*****
Соня остановилась у двери в комнату медитации. Долго стояла, борясь с желанием войти. Вероятно, она бы еще долго не переступила этот порог, но обстоятельства подвели ее сами. Она должна была понять, насколько ей удается контролировать силу своего имплантата, и какой осталась в ней эта сила. Соня хотела увидеть лицо своего врага.
Все еще яркими оставались впечатления после первого пребывания здесь, когда с ней едва не случился нервный срыв из-за разбушевавшихся галлюцинаций. Чтобы не передумать, Соня решительно вошла. Внутри за долгие годы так ничего и не изменилось. Все тот же приглушенный свет без видимого источника, кремовое мягкое покрытие стен, полная изоляция от внешнего мира и полное отсутствие чего-либо еще. Просто комната три на три метра, похожая на карцер и носитель наедине со своими фантазиями. От столь необычного заключения страдал каждый второй пребывающий в комнате, и поэтому за ней сразу закрепились мрачные истории, которыми заслушивались новички.
За спиной тихо закрылась дверь, и Соня сталась в пустой комнате в абсолютной тишине. Прошлась, пытаясь освободиться от напряжения, скопившегося за последнее время. Сердце отбойным молотком било в виски, заглушая собой все мысли. Слишком много необоснованной тревоги. Панического страха. От волнения даже вспотели ладони.
- Я должна, - больше никаких сомнений и посторонних мыслей быть не должно. Стоило прогнать прочь все вопросы типа: «Зачем? Для чего? Что если станет только хуже?». Все и так плохо. – Я должна попробовать.
Соня села на пол в центре. Скрестила ноги. Закрыла глаза и постаралась расслабиться, мысленно пробегая по своим мышцам, развязывая каждый напряженный узелок. Установила глубокое ровное дыхание. Сложнее всего было отстраниться от мыслительного потока и хаотичного наплыва эмоций, но помогала полная изоляция.
Остановилось время.
Мысленно она начала вырисовывать предметы. Сначала простые. Куб. Его грани. Ровные плоскости. Цвет? Пусть будет белый. Нет! Красный. Яркий красный куб. Он вращается стоя на одном угле, вокруг ребра. Соня не открывала глаза, но увлеченный в игру имплантат старательно исполнял ее желания. В воображаемом пространстве сформировался куб.
Эдди привел Надин к комнате медитаций. Она сильно переживала, и попытки скрыть волнения только выдавали ее внутреннее смятение. Ему не очень нравилась роль учителя консультанта, тем более что молоденькие девочки, сломавшиеся в начале игры, смотрели на Эдди как на живое воплощение идеала и бога. С благоговейным трепетом и покорностью наложниц, готовые выполнить любой его приказ. Ловящие каждое его слово. К сожалению, в их головах не оставалось ничего кроме плотского желания кумира. Эдди приходилось всячески делать безразличный вид и продолжать обучение, но терпение его неумолимо заканчивалось.
- Если ты не готова, то можно подождать.
- Я хочу попробовать.
- Точно? – в больших преданных глазах он не нашел подтверждения словам Надин. Зачем только согласился в пустую тратить свое время? – подумал Эдди, тяжело вздыхая. У него уже была ученица, и ничего хорошего из этого не вышло. Стоило с этим воспитанием заканчивать.
Эдди открыл дверь. Они перешагнули за порог, и перед глазами обоих предстал морской пейзаж. Беспощадные волны обрушивались на скалистые утесы, стервенея от желания сдвинуть неподдающиеся монолиты. Холодный соленый ветер гнал иссиня-черные тучи, разрываемые вспашками молний.
Надин инстинктивно отшагнула, прячась за плечо Эдди. Едва преодолевая страх, она с ужасом озиралась по сторонам на свирепствующую стихию. Ее предупреждали, что внутри будет все, так как она захочет. Она согласилась с единственной целью: вообразить влюбленного в нее Эдди и помечтать о несбыточных желаниях. Но быть посреди конца света она никак не желала! Внезапные раскаты грома лишили ее храбрости окончательно, и бедолага уткнула лицо в спину Эдди, лишь бы не видеть кошмара. Все ее существо задрожало от страха, и Надин была искренне благодарна Эдди, когда оказалась за дверью.
Эдди осмотрелся и заметил на краю уступа Соню. Ударяющие волны пеной брызг вздымались на самую вершину, и казалось, что в следующий раз им удастся ухватить фигурку человечка, чтобы взять ее в плен своих бескрайних глубин. Но она продолжала стоять, не уступив и не дрогнув. Подставляя лицо порывам ветра, и любуясь паутинами молний. Среди безумства природы казалось, наперекор судьбе боролась с ветром большая белая птица. Она летала то над самыми волнами, то меж молний, словно бросая вызов всем, кто не осмелился ощутить жизнь, дразня собственную смерть.
- Впечатляюще, - Эдди стал рядом и посмотрел вокруг, оценивая качество работы и эмоции, заложившие такой шедевр. Шторм явился лишь отражением ее душевного состояния, и он мог предположить, что несчастная птичка это олицетворение самой Сони бьющейся со стихией окружающего мира. Хорошего было мало. Если не сказать, что все очень плохо. – Что теперь?
- Я могу, Эдди…
- Кто бы сомневался.
Соня повернулась к нему, и Эдди увидел белые глаза со зрачками, сузившими до крошечной точки. Похоже на самом деле Соня почти не отдавала отчета своим действиям, пребывая под властью имплантата. Она добровольно отдалась ему, и сейчас ощущала всю мощь стихии. Упивалась этим могуществом.
- Тебе не нравится?
- Сыро, – уклончиво ответил Эдди.
Соня, не церемонясь, толкнула его с обрыва, и волна получила свое вознаграждение. Она подхватила человеческое тело и со всей мощи разбилась с ним о скалу. Соня хотела, чтобы Эдди почувствовал ее боль. Хотела его смерти сейчас. Чтобы его разорвали эмоции, которые отравляли ее жизнь, подобно медленному яду. Яду выжигающего ее душу. И не было противоядия, не существовало спасения и пощады. Только смерть!
*****
Эдди резко очнулся, и ему представился шанс ощутить в полной мере все признаки человека, которого растрепали о камни штормовые волны. Все от разновидностей боли во всех частях тела, до соленой воды, попавшей во все внутренние органы. Откашлявшись, он смог немного отдышаться и осмотреться. От безумной стихии не осталось следа. Вокруг мирная обстановка комнаты и Соня, сидящая в дальнем углу.
- Впечатляюще, - прохрипел Эдди. Он быстро справился с остатками иллюзии: ужасная боль исчезла, а мокрая одежда высохла. Он сделал глубокий вдох, насытив легкие кислородом. Кажется, он не пострадал, не считая пережитых впечатлений, но это не опаснее дурного сна. Взглянул на провинившуюся: – что-нибудь еще изволите?
- Прости.
- Тебе стало легче?
- Мне стыдно за свой поступок. – Соня лишь больше возненавидела себя за желание чужой смертью заглушить адский котел внутри себя. - Прости.
- Если тебе станет лучше, то я могу спрыгнуть еще раз.
- Мне страшно, - слезливым голосом едва слышно призналась Соня.
Обхватив колени, сжавшись в ершистый комочек, она выглядела совершенно растерянной и измотанной. Казалась какой-то даже крошечной под нависшей гигантской стеной комнаты, и еще немного угол несокрушимыми тисками раздавил бы ее тельце словно козявку. Опустошенная бесконечной борьбой с самой собой, загнанная в погоне за призрачными тенями, Соня позволила сомнениям окончательно лишить ее веры. Последний раз Эдди видел ее в подобном состоянии, когда Прометей только привез ее из лечебницы. Будто лодка, лишенная паруса, то увлеченная играми ветра, то гонимая волнами, растерзанная неподвластными ей силами, она всячески пыталась обрести свой путь, но, увы,… она потеряла веру, что этот путь есть.
Эдди подсел рядом с Соней и укрыл ее своими объятиями от безумного мира.
- Все наладится, – сказал он, поцеловав ее в макушку, - Вот увидишь, все наладится. Надо только подождать немножко. Затаиться, и выждать пока неприятности пройдут. А потом сама скажешь: «Какая же я была дурочка».
Соня маленькой девочкой прижалась к нему. Когда-то они часто сидели, обнявшись в тишине. Не о чем не думая, ничего не планируя и ни о чем не сожалея. Они просто были вдвоем. Почему-то потом все изменилось? Почему? – часто спрашивала себя Соня. Может, постоянное напряжение сказалось. Под наплывом работы Бункера не выдержали личные привязанности. Забылись. Все некогда, некогда, некогда. Затерлись как старая кинолента, а потом уже как-то и не к месту вспоминать былое. Будто бы они сами изменились, пока делали вид, что чужие и безразличные. Сейчас это казалось смешным.
Но в ответах Сони часто появлялся еще один нелепый вариант. Быть может, они стали отдаляться друг от друга когда, кто-то один из них подумал, что любит другого? Тогда кто? Когда? Почему два взрослых человека не смогли во время распознать, что могут быть счастливы только вдвоем? Что больше им никто не нужен! В тоже время, о какой любви может идти речь, когда они позволили друг другу жить порознь. Так много вопросов появлялось и от них становилось еще тяжелее. Соне не хотелось в этом копаться глубже. Однажды все просто изменилось и с этим уже ничего не поделаешь. Она была лишь благодарна судьбе, что сейчас они вдвоем. И она, как и прежде захотела поверить словам Эдди, что, вероятно, однажды этот мир людей все же рухнет, как и предыдущие, но когда-нибудь все обязательно наладится.
****
Замыкающая Игра уровня была слишком сложной. Вся новая команда Лекса оказалась совершенно не сплоченной и не управляемой. Эгоистическая борьба каждого самого за себя очень быстро привела к поражению. Каждый хотел стать великим игроком одиночкой, но чем сильнее в это верил, тем быстрее оказывался убитым и выбывал из игры. Дальнейшая их судьбы выглядела не завидной, но никому думать об этом было некогда. Из семи игроков остались трое. Двое где-то в окружении и безнадежном положении, а третьему удалось максимально приблизиться к месту хранения талисмана. Оставалось только преодолеть цепь вооруженного окружения спецназовцев и отыскать талисман в развалинах старого храма кишащего нечестью от зубастых болотных прыгунов, нападающих целым стаями до практически бессмертных фантомов. Даже с хорошей командой это выглядело крайне сложной задачей, а в одиночку называлось самоубийством.
Спрятавшись за полуразрушенное сооружение, Лекс проверил свое скудное вооружение. Два пистолета, по две обоймы на каждый и самурайский меч против… он на секунду выглянул и тут же выстрелы выбили куски бетона в сантиметре от его головы… их очень много даже если полностью обезоружить.
- Дело дрянь, – теперь он пожалел, что не проявил во время инициативы и не попытался стать капитаном команды. Сломить их упрямство, конечно, было бы сравнимо с победой в этой игре, но Лекс самоустранился. Сейчас поддержка бы не помешала. Он подумал о двух застрявших где-то игроках, но вернуться за ними было невозможно.
- Сдавайся, – крикнул капитан солдат.
- Нет!
- Ты умрешь! – не оставлял капитан шанса образумить игрока.
- Все умирают!
- Все умирают по-разному. Ты умрешь глупо. Сдавайся. В следующий раз попробуешь снова. Это ведь игра. Разве стоит умирать из-за игры?
- Я не сдаюсь.
- Сегодня хватит жертв, ты не в форме.
Лекс молчал. Капитулировать? Значит, остальные пострадали напрасно. Конечно, они все не достойны его жертвы, но в какой-то степени они помогли ему добраться до старого храма. Кто может заверить, что следующая команда не совершит ошибок этой? Или сам Лекс сможет обдумать произошедшее, сделать вывод и в следующий раз выиграть, если Программа сделает выводы быстрее него и предложит совершенно другую ситуацию по завоеванию талисмана. Нет, сдаваться Лекс не будет. На него сейчас смотрели глаза миллионов, в ожидании его следующих действий. Кто-то даже ставил деньги на его неминуемую смерть, а кто-то продолжал ему верить. К сожалению, с каждой секундой промедления последних становилось все меньше. Что ж никому не хотелось терять своих денег! Лекс знал, что в итоге останутся только несколько человек, которые будут искренне надеяться, что он выживет. Только несколько людей, которым он был по-настоящему дорог, могли простить Лексу любой его следующий шаг, лишь бы только он выжил. Из нагрудного карманчика он достал медальон сына, который создал даже в Программе, – прости, малыш.
Сдаваться! Лекс прекрасно понимал, что одному ему не справиться. Его убьют, и, по всей видимости, потерпев поражение в Игре, его рассудок вновь будет охвачен безумием. Безумие! Нет. Лучше он умрет сразу. Лекс осмотрелся, намереваясь придумать что-нибудь для третьего варианта, но в голове творился какой-то хаос из бесполезных обрывков невнятных идей.
- Время заканчивается! Пора! – торопил капитан, не давая сосредоточиться, – Либо сдавайся, либо мы тебя убьем!
- Я не придаю друзей.
- Не придаешь? Конечно, ты просто идешь по их телам к цели.
- Проклятье – Надо было что-то предпринимать, но единственным укрытием служили остатки стены, а единственной дорогой – путь через окружение. Решиться сделать шаг навстречу смерти оказалось сложнее, чем Лекс думал. В самый последний момент храбрость трусливо пряталась, и внезапно онемевшее тело становилось неподвластным его разуму. Это все из-за того, что механизм самосохранения контролировал имплантат, и он всячески намеревался препятствовать геройству Лекса. – Проклятье. Чего ты хочешь от меня?
От безысходности Лекс закрыл глаза. В возникшей темноте исчезли звуки окружающей Игры, пропали физические ощущения. Он смог разглядеть только руку, протягивающую ему что-то в кулаке. Лекс хотел заговорить, но не смог даже разомкнуть рот. Пальцы поочередно развернулись, словно боясь за хрупкое содержимое, и на ладони остался лежать хрусталик. Подобно маленькой звездочки он, излучал великолепный серебристый свет, чарующий своим волшебством. Лекс поддался желанию дотронуться его, и едва пальцы коснулись излучения, как оно проникло в тело парня и растворилось в нем.
Лекс вздрогнул от выстрелов. Открыл глаза и взглянул на руку, прикоснувшуюся к талисману. Он не ощущал ничего необычного. Вот только в нем появилось больше уверенности, исчезли сомнения и страх. Теперь Лекс знал, что и как ему надо сделать. Без тени эмоций, без лишних раздумий. Он просто был убежден, что на пути к победе нет его смерти.
- Все мы закрываем Игру!
- У меня еще есть время!
- Да, у тебя всегда есть время, чтобы умереть, – проворчал капитан, утомленный затянувшимися переговорами.
- Чтобы выиграть…
Лекс поддался желанию пройти до конца и получить новый талисман, поэтому уступил тело во владение имплантата. Это Игра. Лекс умел играть красиво. А звено было создано, чтобы делать его представления о красивой игре реальность. Уничтожая противника одного за другим, Лекс продвигался вперед и даже когда, пистолеты оказались бесполезны его тело и меч оказались достойными соперниками, превосходящими скоростью и тактикой.
Когда упал последний из воинов Программы, Лекс стоял у шара, хранившего талисман. Он открыл его, и наружу вырвалось сияние. Он погрузил руку и коснулся хрусталика.
После того как на экранах мониторов появилось привычное сообщение об окончании Игры город, несколько секунд, словно замер не в состоянии осознать произошедшее.
*****
К счастью Кларк оказался вполне сговорчивым человеком, не смотря на свой зверский характер, и позволил мальчикам посмотреть заключительную Игру четвертого уровня прямо из информзала на большом мониторе. Колоссальные акустические с визуальные спецэффекты зала и новейших технологий лишь дополнили неожиданное зрелище. Первым от шока отошел Юра. Он озадаченно почесал лоб и повернулся к Толстому, который по-прежнему смотрел на монитор не в состоянии понять, что видит мерцающую заставку.
- Толстый…
- Что? – вздрогнул он от прикосновения Юры.
- Игра закончилась.
- Да… - вздыхая, протянул мальчик, не то потрясенный эффектами, не то сраженный зрелищем, – ты видел?
- Видел. – Юра сам отключил канал и откинулся на спинку стула. – Хочется спросить, что с этим парнем сделали в «Мечте», потому что Лекс которого мы знаем, никогда бы не выиграл так… - у него никак не подбиралось нужное слово, но Толстый его как всегда понял.
- Да… такого давно не было.
- Тебя это не настораживает?
- Да… надо было у него автограф взять.
Юра грубо толкнул приятеля в плечо, надеясь, что тот все же придет в норму, и сменит свое идиотски осчастливленное выражение лица.
- Очнись! Это же тот самый Лекс – неудачник с Луны. Он не может так играть. Он никогда меч в руках не держал. Толстый ты только вдумайся! Фантома убить мечом могла только… - Юра внезапно запнулся, а от появившихся догадок глаза мальчика начали округляться, делая его вид безумным.
- … она… - прошептал Толстый и на всякий случай оглянулся, чтобы убедиться в их уединении.
- ОНА, - едва слышно выговорил Юра и схватил друга за руку. – Ты понимаешь, что это значит?
- Не совсем, но уверен, это очень плохо.
****
Подойдя к двери, в квартиру Лекс остановился. Точнее его остановило странное подсознательное желание. Он сам его еще не мог распознать, но чувствовал, словно чей-то зов. Мгновенный кадр открыл в нем нечто дремавшее ранее. Лекс поддался и пошел следом. Этаж за этажом пока не поднялся на крышу здания. Он остановился на самом краю посадочной площадки, и носы ботинок уже заглядывали в пропасть.
Перед ним простирался ночной город, полный огней и пестрящей рекламы. Волшебный город, где исполнялись любые мечты. Средь серых клоков туч, там, где скучал ветер, и изредка попадали птицы, что-то звало его. Безмолвный полный печали и одиночества зов, принадлежащий существу призывающему в отчаянии и тоске. Полного боли разбитого сердца и несбывшихся надежд. Сердце парня переполнила невосполнимая тоска.
Взгляд устремился в бесконечность небосклона. Ищет, ищет… скользит и безвозвратно теряется где-то средь отяжелевших туч, уставшей усыпающей земли и небесных слез, оплакивающих страдания существа. В эти минуты ему захотелось все бросить и уйти в поисках забытой всеми норы, где прячется это существо. Его сердце наполнилось стремлением ощутить свободу дороги, бесконечность пути. Оставить все и устремиться в даль, чтобы однажды обрести себя. Лекс раскинул руки, навстречу потоку ветра, желая вобрать в себя его свободу, наполниться его мыслями и раствориться...
- Лекс… - обеспокоенный внезапно изменившимся поведением подопечного, Рональд тоже вышел на крышу. Но только он не разделял переполнявших Лекса чувств. Он ощущал только холодный гудящий ветер и накрапывающий мерзкий дождь.
- Странно, Рональд – заговорил Лекс - ведь каждый из нас, в сущности, стоит в жизни на краю этой крыши и балансирует между жизнью и смертью. И совсем не думает о смерти. Но только стоя здесь он боится упасть. Почему?
- Потому, что до того как человек окажется на краю жизни он продолжает верить, что смерть обойдет его стороной. Но мы ведь знаем Лекс, что смерть никогда не обходит стороной тех, кого выбрала.
- Я чувствую чью-то боль. Она зовет меня.
- В тебе обостряются чувства. Открываются новые возможности. Имплантанты чувствуют друг друга и окружение. К сожалению, за стенами Нового города человеческая жизнь не заканчивается. Там сложно выжить, поэтому на старых территориях скапливается отрицательная энергия. Игроки ее чувствуют. Вследствие этого существуют стены и вооруженная охрана пропускных пунктов. Завтра я расскажу тебе, как блокировать отрицательный поток.
- Научишь быть равнодушным к боли других? – И тут же решил, - не надо. Не хочу, стать чудовищем.
Рональд встал рядом и безразлично посмотрел на город.
- Сегодня мой друг, ты стал хозяином великого, всемогущего и крайне жестокого зверя имя которому человеческое сознание. Теперь он будет следить за каждым твоим шагом, слушать каждое слово, он подчиниться тебе. Теперь ты уже не можешь быть слабее, не имеешь право думать о себе, потому что зверь не прощает ошибок и не допускает снисхождений. Ты должен кормить его и контролировать его силу, которая может обернуться против тебя в любой момент. Он станет твоим творцом и твоим заклятым врагом.
- Я всего лишь выиграл четвертый уровень.
- Да многие выиграли уже и пятый уровень, но так красиво этого уже давно никто не делал, – он помолчал, прежде чем спросить: – Когда ты сидел за стеной и исход был уже ясен, что-то произошло. Что-то изменило тебя.
- Да.
- Что это было?
Лекс посмотрел на Рональда. Может быть, он бы ответил ему, но к сожалению сам еще не знал, кто поделился с ним своей силой.
- Что-то, - Лекс застегнул куртку и пошел внутрь.
- Куда ты?
- Пойду, пройдусь, пока зверь спит.
****
Он бесцельно ходил по городу, переплетениям мостов, проезжал на метро вдоль и поперек целые районы. Лекс искал берлогу таинственного зверя, но в ответ отзывалось лишь желание идти дальше. Теперь его не могли сдерживать даже стены города с их вооруженными пропускными пунктами. Лекс без труда проскользнул в старый город и быстро затерялся в его полузаброшенных кварталах. Нечто непостижимое увлекало парня. Он искал, выжидал, прислушивался, превращаясь в хищника рыщущего в поисках своей добычи. Едва ли Лекс отдавал отчет в истинных причинах, загоняющих его в самые опасные районы, но остановиться сравнивалось разве что со смертью. Да! Он умрет, если остановится. Искать. Оно рядом. Оно ждет его…
****
Случайно Лекс услышал крики о помощи. Тело сжалось. Несколько секунд мозг оценивал ситуацию, боролся и остался подавленным более могущественной силой. Лекс пошел на крики. Движения становились спокойными, уверенными, лишенными эмоций. Обострилось зрение, теперь ему без труда удавалось разглядеть окружение в узких почти неосвещенных улочках. Он шел быстрее. Слышал, как кто-то напал на девушек. Голоса. Две девушки. Молодые, напуганные. Вероятно, заблудились или доверились не тем парням. Сколько их? Трое. Изрядно пьяные. Судя по движениям: крупный, прихрамывающий и шустрик, которого очень забавляло их развлечение. Они силой тащили двух девушек. Лекс не знал, каким образом ему удавалось все это слышать и отчетливо увидеть, но понимал, что теперь он это может делать. Он ощущал в себе новые силы. Инстинкты. Хищника, зверя, не знающего сомнения и жалости к жертве. Лекс побежал, и спустя несколько поворотов в лабиринте улиц нагнал компанию.
Коренастый крепыш и прихрамывающий верзила, заломив руки, тащили сопротивляющихся девушек, а худощавый шустрик крутился вокруг без конца отпивая из бутылки. Разогретые увиденной игрой, они жаждали власти и превосходства даже за счет беззащитных. Вымотанные страхом, побоями и бесполезным сопротивлением, бедняжки пребывали уже на грани обморока. По внешнему виду, Лекс без труда догадался, что они из благопристойных семей, просто решили развеяться и столкнулись с неприятностями.
- Эй – вмешался Лекс – оставьте девчонок в покое.
Парни повернулись на самоуверенного наглеца, и новая жертва их весьма заинтересовала.
- Ты кто такой? – тут же спросил шустрик.
- Отпустите девушек, – ровно и твердо произнес Лекс, приближаясь. Он не боялся конфликта, скорее наоборот он сам напрашивался на драку.
- Смотри, он что-то говорит, – это обстоятельство невероятным образом рассмешило совершенно опьяневшего парня, и он согнулся пополам, корчась от смеха.
- Разберись, - скрипящим голосом приказал прихрамывающий. Свидетели, а тем более нежданный участник их вечеринки его никаким образом не устраивали.
Крепкий парень, толкнул в руки друга девку. Она попыталась вырваться и убежать, но тут же казалась в крепком капкане рук. Сильный удар по лицу, и бедняжка упала на землю лишенная всякого желания двигаться.
- Не стоило этого делать, - предупредил Лекс.
- А так можно? – он пнул ее ногой в живот, и худенькое тельце согнулось.
Лекс дернулся, но на пути оказался крепыш. Из-за превосходства веса и роста уверенный в победе он ринулся на парня, намереваясь поупражняться в боксе. Разминаясь, он продемонстрировал несколько безотказных приемов, и это прибавило ему гордости за свое совершенное тело.
- Это не твой день малыш.
- Как раз наоборот, – улыбнулся Лекс. Его кровь уже жаждала удовлетворения. Кто сказал, что он может драться только в Игре? Кто теперь посмеет ему возразить, что имплантат отравляющая его жизнь опухоль? Кто! Сейчас так не считал даже Лекс. Это гармоничный симбиоз и Лекс был готов любыми способами сделать это сотрудничество выгодным. Последняя Игра стала тому доказательством. Он стал сильнее человека.
Едва крепыш размахнулся, как несколько быстрых ударов и тушка упала со сломанными ребрами и выбитым коленом. Шустрик резко прекратил смеяться, и с воплем набросился на Лекса. Дальше все произошло сквозь туманную пелену. Словно Лекс просмотрел чужой сон. Удары, крики, хрипы, сломанные конечности, кровь, кровь…
Его остановили глаза… дрожащей в его руках девушки. В ее глазах он столкнулся не с радостью от спасения, а отражением чудовища. Еще мгновение и тонкая шейка хрустнула бы…. Лекс с трудом ослабил хватку, и девушка на обмякших со страху ногах рухнула на землю. Он отшагнул и едва не упал, споткнувшись о бессознательное тело шустрика в растекающейся луже крови. Лекс посмотрел вокруг и оказался среди едва живых людей. Кровь…
Имплантат насытился порцией насилия и устранился. Теперь Лекс смотрел на содеянное своими собственными глазами. Он покалечил людей, просто чтобы получить удовольствие от убийства. Боже! – Лекс попятился, испуганный своим бесконтрольным поведением. Они не являлись для него достойными соперниками, и все можно было бы уладить менее жестоким способом, но… взгляд Лекса остановился на глазах девушки. Судорожно всхлипывая, она затравленно смотрела на Лекса. Боясь вызвать своими действами очередную вспышку слепой ярости парня, она тихонечко тормошила бессознательное тело подруги.
- Ты… - Лекс искренне сожалел о своих действиях и попытался помочь, но та лишь нервно дернулась назад. Лекс остановился. Что бы он сейчас не сделал, это только больше напугает девушку. – Ты в порядке?
Та дернула головой. Ее пальцы вцепившиеся в куртку подруги, побелели. Если бы ей хватило сил, то она бы утащила Ольгу с собой подальше от этого проклятого места и свихнувшегося парня. Но она не могла подняться даже на свои собственные ноги, а бросить подругу на растерзание этого зверя никогда бы не посмела.
- Я могу помочь добраться до дома.
Несколько раз открывая рот, чтобы заговорить она лишь глотала воздух, не в состоянии собрать звуки в слова. Потом немного успокоилась и сбивчиво выговорила:
- Не на-до…
- Прости…
- У-хо-ди, – отдышавшись она, окончательно подавила в себе припадок истерики, - пожалуйста, уходи.
- Надо вызвать скорую помощь.
- Пожалуйста, уходи.
Что ж это будет правильно. Следует уйти до прибытия служителей закона. Лекс достал свой телефон и медленно положил на землю. Он уже ничем не сможет помочь, разве что его действия вновь обратиться во зло. Лекс сделал несколько шагов назад, а потом развернулся и быстро пошел прочь.
****
Неизвестно сколько времени Лекс шел, и в каком направлении. Опустошенный, вымученный, раздавленный. Он хотел всего лишь помочь девушкам, а в итоге покалечил (если не убил совсем) трех человек, и едва не оторвал голову бедняге. Что теперь? Лекс начинал ненавидеть себя за то, что поддался силе имплантата. Его навязанные желания убийства стали сильнее воли Лекса. Теперь он маньяк! А как еще можно назвать человека, который выходит ночью в поисках своих жертв, разжигаемый жаждой чудовища, пожирающего чужие жизни. И только насытившись боем, голод исчезает, оставляя пустоту и безмерное чувство вины. Он ненавидел себя за содеянное! Ненавидел и боялся! Он становится чудовищем! Скоро имплантат подавит в нем остатки человечности, и он превратится в чудовище.
Лекс смотрел только под ноги, боясь вновь увидеть чьи-то глаза с отражением чудовища. Случайно, что-то почувствовать и пробудить ЕГО. Яркий свет фар больно резанул по глазам. Прикрываясь рукой, он остановился. Вот и служба безопасности пожаловала. Теперь его поместят в камеру, и он бы рад отдаться в руки закона, но вмешается «Мечта» и как всегда все испортит. Она способна превратить крайне опасного человека в героя, а его преступления станут примером справедливости.
Свет выключили, и Лекс услышал голос Питерсона:
- Ты еще долго будешь рот разевать?!
- Что?
- Садись в машину, придурок!
С видом побитой собаки, Лекс сел в машину и та сразу же рванула с места. Питерсон был очень рассержен, этому красноречиво свидетельствовали сдвинутые брови, плотно сжатые губы и сосредоточенные движения. От бушующих внутри страстей даже его лицо приобрело сероватый оттенок. Ему очень хотелось высказать все, что сейчас вырывалось из него наружу. Его просто распирало от возмущения и негодования.
Лекс молчал. Терзаемый чувством вины и сожаления.
- Придурок, - едва сдерживая себя, прошипел Питерсон, и швырнул ему на колени телефон. Давая понять, что в курсе всего происходящего до мельчайших подробностей. Он вел машину, не обращая внимания на нарастающую скорость и прищуриваясь, вглядывался в дорогу.
- Как…
Питерсон свернул в пустынный переулок, выключил свет, и резко затормозил. Благо Лекс успел выставить вперед руки, иначе бы разбил голову о лобовое стекло. Но ни слова не возразил.
Питерсон достал из внутреннего кармана куртки пачку сигарет. Не спеша, прикурил и немного задержал взгляд на огоньке блестящей зажигалки, потом щелкнул крышкой и вернул ее в карман. Затянулся, и это его немного успокоило. Все это время Лекс сидел не шелохнувшись, смотря куда-то в темноту впереди. О чем думал парень, догадаться было не сложно, потому что все читалось по его осунувшемуся лицу. Да что его ругать! Он сам все прекрасно понимает. Тратить на него свои нервы и время было бесполезным занятиям. Питерсон достал пистолет из кобуры на боку, и уткнул в голову Лекса.
- Может мне сейчас тебя пристрелить?
- Пристрели, – покорно согласился Лекс.
Питерсон передернул затвор, впуская пулю в ствол, и вновь направил на Лекса. Только теперь навязчиво давя на висок парня оружием, он рассчитывал вновь возбудить имплантат, чтобы самому увидеть его глаза.
- Что чувствуешь?
- Ничего, – отозвался Лекс.
- Как так? Даже не хочешь разорвать меня на куски? – издеваясь, спросил он.
Лекс посмотрел на офицера. Этот щенок сам бы себя пристрелил! – подумал Питерсон, проворчав очередные ругательства, убрал оружие. – Щенок!!!
- Они живы?
- Да. Пока да.
- Меня посадят?
- Тебя? – он едва не рассмеялся. – Тебя «Мечта» вытащит даже с того света. Ты же у нас теперь герой.
- Питерсон, пожалуйста…
- Это только начало, Лекс.
- Я не хочу продолжать. – Лекс взглянул на свои руки, и ему показалось, что ни запачканы кровью. Липкой густой кровью. Он потер ладони о брюки, надеясь избавиться от следов преступления, но в результате багровые разводы остались на ткани. Проклятье! Он весь в крови!
- Ты не сможешь… – Питерсон обратил внимание на подозрительные действия Лекса. – Что ты делаешь? – но он остался не услышанным. Лекс продолжал тереть ладони о брюки, тогда Питерсон остановил его руку и когда Лекс взглянул на него, еще раз спросил: - Что ты делаешь?
- Кровь…
- Кровь?
Лекс вновь посмотрел на руки и увидел совершенно чистые ладони.
- Успокойся. Успокойся и послушай. Ты не умеешь сопротивляться его воли. Я уже долго топчу этот мир, и разное видел, но это всегда одинаково. Вначале после Игры бывает трудно остановиться, а потом границы Игры и жизни стираются. Они втекают друг в друга и сливаются. Так бывает со всеми, – он тяжело вздохнул, искренне сожалея, что с парнишкой все началось так быстро. - Так было с Айс.
- Что же мне делать, Питерсон? – Лекс смотрел на него с надеждой, что тот избавит его от необходимости идти вслед за остальными по дороге к безумию. Сейчас ему была нужна Соня. Она знает что делать, вот только как он посмотрит ей в глаза, после того как все ее предостережения оказались напрасными. Он не смог стать сильным. Юрка прав, он просто неудачник, который возомнил себя умнее остальных.
Питерсон пожал плечами, и Лекс сник.
- Дара Стюарт. Ты ее хорошо знаешь?
- Дару? – он не знал, радоваться ли ему или настораживаться. Питерсон говорил все как-то профессионально, не давая понять наперед ход его мыслей и тайную сторону вопросов. – Да. Она жила рядом со мной на Луне. Во время эпидемии мы поддерживали друг друга. А потом…
- Мне все равно с кем ты спишь.
- А потом – он предпочел договорить, – когда моя жена заболела, Дара присматривала за Мишей. У меня было много работы, я не мог бросить мальчика одного. А почему ты спросил о ней? Она хорошая девушка. Я доверяю ей.
- Доверяешь? – с улыбкой Питерсон покосился на парня. – Ты всем доверяешь, кто тебя скажет приятное. Как бездомная собачонка крутит хвостом пред всеми, кто бросит ей кость. Скальная, всевидящие, Рональд, я… ты всех слушаешь и всем веришь.
- Нет.
- Ну, ты еще со мной попробуй поспорить!
- А почему ты спросил о Даре? – он не стал развивать тему доверия.
Питерсон долго и пристально смотрел на Лекса, через сигаретный дымок. Он хотел увидеть его реакцию на свои слова. Как он поведет себя, и это расскажет Питерсону о многом.
- Она в «Мечте».
- Дара?
Лекс едва не подпрыгнул. Глаза вонзились в Питерсона, забегали в поисках подтверждения его догадкам.
- Да, парень, - протянул Питерсон, понимая всю глубину их отношений. Ладно, няня, так няня, он не настаивал. Ему было все равно как назвать эту девушку, он уже выяснил, что для Лекса она имела определенный смысл.
- Почему она в «Мечте»?
- Не знаю. Я наткнулся на нее случайно, просматривая записи. Принялся искать ответы, но вопросов осталось больше. Рональд с ней несколько раз говорил.
- Рональд? О чем?
Питерсон пожал плечами.
- Скоро узнаем. Если что-то задумано, то непременно последуют действия. Подождем.
- Подождем? – Лекс поежился и обхватил себя руками, но мерзкую дрожь в теле все же унять не удалось, – Что если завтра ночью, я кого-нибудь убью?
- Постарайся не выходить из дома. – Питерсон выбросил сигарету в окно и завел двигатель. - Дара в «Мечте» значит и твой сын где-то рядом. Ты задавал вопросы?
- Да.
- Получил правильные ответы?
- Нет.
- Значит, плохо старался, – он выехал из переулка. – В конце концов, кому нужен этот малец мне или тебе.
- Ты думаешь, ему нужен такой отец как я?
- Я бы предложил родиться ему на несколько лет позже, когда ты повзрослеешь, – он помолчал, признавая, что на парня за один день свалилось слишком много неприятностей. – Я видел Игру. – Так как реакции от Лекса не последовало, Питерсон изложить свои подозрения, - Я всегда смотрю Игру, и знаю возможности каждого игрока. В этот раз команда у тебя была дерьмовая. Как только таких уродов до Игры допускают. Кстати мне нравится, как ты держишься. Ты умеешь обдумывать действия и предугадывать события. Из тебя хороший стратег, но слабоватый воин. У тебя с верой в себя плоховато, поэтому ты не мог выиграть.
- Я много тренировался, – едва слышно признался Лекс.
- Ты выиграл не потому, что много тренировался.
- Тогда как я выиграл?
- Вот ты мне и скажи.
Лексу было нечего сказать Питерсону, и оставшийся путь они проехали в полном молчании.
****
Соня заглянула в комнату Юры. Мальчик уже мирно спал. Она присела рядом на краешек, поправила свалившееся одеяло, осторожно убрала прядь волос с глаз. Ее мальчик! Ее мужчина! Долгое время ей приходилось спасать мир, и только теперь она поняла, что весь ее настоящий мир безмятежно посапывал сейчас в кроватке. Единственное ради чего стоило рисковать и благополучие, которого оправдывало начало любых войн. Соня так гордилась и любила Юру, что даже боялась себе признаться в этом. Она хотела сделать его жизнь менее тревожной, заслонить от испытаний судьбы и человеческого зла, уберечь. Обеспечить ему счастливое детство и хоть на половину компенсировать отсутствие обоих родителей. Когда она впервые увидела Юру, то это был веселый счастливый малыш, который бегал всюду за отцом и старательно копировал его привычки. Отец был для Юры целой вселенной, а мама неким ангелом хранителем, который всегда все правильно и справедливо рассудит, накормит, залечит ссадины и ушибы. Всегда знает правду, всегда рядом в нужный момент.
К сожалению, у Сони редко получалось быть рядом в нужный момент, и мальчику пришлось самому учиться взрослой жизни. Это Юры удалось развить в ней такие чувства, как семья. Семья, которую следовало каждый день строить из кирпичиков добра и учиться жить, заботясь о благополучии друг друга. Соня не могла вернуть мальчику то беспечное время детства, окруженное вниманием и любовью, и прекрасно понимала, что перед ней уже сложившаяся личность, на которую поздно чем-либо влиять. Соня была уверена, что Юра вырастит хорошим человеком, как две капли воды похожим на своего отца.
«Ты уже такой взрослый» - грустно вздохнула Соня, сожалея, что так много времени было упущено, и она так мало помнила о его жизни. Его радости и тревоги, переживания и друзей. Почему многое не любил и от чего лишь немногому остался предан. Что сформировало из него такую сильную, самостоятельную личность. Одиночество – ответ вдруг стал для Сони очевиден. Одиночество. – «Прости меня». Ее сердце не знало материнских чувств, но оно все же разрывалось на части от боли.
Соня тихонечко вышла из комнаты мальчика.
- Ты плачешь? – спросила Мама.
Соня даже не сразу поняла, о чем она спрашивает, но когда коснулась щеки, пальцы стали влажными от слез. Плачет? Странно она сама даже не заметила, как слезы покатились по щекам, гонимые растроганными чувствами. Соня грустно улыбнулась.
- Что-то случилось? – забеспокоилась Мама.
- У меня замечательный мальчик.
Слезы покатились быстрее. К горлу подступил ком. Она впервые плакала от счастья. Неожиданно стены комнаты пошатнулись, сдвинулись ближе. Соня настороженно замерла. Предчувствие подсказывало, что что-то должно случиться плохое. Появился шум в ушах, тело охватил холод. Инстинктивно Соня пошарила руками по сторонам, чтобы удержаться и устоять на ускользающем полу. Предметы потеряли четкие контуры, резкий звук и внезапная острая боль в голове…
- Мама… - Соня рухнула без сознания.
****
Лекс лежал на кровати и пристально смотрел на свое отражение, понимая, насколько может стать опасным, если вновь поддастся желанию имплантата. Позволит себе ощутить силу в своем теле. Не в состоянии больше видеть себя Лекс закрыл лицо руками. Внезапно вновь скользнуло неуловимое ощущение, и когда он открыл глаза, то увидел отражение лежащей рядом с ним Сони. Она тоже смотрела в зеркало.
- Здравствуй Лекс.
- Здравствуй, – растерянно отозвался он.
Она все так же выглядела тихой и спокойной. Ее ничто не тревожило, но только теперь Лекс понимал, что этот огонь в ее глазах был отблеском колоссальной силы заточенной в теле Сони.
Какое-то время они молча лежали, разглядывая друг друга в зеркало.
- Однажды я открыла глаза и поняла, что я не знаю, как выглядит мое лицо. Я спросила себя: «Кто я?» и не смогла ответить. Полностью потеряла ориентацию в пространстве. То ли это Игра, то ли это реальность, не то я игрок, не то Соня. Я лежала в кровати, понимая, что схожу с ума. Потом я попросила сделать зеркальный потолок, чтобы открывать глаза утром и видеть свое лицо, – она улыбнулась. – Теперь зеркала помещают в спальнях каждого игрока, чтобы он не забывал своего лица и не отождествлял себя с виртуальной проекцией.
- А я едва не получил сердечный приступ, когда проснувшись увидел свое отражение. Подумал, что это душа отлетает к богу.
- Ты веришь в бога?
- Наверное. Когда теряется последняя надежда, человеку надо во что-то верить, – в зеркале их взгляды встретились. Было странным видеть ее рядом и осознавать, что на самом деле их разделяют километры. Но Соня здесь и уже не важно, каким образом это произошло. – Мне тебя не хватает. Я хотел зайти к тебе, но меня не выпустили за стены.
- Иногда приходится поступать совсем не так, как хотелось бы.
- Верно, – он помолчал, прежде чем сказать: - ты отдала мне свой талисман.
«Я проклятие, которое все портит», – вспомнила она слова Юры. Сейчас они казались не такими уж ужасными.
- Сегодня я навлекла на тебя очень большие неприятности. Талисман не вознаграждение. Это нечто вроде кода доступа для имплантата. Получив его, он принимается обрабатывать ранее недоступные участки. Раз за разом, постепенно, талисманы открывают дорогу имплантату. А если не получает, то взламывает тебя насильно. Так было с тобой в прошлый раз.
- Я не думал об имплантате так… так… ну что он …
Признаться честно Лекс обще не думал о нем столько, чтобы прийти хоть к какому-либо самостоятельному выводу. До последнего времени он и относился к нему как к штуковине, которую прирастили к черепу, чтобы она концентрировала и посылала импульсы в компьютерную программу. Порой она давала сбои и побочные эффекты, но Лекс считал их весьма преувеличенными. А все эти разговоры вокруг и дружеские наставления, так это из-за его неопытности в подобном деле и моложавого вида. Задумываться о большем, у него просто не было времени и желания.
- Дело в том, что имплантат создан из живых клеток, только с генетически измененной ДНК. В итоге получилось живое существо, превосходящее человека по разуму. Новое существо. Совершенное перед человеком, - сложившаяся на лице Лекса гримаса выразительно описала полное непонимание, и она попыталась объяснить. – Теперь имплантат будет менять тебя. Совершенствовать. Ты познаешь очень многие не только физические возможности, о которых даже не догадывался ранее. Твои чувства обострятся, активизируются дремавшие ранее участки головного мозга. Раньше это стало второй причиной, по которой его разрешили создать. А раз это твой мозг, то тело ему подчиняется. Во время Игры и вне ее почувствуешь силу имплантата, и она будет становиться твоей собственной. Она поднимается из глубины и заполняет каждую клеточку тела энергией. Одурманенный рассудок уступает, подобно женщине отдающейся во власть страсти без сомнения и без остатка. Чем больше и дольше отдаешься во власть звена, тем сильнее становится тело, и тем сложнее потом рассудку вернуться обратно.
Она чистосердечно хотела помочь Лексу избежать повторения многих почти одинаковых для всех ошибок. Но как показывает практика: сколько не приходилось предостерегать об опасности, игрок все равно не делал для себя никаких выводов. Ведь эти так называемые «ошибки» казались для каждого единственно правильным решением, и только в двух случаях по прошествии времени приходило прозрение. Если влияние имплантата на человека предотвращено хирургически. Либо в те несколько мгновений, когда человеческий разум ощущает свою смерть. Говорят, что в эти секунды имплантат сжимается и замирает. Осознает ли он собственную смерть? Все говорили по разному, но, наверное, самому это можно понять только в те несколько мгновений.
- Трансформация незаметна. Просто становишься другим. Не таким как твой персонаж в Игре, но гораздо сильнее обычного человека. Появляется уверенность, что можешь это сделать и делаешь это без особых усилий.
- Разве не фантазия делает персонаж сильным?
- Фантазия это цель, а имплантат путь к этой цели. То, что ты придумаешь, он сделает реальностью. И это может произойти не только при подключении к Программе. Программа просто предлог… - ее голос оборвался. Мысли Сони ушли глубже в неприятные воспоминания, которые она не хотела озвучивать.
- А первая причина?
- Подарить людям лучший мир. Мир грез.
Она вдруг подумала, каким бы был мир, если бы в раннем возрасте несчастный случай оборвал жизнь только одному человеку. Жизнь только одного мальчика! Могла бы она изменить всю историю? Что если его смерть была бы тем самым лучшим миром, который он хотел подарить людям.
- Мы другие Лекс. Мы уже не люди. Мы новый вид. Это очень страшно. Дети игроков после пятого уровня рождаются уродами, потому что в них остается примесь звена. Он тоже стремиться размножиться и дети на половину его.
- Почему тогда никто не закроет Программу? Люди продолжают играть.
- Люди знают последствия от наркотиков, но они продолжают колоться. Почему они не остановятся, заведомо зная, что убивают себя. – Соня улыбнулась, но ее глаза остались задумчивыми, полными печали. Сожаления. Милый наивный мальчик, заброшенный котенок на самую середину реки. Ему еще так много надо понять! - Со временем его желания станут настойчивее, и ты начнешь терять контроль чаще, а возможно тебе понравиться и ты больше не вернешься. И вся неприятность в том, что от него нельзя полностью избавиться, не убив себя. Об этом ты тоже будешь думать. Долго и мучительно ища причины для жизни. Его ненасытный голод сведет тебя с ума.
- Голод? Я и кормить его должен?
- Ему необходимо получать все больше и больше. Свободы, знаний, эмоций все равно, что это будет, лишь бы помогало развиваться дальше, узнавать новое, совершенствоваться. Из-за вмешательства в Программу военных у него появилась устойчивая склонность к покорению, завоеванию и битве.
Лекс смотрел на ее отражение. Слушал тихий и ровный голос. Он разливался в теле парня мелодией. Что она делает со мной? Как она делает это? Она сводит меня с ума... сводит с ума...
- Создание нового солдата породило безликого убийцу. Его зов будет преследовать тебя везде. Намеренно искажать реальность, провоцируя. Поддаваясь его воли, ты будешь склонять обстоятельства к битве, будешь убивать. В Игре чтобы выжить тебе придется отдаваться его власти, и голод станет возрастать. Игра превратится в необходимый наркотик. Ты должен контролировать его всегда, иначе засыпая в кровати, ты будешь просыпаться с окровавленными руками.
- Сегодня я едва не убил людей.
- Завтра ты можешь убить, если не найдешь способа удовлетворить его жажду иным способом.
- Как же ты справляешься с ним?
- Я читаю ему книги. Моя фантазия позволяет ему вырисовывать свой виртуальный мир и сражаться там. Но это тоже не всегда помогает. Не всегда и не на долго.
- Мне тоже ему читать?
В зеркале Соня повернула голову к парню, но Лекс все же боялся отвести взгляд от отражения. Подсознательно чувствуя, что едва он это сделает, как обнаружит рядом пустое место.
Она пощекотала пальчиком кончик уха парня и улыбнулась, когда он не вытерпев, поежился.
- Тебе это не поможет, - вздохнула она.
После некоторого молчания, Лекс вдруг спросил:
- Поэтому мне стерли память?
Соня не ожидала такого вопроса, и даже не сразу поняла, что надо сказать. Никто не мог осознавать, что его память была изменена Прометеем. Никогда никаких следов и подозрений не оставалось. Временная цепь в памяти полностью связывалась и восстанавливалась только без отдельных кусочков. Как Лекс мог понять? Догадался? Кто-то навел на эти мысли? Соня не решалась даже заговорить об этом.
- У меня нет воспоминаний, но остались обрывки чувств, – решил признаться в своих подозрениях Лекс. – Иногда они возникают, но я не могу понять их. Как полузабытые сны. Питерсон сказал, что если я был у всевидящих, то мне непременно стирали память, – Лекс ответил, предугадывая ее вопрос. – А я был у всевидящих. Был. Ты тоже была. Ты должна знать. Почему мне стирали память, Соня?
- Это полузабытые сны, – она грустно улыбнулась, – ты никогда их не вспомнишь, поэтому не думай над ними. Это прошлое. Там нас никогда не будет вновь.
- Жаль. – Лекс положил свою руку на ее ладонь. Она была реальной. Теплой. Нежной. Сжал ее пальчики. – Мне кажется в тех снах, мы потеряли что-то очень важное для нас.
- Может быть.
Лекс повернулся в сторону Сони, но на кровати лежал только он один. Нет! Зачем!? Он же знал! Посмотрел обратно в зеркало… отражение Сони дрогнуло… распалось на множество мерцающих пылинок…
- Нет, нет, не уходи…
Но невидимый ветерок увлек еще державшийся контур женщины в сторону. Замер на секунду… ее рука коснулась щеки парня… и скользнув за край зеркала искрящееся облако, бесследно растворилось.
В комнате стало темно. Лекс не мог разобрать даже собственного отражения. Пусто и темно. В гостинице Тиггинса бурная жизнь не прекращалась даже по ночам и Лекс никогда не чувствовал себя покинутым и одиноким. Кто-нибудь обязательно упоминал его крепким словцом, упрекая или ставя в пример еще более неудачным постояльцам. А здесь в огромной квартире как в клетке оказались заточены только два живых существа: Лекс и тишина, обступающая его со всех сторон.
На отсутствие света сработало автоматическое реле, включая ночное освещение. Темнота разбавилась.
Лекс продолжал смотреть на свое отражение в огромной кровати среди разбросанных подушек и смятых простыней. В памяти отдаленным эхом проскальзывали слова Сони, интонации их встречи. Не моргая, Лекс вглядывался в свои глаза... казалось, оттуда на него устремлен чей-то пристальный недружелюбный взгляд.
Отражение стало приближаться, словно вместе с зеркалом потолок спускался вниз... давления страха возрастало… и вот уже зеркало практически обрушилось на него... Лекс вскрикнул, преграждая ему путь руками.
Резко очнулся, пробуждаясь ото сна. В комнате тихо. Все на своих местах. Только перепуганное сердце, ошалев билось внутри…
****
Еще по шагам в коридоре Прометей понял, что приближается Соня и к тому же в очень дурном настроении. По всей видимости, спокойного утреннего завтрака уже не получиться, и наспех проглотив остатки рыже-зеленого мусса, он предусмотрительно убрал в ящик стола нож с вилкой и …
В столовую ворвалась Соня. По взъерошенному внешнему виду и нездоровому блеску в обезумевших глазах можно было с легкостью предположить, что пережила она кошмарную ночь.
- Прометей!
- Доброе утро Соня, – он мило улыбнулся, отпивая полосатый сок. Казалось, его уже ничто не встревожит и не испортит умиротворение утренней трапезы, - занимательная пижама.
Отозвался он о ее розовом ночном костюме, который торчал из-под наспех наброшенного плаща, и зубы Сони еще больше заскрежетали. Хотя она всячески старалась сдерживать свои эмоции, контролировать себя получалось с трудом. Имплантат жаждал кровавых разбирательств и всячески подстрекал ее сломать что-нибудь Прометею, хотя бы разбить нос. Пусть будет кровь…
- Прометей, - она сбавила уровень голоса и присела напротив. Выдержав паузу, во время которой жизненно важным ей показалось уничтожить мерзкую полосатую жидкость в руке мужчины, желательно вместе с рукой. Но Соня нашла в себе силы сконцентрироваться на главной проблеме, - ты что-то недоговариваешь мне.
- В чем именно?
- Обо мне и Лексе. Ты что-то недоговариваешь относительно наших взаимоотношений… – ее внимание вновь остановилось на ярких полосках. Кошмар какой-то! Как же он делает его таким уродливым! Со скуки что ли извращается…
- Ты слишком возбуждена. – Он умышленно взял стакан в другую руку, убеждаясь в том, что взгляд Сони так же переместился след за раздражающими полосками. – Давай продолжим разговор, когда ты сможешь успокоиться.
- Я спокойна, – она смогла ответить лишь тогда, когда Прометей спрятал стакан под столом.
- Ты не контролируешь себя.
- Я контролирую себя. И мы поговорим именно сейчас. Хочешь ты этого или нет.
- Соня мы можем все обсудить позже. Так будет лучше для тебя.
- А для тебя будет лучше, если ты мне все расскажешь прямо сейчас.
- Соня…
- Я контролирую себя Прометей! – криком перебила она его.
- Хорошо, – согласился он, и поставил прямо по середине столика стакан с соком.
Все было просто, если Соня контролирует себя, значит, присутствие столь незначительного фактора как полосатый сок не послужит толчком для агрессии. Прекрасно понимая, что достаточно одной секунды слабости Сони, и имплантат разорвет его на куски без сомнений и без усилий. Просто так, ради удовольствия, потому что таким его создали. Прометей, так же как и его детище оставался, предан своим инстинктам до конца и вероятно, когда-нибудь лишиться жизни из-за своих экспериментов.
Соня хищно улыбнулась в ответ на его тест-контроль, который выглядел наглым издевательством.
- Я слушаю, – намеренно поторопил ее Прометей.
- Ты хитрый тип. – Рука Сони помимо ее желания потянулась к стакану, чтобы избавить мир от чудовищной жидкости, но после невероятной внутренней борьбы остановилась. Несколько секунд она сжимала ненавистный пластик, а после рука быстро спряталась под столом и крепко вцепилась в стул. – Я сильная Прометей. Я все еще сильнее его.
Соня разогнулась, подавляя остатки власти имплантата.
- Так о чем ты хотела со мной поговорить?
- Я видела последнюю Игру. – Он явно не понял, что в этом может оказаться столь раздражающим и ужасным для Сони, поэтому она, стараясь сдерживать голос ровно, продолжила: - Помнишь мой обморок? В это время проходила Игра, и я видела фантома, который набросился на меня. В этот раз я предполагала, что галлюцинации могут повториться, и поэтому приняла снотворного и легла спать. Я видела сон и мне снилась Игра. Та самая, которая проходила в данный момент в «Мечте». – Соня помолчала, думая как правильно сказать пережитое состояние – Я видела ее глазами Лекса. Как если бы в его глазу была вмонтирована камера, которая позволяла мне все видеть в реальном режиме. Ты видел последнюю Игру? – как-то вдруг спохватилась она.
- Да.
- Видел момент, когда Лекс сидел у замка, спрятавшись за разрушенное сооружение? Он один. Все тогда сочли, что он проиграет. Видел?
- Да. Он потом собрался и красиво выиграл. Мне даже самому понравилось.
- В его действиях тебе ничего не напомнило?
- Нет – признаться Прометея посещали подозрительные мысли, когда в технике Лекса проскальзывали некоторые знакомые приемы, но тогда он не придал этому особого значения.
- Когда он там сидел, я передала ему пятый талисман.
- Как?
- Я не подключалась к Программе и не входила в Игру. Я проникла в голову Лекса. В его сознание.
Она терпеливо ждала итога его длительного умозаключения, хотя он намеренно тянул время.
- Соня это возможно за счет телепатической связи имплантатов. Твое звено настроилось на частоту звена Лекса, и произошла передача кодированного импульса, – он помолчал, почесывая нахмуренный лоб. – Имплантат уплотнил образ. Не важно, какое между вами расстояние, они могут связываться друг с другом телепатически. Это все знают.
- Все знают о потоке мыслей, но не реальных образов, – она вспомнила слово, – уплотненных образов.
- У вас сильная взаимосвязь.
- Такое может быть? – подозрительно уточнила Соня, чувствуя, что правда кроется гораздо глубже.
- Вполне.
- Такое уже было?
- Это возможно. Что ты хочешь от меня услышать? К этому есть предрасположенность у всех, но не все этим хотят пользоваться. – Прометей решил прибегнуть к наглядному примеру, а заодно и проверить степень притворства имплантата. Вот уж в чем он был абсолютно уверен, так это в том, что искусственный интеллект звена обладал хитростью. Подчинив носителя, ему не составляло труда притвориться или подыграть, чтобы выждать момента и насладиться сражением. – Все могут пить этот сок, но мало кто этого хочет.
- Прометей! – ее руки вновь появились на столе, но под его пристальным наблюдением вернулись обратно. – Не заставляй меня прибегать выражению крайней жестокости. Я очень плохо спала и очень нервничаю. Я прошла всю Игру. Ты знаешь, как тяжело вернуться обратно, особенно мне. Зачем ты меня намеренно злишь? Я не хочу злиться.
- Если это все о чем ты хотела поговорить, то давай сделаем так. Ты вернешься в кровать и отдохнешь, я закончу завтрак и загляну к тебе.
- Это не все. Я проснулась с окончанием Игры. Пришла в себя, прогулялась, посидела с Юрой, и потом это повторилось. Я просто почувствовала пробуждение звена, боль и оказалась лежать рядом с Лексом на кровати в его новой квартире. Мы долго говорили… - ее возмутил вид Прометея.
«Он издевается. Лжет! Заставь его говорить правду! Заставь!»
Соня сжала виски руками, пытаясь изгнать голос. Подавив имплантат, она немного отдышалась и посмотрела на Прометея: - почему ты улыбаешься?
- Только говорили?
Видя, сколько усилий Соне требуется, чтобы сдержать импульсы растравленного Игрой имплантата, Прометей перестал искушать судьбу.
- Не надо злить меня, – сквозь стиснутые зубы прошипела Соня, и стакан с соком начал двигаться к краю стола.
Сначала медленно, словно дразня Прометея, потом уверенней под действием воли имплантата. После пробуждения Игрой запрятанных и подавленных эмоций Соня от части сама хотела продемонстрировать силу обычной человеческой мысли, вновь ощутить свое превосходство и испытать страх в других глазах. Но она столкнулась с бесстрастным взглядом, человека, который уже давно выиграл в сражении со своим страхом.
- Прости, – мужчина поймал стакан, едва тот соскользнул с края стола. Прометей догадался, что к Соне возвращалась сладостная зависимость, противостоять которой она не сможет и не захочет. – Расслабься и дыши глубже. Ты под впечатлением ночи, – он протянул ей руку, – ты должна мне верить. Я тебе не враг.
- Знаю, – внутренняя борьба сильно мучила Соню, – поговори со мной, – она взяла его за руку, – пожалуйста.
- Я считаю, что не все следует тебе знать.
- Это что-то нехорошее? – осторожно задала наводящий вопрос Соня.
- Имплантат Лекса создан из ткани идентичной той, что у тебя в голове, – чистосердечно признался Прометей, хотя время для откровений было самое неподходящее. Он почувствовал, как начала сжиматься рука Сони еще немного, и Прометей мог услышать хрусть собственных костей. – Дыши глубже. Это не плохое и не хорошее. Это состоялось и с ним надо смириться.
- Разве он не создается индивидуально для каждого?- она убрала от него руки и отошла подальше. – Ты уже говорил, что они телепатически настраиваются на одну волну и экспериментируют над нами.
- Да. Так было всегда, – его самого волновало подобное новшество, – теоретически я работал над этим раньше и, похоже, они вернулись к проекту. Известно, что имплантаты обладают телепатией. Как приемники ловят волны друг друга. Все сводиться к тому, чтобы к носителю и имплантату подобрать схожий экземпляр. Цель проекта: узнать насколько близкими могут быть так называемые близнецы. Насколько сильна, может быть связь между имплантатами и как это отразиться на отношениях носителей. Изучая данные Лекса, когда ты мне притащила его тело, я кое-что заподозрил и решил все проверить.
- Проверил? – Соня нервно прохаживалась вперед – назад, зажимая руки подмышками.
- Недавно я получил результаты сравнительного анализа и стал сам наблюдать некоторые характерные тенденции, а учитывая ваше поведение и твои галлюцинации.
- Прометей! – криком она остановила его привычку излагаться на непонятных для нее выражениях, но тут же мило расплылась в натянутой улыбке. – Если ты хочешь сказать мне плохое, то прошу, сделай это на известном мне языке, – она улыбнулась еще шире, - пожалуйста.
- Они ждали подходящего носителя. Лекс подошел на 67% не много, теоретически рассчитывалось, что должно быть не менее 80%, но 67% это тоже много учитывая, что совместимость даже на 70% встречается в наших условиях раз в 10 лет. Они рискнули, – Прометей нервно рассмеялся над их дерзким шагом, но Соня не была расположена на веселье. - В Лекса вживили близнеца. Точную копию. Клон подразумевает процент расхождения, а этот вариант точная копия твоего имплантата. Два разнополых носителя и один имплантат.
- Ты это придумал?
- Прости.
- Черт! Ты придумал! Два ничего неподозревающие человека встречаются и даже не подозревают, что они просто подопытные кролики, которых разводят на ферме.
- Я хочу, чтобы ты села и успокоилась. Всплески твоей агрессии могут зафиксироваться «Мечтой» и тогда всем станет ясно, что твоя непригодность липовая. Они ведь этого добиваются много лет. Хочешь сама все испортить?
- Нет.
- Тогда подумай не о том, что ждет тебя, а о тех, кто зависит от тебя и что станет с ними без твоей помощи.
- Я пытаюсь себя сдержать, но… - она отошла, не желая калечить друга, но стулу пришлось разбиться о стену. – Он пытается взять надо мной верх. Хочет, чтобы я отпустила свою злость и разнесла здесь все.
- Он всего лишь усиливает желания, – ровно говорил Прометей, лихорадочно роясь в своих мыслях. Его самого эта проблем беспокоила не меньше Сони. – Я могу предположить, что-либо они возобновили эксперименты, либо кто-то очень хочет воссоздать твою манеру игры. Дни славы «Мечты» клонятся к закату, и ситуацию может изменить один хороший игрок.
- Лекс плохой игрок.
- У него твой имплантат. Теперь у него твой талисман.
- Лекс плохой игрок! Он слабый!
В считанные секунды Соня оказалась рядом, вырвав Прометея из-за стола, она швырнула его в сторону. Мужчина грохнулся в другом конце столовой, ударившись о столы. Вспыхнула резкая боль. Вероятно, он себе что-то сломал, но не успел даже отдышаться, как оказался придавленным к стене. Его горло оказалось зажатым в руке другого существа, и сопротивляться было бесполезно. Глаза, смотрящие на него, уже не принадлежали Сони.
- Соня это была всего лишь теория, – пытался спасти себя Прометей, болтая ногами над полом. Он специально обращался к ней по имени. – Соня я никогда не думал, что это можно осуществить. Я только однажды поделился своей теорией с другом. Простая беседа о бредовых задумках.
- Беседа о том, как стать богом?
- Прости – уже теряя сознание, прохрипел Прометей, – Прости, я был козлом.
Она стукнула Прометея о стену слегка, не прикладная особых усилий, но новая волна боли принесла привкус крови. Впервые ее сила была обращена против него, и Прометей всерьез испугался за собственную жизнь.
- Ты такой же, как они, - проговорила она, и все вокруг содрогнулось. Столы, стулья, посуда – охваченное невидимой силой помещение столовой начало вибрировать. Сначала медленно и неуверенно, но в считанные секунды темп возрастал, и вот уже было невыносимо слышать этот грохот полный ненависти и безумия.
- Соня… - все могло закончиться очень плохо и теперь Прометею стало ясно, о чем его предупреждал Виктор, - Соня…
Все разом стихло. Посуда замерла в воздухе.
- Соня... – у него уже темнело в глазах…
Внезапно ее глаза оттаяли. Она дрогнула и вместе с ней рухнула на место потревоженная посуда. Хватка ослабла, следом ее покинули силы, и мужчина мешком свалился на пол. Рядом осела обессиленная и перепуганная Соня.
- Я …
- Все хорошо, - Прометей обнял дрожащее тельце Сони. – Успокойся. Я подумаю, как тебе помочь.
В столовую вбежал Кларк с двумя парнями, готовыми стрелять на поражение. Ни Кларк, ни его люди не страдами особыми душевными привязанностями к бывшим игрокам и движимые единственной целью обезопасить Бункер и его сотрудников они без раздумья принимали решения самостоятельно. Если камеры слежения зафиксировали опасность, значит, следует устранить нарушителя. Сорвавшихся игроков они отключали хорошей порцией заряда почти каждый день. Так было бы и в это раз, но Прометей незаметно для Сони махнул им рукой, предлагая удалиться. Немного колебавшись, они все же вышли за дверь, но на всякий случай остались в коридоре.
- Все преодолимо. Только нужно немного времени и чуть больше терпения, – он приподнял ее голову за подбородок. Поправил волосы. Вот теперь он вновь видит перед собой свою милую Соню. – Давай поговорим.
Соня шмыгнула носом. После приступа она плохо помнила произошедшее несколько минут назад. Только ныла голова и в теле постепенно проходила мелкая дрожь.
- Я хотела тебя убить?
- Нет. Но старику ты косточки помяла.
- Я не хочу больше возвращаться в «Мечту», - почти умоляюще говорила она. Во взгляде отразилась мысль, и от плаксивости и слабости не осталось следа. Теперь сформировалась отчетливая задача, которую стоило решить. Новая цель для борьбы. – Поэтому я чувствую почти все, что происходит с Лексом? – Она увидела в его лице поддержку и продолжила, - Выходит, они подбирали парня намеренно. В «Мечте» сохранились образцы моего звена, кто-то подобрал носителя, и Игра получила нового бойца с моими способностями. Прометей это же жестоко. Парня подставили. Лекс ведь ничего не знает.
- Ты уверена?
- Он ничего не знает. Мы встретились… - она схватила его за ворот, – звено могло намеренно свести нас?
- Да. Если отбросить формальности, то в вас две части одинакового разума, который стремиться обрести целостность. Поэтому вы скучаете порознь и испытываете полноту и счастье наедине. – Прометей задумался, и от исхода своих размышлений только больше помрачнел. - Кто-то из твоего окружения сотрудник «Мечты».
- Мое окружение это Юра, Бункер, Лекс и Лола. Ты можешь указать кого-то из них?!
- Юра и Бункер отпадают.
- Лола? Она всегда была на моей стороне, прикрывала и заступалась, но именно она обратила мое внимание на Лекса. В Центре, когда мне стало плохо. Я ощутила сильную головную боль, она посадила меня под стойку, и заговорила о парнишке.
- Либо Лекс, либо Лола. Ты присмотрись пока к окружению. Кто-то раздражает имплантат. Но не забывай, что это может происходить и по другой причине. Что-то может не устраивать имплантат Лекса. Или его самого.
****
Лексу захотелось взглянуть на медальон. Он снял его, и приятная тяжесть на ладони вернула воспоминания, которые почти забылись под натиском последних событий.
Утреннее солнце, наполнявшее комнату светом, в тот раз было по-особенному ярким, и Лекс проснулся тогда со странным ощущением счастья. Будто в этом мире все прекрасно и совершенно. Притаившись, он любовался Мартой. В его рубашке и босая она вертелась перед высоким зеркалом, тихонечко что-то напевая. Вот оно его очарование, его душа. Объятая светом, полная нежности и любви. А в этом утре она была особенно прекрасна! Его милая мудрая Марта. Лекс любил в ней все. Ему доставляло удовольствие выполнять даже ее капризы.
Выпятив животик, Марта представляла себя в роли мамы. Сначала это будет совсем незаметно. Так словно она просто объелась, и никто не придаст этому значения. Никто даже не догадается, от чего она улыбается, будто знает одну сокровенную тайну. От чего ее глаза блестят от счастья и жажды жизни. А она станет лишь загадочно пожимать плечами на все их расспросы. Марта захихикала, представляя их недоумение. Потом с каждым днем в ней будет расти новый человечек. Животик начнет становиться все больше и уже ни у кого не останется сомнений в том, что она станет мамой. Мамой! Важной и гордой. Да! Она будет гордиться своим малышом. Красивым и умным как мама, сильным и отважным как папа. Они станут настоящей семьей! Я буду мамой!
Она заметила отражение Лекса. Растерявшись от столь неожиданного разоблачения, Марта повернулась.
- Я стану мамой…
Внезапный звонок в дверь бестактно вырвал Лекса из воспоминаний, грубо сокрушая взволнованные чувства. Ему понадобилось немного времени, чтобы прейти в себя и вернуться в реальность. Лекс отложил медальон на столик и пошел открывать.
- Кого еще принесло? – недовольно пробормотал он, но увидев нежданного гостя замер в оцепенении.
На пороге стояла молодая женщина. Ее переполняло волнение и трепет от долгожданной встречи, казалось, она готова кричать от счастья, и ровно так же ее пугало бесконечное время разделявшее их. Ее предупреждали, что он изменился, но она не ожидала увидеть совсем другого Лекса.
- Дара?
- Здравствуй, - она робко подошла и обняла парня.
****
Следующая неделя растянулась почти на целую вечность, проведенную в ожидании хоть каких-нибудь результатов. Безызвестность изводила Соню. Подозревать всех с кем так или иначе делил трудности жизни, оказалось делом в мягком выражении неприятном.
Вся деятельность Бункера была посвящена выслеживанию шпиона, приблизившего на опасное расстояние. Собиралась информация на всех людей, постоянно окружавших Соню за последний год. Не осталась без проверки даже престарелая соседка по площадке. Как оказалось, старушка страдала избытком невостребованной в полной мере материнской любви и чистосердечной заботы, а одинокая женщина с мальчиком в ее понятии очень нуждалась в помощи женщины богатой жизненным опытом. Поэтому она и не могла остаться безучастной к их скромному существованию.
- Хорошо, - сдаваясь, Соня подняла руки. – Хорошо, по выходным мы будем вместе пить чай с ее булочками.
После долгого и жалостливого рассказа о старушке, она была согласна на все лишь бы сменили тему и постоянные издевки относительно ее нелюбви к назойливой ворчливой ведьме. А после того, как, заметив гостей у Сони, Матильда принесла булочки для чая, группа вовсе прониклась просто нечеловеческой любовью к этой милой особе. На следующий день Кларк даже специально заходил поблагодарить Матильду за ее доброе сердце и подарил шикарную корзину цветов и очаровательного песика-робота, созданного специально для одиноких пожилых людей, правда, с вмонтированным датчиком. Но это были мелочи по сравнению с восторгом Матильды. Теперь она будет не одна. Симпатичный лохматый песик вместе с Бункером будут за ней присматривать, а ее забота наконец-то найдет применение.
Предположения относительно директора Вонга подтвердились, и Сони стало от части легче. Этот человек стойко противостоял воздействию «Мечты». Хотя Центру приходилось платить за это большую плату в налоговую службу, Вонг был готов заплатить ее и лишиться многих привилегий, лишь бы остаться полноправным хозяином своего маленького царства.
В итоге оставалось только двое вероятных сотрудников «Мечты», проверять которых Соне было крайне тяжело. Порой она не выдерживала разговоров группы и удалялась. Копаться в жизни друзей, выискивая причины и подтверждение предательства для нее сравнимо с не меньшем предательством. Кто из них воткнет нож в спину? Почему? За какую цену? Соня оказалась слишком откровенна с ними обоими. Это было глупо! Неразумно! Самоедство Сони только разжигало в ней ненависть к себе за опрометчивые поступки. Почему она так поступала? Почему они были готовы воспользоваться ее доверием?
Последнее время Соня сидела в стороне, особо не прислушиваясь и не задумываясь над словами группы Кларка. Ребята великолепно справлялись со своей задачей, а Кларк оказался отличным лидером, способным организовать действия и вовлекать нужных людей. Кто бы мог подумать, что всего лишь старший смотрящий за второй Восточной подстанцией сможет достойно заменить Люсю. «Железную леди» Бункера, которая была в курсе даже того, где и какая мышь пробегает. В любое время ее можно было остановить и спросить о каком-нибудь человеке, и она могла ответить, где он находился в данный момент и чем занимается.
«Ах, Люся! – грустно вздохнула Соня, – ты только посмотри, как он старается быть ничуть не хуже тебя. А ему много говорили о тебе. Он изучал твою работу, но думаю, твоя феноменальная память и безупречная адаптация остались для него неразгаданной задачей. Надо отдать должное, парень совсем не давно здесь работает, но твои ребята, похоже, признают его как лидера. Он еще не разу не ударил в грязь лицом. Но ты все равно лучше. Мне не хватает тебя. Знаю, что ты всегда рядом, но этого так мало. Ты нужна здесь. Нужна всем нам».
Взгляд Сони остановился на мониторе. Датчик посылал изображение из квартиры Лекса, и она увидела молодую женщину. Соня оставила свой укромный уголок и подошла ближе, чтобы лучше ее разглядеть. Раньше ей уже приходилось становиться свидетельницей многочисленных девиц, которых приводил почти мертвецки пьяный Лекс, но в этом случае все было иначе.
- Кто эта женщина? – настороженно спросила Соня.
Все переглянулись. Никто не думал, что Соня еще не в курсе.
- Дара Стюарт, - сказал Кларк. – На Луне она жила рядом с семьей Лекса. Осталась одна, похоронив во время эпидемии всю родню. После смерти его жены, переехала в его дом, и…
- Я поняла, - оборвала Соня, - можешь не продолжать. Спасибо, Кларк.
Она всмотрелась в нее. Молодая, красивая особа, делившая постель Лекса еще на Луне. Не оставалось сомнения, что их отношения продолжились и на Земле. Соня восприняла ее как соперницу. Врага, посягнувшего на ее территорию. Хотя это можно было бы отнести и к Соне, но сейчас вдаваться в такие подробности у нее не было настояния. Главное определился враг, которого стоило изучить, понять и устранить. Противник!!! Соней завладело почти животное чувство собственницы, испепеляющей ревности, жажды единоличной власти над Лексом.
Она хочет забрать то, что принадлежит тебе! – зашипел голос Королевы, пробуждая источник своего могущества, - Она твой враг. Она спит с ним. Она…
Несколько секунд кулаки Сони сжимались так, что побелели костяшки пальцев, заскрежетали от ненависти зубы. Никому не требовались комментарии, поэтому от ее напряжения окружающие замерли, боясь, что малейший звук или движение приобретут судьбу громоотвода и случиться непоправимое.
Соня, преодолевая себя, сделала глубокий вдох и разжала пальцы. Главное не вмешивать в расследование чувства, которые обязательно допустят ошибки. Это было уже доказано неоднократно. Холодный рассудок единственный, кто был в состоянии разрешить ситуацию с наименьшими потерями. Соне хватило сил совладать с желанием кровавой и жестокой расправы над этой женщиной и прислушаться к тихому робкому голосу своего разума.
- Что о ней известно? – спросила Соня и повернулась к группе. Их вытянутые лица, отозвались на ее лице улыбкой. Она виновато почесала затылок. – Я такая страшная?
Они переглянулись и продолжили заниматься своими обязанностями.
- Стюарт прилетела почти три недели назад, – заговорил Кларк. - В порту встретил Рональд, и какое-то время она пробыла в «Мечте». Данных об этом нет. Известно, что офицер Службы безопасности интересовался ей. Мы с ним неоднократно сталкивались, человек надежный. Теперь пытаемся выяснить, что он узнал о Стюарт.
- Я должна знать о ней все, – требовательно заявила Соня.
- Хорошо. Данные предоставить персональным файлом или будет достаточно держать тебя в курсе?
Соня бросила на него уничтожающий взгляд, и быстро удалилась.
****
Больше всего на свете Питерсон ненавидел составлять отчеты о проделанной работе. Бюрократическая волокита, уничтожала в нем даже желание жить. Каждый раз он долго и сосредоточенно сидел у монитора, пытаясь правильно изложить расследование в вымученным отчете, чтобы все были довольны и оставили его в покое. Но получалось всегда очень коротко и почти в односложных предложениях. Когда в очередной раз в его талантливом разуме одного из лучших следователей Управления иссяк запас стандартных фраз, Питерсон сдался.
- Лучше пойду, поймаю какого-нибудь гада, - решил он, опуская пластинку монитора в рабочий стол и задвинул клавиатуру, – иначе застрелюсь сам.
- Город очень многое потеряет, лишившись вас.
Питерсон только теперь заметил, сидящую по другую сторону стола Соню Скальную. Неожиданная гостья прямо в середине рабочего дня Управления застала его врасплох, и Питерсон на всякий случай оглянулся. Коллеги продолжали трудиться, и лишь некоторые поглядывали на девушку, но по причине любопытства, а не из-за подозрения. Женщины в окружении Питерсона были все больше в форме, а тут вдруг гражданская, да еще и симпатичная.
- Мы хорошо знакомы, поэтому представляться не надо, - улыбаясь, проговорила Соня. – Надо поговорить.
Они вышли на балкон, чтобы их никто не смог подслушать. К тому же все будут спать спокойно, с мыслью, что наконец-то увидели подружку Питерсона-отшельника, а не Скальную, подозреваемую в связях с Бункером.
- Замечательно, - отозвалась Соня, глядя на открывающуюся панораму города. Потом повернулась к Питерсону, который явно не знал как себя вести. То ли как со знаменитым игроком, то ли как с всевидящей. Может убийцей? Он пребывал в замешательстве. Соня приблизилась, чтобы подглядывающие предположили интимность их разговора и, оставаясь деликатными, не вслушивались в слова. Облокотившись о бортик балкона, она несколько секунд изучала его лицо, взяла его руку в свои. И непринужденно улыбаясь, заговорила о серьезном: - Странно, мы боремся против одного врага, и никогда раньше не встречались. Нам все о вас известно. Я могу помочь вам.
- В чем?
- Вы ищите всевидящих.
- Все их ищут.
- Но не все их находят.
Питерсон высвободил свою руку, и улыбнулся.
- Вам нужна информация о Лексе. – разоблачение не отразилась на Соне, и Питерсон продолжил: - У вас нет доступа в «Мечту», а у меня есть. Находясь здесь, вы многим рискуете, но это ведь личный интерес. Бункер знает, что вы в Управлении?
- Нет.
Питерсон покачал головой. И все же она просто женщина, которой вскружил голову обаятельный молодой человек. Теперь ее женское сердце чем-то встревожено и заставляет Соню многим рисковать.
- Что с парнем не так? – Питерсон успокоился, и закурил.
- Подозрения в шпионаже.
- Доказательства?
- Пока косвенные.
- Мне известно как вы поступаете, когда эти подозрения подтверждаются. Если мои слова могут повлиять на ваши действия, то я скажу, что парень просто пешка в чьей-то игре. Это сложный и грандиозный план, разрабатываемый «Мечтой» не один год подряд, потому что у меня много вопросов на их гладкое стечение обстоятельств. Поверьте, парня просто используют. Он мальчишка, которого вовлекли в чужую игру.
- Вам известны их цели?
- А вам?
- Подозрения, - неоднозначно пожала плечами Соня.
- Ну конечно, - ухмыльнулся он – так вы мне и сказали.
Они помолчали, устремив взгляды на серый город, придавленный мрачными облаками. Каждый подумал о своем, но обоих привлекли на горизонте едва различимые башни «Мечты». В той стороне даже небо имело какой-то сказочно красивый отлив.
- Дара Стюарт, - заговорила Соня, - получила очень крупное наследство после смерти последнего родственника на Луне. Очень большое для рядового жителя Луны. Но она не покинула спутник, а переехала в дом Лекса. Известно, что здесь Рональд уделил ей много внимания, не больше чем для других родственников игроков, но Стюарт не поторопилась к Лексу, а задержалась в «Мечте». Вас это обстоятельство не заинтересовало?
- Да, - закивал он – было такое.
- Мы могли бы заключить выгодное сотрудничество.
- Я подумаю над вашим предложением.
- Подумайте. Очень хорошо подумайте. А когда придумаете что-нибудь заходите в Центр.
Соня слегка коснулась губами его небритой уже сутки щеки, давая пищу для сплетен коллег Питерсона, и одарив смутившегося мужчину нежным благодарным взглядом, оставила его одного.
****
Лекс подошел к окну, чтобы насладиться завораживающей красотой закатного солнца. Утомленный город окутанный прозрачным кружевом света постепенно готовился ко сну. И словно время начинало дремать разморенное мягким теплом. После жаркого дня бурлящего суматохой и множеством людей занятых своими проблемами на столько, что мир вокруг терял для них всякий интерес вечер приходил как избавление. Солнце погружалось за край горизонта, унося с собой проблемы на завтра, уступая территорию тишине и покою бледной Луны, и на темнеющем небосклоне словно открывалось окно в бесконечное пространство космоса. Проглядывали гигантские орбитальные комплексы и первые звезды, словно напоминали жителям планеты, что они не одни в этом мире.
Соня. В этот момент Лекс подумал о Соне. Где-то там за стенами на территории вечного смога и суеты она. Чем она занята? Чему посвящены ее мысли? Лекс закрыл глаза. Ему хотелось бы сейчас увидеть ее. Увидеть хотя бы издали. Постоять незаметно и посмотреть на Соню. Убедиться, что с ней все в порядке и ее жизнь больше ничто не омрачает. Хотя, наверное, ее вновь беспокоят мысли о Юре. Он слишком отважный и взрослый для своих лет и заботится мальчик о ней совсем как настоящий мужчина. Соня. Лекс улыбнулся. Когда она о чем-то сосредоточенно думала, то ее носик забавно морщился, потом она задумчиво почесывала переносицу, делала глубокий вдох, и глаза вновь оживали, возвращаясь в реальный мир. Ему нравилось смотреть на нее. Можно ли это назвать любовью? Лекс не знал.
Он любил Марту, и это еще жило в нем. Дара? Она для него всегда была маячком во мраке эпидемии, который удерживал его, не позволял сдаться, заставлял бороться. Они помогали друг другу не впасть в отчаяние. Конечно, Дара была в него влюблена, но не настолько, чтобы назвать это любовью. А Соня? Чувства к ней жили не в сердце, а где-то глубже. И они не были любовью, а скорее подсознательной одержимостью. В ту самую первую секунду, когда в Центре Лекс увидел ее отражение в зеркало витрины, то внутри что-то изменилось. Он почувствовал это почти неуловимое ощущение, словно легкий ветерок донес до слуха эхо далекого голоса. А потом внутри все замерло в ожидании услышать этот голос еще раз. Чувства к Соне были вне власти и понимания Лекса. Они просто были.
Лекс прислонился лбом к стеклу. Соня. Соня. Соня! Почему все так?! Грудь сдавила невыносимая тоска и чувство потери. Все тяжелее дышать. Будто Соня забрала честь его самого. Украла. Молча, не спрашивая, не церемонясь. Забрала и унесла с собой, обрекая Лекса на гонения и поиски утраченного. Она похитила его воздух. Его жизнь. Теперь ему нужна только она одна. Слышать ее. Видеть. Чувствовать ее присутствие. Ее легкий запах сирени. Это не любовь. Это безумие! И словно душа выла от утраты.
Пальцы парня вжались в равнодушное стекло.
- Соня…
****
Наконец-то избавившись от общества Матильды с ее любопытным псом, Соня и Юра устало опустились на диван. Некоторое время они наслаждались тишиной своей квартиры. Теперь они могли в полной мере испытать всю прелесть их мирного существования, после обеда, плавно перешедшего в поздний ужин, когда голос старушки не замолчал ни на минуту. Конечно, Матильда безупречно готовит, но есть в таком количестве просто невозможно. Даже смертельно! Их животы заметно округлились, и чувство сытости было до тошноты чрезмерным. Где-то после первого часа их общения безобидное мероприятие уже казалась пыткой, а в конце вяло, ковыряясь в десерте, им было уже далеко безразлично, что делает и говорит Матильда лишь бы она побыстрее убралась в свою квартиру. Сейчас было уже непонятно, по каким причинам они решили пригласить ее в гости, и почему это показалось тогда забавным.
- Теперь неделю можно не есть, – проворчал Юра, положив руки на животик.
- Мне стыдно, но я не хочу, чтобы она приходила к нам в гости. По крайней мере, не чаще чем раз в полгода.
- Да, мне тоже стыдно.
Они еще немного посидели молча, а потом разошлись по комнатам. Спать было еще рано, но, пресытившись едой и общением, им обоим хотелось закрыться в своих норках и побыть в их мирках наедине с собой.
Соня медленно, чтобы не лопнули внутренности, завалилась на кровать. Единственным источником света были городские огни за окном, которые бросали мистические тени на потолок. Было тихо, и Соня закрыла глаза. Если не считать тяжести в желудке и уставшей от разговоров головы, то сейчас ей было хорошо.
Соня…
Она открыла глаза и вслушалась. Вероятно, ей просто показалось, но она слышала далекий голос, зовущий ее. Слабый, едва различимый крик. Окна были звуконепроницаемы, и шум улицы не мог померещиться ей собственным именем. Юра? Нет. Мальчик не стал бы ей кричать. И в любом случае есть Мама, которая непременно доложит о нежелательных изменениях в квартире. Нет. Это было что-то другое. Она настороженно прислушалась к тишине.
Соня…
Она вздрогнула. Лекс! Соня узнала его голос. Почувствовала его эмоции. Он зовет ее.
- Лекс…
Тени на потолке начали двигаться, и Соня поняла, что теряет над собой контроль. Ее имплантат отзывался на голос, подавляя сопротивление носителя, и спустя мгновение сознание Сони отключилось.
Лекс…
Он услышал ее голос и почувствовал тепло Сони совсем близко. Очертания ее лица скользнули отражением на стекле окна, и внезапно Лекса стала наполнять неизвестная до сих пор энергия. Она жгла сладостным огнем, и желание полностью отдаться в его власть становилось сильнее. Он желал гореть в ее огне. И Лекс был уже не в состоянии сопротивляться. Он поддался и позволил имплантату впустить в тело энергию Сони. Волна страсти прокатилась по его телу, наполняя и насыщая полнотой всех чувств разом.
Словно доведенное до сладостной истомы умелым любовником тело Сони изогнулось в кровати охваченное возбуждением. Она задыхалась и стонала, покусывая краешки губ. Еще, еще, еще… она желала все больше его энергии. Имплантаты слились воедино, заставляя трепетать от наслаждения носителей.
Дара вошла в зал и замерла. Лекс стоял у окна, пронизанный насквозь лучистым бледным сиянием. Оно переливалось и мерцало, завораживая своей неестественной красотой. Несколько секунд Дара не могла ничего понять, но страх заставил ее оцепеневшее тело двигаться. Она подбежала к Лексу, но руки больно обожглись, едва она коснулась сияния. Тогда взяв стул, Дара размахнулась и ударом оттолкнула Лекса от окна. Оглушающий вой разгневанного имплантата вырвался из глотки парня, но еще один удар заставил его заткнуться.
Дара еще немного подождала дальнейших его действий с поднятым наготове стулом, но ничего не последовало, и она отбросила его в сторону.
- Лекс. – осторожно позвала она. Парень не подавал никаких признаков жизни. Испугавшись, Дара принялась его трясти и бить по щекам. – Лекс очнись. Давай же милый. Открывай глаза. Лекс.
Пальцы откинутой руки парня пошевелились, сжались.
- Лекс очнись. Ты же сильный ты сможешь. Не поддавайся ему. Слышишь? Борись. Лекс!
Глаза парня распахнулись. Судорожно вздохнул и задышал в испуге хватаясь за Дару.
- Лекс. – Она удержала его панику и крепко прижала к себе. – Я с тобой. Успокойся. Все хорошо. Ты справился. Я никому тебя не отдам. Ты только мой. Она не получит тебя. Слышишь? Она тебя не получит.
- Дара…
- Все будет хорошо.
- Дара, - он крепче обнял ее. Лекс сам был напуган тем, что захватило его сознание и тело. Это было нечто чужое, безликое и могущественное. Особая сила, которую создавали имплантаты, сливаясь в единый разум. В одно целое, позволяющее обрести полноту единения, ощутить силу и наполниться ею. Стать частью их всех и раствориться. – Мне страшно Дара.
- Мы справимся Лекс. – Дара взяла его лицо в ладони и посмотрела в глаза. – Мы справимся. Нас никому не сломать.
- Я больше не могу так… не могу…
- У нас нет выбора Лекс. Мы должны пройти этот путь до конца. Ради Миши.
- Этот путь не спасет Мишу, - Лекс обнял ее, – он только убьет меня.
****
Юру беспокоило, казалось беспричинное чувство тревоги и перебрав в памяти последние несколько дней, он не нашел в них ничего убедительного. После ухода Лекса все вроде бы наладилось, если не считать поисков шпионов, но это была обычная работа Бункера. Только с той разницей, что проверяли его с Соней окружение. Вот только что-то нашептывало ему беду, перед которой все затаилось. Юра поднялся и тихонечко заглянул в комнату тети Софи. Она уже спала и чуму-то мило улыбалась во сне. Мальчик на цыпочках подкрался ближе и осторожно прилег рядом на краешек. Так ему было немного спокойнее. Он рядом с тетей Софи и теперь Юра был готов встретить многие неприятности. Только бы они были вместе.
Соня накрыла мальчика одеялом и обняла.
- Ты поему не спишь? – прошептала она.
- Не могу уснуть. Мне страшно.
- Страшно?
- Мне кажется, что-то плохое должно случиться. Оно рядом. Стоит и смотрит на меня.
- Если все хорошо, еще не значит, что это навлечет беду.
- Я понимаю, но мне все равно тревожно.
- Спи малыш, - Соня поцеловала его в лоб и улыбнулась. – Я буду рядом.
****
Лекс толкнул дверь, и та легко открылась, выдыхая на парня холодный воздух. Немного колебавшись, Лекс переступил порог и вошел внутрь. Его сразу объял колючий морозный воздух помещения, от которого не могла защитить рубашка, и Лекс почувствовал, как холод начал проникать в его тело. С каждым его вздохом, внутренности будто немели, а с каждым шагом тело отзывалось колющей болью. Он словно оказался в царстве вечного холода. Все вокруг было укрыто прозрачным ледяным панцирем. Тусклый свет, пробивающийся сквозь замороженное окошко, отражался от множества сосулек, венчающих потолок и предметы мебели, и искрился в россыпях пушистого снега. Мир тишины и сна.
В центре стояла ледяная глыба, и робкий лучик просвечивал в ее сердце, спрятанное сокровище. Лекс подошел ближе. Теперь он был точно уверен, что внутри что-то находилось и по тому, как забилось его сердце, он понял, что там нечто очень дорогое для него. Он испугался своих мыслей. Поспешно стряхнул паутинку снежинок и присмотрелся…
- О боже… - он в ужасе отпрянул.
От туда…через прозрачный лед…на него смотрели глаза Дары…
Девушку так быстро пленил холод, что на ее нежном юном лице даже не отразился страх. На ее губах застыла все та же милая улыбка, а широко распахнутые глаза, казалось, еще блестели огнем жизни. Будто охваченная вечным покоем она застыла в одно мгновение.
- Дара, - парня охватил страх.
- Лекс…
Он обернулся. В дверях стояла Соня. Ее рука сжимала направленное на него оружие, и прежде чем Лекс успел осознать это, он услышал выстрел. Эхо, ударяясь о ледяные фантазии, отозвалось звоном.
Дара… - скользнула мысль. Она убьет Дару!
Парень взглянул на плененную девушку. Глыба окрасилась кровавыми брызгами. Лекс успел заметить отверстие, в котором застряла пуля и мелкую быстро расползающуюся сетку трещин. Секунда, и глыба льда, взорвавшись, разлетелась в ледяную пыль, растворив в изумрудных крошках тело своей пленницы.
Лишившись Дары, он пошатнулся. Бешено колотившееся сердце замерло. Лекс ощутил его молчание. И казалось, вечность проскользнула в эти мгновения, пока оседала ледяная пыль. Мерцающая и не менее завораживающая своей мистической красотой. Жизнь, превратившаяся в пыль! Стук. Он едва не оглушил парня. Стук. Сердце по-прежнему выдержало и продолжило биться. Он обречен жить, видя смерти всех кто ему был дорог. Всех кого он осмеливался любить. Понимание этого заполнило звенящую пустоту в голове. Он будет жить без них. Душу жгла боль, и Лексу с трудом удавалось дышать, да Лекс и не хотел больше дышать. Он потерял ее! Он потерял их обоих! Но почему? За что? Внутри становилось все горячее, и Лекс опустил взгляд на свою руку, которую прижимал к груди. Из-под ладони струилась кровь, захватывая все большую территорию на покрывшейся инеем рубашке, а отдельные крупные капли, срываясь, падали вниз, образовывая дымящуюся лужицу.
Он поднял взгляд на бесстрастное лицо Сони, и почувствовал, как пол заскользил из-под ног.
Лекс резко очнулся ото сна и тут же увидел стоящую впереди Соню. Она по-прежнему хранила в себе тишину сурового мира вечного холода. Такая же завораживающая как ледяные скульптуры и такая же обжигающе бездушная. Она перевела взгляд с Лекса на спящую рядом Дару.
- Не трогай ее, - в его голосе прозвучала угроза.
Соня отшагнула назад и подобно видению растворилась. Еще несколько секунд Лекс выжидающе всматривался в полутемное пространство спальни, но ничего не изменилось. Она ушла. Парень откинулся на подушки. А была ли Соня вообще? Или это продолжение его бредового сна? Его грудь все еще болела, словно от реального сквозного ранения, а рука по-прежнему пыталась зажать несуществующую рану. Лекс посмотрел на свою руку, ожидая увидеть кровь, но ладонь оказалась чистой. Ни крови. Ни раны. Рядом спала живая и невредимая Дара.
- Приснится же такая чертовщина, - пробормотал он, стирая со лба градины пота. Для одного вечера у него было слишком много потрясений. И лучше убедить себя в том, что это был неприятный сон нечто вроде мести имплантата за прерванное удовольствие, чем капаться глубже в поисках скрытых мотивов. Просто неудачный сон.
Дара заворочалась. А вот ей все так же снятся плохие сны. Это началось еще на Луне, когда люди на улицах стали падать замертво. Насмотревшись за день ужасных сцен, кошмары продолжали настигать ее сознание во снах, и даже здесь, когда вокруг уже не было смерти, они приходили пытать ее. Лекс осторожно обнял Дару.
- Все хорошо. Тебя никто не обидит.
****
Новая напарница Сони, была моложавой и невероятно нерасторопной особой, которая до этого времени даже не задумывалась, что деньги могут доставаться таким кошмарным образом. Из ее рук все валилось, она не успевала выполнять заказы и чаще всего путала их, за что и получала грубые высказывания от посетителей. Когда в очередной раз она уронила бутылку, не выдержала уже Соня. Поставила на стойку табличку «Пять минут технический перерыв» и красноречиво посоветовала особо недовольным посетителям перейти чуть дальше, где их непременно обслужат. Соня сурово посмотрела на Элен, намереваясь высказать ей все, что собралось за пару дней работы с ней, но, видя как бедолага пытается собрать осколки уже порезанными пальцами, давясь от слез, осеклась. Давно ли она сама была такой как Элен? Нет, уж каждую вторую бутылку она не роняла!
- Элен, - но она, понимая свою вину, лишь быстрее стала собирать стекло в корзину и снова порезалась. Соня присела рядом и взяла ее за руки. – Прекрати, для этого есть роботы уборщики.
Соня вдавила в пол ногой кнопку, и тут же приехали два мини робота-уборщика. Сгребли, помыли, зачистили и уехали обратно. Быстро и бесшумно.
- Вот видишь, что ты наделала? – Соня продемонстрировала Элен ее порезанные кровоточащие ладони. – Так ты работать совсем не сможешь. Если тебя не устраивает работа, то лучше освободить другим желающим.
- Мне нужна работа, – разревелась Элен. – Пожалуйста, не говорите Вонгу. Мне нужна работа. У меня совсем нет денег. Я буду справляться. Я просто теряюсь. Здесь очень много народа и все говорят разом, и я не могу запомнить, где что находится. Но я научусь.
- Иди к Слиму, пусть зашьет руки.
- Пожалуйста…
- Послушай, детка – Соня постаралась не разозлиться окончательно, - если ты будешь ныть, то мы не сработаемся. Не надо мне плакаться и жаловаться на трудную жизнь. Не надо заискивать передо мной и навязываться в подруги. Нужны деньги, работай. Никто за тебя работать не будет. Тяжело? Стисни зубы и учись справляться.
- Простите…
- Куда?! – Соня остановила Элен, которая намеревалась продолжить работу. – Приведи себя в порядок, а потом на люди показывайся. Здесь никому нет дела, кто ты, чем живешь, и что болит. За стойкой ты должна быть ухоженной, вежливой и исполнительной.
Элен понурив голосу и ссутулившись, покорно побрела к Слиму, потом она обязательно выплачется в туалете, умоется, нарисует себе счастливый вид и вернется за стойку.
Соня убрала табличку, а за стойкой ее уже ждал Питерсон. Став свидетелем их разговора, он лишь изумленно изогнул брови, ничего, мол, не поделаешь, совсем зеленая. Соня сама налила ему стаканчик. Здесь ни у кого не оставалось сомнений в том, кем является Питерсон. Одна половина таких чувствует как собака волка, а другая уже имела прямой или косвенный опыт общения с офицером, поэтому клиентов Центра вокруг Питерсона заметно поубавилось. Это дало им возможность поговорить, но все же он держался как следователь, зашедший по работе, а Соня как типичный допрашиваемый. Всем стало очевидно, что Питерсон что-то вынюхивает, и лишь сочувственно поглядывали на девушку, попавшую в его цепкие когти.
- Сотрудничество подразумевает работу обоих сторон. – Питерсон положил на стойку руку, прикрывая ладонью маленький клочок бумаги. – Вы можете найти для меня одного человека?
- Постараюсь, – Соня вытащила фото и почти тут же вернула обратно. – Кто он?
- Людвиг Маре.
- И чем же он подпортил вам жизнь? Посадите или пристрелите сразу?
- Вы его видели?
- Допустим. Здесь много бывает людей. Может, видела. Разве всех запомнишь.
Питерсон улыбнулся. Хорошая девочка. И все не скажет и совсем не отошьет.
- Скрывается от алиментов.
- Правда? А лицо такое доброе.
- Я попросил бы вас отнестись к этому очень серьезно.
- Как скажите офицер. – Соня взяла брошенные на стойку деньги за выпивку, и почувствовала между ними электронный ключ, который обычно использовался в гостиничных номерах. Ключ незаметно оказался в кармашке ее формы.
- Не люблю, когда страдают невинные.
Они поняли друг друга по взгляду, и Питерсон удалился.
****
Гостиница оказалась не самой лучшей, но поэтому же поводу особого внимания Сони никто не уделил. К тому же визитной карточкой особы стала ее откровенная пестрая одежда. Высокие сапоги, короткая юбка, едва прикрывающая начало ног, с почти безобразным декольте топ, оголяющий плоский живот, лохматая куртка и макияж. Такие работницы здесь постоянно обитали. Кто-то жил, кто-то промышлял, а кого-то приглашали. Одному потерявшемуся в коридоре едва протрезвевшему мужичку, правда, показалось, что эта не слишком потаскана, но, поглаживая толстый живот, он довольно крякнул и шлепнул милашку по попке. Соня обернулась, почесав по его нескольким сальным подбородкам пальчиками, она доставила толстяку несказанное удовольствие и пошла дальше.
Лифт не работал, и Соня поднялась на шестой этаж по обшарпанной лестнице. На бирке ключа с одной стороны красовалось название гостиницы, а с другой номер комнаты. Она наконец-то добралась до двери и зашла. Внутри было так же убого, как и снаружи. Она осмотрелась. Ванная комната едва ли выдерживала требования санэпидемуправления. Маленькая жилая комната. Соня подошла к занавешенному окну и осторожно выглянула на улицу. Замечательный вид на заброшенный и разворованный завод. А в остальном – все вроде бы было спокойно.
- Огненный волос вам идет больше, – он был сражен ее видом и восхищен безупречным перевоплощением.
Соня обернулась. В комнате стоял Питерсон. Осмотрев номер, она осталась убеждена, что никого не было, но и входная дверь не открывалась. Неожиданное появление Питерсона только прибавила к нему уважения, но она все же направила в его сторону детектор жучков. Зеленоватый луч просканировал офицера, и на экране высветилась отрицательная запись. Ни жучков, ни прочих подслушивающих и записывающих устройств обнаружено не было. Питерсон стерпел это унижение молча. Доверяй, но проверяй – профессиональный принцип всех всевидящих.
- Вы другого места не могли найти? - Соня поставила на столик устройство в виде обычного кубика, блокирующее внешние приборы слежения, на случай если где-нибудь в номере был установлен жучок.
- Ресторан «Галактика»? – он поймал брошенный Соней детектор, но проверять ее не стал. Офицер Службы безопасности слишком незначительный персонаж для Бункера, и был уверен, что подставлять его никто не собирается. – На нас везде будут смотреть, задаваясь вопросом: «Что делает эта утонченная особа с неотесанным офицером»? А здесь – он развел руками, демонстрируя номер, - Ни у кого не останется сомнений. Вы уж извините, что пришлось так.
- Ладно – отмахнулась Соня. – Давайте ближе к делу.
Питерсон предложил ей единственный стул, а сам сел на кровать.
- Вы нашли Маре?
- Я его знаю. Он работает в лаборатории Бункера. Но уверяю вас, от алиментов он не скрывается. Детей у него нет.
- Это он вам сказал?
- Нет. Я просмотрела его досье.
- Вы можете организовать нам встречу?
- Его что дети-сироты разыскивают? – Соня едва не рассмеялась. – А их много?
- Дело не в детях. – Питерсон закурил. – Мне бы с ним переговорить по одному старому делу. – Он достал из внутреннего карманчика куртки фото женщины. – Передайте ему это. Он сразу все поймет.
- Хорошо, передам. – Соня засунула фото в лифчик. Вот уж точно кто-то не отвертится от ее пристрастного допроса. Эта мысль отразилась на лице Сони нетерпеливым предвкушением. – Теперь что касается моей заинтересованности. Дара Стюарт. Вы достали записи пребывания ее в «Мечте»?
- Вы не задумывались, что она не улетела с Луны, потому что Лекс был ей небезразличен? Что если Дара просто не хотела бросать любимого? Она влюблена не меньше вас, и кто-то сыграл на ее чувствах.
- Никто этого не отрицает. Вероятно, девочка просто влюбленная дура. Возможно, купленная, расчетливая шпионка. Вы правы в одном: в планах «Мечты» Лекс не случайная кандидатура. Он пешка в игре. Его отобрали. И сделали это еще на Луне. Его родители переселенцы с Земли, и в первые месяцы беременности его мать была еще здесь. Потом они улетели к дальним родственникам, не смотря на риск выкидыша. Но в больнице остались данные о плоде, которые без труда могла получить «Мечта». Им нужен был особый человек, и поэтому искали долго. Когда наткнулись на характеристики трехмесячного плода, то оказалось он им почти подходит. Разыскали. Вот только в том городе уже свирепствовала эпидемия. Сами рисковать не стали, а прощупали окружение на слабые места.
- Дара Стюарт.
- Дара Стюарт. Она получает крупную сумму, вакцину против заразы, взамен уговаривает парня на участие в Играх на Земле. Мотивируя тем, что крупный выигрыш обеспечит им счастливую жизнь подальше от Лунного могильника. Парень прилетает и попадает в руки «Мечты».
- Убедительно. – Питерсон подумал над услышанным. Похоже, время зря не тратили и поработали основательно. Примерно о том же он сам догадывался, когда просматривал беседы Дары и Рональда. Профессиональное чутье подсказывало, что Стюарт не так уж и проста, как представляется. В ней чувствовалась какая-то фальшивость или наигранность. Но хотя она просто может быть напуганной и растерянной, пережив все на Луне и впервые попав на большую планету. Здесь все было иначе. Люди, законы, привычки и обычаи. – А для чего «Мечте» Лекс?
- Игра.
- Игра? Вы видели его игры? – вот теперь Питерсон совсем не мог поверить в столь коварные планы «Мечты». Она же вкладывает средства в заведомо проигрышный вариант. – Извините, но Лекс не настолько хорош, чтобы все это затеять ради его участия в Игре.
- В его голову вживили слишком дорогую игрушку, способную сделать из него очень сильного игрока. Игрушка привередлива, и подобрать носителя необходимо определенных генетических характеристик. Подошел Лекс. Он возродит дни славы «Мечты».
- Что ж, похоже, он уже начал. Но парень ведь не знает об этом. Что вы собираетесь делать с ним?
- С ним? Не знаю. Сейчас важно найти разработчиков этого проекта и уничтожить все материалы. Кто-то подобрался к Бункеру. Мы устраняем подозреваемых.
Питерсон протянул ей диск, но когда Соня взялась за него, не поторопился отдавать. Он прекрасно понимал, что ставит точку под приговором Стюарт. Всевидящие ее непременно устранят.
- Дайте мне слово, что женщина останется в живых при любом исходе дел.
- Стюарт останется жить, – твердо заверила его Соня, не давая ни малейшего шанса сомневаться в ее словах.
- Она может быть невиновной.
- У вас есть своя точка зрения?
- Лекс участвует в Игре по другой причине. Ему нужна большая сумма денег и вероятно Дара ему просто подсказала, где ее можно достать за короткие сроки.
- Деньги? – столь банальная причина ее сосем, не устраивала. Она задумчиво почесала переносицу. – Он все время говорил о деньгах. Но зачем ему деньги ценою собственной жизни?
Питерсон всмотрелся в Соню, понимая, что ей ничего не известно о болезни сына Лекса. Как и о сыне вообще. Ему захотелось все рассказать сейчас, но раз уж ее до сих пор держат в неведении, следовательно, были серьезные причины. Раз молчал сам Лекс и Бункер, значит, помолчит и он. Питерсон придавил докуренную сигарету ботинком об пол, чтобы не отличаться от предшествующих постояльцев, и, потирая ладони о колени, тяжело вздохнул.
- Советую больше уделить внимания биографии Лекса. Вы откроете для себя много удивительного.
- Неужели?
- Да, да. Это повлияет на ход ваших мыслей, – он взглянул на часы. – Ну, вам пора. Я выйду позже.
Соня поднялась. Забрала блок со стола и осмотрелась.
- Надо бы здесь беспорядок навести.
- Не беспокойтесь. Все будет в лучшем виде.
Соня ему улыбнулась. Похлопав по спрятанной фотографии женщины, она дала понять, что не забудет его просьбу. Уже в дверях она остановилась, и нерешительно взглянула на Питерсона, который уже принялся наводить на кровати беспорядок страсти. Колебавшись, она не решалась озвучить свои тревожные мысли.
Не услышав ее ухода, Питерсон оглянулся и замер, в ожидании ее слов. Сейчас в ней, не уступая, боролись две сильные личности и, скорее всего Соня бы ничего так и не произнесла бы.
- Я присмотрю за ним, – сказал за нее офицер.
Соня едва заметно кивнула головой, поблагодарив за понимание, и вышла.
Глава 4
© Copyright: Шахова Татьяна, 2008
Свидетельство о публикации №208121100335
Свидетельство о публикации №208121100335
Рецензии
День добрый Танюш.
У меня возник вопрос: лекс увидел соню в первый раз еще не будучи игроком, а уже почувствовал ее. Так может дело не в импланте?
Связь через штуковину в твоей башке, это интересно, как связь через сны.
Но думаю мир грез это утопия.
И так все было сложно, а еще и шпиона ищут. Погано будет, если кто то из близких, хотя скорее им может быть Мара. Про Лолу даже думать не хочется.
Юра как то отошел на задний план, все больше соня и лекс мельтешат. Мне не хватает юриного юмора и взрослой логики.
Удачи
Чиж Анастасия Владимировна 18.09.2012 14:05 • Заявить о нарушении
У меня возник вопрос: лекс увидел соню в первый раз еще не будучи игроком, а уже почувствовал ее. Так может дело не в импланте?
Связь через штуковину в твоей башке, это интересно, как связь через сны.
Но думаю мир грез это утопия.
И так все было сложно, а еще и шпиона ищут. Погано будет, если кто то из близких, хотя скорее им может быть Мара. Про Лолу даже думать не хочется.
Юра как то отошел на задний план, все больше соня и лекс мельтешат. Мне не хватает юриного юмора и взрослой логики.
Удачи
Чиж Анастасия Владимировна 18.09.2012 14:05 • Заявить о нарушении
Добрый день!
Помнится, там все дело было в имплантанте с самого начала. Потеряв своего игрока (Соню) агент (Дональд кажется) намеренно подобрал человека и вживил ему точную копию Сониного, чтобы вернуть былую славу.
Да там по ходу действия было приписано много персонажей)))
Шахова Татьяна 18.09.2012 14:46 Заявить о нарушении
Помнится, там все дело было в имплантанте с самого начала. Потеряв своего игрока (Соню) агент (Дональд кажется) намеренно подобрал человека и вживил ему точную копию Сониного, чтобы вернуть былую славу.
Да там по ходу действия было приписано много персонажей)))
Шахова Татьяна 18.09.2012 14:46 Заявить о нарушении
И это тоже было. Линия нового игрока есть, но ты так закрутила, что порой кажется мотив иной был. Ладно, дрчитаю, пойму.
Удачи
Чиж Анастасия Владимировна 18.09.2012 14:52 Заявить о нарушении
Удачи
Чиж Анастасия Владимировна 18.09.2012 14:52 Заявить о нарушении
На это произведение написаны 2 рецензии, здесь отображается последняя, остальные - в полном списке.