не приведет к хорошим результатам, а вот взрослый союзник им не помешает.
- Чем?
- Этим. – Юра протянул окровавленную вазу.
- Я же ей орешки колю.
- Тетя Софи я честно не хотел именно этой вазой, – своевременно сознался Толстый. – Это случайность. Я не хотел...

Соня нашла на шее Лекса едва ощутимый пульс.
- Он мертв? – спросил Юра, надеясь на подтверждение своего диагноза.
- Жив.
- Ты же говорил, что он мертв? – возможность объяснятся с парнем, Толстому представлялась ему уже хуже убийства.
- Нормальные люди после таких ударов не выживают, – в сказанном Юра был полностью уверен. Должно быть, у парня не все в порядке с генами, раз уж он таким крепким оказался. Хотя он ведь не местный.
- Может он клон? Или мутант. Я читал они очень сильные и выносливые... только тупые...
- Толстый он с Луны, – и это прозвучало из уст Юры невероятно убедительно и как единственное объяснение произошедшего.

После предварительного медицинского анализа жизненных функций Лекса, Мама сделала заключение, что парень без сознания, но никаких серьезных повреждений он не получил.


Открыв глаза, Лекс увидел склоненное над ним лицо Сони, аккуратно зашивающую его голову лазерной иголкой. Впервые они находились так близко друг к другу, что ее волосы, спадая, щекотали лицо Лекса, и он тайком вдохнул запах белого шелка и нежной кожи пахнущей сиренью. Его взгляд остановился на ключице. Две изящные тонкие косточки, будто созданные из мрамора древним мастером, увлекли парня в мир тайных наслаждений, и Лекс едва не сдался им в плен.   
- Не шевелись – предупредила она. – Я почти закончила. Останутся небольшие шрамы. Твои первые шрамы на Земле. По этому поводу стоит выпить.
- Меня нокаутировал ребенок. По этому поводу не выпивают, а спиваются.

Сосредоточенное выражение Сони вызвало у него улыбку. Она словно первоклассница, старательно выводившая первые буквы в чистой тетрадки, стягивала мягкие ткани в рубец.
- Чего смеешься?
- Ничего.
- От ничего смеются слабоумные.
- Ты красивая, когда молчишь, – он заметил, как  заиграла улыбка на ее нежных розовых губах. – Теперь ты смеешься. Нас будут лечить в одной плате?



Мальчики наблюдали за действием со стороны. Юра был заметно расстроен, что парень даже в больницу не попадет, но чем дольше он следил за Софи, тем больше убеждался, что тетка с жалостливым видом будет ему в палату еду носить раза три на день. Заботиться станет над сироткой покалеченной... фу... Юра поежился, едва представил эту сцену. Значит, все-таки надо было бить сильнее.

Толстый толкнул Юру:
- Я его не контузил случайно?
- В следующий раз бей посильнее, - вполне серьезно посоветовал Юра.

Понимая, что чуть не лишил человека жизни, Толстому было совсем нехорошо. Вот так случайно он мог убить человека! Раз и Лекса бы не стало! Оборвалась бы жизнь... случайно... просто так.

Он сам напросился, вторил обвинению инстинкт самосохранения мальчика, сидел бы спокойно, не прикидывался бы придурком. Нечего сказать, так молчал бы. Толстый не напрашивался на беседу. Откуда ему было знать, что Лекс не псих? Сам напросился!

И все же бить людей плохо. Если это делают другие и считают свои действия нормальными, то не значит, что он должен уподобляться им. Они слабые и им не хватает мозгов разрешить ситуацию, не прибегая к примитивному рукоприкладству. Но у него-то самого мозгов предостаточно! Почему же он должен опускаться до их уровня?!

Судебный процесс по обвинению Толстого окончился и, придя к правильному с его точки зрения решению, и мальчик немного успокоился, давая себе обещание, что в остальных случаях постарается сдерживать свои действия, влекущие непосредственную смерть других людей.

Обещаю, обещаю, обещаю.
 

Лекс заметил на заднем фоне двух  мальчиков. Юра как всегда смотрел пристально и враждебно, что совсем не сочеталось с детским еще несформировавшимся лицом. В его возрасте девчонок бы за косы дергать, да дурачиться со сверстниками во дворе, а он уже научился видеть мир такими глазами...
- У твоего племянника серьезные проблемы, - тихо ей на ухо проговорил Лекс.
- Какие?
- Он не любит людей.
- А за что их любить? – оценив свою работу, как художник полотно издалека, Соня пришла к выводу, что получилось очень даже не плохо, и ушла убирать инструменты.

Понятно это семейное. Надо будет запомнить, и не возвращаться к теме сострадания и любви к ближнему.  Покрутив в руках орудие несостоявшегося убийства, Лекс пришел к выводу, что, учитывая вес произведения искусства и силу Толстого  ему, в общем-то,  повезло отделаться просто шрамом и головной болью.
- Поговорим? – воспользовавшись отсутствием Сони,  предложил Лекс переминающимся с ноги на ногу мальчикам.
- Простите, - извинился Толстый. – Вы меня напугали.
- Ты же меня такой штукой убить мог.
- Жаль, не все мечты сбываются, – проворчал Юра, но Лекс все же его расслышал.

Поговорить по-мужски им помешала вошедшая Соня, но Лекс дал понять, что тема не закрыта и обязательно Юре с парнем придется установить приоритеты для более мирного дальнейшего существования.
- Может, теперь объясните, что произошло?
- Я споткнулся о коврик, – заговорил первым Лекс, не желая вводить Соню в курс дела. – У нас на Луне нет ковриков. Зацепился и упал прямо на столик, а там ваза.
- Он врет, – не согласился с таким укрывательством Толстый.
- Я знаю, что он врет, но мне интересно послушать его версию.
- Тетя Софи,  - волнуясь и теряясь в словах, заспешил Толстый. – Он начал приставать ко мне. Он дергался, хотел сломать руку, и я его ударил, он упал весь в крови, столько много крови, а я не люблю кровь и человеческие мозги. У него торчали мозги, мы думали, он умер, а потом он дернулся снова … - мальчик мог нести ответственность только за свои слова и поступки. Привлекать Юру к подобному он не стремился, но дальше следовало что-то говорить, а врать тети Софи у него получалось не сразу, особенно когда она так смотрит, словно видит не только мысли, но даже и строении внутренних органов. – Он опять дернулся, а трупы ведь не дергаются. Не дергаются. Они лежат мертвые, совсем мертвые и ….
- И?
- Я его стукнул еще раз, – подытожил Юра.
- Вот как, - выслушав сбивчивый рассказ мальчика, она повернулась к Лексу, желая услышать ответ на некоторый возникший в процессе дознания вопрос, который волновал ее больше остального. – Ты приставал к малолетнему мальчику?
- Я хотел его разыграть, – сдался Лекс.
- Ты приставал к малолетнему мальчику? – еще тверже спросила Соня, чтобы он прочувствовал всю глубину вопроса.
- Соня ты же сама в это не веришь. Не говори ерунды.
- Почему? Я знаю мальчика дольше чем тебя, – с расстановкой Соня начала объяснять возникшую ситуацию. – Откуда мне знать, как вы развлекаетесь на своей Луне. У нас на Земле, например, взрослые парни не пристают к малолетним мальчикам и не грозятся им переломать руки. А в нашем законе есть красноречивая статья,  излагающая все аспекты данной темы.
- Прекрати, я не сделал бы ему ничего плохого. Он трясется  от страха каждый раз, когда меня видит. Я решил ему просто подыграть. Не получилось. Вот и все.
- Мама, - попросила Соня объективное решение незаинтересованного лица.
- 70% слова и действия несли убедительный характер.
- Вы что все спятили? – растерялся главный пострадавший, понимая, что ситуация обернулась против него и совсем в ином виде.
- Мне вызвать службу безопасности?
- Тетя Софи, - осторожно вмешался Толстый, – я думаю…
- О чем? – она совсем не желал слушать его, намереваясь преподать урок поведения в обществе самоуверенному Лексу.
- Он не приставал. Он просто хотел меня напугать. Просто напугать и я очень испугался.
- Мне вызвать службу безопасности? – настойчиво спрашивала Мама.
- Нет, Мама. – Соня разом остановила новый розыгрыш и спросила у Лекса: – Не совсем смешно, правда?
- Прости. – Лекс чувствовал себя больше провинившимся, чем едва не убивший его мальчик.
- Не стоит быть сильнее на слабом фоне.
- Прости.
- Может, теперь кто-нибудь накормит уставшую тетку?


****
Толстый нетерпеливо поглядывая на часы уже всерьез начинал беспокоиться. Юра все время опаздывал, но в этот раз он превзошел даже самого себя. Занятия уже начались, а до школы еще пол часа ехать. К тому же первым уроком была математика, а излюбленной темой математички неизменно оставалось: «К чему приведет беспорядочное взросление Эрнеста Толстовского и Юры Скального» и «Методы по урегулированию конфликтной ситуации между Э.Толстовским и Ю.Скальным со сверстниками и др.». Толстый старался не опаздывать на ее уроки или вообще не появляться на занятиях математики. Потому как науку он без ее помощи изучил на отлично, а шансов предстать посмешищем на публике у него и без этого предостаточно.

Сегодня он согласился пойти, из-за Юры... но наконец-то он появился...

Юра выбежал из подъезда.
- Что ты ночами делаешь? – с ходу набросился на него Толстый. – Ты на часы смотрел?
- Прости, – он остановился, чтобы отдышаться. – Я боялся ты в школу пойдешь.
- А разве мы не идем в школу?
- Вот математички мне только и не хватает для полного счастья.
- Что опять случилось?
- Надо проверить одного типа.
- Кавалер тети Софи? – хотя этого следовало ожидать еще раньше.

После того, как они пробили голову Лекса, прошло пару дней молчаливого перемирия. Парень не появлялся. Тетя Софи сохраняла нейтралитет. Уходила на работу, возвращаясь, закрывалась в библиотеке и всячески старалась избегать разговоров о парне и происшествии с ним. Юра с теткой практически не встречался, даже не смотря на маленькие размеры квартиры. Он выдержал сколько мог, но изменить свое отношение к Лексу было выше его человеческих сил, и, не смотря не на что, Юра продолжил свою скрытую войну против парня.

- Ты мне поможешь? Есть отпечатки пальцев, образцы крови. Пленка наблюдения Мамы с его изображением. Мне нужна вся информация, которую смогут достать твои мозги. Что скажешь?

Толстый призадумался. Но не о том, какие неприятности могут возникнуть с органами правопорядка или школьным советом, а где достать необходимое оборудование с нужным доступом. Дома защита слабовата для подобного шпионажа, да к тому же там родители. Появиться подозрение, начнут задавать вопросы. Так что раз уж их сын ушел в школу, значит, до вечера можно не появляться им на глаза. Толстый посмотрел по сторонам, ориентируясь в доступных ближайших компьютерах.

В это время суток большинство заведений еще закрыты, но в нескольких кварталах находилось круглосуточное Интернет-кафе. В подвальном помещении кафе часто собиралась группа дворовых хакеров. Не то чтобы они там творили свои «черные» дела, сколько просто развлекались и выпендривались, но оборудование собрали отменное.

Толстого там хорошо знали, но как с отшельника всегда брали почасовую оплату. 
- Деньги есть?
- Да. А сколько надо?
- Чем больше, тем лучше.

****
Интернет-кафе ничем не отличалось от тысяч себе подобных заведений. Похожие на пчелиные соты отдельные кабинки для посетителей. Столики с голографическими кубами-экранами и выдвижными панельками клавиатуры. Средний доступ, средние возможности для рядовой публики. Как правило, Интернет-кафе придерживались своей индивидуальной тематики, будь-то национальные особенности, временные или пространственные черты. Встречались даже совершенно неожиданные направления; все зависело только от прихоти хозяев заведений и плавучести в океане жесткой конкуренции. Но всех их объединяли две неизменные детали: улыбающиеся официанты, которые всегда видели, как едят, что говорят, и делают посетители за столиками и второе, вытекающее из первого – мнимое уединение.

С порога Толстый отыскал взглядом высокого худощавого паренька совмещающего должность консультанта с унизительной ролью официанта, тот им кивнул в сторону служебного входа.
- Ты молчи и не лезь, - предупредил Толстый.
- Постараюсь.
- Постарайся.

Они поспешно прошли в конец зала и встретились с Томом. Толстый быстро с ним объяснился о причине визита, и он согласился без вопросов и возражений, только недоверчиво покосился на незнакомого спутника Эрнеста. К непроверенным людям всегда относились недоверчиво, даже не смотря на репутацию тех, с кем они приходили.
- Дай ему денег, – толкая друга, сказал Толстый.

  Юра достал из кармана смятую горсть банкнот. Времени на расчеты не было, поэтому он, не считая, протянул половину. Том забрал деньги, а вместе с ними и оставшиеся в кулаке Юры банкноты.
- Но...
- Инфляция, - неопределенно протянул Том.
- Без информации мы не уйдем.

Том взглянул на часы. Нахмурился.
- Через пару часов ребята начнут собираться.
- А ты их покорми вначале. – Юра поддался вперед, оттопырил карман на фартуке Тома, и ссыпал туда оставшуюся мелочь. – Это тебе чаевые.
Том оттолкнул Юрку. Смиренно стерпеть подобное не позволила бы его гордость. Чаевые! Сейчас он отвесит ему чаевых...

Юра снял с плеча рюкзак, нисколько не пасуя перед противником. Драться, значит драться!
- Мы уйдем до их прихода, – влез в намечающуюся драку Толстый. – Том, у нас мало времени. Мы быстро и нас никто не заметит. Просто парня проверим.

Сохранить рабочее место для Тома было важнее, чем потасовка с малолеткой и с предложенным перемирием согласился. Едва заметно кивнул в сторону двери, пропуская ребят в подвал.

Противостояние между Томом и Юрой продолжалось, даже когда Толстый потащил друга в подвал. Том закрыл за ними дверь, провожая незнакомца вражеским взглядом.


Уже спускаясь по порожкам вниз, Толстый не выдержал. Он столько времени добивался расположения этих ребят, чтобы иметь возможность пользоваться их системой, и вот когда они его допускают, этот выскочка едва все не испортил.

Неужели так тяжело промолчать и получить желаемое? Не вступать в конфликт самый лучший способ выиграть этот конфликт. Святые мудрейшие слова, которые для Толстого как библейские заповеди для христиан.

А Том всегда ставит из себя больше, чем думают о нем окружающие, временами он вредничает, но всегда пропускает. Иногда даже уговаривает остальных ребят пропустить Толстого на старый компьютер, которым они не пользуются.
- Чего ты завелся?
- Он сам начал.
- Том в следующий раз будет брать больше.
- В следующий раз я ему сразу нос разобью, и у тебя появится льготный доступ в их кружок.
- Он старше и сильнее тебя.
- Это не признак неуязвимости.
- Ты весь в тетку.
В ответ Юра промолчал.


****
Бар «Седьмое небо» располагался на крыше торгового центра и пользовался большим спросом у желающих увидеть Стрый город с самой высокой точки. Столики всегда были заняты, а на смотровых площадках толкался народ. В основном влюбленные парочки забредали в поисках романтики, любопытные подростки, родители с детьми, скучающий почтенный возраст.

Уже не один час подряд Лекс сидел за дальним столиком. Остался без внимания коктейль, даже не прельстили трубочки с яркими зонтиками и многослойный состав. Его внимание бело увлечено совсем не городом в его серых мрачных тонах и остатках былого величия, а народом, находившимся в баре. Лекс наблюдал за ними, догадываясь об их взаимоотношениях, чуть заметно улыбаясь в ответ детским восторженным лицам. Желая понять чувства влюбленных.

Сегодня он видел людей как-то иначе, контрастнее. Становилось заметнее плохое и хорошее, красивое и не очень, добрые открытые лица и взгляды, полные переживаний. Ощущал гораздо глубже их эмоции, почти физически словно прикасался рукой к горячему или холодному. Он впервые увидел людей такими... полными жизни и тревог... отдельными личными историями.

На стул напротив сел Рональд, заслонив собой немалую часть обзора. К нему тут же подошел официант, но тот вежливо отказался от дегустации местных напитков и блюд. Потом заботливо всмотрелся в Лекса.
- Здравствуй Лекс.
- Здравствуй, – нехотя отозвался Лекс.

Сегодня ему совсем не хотелось видеть Рональда. И Лексу стало совсем тоскливо.
- Что ты здесь делаешь?
- Сижу. На людей смотрю.
Рональд окинул взглядом присутствующих.
- И что?
- Ничего.
Некоторое время они сидели молча, глядя на посетителей.
- Что ты хотел от меня? – спросил Лекс, понимая, что просто так Рональд не уйдет, так что лучше бы выяснить все сразу, пока настроение совсем не испортилось.
- Ты должен переехать в Новый город.
-Ты за этим пришел?
- Да.
- Я выбрал себе гостиницу и никуда оттуда добровольно не перееду.

Внимание Лекса привлекла целующаяся за спиной Рональда парочка. Он наблюдал за ними, с первых минут как пара оказалась в баре. Молодые, яркие. Вероятно студенты, решившие посвятить день более приятным занятиям, чем учебе. Колец не было, значит не молодожены. Хотя это очевидно. После свадьбы к чувствам привыкают, и они становятся... обыденными что ли... уже не тот огонь, да и он со временем меркнет. Пока влюбленные, открытые в своих чувствах, а жизнь прекрасная и острая. Все воспринимается острее...
- Боишься умереть?
- Что? – он настолько отвлекся, что не услышал внезапный вопрос на совершенно неожиданную тему. 
- Боишься умереть? – спокойно повторил Рональд.
- Нет. Все умирают. Умру и я.
- Что же тебя так угнетает?
- Все.
- Хочешь отказаться от Игры? Пока не случилось ничего, о чем ты бы потом пожалел. Одно слово и контракт будет расторгнут. До второго участия у игроков есть на это право, потом перспективные игроки становятся собственностью «Мечты». Игра будет продолжаться до конца, – он помолчал. Казалось, Рональд искренне сожалел, что все именно так, а не иначе и хотел дать парню второй шанс. Заставить подумать еще раз. – Чаще плохого конца для игроков.
- Меня уже предупредили.
- Твоя новая подружка? – на его возмущенный взгляд Рональд повел плечами. – Я твой инструктор. Мне положено знать о тебе все.
- Мы не нарушали ваш закон.
- Ну, когда очень хочется, то чуть-чуть можно.
- Рональд, что тебе надо?
- Тебе стоит держаться от нее подальше. Как можно дальше.  У тебя будут большие неприятности из-за нее.
- И ты мне их устроишь?
- Я не желаю тебе такого зла.
- Рональд, шел бы ты... со своими наставлениями... у меня без тебя голова болит.
- Я-то туда дорогу найду, не раз ходил, а ты вот посиди еще, подумай, какой дорогой ты пойдешь дальше.
- Я не откажусь от Игры.

Рональд поднялся, но потом все же решил произнести то, что все время пыталось вырваться наружу. Он склонился чуть ниже, чтобы случайно никто не подслушал.
- Береги ее.
- Кого? – не понял Лекс и подумал о Соне.
- Голову. За нее очень много заплачено. И речь даже не в денежной сумме.

Больше Рональд ничего не сказал и, зная, сколько вопросов и сомнений появилось у парня, все равно ушел. А Лекс уже не мог находиться среди людей. То удивительное ощущение, которое привело его к людям и наполняло все это время улетучилось, оставив скверный осадок. Посетителей  оказалось слишком много, они говорили, и будто каждый их голос проходил через его уши. Слащавые поцелуи, наигранное счастье. Стало противно до омерзения, и Лекс отвернулся в сторону города, чтобы не думать о желании увидеть кровь на их фальшивых лицах, услышать крики...

Почему так сильно желание причинить им боль? – задался он вопросом, но поиски ответа лишь разжигали в нем раздражение и ненависть к этим мирным людям. Он ненавидел их и хотел убить. Это становилось наваждением... безумием... в руке раскололся бокал с коктейлем. Боль отвлекла, и Лекс словно очнулся.

Осколки глубоко вонзились в ладонь. Потекла кровь...
- Позвольте, - подбежал официант, уже с аптечкой, намереваясь обработать рану.

Его рука потянулась к ране, но тут же была остановлена. Официант даже вздрогнул и сжался, когда пальцы Лекса сомкнулись на его запястье. Захват оказался настолько сильным, что бедолага всерьез испугался за свою руку.
- Я помогу вам.
- Не надо.
- Хорошо. Как скажите. Отпустите. Пожалуйста.

Лекс отпустил официанта.

На происшествие сразу обратили внимание. Напуганные, изумленные, сочувствующие лица были обращены сейчас именно на него. Кто-то с опаской отошел дальше, подозревая, что бокал стал громоотводом.

Он не выдержал их взглядов и возвращающегося желания устроить здесь кровавое месиво. Вскочил с места и убежал. Бежал долго и все больше без цели, пока совсем не выдохся и, споткнувшись о мусор, не упал на тротуар. Это было уже далеко от центра на темных пустых лицах.

   
****
Очнулся Лекс на диване в гостинице мистера Тиггинса. В квартире горело ночное освещение, а за окном чернела ночь. Все вокруг выглядело вроде бы обычно, не считая того, что он совершенно не помнил, как вернулся домой.
- Как ты? – тут же спросили у него.

Лекс присмотрелся и разобрал в полутемном пространстве Рональда. Он сидел за столом и помешивал в чашке горячий чай.
- Почему я здесь? – простонал Лекс.

Наверное, ему что-то вколи, потому что тело плохо ему подчинялось. Все болело и, прикладывая усилия Лекс сел. Голова кружилась. Она и до того мучила из-за Толстого, а сейчас еще хуже... рука вот только аккуратно перевязана. Наверное, сам Рональд старался, уж очень напоминало его стиль – безупречность и аккуратность.
- Ты предпочел бы остаться в куче мусора?
- Что со мной?
- Ты игрок. Придется с недостатками всех остальных игроков справляться. Помнишь, что произошло в баре?
- Я хотел убить их. Всех убить... – его голос оборвался от этих слов.
- Теперь это желание будет с тобой всегда.
- Какое... – соображать сейчас у него совсем плохо получалось, - желание...
- Убивать. У тебя появляется зависимость к Игре. Пока ты еще можешь осознавать, что стремление убивать это плохо, но потом, – он сделал глоток, - потом появятся устойчивые галлюцинации, и  ты начнешь путать реальность с Игрой.
- Я не расторгну контракт, и буду играть.
- Почему?
- Потому. – Лекс попытался встать на ноги, но они оказались слабыми. Дрогнули, и парень рухнул на четвереньки. – Что ты со мной сделал?
- Я ничего. – Рональд подошел и присел на корточки, чтобы быть ближе. Его совершенно не устраивал жалкий ничтожный вид Лекса, но он ничего не предпримет ради него. Ничего, даже если станет еще хуже. Столь жестокий урок был единственным способом образумить парня. Напугать. Сломать его упрямство. – Это сделал Он, а твое тело еще не готово к подобным нагрузкам. Это переутомление. Но скоро Он начнет претендовать на твое тело все чаще, и это будет очень больно. Очень больно Лекс.
- Я буду играть.
- Ты умрешь. Ты слабый. Твой организм разрушит следующая Игра.
- Я буду играть.
- Необходимо начать тренировки или совсем отказаться от самоубийства.
- Убирайся.

Рональд выпрямился. Похоже, говорить было бесполезно. Парень отличался тупым упрямством. Ну что ж в таком случае всегда есть другой путь. Он длительный и мучительный, но зато потом никто не скажет, что Рональд его не предупреждал и не пытался остановить этого дурака.
- Ладно. Я спрошу об этом позже.
- Убирайся!

Наконец-то Рональд оставил его одного. Лекс перетащил свое тело обратно на диван и постарался не шевелиться. Внутри все ныло и разламывалось. Ощущение сродни удара об асфальт с высоты крыши «Седьмого неба». Но в душе было куда поганей. Лекс прекрасно понимал и Рональда и Соню, он трезво оценивал свои шансы в Игре, но не имел права думать о себе. Он должен, а значит, он будет играть... до конца...    


****
Едва у Юры появлялись даже незначительные данные способные пошатнуть положение Лекса в их семье, мальчик незамедлительно применил их.
- Мне надо тебе кое-что показать? – мальчик догнал у порога опаздывающую на работу Соню.
- Это важно?
- Очень.

Она сочла, что может опоздать на минутку, уделив мальчику немного внимания. К тому же он последнее время вел себя мирно, а это скорее могло означать пересмотр действий и развертывание новых позиций, чем примирение с присутствием Лекса.
- Прочти, - он подал ей лист.

Соня бегло просмотрела листок с формулами и процентами.
- Юра, я не понимаю.
- Лекс моложе тебя на четыре года, – судя по лицу тетки это, не отозвалось желаемым результатом для Юры, и он сам решил изложить свою точку зрения. – Не стерилен как большинство мужчин и женщин в настоящее время из-за плохой экологии и контролем над рождаемостью. На Луне очень жестко с детьми, что если он пытается…
- Нет, – категорично заявила Соня. – Лекс не из тех, кто увлечен… - у нее совсем не осталось времени для обсуждения подобной темы с Юрой. К тому же она никогда не находила в себе сил и нужных слов, чтобы объяснить подрастающему мальчику многие вопросы касающиеся воспроизводства живых особей. – Юра, я не думаю, что Лексу нужны дети с моими генами. Нет.
- А тебе?
- Что мне?
- Ты хочешь от него ребенка?
- Юра! – она сдержалась, понимая опасения мальчика, – У меня уже есть ребенок. Больше мне никто не нужен.
- Мы оба знаем, что я не твой ребенок, а у тебя есть возможность родить здорового ребенка. Без мутаций! Этот шанс дается в наше время не каждой женщине. Только не говори мне, что ни разу не задумывалась над этим вопросом.
- Ни разу, – она чмокнула мальчика и пошла на работу.
Юра вышел следом в коридор, и прежде чем створки лифта закрыли Соню, он произнес:
- Кто-то из нас двоих должен вырасти Софи и это наверняка не я.


****
Всю смену Соня никак не могла избавиться от разговора с Юрой, и когда она уронила очередной стакан, Лола усадила ее под стойку передохнуть.
- Ты сегодня далеко.
- Мой мальчик становится очень взрослым раньше, чем я предполагала.
- По-моему твой мальчик никогда не был ребенком. Что он натворил на этот раз?
- Сегодня он спросил у меня о ребенке.
- Я думала, он несколько лет назад понял, как делаются дети, – расстроенный вид Сони навел ее на худшее предположение. – Он собирается обратиться в центр Планирования семьи?
- Нет. Он думает, что я встречаюсь с Лексом, потому что хочу от него ребенка.
- А он может? – эта тема ее крайне интересовала и никогда не покидала головы Лолы. Для нее вопрос репродуктивной способности мужчин стоял в одном ряду с такими проблемами как сохранение флоры и фауны в загрязненной среде Земли и сохранение человека как вида в целом.
- Похоже на то.
- Детка ты сомневаешься? Отдай его мне на один разок. У меня процентов 43% положительно.  А у тебя как обстоят дела?
- 75% - совсем не радостно проговорила Соня.

Лола стукнула ее по лбу, желая прибавить ей мозгов.
- Я не хочу от него ребенка, – в который раз упрямо твердила Соня. Ее даже при мысли о совместных детях передергивало. Все было более или менее нормально в отношениях с Лексом и можно бы говорить о дружбе, как вдруг все хотят сделать из нее мамочку. Какой кошмар! А что если сам Лекс видит в ней не Соню, а контейнер по вынашиванию его потомства. Катастрофа!
- Посмотри сюда – Лола заставила ее посмотреть на переполненный зал – Видишь эти потные сальные морды средне статистических уродов? Генетических дегенератов. Здесь 60% всех мужчин нашего города, остальные 15% богачи, которым плевать на все кроме себя и личной выгоды, еще 20% вонючие бомжи, неспособные даже выглядеть людьми и прозябающие в канализациях, а последние 5% кто еще мог бы быть нормальным мужиком здесь не рождаются. Так что послушай моя подруга, мужики давно деградировали до уровня дерьма и крайне редко в этой кучке можно найти что-то относительно достойное для себя.
- Лола…

Иногда Соне казалось, что Лола могла бы написать диссертацию на тему воспроизведения здорового человека в современных условиях и, получив за нее огромные деньги, обеспечить жизнь высшего класса. Но почему-то она продолжала вращаться в средних кругах, давая мудрые наставления всем потерявшимся и сомневающимся ничего не требуя взамен. Возможно, зародившаяся в потухших глазах надежда и была для Лолы высшей наградой.

- Да, женщины тоже не далеко от них ушли, но речь сейчас о том, что нас все еще волнуют такие понятия как дом, семья и здоровые дети, – она вновь повернула голову Сони в сторону зала. – Я знаю, ты ненавидишь эти пьяные нахальные морды. Слабаков, неудачников, трудяг, всех этих гогочущих и самодовольных кретинов, которые думают, что лучшие экземпляры человечества, хотя на самом деле сравнимы с букашками, ползающими в пыли. Хорошенько запомни все эти морды и то как ты ненавидишь их. Хорошенько, потому что пройдет еще несколько очень быстрых лет, и ты будешь ложиться под каждого из них, чтобы найти подходящую совместимость и родить ребенка. Конечно, центр Планирования семьи подправит недостатки отца, и твои 75% позволят родиться здоровому ребенку, но сначала тебе придется спать с этой массой. Так что подумай, насколько к тебе благосклонна судьба и за что дается такая возможность.
- Я не хочу от него ребенка. Не хочу. Даже пробовать не хочу. Лола, я ничего не хочу менять в жизни.
- Пока да, но потом будет поздно, – она вернула ее под стойку, – сядь и подумай.

Она умела обнажать проблему и прорисовывать ее последствия на много лет вперед и Соне ничего с этим уже не сделать. Лола столкнула ее лицом к лицу с тем, от чего сама Соня всячески пыталась устраниться многие годы. Конечно, не без помощи Лолы у нее время от времени появлялись ухажеры, но мало кто из них подходил на роль отца, это было очевидно и Лоле и Сони.

- Ты давно пытаешься родить? – неуверенно Соня задала личный вопрос. Личная жизнь Лолы всегда оставалось личной только для нее одной, а не достоянием общественности. Даже Соня не была в нее посвящена, хотя между ними не существовало многих запретов. Спрашивая, она даже не рассчитывала на ответ, просто поняла причину, по которой Лола так хотела сделать Соню мамой.
- Пятнадцать лет, – сухо ответила Лола и ушла работать на свою часть стойки, не желая продолжать поиски истины в ее душе.

Пятнадцать лет большой срок для женщины за тридцать, когда каждый следующий год лишь отнимает кусочек надежды увидеть однажды глазки собственного ребенка. Возможно, этот мир уже давно недостоин, чтобы его видели детские глаза. Вот только  для Лолы возможность прикоснуться к материнству была сравнима с благословением разочаровавшихся богов, поэтому каждая неудача заставляла ее думать о каком-то незаслуженном проклятье, возложенном на ее плечи за неведомый ей грех, с которым становилось все тяжелее жить, радуясь новому дню. 


****
Лекс остановился у края тротуара. Для выходного дня в столь ранее время наличие машин на дорогах можно было бы растолковать как дурное предзнаменование. А тем более тех, которые нужнее всего. Следовало ожидать, что такси опоздает к заказанному времени и указать на полчаса раньше. Хотя Лекс не опаздывал, но все же начинать запланированный день с раздраженного настроения ему нисколько не хотелось. 

По тротуару шел человек. Лекс даже не обратил внимания на мужчину пока тот, проходя мимо, грубо толкнул его в плечо. Поблизости из людей никого не было и можно было бы спокойно разойтись, но человек намеренно шел навстречу и сознательно зацепил парня. И Лекс, словно со скалой столкнулся. Отшатнулся назад и едва не упал. 

- Эй! – окликнул он нахала, требуя извинений.

Человек обернулся через плечо. Поверх темных очков скользнул тяжелый враждебный взгляд, и Лекс вспомнил его. Это был тот самый тип, который следил за ним раньше. С того случая Лексу приходилось не раз становиться объектом его тяжелого пробирающегося к самой душе взгляда, но больше в открытую они не встречались. Все это время незнакомец оставался бестелесным призраком, скользившим за Лексом тенью.  И вот он опять напомнил о себе.

- Эй! Почему ты следишь за мной! – Лекс пошел следом, - стой, я хочу поговорить с тобой.
Под ноги Лексу бросилась маленькая лохматая собачонка, лая и намереваясь ухватить парня за ногу. Всего несколько секунд он отвлекся, чтобы случайно не раздавить животное, как незнакомец вновь исчез.

К Лексу подбежала хозяйки собаки. Девушка лет пятнадцати.
- Простите, простите, пожалуйста, - краснея за поступки питомца она пыталась поймать вертящееся вокруг ног парня собачку. - Она очень спокойная. Я не понимаю ... Грета фу... фу...
- Вы видели его? – Лекс все еще пытался заметить мужчину, чем еще больше злил лохматое визжащее чудо.
- Грета успокойся. Хорошие девочки так не поступают...
Лекс пинком отбросил в сторону собаку, схватил девушку и едва ли не закричал ей в лицо:
- Вы видели его?!
- Кого?
- Мужчина шел впереди вас. Высокий... он столкнулся со мной!
- Нет.
- Вы должны были его видеть! Его нельзя не заметить!

К тому времени Грета оклемалась от удара, и вновь набросилась на парня, но уже защищая свою хозяйку.
- Я никого не видела! – от страха и причиняемой боли она чуть не плакала, – я гуляла с Гретой. Клянусь, я никого не видела. Отпустите меня. Отпустите, пожалуйста.
Грета осмелилась и, схватившись за ногу парня рыча, принялась свирепо рвать ткань.
- Отпустите меня.

В следующий момент Лекс осознал, что причиняет девушке боль. Она была настолько напугана, что на ложь уже не способна. Теперь уже ему стало страшно от своего поведения.
- Простите, - он отпустил девушку, - простите.
Бедняжка отбежала в сторону; подальше от этого психа. Подозвала собачку, и та послушно побежала к хозяйке. Довольная своей отчаянной храбростью, она оживленно завиляла хвостом, и прыгнула ей на руки.   
- Простите. Я не хотел... – проговорил Лекс в спину убегающей девушки.

Он еще раз посмотрел по сторонам, понимая, что незнакомец в очередной раз умело скрылся. А тут еще эта… шавка… так не кстати… Хорошо, что ткань оказалась прочнее и не порвалась от ее «кошачьих» клыков. Уж лучше иметь кошку, чем такое недоразумение.
Рядом с Лексом остановилось такси, пришлось успокоиться, и вернуться к плану на день.