Кризис Джеймса Рокко

                1

                Люди живут и умирают -
                В рамках фразы: «Так получилось»

Той ночью я сидел и расслаблялся в одном из баров города. Расслабление моё достигало кульминационного момента, и я осознавал, что мои ноги не дойдут до туалета, если вдруг мне это понадобится. Посетителей было необычно много и мелодии музыкального автомата менялись с такой скоростью, словно презервативы моряка, по возвращению из длительного плавания в кровать к развратнице жене. Каждый спивающийся, а этот удивительно недорогой бар состоял именно из них, мечтал поставить свою любимую песню. Уже в третий раз за час играла «Don’t you cry» Ганзн Роузэс, как будто кто-то хотел выплакать из себя всю жидкость, оставив за столиком лишь пустой кожаный чехол. Поколения величайшей грусти, бесцельности и депрессии. В этом прокуренном полумраке, кишащем алкашами и теми, кто ночь за ночью стремился стать таковыми – мне не давала покоя одна сомнительная одинокая старлетка. Именно она уже четвёртый раз за час угощала меня через официанта Маргаритой. Несмотря на моё ухудшающееся состояние, я всё таки, не мог позволить себе отказать даме. Хотя вру. Просто было приятно пить на халяву дорогой коктейль. Его вкус был гораздо приятнее того виски, которым я залил свои внутренности почти до краёв, раздувшись как сочный и переспелый цитрус. Она глазела на меня полночи, лишь изредка смущённо отводя глаза, когда мой пристальный взгляд впивался в неё. Она была решительно старше меня. Несколько раз я боролся с желанием подойти к ней, так как в подобном состоянии я нередко интересуюсь слабым полом чрезмерно навязчиво. Я выпил более, чем предостаточно, в том числе и с её помощью. Однако каждый раз, когда я наводил фокус своих пьяных глаз на её страшненькую мордашку – я понимал, что выпил ещё недостаточно. Я говорил себе, что если я хочу воспользоваться этим простым и доступным вариантом и не жалеть по утру, то необходимо сделать что-то большее… В частности совершить алкогольный подвиг. Причём до такой степени, чтобы с утра похмелье было гораздо сильнее сожаления… На ней было яркое старомодное платье. Плохо окрашенные волосы отдавали неухоженностью и беспорядочно вились, создавая впечатление старого льва после драки, в которой его валяли по всем заповедникам Африки. Твою мать… Надо вызвать такси и, мило улыбнувшись ей, сваливать спать. Я вспомнил, что не курил уже минут двадцать. В подобных барах –это граничит с преступлением. Я небрежно положил сигарету в рот и принялся чиркать зажигалкой. Эта тварь не желала мне прикуривать. И в этот момент к моему лицу женская рука поднесла полыхающую спичку. Конечно,  это была она. Кто это ещё мог быть? Не Марлен Дитрих же в молодости. Кстати, не помню, как она выглядит.
-Любишь выпить? – произнесла старлетка своим прокуренным низким голосом, тщетно пытаясь придать ему оттенок загадочной сексуальности.
Несколько секунд я раздумывал над вариантом ответа, выбирая между «сострить» и «съязвить», а потом пришёл к выводу, что ни того, ни другого в голову не приходит и просто кивнул.
-Ты неудачник? – не теряя ноток ласки в голосе, произнесла она, аккуратно положив свою ладонь мне на плечо.
Я был возмущён до крайней степени. Какая-то стареющая нимфоманка, чья цена падает прямо пропорционально каждой её новой морщинке и свежей жировой складке, тем более, абсолютно не знакомая мне – задаёт мне такие унизительные вопросы. Я никогда не терпел оскорблений от женщин. Именно поэтому мы и разошлись с первой женой. Пару лет мы жили с ней вполне пристойно. А затем она частенько стала меня оскорблять. А я её бить. Потом приходили её братья и били меня, а затем я её оскорблял… В один замечательный дождливый день - она собрала свои вещи и свалила, чему я радуюсь до сих пор. А сегодня передо мной стоит нелепая, наглая биологическая единица, ценность которой для общества весьма относительна и спрашивает меня, считаю ли я себя неудачником. Причём это был вопрос, граничащий с утверждением. Слава Богу, что она не торопила меня с ответом. Она присела рядом со мной и высасывала из бокала свою Маргариту, ни на секунду не отводя глаз от меня.
- Послушай, Джейн! – собравшись с мыслями начал было я…
-Я тебе не Джейн – холодно перебила она.
-Это бесконечно не важно. Я вчера утром проснулся перед своей дверью, весь грязный и ещё не протрезвевший. Я отмечал годовщину моего увольнения с работы. И вот именно вчера меня посетила мысль о том, что мне уже прилично за тридцать, и если уж откровенничать с самим собой – то я, скорее всего неудачник. И, быть может, бессмысленно продолжать дальше так существовать…  Но твое-то какое дело? Тебе нравятся неудачники?
- Мне нравится твоя откровенность. Откровенность – это всегда показатель силы – сказала она, и я почувствовал, как её флюиды начали летать вокруг меня маленькими уродливыми феями вульгарного сиреневого оттенка.
-Просто, я сейчас в таком настроении. Слишком пъяный и слишком уставший от пьянства. Был бы я трезвым и не считал бы свою жизнь дерьмом- я бы хорошенько врезал тебе…
-А когда у тебя будет такое настроение? – сбивчиво произнесла она, проявляя заметный интерес.
- А ты хочешь, чтобы я тебе врезал? Чтобы потом подать на меня в суд, в надежде отсудить у меня миллионы, которых у меня никогда не было? – мой голос стал хрипеть от негодования.
- Если ты мне врежешь – я не подам на тебя в суд. Я заплачу тебе – её горячее дыхание усиливалось.
-Ты извращенка? – пристально разглядывая её фигуру, спросил я.
- Поехали к тебе. Я заплачу тебе двести долларов за ночь, если ты будешь меня бить и трахать – её голос немного подрагивал.
-Бандажные дисциплины садо-мазо, сексуальное рабство? – я усмехнулся…
-Тебе это интересно? Или я зря трачу своё время? – в голосе её почувствовалось нетерпение…
-Не хочу тебя разочаровывать, но мне это не интересно. Но мне интересны деньги – я не соврал. Мне действительно были позарез нужны деньги. Я должен был заплатить хозяйке квартиры, пока не присоединился к бомжам, которые постоянно заворачиваются в газеты на осенних улицах города. Бомжи – в этом городе самые ярые потребители бумажной промышленности. Они обожают прессу. Это был сомнительный способ, однако самый простой. О последствиях я не подумал, так как моё нетрезвое состояние лишало меня способности к попыткам аналитического мышления.
- Есть одно условие. Я говорю – хватит, и ты немедленно прекращаешь. Я не шучу – такой серьезной и смущённой её наверное, видели только когда она пришла в секс-шоп менять кожаную плеть, которая оказалась слишком мягкой для неё…
- С такими вещами уж явно не шутят, Джейн. У меня тоже есть условие. Триста. Не двести, а триста. И ты платишь за такси. А ещё за пару пива, которые мы возьмём с собой – я подумал, что нашёл неплохую и несложную работёнку. Хотя, возможно, слегка пыльную, ибо не исключено, что из неё посыплется песок, когда я хорошенько врежу ей по наглым губкам. И, кстати, возможно, не одноразовую. Если всё хорошо пройдёт. К тому же эта работа будет куда приятнее и интересней, чем все мои предыдущие. И непременно будет приносить удовлетворение моему шовинизму.
- Договорились, Рокко! И не забудь про оскорбления, милый – она протянула мне руку. Я пожал её. Наши ладони были горячими и влажными. Я слегка притянул её к себе и второй рукой сильно сдавил её левую грудь. Третий размер - слегка мягковато и значительно ниже, чем я рассчитывал. При мысли о том, что у неё наверняка соски размером с чайные блюдца – я поморщился. Когда женщина платит, а ты не печатаешься на первых страницах мужских журналов – даже подобная грудь при вышеперечисленных условиях и обстоятельствах – апофеоз везения. Тем более, что речь идёт обо мне.
    Через семь минут я лапал её на заднем сиденье такси, существенно щипая за её пухлую задницу и впиваясь зубами в её шею – отчего она закатывала глаза вверх и слегка постанывала от вожделения и удовольствия.
    В лифте я крепко схватил её за волосы и обозвав «сукой» грубо полез второй рукой под платье – она часто дышала, не произнося не слова…  А я думал не вычтет ли она из моего гонорара, если я разорву на ней одежду….
    Никогда не любил эти прелюдии. От них всегда возбуждаешься ещё сильнее, что всегда неумолимо приближает развязку. Представьте, что вы пошли на драму в кинотеатр и трогательно обливаетесь слезами, ещё не отойдя от билетной кассы.  Ты уже почти готов завершить начатое, а партнёрша только стала разогреваться. Что ни говори, а любовником я всегда был не важным. А в последние годы ещё и редким.  Глядя на свою фигуру и член, я понимал - хрен ли тут важничать? Но у меня был один секрет. Я постиг его однажды, когда припёрся ко второй жене сильно подвыпившим. Словно шаолиньский монах, который обрёл просветление. А ко второй жене меня тянуло так сильно, что тянет до сих пор, несмотря на то, что она всегда изменяла мне и в конце концов сбежала с одноруким итальянским эмигрантом в Европу. Это было четыре года назад. Но секрет этот я запомнил навсегда, хотя после её побега я его применял очень и очень редко. А когда меня уволили, стал применять ещё реже. Большие дозы алкоголя действовали на меня словно медицинский препарат кодеин или как героин… Они сильно притупляли чувства, абсолютно не мешая эрекции. Я мог гонять туда-сюда всю ночь, сквозь сон рассматривая образ похотливого Дьявола в глазах редкой и случайной половой связи. Даже недорогим шлюхам, на которых я порой находил деньги, в те моменты я казался ненасытным. Не говоря уже про приличных женщин, с которыми я оказывался в постели лишь спустя несколько часов знакомства и многочисленных малосодержательных бесед. Которые, искренне получали удовольствие, а наутро даже лезли в холодильник, чтобы благодарно приготовить завтрак. Но разочаровывались, так как там было пусто. А потом звонили мне и приглашали сходить в кино, с намёком на продолжение вечера. Но разочаровывались, ибо в моих карманах было так же пусто, как и в моём холодильнике.
      Обзывая её «грязной похотливой шлюхой» я грубо бросил её на кровать и приказал раздеваться. Она испуганно и торопливо стала выполнять мой приказ. Если бы эксперты киноакадемии видели нас в тот момент! Еле держащийся за шкаф маньяк-извращенец и беспомощная жертва преклонных лет… Я снял очки и небрежно положил их на тумбочку возле кровати. Затем долго пытался вытянуть из джинсов ремень, а когда мне это удалось, я несколько раз не слишком сильно ударил её по бёдрам. Она вскрикивала, лаская себя рукой между ног. Я медленно стал приближаться к ней, скидывая с себя рубашку. Джейн пятилась назад, испуганно глядя мне в глаза и нашёптывая: «Не надо, Рокко я прошу вас»
      -Заткнись, сука! - Я ударил её по лицу ладонью, затем волнительно снял носки, схватил её за бёдра и грубо потянул к себе. Медленно раздвигая их. Она почти задыхалась от возбуждения, когда я методично и неуклюже стал карабкаться на неё, словно альпинист на вершину.
 
               
                2
   
   
Я проснулся почти вечером. Сходя с ума от головной боли, а также от неприятного ощущения натёртости в районе…как его… Подходя к холодильнику я подумал о Боге. Две холодные бутылки пива и шесть купюр по пятьдесят долларов предстали перед моим мучительным болезненным взором. Бог есть. Я открыл одну бутылку, сделал несколько глотков, затем закурил и включил Джоржа Бэнсона. Хотя не был уверен, что после вчерашней ночки эта лёгкая афроамериканская фоновая музыка, источающая оптимизм – сможет приятно дополнить моё состояние.  Произошедшее ночью, показалось мне забавным приключением, которого я детально так и не смог припомнить. Вторая бутылка пива подошла к концу, существенно не улучшив моё состояние. В зеркале стоял человек-триллер, который всю ночь атаковал лицом пчелиный улей. Я оделся и вышел в коридор.
         Каково же было удивление мисс Флэтсэйл, проживавшей в соседней квартирке, когда я оплатил ей не только долг за прошлые месяцы, но и на два месяца вперёд. Бабулька должно быть подумала, что я стал заниматься криминалом…  Вряд ли она задумывалась над гипотезой о том, что я стал приторговывать собой.
         Осталось двадцать семь долларов. На которые я мог жить почти неделю, с моими-то скромными запросами. Я пообещал себе купить какой-то еды, а остальное- медленно, хладнокровно и не торопливо пропить. Почти целую неделю. А дальше я не заглядывал, ибо моё нынешнее состояние лишало меня способности к попыткам аналитического мышления.
         И я действительно в ближайшие два-три дня чувствовал себя отлично. Я даже купил себе новые носки за семьдесят пять центов и новый ершик для унитаза.
        Днём я отсыпался, затем ел в одной из многочисленных забегаловок, которыми кишит наш серый задымленный город, а затем шёл в бар, где и проводил остаток вечера и ночь.
        Шёл четвёртый день моего приятного и необременительного положения. И оставалось ещё почти четырнадцать долларов. Я сидел в баре, оглядывая окружающих. Что на меня было не похоже, ибо я никогда не интересовался, что происходит за соседними столиками. Но деньги подходили к концу. И каждую следующую ночь мои глаза всё больше блуждали по задымлённому помещению бара. Я осматривал окружающих в надежде наткнуться на Джейн. Но её не было. Зато был мужчина лет пятидесяти, которого я вижу уже третью ночь подряд, и который не сводит с меня глаз, заставляя нервничать. Какой-то неприятный и подозрительный тип, постоянно разглядывающий меня своими глубоко посаженными маленькими глазками. От этого взгляда у меня мания преследования стала вырабатываться. Я предположил, что это муж Джейн и уже даже приготовил несколько фраз на его возможные доводы и претензии. Он был небольшого роста, субтильного телосложения и я вполне предположил, что в крайнем случае, смогу набить ему морду, если конечно под пиджаком у него не окажется более сильного аргумента. Например «Беретты 92» девятимиллиметрового калибра.
         В тот вечер этот старый хрен сидел на своём привычном месте и по обыкновению пялился на меня. Мне казалось, что он вот вот достанет ствол и начнёт палить в разные стороны. Сегодня он был особенно мрачным и пил одну за одной. Я разогревался пивом, ощущая внутри неприятное предчувствие. Как будто ты выпил три пинты молока и волнительно ждал своей участи. Что-то должно было случиться этой ночью. Я уже задолжал бармену семь с половиной долларов, прося пятую по счёту кружку тёмного пива. Джейн по-прежнему не было. Туалет в баре был платным и стоил четвертак. Поэтому почти все кто ходили стоя- ходили на улицу. А я решил гульнуть, нащупав в дырявом кармане пиджака последнюю монетку. Которая валялась там неизвестно сколько. Второй год хожу в этот бар, а ещё ни разу не был в здешнем туалете. Это всё равно что работать телохранителем у певицы и ни разу не назвать свою жену её именем.
         Я уже встряхнул и стал застёгивать ширинку, когда незнакомый мужской голос позади меня произнёс:
 -Эй ты! У меня к тебе дело есть! – обладатель сиплого голоса еле ворочал языком. Я обернулся. Передо мной стоял тот козёл, который уже несколько дней пялиться на меня, как будто Джейн и вправду его жена. Или даже дочь. А то и мать...
-Какого чёрта тебе надо, хлыщ? – я рванулся к нему и, крепко схватив его за галстук, прижал к стене. Зрачки его глаз расширились от испуга, а ноги заметно подрагивали.
-Погоди! Постой! У меня к тебе дело! – заверещал он.
-Кто ты такой, дядя? Что ты на меня пялишься постоянно? Тебя по стенке размазать? – я почувствовал свою нарастающую силу, которая усиливала его смятение.
-Тебе нужны деньги? Я готов заплатить тебе две сотни! – он достал из кармана две смятые купюры. Я подумал, что дам ему сейчас по кумполу и заберу их. Но в этот момент меня посетил редкий приступ аналитического мышления. Мне и двух кварталов не суждено было пройти, если я ограблю его. Полиция моментально меня накроет.
-Какое дело? Говори быстро, мне некогда – я придал тону резкий оттенок, заставляя его волноваться заметно сильнее.
- Я хочу… Я хочу, чтобы ты трахнул меня – произнёс он дрожащим голосом.
Мои глаза расширились до размеров коллекционного серебряного доллара. Я отпустил руку и сделал два шага назад.
-Да вы что здесь охренели все совсем? Не бар, а клуб анонимных извращенцев… - возмущался я.
-Ты, конечно, извини, но, по-моему, в твоём положении не приходиться особо выбирать, как деньги зарабатывать – голос его стал увереннее.
-Ты намекаешь на то, что я неудачник? – вспылил я, поднимая правую руку, как бы замахиваясь.
-Нет. Совершенно нет. Просто я готов заплатить тебе достаточную сумму, чтобы ты оказал мне услугу – тон его стал хитрее и значительнее.
-Двести долларов, чтобы я отымел тебя в твою старую задницу? – не слишком ли мало за такое позорное занятие?
- Я готов тебе дать полторы тысячи, если ты дашь отыметь себя. Полторы тысячи! – он сделал шаг на меня.
-Что, блять? – я снял очки и положил в карман.
-Не кипятись, мужик. Никто не узнает. Ты же не детям наркотики впариваешь. Всего один раз. Пару минут и полторы штуки твои! Подумай! – настойчиво уговаривал он, словно торгаш в арабском квартале, навязчиво продающий ароматические масла.
            Я почувствовал, как к моему горлу подступает тошнота. Я заперся в одной из кабинок и полминуты орально очищал карму. Затем, отдышавшись, я закурил и вышел. Мужик по-прежнему стоял там. Он вопросительно уставился на меня своим неприятным похотливым взглядом.
-Значит, ты меняешь условия? Значит не я тебя, а ты меня? Значит вот так да? – я занервничал. Голова кружилась от алкогольных токсинов, которые грызли мой организм. Никогда в моей жизни не было возможности заработать за пару минут полторы тысячи долларов.  – Две минуты в презервативе, слышишь ты, гомосек чёртов? Дай мне свою зажигалку! Две минуты, даже если не кончишь! Покажи деньги! – мой тон стал решительным и грубым. Мужик нервно облизнул губы и дрожащими руками достал из бумажника пачку сотенных купюр. Я забрал их и, взяв его за плечо, потащил в одну из кабинок. Я приспустил свои штаны и сжал во рту пачку денег. Затем опёрся правой рукой о стену, а левую, на которой были часы – поднёс к своему лицу, засекая время…
-Сперва будет немного больно… - с сожалением произнёс этот ублюдок.
         Он справился меньше, чем за минуту. Всё это время я смотрел на стрелку часов, периодически зажмуривая глаза и рыча, словно озлобленный хищник, в которого раз за разом стрелял из мелкокалиберного ружья малоопытный охотник-садист. Правда заключается в том, что ни один хищник мужского пола никогда не находился в моём нынешнем положении. Он кончил, прижимаясь всем своим дрожащим телом ко мне. Я выставил его из кабинки, затем вытер зад туалетной бумагой. После чего вытащил изо рта пачку денег и положил её в карман. А затем меня минут десять выворачивало. Рвота была настолько сильной, что я почти задыхался. Когда возмущённый организм успокоился, я закурил и неторопливо вышел из туалета, стараясь не думать о произошедшем и ни на кого не смотреть. К счастью мужик успел испариться. Я купил пару пива и отправился домой. Ночь была тёплая, и я пошёл пешком. После случившегося, я чувствовал себя абсолютно трезвым. Пройдя пару кварталов, я почувствовал, как в моём кармане брюк завибрировал мобильный телефон. Номер был незнакомым. Знакомых номеров у меня было всего три. Номер старшей сестры, обосновавшейся со своим мужем уголовником в соседнем штате, номер бабульки Флэтсэйл, сдававшей мне комнату и номер круглосуточной пиццерии.
-Да? – настороженно произнёс я.
-Рокко! Это Джейн. Я в баре. Почему ты не там? Я видела, как ты заходил в туалет со своим приятелем, а потом вы оба исчезли…
-Он мне не приятель. – злобно произнёс я.
-А кто это? Коллега по работе? – не унималась любопытная Джейн.
-Вроде того. Деловой партнёр… – заканчивая тему процедил я.
-Так тебя же уволили вроде бы год назад? – с иронией произнесла она.
-Джейн, что ты хотела? – перевёл тему я.
-А ты не догадываешься? И, кстати, разве ты этого сам не хотел бы? – её тон стал игривым.
-Не сегодня, Джейн. Я не совсем в настроении насиловать и избивать тебя – с грустью произнёс я.
-Жаль. Может быть передумаешь? – голос её выдавал оттенки обиды и непонимания.
-Не передумаю. Давай в следующий раз. Пока – заканчивая разговор, сказал я.
-Пока, Рокко. – голос её стал ещё более расстроенным.
Я положил трубку и продолжил путь. Одной рукой периодически держась за ноющий зад.
Слабоосвещённый квартал, где не было ни души. Невысокие серые здания, смрадные запахи канализации, редкие голоса и звуки телевизора, доносящиеся из окон, где был включён свет.
              Откуда у неё мой номер телефона? Я посмотрел в списке исходящих вызовов. Там значился тот неопределённый номер, с которого только что мне звонила Джейн. Значит тем утром, когда она уходила от меня – счастливая и удовлетворённая шлюха - она набрала на моём телефоне свой номер, и он определился у неё. Я порадовался тому, что меня посетил приступ аналитического мышления. Чувствовал себя Шерлоком Холмсом, открывая последнюю бутылку пива. Задница по-прежнему ныла. Полторы штуки. В ближайшие три- четыре месяца мне не придется думать о деньгах. Ощущение, похожее на чувство свободы, которое обволакивает тебя спокойной и умиротворяющей энергетикой. Можно будет позволить себе несколько раз гульнуть на полную. Стоп! А может быть придумать что-то дельное с этой суммой. К ней ведь прямо сейчас можно добавить ещё триста долларов, если перезвонить Джейн. Работенка, конечно, значительно более длинная и трудоёмкая, но она и существенно приятнее. Хотя, если в мире всё решают бабки – то прагматичнее вариант туалета. За день можно несколько раз зайти в туалет на пару минут и через пару месяцев я стал бы миллионером. Теперь я отчасти начинаю понимать проституток. Хотя они постоянно жалуются, что у них сложная и опасная работа. Слишком много конкуренции и пьяных маньяков, которые могут трахнуть и избить, не заплатив ни цента. И что можно придумать с такой незначительной суммой? Купить парочку пушек и начать грабить заправки в пригороде? Нет. На зону я не хочу. Там со мной будут делать постоянно то, что сегодня произошло в туалете. А самое неприятное, что бесплатно…   
       Я остановился, чтобы помочиться на угол дома. Не торопясь, расстегнул ширинку, закурил… Я уже встряхивал свой болт и готов был засунуть его обратно, как сзади, неожиданно, раздался басистый мужской голос.
-Эй ты, педик! Какого чёрта ты на мой дом ссышь, урод? Смотри, Норд, что этот придурок творит!
-Да он охренел в конец! – возмущённые голоса приближались.
       Я поспешил убрать свой член обратно и повернуться. Два здоровенных афроамериканца топали прямо на меня, держа свои кулаки наготове. Они были одеты в широкие балахоны, на их крепких черепных коробках были надеты бейсболки. У одного из них был рюкзак. Я понял, что сейчас начнётся, и решил попытаться перехватить инициативу в свои руки.
- Ты кого педиком назвал, обезьяна?  - я сделал два резких шага вперёд и изо всех сил ударил кулаком одного из них в лицо. Причём, в этот момент, у меня в голове промелькнула мысль, что педиком назвал меня не этот, а второй. Удар вышел отменный. От неожиданности здоровенный парень с кофейным цветом кожи осел на землю.
-Ах ты, сука! – в негодовании произнёс второй, поднимая своего приятеля. – Да я тебя сейчас постреляю, урод! – и он полез рукой в рюкзак.
       Я быстро поднял с земли свою пустую бутылку и кинул в него, попав в руку, которая ковырялась в рюкзаке. А затем я побежал. Переулок был слабоосвещённый и я старался бежать поближе к зданию, чтобы меня как можно хуже было видно. Сзади раздались голоса преследователей. Через метров тридцать раздался первый выстрел. От внезапности я громко пукнул, как бы отстреливаясь, и побежал ещё быстрее. Из окон повылазили головы жильцов.  Отовсюду поднялся крик. Какая-то бабка кричала громче всех, обращаясь именно ко мне: «Беги, парень, беги быстрее! Что же вы делаете пидарасы шоколадные?»  А я бежал, от испуга прибавляя ходу. Дыхание было ровным, как у спринтера, а глаза выпученные, как у рожающей женщины. Ещё через десять метров раздался второй выстрел. Пуля прошла рядом со мной. Я отчётливо слышал резкий свист, прорезавший ужасом моё левое ухо. Задница заныла существеннее. Гул шагов двух парней с пистолетом усиливался за моей спиной. Они медленно настигали меня. Неожиданно меня посетил аналитический приступ. Я вспомнил, что видел передачу по телевизору про животных. Там заяц убегал от снежного барса. Правда, эти парни совсем не похожи на снежных барсов. Наша передача скорее про молодую антилопу и двух бешеных пантер.
       Я стал менять траекторию бега, перебегая с одной стороны переулка на другую. Сквозь злобные крики преследовавших и возмущённый гул любопытных жильцов квартала, которые наблюдали за погоней из окон – словно за шоу на арене Колизея, послышалась полицейская сирена. Машина служителей закона неожиданно выехала из правого переулка, расположенного перпендикулярно этому. Это случилось так неожиданно, что я врезался в неё и по инерции перелетел через капот этого транспортного средства. Полиция сразу разобралась в чём дело, что к чему и кого зачем где… Патрульные вылезли из машины и открыли прицельный огонь по этим двум парням. Тот, у которого был пистолет, успел сделать пару выстрелов. А затем его уложили тремя точными попаданиями в грудь. Второй побежал, держа в руках свой рюкзак. Патрульные попали в него два раза и это было заметно. Он кричал от боли, снижая темп, и, хромая заскочил в здание. Полицейские бросились в погоню за ним. Один из них выронил свой полицейский нагрудный значок. Я подобрал его и последовал за ними, чтобы вернуть значок моим случайным спасителям.  Они вбежали в здание.
-Кэп, проверь подвал. Я наверх – резко сказал один из них. Должно быть старший по званию. Они разбежались по лестницам. Один рванул вверх, другой осторожно спускался в тёмный подвал, по инструкции включив фонарик и подняв пистолет до уровня лица. Я стоял на площадке первого этажа. Раздумывая о том, не вернуться ли обратно в бар. Прикуривая сигарету, я услышал позади себя звук открывающихся дверей лифта. Я обернулся и увидел в нём, лежащего в луже собственной крови второго парня. Он был ещё жив. Стонал и хрипел, а в его глазах был дикий инстинктивный страх. Он прижимал рукой правый бок. Должно быть пуля задела печень. Я, не торопясь, подошёл к нему, наклонился – и стал выдирать из его левой руки рюкзак. После непродолжительной возни рюкзак был у меня. И я преспокойно удалился, убыстряя шаг по направлению к своему дому.
 
                3

Эти парни были мелкими наркоторговцами. В рюкзаке был восемьсот долларов, несколько расфасованных пакетиков травки и немного героина. Ещё там было пару золотых колец и цепочка с кулоном в виде иероглифа. Очень грамотно носить всё это в рюкзаке, подумал я. Ибо в случае, если полиция, начнёт преследование – рюкзак было просто закинуть куда-нибудь подальше. В карманах пусто, а убегали - потому что испугались. Я выложил полицейский значок и содержимое рюкзака в шкафчик тумбочки, обернул рюкзак, перепачканный в крови газетами, положил его в пакет и вышел на улицу. Чтобы посетить круглосуточный супермаркет, по дороге скинув пакет с содержимым в одну из помойных урн.  Две триста общей суммы. Плюс гарантированные три сотни от Джейн. Это надо было отметить.
        Я шёл в супермаркет. Эта неделька выдалась чрезмерно богатой на странные события. Дней десять назад, вернувшись из бара утром и пребывая в невменяемом состоянии, я уткнулся в подушку и прорыдал всё утро. Ощущая себя полным дерьмом и неудачником. Рыдал с безысходностью тупого кретина. Хотелось наглотаться таблеток и сдохнуть или пойти утопиться в порту, привязав булыжник к шее. Я не к тому, что жизнь вдруг неожиданно повернулась ко мне лицом и подала мне свою хрупкую руку, пытаясь вытянуть меня из болота, куда я сам себя загонял год за годом. Просто мне кажется, что стоит задуматься. Стоит покопаться в себе. Я не к тому, что стоит кардинально поменять образ жизни – устроиться на работу, обзавестись подружкой, мечтать об автомобиле, купленном в кредит и собственном доме в пригороде – всё это ничего для меня не значит. Я пятнадцать лет работал то там, то тут. Пережил два брака, после которых у меня не было ничего, кроме разочарования… И последние несколько лет я пил. Всё больше и больше… Стоп! Давно у меня таких мыслей не было. Я всегда отгонял их, по той причине, что они бессмысленны. Они только грызут мой мозг и портят настроение. На хрен все эти депрессии. Я с детства фаталист и искренне верю в судьбу. Как меня и учили. Эта сценаристка давно закончила мою историю. А мне остаётся лишь прожить её, не переигрывая.
         Я зашёл в маркет и по привычке направился знакомым маршрутом к отделу алкогольной продукции. Взял пару пива и бутылку виски. Затем отправился в отдел фруктов и взвесил несколько марокканских мандаринов. Но брать не стал. Я присел возле магазина. Уже светало. Рассвет вымазал небо бледно-оранжевыми оттенками, высвечивая верхние этажи мрачных зданий. Мне неожиданно захотелось искупаться. Эта была не слишком хорошая идея, для нынешнего времени года, ибо вода наверняка настолько холодная, что даже пьяным в ней долго не проплавать. А может быть плюнуть на этот город, трахнуть ещё раз Джейн, взять все деньги и уехать на южное побережье? Я был там лишь один раз, после своей первой женитьбы. И почти ничего не помню. Только манящий серебряный блеск океана и образы многочисленных красавиц в купальниках. Хот-доги по девяносто центов и пиво по два доллара… Отдохну там месячишко. Отдохну шикарно. Поселюсь в отличном отеле с кондиционером и огромной ванной-джакузи… Буду пьянствовать в местных барах и клеить симпатичных девочек…
           Неожиданно мои приятные размышления прервал звонок телефона. Звонила Джейн. Знак жизни? Хотя нет. Надо хорошенько обмозговать эту идею. К тому же пора ложиться спать, иначе график себе собью… Я поднял трубку и мягко произнёс:
-Джейн, малышка… Я же сказал – начал было я.
-Твоя баба у нас. Из-за тебя полиция убила двух наших парней. И ты забрал то, что тебе не принадлежит. Мы знаем, где ты живёшь, педик… Считай этот факт твоим самым большим невезением – хриплый басистый голос неприятно удивил меня. Я даже начал ощущать чувство обеспокоенности, перерастающее в ощущение страха. Поэтому решил взять инициативу в свои руки:
-Это ты меня педиком назвал, чушкарь? Ты, блять, кто такой? – я повысил голос.
-Послушай меня, неудачник! Отдай то, что забрал у моих парней и, может быть, я не стану насиловать и избивать твою женщину. Ты придёшь ко мне со всем, что украл и я отпущу её - холодным размеренным тоном произнёс голос в трубке.
-Эй ты, урод! Это твой папа неудачник. Это ему однажды сильно не повезло сунуть в твою маму, ибо потом на свет появился такой наглый хлыщ как ты. Я сейчас приеду к тебе и утоплю в пакете молока, обезьяна!
- Двести шестая авеню. Складское помещение под вывеской «Фэйд» Не забудь прихватить то, что было в рюкзаке. Ждём тебя, педик – произнёс он, заканчивая разговор.
-Ты кого педиком назвал, придурок? – кричал я уже гудкам в трубке.
           Я допил несколько последних глотков пива и занялся виски. Нужно было хорошенько подумать. Эта обезьяна вряд ли знает, что именно было в рюкзаке и в каком количестве. Это как плюс, так и минус, ибо он может сказать, что рюкзак был доверху набит наличными и драгоценностями. Избивать и насиловать Джейн – этим ни меня, ни её не испугаешь. Возможно, стоит анонимно позвонить в полицию и сказать, что на складе «Фэйд» несколько вооружённых афроамериканцев взяли в заложники белую женщину? Но я даже не знаю её настоящего имени. Хотя какая разница. Вряд ли они настолько тупые, чтобы держать её там, при себе. Полиция приедет, обыщет их и уедет. А они потом её расчленят. Чёрт их знает, что они рассчитывают увидеть в рюкзаке, который я, кстати, выкинул. Из-за меня убили двух парней из этой банды кофейных зёрен. Поэтому они непременно меня пришьют и закопают где-нибудь за городом. Скорее всего, они и Джейн пришьют. Не будем торопиться. Смерть Джейн покажется им бессмысленной, если я не приеду на встречу и не отдам им содержимого рюкзака. Я позвонил в полицию из телефонного автомата на углу:
- Я хочу сообщить о похищении белой женщины бандой афроамериканским торговцев оружием и наркотиками. Они угрожают убить её.
-Оставайтесь на линии, сэр. Я свяжу вас со специальным отделом – безучастный голос оператора отдавал духовной фригидностью.
    Я ждал три с половиной минуты, пока какой-нибудь толстозадый детектив не оторвёт свой зад от стула, не вытрет пальцы от пончиков и не бросит фантазировать о подружках своей дочки-школьницы.
-Детектив Дамб слушает. Что случилось? – лениво спросил он.
- Я хочу сообщить о похищении белой женщины бандой афроамериканским торговцев оружием и наркотиками. Они угрожают убить её и её ребёнка. Она не единственный заложник у них. На данный момент почти все члены банды находятся на двести шестой авеню. Где-то в районе складских помещений. На всякий случай проверьте склад «Фэйд»
-Простите, а кто это говорит? Откуда у вас такая информация, сэр? – в его голосе появился заметный интерес к повышению по должности на службе, в случае, если информация, выданная мной, окажется хотя бы частично верной.
- Я специальный агент ФБР, работающий под прикрытием. Я не могу назвать вам своего имени. Это поставит всю операцию под угрозу – я посмотрел на часы. Меньше, чем через минуту надо было сваливать, если они конечно надумали приехать и повязать меня у этого телефонного автомата. Для подробного выяснения в участке. – Они вооружены и очень опасны. Наша контора следит за ними уже давно. Но мы не можем светиться. Вызывайте спецотряд – езжайте туда и берите их. Проведите ряд допросов и прочие формальности. Держите их у себя, пока к вам не поступят наши новые распоряжения. Спасибо за сотрудничество – закончил я и повесил трубку.
             Как и следовало ожидать – Джейн на складе не оказалось. Там оказались четверо здоровенных парней, в карманах которых не нашли ничего примечательного. Но детектив забрал их в участок, полагая, что сотрудничает с тайным агентом из министерства. Я выиграл какое-то время и поставил этих придурков в неловкое положение.  Теперь они уже сомневались, нужна ли мне Джейн живой. А, внимательно рассматривая её, у них почти не оставалось сомнений, что значительную ценность она представлять не может. Такие мысли стали закрадываться у их босса, когда ему передали, что четверых парней на складе приняла полиция и увезла в участок.
             Теперь я предполагал, что они приедут ко мне домой. Поэтому поспешил туда. Я завернул все деньги, наркотики и золото в газету и надёжно спрятал на чердаке своего дома. Под самой крышей. Затем спустился к себе, взял бейсбольную биту, остатки виски, кожаную кепку и полицейский значок, который я подобрал сегодня утром  и засел этажом выше в ожидании гостей, которые непременно должны были вскоре объявиться. Я одел кепку, поправил очки, прицепил значок на внутреннюю сторону пиджака и закурил, потягивая виски прямо из горлышка бутылки. Ждать долго не пришлось. Я услышал шаги. Посмотрел в проём лестницы и увидел поднимающегося парня. Цвет его кожи совпадал с цветом кожи парней, которых завалили ночью. Это признак номер один того, что парень идёт в гости именно ко мне, так как эта овца Джейн сразу же рассказала им, где я живу. Признаком номер два того, что это был именно мой гость был глушитель, который парень неторопливо прикручивал к своему «Глоку 26» сорокового калибра. Я решил, что бейсбольная бита не совсем подходит для диалога с этим упырём.
- Да-а… В этой стране всем начхать на закон 1968 года о распространении оружия – спускаясь навстречу парню громко и не торопясь проговорил я – теперь каждая обезьяна может купить себе любой ствол, который запрещён в свободной продаже на территории всей страны. Такой как этот. Ты знаешь, что не существует разрешения на хранение и ношение этой модели? – я изо всех сил старался выглядеть бесстрашным, мудрым и невозмутимым. Хотя ощутил, как несколько капель выпало из моего болта, когда парень направил на меня пистолет.
- Босс сказал пришить тебя, если ты не поедешь со мной, взяв всё, что полагается. Что именно – ты знаешь. Поэтому не пытайся тратить наше общее время, заигрывая со мной – парень был настроен заметно решительнее, чем девственник, снявший проститутку.
-Я знаю, от кого ты и зачем сюда пришёл. Опусти пистолет. Передай своему шефу, что те два парня, которых завалили патрульные этой ночью… Не перебивай меня, сынок. Так вот эти два парня случайно хотели убить полицейского. И полицейский этот - я – уверенно процедил я, отводя в сторону подол пиджака так, чтобы значок был виден. – Так вот передай своему боссу, что если он не хочет больших неприятностей, то пусть отпустит девку и успокоится. Иначе, всех вас закроют очень надолго, приписав вам все нераскрытые преступления за последние несколько лет. Кстати, передай боссу, что эта девка должна мне три сотни. А для честного полицейского это большие деньги – я активно жестикулировал правой рукой, а левой придерживал отвёрнутый подол пиджака. Парень смотрел то на меня, то на значок. На его удивлённом лице было ясно написано, что подобной ситуации он никак не ожидал. Это как в плохом сериале, где двенадцать серий кто-то неизвестный убивает людей. Убивает медленно и хладнокровно. Действующие лица ожидаемо погибают в медленных муках один за другим. А в финальной серии оказывается, что всех убивает водка… 



                4

Чуть позже. Незадачливый исполнитель шустро выбежал из старенького Форда и заскочил в дверь трёхэтажного здания, располагавшегося недалеко от порта. Над дверью висела вывеска «Грузоперевозки Шэйва»
-Босс, это полицейский. Я видел его значок! – торопливо и волнительно рассказывал парень человеку, сидящему в кресле.
-Что за значок? Что на нём написано? – спокойным тоном процедил здоровенный мужик лет сорока, одетый в спортивный костюм поверх которого свисала увесистая золотая цепь.
-Откуда я знаю? Он был прицеплен к внутренней стороне его пиджака! Этот мужик даже не испугался меня. Он вёл себя, как директор этого города!
-Что значит «прицеплен», Кауэр? Ты что, блять, полицейский значок первый раз в жизни видел? Откуда, мать твою, у этого алкаша мог возникнуть полицейский значок? – босс практически кричал. – Может быть, это был значок охранника, придурок? А ты обосрался и завалил всё задание! Если он был бы детективом, то его значок был бы в кожаном портмоне, идиот! Ты даже не прочитал, что на нём написано… - босс трепал себя за костюм, стучал кулаками по столу, раскидывая в сторону бумажки и орал во всё горло. – А если он даже и коп, что в принципе невозможно, то какого чёрта ты сразу приехал сюда? Ты хотел привести к боссу в гости весь полицейский департамент города?
-Я запомнил его имя. Там было написано его имя… - задыхаясь от волнительного страха оправдывался парень.
-Только имя? С каких пор на полицейских значках пишут имя без фамилии? Типа это Джой! Все знают копа по имени Джой. Даже в его социальной страховке – написано просто Джой. -  с сарказмом иронизировал босс. – Как имя этого придурка?
-Банглер, кажется… - неуверенно произнёс парень.
-Кажется? А то, что я тебе сейчас твои ноги отрежу и на семейном барбекю их с удовольствием съем – тебе не кажется, дебил?
-Точно Банглер, Босс! – продолжал оправдываться Кауэр, опасаясь за свои ноги.
-А какое имя нам назвала эта баба, кретин? Рокко, блять! Ро-кко! – с сарказмом продолжал прессовать Босс.
-Он мог соврать ей - виновато предположил Кауэр.
-Какой смысл алкашу, которого каждую ночь видят в одном и том же баре, где он сидит до утра и напивается до состояния шимпанзе, у которого нет семьи и судя по всему работы- врать женщине, с которой он спит, насчёт своего настоящего имени? – не унимался Босс.
-Ну значит она могла соврать! – пытаясь зацепиться хоть за что-нибудь продолжал оправдываться Кауэр.
-А теперь объясни мне тупоголовый придурок, каким образом она точно знает, где он живёт, не зная его настоящего имени? И при всём при этом она не проститутка. Возьми громилу Тага и привезите мне этого белого ушлёпка. И попробуй только обосрись на этот раз - я тебя в пакете молока утоплю! Вали отсюда!
Таг был больше, чем два метра. Это был яростный и агрессивный мужик с широченными плечами и каменным лицом. Он много лет работал вышибалой в одном из баров Босса, иногда он выбивал долги для Босса, пока тот не приблизил его к себе и не назначил личным телохранителем. Таково было вознаграждение Тага за преданность и долгие годы безукоризненной службы.
- Таг, мне как-то не по себе. А вдруг он и вправду полицейский?
-Да мне насрать кто он. Боссу нервничать нельзя. У него сердце больное. Сейчас приедем, я этому придурку твой член в зад засуну! Я ему уши на подбородке морским узлом завяжу!
                Таг вышиб ногой дверь в квартиру Рокко. Кауэр влетел туда первым, размахивая пистолетом по тёмной комнате. С криком «Сейчас я вам ****и, покажу!» - Рокко неожиданно  воткнул ему в грудь кухонный нож по самую рукоятку, а затем, допив последний глоток виски из бутылки, разбил её о голову растерявшегося Тага и поднял с пола бейсбольную биту. Таг оглядел неподвижное тело Кауэра и рванулся на пьянющего и взбешённого Рокко.
- Я сейчас полицию вызову, Джеймс! Какого *** ты там гремишь? – послышался голос хозяйки, жившей прямо за стенкой от Рокко-Джеймса.
             Через полчаса в кабинет босса вошёл окровавленный Таг. Нос его был свёрнут на бок, а два передних зуба отсутствовали. На плече у Тага мирно отдыхал связанный Рокко, периодически издававший непристойные отрывистые звуки изо рта.
-Этот пидор зарезал Кауэра, Босс! – тяжело дыша волнительно прокричал Таг.
-И где теперь Кауэр? Уж не хочешь ли ты мне сказать, что оставил его труп прямо посреди квартиры этого ублюдка? – в голосе Босса послышались нотки обеспокоенности.
Таг скинул свою ношу на пол.
- Бабулька по соседству вызвала полицию. Надо было валить оттуда…
-Что значит «валить оттуда»? Надо было валить бабульку, чтобы она не вызвала полицию, кретин! Сейчас Кауэра опознают по базе данных и припрутся ко мне, а что я им скажу? Что это пришелец, и я его в первый раз вижу? – заверещал Босс, вскакивая с места.
- Не опознают босс, я вытащил всё у него из карманов и отрезал его голову. Без головы его не опознают – с уверенностью и гордостью сказал Таг.
-И где эта голова? – в голосе Босса появилась парадоксальная компиляция ужаса и спокойствия.
-В машине, Босс. Я обернул её газетами – удовлетворённо ответил Таг, вытирая кровь на своём рассечённом лице.
- Так, ладно. Если бы я знал, что это так далеко зайдёт – не связывался бы с этим белым психом – Босс пнул неподвижно лежащее тело Рокко, чьи руки и ноги были связана, а изо рта торчал унитазный ёршик. – В квартире, я так понимаю, ты ничего полезного не нашёл? Ладно. Блять. Звони Эрлу, пусть отпустит эту бабёнку. А этому к шее привяжи голову Кауэра и погрузи на мою яхту. Через десять минут отплываем. Я должен успеть на обед домой.
-А куда мы с ним поплывём?  - заинтересованно спросил Таг.
-Мы с тобой и с ним, поплывём его топить, Таг. Шевелись. – Босс скрылся за дверью санузла.
              Осеннее неспокойное море колыхало небольшую яхточку Босса, периодически  заливая часть палубы холодной водой. Мы плыли где-то час на достаточно большой скорости. Внезапно Таг закричал:
-Босс! Там вдалеке какой-то большой корабль! Может хватит уже плыть? Вряд ли его прибьёт обратно к берегу. Слишком расстояние больше. – Таг заинтересованно посмотрел на Босса.
- Пожалуй, хватит, а то к обеду не успею. Его раньше рыбы сожрут, чем он опустится на дно. Здесь километра полтора вниз, если не больше. Это неофициальная зона ВМФ. Они здесь иногда учения устраивают. Ладно, Таг. Скидывай его – сказал Босс, а потом посмотрев на отрезанную голову Каура, привязанную к моей шее, добавил: - Их. Хотя погоди. – Босс подошёл ко мне и после незначительных усилий вытащил ершик для чистки унитаза из моего рта.
-Ну что, педик? Не скажешь, куда дел то, что украл? – с иронией спросил Босс. Я осознавал, что даже если скажу ему, где тамплиеры прячут сокровища своего ордена, он всё равно утопит меня. Но меня возмущал факт столь неуважительного обращения.
- Ты кого педиком назвал, вакса высохшая? – начал возмущаться я, но громила Таг поднял меня и с необременительной, приятной лёгкостью вышвырнул за борт, как рыбак неудовлетворённый размером пойманного кальмара. Вышвырнул прямо в холодную клокочущую стихию.
        Я обычно никого и ничего не боюсь. Тем более, когда убегаю, потому что бегаю быстро. А вот с плаваньем хуже. Особенно, если у тебя связаны руки, на шее кровоточащая голова человека-маслины, а изо рта торчит туалетный ершик голубого цвета. Приходиться сжимать его изо всех сил ртом, чтобы вода не попадала внутрь. Отделаться от головы было не сложно. Круглый предмет всегда очень трудно крепко к чему-то привязать. Затем настала очередь ёршика, который никак не хотел выниматься. Поэтому я решил, что вытащу его чуть позже. Надо было куда-то плыть. Не мог же я просто так взять и сдохнуть. Таг говорил, что видел корабль вдалеке, но с моим зрением это было сделать затруднительно. Я лишь после полугода брака заметил, что у моей первой жены есть усы. При этом у меня всегда были очки. И, всё таки, вдалеке я увидел силуэт чего-то большого. В эфемерной серой дымке, в полукилометре от меня дрейфовало огромное судно. Я поплыл туда.
        Стоило бы помолиться, но на ум не приходило ничего, кроме неприятного ощущения во рту. Ершик значительно сковывал мои движения. Я плыл по-собачьи, изо всех сил орудуя ногами под водой. То ныряя вглубь, то переворачиваясь на спину, чтобы дать отдохнуть напряжённым мышцам. Плыл немыслимо долго, пока наконец не добрался до ржавого носа корабля, который неторопливо и плавно покачивался на волнах, словно огромная тётка, на мгновения застывшая в бассейне чтобы спокойно справить нужду. Это был здоровенный эсминец ВМФ. По якорной цепи я минут двадцать взбирался наверх, пару раз свалившись обратно в воду и начиная всё заново. Каково же было моё удивление, когда я поднялся на палубу и увидел, что она абсолютно пуста. Я заглянул в трюм, но оттуда не доносилось ни единого звука. Двигатели корабля-призрака были выключены, что дополняло этот триумф абсурда. Такое ощущение, что эсминец покидали не торопясь. Орудия отсутствовали, тут и там на палубе валялись какие-то железки и, в целом, корабль имел вид достаточно потрёпанный и уставший, напоминая мне старую портовую проститутку. Я нервно мусолил ершик во рту, удивлённо бегая глазами по сторонам. Неожиданно произошёл сильнейший толчок, где-то в районе днища. От удара меня подкинуло вверх на пару метров и изо всех сил приложило всем телом о палубу. Я потерял сознание, а когда очнулся – эсминец тонул. Корма дала сильный крен и из машинного отсека уже показалась вода, медленно заливающая палубу…  Судя по всему торпеда порвала днище эсминца также, как огромная дыня была способна порвать днище человека… Корабль, капитаном которого я стал на несколько минут – стремительно шёл ко дну.
        Если ты частная фирма, занимающаяся морскими грузоперевозками, торговлей или рыболовством, то по закону ты обязан утилизировать корабль, который не проходит по нормам технического состояния. Тебе придется бегать по инстанциям и заплатить огромную кучу денег, чтобы избавиться от своего судна. Сдать его в разборку, чтобы потом его отправили под прессы и переплавили. За всё это: за каждое движение специальных технических служб, за каждую бумажку государственных структур – ты платишь. Любое дело, связанное с бюрократией напоминает стриптиз, где обязательно помимо того, что платишь за вход в вип-кабинку, ещё придется совать купюры под колготки танцовщице. Это огромные убытки для бизнеса. Но что поделать? Приходит время, когда корабль настолько стар, что его проще утилизировать, чем постоянно чинить, выплачивая штрафы и взятки морскому надзору и прочим бюрократам. И утилизировать его надо по строго установленной императивной норме законодательства. Но! Если ты министерство обороны… М-м-м! Класс! Ты можешь взять и просто потопить его! Под видом военных учений… Государство тебе ещё и деньги из бюджета выделит на проведение подобного рода служебной формальности. Если есть армия, а войны нет – значит периодически надо проводить учения. И военно-морской флот топит списанный эсминец, наложив огромную торпеду на бюрократические порядки по утилизации судна. И всё это выглядит как настоящие учения. С телекамерами, чтобы потом всё это показать по Дискавэри, с патриотическим вздыманием флага на мачте и с ностальгическими лицами и интервью бывшей команды, которая когда-то плавала на этом корабле. Пару подводных лодок стреляют по списанному эсминцу торпедами класса «Раскл», сверхзвуковые самолёты изрешетят его пулемётами «М61 Вулкан», а флотилия военных кораблей добьет посудину из крупнокалиберных пушек. И никто не знает, что какой-то мудак в этот момент, по глупой случайности, желая спастись, нелепо оказался на борту этого приговорённого к смерти военного судна-пенсионера.
      Самое удивительное, что я не пострадал от выстрелов орудий и в меня не попал ни один патрон из истребителей, плавно снижающихся и заходящих на цель. Меня лишь слегка зацепило осколками. Я метался по палубе со связанными руками и ершиком во рту, в панике пытаясь скрыться от обстрела и убежать от быстро поднимающейся воды. А эсминец неумолимо тонул. Выстрелы прекратились. Я посмотрел на бурлящую воду и меня посетил приступ аналитического мышления.  Выпрыгивать за борт было бессмысленно…
          Пожилой адмирал-афроамериканец, с прорезанными сединой висками, который возглавлял военные учения, построил всю команду на сверкающей палубе своего авианосца и толкнул речь:
- Посмотрите! За моей спиной уходит ко дну… идёт на покой - легендарный эсминец «Кризис» Это судно служило нашей стране почти двенадцать лет и настало время проводить его с почестями! Разве может ли быть более достойная смерть для корабля, чем упокоить свою душу на дне морском? – гордо взывал он к напряжённо стоящим матросам.
- Простите сэр! – неожиданно подошёл к нему офицер старшего командного состава и всунул в руки бинокль – Думаю, вам стоит взглянуть на это!
Адмирал уставился в бинокль, разглядывая поверхность воды, откуда торчал нос эсминца, быстро уходящий под воду. На носу стоял окровавленный, трясущийся человек с завязанными руками. Из его рта торчала странная пластиковая палка голубого цвета. Лицо адмирала исказила гримаса удивления. От неожиданности он вскрикнул ломающимся подростковым голосом: - Какого чёрта там делает этот педик?

        Конец.