Амбиции

                Амбиции
                миниатюра

      -  У тебя изможденный вид, - преподавательница гармонии с нескрываемой тревогой смотрела на студентку-отличницу. Уж если она по ее предмету стала с трудом успевать, как у нее дела со специальностью? При такой обязательности, которая была чуть ли не невротичной.
    -   По десять часов занимаюсь, - Олеся улыбнулась, и это было грустное зрелище: как будто она заставляет себя изобразить некую гримасу, а сил даже на это нет.
   -    Разве можно так надрываться? Шуман «переиграл руки» и заболел, а потом и с ума сошел.
  -    Я не могу подвести педагога.
     Парадокс в том, что фортепиано у Олеси преподавал баянист – свой инструмент он знал от и до, но почему он вдруг решил, что сможет стать вторым Фридрихом Виком? Он изо всех сил старался продемонстрировать свою уникальность и всеядность как педагога, оценивали это просто: количество призов на разных конкурсах. Чем больше, тем лучше. А какой ценой – не имеет значения.  «Народникам» было проще – их инструменты не требовали таких усилий, домбра, балалайка и даже баян – это не пианино или скрипка. По сложности несоизмеримо. Во всяком случае, «надорвавшихся» народников и сама Олеся практически не могла вспомнить. Но преподаватель умело манипулировал ее чувством вины, внушал, что она обязана «мотаться» по всем конкурсам, играть огромное количество произведений, до которых она еще технически «не доросла». Если в Советском Союзе система преподавания калечила детей и подростков, то не до такой степени. Но то, что Олеся не возненавидела музыку как таковую, было похоже на чудо.
      «Убивала бы таких педагогов», - мельком промелькнула у преподавательницы гармонии грешная мысль. Впрочем, для физически крепких и психологически выносливых учеников соревновательность не была такой тягостной, как для Олеси и ей подобных, которым в душе этого совсем не хотелось, но все им внушали: они должны, потому что так надо, педагога нельзя «подставлять». А на постоянной, буквально насильственной, соревновательности стали выстраивать систему взаимоотношений и взаиморегуляции  в педагогике в 90-е годы. Не просто учиться или учить, а что-то доказывать.
       «Лечь, закрыть глаза, никого не видеть, не слышать  - как все надоело», - думала девочка, машинально отвечая на вопросы, а на самом деле отключаясь от окружающего мира и мечтая только о том, чтобы ее оставили, наконец, в покое. В 14 лет.