Глава 2
Долго и упорно звоня в дверь, Лекс настойчиво добивался внимания к своему прибытию. Снова из квартиры напротив выглянула встревоженная шумом Матильда. Она явно страдала от отсутствия внимания со стороны своих взрослых детей и правнуков, поэтому добродушно отзывалась по любому поводу.
- Спасибо, я не голоден, – вежливо отказался Лекс.
- Я пекла булочки, – заманчиво произнесла она.
Сказался утренний стресс, и Лекса уже соблазняла идея избавить мир от назойливой старушки. А зачем миру тощая мумия в смешных пушистых тапочках?... может ноги мерзли, а может и детством страдала. Они настолько не сочетались с ее видом, что выглядели просто смешными. Лекс улыбнулся, заманчивому предложению Матильды, и та одобряюще закивала головой, зазывая парня в свою квартиру.
Сонный Юра открыл дверь, и в его руки тут же сунули миску с румяными еще теплыми булочками.
- Что это? – он даже как-то робко посторонился, пропуская в квартиру Лекса.
- Булочки. Где она?
- Кто?
- Соня. Сегодня у нее выходной я говорил, что зайду, – он окинул взглядом не разбуженную квартиру и повернулся к мальчику, который все еще озадаченно смотрел на булочки. – Видел бы ты сейчас свою физиономию.
- Что это?
- Булочки, – вновь повторил Лекс, уже засмеявшись.
- С Луны?
- Ваша соседка угостила. Милая старушка.
- Просто ты не живешь с ней рядом, – проворчал Юра и, поставив потерявшие интерес булочки на тумбочку, и поплелся в комнату в надежде досмотреть прерванный сон.
- Где Соня?
- Дома, – мальчик закрыл за собой дверь.
Неуверенно потоптавшись посреди квартиры, Лекс осмелился предположить, что ему была предоставлена полная свобода действий, и прошел на кухню.
- Я могу облегчить твое пребывание здесь, - предложила свои услуги Мама.
Понимая, что без ее подсказок у него не сразу получится адаптироваться к жизнедеятельности кухни и уйдет много времени даже на поиск чашек, Лекс согласился на компромисс.
- Взамен на что?
- Есть проблема, которую никто не может починить, – она намекнула на поломанную посудомойку.
Аромат чая и душистой сдобы невольно начинал пробуждать спящее сознание, но в этот раз сон был настолько прекрасным, что имплантант не хотел отпускать Соню, желая показать ей все до самого конца. Он очень старался, каждый раз придумывая новые сюжеты и краски, что огорчался, если ей не удавалось досмотреть. Нежное прикосновение чих-то губ к ее щеке и Соня резко открыла глаза.
- Доброе утро, – улыбнулся ей Лекс. Он заговорил, предупреждая ее молниеносную готовность к обороне, стараясь успокоить ее. – Не волнуйся в мире все по-прежнему. Все живы и счастливы.
- Лекс, - она вновь откинулась на подушку. Она так сладко спала и видела удивительный красочный сон, а он бестактно ворвался и все разрушил, и она была уже готова его отругать и попросить уйти, но… - Что это?
- Булочки.
- Ты где их взял?
- Одна милая старушка угостила. Ваша соседка.
- Милая? Просто ты не живешь с ней рядом, – она не поняла его внезапного смеха, – чего?
- Ничего. Позволь мне…– он заботливо подложил ей под спину вторую подушку, чтобы ей было удобно сидеть, растлил салфетку на коленях и предложил позавтракать.
Соня настолько отвыкла от подобных ухаживаний, что заподозрила в его действиях что-то нехорошее. Очень уж он внимательный и предусмотрительный. Зачем надо было простому парню с Луны приезжать к ней через весь город ранним утром, когда даже у людей спешащих на работу возникает проблема с транспортом, входить в доверие Мамы…чем интересно он ее подкупил?... приготовить любимый чай Сони и даже найти общий язык со старой всезнающей ведьмой, которая испекла булочек рассчитывая, что он зайдет в гости. И, кажется, он ее поцеловал… да, да… именно поцеловал, когда она спала. Как это все понимать Лекс? Романтика? Расчет? Любовь? План? Мой юный очаровательный мальчик, что же ты задумал?
- Что? – его смутил ее пристальный изучающий взгляд.
- Ничего.
- Собирайся.
- Куда?
- Сюрприз.
- Мне не нравиться твоя хитрая ухмылка, – ее возмутило вторжение Лекса в бельевой шкаф. – Ты что делаешь?
Он сам выбрал подходящий для Сони наряд в виде короткого василькового платья на тонких бретельках, но она активно запротестовала. Если Соня облачиться в подобный наряд, то даже Юра заподозрит у нее помешательство, а что если кто-то из коллег по работе увидит ее в этом. Нет. Ни за что. Никогда. Лучше как всегда. Майка, любимые брюки, куртка и ботинки. Но…
Перед ним стояла совершенно другая девушка, и Лекс все больше очаровывался ей.
По отвисшей челюсти Лекса Соня пришла к выводу, что лучше переодеться и не привлекать к себе лишнее внимание. Когда-то давно она любила подобную одежду, и обожала поворачивающиеся в ее сторону взгляды мужчин, но все изменилось очень давно. Теперь она совсем не соответствовала легкомысленной одежде.
- Ты похожа…похожа … на королеву…Снежную королеву… - Лекс заметил, как ее передернуло от такого сравнения, словно вываляли в грязи и выставили на посмешище. Она сразу отдалилась от него и ожесточилась. – Я сказал что-то обидное? В чем дело?
- Ты проговорился, – так ее мог называть только один человек, которого и человеком-то было тяжело назвать. Это ничтожество всегда называл Соню Снежной королевой. Только он один всегда. Всегда!
- Как? Соня чем я тебя обидел? Что так назвал? Прости. Сравнение пришло в голову совершенно случайно. Просто ты такая же красивая как снег и столь же холодная. Ты видела снег? Прости, я не хотел тебя обидеть.
- Ты это от него слышал?
- Нигде я это не слышал. Я сам придумал. Только что, – он никак не мог понять, в чем его обвиняют.
- Уходи. - Соня отвернулась к окну. Пусть он уйдет. Сейчас же уйдет из их квартиры и ее жизни. Уйдет сейчас же и не вернется больше никогда. – Уходи. Немедленно.
- Никуда я не уйду, пока ты меня не выслушаешь, – он подошел ближе, понимая, что в ее жизни был плохой человек, оставивших глубокие следы и даже малейшее воспоминание о нем все еще причиняло ей боль. - Прости, если я тебя обидел. Хочешь я набью морду тому, кто так назвал тебя? – он осторожно развернул Соню к себе. – Обещаю, что как только я услышу от кого-либо это, то разобью ему нос. Честное слово.
- У тебя будут неприятности.
- Ничего я крепкий парень. – Лекс положил ее ладошку на свое предплечье, чтобы она смогла удостовериться в наличии твердых мышц. – Видишь, какой я сильный. Я могу разбить нос любому. А моя голова уже выдержала тест на прочность. За меня не волнуйся.
- А ты забавный, - она улыбнулась. Соня постаралась утешить себя мыслью, что, быть может, это просто совпадение и Лекс действительно никогда раньше не встречался с этим ничтожеством. Пусть это будет совпадением. Она очень хотела в это верить. Очень. Хотя бы один день.
- Это значит мир?
- Мир.
- Тогда идем.
- Куда?
- Ты разве не знаешь, что «куда» нельзя говорить? Это отводит удачу.
У входа их ожидало такси и явно «купленный» таксист с азиатской внешностью и с арабским именем Али на нагрудной табличке, заметив приближение Лекса и Сони, выбежал из машины, чтобы открыть им дверцу. «Вы прекрасно выглядите, мисс» - вместо привычного нетерпеливого мата старательно выговорил он и, желая показать, что деньги будут отработаны по полной программе, широко скалясь Лексу, добавил: - «Вы тоже прекрасно выглядите, сэр». Лекс сурово на него покосился, давая понять, что переигрывать не стоит, ради его же собственной безопасности. Мужичок оказался вполне смышленым, повторений не требовал. Захлопнув за ними дверцу, быстренько обежал машину, и сев за руль выехал на дорогу.
- Я бы хотела знать, что ты задумал. – Соня не слишком комфортно себя чувствовала, пребывая в полном неведении.
- Позволь, – Лекс достал из кармана шарфик, – я завижу тебе глаза. Пусть это будет сюрпризом.
- Я не уверена…
- Доверься мне.
Колеблясь, Соня позволила Лексу завязать ей глаза. Вскоре она услышала, как он открыл бутылочку и вложил в ее руку бокал с дорогим вином.
- Лекс, ты меня соблазняешь? – чудо-таксист, дорогое вино, тайна…что будет дальше?
- Ни капельки, – он слегка стукнулся. – Я приглашаю тебя на свидание. Ты не против?
- Я заинтригована.
По прибытии Лекс помог Сони выйти из машины и только тогда развязал глаза. На ее лице тут же вспыхнул детский восторг вперемешку с растерянностью. Она то смотрела на Оперный театр, то на Лекса не понимая чему верить, и как это могло произойти. Почему он так поступает с ней?
- Опера? – задыхаясь от эмоций, прошептала Соня.
- Ну не мог же я пригласить тебя в заурядный бар. – Все же он сомневался, что поступает правильно, не форсирует события и ни на что не напрашивается. Опасался, что Соня поймет все иначе. И Лекс был уже готов признать полное позорное поражение. - Не любишь оперу? Ты много читаешь, и я подумал…
- Лекс, я обожаю оперу. Каждую неделю отец водил нас в оперу, прививать любовь к вечному искусству, – она заглянула в его глаза и очень искренне произнесла: - Спасибо.
Лекс приободрился.
- Идем?
- Идем. – Соня взялась за предложенную руку.
Хотя сам Лекс не принадлежал ни к числу фанатов оперы, ни даже к ее ценителям. Для него опера представляла собой время, потраченное на многочасовое завывание без единого понятного слова. Он не понимал ни всего действия, ни смысла передаваемых певцами чувств. По его мнению, они просто что-то завывали, сильно гримасничая при этом, и становилось так тоскливо, что самому хоть волком вой, а в конце, когда зал вставал с криками «браво», Лекс мог восхититься разве что своей дикой головной болью. Но сейчас он все это был готов даже не заметить. Они сидели на лучших метах, и все представление Соня заворожено не сводила глаз со сцены, сжимая руку Лекса, каждый раз, когда действие затрагивало ее сердце. В этот раз благодаря ее глазам то полным слез печали то слез радости, Лекс смог чуть-чуть проникнуться к завораживающей магии этого искусства.
После спектакля долго хлопали, что очень сказывалось на состоянии Лекса, особенно доставалось от криков «браво» «бис», после которых едва ушедшая труппа вновь возвращалась. И он был уже готов вырвать язык каждому, кто выкрикивал злосчастное «браво», как Соня взяла его за руку.
- Думаю нам пора.
В ответ он благодарно улыбнулся и повел ее к выходу.
- Тебе понравилось?
- Очень, - восторженно отозвалась Соня.
Али встретил их не менее радушно: «Улыбка делает Вас еще прекрасней, мисс», получив в награду за старания теплый взгляд, захлопнул дверцу и повез дальше по маршруту.
Для Старого города район Семи холмов считался самым престижным. Здесь находилось здание администрации города и законодательные учреждения, а, следовательно, и большая часть бюджета уходила на поддержание высокого статуса района от этого и Оперный театр, и прочие культурные заведения. Не сказать, что здесь жили одни избранные и состоятельные, отделившие себя от проблем Старого города, скорее здесь жили люди вышедшие из народа и посветившие свою жизнь для народа. В сущности, каждый горожанин в душе стремился сюда попасть, чтобы приобрести ярлык удачливого и преуспевающего человека.
Официант ресторана сопроводил пару на террасу, где уже был накрыт столик. Живые изгороди придавали месту уединение от остальных столиков и романтическое настроение. Горели свечи. Играла тихая мелодичная музыка. И открывался удивительный вид на побережье в лучах склонившегося к горизонту солнца, соблазняя посетителей красотой иллюзии.
- Что-то ты все-таки задумал парень с Луны, – за долгое время Соня наконец-то смогла справиться с чувствами, захватившими ее без остатка и прислушаться к отчаянно кричащему разуму, который всячески пытался образумить ее.
- Не думай об этом.
Им предложили меню, и прежде чем Соня его открыла, Лекс сделал заказ, причем, раз здешняя кухня была французской, произнес он все по-французски. От чего воодушевленный хорошим произношением официант одобрил выбор и предложил им лучшее вино.
Соня так и осталась сидеть с широко распахнутыми от изумления глазами.
- На Луне есть институты, - объяснился Лекс. Забрал ее меню и отложил в сторону. – Доверься мне.
- Ну, - совладав с собой, выдохнула она, - надеюсь, сегодня мне не придется есть лягушек.
****
Уже хмельная не от вина, а скорее от внезапного переворота в размеренной жизни и глуповатого счастья Соня все же постаралась настроиться на беспокоящую ее тему. Тем более что уединение от суеты человеческого мира в столь необычном месте и вино могли придать серьезным проблемам оттенок беспечности.
- Ты богач?
- Нет.
- Ты сын богача? – она взглянула на него поверх бокала.
- Нет, – он догадался, к чему клонит Соня, – я люблю делать сюрпризы.
Ее глаза сейчас горели ярче свечей на столике, и Лекс не мог отвести взгляда от этого дикого, страстного и недоступного огня.
- На Луне девушки, наверное, сходят от тебя с ума.
- Нет.
- Ты их так же соблазняешь?
- Нет, – лукаво улыбнулся Лекс. – Совсем нет.
- Ты женат? – вот в чем проблема. Такие всегда женаты или преданы как собачонки.
- Нет.
- Опера Лекс, – Соня изумленно изогнула брови, вызывая у Лекса своим ошеломленным видом улыбку. - Сейчас в оперу ходит только богачи.
- А я-то думал, отчего у них такие пресытившиеся лица.
Она нахмурилась, задумавшись над положением. Лекс не богат, тем не менее, за этот вечер ему пришлось выложить довольно крупную сумму денег, а у обычного работяги даже с Луны таких средств за всю жизнь не накопилось бы. Выходит первые взносы «Мечты» потрачены на развлечение незнакомки.
И для этого ему нужны деньги такой ценой? От чего же он так уверенно держится? К тому же он наверняка солгал про девушек.
Только теперь Соне представился шанс по-настоящему разглядеть то, что заметила Лола с первого взгляда. Лекс очень обаятельный молодой человек и его внешние черты подкреплялись каким-то внутренним светом, придававшим парню редкий шарм. За вакантное место рядом с таким мужчиной могла бы посостязаться любая девушка, не сдерживаясь в методах завоевания его.
Холост? Нет. Скорее всего, он просто купается во внимании женщин и никогда не бросает их, а оставляет более уверенными в себе. Он ухаживает, очаровывает, раскрывает в них красоту, окутывает нежностью и вниманием. Соня едва не рассмеялась собственным мыслям. Хотя такой мужчина не может принадлежать многим женщинам. Да, вероятнее всего женщины сходят от него сума, но – она грустно вздохнула, – но он всегда остается, верен своему сердцу. А в его сердце может храниться любовь только к одной женщине.
Лекса забавлял ее задумчивый вид. Вот сейчас она сидит, смотрит на него поверх своих ресниц и вроде бы соблазняет, а сама всего лишь пытается разгадать головоломки. И она не в состоянии отказаться от всех своих мыслей, чтобы просто ни о чем не думать, наслаждаясь прекрасным вечером.
- Это для тебя, – спокойно произнес Лекс.
- Почему?
- Ты мне нравишься.
Вдруг признался Лекс, и Соня поперхнулась вином. Как оказалось все гораздо хуже.
- Нет, – убедительно заявила Соня. Перспектива стать женщиной его сердца, представилась ей совсем не в радужных красках. Наверное, она была первой, чье лицо перекосилось тревогой от его признания. – Пусть лучше ты будешь женатый богач преданный ей до скончания века. А я та девочка, что помахала рукой в след, улетающему на Луну кораблю. У нас семьи и мы оба счастливы, вот встретились, чтобы отметить наше счастье.
- Почему? Разве я не имею право сделать приятное девушке, которая мне нравиться?
- Я не та девушка, которая тебе нужна.
- Это мне решать.
- Ты не знаешь меня.
- Ты тоже не знаешь меня. Мы в равных положениях и все что нам остается так это узнавать друг в друге что-то хорошее или плохое и обязательно новое. Мы не будем торопиться, но и сдерживать себя не станем. Просто поддадимся своим внутренним голосам, и посмотрим, до чего это доведет. Здесь нет ничего сложного.
- Думаешь, все так просто? Встретил подходящую девушку то, что она старше даже хорошо, она будет меньше сопротивляться против свого последнего шанса, влез в ее жизнь. Похвастался деньгами, рассказал несколько трогательных историй и земная прописка обеспечена? Что дальше?
- Прописка? По-твоему я, – он намеренно повторил ее выражение, – влез в твою жизнь ради прописки на Земле?
- Но всегда же есть еще и Игра. Ты хочешь стать долгоживущим игроком, а для этого тебе необходима помощь. Я участвовала в Игре, могу тебя многому научить и ты готов дурачить меня ради этого.
- Для этого я найду Айс.
- Не найдешь, – категорично заявила Соня.
- Давай не будем об Игре, – он налил ей вина, не желая спорить. Соня все равно не убедит его отказаться от поиска, а ему не доказать ей своих намерений. – Кстати, я никогда бы не подумал, что ты старше меня. Откуда ты знаешь, сколько мне лет? Ах, да, Юра, – его тайный враг, - он собирает на меня досье. Как успехи?
- Судя по его заинтересованности, тебе не долго скрываться, – под его взглядом она вновь почувствовала себя школьницей, провалившей выпускной экзамен.
Причем Соня стала замечать, что Лексу как-то легко удается сбить ее солку или еще хуже смутить парой обычных фраз или взглядом. Нельзя сказать, что Лекс ее стеснял, просто иногда Соня начинала замечать, что между ними образовывалось напряженное биополе. Например, как сейчас Лекс просто пристально смотрел, а она была готова провалиться сквозь землю. В эти мгновения Соня успевала подумать, хорошо ли у нее лежат волосы, не запачкалась ли едой, может, вино капнуло на одежду… и тысяча прочих незначительных мелочей способных разрушить безупречный вид проскальзывали в голове, не взирая на то, что для Лекса подобные глобальные проблемы казались пустяковыми.
- Что? – не выдержала она.
- Давай договоримся. Если тебя будут волновать какие-то вопросы относительно меня, то спроси прямо. Хорошо?
- Хорошо, но ты постарайся в ответе употребить хотя бы пару слов, а не одно «нет».
- За нас, - Лекс предложил ей подходящий тост.
- За нас, – немного колеблясь, ответила ему Соня, задумываясь над тем, почему ее стала беспокоить женская чушь, от которой она избавилась еще несколько лет назад. - Расскажи мне о себе. О Луне.
- О Луне?– Лекс постарался собраться мыслями, и только сосредоточив взгляд на темнеющем небосклоне, смог освободиться от ощущения торможения, которое странным образом наваливалось на него последние несколько часов. Хотя в присутствии Сони ему самому не о чем не хотелось думать. - На Луне все сложнее. Климат, грунт, условия для выживания человека. Там приходиться много работать, чтобы выжить. Люди там намного доброжелательнее, чем на Земле. Даже совершенно незнакомый человек может помочь, не требуя что-то взамен, потому что там никто не застрахован от трудностей, и никто не знает, в какой ситуации сам окажешься завтра. Здесь люди избалованы условиями Земли.
Соня хотела возразить по поводу избалованности, но Лекс продолжил:
- Да, да, очень избалованы. Здесь достаточно знать, как выжить среди людей, а на Луне приходится постоянно думать о тысячах вероятных ситуаций, которые могут повлечь смертельный исход для многих окружающих тебя людей. – Пожалуй, это все, что он мог бы сказать приятного о Луне, поэтому перешел к другой части вопроса, которая вероятно волновала Соню больше чем история Луны. - О себе? Я родился и вырос на Луне. На ее обратной стороне в тихом провинциальном местечке. Учился, работал. Родители у меня самые обычные. Погибли на заводе из-за аварии, – об этом тоже не хотелось говорить. - Соня мне нечего рассказывать. Все просто и банально. Прилетел на Землю заработать денег участием в Игре. В первый же день встретил тебя. Остальное ты знаешь сама.
- Так не бывает. У тебя должна быть какая-нибудь история. Лола не замечает тех, у кого все просто.
- Лола?
- Напарница в баре. Она первая заметила тебя, а у нее чутье на людей с историей.
- Мне не везет, – предложил он вариант для истории Лолы, хотя сам не понимал в чем его невезение.
- Это уж точно, – она рассмеялась.
- Расскажи лучше сама обо мне. Со стороны всегда лучше видно.
- Хорошо, – отбрасывая поверхностные мелочи, Соня предположила, – самоуверенный, но не нахальный. Просто ты знаешь цену себе и окружению. Ты правильно выбираешь цель и упорно добиваешься ее. У тебя нет масок, поэтому ты открыт и честен со всеми. Думаю, этим многие пользуются, но ты прощаешь им эти слабости. Ты ждешь от других правды, хотя знаешь, что они солгут. Пытаешься даже в плохом найти что-то хорошее. – Соня разочарованно покачала головой, понимая, что таким экземплярам просто не выжить в условиях на Земле. - Еще в твоей жизни была сильная любовь. Уверена, она все еще занимает большую часть твоего сердца, – она заметила, что Лексу не понравилось внедрение в его сердце, и Соня постаралась исправить положение. - Не пасуешь перед трудностями, наоборот сложности тебя подстегивают. Я права?
Сраженный ее проницательностью, Лекс развел руками.
- Так характеризуют неудачников?
- Прости. Мне жаль, что тебе не хватило мозгов не участвовать в Игре.
- Моих мозгов хватило, чтобы рискнуть участвовать Игре.
- Ты расскажешь мне? – Соне очень хотелось услышать о той самой женщине, что когда-то владела его сердцем. Похоже, история любви и страсти закончилась не слишком счастливо, иначе Лекс отнесся бы более спокойно при случайном прикосновении к этой теме. – Он ней?
- Я очень любил свою жену, но она умерла, – быстро проговорил Лекс, стараясь не затягивать неприятные воспоминания. Он не желал выслушивать извинения и слова сочувствия. Ничего ему больше не надо. Больше никто и ничто не вернет к жизни Марту. Поэтому лучше продолжить беседу дальше и не ворошить болезненное прошлое.
Естественно женское любопытство не позволило бы Соне смириться с отсутствием информации о женщинах Лекса, но теперь она ознакомлена с его раной и постарается впредь не заходить на запрещенную территорию.
- Прости.
- Теперь твоя очередь рассказывать о себе.
Соня никогда бы ему не призналась в своем прошлом, если бы ее глазам не открылся совсем другой Лекс, и его внутренняя сила притягивала девушку гораздо сильнее, чем смазливое лицо с ямочками. В его жизни произошло что-то ужасное, едва не сломавшее его самого. Она умерла. Мир Лекса тоже рушился. Он тоже думал, что смерть остановит вереницу его несчастий и принесет долгожданное избавление от ненавистной жизни. Что же дало ему сил начать строить свой мир заново? Что дает ему надежды верить, что этот мир обязательно выстоит перед очередным ударом судьбы. Где он черпает силы, которых порой так не хватает Сони? Она никогда бы не сказала правды, если бы он не был столь близок ей.
- В двенадцать лет я сбежала из дома на зло отцу. Путешествовала, бродяжничала, открывала что-то новое для себя. Искала счастье и себя саму. Когда узнала о смерти отца, то на какое-то время я потеряла восприятие действительности. Помню только, что меня нашел брат. Он хотел, чтобы я научилась жить как все. А когда я спрашивала: «как живут эти все» оказывалось, что он сам не знал, но очень старался привить во мне любовь к семье, дому и постоянству. Он и его жена Элиза к тому времени уже участвовали в Игре. Попробовала и я. Так просто, ради удовлетворения любопытства. От части подстегнуло то, что я с братом всегда соперничала даже в мелочах. После первой Игры я не смогла остановиться, и она поглотила меня без остатка. Сейчас я даже не знаю, чем бы все это закончилось. Я почти ничего не помню из того времени. Все начало меняться для меня после гибели Элизы. Как-то ее отпустили из лечебницы на пару дней побыть дома с семьей. Я застала ее на подоконнике, а через пару минут она спрыгнула вниз и предпочла смерть взамен жизни под наблюдением и контролем «Мечты».
Соне было тяжело говорить об этом, но за прошедшее время Лекс оказался первым человеком, которого захотелось пустить в свое сердце. Пусть он знает, что сделало Соню такой жесткой и непроницаемой для остальных людей, но она больше не смогла выдержать его взгляда полного сострадания и посмотрела на лазурную гладь океана.
Меньше всего ей нужно было его сострадание. Тем более что сочувствие, сострадание и жалость Соня рассчитывала как личное унижение и оскорбление. Просто раз уж Лекс навязывается на отношения, то лучше если будет знать, то чего никогда нельзя касаться. Это будет справедливо. Она понимает его утрату, он сохранит ее.
– Смерть Элизы сорвала брата. Он провел свое расследование и понял, что после того, как военные изменили Игру, в ней стало опасно участвовать. Вмешательство военных в Программу оказывало слишком сильное воздействие на мозг игрока, а при длительном действии в нем начинались необратимые изменения. Программу необходимо было закрыть и протестировать, но «Мечта» при этом теряла слишком много денег и подрывала репутацию. Брат начинал говорить слишком настойчиво и слишком громко. «Мечта» его убила. Мне сообщили, что он умер в Игре от перегрузок, возникших из-за его нестабильного состояния. Я точно не помню, что произошло со мной после, но когда я очнулась несколько месяцев спустя, страна была на грани гражданской войны. Брата все же услышали, но поняли в меру собственных страхов. Убили президента. Подобно тому, как в древние века была объявлен охота на ведьм, отстреливали всех, кто был причастен к Программе. Таким образом, люди пытались избавиться от собственного страха, но новый президент не смог закрыть Программу, а придумал новые законы продиктованные «Мечтой». В том числе: о запрете эксплуатации имплантанта в случаях влекущих за собой умственное расстройство или смерть носителя, и мне повезло. Меня отбраковали как непригодную для дальнейшего подключения по причине неизбежной смерти. В то время мне очень помог один человек. Мы никогда раньше не встречались, но он просто оказался рядом, и сказал, для чего я буду жить дальше. Я забрала Юру из приюта и постаралась начать новую жизнь. Все было относительно спокойно, пока не появился ты. Вот так я и жила.
- Прости, я не знал, - Лекс сжал ее ладонь. Он хотел уберечь Соню от проблем окружающего мира, чтобы больше никогда ее сердце не посещала печаль, и он был готов перевернуть весь этот гибнущий мир ради ее благополучия. – Прости.
- Ничего. Прошлое уже не изменить. С ним просто надо научиться жить, – она вдруг поняла, что готова изменится, для того чтобы просто быть с ним рядом и это ее испугало. Так нельзя. Она ничего точно не знала о Лексе. К тому же почему именно он? Не похож на остальных своей доверчивостью и прямолинейностью? Влюблен в нее? Это не причины, чтобы подвергать сомнению свои устои и менять то, что обеспечивало выживание долгие годы. Впервые Соня не находила компромисса между своим сердцем и разумом. – Я не хочу привыкать к тебе Лекс. Скоро ты станешь жить, словно в следующий миг умрешь и будешь думать, что все чего касается взгляд, ты видишь в последний раз. Не хочу, чтобы ты уцепился за меня словно я последняя женщина в твоей жизни. Я не хочу быть рядом, когда ты поймешь, что следующее подключение тебя убьет и в тебе поселиться страх. Я не хочу пережить этот ад еще раз. Прости.
- Я легко не сдамся, – он повернул ее лицо, чтобы видеть льдинки-глаза и уверенно произнес: - Я не отступлю и не сдамся.
****
Юра, решивший дождаться тетку, все же уснул перед телевизором, но, услышав голос Мамы, докладывающей Сони о состоянии дел в доме, проснулся.
- Юра, почему ты не спишь? – растерянно спросила Соня, глядя на появившегося в дверях сонного мальчика.
- Мне не нравиться твой подозрительно счастливый вид, – он присмотрелся к хмельной тетке без устали улыбающейся каким-то тайным мыслям. – Ты в порядке?
- Да. Я намерена лечь спать, – не желая сейчас объясняться с мальчиком, Соня пошла в свою комнату.
- Ты сможешь пережить, если он разобьет твое сердце, а если он его растопчет?
- Юра ложись спать, – посоветовала она, стараясь не огорчаться его словами.
Соня хотела обмануться на один день. Позволив быть Лексу таким, каким он ей представился, и немного почувствовать себя, быть может, глупой, но счастливой. Завтра наступит новый день, и она уделит время, чтобы подумать обо всем. Пусть это будет завтра. Сегодня она хотела остаться счастливой и любимой женщиной.
****
Лекс резко очнулся ото сна, и тут же тревожное предчувствие принялось ему жаловаться о подозрительных звуках, доносившихся из другой комнаты. Он инстинктивно прислушался. Действительно кто-то был за тонкой перегородкой. Лекс чувствовал присутствие посторонних. Он уловил опасность, исходившую от них как нечто осязаемое. Кто-то чужой! Парень окинул взглядом комнату, подыскивая что-нибудь для встречи нежданных гостей, но ничего не подошло на столь ответственное задание. Лекс решил не строить больше планы, а пойти и все сразу узнать. Едва он вышел из спальни, как обнаружил двух служащих «Мечты» в сопровождении охраны, своевольно расположившейся в его квартире как в собственном доме.
Рональд стоял в стороне, словно не желая вмешиваться в то, что произойдет здесь в ближайшем будущем. Потому как сосредоточенно он следил за обстановкой можно было догадаться, что Рональд против визита своего коллеги или вовсе не устраивали его методы. Но не было сомнений, что он так же безучастно останется стоять на своем месте. Больше Лекса беспокоил столь же безупречный человек, сидящий в центре комнаты. Запрокинув ногу на ногу и положив ладони на колено, он сидел ровно и непринужденно. Похоже, он привык чувствовать себя свободно в любой обстановке, потому как считал, что весь мир принадлежит только ему. И у него были холодные глаза…
- Как вы сюда попали? – знакомые лица не внушали доверия, так что Лекс не успокоился. Он прекрасно понимал, что подобные визиты не могут быть вызваны безобидными и добродушными намерениями. К тому же они пришли не вдвоем, а в сопровождении охраны, которая смотрела на него как на врага всего человечества, и только ждали предлога, чтобы свернуть ему шею.
- Через дверь, – подсказал с улыбкой Дональд.
Лекс понял, что разговор предстоит вести только с незнакомцем, и постарался подбирать только правильные слова. Надо было вести себя очень осторожно, потому как он догадывался, что визит этого типа вызвало свидание с Соней.
- Зачем?
- Присядь. Поговорим на некоторые вопросы, – после слов Дональда охранник поставил рядом с Лексом стул, и ему пришлось сесть. – Не нервничай, просто формальность.
- Вы всегда формальности уточняете таким образом?
- Ты встречаешься с игроком…
- Это не ваше дело, – едва Лекс дернулся подняться как крепкий парень, с отсутствием какого-либо выражения на лице опустил его обратно. – Моя личная жизнь не принадлежит Игре. Мы не подпадаем под ваши законы.
- Нам известно, как и где вы встретились. «Мечта» с момента подписания контракта берет опеку над игроками и после его расторжения мы крайне обеспокоены судьбой своих людей. Соня Скальная выбыла по техническим причинам и поэтому…
- Техническим причинам? – перебил его Лекс, не выдержав подобного отношения. Ему не следовало бы так ревностно реагировать, ведь теперь они воспользуются его отношением к Соне как уязвимым местом для оказания давления. Это плохо, но он не жалел. Лекс не боялся принять вызов незнакомца. – Так вы называете сумасшествие и лечение в психушке? Давайте сразу перейдем к причинам вашего появления. Вас интересует жизнь Сони, но стены ее убежища непроницаемы для вас. Она ни с кем не встречалась и теперь я выгодная кандидатура для «Мечты».
- Парень недавно в городе, а уже освоился, - он взглянул через плечо на Рональда. – Смышленый мальчик.
В ответ тот лишь кивнул соглашаясь. Ничего мол не поделаешь, молодежь стала развиваться быстрее. Внимание Дональда вновь вернулось к Лексу, но только в нем уже не было и тени напускного дружелюбия. Он выдержал паузу, изучая глаза сидящего перед ним парня, а потом произнес:
- Мы заинтересованы в ваших отношениях.
- Каким образом?
- Информация.
- Вы хотите, чтобы я шпионил за Соней?
- Нет. Просто изредка отвечал на наши вопросы касающиеся ее.
- Спросите у нее сами.
- «Мечта» долгое время работала с ней, но Снежная Королева очень интересный объект…
Все сработало мгновенно на уровне инстинктов…
- Так это ты… – и прежде чем парни успели пошевелить своими надрессированными мозгами, он разбил Дональду нос.
На него тут же набросились охранники, но они не рассчитали, что Лекс вполне мог постоять за себя и если уж не одолеть двух железных громил, так хорошенько подпортить им внешность для него было проще простого.
- По голове не бить, – предупредил Дональд, тем самым, разрешив парням не стеснять себя в действиях.
Рональд не проронил ни звука. Состояние Дональда, захлебывающегося собственной кровью, интересовало его меньше чем избиение Лекса. Он даже рискнул сделать ставку на то, сколько парень мог сопротивляться, прежде чем ребята испробуют на нем все свое искусство калечить людей. Для себя он отметил, что Лекс дрался подобно волку, окруженному сворой собак, которому уже был известен его конец, но жизнь он просто так отдавать не собирался.
****
Едва переступив порог лаборатории и, не обращая внимания, что Прометей был занят, изучением чего-то мерзкого на приборном столе, Соня жестко потребовала объяснений.
- Скажи мне что происходит?
Он не торопился уделять ей внимания. Выдержал паузу, и все еще пребывая в собственных размышлениях, Прометей спросил больше из вежливости:
- Сначала скажи, что произошло.
- Вчера я встречалась с Лексом. Мы были в Оперном театре, а потом на Семи холмах. Мы много говорили, танцевали.
- Замечательно, ты наконец-то была на свидании, – он вновь вернулся к работе. – Поздравляю…
- Замолчи! – она тут же смахнула рукой со стола все приборы и образец. – Я прошу твоей помощи, а ты копаешься в каком-то дерьме! Оно важнее меня?!
- Сядь! – он указал на стул у двери. – Немедленно опусти свой зад на стул и успокойся!
- Прометей я … - когда она увидела содеянное, то было уже поздно. Кропотливая работа Прометея оказалась загублена. К тому же он никогда и ничего не разделял на важное и не важное, потому что все, что делал Прометей, являлось необходимым для помощи людям, попавшим в беду.
- Сядь!
Он не прощал и не забывал даже мелочей. Поэтому извиняться никогда не приходилось, но Прометей давал шанс исправить содеянное в будущем, так что Соне пришлось подчиниться.
- Я теряю над ним контроль, – в свое оправдание проговорила Соня, глядя, как Прометей пытался сохранить хоть что-то, но все бесполезно. Связь органической материи и аппаратуры была нарушена, и образец быстро разложился, уничтожив долгие часы работы и месяцы ожидания этого момента.
– Проклятье! Ты знаешь, что натворила?! Нет! Откуда тебе знать, что происходит вокруг, ты слишком поглощена своими проблемами, куда тебе до других! Это не твой дом! Сюда все входят со стуком и ждут пока я их приму. Кто давал тебе право врываться ко мне в лабораторию и громить здесь все?! – кричал Прометей, взбешенный из-за уничтоженного образца. - Теряешь контроль над ним?! Ты до него была хуже черта, быть может, это он теряет над тобой контроль! А? Что?! Сейчас фыркнешь и гордо уйдешь?
- Нет, – она сама испугалась своего поступка, а повышенный тон всегда уравновешенного друга вовсе заставил ее всерьез задуматься над творившимися с ней переменами и вероятными плохими последствиями.
Он выбросил в ящик для переработки мусора образец. Многообещающие опыты так и не принесли результатов, а для повторения придется ждать еще несколько месяцев, так что сокрушаться и горевать было некогда.
- Кто этот парень? – уже обычным невозмутимым тоном спросил Прометей.
- Он с Луны.
- Нельзя выражением «он с Луны» описать всего человека с его достоинствами и недостатками. Это просто место жительства, а не марка машины.
- Его можно. Он типичный лунатик, – она хихикнула подобному сравнению.
- Он тебе нравиться? – наводящими вопросами Прометей сам постарался понять причину поведения Сони, но для мужчины в его возрасте такие изменения в женщинах выглядели очевидными.
- Лекс молодой, симпатичный, у него черные глазки с длинными густыми ресничками, но… не то чтобы он мне нравился, но мне было с ним приятно беседовать. Он вызывает доверие. Мы много говорили о важном и пустяках. Мне кажется он хороший человек, но «хороший человек» в наше время вызывает больше подозрения, чем урод.
- Может, ты просто в него влюблена? – уж если женщина отзывается о мужских глазах «глазки» и «реснички», то она наверняка увлечена им.
- Я не влюблена в него! – вновь вспыхнула она, но от его взгляда крепче взялась руками за стул, чтобы не натворить еще плохого. - Я не влюблена в него. Я чувствую себя идиоткой рядом с ним. Я постоянно улыбаюсь. В голове нескончаемым потоком прокручивается сотни бесполезных мыслей, не дающих мне сосредоточиться. Я не в порядке, Прометей. С имплантатом что-то не так. Может это он делает меня дурой? Возможно, боли были признаком его расстройства. Сделай что-нибудь.
Прометей лишь развел руками, не понимая чем можно помочь женщине, которая боится влюбиться не в того человека и ищет предлоги для оправдания своих страхов. Долгие годы он уважал Соню за ее холодную жесткую логику, непоколебимую силу воли и объективные взгляды, но она ведь должна была быть женщиной. То, что в ее голове появились бестолковые мысли, свойственные обычным женщинам еще не значит, что она больна.
- Я знаю, что это не я. Меня даже Юра не узнал, – она резко задумалась над внезапной мыслью. – Имплантаты могут влиять друг на друга и на носителя? Да, Прометей, могут…они влияют на нас.
- Соня, – он боялся, что прямо сейчас на его глазах бедняга двинется умом, – остановись.
- Я не могу.
- Хочешь, я проверю имплантат? – смягчился Прометей, видя в ее глазах отчаяние.
Соня кивнула. Было крайне неприятно позволить Прометею воткнуть себе в голову длинную иглу и подключать имплантат к машине, но это было шансом понять причины ее кошмара. Она не могла видеть показания приборов, но по его лицу можно было предположить, что от части Соня была права.
- Что там?
- Я бы сказал, что ему понравился вечер. Парень тоже с …
- Да.
- Тогда все ясно. Имплантаты связаны телепатически, конечно связь незначительна, но при общении носителей их взаимосвязь увеличивается. Они оказали на вас влияние в виде влюбленности. Это эмоциональное состояние для них является что-то вроде питательной среды. Какое-то время ты все еще будешь ощущать последствия, но вскоре станешь прежним айсбергом. Холодным, твердым и ершистым.
- Он жрал мое счастье?
- Думаю, их привлекает эта энергия, и они постарались сблизить вас. У них получилось. Добрые помыслы для них неизвестная область, поэтому они стремятся ее изучить.
- Нет. Не получилось.– Соня дала понять, что сожрать энергию носителей от секса им не удалось. – У нас были более интересные отношения. Выходит, - она решила подытожить своими словами, – все, что мы говорили и делали, нас вынуждали делать и говорить куски искусственной материи, паразитирующих в наших организмах?
- Скажу лишь, что они убрали мешающую вам мишуру.
- Проклятье. Ты знал, что такое возможно?
- Я предполагал, – он аккуратно вытащил из розетки соединительный кабель, закончив обследование.
- В следующий раз если ты будешь что-то предполагать, то поставь меня в известность, прежде чем получишь подтверждение своих предположений.
****
Приближаясь к работе, у Сони всегда оставалось только одно чувство необходимости. Надо. А надо значит делай. Замкнутый круг. Надо, надо, надо. Необходимо работать, чтобы как-то просуществовать в человеческом обличие. А куда деваться? Найти хорошо оплачиваемую работу сейчас тяжело, а бывшим игрокам тем более. К тому же она бы не выдержала вновь пройти стандартные экспертизы и бесконечные тесты на ее пригодность для работы среди людей. Достаточно ли у нее выдержки, чтобы смиренно сносить общество, не желая зла в ответ на хамство? Ответить на это не смог бы даже обычный человек. А бывшие игроки это уже даже не люди. Конечно, в Новом городе к ним относились лояльней, но и оттуда в итоге рано или поздно они попадают либо в морг, либо в дешевые районы Старого города.
Соня задержалась у входа, взглянув на световую рекламу центра.
Как бы ей хотелось все изменить, как бы ей не нравилось здесь работать, в другом месте ее все равно не ждали. Так что работу в «Нирване» можно считать везением. И если бы не глупый случай с Лексом, то здесь к ней по-прежнему бы относились как к человеку. Никто бы так ничего и не узнал...
- Здравствуй Снежная королева.
Услышав голос, Соня вздрогнула, стараясь совладать с внезапно нахлынувшим страхом, сжалась. Нет, ей не показалось. Она действительно слышала его голос, и то самое неприятное ощущение на затылке шевелящееся и мерзкое было результатом его взгляда. Соня повернулась. Рядом стоял человек продукт избытка денег, аккуратности и отсутствия сердца.
- Дональд – ее голос прозвучал холодно. – Вот уж не часто встретишь людей высшего класса в трущобах.
- Я тоже скучал по тебе моя Снежная королева. – Распахнув руки для дружеского объятия, мужчина осветился счастливой улыбкой и, не церемонясь обнял, девушку. Зная, сколько сил ей сейчас требовалось, чтобы справиться со своей ненавистью к нему, Дональд намеренно продлил их объятия.
- Что тебе надо? – она равнодушно отстранилась. На переносице Соня заметила едва заметный свежий шрам от хирургического исправления нежелательного последствия, которым являлся обычный прямой удар кулаком в нос. Припомнив обещание Лекса, Соня нервно рассмеялась. – Он все же набил тебе морду. Каков парень!
- Удивительно, ты всегда холодная и равнодушная в отношениях с мужчинами, но они готовы, – ему было неприятно, но он все же употребил это выражение, – бить друг другу морды за тебя. Знаешь ли ты, сколько в тебе страсти и власти над мужчинами? Удивительно, отчего ты не пользуешься этим.
- Что тебе надо? – ее беспокоили уже другие мысли. Если Лекс поднял руку на Дональда, то последствия могли быть чудовищными, ведь этот себялюбивый выродок уничтожал даже тех, кто осмеливался произнести хоть одно слово поперек его воли. Ломать людей было его хобби, к которому Дональд относился с особым трепетом, вынашивая в извращенной голове жестокие и коварные планы, и прощал Соне ее гордость и неприступность, только потому, что это его забавляло.
- Всегда только ты. Никто кроме тебя. Ты же знаешь, я без ума от тебя, – столкнувшись с полным безразличием Сони, он оставил идею разыграть сцену долгожданной встречи. – Уверен больше не один мужчина не был удостоен этого взгляда. Огонь подо льдом.
- Что тебе надо?
- Что ты заладила. Что надо? Что надо? Разве я не имею права навестить свою старую подругу?
- Я не твоя подруга. У меня другая жизнь и в ней нет места не для старых друзей не для прошлого.
Дональд посмотрел на Центр, опутанный непрерывными вереницами посетителей.
- Разве это жизнь?
- Это лучше чем было с тобой.
- Ты думаешь, что свободна. Что можешь, сама выбрать себе занятие и способ жизни, но присмотрись получше.
- Я свободна. Ты не имеешь на меня прав, – жестко заявила Соня ему в лицо. – Я свободный человек.
Дональд заботливо поправил спавший на ее лицо белые локоны, и когда это отозвалось на ее лице брезгливостью, он больно схватил Соню за волосы на затылке и грубо привлек к себе.
- Ты все еще моя собственность, – шептал он ей на ухо, – ты ничто. Твоя жизнь нелепое недоразумение. Ты была козявкой капающейся в навозной кучке, пока я не вытащил тебя на свет. Я создал тебя. Ты все еще принадлежишь мне. Мне известен каждый твой шаг, каждое тайное желание, твои страхи и даже тень эмоции. Ты обманываешь и обманываешься, но это я научил тебя искусству лгать. Ты моя игрушка. Мое творение, а я твой бог.
- Знаешь, какое между нами различие? Нет? – она смахнула с его пиджака несуществующую соринку и поправила воротничок, с такой заботой, что окружающие уверенно могли бы заявить об их тайных интимных отношениях. – Дело в том, что ты та козявка, которая залезла на навозной кучке выше остальных, но ты не бог Дональд. Просто ты полз по дерьму дольше остальных, и от запаха тебе уже не отмыться.
На его лице растянулась улыбка, скрывающая огромное желание причинить Соне неприятности. Бить женщину или тем более убивать ее для Дональда было неприемлемо и недостойно настоящего мужчины его уровня. Наоборот, постепенно подобно тому, как вода неприметно точит камень, месть Дональда будет каплей за каплей отравлять жизнь Сони, сгибать ее, отбирать самое важное, пока она сама не приползет просить у него пощады. Она сама вернется к нему, понимая, что жизнь без его благосклонности и заботы для нее невозможна, и если понадобиться он ради этого момента перевернет весь мир, и не важно будет ли это преисподняя, а он станет дьяволом или рай с богом в его лице.
- Иди, работай, утешай себя иллюзиями. - Он толкнул Соню к заведению. – Иди. Пока у тебя еще есть время.
Лекс говорил, что гостиница похожа на дыру, но как оказалось, он невероятно преувеличивал. Так называемая дыра служила притоном всему сброду и являлась городской помойной ямой. Хотя надо было отдать должное управляющему, постояльцами соблюдался порядок. Впрочем, дальше идти им оставалось разве что на улицу. При такой свободе выбора любые требования покажутся снисхождением.
Мистер Тиггинс сдался без нажима. Едва Соня приблизилась к нему вплотную, поправила воротничок беленькой, но изрядно поношенной рубашки и со сладким взглядом прошептала ему на ухо: «Где он?», как разрумянившийся и вспотевший одинокий холостячек сглатывая, сбивчиво выговорил: «513. Не выходил».
И все-таки женщина от природы обладала над мужчиной колоссальной властью. А тут много ума-то и не надо. Улыбнулась. Состроила глазки. Приласкала. Позволила почувствовать самым, самым. Единственным и неповторимым. И обязательно спасающим чью-то судьбу. Опутала, обвила. В итоге и его чувство самоуважения зашкалило и сама получила желаемое.
Уроки Лолы не прошли даром!
Соня настойчиво постучала в дверь.
- Зачем пришла? – произнес Лекс в приоткрытую дверь, не желая впускать ее внутрь. - Они следят за мной.
- Лекс я могу войти?
В комнате было темно, и Соня не смогла разглядеть лица парня, но это лишь подтверждало ее предположения о последствиях встречи с Дональдом.
- Тебе лучше уйти. Не стоит светиться в таком месте. Здесь безобразно.
- Я никогда не была у тебя в гостях, – она толкнула дверь и нагло вошла внутрь. – Если у тебя не убрано, то не стесняйся у меня Юрка любит бардак.
- Зачем ты пришла?
- За этим, - Соня включила свет, – матерь божья… Лекс…
Крошечная комнатка после визита сотрудников «Мечты», пребывала в полном разгроме. Уничтожено было все, даже местами на стенах чернели ожоги от пожара. Вероятно, Дональд заплатил некоторую сумму хозяину гостиницы, для того чтобы тот после отбытия постояльца выполнил ремонт всего заведения. За такую щедрость можно с легкостью сделать вид, что Лекса во все не существует, а если кто-то из соседей почувствует запах разлагающегося трупа, то это даже к лучшему. Здесь такие случаи не редкость и никто не уделит особого внимания к еще одному бедолаге, покончившего со своей непутевой жизнью.
- Я бы предложил тебе присесть, но не на что.
- Лекс…
На первый взгляд он был в полном порядке. Разве что небрит несколько дней и запущен, но так обычно выглядят все, кто пьет больше недели подряд. Только Соне было очевидно, что под одеждой на теле парня нет живого места. Переломы? Нет. Дональд не любит порченый товар. Сославшись на перелом даже мизинца, Лекс мог получить отстранение от Игры, а этого он не допустит. Его план составлял в другом. Ведь если Лекс будет участвовать в очередном подключении к Программе, то в таком физическом и психологическом состоянии вероятны осложнения во взаимодействии с имплантатом, а последствия могли быть непредсказуемы. Все сводилось к тому, как отреагирует Соня. Готова ли она рискнуть благополучием парня? Чем и кем она может пожертвовать ради своей иллюзорной свободы?
- Не волнуйся, со мной бывало и похуже. Мы просто подрались, – наконец-то он смог осторожно присесть на сооруженный из разбитой мебели лежак потому, что держать себя на ногах уже не было сил. Даже каждое движение давалось Лексу весьма болезненно, но гораздо больше его волновало присутствие Сони. Конечно, он хотел, чтобы она пришла, несколько раз пытался ей позвонить, но… она увидит его побитого и жалкого и только лишний раз убедиться во вседозволенности «Мечты». Нет. Соня не увидит его боль и беспомощность. В этом сражении Дональд победил, но он еще не выиграл войны. – Поваляюсь немного и убью эту сволочь.
- Ты не понимаешь, через тебя они пытаются влиять на меня. Он ни перед чем не остановиться.
- Понимаю. После того как они ушли, я задался одним странным вопросом. Почему? Почему ты проявляешь у них такой нездоровый интерес? Ты давно не можешь участвовать в Игре. Твои доходы очень скромные, ведешь затворнический образ жизни. Не нарушаешь закон. Почему Соня?
- Мне нечего тебе сказать.
- Нечего? Может тебе стыдно признаться, что вы были любовниками, и он пытается тебя вернуть?
Он все же произнес это вслух и прямо ей в глаза. Вот оно. Ревность. Лекс уже ревновал не принадлежащую ему женщину к этому чудовищу. Неужели она могла быть влюбленной или даже благосклонной к человеку, получающего удовольствие от собственного превосходства над остальными и откровенного насилия. Ему ведь сломать жизнь человека, словно букашку на дороге раздавить. Секс и страх представляли собой дьявольский замес, и он как нельзя кстати подходил для их сложившихся отношений.
- Ты с ним трахалась пока «Мечта» не убила твоего брата, а потом ты свихнулась. Я прав? Уверен, утешение от смерти Элизы ты тоже нашла в его постели.
За грубое оскорбление Лекс получил пощечину.
- Я прав, – уже уверенный в собственных предположениях произнес Лекс, и следующий удар оказался гораздо сильнее женской пощечины.
Когда за Соней закрылась дверь, Лекс уже знал, что она не вернется. Быть может так будет лучше для их обоих. Через Лекса Дональду больше не удастся надавить на Соню, а ее скорбь от вероятной смерти парня станет минимальной. Единственное что придумал Лекс для ее безопасности, так это отдалить Соню безвозвратно. За долгие годы ей удалось оградить себя от неприятностей и вмешательства «Мечты», а появление Лекса стало реальной угрозой ее благополучия, так что настало время возвращать все на свои места.
- Уходи, - прошептал Лекс, хотя все его существо кричало: «Вернись!».
Он с надеждой и страхом посмотрел на дверь. Сейчас она вернется. Вернется. Через секунду откроется дверь и вновь войдет Соня. Рассерженная и расстроенная его хамским поведением. Будет обиженно молчать, и ее холодный взгляд воткнет ледяную иглу в его сердце. Он попросит у нее прощение. Она будет молча ждать, пока не услышит самое важное для нее. Как? Как он может сказать ей о том, что … как она может простить его? Наверное, сейчас он бы сделал все, чтобы вернуть ее. Изменил мир, повернул время вспять… выпрыгнул из окна к ее ногам. Будь у него деньги и власть, то вероятно в методах затмил бы даже Дональда.
- Уходи, – ему стало уже очевидно, что Соня не вернется. Сейчас ей было тяжело и очень плохо, но она найдет в себе силы избавиться от растревоженных чувств. Так будет лучше для нее. – Уходи.
****
Переделав за выходной день все домашние дела, Соня уже к вечеру присела на диван, но что-то ее по-прежнему не устраивало. Она впервые ощутила, что в квартире как-то пустовато и тихо. Юра за весь день выходил из комнаты только несколько раз и, ссылаясь на кропотливую работу над сложной задачей, возвращался к себе, не уделяя тетке обычного внимания. В результате, когда закончилось все что, она могла сделать, ей стало скучно. Раньше в такие минуты она уходила читать, но сегодня ей совсем не хотелось даже заглядывать библиотеку. Соне чего-то не хватало, и когда глаза остановились на столике с миской орешков и вазой для их колки, то она вспомнила о Лексе. Воспоминания о распластанном на диване парне с окровавленной головой и бледным перепуганным Толстым заставили ее улыбнуться. Лекс не вписывался в их размеренную спокойную жизнь, но его отсутствие Соня уже начинала замечать. У нее все еще не было доказательств его причастности к «Мечте» в роли двойного агента, это не позволяла Соне полностью доверять ему, но исключить парня из своей жизни как-то не получалось. Несколько дней его отсутствия и Соне уже не хватало его. Иногда ей казалось, что она уже не помнит оскорбления и обиды, перебирая в памяти только хорошие моменты. Она была готова вырезать этот фрагмент из их прошлого, чтобы вновь увидеть Лекса. Она поддавалась новым ощущениям дружбы с парнем.
Соня заглянула в комнату мальчика.
- Может чем помочь?
Едва заметив присутствие тетки, он закрыл видео альбом, не желая делиться с Соней своими воспоминаниями. Чувства в его сердце бережно и по-мужски хранились от любопытства посторонних. Конечно, Соню он не относил к их числу, но считал, что тетке будет гораздо спокойнее пребывать в относительном неведении.
- Нет. Я уже все сделал.
- Тогда почему не выходишь? – присев рядом, Соня сама открыла видео альбом и стала свидетельницей старых семейных записей, когда в их жизни еще не вошла Игра. Молодые жизнерадостные люди. Уверенные, что лучшее их счастье еще впереди, веселились на празднике устроенном в честь первого Дня рождения Юры. Тогда они даже не предполагали, что переживали самые счастливые моменты в своей жизни, и что это счастье оказалось не где-то там, в призрачном будущем, а здесь рядом с ними. Но они так были увлечены друг другом и своей любовью, что не заметили, как другие завидовали их счастью.
- Я скучаю по ним, – признался Юра.
- Я тоже, – она закрыла альбом не в силах пережить прошлое еще раз. Раньше Соня никогда не возвращалась к записям, хотя сама создавала этот альбом для Юры, считая, что мальчик должен был знать своих родителей, их счастье, ошибки и трудности. Зная, во что превратиться их жизнь в скором времени счастливые беззаботные моменты казались особенно больнее. - Они очень любили тебя.
- Тогда почему они оставили меня?
- Потому… - глядя на мальчика, слова застряли комом в горле, - Иногда… нет скорее, в отдельные минуты дальнейшее существование кажется бессмысленным. Сейчас можно много говорить о прошлом, а тогда все казалось иным.
- Я хотел найти тебя в старых записях, но ты появляешься, когда отец уже стал участвовать в Игре. Я помню, как он привел тебя в дом, сказал, что ты его сестра и будешь жить с нами, с того момента для меня началась твоя жизнь. Я до сих пор не знаю, что было с тобой раньше. Почему согласилась пройти с нами вместе до конца.
- Я с братом не очень ладила, – решила признаться Соня, - в семье Сергей был умным, сильным, гордостью отца, а я просто гадким утенком, который часто сбегал из дома, пытаясь всем доказать, что где-то в другом месте, где никто не знает брата, утенок сможет стать не хуже чем старший брат, но меня находили и возвращали домой. Однажды я убежала очень далеко.
- Ты смогла там найти свое счастье?
- Нет. Там, очень далеко, я поняла, что каждый раз убегая из дома или совершая невероятные поступки, на самом деле я хотела привлечь к себе внимание отца. Чтобы он нашел меня, долго ругал, потом спрашивал меня о прошедшем со мной за день и долго перед сном говорил о жизни, давая наставления на будущее и интересуясь моими взглядами. К сожалению его внимания, хватало только на несколько дней, а потом он вновь забывал о моем присутствии, но именно эти несколько дней я хотела продлить. Когда я это поняла, то отец уже умер, а я так и не сказала, как сильно любила его, как сильно хотела, чтобы он гордился мной не меньше чем братом.
- Почему он не любил тебя?
- Как-то после очередной драки с братом он посмотрел на мое разбитое лицо и сказал, что трудности делают человека сильным. Возможно, отец намеренно заставлял меня сопротивляться и бороться, чтобы я не выросла изнеженной и избалованной, похожей на остальных сверстниц, неспособных отстоять свое место под солнцем и право быть достойной этого места.
- Тогда почему он не сделал сильным моего отца?
- Наверное, был уверен, что ничто и никогда не сломает моего брата, – она крепко обняла Юру. – Все гордились его мальчиком. Твоим отцом был самый лучший мужчина из тех, кого я встречала за свою жизнь. А Элиза оказалась достойной женой и хорошей матерью. Ты можешь гордиться ими не меньше чем, я горжусь тем, что принадлежу к их семье. Они были великолепной парой. Твой дедушка никогда не сомневался, что у Сергея все будет хорошо.
- Если бы он знал, что их убьет Игра, то не был бы таким беспечным.
- Они очень любили друг друга, а на Земле среди простых смертных в гибнущем мире нельзя так сильно любить. Обязательно найдутся люди, которых поглотит зависть. Они не остановятся ни перед чем и подчинят свою жизнь стремлению разрушить эту любовь. Втоптать в грязь, оклеветать, убить…они не прощают другим их счастье, потому что в их сердцах никогда не сможет жить любовь.
- Значит эти уроды победили? Любить нельзя. Они уничтожили отца и маму и довольные продолжают жить, вершителями человеческих судеб. Кто же их осудит? Сколько еще им нужно убить, чтобы их наказали?
- Они наказаны. Все, кто посмел отнять у тебя родителей. Но пока люди играют, будет жить и «Мечта». На место одних приходят другие. Даже взорвав здание «Мечты» и уничтожив Программу, люди вскоре придумают себе новую игрушку. Не известно, какой она станет и сколько жертв попросит. Люди с самого сотворения мира воюют. Не важно с кем и за что. Завоевание, освобождение… люди всегда придумают оправдание начала военных действий. Если они не будут убивать виртуально, они начнут убивать реально. Наверное, в нас есть ген, отвечающий за стремление к уничтожению.
- Может его удалить? Сейчас ведь планируют детей. Может в начальной стадии убирать ген и заменять его стремлением любить и созидать. Люди достигли в науке невероятных высот, почему мы не можем избавить себя от войны?
- Я не знаю, - сдалась Соня.
Ей самой бы очень хотелось знать поему людям нравиться убивать и придумывать новые игрушки для войны. Она не знала, от чего одни старательно строят лучший мир, а другие в это время стремятся его разрушить. Вероятно, этим и уравновешивались чаши великих весов жизни. На одной добро. На другой - зло. Вот только зло всегда очень больно ударяет, а добро ощущается только после этого удара.
- Ты мой единственный родной человек в этом безобразном мире и мне становиться страшно от мысли, что я могу потерять тебя. – Он крепче прижался к тетке, - Очень страшно Софи.
- Юра? – мрачное настроение мальчика сильно взволновало Соню - Я никогда не брошу тебя.
- Мама тоже говорила никогда. Мы никогда не расстанемся. Я никогда тебя не разлюблю. Никогда то... никогда это… но разве можно применять никогда к неизвестному будущему. Она ведь не знала, что однажды желание смерти станет сильнее этого никогда. Это никогда не помешало ей спрыгнуть с окна на двадцатом этаже прямо во двор, где играл в это время ее сын, который потом никак не мог понять, почему его мама больше не вернется к нему никогда. Что значит понятие «никогда». От чего взрослые бывают такими беспечными в минуты счастья и не задумываются, что дети воспринимают мир всерьез.
- Что тебя заставляет так думать?
- Будет ли оправдана жертва, чтобы обезопасить близкого человека? – вдруг спросил Юра, терзаясь сомнениями.
- Нет,- категорически ответила Соня, подозревая, что за всем этим кроется более глубокая причина, и Юра никак не мог принять правильное решение в одиночку.
- Лекс – он не хотел этого говорить тетке, но понимал, она единственный человек способный помочь Лексу остаться в живых в сложившейся ситуации. Юра мог просто промолчать и Лекс больше никогда не нарушит их покой, ведь они не знают о его намерениях. Просто промолчать, но это молчание так же могло отнять у него Соню. Что если она разочаруется в нем и не сможет его так же сильно любить, зная, что он способствовал смерти Лекса. Не радужным для Юры выглядела и перспектива вероятных отношений Сони с этим типом. Даже само спасение Лекса от тех, кто его нашел, несло в себе опасность для жизни Сони. Принять решение оказалось для мальчика тяжелым испытанием, но он больше не мог бороться с собой. – Неудачник нашел свою Айс.
- Айс? Как это понимать?
Юра попросил Маму включить повтор оставленного Лексом сообщения: «Я хотел извиниться за свое вторжение в вашу жизнь. За те слова, которые тебя обидели. За все что сделал или не сделал, все равно прости. Больше у вас не будет от меня проблем. Ты меня предупреждала, но вот сегодня либо ты вновь окажешься права, а я по прежнему останусь неудачником, либо мне повезло. Айс ответила на мой поиск. Сегодня я встречаюсь с ней в 909 квартале. Мне жаль, что никого нет дома, и я не смог извиниться перед вами лично. Прощайте».
- Ты с ним не говорил? Мы же весь день дома были.
- Он взрослый. В его возрасте обычно людям известно, что иногда мечты сбываются, но в основном разбиваются.
- Юра, – она впервые увидела мальчика таким жестоким.
- Я не понимаю, почему ты так обеспокоена им? – мальчик вскочил с места и отошел в сторону, словно даже непосредственная близость с теткой причиняла ему мерзкие ощущения. В ее продолжительном интересе к этому типу Юра начинал видеть только предательство. Предательство! - Почему-то он становится важнее для тебя, чем я. Софи что происходит? Мне бы стоило знать, почему этот неудачник задержался в нашем доме дольше остальных? Ты влюблена? Он ведь не урод, думаю в него запросто можно влюбиться, Лекс просто неудачник. От него одни проблемы. Почему же не избавиться от него? Он получил Айс и скоро все закончиться. Разве ты уже не хочешь спокойной жизни как раньше до него?
- Нельзя быть таким жестоким.
- Я знал, что ты так скажешь! – Юра едва сдерживался, чтобы не перейти на крик, но голос полный обиды и слез срывался - Знал, поэтому сказал, но я не хотел говорить. Я не хочу, чтобы с тобой что-то случилось из-за него.
Ей очень хотелось ответить на все вопросы мальчика, обнять, успокоить все его страхи, он имел на это полное право, но Соня сама все еще смутно понимала причины. Одно ей было ясно наверняка, Лексу угрожала серьезная опасность и она хотела ему помочь, не смотря на вероятный риск.
- Мы поговорим, когда я приду.
- Ты начала избегать меня из-за него?! – крикнул ей в след Юра. – Ты готова бросить все даже меня ради него!
Соня захлопнула дверь.
****
Лекс остановился у места встречи. Жутковатая местность активно снабжала Лекса подозрениями относительно всего мероприятия. Слишком темно и опасно, слишком далеко от жилых кварталов, слишком легко все получилось, если учитывать предостережения Сони. Все выглядело со словом «слишком», и с каждой минутой Лекс больше отдавался дурному предчувствию. Даже появление долгожданной Айс не помогло парню справиться с нарастающим беспокойством.
- Здравствуй – из темноты переулка к нему вышла высокая женщина, облаченная в длинный плащ. Низко надвинутый капюшон не позволял парню хорошо разглядеть ее лицо, и это тоже выглядело как-то слишком…
- Айс? - он сделал шаг навстречу, но мерзкое щекочущее ощущение на затылке, словно пыталось предостеречь парня от беды. Оно все усиливалось и уже начинало расползаться дальше по телу, стараясь привлечь на себя внимание Лекса. Оно пыталось сказать ему, крикнуть что-то жизненно важное, но парень слишком был увлечен решением своих вопросов.
- Зачем звал?
- Я хотел поговорить об Игре.
- Много прошел?
- Относительно, - Лекс наконец-то услышал это крутящееся на языке слово «беда». Беда.
Беда,бедабедабеда…
- Относительно?
- Мы можем поговорить? У меня несколько важных вопросов, на которые тебе известны ответы.
- Существует ли сила талисманов? – предположила она, самый распространенный вопрос начинающих игроков.
- Да. Мы можем поговорить в другом месте?
Лекс не заметил, как сзади подкрался человек и импульсом парализовал имплантат. Парень, закричав от сильной боли, упал на колени.
Бедабедабеда… - и голос внутри стих…
- Ты не Айс, – прошептал Лекс, стараясь удержать ускользающее сознание, но внутри что-то быстро умирало, оставляя взамен тяжесть и онемение.
- Разве это что-то меняет для тебя? - женщина вытащила спрятанный под плащом обоюдоострый меч.
Догадавшись о намерениях девицы отрубить его голову, Лекс бросил ей в лицо горсть пыли и увернулся. На время это продлило ему жизнь. Как оказалось, женщина была в сопровождении еще трех крепких мужчин желающих оторвать Лексу голову. Началась драка, но из-за боли и наступающим онемением парень быстро терял контроль над телом. Вскоре он упал уже не в состоянии подняться.
- Пора, - один из убийц открыл переносной холодильник для транспортировки голов игроков.
- Вот черт …
Лекс увидел свое будущее, но понимал, что уже не в силах ничего изменить. В этот момент его огорчило только то обстоятельство, что он не успел поговорить с Соней. Она, наверное, расстроится из-за того, что он бесследно исчез, ничего не объяснив. Хотя пусть лучше думает, что он вернулся на Луну. Пусть…
Она занесла меч…еще секунда и… но внимание отвлек катившийся из темноты переулка небольшой шарик. Он как-то ловко отскочил от земли. Замер в воздухе прямо в центре развернувшегося мероприятия.
- Это дымовая шашка, – успел кто-то выкрикнуть.
Щелчок. Шарик взорвался. Все пространство вокруг разом заволокло густым дымом, лишив людей возможности видеть и обороняться. Они оказались легко доступной мишенью для неизвестного противника, который, не смотря на отсутствие видимости, расправлялся с ними быстро и тихо. Послышались удары, прерванные крики, хрипы, паника…
Лекс ничего не мог разобрать в серой пелене, но слышал драку. Вдруг рядом что-то упало, и парень сквозь рассеянный на мгновение дым увидел отрубленную голову женщины, выдававшую себя за Айс, и теперь Лексу представился шанс разглядеть ее перекошенное смертью и страхом лицо. Он, конечно, был рад, такому повороту событий, но выяснять отношения с новым заинтересованным лицом парню крайне не хотелось. Следовало бы убраться отсюда и побыстрее, пока не вспомнили о его существовании. Лекс попытался ползти к доносившимся со стороны города сиренам, спешащей на место преступления Службе безопасности, но вскоре наткнулся на чьи-то ноги, и почему-то эти массивные ботинки ему показались знакомыми.
- Не на Луну ли спешишь?
- Соня?
- Поупражняешься еще или присоединишься ко мне?
- Они что-то со мной сделали. У меня немеет тело.
Соня помогла ему подняться на вялые ноги, и почти таща на себе парня, поспешила убраться подальше.
- Кто эти люди? Они хотели убить меня? Это ты их… Соня это ты отрубила ей голову? – задыхаясь, бормотал Лекс. Большого ума не требовалось, чтобы понять произошедшее. Соня нарушила закон. Она убила четырех человек. Несомненно, люди, напавшие на Лекса вне закона города, и попадись в руки правосудия, они бы получили очень строгое наказание. Но она их убила!
- Не задавай глупых вопросов. Двигайся лучше быстрее.
- Разве мы бежим в ту стону? Сирены ведь в другой стороне.
- Заткнись и двигайся.
Они пробежали несколько кварталов, прежде чем смогли остановиться и передохнуть. Чтобы парень не свалился в грязь, Соня приставила его к стене.
- Может, объяснишь, что произошло? – задыхаясь от бега, попросил Лекс. Его очень волновала тема расправы над его убийцами. Кто они? Почему? Зачем? Как Соня смогла? Что теперь будет? С ней? С ним? У Лекса возникло много вопросов, и ответы он намеревался получить немедленно.
- Хорошо, - согласилась она.
Разыгравшийся от привкуса крови, драки и погони имплантат увлек носителя желанием разорвать эту сволочь в клочья. Слышать хруст костей и вопли боли. Бить, превращая человека в кусок окровавленного мяса. Бить. Кровь. Пусть будет много крови. Он должен захлебнуться в своей крови. Пусть умоляет о пощаде, но пощады не будет. Лекс виноват и приговор его смерть. Смерть.
- Ты навлек беду сволочь, - Соня ударила парня в челюсть так, что он завалился на землю, и тогда со всей злости несколько раз пнула его ногой живот. - Я доходчиво излагаю?!
- Вполне, – сплевывая кровь, прохрипел он.
Не в состоянии совладать с приступом агрессии имплантата, Соня пошла прочь, чтобы не натворить того, чего уже нельзя будет изменить.
- Куда ты?
- Подальше от тебя.
- Я умру без тебя.
- Мне все равно, – она пошла быстрее, стараясь успокоиться.
- Это не правда, - Лекс перевалился на спину, – не правда.
Предчувствуя, что из-за парализации имплантата его тело постепенно умирало и вероятно осталось жить не так уж много, Лекс оставил попытки что-либо предпринять. Он просто лежал один посреди заброшенного квартала меж мусора и хлама под звездным куполом неба и разглядывал бледный диск Луны. Визитной карточкой большинства мегаполисов являлся смог, охватывающий бескрайние города неприступной блокадой и такое чистое небо удавалось увидеть не часто. Стоило порадоваться, что повезло хотя бы в этом. Лекс впервые видел Луну как привычный для остальных спутник Земли. Ровный круглый, бледно желтый диск с темнеющими впадинками. Он видел каждую из них своими глазами, ходил по окраинам морей и пролетал множество городов, о существовании которых с Земли трудно было догадаться. Даже сейчас Лекс мог точно указать, где и какой город расположен на теле его красавицы, рассказать много историй и бед.
Лекс улыбнулся. Его красавица полная печали и сострадания созерцала с высоты на свое заблудшее дитя. Она ждала его. Верила в него. Молчаливо и искренне.
- Прости меня поганца, – его рука нежно коснулась лица Луны. Где-то там на другой ее стороне остался его дом. Его друзья. И Медвежонок. Его маленький Миша. – Прости, я не выполнил обещание …
Зрение Лекса постепенно угасло, и парень впал в беспамятство.
****
Терпеливо выслушав короткий, но подробный рассказ Сони Прометей крайне недовольно спросил:
- Где он сейчас?
- Валяется на твоей лужайке, – виновато почесывая лоб, призналась Соня. – Я его сначала бросила, но потом вернулась. Извини.
- И ты притащил его сюда? – едва сдерживая крик, проговорил Прометей.
- А что мне оставалось делать? Парень умрет через пару часов.
- Жалость – это плохо. Парень под контролем «Мечты», его местоположение могут отследить в любой момент. Тогда из-за жалости к одному пострадают очень многие. Так нельзя Соня. Я не могу рисковать делом всей моей жизни.
- Имплантат парализован мародерами, его невозможно отследить. Жучки я блокировала.
- Никогда так не делай, - Прометей жестко пригрозил ей пальцем, обещая крупные неприятности при повторении подобно поступка. – Ясно?
– Ясно – она заметила, что он собирается выйти. – Куда ты?
- Я не люблю, когда кто-то мусорит на мою лужайку, – уклончиво согласился он помочь Лексу.
Вскоре Прометей принес тело Лекса, небрежно бросил на рабочий стол в техкобине и попросил Соню удалиться. После долгого кропотливого анализа состояния Лекса и его имплантата он вышел к скучающей Соне.
-- 568/234 ЛВ 2/А-375 О.О.4? – повторил он номер имплантата, о котором Соня несколько дней назад просила собрать информацию.
- Да, этот тот парень. Как он?
- Функции восстановятся, но у парня трещина в челюсти и два сломанных ребра.
- Я успела под занавес. Возможно, он дрался. – Соня открыла его холодильник и из так называемых Прометеем полезных заменителей пищи, она ничего не смогла бы съесть из-за их отвратительного вкуса и невероятно гадкого вида. – Чем ты питаешься? Это просто коллекция переработанных отходов, – она взяла миску с каким-то желе подобным веществом относительно приятного зеленого цвета и понюхала. – Фу-у, этим можно паразитов в канализации травить. Ты это внутрь употребляешь или мажешься на ночь?
Прометей отнял у нее миску с протеиновыми водорослями и поставил на место, а взамен вручил Соне бутылочку с соком. Их вкусы в еде были всегда диаметрально противоположными и постоянные насмешки Сони относительно его научного подхода к питанию вызывали у Прометея раздражение. Для человека отдавшего жизнь науке организм человека представлялся в виде сложной биоэнергетической структуры, для развития которой требовались определенные питательные элементы, и то, что Соня решила загубить всю свою систему ради пищи нашпигованной одними вкусовыми добавками, он считал непростительной халатностью и необразованностью. Вот только Прометей с этим старался мириться, а Соня постоянно высказывала свое мнение о его еде.
- На коже остался след от твоей печатки, – он не желал уходить от волнующей его темы. – Что произошло?
- Я разозлилась на него. Сколько было можно его предупреждать, что Айс не хочет с ним говорить, а он продолжал настаивать. Вот и влип в историю. А я его предупреждала.
- Соня ты могла его убить, – он догадался, что это была не просто вспышка человеческой злости, а всплеск активности имплантата, повлекший за собой жажду уничтожения.
- Вот только не говори, что тебе его жаль.
- Соня. Мне надо тебя посмотреть.
- Я в порядке.
- Это мне судить.
- Нет. Ты же знаешь, как я не люблю эту процедуру.
- Я настаиваю, – если она могла потерять над собой контроль хоть на долю секунды, то, вероятно, последуют повторения, а это делает Соню слишком опасной не только для окружающих, но и для себя. Долгие годы им удавалось симулировать непригодность имплантата, но подобные всплески не останутся без внимания «Мечты».
- Нет, - категорически отказалась Соня.
****
Коридоры и комнаты.
Лекс бежал по узким темным коридорам. Длинным и расплетающимся, с множеством углов и дверей, и за ними оказывались пустые комнаты. Света почти нет. С трудом угадывались контуры стен. Душно и почти нечем дышать. Сердце в висках отстукивало бешенный ритм.
Коридоры и комнаты.
Лекс бежал, задыхаясь, сбиваясь с пути, теряясь, спотыкаясь и больно ударяясь об углы. Бежал, бежал, бежал...
Коридоры и комнаты.
Не было ни людей, ни мебели, ни окон. Раскатистым эхом в пустом лабиринте отдавались шаги за спиной.
Коридоры, коридоры и комнаты.
Лекса кто-то преследовал, и порой шаги нагоняли его, заставляя бежать еще быстрее, чтобы спасти собственную жизнь. У него не оставалось сомнений, что едва он остановится, как тот наскочит на него и разорвет в клочья. Лекс ощущал его силу, злость, ярость.
Комнаты, комнаты и коридоры.
Дверь распахнулась от удара в нее всем телом. Под ногами исчез пол и Лекс скользнул в какую-то черную бездну... одной рукой успев зацепиться за порог двери. Он висел в бесконечном пространстве... ничего вокруг кроме вязкой пустоты. В светлеющем проеме показалась тень. Он уже рядом. Охваченный страхом, Лекс постарался зацепиться второй рукой о порог... неудачно... еще раз... вновь неудачно. Шаги остановились. Свет заслонила собой фигура преследователя, и вся его ненависть сдавила Лекса, болью впиваясь в его сознание.
- Чего ты хочешь от меня!? Кто ты?!
Кто ты... эхом отозвалась пустота... кто ты... кто... ты ...
Лекс слабел, и онемевшие пальцы уже с трудом удерживали его от падения. Он вновь постарался зацепиться второй рукой. Подтянулся, но... пальцы соскользнули... остановилось время, и между ударами сердца проскользнула бесконечность...
За руку его поймал незнакомец. Лекс поднял голову, стараясь разглядеть его, но лицо человек скрывала тень. Он легко и быстро вытащил парня, шагнул назад и поставил его рядом с собой на пол.
- Я знаю тебя, - его лицо было прикрыто очками и капюшоном, но Лекс узнал телосложение преследователя. – Почему ты следишь за мной? Ты спас меня. Почему?
- Жизнь удивительна. Не правда ли? – выговорил низкий хрипловатый голос.
Лекс потянулся, чтобы отодвинуть капюшон и разглядеть лицо, но под рукой тело обратилось в дым и развеялось.
****
Сильная боль известила Лексу о возвращении в мир живых, принеся с собой все ее негативные стороны. Его собственное тело казалось парню чужим и непослушным, словно он долго в нем отсутствовал, и за это время оно сильно изменилось. Он прислушался к ощущениям, но лишь боль, тяжесть и странная тошнота. А еще Лекс смутно помнил сон, но отчего-то он больше походил на старые воспоминания.
- Добро пожаловать.
Лекс открыл глаза и не сразу сообразил, что на него смотрел человек, а не чудовище из сказки какого-нибудь сумасшедшего. Довольный собой и болезненным видом ничего непонимающего пациента человек вновь повторил приветствие и дружелюбно оскалил белые зубы.
- Где я? – с трудом проговорил Лекс.
- Все зависит от того, кто ты? – задал еще менее понятный вопрос незнакомец.
- Я? – он повернул голову, пытаясь самостоятельно осмотреться, но увиденные предметы не отзывались в голове никакими ассоциациями, - Что со мной?
- Пигмент растворяется, – изрек он непонятную для Лекса фразу, после того как посветил в глаза парню и остался довольный результатом.
- Что со мной?
- Она спасла тебе жизнь, – он кивнул сторону Сони, – надеюсь, она была права.
Заметив вошедшую блондинку, Лекс поспешно попытался подняться, но лишь свалился со стола к ее ногам. В отличие от остального окружения парень был уверен, что она единственный знакомый человек на этой планете, которому можно доверять.
- Ничего он всегда так делает, – отмахнулась Соня.
Прометей помог Лексу сесть на стул и ушел, оставив их вдвоем.
- Я ему не нравлюсь, – сделал вывод Лекс, уже убедившись, что земляне в большинстве случаев очень недружелюбный народ.
Соня молчаливо наблюдала, как он рассматривал свои руки, словно первые видел, старался вспомнить, как работает его тело, какие окружающие предметы на ощупь. Это выглядело забавным и одновременно жалким зрелищем.
- Что ты помнишь? – она решила не затягивать с выяснением всех обстоятельств.
- Что-то помню, но мне больно вспоминать. Что значит «Пигмент растворяется»?
- При нарушении функционирования имплантата в крови повышается уровень токсина, который заметен на глазных яблоках в виде желтого пигмента. Он растворяется, значит, имплантат начинает выздоравливать и вырабатывать антитела для очистки организма от токсина. Когда процесс закончиться к тебе вернется относительный контроль над телом.
- Относительный? – услышал он еще одно плохое слово. За один день что-то много плохого и непонятного.
- Имплантат сразу после вживления, как паразит при симбиозе, прорастает нервными отростками во все отделы головного и спинного мозга человека и живет вместе с человеком. Живет и развивается. В случаях когда, сам человек не в состоянии принимать решения он берет на себя такую ответственность. Стресс, паника, истерика, страх и прочие виды расстройств нервной системы ему крайне интересны. Поэтому он по-своему заботиться о состоянии носителя, но иногда это приводит к смертельным случаям. Ты можешь жить дальше думая, что в твой голове просто кусок искусственной ткани, преобразующий твои фантазии в виртуальную реальность, но на самом деле у тебя в организме живет очень умный и хитрый паразит. Со своими достоинствами и недостатками, слабостями, привычками и желаниями, побуждаемыми любопытством. Это тебе не рассказали в «Мечте»?
- Нет.
- Нет, – этого следовало ожидать. - Одна из причин слежки за игроками это изучение влияния имплантата на жизнедеятельность человека. Это финансируется военными. Им очень интересно, как и чему, он учиться. Когда только начались проявляться заметные отклонения в поведении людей, их помещали в клиники, где не лечили, а изучали как на крысах реакцию имплантата на те или иные факторы. Умирали все, кто туда попадал. Об этом сейчас не говорят, но это было.
- Они утверждали, что все изменили, что Игра не опасна.
- Все кто создал Программу, мертвы, кто работал с ней, убиты. Теперь Игра приносит большие деньги, способные заставить людей молчать. Конечно, сейчас нет клиник, но есть мародеры. Они отслеживают игроков, отрубают головы, извлекают имплантат и вырабатывают из него мощный наркотик, вызывающий звуковые и слуховые видения. Тоже прибыльный бизнес.
- Это они хотели оторвать мне голову?
- Они. Мародеры. С ними не справляется ни Служба безопасности, ни «Мечта».
- Ничего себе, – ошеломленный поворотом событий проговорил Лекс. А все ведь так хорошо начиналось.
- Ну что жизнь для тебя все так же прекрасна?
- Ты вернулась, - эта мысль осветилась на лице парня блаженной улыбкой.
- Я подвергла риску очень многое, надеюсь, он будет оправдан.
- Ты вернулась, – ему было плевать на риск и предостережения главное, что Соня вернулась за ним и спасла жизнь. Значит он прав, ей не все равно.
К ним подошел Прометей и по изменившемуся лицу Сони Лекс догадался, что этот человек принес для парня нерадостные новости. Он, похоже, специализировался на том, как причинять боль всему живому и говорить на не непонятном языке, а Лекса воспринимал в виде лишнего хлама, от которого немедленно стоило избавиться пока он не начал вонять и портить общественный порядок.
Прометей кивком предложил Соне переговорить в стороне от Лекса, и парня это крайне возмутило.
- Если речь пойдет обо мне, то я имею право знать.
- Ты знаешь, что надо делать, – неопределенно сказал Прометей после долгого оценивающего взгляда на самоуверенного парнишку и, оставшись при своем мнении, вложил в руку Сони шприц. – Уже все готово.
Он удалился.
- Кто этот тип? Он мне совсем не нравиться.
- Я сделаю тебе укол. – Соня решила объяснить ситуацию и немного успокоить парня. – Ты заснешь. Проснешься уже в городе, и не будешь помнить этого места, Прометея и мародеров. Это совершенно безвредно и ни одно другое воспоминание не пострадает, только последнее несколько часов. Это мера предосторожности.
- Если я не соглашусь?
- Лекс так надо для всех нас, – она подошла ближе.
- Тогда я запомню только один момент.
- Какой?
- Этот… – он привлек Соню к себе и поцеловал. Лекс не жалел расстаться с воспоминаниями. Пусть он забудет все! Плевать! Несколько часов или все вплоть до прилета на Землю! Это было не лучшим временем и поступки не вызывали гордости. Если ему дан шанс не помнить, то лучше начать с чистого листа и все иначе. Но что бы ни произошло после, где бы он ни оказался, в чем бы ни заподозрила его «Мечта» и как бы не повела себя Соня где-то в глубине души Лекса останется тень от воспоминания этого поцелуя. Пусть его голова будет пуста, он все равно редко следовал ее советам, главное в его душе не сотрется и не изменится чувства этого момента. Потом они помогут и подскажут… потом… главное, что сейчас он ее целовал…
Соня прижала шприц к шее парня и жидкость под давлением вспрыснулась в артерию, в считанные минуты, погружая парня в темноту бессознательного состояния. Она аккуратно положила на пол оседающее тело.
- В таком поцелуе, я бы принял даже смерть от тебя, – искренне произнес низкий хрипловатый голос.
В дверях стоял высокий крепкий мужчина лет тридцати шести, издавна питавший к Соне чуть больше чем просто дружеские чувства.
- Эдди, - она вздрогнула, не предполагая, что свидетелем оказался вошедший не вовремя друг.
Он скептически оценил соперника, беспомощно лежащего у его ног.
- Его надо увезти, – напомнила о работе Соня, не желая вдаваться в подробности ее отношений с Лексом и тем более обсуждать их с Эдди. Он конечно замечательный человек и верный друг, который на протяжении многих лет всегда был рядом. Как говориться: и в радости и в горе, в богатстве и в бедности, но в нем Соня больше нуждалась как в надежном друге, а не в любовнике. Хотя и Лекса она не воспринимала как любовника, а доверяла ему гораздо меньше чем простому другу. Вот только в этом случае ее тянуло к Лексу помимо ее воли и желаниям.
- Разве что-то изменилось, если бы я был с Луны?
- Эдди, пожалуйста…
- Я просто хочу понять от чего лунные парни в цене? У него ведь не написано на лбу, что он с Луны. Нет. Что же его отличает от остальных людей? Физиология или уровень интеллекта?
- Спроси у Прометея. Он его обследовал, – холодно посоветовала Соня и ушла, прекратив бесполезный разговор.
В их отношениях все было великолепно, пока не затрагивались личные вопросы, касающиеся нового этапа их дружбы. Когда Эдди в очередной раз не выдержав неопределенности, срывался и упорно требовал объяснений, то Соня как всегда не хотела все расставлять по полочкам с надписью «здесь дружба», «здесь любовь». Быстренько удалялась пока Эдди не утихомириться, а потом на какое-то время они просто выполняли свои обязанности, помогая Прометею и по-дружески заботились друг о друге. Так было всегда, но появление вероятного соперника могло многое изменить.
- Мы еще поговорим, - предупредил Эдди парня и, перевалив его через плечо, понес к машине.
****
Прометей вошел в лабораторию и заметил Эдди. Учитывая, что он появлялся в лаборатории только из-за ранений, но никогда доброй воли, вызывало подозрения. Подойдя ближе, он заметил на мониторе сравнительный анализ двух ДНК, но обнаруженный Эдди отключил монитор, прежде чем его окончательно разоблачат.
- Я… - он никак не мог подобрать ложь, которая выглядела бы для Прометея убедительно.
- Ты перестал мне доверять?
- Нет.
- Тогда почему ты в тайне проник в лабораторию и в темноте пытаешься разобраться в чужой работе? Я могу предположить, будто ты ищешь нечто недоступное для других. – Он прекрасно видел, что Эдди было неловко за свое поведение, но говорить об этом ему было еще труднее. – Что происходит?
- Ничего, – ответил Эдди.
В этот момент сработала автоматика и, издав предупредительный сигнал, выехала распечатка результатов проделанной работы. Прометею было достаточно увидеть несколько строк, для того чтобы понять всю глубину терпеливого молчания Эдди. Он собирал информацию о Лексе. Все от предков, рождения и увлечений до расшифровки генетической предрасположенности. Естественно была учтена и совместимость с Соней.
- Это тебя сильно беспокоит?
- Я должен знать все, – он взял распечатку, - о своих врагах.
- Ты мог поговорить об этом со мной. Я уже тестировал его. Зачем прятаться.
- А зачем кричать?
- Эдди…
- Мы давно не дети и мысли у нас не детские. А ты как всегда сочтешь меня ревнивым параноиком, – высказал он ему в лицо свое мнение и раз работа закончена, а для пустых бесед не было настроения, то Эдди просто удалился.
****
Лекс все еще плохо себя чувствовал, и не хотел вылезать из-под одеяла, но занудный звонок в дверь упорно настаивал на своем, так что пришлось подниматься. Открыв дверь, перед глазами Лекса оказалось удостоверение офицера Службы безопасности Питерсона, и он тут же учтиво предложил проследовать в управление для уточнения некоторых обстоятельств.
- Меня в чем-то обвиняют? – переспросил Лекс, так как ничего не понял в быстрой речи офицера пестрящей ссылками на статьи законодательства.
- Если бы вас обвиняли, то в управление вас доставили бы другим способом.
- Это надо сделать сейчас?
- Да, – ответил офицер, не допуская никаких других вариантов.
****
В управлении Лекса сопроводили в маленькую комнату для допросов и просили подождать, не уточнив кого и зачем. Первые пятнадцать минут он безразлично смотрел на свое отражение в двух стороннем зеркале, грустно ухмыльнувшись тому, что, вероятно, пройдет еще много лет, а комната для допросов так и останется прежней. Серые стены, стол, стулья и неизменное зеркало, за которым чего-то выжидали служители закона. Понимая, что ожидание затягивается, Лекса стали посещать тревожные мысли. Он начинал задумываться о причинах визита столь неприятного места. Перебирая в памяти последние дни, он не нашел в них ничего противозаконного.
Разве что драка с сотрудником «Мечты»? Нет. Глупости, – постепенно Лекс увлекся размышлениями о своих тайных врагах, - глупости. «Мечта» решает свои проблемы, не вмешивая посторонних. Может, мистер Тиггинс заявил о причинении материального ущерба? Тоже глупости. «Мечта» хорошо ему платит, значит Лекс самый доходный его постоялец. Айс? Они заподозрили меня в поисках игрока? Служба безопасности этими мелочами не занимается. - Лекс призадумался. Оставалось только один человек на этой планете - Соня? Может, что-то с ней случилось?
Мысли оказались слишком беспокойными, и Лекс начинал нервничать. Не усидев на месте, он поднялся. Прошелся по комнате и остановился у зеркала.
- Может, начнем? – предложил Лекс.
Суетливое поведение парня не осталось без внимания, и почти тут же в комнату вошел Питерсон.
- Вы летали на Луну? – Лекс заподозрил, что его намеренно подвергли томительному ожиданию, для своих тайных замыслов.
- Простите. – Он присел за стол и продолжил только после того как Лекс вернулся на свое место: - У меня несколько вопросов к вам. Ответите и пойдете домой. – Он выдержал паузу. – Дело в том, что двое суток назад были обнаружены четыре трупа в 909 квартале. По предварительным результатам расследования возникли некоторые несоответствия. Во время их убийства вы отсутствовали в гостинице.
- Вы хотите узнать есть ли у меня алиби? Иначе обвините меня в этих убийствах? В вашем городе всегда раскрываются убийства за счет приезжих? Если я с Луны, то это еще не значит, что я глуп.
- Вы разыскиваете Айс.
- Это не повод для убийства.
- Я попробую вам объяснить. Убиты мародеры. Если кто-то добрался до мародеров, то дело наверняка закроют, потому что они хуже наемных убийц. Вы разыскивали Айс, а первыми, кто может с вами связаться – это мародеры. Ваша жизнедеятельность в рамках закона нам известна и через вас мы были намерены выйти на них. Мародеры связались с вами, вы пришли на встречу. – Он поддался вперед, намереваясь поделиться личными наблюдениями, – а потом вам удалось уйти не только от слежки «Мечты», но и нашей. Кто вас информирует?
- Я умный.
- Скальная. – Питерсон расплылся в улыбке и стал похож на довольного кота, съевшего лакомый кусочек. – Не бойтесь, я ее хорошо знаю.
- Сейчас будете жизни учить?
- Нет. Просто будь осторожнее. Так или иначе, вы пропали, и отсутствовали шесть часов, потом вернулись, легли спать и проспали семнадцать часов.
- И в каком месте я нарушил закон?
Питерсон выдержал паузу, с сочувствием глядя на парня, потом тяжело вздохнул своим мыслям. Многое его беспокоило в сложившейся ситуации и предчувствие нашептывало, что грядущие неприятности будут кружиться стервятниками над этим парнем. А предчувствие его еще никогда не подводило.
- Вам может угрожать опасность. Если не вы, то кто-то еще убил ваших потенциальных врагов. У нас есть основания утверждать, что с вами вступали в контакт всевидящие.
- Это еще кто? – неподдельно удивился Лекс. Его вообще возмущало и повергало в шок осведомленность органов правопорядка, которую можно расценивать как вторжение в личную жизнь.
- У вас могут возникнуть большие неприятности с «Мечтой». Всевидящих можно назвать заклятыми врагами «Мечты». Если вы окажитесь между двумя огнями то, поверьте мне, вы станете полем их битвы. При этом ни ваши интересы, не ваша жизнь не будет иметь значения. Эта война продолжается много лет.
Питерсон намеревался подробно рассказать бедолаге всю глубину ситуации, но в комнату вошел Рональд.
- Я просмотрел материалы и не вижу основания для задержания, – с ходу заговорил он. - Вы уже выдвинули ему обвинение?
- Нет.
- В таком случае я забираю своего игрока. Впредь, офицер Питерсон, если у вас возникнут вопросы к игрокам, то будьте любезны, соблюдайте закон, которому вы так самозабвенно служите. Обратитесь вначале к инструктору.
Лекс понял, что Питерсон давно являлся нечто вроде занозы в самом мягком месте «Мечты» и вел с ней какую-то свою собственную войну.
- Разве я уже не имею права голоса? – вмешался Лекс. – Я в состоянии отвечать за свои поступки самостоятельно.
- Лекс…
- Мне не нужны няньки, – категорично заявил он и ответил обоим: – вы знаете, где меня найти.
Лекс торопливо покинул управление. Рассерженный и раздавленный. И хотя Соня его предупреждала о слежке, которую он постоянно ощущал на себе сам, Лекс все же не рассчитывал, что станет расходным материалом для чужих войн. «Мечта», неуловимые мародеры, Питерсон, которого он видел впервые, всевидящие, о них вообще никогда не слышал, слишком много оказалось заинтересованных персон к его скромной личности.
У входа стояла роскошная машина «Мечты», по всей видимости, Рональд намеревался покатать его и вновь соблазнить райской жизнью. Вот только Лекс не был настроен, со временем превратиться в подобие Рональда, да и костюмы с галстуками он не любил.
Застегнув выше куртку и подняв воротник, Лекс зашагал по тротуару под накрапывающим дождем.
****
Соня помахала рукой вслед отъезжающей машине, увозившей Лолу вот уже несколько дней подряд. Обычно она делилась мнением относительно своих новых кавалеров, но в этот раз история знакомства и взаимоотношений с уже не молодым обеспеченным мужчиной оставалась для Сони тайной покрытой мраком. Лола не говорила что-либо конкретное, а она предпочитала не вмешиваться в ее жизнь. Отметила лишь, что в подруге появилась несвойственная ее темпераменту задумчивость. Лолу что-то беспокоило, но беспокойства эти были ей приятны. А в остальном все оставалось прежним.
Лекс подождал пока машина с Лолой отъедет дальше, и все еще сомневаясь, он подошел ближе.
- Соня.
- Привет. Давно тебя не было видно.
Соня уже начинала беспокоиться за его память, когда после снадобья Прометея Лекс вдруг перестал заходить в гости и звонить. Она назвала бы это чувство тоской. Когда мысли вновь и вновь непроизвольно возвращались к нему, и искали ответы на нелепые вопросы типа: «Где он сейчас»? «Что делает»? «Думает ли о ней, или просто увлечен своими проблемами». «Почему не звонит»? Неужели так трудно набрать номер и сказать: «Привет»? Не обязательно говорить при этом что-то важное или особенное Соне было бы достаточно просто услышать его голос. Увидеть. Она пыталась найти Лекса и поговорить, но по настоянию Прометея не стала давать «Мечте» темы для размышления.
Лекс отдал ей книгу.
- Занимательно, хотя с картинками было бы интереснее.
Парень улыбнулся, но Соня по глазам поняла, что Лекс на грани срыва. Вероятно, еще сам этого до конца не осознавая, но внутри уже что-то начинало метаться в поисках выхода. Ответа что ли. Все время, после того как он очнулся в центре города, в нем поселилось странное гнетущее чувство. Беспокойство. Неуверенность. В себе в окружающих. В безопасности. Оно терзало его, вновь и вновь возвращая к несуществующим воспоминаниям. Нашептывало о неизбежном приближении Игры. Лекс замечал за собой, что уже начинал считать часы до того момента, когда может потерять едва уловимые отголоски эха доносившегося, будто видение из пустой головы.
- Сегодня Игра – задыхаясь от этих слов, выговорил Лекс и задержал на Соне взгляд, – хотел увидеть тебя.
- Лекс…
- Я знаю. Тебе тяжело видеть меня. Прости. Я не мог ничего с собой сделать. Я простоял здесь с самого утра, стараясь не пропустить тебя, и не решаясь войти. Мне это нужно. Не знаю зачем – он поежился от мокрого ветра – наверное, я в твоих глазах глупо выгляжу. Меня что-то тревожит, и я не могу справиться с собой. Подумал, может ты…раз уж ты все знаешь… может, скажешь мне. – едва Соня открыла рот, как Лекс передумал, - Нет, не говори. Не хочу думать над тем, что ты извлечешь на свет из своей запутанной головы. Ничего не хочу слышать. Просто хотел попросить прощение за свои слова. Я не хотел тебя обидеть. Я был очень зол. Прости.
- Я знаю Лекс. – Соня не любила выяснять отношения. Поэтому, когда Лекс предположил ее связь с Дональдом, то она тоже просто причинила ему равноценную боль. Он словами, она кулаком. Теперь они квиты и не стоило вновь разоряться на слова. – Это пройденный этап. Я не тащу прошлое в будущее.
- Не знаю, что на меня нашло тогда. Прости.
Соня вдруг подошла, и обняла его. Это единственное, что было нужно ему. Безмятежный покой объятий человека способного понять и разделить стремления и терзания его души. Почувствовать жизнь, чтобы найти силы бороться за нее.
Рональд молча встретил Лекса, и ни проронив ни слова, сопроводил игрока к кабинке. Так как Лексу тоже было нечего сказать человеку, которого он предпочел бы видеть мертвым, то в возникшей тишине раздражали только шаги, гулко разносившиеся по узкому коридору. Хотя он всячески старался сосредоточиться на Игре, в его голове предательски крутились мысли о том, что коридор этот похож на последний путь смертника, а кресло игрока на электрический стул. Мысли о смерти. Они уже завладели его волей. Навязчивые мысли о смерти. И словно, кружа вокруг подобно стервятникам, ангелы смерти радовались новой жертве. Выкрикивали, присвистывали, нашептывали, хохотали, скаля улыбки смерти и заглядывая ему в лицо черными провалами глаз. Чертовщина!
Лекс опустился в кресло. В первый раз он расценивал его как самое изощренное орудие убийства, что же могло изменить кресло за столь короткий срок. Нет. И кресло и Игра оставались прежними. Лекс, так же как и раньше делал это ради денег и считал риск оправданным. Вот только в этот раз он боялся потерять то немногое, что приобрел он уже здесь на Земле. Страх. Соня предупреждала, что когда появиться страх и порожденная им неуверенность в себе, то последует смерть. Страх главный враг Лекса. Резкая боль на затылке известила о подключении к Программе, и страх стал расползаться по телу парня, даже не давая Лексу ни малейшего шанса.
- Лекс…
Парень столкнулся с взглядом Рональда, задержавшегося в дверях. На него смотрели глаза ничего не выражающие до такой степени, что можно было усомниться о подлинности человеческого организма. Так смотреть могла только бесстрастная машина.
- Что?
- Ты хороший боец.
Дверь закрылась, оставив Лекса в темноте. Внезапные слова Рональда вытеснили собой все мысли о смерти и страх, принеся новые сомнения. Что он хотел этим сказать? Прощался? Нет. Хороших бойцов он так просто не отпустит. Они приносят большой доход от зрелища. Но Рональд не питает даже элементарного сострадания к игрокам. Они для него лишь средства. Марионетки, которых он дергает за нитки. Пожелание удачи? С какой это стати Рональду желать удачи человеку, которого еще недавно позволил почти до смерти избить? Пытался ли он его разозлить или обнадежить? Наверняка, у Рональда был свой план относительно Лекса.
- Я хороший боец, - проговорил Лекс, если это произнес его враг, значит, у него были причины.
И в следующий момент сигнал оповестил игроков о начале Игры.
На этот раз Программа развернула боевые действия в полуразрушенном поселении городского типа, а противником выдвинула не только множество снайперов таившихся чуть ли не в каждом оконном проеме и крыше, но и фантомов черными тенями возникающих на каждом шагу. Она предложила войну, которую в обычных условиях человеку никогда не выиграть.
****
- Соня что ты скажешь по этому поводу? – Прометей намеренно спросил именно ее.
Присутствующие за столиком повернулись к Соне, которая уже давно перестала участвовать в разговоре и увлеченная своими мыслями отстранилась от происходящего. Она уже пришла к выводу, что задерживаться в Бункере Прометея оказалось не лучшей идеей провести вечер. Обычно когда все собирались пообщаться, попивая очередной вариант спиртного коктейля Малыша и обсудить многие волнующие каждого проблемы, то Соня, чувствуя себя почему-то лишней просто напивалась где-нибудь в уголке. И хотя Прометей предупреждал, что ее имплантат категорически не переносит спиртного, она на зло ему напивалась и напивалась. Потом Эдди отвозил ее полуживое тело домой, а на утро Соню долго тошнило, но даже утро в обнимку с унитазом не могло испортить ей удовольствие от мысли, что имплантату было гораздо поганей.
- Не знаю, – может быть, сегодня она предпочла бы просто завернуться в одеяло и выспаться. Но этой ночью проходила Игра. Соня слишком боялась повторения приступа и не хотела оставаться одна.
- Ты прослушала? Ты с нами или нет? – обиженная подобным равнодушием к теме затрагивающей безопасность всех, спросила Люся. На этот раз она бы непременно высказала свое мнение к ее стремлению напиться, но заметила, что Соня даже не выпила и половины от первого коктейля. Подобное изменение Сони насторожило даже Прометея.
- Я устала.
Соня просто не знала, что им ответить и решила избавить их общество от своей скучающей персоны. Случайно слух уловил посторонний звук, который тут же обострил все чувства, и заставил ее напрячься в ожидании внезапного удара. Она никогда не забудет и ни с чем не спутает этот звук сопровождающий фантома.
- Соня, – Эдди забеспокоился за внезапно затаившуюся Соню. Казалось, она даже перестала дышать, только лишь бы остаться незаметной для кого-то доступного только ей одной. – Соня, что происходит?
Глаза заскользили в поисках врага. Фонтом совсем рядом. Уже здесь. Ищет ее. Принюхивается к ее теплу, чувствует страх. Соня всей кожей ощущала его жутковатый холодок, пахнущий сырой землей. Он приближается. Медленно и невидимо. Сливаясь с окружением, словно тень от бестелесного чудовища. Звук стих. Он готовиться. Притаился перед броском. Примеряясь и анализируя еще раз, чтобы убедиться в собственном превосходстве. Он всегда нападает неожиданно, заставая жертву врасплох. Но только она знала о нем. Чувствовала его так же сильно, как и он ее. Сейчас! Соня подняла голову и увидела, как с потолка обрушилась черная тень фантома, поглотив ее своим мраком.
Соня вскрикнула, закрывшись от кого-то руками, и упала на пол без сознания.
****
Не обнаружив Соню в палатах техкобины, Эдди забеспокоился. Не дожидаясь пока ему будет уделено время, даже не извиняясь за вторжение, он навис над Прометеем.
- Где она?
- Ушла, – смиренно констатировал он, сравнивая показания нескольких мониторов. Судя по тому, как сдвигались его брови к переносице, результат анализа его не устраивал.
- Она же упала несколько минут назад. Ты уже знаешь почему?
- Обморок.
- Обморок?
- Обморок, – подтвердил Прометей и поднял глаза на Эдди. Ему совсем не хотелось отрываться от работы но, учитывая, что Эдди просто так не отстанет, пока не выяснит все до конца, а ясно выражаться у него получиться не долго, то решил все объяснить сам. – Она упала в обморок из-за испуга. По анализу крови я предположил, что имели место звуковые и слуховые галлюцинации. Когда она пришла в себя, то встала и ушла, ничего не объяснив. Если бы Соня позволила мне провести более подробный анализ, и поделилась случившимся, то я сказал бы что-то более вразумительное. Вопросы есть?
- Да. Много.
- Тогда задай их Сони, – он подал ему пузырек с таблетками. – Увидишь ее, пусть примет пару штук. Они расслабляют нервные связи с имплантантом.
- Я же просил ....
Прометей категорично указал на дверь. Прорычав нечто неразборчивое, но крайне недовольное Эдди решительно удалился. Правда, по дороге он задел стол, который от его силы сдвинулся с места, и находившаяся на нем громоздкая хрупкая конструкция рухнула. Так закончила свое существование последняя разработка Прометея по очищению воды от тяжелых примесей. Анализ данных от протекающего уже неделю процесса прервался.
Прометей с досады отпихнул клавиатуру. Он бы разорвал этого гаденыша на куски...
****
Войти в комнату Лекса не составила особого труда, учитывая, что сам хозяин гостиницы был в этом заинтересован. За последние сутки на постояльца жаловались все соседи и грозились покинуть заведение, если он не избавит их от шума или хотя бы не выяснит причины, по которым незаметная жизнь парнишки превратилась во всеобщее бедствие. Едва завидев Соню, толстенький низенький мистер Тиггинс выбежал ей на встречу и предложил любую помощь, только бы она повлияла на Лекса.
Внутри мистер Тиггинс предпочел остановиться у порога, пропуская в комнату Соню. Сославшись на преклонный возраст и куриную слепоту, попытался оправдать свой поступок, но он попросту боялся столкнуться с Лексом. Ему пришлось случайно заметить, в каком невменяемом состоянии привезли парня сотрудники «Мечты», что у Тиггинса были все основания предполагать, каким крайне опасным типом мог стать Лекс после очередной Игры.
- Лекс, - осторожно позвала Соня.
- Я заменил ему всю мебель. Все напрасно, – сокрушался мистер Тиггинс, видя полный погром в комнате. На этот раз пострадало даже освещение. Мигая тревожным красным оттенком, аварийка не справлялась с повреждениями систем жизнеобеспечения и в отчаянии взывала о помощи к людям. Местами в водопаде искр можно было разглядеть обстановку чуть лучше и скупое сердце Тиггинса обливалось кровью. - Кто мне теперь заплатит? Все было совсем новое. Мне никогда не восстановить комнату.
- Помолчите, – теряя терпение, попросила Соня. – Выставите счет «Мечте».
В самом углу за поваленным шкафом она обнаружила Лекса с ножом. Его лихорадило от перегрузки мозга и нервного срыва. Он что-то бормотал о безопасности и желании всех убить.
- Лекс.
- Вы нашли его? Он жив? – мистер Тиггинс попался вперед, желая разглядеть виновника его несчастий. – Он мертв?
Конечно, лучше было бы, если он мертв, тогда больше не придется тратиться на очередной ремонт комнат и «Мечта» прекратит свои визиты в его заведение. Ради этого Тиггинс готов был даже отказаться от их щедрых денежных вознаграждений.
- Лекс. Это Соня. Ты помнишь меня? Я твой друг. – Она не стала приближаться к парню, понимая, что реальности для него сейчас не существует. Лекс пребывал во власти Игры. Его перегруженный мозг неразделимо смешивал ужас, творившийся при сражении с фантомами, крики тех, кто был с ним в команде, стены комнаты…
- Они везде…повсюду…слышите…слышите? – Лекс видел, как со стен сползают гигантские тени фантомов. – Они идут. Они уже здесь, – слова срывались в поток нечленораздельных звуков. Убежище оказалось не надежным. Они его увидели. Наконец-то Лекс разглядел источник долгожданного света. Бежать! Там свет, значит конец Игры.
- Что он говорит? Я не могу понять…
Внезапно Лекс выскочил из-за шкафа и изо всех сил побежал на растерявшегося в дверях толстячка.
- Помогите… - это все что смог выдавить от страха мистер Тиггинс, при виде надвигающегося на него с огромным ножом парня. Его маленькое тельце запаниковало, напрочь позабыв о собственной безопасности и необходимости убраться, прочь с дороги обезумевшего.
Лексу оставалось пару шагов, чтобы устранить последнее препятствие в виде распахнувшего свои объятия фантома и переступить черту…
Импульсный выстрел. Парня подбросило от удара в спину.
Парализованное на время тело Лекса рухнуло у ног онемевшего со страха мистера Тиггинса.
- Я заберу его, – вежливым голосом обратилась она к остолбеневшему Тиггинсу - если не возражаете.
Тиггинс нервно дернул головой, что могло означать его полное согласие с великодушным предложением леди, и в следующий момент бухнулся в обморок рядом с Лексом.
****
Юра несколько дней не решался войти в комнату, откуда доносилось бормотание Лекса. Мальчик прекрасно знал, что увидит там и никак не находил в себе сил. По словам Софи у парня был шанс поправиться, не лишившись рассудка, но по ее изможденному виду, Юра прекрасно осознавал, всю глубину ситуации. Лексу требовалось лечение, но в «Мечте» из него сделают подопытную крысу, а в больнице усыпят, чтобы не мучился. Оставалось ждать. Время могло оказаться единственной надеждой или неумолимым убийцей. Ждать. Юра ненавидел это состояние. Когда никак не можешь повлиять на неизвестное будущее и начинаешь все больше сомневаться в себе и смысле всего окружения, позволяя пагубным мыслям и страху просачиваться в сердце. Ждать. И ненавидеть ожидание.
Все повторялось для мальчика. Все. Словно наступил день, когда убитые чудовища восстали из мертвых, чтобы завершить свое кровавое предназначение. Как? Как он тогда остался жив в схватке с ними? Как смог расти в здравом рассудке? Ведь много лет назад маленький мальчик оказался лицом к лицу с чудовищами, пожиравшими его любимых родных. Годы жизни похожие на фильм ужасов. Теперь Юре казалось, чудовища специально пощадили его тогда, чтобы однажды вернуться…
****
Эдди вошел на кухню и застал Соню механически мешающей ложкой уже давно остывший чай. Он прекрасно понимал, что только присутствие Юры не позволяло ей разрыдаться и впасть в отчаяние. Ради мальчика она храбрилась, но все чаще прятала глаза, чтобы никто не заметил творившегося у нее внутри кошмара. Она не хотела быть сильной ни раньше, когда началась рушиться семья брата, и потом когда кто-то сказал, что она должна положить жизнь на алтарь для спасения других, она тоже не стремилась на звание «Мисс каменное сердце». Просто обстоятельства по чьему-то злому умыслу складывались так, что Соня оставалась последней баррикадой надежды и если отступит она, то остальные капитулируют без боя.
- Как ты? – он осторожно коснулся плеча, и Соня вздрогнула.
Узнав Эдди, в ее глазах вспыхнуло желание прижаться к нему и переложить на его сильные мужские плечи непосильный груз ответственности. Он справиться лучше нее. Он сильный. Эдди все расставит на свои места, а она пока спрячется от всего мира где-нибудь в темном уголке и переждет полосу невзгод. Эдди всегда рядом, но… ее взгляд внезапно потух, и Соня лишь сжала его руку.
- Ты его видел?
- Хреново выглядит, – сделал вывод Эдди, после визита пребывающего в бреду Лекса. – Его полечить надо, а то сдохнет. Как тогда говорить Службе безопасности о трупе на твоей постели?
- Прекрати, – его «черный» юмор частенько спасал тревожную ситуацию. Только в этот раз Соня не хотела слушать о том, что боялась произнести в слух и тем самым разбить призрачную надежду. Только бы не навлечь беды. Ей казалась, что она перепробовала бы даже заклинания вплоть до самой черной магии лишь бы отогнать злой рок. Он словно тень неразделимо следовал за ней по пятам через всю жизнь, ревностно охраняя Соню от счастья.
- Прости. Ты выполнила все по инструкции? – намекнул он на методы лечения, переданные Прометеем. – Папка сварил очередное зелье. Ничего не сказал кроме: «Попробуй, посмотрим». Я вколол внутривенно. Надо подождать.
- Ничего не изменилось за три дня.
- Ну, это тоже хорошо. По крайней мере, он не умер. Может мне его забрать?
- Нет. «Мечта» должна знать, где он, – неожиданно Соня уткнулась головой в плечо Эдди и была благодарна за то, что он преданно спрятал ее в своих объятьях. – Я больше не знаю, что мне делать. Перепробовала все методы и советы. На какое-то время он затихает, но потом вновь начинает метаться в бреду. Его организм на пределе и неизвестно как он функционирует до сих пор. Мне кажется, что вот-вот и Лекс уйдет от меня, но его что-то удерживает в самый последний момент.
- У него есть ради чего жить и бороться, – как-то непроизвольно вырвалось у Эдди.
- Только не говори, что это я. - Соня подозрительно взглянула на друга. Конечно, ей хотелось услышать, что Лекс пытается выжить ради нее, но это пугало ее еще больше.
- Это не ты, – спокойно заверил Эдди, нежно убирая ее локоны за уши. – Иначе я свернул бы ему шею.
На ее лице появилась улыбка полная печали.
- Спасибо.
- Пожалуйста, – вежливо отозвался Эдди.
Их взгляды встретились…
- Лекс умрет? – в дверях стоял Юра. Мальчику стоило невероятных усилий заговорить об этом. – Эдди ответь мне честно. Софи никогда не признается. Скажи ты, Лекс умрет?
- Юра… - испугалась Соня за состояние мальчика. За время болезни Лекса он всячески пытался делать вид, что крайне равнодушен к происходящему и вдруг поддался панике.
- Я хочу, чтобы ответил Эдди. – почти дрогнувшим голосом настоял Юра.
- Соня, иди, займись пока чем-нибудь, а мы поговорим по-мужски.
- Но…
- Иди, – Эдди подождал пока Соня выйдет из кухни, чтобы придать своим словам в глазах мальчика больший смысл. Он очень уважал Юру за его самостоятельность и почти взрослые взгляды на жизнь, но в первую очередь он оставался ребенком и противостоять страхам Юра мог только как ребенок. Конечно, Соня была для него хорошей матерью, но подрастающему мальчику все больше требовалась твердость мужчины. – Присядь.
Роль отца для Эдди при любых обстоятельствах была очень ответственной и за неимением своих детей представлялась еще более сложной. Он прекрасно понимал, что от того, как и что скажет сейчас, зависели: во-первых, доверие мальчика к нему, а во-вторых, уверенность в его дальнейшей жизни. Юра убежден, что Соня готова даже изменить ход времени лишь бы уберечь его от неприятностей и излишних волнений, а вот от Эдди требовалось понимание и помощь от опеки Сони.
- Ты не соврешь? – Юра присел рядом и как-то даже по взрослому посмотрел на Эдди. – Не надо мне врать. Я знаю, что произойдет, просто хочу услышать со стороны.
- Мне не зачем тебе лгать. Ведь все было хорошо, пока нас было трое. Мы с тобой уже говорили, что мне нравиться твоя тетя, поэтому Лекс для меня нежелательная конкуренция. Благодаря этому я не на его стороне.
- Ты ревнуешь?
- Думаешь, есть основания?
- Она глупо улыбалась после свидания с ним. – Юра добавил, – все время и без видимой причины.
- Это плохо, – для Эдди новость о свидании Сони с Лексом действительно оказалась неожиданной и весьма неблагоприятной. Раз она умолчала, значит, не хотела расстраивать его, а из этого следует предположить, что Соне нравилось общаться с парнем. – Мне следует знать что-то еще?
- Ты его кровь проверял? – задал наводящий вопрос мальчик, стараясь не раскрывать своих тайн.
- Что ж, пожалуй, мне пора подумать, как избавиться от него.
- Ты хочешь, чтобы Лекс умер?
- Дело в том, что я не могу тебе однозначно сказать, будет ли Лекс жить или нет. Давай, я расскажу в каком он состоянии, и что было предпринято для его выздоровления. Объективно все плюсы и минусы. Потом ты сам сделаешь выводы относительно его шансов.
Мальчик подумал над предложением и согласился.
****
Прошло еще несколько мучительных нескончаемых дней, наполненных тревогой от неизвестности и страхом от собственной беспомощности. Ждать и ненавидеть ожидание. Это становилось образом жизни. Соня постепенно превращалась в бессловесную тень, и на работе Лоле все чаще приходилось прятать напарницу под стойкой, чтобы ее отрешенный вид не настораживал посетителей. Конечно, она ничего не объяснила, и Лола деликатно не внедрялась в расспросы. Не требовалось особого ума, чтобы догадаться, что всему виной черноглазый парнишка с ямочками на щечках, поэтому Лола просто была рядом, готовая помочь в любую минуту. Терпеливо и внимательно поддерживая подругу. Да и едва ли у Сони нашлись бы слова, чтобы объяснить Лоле разгром ее чувств. Какие могут подобраться слова, чтобы точно охарактеризовать еще недавнее счастье, призрачные надежды, которые в следующий момент могли умереть. Лекс внезапно ворвался в ее жизнь, но так точно в нее вписался, словно жизнь Сони подошла к логическому и неизбежному появлению парня. Как если бы одна страница романа была дочитана до конца, и следовало перевернуть ее, чтобы узнать историю следующей. А на следующее как раз и оказался Лекс. Хотя если бы у Сони спросили сейчас влюблена ли она в этого самоуверенного нагловатого парня, то она бы не задумываясь, ответила, что нет. Нет! Это не любовь. Не страсть и не романтика. Он просто неприметно открыл ее сердце и занял там кусочек. Теперь частичка ее сердца то металась в бреду, то затихала от боли, и медленно умирала. А Соне предстояло просто продолжать жить в ожидании смерти. Говорить с людьми, которых она не понимала и не знала. Улыбаться на шутки, которые ей казались тупыми и нелепыми. Работать, не сбавляя темпа, когда весь окружающий мир хотелось стереть с лица Земли ядерным взрывом, потому что он по-прежнему продолжает жить, а Лекс умирает сейчас в ее доме. В ее комнате. На ее постели. Он обречен на мучения, чтобы весь мир продолжал радоваться и тешиться своими иллюзиями. Чтобы эти гнусные уроды продолжали играть в войнушку и делать деньги, чтобы стать еще уродливее.
*****
Уже дойдя до кровати с Лексом, Толстый заметил, что Юра остался стоять за порогом.
- Что? – не понял он внезапного порыва то ли трусости, то ли неуверенности.
- Я … не хочу подходить, – ему было стыдно признаться в слабости другу, который всегда считал Юру хулиганистым парнишкой, от которого страдала вся школа. – Моя мама так же болела.
- Ты боишься? – сник Толстый. - Либо мы сделаем это, либо я уйду. Я его уже убивал раз. Еще раз в одиночку я не решусь. – К тому же вся идея по спасению Лекса ему совсем не нравилась. Они рисковали не только жизнью человека, но и собственным будущим, потому что «Мечта» рано или поздно узнавала все скрытые от нее тайны. Глядя на Юру Толстый неуверенно предложил: - Все бояться, хочешь, чтобы мы тоже сидели и боялись?
Колебавшись, Юра все же перешагнул за порог и решительно подошел к Толстому. Он сам задумал предпринять крайне опасное мероприятие, и сам уговорил друга осуществить попытку разгрузки имплантанта Лекса варварскими методами, теперь его страх можно было отнести к детской трусости. Как говориться заварил кашу, теперь расхлебывай. Бежать и отступать уже трусливо и смешно. Конечно, если Соня узнает – будет конец света, но ведь Лекс все равно умирает, почему бы ни испробовать все возможные и невозможные варианты. Станет лучше хорошо, нет, так что ж все равно смерть, по крайней мере, они будут знать, что пытались помочь.
- Давай сделаем это.
- Вероятно, он почувствует боль. – Толстый поставил на прикроватной тумбочке самодельный приборчик с дистанционной вилкой для имплантанта. – Принцип таков. Втыкаем вилку в розетку на голове. Включаем модификатор. Теоретически откроется программа идентичная Игре. Имплантант вступит во взаимодействие с ней. Потом принцип пылесоса. В программу модификатора как в воронку стечет весь хаотичный избыток информации и энергии имплантанта, который на данный момент отторгается мозгом, – последние слова Толстый произнес менее уверенно. Изменения в имплантанте могли повлечь непредсказуемые последствия, к тому же он никогда раньше не прибегал к практическим методам в данной области. – Юра, что если мы повредим жесткий стержень памяти имплантанта? Починить его уже не получиться. Парень очень болезненно помрет от разложения звена.
- Болезненно?
- Очень болезненно. – Толстый даже не хотел думать над теми мучениями, которые предстояло перенести человеку, когда токсин начнет разжижать внутренние органы. Сейчас методами Прометея концентрацию удавалось держать на предельно допустимом уровне, но вмешательство принесет уже необратимые результаты.
Немного подумав, Юра пришел к очевидному выводу:
- Пить чай тоже опасно. Можно захлебнуться.
- Может…
- Если у тебя есть что предложить, то я могу выслушать.
Толстый серьезно подходил ко всей ответственности и риску, но Юра прав. Просто так ждать и смотреть, как парень загибается, выглядело слишком жестоко. Как потом простить себя за то, что был шанс, но из-за собственной трусости не использован. Толстого бы загрызла совесть. В случае неудачи им обоим грозило наказание и законодательство померкло бы на фоне того, что непременно устроит тетя Софи. Риск был велик не только для Лекса, но и для них. Так или иначе, мальчики переглянулись и приступили к эксперименту. Роль Юры составляла в самом неприятном. Воткнуть длинную иглу в голову Лекса.
- Прости, – мальчик осторожно отвернул голову парня, и окончательно отбросив сомнения, воткнул вилку.
Толстый решительно повернул тумблер, и тело парня изогнулось от напряжения и боли. На мониторчике начала заполняться полоса считывания данных. Лекса ломало в судорогах, он кричал и рычал от боли. Казалось, еще секунда и конечности поломаются в суставах, полопаются мышцы, кожа не в состоянии сдержать напряжения порвется, выплескивая сдавленные в кашу внутренности. Мальчики испуганно отшагнули, держась друг за друга, как за последнее спасение от творившегося безумия. За те несколько минут растянувшихся в целую вечность страха и настоящего ада для Лекса они уже тысячи раз пожалели о содеянном. Самое жуткое представление в их жизни независимо от результата для Лекса теперь будет преследовать их во снах всю оставшуюся жизнь. Внезапно парень обмяк.
Считывание было прервано где-то на середине, вот только мальчики, перепугавшись, казалось, даже забыли дышать. Они так и продолжали стоять, словно два каменных изваяния, глядя на внезапно обмякшее тело.
- Следует увеличить объем пустого блока, – напомнила Мама. В сложившейся ситуации она оказалась единственным трезво мыслящим существом, отдающим отчет своим действиям и невосприимчивой к панике и прочим эмоциям, которые в данный момент затормозили все мыслительные процессы мальчиков. Проанализировав данные, она не остановила их, только потому, что считала 45% благополучного исхода после эксперимента очень весомой вероятностью, учитывая, что все проделанное ранее с Лексом относила только к скромной 30% отметке. Поэтому она добровольно вступила в сговор. Мальчики ее не услышали и пришлось повысить уровень громкости. – Эй!
Мальчики вскрикнули со страху и едва не убежали прочь.
- Следует увеличить объем пустого блока. Завершите процесс в течение трех минут, иначе звено начнет разрушаться.
- Т-толстый – Юра подтолкнул его ближе к модификатору – у-уу- увеличь.
- Почему я?
- Ну не я же.
Лекс лежал на самом краю с широко распахнутыми охровыми глазами, сторонясь его, мальчик осторожно подкрался к прибору и дрожащей рукой отдал дополнительную команду. Одного пустого блока оказалось не достаточно, но мальчик предусмотрел этот вариант. В модификаторе подключился следующий диск. Парень вновь забился в судорогах, а полоса наполняемости продолжила подниматься. Для мальчиков еще несколько секунд пребывания в аду. Толстый уже на удачу скрестил пальцы. Щелчок. Процесс закончен. Лекс замер.
- Он нас видит? – прошептал Толстый, опасаясь, что парень сейчас вскочит в горячке и открутит ему голову за причиненные мучения. Его очень беспокоили неприятные глаза Лекса, которые казалось, выжидающе наблюдают за маленькими убийцами, чтобы потом с наслаждением предаться сладкой мести.
- Не думаю.
- Тогда почему он не дергается?
- Мертвый, наверное. Судя по тому, что я видел, у него должны все мозги разжижиться. Тело сильное, оно может прожить какое-то время, но мозгам конец настал. – Юра понял, что тоже шепчет. Это показалось уже смешным, и он усмехнулся, толкая бледного друга, – мы его опять убили Толстый.
Его совсем не устраивала смешливость Юры. Он скривился.
- Это была твоя идея.
- Идея моя. Прибор собрал ты. Нас посадят за преднамеренное убийство человека.
- Твоя тетка нас убьет раньше. Вытаскивай вилку.
Отступать было некуда и Юре пришлось вытащить иглу. Никаких реакций не последовало. Лекс продолжал лежать мертвым телом.
- Что теперь?
- Подождем, пока организм адаптируется.
Немного расхрабрившись, Юра наклонился над Лексом присматриваясь к остекленевшим глазам. Поводил рукой, прислушался к дыханию, зажал нос парню и досчитал до десяти. Никаких признаков жизни.
- Толстый он мертв.
- Может вызвать медиков? – предложил Толстый, опасаясь, что парень действительно не перенес эксперимента.
- Мама ты фиксируешь его жизненные функции?
- Лекс в коме. Предполагаю, что последующее несколько часов предопределят окончательный результат.
- Что ж – Юра уверенно отошел и повторил решение друга, - подождем, пока организм адаптируется.
****
В кабинете Вонга Соня долго смотрела, как сменяют друг друга гримасы на его лице директора. «Наверное, он сердиться?» - почему-то пришла к этой банальной мысли она, хотя пребывала в крайне безразличном состоянии. Вонг что-то ей хотел втолковать, что-то очень важное и очень серьезное, но Соня лишь периодически останавливала взгляд на его родинке на левой скуле. Вообще она выглядела вполне нормально, и Соня никогда не придавал ей особого значения. Родинка просто пустяковый недостаток по сравнению с достоинствами этого человека. Вот только в этот раз ее очень раздражали несколько длинных волосков растущих на темном кружке. На чисто выбритом лице они безобразно торчали во все стороны как протест всему человечеству. Соня словно слышала их смех над остальными собратьями, которых сбривали каждый день. Они издевались. Пользовались тем, что растут на родинке, дающей им превосходство. Но на их месте могли бы вырасти другие волоски, быть может, более достойные, чем эти. Никто не давал им права гордиться тем, что они просто родились на родинке. Они ведь ничем не отличаются от других.
Соня так углубилась в философию существования нескольких волосков, что абсолютно отвлеклась от происходящей действительности, пока не увидела перед своими глазами лицо Вонга крупной картиной вытеснившей весь интерьер кабинета. «Да, он сердиться» - грустно подумала она.
- Земля вызывает Соню. Как слышите? – с расстановкой проговорил директор, понимая, что ни одно его слово за последние полчаса не остановилось в районе ее ушей.
- Что простите? – произнесла Соня второе предложение после «Здравствуйте мистер Вонг».
- Как слышите меня?
- Хорошо.
- Точно?
- Я хорошо вас слышу.
- А мне так не кажется, – он выпрямился, от чего Соня почувствовала себя придавленной его суровой черной аурой.
- Простите, – тихонечко произнесла Соня, искренне сожалея, что ее состояние оскорбило человека, который всегда старался понять ее положение. Вонг придерживался строгих и жестких принципов, но никогда не бросал в беде своих подчиненных, а она сегодня так хамски проигнорировала все его слова.
«Простите. Простите. Я больше так не буду себя вести, – хотелось залепетать в свое оправдание. - В следующий раз я все буду слушать. Все до единого слова. Все вплоть до каждого жеста. Только в следующий раз…обещаю».
- Что с тобой происходит? – Вонг придвинул стул и присел рядом с Соней, чтобы придать разговору человеческий характер. Отказаться от формы директор – подчиненный и поговорить как старший друг и друг в беде. – На тебя поступают жалобы. Что-то случилось с Юрой?
- Нет.
- Соня, – он взял ее за руку - Скажи, я могу помочь в решении твоей проблемы?
- Нет.
- Может тебе взять на пару дней выходной?
- Спасибо. – Соня ему грустно улыбнулась, тронутая до глубины души столь внезапным человеческим лицом Вонга.
Интересно сколько «Мечта» платит ему за информацию? Кто же ты мистер Вонг? – спросила она немым вопросом, ища ответ в его восточных глазах. – Кто? Хозяин, думающий как повысить производительность Центра за счет своих рабов? Тогда к чему столь сердечное стремление облегчить ей жизнь? Сочувствие? Или желание получить нечто взамен? Вонг хороший человек. Жесткий директор. Такую колоритную личность «Мечта» не оставит без присмотра. В их мире все имеет цену. И Вонг тоже сопоставим с новенькими хрустящими банкнотами. Разница между ним и остальными смертными только в месте, на котором он растет.
«Какая же я сволочь, - упрекнула себя Соня за свою подозрительность. – Почему хорошие люди обязаны быть шпионами «Мечты»? Ведь в мире столько дерьма, пусть Вонг останется просто стойким оловянным солдатиком. Так хочется в это верить, даже не смотря на то, что он один из тех волосков, что родился на родинке. Кого-то он раздражает, кто-то к нему безразличен, но он всегда остается другим».
****
Соня долго бродила по городу, прежде чем вернуться домой.
- Сообщение. Будешь отвечать? – спросила Мама.
- Нет. – Соня сползла по стене на пол, не желая больше предпринимать никаких действий. Доставить тело за порог квартиры. Это все, что было заложено в автопилоте, который старательно сворачивал ее дорогу в сторону дома. Теперь задача была выполнена и Соня осталась сидеть на полу. Ни о чем не думая. Ничего не желая. Без эмоций. Без чувств. Наполненная только непроницаемой пустотой.
- Юра ушел к Толстому, – в отличие от хозяйки у Мамы были обязательства, которые следовало выполнять. – Его возвращение ожидается в течение следующих тридцати минут. Я разогрею еду и чай. Через десять минут истечет срок действия последней инъекции Лекса и следует повторить ее еще раз. Рекомендую…
- Ты можешь сказать: «Здравствуй Соня. Я рада видеть тебя дома. Я ждала твоего появления».
- Здравствуй Соня. Я рада видеть тебя дома. Я ждала твоего появления, – повторила она. – Тебе это дало достаточный стимул, чтобы поднять свой зад? Или ты дальше продолжишь придаваться унынию и самосожжению?
- Мама?
- Хочешь умереть? Умри. Хочешь плакать? Плачь. Хочешь сломаться? Ломайся. Хочешь помощи? Будь слабой. Хочешь сострадания? Будь сильной. Хочешь жить? Живи. Хочешь счастья? Борись.
- А если ничего не хочу? Ничего. Закроюсь в своем платяном шкафу, и буду сидеть там. Мне все равно, что будет происходить за шкафом, я уже не буду в этом участвовать. Я больше ничего не хочу. Не хочу работать. Не хочу быть причастной к Бункеру. Не хочу никого видеть. Не хочу жить в этой нищей квартире. Не хочу слышать твой голос. Я устала от этой жизни. Это не моя жизнь, Мама. Это не я.
- Ты просто устала, – сделала логический вывод Мама.
- Да. Я очень устала, – призналась сама себе Соня. Она так боялась произнести подобное в слух, но оказалось это не так уж страшно. Все рано или поздно устают под давлением тех или иных причин. Она просто человек. Обычный человеческий человек, которому не чуждо все человеческое. Не машина, не робот. Просто человек. – Я хотела бы стать маленькой девочкой, чтобы беззаботно жить и не задумываться над жизнью.
- Это не решение проблемы. Это бегство от проблемы. Тебе кажется, что не хватит сил преодолеть испытание, это страх. Побори свой страх, и ты все увидишь.
- Что увижу? – безразлично переспросила Соня, не задумываясь над философией логического разума машины.
- Иногда надо просто идти вперед, принимая все на своем пути. Твой реальный единственный враг – страх. Чем дольше ты боишься, тем сильнее твой страх.
- Побороть страх? Что ж обязательно набью ему морду.
- Лексу следует повторить инъекцию, – вновь напомнила Мама. В этот раз Соня вяло, стянув с ног ботинки, нашла в себе силы перетащить тело в комнату.
Едва преступив порог, Соня замерла. Она лихорадочно начала искать отличие между тем, что она видит и реальностью. Что если это вновь видение? Злые игры разума. Как ей избавиться от них? Может это и есть реальность? Тогда она оказалась совершенно не готовой к ней. Мысли спутались непонятным клубком, что-то терялось, что-то нелепое появлялось в памяти. В доли секунды сменилось множество противоречивых эмоций. Хотелось закричать, но лишь зажала рот ладонью, боясь спугнуть призрачную надежду. Соне пришлось взяться за дверной косяк, чтобы устоять на предательски обмякших ногах.
На кровати сидел Лекс. Он пребывал в полной растерянности, словно только что родился на свет и никак не мог подобрать ответы на множество вопросов начинающихся с детского «почему». Почему это такое, почему именно здесь, почему и отчего…конечно он узнавал предметы, которые видел, и даже был уверен, что знает много ответов, вот только не мог их сформулировать. При попытках вдуматься в голове отзывалась только пустота. Босые ноги неуверенно опробовали пол и лишь боязливо поежились, соприкоснувшись с холодным гладким покрытием. Это тоже было странным ощущением. Знакомым и далеким одновременно.
- Лекс – осторожно позвала Соня – ты уже проснулся?
Парень вздрогнул и поднял голову. На заросшем щетиной лице на нее смотрели болезненные желтоватые глаза. Пустой ничего не понимающий взгляд скользнул по тревожной Соне и устремился дальше, открывая для себя мир комнаты.
- Лекс – она подошла к нему. Соня взяла в ладони его голову и заставила посмотреть на себя.– Поговори со мной.
Соня едва держала себя в руках. Еще секунда и в следующее мгновение она могла сорваться, не выдержав очередной утраты. Сколько еще ей придется хоронить близких сердцу людей. Мама учила идти и преодолевать препятствия, но почему-то конечная цель теряла свое значение при таких жертвах. Соня не была готова принести Лекса в жертву. Только не его. Не сейчас.
В дверях появился Юра. Он выжидающе замер. По его мнению, Лексу следовало умереть, чтобы не жить идиотом. Сейчас парень как раз выглядел дебилом.
- Ты помнишь меня? Лекс помнишь, как меня зовут? - по ее щекам непроизвольно покатились слезы. Соня не хотела плакать, но ничего не могла сделать. Они предательски катились и катились, прокладывали дорожки по щекам. Ее сердце плакало. - Лекс поговори со мной. Прошу.
Как оказалось, больше всего Соня боялась не того, что парень мог умереть, не приходя в сознание, а того, что он очнется другим. Одним из тех, кого подобно животным сотнями усыпляли еще в самом начале экспериментов по вживлению звена. В подобных случаях, когда мозг страдал из-за перегрузки, имплантат брал на себя ответственность по восстановлению поврежденных клеток и перекраивал человека в зомби. Конечно, Прометей далеко ушел от этого примитивного времени, но спрогнозировать точное поведение имплантата не ручался.
Лекс коснулся ее щеки и нежно стер капельку слезы. Не хорошо когда такие глазки плачут.
- Смотри, льдинки начали таить, – прошептал парень.
- Лекс.
Соня крепко обняла парня. Живой! Он живой! Ее забавный мальчишка с Луны оказался сильнее последствий Игры. Неподвластен коварству Программы. Несколько дней борьбы за право жить и он одержал победу. Теперь уже не было сомнений, что Лекс не лишился рассудка и даже не потерял память.
- Ты так нас напугал. Дурачок, как же ты нас напугал. Разве так можно издеваться над друзьями. Разве можно…
В какой-то момент Юре тоже захотелось подбежать и обнять парня. Лекс смог преодолеть то, что сломало его мать. Сломало сотни и тысячи жизней. Прижаться к живому человеку. Мальчик бы непременно позволил своей радости вырваться наружу и разрешил чувствам наполнить его долгожданным счастьем. Забыться в радости и немного сойти с ума, ощутив легкость после избавления от нескончаемых дней ожидания, но это был Лекс. Человек, посягнувший на их благополучие. Вероятно, сейчас они спасли жизнь врагу, цель которого уничтожить их семью.
Еще не известно будет ли этот факт принят во внимание в дальнейшем. Информация ценилась дороже человеческих жизней. Это одна из сторон закона «Мечты». Сейчас трудно было сказать, что именно помогло Лексу вернуться к жизни. Снадобья Прометея, или безрассудный эксперимент мальчиков, но он был жив и в относительном порядке. Это главное. Демоны прошлого Юры отступили за грань прошедшего, и данное обстоятельство было для мальчика его собственной победой, которой он позволил себе порадоваться. Это месть за родителей. Юра отнял у смерти жизнь и дал себе обещание не останавливаться. Вот только жаль, что мама умерла, а Лекс остался жив. Она была гораздо лучше него и достойнее права на жизнь.
- Юра…- Лекс жестом подозвал мальчика, желая обнять мальца. Именно сейчас был подходящий момент провозгласить перемирие в их тайном противостоянии, но мальчик развернулся и ушел с вою комнату. Все чем мог ответить Юра, так это дать Лексу время доказать свою искренность в поступках. Как всегда только время могло стать лучшим судьей по примирению и раскрытию тайн. Поэтому Юра отстранился от поспешных выводов, передав всю власть времени. – Рад, что не многое изменилось без моего отсутствия.
- Он очень переживал. Мы все очень испугались за твое состояние. Как ты себя чувствуешь?
- Очень хочу есть.
Соня улыбнулась и вновь обняла парня.
****
Заметив очевидную перемену в поведении Сони, Лола не удержала свое любопытство:
- Мир снова приобрел краски?
Лицо Сони осветилось нежной улыбкой, и она прошептала: «Да». Да! Да! Да! Этот убогий мир озарился красками. Серое гнетущее небо затянутое низкими свинцовыми тучами выглядело как-то по-особенному и если присмотреться, то непременно можно было разглядеть спускающиеся из самого рая золотистые солнечные лучи. Они касались монолитных и безвкусных небоскребов, желая превратить их в разноцветные искрящиеся стекляшки. Вереницы нескончаемых машин, отравляющих воздух в ядовитую смесь, смотрелись фонариками на гирляндах украшающих город, словно в Рождественскую ночь. Безобразные толпы людей радовали взгляд своей бурлящей жизненной энергией. Даже посетители Центра казались Соне родными людьми, которых она была готова выслушивать часами, делить их горе и радость. Бесплатно угощать выпивкой всех, кто просто улыбался ей в ответ. Ей хотелось кричать: «Да»! Весь этот потерянный ненавистный Соне мир как-то разом приобрел смысл и значение в истории и времени. Как-то разом захотелось жить в нем и принимать участие в его жизни.
Лола подняла стаканчик сока за распутную девку Удачу, которая наконец-то вернулась домой, и Соня с удовольствием поддержала тост. Пусть девчонка Удача больше не соблазняется чужими дарами.
****
Эдди положил на стол модификатор Толстого. Чудо детской гениальности и дерзости современной экспериментальной науки. Науки сумасшедших и одержимых. Вероятно, сочетать не сочетаемое и вообще, дерзнуть на воплощение призрачных фантазий из фантастических фильмов, было подвластно только детскому уму. Не искаженному многолетним университетским образованием и годами погонь за повторением когда-то достигнутого и желанием превзойти гениальность потомков.
- Что это? – спросил Прометей, скользнув поверх очков по нагромождению сплошных недоразумений.
- Ты не знаешь?
- А должен знать? – он вновь склонился над дохленьким растением. Его безмолвный любимец никак не желал расти в чистой обогащенной почве из-за генетических мутаций, произошедших после загрязнения окружающей среды.
- Его собрал школьник. Я не совсем понял, из чего он состоит, но работает довольно интересно. – Эдди продемонстрировал вилку, напрочь лишенную элементарных правил безопасности – Вот эта штука втыкается в голову. Программа прибора входит в область памяти имплантата, считывает все отторгаемые данные. Мозг распределяет остаточное напряжение и человек возвещается с того света. Все счастливы.
Прометей долго смотрел на Эдди, подозревая у парня временное помутнение здравого смысла, а потом еще раз взглянул на барахло, что он притащил откуда-то со свалки. За последнее время ему приходилось выслушивать массу самых бредовых способов по спасению Лекса, но Эдди, похоже, не даром хмуро молчал все это время. Он превзошел всех даже самого себя.
- Зачем ты у ребенка игрушку отнял?
- Как это? – не совсем понял своей вины Эдди. Все было сделано строго по правилам. Без свидетелей. Мама Сони проинформировала его о проведенном мальчиками эксперименте и необходимости уничтожить малейшие следы, чтобы не навлечь ищеек «Мечты» на семью Толстого. Мальчики сами никогда не признаются, а доказать их причастность без улик будет уже не возможно. – Меня никто не видел.
- Эдди, откуда у тебя это недоразумение? – терпеливо перефразировал вопрос Прометей.
- Это прибор Толстого. Мальчишки разгрузили голову Лекса.
- Невозможно разгрузить голову Лекса. Даже я этого не могу сделать. Имея все свое оборудование, мне дано только усиливать иммунитет, обезболивать и пытаться растворить токсин имплантата. Эдди, я человек, который участвовал в разработке звена.
- А мальчишки смогли, – Эдди ни сколько не хотел принижать его возможности, но факт оставался фактом. Два мальчика дилетанта обошли все его ученые степени. Он положил перед шокированным Прометеем диск с записью Мамы. – Я уже видел Лекса. Он полностью контролирует свои действия и слова.
- Вот этим самодельным приспособлением мальчик еще не получивший начальное образование? Эдди!? Это на уровне энергий, машины и программы с этим не справятся, не причинив серьезного вреда.
- Они справились. Друг Юры. Толстый. Он не просто мальчик. Он гениальный мальчик. Если бы ты видел его комнату. Наша техкобина померкла на ее фоне.
- Он сам это придумал? – Прометей оставил растение, увлеченный новой задачей. Это был вызов всей его жизни, его работе. Он вдруг ощутил себя стариком, которого перепрыгнул мальчишка.
- В одном фантастическом фильме есть такой приборчик. Сам смотрел. Хороший фильм.
- Если все действительно так, то мальчик в большой опасности. «Мечта» может его забрать в детский лагерь, и человечество потеряет шанс на спасение. Я не хочу, чтобы этот мальчик стал моим врагом. Пока его изобретения спасают жизнь, но при других обстоятельствах и предложениях они могут уничтожить мир. Сколько ему лет?
- Ровесник Юры.
- Пусть Люся поставит его на учет. Стоит присмотреть за ним. – он махнул в сторону двери, желая остаться наедине с новым собеседником, которого очень натерпелось изучить. Прекрасно понимая одержимость Прометея, Эдди пошел заниматься вопросами безопасности Толстого.
****
Юра помог Соне донести пакеты с покупками до кухни. Давно тетка так не тратилась на всевозможную еду, которую они не могли себе позволить даже по праздникам. Мальчик прекрасно понимал подъем ее настроения в последнее время, вот только разоряться по пустякам все же не стоило. Если у них появились свободные деньги, то он непременно нашел бы им более нужное применение. Большинство приборов в доме уже отработали свой срок службы, и хотя бы в целях человеческой безопасности стоило заняться ремонтом.
- Зачем столько еды? – все же поинтересовался Юра, хотя и знал предполагаемый ответ. Лекс. Этот тип не только набивался в ухажеры Софи, так еще грозился стать причиной их разорения. Одни неприятности и убытки от него.
Конечно, Юра хотел, чтобы жизнь Софи как-то устроилась в личном плане, но Лекс не в состоянии сделать ее счастливой. Сколько они знакомы? А сколько проблем! Одни сплошные переживания. Только болезнь Лекса измотала всех до предела, чтобы возместить все это парню стоило хотя бы устроить еще один романтический ужин.
«Надо было избавиться от него в самом начале» - тоскливо подумал Юра над своей ошибкой.
- Я хочу устроить ужин. – Она задорно взлохматила отросшую черную шевелюру племянника. Роль мужчины семьи отложила на детском лице слишком серьезное выражение красивеньких глазок, но, несомненно, ее мальчик будет настоящим мужчиной. Надежным, сильным, способным принимать решения и нести за них ответственность. Ух, берегитесь девчонки! – Ты так быстро взрослеешь, – как-то даже печально выдохнула Соня.
- Тебе это не грозит, – проговорил он, складывая еду в холодильную камеру.
- У тебя есть подружка? – вдруг спросила Соня.
- Еще чего, – фыркнул Юра, подозрительно покосившись на тетку.
- Она должна быть самой лучшей. Учти, – она приподняла его голову за подбородок и призналась прямо в глаза мальчика, как если бы призналась самой себе – мы очень коварные существа. Ни твои глаза, ни уши, ни той разум не уберегут тебя от нашего коварства, если не будешь верен своему сердцу. Только сердце знает ответы, все видит и слышит. Никогда не обижай чужие сердца, и никогда не предавай свое.
- Софи – тревожно заговорил Юра, обеспокоенный ее внезапной искренностью, – я не встречаюсь с девчонками.
- Вот и умница, – она чмокнула племянника в лоб и быстренько собралась с мыслями. - Приму душ и приготовлю ужин. Я решила устроить маленький праздник. Как Лекс?
- Наверное, лучше.
- Что значит, наверное? – Соня растерянно остановилась в дверях.
- Лекс, он… – вместо Лекса почему-то подлецом ощущал себя Юра. Словно это он взбудоражил чувства Сони, растревожил надеждами и предательски без объяснений трусливо сбежал. Не сказав: «спасибо» за спасенную жизнь, не сказав: «прощай», зажженному огню в глазах. Не спросив: «прости» у чужого сердца. - Он ушел утром, - это оказались самыми жестокими и непосильными словами, которые когда-либо приходилось произносить мальчику.
- Куда?
- Проснулся, оделся, посмотрел на меня очень странно, словно прощения просил и ушел, ничего не сказав.
- Ничего не сказал? – ее голос дрогнул, и Соне стало стыдно за нелепую слабость. - Совсем?
- Совсем. Зря ты так хорохоришься, по-моему, он что-то скрывает. Лекс может оказаться не тем, каким ты его хочешь видеть. Я спрятал под корпусом его часов жучок Толстого. Лекс покинул Землю первым же рейсом на Луну. Мне жаль Софи, но он трусливо сбежал, – мальчик посмотрел на продукты. – Давай Эдди и Толстого пригласим на ужин. Они ведь даже не знакомы. Все равно еда пропадет.
- Да конечно, – проговорила она, соглашаясь, но уже никакого праздника не хотела.
Единственным желанием стало спрятаться где-нибудь в темном уголке, чтобы ее никто не беспокоил, пока она не справиться с нахлынувшей слабостью от обиды. Быть может, это был сон, который она придумала сама себе. Соня хотела обманутся, и вот теперь настало прозрение. Вероломное. Жестокое пробуждение ото сна. Оно больно полоснуло по сердцу, разливая что-то горячее и жгучее внутри.
- Что ж ужина не будет, – сделал вывод Юра. По всей видимости, Софи как обычно затеряется на несколько дней. Начнет пропадать в библиотеке, своей комнате, уходить рано утром и возвращаться, когда мальчик уже уснет. А о ее жизнедеятельности Юра будет узнавать по коротким сообщениям и рассказам Мамы.
Соня легла на кровать еще хранившей запах Лекса. Сжалась комочком, обнимая подушку. Она хотела плакать, но не было слез. Не было ничего кроме пустоты, вытесняющей распирающую грудь боль, жалость к себе, злость на весь мир и ненависть к самой себе. Да. Она ненавидела себя за то, что поверила, будто имеет право быть обычной любимой и счастливой женщиной. Создать семью, воспитывать детей. Как глупо и безрассудно! Она не может быть такой как все, потому что уже другая. Она мутант. Гибрид человека и генных технологий. Такие уроды не имеют право на счастье. На что она рассчитывала? На то, что Лекс останется с ней? С ней?! У этого мальчишки могут быть любые женщины. Ему даже делать ничего не придется, просто посмотреть и улыбнуться, а они передавят друг друга лишь бы оказаться рядом с ним. Тогда почему он выбрал ее? Она ведь так и не смогла его удержать. Потому что она не женщина…
«Нет! – воспротивилась Соня губительным мыслям, понимая, что это имплантат пытается завладеть ее волей. Сломить. Подчинить. Разочаровать ее в жизни, потерять смысл существования. Возненавидеть себя. Окончательно завладеть ее душой, чтобы вновь вернуться Игру. – Ты не получишь меня. Нет! Это ты во всем виноват! Только ты! Ты заставил меня влюбиться! Я ненавижу тебя! Ты просчитался. Это не сломает меня, это сделает сильнее. Теперь я знаю, чего ты хочешь».
****
Созерцая лунную поверхность через иллюминатор пассажирского модуля, Лекс все время думал о Соне. Он не мог простить себе бегство. Винил и терзался. Но каждый раз, когда уже сжимал телефон в руке, убеждал себя, что принял единственно верное решение. Так было лучше для обоих. Просто уйти. Незаметно. Молча. Просто исчезнуть из ее жизни и больше не причинять вреда. Конечно, это по-хамски, жестоко и Соня не достойна подобного отношения. Она не оставила его одного перед лицом неизбежной смерти. Она встала рядом и вытащила его. Его! Чужого человека, усложнившего ее размеренную жизнь. Не задумываясь над тем, спасает ли она друга или своего врага. Одна она давала ему шанс быть лучше, чем он есть на самом деле.
«Прости. Прости. Прости. – Разве можно нелепым словом исправить содеянное? Если бы Соня только знала, что Лекс не находил в себе сил увидеть как от его лживых слов небесные глаза превращаются в два кусочка льда. Что непосильной пыткой было чувствовать, как покрывается коркой льда нанесенная им рана на ее сердце. Он не находил ни слов ни решимости, чтобы глядя в глаза солгать, что она ему безразлична. Что им стоит продолжить свои жизни порознь. Лучше оставить все недосказанным. Быть может однажды именно эта недосказанность даст ему надежду заслужить право видеть взгляд Сони любящим. И в эти мгновения быть уверенным, что она думает о именно о нем. – Нет. Теперь она возненавидит меня. Да! Ненавидь меня. Ненавидь. Ненависть вернет тебя к прежней жизни. Ненависть сделает тебя сильнее. Ненавидь меня».
Вскоре Лекса полностью поглотили воспоминания о путешествии на Землю. В памяти возникли даже ранее незаметные моменты, чьи-то лица, машины, ароматные булочки одинокой соседки, вмятина на вазе Сони…ее глаза, веснушки…крошечны сексуальные веснушки.
Он остановился уже в доме, глядя на Рональда. Тот вальяжно расположился в кресле, рассматривая видео альбом. Лексу понадобилось какое-то время, чтобы понять каким образом в его доме на Луне оказался этот человек. Как посмел он вторгнуться в его личную жизнь? Осквернить своими грязными руками хранилище его воспоминаний. Лекс в оцепенении смотрел, как расползается довольная улыбка по лицу инструктора, и даже не сразу понял его слова. В нем вдруг зашевелился страх. Где-то внутри неприятно и мерзко зашевелился зародыш чудовища.
- Какого черта… - наконец-то совладав с собой, проговорил Лекс.
- Я рад тебя видеть. У тебя красивый дом. – Рональд кивнул на портрет на стене – Красивая мертвая жена.
- Зачем ты здесь?
- Ты был в гостях на моей планете, теперь я посетил твою планету.
Лекс осмотрел комнаты и Рональда забавлял его тревожный вид, рыщущего зверя растерявшего все самое ценное. Он метался из стороны в сторону, стараясь не прислушиваться к шепоту паники, но он неизбежно нарастал с каждым пройденным шагом, с каждой пустой комнатой. Паника и разрастающийся страх уже почти завладели Лексом, он понял, что семьи нет. Они не задержались в гостях и не переехали. Их нет. Дом был брошен в спешке. Взято самое ценное и необходимое.
- Что ты с ними сделал? – он едва сдерживал желание разбить его довольную физиономию. Бить и бить. Без пощады. Без жалости. Пока не услышит, что стало с его семьей. Где она?
- Ничего – он выдержал паузу - пока. Но все зависит от тебя. – он предупреждающе пригрозил пальцем. – Ты не можешь меня убить. Но я знаю, как сильно ты этого хочешь. Твоя кровь кипит. Разум меркнет. Пробуждается сила. Злость. Она пьянит. Обостряются инстинктивные чувства. Ты жаждешь крови. Насилия. – Рональд наслаждался свей властью. – Он хочет этого. Поддайся ему.
- Нет - Лекс был готов разорвать его на куски. Как он посмел прийти в его дом и устанавливать правила. Угрожать его семье? Шантажировать жизнями его близких! Но Рональд ошибся. Лекс на удивление быстро совладал с давлением имплантата. Он лишь забрал видео альбом и отошел в стону. - Я не отказывался от Игры. В законе не сказано, что игрок не имеет право навещать родных дома, где бы его дом ни находился.
- Я волновался, – ему понравилось перевоплощение Лекса. - Тебя забрала Соня, и я не имел права позаботиться о твоем здоровье. Потом ты вдруг улетаешь, и я подумал, что хорошо бы пообщаться на нейтральной территории. Узнать друг друга получше. Поговорить о жизни. О семье.
- Где моя семья?
- В безопасности. У нас были основания предполагать, что на тебя может оказываться давление со стороны так называемых «всевидящих» и устранили твое самое уязвимое место. Теперь тебя ничто не должно отвлекать от Игры. О них позаботятся наилучшим образом, пока опасность не минует.
- На меня никто не оказывает влияние. Что ты задумал? Шантажировать меня, угрожая убить родственников?
- Я забочусь исключительно о твоей безопасности. - Рональд улыбнулся. Он увидел все что хотел. Лексу удавалось контролировать пробуждение имплантата. Плюс – его здоровье в полном порядке, а минус – Лекс мог притворяться и затеять свою игру. Поэтому придется за ним лучше присматривать. – Ты их увидишь в ближайшее время.
- Где и когда?
- Я сообщу. – Он поднялся – Мы ведь не прощаемся.
Похлопав парня по плечу, Рональд покинул дом Лекса. Парень какое-то время стоял, прижимая видео альбом как последнюю частичку его семьи, а потом подкосившиеся ноги не выдержали и Лекс опустился на пол.
****
- Здорово ты ее прижал. – Юра задорно толкнул друга в бок. – Она так за тебя зацепилась, что весь урок чувствовала свой идиотизм, если не прицепиться к тебе. Ты был крут. Так ее сделать.
- Не начинай. Надо мной и так вся школа смеется из-за избытка веса, теперь еще и это...
Толстому совсем не хотелось возвращаться к уроку, который оказался самым долгим в его жизни. Новая учительница по технике и новейшей технологии, по всей видимости, то ли еще не преодолела барьер детства, то ли безнадежно страдала собственной дурью. Так или иначе, не успев представиться, она из двадцати учеников выделила Толстого и, рассчитывая, что парень самый отстающий и хулиганистый все время старалась на фоне его унижения показать остальным, что такое хорошо, а что такое плохо. Мальчик долго терпел, пока не рассказал ей о новейших технологиях больше, чем знала она сама, и забив ее в эмоциональный угол теперь уже на ее примере доказал безнадежность ее методов. Очередной позор Толстого превратился в его победу. Класс ликовал, и теперь по школе долго будет ходить очередная легенда.
Дорогу мальчикам преградил Вил со своими дружками, похожими больше на команду поддержки. Вила и его дружков боялись многие в школе. Они в большинстве случаев были бы старшеклассниками, если бы не плохая успеваемость, из-за которой их постоянно оставляли на второй год обучения. Пока директор школы надеялся отыскать в их отупевших головах остатки разума, ученики продолжали выживать под давлением бесконтрольной банды. Так называемая потенциально опасная группа промышляла хулиганством, мелкими кражами и реализацией очень многими запрещенными товарами, поэтому и находилась на учете в Службе безопасности и «Мечте».
- Я слышал…
- Странно как ты еще не оглох, – намекнул Юра на громкую музыку, вырывающуюся из наушников Вила. Он прекрасно понимал, что лучше всего промолчать и не ввязываться в конфликт с этими недоумками, но ничего не мог с собой поделать. Это всегда срабатывало помимо его воли, инстинктивно, словно защитный механизм. Юра нисколько не боялся, вот только было немного жать потраченного времени на битье и без того пустой головы.
Двое парней вышли вперед, намереваясь разобраться с нахаленком, смевшим раскрыть рот без разрешения. Вот только Юру это нисколько не напугало. Он всегда принимал любой вызов, не смотря даже на силу противника, мальчик был готов драться до смерти с любым.
- Твоя собачка кусается? – спросил один из них, намеренно затевая драку.
Толстый не успел удержать друга, как Юра уже сбил с ног старшеклассника. Вокруг дерущихся сразу же собралась группа школьников, болеющих за разные стороны. Подобно публики Колизея они кричали, захлебываясь адреналином и стонали, сострадая битве двух врагов. Это могло продолжаться до первого трупа, и Толстый попытался вмешаться, но Вил его остановил. Больно вцепившись в его руку, он отвел мальчика в сторону.
- Я слышал, ты изгнал ведьму из наших стен.
- Тебе то что? Испугался, что следующим будешь ты?
- Не стоит гордиться. Я все еще слежу за тобой.
- Вот уж не думал, что ты интересуешься мальчиками, – он со всей силы врезал коленом в пах Вила, прекрасно понимая, что дальше в этой школе и вероятно в этом городе ему уже не находиться.
Расталкивая толпу, в драку вмешался учитель физкультуры. К этому времени старшекласснику удалось подмять под себя проворного мальчишку и начать его убивать. Коренастый мужичок легко отбросил старшеклассника в сторону и поднял на ноги Юру.
Не желая в дальнейшем стать свидетелем в разбирательствах инцидента, толпа поспешно начала рассредоточиваться. Убежали даже дружки Вила, прихватив с собой корчащегося от боли предводителя.
- И почему я не удивлен? – спросил Глазов, протягивая платок для разбитого носа Юры. – Ты цел?
- Да.
- Где же твой братец – близнец? Эрнест Толстовский?
Толстого так и не удалось найти. После того, как несколько часов подряд телефон Толстого не отвечал звонкам Юры, а дома мальчик так и не появлялся, забеспокоился даже Глазов.
****
Открыв глаза, Толстый увидел белый ровный потолок с правильным квадратным световым стеклом в центре. Мальчик повернул голову, желая увидеть что-то кроме потолка. Как оказалось, вся маленькая комнатка, если не назвать ее крошечной так же была покрыта белым мягким покрытием. Ни окон, ни дверей кроме глазка камеры под самым потолком, внимательно следящим за пациентом.
- Может, представимся? – спросил Толстый в камеру. Несомненно, он боялся. Сердце мальчика бешено колотилось, грозя выскочить наружу через глотку, но он всячески старался не показывать свой страх. Вот только пристегнутые к креслу руки и ноги не обещали дружелюбный прием.
- Здравствуй Эрнест, – проговорил голос из микрофона.
В соседней комнате за мальчиком кроме множества приборов, фиксирующих все его жизненные показатели, наблюдали еще и глаза инструктора.
- Где я? Зачем вы меня похитили?
- Разве ты не знаешь?
- Нет.
- Тогда подумай.
- Может, ты сам скажешь? – Толстый прекрасно понимал, что находился в «Мечте». Его подозревали в причастности к выздоровлению Лекса, и если им что-то известно о модификаторе, то мальчику уже никогда не позволят жить своей жизнью. В любом случае его просто так уже не выпустят.
- Я не тороплюсь.
- Я топлюсь. Мне надо домой.
- Теперь это твой дом, – говорил ровный голос, похожий на голос машины. Медленно с расстановкой, бесстрастный.
- Это не мой дом. Лучше вам отпустить меня, иначе мои друзья будут беспощадны.
- Мы знаем всех твоих друзей. Они тебе не помогут. Смирись. Это твой новый дом. Ты получишь все, что пожелаешь и больше не будешь ни в чем нуждаться.
- Я желаю вернуться домой.
- Теперь это твой дом.
Перед мальчиком развернулся экран для демонстрации его будущей жизни. Как были счастливы те, кто попадал в детские лагеря, забывал о лишениях и трудностях, радуясь новой беззаботной жизни на благо «Мечты».
Все что оставалось Толстому, так это подписать договор о сотрудничестве. Даже если он был против, сделка уже считалась заключенной, остальные формальности – вопрос времени.
****
Глазов переглянулся с подошедшим на место встречи Юрой, и тот отрицательно кивнул головой.
- Я знаю, о чем ты думаешь, - заговорил Глазов, – Поговорим?
- Поговорим, – согласился Юра. Он присел рядом на несостоявшийся забор школьного двора. Глазов был единственным учителем, с которым можно было поговорить на равных и быть уверенным, что он всегда выслушает и поможет решить многие подростковые проблемы. Среди школьников его даже называли Большой брат. Глазов знал об этом, но ни сколько не возмущался, мальчишки ему доверяли и уважали как старшего брата. В какой-то степени он этим гордился.
- Вил спровоцировал драку. Теперь это очевидно, – обдумывая свои слова, заговорил Глазов, – ему надо было отвлечь всех дракой. Потом он увел Толстого подальше, говорил. Толстый его ударил. О чем они могут говорить?
- У него не было никаких дел с Вилом.
- Уверен?
- Уверен.
- Допустим, Вил оказался посредником. Тогда кому понадобился Толстый? Вы что-то совершили незаконное?
Ответ не последовал и Глазов догадался, что Юре известно больше чем он говорил.
- Что вы натворили?
- Ничего.
- Юра если Эрнеста забрала Служба безопасности, то я могу все уладить еще до вечера. Я сделаю все сам, не вмешивая его родителей. Я же уже выручал вас неоднократно, что произошло в этот раз. Ты не доверяешь мне?
- Доверяю, – он взглянул на Глазова. Конечно, Большой брат искренне хочет им помочь, и ему все еще можно доверять, ведь он из тех людей, кто умел стоять на ногах и достойно отражать удары с любой стороны, от любого противника. Проблемы его учеников неизменно оставались его собственными проблемами, вот только в этот раз все казалось иначе. Юра уже догадался, что произошло в действительности и ни Глазов, ни Служба безопасности не могла так просто разрешить проблему. – Я во всем виноват. Я его втянул. Я все придумал. Я виноват. Из-за меня Толстого похитили. Они забрали его из-за меня. Я уговорил его, понимаете?
- Объясни.
- Толстого уже никто не спасет. Он в «Мечте». Теперь его запрут в детский лагерь, и будут выращивать из него чудовище. А он добрый. Он не такой как я.
Глазов видел в глазах Юры угрызение и страх. Отчаяние. Он уже тысячи раз пожалел о случайной мысли спасти Лекса. О нелепой детской беспечности, не осмотрительности. Он ведь должен был предвидеть последствия. Только он во всем виноват. Толстый никогда бы не решился сделать все в одиночку. Он не уберег лучшего друга... брата.
Последствия! Каждый поступок имеет свое последствие. Юра неоднократно в этом убеждался, но почему-то решил, что в этот раз все может быть иначе. Он ведь только хотел помочь... хотел как лучше...
- Я подумаю, что можно сделать.
- У вас ничего не получиться, – обречено проговорил Юра, - ничего...
- Юра...
Но мальчик отмахнулся и пошел прочь.
****
День уже клонился к вечеру. Это было заметно по скользившим из-за низких облаков багровым лучам солнца. Изредка прорываясь сквозь их гущу, они отбрасывали оттенки заката на бурлящий город. Серая масса облаков, опускающаяся на землю блокадой, пылающие огнем преисподней верхушки небоскребов. Бьющееся в предсмертной агонии человечество, не осознающее своей чудовищной роли в жизни планеты, но, предчувствуя неизбежный конец. И во всем этом можно было почувствовать какое-то предвестие беды.
Юра вдруг остановился посредине моста и посмотрел на простирающийся вокруг город. Что было бы, если он родился где-то там? В другой семье. В другом месте и времени. У него была бы другая жизнь. Он бы не потерял сегодня своего единственного друга. А там у него обязательно было бы много друзей. Не умерла бы мама. Был бы отец, который учил его водить машину. Где-то там у него была бы легкая и счастливая жизнь. Он рос обычным ребенком, не решающим взрослые проблемы. Учился. Играл с друзьями. Изредка они бы хулиганили. Мама…- он оттер влажные глаза ладонью, - мама умерла. Умерла! Другой жизни нет. Есть такая, какая есть. Предстояло научиться достойно жить в этой жизни, не рассчитывая на поблажки. Юра грустно вздохнул и пошел домой.
Великолепные закаты, вдохновлявшие поэтов и влюбленных, давно канули в лету. Теперь склоненное к земле солнце воодушевляло разве что злые силы, которые щедро разбрасывали огненные и кроваво- багровые краски. Казалось, в минуты душевного отчаяния можно было услышать их бесовские крики: «Пусть все сгорит! Сгорит дотла! Все пылает огнем! Пусть бездна поглотит этот проклятый город! Пусть огонь выжжет кровь с земли! Сгорит!».
Юра остановился в коридоре, глядя, как Соня готовит ужин на кухне. Всю дорогу домой он думал и подбирал нужные слова для разговора с теткой. Он должен ей все рассказать. Все. Будет лучше, если она узнает от него о модификаторе, который Толстый собрал, руководствуясь идеей Юры, об эксперименте, о том, что Лекс поменялся жизнями с его другом. Что теперь Лекс предательски сбежал, а Толстый должен до скончания дней придумывать для «Мечты» новые игрушки. Что он больше никогда не увидит единственного друга. Что в жизнь Юры опять вкралось разрушающее надежду слово «никогда». Юра так много заготовил правильных фраз, старался предвидеть ее слова и тоже найти для них ответы. Он почти приготовился выдержать нелегкое испытание, но вдруг остановился. Юра стоял и смотрел на Соню, ловил каждое ее движение, опустошенный и вымученный. Лишенный даже самых простых мыслей и фраз. Наблюдал за тем, как она старалась думать только о работе, и его внезапно возникшую пустоту, словно наполнили переживания Сони. Попытки вытеснить чувства, обременяющие жизнь тяжким грузом. Мысль, взгляд, движение. Ничего лишнего, ничего о Лексе, только приготовление ужина.
Когда-то Соня была агрессивной и жаждала жизни, но почему-то стала слабой и безучастной. Она позволила миру вокруг существовать без нее. Юра считал, что Соне стоило вернуться к себе и вновь начать крутить мир вокруг своей оси. Снова быть готовой в любой момент вцепиться в глотку, отстаивая свое мнение. Бороться, начать снова жить, но не тихо уходить в сторону во избежание конфликта. Наконец-то прекратить жалкие попытки убежать от собственных демонов, а остановиться и встретиться с ними лицом к лицу. Ведь от них нигде не скрыться, потому что они живут внутри, и это было очевидно даже мальчику. Юра был готов возненавидеть ее за бездействие, за придуманные страхи, за трусливое бегство. Определенно ясно, Соня должна вернуться к себе самой, а для этого ей следовало сбросить груз с надписью «Лекс».
Вдруг она отвлеклась. Вероятно, скользнула запрещенная мысль или крохотный кадр с Лексом и острый нож скользнул по пальцу. Она смотрела, как из ранки потекла кровь. Каплей за каплей образовывалась лужица на столе. Думала ли она при этом о том, как так же легко лезвие скользнуло бы по запястью? Юра был уверен, что именно это она хотела почувствовать сейчас. Резкую боль и избавление. Соня думала об этом всегда. Он тоже хотел бы ощутить избавление от вины, от потери, но устраниться было признаком непозволительной слабости. А Юра не мог позволить себе быть слабым, потому что его стена, которой всегда являлась Соня, начинала рушиться.
- Что случилось? – чувствуя пристальный взгляд, Соня повернулась и даже не сразу узнала в этом серьезном, потерявшем надежду взрослом человечке своего племянника.
- Ничего, – ответил мальчик. – Я вдруг подумал, что было бы со мной, если не было тебя.
- Но я ведь с тобой, – она замотала палец салфеткой, и теперь уже Юра, будто загипнотизированный смотрел, как окрашивается тонкая белая ткань в красный цвет. – Я немного порезалась. Пустяк. Так что произошло?
- Надо быть осторожнее – проговорил Юра и оставил ее в неведении. Ему не хватило сил для признания. Не хватило сил сделать выбор. Поведение тетки раньше легко было предугадать, но сейчас ситуация развивалась совсем иначе. Он не чувствовал в Соне прежней уверенности, Юра уже не мог полагаться на ее помощь.
Это не выход. Это опрометчивая трусость. Надо быть осторожнее. Вот, что он упустил. Вот о чем стоило задуматься. Об осторожности. Безопасности. Стоило продумать каждый шаг. Найти всевидящих.
****
Архитектурный комплекс «Мечты» представлял собой воплощение идей, не сдерживаемых финансовыми рамками и мнением общества. С первого взгляда великолепное царство стекла и света, созданное для блага человечества, на самом деле олицетворяло несокрушимость могущества и власти. Доминантой всего комплекса являлся центральный офис, вокруг шпиля, которого вращалась миниатюрная солнечная система. Здесь люди начинали верить в мечту, пока не попадали в корпуса, где осуществлялась вся основная деятельность «Мечты». Все от проведения игр до лабораторий, с их опытами.
Выяснить куда поместили Эрнеста Толстовского, не составило труда, гораздо сложнее пришлось проникнуть в лабораторный корпус. Надо отдать должное, «Мечта» никогда не скупилась на состояние перспективных игроков и системах безопасности, но и с теми и с другими она расставалась без сожаления, заменяя на более новые. Поэтому много времени ушло на подборку кодов, вирусов и создание дублирующих автономных программ, и только после того как техническое обеспечение было несколько раз протестировано, все действие отрепетировано на симуляторах с участием людей и учетом спонтанных человеческих факторов, появилась тень надежды.
- Мы вошли, – доложил Эдди, едва переступив порог палаты.
- Тридцать секунд, – ровно столько мог Малыш блокировать систему защиты «Мечты», чтобы анализирующие датчики не смогли распознать присутствия посторонних. Ровно столько понадобиться системе, чтобы уничтожить дублирующую программу фиксирующую пустой коридор и заблокировать чужаков.
Пока Эдди занимался ремнями, сковывающими мальчика, Люся привела в сознание Толстого. Время препровождение под обработкой психики являлось настоящей пыткой, и не многие могли пережить ее в здравом рассудке. Освобождение мальчика затянулось на несколько суток, и никто не рассчитывал на благополучный исход. Никто не знал, каким найдут Толстого и вообще смогут ли пробраться через все системы безопасности так далеко, а после выбраться живыми. Вероятно, это могла быть ловушка. Вероятно, мальчика уже успели обработать и убрать в другое место. Вероятно,…вероятно,…очень много вероятностей ожидалось встретить. Но решение не изменилось.
Толстый не успел понять происходящего и возразить, как крепкий мужчина перевалил его через плечо.
- Мы готовы, – они замерли у двери.
Люся приложила палец к губам, давая понять мальчику, что необходимо соблюдать тишину. Конечно, этих людей Толстый никогда раньше не встречал и даже не предполагал их дальнейших намерений относительно его, но раз уж они похищают его из «Мечты» значит они против «Мечты». Это немного радовало. Хотя Толстый был уже согласен довериться любому, кто вытащит его из этого кошмара.
- Сейчас.
Они вышли в коридор и побежали, придерживаясь стены. Ориентируемые Малышом в нужном направлении и нужное время они смогли преодолеть беспрепятственно почти половину обратного пути.
Прометей сосредоточенно следил по проекции этажей «Мечты» за перемещением своих людей и расположением сотрудников. Он просмотрел каркас всего здания, и его сознание вкралось тревожное подозрение.
- Это ловушка. Все слишком просто. У них минимум охраны. Они играют с нами.
- Стоп, – скомандовал Малыш.
- Их надо эвакуировать.
- Через четыре минуты я не смогу блокировать систему. Либо они пойдут дальше, либо останутся слепыми.
- Они тянут время, чтобы выйти на нас.
Эдди и Люся переглянулись и молчаливо приняли единое решение.
На проекции исчезли сигналы датчиков.
- Надеюсь, мальчик стоит этого, – проговорил Малыш, ликвидируя следы присутствия в системе «Мечты».
Потеряв возможность отследить местоположение Бункера, охране поступил приказ о ликвидации незваных гостей. Система безопасности сработала безупречно. Опустились перегородки, отрезав беглецов в нескольких метрах от лифта. Продвигаться дальше не было возможности.
- Мы окружены. – Эдди поставил на пол Толстого и осмотрелся. Они находились в коридоре минус шестой уровень под землей, так что выпрыгнуть в окно не получиться. – Нам нужен лифт.
- Они будут ждать. – Люся лихорадочно подбирала варианты отступления. Пробивать перегородки, было бесполезной тратой времени, потому что вооруженная охрана с обоих сторон коридора уже замерла в ожидании их действий. В отличие от них охранники владели полной информацией о местоположении беглецов и предвидели каждый следующий шаг.
- Напролом? – предложил Эдди.
- Напролом.
Эдди осмотрел противоположную стену, словно подыскивая подходящее место, и вдарил плечом.
- Вы… - шокированный мальчик отшагнул назад. Раньше ему только приходилось слышать о том, что есть такие люди, но он никогда не верил... на его глазах под вторым ударом стена пробилась, и мужчина расширил проем, как если бы это были гнилые доски старого сарайчика.
Система безопасности к подобному изменению плана была полностью подготовлена, и сверху заструился газ, обеспечивающий парализацию любых форм жизни.
- Мы должны быть быстрее. – Люсю появление газа немного обеспокоило. Но не настолько чтобы поддаться панике, которая волной накатывалась на мальчика, отступающего под стремительным приближением газа. Сейчас он был готов расстаться с жизнью лишь бы вновь не оказаться во власти «Мечты», и даже смиренно вытерпел мерзкие спазмы желудка, когда в легкие попала смесь из баллончика. Люся, не церемонясь, выполнила неприятную процедуру, впрыснув через нос мальчика кислородную смесь, обеспечивающую длительную жизнедеятельность организма без доступа кислорода. Теперь они могли двигаться. У них есть несколько секунд, пока сработает протяжка, и в коридор ворвется охрана.
Эдди вошел первым, следом Люся швырнула растерявшегося мальца, и прошла сама. Они оказались в зале, теряющим свои стены где-то в бесконечной темноте. Все пространство заполняли ряды капсул, в биожидкости которых находились люди. Множество людей от маленьких детей до стариков. Хранилище «Мечты». Здесь содержались человеческие особи, предназначенные как расходный материал для опытов «Мечты».
В какой-то момент Толстый потерял связь с реальностью. Все вокруг - капсулы, лица, боль от быстрого бега, бьющееся в горле сердце – все покрылось пеленой адреналина замешенного на страхе. Он уже не понимал, куда они бегут, зачем…сердце вот-вот разорвется и воздух, его совсем не хватало. Нестерпимо горели легкие. Разбитые проемы, лестницы, веревки, крики, стрельба… стрельба… стрельба…
Его толкнули в угол. Мальчик зажал уши, чтобы не слышать, и втянуть в горящую грудь больше воздуха. Дышать. Он видел, как падают мертвые, как двое людей пытаются сдержать множество…двое? Они были сильнее, быстрее и безжалостнее людей. В их действиях не было эмоций только техника машин убийц, руководствующихся единственной целью – ликвидировать противника.
Толстый закрыл глаза. Пусть он очнется от этого кошмара. Пусть весь ужас будет сном. Ужасным кошмарным сном, после которого он проснется и пойдет в школу. Он расскажет его Юре, и поинтересуется к чему могла присниться подобная белиберда. А он ответит, что Толстый слишком боится попасть в «Мечту», особенно после эксперимента с Лексом, вот она ему и приснилась. По всей видимости, стоило прибить Лекса вазой, когда был шанс оставить свою жизнь вполне счастливой.
Вот сейчас вроде бы все стихло. Он откроет глаза и увидит свою комнату. Вот сейчас…сейчас. Мальчик открыл глаза и увидел, как от трупа охранника растекается лужица крови, и почти подтопила его ботинки.
Кто-то вырвал мальчика из укрытия и остановил его паническое сопротивление коротким ударом.
****
Соня остановилась у двери. Прежде чем войти она взглянула через окошко внутрь и вся решимость бесследно улетучилась. У кровати с Толстым сидел Юра. Его друг еще не приходил в сознание, но результаты анализов устроили даже Прометея. «Он среди друзей, а друзья лучшее лекарство от большинства бед» - пояснил он Юре методы лечения мальчика от пережитого стресса, но Юра остался рядом еще и из-за ноющего чувства вины. Оно не отпускало и не давало покоя, выгрызая мальчика изнутри, и никакие слова утешения или оправдания не в силах были остановить этот процесс. Он впутал Толстого в эксперимент. Он поддался драке. Хотя с самого начала знал, что все может обернуться именно так, но не остановился. Его упрямство испортило жизнь друга. Теперь и с его жизнью обручилось слово «никогда». Толстый никогда не сможет вернуться к семье. «Мечта» предоставило им тело единственного сына, и после похорон Эрни, они покинули город, чтобы, быть может, где-то вдали найти утешение своему горю. Он никогда не вернется к своей прежней жизни. Никогда не сможет быть прежним ребенком. Быть может он никогда не найдет оправдания действиям Юры.
Соня тихонько вошла внутрь.
- Как он?
- Посмотри, – сухо произнес Юра.
- Почему ты мне сразу не сказал?
Мальчик взглянул на тетку через плечо, и Соня столкнулась с жестоким взглядом. Сердце Юры было переполнено виной и ненавистью. Он уже не сопротивлялся им и не искал оправдания бездействию Сони. Он просто ненавидел ее за то, что она старательно изображала обыкновенного человека, опасаясь превратиться в чудовище, и в результате переродилась в еще более страшного монстра. Равнодушного к боли невинных, безликого, скрывающегося за спинами других. Наделенного властью останавливать зло и предавшего свою власть. Предавшего всех кто верил в нее, кто надеялся на ее помощь. Предавшего всех ни за грош.
- А что бы ты сделала? – с упреком проговорил мальчик.
У нее не нашлось слов для ответа. В глазах мальчика Соня увидела свое отражение и не узнала себя.
«Что я сделала бы?» - отозвалось у нее внутри и эхом прокатилось по пустоте, наполнявшей ее. Пустота. Все эти годы Юра продолжал верить, что Софи сильная и не отступающая ни перед людьми, ни перед трудностями. Что она вынуждена прятаться и притворяться, а оказалось, он верил в то, чего нет. Верил в то, что поглотила пустота.
- Уходи, – попросил Юра, не желая больше видеть ее.
Соня отступила, и тихо закрыл за собой дверь. Уже в окошко она наблюдала за тем, как Толстый открыл глаза, и его внезапный панический страх успокоило присутствие Юры.
- Все наладится, – рядом стоял Эдди. – Дай им время. Все будет нормально.
Соня взглянула в глубину его глаз в поисках ответа. В стремлении найти там надежду, но какая-то часть сердца Эдди тоже смотрела на нее глазами Юры. И видела, быть может, не монстра, но отступившего друга. Дрогнувшего. Усомнившегося. Испугавшегося смерти. Предавшего…
- Ты в порядке? - его насторожил сломленный взгляд Сони.
- Время? – она прекрасно понимала, что у Эдди тоже были причины винить и ненавидеть Соню. Люся была тяжело ранена в голову и, скорее всего теперь имплантат придется навсегда блокировать. Умная, красивая девушка превратиться в нелепое подобие дебила, пускающего слюни, хихикающего и исподлобья наблюдая за недосягаемым окружением, и кому-то из друзей Люси придется остановить ее жалкое существование. В глазах друзей человечность Сони теперь вряд ли могла найти оправданье. – Что может вернуть время?
- Люся боец. Она так просто не отступит. Неделя, две, месяц, не важно, сколько ей понадобиться времени, но она станет на ноги. Даже не сомневайся, Люся к нам вернется.
- Обо мне ты тоже так думал?
- Я верю в тебя.
- Может зря?
Эдди хотел возразить, но Соня прикрыла его рот ладошкой. Не стоило торопиться с поспешными выводами, тем более что ей известно мнение его сердца.
****
Расставляя в шкафчик новые медикаменты, внимание Кейт привлек один несущественный пустячок, который никто бы даже не заметил кроме нее. Она всегда сама пополняла запасы и постоянно расставляла пузырьки и коробочки на одни и те же места, согласно алфавитного списка и ее собственной методики, позволяющей очень быстро найти нужный препарат. В этот раз пузырьки были передвинуты и после того, как все вернулось на свои места, Кейт обнаружила пропажу. Она все еще раз пересчитала и перепроверила, сопоставила записи в поступлениях и расходах, но подозрения только подтвердились.
Кейт набрала номер по внутренней связи:
- Прометей, ты не говорил, что пользовался сывороткой Бюргера.
- Не говорил, потому что не пользовался, – отозвался он, недовольный из-за прерванной работы.
- Сыворотки нет.
- Два дня назад она была.
- Была. Сегодня нет. Записей тоже нет. Прометей кто-то украл сыворотку, – высказала она свое мнение.
- Кому она… - связь прервалась.
Кажется, Прометей догадался, кому могла понадобиться сыворотка, обеспечивающая временную парализацию жизнедеятельности звена. И этот кто-то получит от него хорошую трепку за постоянные проблемы.
Он обнаружил Соню, спрятавшуюся от всего мира в собственном бельевом шкафу.
- Хорошо сидим? – спросил он, Соню, прикрывшую рукой глаза от ворвавшегося в ее мирок света. – Кого ждем?
- Или заходи или пошел прочь.
- У-у, детка, да ты пьяна.
Прометей шагнул в шкаф и закрыл за собой дверцу. Присел напротив, чтобы выяснить причины повлекшие такие последствия. За многие годы ни один его человек не доставлял столько хлопот, сколько постоянно приносила Соня. Она никогда не успокаивалась на достигнутом, все время что-то искала, а найденные приключения оборачивались только лишней головной болью Прометея. Но стоило отметить, что ему порой нравилось заботиться и беспокоиться о ней, как о собственном ребенке. Однажды этот ребенок сказал: «Я уже взрослая. Я хочу жить самостоятельно», Прометей ответил: «Хорошо, живи» и вот к чему привела самостоятельность.
- Что отмечаешь?
- Просто пью, – она протянула ему бутылку. – Заполняю пустоту.
По запаху Прометей догадался, что это спирт из его лаборатории к тому же очень слабо разбавленный водой. Все же он сделал глоток, чувствуя, как огненная жидкость обожгла все внутренности. Мужчина поморщился, и едва сделал вдох. По всей видимости состояние Сони было настолько плохим, что она даже не чувствовала чрезмерную концентрацию спирта.
Ее психика не выдержала нагрузки и начинала сомневаться в правильности своего пути в Бункере, и необходимости идти по нему до конца, терпя лишения, боль и одиночество. Но на свободе Соня столкнулась с одиночеством в мире людей, становившемся все более чужим.
Жизнь вне Бункера образовала разлом в жизни Сони. Все стало иначе выглядеть. Совершенно другие ценности, стремления. В Соне образовались две совершенно не похожие личности. Оперативный агент Бункера и одинокая женщина, воспитывающая племянника. Эти две женщины стояли по разные стороны возникшего разрастающегося разлома, и единственной их точкой соприкосновения оказался молодой парнишка с Луны.
За все время сотрудничества с Прометеем Соня старалась не подвергать сомнениям свои действия, стойко веря, что она связана с частичкой добра, за которую стоит бороться. И она боролась. Боролась против «Мечты», ее законов. Боролась за жизни других людей, за справедливость и другие благие намерения. Боролась за себя и против себя. В отличие от остальных Соня продержалась на удивление долго, и похоже теперь червь сомнения все же пробил оболочку и принялся точить ее сердце. Теперь она не знала, кто из этих женщин больше достоин жизни, а кому предпочесть смерть. Сейчас для нее все вокруг изменилось, а она словно выпала из привычного хода двух этих разных миров.
Соня начала скользить низ. Пока это медленно и не заметно, но Прометей опасался, что если она не зацепиться за что-то существенное, то упадет на самое дно. Откуда не будет дороги назад. Поэтому он оставил свою работу, заперся с Соней в шкафу, чтобы, напиваясь «ядерной» смесью, поговорить о жизни и выслушать ее страхи.
- Тебе нельзя пить.
- Можно, – она бросила ему на колени шприц с пустым пузырьком из-под сыворотки, – я его отключила. Хочу побыть человеком. Напиться как простой человек. Поплакать, как делают нормальные люди. Хочу ощутить себя человеком.
- Блевать на утро как простой человек и подыхать потом от интоксикации, – закончил Прометей последствия от столь безрассудного поступка. – По-твоему обычные люди напиваются до самоубийства в шкафах друзей?
- Он испортил мне жизнь, – призналась Соня. Она отпила спирта, но он так слабо избавлял ее от тяжести груза на душе, что становилось только хуже. – Испортил всю мою жизнь. Я не хочу так больше. Из-за меня страдают близкие мне люди. Не хочу. У меня нет сил, жить так дальше. Моя жизнь зашла в тупик.
- Ты хочешь что-то предложить? – он забрал бутылку, делая вид, что намерен сам напиться. Лишь бы приостановить ее самоубийство. – Я могу послушать ход твоих мыслей.
- Помоги мне, – жалобно и слезно попросила Соня. – Помоги Прометей, я погибаю. Меня сдавливают стены, не хватает воздуха. Я больше не вижу снов, – говорила она прерывистым голосом, задыхаясь от подступившего к горлу кома – Я чувствую, как что-то внутри исчезает из меня. Остается только пустота. Меня ничто не радует и ничего не утешет. Все что я делаю, приносит только вред окружающим. Мне очень страшно. Я теряю себя. Я боюсь, что скоро не смогу противостоять его желаниям. Он забирает мою душу. Умоляю, помоги…мне страшно. Понимаешь страшно…
- Помочь? – он постарался показать, что его не тронули слова Сони, хотя сам оказался неготовым к подобной ситуации. Состояние Сони повергла его в шок, но, сделав еще несколько глотков, постарался говорить хладнокровно. - В чем? Вернуться в «Мечту»? Для этого не нужна моя помощь. Один звонок Дональду и ты вновь будешь купаться в роскоши высшего класса, как и раньше. Дорогие рестораны, банкеты, недвижимость, украшения. Один звонок способен вернуть трон Снежной королеве. Ты по праву займешь свое место. У тебя практически нет соперников в Игре, кроме себя самой и поэтому очень быстро вернешь былую славу. Твоих поклонников с годами не стало меньше. Они все ждут твоего возвращения в Игру. Хочешь в «Мечту»?
- Нет.
- Нет, – убедительно повторил он. Ему хотелось как-то успокоить панику Сони, но Прометей прекрасно осознавал, что, поддавшись жалости и сочувствию, он только усугубит ее состояние. Соне требовалась хорошая встряска. Жесткая и объективная помощь, а не пустые слова о сострадании. – Не хочешь, потому что ты уже заражена человечностью. Помочь покинуть Бункер? Тебя здесь никто не держит. Бункер дело добровольное. Я предложил, ты согласилась. Ты вольна покинуть это место в любой момент. Я подкорректирую твою память и память Юры, и вы свободны. Никто и никогда не докажет вашего участия в нашей жизни. Хочешь погрузиться в работу Центра и домашнему быту? Пожалуйста. Хочешь?
- Нет – едва сдерживая слезы, проговорила Соня. Она совсем не хотела затеряться в веренице однообразных дней. В уборке, стирке, посуде и работе, едва покрывающей минимальные расходы. Потерять Бункер, для нее было сродни потерять собственное лицо. Лишиться семьи.
- Не хочешь, потому что знаешь власть своей силы. Хочешь, чтобы я вернул этого мальчишку? Чувствуешь себя брошенной, униженной, оскорбленной, не достойной любви. Ты увлеклась им, захотела поверить. Вероятно, вы могли быть счастливой парой. У вас хорошая совместимость и родятся здоровые дети. Этого желают сейчас все женщины, а ты в том возрасте, когда пора об этом думать серьезно. Мальчишка многое сделает для твоего счастья.
В проскальзывающем сквозь щель лучике света, Прометей разглядел, как вспыхнул огонь в ее глазах. Конечно, она мучилась от того, что вновь и вновь думая над этим не находила сил принять решение. Каждый раз, затрагивая эту тему, он боялся, что Соня поддастся соблазну и решиться променять многолетнее сотрудничество на семейное счастье женщины. Сейчас она оказалась наиболее близка и податлива к инстинктам материнства, и Прометей поспешил изложить другую сторону будущих событий.
- Но возможно вы и не были бы счастливы. Что если ты от всего отречешься, а через год или два он все же оставит тебя. Или ты проснешься ранним утром в его постели и поймешь, что хотя твое сердце еще хранит к нему теплые чувства, ты все же не сможешь назвать их любовью. Ты останешься жить с ним, потому, что он хороший человек и когда-то у вас были счастливые моменты, но и они временами не смогут остановить твой взор, ищущий дверь для бегства. Ты разменяешь свою жизнь на воспоминания, бесконечную тоску, пытаясь найти утешения в повседневном быте и подрастающих детях, которые с возрастом все больше начнут от тебя отдаляться. Что если потом ты начнешь сожалеть о растраченной жизни? - ему самому захотелось выпить.
Сделав несколько больших жадных глотков, Прометей немного успокоился. Отчасти он говорил и о себе. Каждый, кто выбирал дорогу, рано или поздно пытался предугадать, что ожидало его в конце и стоило ли продолжать путь. В итоге он оставил терзания, полностью отдавшись своему творению, и больше никогда не позволял себе думать о вероятной другой жизни вне Бункера.
- Ты был женат? – впервые она задала ему личный вопрос.
Наверное, если бы не алкоголь, то Соня никогда бы не осмелилась затронуть эту тему. Прометей не любил распространяться о своей личной жизни и обычно очень грубо огрызался на бестактное вторжение в его прошлое. Но он долго смотрел ей в глаза, борясь сам с собой, ища в Соне что-то известное лишь ему, прежде чем заговорил:
- Я встретил ее уже в «Мечте». Она была моей сотрудницей, и я однажды заметил, насколько близка и дорога мне она. Мы просто любили друг друга. Очень любили. Она всегда хотела быть рядом со мной, растить наших детей. Сара вообще очень хорошая, нежная женщина и я обожал ее. Восхищался. Я жил и дышал только ей одной. Потом ситуация изменилась. Все изменилось. Страна. Люди. Система. В считанные часы мир рухнул. Я оказался на другой стороне закона. Мне пришлось скрываться. Я слишком любил ее, чтобы обрекать на подобную жизнь в изгнании.
- Но она бы прожила ее вместе с тобой. Вместе с любимым человеком. Разве это не главное?
- Что я мог ей дать? Бункер? Который в любой момент могут обнаружить и уничтожить всех. Эти стены не для нее. Бункер поглотил мою жизнь. За сутки я сплю не более трех часов, чтобы успеть сделать все, что задумано, и все равно не хватает времени. Она была бы несчастна, засыпая в одиночестве, блуждая в непонятном мире, мирясь с отсутствием прежних радостей, лишенная моего внимания, которого она заслуживала. Молодость женщины слишком коротка, чтобы ее так пренебрежительно растрачивать. Я любил Сару и не смог бы себе простить ее жертвы. Знаю, она не раздумывая и смиренно, пошла бы за мной даже на смерть, но я хочу, чтобы она была счастлива. Я подобрал для нее хорошего человека. Обеспеченного, совместимого с ней, способного дать ей весь тот мир, который уже был не в моей власти. Убедил ее выйти за него замуж. Она долго сопротивлялась, но слишком сильно любила меня и поверила, что ее благополучие сделает меня счастливым. Сейчас она вполне счастлива. Воспитывает двоих замечательных детишек. Достойно занимает ячейку в высшем классе. Ни нужды, ни лишений.
- Вы больше не встречались?
- Я часто вхожу в их домашнюю систему, чтобы взглянуть на нее. Только Сара не знает. Она бы все бросила ради меня, – он задумался над счастьем, которое могло наполнить его жизнь. Чтобы однажды не оставить Бункер ради любимой, чувствуя в себе разрастающуюся слабость, Прометей раз и навсегда уничтожил все дороги назад. Ведь даже закон и преследования «Мечты» не остановили бы его на пути к Саре. - Я знал, что весь мир сочтет меня мертвым, если поверит в мою смерть Сара. Она поверила. Теперь она живет счастливой семейной жизнью с очень добрым и любящим человеком, умными детишками и только когда остается одна я чувствую, как она думает обо мне. В ее глазах появляется надежда, что однажды она умрет и я встречу ее там. В мире, где нас не разлучит жизнь.
- Это жестоко, – грустно вздохнула Соня.
- Нет, это справедливо, – спустя долгие годы он только сильнее убеждался в этом. - Я не позволил своему эгоизму испортить жизнь любимой. К тому же любовь любовью, а жизнь совсем другое дело. У жизни другие правила Соня. Совсем другие. Жизнь заставляет приспосабливаться к обстоятельствам и выживать в условиях. А любовь это прекрасный цветок, дурманящий ароматом и чарующий волшебной красотой. Просто цветок, который со временем либо увянет, либо придется любоваться засушенным вариантом, вспоминая прежнюю красоту. – Он взглянул на нее и отважился предложить ей выбор своего счастья. - У меня остались образцы крови и тканей Лекса. Хочешь, сделаю тебе его ребенка? Я могу его воспроизвести, а ты выносишь и родишь замечательного малыша. Лекс об этом может и не знать. Хочешь?
Он так боялся, услышать «да», что в затягивающей паузе Прометей успел подумать, о самом худшем для себя, и для всего Бункера. В глазах Сони он ясно и красноречиво читал желание получить этого ребенка. Она словно хотела украсть у Лекса, быть может, лучшую его частичку. Маленькую крошечку, потом спрятаться в надежном убежище, и лелеять свое сокровище в тайне от всех. Самое сладкое преступление и самая ценная для нее награда.
- Не сейчас, – произнесли остатки здравого смысла в пьяной голове.
- Конечно, если заниматься этим сейчас в шкафу, то ребенок, скорее всего, будет от меня.
Соня улыбнулась в ответ его хмельному философскому рассуждению. И они сделали еще по глотку.
- Ита-ак – подытоживая проведенное следствие, протянул Прометей, - это ни «Мечта», ни Бункер, ни ребенок. В чем же я могу тебе помочь? Ах, да Юрка. Он на тебя злиться, ну это ты сама в состоянии уладить.
- Я предала своих друзей. Они ненавидят меня.
- Прощение дается не сразу, оно заслуживается поступками.
- Что же мне делать?
- Для начала не напиваться в моем шкафу и не воровать сыворотку. Через несколько часов ты поймешь, что меня надо слушаться. Я старший и я все знаю.
Соня кивнула соглашаясь. Это она постарается сделать.
- А в остальном просто не обманывай себя. Ты прекрасно знаешь, чего ты хочешь, что ты можешь, поэтому не думай над этим так усердно, а просто делай это.
- Ты такой умный, – шокировано протянула Соня, с большим удовольствием растворившись в спиртном. – Тебе, наверное, жить легко. Столько полезной информации внутри…
- Нет. Мне тяжело жить, видя тебя в таком состоянии.
- У-у-у, это любовь.
- Нет. Это мать ее судьба.
Они оба рассмеялись.
Через несколько часов, как и говорил Прометей, настал час жестокой расплаты. Действие сыворотки закончилось и имплантат, восстанавливая свои полномочия, оказался крайне недовольный чрезмерной концентрацией спирта в крови носителя. Соню долго тошнило и когда в организме не осталось жидкости, начался озноб и судороги. Каждая клеточка ее тела изнывала от боли, казалось, по ее венам течет не кровь, а огонь из глубин ада.
После того как Эдди не пустили к Соне, ссылаясь на приказ никого не впускать, он с ходу обрушился на Прометея, даже обращая внимание на его нежелание общаться с кем-либо.
- Как она?! Почему меня не пропустили?! Я видел ее в ужасном состоянии. Она раздавлена. Юра ее винит во всем случившемся. Прометей она на грани! Почему ее заперли?
- К утру все пройдет, – у него самого голова раскалывалась от боли из-за похмельного синдрома. К тому же с каждым словом Эдди на повышенных тонах, Прометею очень хотелось запустить в его голову чем-то тяжелым, чтобы тот полностью прочувствовал глубину ситуации. Он даже был готов пожертвовать ради этой великой цели кружкой с отвратительной на вкус массой, которая должна была немного успокоить боль.
- Она что-то сделала с собой? Скажи мне честно. Соня пыталась…почему к ней не пускают?
- Не кричи.
- Я не кричу. Ты же мне ничего не говоришь. Что произошло. Я видел ее в ужасном состоянии и если она… - Эдди едва успел увернуться от кружки. Разбившись о стену, она оставила мерзкое дымящееся пятно. – Ты что?
- Не кричи. – Злобно прошипел Прометей, искренне сожалея, что промахнулся.
- Я не кричу…
Прометей пригрозил пальцем, обещая, что еще слово и в голову Эдди полетят все подручные предметы.
- Соня напилась. Мы оба напились моего лабораторного спирта, – почти шепотом пояснял Прометей, стараясь не усугублять свое поганое состояние, – ты знаешь, что ей нельзя пить из-за ее имплантанта. Думаю, теперь едва в ее голове появиться мысль о спиртном, как он обеспечит Сони инфаркт. – Прометей сдавил виски от ощущения, что вот-вот его собственная голова взорвется. – Мало кто захотел бы иметь свидетелей подобных сцен. К утру ей станет лучше, и тогда войдешь. Ясно?
Эдди молча кивнул.
- Хорошо. А теперь принеси мне еще кружку этой пакости, а то я сейчас умру.
****
Эдди присел на краешек кровати и улыбнулся, наблюдая за спящей Соней. Сжавшись маленьким комочком под одеялом, она мерно посапывала, и лишь изредка ее носик нервно морщился из-за неприятных эмоций рассерженного имплантата. Его маленькая прекрасная принцесса. Он до беспамятства любил ее. Обожал. Эдди любил ее бледную бархатную кожу. Ее нежные пальчики. Любил ее пышные шелковые волосы. Которые когда-то были чернее ночи, но после лечебницы полностью потеряли пигмент и приобрели почти неестественную белизну, но все же не утратили свей красоты. Его прекрасная принцесса Ледяной страны. Он любил ее и боялся собственной любви. Эдди заболел Соней с самой первой встречи. Когда случайно столкнулся с безликим тонущим в горе и скорби призраком, бесцельно блуждающим по коридорам Бункера. Изо дня в день он вдыхал в нее жизнь каплей за каплей. Наполнял ершистый осколок льда теплом, заботой, раскрашивал померкший для нее мир новыми красками. Все больше очаровываясь своим творением.
Хотя мало кто мог разделить помешательство Эдди. Установленные природой части тела Сони не впечатляли чем-то особенным. Все кто хоть раз сталкивался с Соней оставался с весьма неприятными впечатлениями и от ее холодной красоты и дерзких манер. У собеседников частенько пробегали мурашки по спине от ее взгляда, и после разговоров им еще долго приходилось избавляться от мерзкого ощущения сдавленности. Молчаливая, сдержанная, вроде открытая и близкая, но в то же время чрезмерно чужая и равнодушная. Словно кошка, которая гуляет сама по себе.
Эдди склонился над спящей принцессой, вдыхая запах ее кожи, словно эликсир жизни. Нежно коснулся губами ее щеки и тихонечко прошептал на ухо:
- Я люблю тебя.
Соня почувствовала прикосновение и, покидая страну сновидений, мечтательно - сонно улыбнулась:
- Лекс…
Сердце Эдди мигом захлопнулось. Он отстранился, ища взглядом убежища. Раньше он сам настаивал на выяснении отношений, но сейчас уж лучше у него останется призрачная надежда, чем откровенно и прямо услышать то, что никак не хотело признавать его сухое мужское сердце.
Открыв глаза, Соня не сразу поняла, что видит пред собой не Лекса, а Эдди. Он сидел на краю, отвернувшись от нее. Большой, безмолвный, погруженный в свои раздумья. Ее милый котик. Сейчас он выглядел хмурым и насупившимся, словно получил трепку за свое хулиганство. Соня садко потянулась. Положила руку на его широкую спину, уткнулась лбом и почесала коготками между лопаток, но спина лишь больше ссутулилась, будто на нее взвалили непосильную ношу, и Соня заподозрила что-то нехорошее. Долго думать не пришлось, потому что она вспомнила, чем было вызвано ее пробуждение. Чувствуя свою вину, Соня не знала, как начать разговор с Эдди, и постаралась сделать вид, что произошедшее недоразумение ничего не значит. Поэтому и придавать значения не стоит.
- Привет.
- Привет, – холодно отозвался он, – тебе уже лучше? Ты долго спала.
- Сколько? – она намеренно гладила его по спине, пытаясь смягчить обиду Эдди. Теперь котика следует хорошенько задобрить, чтобы он вновь почувствовал себя любимым и единственным. Он ведь ее самый любимый и единственный!
- Двое суток.
- Сколько?
- Двое суток, – повторил Эдди. Он подал ей кружку с густой зеленоватой массой. – Это из холодильника Прометея. Сказал, что хорошо восстанавливает силы. По-моему от этой дряни можно встретиться с Богом.
Соня подозрительно заглянула в кружку и, вспоминая пережитое свидание с унитазом, поморщилась. Одним запахом чудо средства можно было бы изгонять злых духов, поэтому она предпочла воздержаться от очередного испытания своего организма на прочность.
- Я лучше что-нибудь съем.
- Тогда я пойду. Раз тебе уже лучше.
- Эдди… – она остановила его за руку, намереваясь сказать что-то важное, что хотел услышать Эдди. Что заслуживал слышать. Прощение за нечаянно сказанное и боязнь не сказанного. Извинения за то, что видела в нем лучшего друга. Друга, для нее это было больше чем родство, но меньше для любви. В Соне внезапно вспыхнуло желание признаться Эдди во всем, что чувствовала и в чем боялась признаться даже себе. Отдать на его справедливый суд свое сердце и после беспрекословно выполнить его волю. Но только спросила: – Как мальчики?
- Хорошо. Толстый потихоньку осваивается. Хотя очень переживает из-за семьи. Люся выдержала зону риска. Прометей говорит, что уже можно рассчитывать на благоприятный исход. Только не сказал, когда он наступит. – Эдди взглянул на нее, словно хотел украсть кусочек надежды и запереть его в сердце.
- Эдди я…
- Все наладиться, – произнес он, уверяя больше себя. Поднялся, и уже задержавшись на мгновение в дверях, небрежно бросил: - Лекс вернулся на Землю.
Соня вся замерла. Казалось, даже ее сердце перестало биться, и в возникшей тишине эхом прокатились его слова. «Лекс вернулся на Землю». Что это значит? За ней? Может, он во все не бросал ее, а отлучился домой на какое-то время. Там ведь его семья. Лекс навестил родных и вернулся обратно. Обратно к ней? Что если ему понадобилось время, чтобы подумать. Подумать и принять решение.
- Лекс вернулся, – заворожено прошептала Соня, и что-то внутри тревожно застучало. – Эдди…
Спохватившись, она выскочила следом за ним в коридор.
- Подожди. Эдди стой! – она наконец-то догнала решительно уходящего Эдди. - Не уходи так, – грубо развернула его к себе. – Стой же. Остановись.
Соня столкнулась с его взглядом. Она никогда раньше не видела его взгляд таким…таким чужим… безразличным…. Даже охваченный злостью или раздражение его взгляд всегда менялся, когда видел Соню. Становился отзывчивее, добрее. А теперь она столкнулась с отражением своего собственного взгляда, когда смотрела на Эдди. Она прочла в нем как в зеркале отражение собственных чувств к нему и испугалась.
- Не уходи так, – попросила она.
- Как?
- Вот так. Как ты уходишь сейчас.
- У меня много работы. – Эдди сознательно не желал понимать смысла ее слов.
- Подождет. Я хочу поговорить с тобой.
- О чем?
- Не притворяйся Эдди. Я слышала.
- Что?
- Что ты любишь меня.
- Тебе приснилось, – упрямился он.
- Нет, не приснилось. Не приснилось Эдди. – она вновь ощутила прилив решимости. - Нам надо поговорить. Я все боялась этого разговора, но бежать от себя нет смысла. Нам надо все разом выяснить.
- Нам нечего выяснять.
- Ты любишь меня? Почему ты боишься? Скажи мне это сейчас, – бормотала она, заглядывая в его глаза со щенячьей преданностью. - Любишь? Отвечай же. Эдди ты меня любишь? Скажи, прошу…
- Разве это что-то изменит?
- Это все изменит. Я должна услышать это от тебя.
Она замерла в ожидании. Но после продолжительного взгляда прямо в глаза, Эдди улыбнулся ничего не выражающей улыбкой и Соня поняла, что его сердце, пытаясь обезопасить себя и не чувствовать больше боль отгородилось от источника раздражения. Закрылось от Сони. Будто раненный зверь оно спряталась в берлогу, где его никто не потревожит.
- Соня ты босая. Возвращайся в комнату. Не хватало, чтобы ты простудилась, – он освободился от ее рук и пошел прочь. Он больше не хотел ее видеть. Должно пойти время. Эдди необходимо было подумать, успокоиться, стать осмотрительнее в словах и поступках.
- Эдди…
© Copyright: Шахова Татьяна, 2008
Свидетельство о публикации №208121000597
Свидетельство о публикации №208121000597
Рецензии
Добрый день.
С каждой главой чтение затягивает и затягивает.
Я уже переживаю за всех и вся.
Юра мне очень нравится, отлично прорисованный герой. я смеюсь над его шутками и переживаю его боль.
Даже второстепенные герои и то колыхают что-то в душе - умный Прометей, который знает подход с Соне.
Влюбленный Эдди и Толстый, которому досталось больше всех, а ведь он еще ребенок.
Лекс - упрямый пацан, который прет к одной ему известной цели. Я так поняла у него есть сын и какие то проблемы, раз он ввязался в игру.
романтичнский ужин, опера - мне понравилось, как он ухаживал за Соней.
Теперь интересно будет ли у Сони личная счастливая жизнь с Лексом или Эдди.
Удачи в творчестве.
Чиж Анастасия Владимировна 16.09.2012 10:21 • Заявить о нарушении
С каждой главой чтение затягивает и затягивает.
Я уже переживаю за всех и вся.
Юра мне очень нравится, отлично прорисованный герой. я смеюсь над его шутками и переживаю его боль.
Даже второстепенные герои и то колыхают что-то в душе - умный Прометей, который знает подход с Соне.
Влюбленный Эдди и Толстый, которому досталось больше всех, а ведь он еще ребенок.
Лекс - упрямый пацан, который прет к одной ему известной цели. Я так поняла у него есть сын и какие то проблемы, раз он ввязался в игру.
романтичнский ужин, опера - мне понравилось, как он ухаживал за Соней.
Теперь интересно будет ли у Сони личная счастливая жизнь с Лексом или Эдди.
Удачи в творчестве.
Чиж Анастасия Владимировна 16.09.2012 10:21 • Заявить о нарушении
Добрый день.
Прочитав столько моих историй, ты все еще ждешь в них счастливого конца?
Шахова Татьяна 16.09.2012 18:32 Заявить о нарушении
Прочитав столько моих историй, ты все еще ждешь в них счастливого конца?
Шахова Татьяна 16.09.2012 18:32 Заявить о нарушении
Добрый вечер.
Я романтик до мозга костей, мне просто иные и не видятся. А чем например плохой конец у Валадрии? - даже на незавршенном этапе - зло повержено, а остальное как хочешь, так и додумывай.
Про Гару - чем плохой конец, что он обрел себя? Тем что он оборотень? Но ведь мир мистический где есть право на жизнь нереальным существоам. и он с любимой.
Про вампиров - наверняка конец был бы тоже неплохой в жанре мистики.
Скользящие? - там все живы, здоровы и Денис вернулся в семью.
Так что пока еще ни один главный герой не помер. и я жду хорошего конца, даже если сама его надумаю.
А тебе кажется, что все твои произведения мрачные и без надежды на лучшее? ты ошибаешься.
Удачи.
Чиж Анастасия Владимировна 16.09.2012 18:51 Заявить о нарушении
Я романтик до мозга костей, мне просто иные и не видятся. А чем например плохой конец у Валадрии? - даже на незавршенном этапе - зло повержено, а остальное как хочешь, так и додумывай.
Про Гару - чем плохой конец, что он обрел себя? Тем что он оборотень? Но ведь мир мистический где есть право на жизнь нереальным существоам. и он с любимой.
Про вампиров - наверняка конец был бы тоже неплохой в жанре мистики.
Скользящие? - там все живы, здоровы и Денис вернулся в семью.
Так что пока еще ни один главный герой не помер. и я жду хорошего конца, даже если сама его надумаю.
А тебе кажется, что все твои произведения мрачные и без надежды на лучшее? ты ошибаешься.
Удачи.
Чиж Анастасия Владимировна 16.09.2012 18:51 Заявить о нарушении
На это произведение написаны 3 рецензии, здесь отображается последняя, остальные - в полном списке.