Шефы

В школе, в которой я проучился с первого по десятый класс, как и в любой другой советской школе, был директор. Точнее он был - Директор. Суровый, но, как тогда говорили, справедливый. Кличку, которую пацаны дали нашему Директору, была Шеф.

Я очень хорошо узнал его на протяжении тех 10 лет, которыe мне пришлось проучится под его директорством, -  вопрос о моём исключении из школы поднимался практически ежегодно. Но так как он не торопился меня выгонять и всегда приглашал моего папашу в школу, вопрос о моём отчислении периодически отодвигался на несколько месяцев. Таким образом, я смог добраться до выпускного класса.

Потом я вышел в “большую жизнь”, поступил и закончил институт, работал по распределению, но связи с моей школой я не потерял. Всегда сохранялась какая-то живая ниточка, которая позволяла держать руку на пульсе жизни школы. Спустя ещё некоторое время, я узнал, что Шеф умер.

В жизни Шеф был одинок. Ни близких, ни родных, ни друзей, у него не было. Я думаю, что при жизни его это не очень волновало, так как под его началом всегда были детишки, которые могли считаться его "большой семьёй". Ну а вопросы о загробной жизни Шефа не интересовали.

Так получилось, что кладбище, выбранное для могилы моего первого и единственного школьного Директора, стало последним прибежищем и для моего отца, почившего в бозе много лет спустя после смерти Шефа . Eдинственная дорога к могиле отца проходила через могилу Шефа.

Когда отец умер, мы с матерью поставили крест на его могилу, и спустя какое то время ему, как ветерану войны, вышла установка памятника от военкомата. Когда мы в очередной раз мы проходили мимо могилы Директора, мы заметили, что трава на его могиле стала выше и гуще, а деревянный крест, когда то поставленный неизвестно кем, уже совсем подгнил и покосился.

"Надо взять шефство над могилой Шефа", - сказал я матери, не столько спрашивая её мнение, сколько утверждая моё собственное. Мы тотчас же провели субботник, и вся трава с директорской могилы была тщательно выполота, выдернута и сожжена. На очищенной от травы могиле ещё виднее стал наклон Шефофа креста.

И тут меня осенило: “Отцу уже установили памятник! И его старый крест сможет пригодится Шефу!”. В тот же самый день, я сидел в кабинете у нового директора школы. Несмотря на то, что прошли годы, я невольно сравнивал новую обстановку в директорском кабинете с такой знакомой старой. То же помещение, тот же вид из окна с обязательными синими елями, и та же приёмная с кожаными креслами.

Приём был радушным. Моё мнение было выслушано. С дарением креста никаких проблем не возникло. Новый школьный директор согласился взять на себя все расходы по переносу, переделке, покраске и установке нового креста. И теперь, каждый раз как я иду на могилу отца, я прохожу мимо нового Шефофа креста. 

Иногда я задерживаюсь и захожу на могилу моего старого школьного Директора. Поправляю упавшие банки с цветами, которые моя же мама и ставит на могиле Шефа. Иногда нужно смести опавшие листья, что я и делаю при помощи импровизированного, на месте сварганенного, веника из еловых лап. И после всех этих немудрёных процедур, я, прислонившись к прутьям Шефофой ограды, достаю сигарету, и, закурив, смотрю как кольца сизего дыма уходят куда то вверх к горизонту, туда, где за дальним лесом блещет небольшая речушка...