Бобры – добры. Козлы - злы. Боги…
Вот с богами всё не так-то просто.
(А кому когда было легко?)
В обитаемом Мире есть три извечные беды:
кариес, перхоть и нетрезвые боги.
(О дураках и плохих дорогах остаётся только мечтать)
1.
ДЕТИ ПОДЗЕМЕЛЬЯ
Пробежав сломя голову по сумрачному, холодному тоннелю, пол которого по наклонной уводил вниз, Фил выскочил в обширную галерею. Она была освещена странным призрачным светом – тусклым и пульсирующим, - кажется, это мерцающее сияние исходило от самих каменных стен, что покрывал слой серебристого инея. С высокого потолка угрожающе свешивались огромные ледяные сосульки. Некоторые из них достигали самого пола, глубоко врастая в промёрзлую землю и принимая вид самых настоящих колонн будто бы из серо-зелёного хрусталя.
…Арейона Фил заметил не сразу; только когда из дальнего угла раздалось истошное ржание, воин разглядел прижатое к серой стене белое пятно, вокруг которого неумолимо сжималось полукольцо из нескольких десятков молчаливых чернеющих фигур. Конь отчаянно продолжал делать выпады в сторону нападавших, хлеща по ним стальными лезвиями на кончиках крыльев, слышен был визгливый скрежет стали о броню, сверкали высеченные искры, но неведомая броня неведомых врагов была крепка, и кольцо продолжало сжиматься. Обилие сталактитов напрочь лишало коня возможности использовать крылья для полёта, или хотя бы короткого пере-лёта, чтобы вырваться из окружения. Мгновенно оценив всю незавидность положения товарища, Фил вскинул Серапис и, с грозным кличем, ринулся на врагов. Пять тёмных фигур немедленно выскользнули из цепи и двинулись ему навстречу, остальные, сомкнув разорванный строй, продолжили зажимать крылатого коня к стене пещеры.
Фил и пятёрка подземных тварей встретились на площадке между тремя исполинскими колоннами. В том, что это не люди, а именно твари – жуткие порождения Царства Хёль – воину представилось убедиться, лишь только мерцающий свет выхватил из сумерек внешний облик созданий – гротескную насмешку над человеком.
Больше всего эти твари походили на мумифицированных гигантских горилл, но с крысиными головами, поднявшихся на задние лапы и нацепивших на себя бронь из чёрной стали. Между сочленениями доспеха видны были обтянутые серой кожей кости; из-под рогатых шлемов торчали острые мохнатые морды, раззявленные пасти щерились кривыми жёлтыми клыками, маленькие глазки-бусины горели багровым пламенем неутолимой, кровожадной ненависти. Оружие у крысолюдов было разнообразным и весьма устрашающим: двуручный меч с волнообразным клинком и острыми шипами-заломами на эфесе, глефа с двумя лезвиями на обоих концах железного древка, цепь с шипастым шаром, алебарда с крючьями – и, наконец, диковинный костяной посох. Не сговариваясь и не останавливаясь, твари развернулись широким полукругом, крылья которого начали охватывать воина с флангов, стремясь взять его в кольцо. Фил понял это сразу и решил атаковать крайнего противника, не дожидаясь завершения манёвра.
Сверкающий меч Героя вспорол сумрак и со звоном рубанул по подставленной алебарде. Воин вложил в удар всю мощь, брызнул сноп голубых искр, но к безмерному удивлению человека чёрное древко алебарды не переломилось. Серапис, со стоном загудев, отскочил, а руку Фила пронзила острая боль отдачи. На миг он замер оглушённый и едва не пропустил ответный удар широким лезвием топора алебарды, успев в последнюю секунду прикрыть голову щитом. Хрррясь!!! – лезвие промяло щит, острым краем вонзившись в легендарную броню Беллерофонта. Воина швырнуло назад, и он со всего маху ударился спиной в ледяную колонну. Чисто интуитивно, юноша прянул в сторону – туда, где ещё мгновение назад была его голова, ударило шипастое грузило на цепи – вековой лёд брызнул стеклянным крошевом. Крысолюд с алебардой дёрнул к себе своё оружие, крепко застрявшее в заломе щита, увлекая за собой воина и невольно уводя его из-под могучего удара своего же ком-паньона. Волнистое лезвие меча с грохотом рубануло об пол, взметнув сноп огненных искр. В этот момент вперёд метнулся монстр с костяным посохом, метя отточенным наконечником воину в неприкрытую грудь. Высвободив правую руку от ремней щита, Фил всё же успел выйти из-под удара, извернувшись всем телом так, что мышцы затрещали натянутые как струны. Всё же костяное жало чиркнуло по мифриловому наплечнику, и воин ощутил мгновенный и болезненный укол леденящего пламени. Проворно откатившись в сторону, юноша вскочил на ноги, готовый к продолжению боя, но крысолюды отступили, перегруппировываясь и не торопливо готовя новую атаку.
-Вот оно как, ребятки, - процедил сквозь зубы Фил, морщась от ноющей боли в левой руке, - похоже, не только ваша броня, но и оружие зачарованы какой-то магией. Что ж, придётся с вами повозиться подольше.
Воин поднял меч в правой руке в боевую позицию, тряхнул левой – из мифриловой манжеты в ладонь скользнул кинжал-даго.
-Надеюсь, ты, мой умный доспех, чем-нибудь да поможешь мне.
Фил бросил взгляд в сторону Арейона и не сдержал отчаянного стона: твари успели уже завалить коня, скрутить его, и теперь их багровеющие, злые глазки были обращены в его сторону. Несколько монстров зашагали было на подмогу пятерым крысолюдам, но чей-то резкий окрик, напоминавший змеиное шипение, пригвоздил их к месту.
-Ну, хорошо, что хоть не всем скопом, - прошептал воин. В этот момент пятёрка тварей ринулась в новую атаку.
Не дожидаясь приближения врагов, Фил сам бросился к ним навстречу, избрав первой целью вырвавшегося чуть вперёд монстра с цепью. Тварюга резко метнула шипастое грузило, метя воину в грудь, но тот успел пригнуться, и пружинисто бросился противнику под ноги. Прежде чем крыс успел подтянуть к себе цепь, острое жало даго по рукоять вонзилось в босую когтистую лапу – да с такой силой, что, пропоров её насквозь, вбилось ещё и в промёрзшую землю. От истошного рёва твари содрогнулись стены подземелья, с потолка посыпался песок и иней; крыс в ярости стеганул перед собой цепью, но там уже было пусто, зато шипастый оголовок долбанул по второй его лапе и с хрустом раздробил уродливую стопу. Захлёбываясь воем, тварь повалилась на землю и забилась в корчах.
Тем временем Фил схлестнулся с крысолюдом, вооружённым мечом. Оружие, явно, было очень тяжёлым, и это сказывалось на частоте ударов, но никак не на их сокрушительной мощи. Поэтому, юноша, вёртко избегая волнистого клинка, не позволял твари как следует прицелиться, сам в свою очередь ожидая возможности атаковать. Взбешённый неудачами крыс теперь уже не метил, куда бить, а перехватив рукоять меча обеими лапами, широкими замахами рубил пространство перед собой. На широком, волнообразном клинке холодным голубым огнём мерцали колдовские руны, придававшие и оружию, и самому воину несокрушимую силу.
Краем глаза Фил заметил, как за спину ему проскользнули две твари - с бердышом, и с костяным посохом. Это мимолётное отвлечение едва не стоило воину жизни – острие меча просвистело перед самым носом, со звоном царапнув по кольчужному вороту, впрочем не оставив на прославленном мифриле даже царапины. Юноша прянул назад, холодея при мысли, что бы случилось, если бы выпад против-ника оказался чуть глубже; тут бы от перелома шеи не спас и мифрил.
Отбив скользящим ударом новую атаку вражьего меча, Фил отступил ещё на шаг, спиной ощущая как всё ближе подкрадываются к нему с тыла две твари. Ещё пара мгновений, и они бросятся в атаку! Скосив глаза, но не забывая парировать и отбивать нападки монстра с мечом, воин глянул на последнего, пятого крысолюда, вооружённого глефой. Этот самый рослый и широкоплечий воин стоял возле колонны, опершись на древко своего смертоносного оружия, и внимательно наблюдал за течением боя, сам пока не спеша вступать в него. Оно и понятно, для орудования глефой необходимо достаточно широкое поле действия, дабы не задеть кого-то из своих. Кроме того, по всему видно было, что этот крысолюд самый опытный из пятёрки - матёрый ветеран, а потому явно считавший ниже своего достоинства рубить-ся в толпе, да ещё и против всего лишь одного противника. Однако Фил понимал, что в данном случае благородства от монстра ожидать не приходилось, дело в амбициях и жестокой расчётливости… Внезапно в мозгу созрел план дальнейших действий – опасный план, безумный, но не безумие ли всё то, что с ним творится в последнее время, и происходит и сейчас?! Пожалуй, стоило рискнуть.
…Он не предпринял попытки выскользнуть из готового вот-вот захлопнуться капкана, нет, ещё рано, нужно подождать ещё два-три мгновения… и ещё, - главное не прозевать…
Вот теперь – пора!!!
Фил стремительно нырнул вниз и вбок – над самой его головой пронёсся ураган смертоносной стали, который мгновение спустя резко оборвался звоном, надсадным треском и оглушительным хором нечеловеческого воя. Воя боли и предсмертной муки. Перекатившись через плечо, воин подскочил на ноги, обернулся к врагам и… застыл поражённый. Задуманная им уловка сработала, но такого эффекта не ожидал даже он. Случилось невероятное! Благодаря всего лишь одному движению – но своевременному до долей секунды – поверженными оказались все три нападавших!!!
А произошло следующее. Рубящий с плеча удар бердышом и колющий выпад костяным посохом произошли одновременно. Непостижимым образом Фил выскользнул из-под двойного удара, и оружие тварей, миновав обозначенную жертву, по инерции продолжило своё движение по траектории до тех пор, пока на их пути не оказалось тело крысолюда-мечника, который в это мгновение, в свою очередь, с предельным усилием вспарывал воздух мечом по горизонтали, намереваясь развалить смертного напополам. Результат: посох, пробив зачарованную броню словно яичную скорлупу, пронзил мечника насквозь; широкое лезвие бердыша – так же без особых проблем – прорубило чёрный наплечник, располосовав тулово того же бедняги мечника от плеча до середины груди. Но и волнистый меч с магическими рунами сполна отомстил за своего хозяина – клинок, как горячий нож сквозь масло, прошёл через поясницу крыса с посохом, и на излёте глубоко впился в бочину второй твари с бердышом, шипя завязнув в её кишках. Все три монстра пронзительно взвыли и, выпустив предательское оружие из лап, повалились на землю. Агония их была долгой и ужасной.
Потрясённый до глубины души Фил омертвевшим взглядом наблюдал за мучительной агонией поверженных тварей, когда воцарившуюся тишину в пещере нарушил зловещий скрежет металла по камню. Вздрогнув и подняв взгляд, юноша увидел, как последний вышедший против него крысолюд вскинул к плечу свою двухлезвийную глефу и широко шагнул от ледяной колонны навстречу воину. Костлявая рука монстра медленно поднялась, узловатый палец с кривым чёрным когтём указал на замершего смертного и в звенящей тишине послышался злобный хрипящий голос твари. Перевода не требовалось – крысолюд вызывал на поединок.
-Ну что ж, давай попробуем, - произнёс Фил, стараясь унять дрожь в голосе.
Поединщики медленно вышли на площадку между колоннами и встали лицом к лицу, разделённые расстоянием шагов в двадцать. Крыс держал глефу за чёрное древко левой рукой, наставив одно из лезвий в сторону противника. Неуловимое движение от плеча… и диковинное оружие исчезло, растворилось, превратившись в размытую, блистающую серыми высверками круговерть перед застывшей фигурой монстра. Оба лепестка со свистом рассекали воздух, послушно закручивая в опытной руке замысловатые восьмёрки, змейки, серпантины. Крыс, не сводя не мигающих, алых глаз с обомлевшего лица смертного, медленно поднял руку над головой, ни на секунду не прерывая замысловатый танец своего оружия. Лёгкий выверт кисти, – и вращающаяся глефа стремительно порхнула вверх, с шипением срезала с потолка одну из сосулек, в мгновение ока разметала её в ледяное крошево и послушно вернулась в протянутую руку. Прежде чем Фил успел потрясённо выдохнуть, крысолюд ловко перехватил глефу в правую руку и эффектным, почти артистическим движением поместил оружие себе подмышку, - вновь нацелив одно из лезвий в грудь противника.
-Вот это да! – прошептал юноша, переведя дух. – Эдак ты мне даже и приблизиться к себе не дашь. Как же я сумею…
Договорить парень не успел, потому как в этот момент с его мифриловым доспехом начали происходить странные вещи, он…ожил!
Поднятое забрало в виде львиной пасти, клацнув, опустилось. По кольчужному бехтерцу пробежала сперва лёгкая волна дрожи, а затем он, став упругим, без особых церемоний принудил воина взмахнуть мечом и выставить его перед собой. Ноги будто бы сами собой приняли упругую боевую стойку. Оторопевший Фил попытался было воспротивиться ожившему и своевольному доспеху, но у него ничего не вышло. Дальше начались ещё большие чудеса: «ожил» и меч в руке воина! Со свистом рассекая воздух, Серапис, замелькал с такой быстротой, что клинок его расплылся, превратившись в сверкающее колесо. Выпученными глазами Фил следил, как мельничный вихрь скользнул к правому плечу, затем - к левому, взметнулся над головой… Парень и ойкнуть не успел, как Серапис с торжествующим визгом взмыл под свод пещеры – но не отвесно вверх, а по невероятной дуге, - срезал у основания толстенный ледяной нарост – и стремительно вернулся в хозяйскую руку. Огромный сталактит устремился вниз – прямо на голову смертному воину. Но глыбе не суждено было изведать, какого цвета кровь у смельчака, ибо вновь «оживший» Серапис мгновенно обернулся шелестящим куполом над головой у воина, и глыба, едва коснувшись его, взорвалась на мириады крошечных ледяных осколков, разлетевшихся по всей пещере.
-Оп-па… - только и смог вымолвить Фил, когда меч Героя, всё ещё подрагивая словно от возбуждения, замер в прежней боевой позиции, нацелив острие на противника.
Крысолюд так же явно пребывал в глубоком потрясении; его багровые глазки растеряно моргали, острая морда судорожно подёргивалась. Но за ним наблюдали десятки глаз его товарищей, и он, лучший боец племени, не мог выказывать перед ними своего смятения и нерешительности. Заскрипев зубами, крыс взял себя в руки и вновь вскинул опустившуюся было глефу.
Монстр успел сделать лишь один шаг навстречу воину, - ветвистая молния с шипением прочертила сумрак и с треском ударила в чёрный панцирный нагрудник. Удар был столь мощным, что крысолюда подбросило в воздух и отшвырнуло шагов на тридцать. Врезавшись в оказавшуюся на его пути ледяную колонну, он с грохотом покатился по полу и там затих.
-Достаточно, мальчики, порезвились, и будет.
Фил, нервы которого и так были напряжены до предела, вздрогнул и резко обернулся на прозвучавший за его спиной голос. Это был Трикстер.
Северный бог, небрежно сдув с кончиков пальцев курившиеся усики сизого дымка, стремительной, лёгкой походкой приблизился к молодому воину и одобрительно похлопал его по плечу.
-Молодец, парень! Признаюсь, не ожидал от тебя такого искусства владения мечом, не ожидал. Да и то, как ты ухайдокал тех троих за раз, любо-дорого было посмотреть. По секрету сболтну тебе, что броня у этой банды зачарована, и пробить её может лишь такое же зачарованное оружие, как у них. Гномы постарались - руны особые наложили.
-Это что… и есть те самые Дети Подземелья? – через силу выдавил из себя Фил.
-Угу, они самые. И при том, редкая удача, что мы наткнулись именно на этих Братков.
-Удача, говоришь? – нахмурился воин. – Удача то, что я ещё жив.
-Поверь, могло выйти куда хуже, если бы вместо Мародёров-Ротфолков здесь шныряли Трупоеды-Хресвельги, Костогрызы-Бенаги, или же Солнаги-Пожиратели Душ. С этими-то молодчиками, по крайней мере, можно хоть о чём-то договориться.
-Они схватили Арейона, - зло бросил юноша, стискивая в руке меч.
-Не пори горячку, дорогуша, лошадь твоя жива-здорова, ну, помяли ей слегка бока, так ведь не прирезали же. Стой здесь и не рыпайся раньше времени. Сейчас я с ними поговорю.
Локи выступил вперёд и, скрестив руки на груди, насмешливо уставился на ватагу притихших монстров.
-Къёлли, ты где? Покажись!
Толпа крысолюдов взволнованно заколыхалась, за тем передние расступились, и показалось низкорослое, тщедушного вида существо в коротком полушубке из волчьих шкур. Мерцающий голубоватый свет упал на лицо существа и Фил с удивлением обнаружил, что это не чудище с безобразной, крысиной мордой, а… человек. Правда, страшненький до невозможности. Смуглое узкое лицо покрывала сеть глубоких морщин, превращавших дряблую кожу в подобие древесной коры; среди этих складок почти терялась тонкая прорезь безгубого рта, мало чем выделялся приплюснутый нос, и лишь два горящих алым огнём глаза оживляли это странное лицо. Сперва Филу показалось, что коротышка сильно сутулится, но оказалось, что тот ещё и горбат. При чём горб был не один, а имел как бы две «вершины», плавными холмиками выделяясь над обоими плечами. В сухой, костлявой руке, торчащей из рукава шубы, коротышка держал деревянный посох, навершие которого увенчивала крысиная головка, вырезанная из чёрного агата.
-Здоров будь, Пахан Къёлли. – Локи приветливо помахал рукой старому замухрышке.
-И тебе не хворать, господин Трикстер, - прошипел горбун. Тяжело опершись на посох, он исподлобья буравил злыми алыми глазками стоявшего рядом с Бессмертным воина с мечом. – Что привело аса в наши мрачные норы? И что за человече явился с тобой?
-Это мой внучатый племянник, - не моргнув глазом, ответил Локи, - а зовут его Инген.
-Странное имя, - проворчал себе под нос Къёлли, - неужели асгардская фантазия так оскудела? Эдак скоро они детей своих будут нарекать по названью утвари… - Горбун возвысил свой голос, чтобы Бессмертный услышал: - Так что вас привело сюда?
-Я желаю навестить дочь мою, Хёль, а племяш сопровождает меня.
-Хм, очень удачно вы выбрали времечко для гостевания.
-А чем же оно плохо?
-Так ведь Война ж, господин хороший. – Лицо Къёлли ещё больше сморщилось от ехидной ухмылки. – Я вообще удивляюсь, как это ты рискнул выбраться дальше радужного Биврёста, когда повсюду шныряют Ётуны и их прихвостни. Мои парни доложили мне, что вход в Подземелье сторожат сыны Сурта…
-О них можешь не беспокоиться, - небрежно отмахнулся Локи.
-Ну, хорошо, коли так, - кивнул горбун. – А то они, от безделья видать, уже несколько раз пытались на нас наезжать, моих ребятушек по туннелям да шахтам гоняли, да гнилым базаром доставали. – Къёлли помолчал, продолжая нехорошим взглядом пялиться на молодого воина. – Силён твой племяш, господин, горазд, как я погляжу, мечом махать. Надо же, четверых моих уложил, и не самых слабых. Жаль, ты не дал Склизу с ним схлестнуться, знатный поединок мог получиться.
-Баловство всё это, - строго заметил Бессмертный, - ни к чему нам время терять на глупые драчки.
-Вот как? – сощурились алые буркалы горбуна. – Значит, хотите вы пройти в глубь подземелья?
-Ага. Есть проблемы?
-Небольшие. Территория-то теперь эта – моя, вот оно как выходит.
-И?..
-Подорожную вам нужно заплатить, господа хорошие.
-Ты, что же это, с меня, Аса, собрался мзду взимать? – посуровел Бессмертный.
-Так ведь порядок такой, - притворно вздохнул горбун, - сам знаешь. Закон Братвы. Мы территорию эту контролируем, порядок на ней блюдём, охрану осуществляем, ну и прочее, всё как полагается.
-Знаю я ваши контроль и охрану - рэкет чистой воды.
-Не бросался бы ты обидными, непонятными словами, госпоин хороший, а то ведь Братки и обидеться могут.
-Да ты никак угрожаешь мне! – всплеснул руками удивлённый Трикстер. – Ой и приборзели вы тут в последнее время.
-Так ведь, и вправду же, «Последнее Время» наступило, - хмыкнул Къёлли. – А про борзость не тебе, господин, говорить. Али забыл, как глумился надо мной и Братками в запрошлый раз? Как в «малину» нашу проник, да, хорьку вонючему подобно, всё там порушил, и сокровища похитил, - забыл?
-У-у, какой же ты злопамятный, - хохотнул бог.
-На память я не жалуюсь, - согласился горбун. – А только нынче ваше, Бессмертных, времечко-то вышло. Теперь гордые и надменные Асы сидят взаперти в своей крепости, обложенные со всех сторон войсками Хаоса, и не слышно что-то об их успешных битвах, да славных победах.
Фил явственно услышал, как заскрежетали от ярости зубы Бессмертного, заметил, как побагровело от гнева его острое лицо, но гиперборейский бог сумел сдержать себя и промолчал. Предводитель меж тем продолжал свою оскорбительную речь:
-К нам тут недавно гонец от Воплощённого заявлялся, призывал Братву под чёрные знамёна нового Владыки вставать, обещался после победы щедрые наделы земли, да вас, Бессмертных, в качестве рабов.
-И что же вы? – прорычал сквозь зубы Трикстер.
-А что мы? Нам и в наших норах неплохо, тут у нас всё своё, обжитое. А наверху и без нас есть кому вам, Асам, хвосты навертеть. Те же Ётуны, да прихвостни ихние, Ваны. Вот им и достанутся все богатства ваши и земли. А нам, я так разумею, хрен чего перепадёт. Так что мы уж тут пересидим, Рагнарёк перезимуем. – Горбун досадливо покачал головой. – Плохо вот только, что из-за войны этой в конец опустели подземные тропы. Ни Герои сюда не захаживают, ни даже Душ мёртвых не видать. Даже Гарм вон, с насиженного места вглубь Нифльхейма подался, где ещё погрызть есть чего.
-Ладно, не будем ворошить прошлое и страдать над настоящим, - сказал Локи после того, как старый коротышка грустно умолк. - Говори свою цену за наш проход.
-Изволь. Верни сундуки с уворованным у нас золотом, да один сверху добавь – за моральный ущерб…
-Не жирно будет? – хищно оскалился Локи.
-В самый раз. Ну и… лошадёнку вашу мы себе заберём. – Горбун облизнулся. – Давненько я мясца жареного не едал.
Фил, которому цверговский чудо-подарок перетолмачил весь разговор, вцепился Трикстеру в руку, и, едва сдерживая ярость, прорычал:
-Ты, Бессмертный, решай как знаешь, но только товарища своего я этим тварям подземным не отдам!
-Ну что ты, в самом деле, как маленький, - досадливо скривился бог. – Гибче надо быть, уступать уметь, торговаться, понимаешь?
-Я всё понимаю. Арейона – не отдам!
-Да на что тебе сдалась эта болтливая лошадь! До нужного места я тебя и сам провожу, вещей тебе таскать много не надо, поговорить есть с кем – со мной, опять же помощь в бою я тебе окажу. Ну нет тебе смысла упираться. А так, можем решить проблему и пройти, не вступая в драчку.
-Не то ты говоришь, Бессмертный, - холодно произнёс воин. – Арейон – не вьючная животина и не говорящая пустышка, он – Конь Героев. Он сам – Герой. И… он мой товарищ. Мой друг.
-Друг, дружба… – презрительно хмыкнул Трикстер. – Что вы за странные создания, люди! Ты о себе подумай, о задании своём, которое необходимо выполнить, и о жертвах, которые так или иначе придётся принести, чтобы добиться желаемого. Вот твой конь и есть та самая необходимая жертва.
-Я не согласен на такую жертву, – упрямо набычился Фил, – я не бог, и чужими жизнями не привык распоряжаться.
-Да, ты не бог, - печально покачал головой Трикстер. – Ты – дурак. Неужели во всей Элладе не нашлось никого более трезвомыслящего, и для спасения целого Мира Кузены отрядили моралиста-идеалиста!
-А ты считаешь, что спасти Мир может только циник, который, не задумываясь, предаст и продаст любого?! – яростно возразил воин.
-Цель оправдывает средства.
-Я не хочу жить в Мире, спасённом ценой подлости и обмана.
-Но зато этот Мир будет спасён, а не провалится в тартарары! Понимаешь ли ты это, наивный, юный глупец?!
-Нет, я не понимаю этого. – Зелёные глаза Фила холодно блеснули. – И, если ты полагаешь, что таков единственный путь к спасению Мира и победе над Хаосом, то нам с тобой следует немедленно расстаться. У меня будет свой путь, и я с него сворачивать не намерен.
-Что ты несёшь!.. - возмутился было обалдевший бог, но молодой воин без церемоний перебил его:
-У меня в моей короткой жизни были хорошие учителя, и они не учили меня бросать в беде и предавать друзей, и отступать перед силой, в особенности, когда эта сила у врагов. Если ты откажешься помочь мне освободить Арейона, я выйду один против всей этой крысиной своры, и если и погибну, то с оружием в руках, защищая правое дело.
-Эй, господа хорошие, - раздражённо прокаркал Къёлли, - я и мои парни устали уже ждать пока вы там вдоволь нашепчетесь.
Локи метнул в сторону горбуна взбешённый взгляд, под которым тот мигом съёжился, став ещё меньше ростом.
-Решай, Бессмертный, - твёрдо произнёс Фил. – И я, и эти бандиты ждём твоего слова.
-Ненавижу, когда меня припирают к стенке и ставят перед выбором, - глухо процедил сквозь зубы Трикстер. – Тем более, когда выбор поганый и в том, и в другом случае… Гибче надо быть, дипломатичнее. – Бессмертный тяжело вздохнул, помолчал, а потом вдруг тонко усмехнулся и еле слышно произнёс: - Но я не был бы самим собой, если бы не нашёл выхода из этого тупика при помощи своей знаменитой хитрости.
-Ты никак меня решил обхитрить? – напрягся воин. – Не советую.
-Ну что ты, дорогуша, для этой цели есть более подходящая кандидатура. Вон тот дурень с двойным рюкзачком на спине, благо ему уже не впервой попадаться на мой крючок…
-Вот что, Къёлли. - Локи обернулся к предводителю банды Мародёров, и на этот раз его лицо так и светилось от лучезарной улыбки. – Мы тут с Ингеном посоветовались и решили: ты и твои ребята-мышата получите не те жалкие девять сундуков с золотом, что требуете, а сорок мешков!
-Ба! С чего такая щедрость? – подозрительно насторожился горбун.
-Не боись, уж точно не за твою неотразимую красоту. Награду вам, конечно же, придётся отработать, но работёнка будет не пыльная, точно по вашему профилю.
-Продолжай.
-Ты сам говорил, что вы тут порядок блюдёте, да охраной занимаетесь, вот я и хочу нанять твою братву для охраны и защиты наших персон. Сопроводите нас троих до Камней Кнака – получите своё сполна.
-Кнак не наша территория, - угрюмо обронил Къёлли, - там заправляют Пожиратели Душ. И… ты сказал «троих»?
-Да. Лошадку придётся отпустить. – Прежде чем горбун успел возмутиться, Трикстер громко, так чтобы все крысолюды услышали, добавил: - За неё я добавляю ещё три мешка. - По толпе бандитов прокатилась шипящая волна изумления. – А дабы не лишать вас свежего мяса, - с усмешкой продолжил Локи, - я ещё присовокуплю в качестве призовых полсотни голов отменных баранов. Ну, каково?
Расчёт на жадность бандитов оказался точным, они одобрительно зашушукались, в глазах алчно вспыхнули багровые огоньки.
-Цыц! – отрывисто каркнул Къёлли, и шум оборвался. – Складно ты поёшь, господин ас, да только где ж твоя награда? Мешков-то при тебе я не вижу, а наобещать ты сейчас нам можешь с три короба, за тобой, Трикстером, не заржавеет.
-Это ты верно заметил, Къёлли, - кивнул Бессмертный, скрещивая на груди руки. - Я – Бог Обмана. Обмана, но никак не Глупости. Ведь расплатись я с тобой прямо сейчас, ты бы и дело делать не стал, а забрал всё, плюнул мне под ноги, да ещё и посмеялся бы над моей доверчивостью. Нетушки! Всё обещанное вы получите не раньше, чем мы доберёмся до Камней Кнака. Там, на вершине Рогатой Скалы у меня есть тайный схрон, вот из него я с вами и рассчитаюсь.
-Да? А бараны тоже у тебя в схроне припрятаны? – ядовито поинтересовался горбун.
-Очень смешно, - кисло улыбнулся Локи. - Нет, бараны не в схроне. Мои подземные бараны пасутся неподалёку, под присмотром цвергов. В конце концов, что вы теряете? – мы-то вместе с вами пойдём и, коли, уговор будет нарушен, вы сможете схавать и лошадь, и моего племяша, а сам я к тебе, Къёлли, пойду в качестве раба.
Горбун задумался. Перспектива заполучить самого Трикстера в кабалу явно польстила самолюбию бандита. Да и награда была обещана царская. Золото! Бараны!
-Без боёв нам до места никак не дойти, - глухо прошамкал предводитель, - мы, почитай три чужие территории насквозь пройдём, а сам Кнак - на четвёртой, той, что Пожиратели контролируют.
-Ну и что? – пожал плечами Локи. - Разве мечи и копья у твоих лихих рубак затупились и покрылись ржавчиной? Опять же, у вас есть преотличная возможность расширить свою собственную территорию. Перебьёте Трупоедов или Костогрызов, и сами вместо них заправлять там будете. Ну, так как?
-Поклянись, что не отступишься от данного тобою слова, - потребовал горбун. – Поклянись Нерушимым Словом Бессмертного, что выполнишь в точности условия договора.
-Даю Нерушимое Слово Бессмертного, что исполню в точности условия договора! – торжественно объявил гиперборейский бог, вскидывая вперёд и вверх свою правую руку.
-В таком случае, я и мои воины в вашем распоряжении.
2.
КАКАЯ ПОЛЬЗА ОТ ГЕФЕСТА?
Радость возвращения Зевса в родные пенаты была недолгой. И даже очень. Не успел он насладиться душистой ванной в компании сладострастных нимф, как Ганимед доложил о прибытии во дворец Мойр.
-Мойр?!! – поразился Громовержец, отстраняясь от нимфы-массажистки. – Как странно… Ну, зови их сюда. Ты пока свободна, лапуля. – Бог отмахнулся от молодой прелестницы.
В роскошно обставленный будуар бесшумно вплыли четыре фигуры в тёмных одеждах, с низко надвинутыми на лица капюшонами – три худощавые и тщедушные, и – последняя – высоченная, широкоплечая. Кронид удивлённо окинул взглядом гостей.
-Тётушки, вы чего это, как амёбы, делиться начали? Вас же всегда трое было.
-Этот мальчишка неисправим! – раздражённо заявила Клото, откидывая с головы капюшон.
-Секли его в детстве мало, - согласилась с сестрой Лахесис, так же открывая своё морщинистое лицо.
-Девочки, будьте снисходительны, у мальчика дурная наследственность, - вступилась миролюбивая Атропос, поправляя сбившиеся седые пряди.
Четвёртая фигура открывать своё лицо явно не спешила.
-Первый раз вы у меня во дворце, - заметил Зевс, настороженно косясь на неведомого, четвёртого посетителя. – Чего пожаловали?
-Хам! – возмутилась Клото.
-Нагле-ец! – в тон ей отозвалась Лахесис.
-Не гоже так с нами обращаться, - пожурила Атропос. – Тем более, мы явились помочь тебе.
-Это здорово, милые тётушки. – Кронид не сводил глаз с молчаливо застывшей фигуры. - Говорите.
-Нам ведомо, что с тобой приключилось в Ново-Иудее, - заявила Атропос.
-Вот языки, уже разнесли! Нет, в этой «теме» ничего нельзя сохранить в тайне.
-Мы не слушаем досужие сплетни! – рявкнула Клото.
-Если забыл, нам открыта вся правда, – обиженно добавила Лахесис.
-Зря ты так, - укоризненно добавила Атропос.
-Ну хорошо, хорошо, извините, погорячился. Так что вы хотели сказать?
Клото и Лахесис, поджав сморщенные губы, повернулись к Атропос. Та вздохнула и покачала седовласой головой.
-У тебя крупные проблемы, мальчик.
-Правда? – прошипел Зевс, багровея от ярости. - Надо же, а я и не знал. Думал, что пленённый Аполлон - это так, ерунда.
-Нет. Не ерунда, – строго одёрнула Громовержца Атропос. - И оставь свой ёрнический тон, мальчик! Нам ведомо, что Феб в плену. И ведомо, какую мзду назначили за его освобождение. Поэтому мы и здесь.
-М-да?.. Ну, говорите.
-Твоё сердце полнится гневом и яростью, ты жаждешь мести, жаждешь покарать смертного нечестивца. – Атропос пожевала тонкие губы. – Хасан достоин кары. Но!.. Тебе всё же придётся разыскать и завладеть Кристаллом Мары.
-С какой это, интересно, стати?
-С той самой, что без него ты не сможешь одержать победу над Врагом. Полную победу!
-Чего-чего? – Зевс удивлённо заелозил на троне. – Разве Клыка для этого не достаточно?
-Нет!!! – хором ответили Мойры.
-Хорошенькое дело. И кто такое вам сказал?
-Я! – глухо пророкотала четвёртая фигура, делая шаг вперёд, и откидывая капюшон с лица.
-Ты?!! – От изумления Кронид даже подскочил с царского сидения. – Ты – на Олимпе?!!
-На Ново-Олимпе, - с усмешкой поправил Зевса Прометей.
-Но…
-Да-да, я помню, что ты запретил мне появляться в горней обители. И моей ноги бы здесь не было, если бы не они. - Титан указал на застывших Мойр. – Они убедили меня явиться вместе с ними, чтобы ты не вздумал, как обычно, усомниться в истинности сказанного пророчества.
-Пророчества?.. – тупо повторил Громовержец.
-Да. Ты должен отыскать и завладеть Кристаллом Мары. Иначе победы над Воплощённым тебе не видать. Вернее, над его Истинной Силой.
-Что это значит?
-Клык Хаоса в руках смертного воителя способен сокрушить лишь самого Воплощённого Разрушителя, но не затронет то Зло, что он уже успел внести в мир. С помощью Кристалла Мары эту погибель ты уничтожишь.
-И давно тебя озарило этим Пророчеством? – неприязненно буркнул Зевс.
-Как только озарило, так сразу дал знать об этом Мойрам, - невозмутимо ответил титан.
-Значит, теперь мне не отвертеться от поисков этого артефакта?
-Значит, - кивнул Прометей и, развернувшись, спокойно зашагал к выходу. На пороге Тронного Зала он остановился и, не оборачиваясь, небрежно бросил через плечо: - Ты будешь низвергнут победителем Врага.
-Что это значит? – пролепетал обалдевший Кронид, оборачиваясь к Мойрам.
Старухи лишь молча пожали плечами.
* * * * *
-Так ты тоже это заметил? – всплеснул руками Зевс, округлившимися глазами уставившись на Фтаха.
-Едва ли не с самого начала, как только оказался в этом Мире, - печально кивнул айгюптский бог.
-У тебя тоже самое? – Зевс посмотрел на стоявшего рядом с троном Гермеса. Тот кивнул со вздохом.
-Значит, я не ошибся в своих ощущениях. – Могучие плечи Кронида обессилен-но опустились. – А я-то надеялся, что это у меня от хандры и переживаний, боялся открыться остальным… Но почему? В чём причина того, что наша Божественная Магия в Новом Мире слабее?
-Сложно ответить определённо, - развёл руками Фтах. – Не забывай, Кузен, что в Новом Мире до нас не было Бессмертных, что этот Мир абсолютно не знаком ни с какой магией. Не забывай, что этот Мир – внешне точная копия нашего, Старого, всё же другой, со своими законами и Силами. Возможно, сама Природа противится нашей волшбе, не привыкшая к ней, и пока считающая её чем-то враждебным, чужеродным.
-Может ты и прав, - задумчиво кивнул Громовержец. – Остаётся надеяться, что ситуация всё же исправится.
-А ты полагаешь, что нам уже не суждено вернуть себе Старый Мир?
-Это произойдёт только после полной победы над Врагом.
-Но ты вообще планируешь перейти в наступление?
-Планирую.
-У тебя есть, что противопоставить ему? – оживился Фтах. – Ведь обычное оружие и многочисленные армии не слишком убедительный аргумент.
-Я знаю. И, надеюсь, что скоро, - Зевс таинственно усмехнулся, - более чем убе-дительный, хм, аргумент у меня в руках будет. И этот аргумент, надеюсь, сработает не только против Загрея, но и против ещё одного моего… врага. Но пока об этом ещё рано говорить, давайте лучше вернёмся к более насущным вопросам. – Кронид расправил свиток, который держал в руках. – Значит, Герм, это всё, что ты раскопал об этом артефакте? Негусто.
-Но всё же лучше, чем ничего, - обижено надул губы Вестник.
-Согласен. По крайней мере, теперь мы хотя бы знаем, с чего конкретно и откуда начинать поиски. – Зевс, не поднимая головы, исподлобья глянул на сына. – А что ты выяснил об этом уроде со множеством имён?
-Совсем немного. – Гермес протянул отцу ещё один свиток. – Но главный факт – и очень неутешительный, - что его крепость в Ново-Персидских горах действительно находится в так называемой «мёртвой зоне», поглощающей всяческую магию, сродни той, что в Элунском лесу.
-Гром и молнии! – Громовержец со злостью топнул ногой. – Да откуда эти про-клятые «плеши» взялись на мою голову!
Гермес лишь молча развёл руками.
-А тут ещё и эти хреновы корешки, которыми нас обкормил Хасан. Я до сих пор не в состоянии ощутить Магический Источник. А вы как?
Гермес и Фтах мрачно потупились – ответ был более чем красноречивым.
-Помалкивайте об этом, пока силы не восстановятся, - пригрозил Кронид. – А то не ровен час ещё и дворцовый переворот на мою голову свалится…
В этот момент в зал вошла Гера. Решительной походкой, она направилась прямиком к трону, на котором восседал её супруг.
-Я приказал меня не беспокоить, я занят! - сурово крикнул Царь богов.
-Не ори, я не глухая, - невозмутимо ответила Пресветлая. – У меня к тебе дело.
-Запишись у секретаря на приём, и может быть денька через два…
-Не ёрничай, - строго одёрнула богиня супруга. – Ты нужен мне немедленно.
-Это касается твоих новых песен? Или ты давно не беременела?
-Дурак! – с ледяным достоинством ответила Гера. – И шутки у тебя дурацкие. Прошу простить меня, Кузен, - она чуть заметно кивнула Фтаху, - но мне придётся ненадолго похитить моего недалёкого супруга. Заодно он сможет проветрить свои закисающие мозги.
-Да нет у меня сейчас времени заниматься всякой ерундой! – воскликнул Громовержец, одаривая супругу взглядом, откровенно намекавшим на что-то типа: шла бы ты домой, Пенелопа.
-Это не ерунда, - спокойно возразила Гера. – Я когда-нибудь отнимала у тебя твоё, хм, драгоценное время из-за пустяков?
-Постоянно!
Пресветлая явно не ожидала подобного ответа, а потому на мгновения опешила, но быстро взяла себя в руки, и сурово нахмурилась.
-Не хами. Я всё же пока ещё твоя законная жена…
-Вот именно, что, пока, - огрызнулся Зевс. - Постеснялась бы при Олимпийцах шашни свои крутить с этим…
-Не смей так о нём говорить, он всё ж-таки твой брат! – металлом зазвенел голос Геры.
-Короче, что тебе от меня надо? – устало спросил Кронид.
-Ты должен присутствовать при демонстрации нового изобретения Гефеста. Наш сын…
-Твой сын! – желчно вставил Зевс.
-Наш сын! – взорвалась рассвирепевшая богиня.
-Хорошо, хорошо, - скривившись, замахал руками Зевс, - наш… всеобщий сын, - что?..
-Он настоял, чтобы ты присутствовал на испытаниях.
-Испытаниях моего терпения, надо полагать… Хорошо. Когда?
-Если соизволишь, то сейчас, немедленно. Все, имеющие допуск, уже собрались и ждут лишь нас.
Кронид бросил тоскливый взгляд на стоявшего рядом Гермеса, извиняющийся – на сидящего в кресле напротив Фтаха, швырнул на столик бумаги, которые всё это время держал в руках, и решительно поднялся с трона.
-От тебя не отделаться, так что покончим с этим побыстрее. Идём. И, надеюсь, ты на самом деле не зря меня отрываешь от важных дел. Вы двое, обождите здесь, я скоро вернусь.
Нигде не задерживаясь, Первая Пара быстрым шагом направилась к Полигону – обширной площадке за высоченным каменным забором, где в обычные дни Оры муштровали дворцовую гвардию, а Гефест время от времени устраивал испытания своих новых изобретений, тех, которые опасно было проводить в дворцовой Лабора-тории.
Зевс стремительно шагал по извилистым коридорам дворца, за ним, едва поспевая, следовала Гера. На полных губах Пресветлой то и дело проскальзывала самодовольная усмешка – ей-таки удалось убедить упрямца бросить дела. Лицо Кронида, напротив, было сурово, а сверкающие под нахмуренными бровями глаза метали молнии. Многочисленные обитатели Ново-Олимпа, ещё издали, заметив разъярённо несущегося по коридору Громовержца, благоразумно спешили убраться с его дороги.
Однако одна любительница экстрима всё же нашлась. Немезида. Хотя вряд ли она собиралась испытывать судьбу, просто с головой погружённая в общественную работу, богиня даже предположить не могла насколько зол на неё Кронид за более чем насыщенную впечатлениями командировку в Ново-Иудею. Немезида, столкнувшаяся с богом на одной из открытых галерей, и самонадеянно рискнувшая было тормознуть его, дабы справиться, когда будет готов письменный отчёт о проделанной работе, тут же крепко пожалела об этом. Не снижая своей крейсерской скорости, Кронид обложил бедняжку таким площадным матом, что белоснежные лилии в горшочках на окне тут же почернели и скукожились, а пролетавший случайно по-близости Пегас потерял в воздухе ориентацию, и с жалобным писком сверзился куда-то на клумбы дворцового сада. Саму Неотвратимую ещё долго после этого отпаивали успокаивающими настоями, а над сведённой судорогой в отвисшем виде челюстью пришлось изрядно повозиться срочно вызванному Асклепию.
-Ты мне, сука, ещё за Севастополис ответишь! – рявкнул напоследок ни к селу, ни к городу Зевс, и скрылся за поворотом…
Все приглашённые на полигон боги расположились в специально сооружённом именно для этих испытаний бункере, глубоко врытом в землю и надёжно защищённом толстыми железными стенами. Наблюдать за испытаниями предполагалось через узкую смотровую щель, из которой торчали бинокулярные трубы с призматическими стёклами.
-Святые Небеса, ты что тут задумал устроить? – поразился Зевс, спустившись в бункер. – Конец Света вне графика? Это что, так опасно?
-Нет, но осторожность не повредит, - затараторил Гефест, подскакивая к Крониду. - Здесь нам точно ничего не грозит. И ещё держи вот это… - Кузнец подал Крониду тяжёлый бронированный шлем.
-Что это за ведро?
-Это для головы.
-Ведро для головы?
-Вообще-то, это – каска, - терпеливо объяснил Гефест. – Надеваешь её на голову, и можно не опасаться, что…
-Я не идиот, - нахмурился Зевс, - и уже понял, что твоё изобретение добавит мне седых волос. – Он нахлобучил каску на голову и, постучав по ней пальцем, с сомнением покачал головой. – Ты уверен, что одного бронированного ведра достаточно, чтобы пережить твои опыты?
-Папа! – возмутился Гефест.
-Да-да, я помню, ты «холосый мальсик».
Зевс мрачным взглядом оглядел собравшихся. Здесь, конечно же, присутствовала Афина и вполне оклемавшийся после душевной болезни Аид. Не забыли вызвать из дальнего гарнизона и Ареса. Всего, вместе с самим Зевсом, Герой, и естественно Гефестом в бункере было шестеро Бессмертных.
-У тебя всё готово? – Громовержец повернулся к Кузнецу.
-Да.
-Тогда начинай.
-Уважаемые сородичи! – Гефест захлопал в ладоши, призывая собравшихся к вниманию. – Всем вам хорошо известно оружие массового поражения, которое пятьсот лет назад было мною изобретено и, согласно дозволению олимпийского Совета Безопасности, предоставлено на вооружение эллинским смертным. Я говорю о так называемом «греческом огне» - жидкой взрывчатой смеси, заключённой в глиняный сосуд. Сегодня я представляю вашему вниманию принципиально новый вариант оружия того же класса, но гораздо более усовершенствованный и имеющий большую убойную силу.
Изящным жестом фокусника, Гефест вскинул над своей курчавой головой руку, в которой тускло блеснул зелёным боком небольшой шарообразный предмет.
-Не правда ли, похож на лимон? – мило улыбнулся Кузнец, наслаждаясь всеобщим вниманием. – Я так и назвал эту модификацию – «лимонка».
-Чего у неё внутри? – нетерпеливо поинтересовался Арес.
-Об устройстве, начинке и принципе её действия я расскажу вам чуть позже. А начать демонстрацию я бы хотел с другого. Прошу каждого пройти к персональному Хрустальному Оку и заглянуть в него.
Зевс с достоинством прошёл к центральной подзорной трубе и заглянул в сдвоенные окуляры. Прямо на него, злобно посверкивая багровыми злыми глазками, уставилось огромное, жуткого вида чудище, всю могучую тушу которого покрывала шипастая броня. Всхрапнув от неожиданности, бог резко отпрянул от окуляров. За его спиной послышались смешки и сдержанное покашливание остальных Бессмертных. Кронид резко обернулся, намереваясь устроить отлуп дерзким насмешникам, но опоздал – у всех богов уже были постные физиономии. Цедя сквозь зубы ругательства в адрес «в конец обуревшей» родни, он отвернулся, и глянул уже не в окуляры, а в смотровую щель. На взгляд невооружённым глазом чудище уже не пред-ставлялось таким ужасным, но даже с расстояния в пятьсот локтей – монстр неподвижно застыл у противоположной стены Полигона, - его габариты и устрашающая внешность впечатляли.
-Перед вами модель вражеского боевого слона, - объяснил Гефест. – Его бронированный доспех делает бесполезной атаку обычным стрелковым оружием – копьями и стрелами; даже ядра катапульт и огромные копья баллист сводят проникающие повреждения к минимуму. Давайте в этом убедимся.
Гефест, хромая, подскочил к смотровой щели и дунул в свисток. Пронзительный, высокий звук вспорол тишину и, не успел он ещё стихнуть, как со стороны гигантского чучела послышался ответный свист.
-Давай!!! – заорал Кузнец, и со всей дури опять дунул в свисток. Морщась и приседая, оглушённые Бессмертные заткнули уши.
-Прекрати! – взвыл Зевс. – Я те щас засуну его…
Договорить, куда же будет запрятана проклятая дуделка, ему так и не удалось, потому что в следующий момент над полигоном пронёсся трубный рёв броненосца, послышался угрожающий лязг и грохот, и монстр-машина тяжело сдвинулась с места.
-Ё-моё… он шагает… прямо сюда! – нахмурился Зевс.
-Всё под контролем! – радостно крикнул Гефест. – Смотрите, что сейчас будет.
Тревожно переглядываясь, боги прильнули к окулярам. Монстр, грохоча железными лапами и сотрясая землю при каждом шаге, неумолимо надвигался на бункер. Кузнец в это время дёрнул за какой-то рычажок, и прямо из земли на пути чудовища вырос монолитный каменный вал.
-Удержит-не удержит, делайте ваши ставки, - хихикнул Геф.
Даже при наличии желания поспорить, ставки никто не успел бы сделать, потому как каменная стена глухо содрогнулась от могучего удара по ней, и огромная глыба, отколовшись от монолита, с оглушительным грохотом разлетелась на мелкие осколки. В проломе, в клубах взметнувшейся пыли, возник громадный силуэт броненосца. Когда он вынырнул из пылевого облака, Бессмертные не сдержались от потрясённого возгласа. Из башки броненосца угрожающе торчали вперёд четыре толстенных, изогнутых железных бивня! Чудовище взметнуло вверх два гибких хобота и с яростной пронзительностью вострубило.
-Каменная стена его не остановила, - продолжал бодро комментировать Гефест. – Попробуем обычное тяжёлое оружие.
Кузнец дёрнул за другой рычаг, и на чудовище со всех сторон обрушился настоящий ливень из каменных ядер и толстых железных копий, однако могучая туша шагала вперёд под смертоносным шквалом, не обращая на него никакого внимания. Теперь броненосца отделяло от бункера не больше двух сотен локтей.
-Слушай, умник, - дрогнувшим голосом спросил Зевс, - ты уверен, что ситуация у тебя под контролем? Не пора ли применить Божественную Магию?
-Не-не-не, - замахал руками Гефест, - спокойствие, только спокойствие! Сейчас начнётся самое интересное!.. Итак, дорогие мои сородичи, вы убедились, что ни одно из орудий, используемых смертными, и не включающих в себя магию, не способно сокрушить это чудовище. Но всё меняется, когда на поле боя появляюсь я, со своим супер-оружием! Прошу внимания!..
Боги торопливо прильнули к зрительным трубам. Какое-то время ничего не происходило – если не считать по-прежнему грозно надвигавшегося на них чудовища. Из шипастой брони монстра торчали словно иглы застрявшие между сочленениями копья, на покатом, увенчанном рогатой короной шлеме, виднелось несколько незначительных вмятин от ядер, но ничто, казалось, не способно было остановить несокрушимую тварь.
Меньше ста локтей до бункера…
Зевс незаметно толкнул Афину и беззвучно – одними губами – прошептал ей: приготовь свои Стрелы…
Внезапно земля под лапами чудовища вздыбилась, взметнулась стеной грязно-рыжего пламени, неистовый рёв броненосца перекрыл ужасающий грохот. Неведомая Сила сотрясла могучую тушу исполина, подбросила её в воздух, и - разметала, разорвала в клочья!!! Бушующий смерч воющего пламени швырнул в стороны покорёженные ошмётки горящего металла, продолжая и налету яростно грызть их и дробить. Небывалая мощь взрыва была столь велика, что железное рваньё долетело даже до бункера, дробным градом пролившись на его крепкую крышу и вызвав лёгкий переполох среди Бессмертных. Афина и Гера совсем как смертные бабы завиз-жали, Зевс с Аидом бухнулись на пол, - даже твердокаменный Арес отшатнулся вглубь бункера и слегка присел.
-Ч-что эт-то б-было? – выпучив глаза, с трудом выдавил из себя Громовержец.
-Моя новая взрывчатка, - срывающимся на жалобное блеянье голоском ответил Гефест, выползая на карачках откуда-то из угла. – Я её решил назвать «прибабах»…
-Да по-хрену твои названия! – взорвался Зевс. – Ты ж нас чуть самих не грохнул!
-Так это… не рассчитал я малёха… кто ж знал…
-И много ты там этого… прибабаха заложил? – спросил Арес.
-Четыре ящика вот таких вот «лимонок». – Геф показал гранату в руке.
-Недурно.
-Но какая польза нам от этих взрывающихся штук? – вступила в разговор Афина. – Бессмертным удобнее и… безопаснее применять магию.
-Применение найдём, - заверил её Арес. – Если не мы, то уж смертные точно.
-Я так понимаю, что эта «лимонка» - полая изнутри металлическая ёмкость? – спросил Аид, осторожно беря из руки Гефа гранату.
-Точно.
-Каким же веществом она заполнена?
-Серенький такой порошок, как крупа мелкая, Прометей его, вроде, «порохом» называл… - Гефест спохватился и замолчал слишком поздно.
-Прометей, ты сказал?! - Лицо Зевса потемнело от ярости. – Это он тебе подсунул?
-Нет, - обречённо прошелестел Кузнец, роняя голову на грудь.
-А кто?!!
-Лоня… Говорит, что стащил баночку с этим порошком из дома Титана, когда вы вдвоём к нему ходили.
-Да я шкуру с него спущу! – заорал Громовержец. – И с тебя тоже! А этот смутьян! Ему мало было Огня для смертных, решил всю землю подорвать! Приколочу, мерзавца, опять к скале!
-Уймись, братец, - поморщился Аид, вертя в руках «лимонку». – Что страшного-то случилось?
-А ты себе представляешь, каких бед могут наворотить люди, если у них в руках окажется такое разрушительное оружие? Они даже здесь, в Новом Мире, уже умудрились начать несколько войн между собой. Да они разорвут к демонам собачьим всю планету, - и нас с собой в тартар заодно уволокут!
-Ну, ты всех-то собак на несчастных смертных не вешай, - мрачно усмехнулся Хтоний. – Не забывай, что все конфликты и войны среди людей провоцируем и благословляем именно мы, Боги.
-А ты тоже из них овечек не строй, - огрызнулся Кронид, - они сейчас больно умные стали, и не всякий раз этого нашего благословления дожидаются. Сами друг дружке глотки грызут, и на небо не больно-то поглядывают. Вот уж кто точно овцы неразумные, так это вот такие, как этот! – Палец Громовержца яростно ткнул в съёжившегося Гефеста. – Разве забыл ты древнейшую заповедь: спички детям не игрушка? А?!
-Помню… - Бедняга Кузнец, казалось, вот-вот разрыдается от стыда и позора.
-Так вот, слушай мой приказ: немедля уничтожить все запасы этой дряни, и впредь даже не вздумай сотворять в Лаборатории чего-то подобного, понял?
-Но, папа…
-Ты понял меня?!!
-Да.
-Вот и ладно. – Зевс порывисто повернулся к Гере. – А ты, милочка, - произнёс он ядовитым тоном, - лично проследи, чтобы твой сынуля исполнил мой приказ.
-Интересная всё же конструкция, - послышался голос Аида. – А для чего это колечко? – Хтоний протянул Гефесту небольшое металлическое кольцо, только что снятое им с гранаты.
Кузнец побелел, выкатил от ужаса глаза и в один прыжок оказался возле дяди. Выхватив гранату из руки опешившего бога, он крутнулся к смотровой щели – перед ним, загораживая щель, в изумлении застыли Афина, Арес и Гера. Тогда, истошно заорав «ложись!!!», Геф метнулся к выходу из бункера и, швырнув гранату за дверной проём, тут же сам повалился на пол.
Мощный взрыв сотряс укрепление, тугая волна горячего воздуха, вперемешку с землёй, сшибла Бессмертных с ног, а Зевса - ближе всех стоявшего к выходу - пронесла через всю комнату и, как тряпичную куклу, шваркнула об деревянный накат стены…
Гнетущая, звенящая тишина воцарилась в бункере. За густой пеленой повисшей в воздухе серой пыли едва угадывались очертания перевёрнутой мебели, порушенных бинокулярных труб и распластанных на полу неподвижных тел – всё это было присыпано толстым слоем земли и песка.
Но вот, наконец, послышался надсадный кашель, одно из тел зашевелилось и с трудом начало подниматься. Вслед за ним зашебуршилось ещё одно тело… Вскоре бункер наполнился стонами, кашлем и руганью. Боги один за другим, будто мертвяки из могил, восставали из-под завалов, пошатывались и отряхивались.
-Все целы? – глухо пророкотал Аид.
-Вроде все… - чихнув, отозвалась Афина. – Что-то папкину ругань не слыхать.
Аид взмахнул рукой, - и внезапный порыв ветра, вырвавшийся из его разодранного рукава, подхватил пылевое облако и аккуратно вынес его за дверь наружу. Воздух сразу прояснился и посвежел, но от того, что увидели глаза Бессмертных захотелось взвыть. Аид, Афина, Арес, Гефест и Гера стояли на ногах, но страшные, как пугала на заброшенных крестьянских огородах. Вся их одежда из дорогих тканей была превращена в жалкие лохмотья, толстый слой грязи и сажи покрывал их тела с головы до ног. Даже каски не смогли уберечь причёски на головах – спутанные во-лосы жалкими сосульками торчали из-под защитных шлемов.
-Твою мать! – рыдающим голосом произнесла Афина. – Знала бы я, что такое может случиться, одела бы свой доспех и свой собственный шлем.
-Да, - прорычал Арес, нервно выколупывая из грязно-рыжей бороды комья земли, - на твои эксперименты, Геф, надо являться в полной боевой готовности… Да и то не факт, что вернёшься обратно… со всеми своими зубами.
Последнее замечание было сделано на редкость желчным тоном, - Гефест как раз, жалобно поскуливая, разглядывал лежащий на ладони выбитый зуб.
-Зараза! – всхлипнул бог. – Я ведь как раз к Асклепию хотел сходить, зуб больной выдрать. Закон подлости, - здоровый выбил, а гнилушка на месте осталась.
-Я тебе его выбью! – послышалось из угла яростное шипение. – Я выбью тебе все зубы!!!
-Ну, хвала Небесам, с папой всё в порядке! – облегчённо вздохнула Афина.
Из сумрака у дальней стены бункера выступил Громовержец.
Если остальных пострадавших от взрыва богов можно было сравнить со страшными пугалами, то самого Кронида несомненно и смело можно было назвать Царём всех пугал! Его ужасный вид, не поддающийся никакому описанию, насмерть перепугал бы не только всех ворон Ойкумены, но, пожалуй, смог бы обратить в позорное бегство даже того бездушного бронированного монстра, чьи ошмётки усеивали сейчас всё поле полигона. Рыча от бешенства, Зевс вскинул руки вперёд, нацелив скрюченные пальцы на шею Гефеста, и, хромая на обе ноги, двинулся к жертве.
-Остановите его! – завизжал Кузнец, заметавшись по бункеру. - Мама, мама, он меня убьёт!
-Убью! – согласился Зевс, распихивая сородичей в погоне за жертвой и стараясь загнать её в угол. – Я тебе щас такой эксперимент покажу! Выбью все зубы и вставлю их в твою задницу!
-Хм, - цинично усмехнулась Афина, - зубастая задница? – такого дива я ещё не видела.
-Щас увидишь.
-Оставь в покое мальчика, псих! – закричала Гера, бросаясь между сыном и супругом.
-Псих?.. – захлебнулся от возмущения Громовержец. – Я – псих?!! Погоди, может, я чего не так понимаю – после того, как об мою голову сломалось два бревна, это вполне возможно… Да он только что чуть было не лишил меня жизни! Ты посмотри, на кого я похож!
-Ему досталось не меньше твоего, мы все пострадали.
-Это утешение или издёвка? Уйди с моей дороги, женщина, иначе…
-Иначе, что? – Глаза Пресветлой сузились, гневно сверкая на чумазом лице.
-Иначе, я… я… я…
-Эй, есть тут кто?! – раздался громкий крик с поверхности. – Есть, говорю, кто живой в порушенном теремочке?
-Кто посмел явиться на запретную территорию полигона?!! – заорал вконец осатаневший Зевс, круто разворачиваясь к дверному проёму и твёрдо намереваясь сегодня хоть кому-нибудь пустить кишки в отместку за все свои синяки и шишки.
-Папа, это я, Гермес!
-Какого рожна тебе здесь надо? У тебя нет допуска.
-Это очень важно. Очень. – Герм чуть замешкался, но тут же возбуждённо выпалил: - Тревожные вести из Элунского леса - девочки в опасности!
Разом позабыв обо всём на свете, Громовержец ринулся к выходу.
-Вау, ты, я вижу, опять за своё взялся, - ядовито бросила ему вслед Гера. – Не успел со мной развестись, а уже по девкам бегаешь…
-Дура! Как есть дура! – рявкнул Зевс на бегу, даже не оборачиваясь.
-Беги, беги, кобель, - обижено фыркнула Пресветлая. – Только потом на меня пальцем не тыкай, я-то хоть по любви этим занимаюсь. – Она повернулась к оставшимся Бессмертным, и натолкнулась на их строгие, осуждающие взгляды.
-Чего вы на меня так уставились? – смутилась богиня. - Я разве не права?
-Похоже, ты, милочка, единственная не в курсе событий, - холодно процедила сквозь зубы Афина. – Хотя, когда тебе за всем уследить, ты ж с головой в шоу-бизнесе.
-Да в чём дело, объясните мне, наконец!
-Разве ты, маманя, не заметила долгого отсутствия среди небожителей Артемиды, и своих подружек Аты и Гекаты? – глухо произнёс Арес.
-Мне сказали, что они в длительной командировке, - пролепетала Гера, - где-то в дальних землях Нового Мира.
-Это официальная байка, чтобы не напрягать лишние уши, - махнул рукой Аид. - Но все свои давно уже разнюхали правду, только виду не подают. На самом же деле девочки в Старом Мире, под самым носом у Врага геройски выполняют секретную миссию Громовержца. И именно с ними сейчас произошла какая-то беда.
Гера вскрикнула, и в ужасе закрыла лицо ладонями.
* * * * *
Пока Гефест суетливо успокаивал и утешал рыдающую мать, остальные Бессмертные безучастно стояли поодаль, с холодным, мстительным равнодушием на-блюдая, как страдает Пресветлая.
-Не виноватая я… - без конца повторяла бедняжка, порываясь аккуратно царапнуть ноготком себе по щеке. Геф терпеливо пресекал эти попытки, и, как кошку, наглаживал воющую маманю по голове. – Да кабы я знала… да я бы сама, с ними туда…
Афина открыла было рот, собираясь отпустить какую-то колкость, но рыжебородый Арес остановил её; он, конечно же осуждал свою мать за легкомысленный образ жизни, но всё же она была его матерью, и по-своему суровый бог любил её.
-Ладно, - вздохнул наконец Хтоний, - слезами горю не помочь и проблему не решишь. Жаль, конечно, что братец не посвящает нас в этот всем известный секрет и не просит нашей помощи, но, возможно, его скрытность оправдана, да и не переделать его уже.
-Надо всё же попытаться выяснить, что там с девчатами произошло, - заметила Афина. – Может, наше вмешательство в чём-то им и поможет.
-Надо выловить Гермеса, - предложил Арес. – Если его убедительно прижать, - Вояка недвусмысленно стиснул кулак, - он нам с удовольствием всё расскажет.
-Возможно, - согласился Аид. – Но сделать это надо аккуратно, без насилия, а потому не тебе.
-Давайте вернёмся во дворец и там решим что делать, - резюмировала Афина.
Боги поднялись по ступеням наверх, и вышли из бункера. Гефест и Арес вели под руки Геру, которая к тому времени успела взять себя в руки и теперь, хоть и пошатываясь, шла с твердокаменным выражением на лице.
На выходе с Полигона Бессмертные столкнулись с Иридой.
-Ну наконец-то я вас нашла! – недовольно воскликнула она. – Геф, быстро дуй к Громовержцу, он повелел срочно тебя отыскать. – Богиня фыркнула. – Надо же, до чего я докатилась! – меня уже используют в качестве гонца, как будто для побегушек больше никого и нету!
-Девочка моя, - свирепо прорычала Афина, - ты, кажется, осмелилась обсуждать приказания Царя богов?
-Оставь её, Совоокая, - сказал Арес. – А ты, Гефест, поспеши к отцу, Ирида поможет мне поддерживать Пресветлую.
-Не надо меня поддерживать. - Гера решительно отстранилась от руки Ириды, - я пока сама в состоянии идти… Какую ещё гадость задумал сотворить моему сыну Кронид? – глухо произнесла она, глядя вслед быстро удаляющемуся Кузнецу.
-Полагаю, это как-то связано с нашими бедовыми диверсантками, - глубокомысленно изрёк Аид.
* * * * *
Запыхавшийся Гефест почти вбежал в Тронный Зал, куда его направила Ирида. Зевс сидел на приступочке возле Трона, вокруг него сосредоточенно колдовал Асклепий, замазывая мазью ссадины и синяки. Рядом стояли бледные от волнения Гермес и айгюптский Кузен. Заметив замершего на пороге в нерешительности пасынка, Кронид нетерпеливым жестом подозвал его к себе.
-Сколько у тебя осталось в наличие этих… ну, взрывающихся лимонов?
-Десятка два, - оторопело выдавил из себя Кузнец.
-А сколько тебе понадобится времени, чтобы изготовить ещё сотни три?
-Дней семь.
-Долго, - скривился Зевс. – Короче, так. Можешь взять кого угодно в помощь, хоть бы и всех олимпийцев, но чтоб завтра к полудню три сотни были уже готовы. Справишься?
-Думаю, да, - закивал бог кудрявой головой; поняв, что наказывать его не собираются, он сразу успокоился и воспрял духом. – А что с готовой продукцией?
-Соображаешь, - усмехнулся Громовержец. – Тащи её в дворцовый подвал прямо сейчас.
-Туда, где стоит идол Голодного Сатира?
-Едрит твою налево, ну все всё знают, ничего не утаить! – возмущённо прорычал Кронид. – Да, к Голодному Сатиру. Герм, ступай с Гефом, накрапай на листочке краткую инструкцию, как пользоваться этими штуками. А то наши бабы ещё ненароком сами подорвутся. Та же Атка, ежели её не вразумить, обязательно попытается надёргать себе колечек… сколько успеет. Ну, чего вылупились? – бегом бегите! Щас меня подшпаклюют, и я прямиком в подвал прибуду.
-Весело вы тут живёте, - заметил Фтах после того, как братья вприпрыжку умчались исполнять приказ отца.
-И не говори. Не понос, так золотуха. – Кронид помолчал, наблюдая за тем, как ловко мелькают над его ранами умелые пальцы Асклепия. – Но мне такая жизнь на вулкане по нраву. Всё ж таки, лучше, чем как в стоячем болоте. – Бог внезапно расхохотался. – Вот видишь, ещё недавно меня мой пасынок чуть на кусочки не разорвал своим безумным изобретением, а сейчас я уже несказанно рад, что у нас есть такое смертоносное оружие. – Чумазое лицо Зевса просияло. - Главное, что оно не замешано на магии! А значит, его можно использовать в Элунском лесу. – В следующее мгновение радостное выражение на физиономии Громовержца сменилось на злорадно-мстительную гримасу. - Хотел бы я посмотреть на рожу этого Евронимуса, когда земля под его ногами вздыбится, когда ревущее, злое пламя жадно распахнёт перед ним свою огненную пасть, - и запахнет жареной тухлятиной! Натуральным образом.
3.
ОБЛАВА НА БОГИНЬ
-Ну, как вы там? – Замогильный голос Зевса, доносившийся из передатчика, прозвучал взволнованным донельзя, Ата и Геката даже переглянулись – им не верилось, что Царь богов способен на такие переживания, да ещё и по отношению именно к ним.
-Пока живы, - за всех ответила Геката.
-Как обстановка?
-Арти только что вернулась из разведки, говорит, что загреевские войска полностью оцепили Заповедный Лес, к ним продолжают пребывать новые отряды, но Евронимус пока не торопится командовать наступление.
-Судя по всему, это будет облава, - вступила в разговор Ата. - Часть воинов – скорее всего Нелюди, а не мертвяки – войдёт цепью за Охранные Дубы, и начнёт теснить нас через весь Лес к противоположному краю, где, наверняка, для нас уже готова ловушка. Дело дрянь, - невесело заключила Безумная.
-Почему? – не согласился Зевс. – Вы разобрались с инструкцией к гефестовым гранатам?
-Разобрались. Арти с Малышом и гномом как раз сейчас отправилась настораживать ловушки и минировать дальние подступы к лагерю. Вот только сомневаюсь я, что пукалки эти смогут остановить такую ораву тварей.
-Ты не видела, Атуля, на что они способны, взрываются так, что локтей на тридцать ничего живого не остаётся; а ещё осколками скольких посечёт.
-Всё равно, шансов у нас мало.
-Нам нужно выбираться из Зачарованного Леса, - неожиданно заявила Геката.
-Куда? – опешил Зевс.
-Вообще-то, хотелось бы к вам, в Новый Мир, - раздражённо огрызнулась Чародейка. - Как там, кстати, дела продвигаются с увеличением пасти у Сатира? Пока в неё может втиснуться только Безумная, да и то – с наголо бритой грудью.
-Продвигаются, но пока говорить об этом рано.
-Уверена, что никто особо-то и не спешит их двигать, тебе ведь гораздо выгоднее нас здесь держать…
-Ну что ты несёшь! – возмутился Зевс.
-А как же! Свои уши и глаза почти под самым боком у Врага. Опять же, наши успешные диверсионные вылазки. Вот ещё вопросик у меня: вы там выяснили, что за сооружения из чёрного металла пытается настроить вокруг Акрополя Загрей?
-Нет, - глухо отозвался Кронид.
-Отлично! Чем вообще вы там все занимаетесь, пока мы тут бессмертием своим рискуем?!
-Успокойся, и давай говорить по-существу.
-Хо! Ты слышала его, Атка? – Геката начала свирепеть. - А я, по-твоему, что, погодой у тебя интересуюсь? Короче так, коль не можете нас отседова вызволить, тогда срочно подыщите в окрестностях Афин более менее безопасное и укреплённое место, куда мы смогли бы временно перебраться, пока вы там возитесь. Сумеем вырваться из окружения, заметём за собой следы – засядем там, а потом, когда страсти немного улягутся, мы вернёмся назад к Порталу.
-Хм, где ж вам такое место найти… - Громовержец задумался. После довольно продолжительного молчания, из передатчика донёсся наконец голос Царя богов, и голос этот аж дрожал от возбуждения.
-Я, кажется, придумал, как вам быть!..
-Что-то мне подсказывает, что я не разделю его восторгов, - угрюмо произнесла Ата.
-У меня то же чувство, - скривилась Геката. – Ну, давай, Спаситель, говори.
* * * * *
Евронимус, смакуя, обсосал косточку на лягушачьей лапке и, небрежно бросив её радостно заскулившему ликантропу, вышел из-за стола.
-Ну что, начнём охоту? – промурлыкал он.
-Всё давно готово, - сдержанно отозвался Мормолик. Круглое лицо его сохраняло ледяное спокойствие, но внутри бушевала неистовая ярость, Царь Вампиров не понимал причин столь долгого бездействия собравшихся вокруг Леса войск.
-Подошли все отряды? – спросил Тёмный Эльф.
-Да.
-И мои буйные архаровцы?
-Да.
-Все воины расставлены по своим местам, как я приказал?
-Да.
-Ну, вот тебе и объяснение нашего бездействия, - усмехнулся Эльф, не скрывая, что вновь читает мысли Вампира. – Я не собираюсь рисковать и оставлять этим террористкам даже мизерного шанса на успех. Теперь же, когда у нас всё готово, мы можем смело приступать.
Тёмно-фиолетовые глаза Ловчего внимательно осмотрели опушку Зачарованного Леса.
-Мурло! – За спиной Евронимуса возник и шумно задышал здоровенный гоблин. – Мы выступаем. Поднимай всех затравщиков.
Над выжженной полосой предлесья разнёсся заунывный и зловещий вой рогов. Шесть сотен гоблинов, орков и троллей, растянувшись цепью, выстроились вдоль линии Охранных Дубов. Большинство держали в лапах копья, мечи и дубины, но были здесь и стрелки с арбалетами и луками. Перед ними, нетерпеливо рыча и пере-ругиваясь, елозила сотня оборотней. Этим предстояло исполнить функции легавых псов; и, хотя в Элунском лесу они неизбежно примут человеческий облик, острый, звериный нюх останется при них, что и поможет затравщикам двигаться по следу добычи.
Сам Евронимус, с пятёркой телохранителей-гоблинов, занял место позади общего строя. Отсюда он будет руководить облавой, и следить за действиями своих подчинённых. Здесь же в угрюмом ожидании топталось полсотни минотавров вооружённых двухлезвийными секирами. Мормолик покосился на быкоголовых воинов и в который уже раз подивился их внешнему отличию от прочих сынов легендарного критского Таурена. Эти монстры были крупнее, мускулистее и не имели гривы и рогов. Их толстая шкура была тёмно-лилового цвета, а слюнявые пасти щерились таким количеством острых зубов, что ни о какой травоядности и речи быть не могло.
Стремительным движением, Эльф сбросил со своих плеч чёрный плащ, явив взору обомлевшего Мормолика диковинный доспех, в который была закована его изящная, стройная фигура. Доспех был из воронёной стали, но в отличие от эмпусовской, имел радужный отлив и был изукрашен тончайшей вызолоченной насечкой в виде рунной вязи. Гоблин Мурло подал хозяину рогатый шлем, но Эльф молча отказался от него и потянул из ножен меч. Клинок оружия также выглядел необычно; он был не плоским и широким, как большинство мечей, а узким и чуть приплюснутым. Но самым удивительным была даже не его форма, а цвет клинка. Чёрный, будто обмакнутый в жидкую смолу, и по узкому стволу, мягко мерцая, то и дело проскаль-зывали огнистые волны алого пламени.
-Это мортогос, - с милой улыбкой пояснил Евронимус, перехватив взгляд Вампира. – Слышал о таком?
Потрясённый Мормолик смог лишь кивнуть в ответ. Ещё бы! Легендарный Пламенный Металл из мрачных подземных кузниц Демогоргона. Так значит, эта не страшилка в виде древней легенды, вот, каков он на самом деле!
-Хватит пялиться на меня, как на зародыш из кунсткамеры, - ласково мурлыкнул Ловчий. – Мчись на ящере к месту засады и будь готов встретить добычу.
Тёмный Эльф сделал знак, снова взвыли рога, и цепь воинов двинулась вперёд, решительно пересекая линию Охранных Дубов.
* * * * *
Артемида уже несколько часов сидела на ветке дерева и внимательно всматривалась через окуляр подзорной трубы на край лесной тропы. Охотнице было не привыкать подолгу сидеть в засаде без движения. Она была облачена в камуфляжную, форму, полностью сливавшуюся с зеленью, даже лицо прикрывала пёстрая сетка из конского волоса. Маскировка, изобретённая Афиной, была столь безупречной, что и осторожные, пугливые птицы безбоязненно порхали едва ли не над головой Охотницы, не замечая её.
«А может, это оттого, что они чувствуют и понимают, что я люблю их, что я им не враг, - льстя себе, подумала богиня, и усмехнулась: - Люблю, люблю - пока я не голодна, и пока вы мне на башку не нагадили».
Но глупые пичуги и в самом деле не замечали богини, растворившейся в зелени листвы. Зато сама она видела и примечала всё, что происходило у кромки Зачарованного Леса. Вот и сейчас, от пытливого глаза богини не ускользнуло подозрительное движение: густой кустарниковый подлесок зашевелился, и из него, один за другим, начали выныривать безмолвные фигуры ликантропов. Прямо на глазах обо-ротни меняли свою ужасную личину, превращаясь из чудовищ в человекоподобных существ со звериными повадками. Низко пригибаясь к земле в поисках следов, ликантропы суетливо засновали, забегали, то и дело, в нетерпении, оглядываясь назад.
Следом за ликантропами начали появляться остальные твари – гоблины, орки, тролли… Огибая деревья и продираясь через кусты, воины густой широкой цепью медленно углублялись в чащу.
-Давайте, давайте, - пробормотала Арти, нервно облизнув сухие губы, - ещё немного, ещё чуть-чуть, последний шаг, он нужный самый…
Даже лишённая божественной Магии Артемида хорошо знала своё дело, и умело оборудовала все ловушки. Не помог и острый звериный нюх. Один из оборотней неосторожно задел нить растяжки и почти сразу же грянул могучий взрыв. Троих ликантропов мгновенно разорвало в клочья, нескольких орков изувечило и расшвыряло по сторонам. Вражеская цепь остановилась и в ужасе замерла без движения.
-С почином тебя, милая! – поздравила саму себя довольная Охотница.
Тем временем из-за спин воинов вперёд проскользнула гибкая чёрная тень. Богиня прильнула к окуляру.
-Ага, так вот ты какой, Ловчий Преисподней.
Евронимус крадучись приблизился к месту взрыва и принялся внимательно исследовать широкую воронку в земле.
-Ну, что-нибудь понял? – злорадно усмехнулась Охотница. – Небось, не видал таких чудес?
Ловчий осторожно взял в руку ком земли и поднёс его к носу. Тонкие черты лица Эльфа исказила брезгливая гримаса.
-Ага! Всё-таки учуял! – хохотнула Арти. – Не зря, значит, я старалась, и каждую гранату обмазала гримовским дерьмом!
Евронимус, недовольно хмурясь, что-то сказал стоящему рядом уродливому гоблину. Тот почтительно кивнул уродливой башкой и, обернувшись, сделал несколько знаков ближайшим от него воинам. Плотная цепь Нелюди споро начала расширяться.
-Умён, гадина, - уважительно покачала головой Охотница, - понял, что строй надо развернуть.
Теперь каждый воин в цепи отстоял от другого шагов на десять, и потери от следующего взрыва были сведены до минимума.
Евронимус выпрямился и, не оглядываясь назад, широко взмахнул рукой. Цепь тварей возобновила продвижение. Пропустив воинов вперёд, Тёмный Эльф исчез позади строя.
Не прошло и минуты, как тишину разорвал грохот нового взрыва, к верхушкам деревьев взметнулся фонтан земли и огня, послышались рёв, визги и стоны раненых, но цепь Нелюди, не останавливаясь, продолжала неумолимо шагать вперёд. Ещё один взрыв… И ещё…
-Началось, - прошептала Арти.
Спрятав трубу в чехол, она ловко спрыгнула на землю, где её терпеливо поджидали грим и гном.
-Началось, ребятки! Всё, отходим.
…Минуя настороженные ловушки, троица добежала до лагеря. На краю поляны, возле бани, их уже ждали с вещами взволнованные Геката и Ата. Подружки времени зря не теряли – все наиболее ценные вещи снесли и запрятали в погреб, живность, со слезами на глазах, разогнали по лесу – на радость и поживу хищникам. На пороге бани лежали пять пухлых рюкзачков, в которые были напиханы и утрамбованы лишь самые необходимые личные вещи партизанок. При чём в мешках Артемиды, Ираклия и Малыша в основном было уложено оружие и кое-что из инструментов, у Гекаты – съестные припасы, а вот Атка набила рюкзак почти исключительно своими тряпками, даже скандал, устроенный по этому поводу Гекатой, не пе-реубедил её расстаться с любимыми нарядами, и уж тем более с розовыми бигудями.
-Чего вы так долго?! – всплеснула руками Безумная.
-Слышали?! – возбуждённо крикнула Артемида. Словно в подтверждение её слов из глубины Леса донёсся рокочущий отзвук очередного взрыва.
-Слышали, слышали, - отмахнулась Чародейка. - Много их там?
-Много. Сотни.
-Ой, ё!.. Надо срочно делать ноги.
-А куда? Папа чего-нить придумал?
-Придумал, - прорычала Геката, с помощью заботливого гнома взваливая на плечи объёмистый мешок с вещами. - Этот паскудник горазд на придумки. Не ему ж их воплощать.
-Ладно тебе, не ной. – Арти подхватила свой мешок. - Я так понимаю, сейчас мы – через Лес, к противоположной стороне, там пробиваемся с боем… а потом куда? Он нашёл подходящее для нас укрывище?
-Нашёл! – почти истерично взвизгнула Ата. – И ты не поверишь где!
-Девочки, я и так на пределе, - раздражённо прорычала Артемида, помогая Ираклию с лямками его рюкзачка. – Так куда мы?
-В Бхарату! – заорала Безумная, уже не в силах сдерживать свои эмоции.
-Царство Рамы?! – Охотница от изумления чуть не завалилась на и без того кряхтящего гнома. – А что мы забыли в Восточных Землях?
-Мы – ничего, - мрачно отозвалась Геката. – А вот твой папаша хочет, чтобы мы пошерстили там и добыли для него некий артефакт.
-Ни фига себе… - только и смогла выдавить из себя Арти.
* * * * *
Бешенная гонка через Зачарованный Лес продолжалась больше двух часов. Артемида и Ата неслись по чаще словно две норовистые кобылки, с лёгкостью перемахивая через овраги, взбегая на крутые всхолмья, продираясь сквозь живые изгороди кустов, и, при этом - даже имея за плечами увесистые мешки с вещами – они нисколько не сбивались с дыхания. Ещё лучше чувствовал себя Малыш, которому бег по пересечённой местности, казалось, был даже в удовольствие.
Гораздо больше проблем было у Гекаты и Ираклия. Им спринтерская гонка давалась с огромным трудом. Гному - по причине малого роста и коротких ног, а Чародейка просто не привыкла к подобному экстриму. Бедняжка, не преодолев и стадия, уже начала задыхаться и отставать. Камуфляжная краска, которой она залихватски размулевала своё лицо, потекла под ручьями пота, ноги предательски заплетались, а рюкзак за плечами и вовсе с каждым шагом становился всё более неподъёмным. Гном пыхтел рядом с ней и как мог подбадривал, заодно предупреждая о возникающих на пути препятствиях.
-Ты как? – бодро гаркнула Арти, заходя на очередной лишний круг вблизи истекающей подруги.
-Щас сдохну, - прохрипела Геката.
-Держись. По идее, сейчас у тебя должно открыться второе дыхание.
-Оно уже давно открылось… Похоже, и третье тоже…
-Потерпи, милая, скоро предел Леса.
-Пристрелите меня… я уже не добегу…
-Добежишь, куда ты денешься!
В этот момент противная коряга предательски зацепилась за сапожок Чародейки, и та с воем кубарем покатилась вниз по пологому склону на дно неглубокого оврага. С хрустом разметав в щепы оказавшийся на пути трухлявый пень, богиня подлетела на кочке в воздух, в свободном полёте изящно кувыркнулась через голову, и, наконец, подняв фонтан брызг, приземлилась посреди небольшого ручейка. Ираклий всплеснул руками и суетливым клубочком покатился следом, на выручку.
-Всё, привал. – Артемида сбросила на землю рюкзак и, свистнув Малышу, сбежала на дно оврага.
Геката неподвижно лежала на спине, широко раскинув руки и ноги. Лицо её, чумазое от грязи и размазанного камуфляжного грима, было расслаблено и спокойно, словно посмертная маска; глаза закрыты. Нахальная лягушка деловито и с интересом исследовала изодранную штанину и громким кваканьем приглашала всех своих подружек присоединиться к этому увлекательному занятию. Вездесущие пиявки первыми откликнулись на призыв, ища прорехи в одежде, чтобы присосаться к лакомому, божественному телу.
Первым делом, спустившись к ручью, Артемида прогнала наверх Ираклия, который причитал и скулил над поверженной богиней, как над взаправдашней покойницей.
-Эй, ты жива? – встревожено нависла над Гекатой Охотница.
-Нет. Я, наконец-то, умерла, - глухим, замогильным голосом ответила Геката, не открывая глаз. – Закидайте меня ветками, присыпьте землёй, я останусь здесь.
-Ага, а погребальный обелиск из грязи тебе не вылепить? Поднимайся, давай!
-Не могу. У меня переломаны все-все косточки.
В этот момент окончательно распоясавшаяся квакша скакнула Чародейке прямо на лоб и оттуда издала пронзительную, победную трель. Возмездие настигло её немедленно - ладонь Гекаты взметнулась вверх и резко опустилась вниз, тяжёлым ударом накрыв лягушку. Шмяк! – зелёная слизь, ошмётки шкурки и неоплодотворённая икра брызнули в разные стороны.
-Умри, тварь!!! – ликующе взревела богиня.
-Все косточки, говоришь, переломаны? – криво усмехнулась Артемида. - Видать, ты не свои имела в виду. Поднимайся, симулянтка, привал окончен, у нас мало времени.
Словно в подтверждение её слов в глубине леса бабахнуло почти одновременно три взрыва. Следом послышались визги и вой разъярённых преследователей. Судя по звукам, они быстро сокращали разделяющее их с жертвами расстояние.
-Вы там долго будете ещё прохлаждаться?! – заметалась по краю оврага Ата.
Её вопли - а пуще крики приближающихся тварей – вмиг отрезвили Гекату и придали ей новых сил. Лихо вскочив на ноги, она разметала с себя всех жаб и пиявок и порывисто утёрла рукавом измазанное лягушачьими останками лицо.
-Я чюйствую, что у меня открылось пятое дыхание! Бежим! – с пафосом воскликнула богиня, и устремилась по склону оврага наверх.
Изумлённые её внезапной прытью Артемида и Малыш молча переглянулись – при чём алые глаза грима в этот момент были более чем человеческими, - и бросились догонять чудом исцелённую товарку.
…К счастью, вторая часть пути - после незапланированного привала - оказалась гораздо короче первой. Правда, деревья продолжали плотной стеной окружать беглецов, и внезапно остановиться им пришлось по другой причине - впереди был вражеский секрет!
Учуял засаду Малыш, о чём тут же негромким, но выразительным рычанием известил свою обожаемую хозяйку. Артемида жестом приказала всем залечь в густом ивняке, после чего умница-грим уполз на разведку. Вернулся он с неутешительными вестями, тявканьем сообщив Охотнице о том, что впереди их ожидает десятка два до зубов вооружённых Нелюдей.
-Ну, что будем делать? – мрачно вопросила Ата.
-Обойдём засаду стороной, - предложила Геката.
Артемида внимательно выслушала авторитетный скулёж Малыша, понятный только ей одной, и мотнула головой.
-Не получится. Подступы с флангов сильно заболочены, а единственная тропа как раз и перекрыта тварями. На дальний же обходной манёвр у нас просто не хватит времени – погоня настигнет нас прежде, чем мы успеем отыскать нужную тропу. К тому же нет гарантии, что в других местах нас так же не ожидают другие секреты.
-Что же, остаётся дать последний бой? – ещё больше похмурнела Безумная. – Но нам его не осилить, врагов много, а мы без магии слабы, как куропатки.
-Боюсь, ты права, - вздохнула Артемида.
-Стоп, стоп! – возмутилась Геката. – Что значит ваше нытьё? Я что же, зря ломала себе ноги, собирала по кустам все колючки, и носилась, как ополоумевший сайгак?! Ну-ка, милочка, - грязный палец со сломанным ногтём ткнулся в плечо Охотницы, - не кисни раньше времени, а раскинь мозгами, что можно сделать, бой мы всегда успеем дать.
-Что тут предлагать… и так яснее ясного, что реальные шансы на победу у нас будут лишь, когда мы вырвемся из Леса за линию Охранных Дубов.
-И что для этого нужно? – нетерпеливо спросила Чародейка.
-Хм, стать невидимыми.
-Ха. Ха. Очень смешно. У нас нет доступа к магии! Что ещё?
-Тогда кто-то из нас должен отвлечь засаду на себя, чтобы остальные смогли проскользнуть.
-Пожалуй, это идея, - встрепенулась Ата. - Арти, пошли Малыша, пусть он отвлечёт тварей.
-Сомневаюсь, что вся толпа купится на эту уловку и побежит за псом, - возразила Охотница.
-Тогда… это сделаю я! – решительно заявила Геката.
-Ты?!! – в голос воскликнули Ата и Артемида.
-Да, я. Чего вы на меня так вылупились?
-Но, как? У тебя, что, есть план?
-Может быть, - загадочно шевельнула бровями Чародейка.
-Говори быстрее.
-Прежде всего, мне потребуется другая одежда, а не те лохмотья, что на мне. Атка, вываливай из мешка свои тряпки, Арти, помоги мне отмыть от грязи лицо, а ты, Ираклий, пока я буду марафетиться, быстренько сплети мне из ивовых прутьев подобие корзинки. Ну, чего рты поразевали? – за работу!
* * * * *
В сидении в засаде увлекательного мало. Особенно, если это самое сидение длится много часов и грозит затянуться на ещё более долгий срок. Именно так и думали гоблины, поджидавшие партизанок в схроне возле тропы. Не было вообще никаких гарантий, что облава выгонит дерзких богинь именно на их отряд – а таких засадных отрядов в перелесках у троп вдоль линии Охранных Дубов затаилось де-сятка три, - а потому Нелюди откровенно скучали. Некоторое оживление вызвал далёкий низкий гул, словно где-то грохотал гром, и какое-то время воины гадали и спорили между собой о природе этих устрашающих звуков. Но потом гоблин Хобраз, старший отряда, приказал спорщикам заткнуться, и снова потянулись скучные ми-нуты ожидания. Зверски хотелось пожрать, отчаянно донимали мураши и кусачие мошки, но как только кто-либо из воинов начинал елозить в своём окопчике и недовольно ворчать, тут же слышалось злобное шипение Хобраза.
Постепенно грохотание из глубины Леса становилось всё ближе, а потом вдруг прекратилось вовсе. В непривычно чистом и непереносимо ароматном для гоблинского нюха воздухе повисла гнетущая тишина – даже птичий гомон резко смолк.
Хобраз осторожно высунул из окопчика свою уродливую голову и повёл носом, принюхиваясь. В его чёрных, как смоль, никогда нечесаных волосах торчали зелёные ветки и пучки травы, отчего гоблин напоминал старую и подурневшую дриаду. Но этому бывалому разбойнику и лиходею было ровным счётом наплевать на свой внешний вид. Тем более, что его соплеменники искренне и весьма своеобразно всегда считали, что «чем дурнее, тем красивее».
Хорошим зрением ни один гоблин никогда похвастаться не мог, зато вот нюх у них был – на зависть любой собаке. Но в тошнотворном своей чистотой воздухе Хобраз не сумел уловить ничего необычного и подозрительного. И всё же тревожное чувство не покидало гоблина, а напротив, всё больше росло, заставляя его нервничать и скрипеть зубами. Хобраз ещё раз тщательно принюхался и уже было собирал-ся нырнуть на дно окопчика, как вдруг застыл и ошеломлённо пряданул острыми ушами. Нет! – он не мог ошибиться, он точно слышит эти странные звуки, донося-щиеся из лесной чащи, – при чём со стороны тропы. Гоблин ещё больше высунулся из ямки и глянул по сторонам: вокруг него из других окопчиков торчали «кустистые» головёшки его сородичей, которые так же услышали подозрительные звуки. Хобраз уже готов был злобно шикнуть на них, но не успел, а так и замер с разинутой пастью – лишь глаза округлились, да на лоб полезли. И ведь было от чего лиходею в ступор войти. Ибо в этот момент, мелькнув между деревьями, показалось человече-ское существо, в припрыжку скачущее по извилистой тропинке и при этом что-то беззаботно напевающее себе под нос.
Гоблины готовы были к встрече с грозными бессмертными богинями, что уже давно терроризировали войска Воплощённого своими дерзкими налётами, беспощадно уничтожая без остатка даже крупные отряды загреевских чудищ. Все углы в окрестностях Акрополя были обклеены листовками с изображениями этих бандиток, предупреждениями об их крайней опасности, призывами их уничтожить, и, наконец, с обещаниями щедрого вознаграждения за их поимку живьём. Более того, у самого Хобраза имелись личные счёты к одной из этих лесных мерзавок, к той, что имела имя напоминавшее лягушачье кваканье - к Гекате. Эта, судя по рисунку на листовке, мужеподобная бабища – белокожая, светловолосая, да ещё и голубоглазая(!!!) – фу! – настоящая уродина, съесть такую, и то противно! – так вот, именно от руки этой дряни погиб отец Хобраза и трое его братьев, которых та безжалостно испепелила своим магическим огнём. Гоблину поведал об этом единственный выживший в той бойне, указав, кто именно повинен в смерти его родичей, - поведал, и сдох. Хобразу, по большому счёту, было наплевать на гибель братьев, но папашка сдох так и не вернув ему долг за проигрыш в кости, а вот этого простить истинный гоблин уже никак не мог. И он поклялся поквитаться с Гекатой, лично пленить её, и таким образом, получив награду, возвернуть себе папашкин должок…
Но вернёмся на место нынешних событий.
Итак, гоблины были готовы к встрече с грозными бессмертными богинями, но уж никак не ожидали увидеть то, что они увидели. Прямо к ним, тяжело подпрыгивая, приближалась огромная человеческая… девочка!
«Малышка»-переросток была одета в светло-зелёное платьице с коротким до-нельзя подолом, из-под которого бесстыдно выглядывали белые трусики. Эту жалкую тряпицу не в силах был прикрыть даже кружевной передник, - впрочем, в виду его крайней миниатюрности, такая задача, видимо, и не ставилась. Фиолетовые гольфики лишь подчёркивали призывную наготу крупных ножек «девочки», а жёл-того цвета сандальки покоробили даже ничего не смысливших в гармонии и вкусе гоблинов.
Ещё большей нелепостью смотрелась на голове этого человеческого страшилища ярко-красная косынка с кончиками, завязанными на затылке. По бокам из-под ткани торчали две задорные косички, - правда отвратительного соломенного цвета. Зато увенчивали хвостики гирлянды розовых бигудей (Хобраз видел подобные приблуды в детстве у своей мамашки, только та наматывала на свои роскошные грязные космы птичьи косточки). Наконец, в левой руке девица держала пучище лесных цветов, которые, судя по всему, выдрала с корнями прямо из земли, а в правой – плетёную корзину, по виду весьма увесистую.
Следующее потрясение наступило у гоблинов, когда существо доскакало к ним по тропинке достаточно близко, чтобы можно было разглядеть его… ну, скажем так, лицо. Мрак и Бездна! Какие всё же уроды эти человеки, - даже их детёныши! Так надругаться над своей и без того отвратной внешностью умеют лишь они – в особенности их самки; и кто после этого осудит нормального гоблина за то, что он видит в этих созданиях всего лишь животных, достойных только одного – быть съеденными. Ну зачем, скажите на милость, пудрить белой пылью и без того уродливые белые лица? Зачем краснить розовую кожу вокруг рта? Чернить куцые волосёнки на бровях и подводить малюсенькие глазки, пытаясь сделать их больше? Глупые, глупые и недалёкие человеческие самки!
Что же касается конкретно этой молодой, но всё же явно заигравшейся в детские игры самочки, то она умудрилась довести свою внешность до полного абсурда, нанеся грим на гадкое, безволосое лицо в невообразимом количестве.
-Она, что, лопатой что ли шпаклевалась? – недовольно пробормотал Хобраз, выбираясь из окопчика и выходя на тропу. – Да уж, придётся повозиться с ней, отмывая рожу перед тем, как съесть, а то крепкая изжога мне будет обеспечена.
В этот момент «малышка» в красной косынке, которая казалось, до сих пор так и не заметила вышедших ей наперерез гоблинов, взмахнула цветочной копёшкой, и, открыв рот, далеко недетским, басовитым голоском вдруг запела.
-Если долго-долго-долго, если долго по дорожке, если долго по тропинке топать ехать и бежа-хать…
-Похоже, она больная, - негромко прорычал один из гоблинов, тыча в бок Хобразу.
-Сам вижу, - угрюмо отозвался тот, а, помолчав, добавил: - …и слышу. С таким голосом, да ещё и пытаться петь. М-да…
-…а-а, крокодилы, бегемоты, а-а обезьяны, кашалоты, а-а, и зелёный попугай, - продолжала усердно надрываться «малышка», приближаясь к притихшей толпе Нелюди, и упорно не желая их замечать.
-Эй, дефективная, чего разоралась на весь лес?! – рявкнул Хобраз.
Древняя баллада о чудесной южной стране разом оборвалась. Вытаращив накрашенные глазки на зеленокожих, клыкастых воинов, девица испуганно ойкнула.
-Ты откель здесь взялась? – сурово вопросил Хобраз.
-Ой, дяденьки, как вы меня напугали! – Человеческая самка с укоризной покачала головой – розовые бигуди на её косичках весело заколыхались. – Я чуть с ума не сошла от страха.
-Тебе это уже не грозит, тебя, видать, пужали каждый день. Отвечай на вопрос, дура!
Могучие телеса «дуры» содрогнулись, как от удара хлыстом, размалёванное лицо на краткий миг исказилось от ярости, но тут же вновь приняло безмятежно-дебильное выражение.
-Я, дяденьки, к бабушке своей иду, вот, пирожки ей несу. Мама мне велела…
-Мама? – насторожился гоблин. – А где она?
-Как где? Дома, конечно, с остальными.
-Святая тухлятина! Да сколько же вас, человеков, в этом проклятом лесу?
-Ой, дяденьки, много! – весело затараторила девица. - Дом у нас большой, вместительный, человек на двадцать хватит. А мама с папой мне ещё сестрёнку подарить скоро обещались. Я им говорю: зачем мне сестрёнка, у меня их и так уже три, нет, уж вы постарайтесь, чтобы братик у меня был, а они…
-Заткнись, идиотка! – не выдержал Хобраз. – Лучше скажи, ты не встречала по дороге трёх точно таких же уродин, как сама, только взрослых?
Даже под толстым слоем пудры на лице у девицы явственно проступили багровые пятна. Она заскрипела стиснутыми зубами, наморщила лоб, изображая усиленную мозговую деятельность, но в итоге с глупейшей улыбкой отрицательно помотала головой.
-Может, ты их раньше там встречала? На, погляди на эти рисунки, может так легче признать будет.
Гоблин сунул человечине три мятых листка с портретами богинь-партизанок. Разглядывая два из них, самка отчего-то хмыкала, с трудом пряча улыбку, но едва лишь глянув на третий рисунок, она опять переменилась в лице, и опять послышался надсадный зубовный скрежет. Листики были тонкими, а потому Хобраз различил на просвет массивный контур богини Гекаты.
-Эта мымра интересует меня в первую очередь, - заметил он. – Уверен, что художник плохо справился со своей работой, поверь, в жизни эта мерзавка ещё уродливее, чем здесь.
-Ты видел её? – сильно изменившимся голосом прохрипела девица, которую аж трясло от непонятной дрожи. Но гоблин, весь отдавшись своему великому чувству ненависти к Гекате, не обратил внимания на её странное состояние.
-Увы, нет, а то бы она уже валялась избитая и связанная на муравейнике. – Жёлтые глаза гоблина скользнули по фигуре девицы к её побагровевшему лицу. – Хм, кстати, дефективная, а ты вроде чем-то схожа с этой ублюдиной. А, впрочем, все вы, людишки, одинаково безобразны и уродливы.
Хобраз хохотнул над своей грубой шуткой, за его спиной дружно загоготали остальные гоблины. Девица тоже оскалила крепко сжатые зубы и, шумно выдохнув через нос, вкрадчивым голоском поинтересовалась:
-Дяденьки, так я могу идти дальше? Меня бабушка ждёт, она волноваться будет.
-Идти дальше? – удивлённо взмахнул длинными лапами Хобраз, и толпа гоблинов аж зашлась от гомерического хохота. – Да нет, дурочка, ты уже пришла куда надо.
-Разве моя бабушка здесь, с вами? – Та наивно захлопала глазками.
-Пока нет, но будет точно. Также, как и вся твоя семейка. Мы, знаешь ли, долго уже здесь сидим, изголодались совсем, так что ты очень удачно на нас набрела. – Гоблин плотоядно облизнулся и недвусмысленно заклацал острыми зубами.
-Ой, вы голодны? – всполошилась дура в красной косынке. – Какая же я невежливая! Хотите, я вас пирожками угощу? У меня их тут много, и вам хватит, и бабушке ещё останется.
-Боюсь, что одними пирожками ты нас не насытишь, - криво усмехнулся гоблин. – Хотя, на затравочку… С чем пирожки-то?
-Ой, дяденьки, вам понравится! Вы погодите чуток, постойте здесь, а я сейчас вон на том пенёчке угощение разложу, чтоб вам удобнее было.
Несколько гоблинов дёрнулись было остановить глупую человечину, беззаботно, без спросу сошедшую с тропы и направившуюся к большому пню возле густого ельника, но Хобраз, небрежным взмахом лапы, остановил их.
-Спокойно, парни, этой дуре даже при желании уже не сбежать от нас. Пусть потешит нас своей выпечкой, а после мы и её съедим. В сыром виде. Чур левая ляжка – моя, я забил!
-Ты же любишь головы обгладывать, мозг высасывать, - возразил один из гоблинов.
-Сам что ли не видишь - там нечего высасывать, - проворчал Хобраз, и обернулся к возившейся возле пня человечине. – Ну, у тебя гото… - Не договорив, он изумлённо замер, ибо жертва возле пенёчка стояла широко расставив ноги, самым нахальным образом ухмылялась, и, глядя прямо на него, небрежно подбрасывала на ладони странный округлый камешек, который она достала из корзины.
-Ну, что, твари зелёные, - злорадно крикнула человечина, - жрать захотели? Так я вас щас накормлю досыта. Нате, подавитесь!
С этими словами девица швырнула камень прямо в толпу ошеломлённых гоблинов и сразу же спряталась за пнём. Камень, со свистом пролетев возле самого уха Хобраза, долбанул по лбу одного из гоблинов и шмякнулся на землю.
-Ты чё, блин, дефективная, совсем сдурела! – заорал взбешённый Хобраз и, схватив секиру, ринулся к пню, намереваясь порубить мерзавку на фарш.
Только этот случайный порыв и спас ему жизнь. Не успел гоблин пробежать и трёх шагов, как позади него что-то оглушительно громыхнуло, и неведомая сила, грубо ударив в спину, отшвырнула могучее тело с тропы шагов на двадцать.
…Хобраз лежал на сырой траве, полузасыпанный землёй и камнями, скрючившись от боли, а над его головой продолжали грохотать разрывы, бушевали неистовые, яростные смерчи, от которых содрогалась и стонала сама земля. Голова трещала, готовая лопнуть от нестерпимого грохота. И откуда-то из далёкого-далека, прорезаясь сквозь дикий шум обезумевшей вмиг Природы, слышны были истошные во-пли и визги раненых и умирающих его сородичей. И был слышен ещё один голос, торжествующий, ликующий – и ненавистно знакомый, который, захлёбываясь от кровожадной радости, напевал:
-Я – Геката, я – Геката, ла-ла-ла-ла! Я – Геката, я – Геката, ла-ла-ла-ла!
-Не-е-е-е-е-ет!!! – в беззвучном отчаянии заорал Хобраз, который только сейчас понял, кем была та дура в нелепой красной косынке.
* * * * *
-Успокоилась, или ещё?! – крикнула Артемида и влепила Гекате ещё одну звонкую пощёчину – на этот раз в полную силу. Чародейка дико всхрапнула от удара и очумело захлопала глазами.
-Кажись, приходит в себя, - облегчённо вздохнула Ата. – Но, на всякий случай, вмажь ей ещё разок.
-Не надо! – взвизгнула Геката, успевая ловко отстраниться от разящей ладони. – Всё, девоньки, я в порядке, мне уже лучше.
-Ну и напугала же ты нас, милая, - покачала головой Охотница. – И что на тебя нашло? Ты ж на два десятка зверьков израсходовала почитай полкорзины гранат! Да от них не то что ошмётков – мокрого места и то не осталось!
-Это им, козлам, за все те оскорбления, что я от них успела наслушаться. - Геката зло сплюнула на кучку бесформенного кровавого месива растёкшегося и дымящегося рядом. – Видели бы вы, бабоньки, какие они карикатуры на нас намалевали!
-Так, ладно, оставь подробности для мемуаров, - нервно оглядываясь, заявила Ата. – Путь свободен, и надо поскорее выбираться из Леса.
-А времени в обрез, - кивнула Охотница. – Особенно, если учесть, какой шухер ты, тётушка, тут устроила. Уверена, что сюда уже поспешает вся загреевская нечисть. А ведь за Охранными Дубами нас тоже зверьки ждут.
-Только бы вырваться из Леса, - стиснула кулаки Безумная, - а уж там мы им покажем всё, на что способны и без гефестовских «прибабахов»!
-Готова бежать? – Артемида с помощью Ираклия помогла Гекате подняться с земли.
-Готова.
-Тогда – вперёд!
…Сказать, что внезапное появление из Леса трёх богинь, здоровенного чёрного пса и коротышки-гнома потрясло воинов Воплощённого, значит ничего не сказать. Они были в глубочайшем шоке! Две сотни тварей, расположившиеся на выжженном пустыре вблизи Охранной линии, конечно же слышали жуткий грохот и шум боя, видели клубы чёрного дыма и языки пламени, взметнувшиеся высоко над верхушками деревьев. Но все пребывали в твёрдой уверенности, что с минуты на минуту ликующие гоблины выведут к ним связанных и рыдающих пленниц. А вместо этого, прямо на застывшие в ожидании шеренги эмпусов и прочей Нежити стремительно вылетел озверело орущий отряд непобедимых партизан. Прежде, чем кто-либо из тварей успел судорожно сглотнуть, беглецы перемахнули за линию Охранных Дубов, и к алым небесам, перекрывая улюлюканье, вознёсся ликующий вопль одной из богинь:
-Уррра! Я чувствую! Я чувствую Силу!!!
Загреевские воины дружно сглотнули слюну, но, опять же, до того, как они успели вскинуть своё оружие, другая Бессмертная проорала:
-Трансформируемся!!!
Опомнившиеся от изумления чудища заголосили, рванулись навстречу партизанам, алый воздух прочертили пущенные стрелы, полетели копья и камни из пращей, но было уже поздно. Дико хохоча, Ата, прямо на бегу, обратилась в неистовый, смертоносный Смерч, который, с завываниями и визгами, обрушился на тварей, круша их ряды и превращая их тела в зловонные ошмётки. Золотые стрелы Артемиды с алмазно-серебряными наконечниками со свистом пробивали любую броню, пронзая насквозь сразу нескольких врагов. Огненные шары и ветвистые молнии срывались с ладоней Гекаты, обращая плоть чудовищ в истошно орущие живые факелы, пламя которых загасить было невозможно. Огромный чёрный грим беззвучной тенью метался среди толпы Нежити, раздирая и калеча несчастных своими ужасными клыками. Даже гном Ираклий не остался в стороне от этой славной заварушки. Секира коротышки с хрустом рубила чёрную броню эмпусов, вспарывала мёртвую плоть, вминала в плечи рогатые шлемы. Это был не бой, а настоящее побоище! Дорвавшись наконец до Магического Источника и ощутив в своих руках пьянящую Силу, богини с наслаждением выплёскивали её через себя, не оставляя врагу ни малейшего шанса даже на позорное отступление.
…Через несколько минут в живых не осталось ни одной твари.
-Где?! Что?! Это всё?!! – обижено завопила Ата, выскакивая из сердцевины Смерча, который сейчас же рассыпался в прах. – Я хочу ещё!
-Успокойся, милая, нам сейчас не до того, - строго осадила её Артемида, наблюдая, как её никогда-не-пустеющий колчан волшебным образом заполняется новыми золотыми стрелами. – Геки, не медли! Сейчас же плети Радужное Облако и перемещай нас отсюда подальше.
-Сей момент, - кивнула Геката и, сосредоточенно нахмурив лоб, принялась творить волшбу.
-Сюда приближается новая толпа зверьков! – крикнула востроглазая Ата, указывая на быстро несущиеся к ним с пологого холма фигурки. – Сотен пять. - Безумная повертела головой по сторонам. - И это ещё не всё, - с другого края, по воздуху, к нам приближается крылатый ящер с седоком на спине.
-В Дельфы не ходи, это – Мормолик! – прорычала Геката, не отрываясь от своего чародейства. Перед ней уже колыхалось призрачное, радужно мерцающее облачко. Сделав завершающий пас руками, богиня объявила: – У меня всё готово!
-Отлично. – Артемида подхватила с земли свой мешок. – Уходим немедленно.
-А может, сразимся с этими зверьками? – хищно облизнулась Ата. – Опять же, Геки сможет пообщаться со своим бывшим муженьком, наказать его за неуплату алиментов…
-Нет времени, - отрезала Охотница. – Сейчас сюда начнут сбегаться все чудища в округе. И не забывайте, что с минуты на минуту из Леса покажется Ловчий со своими ищейками. Ни к чему нам лишний риск, кто знает, какую гадость он может выкинуть. Так что хватайте вещи, и вперёд!
Бессмертные, грим и гном споро подхватили мешки и один за другим шагнули вглубь туманного облака. Артемида нагнулась и, обхватив Малыша за шею, ласково и крепко прижала пса к себе; Ираклий сам всё понял, и, не дожидаясь, страстно обвил коротенькими ручками пышные бёдра Гекаты. Арти и Атка переглянулись, ехидно ухмыляясь. Чародейка возмущённо закряхтела, но решила не терять времени на ругань.
-Перемещай! – сказала Охотница.
Геката подняла голову вверх, сейчас же радужное мерцание облака усилилось, а само оно начало стремительно сжиматься, плотно окутывая застывшие в нём фигуры. Переливающийся кокон быстро таял, растворяясь в сумрачном, алом воздухе, и вместе с ним истаивали и фигуры. Богини ещё успели услышать рёв бессильной ярости, донёсшийся с небес и заметить огнистый росчерк, стремительно пронёсшийся в опасной близости от них, сквозь тающий кокон. Несколько мгновений, и Радужное Облако исчезло без следа, оставив на выжженном пустыре лишь неподвижные тела порубленных чудовищ.
Крылатый ящер стремительно нёсся по небу, подгоняемый Мормоликом к месту, где дозорными был замечен переполох и дым на опушке Элунского леса. Немедленно к этому посту были послан резерв из пятисот тварей, но Мормо чувствовал, что воины не поспеют ко времени. То, что шум был устроен именно проклятыми партизанками, он не сомневался – только эти отмороженные бабищи способны со скандалом и грохотом попытаться выскользнуть из окружения, вместо того, чтобы покорно выйти из чащи с поднятыми руками и без лишних хлопот сдаться, не дожидаясь, когда за ними пожалует сам Евронимус. Но нет, такого подарка от Бессмертных бестий не дождёшься. Грохот был устроен ими невообразимый. Едва услышав его, Царь Вампиров, выкрикивая набегу приказания, прыгнул на спину ящера. Крылатый змей летел как птица, и всё же Мормо с нарастающим ужасом чувствовал, что опоздал. Откуда в нём была эта уверенность – он не знал, но было именно так; богиням всё же удалось справиться с заградительным гоблинским кордоном, и сейчас они шли на прорыв. О том, что произойдёт, когда они пересекут линию Охранных Дубов, Мормо старался даже не думать.
Ящер стрелой мчался по воздуху, плавно огибая незримую границу вдоль Зачарованного Леса. Мормолик отчаянно лупцевал змея плеткой, беспрестанно подгоняя его. Наконец впереди показался пост, пославший тревожную весть о прорыве. Одного взгляда было достаточно, чтобы понять – сбылись самые худшие опасения. Прорыв удался. Более того, выжженный пустырь покрывали многочисленные тела уничтоженных тварей. Мормолик зарычал в бессильной ярости. Но Царь Вампиров едва не сверзился со спины ящера, когда разглядел посреди этого побоища Радужное Облако, в которое торопливо ныряли пять фигурок.
-Нет! Нет! Нет! – отчаянно завопил Мормо, направляя ящера к земле.
Но было поздно. Прямо на его глазах сверкающий кокон таял и растворялся в воздухе.
Мормолик взревел от бессилия и ярости, и в отчаянии метнул в сторону исче-зающего Облака огненный дротик. Пламя Ахерона стремительно понеслось к земле, но лишь насквозь прошло через туманный кокон, так никого и не задев.
Добыча ускользнула из-под самого носа. Ускользнула неведомо куда. Да, это был не межмировой Портал, а всего лишь Перемещение в пространстве в пределах этого же Мира. Но где вновь появится это Облако, где очутятся проклятые Бессмертные, - этого не мог знать никто. Даже сами Боги.
4.
ДВОЙНОЙ ХВОСТ
В одном только прав оказался крылатый конь Арейон – Глаз Горгоны Сфено давненько уже растерял свою первоначальную Силу, способную обращать в камень любого, кто хотя бы лишь мельком взглянет на него. И хотя остатков этой магиче-ской Силы всё же хватило на то, чтобы обратить в каменные столпы двух рыжебородых братьев-ётунов – оставив нетронутыми у них только лица, - но, как выяснилось позже, и эта «окаменелость» не была такой уж незыблемой и необратимой.
Норонхор и Тругдир, бесспорно, были недалёкими в плане ума, но вот воли к жизни у них оказалось с избытком. Вынужденный и унизительный плен они переживали очень тяжело, а потому, пользуясь тем, что рты у них были свободны от чар, они почти беспрестанно переругивались и вздорили между собой. При чём делали они это так энергично и с такой редкостной самоотдачей, что невольно добились никак не ожидаемого результата: чародейское заклятье вдруг чуток ослабело, освободив из каменного плена их головы до самых плеч! Теперь ётуны могли вертеть головами, глядеть друг на друга и по сторонам. Но дальше этого, как обрадовавшиеся было великаны ни надеялись, не пошло. Эйфория вскоре сменилась на прежнее уныние, а то, в свою очередь, на обычную для них озлобленность. Правда, теперь братья получили возможность не только сквернословить, но и испепелять друг друга яростными взглядами – а, в качестве последнего аргумента в ругани, ещё и пле-ваться. Тем они и развлекались, коротая обещанную Трикстером вечность.
Мутный плевок угодил точно в лоб Тругдиру, тот проснулся и отчаянно замотал головой.
-За что?!! – возмущённо заорал он.
-А я предупреждал тебя, чтобы ты не храпел, - назидательно ответил брату Норонхор.
-Ах так! Хочешь посоревноваться со мной в харкании? Да я тебя, одноглазый, щас утоплю в слюнях!
-Рискни, дурень рябой. Но с твоими кривыми зубами я бы даже не пробовал.
-А вот я попробую!
-Попробуй.
-И попробую!
-Давай, давай.
Возможно, рыжебородые братцы-ётуны ещё бы долго препирались и переругивались между собой, но в этот самый момент в поле их зрения неожиданно возникла… огромная псина. Короткая и абсолютно белая шерсть собаки отливала серебром и искрилась от инея. На вытянутой, острой морде пугающе-плотоядно горели два голубых глаза с узким вертикальным зрачком. Чуть приоткрытая пасть хищно скалилась рядами острейших клыков. Бесшумно приблизившись к оторопело замершим великанам, белая псина презрительно обнюхала их окаменевшие тела и, повернув морду назад, негромко тявкнула. Из-за похожих на драконьи зубы валунов так же бесшумно заскользили новые белые тени. Не прошло и минуты, как ётунов окружили кольцом около десятка громадных псин. Они не рычали, не проявляли явной агрессии, но вместе с тем их мерцающие голубые глазищи зыркали на братьев с откровенной злобой и неприязнью.
-Кис-кис-кис, - дрожащим голоском проблеял Норонхор.
-Ты чего, это ж не кошки, - испугано прошипел Тругдир.
-Я вижу, но наш пёс Гарм всегда отзывался на эти слова, и ему нравилось.
-Прекрати. Похоже, этим бестиям не нравится. Знаешь, я впервые рад, что у меня каменные ноги – они не по зубам даже таким тварям.
-Интересно, откуда они здесь взялись?
-А они со мной, тютюнюшки, - послышался спокойный, чуть насмешливый низкий женский голос.
Оба ётуна с такой поспешностью повернули на звук свои головы, что в занемевших и лишь недавно обрётших частичную подвижность шеях пугающе хрустнули какие-то косточки. Скривившись от боли, великаны уставились на странную женщину, стоящую в нескольких шагах от них.
Незнакомка была далеко уже не молода, а отсутствие какой-либо косметики на узком лице с острыми чертами добавляло ей лишних лет, превращая едва ли не в старуху. Тем не менее, женщина стояла прямо, не сутулясь и не горбясь, и почти не опираясь на длинный белый посох, увенчанный скалящимся человеческим черепом. На незнакомке было просторное долгополое одеяние серого цвета без каких-либо излишеств, широкий капюшон покрывал голову, но при этом не затенял лицо. Единственным украшением была тонкая серебряная цепочка на шее старухи, с которой на грудь свешивались девять маленьких медных ключиков, а между ними – на той же низке – тускло блестел золотой медальончик с червленым изображением какого-то цветка.
Некоторое время ётуны в молчаливом изумлении пялились на эту странную старуху неведомо как очутившуюся у Врат Хеля. Наконец, судорожно сглотнув, Норонхор открыл-таки рот и спросил:
-Ты кто такая?
-Я – Стикс. Хотя, сомневаюсь, что моё имя хоть что-либо вам скажет.
-Так и есть, - вступил в разговор Тругдир, усиленно стараясь за небрежно-нахальным тоном спрятать свой страх. – Как ты здесь очутилась?
-Пришла, - пожала плечами Стикс. – Точнее, это мои псы привели меня сюда.
-Вообще-то, здесь выгул собак, типа того, запрещён.
-Это кем же? – вскинула пегие брови Стикс.
-Мы не обязаны отчитываться перед всякими там старухами, - сдерзил Тругдир, и тут же испуганно ойкнул, когда одна из белых псин угрожающе зарычала на него.
-Ну-ну, вовсе не обязательно мне грубить, - с мягкой укоризной улыбнулась женщина. – Я так понимаю, что вы, мои дорогие, были здесь Стражами? Кто ж это вас так заколдовал?
Рябому великану нестерпимо хотелось обложить любопытную каргу матом и послать куда подальше, но устремлённые на него хищные взгляды здоровенных псов, которые при желании легко могли допрыгнуть до его головы и цапнуть за нос, удержали его от этого необдуманного поступка. Женщина между тем внимательно оглядела истоптанный следами снег и задумчиво закивала головой.
-Пожалуй, мне всё ясно и без вашего ответа. Здесь был смертный мальчик и… конь, крылатый конь. Я права? – Обалдевшие ётуны захлопали глазами. – Права. Значит, мальчишке всё же удалось сюда добраться, и даже управиться с двумя глупыми великанами. Молодец, смертный.
-Он обманул нас, этот малолетний поганец! – не сдержавшись, зло крикнул Норонхор.
-Да-да, конечно. – Стикс вновь закивала головой и загадочно улыбнулась. – Он спустился вниз, не так ли? Вместе с конём?
-С конём, и ещё с…
-Молчи, дурень! – рявкнул на болтливого братца Тругдир.
-Почему же, пусть говорит, - заинтересовано сказала Стикс, но Норонхор поджал губы и промолчал. – Послушайте, тютюнюшки, - нетерпеливо поморщилась старуха, - вам будет выгоднее сотрудничать со мной, ведь в моих силах вам помочь.
-Да ну? – хмыкнул Тругдир. – Это как же? Разве ты настолько сильна в волшбе, чтобы снять с наших тел проклятье?
-Пожалуй, я могла бы попробовать, - спокойно ответила Стикс.
Рыжебородые великаны переглянулись.
-Она гонит, - наконец нерешительно произнёс Тругдир.
-А если нет? – возразил Норонхор. Он повернул голову к старухе. – Короче, давай сделаем так: если ты сумеешь нас освободить, мы не только расскажем тебе всё что ты захочешь узнать, но и сделаем для тебя всё, что попросишь, и всё, что будет в наших силах. Идёт?
-Идёт, - усмехнулась та.
Приблизившись к окаменевшим фигурам ётунов, она подняла свой белый посох и его заострённым кончиком легонько ткнула в плечо сперва одного, а затем второго великана… Просто ткнула! Не было произнесено ни единого заклинания, не было долгих и вычурных взмахов руками, - одно-единственное лёгкое касание. Правда, при этом на короткий миг ярко вспыхнул медальончик на её груди, но тут же он стал прежним неброским золотым кругляшом с чернёным изображением цветка.
Несколько мгновений ничего не происходило. Затем, послышался сухой треск и по монолитной каменной тверди, в которую были запечатаны тела ётунов, побежала паутинка трещин. Она стремительно разрасталась, покрывая широкой сетью весь камень. Великаны, выпучив глаза и разинув рты потрясённо следили за тем, как тончайший слой чего-то схожего со слюдой начал чешуйками осыпаться с их тел, ещё в воздухе успевая рассыпаться в незримый прах.
Не прошло и трёх минут, как могучее заклятье было полностью избыто. Освобождённые братья с облегчённым, радостным воем рухнули на карачки – затёкшие от долгого бездействия ноги отказались держать их.
-Свободны! Мы свободны!
Первым опомнился Норонхор. Одноглазый ётун поднял голову и преданным, собачьим взглядом уставился на безмолвно застывшую перед ними фигуру старухи.
-Ты сдержала своё слово, о всемогущая Стикс, мы премного благодарны тебе.
-Пустое, - пожала та костлявыми плечами, - я, как видишь, даже не запыхалась. Но всё равно приятно слышать вежливые речи.
-Кто ты, о всемогущая? – с подобострастной улыбкой спросил Тругдир. – Ты ведь не из Асов, а иначе не стала бы освобождать нас, своих извечных врагов.
-Ты прав, тютюнюшка, - кивнула старуха. – Более того, я вообще не из ваших земель. Я – эллинская Бессмертная.
-Ты служишь Владыке Воплощённому?
-Ну… - тонкие губы Стикс чуть искривились, – скажем так: я с ним сотрудничаю. Понятно?
Ётуны уважительно закивали головами, хотя ровным счётом ничего не поняли.
-Что ж, теперь ваш черёд, расскажите мне всё о том, что здесь произошло.
Хранительница Клятв молча и внимательно выслушала сбивчивый рассказ рыжебородых братьев, которые взахлёб поведали ей и о внезапном появлении смертного воина с крылатым конём, и о его коварном подношении – жёлтом Глазе в металлической шкатулке. С явной неохотой упомянули они и о белой лисице, ока-завшейся ни кем иным, как самим Трикстером Локи. Услышав, что Бессмертный добровольно взял на себя роль проводника, пообещав свести пришельцев на самое дно Нифльхейма, Стикс заметно напряглась. А после того, как рябой Тругдир обмолвился, что именно Локи и подговорил братьев разыграть перед чужаками весь этот спектакль с пленной лисицей, старуха уже откровенно помрачнела и даже не смогла сдержать сдавленного рычания.
-Вот только ни мы, ни Трикстер никак не ожидали, что у этих пришлых окажется с собой тот проклятущий Глаз…
-Глаз Горгоны, - угрюмо процедила Бессмертная. – Не ожидали, говоришь? А на что же тогда этот ваш Локи рассчитывал? Он, что же, надеялся убить мальчишку?
-Да нет, что ты, всемогущая, - замахал ручищами Норонхор, - никто не собирался его губить. Локи хотел лишь проверить его, а потом чтобы мы пленили его и как следует попугали. Но до котла дело бы не дошло.
-И зачем он ему понадобился?
-Этого он нам не сказал, - вздохнул Тругдир. – Говорит, не вашего ума это дело, а только нужен он мне живым, и чтобы, значит, отношения у меня с ним дружеские завязались, чтоб он доверять мне начал.
-Вот как? – Глаза Стикс недобро сощурились. Некоторое время она молчала, о чём-то размышляя. Потом глубоко вздохнула и подняла суровый взгляд на терпеливо ожидавших великанов. – Как же это вы, извечные враги Асов, сумели найти общий язык с одним из них? Неужели продались?
Судя по тому, как у ётунов смущённо забегали по сторонам глазки и потупились головы, богиня попала точно в цель.
-Знакомая история, вечный сюжет, - хмыкнула старуха. – Ну, что ж, не вы первые, и уж точно не вы последние. Ладно. Как давно эта троица спустилась вниз?
-Ежели б было солнце, то уж дня четыре назад, - прогудел Норонхор.
-Припоздала я… Ничего, нагоним. Поднимайтесь на ноги, хватит валяться, нам пора в погоню.
-Ты… - Глаза Тругдира полезли на лоб. – Ты хочешь сказать, что мы вместе с тобой полезем в Нифльхейм?
-Поразительная смекалка.
-Но это не возможно! – вскричал Норонхор. – Мы – Стражи, нас поставил у Входа в хель наш отец, Сурт, наказав не покидать этого места.
-Ну, стражи-то вы оказались хреновые, - улыбнулась Стикс, и с неожиданной злостью добавила: - А, кроме того, мои приказы не обсуждаются! Помните, засранцы, что вы мои должники, и, точно так же, как я сняла с вас чары, я могу и наложить их обратно. Кто-то сомневается в этом?
Задохнувшиеся от ужаса великаны торопливо замотали головами.
-Тогда – в путь!
…В добровольно-принудительном порядке бедовые братья-ётуны заковыляли к одинокому чёрному утёсу, туда, где у подножия зловеще распахнулась темнеющая пасть Входа в Царство Хёль. Понурых великанов неотступно сопровождал конвой из десятка белых четвероногих чудовищ – стигийских собак. Замыкала молчаливую процессию сама Стикс. Едва всех их поглотил мрак провала, как из-за одного из каменных столпов, напоминавших клыки исполинского дракона, бесшумной тенью скользнула ещё одна человеческая фигура. Крадучись приблизившись к пещере, неизвестный замер на пороге, прислушиваясь к удаляющимся в глубине шагам, а затем и сам шмыгнул внутрь.
Лишь только все действующие лица покинули наконец сцену, как багрово-сизые тучи, низко нависшие над горной долиной, с облегчением прорвались и из их давно набухших, тяжёлых туш повалил густой снег.
5.
ИЗМЕНЕНИЕ МАРШРУТА
А Фил, естественно, даже и не подозревал, что по его следам устремилась столь необычная погоня. Шли четвёртые сутки его пребывания в мрачном Царстве Хёль. Отряд под руководством горбатого Къёлли уводил эллинских путешественников и Локи всё дальше вглубь подземного мира. С Къёлли было около трёх сотен воинов, - лучшие бойцы! – как отрекомендовал сам Пахан своих Братков; остальная часть банды Мародёров находилась на подступах к их Логову, а так же несла службу на нескольких заставах и патрулировала многочисленные Тропы в глубине Подземелья.
Здесь повсюду царил вечный сумрак. Но всё же не полная, кромешная тьма. Источником какого-никакого, но всё же света служили многочисленные сталактиты и сталагмиты, источавшие из своих ледяных глубин ровное холодно-голубое свечение. Малость, но всё же достаточно, чтобы видеть под ногами и вокруг себя хоть что-то. Опять же помогла и магия Трикстера. Лёгкое мановение руки – и над головами каждого участника экспедиции запорхали мерцающие огоньки, ещё больше разогнавшие по сторонам сумрак.
Очень быстро Фил признался самому себе, что без помощи крысолюдов, уверенно ориентировавшихся в здешних местах, они с Арейоном давно и безнадёжно уже бы заплутали в бесконечных, извилистых коридорах, с множеством однообразно выглядящих пещер и ледяных галерей. А не заплутали, так уж точно сгинули бы в одной из ловушек, коими изобиловали сумрачные тропы Нифльхейма. Один неверный шаг – и с потолка с грохотом обрушивались вниз или каменные глыбы, или ледяные сосули в два человеческих роста; под ногами внезапно распахивались бездонные пасти провалов, из стен с лязгом выскакивали проржавелые, но всё ещё острые жала пик. Об опасностях в виде различных мелких тварей, что так и норовили броситься на тебя из темноты, и вовсе говорить было нечего. За время путешествия крысолюдам – на своих же землях – пришлось полсотни раз отбиваться от тварей, чей внешний облик невозможно было измыслить даже в горячечном бреду. Братки, словно выполняя рутинную, повседневную работу, деловито уничтожали нападавших существ, рубя зачарованным своим оружием осклизлые щупальца, мохнатые хоботы и костистые лапы. Тогда же прояснился ответ на вопрос: чем питаются Дети Подземелья. Фила и Арейона едва не вывернуло на изнанку при виде того, как крысолюды, спокойно освежевав только что убитых ими чудищ, начали поедать это мерзко пахнущее, студнеобразное мясо. Къёлли любезно предложил путешественникам отведать местных деликатесов, но те поспешно отказались, разумно предпочтя сомнительной экзотике обычную пищу из своих припасов. Локи, посмеиваясь, наблюдал за всем этим со стороны. Сам Бессмертный явно не нуждался в еде, лишь изредка он прикладывался к небольшой фляжке, что висела у него на поясном ремне.
Несмотря на обретённую свободу и статус равноправного участника экспедиции, крылатый конь продолжал испытывать определённые неудобства, постоянно ловя на себе плотоядные, косые взгляды Братков. Арейона это страшно нервировало и бесило. Он жаловался Филу и зло огрызался на подколы Трикстера…
-Слушай, парень, я скоро вконец озверею от их взглядов! – Арейон выпалил эту гневную тираду прямо в ухо молодому воину, опасливо косясь на сидящих в сторонке крысолюдов. – Я, конечно, понимаю, что они далеко не вегетарианцы, но нельзя же во мне видеть лишь ходячий и говорящий кусок конины! Вот, смотри, у меня уже глаз начал дёргаться и экзема на копытах выступила от нервного истощения.
-Успокойся, - устало отмахнулся юноша, - не тронут они тебя, ведь Къёлли дал клятву.
-Ты так веришь этому старикашке? – возмутился конь. - Я – нет! Он сам уже давно облизывается на мои филейные части. И не удивляйся потом, когда однажды я проснусь, к примеру, без задней ноги, - это в лучшем случае. О, боги! – ужаснулся конь, - что я такое несу! Тьфу-тьфу-тьфу!
-Опять брюзжишь? – поинтересовался подошедший в этот момент Трикстер. – Не думал, что ты ещё и зануда. Верно говорят: загнанных лошадей пристреливают.
-Это кто тут загнанный?! – с вызовом набычился конь.
-Ну уж старый-то точно, - язвительно припечатал Локи.
Арейон одарил Бессмертного ненавидящим взглядом, но смолчал.
-А у меня новости, - невозмутимо продолжил Локи, поворачиваясь к Филу. – Только что вернулись разведчики, они обнаружили впереди заставу Костогрызов. Тварей пятьдесят. Охраняют Блудные Тропы. Разведчикам каким-то чудом удалось одного из этих дурней в плен взять, сейчас Къёлли его допрашивает. Не желаете взглянуть?
Фил поднялся на ноги и вопросительно посмотрел на коня. Тот презрительно фыркнул и отвернулся, всем своим видом показывая, что не желает никуда идти, да ещё и по приглашению своего оскорбителя.
-Ладно, идём, - вздохнул воин, оборачиваясь к Локи, - послушаем, что скажет пленник.
Къёлли они нашли в небольшой пещерке, посреди которой возвышалась ледяная пирамида светящегося сталагмита. Двугорбый предводитель восседал на складном стульчике, рядом безмолвными тенями застыли четверо крысолюдов – его телохранители. Ещё двое здоровенных Братков, с засученными до локтей рукавами, стояли возле ледяной глыбы, удерживая меж собой едва ли не навесу пленного Костогрыза.
О, это порождение Нифльхейма было ещё более примечательным и необычным, нежели крысоподобные создания из банды Мародёров. Обладая человеческим телом, Костогрыз имел быкообразную голову – только без рогов и торчащих ушей. А так – бык быком: вытянутая морда, с тупым чёрным и влажным носом и торчащим из ноздрей кольцом, и миндалевидные тёмные глазки, в которых сейчас отражались смешанные чувства страха и ненависти.
Одет Костогрыз был так же очень необычно: короткая куртка из чёрной кожи, под ней странная синяя рубаха с высоким, подвёрнутым воротом, полностью закрывающим шею, и штаны из той же синей ткани – свободные сверху и зауженные к икрам. По бокам на штаны были зачем-то нашиты продольные белые полоски. Обуви не было, так как ноги оканчивались чёрными раздвоенными копытами. Приглядевшись, можно было разглядеть на рубахе и на одной из штанин странный белый символ в форме трилистника и под ним мелкие значки неких таинственных рун. Наконец, коротко остриженную голову пленника венчал головной убор из меха с коротким козырьком.
-Ну и урод! – услышал Фил негромкое восклицание за спиной. Обернувшись, он увидел Арейона. Вредный конь всё же решил сменить гнев на милость и присоединиться к своему спутнику.
Къёлли покосился на новоприбывших гостей и знаком предложил им подойти ближе. Выход из пещеры был тут же перекрыт плоской каменной плитой.
-Ну вот, теперь нас тут никто не услышит, - зловеще ухмыльнулся горбун, поворачиваясь к пленнику, – можешь хоть заораться. Продолжим наш разговор?
-А мне с тобой базарить не о чем, - угрюмо заявил бычара, блеснув золотой фиксой в пасти.
-Зато мне, Бородавка, есть о чём, - с приторной ласковостью пропел Къёлли. – Давай, колись, где логово вашего пахана Муммитролля. Скажешь, и я тебя отпущу живым-здоровым.
-Ага, нашёл баклана туфту твою слушать, - гордо ответил Бородавка дрожащим от страха голосом.
-Ну вот, он опять на фене заговорил! – расстроено всплеснул ручками горбун. – Невежливо это, браток, да и со старшими так не говорят. Я ведь тоже эдак могу, но с тобой, как слышишь, прилично обращаюсь.
-А ты меня жизни не учи.
-Сопля ты ещё зелёная, - строго заметил горбун, - и жизни не видел. А вот на смерть уже нарываешься. – Алые глазки зло сузились. - И ведь я тебе могу это устроить. Только, прежде чем издохнуть, ты такой боли натерпишься, что сам мне всё расскажешь. Вот только инвалидом жизнь тебе уже будет не в радость.
-Ты же вот живёшь! – вякнул бычара, и тут же пожалел.
Предводитель едва шевельнул костлявым пальцем и пещеру затопил истошный рёв пленника – стальная спица медленно и глубоко впилась в его предплечье.
-А ты боль-то не дюж терпеть, - покачал головой горбун. – Смотри, коли ребятки мои возьмутся за тебя всерьёз, так тебя не надолго и хватит. Ну, скажешь?
-Я не знаю ничего! – промычал Бородавка и тут же зашёлся от нового вопля боли, - спица, не вылезая из раны, начала шевелиться из стороны в сторону.
-Знаешь, знаешь, дурашка, и ты мне скажешь.
Къёлли посмотрел на побледневшего Фила, на напрягшегося Арейона, поймал равнодушный взгляд Локи, и гаденько усмехнулся. Он кивнул палачам – стальная спица аккуратно выскользнула из раны. Крики смолкли, сменившись глухими стонами. Тяжело опираясь на свой посох, горбун поднялся с камня и, кряхтя, приблизился к пленнику.
-Ладно, Бородавка, вот тебе вопросик полегче: откуда у вас, Костогрызов, рвани забулдыжной, эдакий прикид фартовый? Сроду таких не видывал.
-Гуманитарная помощь, - выдавил из себя бычара.
-Это где ж вы спонсора-то надыбали? – изумился горбун, разглядывая и щупая пальцами одежду пленника.
-А у нас теперь спонсор общий, - Владыка Хаос.
-Это как же он вас одарить-то сумел? И нас почему обошёл своей щедростью?
-А он кому попало службу не предлагает, - с вызовом прорычал Бородавка, начав оправляться от боли в израненном плече.
-Что ты говоришь? Вон оно как. – Къёлли откинул пальцем полу кожаной куртки и ткнул в белый трилистник на синей рубахе. – Это чего такое значит? И что это за меленькие каракули похожие на руны?
-А мне по бубну. Ты у нас самый грамотный из Паханов, вот и скажи.
-Господин Трикстер, - горбун обернулся к Бессмертному, - не откажи в любезности старику, скажи, что значит сей таинственный символ?
При упоминании имени знаменитого Аса, бычара набычился, и что-то невнятно пробормотал себе под влажный нос. Обладающий орлиным зрением Локи, не сходя с места, впился взглядом в белую нашивку и задумчиво нахмурил лоб.
-А ётун его знает, - наконец глубокомысленно изрёк он. – Повиду, это вроде бы «трилистник», но вот означать он может много чего. Хоть тот же «Венец Властелина» к примеру. А вот надпись… Это не руны, а «латынь». Был такой очень-очень древний язык. Написано здесь «Адидас», а вот что сие значит… сказать не могу.
-Не можешь, ну и не надо, - покладисто согласился с богом Къёлли, и вновь вернулся к пленнику. – Значит, у вас, Костогрызов, теперь новая униформа? - Когтистый палец брезгливо щёлкнул по козырьку меховой кепки. – И, говоришь, что Владыка вам благоволит более чем нам?
Горбун добродушно рассмеялся, но от этого смеха Бородавку всего аж передёрнуло.
-Ух, ты! Я погляжу, у тебя не только фикса рыжая появилась, но ещё и перстенёк ржавый, а ну-ка, зацени!
Костогрыз дёрнулся было, но державший его под локоть палач стиснул руку в железном захвате. Къёлли приблизил кольцо на пальце пленника к самому своему лицу, щурясь разглядывая его.
-Забавная вещица. Тож на халявку досталась?
-Всем нашим раздавали, - затравленно выдохнул Бородавка, - мне тоже дали.
-Всем, говоришь? А мне вот не досталось… Непорядок.
Прежде чем Костогрыз успел хоть что-то сообразить, горбун стремительно прянул вперёд с разинутой пастью - щёлкнули челюсти, послышался отвратительный хруст кости, и пленник оглушительно взревел от сумасшедшей боли, запоздало отдёрнув изуродованную руку. Мерзко ухмыляясь, Къёлли выплюнул окровавленный огрызок себе на ладонь.
-Вот теперь я вполне доволен! – Перепачканное тёмной, почти чёрной, кровью кольцо легко наделось на мизинец предводителя. – Так ведь по-справедливости будет, верно? Забери свой пальчик, мне чужого не нужно.
-Всё, я больше не могу смотреть на это отвратительное зрелище! – решительно заявил Фил. Парня трясло от омерзения и гнева. – Выпустите меня отсюда! - приказал он двум стражам возле выхода. Те вопросительно глянули на горбуна.
-Больно ты мягкосердечен, господин Инген, - хохотнул тот. – Странно это для племянника Трикстера. – Къёлли кивнул своим стражам, и они отвалили плиту.
-Я, пожалуй, тоже пойду, - пробормотал Арейон, рванувшись следом.
-А я останусь, - заявил Локи, заметно оживившийся с началом кровавой экзекуции. – Чую, самое интересное начнётся только сейчас!
-Слышишь, что сказал господин Ас? – Сладко прошипел Къёлли, поворачивая окровавленное лицо к стонущему пленнику. – Самое интересное ещё впереди. Ныне он мой союзник, и я не хотел бы его разочаровывать. Так ты будешь говорить сам, или мне попробовать на вкус ещё один твой пальчик?
* * * * *
Локи вернулся только через час – довольный и сияющий как медный тазик.
-Зря вы ушли, ребята, такое представление пропустили!
-Я не нахожу ничего увлекательного в истязании и пытках пленного, - сурово отрезал молодой воин.
-Вот те на! – искренне удивился бог. – А как же вы там у себя развлекаетесь, стрессы снимаете?
-Да уж точно не на живодёрне. По крайней мере – нормальные люди.
-Да ведь Костогрызы – не люди, Нечисть они, враги ваши исконные. Столкнись ты с ним где-нибудь на узкой тропе, так непременно попытался бы его убить, потому как он-то не упустил бы такой возможности.
-По крайней мере, это был бы честный поединок, а не подлое надругательство над связанным и беззащитным.
-Ба! Какие мы благородные! – презрительно скривился Бессмертный. – Ну и парочка же мне нынче досталась, ни тебе повеселиться, ни побалагурить на полную катушку. Смертный со строгими моральными принципами, да занудливая, болтливая лошадь.
-Слушай, ты, любитель острых ощущений! – взвился разъярённый конь. – Ни ты, ни один из твоих хвалёных Кузенов и в подмётки не годитесь этому парню! В то время как Хаос со своими прихвостнями хозяйничает по всему Старому Миру, только этот смертный готов вступить в безумный и неравный поединок с Врагом, в то время как вы, словно тараканы, забились по щелям своих дворцов и тайных убежищ и не больно-то и нос кажете. Всё, на что вы способны – бить в спину, подличать и надсмехаться друг над другом! И ещё надо бы разобраться, так ли уж ты бескорыстно собрался нам помочь в поисках Клыка и не очередная ли это твоя хитрая подлость. Амфилох говорил, что не доверяет тебе – я и подавно. И я не лошадь, а – конь! Слышишь? – К-О-ОНЬ!!!
Последние слова Арейон проорал с такой неистовой яростью, что даже притихшие крысолюды, сидевшие от них и так на приличном расстоянии, в страхе отсели ещё подальше. Ошеломлённый Трикстер, чьи брови пребывали в опасной близости от темечка, молча выслушал отповедь коня и даже, после того, как тот умолк, ничего не произнёс.
-Арейон, ты чего, успокойся, - смущённо пробормотал Фил. – Ни к чему нам сейчас все эти разборки и ссоры, мы ж вместе, союзники.
-Надолго ли это? – резко ответил скакун.
-Там видно будет.
-Там может уже поздно будет.
-Поздно, говоришь? – нехорошим голосом прошипел Локи, сверкая глазами, к которому вернулся дар речи. – Кое для кого, может и впрямь, поздно…
-Да вы что, в самом-то деле, как маленькие! – возмутился Фил. – Не хватало нам ещё прямо здесь переругаться, да в горло друг другу вцепиться!
-Много чести будет Бессмертному бояться какой-то сумасбродной лош… коняшки! – хмыкнул Трикстер, тем не менее, не забыв поправиться.
-А я бы не стал сбрасывать со счетов возможности этой «коняшки», - упрямо заметил Арейон. – Слоны же не зря мышей боятся. А я не мышь.
-И я – не слон…
-Хватит! – гаркнул окончательно потерявший терпение Фил. – Хватит тратить время на бесполезный спор! – Конь и бог одарили друг друга презрительными взглядами, но промолчали. – Лучше расскажи, удалось ли узнать от пленника что-то полезное?
-Удалось, - нехотя ответил Локи. – Долго, гад, упирался, говорить не хотел, но после того, как ему под ногти сунули вторую иголку…
-Подробности нас не интересуют! – торопливо оборвал Трикстера воин.
-Жаль, - пожал бог плечами, - было прикольно, когда он взвыл по-настоящему, да ещё и нагадил на…
-Так что он сказал? – нетерпеливо спросил Фил.
-Ох, люди… - покачал головой бог. – Всё сказал. И сколько их там, на заставе, и где логово ихнего Пахана…
-Будем пробиваться с боем?
-Это само собой. Вот только Къёлли непременно хочет в это логово наведаться, разгромить его, да как следует там поживиться.
-Мы не можем терять на это время, нам надо спешить.
-Я пробовал ему втолковать, но он упёрся и ни в какую. Говорит: я не могу оставлять у себя за спиной такую опасность, Костогрызы наверняка увяжутся в погоню.
-Глупость какая-то! – всплеснул руками Фил. – Да по твоим же словам, здесь всяческих тварей видимо-невидимо, и если мы станем чистить весь Нифльхейм, то застрянем надолго.
-Не совсем так, - возразил Трикстер. – Дело в том, что в Подземелье, среди всех Детей, лишь Банды Мародёров и Костогрызов более или менее разумны и схожи с вами, смертными. Все остальные – тупые и прожорливые чудовища, с примитивными инстинктами убить и сожрать. У них и ума-то не хватит на преследование или месть, они строго держаться своих территорий, и основной проблемой остаётся лишь проскочить мимо них. Костогрызы не такие, они в самом деле могут оказаться опасней, чем кажутся. К тому же, их гораздо больше, чем даже наших союзников, Мародёров. А потому, я считаю, что в решении Къёлли есть резон и логика.
-Значит, решение уже принято?
-Да. Мы направляемся в Логово Костогрызов.
* * * * *
Нападение на заставу Костогрызов было внезапным, умелым, а потому удачным. В ходе скоротечного боя все Быколюды были уничтожены, уйти не удалось никому. Правда, Мародёры были крайне разочарованы тем, что поживиться ничем, кроме оружия, не удалось. Ценностей они не обнаружили, а странные, диковинного вида тряпки с лампасами, клеймёные «трилистником» и чудным словом «ADIDAS» окромя презрительного хмыканья, иного эффекта на крысолюдов не произвели. Оставалось надеяться, что пожива в костогрызовском Логове будет куда ценнее и по-лезнее.
Путь к Логову указывал всё тот же несчастный Бородавка, чудом не издохший после пыток. Двое дюжих крысолюдов тащили его на носилках, а присутствующий рядышком палач постоянно стимулировал его готовность к сотрудничеству.
Местность вокруг начала разительно меняться. Теперь узкие шахты и тоннели попадались всё реже, на смену им пришли огромные пещеры, гигантские, нескончаемые галереи и неохватные даже взглядом бездонные каверны. Иногда отряду приходилось двигаться узкой тропой по над самой пропастью, ежесекундно рискуя сорваться в пугающую тьму. Арейон очень кстати вспомнил, что он всё же крылатый конь, и теперь самые опасные участки Фил без проблем одолевал в седле своего напарника.
Наконец, после многочасового перехода отряд остановился. Случилось это на дне извилистого ущелья, упиравшегося в отвесную скалу. Бородавка указал трясущейся рукой на скалу, и что-то еле слышно промычал.
-Там, в скале, есть потайной ход, который ведёт к самому Логову Костогрызов. – Къёлли довольно потёр ладошки. – Ну, корефаны, готовьте оружие к бою, щас мы позабавимся.
6.
СУЩЕСТВА
В зале ярко горели укреплённые на стенах факелы. Это было самое нижнее помещение среди множества подобных ему, составлявших легендарные катакомбы, прорытые в незапамятные времена в скалистом плато, на котором покоился афинский Акрополь. Для чего понадобилась столь изощрённая подземная коммуникация, не знали даже жрецы, в бытность свою служившие в храмах великого полиса, но даже они не дерзали спускаться на нижние ярусы катакомб, уверяя, что в недрах обитает неведомое зло, и утверждая, что своими ушами слышали леденящие душу вой и стоны из мрачных глубин. Было ли это на самом деле так и осталось неизвестно, но после воцарения в Афинах Изначального могло показаться странным, если ката-комбы и впрямь не были бы облюбованы нечистью. Так и случилось.
В зале, освещённом факелами, лишь три стены были из камня, - четвёртая представляла собой огромный экран из горного хрусталя чистейшей воды, за которой едва просматривался тонущий во мраке небольшой закуток. Сейчас там находились двое мужчин, которые неподвижно стояли возле самого стекла и молча наблюдали за тем, что происходит в освещённом помещении. Всё их внимание было приковано к группе из трёх человек, испуганно жавшихся друг к другу в одном из углов. Одним из людей был рослый широкоплечий мужчина облачённый в воинский доспех; вторая – женщина в изорванном и грязном платье из дорогой ткани. Третьим был юноша, совсем ещё мальчик, в коротком хитончике висевшем на нём жалкими лоскутами. Через прорехи в его одеянии виднелись ужасные бурые полосы, явно оставленные когтями какого-то чудовища. Посредине зала тускло поблёскивало разложенное на полу оружие. Здесь были и мечи, и копья, и дубины, и несколько круглых щитов. Измождённые до крайности лица женщины и мальчика были обращены к мужчине, в котором они сейчас видели единственную свою защиту и, хоть какую-то, но надежду на возможность выжить. Однако в глубоко запавших и тусклых глазах воина не было сейчас ничего кроме обречённости и покорности своей участи. В сторону оружия он даже не смотрел, безвольно уронив свои израненные руки на колени.
Внезапно тишину подземелья нарушил низкий рокочущий звук, и, прямо на глазах у оцепеневших пленников, часть, казалось бы, глухой стены медленно поползла вверх, открывая прямоугольный, уходящий в непроглядную тьму, проход. Некоторое время ничего не происходило, а затем… из темноты бесшумно выплыли одна за другой три серые тени, напоминавшие своими зыбкими очертаниями человеческие фигуры.
Это были мертвецы. Но не те бессловесные, лишённые памяти тени умерших, что составляют основное «население» аида, и не те подъятые из могил разлагающиеся телесные оболочки, в коих гоэты своим злокозненным чародейством вкладывали временное подобие души, и которые прозывались просто «Серыми». Нет, эти существа были иными, особенными.
Больше всего они напоминали сизые туманные сгустки в форме человеческой фигуры, который зыбко подрагивали, колыхались, но всё же удерживали заданный контур. Единственной вещественной и физически осязаемой частью этих фигур было окончание их левой руки – белые костяные наросты, длинные и острые, как кинжальные клинки. А ещё поражали их глаза! Лишённые зрачков, радужки и белков – в обычном понимании, - они представляли собой два полыхающих голубым огнём источника, источающих неутолимую ненависть и ненасытную злобу ко всему живому.
Выйдя на свет, твари остановились и вперили свои горящие немигающие буркалы в застывших от ужаса людей. Серые тела судорожно подрагивали, кинжальные когти сухо перестукивались – мертвякам явно не терпелось ринуться в атаку на беззащитных жертв. Но почему-то они медлили, словно неведомый и суровый хозяин медлил отдать роковую команду своим «псам».
-Паламед, вооружись, - разразилась истеричным шёпотом женщина, - иначе эти чудовища растерзают нас.
Мужчина тупо взирал на ужасных созданий, проклиная их за медлительность, продлевающую их мучения.
-Паламед, защити нас, - вновь взмолилась женщина. – Ведь ты был славным героем в воинстве моего отца, и кроме тебя нам положиться не на кого.
Мужчина заморгал и бросил взгляд на разложенное посреди зала оружие, после чего затравленно покосился на серокожих тварей.
«Агава права, я должен защитить её и мальчика, - подумал он. – Но даже если я брошусь вперёд, мне не успеть схватить и крайнего меча».
Одна из фигур за хрустальным экраном шевельнулась, и меч, на который смотрел Паламед, звякнув по полу, скользнул к его ногам. Глаза у мужчины расширились.
-Они играют с нами, как сытые кошки с пойманными мышами, - прохрипел он. – Играют, чтобы после всё равно сожрать.
-Воспользуйся мечом, - простонала Агава, - воспользуйся шансом.
-Каким шансом, о чём ты говоришь, несчастная! – зло бросил Паламед. – Разве не понимаешь, что они этого и ждут, чтобы мы вооружились, только поэтому твари ещё и не напали.
-Трус всегда найдёт оправдание своей трусости, - с презрением ответила женщина.
Скрежетнув по тёмным плитам, ещё один меч – с коротким, широким лезвием – оказался у ног самой женщины.
-Смотри, потерявший мужество и веру в себя, я подаю тебе пример.
-Нет, не делай этого! – закричал мужчина, но Агава резко наклонилась и подхватила оружие. – Несчастная, ты погубила нас!
-Уж лучше погибнуть с оружием в руках, чем уподобиться покорному жертвенному барану.
-Госпожа… я с тобой, - дрожащим голосом произнёс юноша, нагибаясь за мечом.
-Прочь, щенок, он мой! – Паламед в ярости отпихнул мальчика, и сам подхватил оружие в руки, после чего с ненавистью взглянул на пристыдившую его женщину. – Бараны, говоришь? Мы давно уже стали ими, забыла? Забыла те загоны, где нас держали как скотину, скольких скормили чудовищам, скольких раздирали на части забавы ради?! Мы для них и есть бараны, живые игрушки, жалкое подобие рабов без имени - и даже без клички. Кто мы для них, всесильных богов? – ничтожные смертные букашки!
-Не называй этих чудовищ богами, это не наши боги…
-Правильно! Потому что наши боги предали нас, трусливо бежали в иной Мир, отказавшись от борьбы. Они отказались, а ты предлагаешь нам борьбу. Что мы можем?
-Достойно умереть, вот что! – воскликнула Агава.
-Да кто оценит этот подвиг? Кому нужна наша геройская смерть?
-Прежде всего, нам самим, - твёрдо и уверенно ответила женщина. – И если последнее, что мне суждено испытать перед смертью будет не рабская трусость и отчаяние, а гордость свободного в выборе своей участи человека, то я хочу, чтоб было именно так. И мне противно, что в момент моей гибели рядом со мной будет слизняк, которого почитали бесстрашным мужем…
-Довольно! – прорычал Паламед, сверкая глазами. Теперь его уже было не узнать, прежние обречённость и уныние сменились воинственной яростью. – Я – не слизняк. Я – воин. И я покажу тебе, женщина, как расстаются с жизнью эллинские мужи. Эй, вы! – Он круто развернулся к фантомам, которые по-прежнему нетерпеливо колыхались на другом конце зала, и взмахнул мечом. – Давайте же, нападайте!
Одна из фигур за стеклом медленно подняла руку и щёлкнула пальцами. В тот же миг яростное шипение тварей огласило помещение, а голубое пламя в их глазницах полыхнуло неистовой вспышкой. Кинжальные белые когти взметнулись над дымчатыми головами, и фантомы двинулись в атаку. Паламед с воинственным кличем бросился им на встречу, намереваясь начать бой как можно дальше от женщины и ребёнка.
-Ххх-хэ! – Воин на выдохе рубанул с плеча ближайшую тварь. Однако та легко выскользнула из-под удара, крутанулась вокруг себя и выбросила вперёд когтистую руку. Паламед вскрикнул от боли и отпрянул – на плече заалели четыре кровавые бороздки. При виде брызнувшей крови фантомы обезумели, разразившись яростным шипением. Они молниеносно взяли жертву в кольцо, отрезав путь к отступлению, и теперь умело пресекали любые его попытки вырваться. С отчаянным криком Агава неожиданно напала на одну из тварей повернувшуюся к ней спиной, вложив в удар все свои силы. Однако с тем же успехом можно было пытаться разрубить туман, - клинок с лёгкостью прошил полупрозрачную фигуру, не причинив твари ни малейшего ущерба. Потрясённая женщина остановилась, с ужасом уставившись на свою руку, до локтя погружённую в зыбкую, призрачную спину и выглядывающую из груди. В следующее мгновение фантом гибко прянул в сторону и наотмашь хлестнул женщину когтями по боку. Захрипев, несчастная покатилась по полу, сильно ударилась головой об стену и замерла без движения.
-Агава! – страшным голосом закричал Паламед. – Будьте же вы прокляты!
Позабыв о собственных ранах, коих было уже больше десятка, воин с рёвом набросился на фантомов, яростно размахивая мечом.
Потуг его был тщетен, ибо серые существа мало того, что были неуязвимы для его оружия, они ещё и с кошачьей ловкостью ускользали из-под разящих ударов, при этом успевая оцарапать воина своими костяными когтями. Наконец одной из тварей наскучило забавляться; пронзительно взвизгнув, она налетела на воина со спины, сшибло его с ног и одним движением когтистой лапы свернуло смертному шею.
…Паламед был ещё жив, хотя и не мог даже шевельнуться. Сердце билось всё слабее, с перерывами, а из-за усиливавшегося удушья шум в голове стремительно нарастал, перекрывая все прочие звуки. Зато пронзившая всё тело острая, нестерпимая боль постепенно притуплялась, сменяясь полным бесчувствием. Серая хмарь небытия заволакивала взгляд, ещё минута томительного ожидания, минута этого странного пребывания между угасающей жизнью и распахнувшей объятия смертью… Какая-то размытая тень неожиданно вынырнула из клубящегося тумана, приблизилась к самому лицу и умирающий мозг пронзил такой ужас, что сознание на миг прояснилось. Над Паламедом склонился один из мертвяков. Чёрные сморщенные губы твари вытянулись, сложились в трубочку и… прильнули к холодеющим губам мужчины. Чудовищная боль пронзила всё тело несчастного, невероятным образом возвращая ему способность чувствовать. Паламед забился в мучительной агонии, лицо его побагровело, глаза полезли из орбит. Скрюченные пальцы, с хрустом, в кровь, ломая ногти, скребли по полу, пятки судорожно бились в камень. Паламед отчаянно, как никогда в жизни пытался сопротивляться, но что-то холодное, равнодушно-жестокое, чуждое продолжало неумолимо проникать, просачиваться через этот страшный поцелуй внутрь его тела. Нестерпимо горький, обжигающий холодом поток растекался по бьющемуся телу, пожирая на своём пути всё живое, подчиняя своей воле каждую клеточку, каждый орган, каждую каплю крови. Отравленный поток стремительно приближался двумя фронтами к сердцу и мозгу. И только сейчас несчастная жертва поняла, что её ожидает нечто более ужасное, чем просто смерть. Его ожидает мучительное рабское посмертие, когда телом его будет управлять чуждый дух. Он станет проклятой нежитью, разлагающейся марионеткой, полностью зависящей от чьей-то злой воли.
Крик, похожий на звериный вой, полный отчаянья и смертной тоски, зародившийся в сознании и в реальности никак не могший сорваться с истерзанных, изжёванных в кровавую кашу губ, огласил подземный зал, вынудив вздрогнуть двух наблюдателей за стеклом. Подхваченный насмешливым эхом, крик отразился от стен и унёсся во тьму мрачного зева открытого прохода. И ещё до того, как вновь воцарилась тишина, могучее израненное тело Паламеда распростёрлось в мёртвой неподвижности на полу, а серый призрак минуту назад бывший рядом с ним бесследно исчез…
Едва живой от пережитого ужаса мальчик застывшим взглядом смотрел на труп воина, смуглая кожа которого прямо на глазах блёкла, становясь невыразительно-серой и блестящей, как у старого утопленника. В суматохе боя мальчик успел подобраться к валявшемуся на полу оружию и взять из него кеметский кинжал с кривым лезвием. Сжимая его в трясущейся руке, юноша лихорадочно соображал как ему следует поступить. Шансов незамеченным выскользнуть из страшного зала через раскрытый проход почти не было – один из фантомов, внешне оставаясь вроде бы безучастным, колыхался возле спасительного проёма. Вторая серая тварь… а где же она?..
Жуткий, душераздирающий женский крик, переходящий в леденящий сердце вой разорвал тишину. Отшатнувшись к стене, мальчик с ужасом уставился на бьющуюся на полу в корчах Агаву, к губам которой присосался мерзкий серый упырь. Вторая жертва явно переживала тот же кошмар, что недавно выпал на долю мужчины. Мальчик заморгал, но успел заметить, как туманное тело твари в один миг вдруг скукожилось, стало совсем прозрачным, и… исчезло. Из пугающе раздутого горла Агавы вырвался последний всхрип, после чего тело её обмякло и застыло с нелепо вывернутыми руками.
«Теперь мой черёд, - обречённо понял мальчик. – Сейчас третья тварь бросится на меня».
Словно прочитав его мысль, последний фантом развернулся и неторопливо заскользил к нему. На застывшем, ничего не выражающем сером лице плотоядно сверкали его голубые бельма. Костяные белые когти коснулись стены и угрожающе заскрежетали, оставляя на камне извилистые тонкие бороздки.
-Тебе не заполучить меня живого, слышишь, ты, проклятая тварь! - срывающимся голосом выкрикнул мальчик, вскидывая худенькую руку. Над головой алым бликом сверкнуло кривое лезвие кинжала.
Фигуры за стеклом обеспокоено шевельнулись, и призрак, подчиняясь беззвучному приказу, рванулся вперёд. Но детская рука, внезапно обретя мужскую твёрдость, уже падала вниз. Острое лезвие вонзилось в грудь, глубоко – по самую рукоять - погрузившись в плоть. Удар оказался смертельным, точно поразив юное сердце. Без единого звука мальчик замертво рухнул на пол. Огласив зал пронзительным визгом, фантом метнулся к распростёртому телу и запрыгнул на него. Чёрные сморщенные губы жадно присосались к холодеющим губам, стремясь ухватить ускользающее, животворное тепло, зацепиться за него и смешать со зловонным духом посмертного предела. Горящие буркалы твари, источая ненависть, злобно уставились в немигающие, широко раскрытые глаза мальчика, уже подёрнутые мутной пеленой. Утробно завывая, тварь остервенело вгрызалась призрачными клыками в стылые губы, безжалостно рвала их, стремясь болью вызвать хотя бы крохотный импульс живой энергии, - но тщетно. Жертва была безнадёжно мертва, дух её сумел покинуть тело до того, как им попытались овладеть, улизнул, скользнул в горние выси, навсегда освободившись от бренной оболочки и от нависшей опасности быть пленённым чуждой волей.
Измочалив, изуродовав лицо мёртвого мальчика фантом вскинул окровавленную морду вверх и тоскливо взвыл, понимая, что теперь он и сам обречён на что-то гораздо худшее, чем просто вторая смерть…
-Это плохо, - процедил сквозь стиснутые зубы Хаос. – Это очень, очень плохо.
-Возможно, ты сгущаешь краски, - пожал плечами Антэрос. - Просто небольшой срыв…
-Этих срывов быть не должно! – рявкнул Изначальный и с силой ударил кулаком по хрустальному стеклу. – Это оружие обязано быть абсолютно неуязвимым и, уж тем более, оно никак не должно зависеть от неожиданных выкрутасов каких-то там смертных. Подумать только, сопляку удалось щёлкнуть меня по носу! – От второго могучего удара стеклянный экран угрожающе затрещал.
-Успокойся, мой дорогой, держи себя в руках. – В старческом голосе Демогоргона послышалось нескрываемое раздражение. – Это не последний наш опыт, уверен, мне удастся решить столь несущественную проблему и в дальнейшем подобных ошибок не повторится.
-Я очень надеюсь на это. – Хаос медленно повернул голову к собеседнику и вперил в него взгляд своих чёрных глаз. – Ибо в противном случае моё разочарование отразится на здоровье виновных.
-Не смей угрожать мне. – От ледяного тона Антэроса похолодел сам воздух. – Я уже сказал тебе, что исправлю ошибки, и хватит об этом.
Некоторое время оба Древнейших молча испепеляли друг друга пронзительными взглядами. Наконец, первым пришёл в себя Изначальный; скрежетнув зубами, он отвернулся, уставившись в зал.
-Продолжай демонстрацию, Антэрос, - глухо буркнул он. – Выпускай бойцов.
Демогоргон согласно кивнул, пряча торжествующую усмешку, после чего небрежно щёлкнул пальцами.
Тишину разом взорвал многоголосый рёв неведомых чудовищ. Сотрясая стены и пол своей тяжёлой поступью, они надвигались из глубины подземелья, обуреваемые одним лишь желанием – убивать! Один за другим из раскрытого тёмного проёма в зал начали вступать жуткого облика монстры, вооружённые до зубов. Здесь были и каменные големы, и многорогие минотавры, и двуглавые кэпкуэны, и отвратительные тролли, и другие страхолюдные создания, один лишь вид которых способен был вызвать разрыв сердца. Последним в зал тяжело волоча по полу своё чешуйчатое брюхо, вполз небольшой Чёрный дракон, широко раззявленная пасть которого была утыкана множеством огромных саблевидных клыков. Рычащая свора сгрудилась вокруг дракона и кровожадно уставилась на три распростёртых на полу человеческих тела, и на скулящего призрака, затравленно забившегося в дальний угол зала.
-Дюжина самых могучих бойцов твоей Армады и… Мгар, один из сынов драконы Тиамат, - с удовлетворением объявил Демогоргон.
-Пузыри умиления я пущу после удачного исхода твоего опыта. Можно? - язвительно сказал Хаос, удостаивая Древнейшего высокомерным косым взглядом.
-Как скажешь… Повелитель, - спокойно отозвался старец, но его красивое смуглое лицо побледнело от сдерживаемой ярости. Однако рука его не дрогнула, когда он медленно поднял её и повелительно ткнул узловатым пальцем, указывая на тела мёртвых людей.
-Повелеваю вам: восстаньте! – негромко произнёс Первый титан. Невзрачное тёмное колечко на его среднем пальце на миг вспыхнуло ядовито-зелёным огнём и тут же опять потускнело и омертвело. Зато зашевелились и начали подниматься с пола мёртвые тела мужчины и женщины. Серокожая пара нежити с застывшими лицами и ярко горящими голубыми глазами молча встала плечом к плечу, спокойно уставясь на свору злобно рычащих чудовищ. В сторону разложенного на полу оружия существа даже не взглянули, оно им было ни к чему, ведь теперь у них было свое собственное оружие: длинные костяные когти на левой руке. Оружие, являвшееся неотделимой частью их нового тела. Оружие, способное с одинаковой лёгко-стью рубить кости и железо, дробить камни – и даже поглощать действие враждебной магии. Существа зигзагообразным неуловимо-стремительным движением чирк-нули когтями по одежде, которая была ещё на них, и исполосованные лоскуты осыпались на пол. Теперь существа были полностью наги. Пепельно-серая кожа тускло блестела, словно вымазанная старым, прогорклым жиром. Неведомо, когда это произошло, но теперь волосы у женщины были гладко зачёсаны назад и перетянуты в хвост, а борода у мужчины и вовсе отсутствовала – точно осыпалась.
-Нападайте!
Властный голос старца, обрушился на уродливые головы чудовищ, стегнув по ним будто плетью. Взревев, свора ринулась в атаку всесокрушающей, смертоносной волной.
-Да… да… Именно так!!! – С восторгом выдохнул Демогоргон, когда оба существа как по команде вдруг метнулись в разные стороны, в невероятно длинном прыжке заскочили на стены, и без всяких видимых усилий быстро и ловко вскарабкались по гладкому камню на безопасную высоту! Чудовища оказались внизу мгновением спустя и, видя, что добыча ускользнула, разочарованно взвыли. Они мета-лись вдоль стены, подпрыгивали вверх, царапая когтями камень и дубася бесполезным оружием по стене. Огромный каменный голем и двуглавый кэпкуэн в ярости набросились на истошно визжащего фантома, в считанные мгновения разорвали его в призрачные клочья, а клочья растоптали и разметали в серый прах.
-Как им это удалось? – напрягся Хаос. – Ведь его тело субстанция нестабильная, как у любого призрака.
-Я лишил его этого дара в наказание за неисполнение приказа, - невозмутимо повёл бровью Демогоргон. – Имеющий над ними власть полностью контролирует их, и может не только пробуждать, но и уничтожать.
-Неплохо. Очень даже неплохо. – Хаос удовлетворённо кивнул головой. Его возбуждённо горящие глаза неотрывно следили за тем, как одно из существ с фантастической лёгкостью взобралось по отвесной гладкой стене до предельной высоты, а затем также непринуждённо перебралось и заскользило… по потолку! Хаос усмехнулся. – Но вот что они станут делать, когда за дело возьмётся… Мгар?
Словно услышав эти слова, над беснующейся толпой монстров возвысилась ро-гатая голова Чёрного дракона. Длинная, по-змеиному гибкая шея чудовища подняла голову чуть выше половины высоты помещения. Лишённые век выпуклые глаза, не мигая, уставились на ползущую по потолку фигуру. Глухо зарычав, дракон широко распахнул свою ужасную пасть, и из глубины его глотки рванула вверх упругая струя ревущего жёлтого пламени. Огонь ярко озарил весь зал, поглотил в бушующих клубах существо, скрыв его из вида, что вызвало в толпе монстров ликующий рёв. Клыкастая пасть захлопнулась, и огонь разом угас. На потолке осталось обширное пятно угольно-чёрной сажи.
-Никакой защиты от огня… - начал было говорить Изначальный, но тут же умолк, потому как в этот момент от чёрного пятна на потолке отделилась фигура существа и камнем низринулась вниз, прямо на голову остолбеневшего Мгара. Гибко извернувшись в полёте, неуязвимый воин коротко хлестнул когтистой рукой по морде дракона, а уже в следующий момент пружинисто приземлился обеими ногами на закачавшуюся спину ящера. На глазах у изумлённого Хаоса драконья голова распалась на три части и, заливая всё вокруг потоками зелёной крови, издыхающее чудовище рухнуло на пол, раздавив при этом двух зазевавшихся гоблинов.
-Невероятно! – прошептал восхищённый Повелитель. – Вот это воины! Антэрос, брат мой, ты превзошёл самого себя.
Старец снисходительно улыбнулся, не отрывая взгляда от впечатляющего действа разворачивавшегося в зале.
А там уже вовсю орудовали двое удивительных серокожих бойцов. И это был даже не бой, а настоящая бойня! Существа стремительными смертоносными тенями скользили среди беспорядочно мечущихся, ревущих и визжащих монстров, сосредоточенно и ловко нанося разящие удары в мохнатые, кожистые, чешуйчатые и панцирные тела, разрывая глотки, вспарывая животы, кромсая, кроша и дробя всё, что оказывалось на пути их белых костяных когтей. Потоки разноцветной крови заливали весь зал, брызжа и фонтанируя не только на стены, но даже и на потолок. С лязгом опустилась каменная дверь, наглухо перекрывая выход из помещения и лишая немногих пока ещё живых монстров последней возможности спастись бегством от обезумевшей смерти.
-Ты удовлетворён, мой Повелитель? – вкрадчиво спросил Демогоргон.
-О да! Я удовлетворён! – Хаос порывисто обернулся к титану.
-Должен сказать, что эти существа во многом превосходят силой и умением тех, что были созданы моими собратьями во времена их Первой Войны с богами…
-Не их, а – моей! – надменно поправил титана Изначальный. – Правда, в Медном Узилище я был пленён несколько раньше них, а потому и ничего не знал об этом их ноу-хау. Хм, мерзавцы, они даже в заточении ни словом не обмолвились о том, что пытались создать при помощи магии этих существ. Гордецы. За это и поплатились. Что же помешало им одержать победу? С таким совершенным оружием!
-Это оружие было у них похищено, - сухо ответил Демогоргон.
-Кто же этот дерзкий смельчак? Бог, или...
-Или. Это наш же собрат, который присвоил себе право самолично заботиться о соблюдении Великого Равновесия. Который, являясь вором и предателем, умудрился всё же добиться признания и почитания как среди смертных, так и среди богов.
-Позволь я сам догадаюсь, как его зовут. – Чёрные глаза Хаоса с узкими вертикальными зрачками багрового цвета хищно сощурились. – Неужто… Прометей?
-Да, это был он! – с ненавистью выдохнул Антэрос.
-Пронырливый, хитроумный титан. Ни вашим, ни нашим… Что ж, вскоре у тебя и твоих собратьев будет возможность поквитаться с ним за всё. А пока я хочу, чтобы ты как можно быстрее поставил создание этих существ на поток. Сколько лемуров у нас осталось?
-Несколько тысяч.
-Опять эти приблизительные, неточные цифры, - недовольно поморщился Изначальный. – Ладно. Проследи лично, чтобы каждый из них получил своё тело, они все нужны мне. Теперь я знаю, как победить. И я знаю, с чего нужно начать!
Хаос замолчал и, после некоторого раздумья, повернулся к титану.
-А кстати, как мы назовём этих существ?
-Их не надо ни как называть, - поморщился старец, - у них уже есть своё имя. Эйдолоны.
7.
ЗАБЫТЫЕ АБОРИГЕНЫ
Мерцающее радужными переливами облако возникло из ничего посреди лесной поляны и начало быстро густеть, наливаясь изнутри жемчужной, непрозрачной молочностью. Затем, сердцевина этого белёсого тумана начала стремительно темнеть и разрастаться… вот тёмное пятно заполнило собой едва ли не половину облачного кокона… вот оно странным образом начало делиться, расползаясь из единого целого на пять бесформенных сгустков, которые уже через пару мгновений приняли отдалённое сходство с…
Громко, надсадно кашляя и отплёвываясь, из облака выскочила Геката в сбившейся на затылок кумачовой косынке, волоча за собой намертво прицепившегося гнома. Следом, так же кашляя, вывалились Артемида и Ата; последним, переставляя негнущиеся лапы, появился чёрный грим, но не сделав и четырёх шагов, пёс закатил алые глаза под лоб, и молчком рухнул в жухлую траву.
Вид у всех путешественников был ужасающ!
Камуфляжные костюмчики на Ате и Артемиде превратились в почерневшие от сажи и гоблинской крови обноски, ещё более чумазыми были их лица. Но экзотичнее всего выглядела конечно же Геката. Если бы у Атки так сильно не слезились глаза, и она смогла бы незачумлённым взглядом посмотреть на свою подругу, она наверняка бы взвыла, оплакивая безвозвратную потерю всех без исключения своих тряпок, доверчиво ею выданных в качестве реквизита для соблазнения гоблинов. Особенно пострадали её любимые розовые бигуди, - сейчас они оплавленными, бесформенными огрызками свисали с почерневших косичек, тоскливо карябая на плечах изодранное в клочья платьице. В пылу сражения Чародейка умудрилась потерять и одну из жёлтеньких сандалек, которая слетела, видать, вместе с фиолетовым гольфом. Но сейчас было не до разборок. Повалившись на землю, богини мучительно крючились от кашля, обливались слезами и соплями и шумно, с хрипами, пытались продышать лёгкие, отравленные удушливыми миазмами.
-Кто испортил воздух, дуры? – прохрипела Геката, судорожно хватая разинутым ртом воздух. – Мы же чуть не задохнулись в этой вони. Да отцепись ты от меня! – Чародейка яростно вертясь, пыталась отодрать от себя обезумевшего и полузадохшегося гнома. Наконец, ей удалось силой разжать побелевшие кулачки, и Ираклий мешком бухнулся на землю, замерев на ней без движения.
-А чего вы на меня косяка давите?! – возмутилась Ата. – Это не я воздух портила, и желудок, и совесть у меня чисты! Может, это Малыш расслабился…
-Эй, бестолочь, не переводи стрелки! – сердито закашлялась Артемида. – Малыш на такие фокусы не способен, он не дворняга какая, да и те, где спят – не пукают.
-Ничего себе – пукают! Да это была настоящая канонада! Газовая атака! Взрыв на Авгиевых конюшнях!
-Я, кажется, знаю в чём дело, - раздался сиплый голос Гекаты. Она наконец-то продышалась, и теперь мрачная сидела на сухой кочке, обхватив руками голые, сбитые в кровь, коленки. Подруги вопросительно уставились на неё. – Вы помните, как что-то такое сверкнуло с неба, прежде чем мы начали Перемещение?
-Да, было, - подтвердила Безумная. – Кажется, Мормолик метнул в нас Пламя Ахерона, его дротик пролетел возле самого моего носа, я ещё вскрикнула.
-Завизжала, как резаная, прям мне в ухо, - поправила Охотница. – Так ты думаешь причина в этом?
-Уверена, - кивнула Чародейка. – Пламенный клинок прошил насквозь «кокон», нарушив таким образом целостность магической цепи, и произошёл сбой. В таком случае, нам вообще повезло, что волшбу не перекосило и не исказило, а то мы бы оказались невесть где.
-А, кстати, где это мы? – Атка тревожно завертела головой. – Что-то окружающий нас ландшафт не похож на Бхарату. По крайней мере, ничего общего с тем, что я видела на календариках.
-А ведь Безумная права. – Арти, покачиваясь, встала на ноги и окинула орлиным взором тёмный, безжизненный лес, обступивший поляну со всех сторон.
Действительно, что-то здесь было не так.
Багряно-кровавые небеса по прежнему нависали над стынущей, умирающей землёй, сухой, горячий воздух всё также полнился сладковатым запахом разложений и всеобщей смерти, ухо привычно улавливало в звенящей тишине рокочущие отголоски наползающей отовсюду Пустоты… потрескавшаяся земля… почерневшие, голые стволы деревьев. И всё же, притихшие богини всё больше убеждались, что магия переместила Радужное Облако вовсе не в диковинные Восточные Земли - и уж точно не в Бхарату.
-Ты какие координаты задала, когда колдовала? – спросила Охотница Гекату.
-Всё как положено, - обижено насупилась та. – К точке, ближайшей от этой… как её… а! – от Мары. Мы же так договорились?
-Так-то оно так, да вот что-то Марой здесь и не пахнет. Да и на джунгли этот лес ни капельки не похож. Ёлки всё какие-то, берёзы да сосны.
-Может мы в ботаническом заповеднике? – пискнула Ата.
-Надо попробовать связаться с Зевсом, - заявила Геката и полезла в рюкзачок за передатчиком.
-Сомневаюсь, что он сумеет выяснить наше местонахождение в этом Мире, - мрачно проронила Арти. – Но услышать родной голос в данном случае я бы не возражала.
-Алё!.. Алё!!! – Чародейка с остервенением давила на кнопку вызова. - Алё, меня кто-нибудь слышит, мать вашу?!!
-Ага, именно твоим-то детишкам папа и доверит дежурить на связи, - фыркнула Охотница.
-Такого подвига я от него и не жду… вот поэтому и вспомнилась мать. Алё, уроды, ответьте узникам совести!
-Ну, здорово, - скуксилась Атка, - ещё и связи никакой, даже треска не слышно.
-Может, эта штуковина действует только вблизи Сквозных Порталов, вроде того, что был у нас в Зачарованном Лесу, - предположила Геката.
-Так мы ничего не выясним, сидючи на одном месте, - решительно заявила Артемида. – Надо двигаться, надо найти хоть какое-нибудь поселение, пусть даже и заброшенное, пустое, но по архитектуре и по оставленным вещам мы скорее разберёмся в том, где оказались.
Заметив в чёрной стене леса небольшой просвет, вглубь которого уводило подобие тропы, путешественники решили направиться туда. Приведя в чувства Ираклия и Малыша, богини вскоре покинули поляну и вошли в мёртвый лес.
Долго идти им не пришлось. Не прошло и десяти минут, как впереди, сквозь сплетения голых ветвей, обозначился силуэт какого-то небольшого строения.
-Дом посреди леса? – с сомнением покачала головой Арти.
-Может охотничья сторожка?
-Сейчас выясним.
Путешественники преодолели бурелом и сразу же оказались на опушке небольшой лесной поляны, посреди которой, на пригорке, стоял домик.
Очень странный домик.
Дело в том, что крохотное жилище с бревенчатыми стенами и двускатной соломенной крышей стояло на… двух гигантских куриных ногах!!!
Разинув рты от изумления, все – не исключая даже Малыша - уставились на это чудо природы.
-М-да, с экологией здесь явно непорядок, - заметила Артемида.
-Я читала, - задумчиво изрекла Геката, - что в глубокой древности кое-где в землях Ойкумены существовала такая болезнь под названием озоновая дыра, от которой в дальнейшем и рождались на свет всякие мутанты.
-А мне интересно, - причмокнула губами Ата, - каким образом родители этого мутанта - деревянный дом и курица - сумели так лихо крутануть роман. И у кого из этих двоих была такая огроменная дыра. В смысле – озоновая. Хотела бы я поглядеть, как они…
Слова Безумной были прерваны некими звуками, внезапно донёсшимися откуда-то сверху. Звуки напоминали нарастающий свист в купе с истошным визгом. Прежде чем богини успели сообразить хоть что-нибудь и поднять головы, на поляну свалилась метла на длинной ручке. Мгновениями позже, оборвав вой, рядом рухнул бесформенный серый мешок.
В лесу вновь стало тихо.
Переглянувшись, богини медленно приблизились к внезапно упавшему с неба предмету и обступили его.
-Как вы думаете, девочки, что это такое? – первой нарушила молчание Ата.
-Тряпки какие-то, - неуверенно предположила Геката.
-При чём, дурно пахнущие, - поморщившись, добавила Артемида. – Боюсь ошибиться, но вроде как кошатиной несёт.
-Мешок набитый кошками? – Чародейка брезгливо передёрнула плечами. – Они что же тут, не топят их в тёплой мыльной воде, а швыряют с высоты? Какая варварская жестокость!
-А метла какую при этом функцию выполняет? – удивилась Безумная.
Внезапно лоскутный мешок шевельнулся и из его недр послышалось глухое ворчание. Богини взвизгнули и в панике шарахнулись назад. Гном Ираклий решительно заслонил своим малым телом дрожащих женщин - в первую очередь Гекату; рядом с ним, воинственно скаля пасть, встал Малыш.
Тем временем копошение серой массы усилилось, мешок вдруг начал расти в высоту, видоизменяя при этом свою форму на нечто схожее… с человеческой фигурой. Богини и ахнуть не успели, как из вороха рваного тряпья высунулись две тощие, костлявые руки, а следом показалась и голова, повязанная грязным, латаным платком. Судя по спутанным, седым космам, пряди которых выбивались из-под платка, и острым чертам морщинистого, смуглого лица, это была древняя старуха. Маленькие блёклые глазки её слезились и часто моргали, беззубый рот горестно шамкал.
Сгорбленное тело старухи - обмотанное целым ворохом ветхого тряпья, латанного-перелатанного и подпоясанного платком, скрученным жгутом, - наконец приняло более менее устойчивое положение на ногах, и теперь можно было заметить на её сутулой спине двух дремлющих огромных и облезлых кота – чёрного и рыжего.
Всё ещё не замечая застывших в нескольких шагах от неё чужаков, старушенция скрипучим и плаксивым голосом залопотала что-то на непонятном языке.
-Ч-ч-что она говорит? – прошептала Атка.
-Ой, девочки! – Побледневшая Геката покачнулась и схватилась за сердце. – Похоже, нас занесло в такую дырень!.. Мы в Славянии, в землях венедов...
-Я что-то слышала об этом диком крае, - угрюмо кивнула Охотница. – Здесь все, - даже смертные, пьют ещё больше чем у нас, и здесь медведи гуляют прямо по улицам городов. Вот, пожалуй, и всё, что я о Славянии знаю. А ты, Геки?
-Чуток побольше, не зря ж я тратилась на подписку ежемесячного гермесовского бюллетеня «На халяву вокруг света» и воровала из олимпийской библиотеки двухтомный свиток «Всемирная чудология».
-Ну, блесни ворованными знаниями.
-Главный у них тут наш Кузен, Даждьбог. Потом, там ещё есть всякие ярилы, лады, перуны…
-Перуны? – оживилась Атка. – Это они, что ж, поклоняются папиным молниям?
-Да нет, это у Кузена имя такое необычное, ну варвары же они, фантазия у родителей, видать, не богатая была, вот и назвали сынулю в честь оружия. Ой, да у них тут и язык-то не очень богатый, я бы даже сказала – убогий. Уверена, что у этой болотной страны будущего нет, так и будут тут лягушек пасти.
-Ты серьёзно? – удивилась Артемида.
-Конечно. Всё их богатство, как написано в журнале у Гермеса, это – солёные рыбьи яйца, медовуха, да похабные песни под названием «частушка». Странно, что никто из смертных царей до сих пор не догадался их поработить.
-И ты хочешь сказать, что вот это убожество с бородавками на носу и кошаками на горбушке – наша Кузина? – Атка с сомнением покачала головой.
-Ничего я не хочу сказать, откуда мне знать. Но если в Славянии Бессмертные настолько страшны, могу себе представить как выглядят обычные смертные.
-Может, она из Полубожественных, - предположила Арти, - типа наших лесных дриад или нимф…
-Это – нимфа?!! – ужаснулась Атка. – Какой кошмар!
-Слушай, чего ты взъелась на старушку! – разозлилась Охотница. – Среди наших тоже есть такие «красавишны», что своим видом обеспечат выкидыш даже при отсутствии беременности.
-Давай-давай, защищай эту лесную зверушку, - обиженно надулась Ата.
-Я слышала, - сказала Геката, - что в здешних местах, обычно в дремучих чащах, живёт лесная колдунья, которую, кажется, именуют Бабаяга, так вот она, вроде, из Полубожественных.
-Хм, - ухмыльнулась Безумная, - прям как название нашего партизанского отряда… – улыбка поблёкла – …бывшего отряда.
-Не забывайте, девочки, что она так же может служить нашему Врагу, - продолжила Геката, - ведь нам известно, что все наши Кузены находятся в блокаде приверженцев Воплощённого. А поскольку эта… красавица свободно разгуливает по лесу, значит, не опасается загреевских тварей.
-Не думаю, что кто-нибудь здесь признает в нас лазутчиц, - возразила Арти, - мы слишком далеко сейчас от Эллады. Так что, коли вести себя осторожно и не трепать языком, мы вполне можем прикинуться своими, союзницами Хаоса.
-Мысль дельная, - кивнула Безумная и задумчиво посмотрела вверх. - Интересно, она появилась, точнее свалилась, сверху, она, что же, летала?
-Я читала, - заявила Чародейка, - что эти Бабыяги умели летать на разных при-способлениях из числа домашней утвари.
Все уставились на валявшееся на земле помело.
-Геки, - Артемида дёрнула тётку за рваный подол того, что когда-то было светло-зелёным платьицем, - а ты по-ихнему говорить можешь?
-Ой, вряд ли, так несколько словечек знаю.
-Может, рискнёшь наладить контакт?
Старуха наконец перестала бормотать, подняла голову и, не мигая, уставилась мутными глазками на путешественников. Геката опомнилась первой и попыталась изобразить на своём чумазом лице приветливый оскал.
-Аки паче, - радостно воскликнула она, - э-э-э… житие мое, э-э-э… ну, в общем, хау-дую-ду!
Богини замерли в ожидании ответной реакции на произнесённую белиберду. Старая аборигенша захлопала глазками, зашамкала беззубым ртом и, наконец, выдала скрипучим голосом:
-Курлы-каурлы? Бяше понеже есмь крыжополь.
-Какую жопу пониже есть? – заволновалась Безумная. - Кто-нибудь понимает, чего она там кудахчет?
-Да погоди ты. – Чародейка нервно улыбнулась старухе, и даже рискнула помахать ей рукой. – Ты есть понимать Всеобщий Язык? – громко спросила она, тщательно выговаривая все буквы и помогая себе жестами.
-Чего орёшь-та? Чай, понимаю, чай, не дура якая, - неожиданно ответила та обиженным тоном. – Вы хто такие будяте? Откель здеся?
-Во! Гляди ты, здесь есть разумная жизнь, она по-нашему заговорила! – выдохнула обалдевшая от восторга Ата.
-Цыц, ****уша козломордая! – озлилась старуха, ловко подхватила валявшееся помело, да так шваркнула рукояткой об землю, что оба кота на её загривке разом проснулись и сперепугу чуть не попадали.
-Как ты меня?.. – пролепетала обалдевшая Безумная. – Девочки, вы слышали?
-Откель, спрашиваю, явилися, живо говорьте! – рявкнула едва ли не басом карга, сатанея прямо на глазах.
-Тихо, тихо, успокойся, бабушка, - выступила вперёд Артемида, в то время как Геката заламывала руки так же начавшей свирепеть Атке. – Мы богини из Южных Земель, Эллада, - слыхала про такую?
-Богини? – недоверчиво прошамкала старуха, скептически окидывая взглядом чумазую и оборванную компанию, но занесённую над головой метлу всё же опустила. – Чем докажете? Чудеся розумеете творити?
-Да что вы слушаете эту мокрицу! – заорала Атка, извиваясь в цепких объятиях Чародейки. – Чудо она захотела! Дайте, я ей чудо покажу, дайте! В порошок сотрм-м-м!!! - Грязная ладонь Гекаты, увесисто шмякнув по губам, плотно запечатала ей рот.
-Так ты чудес, бабушка, хочешь? – вежливо продолжила разговор Арти.
-А то, - согласилась та, с удовлетворением наблюдая как синеет от удушья «козья морда».
К счастью, Артемида тоже это заметила и немедленно приказала увлёкшейся Гекате отпустить несчастную.
-Лучше покажи бабусе несколько своих магических трюков, - предложила она.
Полузадохшаяся Атка, хрипя и булькая, кулём свалилась в пыльные заросли чертополоха, в то время как Чародейка, уже позабыв про неё, разминала пальчики перед демонстрацией фокусов.
Удивить аборигенку оказалось непросто. Серое лицо карги осталось безучастно скучным и при появлении из ладоней огненных шаров с молниями, и при сотворённой из воздуха розовой лягушки с крылышками бабочки, которая, порхая возле старухиного носа, прочирикала басом жалостливый романс. Вовремя вспомнив, что она как ни как хтоническая богиня, повелевающая загробными силами, Геката вознамерилась своими чарами поднять из праха какого-нибудь местного мертвеца, но… тут случился небольшой конфуз: как на зло ничего человекоподобного под рукой не оказалось, зато к смущению Чародейки из земли на свет Божий вылезло три недовольных бурундучьих скелетика.
Не впечатлил старую грымзу и коронный номер Чародейки, во время которого та творила небывалые метаморфозы со своим телом – то растягивая его в высоту до верхушек облетевших деревьев, то сжимая и скукоживая до размеров гречишного зёрнышка. Тот же нулевой эффект произвели и фокусы с краплёными картами, и глотание складного посоха. Взмокшая от усердия Геката даже превратила кучу засохшего медвежьего дерьма сперва в золото, а затем в россыпь самоцветов – всё впустую. Правда старухины кошаки заметно оживились, когда богиня с отчаяния начала корчить забавные рожицы и умильно гримасничать, натягивая нос к подбородку и закрывая глаза нижней губой - кошаки радостно заулыбались, замявкали, но строгое шипение хозяйки вмиг вернуло их в прежнее полусонное состояние.
-Всё, мои силы иссякли, - жалобным шёпотом призналась Геката подругам. – Чего ей вообще надо? Чего она от меня ждёт, что я кролика из-за пазухи достану?
-Попробуй, - пожала плечами Охотница.
-И пробовать нечего, кончать её надо, - угрюмо буркнула Безумная, пожирая злобным взглядом старую флегму.
-Попробуй, попробуй, - настояла Арти.
Возмущённо фыркнув, Геката одним движением вытянула из-под микроскопического подола здоровенного и живого белого кролика, и, держа его за уши, показала неблагодарным зрителям... В тот же миг с лицом старухи и кошачьими мордами произошли необычайные перемены.
-Мя-а-асо-о!!! – заорала карга, выпучив глаза.
-Мя-а-ау-у!!! – истошно взвыли коты, подскакивая и выгибая тощие спины.
-Ой, мамочки! – в ужасе шарахнулась от них Геката, смертельно бледнея.
Прежде чем она успела юркнуть за спины подруг, старуха вырвала у неё из руки несчастное животное и стиснула в объятьях с такой силой, что, хрустнув рёбрышками, кролик скоропостижно испустил дух.
Обуянные ужасом, богини взирали на помешавшуюся аборигенку, которая, радостно горланя какую-то дикарскую песню (видимо, ту самую «частушку»), скакала по поляне, размахивая над головой белой тушкой. Коты вносили в праздничное буйство свою посильную лепту дикой орнёй и рискованными скачками на хозяйской горбушке.
-Великая! О, Великая Кудесница! – наконец членораздельно выкрикнула карга, отвешивая полуобморочной Гекате земные поклоны. – Молю тебя, матушка, яви своё чудо ещё раз! Молю! Ещё раз!
-Слышишь? Чего молчишь? – Арти пихнула тётку в бок.
-А? Чего? – та ошалело захлопала глазами. – Чего, ещё одного кролика что ли?
-Ддда-а! Ддда-а!!! – заорала ликующая старуха.
Геката обернулась к подругам, ища помощи.
-Дурдом, - всплеснула руками Атка, - мы попали в самый настоящий дурдом!
-Видать, не совсем, раз тебе здесь не по душе, - осадила сестру Арти, а растерянной тётке посоветовала: - Да сделай ты ей ещё одного кролика, - и ехидно добавила: - О Великая Кудесница.
Продолжая хлопать глазами, Чародейка вытащила из-под подола второго кролика, на сей раз серенькой масти. Она даже не успела протянуть его старухе, как та сама ловко выхватила ушастого из её руки и размашистым движением размозжила бедняге головёшку об пенёк. Ликующее пение и истошный кошачий ор вновь затопили лесную поляну.
-Так, - нахмурилась Арти, - я что-то не пойму, они голодны и хотят мяса, или у них личная неприязнь ко всем кроликам? Я не допущу в своём присутствии такого геноцида и жестокости.
К счастью, убиенные животные всё же рассматривались не как лютые враги, а как еда. Радостно вереща хвалебные оды в адрес гостей, карга потащила всю компанию к домику на куриных лапах, обещая горячий приём и хлебосольное пиршество для всех.
-Избушка, избушка, повернись к переду задом, - проухала старуха.
Под общий вздох изумления гостей домик вдруг заколыхался, накренился, а затем, нехотя переставляя когтистые жёлтые лапы, развернулся, явив взорам шаткое крылечко и кособокий дверной проём с неплотно запертой дверью.
-Проходьте, проходьте, гостюшки дорогие, - сладенько увещевала карга, черен-ком помела ударяя в дверь. Петли жалобно хрустнули, и дверь с грохотом обрушилась внутрь проёма. – Ах ти, вот незадача! – всплеснула кроличьими трупиками хозяйка. – Мы тут, знаете ли, ремонтик небольшой затеяли, потому уж не обессудьте за неудобства. Да, и псинку свою вы уж оставьте снаружи, а то натопчет она там, да и котикам моим поспокойнее будет. А я уж собачку опосля накормлю, да подстилочку ей выдам. Да вы проходьте, не стойте у порога, а то мух напущаете.
-Что она несёт, какие здесь могут быть мухи? – заворчала Атка.
-Не забывайте следить за своим языком и помните, что она, скорее всего, служит Загрею, - шёпотом напомнила подругам Артемида, и первая ступила за трухлявый порог странной избушки.
Внутри царил густой сумрак и ещё более густой смрад от кошачьей мочи. Зажимая носы, и по очереди стукнувшись лбами об ржавую подкову, непонятно зачем подвешенную над притолокой дверного косяка, богини прошли вглубь помещения; гном Ираклий заходить наотрез отказался, благородно заявив, что составит компанию Малышу.
Комната в избушке оказалась одна и более чем скромных габаритов. При чём добрую четверть жилой площади занимала громадная грязно-серая печь, полати которой были завалены ворохом тряпья. У стены, напротив затянутого паутиной оконца, стоял колченогий стол, заваленный по многу раз пользованной посудой. Две шаткие лавки, большой сундук в углу, на котором лежало что-то вроде пёстрой меховой шубы, и кадка с засохшей, лысой ёлкой - вот собственно и вся нехитрая обстановка.
-Да это самая настоящая клоака! – поразилась Безумная. – Если бы я не знала, что всё живое, включая тараканов, клопов и вшей, покинуло этот мир, либо здесь же сдохло, можно было бы смело опасаться какой-нибудь инфекции.
-Не очень-то надейся на это, - прогнусавила Геката, продолжая зажимать нос, - кошаки-то не передохли, а значит, и блохи могли выжить.
-У нас тута всё простенько, без излишеств, - тараторила меж тем хозяйка, за-просто сметая посуду с края стола прямо на пол. На освободившееся место она любовно водрузила трупы убиенных кроликов. – Садитеся на лавку, гостюшки дорогие, а можетя ещё куда.
-Спасибо, мы так постоим, - твёрдо заявила Артемида, с ужасом поглядывая на подозрительные потёки, коими предложенные сидения были уляпаны.
-Щас я печку затоплю и обед нам наварю, - пропела старуха, и вдруг неожиданно гаркнула басом на всю избу: - Витька! А ну, подъём, хер моржовый, у нас гости!
Арти и Атка едва успели словить под руки оседающую на пол Гекату, которой поплохело от грозного старушечьего рыка, но и сами чуть было не завалились на замызганный пол, завидев как тряпьё на печи зашевелилось, послышался надсадный старческий кашель, глухая ругань, и на свет появился премерзкого вида старикашка. Был он тощ, плюгав и сплошь покрыт лишаями. Его бездумные, мутные глазки были точь-в-точь как у старухи… если и того не хуже. Шлёпая слюнявыми губёшками, сморчок пошатываясь добрёл до лавки у стола и, обессиленный этим титаническим переходом, рухнул на жалобно хрустнувшее сидение.
-Вот, - прогудела довольная старуха, становясь возле старика, - теперь можно и познакомкаться. Я – Кикимора Болотная, имярек Олимпиада, можно просто, Липа. А это – мой сожитель, Леший, имярек Витька. Просто Витька.
На некоторое время в избе воцарилась тишина, обалдевшие гостьи во все глаза пялились на странную парочку хозяев, одна из которых к тому же почему-то была названа именем священной обители эллинских небожителей.
Может, она и вправду наша дальняя родственница? - с ужасом подумала Геката. – О, Пламя тартара! - Зюся и тут успел наследить своим семенем…
Судя по вытянутым лицам Арти и Аты, их обуревали примерно те же мысли.
-Ну, а вас как звать-величать? – наконец не выдержала Липа.
Судорожно сглотнув тошнотворный ком в горле, Артемида назвалась. За ней, не без труда, представились и Ата с Гекатой.
-Исполать вам, гостьюшки заморския, богинюшки эладския! – Кикимора торжественно и с пугающим хрустом где-то в спине отвесила богиням поклон. Сидящий Витька тоже промычал что-то вроде привета и попытался согнуться, но едва не сверзился с лавки и с трудом был водворён на место немалыми усилиями сожительницы.
-Вы, я вижу, кошечек любите? – натянуто улыбнулась Арти, пытаясь завязать разговор. – Что же вы их гулять-то на улицу не выпускаете? Они вам тут всё запачкали.
-Ой, твоя правда, матушка Артамона, - пригорюнилась Липа. – Засрали всю хату любимые, да только где ж за всеми ими уследить-та.
-Ну уж за парой котов – и не уследить.
Витька вдруг заелозил на лавке и что-то гневно залопотал.
-Молчи, лиходей! – Старуха шваркнула его по темечку грязным чугунком, и Витька умиротворённо присмирел. – Кабы два, матушка, а то ведь плодятся оне, что твои кролики. -
Старуха оборотилась к тёмному углу, где стоял сундук, и ласково позвала: - Кыс-кыс-кыс…
Косички с обугленными бигудями на голове у Гекаты встали дыбом при виде того, как пёстрая меховая вроде бы шуба на сундуке зашевелилась и, вмиг распавшись, покатилась на пол мохнатыми комочками. Не меньше дюжины разномастных котов и кошек, мявкая и завывая, прискакали на зов хозяйки, обступив и её и обомлевших гостей со всех сторон. Их короткая пробежка всколыхнула и без того затхлый воздух в помещении, наполнив его удушливой кислой вонью.
-Вы, как знаете, а я начинаю блевать! – заявила позеленевшая Атка.
-С удовольствием присоединилась бы, да нечем, - сдавленно промычала Геката.
-Это у вас, видать, от голодухи, - участливо сообщила Кикимора. – Щас скоро пировать будем…
-Так, никакой жрачки в этом хлеву! – решительно рубанула воздух рукой Артемида. – Прежде мы наведём здесь порядок, а уж потом будем и пировать.
Старуха недоумённо захлопала глазками, не понимая о каком-таком порядке ведётся речь, но Охотницу уже было не остановить.
-Значит так, Кики, слушай меня сюда! Кошаков из дома долой, ими займётся мой Малыш. Витьку твоего тоже давно пора проветрить, ему компанию составит Ираклий. Ну, а я с подругами приведу в порядок ваше жилище. Вопросы есть? - вопросов нет, приступаем!
Надо сказать, что вопросы, а точнее возражения, были у всех, но высказаться Охотница не позволила никому. Едва на зов хозяйки в хату ворвался Малыш, как сообразительные кошаки правильно всё поняли и орущей лавиной ринулись наружу. Возмущённо верещавшего Лешего Витьку спровадил на улицу Ираклий, убедительно подгоняя его под зад хворостинкой. Липа тоже охала и причитала недолго - Артемида, сурово улыбаясь, предложила ей отправиться за дровами.
-Так, я что-то не поняла, - гневно заявила Безумная, когда в доме кроме них троих никого не осталось, - с какой стати я должна вычищать этот гадюшник?!
-Не ты, милая, не ты, а все мы, втроём, - ответила Охотница. – К тому же, тебя никто не заставляет отколупывать дерьмо с пола руками, можно ведь воспользоваться нашей магией. Или ты, сидючи в Зачарованном Лесу на шее у Ираклия, совсем позабыла о том, что ты богиня? Давай-ка, закрути свой Вихрь и вымети отсюда всю грязь подчистую. А потом мы с Геки наведём окончательный марафет и займёмся обедом.
-А ведь ты, пожалуй, права, племяшка, - восхитилась Чародейка, та горделиво кивнула. – А готовкой еды можно загрузить того же Ираклия.
-Молодец! Соображаешь!
-Он выгуливает парализованного шизика, - мрачно буркнула Атка.
-Ничего, - усмехнулась Арти, - ты подменишь гнома.
-Я?!!
-Из вас получится чудесная пара, - умильно осклабилась Геката.
-Да я…
-Ладно, девочки, хватит без толку языки чесать, - хлопнула в ладоши Охотница, - у нас дел по горло, давайте устроим себе и хозяевам праздник!
-Кстати, о празднике, - вновь встряла Безумная, и её острое личико насмешливо скривилось. – Кто-нибудь из вас помнит какое сегодня число и какой месяц?
Геката и Артемида озадаченно переглянулись.
-Если не ошибаюсь, конец третьей декады скирофориона, - нерешительно ответила Чародейка.
-Вот то-то и оно, - довольно потёрла ладони Атка.
-Что ты хочешь сказ… - начала было Геката, но вдруг неожиданно умолкла и медленно обернулась к Артемиде. Та и сама уже всё поняла, и стояла как громом поражённая.
-Девочки! – Чародейка зажмурилась и негромко взвизгнула от переполнявших её эмоций. – Девочки! Мы чуть было не прошляпили грандиозный праздник!
-Атка, какая же ты молодчина, что вспомнила об этом! – радостно подпрыгнула Арти.
-Да, я такая, - скромно согласилась Атка, выпячивая мохнатую грудь. – Вот теперь у нас есть весомый повод навести здесь порядок и устроить настоящую праздничную оргию.
-Точно! Покажем аборигенам, как умеют отрываться эллинские Бессмертные! – подхватила Охотница.
-А заодно и выясним у хозяев, почему это мои чары, нацеленные на Мару, среагировали на их захолустье, - серьёзным тоном добавила Геката.
* * * * *
Кикимора Олимпиада торопилась вернуться назад, к избе, очень уж неспокойно было у неё на душе. Сердце ёкнуло и тревожно забилось, когда до слуха донеслись страшные грохочущие звуки и завывания ветра, явно исходившие с её заповедной поляны. Натаскав в кучу сухие дрова, Липа собрала их в вязанку и, кряхтя, затащила себе на горбушку. По пути домой она умудрилась так же прихватить несколько найденных в лопухах порожних глиняных бутылок из-под медовухи. Сдавать их сейчас, увы, было некуда и некому, но привычка оказалась сильнее здравого смысла. Вот и родная полянка. Уже поднимаясь на пригорок, где стояла избушка, Липа случайно подняла взгляд, охнула и выронила из рук собранную добычу.
Склоны пригорка усеивали горы мусора, а на вершине красовалась неузнаваемо переменившаяся избушка на курьих ножках. Стены домика желтели ошкуренным тёсом, наличники и крыльцо были починены и выкрашены в нежно-голубой цвет. Взамен трухлявой двери на петлях висела новая, неведомо из каких пиломатериалов сколоченная. Даже крыша была покрыта свежевыглядевшей соломой, а из побеленной печной трубы вился колечками светлый дымок. Единственным, что нарушало сказочную идиллию новостройки были странно подогнутые от напряжения куриные лапы – словно избушка вдруг отяжелела раза в два. Округлившимися глазами Липа долго взирала на явленное чудо, пока шум и голоса за спиной не привели её в чувство. Но, обернувшись, бедняжка впала в настоящий столбняк. И было от чего.
Неспешной, прогулочной походкой к избушке приближалась та самая чужестранная богиня с козлиной физиономией, - кажется, её звали Гатка, или вроде того. А перед собой она толкала двухколёсное креслице, в котором сидел… Витька, лихоманка его подери! Редкие волосёнки на голове Лешего были гладко зачёсаны на пробор, а саму черепушку украшал венок из засохшего репья. Лишаистая морда негодника сияла от удовольствия, он пускал губами слюнявые пузыри, радостно агукал что-то, и время от времени хлопал в ладоши. Лешего безмерно забавляло то, что с увлечением рассказывала ему эта самая Гатка. Заметив сидящую на рассыпанных дровах Кикимору с перекошенным лицом, оба приветственно помахали ей руками и, как ни в чём ни бывало, продолжили свою прогулку, огибая холм понизу. Не успела Липа сглотнуть, как услышала со стороны елового бора новые звуки. Обречённо обернувшись, она икнула и схватилась за сердце. По засохшей лужайке прямиком к избушке гордо шествовал огромный чёрный пёс с алыми глазами, а перед ним, выстроившись в колонну по два, шагал… кошачий отряд.
-Кысоньки мои! – ахнула старуха.
Тощий рыжий кот, заслышав голос хозяйки, сбился было со строевого шага, но грозный пёсий рык мгновенно заставил его подобраться и с прежней старательностью продолжить тянуть лапу. Лишь только отряд поравнялся со старухой, как чёрная псина отрывисто гавкнула - кошаки одновременно повернули мордочки, держа равнение на хозяйку и хором мявкнули три раза. Протопав мимо полуобморочной, икающей Кикиморы, кошачья рота скрылась за изломом холмистого склона.
-Батюшки-святы, да шо ж ето деется! – прошептала Липа, хватаясь за голову. Скоренько похватав рассыпанные дрова - даже забыв про глинотару, - она вприпрыжку понеслась по пригорку к избушке, готовясь увидеть внутри неё самое худшее. Легко, без малейшего скрипа отворилась новенькая дверь, старуха ступила за порог, и со стоном обессилено сползла по косяку на пол.
Как и следовало ожидать, куролапый домик неузнаваемо переменился не только снаружи. Пол и потолок помещения зеркалили от выложенного гладкими плитками бело-серого мрамора, стены были обшиты вызолоченными гипсовыми шпалерами. По углам высились мраморные колонны с вычурной лепниной под сводом. С потолка свешивалась простенькая золотая люстра с зажжёнными свечами. Ещё несколько светильников на витых треножниках стояли вдоль одной из стен. Печь, заново переложенная и украшенная изразцами, уменьшилась в размерах раза в три, зато освободила в комнате ощутимое пространство.
Справа от оконца, в обшитой серебристой тканью кадке, стояла молодая и стройная пальма с развесистой зелёной кроной, обвешанная шарами из красного и жёлтого хрусталя, и увитая сверкающими гирляндами из стекляруса. С другой стороны от окна стоял огромный сундук, к которому зачем-то была приделана спинка! Превращённый таким образом в диванчик сундук был покрыт полосатой зебровой шкурой и дополнен несколькими маленькими подушечками.
Посреди комнаты стоял добротно сбитый дубовый стол, покрытый узорчатой скатертью, а на нём!.. Такого изобилия съестного Липа не видела за все свои четыре сотни лет! Понятно, что сварганить подобное угощение из двух только кроликов было невозможно; Агрегата, - или как там звали ту Кудесницу? – явно опять потрясла своим куцым подолом, навалив целые кучи провизии.
Чего здесь только не было! И большинство из блюд Кикиморе приходилось видеть впервые. Отмытые и заполненные снедью миски полностью занимали пространство стола, но главное блюдо – цельная тушка зажаренного молочного козлёнка – возвышалась по центру, украшенная сочной зеленью и обложенная дымящимся гарниром.
-Ну, как, нравится? – донёсся до затуманенного липиного разума чей-то самодовольный голос. Медленно повернув голову, она увидела лежащих на печи Гекату и Артемиду. В уголочке, на скромном золочёном пуфике сидел усталый гном Ираклий.
-Что вы сделали с моим домом? – прошептала Кикимора.
-Мы привели его в божеский вид, - ответила Чародейка. – Теперь в нём не стрёмно будет отметить праздник.
-Какой ещё праздник? – чуть не плача пискнула старуха.
-Как какой? Новый год, конечно!
8.
НОВОГОДНЯЯ ОРГИЯ
Чистенькая, причёсанная и неимоверно счастливая кикимора Липа сидела во главе стола. Рядом с ней в парадной застиранной майке и в венке из засохшего репья, сиял редкими обломками зубов леший Витька. Плечом к плечу с ним таинственно ухмылялась Атка. Руки Безумной – как и руки Витьки – блудили где-то под столом, - что собственно и объясняло ихние довольные физиономии. Напротив них за столом расположились Артемида, Геката и Ираклий. Малыша за пиршественный стол не позвали; он, правда, и не очень-то расстроился, так как всецело был поглощён муштрой несчастных кошаков на лужайке перед домом.
-Ну, а теперь давайте выпьем за наступивший Новый год! – провозгласила Геката, поднимая глиняную чашу. – Пусть нам всем сопутствует удача, и да минуют нас горести и болезни. Будем!
Глухо тренькнула в салюте посуда, и хмельная медовуха потекла по глоткам догонять две предыдущие порции.
-Ох! Хорошее же у вас пойло! – крякнула Чародейка, утирая губы широкой ладонью и высматривая на столе чем бы закусить.
-Икоркой давай, матушка Агрегата, икоркой, - посоветовала Кикимора, тыча новеньким лакированным красным ногтём в большую миску с красной паюсной икрой.
-Геката, - в который уже раз поправила хозяйку богиня, и щедро зачерпнула огромной деревянной ложкой рыбьих яиц.
-Милая, смотри, не обожрись, - шепнула Арти тётушке, глядя как та уписывает икорку за обе щёки. – Из рвотного здесь только твои пальцы.
-Спокуха, - смачно прочавкала Чародейка, - я так изголодалась за время нашей гонки, что моей утробушке не повредят лишние калории. А ты, давай не в рот мне заглядывай, а лучше, наливай.
-Было б сказано! – отозвалась Охотница, разливая по новой.
Подняли-чокнулись-выпили-закусили. Посидели… Налили, и – опять: подняли-чокнулись-выпили-закусили. Эх! Хорошо пошла!
-Всё ж я никак в толк не возьму, - слегка заплетающимся языком сказала Липа, - почему это у вас Новый год начинается не с месяца матушки-Овсени, Сухыя, а в самый Червень, матушки-Спожины?1
-Потому что… - Артемида задумалась, наморщив лоб, но из-за хмельного тумана в голове так и не смогла подыскать вразумительного ответа и повернулась к Гекате. – А и действительно, почему?
-Да потому что мы так решили, - высокомерно икнув, ответила та. – Мы – боги, что хотим, то и воротим.
-Разумно, - похвалила Арти и показала Липе язык – зелёный от жёванного, но не проглоченного укропа.
-И мы не пальму наряжаем, а ёлку, - продолжала недоумевать кикимора.
-Ну нет у нас на элладщине таких ёлок, как у вас, - загрустила Охотница.
-Есть ёлки! – жахнула кулаком по столу Чародейка. – Есть. Только пальмы Зюся любит больше. Вот так.
-Зюся, это ваш Дед Мороз? – наивно заморгала старушка.
-Ну… типа того, - кивнула Геката, переглянулась с Арти, и обе загоготали во весь голос. Атка с Витькой вздрогнули от неожиданности и прянули друг от друга.
-Вы чего ржёте, как кентавры? – заворчала было Безумная, но убедившись, что смеются не по их душу, снова придвинулась к лешему и запустила свои шаловливые ручки под стол.
-А вот, скажи ты мне Липа, скажи мне, рябина… тьфу! – Быстро пьянеющая Геката замотала головой. – Скажи мне, милая, где ваши деды морозы… тьфу ты, пропасть! – я хотела сказать: ваши Боги. Где они?
-Ох, матушка Агре…
-Геката!
-… ну да, ну да. Наши Боги нонче все окопались в железном тереме Ярилы, что на Перуновой горе на Явьем острове. Схоронились оне там от ратей Чернобога и никого к себе и близко не пущають.
-Значит, и эти в осаде сидят, - заметила Артемида, разливая по чашам медовуху. – А ты ж чего не с ними?
-Дык не взяли оне меня, и сожителя мово отказалися принять. Вот мы теперича с ним и кукуем тут, как белки-шатуны. Хорошо ещё кума моя избушку свою предоставила, а то б вообще в норе какой ютилися.
-Уж не Бабаяга ли твоя кума? – закачалась и опасно накренилась Геката.
-Она самая, - удивилась старуха. – А ты откель знаешь?
-Просто я очень умная, - ответила Чародейка и важно рыгнула. – Арти, наливай!
-Значит, и метёлка та не твоя была? – спросила Охотница, разливая медовуху.
-Не, еёная, бабы Яги. И такая, зараза, своенравная, ну никак я не могу её к себе приручить. Только стартану, как она брыкаться начинает, финтить в воздухе. – Кикимора печально отхлебнула из своей чаши. – Скучает, видать, по хозяйке.
-А что, приспешники Чернобога вас тут не обижают? – осторожно поинтересовалась Артемида.
-Да кому мы нужны! Никто нас всерьёз не принимает. Шастают оне тут по лесу частенько, в гости захаживают, но нас особо не задирают… так, по мелочам.
Липа вдруг встрепенулась и испуганно уставилась на дверь.
-Ты чего?
-Да грозилась тут одна нагрянуть, - дрогнувшим голосом ответила старуха.
-И кто… - начала было Арти, но тут её беспардонно перебила раскрасневшаяся и уже почти пьяная Геката.
-Ты мне вот что скажи, люб-безная, много ли в Славянии кикимор?
-Да хватает. Только, я-то старейшая и главнейшая из всего нашего роду.
-И чем же ки…ки…-мор-р-ры занимаются? Какой у вас род деятельности?
-А мы, матушка Агре… - Геката, в людских домах помогаем хозяйство вести…
-А я вот читала в энциклопедии… - Чародейка сделала многозначительную паузу и навалилась на стол, придавив тяжёлыми грудями широкое блюдо с овощным рагу и остатками тушёного кролика. – Я читала, что кикиморы – вредоносные духи, которые только пакостят смертным.
Под осоловевшим взглядом богини Липа смутилась и, зашмыгав утиным носом, опустила голову.
-Ты чего на бабку наезжаешь? – рассердилась Артемида.
-А чего она нам тут оливки в уши пихает, - вяло отмахнулась Чародейка. - Пусть правду говорит, не юлит. Ты, Кики, не строй из себя мать Терезу, это та, судя по древнейшим легендам, помогала всем подряд. А мы, бабы простые, мы и сами пошалить любим с людишками. Ну, так чё, права я на счёт тебя?
-Права, матушка, - тихо отозвалась пристыженная Липа. – Только не всегда мы злобствуем, бывает, ежели хозяин с хозяйкой в доме рачительные да справные, то мы с домовыми им больше помогаем.
-Домовые? – Геката попыталась удивлённо приподнять брови. – Это у нас кто?
-Ты чего, ворованную энциклопедию не до конца читала? – не удержавшись, съехидничала Арти.
-А домовые это наши мужья законные, - сказала Липа, и всхлипнула. – Мой-то Акакий сбежал от меня с русалкой-****ушей.
-А как же этот?.. – Чародейка, плавающим движением, повернула отяжелевшую голову и уставилась на Витьку. Тот сидел, закатив глазки под лоб и пуская слюни, кайфуя от аткиного «эротического» массажа, - сама Безумная, с вожделением облизывая губки, неотрывно пожирала замухрышку томным взглядом. – Ах, ну да, он же всего лишь твой сожитель, да к тому же не домовой, а леший. А лешие кто такие?
-Лешие - хозяева лесов, - ответила Липа, и усмехнулась. – Вообще-то, Витька лешим стал не так давно, сразу как прежний леший, Онаний, сбёг с остальными в ярилин терем, у Онаньки-то блат был, он с Переплутом какой-то бизнес совместный имел.
-Смешные имена у ваших Бессмертных, - фыркнула Геката, отдирая от левой титьки прилипшую кроличью ножку.
-Так кем же был твой Витька до того? – спросила Артемида.
-Да банником он был, у Акакия мово на посылках бегал.
-Боюсь даже спрашивать – кто есть такой «банник», - прочавкала Чародейка, уписывая трофейную кроличью ногу.
-Да тот, кто в бане живёт, да за неё отвечает. Не, Витька-то раньше нормальным был, не таким квашнёй как нонче. И плясать мастак был, и частушки петь, и глазки мне строил, кобеляка. А потом как связался с Додоном, так и покатился по наклонной. Додон-то, хероплут, и сам выпить был не дурак, и Витьку спаивал. – Липа печально вздохнула. – Вот и споил.
-Додон этот, он что, тоже из бани? – поинтересовалась Геката, прежде чем набить рот неочищенными креветками.
-Да не, он овинник, в овине со скотиной домашней жил и ею заведовал.
-Конюшня или коровник по-нашему, - объяснила тётке догадливая Арти.
-Тогда он – конюшник или коровник, - фыркнула Геки, обдав сияющую Витькину физиономию брызгами из жёванных креветок.
-Пасть не разевай, когда жрёшь! – возмутилась Ата, бросаясь утирать личико своему престарелому хахалю.
-Ты не отвлекайся, - лениво огрызнулась Геки, - гляди только ладошки до мозолей не сотри там под столом… Слушай, Кики, у нас, конечно, тоже в Элладе есть божества и низшие духи, которые отвечают за всякую мелочь, типа там за ручеёк, да за деревце, но вы тут, похоже, нас переплюнули. Если у нас есть нимфы, да дриады широкого профиля, то у вас на каждый предмет своё божество. Поди, и за полянки отвечает специальный полянник, за ручьи – ручейник, за ложку – ложечник, за зевок – зёвник, за пук…
-Угомонись, дорогуша, - вмешалась Арти, - мы всё же за столом.
-Да ладно тебе. – Чародейка хлебнула медовухи. – Это сколько ж у вас профсоюзов-то, а, Кики?
-Духов у нас много, твоя правда, матушка. – Липа обиженно поджала губы. – Но за пердение никто не отвечает. Как и за много чего ещё.
-Упущение! – Геката протяжно и громко рыгнула. – За это, что, тоже никто?
-Ещё раз Виктора Малофеича забрызгаешь, пожалеешь! – прошипела разъярённая Атка, вновь устраняя жеванину с Витькиной майки.
-Ты бы и вправду, заткнулась уже, - строго одёрнула пьянющую тётку Арти.
-Только если Кики споёт нам эти их песни… как их… во! – частушка! - заявила Чародейка.
-А и спою, коли хочите, - согласилась Липа. – Вам какие, жалостивые про страдания, али ядрёные, с матюгами?
-Ядрёные давай, самые ядрёные! – обрадовалась Геки.
Липа утёрла жирные губы кружевным белым передничком, затем зажмурилась, вскинула кверху острый подбородок, и вдруг громко и басовито запела:
Время близится к обеду,
Я в избу на попе еду.
Приезжаю прямо в хату –
Кочерга етёт лопату.
И-ех-ма, ех-ма,
Зелёная ограда.
В огороде помидоры,
Помидоры красные.
Нас с подружкой не етъют,
Обе мы несчастныя.
И-ех-ма, ех-ма,
Зелёная ограда.
Девка парню х… сосала,
Чавкала, пердела…
За такое бескультурье
По яблу влетело.
И-ех-ма, ех-ма,
Зелёная ограда.
Это правда, это правда,
Это правда сущая.
Хоть сама я небольшая,
Но кизда большущая!..
Разинув рты, Арти и Геки ошеломлённо слушали пение старушки. А та, раздухарившись, выдавала новые, всё более перчёные частушки, отбивая при этом себе такт ладошками и задорно вихляясь в кресле.
Все леса у нас дремучи,
А болота тописты.
Девки все у нас ябучи,
Сисясты и жописты.
Не за кудри девки любят,
Не за белое лицо:
За пипище с топорище,
И по чайнику яйцо.
Горько плачут мандавошки
Взрослые, малышки –
Потеряли дом родной
При лобковой стрижке…
-Стой, стой, погоди! – замахала руками Охотница, обрывая Липины рулады. – Уф!.. Ну и репертуарчик у вас тут, у меня аж уши покраснели.
-М-да… - Геката интеллигентно утёрла краем скатерти вспотевший лоб. – Я тоже к такому не готова оказалась, чуть трезветь не начала. Значит, вот эта похабщина и есть ваша национальная гордость?
-Вам не понравилось? – расстроилась кикимора. – Это ж шутливые песенки.
-Грубые у вас тут шутки, - строго отрезала Артемида. – Мы, конечно, не ханжи, но распевать такое в публичных местах, да ещё и на пирах Бессмертных – это перебор.
-Это покруче Фени будет, - поддакнула Чародейка.
-Может страдания хочите послухать? – жалобно проскулила Липа.
-Там маты есть?
-Не-а.
-Ну, попробуй.
Старуха тут же скорчила на лице гримасу невыразимой смертной тоски, обхватила себя руками и, качаясь, словно деревце на ветру, плаксивым голосом завыла:
Зацвела перед домом акация,
Я от счастья опять не своя –
У меня началась менструация,
Значит я не беремен… Ой, чего-то я опять не того, - смутилась она.
-Это уж точно, - свирепо рыкнула Арти. – Если уж у вас такие страдания…
-Не-не-не, всё, я вспомнила, вот, слухайте:
А в бору, бору под осинкою,
Ой люли, люли под осинкою.
Там сидит кизда с хворостинкою…
-Так, всё, хватит! – решительно заявила Артемида, чувствуя, как её прелестные ушки начинают принимать замысловатую форму трубочек. – Я уже поняла, что приличных песен вы не сочиняете и не поёте.
-Да почему! Вот, например…
-Не, не надо, не напрягайся! Право, лучше уж слушать гекаткино пение, чем эту срамоту.
-Ты, в самом деле, хочешь, чтобы я спела? – растроганно умилилась Чародейка.
-Да ты что, шуток не понимаешь?! – в ужасе замахала руками Охотница. – Только этого мне ещё и не хватало!
-Дура ты, - разочарованно сникла Геки. – И шутки у тебя дурацкие. Наливай.
В повисшей над праздничным столом мрачной тишине все молча выпили. Сдавленно пискнул и застонал Витька. На его лице теперь отчётливо читались мука и страдание.
-Чего он? – хмуро буркнула Геката. – Я же не стала петь.
-Похоже Атка всё же достала беднягу, - сказала Артемида. – Атка, не мучай дедушку.
-Отъявитесь, мой дедушка, что хочу, то и делаю.
Лицо кикиморы гневно вспыхнуло, но прежде чем она успела ответить наглой сопернице, входная дверь с треском распахнулась, и в избу влетел Малыш. Морда бесстрашного грима была перекошена, в алых глазах застыл панический страх. В просвет между собачьими лапами оголтелой лавиной в дом ринулась орущая толпа обезумевших кошаков, которые тут же начали прятаться по всем щелям и углам.
-Малыш, в чём дело? – Вмиг протрезвевшая Артемида вскочила на ноги.
Пёс отозвался жалобным скулежом.
-Двое… и идут сюда? – Охотница повернулась к кикиморе. – Кто это может быть?
-Я же… говорила… - прошептала смертельно побледневшая Липа, сползая с диванчика на пол.
-Кто бы это ни был, это явно враги! – Геката тяжело поднялась из-за стола и обвела мутным глазом избу в поисках своего топора. – Увы, похмелья мне не видать.
-Липа, кто они? – закричала Арти.
-Она обещало вернуться, - простонала с пола старуха, - но я не ведала, что это будет так скоро. И она не одна, значит… значит, всё ж таки пожаловала… Матушка.
-Да кто?! Кто!!!
-Невея… а с ней – Мара Моревна… - Кикимора захрипела и забилась в истерике.
-Мара?!! – В голос воскликнули поражённые Артемида и Геката.
-Спасите! Она мне сейчас письку оторвёт! – Неожиданно заверещал тоненьким, писклявым голоском Витька.
Все обернулись и уставились на Атку. Та сидела с победоносно сияющим лицом, облизывая влажно блестящие пальцы. Подмигнув подругам, богиня расплылась в довольной улыбке.
-И всё-таки я его подняла!!! Могу, стало быть, ещё и… э-э-э… – Блаженная ух-мылка на губах Безумной завяла при виде застывших, напряжённых лиц подруг. - А вы чего повскакали? Случилось чего?
9.
НЕЖДАННЫЕ ГОСТИ
Увы, но все более или менее подходящие для прятания в доме загашники, тайники и нычки были безжалостно уничтожены при «евроремонте»: чердак намертво замурован под мраморной плиткой, а подпол, где в бочонках хозяева хранили старые запасы икры, грибов и ягод, был хоть и оставлен, но никак не мог вместить в себя трёх богинь, гнома и здоровенного пса. Оставались запечные палати, - но туда уже набились едва живые от страха котяры, и места не нашлось даже для метнувшегося было на печь Витьки.
-Что ж, девоньки, - с угрюмой решительностью произнесла Артемида, поправляя прицепленный на поясе меч, - делать нечего, придётся встретиться с врагами в открытую.
-Насколько сильны твои гости? – Геката повернулась к кикиморе.
Та с обречённым видом сидела на раззолоченном диванчике, уронив трясущиеся руки на колени.
-Очень… очень сильны, матушка Агрегата.
Геката стиснула зубы, но не стала поправлять старуху, коей и так сейчас было не сладко.
-Особливо опасна Невея, - продолжила Липа. – Так опасна, что не вздумайте даже коснуться её рук, тогда вам и бессмертие ваше не поможет.
-Это ещё почему?
-Потому что лихорадка она, при чём из всех Сестёр старейшая и самая зломогучая. Кого коснётся, тот уж не жилец.
-А вторая?.. – спросила было Геката, но Артемида перебила тётку:
-Быстро все за стол по своим местам. Встретим их без страха и паники, может ещё удастся обойтись без боя. Малыш, иди ко мне, ляг рядом, у ноги.
-А чё вы так напрягаетесь? – Недовольная Атка бухнулась за стол рядом со скулящим Витькой. – Подумаешь, какие-то две цацы пожаловали! Они хоть Бессмертные? – Липа отрывисто кивнула. – Да хоть бы и так. Нас-то всё равно больше.
-Атка, заткнись, и не гони волну, - рыкнула Геката. – Лучше ещё раз оближи свои ладони, а то, неровен час, к ним рукоять меча прилипнет.
-Дура!
-Сама дура!
-Тихо вы, обе! – Охотница напряжённо прислушалась к разом воцарившейся тишине – замерли даже кошаки за печкой. – Я слышу их шаги… они уже совсем близко.
Липа сдавленно заверещала словно загнанный зверёк, Витька, напротив, - закоченел в глубоком ступоре, посерел лицом, и стал похож на обделённый похоронами труп. Даже храбрившаяся до этого Безумная – затряслась и судорожно вцепилась в край стола.
-Спокойно, девочки и мальчики, - процедила сквозь зубы Артемида, поглаживая грима по холке, - спокойно, не надо делать резких движений. Атка, разливай медовуху по чашам, Геки – жуй икру. А ты, Липа, давай-ка, забацай нам своих порно-частушек. И – лица, лица сделайте не такие страшные, выдавите улыбочки… Геки, я просила улыбочку, а не предсмертный оскал. И ты, Атка, - поменьше агонии в движениях, не расплёскивай пойло на скатерть.
В этот миг за дверью послышались приглушённые голоса и шаги - кто-то поднимался по ступеням крыльца.
-…а я тебе говорю: мы не ошиблись, это – то самое место, - произнёс хрипловатый женский голос.
-Но изба-то другая, - возразил другой женский голос - приятный, грудной и бархатистый.
-Да нет, изба та же, только обновлённая, я её по левой лапе узнала, там шрамчик знакомый, мною же, между прочим, оставленный. Было время, когда ещё здесь Яга Горыновна жила, так эта изба попыталась меня лягнуть, ну я ей и мазанула коготком по окорочку.
-Мало! – внезапно послышался третий, рычащий женский голос полный мрачной, угрюмой злобы. – Надо было вааще обе лапы вырвать и в трубу запихать.
-Их не двое, а трое, - сдавленно выдохнула Геката.
-Липа, пой! – прошипела Арти, сделав страшное лицо.
Кикимора захрипела, закатила под лоб глаза, словно готовясь рухнуть в обморок, но вместо этого вдруг негромким, дребезжащим голосом выдала:
-Мне милёнок подарил
Четыре мандавошечки.
Ну чем же буду их кормить?
Они ж такие крошечки…
Звякнуло железное кольцо, и дверь медленно и бесшумно распахнулась. Кикимора поперхнулась и в ужасе замолчала, выпученными глазами уставившись на вход. В дверном проёме на фоне багровых отблесков с кровавого неба обозначились два тёмных силуэта.
-Эй, Липка, ты, как я слышу, дома, – произнёс хриплый голос. – Всё веселишься, карга неугомонная? О-о… да у неё тута гости!
Одна из фигур перешагнула через порог, ловко поднырнув под свисавшую с притолоки подкову. Едва только незваная гостья вышла из тени на свет, как Липа жалобно ойкнула и сползла с диванчика на пол, бухнувшись на колени. Богини, уставившиеся на вошедшую женщину, тоже невольно раззявили рты.
Дивиться было чему. Женщина была худощава, если не сказать – костиста, тёмно-рыжие прямые волосы обрамляли её узкое болезненно жёлтое лицо с резкими чертами. Из-под падающей на лоб и тонкие брови медной чёлки блестели тёмные, чуть раскосые глаза с колючим, неприязненным взглядом. Острый, с горбинкой, нос был немного великоват, но тонкогубый рот, словно шрам, резавший лицо поперёк от уха до уха выглядел ещё более несуразным. Женщина была облачена в ядовито-жёлтый сарафан – под стать цвету лица, на руках – чёрные кожаные перчатки с рас-трубами аж до самых локтей. Бросив мимолётный и полный презрения взгляд на коленопреклонённую кикимору, она пытливо оглядела остальных сидевших за столом, дольше всего уделив внимания огромной чёрной псине с горящими багровым пламенем глазами.
-Занятная у тебя нынче компания, - насмешливо произнесла большеротая. – И какой хлебосольный стол! Даже не подумаешь, что кругом голодуха и из жратвы только падаль. По какому поводу обжираловка, и за чей счёт вы тут...
Внезапно большеротая замолчала и, резко повернувшись, изумлённым взглядом уставилась на Гекату.
-Ну-ка, лярва, отойди-подвинься! – Ткнув в бок странно застывшую товарку, в помещение на свет вдвинулась обладательница рычащего, злого голоса. При виде неё изумлённые зенки богинь едва не вывалились из орбит. Ибо в дверном проёме стояла… Геката!!!..
То же крупное тело, то же широкое лицо – и даже та же мимика! Геката – одна к одному!!! Только вот…
Только вот волосы у этой «Гекаты» были не светло-золотистого цвета, а чёрные, как смоль. И брови – не аккуратно выщипанные рыжеватые ниточки, а чёрные густые дуги, сросшиеся на переносице. Да и одеяние, в которое псевдо-Геката была облачена, никак не соответствовало вкусовым пристрастиям франтоватой Чародейки: нечто бесформенное, мешковатое и невообразимо пёстрое, словно слипшийся ворох куриных перьев или лоскутный стожок.
-Чё здесь за гульбище… - только и успела рыкнуть она, прежде чем охнула и замерла с отвисшей челюстью, заметив за столом среди незнакомых лиц… своё собственное. В избушке воцарилась напряжённая тишина, в которой слышна была лишь барабанная дробь стучавших от страха липиных зубов.
Наконец первой в себя пришла псевдо-Геката. Закрыв рот, она хлёстко вмазала себе по лицу пощёчину и зарычала от боли.
-Чё за преступное шутовство здесь происходит?! – угрожающе процедила она сквозь зубы. – Кто эти незнакомцы, и почему эта ****уша имеет мою личину?
Геката - настоящая Геката, сидевшая за столом, - так же успевшая вполне оклематься от изумления, побагровела от возмущения. Правда, она не имела понятия кем или чем её обозвали – слово «****уша» она слышала впервые, - но тот тон, которым было произнесено ругательство, не оставлял никаких сомнений, что это именно ругательство и есть.
-Минуточку, любезная, - произнесла Чародейка, исподлобья взирая на своего двойника, - возможно, это как раз ты – ****уша, и у тебя моя внешность.
Ойкнув, кикимора Олимпиада без чувств повалилась под стол. Окончательно позеленевший лицом леший Витька попытался было повторить манёвр сожительницы, но был вовремя схвачен Аткой за шкирку и водворён на место. Тем временем псевдо-Геката, обалдевшая от неслыханной дерзости своего живого отражения, вцепилась когтями в ворот своего лоскутно-пёстрого платья и с такой силой рванула его в стороны, что ткань, треснув, разорвалась, оголив её дебелые пышные груди, - да не две, как то обычно водится у женского полу, а целых три! Три здоровенные, полновесные титьки! Дополнительная вызывающим колом торчала меж двух - тех, что произрастали на привычных глазу местах. При виде эдакой невиданной природ-ной роскоши следом за Липой под стол в обморок грохнулся гном Ираклий, - не сдюжил с нервами изголодавшийся мужичонка. И во время он навернулся. Так как чернявая Геката, не удовлетворившись одним рывком, дёрнула свою одёжу ещё пару раз, окончательно высвобождая все свои груди. Эту психованную выходку сопровождал истошный, звериный рёв, мало чем походивший на внятную человеческую речь.
-Поверь мне, я тоже так умею, - презрительно сказала Чародейка. – От моего психа дохнут даже мертвяки на погосте. Скажи? – Она покосилась на Артемиду.
-Точно, - шевельнула та побелевшими губами, судорожно пытаясь припомнить, а сколько титек у самой тётки.
-Так что, давай, скажи то же самое, только спокойнее и без порчи одёжи.
Выпучив глаза и беззвучно хлопая ртом, окончательно сбитая с толку псевдо-Геката повернулась к большеротой спутнице.
-А чё я? - пискнула та. - Я сама охудела. По всему, матушка, видно, что они не здешние и не ведают на кого батон крошат. – Черноволосая и мохнобровая Геката продолжала глядеть на неё, а потому большеротая торопливо продолжила: - А схожесть этой марухи с тобой, матушка, весьма возможно что чистая случайность, я слыхала, что такой бывает. Но, по правде тебе сказать, - ладонь в чёрной перчатке клятвенно легла на плоскую грудь, - не так уж и похожа она на тебя. Нет в этой марухе твоей стати и красы, волосёнки блёклые, бровки комариные, глазки тусклые, титюшки… титюшки не видела, но и так видать, что твоим буферам не чета, ой, не чета! Голосок слабенький, носик кривенький, губки…
-Ладно, хватит жопу мне вылизывать, - остановила разошедшуюся спутницу псевдо-Геката. Пока ей пели диферамбы, она успела немного успокоиться, и даже запахнула разорванное на груди платье. – Давай-ка, лучше представь нас этим дерзким незнакомцам, а уж как быть с ними дальше опосля разберёмся.
Большеротая торопливо кивнула и, подбоченясь, повернулась к эллинским богиням.
-Вам, недостойные, - провозгласила она громким, но ещё более хриплым голосом, - выпала величайшая честь лицезреть Всемудрейшую и Всемогущественнейшую Матерь, Бессмертную богиню славянских Земель, Владычицу Навьего Престола, Несущую Смерть, Великую Мару Моревну!
С глухим звуком стукнувшись головой об пол, бесчувственный Витька всё же нырнул под стол, но Атка, была слишком поражена, чтобы обратить на это внимание.
-Вот это номер, - еле слышно прошептала потрясённая Артемида.
Геката ничего не сказала, она во все глаза пялилась на своего именитого двой-ника, пытаясь осознать, что перед ней стоит та самая Мара, артефакт которой они и разыскивают.
-…я же, - продолжала торжественную речь большеротая, - зовусь Невея, и являюсь старшей и могущественнейшей из Сестёр Лихорадок! – Она сделала паузу, наслаждаясь произведённым эффектом, а потом подчёркнуто небрежным и будничным тоном добавила: - Теперь назовите вы свои имена.
Богини переглянулись. Первой неожиданно подала голос Атка.
-Я – Ата, эллинская Бессмертная, богиня Безумия, - с гордым вызовом сказала она.
-Я – Артемида, эллинская Бессмертная, богиня Животного мира, Лесов и Охоты, - представилась Арти.
-Почему молчишь ты? – Мрачный взгляд Мары пронзил сохранявшую молчание Чародейку. – Назови своё имя, если тебе есть чем гордиться.
-Я – Геката, - медленно ответила та, выдерживая тяжёлый взгляд, - эллинская Бессмертная, Владычица Подземного мира, Повелительница мёртвых и обладательница чёрного пояса по чародейству и магии.
Густые брови Мары удивлённо взметнулись вверх.
-Во как! Так значит, вы трое – наши Кузины? А ты, Геката, не только имеешь схожую со мной внешность, но и почти что моя коллега по работе? Воистину, чудны свершения Безымянной Дюжины!
Едва она успела произнести эти слова, как по её могучему телу пробежала волной судорога, лицо исказилось, а чёрные глаза на миг крепко зажмурились. Когда же славянская богиня вновь распрямилась и разомкнула веки, глаза у неё были уже… светло-зелёного цвета. Порозовевшие губы тронула кроткая улыбка и глубокий, бархатистый голос нежно произнёс:
-А теперь, представь дорогим гостям и меня, Невея.
-О нет, клянусь проказой, только не это опять! – в отчаянии всплеснула чёрными руками лихорадка. – Ну кто тебя просил появляться именно сейчас, мы же договаривались, что ты не будешь вмешиваться!
-Не тебе судить мои поступки, - строго, но без злобы произнесла зеленоглазая Мара. – Делай, что я велю!
-Да ладно, мне-то что, - проворчала Невея, - сама же потом будешь на меня матюгаться… - и уже в полный голос возвестила для иноземных богинь: - Великая Праматерь земли славянской, Заступница рода людского, Кормилица всего сущего и живого, Блаженная Маржана Моревна!
-Не поняла, - опешив, пробормотала Геката. – У неё что, раздвоение личности?
-Кто бы говорил, - тихо сказала Арти. – Ты тоже, вроде, зовёшься «трёхликой».
-В том-то и дело, что только зовусь, - так же тихо отозвалась Геката. – Но ты хоть раз видела, чтобы я, вот как она, в корчах меняла свою личность?
-Ну, тётушка, ты так часто и легко меняешь своё настроение от неистового психа до кроткой, хохотливой милашки, что уверенно сказать я не берусь.
-Ну ты и змеюка, - рассердилась Чародейка.
-О чём вы шепчетесь, милые Кузины? – ласково проворковала Маржана.
-Да так, о своём, о девичьем, - оскалилась в ответ Чародейка. – И часто тебе приходится вот так, э-э-э… перевоплощаться?
-Чаще, чем хотелось бы, - вздохнула Блаженная. – Очень меня удручает злоба и ненависть ко всему живому моей ипостаси Мары, но в том, видать, и заключается Великий Промысел Безымянной Дюжины, что на смену Несущей Смерть прихожу я, Дарующая Жизнь и облегчение страданий.
-Ну, судя по тому, какая поруха творится вокруг, ты не очень преуспела в своём доброделании.
-В твоём упрёке есть доля правды. Но всё же и мой вклад велик. Если бы не стояла я на пути у неистовой Мары, то уже давно бы она встала под чёрные знамёна Врага, и тогда, как знать, удалось бы вашим Бессмертным удержать и успешно запечатать Портал в Новый Мир. А так Мара вынуждена быть нейтральной в битве добра со злом. Впрочем, как и я.
-Праматерь, - нетерпеливо щёлкнула зубами Невея, - ты спроси у них, какого рожна они припёрлись в наши земли и чего тут делают.
-Так ставить вопрос невежливо, - покачала головой Маржана. – Хотя и мне любопытно, что привело наших Кузин в такую даль, и почему они не в Новом Мире. Ведь все эллинские боги, кто не на стороне Хаоса, уже давно покинули этот Мир, не правда ли? Или… - В изумрудных глазах богини на миг вспыхнули ледяные искорки. - … или вы на стороне Врага?
-Нас… мы… - замялась Геката. – Мы, можно сказать, тоже в некотором роде соблюдаем нейтралитет.
-Да? Как странно.
-А по какому поводу застолье? – не утерпев, выпалила лихорадка. – Вы что, знакомы с Липкой? Или может с Ягой?
-Мы, э-э-э… ну-у… это… - Геката совсем стушевалась, не зная, как убедительно соврать.
-Дело в том, - внезапно пришла на выручку подруге Артемида, - что Витька… сын вот еёный.
Палец Охотницы взмыл над столом и указал на… Атку. Та от такого наглого заявления просто дара речи лишилась и лишь молча воззрилась округлившимися глазами на сестру.
-Вон, видите, до сих пор в себя прийти не может от счастья, - продолжала отчаянно врать Охотница, - а как она убивалась все эти годы без него, скажи, тёть?
-Ммм… - промычала Геката, не меньше Аты обалдевшая от такого поворота событий.
-Боги плодят детей, как мыши, - подозрительно сощурилась Невея, - и от смертных, и от богов, и вообще, от всего живого или мёртвого. Так чего это она так прикипела к этому заморышу?
-Так он у неё… первенцем был.
-Первенцем? – Лихорадка хрипло расхохоталась. - Оно и видать. Не зря у нас говорят, что первый блин – комом, этот-то комок хоть куда. И с кем только ты, Кузина так неудачно девственности лишилась?
Ата, у которой, при всём её распутстве и сексуальной всеядности, из всех эллинских небожителей на самом деле никогда не было ни одного ребёнка – и хвала Небесам! – густо покраснела и пробормотала:
-Это ошибка…
-Ошибка молодости? Вытравить надо было её, или ещё чего. – Гадкая богиня скептически оглядела Безумную и покачала головой. – Ты, конечно, тоже далеко не краса-девица, но что-то не больно-то твоя «ошибка» на тебя похожа.
-Такое бывает, - поспешно заверила Артемида, с ужасом заметив, что лицо Безумной начинает багроветь от бешенства. – Но зато, как они друг друга нежно любят!
-Такую любовь – да и Любовь вообще – нужно тоже травить химикатами, - веско заметила Невея. – Глупое это чувство, искусственное, и придумано исключитель-но недоразвитыми смертными. Миром и Прогрессом правит только Похоть! Только Похоть!
-По-моему, ты, голуба моя, начинаешь заговариваться, - послышался суровый голос Маржаны. – Не забывай, что люди созданы богами, при том - по своему подобию, а значит, и чувства, свойственные им, перешли от богов. И если тебе это чувство неведомо и противно твоей природе, неумно утверждать, что и прочие боги не способны испытывать его.
-Ты не о себе ли говоришь, Праматерь? – злобно прошипела лихорадка.
-О себе в том числе, - величаво вскинула та голову. – У меня множество детей, и все они были зачаты мною в любви.
-Даже те, кто встал под знамёна Тёмного Владыки?
-Даже они.
-Вот я и говорю: глупое, бессмысленное чувство! Как можно любить своего врага? Как можно желать для него чего-то иного кроме погибели?!
-В этом и состоит Великая Сила Любви, - мягко улыбнулась Маржана. – И уверяю тебя, когда-нибудь этот Закон осмыслят и поймут смертные, и он станет для них одним из Универсальных Законов. Ведь это так просто – быть воистину счастливым: любить и быть любимым!
-Но какие в том выгода и смысл?! – воскликнула Невея.
-В том-то и смысл, что выгоды никакой.
-Вот это и настораживает, ибо так не бывает. Всем, даже твоим любимым смертным, всегда что-то нужно.
-Может, ты и во мне усматриваешь какую-то корысть? – процедила сквозь зубы Маржана, и лицо её внезапно потемнело. Большеротая богиня захлопала узкими глазками, понимая, что в своей дерзости и в самом деле зашла слишком далеко.
-Кузины, хватит вам спорить о высоких материях! – воскликнула Артемида, чутко уловив грозовую атмосферу. – Почему бы вам не присоединиться к нашему пиршеству и не осушить чашу доброго вина за счастливую мать, обрётшую наконец любимого сына!
-Это удачная мысль, - сухо произнесла Маржана, продолжая испепелять взглядом скукожившуюся от ужаса Невею. – Сядем и выпьем за Мир и Добро во всём мире.
-Выпьем, - обречённо пискнула лихорадка.
* * * * *
-…Ой, ты степь широ-о-окая,
Степь раздо-о-о-ольна-ая.
Широко ты ма-ату-ушка-а
Протяну-у-ула-ася…
-Ой, ну шо ж я в тебя такая влюблённая! – навзрыд выдохнула пьяная Геката, припадая к уже мокрому от слёз плечу Маржаны.
Славянская богиня закончив петь тоскливую песню, одной рукой приобняла расчувствовавшуюся Кузину, а другой ухватила со стола полную чашу с медовухой и небрежно опрокинула содержимое себе в глотку. Швырнув затем размашисто пустую посуду через весь заваленный объедками стол - и утробно рыгнув, Маржана повела по сторонам остекленевшими зенками.
-Какая же я сейчас добрая! – стиснув зубы, прорычала она. – Вот так бы взяла, и… добро кому-нибудь сделала, чтоб не повадно было ему, херососу, зло творить! Верите мне, девки? – ****ушей буду, вот так бы взяла, и!..
-Верим, верим, угомонись, - устало отмахнулась Артемида, поднимая голову из своей тарелки. – Все мы сейчас… дюже добрые, смотреть страшно.
-А х-хотите, я вам ручки свои п-покажу? – приставала ко всем невменяемая от хмельного угара Невея, порываясь стащить с себя чёрные перчатки.
-Да иди ты… - Маржана ласково тюкнула подругу деревянной ложкой по лбу, после чего та, бессознательная, зарылась мордой среди костей.
Атка нахохлившись сидела на сундуке-диванчике, потягивала медовуху и в общем веселии не принимала участия принципиально. Она до сих пор не могла простить подругам подставы с Витькой и лютым взглядом зыркала на их раскрасневшиеся лица.
-Слушай, подруга, а где т-ты Кристалл свой держишь? – громко прошептала Геката в ухо Маржане.
-А ты откуда о нём знаешь? – вдруг густо покраснела та.
-Да уж знаю… Он мне во как позарез нужен, ты уж будь лапой, уступи мне его, а я тебе за него чё хошь отдам.
-Уступить тебе? – недоумённо захлопала глазами Маржана. – Но это же как-то не того, не гигиенично. Неужели у вас там, в Элладе, нет своих?
-Да откуда им взяться-то? Это же уникальный артефакт.
-Ой, скажешь тоже, уникальный! Да у нас, почитай у кажной смертной бабы есть такая штуковина, да. А как же ваши-то женщины без него обходятся? Ведь с тоски можно же и захворать, ну… по-женски.
Геката даже перестала шататься и удивлённо воззрилась на собутыльницу.
-Так. Мы о чём щас говорим?
-Как о чём? О самотыке, я так понимаю. Ну, дилдос, по-вашему.
Артемида, не поднимая голову из тарелки, прыснула, давясь от смеха и томатной подливы. Даже смурная Ата не удержалась и хрюкнула. Геката же выдавила из себя бледную улыбку и кивнула головой.
-Смешная шутка. Но я имела в виду нечто совсем иное. Артефакт называемый Кристалл Мары.
-Да нету у меня такого, и не было никогда.
-Ты – Мара? – уточнила Чародейка, немного помолчав.
-Я Маржана, Мара моя ипостась.
-Может, у неё есть?
-Не, точно нету, я бы знала.
Геката ещё помолчала, тяжело ворочая мысли в отяжелевшей голове.
-Не врёшь?
-Да вот тебе Астральный крест, не вру! Да чтоб у меня третья титька отсохла!
-Верю, - вздохнула Геката. – Давай выпьем?
-Давай.
-На брундершаф-фт!
-Давай. Только чур целоваться без языков.
Богини залпом осушили чаши с медовухой и облыбзались.
-А хочешь, сейчас я тебе с-пою-у? – душевно обслюнявила Геката ухо Маржане.
-А ты умеешь? – скосила та на подругу бессмысленные глаза.
-Умею, - кивнула Геката, и стукнулась лбом об край стола.
-Не советую, - булькнула из тарелки Артемида.
-А ты вааще молчи! – Геката вторично уткнулась отяжелевшей головой в стол. – У неё, М-маржанка, ни вкуса, ни слуха н-нет, вот она и завидувывает. Чё те спеть, скажи? Я всё м-могу.
-Знаешь, про кулика?
-Это твой бывший?
-Не, это псиса такая, на болоте жи-живёт.
-Не люблю болота… там сыр-ро и эти… как их… ну, кусучие…
-Комары.
-Во!
-Так ты про них не пой, ты тока про псису.
-А чё, у неё промблемы жисть-ненные?
-Да не, вроде… всё путём.
-Так и чё про неё петь?
-Про кого?
-Чего «про кого»?
-Нууу… э-э-э… Давай выпьем?
-Давай.
Геката, не отрывая от стола, подтащила к себе жбан с медовухой, накренила его и, не особо целясь, плеснула в обе чаши.
-Во свиньи! – ругнулась она, вылавливая из своей чаши, прямо рукой, брошенную кем-то в медовуху икру. – Нарыгали уже в напиток.
-А может, они хотели там аквариум устроить и рыбок завести, - глубокомысленно изрекла Маржана. – Может… - она вдруг резко замолчала.
-Не, - продолжала гнуть своё Геката, - это нарыгано, т-точно. Но я, хоть и брезгливая, а всё равно выпюю.
-Что здесь происходит? – внезапно пронёсся над столом рычащий, злой голос.
Чародейка подняла осоловелый взгляд на свою соседку и натолкнулась на недобрый прищур чёрных, как смоль глаз Мары.
-Мара? – попыталась улыбнуться эллинская богиня. – А мы тут с т-твоей ипо-стасью п-подружились, на брундерншафт пили. Присоединяйся…
-А ну, убери от меня свои руки, курва белобрысая, и не лезь со слюнявыми поцелуями! – гаркнула Несущая Смерть, отпихивая Чародейку и вскакивая из-за стола. Однако добрая Праматерь изрядно успела накачать алкоголем их общее тело, и Мара, запутавшись ногами в своих пёстрых обносках, с грохотом покатилась по по-лу.
-А, чтоб вас всех, пьянчужки! – взвыла злыдня, барахтаясь и безуспешно пытаясь подняться.
В этот момент чёрной скалой над ней вдруг навис громадный пёс с горящими багровым пламенем глазами. Малыш угрожающе зарычал, оскалив клыкастую пасть, и могучей лапой припечатал богиню к полу.
-Ах так! Собак на меня натравливать! – взвизгнула Мара. – Ну, держитесь!
Перед мордой пса вдруг с грохотом разорвалась ярчайшая вспышка, а самого Малыша резко подбросило в воздух и швырнуло через стол на новогоднюю пальму.
-Эй-ей, так нечестно! – возмутилась Геката. – Магией чур не пользоваться.
-Я вам щас покажу честно-нечестно! – орала Мара, на карачках двигаясь к столу. – Раскатаю, бля, на атомы! Невея, сучка, ты где?!
-Она в ауте, ты ж сама её ложкой в лоб приголубила, - мстительно ухмыльнулась с диванчика Атка.
-Ну я просплюсь, ну я вам всем устрою! – пригрозила Мара, подползая наконец к столу и хватаясь за ножку.
-Проспись сперва, - посоветовала Геката и со всей дури опустила на голову недавней собутыльницы тяжёлый жбан.
Мара всплеснула руками, пукнула и, тяжело откинувшись на спину, затихла.
-Вот всегда найдётся фригидная истеричка, которая испортит любой праздник. – Геката со злостью плюнула на своё поверженное «отражение», ловко угодив сгустком на сосок третьей титьки. – Нет, даром, что она на меня похожа, но я, при всех моих недостатках, всё же не такая дрянь. – Склонившись к уху бездыханной Мары, Чародейка заорала: - Дура, бери пример со своей ипостаси, Маржаны, и почаще пользуйся самотыком, добрее и спокойнее будешь!
-Тебе бы тоже не помешала в быту такая профилактика… хотя бы пальцем, - в сторону буркнула Атка.
-Ты что-то с-сказала? – набычилась Геката.
-Я говорю: линять надо отседа. - Безумная угрюмо взглянула на Чародейку.
-Надо, - шатаясь из стороны в сторону, кивнула та. - Но я не в состоянии стояния. Буд-ди с-старуху, может она чё придумает.
* * * * *
Липу, Витьку и Ираклия привели в чувства без особых проблем, - хотя леший и попытался симулировать приступ внезапного дебилизма, но серия увесистых оплеух от Аты сотворила чудо, мгновенно исцелив беднягу. Малыш после полёта через стол выглядел помятым, но благодаря смягчившей его падение новогодней пальме также пострадал не особо. Зато с небывало упившейся Артемидой пришлось повозиться. Но с помощью прокисшего рассола из каких-то овощей, макания в бочку с холодной водой и болезненного растирания ушей, Охотницу всё же удалось привести в чувство и поставить на ноги.
По предложению Гекаты, дабы гарантировано обезопасить себя от скорого очухивания Мары и Невеи, бессознательным богиням влили через рот по изрядной порции медовухи, а затем перетащили их тела на полати за печкой – в тепле и духоте их должно было расквасить ещё основательнее.
-Только бы не забродили тама, да не протекли, - беспокойно суетилась Липа.
При транспортировке за печку слегка пострадала большеротая лихорадка – бедняжку с перепугу выронили из рук, когда с полатей на пол с истошным мяуканьем ринулась потревоженная кошачья ватага, сидевшая там в засаде. Но и крепко долбанувшись головой об мраморный пол мертвецки пьяная Невея всё же не проснулась.
-Ой, матушки родненькие, - скулила кикимора Олимпиада, - оне ж нас с Витькой придушат, когда очухаются.
-Не боись, старая, ничего они тебе не сделают. - Геката, морщась цедила вонючий рассол, который, как ни странно, способствовал прояснению в голове. – Я перед уходом верну твоей избе первоначальный убогий вид, так что эти шмары решат, что у них была совместная алкогольная галлюцинация.
Геката повернулась к подругам.
-А теперь нам надо живо кумекать, куда отсюда путь держать. Маржана мне сказала, что никакого артефакта здесь нет и в помине.
-Но ведь её ипостась зовут именно Мара? – слабым голосом простонала Артемида, обхватив руками больную голову.
-Значит, не та она Мара. Значит, верными были сведения от Зевса, что Кристалл находится где-то в Бхарате, в Царстве Рамы.
-Тогда надо немедленно Перемещаться туда, - хмуро пробубнила Ата.
-Что мы и сделаем. Собирайте вещи и живо на поляну.
…Через несколько минут путешественники были готовы отправляться в путь. Последней на поляну с пригорка спустилась Геката. За её спиной сиротливо переступала с лапы на лапу опять кособокая и утлая избушка.
-Все готовы? Я начинаю.
Геката принялась творить волшбу, сплетая в воздухе перед собой перемещающее Радужное Облако.
-Ну, прощайте, добрые хозяева, - сказала Артемида. – Благодарим вас за гостеприимство и за нескучный праздник, такого веселья у меня уж давно не бывало. – Охотница сняла обмотанное вокруг головы влажное полотенце и вернула Липе.
-И вам спасибочки за всё, - всхлипнула растроганная кикимора. – Не поминайте нас лихим словом, а уж мы с Витькой только добром вас помнить будем.
-Да уж, это точно, - фыркнула Охотница покосившись на нежно обнявшихся Ату и Витьку.
-Пиши мне, касаточка, - сквозь слёзы прошамкал леший.
-Ага, ага, напишу обязательно, - смущённо шмыгнула носом Безумная.
-У меня всё готово! – объявила Геката. Перед ней, сверкая разноцветными переливами, колыхался полупрозрачный Кокон. – Ну, что, Олимпиада, давай что ли обнимемся на прощанье. – Липа, рыдая в голос, бросилась в распахнутые объятья Чародейки. – Ну будет, будет тебе, чего ты уж так убиваешься.
-Не забывайте нас, - плакала старушка, - будете ещё когда в наших местах, обязательно заходите, мы будем рады.
-Так и сделаем, - как можно убедительнее пообещала Геката. – А ты, давай, метлу свою летучую осваивай, чтоб к следующему нашему визиту ты порхала на ней по воздуху как махаон.
Богини одна за другой вошли внутрь Облака, где их уже дожидались Малыш и Ираклий. На сей раз Геката категорически воспротивилась тому, чтобы гном лапал её, и Ираклию пришлось довольствоваться лишь одной её рукой, - за вторую гнома ухватила Ата. Арти же, как и в прошлый раз, обняла своего грима. Едва все приго-товились, как Радужное Облако начало быстро густеть, по поверхности Кокона зазмеились цепочки ярких огоньков и сполохов. На глазах у замерших Липы и Витьки Облако принялось стремительно сжиматься, плотно окутывая тела путешественников, а затем – таять. Не прошло и минуты, как на лесной поляне остались только две сиротливо прижавшиеся друг к другу фигурки – древней сгорбленной старухи и тря-сущегося немощного старика.
* * * * *
-Работа успешно завершена, Повелитель, – сообщил Эреб, приближаясь к сидящему в кресле Загрею.
-Очень хорошо. – Воплощённый порывисто поднялся на ноги и подошёл к краю котлована. – Это – последний Лиэй, замыкающий цепь вокруг Акрополя.
Загрей окинул горящими от мрачной возбуждения глазами необычное сооружение на дне котлована, вокруг которого ещё сновало множество рабочих, занятых разбором строительных лесов и уборкой мусора. Сооружение походило на гигантский бутон чёрного тюльпана, чьи полураскрытые заострённые лепестки-когти почти сходились в наивысшей точке. Двенадцать громадных изогнутых колонн были отлиты из чёрного металла под руководством самого Демогоргона.
-Усилить охрану всех Помпов по Ойкумене до максимума. – Ужасный взгляд Воплощённого пронзил Эреба. – Окружить подступы к каждой постройке тройной цепью воинов, даже муха не должна незамеченной проскочить! За любой промах ты лично ответишь мне своим Бессмертием, уяснил?
Уязвлённый Мрак стиснул угольно-чёрные губы, но молча кивнул. Украдкой глянув на Владыку, он в очередной раз отметил про себя, сколь видимые перемены произошли во внешнем облике того, кто ещё не так давно был только Воплощённым – телесной оболочкой, занятой Духом Хаоса Изначального. Теперь Загрей на дух не переносил спиртное и, кажется, вообще ничего не ел и не пил. Когда-то пышущий здоровьем и безудержной жаждой к буйным оргиям здоровяк, теперь превратился в тощего, костистого юношу с мрачным тёмным лицом. И лишь глаза – горящие бе-зумным пламенем всепожирающей ненависти глаза – озаряли этот дьявольский лик, приводя в трепет и ужас каждого, на кого он обращался. Хаос полностью поработил и подчинил своей воле тело Загрея, и теперь оставалось уже совсем немного до того момента, когда Воплощённый окончательно переродится в Изначального!
Хаос, конечно же, заметил обиду Эреба, но ему плевать было на чувства и эмоции своего сына. Он ещё раз внимательно оглядел законченное сооружение из чёрного металла, в сердцевине которого, словно гигантский пестик в бутоне цветка, выделялся серый камень цилиндрической формы с плоским навершием - и довольно потёр ладони.
-Теперь осталось лишь подготовить Омфалос и – можно начинать!
10.
БИТВА С КОСТОГРЫЗАМИ
Логово Костогрызов представляло собой пологий холм из окаменевшего из-вестняка на дне громадной пещеры, склоны которого усеивали многочисленные дыры нор, и больше всего походило на каменный муравейник. Глубокие переплетающиеся между собой коридоры вели к берлогам и лёжкам, где собственно и обитали сами подземные твари. В самом же сердце холма - по словам Къёлли - в самой глубокой норе скрывалось лежбище Муммитролля, костогрызовского Пахана.
Быкоголовые никак не ожидали вероломного нападения на свою вотчину, а потому, когда из тайного прохода в скальной твердыни неожиданно хлынул улюлюкающий поток Мародёров и ринулся в атаку, обитатели холма обалдели и растерялись. Приходить в себя они начали лишь когда первые из их сородичей рухнули на землю, сражённые зачарованными клинками, - к этому моменту волна крысолюдов уже успела достичь подножия холма и проникнуть в нижние норы. Затхлый, вонючий воздух сотрясся от запоздалого рёва сигнальных рогов, призывавшего оторопевшее стадо к оружию и бою.
Къёлли не зря пестовал своих палачей, - тем удалось пытками вытянуть из пленника не только местоположение Логова Костогрызов, но и все его уязвимые места. А потому с первых же минут боя специально назначенный отряд крысолюдов рванул к определённым норам и сходу закидал их дымовыми шашками – сквозные тоннели, ведущие к костогрызовским арсеналам, оказались заблокированы едким, удушливым дымом, и вражьему подкреплению пришлось спешно отходить и отыскивать свободные отнорки на поверхность.
-Сейчас для нас главное как можно быстрее добраться до берлоги Пахана Муммитролля! – воскликнул Къёлли, нервно облизывая губы и напряжённо следя за развитием битвы. Фил, Арейон и Локи стояли рядом с ним и десятком его телохранителей, благоразумно решив не ввязываться в чужую разборку. – Схватим Пахана, и – победа наша! Костогрызы сами сдадутся, когда увидят на копье голову своего предводителя.
-Мы не слишком близко расположились от всей этой заварушки? – обеспокоено спросил конь. – Может, подождём снаружи пещеры?
Судя по тому, как насмешливо скривились тонкие губы Трикстера, Арейона ожидал очередной ушат язвительных реплик, конь и сам запоздало понял, что поторопился высказаться вслух и обречённо напрягся. Но Локи так и не успел ничего выдать, так как лицо его внезапно вытянулось и потрясённо застыло. Фил тревожно оглядел замершего в неподвижности Аса, а потом попытался проследить направление его взгляда, но ничего необычного в хаосе битвы на холме не заметил.
-Что с тобой?
Почувствовав руку смертного на своём плече, бог вздрогнул и медленно повернул к нему бледное лицо.
-Этого не может быть, но я… слышу Зов!
-Что ты слышишь?
-Зов! В глубине этого каменного муравейника находится кто-то из моих сородичей!.. Он чувствует моё здесь присутствие и взывает о помощи…
-Лично я ничего особенного во всеобщем гвалте не слышу, - заявил Къёлли.
-Ты и не можешь слышать. Никто, кроме обитателей Асгарда не способен ни послать Зов, ни услышать его.
-Хорошенькое дело. Значит, у Костогрызов в плену один из всесильных Асов?
-Да, - отрывисто ответил Локи, не обращая внимания на откровенную насмешку в голосе горбуна. – Мы обязаны помочь ему.
-Святые небеса, но как?!! – воскликнул Арейон, предчувствуя, что ответ ему не понравится.
-Придётся войти в норы.
-Это безумие! – заорал конь. – Ты разве не видишь, какая сейчас там идёт бойня? Если ты такой крутой бог, почему бы тебе в одиночку не уничтожить всех врагов своей боевой магией?
-Ни один бог не возьмётся делать столь грязную работу в одиночку, - мрачно изрёк Локи. – К тому же я бог Хитрости, а не бог Войны, боевая магия не мой про-филь.
-Всё равно, - не унимался Арейон, - ты-то Бессмертный, тебе хорошо геройствовать, но и тебя запросто порежут на неумирающие лоскуты.
-Лично тебя, «конь героев», никто туда и не зовёт, - с ледяной надменностью произнёс Трикстер, не удостоив коня взглядом. – Слава Слейпнира явно не твой удел. – Северный бог повернулся к Филу: - Ты идёшь со мной… Инген?
-Иду, - решительно кивнул тот.
-Да я… я не то хотел сказать, - торопливо затараторил смущённый Арейон. – Я… я же просто не влезу в эти узкие норы.
-Тогда позаботься, чтобы мы с племянником смогли без помех войти во чрево холма. Къёлли, пусть твои телохранители идут с нами и помогут расчистить подход к одной из нор.
Без особой охоты, но всё же горбун подчинился и отрядил шесть воинов, назначив старшим крысолюда по имени Склиз – того самого верзилу вооружённого глефой, с кем когда-то схлестнулся в поединке Фил.
К тому времени как отряд под водительством Трикстера ринулся к каменному муравейнику, там уже вовсю кипела настоящая битва. Оправившиеся от внезапного нападения Костогрызы яростно защищали своё Логово. Трём сотням крысолюдов противостояло около тысячи быкоголовых, и из многочисленных нор продолжали сыпать всё новые воины. Этот пугающий перевес в количестве не вселял оптимизма, но Мародёров спасали их зачарованные доспехи, выкованное гномами оружие и небывалое мастерство, с каким они управлялись им. На каждого крысолюда одновременно нападали более десятка противников, но сражались быкоголовые хоть и самоотверженно, но бестолково, да ещё и мешая друг другу, не давая в толчее ни размахнуться, ни прицельно ударить. Закованные в сверкающую броню Мародёры, не особо заботясь об обороне, напротив, широкими взмахами мечей и топоров, буквально выкашивали густые толпы рогатых противников, вся защита которых состояла – в лучшем случае – из курток с толстой кожей, да изредка у кого поверх меховой кепки был нахлобучен стальной проржавленный шлем.
Из овальных проёмов многих нижних нор продолжал валить густой, нестерпимо удушливый дым, низко повисая тяжёлым, плотным туманом над холмом и вынуждая всех сражающихся шарахаться прочь от едкой отравы.
Локи широким, решительным шагом двигался впереди отряда. Когда до ближайших к нему сражающихся оставалось шагов десять, он резко вскинул руки вперёд и послал в гущу воинов сразу две ветвистые голубые молнии. Послышался страшный грохот разрывов – и около десятка тварей с воем разлетелись по сторонам, освобождая путь. В этот коридор немедленно ринулись шестеро крысолюдов-телохранителей, продолжая расчищать и углублять дорогу своим диковинным оружием.
-За мной, не отставать! – крикнул Трикстер, бросаясь вперёд. Фил и Арейон устремились следом.
Заметив попытку прорыва, на отряд со всех сторон немедленно навалилась рычащая орда быкоголовых. Теперь уже и Филу пришлось пустить в ход Серапис, и Арейону расправить свои крылья со стальными лезвиями. Ожесточённое сражение небывалой силы вскипело вокруг смельчаков. Чёрная кровь хлестала фонтанами, обрубки плоти то и дело летели по сторонам, грохочущие разрывы магических молний уже не могли перекрыть истошные вопли раненых и стоны умирающих. Подземные своды Нифльхейма, Царства Мёртвых содрогались от грозной какофонии неистового побоища!
Прославленный Серапис щедро собирал кровавую жатву. Как живой он мелькал в руках своего обладателя, рубя и расшвыривая тварей. Даже в пылу сражения Фил не мог не услышать, как торжествующе поёт свою яростную песню Меч Героев, как восторженно ликует клинок, срубая очередную бычью голову. И чудесные дос-пехи воина также не остались безучастными – из спиральной пряжки ремня с шипением рвались молнии, из широких манжет наручей сами собой выскакивали смертоносные жала метательных ножей, мифриловые шипы на наплечьях внезапно уд-линялись – то пронзая зазевавшихся врагов, то цепляясь и удерживая его оружие. Даже львиноголовый шлем, ожив, яростно щёлкал стальной клыкастой пастью, внушая тварям панический страх и вынуждая их в смятении отступать.
Не отставал от юного Героя и крылатый конь. Убийственным вихрем кружил он в толпе быкоголовых, мелькали в воздухе его распластанные крылья, и, с каждым взмахом почерневшие от вражьей крови стальные лезвия находили новые жертвы, без пощады рубя, кромсая, рассекая уродливые тела ненавистных тварей. Озверевшие Костогрызы пытались напасть на Арейона сзади, но там их ждала встреча с его смертоносными копытами.
Шаг за шагом, прорубая кровавую просеку в беснующемся хаосе сражения, отряд Локи наконец ступил на пологий склон холма.
-Нам туда! – проорал Трикстер, указывая на один чернеющих проходов, возле которого кипел особенно жаркий бой. – Берегите глаза и глотки от дыма!
Напоминание было не лишним – Фил уже успел насмотреться на обезумевшие гримасы рогатых тварей, очумело вываливавшихся из задымлённой зоны прямо на копья крысолюдов.
Из шести телохранителей Къёлли в живых оставалось только трое – одним из них был везунчик Склиз, но и они, не смотря на гномьи доспехи, были порядком по-трёпаны и изранены, на каждого из них приходилось почти по десятку рассвирепевших Костогрызов, и было очевидным, что долго им не продержаться.
Стиснув ладони в кулаки и прижав их к груди, Локи, не сбавляя быстрого шага, резко выбросил обе руки вперёд. Огромный сверкающий белым огнём шар сорвался с кончиков его пальцев, и с бешеным рёвом устремился вперёд. Врезавшись в сражающуюся толпу шар взорвался с таким оглушительным грохотом, что содрогнулся весь холм. Все находившиеся по близости твари были отброшены далеко в стороны, на месте же самого взрыва остался лишь почерневший, обугленный прах.
-Там же были и наши союзники, - ужаснулся Фил.
-Излишки производства, - жутко оскалился Трикстер. – Зато вход свободен.
Но едва он это произнёс, как из оплавленного проёма норы полезли новые быкоголовые – и на сей раз, это были Костогрызы не обычного роста, а настоящие гиганты, с телами, бугрящимися от вздутых мышц, с козлиными головами, и козлиными же рогами, и не в блатных «адидасовских» тужурках, а в реальных панцирных доспехах. Монстры были столь огромны, что с трудом протискивались наружу. Их оказалось пятеро – до зубов вооружённых громил, решительно перегородивших своими тушами вход.
-Э-э, чо за наезды?! – рявкнул самый здоровый монстр, размахивая шипастой дубиной. – Вы встряли чисто конкретно!
-Это – Мемезёлы, личные телохранители Муммитролля, - прохрипел Склиз, невольно отступая назад. – Они настоящие отморозки, жрут какие-то грибки, а потому не чувствуют боли. Их надо валить без базаров, но боюсь, нам они не по зубам.
-Проклятье! – прошипел Трикстер. – Я слишком много вложил магической силы в последний удар и сейчас не смогу сокрушить этих ублюдков. – Бог повернулся к Филу. – Придётся тебе, парень, с ними разобраться. Попробуй их хотя бы сдержать, пока я подкоплю силу. Мне нужно пару минут…
Молодой воин молча вышел вперёд. За его спиной тут же оказался Арейон.
-Только, я тебя прошу, не лезь на рожон, - возбуждённо зашипел конь. – Ты глянь, какие монстры эти Мемезёлы, это ж не козлы – Кодзиллы настоящие! Таким под удар попадёшь – мокрого места не останется.
-Спокойно, друг, - ответил Фил, поднимая Серапис в боевую позицию, - ты только сам мне под руку не лезь, не мешай.
-Ага, щ-щас! – возмутился Арейон. – Я не собираюсь со стороны глазеть, как ты тут могилу себе геройскую будешь навоёвывать…
-Ну, чо, шпанец недоделанный, хочешь первым нам на рога присесть? – зло усмехнулся козломордый с дубиной. – Базару нету, прессанём и тебя и этого тощего клоуна, да ещё и пони крылы обломаем.
Трикстер, низведённый Мемезёлами до ранга «клоуна», лишь зашипел в бессильной ярости, не рискуя, однако, пока ответить обидчикам. Зато взбесился оскорблённый Арейон.
-Эй, бяшка, - заорал он, делая страшные глаза, - если твои дружки редко балуют тебя дойкой, то это твоя проблема, и нечего комплексовать!
-Эта пони ещё и разговаривать может, - оскалил монстр острозубую пасть. – Щас я укорочу её острый язычок…
-Погодь, Мудой, - неожиданно послышался сиплый голос. К главарю подступил необъятный в плечах дружок с огромным топором на плече. – Дай мне с ними разобраться.
-Ну давай, Сифон, тока попырому, надо ещё остальных гавриков угомонить.
Презрительно сплюнув себе под ноги, Сифон медленно пошагал навстречу Филу, на ходу готовя топор к замаху.
-О-ё-ёй… - услышал Фил за спиной нервный бубнёж Арейона. – Прямой удар от такого не удержать даже Мечу Героев. Уязвимое место… где же у него уязвимое место?..
Но на раздумья времени уже не было; взметнув топор над рогатой башкой - и оглушительно взревев - чудовище ринулось в атаку. Застыв от внезапного ужаса, Фил не мигая уставился в налитые кровью злые глаза, которые стремительно приближались к нему всё ближе…
-Прыгай ему под ноги! – заорал за спиной Арейон.
Этот вопль разом стряхнул с воина липкую паутину оцепенения и заставил инстинктивно подчиниться, бросившись вниз и вперёд. В ту же секунду над его головой стремительно пронеслось тело крылатого коня, извернувшегося в полёте так, что обе задних ноги были выставлены вперёд и нацелены точно в уродливую морду монстра. В последний миг в багровых зенках Мемезёла успела промелькнуть тень запоздалого изумления, а уже мигом позже оба конских копыта смачно захрустели осколками костей смятой челюсти. Сифон вложил в атаку столько своей дурной си-лушки, что его туша – даже с проломленной башкой – продолжила движение вперёд, и - напоролось прямёхонько на выставленный меч. Сверкающая сталь Сераписа – словно меч и впрямь обладал разумом – безошибочно отыскала щель в нагрудном панцире, и жадно погрузилась в плоть почти по самую рукоять. Из обезображенной пасти вырвался хриплый стон, Мемезёл зашатался, уронил за спину топор, и замертво повалился навзничь на окаменевший склон.
-Йес-с!!! – Восторженный Арейон кувыркнулся в воздухе. – Мы сделали его, сделали!
Ошарашенные Мемезёлы молча пялились на поверженную тушу своего сородича, не в силах поверить в подобный исход поединка.
-Как же это… - выдавил из себя главарь Мудой.
-А так! – издевательски заржал сверху конь. – Вам, рогатым, не доступно наслаждение полётом! Буря! Скоро грянет буря! Козззлы!!!
-А за козлов ты ответишь, кобыла мутированная, – прорычал Мудой.
-Арейон, берегись! – крикнул Фил, но было поздно.
Каменная пуля, запущенная из пращи, просвистела в воздухе и вскользь чиркнула по конскому боку. Всхрапнув, Арейон сверзился с высоты, угодив прямо в гущу спускавшихся с холма Костогрызов.
-Живо к нему на помощь! – рявкнул Фил Склизу и двум его сородичам. Тон его был столь непререкаем, что Мародёры молча ринулись в сторону падения. Фил повернулся к Мемезёлам, глаза его в узких прорезях львиноголового шлема сверкали от ненависти. – А вы приготовьтесь к смерти, ибо теперь пощады вам не будет.
Мудой пренебрежительно хмыкнул, но ухмылка на его уродливой морде получилась какой-то натянутой и уже без прежней самодовольной уверенности.
-Вперёд, братва, покончим с ними! – крикнул он, бросаясь на смертного воина.
Фил успел увернуться от чудовищной силы удара огромной дубины, почувствовав как один из шипов всё же царапнул со спины по кольчужному бехтерцу. Отскочив в сторону, воин тут же оказался перед вторым монстром, вооружённым мечом. Парировав его удар, юноша крутанулся волчком и рубанул Сераписом в открытый бок врагу. Раненый Мемезёл взвыл и, не удержав равновесия, покатился вниз по склону. Эта короткая схватка на миг отвлекла смертного воина и едва не стоила ему жизни, так как следующий враг уже опускал на его голову тяжеленный молот. Внезапно один из мифриловых шипов на наплечнике выстрелил в сторону чудовища, поразив его точно в глаз, а неведомая Сила, таящаяся в чудесном доспехе, отбросила своего хозяина, успев увести из-под смертельного удара.
Ошалевший от неожиданной встряски Фил всё же успел отразить новую атаку шипастой дубины Мудоя и отбить щитом каменную пулю Мемезёла-пращника. В следующий миг перед ним выросла громадная фигура ещё одного чудовища, вооружённого копьём с крючьями. Яростно и страшно блея, козломордый провёл целую серию мастерских ударов, стремясь не столько ткнуть противника остриём своего оружия, сколько уцепиться за доспехи и, рывком, сбить с ног. Филу каким-то чудом всё же удавалось пока избегать крюков и одновременно уворачиваться и отбивать атаки остальных врагов, но юноша понимал, что надолго сил у него не хватит.
Как глупо будет погибнуть здесь, в Подземном Мире, так и не исполнив свою миссию, - с горечью подумал он. – Неужели мне так и не суждено стать Героем? Таким, каким был мой отец…
Один из крюков на копье зацепился наконец за колечко кольчуги и на миг удержал воина; сейчас же к жертве с диким рёвом устремился Мудой с дубиной. Неимоверным усилием Филу всё же удалось избегнуть чудовищного удара в шлем, но дубина на излёте падения всё же чиркнула его по плечу и сбила воина с ног.
-Ну, вот и всё, цуцык, отпрыгался ты! – прорычал Мудой, занося дубину для последнего удара.
Внезапно фигура поверженного воина потеряла свои чёткие очертания и прямо на глазах у Мемезёла… исчезла…
-Что за хрень! – изумился монстр, опуская оружие.
Шорох сбоку заставил его резко повернуться и… обомлеть – в нескольких шагах от него стояли сразу трое воинов в львиноголовых шлемах! Новый звук – на этот раз за спиной; Мудой крутнулся на месте и не смог сдержать изумлённого возгласа – здесь стояли… ещё трое воинов неотличимо похожих друг на друга.
-Ой… кажись я сегодня переборщил с мухоморами, - пробормотал обалдевший Мемезёл.
Между тем воины в блистающих доспехах продолжали стремительно множиться, окружая несчастного Мемезёла кольцом. Насчитав их более двух десятков, Мудой жалобно заблеял и с надеждой обернулся к своим соплеменникам. Но, похоже, перед их глазами разворачивалась та же галлюцинация – выпучив глаза, они потрясённо озирали возникавшие прямо из воздуха фигуры.
-Атакуй меня! – глухо и с пугающим безразличием произнес один из воинов.
-Нападай! – отозвался другой.
-Бей! Ударь! Атакуй! – зашелестели голоса вокруг чудовища.
В отчаяние, главарь обрушил свою дубину на ближайшего воина, - дубина беспрепятственно прошла сквозь морок и долбанулась в камень.
-Оборотни! – завопил Мудой, шарахаясь назад.
Это было последнее, что он успел сделать в своей жизни. Один из воинов вдруг резко шагнул к нему навстречу и ударил мечом в грудь. Мемезёл захрипел и медленно опустил голову, с удивлением уставившись на торчащий из груди клинок.
-А всё-таки это больно, - сдавленно произнёс он. – Так и знал, что дилер впалил нам шнягу…
Закатив глаза под лоб, могучий Мемезёл замертво рухнул на каменистый склон.
-А вам слабо?!! – победоносно заорал Трикстер, пряча за поясом свою фляжку. Страшно и раскатисто хохоча, он вскинул вперёд обе руки. С его пальцев сорвались трещащие нити белых молний и ударили по фигурам двух последних Мемезёлов. Магическая Сила подбросила тела монстров словно пушинки – завывающий копейщик был унесён куда-то за гребень холма, а стоявшего у входа в нору пращника с такой силой долбануло об камень, что вдавило его рогатый череп глубоко в плечи.
-Проход свободен! – Локи щёлкнул пальцами, и два десятка мороков обратились в сизую, тающую дымку, оставив стоять на всхолмье одинокую фигуру молодого воителя. – Вперёд!
-Я не могу оставить в беде Арейона, - воскликнул Фил.
-О нём позаботятся, - раздражённо прорычал Трикстер, - а у нас нет времени. Бежим!
Ухватив смертного за руку, гиперборейский бог потащил его к чернеющему провалу норы.
11.
В СЕРДЦЕ ЛОГОВА
Оказалось, что только на выходе нора была заужена – не понятно по какой причине, - а чем дальше, тем просторнее становился туннель, и вскоре можно было уже бежать по нему расправив плечи и не пригибая голову.
Трикстер сразу же взял спринтерскую скорость, вынуждая и Фила нестись сломя голову. К счастью в изгрызенном туннелями «муравейнике» не царила абсолютная темнота, грубо обтёсанные стенки коридоров фосфоресцировали мириадами мерцающих голубоватых огоньков, что позволяло уверенно и быстро продвигаться вперёд.
Уже шагов через пятьдесят коридор начал вилять и извиваться, теперь его то и дело пронизывали добавочные боковые туннели, а сам он прихотливо перемежался многочисленными развилками и ответвлениями. Но Трикстер, словно добрый охотничий пёс, вставший на след добычи, каждый раз уверенно сворачивал в нужный проход, нигде не задерживаясь и не мешкая. Ничто, казалось, не может остановить окрылённого своим всемогуществом бога. Глупые Костогрызы, метавшиеся по переходам и рискнувшие встать у него на пути, с воем и визгами разлетались кто куда – Локи щедро осыпал их молниями, огненными шарами и ледяными стрелами. Когда же очухавшиеся твари устремлялись в погоню и пытались атаковать с тыла, за дело принимались Фил и Серапис.
"Тесей-то в Лабиринте скромно воспользовался нитью, - ожесточённо рубя врагов, думал юноша, - а я помечаю путь трупами и кровью. Хороший же из меня Герой получается, прям мясник какой-то".
Вскоре пол туннелей, по которым они бежали, заметно пошёл под уклон вниз, уводя в самое сердце холма. Холодный воздух хоть и потеплел, но наполнился застоялой, смрадной вонью гниения. В стенах коридора зияли многочисленные грубо прорубленные отнорки, ведущие к жилым берлогам Костогрызов.
-Спальный район, - прокомментировал Локи, на бегу швыряя в каждый провал ярко пылающие сгустки магического пламени. Туннель разом озарили сполохи огня, а из глубин охваченных пожаром нор донеслись душераздирающие визги заживо сгоравших тварей. Фил ужаснулся: ему показалось, что в общем хоре предсмертного ужаса и боли, он различил и детские крики.
-Это обязательно делать? – зло бросил он в спину богу.
-А как же! Я не хочу, чтобы у нас за спиной оставалась орава взбешённых рогачей.
-А так ты их успокоил.
-Слушай, парень. - Трикстер остановился и круто обернулся к смертному. - Сейчас не время читать мне морали. К тому же, я тебя хочу уверить, моя совесть уже давно спит беспробудным сном. – Тонкие губы скривила недобрая усмешка. - Как, впрочем, и у всех Бессмертных. Ты разве ещё не успел в этом убедиться на примере своих богов?
Некоторое время человек и бог не мигая смотрели друг другу в глаза. Первым взгляд отвёл Локи.
-Нам нужно спешить, - буркнул он в сторону. - Мы уже почти добрались до цели, я это чувствую, так что будь готов к ожесточённой схватке. Бежим!
Странное чутьё не подвело Трикстера. Когда вонь в быстро теплеющем воздухе сгустилась до предела и стала почти осязаемой – впереди послышались какие-то звуки. Они усиливались с каждым шагом, и вскоре уже можно было различить отдельные голоса и звяканье оружия. Локи приложил палец к губам, призывая к особой осторожности и указал вглубь коридора – шагов через пятьдесят туннель поворачивал вправо.
Прокравшись до поворота, они остановились и, прижавшись к стене, замерли.
-Там с десяток тварей, - произнёс одними губами Трикстер, зажмурив глаза. – Ещё я вижу какой-то занавес, перекрывающий коридор… оттуда исходит Зов.
Бог открыл глаза и достал из-за пояса фляжку. Сделав из неё несколько больших глотков, он тем же едва различимым шёпотом продолжил:
-Я кое-что придумал. Тебя это удивит, и, может, даже напугает, но ты мне должен довериться. Договорились?
Фил неуверенно кивнул, с тревогой отметив про себя, что после выпитого из фляжки зелья тёмные глаза Трикстера помутнели и вроде как налились кровью. Тот тем временем уже приступил к какому-то своему колдовству, шевеля в воздухе пальцами и беззвучно двигая губами. Внезапно, близкое лицо Локи словно подёрнулось пеленой, потеряв чёткость очертаний. Фил заморгал, но пелена не исчезла, напротив, она начала быстро сползать с головы и лица бога, окутывая призрачным маревом всю его фигуру.
-Готов? – шевельнулись размытые губы.
-К чему? – хотел было ответить юноша, но в этот момент Локи толкнул его в бок и прошипел:
-Иди за мной спокойно и ничего не бойся.
Как во сне воин, следом за тающей в воздухе фигурой Трикстера, шагнул из-за угла и чуть не поперхнулся от ужаса: неподалёку от них толпилась дюжина здоровенных Мемезёлов вооружённых до зубов и облачённых в глухие панцирные доспехи. Острые, окованные железом рога козломордых грозно торчали прямо из шлемов. Монстры, конечно же, слышали нарастающие шум и грохот и были готовы к встрече с незваными гостями, держа оружие в лапах. Переговариваясь, они нервно расхаживали перед пологом из коричневой плотной ткани, закрывающим коридор за их спинами.
-А я вам говорю, что своими глазами видел, как они уложили пятеро наших, - прорычал приземистый козломордый.
-Брехня, я не верю, - отозвался блеющим басом самый могучий из Мемезёлов, чьи стальные рога покрывала позолота. – Тебе, Бяшка, как всегда, со страху намерещилось. Не могут двое человеков обладать такой силой, не забывай, что там был Мудой!
-А может, Какканен, это были не люди, а кто-то из Бессмертных! – огрызнулся Бяшка. – С ними ведь был и летающий конь!
-Но у коня было четыре ноги, а человеки не имели бороды. Нет, это не Асы. Откуда им здесь взяться?
-Как же простые смертные - даже если они Герои – умудрились так глубоко проникнуть в Нифльхейм? И почему Мародёры с ними заодно?
-Мародёры - продажные крысы, это знают все! – злобно прошипел ещё один Мемезёл. – Пришельцы купили их, вот и всё.
-Но что они делают в Подземном Мире? – проблеял кто-то из толпы. – И почему напали на наше Логово?
-Теперь уже не важно, - отрезал Какканен. – Но они крупно пожалеют, что связались с нами! Пахан приказал уничтожить их всех и не брать пленных, кроме замухрышки Къёлли. А теперь заткнитесь и будьте начеку.
Фил потрясённый стоял посреди коридора, на самом виду у Мемезёлов, которые то и дело бросали в его сторону настороженные взгляды, и при этом в упор его не замечали!
О, Боги! Я что же… стал невидимым?!! Локи… ну, конечно! Это всё его чары!
Фил повернулся к Трикстеру, но тот… исчез. Воин в одиночестве стоял посреди коридора, под самым носом у врагов, которые не обращали на него внимания не больше, чем на сухой лишайник на стене.
Значит, он тоже стал невидимкой, и сейчас находится где-то рядом. Где?!..
Воин опустил взгляд, и к своему безмерному изумлению обнаружил, что сам он прекрасно видит своё тело. На миг потеряв бдительность, Фил сделал неосторожное движение и его локоть ткнулся во что-то невидимое, находящееся сбоку.
-Раззява! – послышалось из пустоты яростное шипение Трикстера. – Замри.
Но было поздно, Мемезёлы услышали шорох и разом напряглись.
-Бяшка, Пёрдыш, идите к повороту, посмотрите что там, - приказал Каккенен.
Держа мечи наготове, двое монстров двинулись вперёд. Скакнув за поворот, они напряжённо уставились в фосфоресцирующие сумерки.
-Пусто… Здесь никого, - с облегчением выдохнул Бяшка.
-Но шум был, - нахмурился Каккенен.
-Прижмись к стене и жди моей команды, - услышал Фил шёпот Трикстера.
-Если не веришь, можешь сам посмотреть, - раздражённо предложил Бяшка. – Коридор пуст. Вряд ли эти пришлые успели бы так быстро сюда добраться.
-Я вижу в конце туннеля зарево пожара, - сообщил Пёрдыш.
-Значит, всё же добрались, - напрягся Каккенен. – Чует моя селезёнка, что тут не обошлось без магии.
В этот момент один из Мемезёлов подпрыгнул на месте и завизжал от боли.
-Ты чё делаешь, гад?! – заорал он на своего соседа. – Я те щас как вмажу за та-кие приколы! Ты нафига меня ударил?!
-Ты чё, с дуба рухнул? – опешил тот. – Я тя пальцем не касался, псих.
Оскорблённый монстр демонстративно повернулся к своему обидчику спиной, и почти сразу же взвыл благим матом на всё подземелье.
-Сука! Ах ты так! Махачь хочешь? На, получай!
Увесистая оплеуха швырнула Мемезёла на стену коридора, после чего он сполз на пол.
-Вам чего, заняться не чем? – прорычал Каккенен.
-Он первым начал… - Закончить козломордый не успел, потому как на его собственную рогатую башку обрушился ощутимый удар. Застонав, он бухнулся на карачки. Старший Мемезёл свирепо уставился на двух застывших в изумлении рогачей, которые лишь беспомощно развели руками. В этот момент в толпе послышался ещё один глухой удар, а вслед за ним ожесточённая ругань и шум завязавшейся дра-ки.
-Да вы что, издеваетесь! – взвился Каккенен, бросаясь к своим воинам. Ловко проведённая подсечка сбила его с ног, и здоровенный монстр, грохоча доспехами, покатился по полу.
-Убью!!! – заорал он, вскакивая, и устремляясь к ближайшему рогачу.
-Это не я!.. – вопль бедняги потонул во всеобщем гвалте начавшейся потасовки. Те, кто пытался урезонить и растащить озверевших товарищей, немедленно получали свою порцию анонимных ударов, после чего и сами уже рьяно раздавали направо и налево тумаки, затрещины и пинки. Какое-то время Мемезёлы всё же не переходили границ, и не прибегали к смертоубийству. Но вот над рогатыми головами мелькнул клинок, перемазанный чьей-то чёрной кровью, рухнула замертво первая жертва, и после этого, позабыв обо всём, Мемезёлы с яростным остервенением принялись рубить и кромсать друг дружку беспощадно.
Через несколько минут на ногах оставались стоять только двое козломордых. Прикончив своих «партнёров» по схватке, они повернулись друг к другу, и замерли, словно пелена колдовского наваждения вдруг спала с их глаз. Потрясённые, они окинули взглядом жуткую картину побоища, и, опустив мечи, медленно побрели к тряпичному пологу. Внезапно прямо перед ними воздух зарябился, уплотнился, явив взорам высокую фигуру худощавого мужчины в плаще, подбитом мехом белой лиси-цы.
-Хай, козлятушки! – произнёс мужчина с насмешливой улыбкой. – Вы не скажете, как пройти к библиотеке?
Пока Мемезёлы, отвесив челюсти, тупо соображали что происходит, незнакомец стремительно подскочил к ним, и, схватив обоих за головы, могучим ударом сшиб друг об дружку. Звякнули погнувшиеся шлемы, хрустнули проломленные черепа, - Мемезёлы замертво повалились на землю.
-Отличная работа, как считаешь? – спросил Трикстер, щёлкая пальцами. Из пустоты материализовалась фигура воина в львиноголовом шлеме. – Только не надо снова меня обзывать жестокосердным маньяком. Согласись, по-иному здесь было просто не обойтись, уж больно могучи эти твари.
-А тебе доставляет удовольствие вид крови, - шевельнул побелевшими губами Фил. – Даже если она нечеловеческая.
-А ты без нравоучений никак не обойдёшься, - хмыкнул Локи. – Ладно, благодарности я от тебя и не ожидал, главное, что путь свободен и мы живы… в смысле – ты.
Бог устало поморщился и потёр ладонями виски, после чего потянулся за фляжкой.
-Как же меня выматывают эти колдовские штучки.
«Больно часто он прикладывается к своему зелью, - подумал Фил. – Вот уж не думал, что Боги могут быть настолько утомляемы и не всесильны.»
-Идём, - продолжил между тем Локи, - мы уже на месте. Я ощущаю, что Зов ис-ходит из-за этой тряпки. Кстати, кажется, и вся местная вонь прёт оттуда.
Аккуратно переступая через бездыханные тела чудовищ, и стараясь не смотреть на них, Фил приблизился к коричневой шторе, перекрывавшей коридор, возле которой его дожидался Трикстер.
-И ещё там находится источник тепла, чувствуешь как пышет жаром из прорех? Похоже, Пахан приготовил для нас горячий приём.
Ободряюще подмигнув смертному, бог первым нырнул за полог.
* * * * *
Они оказались на пороге в пещеру округлой формы, залитой багровым светом, что исходил из квадратного колодца зияющего посредине помещения. Всполохи под-земного огня плясали на серых стенах, придавая и без того мрачной пещере вид инфернального застенка, в котором ужасающие чудовища наслаждаются вечными муками страдающих после смерти людских душ. В пользу этого сравнения говорило и множество толстенных ржавых цепей, тянущихся над головами от стен к центру пещеры, и сходящихся в одной точке прямо над огненным колодцем. Противоположные же концы цепей не крепились к стенам, а исчезали в глубоких арочных нишах, прорубленных в толще известняковой твердыни.
Как оказалось, здесь находился и сам хозяин «пыточной», полностью ей соответствующий своим чудовищным обликом. Он восседал на чёрном троне из морёного дуба с высокой спинкой, установленном у стены с противоположной от входа стороны. При появлении непрошенных гостей он заёрзал на своём сидении, и только тогда те заметили его.
Поскольку существо было довольно далеко, да к тому же ещё и сидело, судить о его росте было затруднительно. Оно имело человекоподобное тело, одетое, как и Къёлли, в шубу из меха. Правда вот голова у него была вовсе не человеческая, а напоминала что-то среднее между быком и козлом, но Фил ни за что на свете не пожелал бы ни одному крестьянину иметь на подворье такую жуткую скотину. Глядя на лобастый череп, увенчанный мощными, кривыми рогами, вытянутую морду чудовища, горящие, жёлтые глаза и оскаленную клыкастую пасть, юноше почему-то вспомнился образ незабвенного Минотавра, обитавшего в Критском Лабиринте, и побеждённого Героем Тесеем. Возможно, эта тварь и была отпрыском легендарного монстра, неведомо как оказавшимся в Гиперборее.
-Кажется, в расписании, висящем на входе, ясно значится, что сегодня «не приёмный день», - произнесло существо низким, ухающим голосом.
-Не думаю, Муммитролль, что на меня распространяются какие-то там расписания, - спокойно ответил Локи. – Если же нет, можешь считать, что я прошёл по-блату.
Заслышав голос бога, Пахан Костогрызов вздрогнул и резко подался вперёд.
-Трикстер?! – выдохнул он. – Ас?! Здесь?!!
-Да что вас всех это так изумляет! Можно подумать, я в первый раз показываюсь в Нифльхейме. Если ты забыл, я напоминаю, что Хёль – моя дочь, и её Царство отчасти и моё.
-Теперь – нет, - проухал Пахан, взяв себя в руки.
-Не понял...
-Хозяйка отказалась от тебя, прокляла и встала под чёрные знамёна Гинунгагапа. – Клыкастая пасть Муммитролля ощерилась в улыбке. – Теперь все Асы Асгарда находятся вне закона и подлежат позорному пленению.
Лицо Трикстера потемнело от ярости, но он всё же нашел в себе силы спокойным голосом произнести:
-Вряд ли тебе, мой милый, удастся насладиться подобной честью, твоя шайка, считай, наголо разбита, твои Мемезёлы мертвы, а сам ты теперь мой пленник.
-Так значит, это ты привёл в Логово этих падальщиков-Мародёров?!! – в гневе прорычал Муммитролль. – То-то я гляжу, они так осмелели. И где этот замухрышка Къёлли?
-Тебе мало моего общества? – хмыкнул Локи. – Он снаружи руководит своими крысками, которые добивают твоих бычков.
-Гадёныш! – затрясся на троне Пахан. – Решил с помощью Бессмертного захватить мою территорию и присвоить себе мои сокровища. А вот хрен ему! И вам – хрен!
Свою гневную тираду монстр сопроводил очень неприличным жестом, прибегнув для этого к помощи обеих рук.
-Никогда ранее подземные уродцы не осмеливались дерзить богам, - надменно процедил Трикстер. – Видать, ты так осмелел на пороге своей смерти, или надеешься, что Изначальный защитит тебя? Зря.
Бог недобро усмехнулся и медленно зашагал к трону, огибая огненный колодец. Фил, держа меч наготове, последовал за ним.
-Ну, о твоих богатствах мы потолкуем отдельно. Сейчас меня больше занимает твой пленник. Отдай его мне, и я, возможно, сохраню тебе жизнь.
Волчьи глаза Муммитролля зло сузились.
-Так ты знаешь… Тогда можно поторговаться.
-Ты не в том положении. Просто отдай мне его.
-Остановись, Ас! – проорал Муммитролль. - Ещё шаг, и ты не получишь ни пленника, ни золота.
-Хм, неплохая попытка, убедительный тон, но я бы блефовал поумнее.
-На этот раз я не шучу, не искушай меня.
Пахан быстрым движением вцепился когтистой лапой в свисавшую сверху цепь и многозначительно позвякал ею.
-Видишь это? Стоит мне только хорошенько за неё дернуть, как узел, расположенный над колодцем - и скрепляющий все цепи – развяжется, после чего всё моё добро, укрытое в нишах, провалится в шахты и сгорит в огненном озере. А в одном из мешков находится пленник.
Пахан злорадно захохотал, видя, что бог в нерешительности остановился.
-Чего ты добиваешься? – с ненавистью произнёс Трикстер.
-Я хочу, чтобы ты забрал Мародёров и убрался прочь из Логова. Да, и ещё я хочу уродливую голову Къёлли! В этом случае ты, может быть, получишь то, что просишь.
-А рога у тебя от такого счастья не обмякнут? Ты смеешь ставить мне условия? Я ведь могу наплевать и на богатства, и на пленника, лишь бы добраться до твоего горла.
-Я готов рискнуть. К тому же, если я дёрну вот за эту цепочку, - монстр накрутил на вторую ладонь ещё одну свисавшую сверху цепь, - обрушится свод этого помещения и погребёт всех нас под толщей каменных обломков. И будешь ты, Бессмертный, веки вечные лежать здесь сплющенным, да костерить свою неуступчивость. Ну, как, попробуем?
-Почему ты слушаешь его, вместо того чтобы просто убить? – прошептал Фил из-за спины Локи. – Или ты опять «временно бессилен»?
-Если ты язвишь, то не во время, - зашипел Трикстер. – Я на самом деле пока ничего не могу сделать, и… боюсь, у тебя тоже вряд ли что получится.
-Но ты уверен, что он не блефует?
-Не уверен. Но я чувствую, что Зов исходит из одной из этих ниш. Эх, если бы знать точно, в какой нише запрятан пленник!.. Похоже, нам придётся отступить.
-Погоди, кажется, я смогу кое-что сделать. Но для этого необходимо, чтобы ты полностью расслабился и прекратил любую волшбу. Сможешь хотя бы минуту побыть просто смертным?
-Хм, я-то смогу, но тогда будет потеряно драгоценное время, ибо если я перекрою все Каналы к Силе, то прервётся моя подпитка Маной, и я останусь ослабленным.
-О чём вы там шепчетесь? – насторожился Муммитролль. – Кто это с тобой?
-Это мой племянник, Инген. – Трикстер обернулся к Пахану с ледяным выражением лица.
-Он смертный?
-Смертный, смертный… - Локи взглянул на Фила и едва слышно прошептал: - Я сделал, о чём ты просил. Действуй. – И уже громким голосом продолжил общение с монстром: - Я взял его с собой, чтобы показать хель. Он тебе не помеха.
-Это не тебе решать. Ненавижу смертных! Они хороши лишь на вертеле.
Пока бог отвлекал внимание чудовища на себя, Фил незаметно стащил с руки латную перчатку и взглянул на кольцо Верданди. Локи не обманул, он действительно перекрыл всякую связь с магией, уподобившись сейчас простому смертному. И чуткий камень мгновенно отреагировал на его действия, на глазах бледнея, и из густо-зелёного изумруда превращаясь в блёклую ледышку.
Но полностью зелёный цвет он так и не потерял, ясно давая понять своему обладателю, что где-то поблизости находится ещё один Бессмертный. Теперь камень нервно и тревожно пульсировал, словно отзываясь на незримый и не слышимый Зов.
…-Неужели, Муммитролль, ты так наивен, что надеялся получить от Изначального достойную плату за свою службу? – Локи продолжал тянуть время и заговаривать зубы Пахану.
-Наивен вовсе не я, а вы, боги, - оскалился монстр. – Кроме того, вы жадны, мстительны и злобны так, как не снилось ни одному из подземных уродцев, так ты кажется назвал нас? Что получили мы от вас? – ничего. Какие у нас перспективы с вами, асами? – да никаких. Вы вечно тянете одеяло на себя, живёте в своё удоволь-ствие, а к нам, в Нифльхейм спускаетесь лишь чтобы устроить развлекательное сафари, побегать по подземельям, пошугать местных братков, а потом все эти погромы назвать красивыми словами типа «подвиг» или «геройство», да состряпать о своих пьяных бесчинствах очередные лживые саги. – Распалившийся Пахан подался на троне вперёд, опасно натянув цепи в руках. - Я ещё ничего не сделал для Владыки, а он уже одарил меня и моих людей диковинной одеждой…
-Жалкая подачка, ты купился на дешёвку. Пожалуйста, поосторожнее с цепочками, не висни так на них.
-А-а, ты всё-таки боишься оказаться здесь заживо погребённым! – Муммитролль злобно расхохотался. – Ну так я тебе щас ещё кой-чего неприятного скажу, я всё, что думаю о тебе выложу!
…Между тем, укрытый за спиной Трикстера Фил начал медленно водить кольцом по сторонам, направляя магический камень на ниши, и пытаясь по пульсирующему свету определить, в какой же из них укрыт пленник.
-Поспеши, смертный, - сдавленно прорычал Локи, прикрывая рот ладонью, - сил моих уже нет слушать оскорбления и ругань от этой скотины.
-Я стараюсь, но пока… - Внезапно, камень, направленный на одну из ниш, замерцал чуть сильнее. – Есть! Я знаю, где пленник!
…-А ещё я желаю поквитаться с тобой за ту дурацкую выходку, когда ты залил жидким коровьим дерьмом несколько шахт, принадлежащих моему Клану, - продолжал вопить взбешённый Муммитролль. – Мало того, что непереносимая вонь больше года отравляла здешний воздух, так на одной из этих лепёшек я имел злосчастье поскользнуться, весь перемазался, да ещё и вывихнул копыто.
-Во-первых, это было не коровье дерьмо, а дорогое лосиное, - строго заметил ос-корблённый Трикстер. – Отборное и свежее. А во-вторых, знал бы ты каких усилий мне стоило собрать дерьмо в таком количестве и незаметно перевезти его к нужному месту. Все лоси Мидгарда усиленно тужились в течение целого месяца! А сделал я так, потому что ты косо посмотрел на меня, когда я тогда проходил мимо.
-Да меня вообще тогда не было поблизости, - опешил Пахан, - я лежал в горячей ванне с воспалением лёгких.
-Справка есть?
-Д-да…
-А… ну значит, я обознался. Извини.
-Извини?.. – Монстр тупо захлопал глазами, сражённый наповал неслыханной наглостью бога.
-Парень, сейчас грянет буря, - прошипел в ладонь Трикстер. – Если у тебя есть план, реализуй его немедленно, пока у этой скотины не начался припадок. – Локи с беспокойством отметил, что Пахан начинает приходить в себя и сатанеть прямо на глазах. – Кажется, припадок уже начинается. У тебя есть план?
-Есть, - послышался за его спиной возбуждённый шёпот юноши. – По моей команде резко отпрыгивай вправо.
-Извини?!! – прохрипел Муммитролль. – Ты так просто говоришь: извини?!!
К Трикстеру, ободрённому решительностью Фила, вернулась его прежняя самоуверенная наглость, а потому он, презрительно хмыкнув, ответил:
-А ты рассчитывал, что я паду пред тобой на колени? Я же не знал, что у тебя аллергия на лосиное дерьмо.
-Ах ты высокомерный, зажравшийся пижон! – Взорвался наконец взбешённый Пахан, потрясая над рогатой головой цепями. – Тебе дорого обойдутся твои слова! Я стану первым, кто прищучит Трикстера, - да так, что от моей мести содрогнётся до основания весь Асгард! Я…
-Давай!!! – крикнул Фил, и Локи стремительно прянул вправо.
В алом сумраке сверкнуло серебристое жало, которое мгновением позже впилось в запястье Муммитролля и пригвоздило его к высокой спинке дубового трона. Пещеру сотряс истошный рёв раненого чудовища.
-Сюда! – закричал воин, бросаясь к нужной нише, и уже на бегу метнул в сторону трона второй даго.
-Хрен вам!!! – взвыл Пахан, успевая дёрнуть рукой за цепь прежде, чем и её намертво пригвоздило к чёрному дереву.
Глухо заскрежетав, железный узел над колодцем распался, и освобождённые цепи разлетелись от центра - они быстро исчезали в нишах, увлекаемые тяжёлым грузом, который стремительно падал в жадную пасть огненной лавы.
В самый последний момент Филу удалось в невероятном прыжке ухватиться за исчезающий кончик цепи и повиснуть на нём. Но изрядный вес мешка, хоть и замедлил падение, всё же потащил воина за собой, грозя увлечь в шахту. Юношу ударило об стену, сильно тряхнуло, - так что пряжка на подбородке расстегнулась, и львиноголовый шлем со звоном покатился по полу. Фил почувствовал, как ноги его оторвались от пола. Похолодев от ужаса, он глянул вверх - до кромки ниши остава-лось не больше трёх локтей. Превозмогая нестерпимую боль, Фил попытался упереться коленями и локтями в камень, движение ещё замедлилось, но не остановилось. Сдирая кожу в кровь, ладони медленно заскользили по проржавленным толстым звеньям. Чёрный провал шахты неумолимо приближался.
Два локтя… Один…
* * * * *
Сильные руки Трикстера вцепились в цепь уже у самой кромки ниши, костлявое колено бога больно ткнулось воину в бок, так что он едва не выпустил цепь из ладоней. Фила тряхануло, в глазах у него потемнело, казалось, ещё немного и сознание покинет его. Зарычав, юноша упёрся щекой в горячий камень и по пронзившей его боли понял, что движение продолжается. Потребовалось некоторое время, чтобы в океане затопившего его сознание отчаяния вспыхнул яркий лучик надежды, - он двигался вниз, прочь от чёрной пасти шахты! Мотнув головой, чтобы стряхнуть застилающий взгляд солёный поток пота, он увидел перед собой шершавую серую стену, нехотя уползающую вверх. Ещё мгновение, и ноги ощутили под собой надёжную твердь пола.
-Давай, давай, парень, не расслабляйся, - услышал юноша позади себя сдавленный от напряжения голос Трикстера. – Тяни эту проклятую цепь, вытягивай мешок. Ещё немного.
Казалось, прошла целая вечность прежде, чем из мрака шахты показался край большого кожаного мешка.
-Теперь осторожнее, не тяни.
Отпустив цепь, Локи подбежал к стене и поднял вверх руки.
-Давай, тяни, я поймаю!
Из последних сил юноша дёрнул за цепь, и мешок, тяжело перевалившись через кромку шахтного проёма, полетел внутрь пещеры прямо в объятия бога.
-О-ёй! – взвизгнул Трикстер и, придавленный тяжёлым грузом, повалился на пол.
Фил, шатаясь от усталости, бросился помогать незадачливому богу выбраться из-под мешка.
-Ты как? – спросил он, когда Трикстер оказался на ногах.
-Всё в порядке. – Локи окинул взглядом смертного. – А вот ты выглядишь ужасно. Ничего, выберемся отсюда, я залечу все твои раны, и следов не останется. А ты герой, парень, не ожидал.
-Да ладно тебе, давай лучше мешок развязывай.
Совместными усилиями они сняли цепь и развязали путы, стягивавшие горловину мешка, - вспороть ножом задубевшую от сильного жара кожу Фил не рискнул, опасаясь поранить пленника.
-Никогда бы не подумал, что боги могут быть такими тяжёлыми, - вздохнул юноша. – Мы вдвоём едва справились.
-Меня это тоже удивляет, - согласился Локи, с хрустом расправляя жёсткие складки горловины. – А ведь я не слабак, я, помнится, на одной пирушке сумел на спор оторвать от земли сразу двоих, - своего побратима Одина и здоровяка Хеймдалля…
Внезапно Трикстер осёкся и, изумлённо выпучив глаза, уставился вглубь раскрытого мешка. Фил подался вперёд, и также замер поражённый. Его взгляду предстало лицо… молодой женщины. Её невообразимо прекрасное лицо в обрамлении густых, спутанных волос золотистого цвета было смертельно бледным, глаза – закрыты, губы плотно сжаты и обескровлены; девушка явно была без сознания или - что могло быть самым ужасным - мертва.
-Что она здесь делает? – Фил вздрогнул, услышав над ухом скрипучий голос Трикстера. – Какого фига здесь вообще происходит?!
Юноша недоумённо поднял взгляд на бога и увидел перед собой его перекошен-ное от ярости лицо.
-Чего вылупился? Не видишь, нас подставили!
-Как это? – опешил парень.
-Так это!
-Разве она не богиня?
-Она?!! – От негодования Трикстер аж затрясся. – Нет! Она никакая не богиня! Проклятый рогатый ублюдок!.. – Локи устремил разъярённый взгляд на корчащегося на троне Муммитролля. – Ты дорого ответишь мне за эту подставу.
-Но кто эта девушка?
-Валькирия, будь она неладна! При чём, самая младшая из Сестёр.
Негодующий бог выпрямился и порывисто отошёл от мешка; теперь всё его внимание было обращено на жалобно пищащего Муммитролля.
-Помоги мне достать её из мешка, - попросил Фил. – Ей пришлось пережить очень сильное потрясение, и я опасаюсь за её жизнь.
-Ничего ей не сделается, - фыркнул Трикстер, не отрывая голодного взгляда от Пахана. – Девы Битв – Полубожественные создания, а потому живучи, как дождевые черви. – Бог плавной, танцующей походкой заскользил к трону, на ходу извлекая из-за голенища сапога стилет с золотой рукоятью и длинным, узким лезвием. – Что ж ты, подлец, скотина ты рогатая, так бессовестно со мной обошёлся? – зловеще промурлыкал он. – Почему не сказал, что в плену у тебя вовсе не Бессмертный?
-Тогда бы я лишился верного козыря, - извиваясь от боли, простонал Муммитролль. - Ты бы не стал мешкать из-за какой-то бабы и сразу убил меня.
-Но-но, не смей так говорить о Валькирии, ты ей и в подмётки не годишься. А что касается твоей участи, ты прав, в итоге так и будет, ты лишь отсрочил свою погибель. И позаботился о том, чтобы она стала медленной и мучительной.
-На что тебе моя жалкая жизнь! – взвизгнул монстр. – Вы и так с Мародёрами разгромили моё Логово…
-Ты заслуживаешь смерти за тяжкое оскорбление Аса, за то, что лишил меня всего своего богатства, утопив его в раскалённой лаве… - Тонкие губы бога искривились в усмешке. – Да, в конце концов, за то, что у тебя напрочь отсутствует чувство юмора, и ты не оценил ни одной моей шутки, ни одной проделки.
-Я буду, я оценю! – заверещал Пахан. – Шути сколько угодно, я буду смеяться, я стану самым весёлым Паханом в Нифльхейме, - только не убивай меня!
-Возможно, так бы оно и было, - притворно вздохнул Трикстер, останавливаясь перед троном, - но тебя подвёл твой болтливый язык. Ты первым сообщил мне о предательстве моей дочери Хёль, и очень огорчил меня этой новостью, а ты же знаешь, как поступают с дурными вестниками. Знаешь?
Муммитролль взвыл и остервенело задёргался, пытаясь через страшную боль выдрать пригвожденные руки из плена. Локи издевательски рассмеялся, глядя на безуспешные потуги своего врага.
-Я порежу тебя на ремни, уродливая тварь, а твою голову подарю горбатому вожаку крыс.
-Локи! Эй, Локи!
Возбуждённый голос смертного за спиной заставил Трикстера вздрогнуть от неожиданности.
-Локи!
-Ты не видишь, я занят, - раздражённо прорычал бог.
-Твои разборки от тебя не уйдут, я хочу, чтобы ты немедленно подошёл сюда!
Приказной тон - да ещё и от молокососа – изумил северного бога, и он обернулся.
-Что там у тебя?
-Кажется… она мертва.
-Кто?
-Да девушка эта! Иди сюда.
-Во-первых, покойниками меня не удивишь. А во-вторых, не говори ерунды, она не может вот так просто умереть, она - валькирия.
-Но она не дышит!
-На ней есть раны?
-Я не вижу.
Трикстер порывисто повернулся к Муммитроллю и ухватил его за раненое запястье.
-Что ты с ней сделал, гадёныш?
-Ой, больно! – взвизгнул тот.
-Сейчас будет ещё больнее, говори.
-Она… она зачарована.
-Как снять чары?
-А что я буду с этого иметь? – корчась от боли, прохрипел монстр.
-Я убью тебя без пыток.
-Мало.
Локи схватился за рукоять мифрилового даго и начал его шевелить. Пещеру огласил истошный ор чудовища.
-Говори, падаль, а не то пожалеешь!
Метательный нож вновь зашевелился в ране, Пахан орал, как резаный, но отвечать отказался напрочь, поняв, что ценная информация – единственный его шанс сохранить жизнь.
-Хорошо, - неожиданно согласился бог, - я готов поклясться, что если ты поможешь снять чары, я не стану тебя убивать. Ну, как?
-Ты и вправду считаешь меня идиотом? – прохрипел Пахан. – Я знаю наперёд все твои хитрости и уловки, пронырливый обманщик. Если меня не убьёшь ты, то это обязательно сделает Къёлли. Ты ведь об этом подумал?
Трикстер зашипел от ярости, он не ожидал, что его хитрость будет разгадана с такой лёгкостью. Рука бога уже потянулась к окровавленному ножу с намерением продолжить пытку, как вдруг Муммитролль остановил его.
-Погоди, у меня есть предложение, которое может устроить нас обоих.
-Сомневаюсь, но попробуй.
-Как я понял, ваш с племянником путь лежит в сердце Нифльхейма, к дворцу Хозяйки Хёль…
-Примерно в ту сторону, - уклончиво ответил Локи.
-Так вот, я мог бы стать вашим проводником и указать кратчайший и безопасный путь.
-Ты полагаешь, что я, не раз побывавший в Подземном Мире, не знаю всех нужных троп?
-Не в том дело. С началом Фимбулы, Великой Зимы многое изменилось даже здесь, в Нифльхейме.
-Продолжай, - насторожился Трикстер.
-Совсем недавно на тропах Нифльхейма появились создания, каких никто и никогда прежде здесь не видел. Я встречался с Паханами Трупоедов и Вонючек, они утверждают, что это не порождения Хозяйки Хёль, а пришлые, из Верхнего Мира. Может даже не северяне. Мы называем их Дикими Охотниками. Они, как и мы, наделены разумом, но так жестоки, необузданны и свирепы, что способны привести в трепет даже Пожирателей Душ. Кроме того, среди них есть те, что могут использовать магию сейдр.
-Ого! – неприятно поразился бог. - Как же моя непутёвая дочь допустила таких чужаков в своё царство?
-Не думаю, чтобы с её мнением посчитались. Говорят, что пришлых существ навязал ей Тёмный Владыка, и Хозяйка сама не очень-то рада их здесь присутствию, но поделать ничего не может.
-Вот как? Ну, и для чего ты мне всё это рассказал?
-А для того, чтобы ты понял, как опасны нынче здешние места. И лишь я могу провести вас с минимальным риском натолкнуться на Диких Охотников.
-То есть, ты тоже не даёшь полной гарантии безопасности?
-Нет, потому что Дикие стерегут подступы к Окольниру, а, как ты знаешь, все пути и тропы проходят именно через Огненное Озеро.
-Тогда какой смысл?
-Смысл есть. Потери, конечно же, будут, но коснутся они сопровождающих вас Мародёров. – Муммитролль через боль ухмыльнулся. – Мы проскочим пока Дикие будут крошить крысоголовых.
-Хм, а ты не безнадёжен, - похвалил Пахана Локи. – Продолжай.
-Дальше нам придётся миновать ещё одно крайне опасное место. Нидавеллир.
-Ты шутишь? С каких это пор Поля Мрака стали опасными для меня?
-С тех же самых. Ормы обезумели и не пропускают через Поля никого.
-Можно обогнуть их, сплавившись по чёрным водам Гейрвимуль.
-Только не теперь, Слид не пропустит.
-Как, Слид?! – поразился бог. – Я же замуровал его в Стылом Омуте!
-Замуровал. Но Дикие его освободили, и теперь к берегам Гейрвимуль даже подходить опасно, ты же знаешь, Слид – безмозглое чудовище и ему всё равно кого сожрать, лишь бы набить утробу. И здесь я снова могу быть для вас очень полезен, - я знаю тайную тропу между Нидавеллиром и Гейрвимулем!
-Ну надо же, - презрительно скривился Трикстер.
-Да, - с жаром продолжал Пахан, не замечая иронии, - я знаю и путь дальше и помогу вам избежать многих опасностей. Я могу быть вашим проводником вплоть до самого моста через Гьёлль!
-Допустим, что всё сказанное тобой, правда, - задумчиво произнёс Трикстер. – Тогда, возможно, ты, действительно, окажешься для нас полезным… Убить-то тебя я всегда ещё успею, - пробормотал бог в сторону, и уже в полный голос добавил: - Хорошо, я даю тебе слово, что пока ты будешь нашим проводником и пока будешь верен нам, жизнь твоя будет неприкосновенна. Доволен? Теперь вернёмся к Валькирии.
-Пусть молодой конунг разомкнёт деве челюсти и достанет из-под её языка сонный камень.
Фил, истомившийся за время – как он считал – пустой болтовни бога и монстра, торопливо, но осторожно приступил к делу. Не без труда ему удалось раздвинуть сведённые судорогой челюсти девушки и, краснея от смущения, он пальцами приподнял розовый язычок, под которым сразу же и обнаружил небольшой серый камушек.
-Ничего не происходит! – в отчаянии воскликнул юноша через пару минут, не видя никаких изменений в облике прекрасной незнакомки.
-Немного терпения, молодой конунг, - раздражённо прорычал Пахан, которого в этот момент Локи освобождал от ножей. – Действие сонного камня проходит не сразу, а уж коли тебе невтерпёж, можешь ущипнуть её или похлопать по щекам. Только не вздумай целовать, - с непривычки зелье в слюне может на тебя подействовать губительно.
-Вот ещё! – возмутился юноша, покраснев. – Я и не собирался её целовать.
К счастью для него в этот момент Муммитроллю надоело молча терпеть боль в раненых руках, и монстр взвыл дурным голосом, а Локи, прочувствовав сколь ценным для него стал новый союзник, принялся залечивать его раны. Теперь Фил мог успокоиться, справиться со своим смущением и продолжить наблюдения за лицом прекрасной валькирии.
Пахан не обманул, после извлечения сонного камня мертвенная бледность спала с лица, уступив место обычному цвету розоватой и очень светлой кожи, отчего черты миловидного лица девушки стали ещё прекраснее. К этому моменту воину удалось самостоятельно вытащить незнакомку из мешка и осторожно положить её на пол. Тогда же выяснилось почему груз был столь тяжёлым, что с ним едва удалось справиться двум сильным мужчинам. Мешок оказался набит целой россыпью великолепных драгоценных камней и множеством украшений из золота и серебра. Впрочем, вид баснословного богатства лишь ненадолго привлёк внимание юноши, после чего он позабыл про него, больше беспокоясь о здоровье девушки.
Она лежала перед ним, стройная, изящная, с невероятно тонкой талией, одетая в выбеленную сорочку до колен, ворот и рукава которой украшала бисерная вышивка. Взгляд Фила скользнул по нежной коже открытой шеи, чуть задержался на хорошо различимых под тканью вздёрнутых девичьих грудках, торопливо скользнул с них вниз, на стройные ножки…
-О, Боги, что со мной, - прошептал юноша, ощущая неведомый жар в груди и дрожь в руках, - почему я так волнуюсь, глядя на неё? Почему так неровно бьётся в груди сердце? Мне нельзя на неё так бесстыдно глазеть, но… но я не могу ею не любоваться! Как она прекрасна и чиста!..
В этот момент порозовевшие губы валькирии дрогнули, и послышался слабый стон. Тонкие пальцы на руке судорожно сжались в кулак и вновь обессилено разжались. Фил весь подался вперёд, напряжённо наблюдая за тем, как девушка приходит в себя. Длинные ресницы затрепетали, веки медленно поднялись, распахивая два глубоких омута небесно-синих глаз.
-О Фрейя, где я? Что со мной? – прошелестел нежный голос.
-С тобой всё в порядке, ты жива и невредима, - поспешно выпалил воин, осторожно касаясь девичьего плеча.
-Жива? – Валькирия ошеломлённо воззрилась на склонённое над ней лицо не-знакомого молодого мужчины, светловолосого, смуглокожего и зеленоглазого. – Кто ты… - Взгляд её скользнул вниз и остановился на сверкающей мифриловой кольчуге. – Кто ты, викинг?
-Меня зовут Амфи… э-э, Инген.
-Инген?
-Можно просто - Фил.
-Какие необычные имена. Ты эйнхерий?
-Я? Нет. Наверное, нет. А что это такое?
-Ты не местный?
-Нет, я… я издалека. А как зовут тебя?
-Нильда.
-О! Смотрите-ка, наша кирия очухалась! – воскликнул Трикстер, неожиданно возникая из-за плеча воина. – А ты, парень, волновался. Как ты, девочка?
При виде бога глаза валькирии округлились и она едва опять не потеряла сознание.
-Спокойно, спокойно, вижу, ты меня узнала, это хорошо, но не надо восторжен-ных истерик, достаточно немого обожания. – Локи самодовольно ухмыльнулся, но в следующий момент в поле его зрения попали богатства из мешка, и он остолбенел. – Ни хрена себе! Так вот какую тяжесть мы тягали! Девочка моя, я тебя люблю, теперь ты стала для меня самой близкой родственницей. Муммик, ах ты рогатый шалунишка! Почему не сказал мне об этой прелестной нычке?
Обомлевшая девушка перевела взгляд с Локи на Пахана, который в этот момент, кряхтя, подошёл к ним с перебинтованными руками, - и вскрикнула от ужаса.
-Не бойся его, деточка, он вполне раскаялся и больше уже не желает тебе зла, - успокоил Трикстер. – Правда, Муммик?
Пахан натужно оскалился валькирии.
-Да сколько же здесь добра! – восхитился Локи, загребая в ладони пригоршни самоцветов. – Муммик, зараза ты эдакая, представляю, сколько ты ухайдокал в остальных мешках. Ни себе, ни богу! У тебя совесть есть?!
-Она дремала. Я не понимал, что делаю, прости, - процедил монстр сквозь зубы, вымучивая очередную улыбку.
-Смерть Костогрызам!!! – истошно заорал внезапно ворвавшийся в пещеру Къёлли, бросаясь на Муммитролля с ножом.
Трикстер небрежно взмахнул в его сторону рукой, и горбун замер на месте с перекошенным лицом.
-Охолонись, милок, вы теперь в одной упряжке. Не, ну сколько же добра ты, идиот, погубил за зря! – Локи со стоном обхватил мешок с богатством. – Кстати, Къёлли, Муммитролль теперь наш союзник и проводник.
Обездвиженный чарами горбун дико завращал выпученными глазами, сдавленно зарычал, но был бессилен что-либо предпринять.
-Правда же, хорошая у нас компашка подобралась? – захихикал Трикстер.
12.
ПРОКЛЯТЬЕ ТИТАНОВ
Из нескольких тысяч Костогрызов в живых осталось чуть больше сотни, кото-рых без особого труда пленили уцелевшие Мародёры. Уцелело же пятьдесят крысолюдов, среди которых оказался и «старый знакомый» Фила – здоровяк с глефой Склиз. Но не смотря на численный перевес быкоголовые не рискнули продолжать сражаться с хорошо вооружёнными и защищёнными могучей бронёй противниками. Появление Къёлли, Локи и Фила с валькирией вызвало бурное ликование среди крысолюдов, которое, правда, тут же оборвалось, едва из норы показался Муммитролль. Пахан Костогрызов хоть и не был связан, и даже тщился всем своим видом выказать небрежное высокомерие и независимость, всё же являл довольно жалкое зрелище. Когда же он увидел результат жуткого побоища, горы трупов своих воинов и кучку понурых, связанных пленников, Муммитролль сник и потрясённо схватился за свою рогатую голову.
Радости Фила не было предела, когда он заметил стоящего среди крысолюдов Арейона. Молодой воин, не стесняясь своих чувств, бросился на шею своему товарищу.
-Ну-ну, на нас же смотрят, - смущённо забормотал конь предательски дрожащим от слёз голосом.
-Пусть смотрят, плевать. Я так рад, что ты жив, друг мой!
-Ха! Да что со мной может случиться, я же – Конь Героев! – Арейон нежно приобнял юношу крылом и тихо добавил: - Я тоже безумно рад, что снова вижу тебя, парень, ты… ты - Герой, настоящий, Истинный Герой! Твой отец, будь он жив, гордился бы тобой.
Фил благодарно уткнулся лицом в конскую гриву, грязную от сажи и крови, не в силах произнести ни слова.
-Туговато мне пришлось после того падения, - поведал юноше конь. – Навалились на меня твари скопом, прижали к скале, думал, что всё, разорвут в клочья. Спасибо помощь вовремя подоспела, вон, Склиз и с ним ещё двое, они помогли мне отбиться. – Арейон хихикнул. – Представляешь, эти крысолюды так меня зауважали, что после битвы каждый даже салютовал мне и кланялся в благодарность. А Склиз до сих пор пытается убедить меня примкнуть к их банде и стать его замести-телем. – Конь состроил гримасу шутливого ужаса. – Прикинь, я, геройский жеребец, в банде подземных монстров! Кошмар! Кошмар!
-Ого! Да я гляжу, ты уже и красавицей успел обзавестись, - вновь ехидно захихикал Арейон. – Кто такая?
-Локи сказал, что это валькирия, Дева Битв. Мы спасли ей жизнь. Её зовут Нильда.
Фил украдкой бросил взгляд на стоявшую рядом с Трикстером девушку. По счастью Муммитролль не успел уничтожить её одежду, она сыскалась в углу его пещеры, что безумно обрадовало валькирию. Одеяние девушки очень удивило Фила, так как оказалось, что оно представляло собой не роскошное женское платье, а военную амуницию. Сейчас на Нильде была долгополая до колен кольчужная рубашка без рукавов, с коническими железными нагрудниками, подпоясанная широким ко-жаным ремнём, к которому были прицеплены ножны с мечом. На плечи был накинут причудливый плащ из серых птичьих перьев. На ногах - коричневые сапожки с короткими голенищами; на руках – беспалые кожаные перчатки. Голову валькирии покрывал позолоченный шлем с крылышками. В общем, выглядела девушка грозно и неприступно, а её прекрасное лицо, обращённое на подземных тварей, выражало неприкрытую неприязнь.
-Да уж, нашёл ты себе… бой-бабу, - покачал головой Арейон. – Такую на кухню не загонишь, и за тапочками не пошлёшь, вмиг в бараний рог скрутит. Валькирия, говоришь?
Фил растеряно кивнул головой.
-Я, помнится, читал что-то про них в олимпийской библиотеке, - продолжил конь, - вроде они все девственницы и подпускают к себе лишь достойнейших воинов. Но только… после их смерти.
Фил в ужасе воззрился на коня.
-Как это?
-А так. Летают они на крылатых своих конях над полем битвы и забирают с собой в небесный чертог лишь воинов, славно погибших в бою. Так что, парень, шансов закадрить её при жизни у тебя маловато.
-Да с чего ты взял, что я собираюсь…
-Да ладно, ладно, а то я не вижу, как ты на неё пялишься.
Фил раздражённо отпрянул от коня, сурово сдвинув брови.
-Не говори ерунды. И, вообще, это не твоего ума дело.
Конь насмешливо фыркнул и развёл крыльями.
-Ну, извините старого прозорливого мерина за откровенность.
Юноша, кусая губы, исподлобья глянул на валькирию.
-Прости, Арейон, я не хотел тебя обидеть. Но твои слова… Она, конечно, мне нравится… очень нравится… - В этот момент Нильда, презрительно скривив губки, что-то сказала Трикстеру, указывая на кучку пленных Костогрызов. - Только после смерти, говоришь? Суровая у неё работёнка.
Валькирия, всё с той же суровой и надменной гримаской на лице, скользнула взглядом поверх голов подземных монстров, и внезапно натолкнулась на взгляд юноши. В глазах у парня потемнело, сердце сжалось в комок и похолодело от этого тяжёлого, ледяного взгляда. Казалось, ещё миг, и сознание покинет его от нахлынувшей волны жестокого отчаяния. Внезапно плотно сжатые губы девушки дрогнули и… расслабились, сложившись в радостную улыбку. И, словно невидимая волна пробежала по суровому лицу, разом преобразив и смягчив его. Синие глаза теперь буквально лучились доброжелательным, благодарным светом, а бледность на щеках сменилась румянцем. В довершении ко всему валькирия ещё и приветливо помахала воину рукой.
-Обалдеть! – изумился конь. – Парень, похоже, ты уже умер и стал её клиентом. Слушай, а там, в этом муравейнике случайно не было симпотных кобылок?
* * * * *
По настоянию Муммитролля всех пленных Костогрызов освободили, и даже вернули им оружие, но только после того, как каждый из них поклялся соблюдать перемирие и не лезть в драку с малочисленными Мародёрами. Такую же клятву Локи взял и с самих крысолюдов, после чего свёл вместе двух Паханов и заставил их примириться между собой. Лица у обоих выражали крайнее неудовольствие, они продолжали враждебно коситься друг на друга, но всё же подчинились и заключили временное перемирие.
-Потом хоть глотки друг другу изжуйте, мне наплевать, - втолковывал Паханам Трикстер. – Но пока мы путешествуем вместе, будьте любезны не ссориться.
-Господин Ас, хотел бы тебе напомнить, что я здесь только потому, что между нами заключена коммерческая сделка, - сварливо проскрипел горбун. – Я и мои братки сопровождают вас до Камней Кнака, - и только. А вот он здесь, - Къёлли небрежно кивнул на Муммитролля, - в обмен на свою жизнь.
Глаза Костогрыза налились кровью, но упреждающий жест руки Локи удержал его от грубого ответа.
-У меня хорошая память, Къёлли, не надо напоминать мне. Пусть каждый из нас выполнит свои обязательства и тогда всем будет хорошо. Муммик, собирай своих воинов, Къёлли – строй своих; нам нет резона больше торчать на этом кладбище, пора выступать в поход. Нильда, – валькирия повернулась к асу, – пригласи сюда наших друзей, я хочу поговорить с ними.
* * * * *
-Так как ты оказалась в плену у этих тварей? – спросил Фил у Нильды.
Парень и девушка ехали на спине крылатого коня в середине колонны крысолюдов. Путь их пролегал по каменистому дну сумрачной подземной долины, - такой невообразимо огромной, что даже самый зоркий глаз не смог бы разглядеть ни скалистых стен, ни далёкого свода над головой. Едва приметная тропа под ногами лениво петляла меж серыми мшистыми валунами, изредка прерываясь руслами мел-ких ручейков и речушек с пугающе чёрной, маслянистой водой. Кое-где из глубоких расселин, залитых непроглядным мраком, клубились хвосты смрадного жёлтого пара, тяжело и нехотя возносясь в вышину и растворяясь в царящей над головами тьме.
Юная валькирия, сидевшая на коне позади Фила и доверчиво обнимавшая его за талию, тяжело вздохнула.
-До сих пор не могу простить себе своей неосторожности и самоуверенности. Меня и мою подругу Урнес отправили из Асгарда на разведку, мы должны были следить за передвижением в горах ётунов, которые не участвуют в осаде обители асов. Фрейя доверила нам, двум самым молодым валькириям, это почётное задание, понадеявшись на нашу доблесть. А мы… мы всех подвели.
-Не слишком ли ты строга к себе? – попытался воин утешить деву.
-Нет, - отрывисто и жёстко бросила та. – Мы самовольно нарушили приказ, решив стяжать большей славы. Нам следовало просто увидеть необходимое и сразу же вернуться назад, даже не помышляя приближаться ко входу в Хельгринд. Но вид этих существ, что явились вместе с ётунами, и были пропущены Стражами в хель, был столь необычен, а почтение к ним со стороны великанов было столь велико, что мы с Урнес решили выяснить, кто они такие. И мы проникли в подземелье, крадучись последовав за неведомыми существами.
-Готов поставить в заклад своё золотое пенсне, что она имеет в виду тех Диких Охотников, о которых ты мне, Фил, рассказывал, - заметил Арейон, прервав рассказ валькирии.
-Да, это были они, - кивнула девушка.
-Кто они, как выглядели? Они, вообще, смертные создания? – спросил Фил.
-Сложно сказать, я видела их издалека. – Нильда некоторое время задумчиво молчала, а потом глухим голосом продолжила: - Внешне они подобны людям, только кожа их сера и блестяща, словно обмазана жиром. И лица какие-то… неподвижные, тусклые, будто у мертвецов, - лишь глаза сверкают! Они были наги, я не заметила на них никакой одежды, но их оружие… у них было необычное оружие. Очень длинные и острые белые костяные когти на одной из рук. И всё, никакого железа - ни мечей, ни топоров, ни стрел.
-И чего же в них такого ужасно страшного? – каким-то странно изменившимся голосом поинтересовался конь.
-Они очень сильны физически, могут быстро бегать, ловко лазают по скалам, но самое главное: они крайне жестоки и не ведают жалости. Они не безмозглые твари, ибо действуют разумно и слаженно, - особенно во время охоты на очередную жертву, - но ни одного слова от них я не слышала, только шипение. Подчиняются они нескольким своим старшим, которые, судя по всему, владеют сейдром.
-Магией, - пояснил Фил для коня.
-Вот сейдр-то и позволил этим существам схватить Урнес, - тихо произнесла валькирия. – На меня их чары тоже подействовали, но мне всё же удалось вырваться из вражеского окружения. Правда, только для того, чтобы чуть позже попасться в лапы Костогрызам. Я была так ослаблена, сейдр высосал почти все мои силы.
-Послушай, Нильда, - Фил повернул голову к девушке, - возможно, твоя подруга тоже ещё жива, и мы можем попытаться спасти её.
-Нет, - ответила она, и юноша ощутил своей спиной как задрожало её тело, - я видела, как она погибла. Одно из этих существ своей когтистой лапой перерезало ей глотку, а затем ещё несколько принялись терзать тело… ой!
Конь внезапно застыл, как вкопанный, отчего топавший позади крысолюд уткнулся носом в конский круп.
-Арейон, ты чего? – возмутился было Фил с трудом удержавшись в седле.
-Погоди, парень, - резко оборвал его тот. Максимально развернув голову назад, Арейон перехватил встревоженный взгляд валькирии, выглядывающей из-за плеча молодого воина, и напряжённо произнёс: - Девочка моя, ты видела, что эти существа делали потом с телом твоей подруги?
-Д-да… - пролепетала смертельно побледневшая валькирия.
-Скажи мне, - только подробно, это может быть очень важно.
-Тот, что… перерезал глотку, потом присосался к её губам…
-Я правильно понял: не к ране, а именно к губам?
-Да, к губам. А остальные твари в это время срывали с неё одежду и полосовали тело когтями.
-А звуки? – какие-нибудь необычные звуки ты при этом слышала?
-Да, - прошелестел девичий голосок, и в расширенных синих глазах валькирии отразился панический, сумасшедший ужас.
-Я слышала крик… крик очень похожий на голос Урнес, - очень высокий, почти до визга, долгий, и в нём… в нём было столько муки и боли…
-Но ведь этого не может быть, тебе должно быть почудилось! – запротестовал Фил. – Твоя подруга наверняка уже была мертва, её горло… Арейон, скажи ей, что она ошибается.
-Боюсь, что Нильда не ошибается, - потрясённо сказал конь, и уже тихо, себе под нос, добавил: – Неужели древние легенды начинают оживать? И, почему опять самые мрачные и страшные?
-О чём ты?
-Эй, животное! – послышались недовольные крики толпящихся позади крысолюдов. - Ты долго ещё будешь торчать посреди тропы? Устроили тут, понимаешь, болтовню. А ну, шагай давай дальше!
-Кому там зубы жмут?! – рявкнул конь и легонько лягнул копытом самого нахального Мародёра, дерзнувшего дёрнуть его за хвост. Монстры отхлынули назад и возмущённо загалдели, Арейон же, презрительно фыркнул и с независимым видом потрусил вперёд, догоняя ушедшую вперёд колонну.
-Так о каких легендах ты говорил? – настойчиво переспросил воин, потрепав задумавшегося друга за гриву. Тот вздрогнул, вскинул понуро опущенную голову, некоторое время что-то невнятно бормотал, и, наконец, ответил:
-Если то, что нам поведала Нильда, так и было, и если я не ошибаюсь, нас ждут крупные и очень серьёзные неприятности. И не только конкретно нас, в этом подземном мире, но и всех наших Бессмертных, ибо это означает, что Изначальный поставил под свои чёрные знамёна новое, доселе никем не виданное воинство, способное в корне изменить ход разрастающейся Глобальной Войны. И изменить, увы, не в нашу пользу.
-Впечатляющее предисловие, - рассердился Фил, - но, может быть, теперь, основательно нас запугав, ты снизойдёшь до подробностей?
-Немного терпения, друг мой, я всё объясню, надо только позвать Локи, чтобы и он всё услышал.
… Легконогий Трикстер, находившийся вместе с обоими Паханами в голове колонны, примчался без задержек.
-Чего тут у вас? – спросил он у Фила, даже не запыхавшись.
-Арейон говорит, что знает, кто такие эти Дикие Охотники и не сулит от встречи с ними ничего хорошего.
-Коняжка как всегда сверхпроницательна, - ядовито заметил бог. – Как же я мог позабыть, что Нифльхейм кишмя кишит опасными тварями, ума не приложу. Но теперь, благодаря заботам нашего копытного друга, я буду ежечасно помнить об этом. – Трикстер насмешливо взглянул на взбешённого коня. – В следующий раз не забудь отметить, что здешние места плохо освещены и подозрительно отсутствует зелень.
-Прекрати поясничать, - строго сказал Фил.
-А ты не беспокой меня по глупым пустякам, - огрызнулся Локи.
-Вообще-то, это была идея Арейона позвать тебя. Он сказал, что хочет, чтобы и ты услышал то, что он знает об этих существах.
-Вот как? – удивился Трикстер. – Тогда я весь во внимании.
-Я знал, что пожалею о своей любезности, - зло пропыхтел конь, - не надо было звать этого высокомерного наглеца.
-Да ладно тебе, - миролюбиво отозвался бог. – Не будь занудой.
-Я - зануда?!! – опешил конь.
-Арейон, пожалуйста, - вмешался Фил, теряя терпение. – Рассказывай.
Шумно дыша через нос и яростно скрипя стиснутыми зубами конь некоторое время шёл молча, борясь с желанием заехать копытом прямо между обманчиво-невинными глазками Трикстера. Наконец, ему удалось справиться с гневом, успокоиться и начать говорить.
-Как я уже сказал, если мои догадки верны, оба наших мира в большой опасности – даже в большей, чем сейчас. И в первую очередь это касается тех Бессмертных, что заперты в пределах Старого Мира.
Трикстер открыл рот, собираясь что-то сказать, но передумал и, к удовлетворению докладчика, промолчал.
-Когда-то очень и очень давно мир уже стоял на пороге такой катастрофы. Это случилось во времена, когда боги сошлись в невиданной Битве с Титанами. Видя, что проигрывают войну, Титаны обратились к магии и создали Зло особого рода, Зло, которое должно было сокрушить самые устои мироздания и нарушить Великое Равновесие. И имя этому Злу – эйдолон!..
Арейон сделал эффектную паузу, наслаждаясь общим вниманием. Ничего пока не понимающий Фил глянул на шагающего Трикстера и поразился смертельной бледности, которая стремительно разливалась по его узкому лицу. Судя по всему, Локи отлично понимал то, о чём говорил конь.
-Существа, которых видела Нильда, называются эйдоны. Они бездушные, полуразумные тени когда-то умерших существ, которых злая воля и чародейство не только лишили блаженства посмертия, но и принудили к рабскому подчинению. Отныне единственной их целью является завладеть живым телом и его разумом, высо-сать из него все жизненные соки, впитать в себя и слиться с ним воедино, став новой сущностью. Фантомом. Двойником. Эйдолоном. И теперь эта сущность враждебна всему живому и преисполнена ненасытной жаждой - убивать. Лишь воля создавшего его чародея способна удержать эйдолона от убийства, но поскольку мы знаем, что существа эти подчиняются Хаосу, надеяться на то, что он станет удерживать их, глупо.
Арейон замолчал. Молчали и остальные, потрясённо осмысливая услышанное.
Первой пришла в себя валькирия.
-А как же Урнес? Что с ней? Ведь её тело было разорвано на куски.
-Даже и не знаю что ответить. – Конь пожевал губы. - Может быть, она и не стала эйдолоном. Но меня сильно смущает и настораживает тот факт, что один из эйдонов присосался к её губам и то, что ты слышала крики своей, по идее уже мёртвой, подруги. Это явно свидетельствует о том, что существо перекачивало в себя её жизненную энергию и пыталось овладеть разумом, но вот как такое возможно?
-Но ведь ты сказал, - заметил Фил, - что эйдоны всего лишь оболочки, бездушные тени умерших людей, и они остаются таковыми до тех пор, пока не найдут себе живую жертву, так?
-Так.
-Как же может бесплотная тень сражаться вполне реальным оружием, ну когтями этими?
-В этом-то и заключается их крайняя опасность, я ж говорю, - чёрная магия. Они уже сильны изначально, а уж когда завладеют чужим телом, их сила возрастает многократно. Это своего рода – одержимость, когда тобой овладевает злокозненный демон, и ты превращаешься в управляемую чудовищную машину смерти.
-Арейон…
Голос Трикстера прозвучал негромко, но воин и конь как по команде повернулись к нему. Челюсть до крайности изумлённого жеребца безвольно отвисла, а карие выпученные глаза вылезли из орбит. Ещё бы! Гиперборейский бог впервые удосужился назвать его по имени, да ещё и без малейшего намёка на издёвку. Это было что-то!
Трикстер однако, был так чем-то взволнован, что не заметил этого смятения.
-Арейон, откуда тебе известно об эйдолонах?
-Мне рассказал о них… один… Бессмертный, - уклончиво ответил конь.
-Прометей?
-Д-да… Ты знаешь Прометея?
-Не просто знаю, я знаком с ним лично. И именно ему во время Войны с Титанами удалось предотвратить распространение эйдолонов. Ему и Хранительнице Клятв.
-Стикс?! – Конь ошеломлённо замотал головой. – Значит, и она в курсе дела?
-Да.
-…и, как я понимаю, ты тоже? Но откуда северный бог знает о том, что произошло не в его землях, да ещё и до его рождения?
-Я много путешествовал, много видел, со многими перезнакомился. Прометей согласился стать моим учителем, в обмен я обучал его фокусам и хитрости, так мы и сблизились.
-Вот уж не думаю, что Провидец нуждался в твоих уроках, - проворчал Арейон, - он и без того всегда славился изощрённым хитроумием.
-Если бы так и было, он бы нашёл способ избежать наказания от вашего главного бога, - резонно возразил Локи.
-Ты прав, но Прометей также славился ещё и своим упёртым правдолюбием, и если был убеждён в своей правоте, мог идти наперекор всему до конца. Полагаю, тебе не знакомо это качество.
-А мне оно и ни к чему, - легко согласился Трикстер, вновь ловко уклоняясь от ссоры. – Я всегда говорил, что здоровее тот, кто умеет ладить со всеми, и, не вступая в открытый конфликт, хитростью и дипломатией сумеет добиться своей выгоды.
-В этом ты силён.
-О да!
-Я, конечно, жутко извиняюсь, что приходится нарушать вашу светскую беседу о премудростях жизни, но не пора ли нам принять реальное решение?
Бог и конь удивлённо воззрились на молодого воина, решительно вмешавшего-ся в их разговор; ни тот, ни другой никак не ожидали от этого парня такой резкости и не скрываемой желчности.
-Да ты растёшь, друг мой, - присвистнул Арейон. – Уже и рот нам затыкать начал. Что дальше будет?
-Парень прав, - усмехнулся Трикстер, - хватит предаваться воспоминаниям и пустой болтовне. Пора и в самом деле определиться с нашим маршрутом. А таинственные эйдолоны, это «проклятье титанов», подождут своего часа.
* * * * *
-Они явно здесь были, - возбуждённо прорычал Тругдир, обозревая жуткую панораму побоища возле Логова костогрызов.
-Да уж это и ежу понятно, - сказала Стикс и брезгливо поморщилась.
Ётун поднял с земли отрубленную голову Мемезёла и насмешливо заглянул в её мёртвые, остекленевшие глаза.
-Что, паря, не сладко тебе пришлось? Нельзя так голову терять.
-Поиграй с ним в «гляделки», - предложил брату Норонхор. – Спорим, он у тебя выиграет?
-Пусть только попробует, я ему зенки живо выдавлю…
-Хватит дурью маяться, извращенцы, - сурово одёрнула ётунов богиня, - у нас мало времени.
-Так чего мы сюда вообще припёрлись? - пожал плечами Тругдир. - А то мы не видели последствий разборок среди Братвы. Да у нас здесь такое сплошь и рядом, тоже мне зрелище.
-В натуре, - недовольным, но в меру громким голосом подтвердил Норонхор. – И мы же ещё и извращенцы. А сама-то чего нас сюда затащила? Чего мы тут слоняемся и высматриваем? Идёмте, раз времени в обрез.
-Да? – сощурилась Стикс. - А ты знаешь куда?
-Знамо куда, - «на север, и вниз», все ж дороги в Нифльхейме рано или поздно сходятся в одну, и приводят к жилищу Хёль.
-В том-то и дело, что «рано или поздно», - передразнила Стикс великана, - а до этого момента ты предлагаешь нам годами плутать по Лабиринту? Или ты знаешь кратчайший путь?
-Не знаю.
-Тогда заткнитесь оба, и передайте мне эту козлиную голову.
Тругдир молча подал Хранительнице башку Мемезёла. А вот Норонхор всё же не удержался и съязвил:
-Мозг лучше всего высасывать через ухо, хотя у Мемезёлов они мохнатые и можно подавиться шерстью. Дать тебе соломинку для удобства?
Старуха исподлобья глянула на одноглазого хама и холодно процедила:
-Ты что-то борзеть начал в последнее время. Забыл, с кем дело имеешь? Я напомню.
Она легонько стукнула об землю своим белым посохом и навела его черепооб-разное навершие на ётуна. В пустых глазницах черепа на миг вспыхнуло голубое пламя, и сейчас же рыжебородый великан взревел от жуткой боли, пронзившей всё его тело. Более того, Норонхор ощутил, как обе его руки разом отяжелели и обездвижились, став каменными.
-За что!!! – в ужасе завопил ётун. – Я ж просто пошутил!
-Шутку поняла, - спокойно кивнула Стикс. - Смешно. Именно поэтому пострадали только руки, а не весь ты целиком. Пошутишь второй раз без разрешения – станешь частью местного ландшафта. Будут к тебе экскурсии разные водить, лету-чие мыши на голову гадить, а собачки возле тебя ножку подымать. Правда же, тю-тюнюшки?
Богиня ласково посмотрела на стайку своих белоснежных стигийских собак, что трапезничали неподалёку мертвечиной. Те отозвались одобрительным рычанием.
-Не надо, тётенька, - содрогнулся ётун, - я всё понял.
-Вот и славно. А сейчас заткнись и не мешай мне.
Хранительница Клятв приблизила к своему лицу отрубленную козлиную голову и напряжённо уставилась в мёртвые глаза. Бледные старческие губы зашевелились, беззвучно произнося заклинания.
-Тераф! – наконец воскликнула богиня глухим голосом. – Повелеваю тебе, ответь мне!
Чёрные губы мёртвой головы вдруг разомкнулись, зубы лязгнули, и тишину прорезал леденящий кровь хриплый шёпот:
-Спрашивай!!!
* * * * *
Лишь только Стикс и ётуны, в сопровождении стигийской стаи, покинули разорённое Логово Костогрызов, как из одной из пещер каменного «муравейника» выскользнула человекообразная фигура и, ловко пробираясь меж разбросанных мёртвых тел, устремилась следом за богиней и её спутниками.
КОНЕЦ ЧЕТВЁРТОЙ ЧАСТИ
Клык Хаоса. Ч-4. Из серии Мир Отъявленных Богов
© Copyright: Владислав Быстров, 2008
Свидетельство о публикации №208121100242
Свидетельство о публикации №208121100242
Рецензии