Зимний Странник

Царила зима. Давно прошла теплая пора романтических странствий. Уже немногие бродили по суровым вьюжным просторам королевства, название которого не имеет для нас никакого значения, – ради того, чтобы увидеть невиданное, услышать неслыханное, или найти счастье у теплого очага рядом с добродушной деревенской простушкой. Но среди немногих был менестрель с холодным и твердым именем Стэл, скитавшийся и летом и зимой по городам и деревням с лютней за плечом и с песнями, которыми он и зарабатывал себе на хлеб и ночлег. У него не было родителей, не было друзей. Лишь старый учитель стал для него единственным близким человеком, но несколько лет назад он умер. И юный Стэл покинул родные места и отправился на поиски… нет, не счастья искал он, ни славы и не любви… он искал бессмертия. Да! И вот уже несколько лет не терял надежды. Привыкнув к одиночеству, постоянной нужде и роли шута – ибо щедрее платят за веселые песни, – он почти ничему не удивлялся на этой земле.
Однажды дорога привела его в столицу. На каменных домах и замках трепетали от зимнего ветра яркие флаги – все говорило о празднестве. Стэл спросил у прохожего, что празднует ныне столица. Тот усмехнулся, удивленный незнанием молодого человека, и торжественно сообщил, что нынче день рождения королевы Фэан. Заметив лютню за плечами Стэла, прохожий посоветовал ему отправиться прямо в королевский замок и спеть там для знатных гостей и самой королевы, ибо она любит странствующих певцов и хорошо им платит.
А что, может быть, последовать совету незнакомца? Деньги на исходе, а зима только набирает силу. Пустота в кармане крепнет, как и морозы. Несколько застольных, шутливых и глупых песен для самой королевы, и можно будет поселиться в таверне, и даже хорошо есть…
И так, мечтая и планируя трату еще не полученного вознаграждения, Стэл не заметил, как пришел к королевскому замку. Стражи у ворот засмеялись – Стэл не понял почему – и пропустили худого оборванного менестреля. Один из них пошел провожать его в главную залу, где шел пир.
- Будь осторожен, парень! - говорил он. - Держи песни на губах, трезвость в голове, а сердце – на замке.
Свет и шум в миг поглотили Стэла. Он еще приходил в себя, когда множество голов повернулись к нему, а страж говорил королеве, что этот юноша странник-певец и хочет повеселить Ее Величество и гостей в столь радостный и светлый день.
- Что ж, я рада нежданному гостю. Пой, менестрель! - низкий улыбающийся голос. Его обладательница сидела во главе пиршественного стола на маленьком троне. Изящная корона венчала прекрасную темноволосую голову, красные шелка окутывали плечи, струились и матово блестели в свете свечей при движении утонченных, истинно королевских рук, украшенных на запястьях браслетами. Она рассмеялась:
- Что ты молчишь? Зачем рассматриваешь меня? Я уродливее, чем ты думал, или наоборот – слишком красива, чтобы глаза такого проходимца и шута, как ты, были достойны глядеть на меня и на роскошь моего двора?! Ты пришел петь, или оскорблять меня своим молчанием?! Давай, менестрель, пой свои лживые песни. Они нравятся моим подданным! Весели их! - королева грустно улыбнулась, сделала краткий повелительный жест рукой.
- Хвалу королеве! - выкрикнул кто-то. Остальные бурно поддержали его. Королева смеялась и пила вино… Стэл начал перебирать струны, не зная еще новых аккордов и пел – не зная еще следующей строки.

Я полем шел и шел лесом,
По морю плыл к поднебесью…
Здесь чуден так королевский пир –
Я славу пою ему!
Здесь кубков звон лих и весел,
Здесь золота блеск так светел.
Прекрасен и свят для всех этот день –
Я дань воздаю ему!
Вино прославляет, а песня хранит
Моей королевы прекрасный вид.
Она величава, мудра и добра.
Пусть песня моя хвалою щедра…

- Довольно! - почти грозно воскликнула королева. Струны лютни звякнули последний раз и замолкли, изумленные. Слова застыли на губах Стэла, и только мысли суетились: «ей не понравилось, сейчас прогонит…» Гости тоже удивленно-боязливо молчали и смотрели то на менестреля, то на свою королеву.
- Довольно. - Повторила она уже спокойно. - Подойди ко мне, странник!
Стэл не сразу осмелился шагнуть вперед. Вблизи королева показалась ему еще прекраснее. Красный цвет ее платья удивительно подчеркивал зелень печальных и смеющихся глаз. Молодая женщина взяла Стэла за подбородок, немного наклонила к себе.
- У тебя честные глаза, мальчик! Зачем ты растрачиваешь свой дар на заурядную лесть? Мне надоело слушать неискренние хвалы своей персоне. У меня нет недостатка в шутах! - Она лениво окинула взглядом присутствующих. - Спой что-нибудь другое. Не бойся печали или истины. Сегодня мне хочется плакать…
- Если так, то заранее прости меня, прекрасная госпожа. Я никому еще не пел такой песни.
Она просто кивнула. Стэл провел по струнам. Он запел одну из тех песен, что не стоят больших денег, что слышали только дорога и его одиночество.

Перевязь путей
Скрыла снегом зима.
Я своих страстей
Не испил до дна.
Я ищу в годах
От смерти щит –
Не в родных краях
Только песней сыт.

Но взойдут хлеба,
Золотя поля.
Путь Шута хлебать
Мне дала земля.
Да бессмертья хлеб
Песней не добыть.
Но в пути мой герб –
Струн златая нить.

Перекресть дорог,
Зимних странствий лед…
Воину – клинок,
Королеве – мед.
Мне же – путь вдали
Под хлыстом ветров.
Я не знал любви,
Не хвалил богов.

Я хвалил царей
И их льстивых слуг…
Перевязь путей
Под покровом вьюг.
Вот и в сердце лед,
А на струнах лесть:
«Королеве – мед!» –
Чтоб мне пить и есть.

Но взойдут хлеба,
И уйдет зима –
Мне свой путь хлебать
Суждено до дна.
Королеве – мед.
Мне – исканий хлеб…
Скоро ли пожнет
Гордый колос серп?

Он замолкнул. Молчали все. Внезапный звон разрушил восковое оцепенение – королева выронила из рук кубок, вино потекло по полу… Она вздрогнула, закрыла рукой лоб и застонала, словно резкая боль пронзила ее голову. Затем взглянула на Стэла печально-спокойным взглядом и улыбнулась.
- Вина ему! - крикнула она. - Посадите его за стол, да рядом со мной. Он достоин сегодня быть моим гостем!
Все вокруг снова зашумели. Стэл не заметил, как уже сидел по левую руку от королевы за богатым столом. Играла веселая музыка, королева пила вино и смеялась.
- Как зовут тебя? - обратилась она к страннику. Он назвал свое имя.
- Ты станешь служить у меня, Стэл! Мальчик-лютнист отныне будет учиться у тебя. Ты передашь ему все свои настоящие песни.
Стэл не знал – верить ли своему счастью! Его песня, что он доныне считал бесполезной, дала ему кров, королевский стол и расположение к нему прекраснейшей из всех женщин, что ему доводилось видеть. Это про нее люди говорят, будто она жестока!? Он никогда теперь в это не сможет поверить!

Вот уже несколько дней Стэл жил в королевском замке. Пятнадцатилетний мальчик-лютнист брал у него уроки игры и пения, выучивал по наставлению королевы его песни. Саму Фэан Стэл со дня пира не видел. Но каждый день он с трепетом и блаженством вспоминал черты ее лица, голос, манеру двигаться и разговаривать, изящную корону и красные шелка на плечах… Он уже не мог уйти их этого замка, где каждый раз слыша чьи-то шаги, мучительно надеялся, что это она, или кто-нибудь из ее слуг пришел звать его к ней. Но дни проходили в молчании. Она словно забыла о новом своем слуге.

Шел снег – белый, холодный, мгновенно тающий на ладони. Шел снег… Стэл шел по широкому парку за замком. Шел – вместе со снегом, сквозь него – за Ней! Она медленно гуляла по запорошенной дорожке в усыпанном снегом меховом плаще. Сейчас он снова увидит ее лицо – прекрасные и строгие черты. Сейчас он снова увидит…
- Прекрасная госпожа!..
Она обернулась, наградив его холодным взором, потом – улыбнулась ему. Стэл почувствовал, что не может не приклониться перед этой улыбкой и уже приветливыми глазами. Он склонил голову и с трепетом поцеловал маленькую руку в черной перчатке.
- Я уже долго гуляю. Проводи меня в замок, Стэл!

- Вы часто гуляете одна?
В камине потрескивал огонь… Они сидели вдвоем в королевской спальне
- Часто…
Она смотрела на пламя, тихая прекрасная женщина, будто обезоруженная. Подтаявший снег играющими каплями поблескивал в мехе ее плаща, словно ледяные далекие звезды.
Королева молчала. Стэл встал перед ней на колени, прикоснулся губами к гладкой коже руки.
- Госпожа!.. Я люблю Вас… с той минуты, как увидел…
Королева рассмеялась – прекрасно и неуловимо-зловеще, гордо и весело… Она обняла его, стала целовать в губы. Но он не отвечал. Отпрянула – с недоумением и притворным гневом:
- Целуй же меня!
- Я… не смею. Я не достоин.
- Целуй! Это приказ!

Много дней, много счастливых дней… Сама королева принимала его ласки, позволяла быть рядом! Но однажды…
- Госпожа! Четыре дня! Четыре мучительных дня ты не желаешь меня видеть. Что это, твоя новая прихоть?! Посмотри, посмотри же в глаза мне!
- Как ты разговариваешь со мной, слуга! - холодный взгляд и твердые властные слова отшвырнули его назад, ударили неумолимым хлыстом перемены.
- Почему? - прошептал. Королева холодно усмехнулась:
- Ты надоел мне. У меня полно более важных дел, и… я полюбила другого!
- Я… не… верю.
Сначала ужас, потом безумная ревность на грани ненависти к любимой женщине.
- Фэан! Я не верю. Что ты говоришь?!
- Я полюбила другого! - размеренно-холодно.
Стэл выпрямился, словно вырос перед ней. Королева отпрянула, но скрыла испуг.
- Фэан! - сказал он спокойно и почти грозно. - Что ты говоришь!?
Он схватил ее за руки с такой силой, что зрачки холодно-зеленых глаз королевы расширились – ей было больно.
- Что ты делаешь, Стэл? - дрогнувший голос, попытка освободиться.
- Я не отдам тебя никому! Лучше убей, но не гони!
Не разжимая пальцев, бросил ее на постель. Неосознанная ярость владела им. Остервенелым стал взгляд. Страсть и боль переполняли все его существо. Он больше не управлял собой – он хлестал ладонью прекрасное бледное лицо женщины, рвал на ней платье… Королева закричала. Вбежали люди. Стэл помнил, как ему скрутили руки за спиной, как он что-то выкрикивал, как его поставили на колени перед королевой. Он помнил, как Фэан со слезами ярости и обиды в глазах говорила:
- Ты оскорбил и унизил меня. Ты искал бессмертие, а найдешь смерть! - и уже не ему:
- Сложите костер.

Но взойдут хлеба,
И уйдет зима –
Мне свой путь хлебать
Суждено до дна.
Королеве – мед,
Мне – исканий хлеб.
Скоро ли пожнет
Гордый колос серп?..

Стэл не знал – ночь или день сейчас. Было холодно и темно. Давно уже – темно и холодно. Звук шагов и лязг открывающегося замка вырвали его из забытья. В полутьме он узнал силуэт Фэан. Она отослала охранника.
- Зачем Вы пришли, госпожа?
- Проститься… Хочешь, я отпущу тебя?
- Зачем? Я все равно умру… от одиночества.
- Ну что ж, королева предлагает один раз… Почему ты молчишь?
- Что Вы хотите услышать, госпожа?
- Ты даже теперь любишь меня?
- Даже теперь.
- Мне жаль тебя!..
Она протянула ему небольшую склянку.
- Возьми. Выпей на рассвете. Это затуманит твой разум. Ты легко умрешь!
Стэл отстранил протянутую руку.
- Нет. Я хочу быть в своем уме, когда в последний раз завтра увижу тебя. Хочу видеть слезы в твоих глазах. Ты так хороша, когда плачешь! - он рассмеялся. Королева ничего не ответила.
Стэл остался один.

Утро настало морозным и светлым. Стэл стоял в лучах восходящего солнца. Было странно думать, что он прикован цепями к деревянному столбу, что он пригвожден к смерти. Он видел спокойное, чуть бледное и прекрасное лицо его любимой жестокой женщины. Но не было слез в холодных глубоких глазах. Пылал костер, поглощая жизнь менестреля, погубленного собственной любовью.
Так умер человек, искавший бессмертие, не знающий, что он носит его за спиной и в сердце. Ибо песни его остались в веках, и на устах новых и новых менестрелей звучало холодное и твердое имя Стэл.
Говорят, королева часто звала к себе мальчика-лютниста; он играл ей песни убитого ею любовника, а она плакала: исступленно и страстно – как женщина, тихо и холодно – как королева.


20 – 28 января 2004г