Глава 5

****
Лекс заметил, как Рональд весь вечер следил за Дарой. Ее поведением, манерами. Вслушивался в ее смех и старался, как бы невзначай, сказать еще что-то приятное, чтобы она хотя бы улыбнулась. Во всем этом Лекс почувствовал собственную ревность. Он ревновал ее! В Рональде проскальзывала какая-то неестественная заинтересованность к Даре и ее взаимоотношениям с Лексом.  Можно было бы сказать с уверенностью, что безупречный Рональд поддался женским уловкам, разомлел и очаровался. Блеском глаз, открытой улыбкой, нежным изяществом. Подобных волнующих созданий, захватывающих разум мужчины одним только своим присутствием в городе почти не осталось.  По крайней мере, Рональд их уже давно не замечал в обществе. Женщины стали сильными и независимыми. Равными мужчинам, утратив свое волшебное начало, и Дара без труда вытеснила собой все другие мысли Рональда и, похоже, ему нравилось быть рядом с ней галантным кавалером.

Когда они вышли на террасу после ужина, Лекс все же спросил:
- У тебя есть подружка?
- Подружка? – не понимая, переспросил Рональд.
- Жена, любовница, подружка. Женщина?
- Личная жизнь инструкторов закрытая тема для обсуждений.
- Да брось ты. Давай поговорим не как инструктор с игроком, а как мужчина с мужчиной. На меня ты тратишь все свое время, и у меня естественно возникают вопросы относительно твоей сексуальной ориентации.  Конечно, безупречные люди подобные тебе восхищают, но их ориентация меня немного беспокоит.
- Тебе не стоит об этом беспокоиться. Я выполняю свою работу и ничего больше к тебе не питаю.
- Ну, это замечательно. – Дух единоличного хозяина своей территории, не давал ему покоя. - Тогда, наверное, твоя подружка меня просто ненавидит.
- Нет.
- Ты же все время и силы тратишь на меня, а что остается ей? Одиночество и холодная постель?
- Я живу один, – немного поддался Рональд.
- Только не говори мне, что инструкторы дают обет безбрачия.
- Я просто живу один.
- Тебе стоит поменять свою жизнь, тогда ты увидишь краски в этом мире.
- Нет, – он повернулся так, чтобы видеть, как Дара разливает по кружкам чай. Он  даже не старался скрыть, что это зрелище ему нравится. – Этот мир уже никогда не раскрасится для меня в радужные краски. И я не хочу, чтобы кто-то пытался это сделать. Больше никогда.

Лекс понял, что затронул в Рональде совсем другую его сторону, которая старательно была запрятана в укромный уголок его замкнутой души. Сейчас перед ним стоял совсем другой человек. Без масок и фальши. Просто человек. Втроем они провели интересный вечер, хоть он вначале и был немного натянут, то постепенно обстановка перешла в неформальную фазу. Рональд даже позволил себе расстегнуть пуговицы пиджака! А это говорило о многом. Вечер получился похожим на тихое семейное торжество.
- А ты не плохой парень.

Лекс коснулся его плеча, чтобы подбодрить, но словно обжегся. В одно мгновение в сознание парня ворвался стремительный поток эмоций, которые он всколыхнул в Рональде. Лекс отшагнул, стараясь сделать вид, что ничего не произошло, но украденная информация подобно шаровой молнии билась внутри Лекса. Боль. Скорбь. Безумная ярость. Ненависть ко всему миру. Сердце бешено колотилось, разрываясь от потери любимого человека. Внезапно вопль отчаяния ворвался в уши парня и Лекс инстинктивно сжал голову руками, стараясь унять весь ужас. Еще немного и оболочка просто не выдержала бы внутреннего давления. Становилось невозможно дышать. Внутренности загорелись от боли.
- Лекс…   

Парень упал на колени, и когда Рональд попытался помочь ему, отпрянул в сторону. Еще одно прикосновение к заточенному кошмару, казалось, разорвет его в клочья. Смерть! Воспоминания сплелись и хороводом ярких картинок мелькали перед глазами Лекса. Марта, незнакомая женщина, ребенок, кровь, обезображенное язвами тело Марты, куски человеческого мяса в лужах крови. Крики, вопли, угрозы, мольбы и клятвы. Миша протянул к нему ручки.  Лекс метнулся к бортику, чтобы наконец-то остановить все разом. Пойти вслед за ней!  Не оставлять ее одну больше никогда. Смерть! Он больше не достоин жизни! Нет больше жизни без нее! Он убил ее!!!

Рональд успел перехватить парня и оттащил его в сторону от окна, чтобы Дара ничего не заподозрила. Он вдавил сопротивляющегося в припадке парня в кресло. Лекс бился в судорогах, хрипя и изгибаясь.
- Отпусти то, что тебе не принадлежит. - Взял его голову в руки, сжал виски. – Верни это мне.
Рональд встряхнул парня, и так же внезапно чужая боль покинула Лекса. Он обмяк и затих.
- Мальчики…

Услышав голос Дары, Рональд встал так, чтобы заслонить собой Лекса. Когда на террасу выглянула улыбающаяся Дара, то она прервала их беседу на вечные темы и ничего не заподозрила. Лекс отдыхал в кресле, а Рональд стоял рядом, обращая его внимание на что-то интересное в ночном пейзаже города.
- Мальчики, время десерта.
- Еще минуточку, – попросил Рональд.
- Только минуточку.

Она ему задорно подмигнула и скрылась на кухне. Рональд склонился над Лексом, и ударил его по щеке. Парень резко очнулся. Все прошло. Все то, что еще несколько мгновений едва не лишило его жизни, бесследно исчезло, но по глазам Рональда Лекс понял, что это вернулось обратно в его сердце.  Весь этот кошмар, на самом деле долгие годы жил где-то там по другую сторону всегда печальных глаз Рональда. Только сейчас Лекс осознал, что его глаза никогда не меняли своего выражения, словно два непоколебимых стража у врат ада.
- Прости, – все, что смог произнести Лекс.
- Ты не виноват передо мной. Он считал информацию сам. Тебя заинтересовало мое прошлое, он нашел ответы на твои вопросы. Теперь ты позволишь мне жить так, как я считаю нужным?
- Прости.

Рональд не мог сердиться или ругать Лекса за поступок имплантата. Просто теперь ему необходимо научить парня не вторгаться на чужую территорию. А ему самому стоит впредь не терять над собой самообладания и не поддаваться излишним эмоциям, чтобы никто больше не смог так просто проникнуть в запретную зону.
- Дара звала на десерт.
- Может тебе лучше поговорить об этом?

Он секунду задумался, глядя в глаза Лексу, а потом с привычным ему бесстрастным выражением ответил:
- Нет.
- Нет? Рональд меня едва не убили твои эмоции. Я сам хотел убить себя.

Вновь вышла Дара.
- Мальчики, - их напряжение не осталось незамеченным, – я что-то пропустила?
- Мы уже идем. Я думаю, не стоит своими дискуссиями огорчать столь замечательную хозяйку.

Рональд бережно взял Дару под локоток и отдал себя во власть ее кулинарным способностям. Идея совместного ужина принадлежала конечно Даре, и хотя Рональд долго сопротивлялся, сейчас ему казалось, что провести вечер в обществе прекрасной во всех отношениях девушки и еще раз прикоснуться к семейному мирку было весьма не плохой затеей. Вечер оказался великолепным, не считая последнего инцидента, но и из этого можно было извлечь полезные выводы. Лекс развивается, и следовало усилить за ним контроль.


Дара проснулась от бормотания Лекса. Ему снился какой-то кошмарный сон, и Дара осторожно разбудила парня. Лекс с криком проснулся. Отдышался, с трудом приходя в себя. Сел, свесив ноги. Тело едва его слушалось. Внутри никак не унимались пережитые впечатления. Они то отступали, то наваливались разом, и парня бросало то в дрожь, то в жар, то в холод.
- Дурной сон?
- Да.

Дара коснулась его ссутулившейся спины, и парень вздрогнул.
- Тише. Успокойся. Это просто сон.
- Мне надо пройтись.
- Но сейчас же ночь?
- Мне надо пройтись.

Даже не взглянув на нее, Лекс поднялся, оделся и покинул квартиру. Оставаться в стенах богатой клетки было невыносимо. Лекс шел, просто ради того, чтобы двигаться. Хамски своровав прошлое Рональда, имплантат во сне красочно изложил всего лишь один момент его жизни, но так умело представил события, что Лексу стало еще поганей.  Он словно сам пережил все в шкуре Рональда. Прочувствовал, увидел, испытал и с не меньшим желанием хотел прикончить себя самым зверским способом. Умереть! Зная Рональда сейчас так трудно было представить его другим, что, наверное, если бы кто-то рассказал Лексу, то он никогда бы не поверил. Но сейчас он даже не сомневался.


В начале Рональд ничем не отличался от других людей. Даже подключился к Программе, ради того чтобы испытать новые ощущения. У него хорошо получалось. Легко продвигался в Игре, быстро завоевывая симпатию зрителей. Рональд уверенно шел в гору славы, к тому же семейное счастье только давало ему вдохновение. Все было просто замечательно. Пока однажды Рональд не нашел себя в ванной комнате перепачканным кровью. Он ничего не помнил и ничего не мог понять. Откуда столько крови. Чья это кровь раз не его. Но сердце больно сжалось. Он ведь жил не один. Побежал наверх по кровавым следам открыл дверь в детскую… И тогда его жизнь остановилась. Нежно розовые тона обезображены кровью. Все было просто залито кровью. Разгромлено. По всюду валялись части тела зверски истерзанной жены. Это были даже не части, а бесформенные куски и внутренности. Кроватка! Все было обезображено кровью.      На подоконнике лежала голова его годовалой дочери…
Ноги поскользнулись в кровавой жиже, и Рональд упал...

****
После его жизнь превратилась в бесконечные попытки убить себя. Он пробовал прострелить себе голову, но самосохранение имплантата направило пулю в сторону, максимально обезопасив ранение. Сам Рональд плохо помнил то время, но Лекс пережил его боль как свою собственную. Всю до последней капли, прекрасно понимая, что это имплантат Рональда убил его семью. В его карьере не было ни одного срыва. Рональд подавлял и контролировал имплантат безупречно, и он не останавливался, а продолжал играть, до конца не понимая что, будет дальше. Он увлекся развитием своих возможностей, не замечая, как имплантат становился сильнее. Что-то изменилось. Ночью. Он спал. Девочка заболела и последнюю неделю плакала по ночам. Измотанная жена тоже была на взводе. Все начинало рушиться. Крики, скандалы, обвинения в измене и ревности к игре. Напившись снотворного, Рональд даже не подозревал, к чему приведет его желание, хотя бы на один вечер устранится от проблем. Он устранился, а проблемы решил имплантат.


С тех пор Рональд никого и никогда не допускает к своей жизни. Теперь Лексу было понятно, от чего он так кропотливо заботится о своем игроке. Он боится повторения. Ни один игрок не застрахован от подобного срыва и Рональд прилагал все усилия, чтобы предвидеть и предотвратить беду.      

Лекс понял, что несколько секунд слышит гудок надвигающегося скоростного поезда. Расстояние между ним и ревущей смертью исчезало быстрее, чем парень смог осознать, каким образом он оказался в закрытом туннеле железнодорожной ветки и куда деться, если деваться некуда. Еще секунда и на огромной скорости локомотив врежется в крошечное тельце человека, расплющит его по стенам туннеля полями, и умчится дальше, оставив за собой кровавые размывы. Лекс ощутил удар….

Поезд, сверкая бортовыми огнями, устремился прочь, нещадно придавливая полями заблудившиеся человеческие формы к гладким стенам. Несколько минут адского давления, и все снова затихло.  Лишь эхо разносило отголоски ускользающего гудка по длинным трубопроводам подземки.

Лекс открыл слезящиеся глаза. Удар в лицо и парень свалился на колени с разбитым носом. По ботинкам, он без труда узнал их владельца, который стоял в нескольких шагах и пристально смотрел на парня. Кулаки его были сжаты, а зубы едва ли не скрипели от попыток сдержать себя в руках. По всей видимости, Рональду пришлось выбить парня с пути локомотива и каким-то невероятным способом удержать у стены, не позволив полям раздавить их обоих. Это наводило на мысли о том, что всей силы Рональда Лекс еще ни разу не видел. И она могла оказаться весьма впечатляющей! Чуть меньше человечности и Рональд наверняка бы мог изменить ход истории. Ведь если Дональд одержим Соней, то этого уже ничто не сдерживало. Разве что вина за уничтоженные жизни самых любимых ему людей.

- Рональд, ты мне нос разбил.
- Что ты делаешь? - он был зол. Очень зол на этого зеленого юнца. Своими собственными руками он с наслаждением разорвал бы на части этого глупца. О-О! как он был зол на него!   
- Не знаю, - Лекс пожал плечами. Хотел бы он сам знать какого черта ему понадобилось в этом туннеле. – Может, ты скажешь? Кто или что меня сюда привело?

Рональд посмотрел по сторонам.
- Надо выбираться. Поезда проходят с периодичностью в пятнадцать минут. 

Не дожидаясь мнения Лекса, он торопливо пошел в сторону ближайшего выхода. Вскоре шмыгая носом, его догнал Лекс. Он попытался заговорить, но приподнятая рука Рональда предостерегла его от поспешного решения. Пройдя несколько десятков метров, стало ясно, каким образом они попали внутрь. Наверху был люк аварийного колодца. Добравшись до него по лестнице, они выбрались на поверхность где-то в старом городе.

Со всех сторон были высокие выщербленные временем стены высоток, разделенных узкими полутемными улочками, заваленными мусором и ненужным хламом. Людские потоки уже давно ограничивались межуровневыми переходами, так что на самое дно никто не спускался.

Лекс остановился. Он был не намерен продолжать уходить от выяснения отношений. К тому же усталость стала захватывать все большую территорию его тела, требуя передышки.
- Я видел, – он еще не чувствовал уверенности, что надо было затрагивать прошлое Рональда, но теперь это не только его прошлое. Оно намеренно привело Лекса к неизбежной смерти. Оно едва не убило снова.
- Ты ничего не видел.
- Я видел и не смей это отрицать. Я прикоснулся к тебе и воспоминания перешли ко мне. Ты забрал их, но ночью я видел сон. Имплантат мне все изложил очень даже красочно. – Лекс выпрямился и твердо заявил: - Я все видел своими глазами. Ты убил их.
- Я не намерен с тобой это обсуждать.
- Тебе все же придется поговорить со мной.   

  Лекс догнал его и грубо развернул за плечо. Рональд выбросил навстречу руку, и парень отлетел далеко назад, больно ударившись о гору мусора. По невероятной случайности, ваявшиеся в куче железки не пропороли парня насквозь. Над ним тут же вырос Рональд, и парень помедлил с попытками выбраться из мусора. Лекс не рискнул провоцировать его на драку.
- Ты знаешь, как больно видеть мертвой любимую жену?
- Я не убивал ее. – Его слова звучали как обвинение Рональда в зверском убийстве. Да! Он виноват и подобных ему чудовищ следовало бы подвергать самой жестокой казни. Чтобы они подыхали в адских муках, а не продолжали жить в высшем обществе, поучая остальных правилам поведения, и олицетворяя собой облик совершенства. Забивать как бешенных собак! - Она умерла от эпидемии. А ты ее убил своими руками!

На лице Рональда скользнуло отражение боли от слов парня, но профессионализм не позволил эмоциям вывести его из-под контроля.
- Ты знаешь, как больно видеть мертвой любимую жену?
- Да. – Лекс как никто другой мог понять эту боль.
- Что если твоего сына убьют?
- Я найду и убью того, кто это сделал.
- А что, если их убил ты?

Лекс не смог ответить на его вопрос. Рональд отошел назад к противоположной стене и обессилено сполз вниз. Что-то внутри сдалось. Уступило. Лекс все равно все знал. С ним единственным можно было говорить об этом и не бояться за сохранность информации. Что бы ни случилось дальше в их отношениях, Лекс ни при каких обстоятельствах не воспользуется болью других. Не продаст. Они оба это знали. Странный парень с Луны. Рональд ухмыльнулся, глядя на неуклюже застрявшего в мусоре Лекса. Странный старомодный парень в мире, где напрочь отсутствует понятие чести, долга и благородства. Но этот парень что-то делал с людьми. Не специально, но они, сами того не ведая, начинали меняться. Словно заражались его порядочностью как инфекционной болезнью. Сейчас и Рональд понял, что вирус парня все это время незаметно разъедал его жесткое сердце. Это несло перемены. Плохие перемены.

Несколько секунд Рональд боролся с человеческим желанием высказать свою боль и инструктором, абсолютно лишенным каких-либо чувств.
- Они были моей жизнью, – ровно и тихо заговорил он. - Моим счастьем. Они делали меня самым счастливым человеком. Я жил ради них. Боготворил их. Ты любил так, чтобы задыхаться от счастья, просто глядя на нее? Держать ее в своих руках и быть готовым отдать за нее жизнь, совершить чудо. Дышать ее ароматом. Слушать голос. Жить любимой женщиной. Одной единственной?

Лекс колебался, но ответил:
- Да. Любил.
- Она родила мне дочь, и меня были уже две любимые женщины. Я постоянно пытаюсь вспомнить их лица, но не могу. Фото, видеозаписи. Я старался удержать каждую минутку их жизни, – ему было очень тяжело говорить об этом, но Рональд пересилил желание замолчать. -  Альбомов осталось так много, но у меня нет воспоминаний того счастья. Ничего. Только каждую ночь я слышу, как моя девочка плачет. Она все время плачет. Все время. – Рональд сжал виски. - Я просыпаюсь и бегу осматривать дом. Я все еще вижу повсюду кровь. И их…
- Рональд…
- Меня судили, но для игрока моего уровня это был лишь фарс. «Мечта» меня никогда не ликвидирует. Придумали статью о временном помешательстве из-за сбоя в функционировании имплантанта. Я стоял в этом туннеле. Стоял и не один раз. На том же самом месте, что и ты сегодня. Я знал, что он приведет тебя сюда, поэтому пришел раньше. Несколько лет подряд я искал свою смерть. Я бы умер прямо сейчас. В любую минуту. Но видимо моя пытка это жизнь без любимых, и каждую секунду осознавать, что я убил их. Я убил, – он закрыл лицо ладонями.
- Прости я…
- Не надо, – он поднял руку, желая лишь тишины, хорошего слушателя. - Ничего не говори. Ни слова. Ты ничего не изменишь. Я сам уже ничего не изменю, и память о содеянном не позволяет мне ослаблять контроль над собой и окружением, чтобы остановить других от повторения моих ошибок.

Теперь Лекс уже не испытывал к Рональду ненависти. Ни жалости, ни ненависти, ни сострадания. Он просто смотрел на этого человека, и словно открывал его заново. Не узнавая того привычного Рональда и не понимая этого. Все изменилось очень внезапно, и Лекс оказался неготовым. За время пребывания на Земле у него уже сложилось мнение относительно окружения, но оказалось все совершенно иным. Даже люди, к которым он почти привык и разобрался в их поступках, на самом деле представляли собой безупречные маски, скрывающие истинные лица. 

- Я сам выбрал тебя Лекс. – Рональд помолчал, раздумывая над решением признаться. – Обычно Программа сама подбирает игроков к инструкторам. Твоим инструктором должен был быть Дональд. Ты с ним хорошо знаком. В этот раз я сам изменил выбор Программы. Это очень плохой поступок и для него есть особое наказание, но я поступил бы так же вновь. Зная одержимость Дональда, не сложно представить какова была бы твоя судьба под его опекой.
- Он хочет вернуть Соню.
- Он хочет вернуть силу Сони любыми способами.
- А что хочешь ты?
- Мне известно, какого зверя вживили в твою голову, и только я хочу научить тебя управлять им. В твой имплантат вложены не только большие деньги, но и большие надежды очень многих влиятельных персон. Я хочу уберечь тебя и немного подпортить им жизнь. – Он довольно оскалился. - Это моя месть.
- Верни мне сына, и я исчезну с Земли.
- Я не могу, Лекс. 
- Почему?
- Тебя никогда не отпустят радоваться жизни вместе с сыном.
- Почему, черт возьми?!
- Потому, что собственность «Мечты» либо эксплуатируется, либо ликвидируется.
- Но… - слова сбились комом у горла. Как же так?   

Рональд придерживаясь о стену, поднялся и пошел прочь, оставив ошеломленного Лекса в куче мусора. Им обоим было над чем подумать, и сделать определенные выводы, чтобы достойно встретить наступающий день.


****
Прометей заглянул в свой холодильник. Единственной отрадой в конце рабочего дня, затянувшегося почти до самого утра, могло быть что-нибудь этакое. Его взгляд обвел все содержимое, подыскивая самое приятное, что могло бы сейчас немного успокоить Прометея. Отвлечь от проблем и бесконечных мыслей. В его работе надо было уметь расслабляться, иначе организм начнет давать сбои от постоянного напряжения. А что делать? Одни сплошные стрессы! А он человек уже не молодой, тело подлатанное, изношенное, ему необходим отдых. Надо было уметь отключаться от неприятностей и получать удовольствие от простого. Поэтому Прометей уединялся в своей комнате, надевал широкую удобную одежду, теплые тапочки и позволял себе немного побыть просто стареющим человеком.

Пожалуй, вот это. Он достал едва заметную из-за прочих лакомств прозрачную коробочку с шоколадным мороженым. Закрыл дверцу холодильника и, улыбаясь от предвкушения того, как ему сейчас будет хорошо, прошел в комнату. Вот только в комнате уже сидела Соня, занимая его любимое кресло. Прометей в замешательстве остановился. Он оглянулся, нет ли еще нежданных гостей. Несомненно, дверь он закрывал, но что значит дверь для тех, кого он сам обучил проникать сквозь любые запреты и оставаться при этом абсолютно незамеченным.

- Проходи, не стесняйся, - предложила Соня.
- Спасибо, – он потоптался на месте, - может, кресло старику уступишь?
- Извини. – Соня поднялась.
Прометей сел, бережно поставил на столик коробочку с мороженным. Откупорил крышку и с наслаждением вдохнул аромат лакомства.
- Прости, но я не поделюсь.
- Ничего. Я не настаиваю. – Соня устроилась рядом прямо на полу. – Я не очень помешала?
- Очень. Я бы попросил тебя уйти, но ты ведь все равно не уйдешь.

Соня кивнула. Прометей зачерпнул ложечкой коричневую массу, поводил ей перед носом, наслаждаясь ароматом шоколада, и отправил в рот. Соня не сдержала улыбки, глядя на осчастливленное лучезарное лицо Прометея. Он блаженствовал. Еще ложечка волшебного средства. Еще, и присутствие Сони его уже не обременяло. 
- Я хотела бы поговорить.

Он закивал головой. Естественно! Ты всегда хочешь поговорить. И всегда выбираешь совершенно неподходящие для этого моменты. Увидев ее здесь, он даже не сомневался, что Соне непременно надо выложить на него все свои безумные мысли и преувеличенные проблемы. И при этом ей абсолютно все равно, чем занят и обременен сам Прометей. Она просто хотела поговорить! Сейчас испортит ему весь отдых, потом извинится и уйдет, а ему через четыре часа вновь управлять целым Бункером.
- Ты никогда не рассказывал о жизни до «Мечты».
- Это – он предостерегающе пригрозил ей ложкой – тебя не касается. Мое прошлое – это только мое прошлое.
- Ты никогда не думал, что тебя кто-то мог  искать из того прошлого?
- Нет, – не задумываясь, ответил он.
- А если подумать?
- Нет.
- Может, кто-то остался верен тебе? Ищет? Женщина? Дети?
- Ну, что тебе сегодня надо? – раздосадованный сорванным удовольствием, Прометей едва не бросил ложку.

Соня положила на столик фото женщины, и заметила, как сразу изменилось выражение его лица. Он словно постарел еще на несколько лет. На лбу выступили крупные градины пота. Рука дрогнула, выронив ложку. Он хотел взять снимок, но тот словно обжег его пальцы. Прометей вскочил с кресла. Заметался по комнате, судорожно потирая виски. Обезумевшие глаза забегали в поисках ответов на роящиеся мысли.
У Сони не осталось сомнений, что женщину эту он прекрасно знал в прошлом, и оставила она в его сердце очень серьезный след. 
-  Прометей?

Он остановился. Поежился и взглянул на Соню так, что та даже испугалась за его рассудок.
- Кто тебе это дал?!
- Я…
- Кто?! – он был готов вцепиться ей в глотку и вытрясти признание силой.
- Один человек.
- Кто он?!
- Ты ее знаешь?
- Я задал вопрос?! – он навис над ней, намереваясь растерзать негодяйку, посмевшую так дерзко ворваться в его прошлое и безжалостно перевернуть все с ног на голову.
- Успокойся. Я все расскажу. – Соня указала на кресло, - вернись на место лживый старикашка!

Прометей зарычал от негодования, сжимая пальцы у ее горла в кулаки. Ох, как он хотел вцепиться в эту тонкую шейку! Соня сунула ему в руки коробку с мороженым, как единственное средство усмирения взбесившегося ученого. Сработало! Он посмотрел на свое лакомство, и взгляд Прометея потеплел. Проворчав что-то неразборчивое, он вернулся в кресло. Прижимая к груди коробку, он нервно поедал мороженое, стараясь успокоиться. 
- Кто тебе это дал? – повторил свой вопрос, Прометей с набитым ртом.
- Питерсон. Офицер Службы безопасности. Он нам помог с Дарой Стюарт. Человек проверенный. Он попросил передать это фото человеку по имени Людвиг Маре. Я читала досье Людвига Маре. Он очень давно погиб, но видишь ли какая неувязочка вышла, фото Маре очень похоже на твое лицо. Особенно профиль.

Прометей поскреб ложкой по пустому дну и понял, что это ему не достаточно для снятия напряжения. Он ушел на кухню и вернулся с миской полной студенистой в цветочек массой.
- Я не враг тебе. – Соня уже не знала, как вернуть прежнего Прометея, и сможет ли вообще Бункер получить своего старичка, после того, что она сейчас видит. Он будто бы сошел с ума! Движения, блеск в глазах. Он напуган до смерти, разоблачен и на грани помешательства. Соня никак не предполагала подобной реакции.   
- Так уж и не враг?
- Он тебя ищет. Хочешь, я познакомлю вас?
- Нет.
- Ты не рад?

Он скривился. О! да! Просто безмерно рад!
- Прости. – Соня уже потужила, что рассказала. – Прости. Я придумаю Питерсону что-нибудь. Не волнуйся. Мне казалось, ты будешь рад узнать, что кто-то тебя помнит. Питерсон отдал мне фото и сказал, что Маре все поймет. Думаю, ты понял, но не думаю, что правильно.
- Он что-то сказал еще?
- Нет, ничего особенного, – она хотела подняться, еще раз извиниться за починенные неудобства и уйти, но Прометей заговорил.
- Ее зовут Анабель Перлоу. – Он не сводил глаз со снимка. – Она умерла. Ее убил я.
- Ты что несешь?
- Ее убил я. Это первая жертва. Этот человек ищет Маре, чтобы отомстить. Потому что я убил ее. Она стала первой жертвой доктора Маре, поэтому самой…- ему было тяжело говорить об этом, -  теперь он знает, что ее убийца жив и придет,  убить меня.
- Никто тебя не убьет.

Соня хотела забрать фото, но Прометей поспешно сгреб его и спрятал за пазухой. Продолжать дальше разговор было бессмысленно, и Соня, извинившись, ушла. Она совсем не ожидала, что это так расстроит Прометея. Надеясь, что утром он успокоиться, и они обязательно поговорят об этом странном эпизоде в прошлом.   

****
К началу десятиминутного совещания, которое проходило в информзале ежедневно до начала рабочего дня в Бункере, Прометей немного задержался. Учитывая, что этого раньше никогда не случалось, собравшиеся немного забеспокоились.
- Ты ничего не хочешь мне сказать? – к Соне подсел Эдди. Ее молчаливый сосредоточенный взгляд в такое время предвещал Эдди дурные вести. Обычно она продолжает досматривать сны еще часа два после пробуждения, а тут вдруг такая глубокая задумчивость. И Прометей опаздывает. Неслыханно! В Бункере происходит что-то очень подозрительное и хорошем оно может не закончиться.

Соня пожала плечами.
- Прометей опаздывает, – подсказал Эдди.
- Он много работает.
- Он всю жизнь много работает, но никогда не опаздывает.
- Стареет.

В зал вошел Прометей, и тут же воцарилась тишина. Окинув взглядом присутствующих, он прошел к трибуне, стараясь не согнуться под тяжестью придирчивых взглядов всевидящих.  Уверенный в том, что это множество разных людей сейчас напрягает мозги, ради решения всего лишь одного вопроса, он сам решил облегчить их старания.
- Я проспал, – ему было неловко за свое поведение, - такое бывает в моем возрасте. Вы имеете что-то против?
Присутствующих вполне устроил его ответ, и после некоторого молчания Прометей начал короткий инструктаж и выслушал отчеты руководителей групп.

После Соня подошла к Прометею извиниться еще раз и поговорить уже с уложившимися эмоциями. Он пробуравил ее взглядом, отвел под локоть в сторону, чтобы никто не услышал.
- Ты поступила правильно.
- Что?
- Однажды прошлое обязательно возвращается. Я забыл это. – Прометей догадался, что на них поглядывают, и стараются понять смысл разговора. А Эдди так просто в открытую стоял в нескольких шагах, и следил за каждым их движением, прекрасно читая по губам. Прометей относился к этому снисходительно, понимая, что данное было не откровенной наглостью и не хамством, а выработанной привычкой. Следить за безопасностью тех, кто ему дорог, даже не обращая внимания на посторонние мнения. Эдди всегда должен знать, откуда будет нанесен удар и где слабое место. Прометей озадаченно почесал лоб. Распространения своей истории он не желал, поэтому следовало прекращать разговоры в стороне. – Пусть все будет так, как будет. Не стоит торопиться.
- Что мне ему сказать?
- Ничего. Иди. Сегодня день будет насыщенным.

Соня проследовала к двери под пристальным взглядом Эдди, а когда она скрылась, он повернулся к Прометею, который уже стоял рядом с ним. Некоторое время они изучали друг друга, словно впервые видели. Стараясь в темных уголках души разглядеть то, что раньше видимо упускали, безоговорочно полагаясь друг на друга. То, что казалось несущественным на фоне многолетнего сотрудничества. А ведь это что-то действительно существовало, и Эдди это почувствовал сегодня. Угнетающие тайны прошлого, которые со временем зарубцевались в шрамы. Старые болезненные шрамы. Порой они совсем не заметны и о них почти забываешь, но они навсегда остаются напоминанием. Болят и незаметно выжигают изнутри.
- Эдди…
- Да, - эхом отозвался он, скрещивая на груди руки. Давая понять, что его абсолютно не устраивало неведение, и он намерен выяснить все независимо от того, что собирался сейчас сказать Прометей.
- Эдди, мне нужно, чтобы некоторое время ты стал тенью Сони. – Об этом можно было бы и не просить. Эдди и без чьих-либо указаний всегда был рядом в нужное время. Но в этот раз Прометей беспокоился, что ее самодеятельность может натворить худших бед, а Соня обязательно что-нибудь предпримет, иначе это была бы не Соня. – Ничего не делай, но будь рядом. Не оставляй ее. Соня в тебе нуждается.

Прометей, не поднимая на него глаз, пошел к своей каждодневной работе, ощущая на себе не только пронизывающий взгляд Эдди, но и остальных. Чувство колющих его взглядов сдавливало со всех сторон, и хотелось спрятаться, но он должен продолжать свою работу, так же как и всегда. Однажды он избрал этот путь, требующий многих жертв. Прометей заплатил высокую цену, и отступить однажды хоть на миг, означало предать всех, кого он принес в жертву. Такого он бы никогда не простил себе.


****
После затянувшейся прогулки по городу подъем в лифте показался Лексу бесконечным. Медленно. Этаж за этажом. Цифры в окошке лениво сменяли друг друга по нарастающей. 37…38…39…40…мысли подобно отголоску далекого эха то становились отчетливее, то исчезали совсем, и тогда он видел только цифры…45…46…47 …, а потом голоса и образы из прошлого захватывали его разум.
Он говорит Рональду: «А в чем выигрываете Вы? Такая щедрость должна чем-то окупаться».
Соня смотрит в его глаза: «Они тоже  не собираются умирать, они просто умирают. Сегодня утром ты уже умер».

…50…51…52…
«Чтобы выжить ты должен уметь вгрызаться в глотки без жалости и сожаления, а ты просто добрый милый мальчик».

Криком ворвался голос Юры: «Ты слабак»! Потом слова, которые больно отозвались в его сердце. Скользнули и растворились в пустоте: «За спиной копошатся только предатели и трусы! Ты должен был умереть, и скоро ты потужишь, что не умер!»

…55…56…57…
«Они знают о тебе все и везде, даже когда ты идешь в туалет, едешь в транспорте или соблазняешь девушку».

…58…59…
«Ты похожа…похожа … на королеву…Снежную королеву…«Мечта» долгое время работала с ней, но Снежная Королева очень интересный объект. Твоя Скальная  имела не только огромное состояние, но и самых влиятельных мужиков этого города. Дональд сделал из нее настоящую королеву. Снежную королеву. Думаю, она такой и осталась, иначе Дональд бы так не настаивал».

Соня была рассерженной. Напуганной и рассерженной: «Ты не понимаешь! Через тебя они пытаются влиять на меня. Они ни перед чем не остановиться».
А его поедала лишь ревность, за проявление которой он ненавидел себя до сих пор. «Ты с ним трахалась пока «Мечта» не убила твоего брата, а потом ты свихнулась. Почему? Почему ты проявляешь у них такой нездоровый интерес»?

…63…64…
«Где я? Все зависит от того, кто ты?»

…65…66…
Питерсон: «У нас есть основания утверждать, что с вами вступали в контакт всевидящие».
Рональд: «У нас были основания предполагать, что на тебя может оказываться давление со стороны так называемых «всевидящих» и устранили твое самое уязвимое место. О них позаботятся наилучшим образом, пока опасность не минует».

Питерсон: «Думаешь, тебе позволят забрать сына, улететь и жить счастливо на заработанные деньги?»
Рональд: «Тебя никогда не отпустят радоваться жизни вместе с сыном. Собственность «Мечты» либо эксплуатируется, либо ликвидируется».
Чей-то голос, которому хочется верить: «За него не беспокойся. С мальчиком все будет хорошо».

…70…71…72…
Вновь болезненные слова Юры: «Ты не достоин жизни. Ни одного дня своего существования ты не заслужил. Сделай всем одолжение -  мальчик произнес ему прямо в лицо: - умри».

…75…76…77…
«Все умирают по-разному! Ты умрешь глупо. Ты просто идешь по их телам к цели…, у тебя всегда есть время, чтобы умереть…. Продолжает верить, что смерть обойдет его стороной. Смерть никогда не обходит стороной тех, кого выбрала. Я просто пытаюсь тебя предостеречь. Ты хороший парень. Ты просто самоуверенный мальчишка! Ты повзрослел. Просто я потерял тебя,… умру без тебя. Если их убил ты,… быть готовым отдать за нее жизнь,… больно видеть мертвой любимую жену,… больно видеть мертвой,… больно видеть,… больно…

…85…86…87…

- Милый о чем ты думаешь? – спросила Марта, обвивая его шею руками. Ее серые глазки полные любви и нежности, заинтересованно посмотрели на него. – Сидишь. Молчишь. И думаешь, думаешь, думаешь, – ее пальчик погладил его лоб – у тебя уже морщины стали собираться от этих думок. О чем ты сегодня столько думаешь?

…90…91..92…
«Дара Стюарт. Ты ее хорошо знаешь? Она в «Мечте». Почему она в «Мечте»? Почему мне стерли память? Это полузабытые сны. Там нас никогда не будет вновь. Ты любил так, чтобы задыхаться от счастья,… я убил их,…убил.  Ты злой человек, Рональд. У таких людей не бывает сердца. Я хочу научить тебя побеждать противника и собственные недостатки. Это моя месть.  Я сам выбрал тебя Лекс».

…98…99…
«Какова была бы твоя судьба»

…100…101…
«Все Айс ищешь»?

…103…104…105…


В глаза заглянула Марта.
- У тебя секреты от меня? – с напускным недовольством она насупила носик.
- Я не о чем не думаю. Просто сижу, а в голове пустота. У тебя такое бывает?
- Нет, милый. Я пока еще не торможу. 
Наблюдая, как на лице мужа отразилась попытка осмысления ее слов, Марта засмеялась.

Смех Марты непроизвольно вызвал улыбку на губах Лекса. В следующий момент, очнувшись от оцепенения, он понял, что все еще стоит в кабине лифта и смотрит на меняющиеся цифры. Обычно Лекс даже не успевал следить за их бегом, а сегодня они словно останавливали время. Лекс одной рукой обнимал прильнувшую к нему Дару, а в другой держал пакет с покупками.
«Дара Стюарт. Ты ее хорошо знаешь»? 

«Беда,бедабедабеда…»
Лекс вздрогнул. Дурное предчувствие заскреблось под сердцем. Что-то плохое случилось. Или случиться. Это предчувствие дурных перемен. Оно не лжет, оно знает. Чувствует беду. 
Беда,бедабедабеда.
- Дара?
- Да, - промурлыкала она, поднимая на него глаза.
- У тебя было желтое платье. Помнишь?
- Да. Ты говорил, что я похожа в нем на цыпленка.
- Ты могла бы его надеть сегодня вечером?
- Хочешь посмеяться?
- Ты мне очень нравилась в нем, поэтому я тебя и дразнил. Мы могли бы устроить сегодня маленький праздник.
- Праздник? – ее глаза заблестели от предвкушения вечернего мероприятия. - Что мы будем праздновать?
- Ты наденешь его для меня?
- Я оставила все вещи на Луне. Карантинная зона меня не выпустила бы с чемоданом. Мне пришлось взять все необходимое, а в порту Рональд меня сразу отвез к тебе. Я надену что-нибудь из того, что купила здесь. Пожелания будут?
- На твой выбор тогда. – Что-то не давало ему покоя. Лекс не понимал до конца, почему он вспомнил то дурацкое платье, и к чему ведет этот нелепый разговор. Только внутри продолжало крутиться:

«бедабедабедабедабеда». Имплантант вновь пытался привлечь его внимание к чему-то важному, что сам Лекс упустил. Вся эта вереница воспоминаний была задумана для определенной цели, которую Лекс никак не мог ухватить, и это начинало тревожить еще сильнее. – Что ты думаешь о Рональде?
- О Рональде? – Дара призадумалась. – Он странный. Но, по-моему, я ему нравлюсь больше чем ты.
- Да, я это заметил, – он специально придал голосу суровый оттенок ревности и Дара состроила ему в ответ рожицу.

…206…207…208…209.
Наконец-то свершилось! Двери лифта распахнулись и выпустили целующуюся парочку на свободу. Быстренько добравшись до своей двери, они спрятались в квартире срывая друг с друга одежду и сгорая от желания. Полетел в сторону пакет, что-то загремело сбитое им на лету. Не важно! Все бьется к счастью! Застежки на рубашке Лекса требовали кропотливой работы, но они затрещали под ее нетерпением. Рывок и руки Дара легли на обнаженный торс парня. В ответ ее кофточка без труда соскользнула с тонкого тела. Они уже добрались до спальни, что уже само по себе было рекордом, и Лекс опустил Дару на кровать, как вдруг раздался звонок видеофона.

- Это Рональд, - сквозь ласки и поцелуи проговорила Дара. – Он всегда не вовремя.
- Подождет, - Лекс стянул с нее брюки. Не мог же он все бросить и бежать выслушивать его наставления.

Противный ровный однообразный сигнал звонка уже начинал действовать на нервы.
- Лекс, я не могу так…
- Да чтоб он лопнул! – прорычал Лекс и отправился разбираться с Рональдом. Намереваясь высказать ему все, что он сейчас о нем думал! Ох! Как много он сейчас о нем мог сказать!

Лекс кулаком ударил по кнопке ответа, и мониторчик видеофона засветился. Послышался свист и треск.
- Вот только не надо ломаться сейчас! – он нервно постучал по монитору, но пляшущие пятна так и не сложились в изображение, а сквозь шум не донеслось ни одного членораздельного звука. Он едва не разломал непутевое приспособление до состояния хлама, но к счастью все прекратилось. Вероятно, на другом конце у кого-то хватило ума отключиться и не портить больше людям жизнь. Выругавшись, Лекс пошел обратно в спальню.

Дара лежала на краешке огромной кровати, свернувшись калачиком. Закрыла глаза и мило улыбалась своим непристойным мыслям. Волосы, разметавшиеся по подушкам. Темное кружево нижнего белья, оттенявшее белизну бархатной кожи. Лекс на мгновение замер, любуясь женщиной, затаившейся в ожидании его ласк. 
- Ты такая красивая сейчас.
Лекс склонился и поцеловал ее плечо.

Бедабедабедабедабеда…
Он отпрянул. Прислушался. Дара продолжала лежать, даже не шелохнувшись.
Бедабедабедабедабеда…
- Дара? - он сначала расценил это как неудачную шутку и осторожно толкнул ее за плечо. Она вяло откинулась на спину, будто это хрупкое тело покинула жизнь. – Дара, прекрати. Это уже не смешно. Ты меня разыграла. Все давай лучше займемся чем-нибудь более интересным.

Бедабедабедабедабеда… больно видеть мертвой,… больно видеть…
 - Дара! – Лекс на шее девушки нащупал едва различимый пульс. Ее тело было холодным и вялым. Почти мертвым. Внутри Лекса, где-то под самым сердцем что-то натянулось и оборвалось, заливая внутренности огнем. – Дара!




В больнице врач, обследовавший Дару, долго не выходил и Лекс начинал сходить с ума. Оказалось, звонил вовсе не Рональд, а случившееся с Дарой повергло его в шок не меньше чем Лекса. Но в отличие от парня ему хватало сил, чтобы думать над тем, кто или что могло вызвать приступ у девушки. Враги! Их было слишком много и необходимо очень быстро вычислить самых вероятных. Понять их причины и желаемые последствия. Кто и для чего? Пока Лекс нервно мерил шагами коридор, Рональд, будто каменное изваяние стоял в стороне у окна, наблюдая за людьми во дворе, и думал. Он думал обо всех сразу и о каждом в отдельности, перебирая для всякого случая все причины от любви до ненависти и простое стечение обстоятельств.  Лекса злила его видимая безучастность. К тому же его гнев искал выхода и Рональд казался виновным во всем.

- Что ты молчишь? Скажи мне, как твоя система наблюдения допустила такое. Наверное, сидел и смотрел за нами?
- Мне нечего сейчас сказать.
- Нечего?!
- Я должен собрать информацию и проанализировать ее. Потом я поговорю с тобой. А сейчас ты должен успокоиться и не позволить ему…
- Успокоиться?! Рональд Дара отключилась, и ее не могут привести в сознание уже несколько часов подряд! А ты хочешь, чтобы я сел и успокоился?!
- Я хочу, чтобы ты не позволил ему получить над тобой контроль. Сейчас ты уязвим и доступен для него.

Появление врача предотвратило очевидный конфликт.
- Что с ней? Почему она не приходит в сознание? - Лекс с ходу набросился на нового персонажа этого кошмарного сна.
- Необходимо полное обследование, – он взглянул на Рональда – Девушка в коме. Причина не известна. Внешних воздействий и изменений в крови не обнаружено.

Лекс схватил врача за форму и резко встряхнул:
- Что черт тебя возьми это значит?!
- Лекс… - Рональд попытался вмешаться, но врач примеряющее поднял руки.

За годы своей длительной практики ему приходилось в подобных ситуациях часто сталкиваться с обезумевшими от горя родственниками пострадавших. В сущности, он понимал, что это хорошие мирные люди, только охваченные горем и страхом. Временно окружающий мир для них мерк, останавливалось время. Жизнь превращалась в бредовый кошмарный сон и поиски ответов на вопросы: «За что? Почему? Как же дальше?» 

- Пока ее жизни ничего не угрожает. Девушка пробудет без сознания некоторое время, но это не значит, что она умрет. А как долго это будет продолжаться, зависит от степени и причины, которые мы пытаемся определить. Все решиться в течение следующих суток.

Лекс был готов разорвать врача, Рональд отцепил его от бедолаги и отвел в сторону.
- Все может быть не так уж серьезно. Надо подождать немного пока получим результаты полного обследования. Она из карантинной зоны другой планеты, организм еще не адаптировался полностью к нашей среде. Вспомни, что вы делали за последние сутки, что ели, где были. Важна каждая мелочь.
- Ждать?! – кричал он не в состоянии даже осознать, что кричит. - Рональд с ней все было замечательно, а потом она отключилась. Она сейчас лежит и может умереть. Она выжила на Луне, а здесь ее убьет еда?!
- Лекс, надо все выяснить. – Рональд повернул Лекса за плечи, заставляя посмотреть ему в глаза. Сейчас не было времени для опрометчивых поступков и траты времени на панику и страх. - Мне нужна твоя помощь. Даре сейчас нужна твоя помощь. Ты слышишь меня?
- Дара…
- Ты меня слышишь?!
- Слышу, – он постарался успокоиться, понимая, что слишком взбунтовался, и желание расправы становилось навязчивым. Но внутри все дрожало от страха при мысли, что он мог потерять Дару. Воспоминания переплетались и путались. Марта! Он уже потерял Марту! Она умирала так долго и мучительно, словно смерть играла с ней в злую игру. Марта! Дара!

…смерть никогда не обходит стороной тех, кого выбрала…больно видеть мертвой…

Лекс сжал виски. Он сойдет с ума от этого голоса.
- Лекс, – Рональд его встряхнул, вырывая из лап бреда, – ты должен успокоиться. Все будет хорошо. Ты не должен поддаваться на провокации. Он подстрекает тебя немедленно найти виновных. Мы найдем их. Ты меня понимаешь?
- Со мной сегодня что-то происходит с самого утра.

Жалкий вид Лекса не вызывал уверенности и Рональд решил прекратить эту пытку.
- Пойдем, я отвезу тебя домой. – Он настоятельно повел Лекса к выходу. - Тебе надо отдохнуть.
- Я должен быть с ней.
- Здесь о Даре позаботятся. Мне понадобится твоя помощь, но для начала ты отдохнешь. Твое состояние меня не устраивает. Сейчас я должен думать о Даре, а не о тебе.
- Я в порядке.
- Помолчи и подумай. Ты должен все вспомнить до мельчайших подробностей.


****
Квартира без Дары выглядела убогой и покинутой. Здесь все было пропитано Дарой. Ароматом ее духов, звоном ее смеха. Даре всегда удавалось преображать места, в которых находилась, и в этот раз своим появлением она словно вдохнула жизнь в эти роскошные, но безразличные стены. Они будто ожили, наполнись светом, надеждой и ее жаждой жизни. И вдруг этот источник жизни погас.

Разбросанная одежда тропою страсти вела в злополучную спальню. Питерсон вошел и увидел Лекса. Он сидел у кровати, прижимая ее кофточку к груди. Мысли застрявшие где-то в прошлом, болезненно отражаясь на лице парня, да и сам он будто увяз в том уже несуществующем измерении.

Питерсон молча опустился на пуфик рядом.
- Я знаю, что случилось.

Лекс вздрогнул. Поднял на него мутные водянистые глаза и какое-то время пытался понять, кто сидит рядом с ним. Он будто бы знал этого человека, но никак не мог вспомнить. Почему он здесь? На Луне?  Похоже, он тоже переживает. Это заметно по его осунувшемуся лицу. Да. Он очень переживает. Ему тоже больно от потери.

- Она умерла? – боясь услышать собственный голос, прошептал Лекс. Этого никто не должен услышать иначе она придет. Смерть придет и заберет Марту. Все молились, чтобы быстрее пришла Смерть и избавила ее от мучений. Все! Шептались без умолку. Умоляли ее поторопиться. Только Лекс боялся говорить о ней. Боялся даже думать. Он запрещал всем говорить о смерти. Она больше не имеет право входить в его дом. Парень всхлипнул, пытаясь сдавить разрывающий глотку вой. - Марта умерла?
- Марта?

Питерсон встревожено посмотрел на Лекса. Конечно, парень пребывал в шоке, но не до такой же степени, чтобы смешать прошлое с настоящим.
- Лекс Марта давно умерла. Ты сейчас на Земле. Ты помнишь, как прилетел на Землю?
Парень покивал головой и прошептал:
- Марта умерла.
- Да что же это такое? – Питерсон всерьез испугался за рассудок парня. – Прости, но у меня особые методы.
Он коротко размахнулся и со всей силы ударил Лекса в челюсть. Парень завалился.
- Так лучше?

Лекс повернул в его сторону голову и по его глазам Питерсон понял, что сейчас будет драка. В следующее мгновение Лекс набросился на офицера. Они покатились по полу. Парень без разбора колотил проклятого копа по лицу и груди, стараясь размазать его о шикарное покрытие. Питерсон пытался бить в ответ, но удары налетали либо на умело поставленные блоки, либо ударяли в тело безо всякого вреда. Понимая, что через пару минут тут будет валяться его труп, он подумал, что стоило бы предпринять что-то более радикальное. Питерсон вывернулся и едва успел нырнуть под руку, которая тут же врезалась в пол. Послышался хруст костей, но в глазах Лекса отражался лишь дикий безумный восторг. Головой Питерсон ударил парня в переносицу и, воспользовавшись секундным замешательством, ему удалось сбить с себя Лекса и откатиться в сторону.
- Придурок! Зачем же я с тобой связался! – было тяжело, но он поднялся на ноги и выпрямился. – Ты совсем спятил?
- Ты виновен в том, что она умирает.
- Нет.
- Не лги! – в Питерсона полетела напольная ваза, от которой едва удалось увернуться. - Я ощущаю, как чувство вины и сомнения разъедает тебя изнутри. Ты виновен! Ты подписал ей приговор. Ты навел на нее убийц! За что?! Что она сделала плохого? Скажи мне!
- Лекс, Дара не умрет.  Такое бывает с переселенцами, – он отступал, не желая больше драться с одержимым.

Лекс сейчас мог без труда сломать его пополам как спичку, и с превеликим удовольствием раскроить череп о стену, и для этого его даже не надо было провоцировать. Он этого хотел. Жаждал. Поэтому Питерсон всячески старался выдерживать между ними расстояние. Хотя понимал, что если имплантат захочет себя проявить никакое расстояние не способно будет уберечь его.
- Со мной такого не было.
- Твой организм сильнее, а Дара насквозь светится. Одни кости. Иммунитет ослаблен эпидемией. Что ты от нее хочешь? Девочка слабая, но она обязательно поправится.
- Ты поступил очень плохо Питерсон.
- Ты уже вспомнил меня?

Лекс вновь метнулся к Питерсону, предвидя это, он нырнул под удар, и вонзил свой кулак парню под ребра. Лекс охнул. Еще удар. Еще. Вдруг Лекс отшагнул и поймал кулак своими пальцами и сдавил. Питерсон услышал, как трещат его кости, и на лице Лекса не отразилось напряжение. Он попытался ударить парня в лицо, но тот увернулся.
- Ты виновен и ты должен умереть.
- Не сегодня, – все решил для себя офицер.

Профессиональным движением Питерсон выхватил из кобуры на боку пистолет,…удар опередил его намерение. Офицер улетел на несколько метров назад, и больно ударившись о стену под самым потолком, рухнул на пол. К счастью приученная рука все же не выпустила оружие.
- Я ощущаю твои эмоции так же, как ты чувствуешь сейчас кровь в своем рту. Ты сам винишь себя в ее смерти, потому что ты продал ее. Именно ты Питерсон позволил убийцам подойти к ней так близко. Почему?!

Питерсон сел, судорожно втягивал в легкие воздух, стараясь усмирить пылающую в отбитых внутренностях боль. Сжимая пистолет обоими руками, он направил его в сторону взбесившегося парня. Убивать парнишку он не собирался, но рассчитывал обездвижить. Один хороший выстрел, и этот придурок завтра будет у него просить прощение.
- Потому что ты мне нравишься.
Палец нажал крючок. Лекс видел, как из ствола вырвался кусочек смерти и метнулся в сторону. Очередь выстрелов скользнула вслед парню, и пару пуль изуродовали обшивку дивана, послужившим убежищем Лексу.
- Дара не умрет. Ее никто не убивал и никто не собирается убивать. Проблема в том, что тебя использует «Мечта» и ни твой сын, ни твоя жизнь не берется во внимание при достижении их цели. Дара была в «Мечте» прежде чем прийти к тебе. Она славная девушка и ее тоже могут использовать, так что пока она вне игры ей ничто не угрожает. – Заинтересовавшись информацией, Лекс вышел из укрытия. – Я не могу тебе все рассказать сейчас, потому что «Мечта» быстро уберет следы. Ты должен просто довериться мне.

Лекс оценивающе всматривался в Питерсона, ища подтверждения его словам. Сейчас он говорил правду, парень чувствовал это как нечто осязаемое, но...
- Ты убил ее Питерсон!!! – криком отчаяния вырвалось обвинение.

Сила пробудилась подобно взрыву, эпицентром которого стал сам Лекс. Невидимая ударная волна разошлась во все стороны, искажая и отбрасывая все на своем пути от мелочей до предметов мебели. Питерсон укрыл голову руками, и это немного обезопасило от летящих в его сторону кусков обстановки. Это продолжалось всего несколько секунд после, которых наступила тишина, забиваемая бешеным стуком собственного сердца.

Питерсон открыл глаза. Тяжело дыша, парень стоял на прежнем месте, но вокруг у стен остались горы хлама. Внезапный всплеск силы напугал его больше чем офицера, и казалось, парень пребывал на грани психического помешательства. Его разум был не в состоянии усмирить или даже осознать всю силу горящую сейчас внутри тела. Она подобно всемогущему эликсиру наполняла его тело безграничными возможностями. Лексу было достаточно только пожелать, и его власти подчинятся любые материальные предметы, оживут любые фантазии.
- Лекс, - осторожно окликнул Питерсон. 

В звенящей голове парня творился сплошной хаос. Он посмотрел на Питерсона…
Выстрел…Лекса сбил с ног энергозаряд и отбросил к стене. Перевернув остатки дивана, он завалился на пол, придавленный изувеченным гигантом.


****
Коробка оказалась настолько неудобной и большой, что Соня едва разбирала дорогу под ногами. Спотыкаясь на лестнице, она несколько раз не переломалась, доставляя столь ценный груз до адресата. Ее заставляло все это терпеть только желание увидеть лица ребят, когда они откроют коробку. Вот тогда она повеселится! Хорошо, что двери работали автоматически, избавляя ее от очередных трудностей. И вот створки распахнулись, Соня наконец-то добралась до центра Кларка.
- Здравствуйте мальчики и девочки! – коробку из ее рук взял сам Кларк, и только теперь она получила долгожданную возможность видеть этот мир целиком.

В центре находилась вся оперативная группа Кларка, Прометей и Эдди. По их лицам Соня догадалась, что появилась некстати посреди их оживленного совещания, и теперь они не знали, что их больше волнует появление Сони, от которой не получиться избавиться, не вводя ее в курс дела или то, что она принесла. Сюрпризов никто не ожидал, поэтому присутствующие невольно напряглись в ожидании.
- Это подарок, - ее улыбка получилась принужденной.

Кларк поставил коробку на стол и снял крышку. Изнутри тут же вырвался ванильный дух сдобы и, разлетаясь по центру, отражался на сдержанных лицах блаженными улыбками. Булочки Матильды! Целая коробка аккуратно уложенных сдобных румяных булочек Матильды!
- Это… - Кларк растерянно взглянул на Соню, на булочки, а потом на глотающих слюни ребят, и опять на булочки. Он был человеком готовым к любым ситуациям и как бы не менялся ход событий, казалось, Кларк всегда знал, как на него реагировать, но в этот раз он не смог даже вспомнить слов.
- Матильда очень благодарна за песика. Она попросила передать булочки с приглашением в гости.

Секунды замешательства и ребята разом двинулись к коробке. Прометей хотел возразить и вернуть их к работе, но когда к ним присоединился даже Эдди, понял, что взывать к благоразумию было уже поздно. Они словно малые дети толкались, заглядывая в коробку, разбирая и рассматривая булочки. Те, кто уже пробовали творение Матильды раньше, рассказывали новичкам, в каких будет та или иная начинка. Была забыта и работа и обязанности, да и они сами сейчас мало походили на себя самих, словно время для них вернулось на много лет назад.

Соня присела рядом с Прометеем, положив перед ним на салфетке еще теплую булочку. Румяную и аппетитную, пропитанную внутри шоколадом.
- Это очень вкусно.
- Глядя на ребят, я даже не сомневаюсь в этом. Но мой организм этого не примет.
- Это очень вкусно Прометей. Ничего не случится от одной булочки. Ты ведь так давно не пробовал такой вкуснятины.
- А что происходит с тобой, когда ты смотришь в мой холодильник?

Соня поморщилась, вспомнив свои ощущения от биомасс.
- А как же удовольствие?
- У каждого оно свое.
- Ладно, - она не стала настаивать потому, как вид булочки уже вызывал у нее чрезмерное слюноотделение. – Я сама ее съем. У меня удовольствие еще может быть коллективным.

Она взяла булочку. Осторожно за краешки. Осмотрела, наслаждая взгляд ее красотой, вонзила в пышный бок зубы. И на языке почувствовался нежный вкус шоколада. Все ее существо затрепетало от восторга. Раньше она и представляла, что противная старушка может создавать подобное волшебство.
- У-у-у, - протянула она, блаженствуя.

По внезапно застывшему лицу Сони Прометей догадался, что только сейчас она заметила причину их сбора, который решили провести без ее участия. Монитор, который она сейчас видела, демонстрировал запись уже произошедших событий. Группа как раз разбирала их последовательность. Соня стала свидетельницей того, как мед. эксперты Службы безопасности упаковали в короб тело Лекса. Она сглотнула комом ставшую в горле булку и повернулась к Прометею за пояснениями.

- Домой его привез Рональд и оставил одного. Потом пришел Питерсон. Произошла драка, – говорил он, наблюдая, как ее глаза начинают блестеть от слез. Внутри Сони все сжалось. Она отвернулась к монитору и увидела офицера, арестованного за убийство парня. – Лекс потерял контроль над имплантантом, и его сила высвободилась. Питерсон выстрелил. Вероятно, он хотел нанести только ранение, чтобы обезопасить себя и Лекса, но на фоне изменений парня это оказалось смертельным. Сейчас его отвезли в морг, а Питерсону обвинение выдвинула «Мечта». 
- Как же так? – она не могла в это поверить. Нет. Нет! Лекс не мог умереть. Она должна была это почувствовать. Должна была ощутить его смерть. Взгляд Сони растерянно заметался в поисках опровержения его слов, но никому сейчас не было дела до нее и Лекса. Она ощутила себя совершенно одинокой. Голоса слились в гул, и эхом раздавалось встревоженное сердце. Лекс мертв. Мертв…. Она осталась одна…

Эдди взглянул на оставшуюся в стороне парочку и понял, что Прометей все рассказал Сони. Ее реакция близкая к панике вот-вот могла выплеснуться в нежелательные последствия.
- Этого не может быть, – заворожено шептала она, - не может быть. Он жив, жив…это все не правда. Это ложь …

Внутри все заколотилось. Неожиданно сильные руки укрыли ее от сдвигающихся стен. Страх и паника заставили ее сопротивляться, но лишь крепче руки Эдди прижимали тельце Сони.
- Тише, тише, милая, – шептал он ей на ухо, - все наладится.
Бросив на Прометея осуждающий взгляд, Эдди держал Соню, пока та не успокоится. Конечно, она бы не избежала правды, но для начала стоило бы проверить поступившую информацию.


Прометей категорически возражал. Ему совсем не нравилась идея посещения квартиры Лекса, тем более что она сейчас напоминала осиное гнездо. Расследованием как всегда занялась «Мечта», но из-за причастности к делу офицера Службы безопасности управление негласно занималось собственным дознанием. Появляться там даже просто Сони Скальной, было равносильно прийти с плакатом: «Я всевидящая», потому что информация об убийстве Лекса не вышла за пределы его квартиры и компетентных служб. Даже Служба безопасности располагала записями драки и непосредственного убийства и никаких намеков на проявление силы Лекса. Все было безупречно и неопровержимо: Питерсон застрелил Лекса.   
- Нет, - в который раз высказал Прометей свое железное слово.

В центре зависло молчание. Соня и Эдди сидели поодаль, не участвуя, а только внимательно следя и обдумывая все услышанное. Они оба понимали, что сидеть здесь и разговаривать это только пустая трата времени. «Мечта» не терпит промедлений и раздумий.
- Тогда следует навестить Питерсона. Пока он в Управлении мы еще можем до него добраться. – Предложил Кларк последний вариант. Если у них нет доступа к телу Лекса и его квартиры, то стоило обратить взор на другую сторону.
- Поздно. – Прометей не хотел этого говорить, но именно так и было. - Над ним уже поработали. Питерсон не скажет тебе ничего нового.

Вновь возникло бурное обсуждение. На территории «Мечты» у Бункера были ограниченные возможности, и как бы они не старались, постоянно оказывались на шаг позади. Все что им оставалось, так это устранять последствия, но никак не влиять на ход ее замыслов.
- Я могу поговорить с ним, – это было первым, что произнес Эдди.

Привычные к его методам сразу красочно представили, каким образом будет проходить этот разговор. До этих пор Эдди добивался любой информации от любых источников, и никто не сомневался, что Питерсон выложит ему всю свою душу, но следовало ли так поступать с офицером Службы безопасности.
- Это хороший план, – заверил их Эдди, и в этот раз его слова привлекли внимание даже Сони.


****
Питерсон впервые оказался по другую сторону решетки. Надо было отдать должное, коллеги не посадили его в камеру с теми, кого Питерсон на днях сам задержал, иначе они бы его растерзали как голодные звери долгожданную добычу.  Его поместили в самый конец, где пустовали несколько камер, так чтобы задержанные не слишком ликовали, глядя на побитого Питерсона за решеткой. Но от этого место пребывание краше не становилось.

Сам он все еще находился в каком-то шоковом состоянии не способным начинать думать над случившимся.  В его памяти застряли яркие картинки: выстрел, парня подбрасывает, падает…замертво. Он убил Лекса! Это походило на кошмарный сон, преодолеть который никак не получалось. Из-за драки ныло практически все тело, и Питерсон сидел, осторожно прислонившись к стене боясь пошевелиться и причинить еще большую боль.

Послышались приближающиеся шаги, сопровождаемые грязными возгласами задержанных и перед камерой остановился смотритель Ли в сопровождении крепкого мужчины.
- К тебе пришли.
- Я никого не жду, - проворчал Питерсон, даже не поворачиваясь в их сторону.
- Это адвокат.
- Я не просил адвокатов.
- Это адвокат суда. У него разрешение.

Питерсон смерил с ног до головы мужчину: блестящие от чистоты ботинки, дорогой костюм, галстук, безупречная рубашка, очки в тонкой черной оправе, портфель для бумаг. Чисто выбрит, причесан и сдержан. Такие скверные типы появляются обычно в суде, чтобы добиться смертного приговора, и они всегда выигрывают процессы, какими бы сложными они не были. В этот раз офицер Службы безопасности обвинялся «Мечтой» в убийстве игрока и суд просто вынужден прислать своего зверя, чтобы навести законную справедливость.
- Вы откроете или мне самому выполнить ваши обязательства? – адвоката выводила медлительность смотрителя.

Ли разделял мнение Питерсона относительно этого типа, но подчиниться пришлось.
- У вас разрешенные десять минут, – напомнил он, закрывая за адвокатом дверь. - Я буду в конце коридора на месте.
- Хорошо. Спасибо.
Адвокат вместе с Питерсоном проводили его взглядом, а потом они пристально посмотрели друг на друга.
- Закурить есть?
- Я не курю.
- Плохо. Курить хочется. Убил бы за сигаретку. – Питерсон улыбнулся, глядя как его слова, отразились на лице адвоката легким недоумением. Вероятно, он так и запишет в своем деле. Как же все нелепо? - Мне не нужен адвокат суда.
- Вы заблуждаетесь.
- Значит, будете отрабатывать полученные деньги, – он разочаровано вздохнул. – Я больше не буду рассказывать. Посмотрите составленные отчеты. Вам все равно, а я устал.

Адвокат взглянул на часы и предпочел больше не тратить зря время.
- Я Эдвард Леднов, – он протянул руку для приветствия.

Питерсон скептически взглянул на протянутую руку и ухмыльнулся. Он бы даже рассмеялся, но очень болели ребра. Теперь он посмотрел на адвоката совсем другими глазами и увидел совершенно иного человека. Слишком крепкая фигура для типичных изнеженных дохляков, которые всю жизнь не вылезают из-за стола. Грубые руки, конечно над ними старательно поработали, но эти руки забыли, когда в последний раз держали ручку. Да и костюм хоть и сидел безупречно, все же являлся неуклюжим панцирем, стесняющим привычные движения. Этот человек мог быть кем угодно, но только не адвокатом суда, он вообще был бесконечно далек от людей представляющих законодательные органы.
- Вы не адвокат суда.
- С чего вы взяли?
- Адвокат суда никогда не протягивает руку тому, кого намерен осудить на смерть. 
- А я новый вариант адвоката суда.
- Кто вы и что вам надо?

Эдди и не рассчитывал, что его новый облик мог долго выдержать в глазах такого следователя как Питерсон. Главное ему удалось обмануть остальных и с фальшивыми документами спокойно добраться до самой охраняемой части управления. Он расслабил галстук, который подобно удавке мучительно душил его все это время и присел рядом, отложив в сторону портфель. У них было несколько минут.
- Я хочу понять, что произошло на самом деле. Вы должны мне помочь.
- Я убил парня, что тут понимать.   
- Если вас обвиняет «Мечта», то я имею право в этом сомневаться. К тому же вы сами до конца не уверены, что убили парня. Произошла драка, потом взрыв, а потом вы выстрелили.

Питерсон еще раз взглянул на сидящего рядом с ним всевидящего. Он так долго искал встречи с этими парнями, а когда нашел, то радоваться было уже нечему.  Они всегда появлялись после того, как беда уже случится. Сейчас ему на ум пришли мысли, что этих парней хорошо бы называть «вестниками беды», а не «всевидящими».
- Я не помню взрыва.
- Позвольте мне проникнуть в ваше сознание и самому все увидеть. Если память была изменена, то останутся следы «Мечты».
- Я не хочу, чтобы вы копались в моей голове.

В ухе Эдди настойчиво торопил Малыш, и он вновь взглянул на часы.
- Это единственный шанс. Потом вас перевезут в «Мечту» и обработают основательно. Сейчас еще можно все исправить.  Я бы сделал это без разрешения, но не хотел бы так поступать с вами.
- Это больно?
- Вы почувствуете холодок. Если сосредоточитесь на моменте убийства, то я найду всю информацию гораздо быстрее.
- Вы и впрямь можете залезть ко мне в голову и просмотреть мои воспоминания.
- Да, – спокойно ответил Эдди. Для игроков это было довольно легко, просто чтобы не пугать своими возможностями обычных людей сведения о подобных талантах чаще всего скрывали.

****
Входя в отделение Рональд едва не столкнулся с торопившемся прочь человеком. Бросив ему в спину недовольный взгляд, он остановился у столика смотрителя. Подал ему разрешение на посещение Питерсона. Ли молча поднялся и повел очередного гостя, стараясь не делать лишних ни движений, ни звуков. Этот тип не нравился не только ему, но и задержанным. Они притихли, провожая пристальными враждебными взглядами человека «Мечты». 

Уже приближаясь к камере, Рональд почувствовал, как дурное предчувствие защекотало затылок. Когда он увидел Питерсона, неуклюже завалившегося на бок, то не стал ждать пока Ли откроет камеру. Оттолкнул его, и резко рванув дверь на себя, вошел внутрь.
- Вы… - Ли потрясенно опустил глаза на  изувеченный металлический замок, который до этого момента считался одним из самых прочный, - его сломали…

Питерсон лежал без сознания. Лопнувшие от давления капилляры сделали его распахнутые глаза багровыми. Из носа по щеке спускалась кровавая дорожка и, обрываясь, падала вниз.
- Кто у него был? – Рональд склонился над офицером и осторожно нащупал пульс на шее.
- Адвокат суда.
- Когда?! – прикрикнул он на растерявшегося смотрителя.
- Вы столкнулись с ним в дверях.

Не касаясь, провел рукой вдоль лица Питерсона, словно собирая остатки информации. Он ощутил осадок враждебной энергии. События последних нескольких часов жизни Питерсона стали прорисовываться в его сознании. Обрывки выстроились в последовательность, и через пару мгновений Рональд владел полной информацией.

Теперь у Рональда уже не оставалось сомнений в том, кто навестил Питерсона, и что здесь произошло. Это не предвещало ничего хорошего. Ситуация была просчитана идеально. Все предусмотрено и предугадано. Кто-то поработал на славу, и даже поведение Рональда не осталось от них без внимания. Теперь надо было действовать гораздо быстрее и решительнее. Без поблажек и раздумий.
- Вызовите к нему врача и никого больше не пускайте. Ясно?!
- Да.


****
Уложив голову на руки,  Соня незаметно для себя задремала, прямо перед мониторами слежения. Вообще она никогда не понимала, чем может увлекать работа, которая связана с постоянной слежкой. Сидишь, смотришь на мониторы, и часами ничего существенного не происходит. Другое дело оперативная работа, когда находишься в гуще событий. Стрельба, драки, погони. Риск! Почти животное ощущение жизни и смерти.

Внезапно запищал сигнал экстренного вызова, и Соня дернулась, просыпаясь. Она не сразу поняла что, происходит, пока не увидела, как парни выгружают Эдди из фургона.


Соня прибежала прямо в медицинский сектор. Ворвалась в одну из палат техкобины, и ее тут же поймал Кларк, чтобы она не помешала Прометею и медикам, суетившимся вокруг тела Эдди. Она вырывалась, но Кларк с двумя ребятами все же вытащил ее в коридор. Они придавили ее к полу, заблокировав все ее попытки вырваться любыми способами.
- Пустите меня? – голосом полным злобы и ненависти прошипела она. Ее держали трое крепких парней и, казалось еще немного, как захрустят ее кости, но ни у кого не было сомнений, что при желании Соня могла бы покалечить их.
- Успокойся, – жестко и требовательно произнес Кларк.
- Пустите меня, пока я не разозлилась.
- Или ты успокоишься сама, или я это сделаю своими методами, – он прижал к ее розетке пистолет.

Методы Кларка были ей хорошо известны и неоднократно лично испробованы. Ощущения оставались крайне скверные, а окончательно она отходила от них только через несколько дней, поэтому Соня смирилась.
- Хорошо. Только слезьте с меня, вы не такие уж легкие.

Подождав еще несколько секунд, Кларк отпустил ребят, а потом сам отстранился и помог Сони подняться на ноги. Из палаты послышался сигнал остановки сердца и торопливые комментарии действий. Этот ровный звук словно разрезал Соню пополам. Ее сердце тоже замерло, готовое больше никогда не биться, но сигнал дрогнул…


После того как состояние Эдди удалось стабилизировать, в техкобине воцарилась тишина, нарушаемая только звуком бьющегося сердца. Все разошлись, в поисках причин и методов для устранения последствий. Все это время Соня стояла у двери и со стороны наблюдала происходящее вокруг Эдди, словно через пелену дурного кошмара. Обхватив себя руками не то, пытаясь унять дрожь не то, стараясь побороть в себе тревогу. Лапы страха все сильнее сжимали ее горло, и Сони становилось все тяжелее дышать. Было все невыносимее стоять здесь на одном месте и смотреть, смотреть, смотреть. Постепенно ее голову покинули мысли. Или она сама была уже не в силах думать?

Она лишь в оцепенении смотрела, как люди постепенно разошлись, и они все, проходя мимо, от чего-то опускали глаза в пол. Только Прометей на секунду коснулся ее замерших глаз и тут же потупил взгляд. Ушел. Осталась только Соня, тело Эдди и звук его сердца…

Соня внезапно вздрогнула, делая глубокий вдох. Подошла ближе. Положила руку на его холодную ладонь. Эдди был без сознания, подключенный к системе жизнеобеспечения. Можно было бы сказать, что сейчас только она поддерживал в теле человека жизнь. Через систему прогонялась кровь и лимфа, вентилировались легкие, импульсы сокращали сердце и воздействовали на имплантат. Она поддерживала жизнь, но гарантировать ее, была не в состоянии.

- Эдди, - она бы хотела заплакать, но боялась слез. Боялась допустить мысли, что Эдди может умереть. Она склонилась. Прильнула к его щеке своей. Прошептала ему в ухо: – Прости меня….
- Ты не виновата.

Она вздрогнула и повернулась к стоящему рядом Прометею. Он вернулся так тихо, что Соня даже не заметила его присутствия. Он уже стоял в лифте, вместе с остальными, но вдруг что-то в памяти скользнуло и странной тревогой отозвалось в сердце. Соня…. Ее глаза. Будто помимо его воли подсознание Прометея считало с ее глаз неведомую ему информацию, которая заставила его выскочить из лифта и вернуться. Не оставлять ее одну. Не позволить опасным мыслям засесть в ее голове.   
- Как это случилось? – почти шепотом спросила Соня.
- Он просканировал память Питерсона, - тихо заговорил Прометей, - но, похоже «Мечта» поставила хорошую блокаду. Что-то вроде вируса, который передался Эдди. Он мог остановиться, но довел все до конца, вышел. Продержался несколько кварталов, а потом его подобрали уже без сознания. 

Да, это было в духе Эдварда Леднова! Все доводить до конца, несмотря на риск. Раз надо, значит надо. Он был чрезмерно упрям. Иногда Сони казалось, что одним его упрямством можно было бы пробивать стены. Она ведь знала, что Эдди не остановится. Теперь Соня винила только себя в том, что ее не было рядом в тот момент. Почему только она согласилась, не вмешиваться? Почему?! Лучше бы это она лежала сейчас здесь, а Эдди был бы в порядке. Потому что он нашел бы средство остановить этот вирус. Перевернул бы всю «Мечту» и перетряс ее, но нашел бы способ вытащить ее с того света. А она? Что может сделать она?!

- Вирус разрушает его? – дрогнувшим голосом проговорила Соня, и закрыла рот ладонью, испугавшись собственной слабости и нерешительности. Почему страх охватывает ее все сильнее? Почему она так боится этого страха? Почему нет сил сопротивляться? Где же та самая всемогущая вера?
- Вероятно. Токсин в организме стал накапливаться быстрее. Его удается выводить, это продержит Эдди какое-то время, пока мы не найдем способ ликвидировать вирус.

Прометей положил руку на плечо Сони, желая хоть как-то поддержать ее. Он прекрасно понимал, что особенно ему говорить сейчас о необходимости ждать новых результатов или изменений означало признание поражения. И как не горько это было признавать, но Прометей оказался бессильным.
- Что он узнал?
- Мы не знаем. Разрушение началось сразу же, как только он вошел в его память.
- А Питерсон?
- Ему тоже досталось, но жизни ничего не угрожает. Все это принадлежало только тем, кто попробует докопаться до истины. «Мечта» ждала нас.
- Я могу… - она повернулась к Прометею, и в ее глазах блеснул слабый огонек надежды.
- Нет. Пока мы не выясним, что за вирус и как его блокировать, никто не должен пытаться проникнуть в память Эдди. Вирус может передаваться. Я не могу даже подключить к имплантанту программу Бункера, потому что вероятно вирус расползется во все системы. Думаю, для этого он и был создан.
- Прометей, что же делать? – в ее голосе прозвучало отчаяние.
- Делать? – Он пожал плечами. – Я знаю, что сейчас нельзя делать. Это допускать поспешных опрометчивых решений.



Так как Толстый последнее время безвылазно обитал на складе, Юрка прямиком направился туда, даже не обращая внимания на сетования прохожих задетых им по дороге. День, проведенный сегодня в школе, он мог бы приравнять к месяцу извращенных пыток, с выраженной жестокой психологической атакой. Мальчик пребывал в тихом бешенстве. Он ненавидел школу. Ненавидел каждое утро, потому что, просыпаясь надо было идти в школу. Ненавидел себя за то, что ничего не мог изменить. Он обязан ходить в эту проклятую школу, терпеть учителей, которые винят детей в том, что они невнимательны и медленно соображают. Но это, по его мнению, равносильно тому, как винить взрослых в том, что они стареют!

Юра небрежно швырнул на стол портфель, и Толстому едва удалось удержать равновесие конструкции, над которой он долго работал.
- Почему!? Почему она не может понять, что математика для меня это пустые бессмысленные звуки, – всплескивая руками, громко возмущался мальчик, не давая даже открыть рот Толстому. -  Я понимаю физику! Химию! А она?! Она не знает ни одной химической реакции и ни одного закона физики! Почему ей можно знать только одну математику, а я должен владеть всеми науками разом!? А?!

Он выжидающе посмотрел на друга, но тот явно не знал, что и как сказать Юре.
- Да что тебе отвечать! – отмахнулся он от растерянного Толстого. - Ты же теперь можешь заниматься всем, чем захочешь. Хочешь, спишь пока не надоест! Хочешь вообще ничего не делаешь! Можешь даже сутками возиться в своем хламе, и тебе никто слова не скажет. Ты же гений! Образование получаешь заочно через программы Бункера. А мне приходится в одиночку терпеть школу. Я ненавижу школу! Ненавижу математичку! Я ненавижу всех этих уродов, которые там умничают и тешат себя надеждами, что добьются в жизни всего чего захотят! Они ничего не добьются. Они все уроды! Я ненавижу их! – на фоне последних событий безучастное поведение друга начинало его раздражать. – Ну что ты молчишь! Скажи мне хоть что-нибудь! Или тебе все равно, что надо мной издеваются? Избавился от учителей! Бросил меня одного и радуешься?!

Толстый выдержал мучительную паузу. Он не знал точно, какие слова при этом положено употреблять и от этого ему становилось еще тяжелее. Он отпустил конструкцию, которая тут же рухнула. Но это казалось уже не важным. Привычный мир вокруг для Толстого приобретал совершенно иное значение, и это не осталось без внимания Юры. Он настороженно затаился, понимая, что пропустил нечто очень важное и плохое.
- Эдди… - Толстый набрал в легкие побольше воздуха, - вероятно, он умрет. 
- Что?

Юра отшагнул, не в состоянии понять услышанное. Умрет? Как Эдди может умереть? Эдди никогда не умрет! Он же такой большой и сильный. Разве может что-то убить такого великана?
- Я сам слышал. Он считал память с какого-то парня, а вместе с ней и вирус. Эдди сейчас на аппарате жизнеобеспечения, но вирус продолжает его убивать. – Уже еле слышно Толстый добавил: - никто не знает, как остановить вирус.   

Юра облокотился о стол. Секунды в голове пребывала пустота, а вялое и онемевшее тело не подчинялось шокированному мальчику. В этот раз смерть подобралась так близко, что посягнула на второго после тетки дорогого ему взрослого человека. Соня и Эдди. Он позволил им стать его новой семьей, дал им шанс понять, как это быть ответственными за жизнь ребенка. Они были почти семьей. И смерть вновь посягнула на его близкий круг. Почему? Почему она никак не оставит его в покое? Почему она не разрешает быть ему просто подростком, который хочет жить спокойно со своей семьей? Сердце мальчика сжалось, но ему хватило сил совладать со слезливым приступом страха и обиды, чтобы не сдаться обстоятельствам так легко, как сделал бы обычный ребенок. Юра не считал себя ребенком, а слезы подходят только девчонкам!  Ему надо было что-то предпринять, чтобы успокоиться и подумать. Следовало все проверить самому, потому что взрослые чаще всего не замечают очевидного. Юра не собирался сидеть рядом с умирающим Эдди и плакаться ему о том, как будет плохо без него. Нет! Он должен что-то сделать! Иначе он никогда себе не простит, что так легко отдал смерти близкого человека.

А потом отчетливо прояснилась причина всех последних бед: 
- Это Лекс во всем виноват.
- Лекс… - от внезапного крика, Толстый даже вздрогнул.
- Только посмей его защищать!

Еще слово в оправдание этого мерзавца, и Юрка бы кинул в друга чем-нибудь тяжелым.
- Лекс мертв. Его убил этот парень, зараженный вирусом, – тараторил Толстый, - он застрелил Лекса, «Мечта» заразила его вирусом, который убивает сейчас Эдди.
- Лекс мертв?

И это все случилось в один день? В тот самый день, когда математичка откровенно изгалялась над ним. Он ненавидит весь этот мир! Ненавидит Лекса!!!
- Юра? – мальчика встревожило состояние друга. Он сам, узнав про Эдди и Лекса, долго пребывал в оцепеневшем состоянии, поэтому он и спрятался здесь, чтобы никто не заметил, насколько он растерян и подавлен. Толстый обязательно расплакался бы или так же кричал как Юрка, стараясь криком подавить затронутые чувства. Если бы мог. Но после разрыва с семьей и собственных похорон он уже не способен на бурные проявления. Он только прятался ото всех и долго сидел в тишине и одиночестве, ни о чем не думал и ничего не видел. Он искал причины, по которым он все еще должен радоваться этому миру, но от этого все больше охватывала грусть.
- Лекс мертв?
- Да.
- Ты видел его тело? – решительно спросил Юра. В его голове заработало логическое мышление. Над этим рано праздновать потому, что следовало самому убедиться в смерти своего врага. Пока он не знал, как это сделать, но доказательства следует раздобыть как можно быстрее.
- Нет.
- Если ты не видел тела то, как ты можешь утверждать, что он мертв.
- Лекс мертв, – он не понимал подозрений Юры. – Его тело находится в морге «Мечты».
- Я бы так легко на это не купился.
- Что ты хочешь этим сказать?
- Ничего, - он выпрямился и посмотрел вокруг, - ты сможешь собрать какую-нибудь штуковину, чтобы помочь Эдди?
- Не знаю.
- Ты же гений, Толстый. Ты собрал модификатор для Лекса, придумай подобный для Эдди.
- Я ничего не знаю о вирусе.
- Ты можешь Толстый. Ты все можешь. – Юра забрал портфель и пошел прочь.
- Куда ты? – ему не хотелось вновь оставаться одному, но и возвращаться к людям для Толстого было еще невыносимо.
- К Эдди.

****
Выждав момент, когда Кейт покинет палату, Юра вошел к Эдди. Зрелище было жутким, и сейчас Юра оказался ближе всего к паническому поведению. Несокрушимый великан. Самый сильный всевидящий Бункера. Взрослый достойный быть его отцом, лежал сейчас, казалось, на маловатом для него столе, опутанный множеством трубок и проводков. Бледный и безжизненный.

Сдавливая ком в горле, Юра подошел ближе и взял его большую ладонь.
- Как же так Эдди? Ты столько раз в одиночку дрался со спецназом «Мечты» и столько раз в тебя стреляли, но ты все равно выживал. А тут какой-то невидимый вирус… - он склонился ближе, чтобы ни одна камера палаты не смогла подслушать, и прошептал в самое ухо Эдди, - у меня уже умер один отец, я не хочу похоронить еще одного. Обещай, что ты не умрешь, потому что кроме тебя я больше никого не хочу называть отцом.

Рука Эдди слегка дрогнула. Взрослые сказали бы, что это простое рефлекторное сокращение мышц, но Юра прекрасно понял, что Эдди попытался сжать пальцы мальчика. Сейчас его тело практически не подчинялось ему, но там глубоко внутри он все еще был жив, и эта частичка не утратила своей силы.
- Ты меня слышишь. Это хорошо, потому что повторять я не буду.

Вошел Виктор. Он не знал о визите мальчика, иначе бы не помешал, но теперь было уже поздно. Юра его заметил и убрал руки от Эдди. Он не хотел, чтобы кто-то еще узнал о его детской привязанности к великану. Иначе начнутся лживые утешительные речи, сочувственные взгляды и в его присутствии перестанут говорить о реальном состоянии Эдди. Подобного унижения Юра бы не вынес.
- Привет, – чувствуя неловкость положения, первым поздоровался Виктор.
- Здравствуй.
- Даже не верится, что Эдди мог свалится.
- Оказалось он тоже всего лишь смертный человек.
- Ты уже видел Соню?
- Нет. Я не хотел бы выслушивать ее жалобы о беспомощности.
- Юра…
- Что? Разве ты не считаешь, что ее самоустранение делает остальным только хуже. Этого бы не случилось, если бы она оставалась под контролем Бункера. Этого не случилось, если бы она не позволила Лексу испортить всем жизнь. 
- Юра…
- Не надо, – мальчик вновь прервал Виктора, - я знаю все, что ты мне скажешь. Все взрослые думают одинаково.
Виктор молча проводил взглядом Юру до дверей, и еще долгое время он не мог собраться с мыслями, глядя на Эдди.


****
В этот вечер Сони было особенно тяжело. Отказавшись от предложения подвезти ее домой, Соня предпочла пройтись пешком. Холодный ветер с дождем забивался под поднятый воротник куртки, и с завидным упорством уничтожал человеческое тепло. Иногда порывы ветра едва не сбивали ее с ног. Но Соня продолжала идти по опустевшим улочкам бедствующих кварталов. Уже была глубокая ночь, давно погашен свет в окнах, но в каждом чернеющем проеме продолжали существовать целые миры. Такие разные и такие похожие в своих стремлениях выжить. Мысли о других судьбах помогали Соне удержаться от безумия, творившего в душе. 

Тихо с ней поравнялась черная машина, и какое-то время терпеливо следовала рядом, пока Соня не остановится. Открылась дверца, предлагая поменять сырость на комфорт салона. Соня прекрасно понимала, кто пришел за ней. И для чего он пришел. Он всегда рядом. Всегда готов к радикальным действиям. Она ощутила холод, сковавший ее тело. Но он возник не из-за плохой погоды, а от близости чудовища. Почти вечное мгновение страх и ненависть преобладали над всем ее существом, а потом и они уступили более сильной воли.

Соня села в салон и машина тут же тронулась с места.
- Здравствуй моя королева.
- Пошел к черту, – искренне огрызнулась она.

Дональд улыбнулся. В его глазах горел восторг. Сейчас мокрая и продрогшая, потерянная и терзаемая чувством вины Соня в его глазах была еще прекрасней. В ней отчаянно боролось столько противоположных страстей, что она сама едва сдерживала их. Для Дональда весь внутренний мир Сони был подобен книги, которую он писал сам. Страничку за страничкой, продумывая каждую главу. Он сам столкнул в ней любящее сердце женщины и разум имплантата, напрочь лишенный проявлений положительных эмоций. Для Дональда это тоже был эксперимент. Увидеть, кто окажется сильнее, и чем больше он баловал и любил одну, тем упорнее ненавидела и отдалялась другая. Но сейчас они обе были прекрасны.
- Как ты?
- Лучше всех, – едва не простучала зубами Соня. Вероятно, к утру она свалится с температурой, потом придется болеть. А Прометей вновь будет испытывать на ней свои новые биомассы. От подобных мыслей ей стало еще поганей.

Дональд снял пиджак и хотел набросить его Сони на плечи. Он мог заставить ее смотреть, как умирают близкие ей люди. Причинить ей много боли и страданий, но безучастно сидеть перед мокрой и дрожащей женщиной в его понимании было недостойно мужчины. Соня вначале возразила, но чувство холода оказалось сильнее гордости. Несколько секунд их лица были рядом, и словно время вражды отступило. Дональд заботливо укрыл пиджаком Соню, позволив себе словно невзначай коснуться кожи ее лица, а она сделала вид, что не заметила этого.

Их взгляды задержались. Сейчас Соня могла бы поклясться, что на нее смотрел совсем другой человек. Это был тот самый Дональд, которого ей пришлось встретить много лет назад. Еще до того как он превратился в лучшего врага, отравляющего ее жизнь. До того, как узнала его ненасытные намерения, тщеславие и безграничную жестокость. Когда-то очень давно она поверила, что видит пред собой глаза настоящего мужчины, героя способного превращать мечты в реальность. Это было так давно…

Дональд улыбнулся ее мыслям и вернулся на свое место.
- Лучше всех? – переспросил он.
- Лучше всех, – повторила она.
- Лучше всех до того как убили Лекса или после того как умер Эдди?
И все разом вернулось на прежние позиции.
- Он еще жив.
- Еще жив, - поправил Дональд.

Соня была готова наброситься на него и вырвать его злобное сердце. Она бы сделала это, и он бы даже не смог ей помешать ощутить в руке горячее, еще бьющееся сердце врага. Дональд чувствовал в ней это желание, оно огнем разливалось по ее венам, дурманило разум, становясь все более навязчивым, но подобное его только забавляло. Она хотела его убить. Жаждала извращенных пыток и жестокой казни. Его королева…
- Я устраняю всех своих соперников. Кем еще ты готова пожертвовать ради своей независимости?
- Я не твоя собственность. – Теперь она не понимала, от чего ей захотелось увидеть в этом чудовище человеческие глаза. Он не изменился. Менялся мир, президенты, уходило в забвение прошлое, но Дональд оставался неизменным своим принципам. - Ты давно потерял надо мной всякую власть, и твоя назойливость отдает болезнью.
- Разве? Подойдем к этому с другой точки зрения. Соня Скальная была простой девочкой с несдержанным характером и пестрым букетом комплексов, угловатой и безликой. Из-за отсутствия отцовского внимания страдающей ревностью к собственному брату и тайно желающей только одного. Чтобы брат умер и наконец-то отец скажет ей пару добрых слов.  Кто бы знал, чем могла окончиться история Сони Скальной, если бы не «Мечта».  И вот уж действительно загадка судьбы, почему она позволяет брату выбрать свое будущее. Человеку, которого ненавидела каждый день своей жизни.
- Я любила брата.
- Ты его полюбила после того, как переступила порог «Мечты». Я знаю о тебе даже то, в чем ты боишься признаться даже себе самой. Я научил тебя всему. Уметь контролировать себя и развивать способности имплантата. Я открыл для тебя безграничную власть и научил справляться с ней. Я Соня создал человека достойного звания королевы.
- Ты погубил свою королеву ненасытным желанием быть богом.

Он ухмыльнулся:
- Я и есть бог. Я создаю новых людей для своего королевства, и я почти вернул свою королеву.
- Не тешь себя напрасными мечтами.
- Это не мечты. И совсем не напрасные. Сейчас я близок к этому как никогда раньше.  Это произойдет, и ты уже не в силах мне помешать. Просто я хотел тебя увидеть, узнать, что ты чувствуешь, лишившись своих мужчин. Понимаешь ли, как велика моя власть над тобой. Соня ведь я все еще сам создаю твою судьбу.

Соня метнулась к сидящему на противоположной стороне Дональду и уткнула в область его сердца ствол пистолета. Это произошло так быстро, что охранник и водитель на переднем сиденье не заметили оружия. К тому же приказ ни во что не вмешиваться заставил их лишь внимательнее следить за действием.
- Я готова к смерти. А ты? – прошептала она. Соня прекрасно понимала, что оружие Дональда наверняка сейчас направлено на нее. Один ее выстрел убьет не только врага, но и ее саму. Пусть! Пусть она умрет! Зато она наконец-то избавит мир от чудовища. Ради этого стоило умереть.

Дональд хищно улыбнулся, любуясь ненавистью горящей в глазах своей королевы. Эта ненависть выдала ему тайну Сони о том, что она все еще чувствует свою слабость перед ним.
- Если бы ты хотела меня убить, то убила бы, а не тратила столько времени на разговоры. Вернись на место.

Ее палец медленно начал давить на спусковой крючок. Еще секунда и пуля разорвет тело на куски, забрызгав все кровью. Еще секунда и она наконец-то избавится от врага. Всего через секунду этот мир станет намного светлее и чище. Соня почувствовала, как сильно хочет почувствовать избавление от этого чудовища.
- Убери оружие и вернись на место. Мы продолжим разговор.

Соня отступила и села на противоположную сторону.
- Тебе не стоит пытаться убить меня, потому что ты никогда этого не сделаешь, как бы сильно при этом не было твое желание, – он поправил рубашку и галстук, - но я рассчитывал поговорить о другом.  Я хотел спросить, кого ты выберешь? Лекса или Эдди? Раз вопрос с Лексом отпал, значит остается Эдди. Ты хочешь его спасти? – ее ответ затягивался, - Да или нет?
- Да.
- Хорошо. – Дональд продемонстрировал ей капсулу с ярко зеленой жидкостью. – Это то, что убьет вирус.  Одна инъекция и Эдди встанет на ноги через пару часов без малейших осложнений. Другие варианты могут его спасти, но навсегда оставят калекой. Ты же не хочешь видеть дружка калеку и знать, что это ты сделала его таким. Хотя мы оба знаем, что Эдди не будет жить калекой. Он убьет себя. Ты можешь выбрать. Либо умрет твой последний мужчина, либо все будут счастливы.

Рука Сони крепче сжала пистолет. Она все еще может убить его. Забрать капсулу. Это просто для нее.
- Взамен на что?
- На возвращение в мечту.
Соня смотрела на капсулу как на последний шанс выжить Эдди. Это просто для нее…он сам этого хочет…


****
Дождь уже прекратился, и потоки воды постепенно становились все меньше. Стихия отступала, и можно было уже разглядеть, как сквозь низкие грозовые тучи пробивались лучи утреннего солнца. Начинался новый день.

Вода вымыла кровь, но оставила нетронутыми несколько изуродованных трупов как свидетельство преступления, случившегося под покровом ночной бури. Конечно, законопослушными гражданами города их назвать было нельзя, но и вряд ли кто мог приговорить их к подобной казни. Вырванные конечности, оторванные головы,…словно их тела рвал свирепый зверь, вырвавшийся из самого сердца ада.

Первым место бойни посетил высокий человек в дождевике. Он пришел как-то внезапно, будто неоткуда. Низко надвинутый на лицо капюшон, бережно хранил тайну о том, кто этот человек и что привело его в столь ужасно место. Но его нисколько не взволновали человеческие тела. Они были ему безразличны. Сколько их? Кто они? Будь их хоть сотня, он бы все равно не взглянул на них.  Только потом кто-то случайно заметил, как он уносил на руках что-то большое, завернутое в черный кусок непромокаемой материи.

****
Ощущения возвращались постепенно. Сначала тяжелая боль, разлившаяся по всему телу. Далее нечеткие обрывки приглушенных звуков, проскальзывали сквозь непрерывный гул в голове. Их еще нельзя было понять, и они казались совершенно незнакомыми, даже пугающими. Зрение восстанавливалось медленнее всего и болезненнее. Черно-белые пятна, скользящие в мутном пространстве резали глаза. Потом шеи коснулся холодный шприц, и под давлением лекарство попало прямо в артерию. Секунды чувства жжения, пока оно растворялось в теле, и пятна перед глазами стали наполняться цветами. Он увидел белый потолок.

- К вечеру ты встанешь на ноги, поэтому не торопись с выздоровлением. Полежи, отдохни.

Питерсон повернул голову, чтобы посмотреть на человека, который говорит с ним. Врач. Белая форма. Белая маска на лице. Он попытался напрячь зрение, чтобы разглядеть более мелкие детали, но это причинило только боль.
- Я … - его голос оборвался хриплым стоном.
- Ты в больнице. Тебе надо пролежать здесь как можно дольше. Здесь безопасно. Выпей-ка вот это, и поспи.

Голову Питерсона слегка приподняли, и в нос ударил мерзкий запах гнилых овощей. Он попытался воспротивиться, но преимущество оказалось на стороне здорового и сильного врача, поэтому в офицера почти насильно влили тягучую жидкость.
- Хороший мальчик, - довольно проговорил врач, глядя, как засыпает офицер Службы безопасности.



За последние несколько лет Прометей впервые выбрался из своего подземелья на поверхность города. Он не взял с собой охрану и даже никому не сказал куда, и почему исчез. Сегодня его посетило очень странное желание, противостоять которому он не смог. Ему внезапно стало душно в Бункере. Бессонные ночи, проведенные в поисках ответов на мучительные вопросы, вымотали его, и Прометей уже сомневался в правильности многих своих принципов. Ему захотелось свежего воздуха, пройтись по улицам города, посмотреть на те места, с которыми связаны лучшие его воспоминания. Увидеть, как все видоизменило время и изменчивые прихоти людей. Прометей столько лет подглядывал за человеческой жизнью по мониторам, что люди стали для него не больше чем персонажи фильмов, а распоряжаться их судьбами он стал с завидной легкостью. Имел ли он на это право?

Прометей вдыхал полной грудью воздух города, и казалось, не мог надышаться. Хотя воздух давно представлял собой тяжелую смесь, постепенно отравляющую почти все живые организмы, сейчас он был для него самым прекрасным. Без малого всю свою жизнь Прометей провел в подземельях, меняя лаборатории «Мечты» на Бункер и почти забыл, что значить быть просто человеком. Нет, он совсем не жалел о своей жизни вот только решения стали даваться намного тяжелее. Наверное, приближение собственной старости начинало пугать его слабостью и смертью. Все больше думая о завершении собственной истории, чужие жизни стали казаться для него дороже.

Прометей остановился напротив горы мусора, из которой еще проглядывал разрушенный остов здания. Очень давно здесь стоял трехэтажный дом. Там были деревянные очень скрипучие полы, из которых постоянно приходилось вытравливать паразитов. Во время войны с ними приходил специальный человек в униформе, и почему-то детям он напоминал пришельца из космоса. Внизу жила пожилая чета и у старичка все время выпадала вставная челюсть. Один раз она упала прямо в тарелку с супом, и старушка в огромных очках долго ее вылавливала оттуда.  А  когда он тихо умер во сне, ее сердце тоже остановилось. Многие из детей тогда были уверены, что все умирают именно так, что и они тоже проживут долгую жизнь со своей половиной, станут старыми и смешными, а потом просто не проснуться, и так же вдвоем, как и при жизни, они отправятся в мир иной.

А на верхнем этаже последнего подъезда поселилась молодая пара студентов. Красивая добрая девушка, которая удивительным голосом пела романсы, и все в доме затихали. Даже многодетное семейство Саида, вечно гудящее ульем, замолкало, чтобы послушать прекрасный голос Анабель, а их крупная скандальная мамаша с чувством собственного достоинства отвешивала подзатыльники всем, кто пытался шуметь.  И было никому не понятно, почему это небесное создание выбрало немного чокнутого вида парнишку, который все время ходил с блокнотом и что-то туда записывал.

Тогда люди еще умели жить хоть и бедно, но свободно и счастливо. Тогда существование звена было лишь фантазией в голове одного студента.