Клык Хаоса. Ч-5. Из серии Мир Отъявленных Богов

Богам нравятся игры –
при условии, что выигрывают они

«Миром правят козлы»
(Анонимное граффити у подножия Олимпа)

1.
ХРАМ   НА   БОЛОТЕ
Мёртвая, иссушённая горем земля. Почерневшие от страданий деревья. И багровые, точно от загустелой крови, небеса…
Этими скупыми словами теперь можно было описать любой пейзаж Старого Мира, в какой бы стороне света он ни находился. С момента воцарения Хаоса причудливое многоцветье красок стёрлось, самобытные особенности различных уголков земли сменились всеобщей однообразной серостью и унылостью. И с течением времени ядовитая зараза всё сильней поражала истерзанный Мир, окончательно иссушая землю, высасывая из неё последние соки. А Багровые Небеса ещё больше темнели и набухали, тяжко нависая над мёртвой твердью, будто упившийся кровью вампир над своей холодеющей жертвой.

Единственное, пожалуй, над чем ещё пока был не властен Хаос, так это над глобальным климатом. Но хотя повсеместного единообразия погоды добиться пока не удавалось, всё же обезумевшая от катаклизмов природа явно сошла с ума. В Южных землях с традиционно жарким климатом теперь царила сумасшедшая, одуряющая жара, от которой плавились даже камни. Зато Северные земли были скованы небывалой стужей, от которой лопались как стекло монолитные горы, и в прах рассыпались под ураганными ветрами древние кедрачи. Западные земли ныне представляли собой одну нескончаемо огромную, безжизненную пустыню. Именно в той стороне, на территории «когда-то-эллинского-царства» сейчас располагалась генеральная ставка Хаоса-Изначального, и здесь же были сконцентрированы его основные воо-ружённые силы - Армада.

Какие же несчастья выпали на долю последней, Восточной части Старого Мира, где в былые времена климат был всегда умеренно мягким? Где были и обширные жаркие пустыни, и бескрайние влажные джунгли, где бывало месяцами шли затяжные тёплые дожди, а потом долгое время безмятежно светило солнце… Гибельная длань Хаоса коснулась и этих райских мест. Дожди. Теперь здесь не существовало такого понятия, как сезон дождей. Ибо из багровых, как и везде, небес почти непрестанно лил дождь. И не просто дождь, а Ливень! Нескончаемые потоки воды безостановочно изливались на землю, в результате чего она захлебнулась и скрылась под толщей мутного разлива. Там же, где уровень воды был ещё не достаточно велик, теперь образовались непролазные болотные топи. Знаменитые зелёные джунгли в результате Ливня сперва буйно разрослись, радостно поглощая живительную влагу, но без солнца и переизбытка воды вскоре начали пухнуть, загнивать и чернеть.

Но изредка, правда на очень короткий промежуток времени, Ливень выдыхался и оборачивался мелким, противно моросящим дождичком. И тогда из потаённых глубин зловонных болот наползала другая напасть. Туман. Низко клубясь по над самой водой, он заглатывал в свою ненасытную утробу почерневшие джунгли, поглощая все звуки и делая бесполезными даже самые зоркие глаза. В такие моменты джунгли представляли собой особую опасность, так как каждый неверный шаг грозил неминуемой гибелью в топкой трясине.
И теперь, территории заболоченных джунглей являлись самыми ужасными и погибельными местами во всех Восточных землях. Чем ужасными и чем опасными? Да многим чем помимо Ливня и Тумана. К примеру своими обитателями. Да-да, джунгли не вымерли, как, к примеру, Западные земли, и здесь действительно сохранилась жизнь. Но не просто жизнь, а жизнь. Существование. Особо рьяный вид борьбы за выживаемость. При чём исключительно среди хищников – другие, более нежные и безобидные создания либо перемёрли, либо были съедены. Это были не чудовища и демоны (каких, впрочем, тоже было с преизбытком), а обычные животные-хищники – в основном рептилии. Крокодилы, змеи и ядовитые рыбы кишмя кишели в мутных болотных заводях, подстерегая добычу возле островков расквашенной земли или прячась в зарослях чёрных, гниющих лиан. Именно земноводным, рептилиям и рыбам удалось быстро приспособиться к изменившемуся климату и выжить в нём.

*   *   *   *   *
Было время Ливня.
Дождь лил, как из ведра.
Радужный кокон, возникший из ничего над небольшим островком мокрой суши, на сей раз не стал красиво и загадочно таять, а с треском перезревшего арбуза лопнул, вывалив из своего нутра пятерых путешественников. Произошло это так неожиданно, что на ногах удержаться не удалось никому - даже четверолапому гриму. В результате чего все шлёпнулись в грязную лужу, как назло оказавшуюся посреди островка.

-Я так и знала, так и знала! – завопила Геката, отплёвываясь тиной и яростно барахтаясь в неглубокой воде. – Ну почему, почему мне всегда достаются самые мокрые и грязные дела! Почему я всегда рано или поздно оказываюсь с ног до головы в каком-нибудь дерьме! Демон дёрнул меня, дуру старую, помириться с Зевсом, ведь знала, догадывалась, предчувствовала! – что этим всё и обернётся! Сидела бы сейчас в своей пещерке, где тепло и сухо, и горя не ведала… Да ты-то хоть не лапай меня грязными своими ручонками! – рявкнула она напоследок на Ираклия, который заботливо попытался помочь ей подняться.
Ата и Артемида и сами были бы не прочь поголосить, но вид чумазой и злой Чародейки, вопившей как минимум за троих, сподвиг их на благоразумное молчание. Видимо поэтому им и удалось первыми выбраться из лужи.
-Кто заказывал Всемирный Потоп? – угрюмо изрекла Безумная, ковыряясь в ухе.
-М-да… погодка здесь нелётная, - согласилась Охотница, отжимая штанины. – Тётушка, тебе помочь?
-Без сопливых разберусь, - прорычала Геката, действительно выползая на карачках из злосчастной лужи.
-А мы случаем не ошиблись опять адресом? – спросила Ата. - Это точно Бхарата?
-Хоть ты-то меня не доставай. Бхарата это, мать её ети, Бхарата.
-Ты уверена? – Артемида скептически огляделась.
-Климат, конечно, не обычный, - неохотно признала Геката. – Но почерневшая фауна явно смахивает на джунгли. К тому же я тщательно выверила заданные координаты. Бхарата это.
-Тогда нам продолжает редко везти. – Ата нервно сглотнула, провожая взглядом проплывающую вдоль берега парочку здоровенных крокодилов.
-И где же мы тут будем искать этот демонский Кристалл? – хмыкнула Арти.
-Сперва надо оглядеться.
Богини, прикрывая ладошками лица от проливного дождя, принялись осматриваться. Увиденное ими никак нельзя было назвать утешительным зрелищем.
-Зрелище неутешительное, - так и сказала Артемида. – Похоже, мы угодили в самое сердце болота.
-Вернёмся назад – лично прокляну Кронида, - прорычала Геката.
-Хватит ныть, - приструнила подругу Охотница, - ты сперва вернись. Так куда двинем?
-Я бы предложила в эту сторону, - ткнула пальцем Ата. – Там по крайней мере видны хоть какие-то кочки, по которым можно скакать и не плюхаться в воде.
-Скакать… - горестно покачала головой Геката. – До чего я докатилась! Ну и куда мы так… доскакаем?
-Понятия не имею. – Безумная прищурила глаза, пытливо всматриваясь в даль через завесу ливня. – Может я и ошибаюсь, но там впереди вроде как виднеется полоса берега.
-В любом случае, на этом островке счастья нам явно не будет, - уверенно посулила Артемида. - Ну так как, поскакали?
И поскакали они…

Зрелище было ещё то! Жаль, некому было по достоинству оценить ни исключительную прыгучесть богинь, ни ту виртуозную брань, какой сопровождался каждый прыжок на очередную кочку, когда из-под ног во все стороны летели брызги грязи.
Первым прокладывал маршрут, конечно же, Малыш. С поистине кошачьей грацией его чёрная фигура взмывала над водой, пронзала ливневую стену и мягко приземлялась на ближайшем островке. За гримом следовала Артемида, грации в её прыжках было куда меньше, - но только в сравнении с псом; по крайней мере ей хватало ловкости не сорваться в болото. Атка вообще плевать хотела на красоту своего телоперемещения. Матюгаясь и повизгивая, она, словно большая, костлявая жаба, нервными скачками преодолевала водные препятствия, вздымая при приземлении целые фонтаны грязи и существенно уменьшая высоту и без того крохотных кочек.
Гном Ираклий топтался на краю островка, печально осознавая, что допрыгнуть до ближайшей кочки, шансов у него почти нет. Геката, уже готовая последовать за подругами, остановилась, хмуро покосилась на него сверху вниз и тяжко вздохнула.
-Ну что, коротконогий, опять мне с тобой мучиться. Так и быть, полезай ко мне на закорки. Да, и не вздумай лапать за грудь, а то сброшу в болото.

…Крокодил был страшно возмущён.
Он спокойненько так себе дремал в заболоченной протоке между островком и берегом, дремал и никого не трогал, как вдруг на спину к нему что-то свалилось, потопталось, и прыгнуло дальше. Крокодил открыл глаза и увидел на берегу странное животное чёрного цвета похожее на пантеру, но с горящими красными глазами. Крокодил был сыт, да к тому же реально прикинул, что наглую зверюгу на берегу не поймать, а потому решил не трогаться с места, ограничившись раздражённым шипением. Но стоило ему закрыть глаза, как на спину обрушилась новая тяжесть, которая также самым бесцеремонным образом сиганула с неё на берег. Крокодил дёрнулся, зарычал и со злостью уставился на двуногое существо с золотистой шерстью на голове, что стояло теперь рядом с чёрным зверем.
«Это просто безобразие, - подумала рептилия, - что себе позволяет эта макака, я ведь не бревно какое-нибудь».
-Сестрица, будь осторожна, похоже, эта последняя кочка и не кочка вовсе, а топляк.
«Здрассьте, теперь я и не крокодил, и даже не бревно, а всего лишь топляк, - возмутился про себя крокодил. – И к кому эта макака интересно обращается?..»
Но прежде, чем он успел это подумать, как в третий раз что-то увесистое долбануло ему по хребтине, скакнуло на голову и, с силой оттолкнувшись от неё, перескочило на берег. От удара в крокодильей голове помутилось, а перед глазами заплясали крохотные искрящиеся лягушата. Когда же зрение прояснилось, он увидел на берегу рядом с пантерой уже двух обезьян. Эта вторая была костлявой, вертлявой, и имела на голове взлохмаченную сивую гриву, отчего напоминала старого и неопрятного бабуина. Это было уже слишком. Такого ни один уважающий себя крокодил снести не мог. А этот крокодил относился к себе с о-очень большим уважением. А потому, клацнув острозубой, широкой пастью, он в бешенстве стеганул хвостом по мутной воде.
-Ой, Атуля, сдаётся мне, что это ни какой не топляк, и даже не бревно, а это самый настоящий… крокодил.
«Дошло наконец-то! – зарычал и забулькал крокодил на своём крокодильском языке. – Вот только попробуйте, проклятые обезьяны, подойти к воде чуток поближе, и я вам покажу!»
-А я-то, дура, ещё и пробежалась по нему, на башку наступила, думала – там местечко плоское, прыгать сподручнее.
«Сама ты плоская! – вознегодовала рептилия, продолжая лупцевать хвостом по ни в чём не повинной болотной жиже. – Не плоская, а приплюснутая, и не башка, а – голова!»
И тут обе обезьяны вдруг пришли в страшное волнение и принялись носиться вдоль берега, кричать и суматошно размахивать передними лапами. Их поведение так удивило крокодила, что он даже перестал производить волны и, хлопая глазками, замер, пытаясь разобрать, что там эти обезьяны кричат.
-Осторожно... прыгай... не прыгай… туда… вот сюда… нет… да…
Вконец сбитый с толку, - и так ничего и не уразумевший, крокодил развернулся поперёк протоки и приоткрыл было пасть, чтобы опять зарычать, но в этот самый момент он ощутил, как за его спиной грозно шевельнулось что-то огромное и тяжёлое, и большая, расплывчатая тень накрыла рептилию с головой. Словно в кошмарном сне застывший от ужаса крокодил покосился назад и… успел только жалобно пискнуть. В следующий момент ему на спину обрушилась громоздкая туша невообразимого по виду существа. Вес чудовища был столь велик, что хребет рептилии затрещал, а само тело изогнулось в дугу и погрузилось в воду. Крокодил сдавленно заверещал, глаза его вылезли на лоб, а пасть широко распахнулась. Ухнув, кошмарное создание мощно оттолкнулось и размашисто скакнуло на берег.
«Откуда в наших джунглях взяться белобровому гиббону – да ещё такому огроменному?» – Такова была последняя печальная мысль погружающегося в пучину крокодила.    

…Смачно выругавшись, Геката поднялась с колен и ладонями утёрла чумазое от грязи и водорослей лицо. Перелетевший через её голову Ираклий что-то невразумительно верещал в зарослях гниющих бананов.
-Чего вы тут мне орали? – поинтересовалась Чародейка.
-Не всё ли равно теперь… - со вздохом ответила Охотница, печально наблюдая за круговертью пузырьков среди ряски. Ей было искренне жаль несчастное животное, которому в буквальном смысле слова пришлось на себе испытать тяжесть гекаткиной натуры. – Ну почему ты такая безжалостная корова?
-Зубастика ты раздавила, - пояснила Атка, видя недоумение на лице Чародейки.
-Ах вот оно что… - Геката сурово сдвинула брови. – Он ещё легко отделался. Знала бы, что мне под ноги попадётся крокодил, размазала бы его вовсе. Ненавижу рептилий!
-Ты, вроде как, разводила их раньше у себя? – вспомнила Безумная.
-Разводила… а потом сама же и извела. Гнусные, неблагодарные твари. Ещё и изжогу заработала на этом деле…
-Так ты их съела?! – поразилась Артемида.
-Конечно.
-Ну ты и… - Охотница сглотнула готовое сорваться с губ ругательство, и молча отвернулась.
-Зато, мы, кажись, выбрались с болота на относительно твёрдую землю, - радостно сообщила Безумная. – И я даже вижу впереди огонёк какого-то жилища.
-А ещё, судя по всему, этот треклятый дождь наконец-то окончился, - добавила Геката, рывком выдёргивая за ноги из кустов гнома.

Ливень действительно прекратился. Но только для того, чтобы, как и было сказано выше, уступить место Туману. Плотное удушливое одеяло, низко стелясь над болотной мутью, быстро подползало к берегу.
-Нам следует поторопиться, - буркнула Артемида и первая зашагала в сторону пульсирующего источника света в глубине джунглей.

*   *   *   *   *
-Ой, девочки, кажется, мы наткнулись на один из местных храмов.
Ата деловито постучала костяшками пальцев по шершавой почти чёрной базальтовой стене.
Они стояли у подножия приземистого пирамидального строения, усечённая, плоская верхушка которого почти терялась в белом мареве густого тумана. Шагах в двадцати едва виднелся размытый контур выдающегося прямоугольного портика, обозначавший проход внутрь храма.  На каменных балках плясали рыжие отсветы горящего в глубине огня. Тёмная стена, состоящая из огромных каменных блоков, была испещрена барельефными композициями и статуями, в которых угадывались многочисленные человекоподобные фигурки.
-Не желаешь блеснуть своими познаниями? – предложила Гекате Ата.
-В смысле?
-В смысле, ты в курсе, где мы и что это за домишко?
-Да будет тебе известно, дорогуша, - подбоченилась Чародейка, - что я прочла об Бхарате целых три с половиной свитка из Олимпийской Библиотеки!
-Как это «с половиной»?
-Третий свиток раздербанил на косяки пьяная зараза Гермес.
-Он это дело любит, - закивала Безумная.
-Ладно… – Охотница поморщилась и смущённо закряхтела.
Она тоже любила дурман-траву, и бывало частенько посещала Лабораторию Гефеста, где в компании с Вестником укуривалась до розовых слоников. Теперь же она некстати вдруг вспомнила, как однажды Герм притащил странную обёртку, испещрённую письменами, в которую и забивал волшебную травку. Вон оно значит как… Артемида усилием воли подавила приступ стыда. – Что ж, будем надеяться, что остатков прочитанного тебе хватит для вразумительной экскурсии.

Чародейка, пытливо хмурясь, обвела взглядом каменные узоры на стене. И чем дольше она всматривалась в хитросплетения резьбы, тем откровеннее отражалось на её широком лице смущение. Наконец, она не выдержала, закряхтела и отвернулась. Её спутницы также молча изучали необычное украшательство.

Нижний фриз здания украшал вычурный орнамент растительного характера. Выше шли несколько уровней, в которых помимо завитков лиан и цветочных бутонов присутствовали животные – вроде как слоны, птицы, змеи и всякие там рогатые антилопы. И уже здесь целомудренных богинь поджидал довольно неожиданный сюрприз, ибо некоторые животные были запечатлены в довольно пикантных позициях. Как бы так выразиться… слишком уж близко друг от друга.
Дальше – больше. В смысле, выше – хуже.
Следующие ярусы барельефов и статуй уже не оставляли ни малейших сомнений в том, что храм этот из разряда: только для взрослых - при чём для искушённых и продвинутых взрослых. На смену невинным цветочкам и травкам пришли животные, как минимум застигнутые за выполнением сложного циркового номера. Среди зверюшных фигурок стали появляться и человечки, которые либо помогали животным в их акробатических изысканиях, либо, в компании себе подобных, сами составляли довольно сложные композиции.
-Какие похабные картинки, - с удовольствием заметила Ата.
-У меня сексуальный голод или я действительно вижу здесь повсюду акты совокупления? – пробормотала Артемида.
-Я тоже изголодалась, - облизнулась Безумная, - но зрение тебя не подводит, тут действительно один сплошной трах-тибидох. И, как бывалая девственница, должна признать, что при всём моём углублённом опыте, многие позы для меня откровение. Особенно вот эта. Как так можно вывернуться, а? – Атка восторженно ткнула пальцем в одну из композиций. – Класс, да?!
-Ужас! – Смущённая Артемида поспешно отвернулась. – Куда нас занесло? Местный лупанарий?
-Нет. Но не лучше, - дрогнувшим голосом отозвалась Геката. – Теперь я уже не сомневаюсь, что мы прибыли по адресу, это в самом деле Бхарата.
-Говори, говори, - сладострастно простонала Безумная, пытаясь скопировать одну из увиденных поз. – А-абалдеть! Как я сама до этого не додумалась!
-Постыдилась бы, ты, девственница, - покачала головой Охотница, старательно избегая смотреть на похабную стену.
-А не тебе меня стыдить, - с вызовом подбоченилась Атка. – У меня любовников было раз в триста больше, чем у тебя. И всех их я знаешь как сильно любила!
-Да я, между прочим, своими лямурами и не хвастаюсь, так откуда ж тебе знать, что у меня любовников было меньше?
Опешившая Безумная захлопала глазами, не найдя, чем крыть. А Охотница, видимо, решив добить её окончательно, с мстительной улыбочкой, проворковала:
-Мне тут добрые боги рассказывали, что всей твоей любовной фантазии хватает лишь на две позиции: «спасите черепашку» и « почеши мне спинку»…
Ата густо покраснела.
-…да, и вроде ты ещё пытаешься брать уроки игры на «кожаной флейте». Так что, сестрёнка, лови момент, повышай своё самообразование по этим фрескам.
С победоносным видом, Артемида повернулась к Гекате, которая, наслаждаясь словесной дуэлью, усиленно делала вид, что внимательно изучает каменные барельефы.
-Продолжай, браконьерша, свой рассказ. И не делай, пожалуйста, вид, что наскальная порнуха занимает тебя больше, чем наша милая грызня с сестрой.
-А? – притворно опомнилась Чародейка, но, натолкнувшись на насмешливый взгляд племянницы, покорно кивнула. – Ну… если мне не изменяет склероз, мы находимся в Конараке, возле знаменитейшего храма, посвящённого нашему Кузену Сурье,  местному богу Солнца, а все эти рисунки наглядно иллюстрируют возможности живых физических тел, озабоченных сладострастием и похотью, сиречь – любовью. А по-научному это безобразие называется Кама-сутра…
-О, а почему же это только с утра? – всхлипнула деморализованная Атка.
-Видать, имеется в виду, что «с утра и до утра», - нравоучительно заметила Арти. – Во как надо, учись, малохольная. Я вот только не усекла связи между солнцем и этой похабщиной на стенах, у них, что же, нету бога Любви?
-Есть, Кама, он сын Сурьи. А эта, как ты выразилась «похабщина» символизирует животную энергию светила, дающего жизнь всему живому.
-Слышал бы тебя наш Гелик, - хмыкнула Артемида. – Ему о роли всеобщего осеменителя только мечтать приходится.
-Лично мне сейчас все эти извраты до арфы, - сказала Геката. – Раз там внутри горит огонь, значит, есть и кто-то живой, а значит, мы сможем наконец и согреться и перекусить.
-Вот только не вздумалось бы хозяевам этого храма перекусить нами, - заметила Артемида.
-Или изнасиловать, - мечтательно причмокнула Ата.
-Это мы ещё поглядим, кто чьейной добычей окажется. – Геката грозно подбоченилась. – Я ведь не только крокодилов давить умею.
-Да-да, все знают, в гневе ты страшна, - поморщилась Охотница. – Но того крокодила всё же жаль. Он конечно был тупым, жестоким хищником, но если тупость и жестокость достаточные аргументы для такой лютой смерти, то следовало бы передавить большую часть нашей Агоры.
-Это ты на кого намекаешь? – тут же хищно сощурилась Ата.
-Да, – подхватила Геката, - на кого?
-Если уж вы смогли ухватить суть моей мысли, то явно не на вас. – Арти натянуто улыбнулась спутницам и тихо пробурчала в сторону: - По крайней мере, вы были бы не в первых рядах.
-Я всё слышала! – грозно предупредила Чародейка.
-Кажется, ты хочешь, чтобы теперь нас услышали и все хищники в округе, - прошипела Ата. - Мы вроде планировали подобраться сюда не заметно.

Повисла угрюмая тишина, усугубляемая  быстро густеющим туманом.
Внезапно тишина была нарушена странными приглушёнными звуками. Как по команде все обернулись к каменному портику, который к этому моменту был уже полностью проглочен Туманом. Сомнений быть не могло: шум доносился из недр храма. Звучал он хоть и ритмично – выдавая некую мелодию, - но крайне не привычно для слуха эллинских богинь.
Боясь потерять друг друга из поля видимости путешественники сбились плотной кучкой.
-Похоже, музыка играет, - тоном знатока прошептала Геката.
-Значит, там внутри действительно есть кто-то живой, - кивнула Артемида.
-Так как, поступим? – послышался из тумана шёпот Аты; сама она почти вплотную уткнулась носом в стену храма, чтобы тайком лицезреть настенную порнографию. – Дуром ломанёмся внутрь?
-Неразумно и очень рискованно, - не согласилась Геката. – Пусть грим отправится на разведку.
-Ага, щас, - обиделась Артемида. – Не желает ли Госпожа Смерть-Всем-Крокодилам взять эту славную функцию на себя?
-Жизнь какой-то псины для тебя дороже жизни тётки?! – возмутилась Геката.
-Прекрасно сформулировано, - ледяным тоном парировала Охотница.
-Слушай, если ты такая умная, то может, сама пойдёшь? – продолжала закипать Чародейка. - В конце концов, я совсем недавно разбиралась со сворой гоблинов, и не собираюсь каждый раз рисковать своей задницей.
-Да уж, там есть чем рисковать, это ж не голова.
-Хватит вам, - шикнула на спорщиц Атка. – Пойдём все вместе и осторожно. - Безумная похлопала по рюкзачку за спиной Гекаты. – Ты бы переоделась в камуфляж, не надоело ещё таскать на себе эти лохмотья? Которые когда-то были моим лучшим нарядом. – Ата вздохнула. – Особенно мне будет не хватать розовых бигудюшек, последний писк моды.
-Последний писк моды – белые тапочки, - сурово отрезала Чародейка. – А эти жалкие обдергаи и вспоминать не стоит. И чего это тебя так забеспокоила моя внешность?
Атка неожиданно легко проглотила наезд в адрес своей одёжки, хитровато прищурилась и боевито вильнула плоской задницей.
-Просто пора вспомнить наши партизанские будни.

*   *   *   *   *
Сморщенное, почти чёрное лицо возникло перед аткиным носом совершенно неожиданно – прямо за поворотом. Вовремя подскочившая Геката успела накрыть широкой ладонью распахнувшийся рот Безумной и не дала истеричному крику сорваться с губ.
-Ну-ну, милочка, успокойся, - зашипела Чародейка в небрежно побритое ухо подруги, - это всего-навсего отрубленная человеческая голова, ничего особенного. Подумаешь, вон ещё одна такая…
Последняя фраза явно была лишней – Атуля тут же выпучила глаза, затрепыхалась и придушенно замычала в могучих объятиях тётушки.
-Да тут уйма этих головёшек, - поразилась Артемида, разглядывая жутковатые украшения, развешанные по стенам. Мельтешащий багровый свет, льющийся из глубины коридора и порождающий множество причудливых теней и отсветов, придавал мёртвым головам особенную свирепость. – Местному дизайнеру непременно следует обратиться к психиатру.
-Национальные традиции, - пожала плечами Геката, заодно тряхнув и Атулю, у которой от нехватки кислорода лицо приобрело весёленький бирюзовый цвет.
-Ничего себе традиции. Ты ж вроде говорила, что это – храм Любви. Что-то меня не очень возбуждают мысли о некрофилии.
-Возможно, это неудачливые любовники, а может, жертвы культовых обрядов.
-А может, и то и другое, - задумчиво протянула Артемида.
Её взгляд рассеяно скользнул по широкоплечей фигуре тётушки и остановился на её ладони, поверх которой блестели два налитых кровью выпученных глаза.
-Кстати, о некрофилии: какое забавное сочетание цветов: соломенные волосы и лиловая кожа. Может, тебе чуток ослабить хватку?
-Ты это о чём? – непонимающе зашевелила бровями Геката.
-Я это о том, что ты сейчас придушишь мою впечатлительную сестрёнку.
Спохватившаяся Чародейка охнула, разжала захват, и Атка, судорожно хватая ртом воздух, повалилась на сырой пол.
-Ты-ы… ты-ы… я… я… - сипела Безумная.
-Да ладно тебе, - смущённо пробормотала Геката. – К тому же, Арти права, лиловый цвет очень тебе к лицу.

Прокравшись по короткому коридору три богини – и следовавшие за ними по пятам гном и грим – остановились в нескольких шагах от прямоугольного проёма, за которым угадывались очертания огромного зала, залитого трепещущим светом от множества зажжённых факелов. Диковинные ритмы экзотической мелодии звучали здесь совсем громко и уже не напоминали хаотичную какофонию. Невидимый оркестр состоял в основном из ударных инструментов, типа барабанов, трещоток, колокольчиков, и всего того, по чему можно было ударять либо трясти. Но были в оркестре и духовые и струнно-щипковые проигрыши - явно присутствовали дудки нескольких калибров и странно звучащие арфы.
-Довольно неплохо для варварской страны, - прошептала Геката. – Только голоса не хватает.
-Не твоего уж точно, - хмыкнула Артемида. – Теперь я, кажется, знаю, чьи отрубленные головы украшают стены коридора. Плохих певцов не прошедших конкурсный отбор.
-Прекратите! – сдавленно прошипела Ата, зажимая рот ладонями.
Охотница внимательно оглядела стену коридора.
-А ведь этот храм не построен, а вырублен в скале, - заключила она.
-Но мы же ясно видели каменные блоки снаружи, - возразила Геката.
-Это снаружи, а здесь, смотрите, сплошь монолит. Представляете, какая работка была проведена, чтобы проковырять в целой горе пещеру и расширить её до неимоверных размеров.
-Главное вовремя успеть убраться отсюда, - поёжилась Ата.
-Ты это о чём?
-Да о том, что после нашего появления обычно всё рушится, и все погибают. – Безумная сочувственно погладила стену, казалось бы, несокрушимой твердыни. – Вот и этот храм обречён.

Убедившись, что камуфляжная ткань пошитой Афиной одежды не только приняла расцветку каменных стен, но даже мерцает рыже-алыми сполохами от близкого огня, богини осторожно продвинулись вперёд и заглянули в зал.
По стечению обстоятельств именно в этот же момент невидимый оркестр всерьёз взялся за свои инструменты и взорвался новой музыкальной темой с таким неистовым воодушевлением, что с дрогнувшего потолка на головы партизан посыпался песок и мелкие камушки.
-Должно быть у них тут очень терпеливые соседи, привыкшие к такому бедламу, - пробормотала Атка. – Или уже глухие. Глухие даже лучше.
-О нет, только не это! – сдавленно простонала Артемида. – Вы слышите?
Напрягать слух однако никому и не пришлось. Далеко не в унисон с грохочущее-воющей варварской музыкой, презрев тональность и ритм - зато с лёгкостью перекрывая даже барабаны – пространство храма заполнил голос незримого певца. Хотя слово «певец» в данном случае, пожалуй, абсолютно неприменимо. Лучше всего обозначить его как – «солист». А ещё вернее – Истязатель Слуха. Если в бескрайних землях Ойкумены и существовал тот единственный, живой организм, что напрочь был лишён даже зачатков предрасположенности к какому-либо пению, то этот организм, бесспорно, находился сейчас здесь.
-Тётушка, должна признать, что я была не права, когда говорила, что хуже твоего пения ничего быть не может, - крикнула в гекаткино ухо Артемида, морщась от нестерпимого завывания исходящего из глубины храма.
-Да уж, потеснили тебя на Парнасе, - гоготнула Ата, зажимая уши.
-Какой ужас, - покачала головой смертельно побледневшая Чародейка, пытаясь отодрать от своей ноги намертво вцепившегося в неё гнома Ираклия.
-Ну-ну, не расстраивайся, отсутствие таланта тоже своеобразный повод для гордости.
-Дура, я не о том!
Тон, которым Геката произнесла – а точнее прокричала - эти слова, заставил подруг враз умолкнуть и напрячься.
-Может быть, мы и находимся в храме, посвящённом Любви, вот только песенки здесь почему-то вовсе не об этом. А о Смерти.   
   
2.
СЛУХИ
Зевс сидел на подоконнике, свесив в открытое окно ноги и, безмятежно мурлыкая под нос незатейливый мотивчик, выдувал по ветру мыльные пузыри. И то и другое выходило довольно неплохо - особенно пузыри, которые раз от раза получались всё объёмистее и радужнее. С песенкой же дело обстояло совсем просто: в глубине Тронного Зала на специальном золотом насесте восседали десятка три сладко-голосых сирен, которые негромкими, нежными голосами и выводили основные партии - Зевсу же, особо не напрягаясь, оставалось лишь подлялякивать им. Перед насестом стояла длинная скамья, которую занимали три прелестницы хариты: Аглая, Эвфросина и Талия, и одна матёрая, грудастая бабища с усатистой верхней губой по имени Полигимния, бывшая на самом деле музой священных гимнов. Полигимния, вяло отбивая такт босой ногой об пол, дирижировала дево-птицами, при этом успевая ещё и вязать на спицах шарфик. Хариты же, кто как развалясь на скамье, откровенно дрыхнули – их вызвали на тот случай, если Царю богов вдруг приспичит развлечься зрелищем эротических танцев. Пока вроде не приспичило, и в ближайшее время приспичить было не должно. Ибо выдувая пузыри, Кронид услаждал свой слух хвалебными гимнами в свою же честь. А это дело он ох как любил. Поэтому музыкальный концерт был специально рассчитан на многочасовую длительность, а сирены натасканы и вымуштрованы на долгое пение с весьма возможным исполнением ещё и на-бис.

«…Зевс, меж богов величайший и лучший, к тебе наша песня!
          Громораскатный, владыка державный, судья-воздаятель,
         Любишь вести ты беседы с Фемидой, согбенно сидящей.
         Милостив будь, громозвучный Кронид, - многославный, великий…»

-…Многосла-а-авный… вели-и-икий, - жмурясь от удовольствия, гундосил вслед за сиренами Зевс. – Эх, хорошая песня, душевная.

Дежуривший в этот день бог Восточного ветра Эвр, по прозвищу Сквозняк – самый молодой из братьев Ветрогонов и самый лёгкий на подъём – рьяно вызвался создать для Громовержца все условия к идиллическому отдохновению. Зевающий и заспанный Гелиос, с намертво прикрученным к голове «дырявым» Венцом Света, ещё только выруливал на своей колеснице на «Небесную Трассу №1», а деятельный Сквозняк уже метался в предгорьях Ново-Олимпа, и вовсю командовал угрюмыми, седовласыми Орами. «Цоб-цобе! Цоб-цобе!» - кричал он срывающимся на фальцет голоском, и Оры послушно разгоняли перед дворцом плотную завесу облаков.
Таким образом благостному взору Царя богов открывалась восхитительная панорама раскинувшейся далеко внизу земли, с её изумрудными долинами, сапфировыми нитями рек и копошащимися по своим делам мурашами-смертными. Даже обычно раздражающий вид ущербного солнца, по-прежнему напоми¬навшего «буб-лик», ни как не мог испортить общей идиллической картинки и расстроить главного небожителя.
Но, как говорится: была бы бочка с нектаром, а уж желающие поплевать в неё всегда найдутся.

…Раззолоченные створы дверей распахнулись и с таким грохотом шибанули об стены, что вусмерть перепуганные сирены подскочили на насесте и в унисон издали звук, посрамивший любую стаю ворон. Завопили дурными голосами спросонья хариты, вообразившие, что их пришли наконец-то! лишать девственности. Даже привыкшая к превратностям шоу-бизнеса муза Полигимния и та так энергично вздрогнула, что вонзила кончик спицы себе в палец, и, как результат, взревела от боли.
Бедный Зевс, за спиной которого взорвалась вся эта какофония, от неожиданности едва не вывалился из окна. Опрокинув на себя чашу с мыльным раствором, он заметался в оконном проёме, судорожно цепляясь за оконную раму, и, наконец, сумел обернуться.
По ковровой дорожке через весь зал к нему стремительно неслась Гера.
-Нет! Не делай этого! – завопила Пресветлая, заламывая руки.
-Ты что, с ума сошла? Ты посмотри, что ты наделала!
-Не делай этого! – не унималась Гера, прибавляя ходу.
-Да что ты несёшь?
-Ты не должен так поступать из-за какой-то ерунды!
Гера набросилась на ошеломлённого мужа, вцепилась в полу плаща и одним могучим рывком стащила его с подоконника внутрь зала. Кронид грохнулся на пол и взвыл от боли.
-Сдурела что ли?! Ты чего делаешь, ненормальная?
-Успокойся, успокойся, мой дорогой, всё не так уж плохо. Я понимаю твои чувства, понимаю, что тебе приходится переживать, но всё равно, это не повод, чтобы так с собой поступать.
-Да отцепись ты от меня! – завизжал Громовержец, отбиваясь от супруги. – Оставь в покое мою голову, я не кошка, чтобы меня наглаживали! И объясни, наконец, что на тебя нашло?
-Ну-ну, прекрати, я всё знаю, не надо тебе запираться.
-Да что ты знаешь?!! – Зевсу всё же удалось подняться на ноги, и сейчас он стоял, одной рукой потирая ушибленный бок, а другой – отпихивая от себя возбуждённые наскоки Геры.
-Я знаю, что у тебя ничего не вышло с операцией по перемене пола.
В воцарившейся тишине было слышно, как одна из дево-птиц утробно чирикнула басом и замертво сверзилась с насеста на пол.
Следующим звуком был скрип медленно отвалившейся вниз челюсти Кронида.
-…Чиииво-о?!! – выдавил он из себя через минуту.
-Конечно, - торопливо затараторила Гера, - я всё понимаю, у тебя был эмоциональный срыв, любой впадёт в депрессию, когда от него уходит жена, да ещё и при том к его же собственному брату…
-Что ты несёшь? – тихо промолвил Зевс, вытаращенными глазами взирая на супругу.
-… после такого удара помрачившийся рассудок вполне может выкинуть любую дурную шутку…
-Что ты несёшь? – повторил Зевс, не веря своим ушам.
-… начинаешь по иному смотреть и на себя и на свою жизнь, и иногда приходишь к выводу, что надо всё изменить, что надо заполнить новым содержанием образовавшийся вакуум…
-Что ты несёшь, я тебя спрашиваю?!! – внезапно заорал Громовержец, подскакивая на месте и багровея лицом.
-Как что? – опешила Пресветлая. – Я же тебя объясняю…
-Дуура!!! Какая ещё операция! Какая перемена пола! Ты что, с Олимпа рухнула?!!
-Так… - Гера медленно выпрямилась и сурово нахмурила брови. – Во-первых, не ори на меня, я всё ж-таки пока ещё твоя законная жена. А во-вторых, мог бы и оценить мой благородный порыв, я бросила все свои дела, лишь только узнала о твоей беде…
-Да с чего ты взяла весь этот бред?!! – взревел Громовержец.
-Ты, э-э-э… - Гера подозрительно прищурилась. - Ты разве не собирался наложить на себя руки?
-С какой стати! Я сидел, и тихо-мирно пускал себе мыльные пузыри.
Гера обернулась и вопросительно посмотрела на харит и музу. Те, бледные от ужаса, одновременно кивнули, подтверждая слова Громовержца.
-Но операцию-то ты себе пытался сделать? – неуверенно спросила богиня.
-Да и в мыслях не было заниматься подобным извратом! – Кронид всплеснул руками. – Может ты, наставляя мне рога, запамятовала, что я и так в любой момент могу поменять свой облик по своему желанию?
-А-а… ну да… - Гера окончательно смутилась, но всё же не преминула буркнуть: - Тебе ли упрекать меня за рога.
-Не бухти, я всё равно не слышу. И вообще, откуда у тебя все эти нелепости?
-Да так… слухи ходят, - неопределённо мотнула головой Пресветлая.
-Ты опять начала верить слухам и собирать сплетни? Хочешь ещё раз пройти реабилитацию у психолога?
-Нет! – Гера в ужасе отшатнулась от Громовержца. – Никаких больше психологов, пожалуйста…
В этот момент в Тронный Зал чертыхаясь ворвался Гермес. Лицо его было пунцовым с натуги, так как Вестнику приходилось ещё и тягать за собой отчаянно удерживавшего его айгюптского бога Фтаха.
-Папа, это правда?! Неужели это правда?!! – завопил Гермес, устремляясь к замершему от дурных предчувствий Зевсу.
-Да нет же, нет, говорю тебе, что это неправда! – рычал Фтах, безуспешно пытаясь тормозить пятками по скользкому полу. – Не слушай его бредни, Кузен, он сам не свой.
-Что ещё случилось? – Вкрадчивый тон Кронида ясно давал понять, что вселенной лучше поостеречься.
-Я слышал, что ты продаёшь свой скипетр и уходишь в деревню сажать капусту, - на едином духу выпалил Вестник.
После этой роковой фразы в помещении вновь воцарилась леденящая тишина, нарушенная только жалобным писком и звуком падения ещё одной окочурившейся от переживаний сирены. Взгляды всех присутствующих были обращены на безмолвно застывшего Зевса. Тот усилием воли заставил себя захлопнуть рот, проморгался, после чего тихо произнёс:
-И что, нашлись покупатели?
-Пока, вроде, нет, - опешил Гермес. – Так это правда?
-Не-е-е-е-е-е-е-е-е-е-ет!!!
Душераздирающий рёв Громовержца сотряс стены ново-олимпийского дворца и сократил популяцию впечатлительных дево-птиц ещё на три особи.
-Конечно, нет, - поспешно возмутилась очнувшаяся Гера, - что за глупости ты несёшь!
-Ну вот, я же говорил, - пискнул Фтах…
-Прочь с дороги, кобыла толстозадая!!!
Разъярённый вопль заставил всех обернуться к дверям.
Отшвырнув в сторону бедняжку музу Полигимнию, - которая всего-то и хотела, что потихоньку улизнуть, - в зал внеслась Немезида. За ней неслышными тенями проскользнули Аид Хтоний, Посейдон и Арес.
-А-а, вот ты где! – прорычала Законница, заметив возле окна Зевса, после чего, аж завывая от душившей её злости, ринулась по ковровой дорожке прямиком к нему.
-Ты чего это? – забеспокоился Кронид и на всякий случай юркнул за спину Геры. – Чего это она?
-Я ж говорю, чего-то ты всё-таки натворил, - негромко сказала Пресветлая.
-Да ничего я не творил, - плаксиво отозвался Громовержец, пытаясь забраться под платье бывшей супружницы.
Громыхнув подбитыми железом сандалиями по мраморному полу, Немезида остановилась перед Герой, за которой слабо трепыхался Громовержец.
-А ну высунься! – потребовала Законница.
Из-за плеча показались испуганно бегающие голубые глазки.
-Так вот ты значит, как решил мне отомстить за свои неудачные гастроли в Иудее, - прошипела богиня, разъярённо потрясая объёмистым бюстом перед лицом обалдевшей Геры. – Не думала я, что ты опустишься до такой низости.
-О чём она говорит? – простонал Зевс.
-О чём ты говоришь? – шевельнулись побелевшие губы Пресветлой.
-Он издевается надо мной?! – взвыла Немезида.
-Ты издеваешься над ней? – автоматом передала информацию за спину Гера.
-Заткнись! Заткнись! – закричали на неё в голос Зевс и Немезида, отчего несчастная закатила глаза и медленно сползла на пол, оставляя обоих небожителей лицом к лицу.
-Нези, ты бы не орала так на Герунчика, - несмело подал голос Посейдон, - ей сейчас нельзя сильно волноваться, Асклепий говорит, что она…
-И ты заткнись, кальмар кудрявый! – гаркнула Немезида, не оборачиваясь.
-Это она мне? – опешил Энносигей, посмотрев на стоящего рядом Аида. Тот криво ухмыльнулся и молча пожал плечами.

Дело в том, что франтоватый Повелитель Морей только сегодня посетил салон красоты «Нарцисс», где сама хозяйка салона муза Эхо смастрячила ему ультрамодную причёску. Вот в этой-то причёске – в её мокрых завитках и крашеных локонах, - при известной доле фантазии, и в самом деле можно было углядеть определённое сходство с известной закуской к кислой браге под характерным названием «кольца кальмара».

-Ну, признавайся, мерзавец, зачем ты так со мной поступил? – Убийственные груди Законницы взяли Кронида на прицел.
-Может… объяснишься? – уныло спросил тот, судорожно пытаясь вспомнить все свои последние проделки, которые так или иначе могли иметь отношение к этой сумасшедшей бабище.
-Объясниться? Ты хочешь, чтобы я объяснилась?
Немезида небрежно перешагнула через лежащую Геру и встала перед Зевсом почти вплотную.
-Знаешь, сколько весит один мой кулак? – спросила богиня, глядя на Громовержца с дружелюбностью кобры, взирающей на кролика. – Знаешь, что неделю назад я спорила с Приапом, что одним ударом в лобешник смогу свалить быка-трёхлетку? – Законница облизнула пухлые губы. – Я выиграла спор. А после ещё накостыляла этому придурку, чтоб не сомневался в моих словах.
-Зачем ты говоришь мне всё это? – В васильковых глазах Кронида плескался ужас.
-Сссейчассс узззнаешшшь, - прошипела ужасная кобра, придвигаясь к жертве ещё ближе. – Трогай.
Огромная грудь тяжело заколыхалась перед самым носом бога, полностью заслоняя собой весь остальной мир.
-Ч-что???
-Трогай Её!!!
Зевс с ужасом обозрел нацеленный на него холм живой плоти, и, сведя глаза почти к переносице, уставился на возбуждённо торчащий под тонкой виссоновой тканью сосок, напоминавший размерами самую крупную виноградину.
-Хватит на Неё пялиться, - послышалось откуда-то из-за груди. – Хватайся за Неё!!!
Искушение было велико, но Кронид всё же не решался сделать то, на чём так настаивала Немезида. По-правде сказать, потискать самый внушительный бюст среди обитателей Ново-Олимпа было его заветной мечтой, но… но не здесь, не сейчас и не при таких обстоятельствах, когда его буквально насильно к тому принуждает сама хозяйка роскошных прелестей.
-Э-э… может, мы чуть попозже… в более, так сказать, интимной обстановке…
-Что-о? Да ты что, кобель царственный, себе позволяешь! – рявкнула Немезида, едва не придавив Громовержца к стене. – А ну, хватайся за титьку сейчас же! Живо!
Окончательно запуганный и сбитый с толку Кронид вцепился обеими руками в необъятные груди, едва не повиснув на них. В глазах у него потемнело, дыхание спёрло… он замер, в любой момент ожидая более чем увесистой оплеухи.

В Тронном Зале вновь воцарилась нехорошая тишина, нарушаемая время от времени лишь глухими стуками по-прежнему выбывающих из строя сирен. Лежащая на полу Гера осторожно приоткрыла глаз, посмотрела на безобразие творящееся прямо над ней, и вновь зажмурилась, благоразумно прикинувшись бездыханной.
-Ну как? – Звенящий голос Немезиды донёсся как будто бы из другого мира, разом вернув всех к реальности.
-Ммм… - неопределённо промычал Громовержец.
-Что, Она по-твоему у меня накладная?
-Это… вопрос… с подвохом? – выдавил через силу бог.
-Какой, нахрен, подвох! Отвечай, – накладная?!!
-Нннет…
В следующий момент могучий тычок в плечо заставил Громовержца отлететь назад и впечататься спиной в стену.
-Так как же повернулся твой поганый язык говорить всем о том, что Она ненастоящая?!!
…Печально пискнув, осыпалась с насеста ещё одна сирена…
-Да не говорил я ничего такого, - захныкал Зевс, потирая ушибленную спину.
-Врёшь! Мне несколько богов сказало.
-Не говорил, не говорил, могу поклясться!
-Клянись.
-Клянусь!
-Лучше клянись.
-Вот тебе Пентаграмма на всё брюхо, что не говорил!
Кронид торопливо осенил себя стиснутым кулаком, вычерчивая в воздухе пятилучевую звезду.
-Ещё! – потребовала неумолимая Законница.
-Абракадаброй клянусь!
-Хм, какой-то голос у тебя неуверенный…
-Чтоб мне Безымянным стать, коли вру! – выпалил с досады Громовержец, и тут же в ужасе осёкся, прикусив язык.
…В уже ставшей за этот день привычной тишине брякнулись на пол ещё две издохшие от переживаний дево-птицы.
-Это как же… это что же… ой…
Немезида побагровела сперва от смущения, а потом и от стыда, порывисто схватилась за свою помятую грудь, ещё хранящую на себе следы зевсовых объятий, а после со звуком, напоминающим звонкие пощёчины, закрыла лицо ладонями.
-Ну вот, я так и знала, что это всего лишь недоразумение, - заявила Гера, бодро вскакивая на ноги.
-Килечка моя, ты в порядке? – радостно вопросил откуда-то из дальнего угла Посейдон.
-Недоразумение, говоришь? – Громовержец, успев вполне прийти в себя, начал опять заводиться. – Да вы что сегодня все как с цепи сорвались…
-Зая моя, это неприемлемо!!!
Вопль влетевшего в Тронный Зал Гелиоса оборвал обличительную речь.
-Так. Теперь ещё и этот, - процедил сквозь зубы Зевс, поворачиваясь к Гипериону. – Хочешь обвинить меня в краже своих красных коров?
-Что? Мои коровы? Ты ещё и моих коров?..
Лучезарный титан выпучил глаза, запнулся о ковровую дорожку, и чуть было не грохнулся на пол – Фтах и Гермес вовремя подхватили его под локотки.
-Благодарю, любезнейшие, а теперь руки прочь от меня. Так что ты, зая моя, говорил…
-О небеса! Да шутка это, успокойся, не покушался я на твои рекорды по удоям.
-С вашим чёрным юмором мы разберёмся после, - строго заметил Гелиос. – Сейчас же меня больше беспокоят ваши претензии на мою колесницу.
Все присутствующие небожители изумлённо переглянулись и осуждающе уста-вились на Громовержца.
-Что ты несёшь? На кой мне твоя телега?
-Вскапывать картофельные поля, я полагаю! Да, товарищи боги! Мне стало известно из надёжных источников, что наш горе-Царь решил перепахать все финиковые и оливковые рощи и высадить на них семена иноземных культур кукурузы и картофеля!

…На фоне всеобщего вздоха удивления практически незамеченным оказался  факт возобновления падёжа нескольких сирен, очевидно, что-то смыслящих в сельском хозяйстве…
-Бред какой-то, - возмутился Кронид. - Ещё я в навозе не копался.
-Да? А реки на север поворачивать тоже, скажешь, не твоя идея?
-Как реки? Почему реки? – забеспокоился Посейдон. – Почему я не в курсе?
-А продажа лицензии арабскому нуворишу на разработку нефтяных месторождений в недрах Ново-Фессалии?! – не унимался Гелиос.
-Что такое? – встрепенулся уже Аид, на чью монополию покусились. – Я не визировал никаких соглашений, это липовый контракт!
-А обещание передать иудейскому правителю двадцать повозок с оружием из наших эн-зэшных арсеналов?!
-Ша! Равняйсь-смирно! – рявкнул побагровевший от ярости Арес. – Какое оружие без моего ведома? Бунт! Мятеж! Предательство!
В Тронном Зале поднялся невообразимый галдёж, боги орали друг на друга, размахивали руками и, всё теснее сбиваясь в кучку, шаг за шагом подбирались к неподвижно застывшему возле окна Громовержцу. Тот уже начал коситься в сторону спасительного окна, подумывая, не сигануть ли ему к демонам собачьим с заоблачной верхотуры вниз, на грешную землю, - авось кто по пути подхватит и успеет спасти, лишь бы не слушать этот бредовый лай родственников.

-Защиты и справедливости!!!
Истошный рёв возникшей на пороге Афины разом перекрыл крики всех спорщиков (и само собой пагубно отразился на быстро убывающем количестве пока ещё живых дево-птиц).
Паллада ворвалась в Тронный Зал, волоча за собой следом смиренно понурую Нику. Она зачем-то вырядилась в просторный балахон невообразимо пёстрой расцветки, и при этом напялила сверху свой золотой доспех, а на голову нахлобучила рогатый шлем. Печальная Ника была также завёрнута с ног до головы в какие-то лоскутные тряпки, от чего походила на безутешную погорелицу, только что сдёрнутую со своего пепелища.
-Защиты и справедливости! – визгливо проорала ещё раз Афина, прежде чем остановиться перед удивлённо притихшими богами.
-С тобой-то чего? – недружелюбно спросил Зевс, незаметно придвигаясь к подоконнику.
-Папа, это правда? – патетически заломила руки Паллада.
-Нет! Это не правда! – торопливо ответил Кронид. – Ничего не говорил, не делал, не думал. Все свидетели врут, очевидцы подкуплены, документы подделаны. И, вообще, со всеми вопросами обращайтесь к моему адвокату. Сам я – недееспособный, неадекватный, и за свои действия ответственности не несу. Даун я, понятно? Даун!!!

Повисло долгое и тягостное молчание. Небожители с трудом переваривали и осмысливали прозвучавшее заявление. На их вытянувшихся лицах одновременно умудрялся отразиться целый спектр различных эмоций, при чём столь явно выраженных, что Громовержцу поневоле вдруг стало тошно.
«С кем живу? – с горечью подумал он. – С кем растрачиваю своё драгоценное бессмертие?»
-Это что-то типа шутки? – наконец нерешительно проскрипел Гермес.
-А я что, в самом деле, похож на дауна? – угрюмо отозвался Кронид.
-Да нет… хотя я ни одного не видел.
-Ещё раз вякнешь – увидишь, - пообещал Зевс. – В зеркале.
-А я почему-то поверила, - нервно хохотнула Гера.
-А я почему-то не удивляюсь, - желчно огрызнулся Кронид.
-Ну, то есть, ты и в самом деле пошутил? – выразительно, как ему самому показалось, шевельнул бровями Гелиос.
Зевс вздохнул и покачал головой.
-Дебилы…
-Что-о? – На сей раз гиперионовы брови вполне убедительно затерялись в районе темени.
-Я говорю, что дебилы сами себе диагноз не ставят.
-Я знаю, - с гордостью заявил Гиперион.
-Я вижу.
Громовержец тоскливо обвёл взглядом толпящихся перед ним богов и остановил его на Афине.
-Ну, что ты хотела у меня спросить?
-Я, э-э-э… мне сказали, что ты приказал отменить мой показ мод…
-Зачем? Почему? Мне-то что до твоих дел?
-Ну, э-э-э… ты, вроде, собрался передать весь модельный бизнес этой выскочке Арахне.
-Бред какой-то.
Зевс застонал и обхватил голову руками.
-Да что с вами со всеми происходит? Вы что, с ума вдруг посходили? Ну да, все мы любим совать свой нос в чужие дела, все мы обидчивы и эгоистичны, все мы постоянно ссоримся и грызёмся между собой, но ведь на то мы и Боги! Нам дозволено то, что не дозволено никому из смертных, - этим мы и отличаемся от них. Но ведь не только же этим, ё-моё!..

Боги, опустив головы и пряча глаза, молча слушали своего Царя, и одному только Небу было известно, о чём они все думали в этот момент, ибо не родился такой всеведующий Бог, что смог бы прочесть мысли богов. А если бы такой и родился, его бы немедля и при всеобщем одобрении придушили бы прям в колыбели. Потому как должно же хоть что-нибудь во Вселенной быть тайным и неведомым. Тем более, если дело касается самих богов.

Зевс между тем, нагоняя тоску своею внезапно проснувшейся правильностью, продолжал насиловать коллективную совесть своих родственников.
-Тысячу раз права была Селена, сказав мне как-то с горечью, что в нашей большой, дружной и, хм, благовоспитанной семье нельзя чихнуть, чтобы потом когда-нибудь тебе с многозначительной ухмылкой не выразили соболезнование по поводу острого приступа коклюша, повлёкшего за собой хроническую золотуху. При чём, чихнуть ты можешь на пустынном берегу моря, в присутствии одного апатично плавающего дельфина, а знать о твоём уже неизлечимом недуге будут все.
Вы с радостью слушаете бредовые сплетни и с готовностью верите во всё, что вам говорят, и, чем бредовее бред, тем скорее вы поверите в него. Мне всё равно, кто вам поганит уши… - Кронид скрипнул стиснутыми зубами. – Хотя, я бы о-очень хотел узнать кто это. Просто для того, чтобы выяснить, зачем ему это понадобилось, просто взглянуть ему в глаза… а потом просто придушить, гадину паскудную!.. Но неужели же вы не понимаете, что таким образом может действовать только враг, тот, кому выгодно нас рассорить, внести в наши ряды раскол, посеять недоверие и склоки...
Гера зашмыгала носом. Гермес давно уже давился рыданиями и мазал соплями плечо смущённого Фтаха. Даже суровый Аид играл желваками и держал наготове траурно-белый носовой платок.
-Мы все друг друга хорошо знаем, - проникновенно продолжал Громовержец, - мы знаем, на что каждый из нас способен. Вы даже немного знаете меня, - загадочно добавил он. – Зависть, интрижка, шумная разборка из-за пустяка, колючка на стул и плевок на спину – это всё наше, родное, божеское и внутрисемейное, идущее скорее от скуки и забавы ради. Но не осознанно совершённое предательство, ложь, повлёкшая тяжкие последствия, стул, отодвинутый в последний момент… деньги, взятые взаймы на седьмицу и не отданные по сию пору, - это уже слишком, даже для нас.
-Я отдам, папа, клянусь, я отдам! – в голос зарыдал Гермес.
-Хорошо бы, - печально кивнул Зевс. – Ребята! Дети мои! Давайте же жить дружно, давайте не будем отравлять друг другу вечность, давайте хоть немного быть добрее, чутче и ласковее. – В голосе Кронида торжествующе зазвенели литавры. - Давайте вы не будете докучать мне своими глупыми и досужими измышлениями и хоть немного побережёте мои нервы и моё здоровье. Ведь я… - Зевс всхлипнул, прикрывая ладонью глаза. – Ведь я у вас один. Один – на всех.
-Папа!
-Зевс!
-Кормилец!
-Защитник!
Всеобщий вой рыдающих небожителей сотряс стены дворца.
Гера билась в истерике в объятиях рыдающего Посейдона, клятвенно заверяя, что любит лишь незабвенного Зюсю, и что в ближайшее десятилетие только от него и будет плодоносить. Сам Энносигей бил себя кулаком в грудь (впрочем, попадая исключительно в ухо Пресветлой) и божился, что завтра же уйдёт в какой-то там провинциальный монастырь, завещав все свои храмы, отстроенные смертными, именно ему, Громовержцу. Гелиос порывался немедленно и самолично вспахать все поля Ново-Эллады, засеяв их хоть кукурузой, хоть прошлогодними финиками. Обезумевшая Немезида и вовсе впала в экстаз, пытаясь отодрать на хрен – как она незатейливо выразилась – свои пышные груди, из-за которых ей пришлось отвлечь Царя богов от решения глобальных проблем. Каждый из богов взахлёб брал на себя повышенные обязательства, спеша выказать Зевсу свои преданность и беззаветную любовь.

«Доброе слово и богу приятно, - удовлетворённо подумал Кронид, изо всех сил стараясь сохранять на лице кроткую, печальную улыбку доброго пастыря, в окружении обожающих его баранов. – Жаль, что здесь нет ещё этой старой ведьмы Гекаты, ей тоже бы не мешало прослушать эту лекцию и порыдать в приступе очистительного обожания... Хотя, нет, лучше не надо, кто знает, какие небылицы ей бы про меня наговорили. Уж она-то с лёгкостью поверит в любую гадость, да ещё и от себя прибавит. И, сперва всласть напсихуется, а вот на счёт извиниться потом и признать свою неправоту – это ей не по силам, и не по воспитанию. Моветоны её видите ли волнуют, от вида студня мутит, тонкую, впечатлительную натуру насилуют хамы и мужланы. А сама!..

Зевс едва сумел подавить зубовный скрежет, рискуя выдать на лице внезапно накатившую волну обиды. Очень некстати перед его мысленным взором возникло побагровевшее, перекошенное от ярости лицо Чародейки, когда, бывало, в приступах буйной истерии во время ссор она рвала и метала, не утруждая себя в подборе выражений даже по отношению к нему, Громовержцу. Что уж говорить про её близ-ких подружек и прочих богов, пришедших в гости к ней во дворец, которых она, даже будучи в хорошем настроении, могла шутки ради послать ко всем фаллосам, а потом ещё и искренне удивляться, – и даже обижаться – что её милые, шутливые экспромты оказались не поняты и не оценены глупыми и недалёкими родичами. «Сами вы дураки, и сами виноваты! – так обычно реагировала Геката, высокомерно пожи-мая плечами. – И чегой-то я должна извиняться, не понимаю. Ну… может я и была не права… чуточку… самую малость. Но ведь я была у себя дома, и здесь я могу делать всё, что захочу, всё, что мне взбрендит в голову».

Вообще, тема дома, как Геката скромно называла свой огромный, подземный дворец, была для неё самой болезненной, переходящей в настоящую паранойю. Не являясь номинально ни Олимпийской богиней, ни даже небожительницей, Чародейка тем не менее страстно мечтала о роскошном, величественном дворце, ни в чём не уступающем зевсовой резиденции. И она давно бы уже осуществила свою заветную мечту, если бы не махровая, убийственная Лень. Всего-то и надо было – побегать по земле среди смертных в поисках работёнки, (а такая умная и бесспорно талантливая богиня, умевшая с лёгкостью очаровывать окружающих, вызывая в них едва ли не с первых минут восхищение и доверие, работёнку нашла бы без проблем), затем проявить волю и убедить себя, что работёнка – какая бы она ни была – ей нра-вится, и она не сбежит с неё на следующий же день. Ну, а потом – дело времени и приложенных стараний.
Вот с этим-то и была загвоздка!
Геката категорически не желала тратить время и прилагать старания. Она желала получить все блага сейчас и сразу. А потому, клокоча от ненависти и обиды на всех и вся, и проклиная весь этот ничтожный мир ничтожеств, она предпочитала, валяться на мягкой перине или, запахнувшись в шёлковый халат с золотыми драконами, слоняться по сумрачным залам своего подземного дворца, время от времени оглашая гулкие своды тоскливым и злым воем: «Это мой дом! Мой! Что хочу, то и делаю!»
Как-то однажды добросердечный воздыхатель богини Гефест, наивно улыбаясь, рискнул напомнить ей, что она вроде как могучая волшебница и могла бы при помощи колдовских чар возвести для себя где угодно и какой угодно дворец. Лучше бы он этого не говорил. Геката на пинках прогнала беднягу из «своего дома», а потом ещё бесновалась дней десять. Дело в том, что создать-то зачарованный дворец она, конечно же, могла, – и она многократно проделывала этот номер, но всякий раз здание исчезало без следа через несколько дней, оказываясь всего лишь нестабильной и хрупкой иллюзией, не способной закрепиться в реальном мире.
Правда, большой и жирный крестик на своём будущем Геката всё же не спешила ставить. Была, была у неё одна архихитроумная задумка, как воплотить свою мечту, не ударив при этом палец о палец. Ну, разве что, разок почесаться. И имя у этой задумки было простым, и в то же время манящим и загадочным: Лотерея!!!

Дело всё в том, что ещё в Старом Мире среди Бессмертных, Полубессмертных и Героев проводился ежегодный лотерейный розыгрыш, Главным и Единственным Призом в котором было эксклюзивное строительство в любом месте по желанию победителя самого настоящего Дворца!
Полногабаритного! Многоуровневого и многоярусного! С охрусталенными балконами! С ледником под бар! С приусадебными полями, горами и лесами!
С РАЗДЕЛЬНЫМ САНУЗЛОМ!!!
Вот когда пришёл конец спокойной и серой гекаткиной жизни. Вот когда появилась Цель, за которую можно было, не смущаясь, рвать глотки и честно подличать.

Задумка с Лотереей, конечно же, принадлежала пронырливому бесёнку Гермесу. Как-то раз, мучаясь с похмелья, он как обычно начал выклянчивать у Зевса вспоможения на лечение в частной клинике у Бахуса. Не то чтобы у Вестника не было золота, было конечно, но, как он обычно уверял своих многочисленных кредиторов: они у меня все вложены в прибыльные коммерческие проекты под проценты, и сейчас я несколько стеснён в средствах. У Кронида золото было, но он заупрямился, требуя, чтобы Вестник отработал их, придумав для него, Зевса, какую-нибудь забаву. Гермес поворочал проспиртованными мозгами и тут же, не сходя с места, придумал Лотерею. Начальным призовым фондом стал пожертвованный заинтригованным Громовержцем один мешок с золотом. Гефест по заказу Зевса изготовил пронумерованные билетики из кусочков розовой слюды, которые за определённую плату могли приобрести все желающие. Вырученные от продажи билетов средства также должны были поступить в призовой фонд, превратив его в лакомый кусок даже для таких богатеев, как Посейдон и Аид. Выиграть мог лишь один единственный билет, его счастливый обладатель и забирал весь накопленный призовой фонд. В случае если победителя в розыгрыше не оказывалось, мешки с золотом оставались в неприкос-новенности до следующего ежегодного розыгрыша, ещё больше увеличиваясь от очередной продажи билетов.
Определялся же счастливый билет очень просто. В присутствии затаившей дыхание Агоры – и торжественно восседающего на Троне Зевса, Гермес крутил хрустальный барабан с костяными пронумерованными шарами, после чего он, не глядя, извлекал на свет один из шаров и громогласно оглашал заветный номер. И всё.
Азартная эта забава пришлась по душе всем небожителям, в число игроков даже решили допустить Полубожественные Создания и Героев из числа смертных. На Олимп их, конечно, не допускали, просто собирали с них золото, раздавали билеты, а потом быстрокрылый и самый молодой Ветер Эвр носился из конца в конец по всей Элладе и охрипшим голосом извещал выигрышную цифру.

Год от года Главный Приз распухал и распухал, становясь уже не просто Призом, а самым настоящим Баснословным Богатством. Каждый год в декаду Лотереи боги, толкаясь и переругиваясь возле расписной будки, в которой сидел Гермес, скупали слюдяные билеты пачками, надеясь уже не на слепую Удачу в Единственный Билет, а на количество билетов, повышающих шансы на Удачу.
И каждый год своенравная Удача лишь кокетливо делала ручкой неприличный жест, ускользая от раздосадованных игроков.
Главный Приз выиграть не мог никто.
И, самое интересное, что победителя в Лотерее и быть-то не могло. Изначально. Согласно задумке её же создателей. Гермеса и Зевса. Но знали об этой пикантной тайне только двое. И тоже - Гермес и Зевс.
-Это, папаня, беспроигрышная Лотерея, - заявил Вестник ещё в день рождения своей гениальной афёры века. – При чём беспроигрышная именно и только для нас с тобой. Потому как мы с тобой в лохотроне этом участие не принимаем, зато гарантированно выигрываем.
И он пояснил свой простой до неприличия план отъёма золота у наивных и доверчивых лохов.
-Следи за моей рукой, - предупредил Гермес и помахал левой ладошкой перед самым носом у Кронида. – Пусто, пусто… опля!
Зевс мог поклясться, что ещё мгновение назад ладонь Гермеса была абсолютно пуста, а вот теперь в ней оказался костяной шар, в точности такой же, какими потом заправляли лотерейный барабан.
-Как это ты… - изумился Громовержец. – Магия?
-Не, магию наши за стадию учуют. А это - ловкость рук, и одно сплошное мошенство.
Гермес самодовольно блеснул стёклами очёчков и подбросил в ладони шар, который – уже магическим образом – исчез прямо в воздухе.
Таким образом, даже после продажи всех билетов, один билет неизменно оказывался за пазухой у Вестника и – ну надо же какое совпадение! – именно этот билет и оказывался выигышным.

Со временем Лотерея начала терять свою аншлаговую популярность, боги недоумевали и возмущались, почему ни одному из них так и не удаётся вкусить сладость победы. А больше всех бесилась и психовала Геката, всегда трепетно и с пугающей серьёзностью относившаяся к вопросам заработать не работая. Она была едва ли не единственной оптовой покупательницей билетов, на тиражных розыгрышах сидела в притык к барабану и не мигающим, змеиным взглядом следила за каждым движением Гермеса. Когда же выяснялось, что и в этот раз Удача шлёт привет из длительного отпуска, она первой начинала вопить о всемирном антигекатском заговоре и агрессивно бросаться с кулаками и руганью на своих не менее разочарованных соседей.

Лет за шесть до начала войны с Хаосом Зевс, желая влить свежую струю азарта, по совету Герма объявил, что теперь Главным Призом станут не просто мешки с золотом, а возможность отгрохать в любом месте Эллады роскошный дворец. Толпы обезумевших богов вновь ринулись осаждать будку Гермеса. И Геката, само собой, мелькала в первых рядах. Однако новый ажиотаж ещё больше увеличил призовой фонд, но, естественно, так никому и не дался. И уже последние год-два в Лотерею играли, а вернее сказать безнадёжно и глупо расставались со своим золотом, лишь не-сколько небожителей – среди них была, конечно же, и Геката. А так в основном билеты покупали амбициозные кентавры и дурочки нимфы, всё ещё мечтающие о пре-стижной жилплощади в vip-овском полисе.

Немногие рискнули бы заявить вслух о том, что Геката амбициозна и глупа, хотя её маниакальная упёртость и шизоидная вера в то, что Удача вот-вот одарит её халявной улыбкой, наводили на эти печальные мысли многих.
Именно эта затянувшаяся история с Лотереей и стала в итоге причиной последней ссоры между Чародейкой и Громовержцем. Однажды Зевс, гостя в её подземном дворце, умилившись трогательной наивностью тётушки, проникшись к ней сочувствием, и в порыве несвойственной его натуре совестливости имел неосторожность намекнуть бедняжке на гарантированную тщетность её потугов. В ответ разразилась самая настоящая буря. Ошеломлённого до икоты Царя богов едва ли не на пинках выставили за порог, попутно прочитав ему полную нецензурных выражений лекцию, на тему: «Отсутствие прав у козлов и идиотов указывать в МОЁМ ДОМЕ, как мне жить».
   
«А ведь я тогда чуть было не рассказал этой сумасшедшей, что вся Лотерея – сплошной обман, - ужаснулся Кронид, постепенно выплывая из тумана воспоминаний в реальное настоящее, где вокруг него по-прежнему голосили рыдающие родственники. - Нет уж, мне и вправду тем спокойнее, чем она дальше. Правы были доброжелатели, говоря мне это… Тьфу ты! Вот и я опускаюсь до чужих слов, нашёптанных «сугубо-по-секрету-между-нами-только-никому-не-говори»… И, кстати, наверное, пора заканчивать этот балаган, слишком хорошо - уже не хорошо».

Громовержец придал лицу просветлённое выражение и воздел руки над головой, собираясь всех простить и всех благословить… Но в этот момент, завывая визгливым голосом почище любой сирены, в Тронный Зал вбежал молодой красавчик Махаон, вслед которому поспешал Асклепий со своим чемоданчиком.
-Разойдитесь, разойдитесь, - начал распихивать богов Махаон, - пропустите к больному врача.
-Что всё это значит? – оторопел побледневший Кронид, разом утрачивая всю свою величественность.
-Спокойно, батенька, не нервничайте, - ласково проворковал Асклепий, открывая чемоданчик с инструментами. – Что ж это ты, папаня, дотянул-то до последнего? Надо было сразу за мной посылать и не мучиться столько времени. Хорошо мне со-чувствующие доброхоты всё рассказали, да попросили срочные меры принять…
-Ч-что р-рассказали?.. К-какие меры?..
Голубые глаза Громовержца начали стремительно увеличиваться в размерах, когда Асклепий с деловым видом принялся натягивать на руку длинную, по локоть, резиновую перчатку, а Махаон выставил на подоконник огромную банку со зловещей надписью «Вазелин».
-Ну, папанька, что ли загибайся…

3.
ХРАМ   АССАСИНОВ
Каменный идол являл собой огромного крылатого льва с драконьей головой. Клювастая пасть была широко разинута, и меж острозубых челюстей чернел провал глубокой глотки, в которую едва могла протиснуться рука взрослого мужчины, - хотя вряд ли кто рискнул бы сунуть туда свою руку, уж больно живым, обжигающе яростным огнём горели рубиновые глаза чудовища. Но окончательно отбить желание даже приблизиться к идолу мог знак, начертанный на высоком лбу драконовой головы. Кровавый полумесяц рожками вверх, а в просвете, между его острыми кончиками, точка. Знак Хаоса.

Идол стоял на мощном квадратном постаменте посреди небольшого сумрачного зала, в ок¬ружении многочисленных светильников, из которых возжены сейчас были лишь три - ближайшие к голове. Напротив каменного истукана, как раз между горящими светильниками, прямо на полу - между прочим, из чёрного мрамора, отшлифованного до зеркального блеска, - был расстелен толстый узорчатый коврик, который коленями попирал пышнотелый мужчина в долгополом жреческом одеянии чёрного цвета щедро расшитом золотом. Руки его были молитвенно сложены на груди, лицо – обращено к идолу. Бормоча под нос заклинания, мужчина сосредото-ченно глядел на распахнутую пасть чудовища. Шли долгие минуты тягостного ожидания, но так ничего и не происходило. Наконец, жрец досадливо ругнулся и умолк. Ещё некоторое время он выжидающе смотрел в чернеющую пустоту глотки, затем крякнул, и начал подниматься с колен. Внезапно рубиновые глаза истукана полыхнули ярким заревом, и в то же мгновение пол и стены храма дрогнули от низкого гула. Жрец охнул и торопливо бухнулся на колени, вновь впиваясь взглядом в клыкастую пасть чудовища. А оттуда, прямо из каменной глотки, заструились усики зеленоватого дыма. Дым этот не развеивался в воздухе, а напротив, быстро густел и приобретал странные, причудливые формы. Вскоре перед мордой идола сформировалось плотное облако густо-зелёного цвета, по поверхности которого, шипя и извиваясь, пробегали жёлтые ниточки молний.
Плечи жреца вздрогнули, а сам он испугано пригнулся, когда по залу пронёсся тяжёлый вздох. Но, несмотря на охвативший человека ужас, он всё же продолжал неотрывно вглядываться в парящий над полом зелёный сгусток. И его ожидание наконец было вознаграждено – в глубине изумрудного облака возникли очертания призрачного бледного лица, с чёрными провалами на месте глаз, в глубине которых алели тонкие прорези вертикальных зрачков.
-Хасан…
Низкий многоголосый шёпот прошелестел по храму, взволновав пламя светильников и перебаламутив тени на стенах.
Подведённые сурьмой глаза жреца с подобострастной готовностью уставились на мутный лик в зелёном облаке.
-Хасан… что… ты… делаешь?
На сей раз, в тоне шелестящих голосов прозвучало явное неудовольствие. Круглое лицо жреца затряслось мелкой дрожью, глазки испугано забегали, он не понимал, что от него требуется, но успел заметить, что жуткий образ в облаке не шевелил губами и оставался безучастно неподвижным.
-Куда… ты… смотришь?
-На-на т-тебя, Всемилостивейший мой Господин, - проблеял Хасан.
-Тогда какого ляда, ты повернулся ко мне жопой?! – рявкнул уже не Шёпот, а могучий Глас из-за спины жреца. Тот пискнул от ужаса и стремительно крутанулся на коленях вместе с ковриком на сто восемьдесят градусов.

Как уже упоминалось выше, пол был мраморным и зеркально гладким, а коврик не только узорчатым, но и толстым. Да ещё и из лучшей рунной шерсти. А потому, усилия, вложенные в разворот, оказались весьма чрезмерными. Хасан, конечно же, развернулся в нужную точку, но на этом не остановился, а по инерции пронёсся дальше по кругу, сделав полный оборот. А потом – ещё один… и ещё… Наконец, он догадался применить руки в качестве тормоза, после чего вращения прекратились. В одну сторону. Но поскольку Хасан не сообразил оставить руки на полу, его завертело в другую сторону. Наконец, жрец когтями впился в гладкий пол, и остановился. Он медленно поднял болтающуюся голову, наэлектризованные волосы на которой стояли дыбом, и волосы эти очень активно ещё и зашевелились, но теперь уже от ужаса: он по-прежнему находился лицом к оскаленной морде идола. Изнывая от страха, Хасан прислушался – за спиной царила зловещая тишина. Осторожно перебирая руками и носками сапог, он медленно развернулся в нужную позицию и затравленно поднял взгляд. У противоположной стены прямо в воздухе застыла призрачная фигура.
-Ты закончил? – вкрадчиво поинтересовался призрак.
-Прости меня, Всемилостивейший, я так волнуюсь всякий раз, когда ты снисходишь до презренного раба своего.
-Это хорошо, что ты волнуешься, - кивнул полупрозрачной головой призрак, - только выглядеть при этом идиотом вовсе не обязательно.
-Просто я думал, что ты там. – Трясущийся палец с накладным ноготком указал на зелёное облако, в котором белело похожее на маску лицо с чёрными провалами глаз.
Призрак снисходительно фыркнул.
-Успокойся, это всего лишь голограмма, так сказать рекламная заставка с моим портретом. Настоящая моя проекционная копия перед тобой. Но довольно пустой болтовни, перейдём к делу. Контакт был?
-Был, Всемилостивейший.
-И?
-И… всё.
-Не понял. Вы что, просто пообщались, и - всё?
-Точно так, Всемил…
-Хватит титуловать меня! – рявкнул призрак. – Отвечай коротко и ясно. Так что, этот недоумок просто разговаривал с тобой, но ничего тебе не переслал?
-Нет.
-Он объяснил почему?
-Да.
-И?
-Он продолжает сомневаться. И ещё, он сказал, что хотел бы пересмотреть размер вознаграждения.
-Что? Этот недоумок осмелился торговаться с тобой, а значит и со мной!!! И он – сомневается?!! Я размажу его, сотру в порошок!
-Владыка, почему бы тебе самому не забрать у него Кристалл, и безо всякой оплаты? Вы ведь с ним оба находитесь в Старом Мире, и достать его несложно.
-Если бы это было несложно, я не стал бы тратить время на тебя, идиота, - огрызнулся призрак. – Проклятый Закон Равновесия!..
Фигура некоторое время яростно мерцала, а потом глухим голосом произнесла:
-Так какие условия он выставил на этот раз?
-Он… он хочет, чтобы ты сделал его, э-э-э… рагожей.
-Чего?
-Ну, он так сказал, - испугано сжался в комочек Хасан, - что-то типа… а, да! – говорит: хочу быть рагожей богов.
-Может, он сказал «раджой»? – прошипел призрак.
-Э-э… да.
-Нахальный мерзавец, мне это начинает даже нравится.
-Благодарю, Всемилостивейший.
-Я говорю про него, ты-то просто идиот, правда, исполнительный. Так вот, чтоб ты знал: «раджа», это – царь на языке нашего умника. – Призрак хмыкнул. – Значит, он мечтает стать Царём асуров и ракшасов, и заполучить в свой зверинец адитьев? Неплохо. Скромно и со вкусом…
-Э-э…
-…небось надоело шляться неприкаянным байстрюком, захотелось бессмертия…
-Э-э, кхе-кхе…
-…вот только, как на его притязания посмотрит Кали? Вряд ли она оценит прыть своего сыночка, с её-то характером…
-Кхе-кхе!
-В чём дело, идиот? Ты разве не слышишь, что я думаю?
-Всемилостивейший, - пискнул жрец, умудряясь изогнуть в поклоне позвоночник так, будто его и вовсе не было, - прости верного раба своего за неслыханную дерзость, но дозволь мне сказать?
-Рискни.
-Мой скудный ум не способен понять то, о чём ты сейчас говорил…
-Ессесно.
-Но, возможно, тебе и не придётся выполнять требования этого наглеца.
-Продолжай, - колыхнулся призрак.
-Дело в том, что, ещё находясь в Ново-Иерусалиме, я заключил выгодную сдел-ку с некими лицами, которые и обязались достать Кристалл Мары.
-Что ты несёшь? Как они сумеют сделать это, находясь в Новом Мире? Они что, боги?
-Весьма возможно, что да. По крайней мере, один из них точно был богом. Айгюптским.
-Да хоть бы и так. Порталы-то закрыты и даже Бессмертные не могут перемещаться из одного Мира в другой, в противном случае, я бы не торчал здесь, а уже вёл свою Армаду на бастионы небожителей. И с чего ты, дурья башка, взял, что они кинутся выполнять этот твой безумный план?
-У меня есть заложник, - подобострастно сообщил Хасан, и впервые позволил появиться на своём бледном и потном лице жалкому подобию улыбки.
-Заложник? И где же он?
-Здесь, в моей крепости. Я хотел сделать тебе подарок, добыть Кристалл и торжественно вручить его тебе, мой Повелитель…
-Очень мило, - нетерпеливо перебил жреца призрак, - я хотел бы увидеть твоего пленника.
-Сейчас? Здесь? – опешил Хасан.
-Дай-ка подумать… может быть в следующий четверг?
-Э-э-э…
-Да!!! Сейчас, идиот!!! Немедленно!!! – взревел призрак.
Упруго вскочив на ноги, Хасан метнулся к выходу.
-Всемилостивейший, пленника сейчас приведут, - проблеял он, вернувшись уже через минуту.
Призрак покачал мутной головой.
-Ты хороший раб, Хасан, услужливый и исполнительный. Но тебе никогда не суждено стать чем-то большим. Понимаешь, о чём я?
Хасан Бен Ладен нервно облизнул губы, в глазах у него потемнело. Никому, ни одному из смертных – и даже многим из чуждых ему и его вере богов – он не простил бы подобных слов, и, не сомневаясь в своих силах, запихал бы дерзкие слова наглецу обратно в глотку. Но перед ним был его кумир, его Бог – великий и ужасный Кардан, давший ему и силу, и власть, и к тому же обещавший ему…
-Быть рабом и служить моему господу величайшее наслаждение для меня и высшая награда, - осторожно начал жрец дрожащим от волнения голосом. – Но осмелюсь спросить у моего Повелителя, помнит ли он о том, что обещал мне дать?
-Я никогда и ничего не забываю, - строго отрезал тот. – Будь верен мне и полезен и получишь своё… Бессмертие.

В храм, низко опустив головы и не дерзая даже краешком глаза взглянуть на призрака, вошли двое ассасинов. Между ними, повиснув на их руках, болтался худощавый человек.
-Он даже не закован в цепи? – удивился призрак. - Что ты с ним сделал?
-Он в порядке. Я держу его на наркотиках. Поднимите ему голову, - приказал жрец воинам.
-Какой милашка, - хмыкнул призрак, вглядываясь в худощавое лицо пленника, жёлтое от постоянных допингов, и с глазами уставшего от житейской суеты лемура. На синюшных губах блуждала улыбка полная безнадёжного счастья. – Постой-ка… - Сизая тень призрака вдруг нервно подалась вперёд. – Да ведь я его знаю!
Хасан почувствовал неприятную слабость внизу живота и свербящий зуд в позвоночнике, как искушённый интриган и опытная сволочь, он сразу уловил в голосе Повелителя интонации надвигающейся бури. В храме повисла гулкая и напряжённая тишина.
-Знаешь? Ой, как здорово! – осторожно сморозил он глупость.
-Это… это мой пра-пра-правнук. Аполлон, сын Зевса.
Тишина в храме сгустилась до такой степени, что ею можно было захлебнуться. Пользуясь тем, что дымчатые глаза призрака неотрывно взирали на эллинского небожителя, Хасан незаметно осел на колени и, втянув голову в плечи, приготовился к буре.
Наконец по помещению пронёсся глубокий, прерывистый вздох, более напоминающий хрип. Призрачная фигура зашевелилась.
-Ты говорил, что он был не один.
-Д-да, с ним были ещё двое.
-Опиши мне их.
-Один, тот, что за старшего – такой коренастый, голубоглазый, наглый и небритый; второй – худощавый, вертлявый, в очёчках.
Полупрозрачная рука призрака вытянулась вперёд, и в сумрачном воздухе перед ним сейчас же вспыхнули две мерцающих зеленоватым светом сферы. Несколько мгновений по поверхности сфер беспорядочно мельтешили искрящиеся цепочки огоньков, затем они исчезли и из глубины проступили чёткие очертания двух объёмных, кукольно маленьких голов, которые медленно вращались по вертикальной оси.
-Это они?
Хасан подался вперёд и прищурился.
-Да, Всемилостивейший, это они. Точно они.
-Зевс и Гермес… - прошипел призрак. – Подумать только, в твоих руках был мой главный враг. Был и… ты его упустил. Так я понимаю?
Один из полков ледяных мурашей, терзавших хасановский хребет, кровожадно улюлюкая, покатился вниз, к копчику, стимулируя оккупированную территорию по хлеще любого слабительного, от чего побелевший Хасан вынужден был судорожно стиснуть ягодицы.
-Ты обкормил эллинских Бессмертных зельем, лишающим их магической силы, и мог без труда пленить их всех. Но вместо этого ты оставляешь себе только одного малохольного Аполлона, а Зевсу и Гермесу поручаешь отыскать артефакт, который позарез нужен мне, и который находится в Мире принадлежащем полностью мне. Я ничего не упустил?
Пот ручьём стекал по округлому лицу жреца. Теперь он был похож на свихнувшегося клоуна, решившего дать сольное представление на дне морском – толстый слой макияжа розовыми айсбергами поплыл к подбородку, и лишь вытаращенные, как у глубоководной рыбы глаза оставались пока на своём месте. Не мигая, они с ужасом пялились на зелёные сферы, в которых продолжали вращаться кукольные головки двух эллинских богов.
-Обалдеть! Я просто потрясён невероятным полётом твоей убогой фантазии и ущербной логики. Ты что, тоже подсел на мухоморы?
-П-повелитель, н-но я же не з-знал, что они боги, - просипел Хасан.
-Да, конечно, это всё объясняет.
Голос призрака становился всё более вкрадчивым и ужасающе ласковым.
-Подумать только, если бы не твоя… недогадливость, давай так назовём твою непроходимую тупость, я бы уже сейчас с триумфом покорил и Новый Мир. Досадно, правда же?
Пухлые щёки Хасана затряслись, а сам он был уже близок к падению в обморок. Призрак махнул рукой – сферы растаяли в воздухе. Помутневшие, слезящиеся глазки немедленно сфокусировались на обманчиво спокойную фигуру призрака, от которой, тем не менее, волнами плескали флюиды леденящей ярости.
-Постой-ка, - перестал колыхаться призрак, - это значит, ты указал Крониду, что Кристалл Мары следует искать в Бхарате?
Хасан слабо пискнул, проклиная свою утробу, в которой мятежно бурлил более чем сытный обед, и который сейчас упрямо прорывался наружу – ягодицы аж свело судорогой от запредельного напряжения.
-Сам он попасть туда никак не может. Следовательно… - дымчатая фигура возбуждённо задёргалась. – Следовательно, Кристалл должны будут добыть другие.
Призрак глухо зарычал и потряс над головой стиснутыми кулаками.
-О, теперь я знаю, где искать этих проклятых ведьм!
Бессмысленные глазки Аполлона вдруг моргнули и тут же приняли ещё более идиотское выражение – так что, если бы кто-нибудь внимательно следил за его состоянием, то сразу бы заподозрил откровенное симулянство.
-А? Кого искать? – умирающим голосом проверещал Хасан.
-Долго объяснять. Но! – призрак внушительно поднял вверх полупрозрачный палец. – Ты должен немедленно связаться с нашим капризным ракшасом и предупредить его о том, что в ближайшее время его посетят три бессмертные стервы в компании с чёрной псиной и коротышкой, и попытаются завладеть Кристаллом.
-Я так и сделаю, Повелитель, - страстно выпалил жрец. – Как прикажешь ему поступить с этими пришлыми - убить?
-Дуралей, они же богини, вряд ли ему достанет сил, чтобы уничтожить их. Поэтому пусть просто задержит их у себя подольше, до тех пор, пока к нему не прибудет Евронимус.
-Э-э… кто?
-Ловчий Преисподней. Чёрный Эльф.
В маленьких глазках жреца бултыхались мутные болотца абсолютного непонимания, но осмелиться задать хотя бы ещё один вопрос он не рискнул.
-Что же касаемо тебя лично… - От голоса призрака повеяло замогильным холодом. – Не спускай глаз с этого пленного Бессмертного. Если до срока с его головы упадёт хотя бы один волос, или же ему удастся сбежать, ты получишь своё бессмертие, но лишь для того, чтобы вечно корчиться в агонии. Понял?
-Д-да…
-Очень скоро я сообщу тебе, в чьи руки следует передать пленника, а уж они позаботятся о нём… как следует.
Призрак выпрямился, с довольным видом потёр зыбкие ладони и негромко пробормотал себе под нос - так, что расслышать его сумел лишь затаивший дыхание Апполон:
-Даже не верится, как удачно всё складывается. При чём на халяву. Теперь у меня есть не Капля айкора1 Бессмертного, а весь Бессмертный, со всей своей кровью.
Бедный Кифарет беззвучно икнул и обвис на руках у ассасинов.
-Э, нет, нет, Лонюшка, ты погоди сознание-то терять, ты мне сейчас ещё пригодишься. Ну-ка, подтащите его поближе к Сквозному Порталу.
Безмолвные воины проворно перенесли Аполлона к каменной химере.
-А теперь, парни, стойте на месте и, если хотите жить, не шевелитесь, и даже не дышите. А ты, Лоня, расслабься и получай удовольствие.
Призрак хрипло захохотал и взмахнул руками. Сейчас же из клювастой пасти идола с противным чавкающим звуком полезла серо-коричневая масса, которая подобно огромной и очень длинной колбасе начала вываливаться на пол и образовывать на нём бесформенную кучу чего-то подозрительно смахивающего на проделку шаловливого слона. Правда эта куча похоже была живой, или, по крайней мере, производила такое впечатление, потому как она непрерывно пульсировала и меняла формы.
Аполлон разом позабыл про свои планы прикинуться ветошью, и сейчас, вытаращив глаза и трясясь от страха, он взирал на ожившее дерьмо, коим тошнило каменное чудовище. Похожие с ним чувства одолевали и двух его носильщиков, но привыкшие к железной дисциплине воины застыли истуканами, выдавая эмоции лишь частым-частым морганием.
Что же касается Хасана, то тот благоразумно успел отползти в угол храма и залечь под коврик, - который впрочем покрыл лишь незначительную часть его пышного тела.
Наконец, серо-коричневая струйка истончилась и змеиным хвостиком булькнулась в общий малоаппетитный, копошащийся холм, образовавшийся у подножия идола.
-Восстань! – приказал призрак, простирая руки в сторону кучи.
На глазах у ошеломлённых свидетелей серый холм начал быстро вытягиваться кверху, и уже через минуту обрёл законченную форму человеческого тела.

Возникшее существо было абсолютно нагим и имело гладкую пепельно-серую кожу, которая тускло блестела в неверном свете. Левую руку венчали пять длинных белых когтя, больше похожих на большие ножи. Но самым ужасным и одновременно завораживающим были глаза твари: лишённые радужки и зрачков, они источали зловещее мертвенно-голубое сияние.
-Ты знаешь, что делать, - глухо произнёс призрак, - приступай.
Тварь зашипела и бесшумно заскользила к обмершему Аполлону.

4.
ПРЕЛЕСТЬ   ЖЕНСКОЙ   ДРУЖБЫ
Конаракский храм Солнца, действительно занимал нутро огромной горы, а потому и сам был огромным. Когда-то центральное место в храме занимала статуя солнечному богу Сурье, в ногах у которого сидел с загадочной улыбкой его любвеобильный сынок Кама. Чему Кама так похабно и сально улыбался, знали все, но даже жрецы с многогодичным стажем неизменно краснели от смущения и торопливо пробегали мимо вальяжно развалившейся статуи, избегая лишний раз смотреть на неё, но даже при этом испытывая вполне определённые желания, сопровождаемые убедительной эрекцией.
Обе статуи – отца и сына - были раззолочены и обильно увешаны всевозможными бусами, браслетами и гирляндами из цветов. В особенности повезло одной руке Сурьи, той, что с нежностью приобнимала сына-зубоскала. Это была левая рука, и она почти сплошь была унизана браслетами. По этому поводу среди жрецов в своё время даже умудрился разгореть нешуточный спор: одни утверждали, что именно с помощью этой левой руки Солнцеподобный Сурья умудрился случайно заронить своё семя в лоно богини Лакшми, другие, наиболее радикальные и продвинутые, ут-верждали, что между папашей и сыночком что-то было – при чём не просто что-то, а именно то, что и вызывало у подавляющего большинства смущённый румянец.

Но с момента пришествия в Старый Мир Воплощённого Хаоса здесь произошли кардинальные перемены. Теперь посреди храма возвышалась мрачная фигура из чёрной бронзы, изображавшая грозную восьмирукую богиню Кали. Богиню Смерти и Разрушения…

Было бы, по меньшей мере, несправедливо предполагать, что у богов нет слабостей. У богов – просто по определению – должно быть всё. В том числе и слабости. И они у них были. При чём в изрядном количестве. Попробуйте назвать любой из своих грешков, и можете быть уверенными, что подобный минус, только взрощенный до абсолюта, уже является предметом гордости кого-либо из богов. И если вы считаете это своё качество чем-то постыдным и стараетесь его особо не афишировать, то боги горделиво вплетут его в свой венок славы и из кожи вон вылезут, что-бы соорудить из двух минусов один большой плюс.
Бессмертные всей Ойкумены падки на блестючие цацки из золота и драгоценных камней. И ни половая принадлежность, ни возраст, ни род занятий никак не влияли на подобные пристрастия. Кроме, пожалуй, национальных традиций. Так боги Севера обычно не дырявили себе носы, щёки и уши, ограничиваясь кольцами и браслетами на конечностях и всевозможными ожерельями по всему телу. Зато боги Юга и Востока просто обожали пирсинг и, млея от сладостной боли, загоняли себе под кожу златые костыли и обручи – при чём зачастую в такие укромные и пикантные места, что оставалось только удивляться, как они при этом ещё умудряются ходить на прямых ногах, не морщиться и издавать минимум звона.
Нет, эллинские Бессмертные были не такими. Они брали не количеством побрякушек, а их уникальностью. Это могло быть всего-навсего одно блестючее колечко на мизинце с бриллиантиком булыжной каратности, зато наделённое какой-нибудь нехилой магической мощью. Или неброского вида золотой поясок, усыпан-ный рубинами, но дарующий своему обладателю запредельные способности.

Бхаратские же боги, ничтоже сумняшеся, пошли много дальше, доведя украшательство своих тел до абсурдного абсолюта. Не оставалось ни единой части тела, которую бы они не подвергли истязанию во славу красоте. В ход шли даже булавки из золота, колокольчики различной тональности, а в некоторых особо запущенных случаях и вовсе – необработанные, бесформенные куски золота. Говорят, что один пожилой, но отчаянно молодящийся асур, собираясь на свидание к возлюбленной, решил поставить рекорд по украшательству своей уродливой персоны. Он нацепил на себя за раз сто два кольца, две тысячи браслетов, пятьсот колокольчиков, издырявил нос, уши и губы, напихав в дырки сорок три золотых гвоздя и десять серебряных подков, потом слуги навешали ему на шею двести двадцать ожерелий и опустили на голову тройной венец из золота с самоцветами. Результат оказался плачевным: бедняга после первого же самостоятельного шага рухнул, как подкошенный под тяжестью драгоценного бремени, свернул себе шею и вывихнул мизинец на ноге.

Чёрноликая богиня Кали была не только богиней, но ещё и женщиной, а потому, естественно, питала к украшениям особую страсть. Да, она была злой, строгой и жестокой богиней. Да, она с восторгом предала богов-адитьев и сразу же добровольно присоединилась к воинству Хаоса. Но ведь даже самая распоследняя мужеподобная и бородатая фурия никогда не откажет себе в удовольствии подчеркнуть безобразность своего жуткого образа парой золотых серёжек и фамильным колечком – ну или на худой конец фиксой из фольги на клыки. Кали же не была уродиной и страшилищем, очень даже привлекательная и сносно миловидная женщина. Обладая несомненным вкусом, она не злоупотребляла золотыми побрякушками, украшая кольцами и браслетами только свои восемь рук, да ещё по праздникам надевая на голову ритуальную диадему и добавляя к неизменному ожерелью из черепов тонкую золотую цепочку.
Статуя из чёрной бронзы, что сейчас возвышалась в храме Солнца, изображала богиню Кали именно в этом празднично-парадном виде. У подножия статуи, возле её скрещенных ног был установлен жертвенный камень, поверхность которого была сплошь заставлена человеческими черепами и оплывающими горящими свечками. Остальные источники света находились вдоль стен - здесь стояли множество жарко пылающих жаровен с горючими смолами. Пламя озаряло разложенные на деревянных столах золотые украшения, отражалось и искрилось на гранях драгоценных каменьев, что заполняли плоские глиняные чаши.

Сурья и его сынок Кама были очень популярными и почитаемыми богами среди бхаратских смертных. Тысячи паломников ежедневно посещали храм, принося с собой щедрые дары, самые ценные из которых храмовые жрецы красиво и живописно раскладывали на особых лотках по периметру всего зала, а остальное рачительно размещали в подземных хранилищах – не забывая, впрочем, перед уходом с работы домой заполнить и свои мешки. Со сменой власти в конаракском храме все жрецы были уволены, принесены в жертву и съедены, а дары приватизированы в пользу новой богини.

Естественно, что всех этих подробностей религиозного путча эллинские богини не ведали, а потому узрели бывший храм Солнца в состоянии, от которого любой правоверный бхаратец немедленно бы удавился. Ни тебе умиротворяющих мантр в исполнении жреческого хора, ни радующих многоцветьем ворохов цветочных гирлянд, короче, ничего такого, что обычно вызывало потоки покаянных слёз у заматеревших преступников, или в форме чуда взаимозаменяло застарелый геморрой на юношескую эрекцию. Всё было строго, мрачно, но… но не сказать чтоб так уж беспросветно уныло. К вящему изумлению эллинских богинь сейчас в этом храме, больше похожем на склеп с массовым захоронением, тоже пытались веселиться. Правда, веселье это было весьма своеобразным.

В первую очередь в шоковое состояние богинь поверг облик музыкантов, что по-прежнему глумились над тишиной. Их было несколько десятков, и они небольшими группками расположились на уступах, вырубленных прямо в скальной стене. Это были не люди, но и не ужасного вида монстры, это были вообще не живые существа, в том смысле, который обычно вкладывается в смысл этого понятия. Это были… скелеты. И, опять же, не человечьи, а, по всей видимости...

-…обезьяньи?! – переспросила ошарашенная Ата.
-Угу, - мрачно подтвердила любительница животных деликатесов Артемида.
-А почему они не разваливаются? И как они могут дудеть в дудки, если у них нет ни губ, ни лёгких?
-А я по чём знаю. Видать без некромантии не обошлось, как думаешь, тёть?.. Тёть, оглохла что ли? Куда ты так вытаращила своё лицо?
Геката ничего не ответила, так как, разинув рот, во все глаза уставилась на ещё одного участника сомнительного кладбищенского шоу, явно занимавшего здесь лидирующее место.
Им был молоденький мужчина, крайне привлекательной наружности, облачённый в весьма экономичные одежды из чёрной кожи. Мужчина-то он был мужчина, вот только маленькие, кривые рожки на коротко стриженой голове наводили на мысли о его принадлежности к какой-то полубожественной касте, типа там эллинских сатиров или славянийских чертей. Правда, в отличие от них этот рогатенький кадр имел стройные и не мохнатые ноги, оканчивающиеся обычными ступнями, а не копытами.

Экзотическая одежда молодого человека состояла из чёрной майки, чёрной жилетки, чёрной набедренной повязки и чёрных сандалий на толстенной рифлёной подошве. Кроме того, запястья у него были перевязаны чёрными лентами, а на предплечье правой руки зачем-то болтался пушистый хвост какого-то зверька - чёрный, с белым кончиком. Но главной фишкой всего этого фантастического прикида было невообразимое количество всевозможных заклёпок из серебра. Они словно звёздная россыпь усеивали одежду, сверкая и бликуя острыми гранями, а на спине жилета умудрялись даже выстроиться в какую-то надпись из двух слов.
Рогатый красавец, вихляя бёдрами, самозабвенно скакал по деревянной сцене, что была установлена у подножия многорукой статуи – сбоку от жертвенного камня, и из центра которой торчал вертикальный шест из полированного металла. В очередной раз, под шумовую какофонию скелетского оркестра истошно проорав нечто непонятное, но что бесспорно в его понимании являлось песней, молодец вдруг подскочил к шесту, вцепился в него и ловко вокруг него завертелся, изящно изогнув спинку.
-Какой мальчик! - восторженно прошептала Геката. – Прыщи подавить и очень даже ничего.
-Он душка. Я уже его хочу! – пискнула Ата.
-Ша, девочки, сглотните, не забывайте, что перед нами враг, - зашипела Артемида, нервно приглаживая растрёпанные волосы.
-Я хочу сдаться ему в плен, - простонала Атка, теребя пальцами свои плоские груди. – Можно я сдамся ему? Он меня будет пытать, а я ему ничего не скажу. Тогда он пригрозит мне насилием, а я гордо разрыдаюсь… и соглашусь.
-Что ты несёшь, бесноватая! – скрежетнула зубами Арти.
-Нет, уж если кому и сдаваться к нему в плен, то мне, - тяжело задышала Чародейка, нетерпеливо суча ногами, как добрая скаковая лошадь в предвкушении заезда. – Уж я-то этому похотливому негоднику точно ничего не скажу, даже если он меня привяжет к вон той колонне и как следует отшлёпает. О-оййй… я уже не могу больше стоять на месте, бегу сдаваться…

Увесистая пощёчина отбросила Гекату вглубь коридора, а не менее ощутимый пинок под зад припечатал Атулю в стену. Скрестив руки на груди, Охотница встала в проёме, перегородив его; глаза её метали молнии.
-Стоять-бояться! – разъярённо прошипела она. – Вы что, окончательно сбрендили? Хотите всё дело загубить? Так я вам быстро спермотоксикоз излечу.
В любое другое время  вид не на шутку взбешённой Артемиды разом бы угомонил и отрезвил и Ату, и даже Гекату. В любое другое время. Но только не в этот раз.
Потирая горящую щёку, Чародейка угрюмо шагнула к Охотнице. Рядом с ней, плечом к плечу встала Безумная с абсолютно зверским выражением на лице.
-Прочь с дороги, собачница, - прорычала Геката, вытягивая из-за спины топор - иначе я попорчу экологию твоего лица.
-А ты рискни, - холодно ответила Арти, в свою очередь извлекая меч. – Вряд ли силиконовые мозги и вставная челюсть прельстят хоть какого-то негра.
Чародейка заскрипела зубами и зло сощурилась.
-Ещё один «вяк» в мою сторону, и твой папа Зевс зря потел, - пообещала она лютым шёпотом.
-И не слишком ли много ты в себя берёшь, дорогуша? – голосом ласковой кобры проворковала Ата - в обеих её руках зловеще сверкнули кривые клинки сабель. – Не забывай, что мы не какие-то там нимфочки, а богини.
-Я помню об этом. Но, если вы сделаете ещё один шаг, то станете очень огорчёнными богинями.

В подтверждение серьёзности своих слов, Артемида сделала стремительный выпад и её золотой клинок с шипением рассёк воздух возле самого носа Гекаты, которая самонадеянно выдвинулась чуть вперёд. Чародейка отшатнулась назад и разъярённо зарычала. В тон ей послышалось ещё одно угрожающее рычание – чёрный грим, пригнувшись к земле, замер возле ног хозяйки, готовый к атаке на обидчиц. Гном же Ираклий, хоть и выхватил свой топор, но явно пребывал в отчаянном замешательстве, не решаясь принять чью-либо сторону.
-Ираклий! – грозно выпучилась на гнома Чародейка. – Встань рядом со мной.
Коротышка покорно шагнул к возлюбленной.
-Ираклий, - холодно произнесла Охотница, - разве ты не понял, что эти свихнувшиеся бабы затеяли погубить нас? И разве не видел, ради кого так усиленно потеет фрау Геката? Ради твоего соперника.
Гном заморгал и растерянно замер на месте.
-Ираклий, ты кого будешь слушать – её или меня? – Геката шевельнула мышцами вокруг рта, пытаясь изобразить подобие обольстительной улыбки. Получилось нечто жуткое. – Кого я таскала по болоту на своей больной спине? Кому я всегда оставляла лучшие объедки? Майне либен кляйне, битте ком мих, битте. – Гном весь затрясся и, медленно переставляя ноги, потащился навстречу жуткому оскалу любимой. – Зер гут, зер гут… Ну что, съела!
-Ты бы поберегла свою корону, - процедила Арти, - здесь потолки низкие.
Геката чисто машинально пригнула голову, но тут же грозно распрямилась и вскинула топор.
-Эй, я девушка оккультная, я и обидеться могу.
-Предпочитаю оккультному хорошо прожаренное, - ядовито парировала Охотница.

…Они неподвижно стояли друг напротив друга. Артемида и грим против Гекаты, Аты и гнома. Их разделяло лишь несколько шагов. И напряжение в этой крохотной нейтральной зоне было столь велико, что в наэлектризованном дрожащем воздухе то и дело вспыхивали голубоватые искры.
Так прошла минута.

Коридор по-прежнему сотрясался от неистовых ритмов варварской музыки и сумасшедшего вокала рогатого красавчика, что буйствовал на деревянных подмостках в центре храма. Могучий резонанс вызывал не менее могучую вибрацию, от которой даже воздух ходил ходуном. Копчёные черепа, весело щёлкая челюстями, раскачивались и приплясывали на дрожащих стенах.

Богини молчали. Никто не решался начать первым, справедливо понимая, что противоборствующие силы примерно равны, а потому и шансы на успех весьма туманны. Меч в руках Артемиды имел неприятную способность за долю секунды превращаться в смертельно стремительную змею непредсказуемую в своих выпадах. Обманчивая медлительность и тяжеловесность Гекаты испарялась в тот же миг, как в её руках оказывался боевой топор, и тогда даже самый короткий сочувственный взгляд оказывался безнадёжно запоздалым. Что уж говорить о Смертоносном Вихре Аты, в сумасшедшем мелькании которого её клинки просто растворялись в воздухе. Артемида одна противостояла двум богиням, но не следовало забывать, что на её стороне был огромный чёрный пёс с легкомысленной кличкой Малыш. И Геката и Ата слишком хорошо помнили на что способен этот дьявольский грим, а тем более когда дело касается защиты обожаемой им хозяйки. Гном Ираклий тоже был отменным бойцом, но его явная неуверенность в целесообразности затеянной разборки заставляли усомниться в его деятельном участии. Ведь он и выбор свой сделал в пользу Гекаты под откровенным давлением, не найдя сил воспротивиться предмету своего обожания. 

Богини молчали. И чем дольше они пялились друг на друга, тем отчётливее осознавали, сколь абсурдна и тупикова ситуация, в которую они сами себя и загнали. Более того, Геката вдруг с ужасом ощутила, как половодье захлестнувшего её сознание вожделения стремительно схлынуло и обмелело. Осторожно стрельнув одним глазом в сторону Аты, Геката с досадой констатировала, что та, судя по едва заметному дрожанию нижней губы и вовсе близка к панической истерике. Но чтобы она, Великая Чародейка, незыблемо непогрешимая даже в своём божественном Психе, перед кем-нибудь и когда-нибудь извинилась и признала свою ошибку! Ни-ког-да!!!
И всё же…

-Ну, и что ты теперь будешь делать? – первой нарушила она затянувшееся молчание, обращаясь к Охотнице и небрежно опуская древко топора на своё плечо.
-Что? – Артемида, не мигая, чуть сощурилась. – В другое время я бы уже надрывала живот от смеха.
-Ты полагаешь, есть повод? – Геката раздражённо задвигала челюстью. – Я что же, по-твоему, так смешна?
-Очень, - спокойно отозвалась Арти. – Так же, как и я, и как Атуля. Мы все трое сейчас так смешны и нелепы, что с лёгкостью обставили бы любой из лучших цирков. Спорим?

Уже не клокочущая, но всё ещё побулькивающая ярость в мозгу Чародейки затруднила быстрое усвоение услышанной информации, поэтому Геката, нахмурясь, промолчала, по привычке ища скрытый подвох. Зато до простодушной и менее искушённой в интригах Безумной смысл взаимопримиряющей шутки дошёл сразу. Атка, с только ей одной присущим шармом, утробно хохотнула, выронила из рук сабли и зажала предательски растянувшиеся в улыбке губы ладошками. Геката стрельнула подозрительным взглядом на дёргающуюся в пароксизмах смеха Ату, перевела взгляд на лицо Артемиды и с удивлением обнаружила, что та… улыбается. И, что особенно странно, вовсе не издевательски, а как-то… по-доброму что ли. Да! - и ещё она опустила свой меч. Наконец тонкий лучик света пробился сквозь толщу серой хмари, и на Чародейку снизошло озарение – до неё дошёл смысл артемидиных слов. Шумно выдохнув, богиня расслабилась и расплылась в радостной улыбке.

После чувственных примирительных обниманий, поцелуев и слёзных клятв в вечной любви и верности, Артемида мягко потребовала от подруг ещё одного обещания: быть разумными и не терять головы при виде первого же попавшегося им на глаза самчика, пусть даже и страсть как хорошенького. Счастливая восстановленным миром Атка немедленно пообещалась. Геката было замешкалась, опять почуяв какой-то подвох, но под пронзительным взглядом Арти сдалась и согласно кивнула.
-Вот и замечательно. – Охотница достала из нагрудного кармашка черепаховый гребень и принялась приводить в порядок свою причёску. – Вы дали слово и теперь, надеюсь, не станете возражать, что первой, э-э-э… в контакт с тем, ну… мужчиной, э-э-э… вступлю я.
Охотница печально улыбнулась при виде отвисших челюстей своих подруг и с театральным вздохом покачала головой.
-Заметьте, я иду на это рискованное и смертельно опасное задание, жертвуя своей честью и своим достоинством. – Она послюнявила палец и кокетливо провела им по бровкам. – Да, именно так, - честью и достоинством.
Ата нервно сглотнула и повернулась к Гекате.
-Я не верю своим ушам. Ты слышала это?
-Если не веришь своим ушам, то уж поверь моим, - мрачно произнесла Чародейка. - Да, я слышала это.
-И что ты думаешь?
-По-видимому, то же, что и ты – нас одурачили, провели, как распоследних лохушек.
-Точно, я так и подумала.
-О чём вы говорите, девочки! – возмутилась Артемида, пытаясь разгладить складки на насквозь мокрой курточке и соскрести со штанов налипшую болотную грязь. – Как вам не совестно!
-Слышала? Это она нам про совесть рассказывает, - всплеснула руками Безумная. – Ну ты, мать твою, и наглючая стерва, не ожидала. Надо же, про честь и достоинство вспомнила! Гляди-ка, Геки, она ещё и пуговички верхние расстёгивает!
-Это чтоб достоинство своё крохотульное высунуть, - криво усмехнулась Чародейка. – А если ещё пару застёжек на штанах расстегнуть, то и краешек чести видно будет.
Внезапно Артемида прервала создание импровизированного декольте и резко подскочила к подругам. Лицо её было перекошено от ярости.
-Эй, послушайте-ка, хватит меня гнобить! Вам ли разоряться. Кто мне все уши прожевал своими стенаниями о мужиках? - ты, тётушка. Кто всю дорогу только тем и занимался, что строил глазки аборигенам, да пытался завалить их под себя? – ты, сестрица. А я терпела, кусала губы и терпела, стараясь думать лишь о деле.
-Тебя послушать, так мы вроде как вообще ни при делах, одна ты и геройствовала, пока мы по кустам мастурбировали, - хмуро пробурчала Геката.
-В вашей доблести никто не сомневается, но должна же быть хоть какая-то справедливость и… очерёдность! – Голос Артемиды задрожал от обиды и с трудом сдерживаемых слёз. – Атка вон с Витькой славянийским развлекалась, вокруг тебя Ираклий всё время вертится…
-Да ты что, с ума сошла! – возмутилась Чародейка. – Между мной и этим коротышкой ничего не было.
-Не знаю, не знаю, я со свечкой за вами не бегала. - Охотница шмыгнула носом. - Но ведь могло бы и быть. Может ты, как всегда, хочешь сперва раздраконить его да потомить, а уж потом и дашь.
-Ты… ты чего несёшь! – зашипела Геката, став пунцовой от смущения. – Ты соображаешь, что при нём говорить такое нельзя?
Геката опасливо покосилась в сторону Ираклия и вздрогнула, натолкнувшись на его преданный щенячий взгляд.
-Ну вот, я так и знала, теперь он проходу мне не даст… пока я ему не дам.
-Так и дала бы, - пожала плечами Атка, - с тебя убудет что ль? Сколько можно парнишку изводить?
-Да ты-то куда суёшься! – огрызнулась Чародейка. – Я полагала, что мы с тобой в этом вопросе заодно.
-Ха! Желания-то у нас с тобой в данном вопросе может, и совпадают, да только соперницы мне ни к чему. Знаешь, как говорится в древней пословице: «пять золотых на двоих не делятся, так что дели всегда на одного». К тому же я думаю, что сестрёнка права и нам следует уступить ей. – Атка вздохнула. – Пусть потешится. К тому же не факт, что ей удастся раскрутить этого красавчика.
-Это ещё почему? – напряглась Артемида.
-Ну, судя по наличию рожек на голове, можно предположить, что кое-какой опыт у него уже имеется, и он явно неудачный.
-Ну, это ерунда, - хмыкнула Геката. – Женский рай находится в тени мужских рогов. – Она немного помолчала, что-то обдумывая, потом кивнула головой своим мыслям и сладко улыбнулась: - Ладно, я согласна, красавчик твой, бери, коли сможешь, мы не будем мешать. Вот только...
-Спасибо, девочки, вы не пожалеете о своём решении! – радостно воскликнула Артемида. Внезапно она осознала, что последняя фраза Гекаты прозвучала подозрительно недосказанной. – Э-э… Что означает это твоё «вот только»?
-Что? А. Прошу прощения, милочка, скорее всего, я ошибаюсь, и мои слова ничего не значат, так ерунда.

Голос воркующей Гекаты буквально сочился от патоки, и именно поэтому Артемида ощутила на языке горький привкус подлянки. Тётушка вела себя слишком уж вежливо. А если она ведёт себя вежливо, значит копит силы, чтобы потом вести себя скверно. Примета ещё более верная, чем мох на дереве с северной стороны, или, скажем, наличие в левом аткином кармане старых, облепленных мусором леденцов. Артемиде стало тоскливо и неуютно, она уже пожалела, что переспросила тётушку и теперь страстно желала, чтобы та просто заткнулась. Но тётушка уже достаточно поднакопила силы для скверного поведения, и затыкаться не планировала. Всё же Арти предприняла слабую попытку защититься.
-Ну, ерунда так ерунда, не будем об этом.
-Не будем, - согласилась Геката, и вредным для здоровья голосом продолжила: - Вот только как твой Малыш отнесётся к этой измене? После всего того, что между вами было. А?
Артемида с тоской взглянула на мир сквозь белёсый туман депрессии.
-Дать тебе леденец? – участливо предложила Ата. – Я всегда быстро успокаиваюсь, когда сосу.
-Лучше брому.

*   *   *   *   *
-Главное успеть улыбнуться ему, - нервно подумала Артемида, бочком выдвигаясь в зал, - и встать так, чтобы он сразу разглядел все мои прелести. Так, прелести, где вы тут у меня, а ну-ка давайте наружу, торчком, торчком… Проклятье, я ведь так до сих пор и не решила, с чего начну разговор. Опять же, знает ли он Всеобщий язык, или только на своём и лопочет? На бога этот мужчинка что-то не особо тянет.
Охотница обернулась и бросила тоскливый взгляд на проход, откуда заинтересованно выглядывали три лица и одна морда.
-Четыре морды, - со злостью подумала Арти. – Эх, зря я на рожон лезла, надо было всем вместе выходить. Хотя, с другой стороны, появись мы всей шоблой, эти местные могли бы занервничать. Ладно, что сделано, то сделано, обратно не поворотить. Но о чём же мне с ним заговорить?..

В этот момент рогатый красавчик объявил своему оркестру передых, и, неожиданно обернувшись, сразу же заметил медленно подбирающуюся к нему богиню. Та, видя, что обнаружена, остановилась и оцепенела от ужаса.
-Всё, - прошептала Ата, - без махача точно не обойдётся.
-Почему? – пискнула Геката, обильно потея.
-У него глаза помешавшегося живодёра. Готовь оружие, щас здесь будет жарко.
По-видимому Артемида пришла к такому же выводу, потому как рука её медленно поползла к мечу. Подозрения её ещё больше усилились, когда она заметила странный блеск в тёмных глазах мужчины и медленно растягивающийся в оскале рот. Напряжение к этому моменту возросло до опасного предела.
Внезапно красавчик широко раскинул в стороны руки и заорал на весь зал:
-Я знал!!! Я знал, что так оно и будет!!!
Артемида вздрогнула и судорожно стиснула в руке холодную рукоять золотого меча, готовая в любую секунду выхватить его из ножен.
-Зрители!!! На моё шоу наконец-то пришли зрители!!! Ур-р-р-рааааа!!!   

5.
НИДАВЕЛЛИР
-Странно, очень странно…
Муммитролль озадаченно почесал свою рогатую голову и, наверное, уже в сотый раз оглянулся назад – туда, где широко раскинулось по долине огромное озеро раскалённой до красна кипящей лавы.
-Не, ну в самом деле странно, - опять промолвил он, - они должны были быть здесь, они не могли просто так уйти отсюда.
-Ты говоришь так, будто жалеешь, что мы с ними не встретились, - недовольно буркнул Къёлли. – Радуйся, что мы миновали Окольнир без кровавых приключений.
-Да я и радуюсь, - огрызнулся Пахан костогрызов. – Вот только меня терзают смутные сомнения. Дикие Охотники ни разу не покидали этого места с тех пор, как объявились здесь. Это же узловая точка, развязка всех дорог и троп, ведущих в недра Нифльхейма. Нет, просто так оставлять Окольнир они бы не стали. Либо что-то случилось, либо…
-Думаешь, ловушка? – обеспокоено спросил Фил.
-Боюсь, что это самое близкое к истине.
-Ловушка? – Арейон возбуждённо завертел головой. - И… и где же они могут быть?
-Да где угодно. – Муммитролль с угрюмым видом сплюнул и угодил точно на сапог Къёлли. Тот не заметил этого.
-Но здесь на много стадий открытая голая равнина, не в трещины же они забились.
-Я не знаю, что такое эти ваши «стадии», но если правда, что говорят об этих существах, то они способны затаиться даже под вот этим камешком.
Крылатый конь с таким ужасом воззрился на лежащий возле тропы безобидный с виду булыжник, будто за ним и в самом деле притаился коварный враг.
-А уж трещин здесь, как ты сам заметил, тьма тьмущая, и понапихать туда можно при желании не одну армию чудовищ.
-Эй, умник, ты прекращай мне тут моральный дух разлагать своими страшилками. – Трикстер строго посмотрел на костогрыза, и под его взглядом тот сжался и помрачнел ещё больше. – И вообще, хватит бестолку языки чесать. То что пустоши вблизи Окольнира оказались на удивление безопасными действительно настораживает, но топтаться здесь и возмущённо ждать неприятностей совсем уж глупо. Так что давайте-ка, Паханы, командуйте своим воинам на-марш.
-А что у нас впереди? – спросил Фил, жадно наблюдая за тем, как молодая валькирия ловко запрыгивает в седло.
-По-моему, тебя больше интересует то, что сзади, - язвительно заметил Локи.
Юноша густо покраснел и метнул на бога гневный взгляд.
-Шучу, шучу, - примирительно улыбнулся Локи. - Впереди ты имеешь в виду в географическом смысле?
-…и в смысле ожидаемых неприятностей, - буркнул воин. – Муммитролль ещё в своём Логове что-то там рассказывал с использованием длинных и непонятных слов.
Все вопросительно посмотрели на Муммитролля, который в этот момент с мрачным удовлетворением любовался своим плевком на сапоге Къёлли.
-Ты знаешь длинные и непонятные слова? – удивился Локи.
-Чего? А. Ну, да, рассказывал, - неохотно признал тот. – Впереди Нидавеллир, Поля Мрака. Там сейчас лютуют Ормы.

Повисла пауза. Рогатый Пахан недоумённо пожевал толстые губы.
-Может, объяснишь поподробнее? – вздохнул Трикстер. – Среди нас, если не заметил, много неместных. Да и Къёлли, кажись, так далеко ещё не забирался.
Горбун кивнул и только сейчас заметил, что его обувка осквернена чьей-то зелёной слюной. Зарычав, он уставился на своего рогатого соперника. А Муммитролль с невинным видом приступил к объяснениям.
-Поля Мрака, - сказал он, - это добрая сотня лиг мёртвой пустоши – ещё более мёртвой, чем вы видите сейчас. К тому же погружённой в абсолютный мрак. Отсюда и название. Именно там, в глубоких норах, обитают три огромных и ужасных чудовища Орма. Зовут их Грабак, Офнир и Свафнир. Выглядят они как змеи, и так же ядовиты и прожорливы, но наиболее опасен их взгляд, ибо увидевший их тут же превращается в безжизненный камень. Эти чудовища…
-Минуточку, - перебил докладчика Арейон, - я бы хотел прояснить один момент.
-Ну? – Жёлтые глаза Муммитролля раздражённо сверкнули.
-Я правильно расслышал, что взглянувший на этих чудовищ превращается в камень?
-Правильно.
-Ага! Но ведь ты только что сказал, что на этих Полях царит непроглядный… нет, - абсолютный мрак. Как же их можно увидеть?
Оторопевший Пахан разинул пасть и беспомощно заморгал не в силах найти вразумительного ответа.
-И ещё, - въедливо продолжил конь, вооружённый величайшим оружием - Логикой, - откуда тебе известны все эти подробности? Не от окаменевших же жертв.
Къёлли гаденько хихикнул, наслаждаясь унижением врага. Фил и Нильда опустили головы, пряча улыбки. Локи, как признанный умелец по части всяческих склок и заварушек, почти восхищённо зацокал языком. Зато вот Муммитролль нисколечки не оценил логические умозаключения говорящего коня. Его козло-бычья морда посерела от ярости, и он уже готов был броситься и вцепиться наглецу в горло, но его опередил Трикстер.
-Брэк, ребята, брэк! – Бог одним скользящим движением оказался в эпицентре готовой вспыхнуть драчки. – Поверьте, в другой обстановке я бы с удовольствием понаблюдал за тем, как вы валтузите друг дружку. Но сейчас даже для меня это непозволительная роскошь. Обещайте потешить меня чуть позже, когда мы расхлебаем все здешние проблемы, лады?
Под пронизывающим взглядом Бессмертного костогрызовский Пахан нехотя разжал стиснутые кулаки и отвернулся.
-Что же касается тебя, мой конь ретивый… - Локи посмотрел на Арейона.
-А я-то чего? – смутился тот. – Я ж за правду, чтоб не баламутить головы всеми этими баснями и вымыслами.
-И это говорит мифологическое существо. – Бог всплеснул руками. – Да именно в этих, как ты выразился, баснях и вымыслах вся наша сила, вся соль жизни, весь, так сказать, способ существования. Понимаешь?
-Я понимаю, - нахмурился конь. - Понимаю, что сказки-страшилки выдумываются исключительно для смертных, чтоб им жизнь малиной не казалась, и чтоб оправдать раздутый штат Бессмертных. Ведь наверняка эти, как их там… Ормы – порождения кого-то из ваших Бессмертных, что плевать хотели на контрацептивы…
-Ваши элладские что ли предохраняются? – разозлился Трикстер.
-И не думают, - согласился конь. – Вот от того-то Ойкумена и полна всякими венерическими выкидышами, от которых сами же родители потом и шарахаются. Да что я тебе всё это говорю, у тебя самого полно такого генетического хлама.
-А ты не суй свою кобылью морду в мои семейные дела, - прошипел не на шутку рассвирепевший бог. – С кем хочу, с тем и трахаюсь! Кого хочу, того и порождаю! Я – бог!
-Да-да, я помню.
Спокойно произнесённые Арейоном слова привели Локи в такое бешенство и так опасно перекосили его узкое лицо, что оно приняло почти зигзагообразную форму.
«Не долгим же у них оказалось примирение», - с тоской подумал Фил и приготовился разнимать драку.

Очевидная прелесть гиперборейского бога Локи, как успел отметить Фил, заключалась в его редкостном – даже для Бессмертного – таланте владеть собой, брать себя в руки и почти без видимых усилий менять гнев на милость.
Когда это было нужно.
И выгодно.
Сейчас это было и нужно и выгодно.

-Ха-ха! – почти весело рассмеялся Трикстер, возвращая своему лицу привычную вертикально-вытянутую форму. – А ты забавный. И смелый. Люблю таких.
-Не надо меня, пожалуйста, любить, - содрогнулся конь, - ничего хорошего у нас точно не выродится.
-Это всего лишь метафора, - успокоил бог. – Возвращаясь же к началу нашего разговора, хочу тебе сказать, что всё, о чём нам тут рассказал Муммик – я имею в виду Ормов – полностью соответствует действительности. Эти твари крайне опасны и сильны.
-Так значит, их умудрился увидеть ты? – вкрадчиво поинтересовался Арейон.
-Нет. Просто они… они дети моей дочери Хель.
-То есть, твои внуки.
-В некотором роде.
-Так может тебе удастся договориться с родственничками и они нас пропустят через свою территорию?
-Очень сомневаюсь в этом. У них нет мозгов. Одни инстинкты.
-Только не говори мне, что они унаследовали от тебя самое лучшее, - хмыкнул Арейон, но заметив, что лицо Трикстера вновь начинает угрожающе менять свою геометрию, поспешил заверить: - Не-не, я не то хотел сказать, просто… просто это лишний раз наглядно доказывает один из Законов Мирозданья, ну, тот, что гласит: природа отдыхает на детях гениев. Гений это ты.
Локи натянуто улыбнулся и покачал головой.
-Ну и острый же у тебя язычок. И как ты умудрился дожить до своих лет?
-Надо знать кому, что, как и когда говорить, - скромно отозвался конь.
-Н-да, не любишь ты нас, богов.
-Не люблю.
-Опасное признание.
-А разве среди любимцев богов так уж часто встречаются долгожители? Ведь нравиться всем невозможно, а потому рано или поздно любимчик оказывается жертвой каких-нибудь ваших интрижек и разборок. И хорошо, если ещё просто и без затей прирежут, а то ведь превратят в какую-нибудь писклявую, вонючую тварь и мучайся потом остаток жизни по помойкам.
Локи расхохотался над удачной шуткой. И Арейон не мог удержаться, чтобы не ввернуть ещё одну рискованную колкость.
-Ты не подумай, ничего личного, но всё же, будь моя воля, я бы одну треть Бессмертных стерилизовал, а ещё лучше – кастрировал под корень. Тогда б они стали спокойнее и выдержаннее и больше бы думали о благе тех, кто им поклоняется, и чьи судьбы от них зависят. А то вот и получается, что пока вы, Бессмертные тешите свои амбиции, да чешите сами знаешь что – смертным приходится, засучив рукава, выполнять вашу работу и спасать мир.   
-Так, дорогуша, а вот это уже летально-опасная ересь. Не забывай, что среди нас тут присутствует один смертный.
-Он – Герой.
-Героями не рождаются – ими хоронят, - веско заметил бог, – ибо далеко не каждому Герою суждено стать небожителем.
-Не думаю, что он мечтает об этом.
-Хм, какой же смертный не мечтает стать равным богу и обрести бессмертие? – изумился Трикстер.
-Вот он.
Локи недоверчиво уставился на Фила, который окончательно смутился и бочком, бочком, торопливо нырнул за арейонову спину.
-Ладно, к этой занимательной теме мы ещё успеем вернуться, - пообещал Локи. – А теперь давайте всё ж таки дослушаем нашего рогатого докладчика. Муммик. Эй, Муммик! Не-не, Муммик, ты не строй такую постную физиономию, - ласково произнёс Трикстер, - давай, продолжай свою увлекательную лекцию, нам интересно дослушать её до конца.
-А чего… я всё сказал, - буркнул в сторону Пахан.
-Нет, не всё. Не заставляй себя уговаривать. На чём ты там остановился?
-Он остановился на описании злодейских качеств Ормов, - любезно оскалился Къёлли.
-Точно. Продолжай.
-Ну… Ормы сбрендили и окончательно озверели, и, если раньше ползали себе по своим норам и лишь изредка пугливо из них высовывались, то теперь не только проходу не дают, но и совершают набеги до самого побережья Гейрвимуля.
-Во! – воскликнул Локи. – Вот про эту зачудесенную речку ты нам поподробнее и расскажи. Помнится, ты говорил, что там сейчас озорует Слид.
-Д-да. И идея выбрать этот вариант пути ещё более безумна и безнадёжна – Слид один опаснее и ужаснее, чем трое Ормов, поверь мне.
-Даже и не собираюсь с тобой спорить, - кивнул Локи. – И знаешь почему? Потому что в мои планы не входит встречаться с этим мерзким созданием. И знаешь почему? Потому что ты обещался провести нас тайной безопасной тропой, пролегающей между Нидавеллиром и Гейрвимулем.
-Я? Обещался? – Муммитролль выглядел растерянным.
-Эй, - в свою очередь смутился Локи, - ты же сам в своей вонючей берлоге бил себя копытом в грудь и клялся, что знаешь эту тропу. Ты… наврал?
Воцарилась нехорошая тишина. Под тяжёлыми, прищуренными взглядами спутников Костогрыз стремительно терял в росте, становясь жалким и зачуханым монстриком.
Наконец Трикстер взял себя в руки и шумно выдохнул через нос накопившуюся ярость.
-Тропу в любом случае придётся отыскать, - медленно произнёс он. – И этим займёшься ты, Муммик.
-Но как…
-Очень просто. Пойдёшь впереди всех.

*   *   *   *   *
Близость Нидавеллира путники ощутили ещё до того, как увидели его воочию. Точнее сказать не ощутили, а унюхали. С каждым шагом зловоние разлитое в и без того тяжёлом воздухе Подземного Мира становилось всё сильнее. Вскоре одна из причин вони стала очевидной. Пространство мёртвой долины щедро усеивали разлагающиеся и уже разложившиеся останки местной фауны. Сотни обезображенных трупов с торчащими белеющими костями валялись по обеим сторонам от тропы, отравляя воздух ядовитыми миазмами.
-Такое впечатление, что здесь была жестокая битва, - глухо произнёс Фил, зажимая рот полой плаща.
-Только вот оружия отчего-то не видно, - сказала Нильда, брезгливо морщась, но обходясь без защитных тряпок. – Скорее похоже на обычное массовое убийство пленных. – Плечи валькирии передёрнулись. - Позорная смерть, недостойная воина.
-Дева права, - кивнул Локи, - все они жертвы Ормов. И Муммик тоже не соврал, эти твари действительно охамели и безбоязненно покидают пределы Полей.
-Какое неэкономное использование мяса, - покачал головой Къёлли. - Вы только посмотрите, они же как следует не обглодали ни одной твари! Зажрались.
-Прекрати! – сдавленно промычал Арейон. – И так тошно, а тут ещё ты со своими гастрономическими претензиями.
 
…Не заметить Поля Мрака было невозможно. Непроницаемо-плотная стена чернильной тьмы словно огромный чёрный занавес отсекала часть долины. Тьма представляла собой не какую-то клубящуюся густоту, а однородную массу абсолютного мрака - мёртвого и неколебимого, как скала, и имела совершенно чёткую границу, не утруждая себя размытым и постепенным переходом снаружи во внутрь.
-У меня два вопроса, - сказал Фил, пока все с тихим ужасом разглядывали громадную стену тьмы. – Сможем ли мы без усилий войти туда? И, уверены ли вы, что там можно дышать?
-Двойное «да», - отозвался Локи. – Другое дело, что пока нам не следует пересекать границу Нидавеллира. Сейчас мы повернём направо и двинем вдоль стены.
-Для чего?
-Нам нужно выйти к берегу Гейрвимуля и отыскать тайную безопасную тропу. Муммик, ты слышал меня? Давай, тори новую дорожку.
Пахан тоскливо оглянулся на своего мучителя, вздохнул, и пинками под зад погнал впереди себя своих костогрызов.
-Такое впечатление, что эту тьму можно потрогать, - тихо произнесла Нильда и, протянув руку, коснулась ладонью границы черноты.
-На твоём месте, милая, я бы этого не делал, - послышался насмешливый голос Трикстера, - а-ну как за твои пальчики ухватится какая-нибудь зубастая пасть.
Ладонь валькирии едва заметно дрогнула, но всё же дева с каменным выражением на лице медленно убрала руку.
-Ты не хочешь выставить с левого фланга охранный дозор? – поинтересовался Арейон, нервно косясь на стену чернильной тьмы.
-Что такое, у коня Героев очко жим-жим? – хохотнул Локи.
Конь бросил на бога свирепый взгляд, но сдержался и не стал ничего отвечать, лишь переместился подальше от границы Полей.
Зато неожиданно вмешалась молчавшая всё это время валькирия.
-Предосторожность не признак трусости, - жёстко сказала Нильда. – А вот самонадеянность - признак легкомыслия, если не глупости.
-Что ты хочешь этим сказать, девочка? – холодно процедил Трикстер.
-Только то, что уже сказала. И я для тебя, ас, не девочка, а дева.
Локи смерил валькирию тяжёлым взглядом – который она выдержала без трепета, - беззвучно шевельнул губами и, наконец, приказал Къёлли:
-Расставь своих охламонов на левом фланге, и пусть они держат оружие наготове.

…Несколько часов отряд продвигался вдоль границы Полей в угрюмом молчании и напряжённом ожидании самого худшего. Пожалуй, только Локи не разделял всеобщей нервозности, он решительно не мог допустить, что ему, могущественному асу, следует всерьёз бояться каких-то там норных змеёнышей и какого-то мохнатого земноводного. Ормы были его внуками – нелюбимыми и презираемыми, но всё ж таки внуками. Да и Слид тоже вроде как приходился ему каким-то там кисельным родственничком, правда Локи даже понятия не имел по какой линии и от кого.
«Ничего, - успокаивал он себя, - родная кровь, как-нибудь разберёмся. Даже если она у них другого цвета. И даже если мне придётся в итоге пустить эту кровь наружу. Только бы успеть, как обычно, зубы заговорить да со спины подкрасться».

Умиравший от страха Муммитролль окружил себя плотным кольцом из костогрызов и Мемезёлов, и всё равно каждый раз вздрагивал при любом подозрительном шорохе. Къёлли, наслушавшись жутковатых историй и наглядевшись на разбросанные повсюду останки местных обитателей, выглядел немногим лучше. Он ковылял под прикрытием своих закованных в чёрную броню Мародёров, стараясь держаться в тени могучей фигуры Склиза, вооружённого зачарованной глефой.

Даже с внешне невозмутимой валькирией творилось что-то неладное. Она сидела за спиной у Фила, и он чувствовал, как её руки, лежащие на его бёдрах, судорожно подрагивают.
-Кажется, я что-то вижу там, впереди, - процедил сквозь зубы Арейон – он стиснул их, чтобы скрыть предательский перестук челюстей.
-Где? – Фил привстал на стременах. – Ничего не вижу, там впереди одна сумеречная темень и горбыли серых скал.
-Нет, я точно вижу. Похоже, мы нашли то, что искали, я имею в виду эту реку.
-Ну и острые же у тебя глаза, - завистливо хмыкнул Локи. – Ты просто обязан завещать их науке.
-Ага, щас. Я ещё тебя переживу, Бессмертный.

По цепочке воинов от авангарда передали сообщение: впереди действительно показался берег Гейрвимуля.
-Хорошо бы ещё долго не плутать и сразу выйти к мосту, - заметил Трикстер.
Фил искоса проследил за богом, который вновь присосался к своей фляжке. Тот сделал несколько маленьких глотков и, удовлетворённо крякнув, добавил:
-Если только Слид-зараза его не разрушил. Я бы именно так и поступил, ведь…
Договорить Локи не успел, потому что из чернильной стены мрака стремительно выскочило осклизлое тёмно-зелёное щупальце и обмотало его руку с фляжкой.
Всё произошло так быстро, что лишь немногие находившиеся рядом с Трикстером успели заметить появление врага, но и они только застыли на месте в глубоком потрясении.
Однако Локи явно не собирался переживать беду в одиночестве и сохранять обычное своё хладнокровие. Он посчитал, что такими будоражащими эмоциями следует обязательно поделиться с остальными. И гиперборейский бог заорал, да ещё как!
От истошных воплей Трикстера половина воинов попадали на каменистую землю, в ужасе обхватив голову руками. Прочие шарахнулись кто куда, так же голося на всю долину дурными голосами. Лишь Арейон и оба его седока остались на месте, но лишь потому, что у бравого коня подкосились задние ноги, и он самым банальным образом бухнулся на круп.
Тёмно-зелёное щупальце крепко удерживало мечущегося и орущего Трикстера на месте, а из стены тьмы уже медленно выплывала ужасная голова чудовища.

Больше всего монстр напоминал дракона, или гигантскую змею. Приплюснутый череп венчала корона из острых роговых шипов, пара жёлтых глаз, с узким вертикальным зрачком не мигая, уставились на схваченную жертву. Но наибольшее впечатление производила приоткрытая широченная пасть, густо утыканная невероятным количеством острых, игольчатых зубов.
-Орм! Это Орм! – визгливо заверещал откуда-то из трещины Муммитролль. – Къёлли, бросай в атаку своих Мародёров!
-Нет уж, - отозвался Пахан крысолюдов, прячась за валуном, - давай лучше натрави своих Мемезёлов.
Фил соскочил с крылатого коня и, выхватив Серапис, бросился к дракону. Меч с размаху рубанул по чешуйчатой броне и… со звенящим стоном отскочил от неё, даже не оставив царапины. Само чудовище, похоже, и не заметило этой атаки.
-Отпусти, скотина! – орал Трикстер. – Отпусти, а не то щас как размажу по всей долине!
Но щупальце продолжало крепко сжимать конечность бога.
-Ты что, нюх потерял, гадина ползучая, не видишь на кого нападаешь? Я ж твой родственник, я – Локи! Отпусти немедленно, ты должен был напасть на кого-нибудь из этих уродов, а не на меня!
Никакого эффекта его слова не произвели; жёлтые, с мутной поволокой глаза Орма продолжали не мигая смотреть на бога.
-Ой, ну ты меня вынуждаешь применить силу! – забился в истерике Локи. – Щас я тебя изжарю целиком, лучше отпусти!
-Да чего ты его уговариваешь, - закричал Фил, продолжая безуспешно молотить мечом по бронированной шкуре монстра. – Жахни магией!
-Я жахну, ой как я щас жахну! Отпусти лучше!
Однако, несмотря на все свои страшные угрозы, Трикстер отчего-то не торопился воплощать их в реальность, только свирепо вращал глазами и лупил кулаком свободной руки по щупальцу. Зато сам Орм вдруг резко приблизил уродливую морду к беснующемуся богу и хрипло выдохнул низким, свистящим голосом: 
-Хжелпе!!!  Хжелпе, фар!!!
Кулак Локи застыл в воздухе, а сам он, как громом поражённый, вытаращил глаза и потрясённо уставился на заговорившего с ним дракона.
-Эй, Хьюстон, у нас проблемы со связью. – Фил нервно забарабанил по серебристому шарику в своём ухе, который почему-то проигнорировал перевод драконьих слов. – Кто-нибудь скажет мне, о чём шипит этот зверь?
-Он… он просит о помощи, - сказала изумлённая валькирия. – И он назвал Локи… отцом.

6.
ЛАФА   КОНЧИЛАСЬ
Одним из самых замечательных мест в олимпийской резиденции Громовержца был его личный рабочий кабинет. Чего стоила одна лишь шикарная дверь из чистого золота, на которой, отчеканенные умелой рукой Гефеста, сверкали многочислен-ные миниатюры, изображавшие Царя богов за работой и подвигами.
На входе имелся и ещё один уникальный раритет. По обеим сторонам от двери стояли два больших позолоченных ящика с прорезями в крышках. Ящики были опечатаны серебряными пломбами с личной печатью Зевса и снабжены пояснительными надписями: на левом – «ДЛЯ ДАРОФ», а на правом – «ДЛЯ ЖАЛАБ И ПРЕДЛАЖЕНИЙ». Правда, время от времени под этими надписями возникали иные глумливые вариации, криво приписанные красной краской анонимной рукой: на левом – «ДЛЯ ВЗЯТОК», а на правом – «ДЛЯ ДАНОСОФ», что по сути и являлось истиной. Но истиной - кричаще злой и неприкрыто откровенной. Кронид бесился, клялся отловить похабника и самолично свернуть ему шею, партизанские граффити неизменно смывались, но они с той же настырной неизменностью появлялись вновь. Зевс на какое-то время выставил возле урн охрану, но поскольку в кабинете бывало кипела не только работа, но и происходили амурные адюльтеры, о которых могла прознать ревнивая Гера, от лишних глаз пришлось отказаться. К тому же выясни-лось, что наполняемость ящиков – в первую очередь правого - в присутствии свидетелей резко снизилась. Скрипя зубами, Кронид был вынужден смириться, обязав слуг ежедневно проверять внешний облик ящиков и уничтожать похабщину. Конечно, Громовержец не был дураком и примерно представлял чьих это может быть рук дело, и первым в списке подозреваемых был пронырливый злословец Гермес, - но так как доказательств и прямых улик не было, приходилось терпеть.   

…Сейчас «подрывные» надписи на ящиках отсутствовали, зато на золотой двери в рабочий кабинет Зевса был пришпилен обрывок пергаментного свитка, на котором подозрительно знакомым подчерком корявой, но трудолюбивой рукой «подозреваемого» Гермеса была нацарапана грозная предупредительная надпись:

«НЕ БЕСПОКОЕТЬ!!!
ГРАМАВЕРЖИЦ  РАБОТАИТ С  ДАКУМЕНТАМИ.
(СДАРОВИЕ  У  НИГО  ХАРОШЕЕ,
ТИМПЕРАТУРА  НАРМАЛЬНАЙА
РУКАПАЖАТИЕ  КРЕПКАЕ)»

Ещё ниже, уже собственноручно Зевсом, была сделана короткая, но бесподобная по стилистической изящности приписка:

«ПЭ.СЭ.
ХТО СУНИТСЯ – ЗАШИБУ.
ЯСНА?
СПАСИБА»

Понятно, что обитатели Ново-Олимпа старались за стадию обходить зачумлённую дверь, не имея желания быть «зашибленными», даже за-спасибо.

…Главенствующее место в кабинете Громовержца занимал рабочий стол. Он был огромным, изготовленным из цельного ствола гигантской золотистой секвойи, которая по слухам была столь древней, что вроде как по идее могла бы помнить эпохальную битву богов с титанами. Но это только по идее, и при условии, что ей было бы чем помнить.
Из прочей мебели, согласно инвентарной описи, в наличие имелись: три кресла, две кушетки, два пуфика и огромный напольный глобус. Да-да, самый настоящий глобус – шарообразный, а не плоский, с весьма точным обозначением на нём контуров континентов и пунктирных границ государств смертных. Самым же забавным было то, что вся вышеперечисленная мебель – за исключением стола - была зачехлена белоснежной тканью, отчего кабинет напоминал то ли музейный запасник, то ли процедурную. Особое впечатление на посетителей производил зачехлённый глобус – эдакая огромная, круглая, невразумительно-непонятная голова гиганта, укутанная неведомо для чего в простыню.

Поверхность стола безнадёжно тонула под кипами всевозможных документов в виде свитков, восковых табличек, каменных скрижалей – и новомодных книг. Зевс откровенно недолюбливал эти бумажные кирпичики, но, скрипя зубами, вынужден был попустительствовать тому, что Гермес цинично называл прогрессом.

Кстати, именно Вестник и сидел сейчас в кресле за столом, внимательно склонившись над раскрытой книгой, при этом держа в одной руке оправленный в золото грифель, а в другой – Печать Царя Богов.
Сам Громовержец удобно возлежал на ложе, закинув ногу на ногу и лениво потягивая нектар из чаши. Рядом в почтительном молчании застыл красавчик Ганимед, как обычно исполнявший роль виночерпия.
Суть рабочего процесса состояла в том, что Гермес вслух зачитывал очередное сообщение, давал пояснения и комментарии, Громовержец выносил свое решение, и оно записывалось в книгу. Завершающей фазой являлось наложение на резолюцию Печати. И далее – следующий документ.

Как раз сейчас Гермес изучал этот следующий документ, а Зевс, валяясь на кушетке, лениво прикидывал, чем бы заняться сегодняшним вечером.
«Что-то давненько не дают о себе знать наши партизанки, - внезапно с тревогой подумал Громовержец. – По идее они уже должны были бы добраться до Бхараты и отыскать этот треклятый артефакт. Кстати, будет очень мило, если у них хватит ума наткнуться на Сквозной Портал и связаться с нами… Хм, как же их всё-таки переправить из Старого Мира?»
Громовержец поскрёб щетинистый подбородок.
«Ладно, чего-нибудь придумаю потом, пока они и там сгодятся, а у меня и здесь забот полон рот. Силы мои восстановились, и надо наконец Лоньку выручать из плена. И как следует наказать этого мерзавца Менахема-Хасана. Всё же интересно, зачем ему понадобился этот Кристалл?»

-Ну, чего замолчал? – спросил Зевс, нарушая затянувшуюся паузу. – Читай дальше.
-Щас, щас, погоди... – отозвался Вестник и вновь углубился в чтение книги.
Зевс зевнул, и устало потянулся. Его явно клонило в сон.
-Хм, как забавно, - наконец ожил Гермес. – Ты, папань, только послушай. Ахейцы опять двинулись походом против троянцев, и вот-вот разгорится новая война.
-Как, опять?! – Зевс даже приподнял голову. – Да чего ж они здесь-то уже не поделили?
-Ты будешь смеяться, но разборки снова из-за бабы.
-Я не буду смеяться, - хмуро пообещал Кронид. – Но слегка удивлюсь, если ты сейчас скажешь, что бабу зовут Эйлена.
-Да нет, ну что ты. Та Эйлена давно уже таскает камни на урановых рудниках у Аида.
-Герм. - Зевс вздохнул. - Я пытался иронизировать. Само собой та смертная давно уже сдохла – так же как и её внуки. Но ведь, хотя бы на мгновение, ты можешь допустить, что во всей Ново-Элладе есть ещё одна баба с именем Эйлена?
-А… ты вон в каком смысле, - смущённо поправил очёчки Вестник.
Ганимед захихикал, сунув нос в ритон с нектаром, отчего смех зазвучал с гулким дребезжанием.
-Продолжай уже. - Зевс безнадёжно махнул рукой Гермесу.
-Ну так вот, я и говорю. Бабу зовут… Эйлина.
-Как?! – Кронид едва не поперхнулся нектаром. – Эйлина?
-Ну… да.
-О, Небеса! Какая же скудная фантазия у этих смертных. Уверен, что и заварушка вся происходит точно по тому же сценарию, что и в тот раз. Я прав?
-Ну, в общем да. Эта Эйлина бросила своего мужа и сбежала в Ново-Трою к своему ёба… э-э, возлюбленному, и теперь воинство…
-Достаточно, - оборвал Кронид Вестника. – Короче так, пиши: войну прекратить немедленно, смутьянов примирить, если откажутся – испепелить на месте. А эту бестию, Эйлину отправить на пять лет в казарму к кентаврам, пущай там её любви и верности поучат, до смерти помнить будет. Выполнение моего указа поручить Афине, это как раз по её профилю. Всё записал?
-Угу.
-Скрепляй.
Гермес дыхнул на печать и от души шибанул ею по документу. Из-под руки с треском метнулись голубые молнии, от грохота покачнулись стены.
-Не, ну надо же, чего удумали – войну начинать! – продолжал возмущаться Зевс. - Я тут не могу с Хаосом проблемы решить, Венец Света только-только отыскался, а они уже баб поделить не могут.
-Это ж люди, они не могут по-другому, - заметил Вестник, перелистывая страницу и открывая новый документ. – Жизнь у них короткая, страсти кипят, хочется всего побольше успеть, пока не загнутся.
-Ага, то-то они так спешат кишки друг другу пустить.
-Естественный отбор, - пожал плечами Гермес. – Выживает сильнейший. Всё, как у нас.
-Позащищай ещё их. Дождутся они у меня. Давно Потопа что ли не видели?
Ганимед опять гулко загоготал в сосуд с нектаром. Зевс уставился на юношу тяжёлым взглядом.
-А ты чего ржёшь?
-Ты сегодня очень остроумен, повелитель.
-Я всегда остроумен, понял? И хватит пускать слюни в моё вино.
Смазливое личико виночерпия обижено скуксилось.
-Ладно, ладно, успокойся, мне нравятся твои слюни, просто я не люблю бодяжный нектар… плесни-ка мне, кстати, ещё немного.

Гермес исподтишка с кривой ухмылочкой зыркнул как милуются два голубка, и с головой ушёл в чтение нового сообщения. Неожиданно лицо его вытянулось, а глазки за стёклами очков сузились. Резко вскочив на ноги, он принялся судорожно рыться в лежащей на столе кипе свитков, пока наконец не отыскал нужный. Развернув свиток, Вестник торопливо пробежался по нему взглядом, потом сверился с тем, что было записано в книге, снова вернулся к свитку, и снова к книге. От волнения лицо бога раскраснелось, а стёкла очков даже слегка припотели.
-Ха! - наконец выдал он. Зевс и Ганимед прянули друг от друга и испугано уставились на Вестника. – Вот это прикол я нашёл.
-Ты в следующий раз не ори так неожиданно, - нахмурился Громовержец. – Ну, что там у тебя?
-Ты помнишь, я тебе как-то рассказывал, что амазонки опять сбились в кучу и образовали своё новое царство?
-А… с лесбосской царевной Иобатой во главе? – да, припоминаю. И что?
-Так вот, эта самая Иобата на поверку оказалась… Иобатом! Мужиком!
-Да ну!!!
Зевс от изумления аж сел на ложе. У молоденького Ганимеда тоже челюсть отвисла.
-Вот это номер. Как же так? Ведь этой Иобате, если я не ошибаюсь, уже лет пятьдесят, и из них тридцать она правила «розовым» островом, являясь Верховной Жрицей сразу в двух храмах – Ареса и Афродиты.
-Всё так, - блеснул стёклышками Гермес.
-Но ведь она носила на себе Пояс Ипполиты! – воскликнул Зевс. – А ни один мужчина не способен надеть его на себя, ибо в противном случае сразу же утратит навсегда свою мужскую силу.
-Ну, мужская сила Иобате, видать, не так уж и надобна оказалась. К тому же, можно вспомнить, что сынок-то твой, Геракл тоже Поясок этот надел и ничего, пялил смертных баб направо и налево.
-Геракл - мой сын, в нём кровь Бессмертных.
-А Иобата вот тоже, как оказалось, не зачуханского роду-племени.
-Что ты имеешь в виду?
-Папка у неё… точнее, у него – ТЫ, а вот мамашка… - Гермес замолчал и, не в силах сдерживать распирающие его эмоции, тихонечко завыл от восторга: - мамашка – Немезида!!!
Чаша с нектаром выпала из руки Громовержца и, гулко дребезжа, покатилась по полу. Сам Зевс остекленевшими глазами уставился на сияющую физиономию Вестника.
-Я и… Немезида? – тихо переспросил небожитель через некоторое время. – Это когда ж она успела так… со мной?
-Да по слухам она давно замышляла нечто подобное устроить, - как бы про между прочим заметил Гермес, и с удовлетворением отметил, что отравленная стрела точно попала в цель. Голубые глаза Зевса потемнели, брови сурово сошлись на переносице.
-Чего-чего она замышляла устроить? – процедил он с подозрением.
-Только это сугубо между нами, я тебе ничего не говорил, - торопливо затараторил Гермес. Ловко заскочив на стол, он юркой змейкой пронырнул между ворохами бумаг и оказался на самом краю столешницы, в непосредственной близи от зевсова уха. – В общем, тут такая заморочка… и самое забавное, что она имеет общее с тем документом, что мы с тобой отработали перед этим.
-Общее с чем? С войной между ахейцами и троянцами, и с этой, как там её… с Иобатой? – Громовержец оторопел. – Ничего не понимаю.
-Да ты слушай! Помнишь, кто была ваша с Немезидой дочка, ну, та, что из яичка вылупилась?
-Естественно! Я помню всех своих отпрысков. Это и была Эйлена Троянская. А она-то здесь с какого боку?
-А с такого. Неотвратимая, ежели хочешь знать, до сих пор простить тебе не может, что ты позволил ахейцам разрушить Трою и тем самым разрушить семейное счастье еёной любимой дочурки. А уж в какую ярость она пришла, когда ты позволил слепошарому Гомеру опубликовать «Илиаду»! Старик-то там Эйлену Прекрасную пропесочил как надо, всех собак на неё навешал и только шлюхой и не назвал. И вот тогда-то Немезида и поклялась, что, дескать, я не я буду, если не подниму из Пепелища Истории новую Трою, и не порожду… породю… короче не разрожусь новой, ещё более прекрасной дочерью, которая вскружит голову всем смертным мужам, и из-за которой сойдутся они в великой войне. И отцом для будущей дочери она – уже тогда – измыслила сделать тебя.
Зевс заскрипел зубами, но сдержался и продолжал молча слушать Гермеса.
-Уж не знаю, как и где она тебя завалила…
-После Эйлены у меня с Немезидой больше близости ни разу не было, - сурово отрезал Громовержец.
-Ну… возможно что и так. Но факт остаётся фактом: семенем твоим она всё же разжилась, видать контрабандным путём, где-нибудь на чёрном рынке, по спекулятивной цене.
Зевс выпучил глаза.
-А что, такое возможно?
-У нас всё возможно, - с лукавым видом заверил Вестник. – Ну, так вот, короче, Немезида успешно забеременела. Однако, как выясняется только сейчас, дочка у неё не получилась, зато, хе-хе, получился сынок. Но, сам понимаешь, эллинские воины хоть и охочи до мальчиков, но вряд ли станут из-за одной задницы собирать армии, да рубиться вусмерть. Такую роскошь можем позволить себе только мы, боги…
-Ты давай не отвлекайся, - прорычал Зевс; раздражённо сбросив с плеча ладонь Гименея, он уселся на кушетке. Глаза Кронида, тёмные от гнева, впились в стоящего на столе на карачках Гермеса. – Р-р-рассказывай!

В общем-то, привыкший к папашкинским закидонам и вспыльчивости Гермес лишь отрывисто кивнул, сглотнул ком, подступивший к горлу, и, как ни в чём ни бывало, продолжил.
-Собственно, как дальше развивались события, я могу лишь предполагать…
-Вот и попредполагай для меня, сделай милость, - прошипел Громовержец.
-Ну… зная крутой нрав Неотвратимой, можно предположить, что она решила не отступать от намеченного плана и, втихаря передушив всех свидетельниц-нянечек, объявила мальчика - девочкой. Ну там платьица-косички-цветочки и всё такое. А когда дитё подросло, она отдала его в храм на Лесбосе. Видать по её же протекции несчастный трансвестит и завладел Поясом Ипполиты, став таким образом амазонской царицей, а потом занял должности Верховных Жриц в храмах Ареса и Афродиты.
-И все эти годы никто ничего не заподозрил? – поразился Зевс. – Даже храмовые боги?
-А оно им надо? – фыркнул Вестник. – Под каждую ведь юбку не залезешь. К тому же Арес у нас дядька сурьёзный, разборчивый, не ловелас как некоторые и не на всякую бабу бросится. А Афродита и вовсе в трибадизме замечена не была. Так что Иобат мог бы спокойненько хранить свои отверстия в девственной целостности и наслаждаться властью. И мамашка Немезида могла бы спать спокойно – отпрыск достиг-таки величия и славы.
-НО… - глухо произнёс Зевс. – Ведь именно к этому проклятому НО ты и клонишь свой захватывающий роман?
-Да нет, - зловеще улыбнулся Гермес, - это скорее детективный триллер, как выразились бы древние мудрецы. И всё же ты прав, отец, здесь действительно есть НО, - да какое!
-Хватит анонсов, выкладывай! Что, заговор, да? Я угадал? Угадал?
-Сложно вот так утверждать, - уклончиво ответил Вестник, - прямых-то доказательств нет, НО…
-Опять это НО, – закатил глаза Зевс.
-Посуди сам. Из донесений моих шпиёнов следует, что сейчас на Лесбосе наблюдается подозрительная активизация военной силы, туда стекаются отряды вооружённых до зубов женщин – при чём не только эллинских, но и из других земель Ойкумены. И знаешь, кто там был замечен совсем недавно?
-Ну?
-Странные чужеземные воительницы в пепельно-серых одеяниях и с лицами закрытыми шарфами. Они двигаются, как бесшумные тени, а оружием пользуются столь умело, что обзавидуется любая амазонка. Номинально они как бы подчиняются лесбосскому трансвеститу, но, ходят слухи, что эти тени-убийцы, как их уже прозвали, присланы на Лесбос неким Старцем из горной крепости… Чуешь, куда я клоню?
-Менахем! – выдохнул потрясённый Кронид. – Тот хамоватый ублюдок в женском наряде, что надругался над нами в Ново-Иерусалиме и забрал в плен Лоньку!
-Точно. А помнишь, кому этот извращенец поклоняется?
-Какому-то богу с уродским именем Кардан.
-Точно. Ты знаешь среди Кузенов бога с таким именем?
-Нет.
-А как думаешь, кто может скрываться под этим именем?
Зевс некоторое время молчал, лихорадочно шевеля бровями, а затем эти брови у него поползли на лоб.
-Ты хочешь сказать… Хаос?!!
-Боюсь, что именно так.   
-Эй, эй, попридержи коней! – Зевс вскочил с кушетки и с такой силой рванул ворот своей тоги, что та угрожающе затрещала. – Ты хочешь сказать, что здесь, в Новом Мире обнаружились два вражеских гнездилища, в которых зреют заговоры и предательство? А одно из них и вовсе под самым нашим носом, - на Лесбосе?!
-И я бы не поручился, что их на самом деле всего два. – Гермес наконец спрыгнул со стола; вслед за ним, возмущённо шелестя, на пол съехал бумажный стожок и с грохотом покатились рулоны свитков. – Скверна предательского заговора наверняка глубже и обширнее, чем даже мы предполагаем. Может даже среди заговорщиков есть кто-то из Бессмертных. - Вестник взволнованно рванул с носа очки. - Да я почти уверен, что так оно и есть. Та же Немезида! Она ведь не может не знать, чем занимается её сынок Иобата.
-Иобат твою мать!!!
Кронид в изнеможении дико завыл от душившей его ярости. А побледневший Гермес продолжал выкладывать ужасные подробности.
-Один из моих шпиёнов сообщил, что видел при дворе Иобаты кабана Борисоса, слугу Кирки. Значит, и Храм Свободной Любви замешан в этом тёмном деле. А раз так, то возможно и Эрот в курсе, он ведь просто обожает интрижки и склоки…
-Ты знал обо всём этом и только сейчас сподобился поставить меня в известность! – взревел Громовержец, потрясая кулаками над головой.
-Но до этого момента были лишь разрозненные факты и смутные слухи, и толь-ко сейчас я начинаю видеть, что все они определённым образом связаны между собой.
-Связаны?! Да они вопиют о предательстве! – Зевс застонал и схватился за сердце. – Ох, чуяло оно у меня, что недолгим будет здесь, в Новом Мире, спокойная жизнь. Вот и дождались. Кончилась лафа. Хаос всё-таки умудрился отыскать сюда лазейку. Теперь руками заговорщиков он попытается открыть Портал и проникнуть в Новый Мир. А я даже не знаю, на кого сейчас можно положиться и кому вообще можно доверять.

Откуда-то из-за дверей послышались чьи-то вскрики и глухой ухающий грохот. Зевс недовольно поморщился. 
-Ну, мне-то доверять можно, - сказал Герм.
-Не знаю, не знаю, не уверен, - мрачно уставился на него царь богов. – Не ты ли якшался с Киркой и сплавил ей свой кадуцей?
-Ну папа, зачем ты так! – плаксиво закричал Вестник. – Я же уже повинился за тот промах.
-Промах? Да нет, это был не промах, и даже не преступная халатность. Это было чистой воды преступление. И за него придётся ответить.
-Что ты имеешь в виду? – испуганно сжался Гермес.
-А то, что именно ты и отправишься на Лесбос и разберёшься с этим трансвеститом…
-Но…
-…а так же отыщешь, где скрывается Кирка и отнимешь у неё свой жезл.
-Но я не справлюсь со всем этим в одиночку!
-Не боись, возьмёшь с собой кого-нибудь из богов, они помогут. А я тем временем разберусь с Немезидой и выясню, почём нынче на рынке моё семя. – Зевс свирепо хрустнул стиснутыми кулаками. – А когда ты притащишь ко мне в цепях этого смутьяна Иобата, мы всерьёз начнём готовиться к походу в Ново-Персидские горы. У-ух, какие пытки я придумаю для мерзавца Менахема! Я ему такое шоу покажу, такой мюзикл на костях станцую!..

Шум и крики за дверями усилились, там явно творилось что-то неладное.
-Да что происходит?!! – взревел Кронид. – Я же приказал мне не мешать! Ганимед, ну-ка выясни, кто посмел устроить свалку возле моего кабинета!
Но прежде чем юноша успел добежать до дверей, створки с грохотом распахнулись и в зал с истошными криками ворвались Афина и Гера.
-Караул! Он вернулся! – с порога завизжала Гера.
-И он абсолютно безумен! – басовито взревела Афина.
-Что такое? Кто вернулся? Кто безумен? – растерялся Громовержец.
-Он напал на нас и едва не искромсал в клочья!!! – заорали обе богини в голос.
-Да о ком вы говорите?
В этот момент в дверном проёме возникла фигура. Заорав дурными голосами, обе богини метнулись под стол. Мгновением позже там же очутился и Ганимед. Зевс и Гермес удивлённо переглянулись и уставились на незваного гостя, явившегося причиной такого небывалого переполоха. Тот же молча проскользнул в комнату и поплыл на встречу богам. При чём, именно поплыл. Ибо каждое его движение было плавным, гибким и по-кошачьи грациозным.
Что-то неуловимо знакомое почудилось Зевсу в этой стройной, худощавой фигуре. Бог прищурился, ожидая, когда пришелец выйдет из тени и окажется на свету. Ещё один скользящий шаг…
Рассеянный свет от масляной лампы упал на пепельно-серое лицо, и Зевс с Гермесом вскрикнули одновременно.

Это был… Аполлон!!!

Ну… вроде как Аполлон.

Нет, этот урод никак не мог быть Аполлоном.

Хотя, если приглядеться повнимательнее несомненное сходство всё же имелось.

Но как же ужасно он выглядел.

Это была отвратительная, тошнотворная пародия на молоденького и смазливого бога Красоты, вот, что это было, а не Аполлон!

Зевс невольно вздрогнул, когда его взгляд встретился со страшным взглядом Кифарета – из его глазниц, лишённых радужки и зрачков, струилось мёртвенно-голубое сияние. Обычно чёрные, как смоль волосы сейчас были гладко прилизаны к черепу и имели неприятный коричневый цвет. На Лоне не было ни клочка одежды и его обнажённое худощавое тело матово блестело, словно натёртое воском. И кожа… она была пепельно-серого цвета, как у застарелой мумии. Но самым невероятным было то, что левая рука у молодого бога оканчивалась длинными костяными когтями! Пять белых, кинжаловидных когтя.
-Святые Небеса! – потрясённо выдохнул Громовержец. – Это не мой сын, это не Лоня. Это… это - эйдолон!!!

*   *   *   *   *
Атака эйдолона была внезапной и стремительной.
Только что он плавно и неспешно крался в направлении богов, а уже в следующий миг серая размытая тень преодолела добрую сотню локтей и оказалась рядом с Громовержцем, который с выпученными глазами, как зачарованный взирал на Ужас, вынырнувший из глубин седого прошлого.
Рука с кинжальными когтями, рассекая визжащий воздух, неслась навстречу зевсову горлу, но тот продолжал стоять, не в силах побороть охватившее его оцепенение. Удар был направлен так, чтобы в одно хлёсткое движение снести Бессмертному голову напрочь. И так бы оно и произошло, но…
Сильный толчок в бок отшвырнул Кронида в сторону за долю мгновения до рокового удара. Касания не произошло, но когти пронеслись вблизи с такой скоростью, что сам воздух, ставший твёрже стали, рассёк кожу на божественном горле.
Оцепенение, владевшее Зевсом, разом улетучилось, но произошло это уже в полёте, ибо под ноги Громовержцу некстати попала кушетка, через которую он с грохотом и пикернул. Однако сразу же вскочил на ноги и развернулся к противнику.

Спасителем, как ни странно, оказался Гермес, очень вовремя пихнувший родителя в бочину, и, что было ещё более удивительным, сейчас в одиночку пытавшийся противостоять эйдолону. То, что Вестник не был ещё располосован на множество узеньких антрекотов, объяснялось достаточно просто: ему удалось вцепиться в смертоносную левую руку псевдо-Аполлона, и сейчас он мёртвой хваткой держал её в своих объятиях. Хотя слово «держал» явно не годилось для описания того, что происходило с беднягой Гермесом. Бог отчаянно болтался, дёргался и с воем летал по воздуху из стороны в сторону, пока разъярённый эйдолон безуспешно пытался высвободиться.
-Не смотри ему в глаза! – заорал Зевс и воздел над головой руку – в стиснутом кулаке засверкала огненная молния.
-Да какие на хрен глаза, я вообще ничего не вижу! – донёсся с воздуха жалобный голос. – Меня сейчас стошнит! Сделай же что-нибудь!
-Ну держись, отрыжка преисподней!
Резко выдохнув, Кронид метнул молнию в эйдолона. Бог никогда не прицеливался, ибо знал, что его перуны всегда и с любого расстояния попадают точно в цель. И этот перун не стал исключением. Вонзившись в серую грудь существа, он прошил тело навылет и с оглушительным треском разорвался в дальнем углу зала. Тварь на миг застыла, и Зевс с удовлетворением увидел в её груди зияющую сквозную дыру.
-Ага! Получил, ублюдок! Отправляйся назад, туда, куда я вас, смрадных тварей, уже когда-то загнал…
Внезапно торжествующий рёв Громовержца оборвался и перешёл в захлёбывающийся хрип, ибо прямо на глазах края ужасной раны сомкнулись не оставив после себя даже шрама.
-Этого не может быть, - захрипел потрясённый бог, - не может быть!

Эйдолон, исцелённый неведомым образом, злорадно зашипел и насмешливо уставился на растерянного Зевса. Тот поспешно отвёл взгляд от чародейского пламени, мерцающего в глазах твари и, не глядя, швырнул в её сторону один за другим сразу три перуна. Две молнии раскурочили грудь и живот эйдолона, третья – раскроила череп едва ли не пополам. Но не успел Громовержец перевести дух, а тварь уже стояла, как ни в чём не бывало, и небрежно помахивала левой рукой, на которой продолжал беспомощно болтаться в воздухе завывающий Гермес.

И тут почти сморщенные губы существа разомкнулись, обнажив уродливые обломки почерневших зубов, и по комнате пронеслось леденящее душу шипение:
-Ты ничего не сможешь сделать со мной, я неуязвим… а вот ты…
-Срань моя господня, он может говорить… он – мыслит! – пробормотал окончательно сбитый с толку Зевс.
-…я искромсаю ваши бессмертные тела в клочья, а затем измельчу их в пыль, в прах…
-Ой, я уже не могу, я щас выпущу его из рук! – заголосил Гермес. – Папа, да не стой же ты истуканом, делай что-нибудь!
-…и начну я с него…
Эйдолон с той же жуткой улыбкой-оскалом посмотрел на Гермеса.
-Ой-ё-ё-ёй!!! Помогите!!!

Эйдолон сделал в сторону болтавшегося в воздухе бога стремительное движение второй рукой, которая у него была свободной, – и которой он до сего момента почему-то не спешил воспользоваться – и рука эта вдруг удлинилась, вытянулась, словно змеиное тело и несколькими кольцами захлестнула шею Вестника.
-Да помогите же мне… - захрипел бедняга, багровея лицом от удушья.
-Афина, Гера, живо ко мне! – взревел Зевс, перемахнул через кушетку и бросился к существу. – Гермик, держись, не отпускай его клешню!
-Ххх-аа-хх-ооо…
Эйдолон метнулся было к стене, и попытался вместе с Гермесом вскарабкаться к потолку на безопасную высоту, но был настигнут Кронидом, который схватил его за плечи и повис на них. Тварь яростно зашипела и прянула назад, намереваясь повалить Зевса, но сама не удержала равновесия и рухнула вместе с обоими богами. Завязалась ожесточённая борьба, все три тела сплелись в вопящий, хрипящий и матерящийся клубок. Невероятную схожесть с клубком придавало то обстоятельство, что скользкое и холодное тело эйдолона безостановочно вытягивалось и извивалось, меняя форму и объём, будто под серой кожей вовсе не было костей.
Зевсу с невероятным трудом удалось немного ослабить хватку намотанной на шею Вестника руки, и тот с энергичной яростью включился в борьбу с тварью.
-Ах ты так, да, ты так! На, получай, получай! – орал разозлённый Гермес, пиная эйдолона и ожесточённо выкручивая ему руку.
Наконец подоспели и выбравшиеся из-под стола богини – сильно растрёпанные, но жаждущие мести за пережитые минуты унижения.
-Держите этого паскудника, щас я ему зенки выдавлю! – истерично заорала Гера и вцепилась скрюченными пальцами в серое лицо эйдолона. Но едва её пальцы коснулись голубого сияния в глазницах, как неведомая сила отшвырнула богиню назад. Визжа, богиня кубарем покатилась по полу, давя и плюща рулоны свитков.
Твари между тем удалось подняться на ноги, и теперь она стояла с растянутыми в стороны руками, на которых, прилагая нешуточные усилия, висели Зевс и Гермес. Более того, тварь вдруг начала ловко кувыркаться через голову, выворачивая и закручивая свои удлиняющиеся конечности жгутом.
-Что мне делать? – закричала Афина, в смятении наблюдая за тем, что выделывает существо со своим гуттаперчевым организмом.
-Прежде всего, убери свой золотой меч – золото тебе здесь не поможет.

Глубокий, исполненный мрачного спокойствия голос заставил всех небожителей вздрогнуть от неожиданности и обернуться. На пороге кабинета стоял… Прометей. Рядом с ним взволнованно переминалась с ноги на ногу Гея. Судя по ночной тунике, бигудям на голове и пугающей кефирной маске на лице – переполох во дворце вытащил энергичную бабульку прямо из опочивальни.
-Держите его крепче, и не отпускайте, - приказал титан богам, и решительно выставив вперёд живот, зашагал к свалке. В его руке холодно блеснуло лезвие ножа. Обычного мясницкого ножа из железа, каким смертные пастухи режут своих овец.
Прометей ухватил эйдолона за плечо и дёрнул к себе. Тот злобно зашипел и повернул голову к титану, вперив в него свой полыхающий колдовским огнём взгляд. Глаза их встретились, и Зевсу, украдкой наблюдавшему за каждым движением незваного спасителя, на миг показалось, что свет в помещении вдруг посерел, утратив свою привычную многоцветность. Титан и не подумал отвести взгляд, напротив, он всем своим грузным телом подался вперёд, едва не уткнувшись носом в мерзкую физиономию эйдолона. А уже в следующее мгновение Кронид вздрогнул от пронзительного, заливистого визга твари. И в этом почти собачьем визге слышны были обречённое отчаянье и страх.
-Вижу, ты узнал меня, - вкрадчиво произнёс Провидец. – Конечно, ведь у всех у вас коллективная память. Тогда, бесхребетник, для тебя не секрет, что ты обречён.
Коротко замахнувшись, титан хлёстко рубанул ножом по левому запястью твари и отсёк её когтистую кисть. От истошного воя эйдолона гулко задрожали стены и опрокинулись витые треноги со светильниками, - по мраморному полу, шипя и пузырясь, потекли ручьи горящего масла.
-И это всё?! – заорал Зевс, с трудом удерживая в руках беснующуюся тварь. – Ты разве не понял, что этим его не прикончишь, ты б ещё щелбанов ему надавал!
-О, Небеса! – вдруг закричала Афина. - Смотрите!
Вытаращенные глаза Паллады с ужасом взирали на отрубленную когтистую лапу, которая, судорожно скрежеща костяными когтями об пол, быстро подползала к извивающемуся эйдолону, явно намереваясь воссоединиться с ним в общее целое.
-Терпение, мои дорогие небожители.
Прометей с хрустом припечатал кисть к полу сандалей, а сам в это же время выхватил из-за пазухи какую-то склянку, зубами сорвал с горлышка пробку и выплеснул на голову существа мутной грязно-рыжей жидкости.
-Заморозьте его кто-нибудь, - приказал он.
-С превеликим удовольствием, – зарычала Гея.
От праведной ярости кефир на её лице пересох и пошёл трещинами. Властным движением бедра, она отпихнула с пути почти оклемавшуюся Геру и вскинула руки в направлении твари.
-Мальчики, Афинка, поберегитесь. Иий-еххх!

7.
ЖЕРТВА   ЛЮБВИ
Убийца-ассасин явно изо всех сил желал остаться никем не замеченным. И, если учесть, что в воинстве «Старца с Горы» сплошь были одни только профессионалы экстра-класса, способные сбрить усы у льва, страдающего бессонницей, то с поставленной задачей этот воин справлялся более чем успешно.

Примечательным же было то, что крался убийца по знакомым коридорам родной крепости. Конечно же, он мог преспокойным шагом и в открытую пройти её всю – от башен до подвалов, - и никто из многочисленной стражи даже не попытался бы его задержать. Но то ли сказалась сила профессиональной привычки, то ли воин страдал болезненной застенчивостью, но он упорно не желал выдавать своего присутствия. Более того, его глаза поблёскивали в прорезях маски с такой решимостью, что можно было не сомневаться – этот даже кровному брату глотку перережет, буде тот вздумает сейчас встать у него на пути.
 К счастью, в руках у ассасина не было оружия – это был явный признак того, что это не тренировка, и он не на спецзадании, и что намеренно убивать он никого не собирается. Хотя, опять же, следует помнить, что профессиональному убийце выхватить нож из складок одежды – доля мгновенья.
Успешно минуя многочисленные посты, хоронясь от караульных и избегая открытых мест, ассасин неуклонно приближался к цели своего странного маршрута. И стремился он попасть в нижнюю часть крепости, туда, где находились казематы.

Крепость «Орлиное гнездо» возвышалась на самом краю скалистого плато в самом сердце диких и непролазных Ново-Персидских гор. Высокие каменные стены крепости надёжно скрывали за собой целый небольшой город, состоящий из замка, в котором расположился сам Старец, а также множества вплотную обступавших его со всех сторон дополнительных построек – каждая из которых представляла собой хорошо укреплённую башню, способную самостоятельно выдержать многодневную осаду. В этих постройках находились жилые казармы, оружейные мастерские, кузни, кухни, алхимические и иные лаборатории, а также всевозможные склады и прочие хозяйственные помещения обычно необходимые для жизнедеятельности любого полиса. Но помимо этого крепость имела и глубокие подземные корни в виде разветвлённых коммуникаций-катакомб, уходивших вглубь скального монолита. Там располагались оружейные арсеналы, Сокровищница, храм Ордена ассасинов и, наконец, в самом нижнем пределе – Пыточный Зал и тюремные казематы.

Ассасину потребовалось почти сорок минут, чтобы добраться от казарм до казематов. Наконец он бесшумной тенью миновал железную дверь, за которой располагался пустующий на данный момент Пыточный Зал, преодолел последнюю лестницу и очутился на пороге в нескончаемо длинный коридор, по обеим сторонам которого чернелись двери темниц. Тусклые огоньки редких светильников, закреплённых на стенах, скупо выхватывали из мрака грубо обтёсанные каменные стены и низкий сводчатый потолок.

Тяжёлый, густо напоённый смрадом воздух окончательно усугублял и без того зловещую картину подземелья, вызывая тошноту и головокружение даже у непритязательных и привыкших ко всему крыс. Впрочем, крысы не особо часто спускались так глубоко, благоразумно полагая, что набить брюхо проще и приятней где-нибудь на продскладе или на кухне, - в крайнем случае, сойдёт и кожаный ремешок, оставленный без присмотра в одной из казарм.
В нижний же предел казематов крысы наведывались лишь тогда, когда от крысиной разведки поступала информация о появлении в одной из темниц нового пленника. Вот тогда, борясь с тошнотой и удушьем, самые отчаянные остромордые серые головы устраивали экстремальный сафари, первым призом в котором были объеденные уши и высосанные глаза несчастного узника.

Охраны в казематах никогда не было, ибо предполагалось, что добраться до нижнего предела постороннему не просто невозможно, а абсолютно невозможно. Один раз за сутки дежурный тюремщик бегом добегал до камеры, где в муках ещё теплилась жизнь, пропихивал в дверное отверстие на уровне пола скудный паёк – и, зажимая нос, стремглав вылетал из вонючего отстойника.

Воин с минуту постоял на месте, переводя дух и пытливо вслушиваясь в царящую здесь мёртвую тишину, после чего кошачьей походкой заскользил вглубь коридора, про себя отсчитывая пропускаемые двери темниц.
Возле тридцать восьмой двери слева он остановился и вновь прислушался к тишине. Ни единого звука. Глаза в прорезях маски встревожено заблестели. Ассасин приблизился к оббитой железными полосами двери и осторожно заглянул в небольшое зарешёченное оконце. В камере царила непроглядная, пугающая тишиной тьма. Плечи ассасина дрогнули, теперь он уже откровенно запаниковал.
Торопливо выудив из поясного кармашка отмычку, он принялся судорожно возиться с замком. Через минуту запор нехотя щёлкнул и воин, рывком приоткрыв дверь, метнулся во мрак.
Даже в кромешной тьме, не видя ни зги, ассасин передвигался на удивление уверенно. Разгадка этому феномену заключалась в том, что он не единожды уже побывал в этом крохотном помещении и знал его, как свои пять пальцев.
Плавно обогнув стоящий на пути стол – и прихватив с него огарок свечи, воин переступил через низкую, оббитую бархатом скамью и приблизился к углу, где находилась кровать. И только когда колено уткнулось в деревянную раму ложа, с которого - судя по мягкости - свешивался край пуховой перины, - только тогда ассасин осмелился зажечь крохотный огонёк. Трепещущий язычок на самом кончике свечного фитиля с трудом осветил небольшое пространство вокруг себя и выхватил из тьмы бледное лицо лежащего на постели человека.
Две здоровенные матёрые крысы, примостившиеся в изножье кровати, недовольно зашевелились и нехотя подались на шажок-другой назад, подальше от света. У одной из них не хватало глаза, у другой отсутствовало ухо, короче, тварюги много чего повидали за свою лихую жизнь и мало чего боялись.

В коротком списке этого «мало чего» на третьем месте значился свет в любом своём виде, в особенности тот, что мог подпалить шкурку, на втором – кочерга жадюги-повара, а на первом – будуар Старца, заваленный всевозможными шмотками, блестючими цацками и коробками с косметикой. Ни одна психически здоровая крыса ни под каким предлогом не сунулась бы в это адское место, в особенности в тот момент, когда Хасан пребывал там в полном боевом макияже и в женском образе, репетируя новый концертный номер. Уж лучше провести остаток своей короткой серой жизни в Пыточном Зале, слушая душераздирающие стенания несчастных жертв, чем хотя бы один раз увидеть Старца в колготках и парике и услышать, как он завывает под фонограмму.

Крысы сидящие на краю кровати раздражённо переглянулись, - с приходом незваного посетителя над сафари нависла угроза крутого облома. Трое суток терпеливого ожидания – коту под хвост. А так хорошо всё шло!
«Нет, ты видел! И как тебе это нравится?» - спросил Одноглазый своего приятеля.
«Нисколечки не нравится. Я возмущён!» - отозвался Одноухий.

Вообще-то крысы не разговаривают, по крайней мере так как люди. Но ведь никто не будет оспаривать того факта, что все живые существа так или иначе всё же общаются между собой и при этом отлично друг дружку понимают. Собаки лают и скулят, воробьи чирикают – даже бессловесные вроде бы рыбы и те умудряются изъясняться посредством артикуляции разеваемого рта и на особый манер выдуваемых пузырьков воздуха. Что же касается крыс… не будем говорить за весь крысиный род, но в частности серые обитатели «Орлиного гнезда» общались между собой… мысленно.
Не верите? А вы проверьте.

«Нет, ну какая наглость припереться сюда именно сейчас и всё испоганить», - продолжал разоряться Одноглазый.
«А ведь клиент уже почти созрел», - с горечью согласился Одноухий. – «Глянь только, какой он страшненький стал за эти дни. Ещё немного и он уже начал бы пованивать».
«Кончай душу травить, я щас слюнями захлебнусь».      
Глаза узника были закрыты, бескровные губы плотно сжаты, черты и без того худощавого лица – пугающе заострены, и вообще, он выглядел так, что любой мало-мальски сведущий анатомист с уверенностью заключил бы, что здесь имеет место быть неживое тело, то бишь – труп-с.

Рука со свечкой сильно задрожала, едва не загасив хилый огонёк, а тишину нарушил неожиданный звук, больше всего напоминающий… жалобный всхлип.
Крысы недоумённо переглянулись: подобное откровенное проявление эмоций было совершенно нехарактерным для всегда хладнокровных и выдержанных ассасинов.
Воин же, закрепив свечу в изголовье, стянул с лица серую маску.
Крысы заинтересованно вытянули шеи, стараясь разглядеть открывшееся лицо.

Ассасин оказался совсем молоденьким, ещё безусым пареньком, с курчавыми тёмными волосами и с красивым, почти по-девчоночьи смазливым, личиком. Пухлые губы юноши были искривлены в немом страдании, а большие карие глаза полны слёз.
Крысы обменялись многозначительными взглядами и гаденько оскалились.
«Во-во-во, всё понятно с этими людишками. А строят-то из себя твердокаменных суперменов», - желчно сообщил Одноглазый.
«Ага, только и слышно: нам убить, что плюнуть, мы не ведаем жалости, у нас нет, и не может быть иной семьи, кроме членов Ордена, и все мы с потрохами принадлежим одному лишь Старцу! Ан нет, не одному Старцу, и потроха у них, как оказывается, не такие уж и бесчувственные», - поддакнул приятелю Одноухий.
«Ну-ну, поглядим что тут дальше творится будет. Говорят, просмотр мелодрамы перед обедом улучшает пищеварение. Только бы этот расчувствовавшийся юнец не оказался людоедом, уж больно жадными глазами он пялится на нашего клиента».
«Уж лучше бы он оказался обычным некрофилом. И нас бы позабавил, и мяско закоченевшее размял. Как думаешь?»
«А вот и поглядим».

Крысы поудобнее устроились на перине в ожидании незапланированного развлечения, сожалея, что поблизости нет лотка с чипсами и шипучим лимонадом.
Между тем молоденький убийца, справившись со своими чувствами, и смахнув с кончика носа набежавшую слезу, решился таки протянуть руку к лежащему телу и возложить дрожащую ладонь на бледное чело.
И ассасин и обе азартные крысы замерли в напряжённом ожидании результатов пальпации.
«Ну... Ну же! Скажи, что он уже комнатной температуры!» - беззвучно заорал Одноглазый.
-Какой холодный лоб… - горестно прошептал юноша.
«Йес-с-с!!!» - Одноглазая крыса восторженно стеганула облезлым хвостом по одеялу.
-Я опоздал, совсем немного опоздал, - всхлипнул юноша. – Ну почему, почему ты не дождался меня? Как ты мог обойтись со мной так жестоко? Ведь ты обещал.
«Ха-вчик! Ха-вчик!» - скандировали хвостатые зрители с пуховой трибуны. – «Трупов и зрелищ! Даёшь падаль страждущему пролетариату! Долой наймитов Старца-трансвестита!»
-Ты обещал, что не оставишь меня, и что мы будем всегда вместе, - продолжал стенать безутешный паренёк.
«Кончай размазывать сопли, мы жрать хотим!» - возмутился Одноухий.
-Теперь мне остаётся только одно: отправиться следом за тобой. И пусть Старец проклянёт меня за мою трусость и предательство и лишит посмертного рая я, но зато мы, хоть и в преисподней, но будем вместе.
Курчавая голова юноши упала на грудь неподвижно возлежащего на ложе пленника.
«Вау! – радостно подскочил Одноглазый - Блестящая идея, молодец пацан! Слыхал, кореш, у нас тут намечается нехилая пирушка с переменой блюд! Ох, и погладаем же мы косточки обоих молокососов…»
«А вот меня уже гложут… но только смутные сомнения, - насторожился Одноухий. – По-моему, наш клиент не совсем ещё того… в смысле не дозрел».
Одноглазая крыса встревожено проследила за взглядом глазок-бусинок своего товарища и не сдержала разочарованного писка – рука пленника дрогнула и медленно согнулась в локте, коснувшись ладонью плеча замершего ассасина.
Убийца ойкнул и резко отпрянул. В его тёмных глазах плескался ужас – опять-таки чувство несвойственное для членов Ордена.
-Ты жив?!! – сдавленно выдохнул юноша, потрясённо глядя в сонно хлопающие глаза возлюбленного.

Аполлон рывком поднялся и сел на кровати. По лицу его скользнула тень недовольства, но усилием воли богу удалось взять себя в руки и нацепить маску лёгкого недоумения, свойственного только что проснувшемуся человеку.
-Э-э. Это ты, Насир? Да, я типа жив. Извини, если разочаровал. Я так понял, у тебя были другие планы?
-Нет-нет, что ты! – с жаром воскликнул Насир, уже не стесняясь слёз радости, текущих по его щекам. – Господи, какое счастье, что ты жив! А я испугался…
-Просто типа медитировал, - пожал плечами Аполлон. Он всё же позволил себе недовольно нахмуриться. – Тебя не было три дня.
-Прости, Лонечка, я никак не мог прийти раньше. Но все эти дни я думал только о тебе, только о тебе.
-Это радует, - холодно ответил бог. – Ты короче принёс пожрать?
-Да, конечно.
Насир, глупо хихикая, начал суетливо доставать из-за пазухи запрятанную снедь и выкладывать её прямо на край кровати.
-Виноград. Груши. Финики. Баранина. Лепёшка…
-Мясо! Наконец-то мясо! – Феб жадно ухватился за добрый кусок копчёного протеина и, безо всяких там условностей, впился в него зубами. – М-м-м…
Крысы, забившиеся в самый дальний и тёмный угол пышно застеленных нар, возмущённо заворчали – их пустые желудки аж сводило судорогой.
-Какое счастье… какое счастье… - шептал юный ассасин, восхищённым взглядом пожирая свою жующую любовь.
-Ну, чего там типа новенького наверху? – поинтересовался Аполлон, заглатывая очередной кусок мяса.
-Вести так себе, а уж слухи и того страшней. Говорят, Старец отправил гонцов на Лесбос к тамошней царице Иобате. Поговаривают, что в «Орлиное гнездо» ожидается прибытие оттуда делегации.
-Что ещё за чушь? На Лесбосе никогда не было цариц, да и царства собственно тоже не было, там всем типа это… заправляет Великая Жрица.
-Ну вот она-то и стала царицей. Царицей амазонок.
Аполлон перестал жевать и уставился на юношу, примостившегося рядом с ним, прямо на полу.
-Это что-то типа новенькое, - задумчиво произнёс он, - и чует моё сердце, затеяна эта канитель неспроста.
-Похоже на то, - кивнул ассасин. – Старец уже вторую неделю шлёт Иобате отряды наших воительниц-ассасинок, их там уже несколько сотен. Иобату уверяют, что они просто наблюдатели, но тут явно затевается какая-то крупная игра, но какая именно – я не знаю.
-Зато у меня на этот счёт мысли кое-какие имеются.
Взгляд Феба упал на два серых комочка, примостившихся в углу кровати – в сумраке настороженно блестели три алчных глазка.
-А-а, вот вы где, шельмы. А я уж думал вы типа того, сбежали.
Насир, также заметивший крыс, сделал стремительное движение, намереваясь выхватить нож, но Аполлон жестом остановил его.
-Расслабься, малыш, это типа мои друганы.
-Ты сдружился с крысами? – поразился ассасин.
-Ну… не то чтобы так уж накоротке. Они-то вообще надеялись поживиться моим мясцом, когда я типа кони брошу. Но я на них не в обиде. Больше того, благодаря именно им я тут со скуки и не помер.
Аполлон поднял голову и уставился на сырой замшелый потолок. Потом хрипло расхохотался.
-Вот это я прикольно сказанул: со скуки не помер! Геракл бы точно оценили мой тюремный юморок, я ведь теперь тоже типа в законе.
Ассасин не понимающе захлопал глазами.
Феб же с навесом бросил оставшийся кусок баранины крысам и довольно улыбнулся, при виде того, как те жадно накинулись на мясо.
-Опять же, я в одиночке чалюсь, значит, по всем типа статьям могу претендовать на положенца в законе. Чиста конкретна. Ты как считаешь, могу?
Юный убийца не понял ровным счётом ничего, но с готовностью кивнул. На его изумлённых глазах возлюбленный скрестил ноги и поджал их под себя, приняв позу на манер восточного падишаха – с той лишь разницей, что приличные падишахи не сплёвывают через губу на пол и не гнут пальцы веером. Но юноше за свою недолгую жизнь падишахов видеть не приходилось – разве что на картинках, - а потому он смиренно взирал на вошедшего в раж кумира, обожая и принимая его даже таким странным.

Аполлон продолжал с наслаждением оплевывать пол, изощрённо гнуть пальцы и что-то невнятно напевать себе под нос. Тут уже и обе крысы, перестав жевать, изумлённо уставились на дивное диво, прикидывая про себя – не то ли это зрелище, на которое они совсем недавно сами напрашивались в довесок к жратве. Если да, то в следующий раз нужно будет поаккуратнее загадывать желания, а не то рискуешь вот так же нарваться.
Наконец раздухарившийся Лоня заметил обращённое на него всеобщее внимание, и смущённо умолк - впрочем, оставшись сидеть в позе падишаха.

Несколько минут все хранили молчание.
Первыми нарушили его крысы, своим чавканьем возвестив о возобновлении прерванной трапезы.
-М-м. Значит, такие говоришь новости? – сказал Аполлон. – Больше ничего?
Юный ассасин молча помотал головой.
-А что ты разузнал обо мне?
-Ничего. Всё, что касается тебя, Старец держит в строжайшем секрете.
-Очень мило с его стороны, - помрачнел бог. – Секретики, значит, любит, ну-ну.
Отщипывая с грозди виноградины, он задумчиво кидал их крысам, которые ловко, как заправские собаки, хватали их слёту и проглатывали, даже не жуя.
«А он, кажись, ни чего, стоящий двуногий», - смачно чавкая поделился Одноглазый мыслью с собратом.
«Ага, хорошо, что мы его не успели сожрать», - согласился Одноухий.
-Короче, надо мне ноги отседова типа делать, - всё с той же величавой задумчивостью в голосе произнёс бог. – Когда ты всё подготовишь для побега?
Красивое лицо юноши мучительно исказилось.
-И что же означает сия кислая гримаса? – строго нахмурился Аполлон.
-Лонечка, душа моя, - юноша умоляюще сложил на груди руки, - ну стоит ли тебе бежать из крепости? Повинись перед Старцем, расскажи всё что ему нужно, и он тебя простит, он тебя помилует, ведь он добрый и справедливый. А уж тогда мы сможем быть вместе, и ничто нас не разлучит…
-Он опять за своё! – закатил глаза Феб. – Да как ты не можешь понять, что мне не в чем каяться перед твоим старикашкой. А если бы даже и было, то я не стал бы унижаться перед ним.
«Какое всё же счастье, - подумал Аполлон, - что у меня хватило ума не брякнуть этому простофиле про то, что я Бессмертный. Хотя теперь и приходится расхлёбывать все эти его розовые сопли. Точнее, - голубые. Хорошо, что у меня по этой части есть кое-какой опыт».

-Лонечка, - чуть не плача, воскликнул Насир, - но ведь и ты не можешь понять, что в противном случае у нас почти нет шансов. Ведь даже если мы сможем выбраться из крепости, нам всё равно не будет покоя. Старец и его ищейки отыщут нас где бы мы ни укрылись. Могущественные цари со всей своей многочисленной охраной беззащитны, как младенцы перед гневом Старца. Цари! А ведь ты, прости меня, любимый, всего лишь принц небольшой, далёкой страны. Но, уверяю тебя, как бы далеко ни находилась твоя родина, ассасины сумеют отыскать тебя там и выполнить заказ.

Аполлон в самый последний момент едва успел прикусить язычок и не обрушиться на смертного с гневной отповедью, касаемой с одной стороны - своего божественного происхождения, а с другой - жалкого ничтожества, любящего косметику и женские наряды, но при этом почему-то называющего себя «Старцем». Благоразумный Лонька вовремя вспомнил, что крепость «Орлиное гнездо» находится в том треклятом аномальном месте, где никакая магия не имеет силы, и где вся его хвалёная божественность заключается лишь в относительном и, хвала Небесам, никем не проверенном на деле бессмертии. В своём магическом бессилии Феб убедился уже давно, сразу, как только удалось охмурить и влюбить в себя этого молокососа Али.

Сделать это оказалось совсем не сложно. От рождения не знавший ласки и доброго слова, мальчик был просто потрясён и раздавлен обрушившейся на него коварной нежностью весьма симпатичного пленника, никак не походившего на опаснейшего преступника и злейшего врага.
Юная жертва лонькиного обаяния, назначенная своим начальством на не пре-стижную роль тюремщика, перестала пичкать пленника слабительными корешками, взамен таская ему исподтишка экологически чистые продукты с персонального склада Хасана Бен Ладена.
Это деяние уже само по себе тянуло на обвинение в предательстве, карающееся позорной смертью, но Насир усугубил свою вину тем, что позволил себе до беспамятства влюбиться в ценного для Хасана пленника. Тот же, убедившись, что из чувствительного мальчишки теперь можно во всю вить верёвки, исподволь, между ласками и нежностями, стал подталкивать его к мысли о своём побеге. Феб даже готов был забрать паренька с собой, уверяя его, что и он сам, и его могущественные родственники сумеют защитить их обоих от гнева Старца.
Однако Насир всё ещё колебался.
-Ты не представляешь, насколько всесилен и могуч Старец, - жарким шёпотом убеждал он хмурого Аполлона, - и он уже не раз являл нам свою неслыханную силу. А всё потому, что эту силу даровал ему всемогущий Кардан.
-Да что это за бог такой?! – в сердцах воскликнул Феб. – Я о таком не слышал.
-О, это единственно истинный и самый-пресамый из всех богов, - с дрожью ответствовал юноша.
-А я, значит… - начал было оскорблённый Лоня, но вовремя спохватился. – Э-э. Я, ну типа… э-э… Не знал я, что он такой крутой.
-Крутой, очень крутой.
-А ты-то его сам видел?
-Нет, что ты, как можно! – в ужасе замахал руками Насир. – Если бы я его увидел хоть краем глаза, то сразу же превратился в соляной столп.
-С чего ты взял?
-Так говорил нам Старец.
-Ага, значит, судя по тому, что ваш старикан до сих пор не стал солонкой, и он тоже не видел своего бога?
-Нет, он видел. И некоторые избранные собратья, те, что служат при храме, тоже видели явление Всемилостивейшего Кардана.
-То есть, Кардан этот только в храме и тусуется, за порог не выходит?
-Похоже, что так.
Аполлон презрительно фыркнул.
-И после этого ты ещё называешь его всемогущим? Да я… кхе-кхе… В смысле, да я видел много раз, как эллинские боги гуляют где хотят и являются кому хотят, и никто им в этом не указ. А ваш Кардан…
-Не говори про него так, он может наказать тебя! – ужаснулся Насир.
-Он?! Меня?! Ха! Да хрен услышит!

Аполлон хотел было по полной оттянуться на странном местном божке, но, взглянув на бледное, искажённое гримасой животного страха лицо паренька, пожалел его и развивать тему не стал. Кроме того, его вдруг очень заинтриговала подозрительная привязанность Кардана к своему храму. В голове у Феба забрезжила и начала формироваться смутная пока ещё догадка относительно того, кто из Бессмертных мог скрываться под именем «Кардан».
-Знаешь что, Насирчик, - медовым голоском проворковал Аполлон и нежно потрепал курчавые вихры мальчика, - я пока не стану мучить тебя разговорами о побеге… - Лицо юного ассасина радостно просветлело. – Но взамен, ты должен устроить для меня небольшую такую экскурсию. Нет-нет, я не претендую на осмотр спальни вашего Старца, (при этих словах обе крысы от ужаса чуть не поперхнулись виноградом) нам не придётся даже покидать пределы подземелья.
Аполлон ухватил юношу за плечи, страстно притянул к себе и интимным шёпотом выдохнул в самое лицо:
-Я хочу увидеть храм Кардана.

8.
ЖЕРТВЫ   ИСКУССТВА
Ревущий вибрирующий звук в последний раз всколыхнул душный воздух, и в Конаракском храме наконец-то воцарилась тишина. Скелетированные обезьяны в изнеможении опустили свои инструменты и, повинуясь жесту рогатого начальника, с блаженством развалились на каменных уступчиках – оказывается и мёртвая кость способна уставать и нуждается в отдыхе.
-Браво! Браво! – восторженно зааплодировала Артемида, подскакивая к сцене. – Это было божественно! Девочки, ну что же вы не хлопаете? Хлопайте!

Очумевшие и полуоглохшие от какофонии взрывных звуков Геката и Ата тупо зааплодировали.
Рогатый красавчик расплылся в счастливой улыбке и, всплёскивая руками, начал одаривать своих зрителей поклонами. От одного лишь вида изящных извиваний его стройной фигуры у Арти помутилось в голове, и она с пронзительными визгами полезла на сцену, явно намереваясь вступить в близкий контакт со своим кумиром. Геката, чертыхаясь, с помощью недовольно рычащего Малыша, еле сволокла её вниз.
-Мовэ тон, дорогуша, мовэ тон, - яростно прошипела Чародейка в подругино ухо. – Что ж ты, зараза, перед этим чужаком так позоришься, ты ж богиня, твою мать, а он всё равно что наш сатир!
-А тебе завидно, да, завидно? – захлёбывалась эмоциями Артемида. – Пусти! Пусти меня к нему, я его хочу!
-Э-э. Прошу прощения, - вмешалась Ата, - но думаю, что Геки на этот раз совершенно права, тебе следует крепче держать в кулачках своё либидо. К тому же, он ракшас, демон по-ихнему, да ещё и сын богини Кали, союзницы Загрея.
-Вы поклялись мне! Вы поклялись не становиться у меня на дороге! – Артемида уже хрипела с пеной на губах, как заправская бесноватая, напрочь игнорируя любые аргументы.
-А мы и не нарушаем клятву. Мы лишь хотим, чтобы ты не теряла голову и не делала того, о чём потом будешь жалеть, и что может навредить всем нам.
-Хорошо сказано, Атуля, - искренне восхитилась Геката, продолжая выкручивать руки осатаневшей Артемиде.
-В конце концов, если тебе наплевать на нас, подумай хотя бы о Малыше, полагаешь твоей собаченции приятно видеть всё это безобразие? Ведь он может и не простить тебе предательства.
-Не сметь так говорить! – зарычала Охотница. – Как мог твой поганый язык сподобиться на такое похабство!
-Не знаю, о чём подумала ты, но я говорила о Дружбе. Посмотри своему псу в глаза, и тогда сама всё поймёшь.
Убийственно спокойный тон Аты - и звенящее в нём презрение – подействовал на Охотницу, как удар колотушкой по голове. Молодая богиня вдруг застыла с разинутым, вспененным ртом… а потом разом обмякла в могучих объятиях Гекаты.
-Всё… пустите меня, - глухим голосом молвила Охотница через несколько минут, - я успокоилась и больше не буду глупить.
-Слезь с неё, тётушка, кризис миновал.

Геки нехотя отпустила Артемиду, после чего обе богини помогли подруге подняться на ноги.
-Да ты у нас прям профессиональный психолог, - негромко похвалила Ату Чародейка.
Та изобразила снисходительный реверанс, после чего обратилась к своей деморализованной подруге.
-Ты не обижайся на меня за этот удар ниже пояса, мне пришлось так поступить.
Арти хмуро кивнула. В глубине её глаз поблёскивали слёзы. И она едва не разрыдалась, когда сочувственно скулящий Малыш ткнулся острым носом в её ладонь.
Безумная ухватила пса за задние лапы и мягко, но настойчиво оттащила его назад.
-Я понимаю, насколько дорог для тебя грим, но тебе всё же придётся уделить внимание рогатому самчику, ведь у него артефакт. Только ты помни, что это работа, и не вкладывай в охмурение всю душу, не забывай о цели.
-И про то, что он из вражьего лагеря, - поддакнула Геката и покосилась на замершего на сцене демона. – О-о, памперсы в студию, похоже, красавчик изрядно удивлён увиденным, - сообщила она.
Пожалуй, определение «удивлён» было явно слабоватым для того, чтобы описать действительное состояние ракшаса. Более верным было бы сказать, что бедняга пребывал в глубокой прострации. Хотя и эти слова никак не отражали истинной картины.

…Конечно же, демон не был новичком в шоу-бизнесе – бессмертная мамаша Кали, дабы побаловать дитятю, частенько раньше сгоняла на его концерты сотни перепуганных зверей и людей. Громкая музыка заглушала щёлканье бичей надсмотрщиков и посвист пущенных ими для острастки стрел, которыми так легко можно было добиться приподнятого настроения у зрителей и вызвать у них необходимые эмоции. По младости лет падающих замертво людей на концертах ракшас принимал за своих особо ретивых фанатов, теряющих сознание от восторга. С годами его начали несколько смущать перекошенные от боли, а не от счастья лица, тор-чащие из спин стрелы и кровавые рубцы от ударов. Скакать по сцене и петь, видя всё это, а пуще того – осознавать едва прикрытую фальшь почитания – короче говоря, всё это изрядно напрягает и никак не способствует вдохновению. О чём молодой демон однажды и заявил раздражённо своей мамашке.
Грозная богиня очень удивилась.
-Так чего ты хочешь? – спросила она.
-Я хочу, чтобы моя публика любила меня искренне, по настоящему, а не из опасения получить промеж глаз.
-Любви? – ещё больше удивилась Кали. – Мальчик мой, зачем тебе их любовь?
-Потому что тогда я буду реально знать на что я гожусь и правильно ли то, что я делаю.
-Мне не по нраву всё, что ты сказал, - сурово нахмурилась богиня, и все демоны её свиты, бывшие рядом, в ужасе пали ниц – все, кроме молодого ракшаса. – Ты юн, а потому глуп, и я прощаю тебе твои слова, ведь ты мой любимый сын. Любого другого я немедленно разорвала бы в клочья.
И Кали тут же схватилась четырьмя своими руками за уродливую башку первого же попавшегося демона, ещё четырьми вцепилась в ноги - и разорвала его.
-Но тебя, - спокойно продолжила богиня, - я наказывать не стану, а лучше скажу вот что. Хоть ты и не Бессмертный, но в тебе есть божественное семя – моё семя, а потому главная твоя опора это – сила. Если ты будешь сильным, ты будешь иметь всё: и власть, и почитание, и эту свою любовь. Это единственный Закон, которому следуют и которому вынуждены подчиняться и звери, и люди – и даже боги. Не имей жалости, не имей сострадания, будь жестоким и беспощадным как к врагам, так и к так называемым друзьям. К друзьям в особенности, ибо враги тебя никогда не пре-дадут, а удар в спину от друзей обеспечен гарантировано, как только они сочтут это выгодным для себя.
Все восемь чёрных рук богини взметнулись вверх, а в ужасных глазах вспыхнули кровавые отблески яростного торжества.
-Нет любви – есть страх и подчинение. Нет добра – есть целесообразность вре-менно не делать зло.

…Молодой ракшас смущённо поблагодарил матушку за лекцию, но всё же настоял на том, чтобы на его последующих представлениях больше не было подневольных статистов. Матушка сплюнула от досады, обозвала сыночка дурнем, но пообещалась исполнить его просьбу.
С тех пор все шоу незадачливого демона неизменно проходили при абсолютно пустом зале. Не спасли ситуацию и столы с халявной выпивкой и закуской, расставленные перед сценой. Неунывающий ракшас пробовал гастролировать по лучшим площадкам бхаратских джунглей, но всё живое благоразумно исчезало из поля видимости и слышимости ещё задолго до первых ревущих аккордов зомби-обезьяньего оркестра.

…А потом в мир явился Хаос и началась Великая Война. Изначальные боги - чудовищные титаны-асуры с восторгом присягнули новому Повелителю и развязали кровопролитную бойню против всего живого, что имело отношение к Правящему Поколению Бессмертных - сурам. В результате суры были загнаны на вершину горы Меру, в Заоблачную Цитадель, и наглухо блокированы там. Единственной из суров, кто добровольно встал под чёрные знамёна Врага, оказалась грозная Кали. Ей быстро удалось снискать благорасположение у Воплощённого, и тот поставил чёрноликую фаворитку во главе всех бхаратских армий входящих в его Армаду.
Казалось, теперь, после карьерного взлёта своей мамаши, молодой ракшас также обречён на успех и славу на любимом поприще. Но не тут-то было. Те немногочисленные живые существа, что ещё населяли захлёбывающиеся под Ливнем джунгли, шарахались от сына Кали, как от зачумлённого, и никакие посулы и дары не помогали.
Однако упрямый ракшас верил в свой звёздный час, и каждый день настырно собирал своих безропотных костлявых музыкантов в Карнакском храме, репетируя до одурения и наивно дожидаясь Чуда.
И ведь дождался!

Рогатому красавчику, далёкому от политики, было ровным счётом плевать откуда вдруг свалилась на его голову эта донельзя странная компания: три женщины, мужичок-коротышка и огромный чёрный пёс. Главное, что у него наконец-то появились зрители, и он сможет одарить их своим искусством – вот, что главное! Плевать, что одеты они в диковинные одежды, плевать, что явно чужеземцы, - теперь ему есть кому показать своё творчество.
Ракшасу очень понравились эти женщины, особенно та, молоденькая, стройная, с коротко стриженными золотистыми волосами. Симпатия явно была взаимной, так как девушка больше других ему улыбалась и чаще говорила разные приятные слова. Почуяв интерес к своей персоне, красавчик распушил хвост – к счастью чисто метафорический, - и из кожи вон лез, дабы очаровать незнакомку. А та и не возражала, с готовностью хихикала над его плоскими шутками, кокетничала, подмигива-ла и то и дело легонько поглаживала и пощипывала ракшаса за неприкрытые одеждой места. Тот млел от этих прикосновений и глупо щерился в ответ. Когда же прелестница попросила что-нибудь этакое для неё исполнить, ракшас окончательно потерял свою рогатую голову.

Мамуля была не права – сбылась таки его заветная мечта, увидеть на своём выступлении зрителей пришедших в зал не по принуждению, а по доброй воле. И вот сейчас он им такое покажет! Нет, не им, а – ей, и только ей.
И громыхнули ударные. И взревела соло-гитара. И – понеслась…

…Кто ж знал, что эти бабенции учинят такую драчку – да ещё и прямо перед сценой. Не, ну ракшас конечно слышал, что фанаты обычно устраивают разные безобразия на концертах своих кумиров – визжат, царапаются, падают в обмороки, рвут одёжи на памятные лоскуты. Этим агрессивным экстазом они типа демонстрируют ему свою пламенную любовь. Но живьём демон видел подобное в первый раз, а потому и слегка прибалдел. Тем более что бабищи не особо-то и безобразничали – просто удерживали обезумевшую молодуху, пытавшуюся влезть на сцену, и о чём-то ругались между собой.
Всё ж картина была памятной, и по-своему приятной, а потому ракшас замер с разинутым ртом, судорожно пытаясь припомнить, как в таких случаях следует вести себя прожжённому, опытному кумиру.
Впрочем, возня возле сцены быстро закончилась, золотоволосая молодка тихонько шмыгала носом – почему-то в обнимку с чёрной псиной, а обе её подруги утешающе трепали её за плечи. Лишь коротышка спокойно сидел на корточках, привалившись к стене, и терпеливо наблюдал за происходящим, - ему, видать, не в первой было видеть подобную картину.

…Наконец Арти успокоилась, вытерла слёзы и, не выпуская Малыша из объятий, обратилась к ракшасу:
-Скажи, ты любишь собак?
-Ну… в общем, да, - неуверенно пожал тот плечами.
-Правда? – Лицо богини озарила улыбка. – Скажи же, что Малыш классный пёс?
Ракшас внимательно посмотрел на здоровенного чёрного телёнка с горящими красными глазами и с таким неподходящим имечком – Малыш.
-Ну… ага.
Охотница что-то шепнула псу в ухо, тот глухо зарычал.
-Здорово! Ты ему тоже нравишься. Спой для нас ещё что-нибудь громкое.
Ракшас радостно закивал и замахал руками своим зомби-музыкантам, призывая их взяться за инструменты.
-Можно подумать, в его репертуаре есть колыбельные, - проворчала Геката, торопливо запихивая себе в уши ватные затычки.
Грохот барабанов и рёв труб, от которых ходуном заходили древние стены, возвестил о возобновлении концерта.

На этот раз солировал приземистый скелет гиббона, в чьих длиннющих костлявых лапах был странного вида инструмент: фигурно вырезанная доска с натянутыми на неё струнами. Скелет одной лапой зажимал струны в самом узком месте инструмента, а другой – то щипал, то перебирал, а то и лупил по струнам, но уже со стороны, где музыкальная доска была широкой и плоской. С этой же стороны, сбоку, от доски вилась красная верёвка, подсоединённая к прямоугольному деревянному ящику с круглым, зарешёченным оконцем. Самым удивительным было то, что визжащие, заливистые звуки исходили именно из недр этого ящика, а не от струн, которые терзал музыкант. При чём терзал он их с таким ожесточением, будто его охватил приступ эпилепсии, - он извивался и корчился, судорожно дергал черепом и щёлкал клыкастыми челюстями.
«Надо же было так надругаться над арфой», - ужаснулась про себя Геката.
Не отставали от зомби-гиббона и его коллеги; у них были другие диковинного вида инструменты, лишь отдалённо напоминавшие те, к которым привыкли элладские богини. Трубы были заковыристо изогнуты в хитрые каральки. С трудом узнаваемые подобия арф и кифар стонали и протяжно ныли, потому что поперёк их натянутым струнам водили тонкими прутами. Трещётки, погремушки, свистульки – всё имело необычный облик.
Даже барабаны, чью конструктивную простоту казалось невозможно видоизменить, зачем-то были составлены плотной разнокалиберной кучкой, и со всеми ними управлялся всего на всего один музыкант – и всего на всего при помощи двух палочек. Получалось это у него на удивление ловко, палочки так и мелькали в костлявых пальцах, выдавая умопомрачительные дроби.
И всё это сборище мёртвых эпилептиков производило такой оглушительный шквал звуков, что Геката чертыхаясь, потянулась за новой порцией ваты.

Но при всём этом главной звездой представления несомненно являлся орудующий на сцене ракшас. Святые Небеса, что он вытворял – это надо видеть! Даже привыкшая к различным проявлениям бурного безумия Ата, и та ошеломлённо разинула рот. Менее искушённая в мозговых заболеваниях Геката просто пребывала в глубоком шоке. Также как и несчастный гном Ираклий, похоже, мечтавший сейчас о мгновенной смерти. Лишь Артемида, с лицом сияющим от восторга, наслаждалась экзотическим шоу, не забывая впрочем, крепко удерживать дрожащего и жалобно скулящего Малыша.
А шоу, надо признать, было впечатляющим!

После сольных завываний изнасилованной трубы и дробных перестуков присоединившихся к ней барабанов, за дело взялся сам ракшас. Выскочив на освещённое пространство сцены, он прежде всего огласил пространство храма истошным визгом. А уж когда вступили остальные инструменты оркестра, началась и песня. Никаких намёков на мелодичность и напевность в ней даже близко не было. Молодой демон выл, орал и остервенело выплёвывал скороговорку текста, понять который было невозможно. Да такая задача явно и не стояла, - главное громко и максимально напористо уничтожить тишину и своей дикой энергетикой взорвать сам душный воздух зала.
Чтоб глаза на лоб! Чтоб мозги наружу! Чтоб хотелось скакать и грызть камень!

И Артемида, судя по всему, сумела поймать эту дикую, фонтанирующую животной энергией струю, потому как уже через несколько минут она забыла обо всём, отпихнула от себя Малыша и дёргалась всем телом в унисон сумасшедшему ритму сумасшедшей музыки. Её тело кривлялось и изгибалось, её руки болтались над головой, а сама златокудрая голова тряслась в таких припадочных конвульсиях, что обзавидовался бы любой эпилептик.

От вида беснующейся Арти у Гекаты тоже слегка переклинило и в без того нездоровом организме, и она негнущимися пальцами начала запихивать вату прямо себе в рот. По счастью вкусовые рецепторы во время забили тревогу, и до глотания дело не дошло.
Атуля оказалась более приспособленной к чужеродной музыке. И после нескольких минут столбняка, когда ей буквально пальцами пришлось заставить веки вернуться к нормальному морганию, она уже настолько прониклась рвущим сознание ритмом, что даже начала подёргиваться в такт барабанам. А через пару минут, совсем освоившись и заведясь, Безумная принялась скакать вместе с Охотницей и самозабвенно трясти обесцвеченными патлами.

Скулящий грим на брюхе подполз к Чародейке и, жалобно поскуливая, прижался к её ноге.
Гном Ираклий под обстрелом ревущих децибелов в последнем отчаянном рывке сумел таки прорваться к выходу и на четвереньках уползти по коридору.

-Полнейший беспредел, - прошептала Геката, обозревая оргию – при чём прошептала скорее для того, чтобы убедиться, что она всё ещё что-то слышит и понимает. Убедившись в этом - и ободрившись результатами, она с воодушевлением принялась конопатить свои уши, стремясь добиться полнейшей тишины.

*   *   *   *   *
-Слушай, я влюбляюсь в этого рогатенького красавца всё больше и больше, - промурлыкала Атка, пихая Гекату под бок.
Чародейка хмуро покосилась на подругу и фыркнула.
-Не распыляй свою кроличью страсть, - желчно процедила она сквозь зубы, - помни, что тебя ждёт не дождётся твой инвалид Витька.
-Слушай, достала ты меня уже с ним, - на миг разозлилась Безумная, но тут же сладким голоском добавила: - Мне этот больше по нраву, - молодой, красивый, талантливый…
-Талантливый?! – теперь уже Чародейка была на взводе. – И эту орню ты называешь талантом? Милочка, ты ду-у-ура!
-Это не орня, а оратория. Хотя, вообще-то ты права, поёт он явно не лучше тебя, - согласилась Ата, проигнорировав возмущённую гримасу подруги, - но зато как двигается, как танцует! Нет, в этом у него талант, как говорится на лицо. Нашей Терпсихоре не впадлу было бы с ним покружиться.
-Вилять задницей и дрыгать ногами много ума не надо, - прошипела Геката.
-Ну тебя-то и этим при рождении обидели, - непринуждённо парировала Безумная, и лукаво добавила: - Я не в смысле задницы, а в смысле умения.
В глазах Чародейки засверкали злые огоньки, она подалась ближе к Безумной и негромким, но пугающе ласковым голосом сказала:
-Что-то в последнее время ты слишком распушила хвост и дала волю языку, по-моему, ты забыла с кем разговариваешь. – Тяжёлая ладонь Гекаты легла на худую, жилистую, как у черепахи шею Атули и угрожающе чуть сдавила её. – Ты давно не была у дантиста? Как думаешь, сильно ты будешь шепелявить с полностью вставными зубами?
-А как на счёт того же текста, но уже со сломанной в трёх неожиданных местах рукой? – невозмутимо поинтересовалась Атка. – Шею пусти.
Чародейка, несколько оторопевшая от такой неслыханной дерзости, но ещё пуще не желая устраивать скандал при посторонних, убрала руку.
-Я прекрасно помню, кто ты, тётушка, - миролюбиво продолжила Безумная, - и отлично осознаю, что позволяю себе лишку, но ты просто задолбала меня уже своей вечно постной  и всем недовольной рожей, и непрестанным нытьём. Когда же ты наконец научишься радоваться чужому счастью, а свою болезненную зависть засунешь сама знаешь куда? Не, ну правда, сколько можно!
Геката долгим, изумлённым взглядом буравила лицо подруги, выражавшее наивное негодование, а потом тяжко вздохнула.
-Ты и вправду считаешь, что я стала такой дрянью? – спросила она.
-Только без обид? – да. Ты прям стала напоминать мне эту славянийскую ублюдину, Мару. Своими выходками, конечно.
-Что, правда? Какой ужас.
Ата сочувственно приобняла приунывшую Гекату.
-Будь проще, милая…
-…и на тебе оттянутся, - кисло усмехнулась Чародейка.
-Да ничего подобного! Вот ты взгляни на эту чудную парочку, разве они не прекрасны? Лично я давно уже не видела такого счастливого блеска в глазах у Артемидки. И не важно, что это так блестит у неё от похоти, важно, что сейчас она всем довольна. И, кажется, она таки сумела найти общий язык с этим самчиком, а значит, мы уверенной поступью движемся к успешному завершению нашей миссии. Ты как считаешь?
-Ну… может быть.

Геката нехотя покосилась на сидящих на краю сцены Артемидку и местного красавчика, которые о чём-то оживлённо болтали между собой. Да, пожалуй, эта парочка и в самом деле неплохо смотрелась: оба молодые, оба красивые и интересные. Но признать этот очевидный факт вслух было для вредной Гекаты уже слишком. Поэтому она просто промолчала, что само по себе можно было бы расценить, как проявление неслыханного благорасположения.
-Всё не могу запомнить, как там его зовут? – небрежно спросила она.
Ата осуждающе покачала головой.
-Хераньякшагарбха.
-Ужас! Родителей этого бедняги следовало бы выпороть за глумление над отпрыском. И уж совсем не понимаю, как тебе удалось запомнить столько букв?
Безумная хитро осклабилась и торжествующе продемонстрировала навазюканные угольком каракули, занявшие место на обеих ладонях.
-Умно, умно, - нехотя похвалила Геката. – Но я не собираюсь пачкать себе руки и уж тем более напрягать мозги, чтобы запомнить это абракадаберное имя. Придётся урезать его для удобства. Как говорится: чем меньше букв, тем ёмче слово.
-Ты думаешь барсику понравится?
-А его никто и не спросит. Решено, - я буду звать его… Хиран.
-Вообще-то, там «н» мягкое, и ты поменяла «е» на «и».
-Я знаю. Но, согласись, «Херань» звучит несколько двусмысленно.
-Нормально звучит. Цветок такой есть, комнатный.
Геката раздражённо скрипнула зубами.
-Милочка, не будь такой откровенной дурой, при чём здесь цветы.
-Ну ладно, ладно, поняла я на что ты намекаешь. Хорошо, пусть он будет Хираном. Только ты его так первая обзови, а я с безопасного расстояния погляжу на его реакцию.
-Успеется ещё.
Геката прислушалась к негромкому, вполголоса разговору между Артемидой и новоиспечённым Хираном и недовольно цокнула языком.
-Что-то не о том она с ним воркует, не о деле. Опять травит басни про собак, задолбала уже с ними.
-На то она и Богиня этой, как её… Фауны, во.
-Какая к демонам фауна, нам Кристалл нужен!

Геката оглянулась по сторонам, попутно наградив мирно отдыхающих зомби-музыкантов взглядом, исполненным величавого презрения, каким она обычно одаривала блох, крокодилов и незваных гостей.
-А куда подевался наш коротышка? – наконец процедила она сквозь зубы. – Только же вроде жался возле вот этой стены.
-А на его долю ваты не хватило, - отозвалась Ата, - вот он, горемычный, поди, и уполз на свежий, болотный воздух.
-Слабак. – Чародейка скривила губы. – А ещё вздумал быть моим ухажёром. Бросил тут на произвол судьбы.
-Да, - сочувственно кивнула Безумная, - чтобы быть твоим ухажёром мало иметь спецподготовку, надо ещё и быть отъявленным экстремалом.
-Тебе это не грозит, - хмуро буркнула Геката.
-И слава Папе! – энергично замахала руками Атка.
-Ну и дура. Ладно, хрен с ним, с гномом. Меня больше беспокоят сейчас Хиран и эта озабоченная. Пора прекращать любовный щебет, рушить гнёзда и собирать яйца.
У Безумной удивлённо округлились глаза.
-А зачем нам его яйца?
-Ой, ну какая же ты дура, это – метафора. Я имела в виду, что надо браться за дело. Запомни, как только я тебе подам знак, ты должна изобразить из себя Воплощённую Похоть. Сумеешь?
-Ха, в лёгкую! А зачем?
-Надо.

С этими угрожающими словами Геката решительно двинулась к сцене, где продолжала сюсюкаться влюблённая парочка. По мере приближения к ним лицо богини становилось всё более лучезарным и приветливым. Когда же она остановилась и нависла над ними, её улыбочкой можно было смело смазывать лепёшки.
-Миль пардону, мон шеры, - ласково проворковала она, добродушно сложив руки на животе и кокетливо хлопая глазками персонально в адрес ракшаса, - но тут такая лажа случилась и мне за эту тему нужно пошушукаться с моей корефанкой. Мусчина, вы позволите похитить её на пару сек?
Естественно ни ракшас, ни Арти не успели и рта раскрыть, а Геката уже оттаскивала в сторону ошеломлённую напором Охотницу.
-И долго ты, зараза, будешь глазки ему строить? – зло прошипела Чародейка с трудом удерживая на губах обаятельную улыбку. – О доме думай, о доме.
-А я о чём? – попробовала слабо возмутиться Арти.
-Сказала бы я, но у меня все маты наперечёт.  Хватит любезничать с рогоносцем, лучше вызнавай у него, где Кристалл.
-Да ты что, сдурела? Мы знакомы с ним всего ничего, он только влюбляться в меня начал, а ты уже ждёшь, что он мне вот так запросто всё выложит?
-Не говори ерунды. Он зекает на тебя, как голодный телёнок на мамкину сиську, из него уже сейчас можно верёвки вить… Или ты планируешь выступить с ним дуэтом?
Геката на миг замолчала, изобразив на лице такую кроткую нежность, что по спине Арти пробежала волна ледяных мурашек.
-Даже не думай. А будешь упрямиться, я на него Атку спущу, вмиг образумишься. Она только того и ждёт, чтобы бросить в атаку свои просроченные прелести. Смотри.
Геката повернулась к Безумной и так яростно задвигала бровями, что волосы у неё на голове зашевелились, и даже уши с хрустом задёргались.
Атка понимающе кивнула и принялась томно закатывать глазки, шумно вздыхать, и вообще вести себя так, как по её представлению положено вести себя любой панельной жрице.
«Тоже мне, «Воплощённая Похоть», - с горечью подумала Геката. – Откровенно переигрывает, зараза».

Однако Артемиде и этого дешёвого спектакля хватило с лихвой. Она явно пребывала в паническом ужасе, лицезря ужимки мнимой конкурентки.
-Вы же поклялись мне, - пролепетала богиня.
-Верно, и я намерена клятву сдержать. Но вот она… - Чародейка зловеще хмыкнула. – Короче, ты сама знаешь, на что она способна в предоргазменном состоянии.
-Останови её, - дрожащим голосом произнесла Арти. – Я всё сделаю как надо.
-Без проблем. Только ты уж давай, прям сейчас действуй, и чтоб больше ни одного лишнего движения или слова.
-Поможешь мне, если что?
-В лёгкую. Ты только начни разговор, а там уж и я влезу. Разведём твоего цуцика как миленького.

Геката повлекла покорную Артемиду обратно к сцене, где продолжал пребывать в недоумении смущённый ракшас. Проходя мимо Аты, Чародейка  с досадой заметила, что та продолжает самозабвенно вихлять задницей и посылать Хирану бесплатные воздушные поцелуи.
-Угомонись незамутнённая ты моя, цирк уже уехал.
Атулька, как раз собиравшаяся поразить ракшаса особо заковыристой позой, оскорблёно поджала губки и демонстративно и громко фыркнула, как бы давая понять, что «ой, да не очень и хотелось мне что-то чем-то в вашем цирке».

Геката и Артемида встали перед Хираном. Мгновением позже за их спинами послышалось и аткино сопение. Ракшас молча и нерешительно улыбнулся богиням. Богини тоже молчали, правда безо всяких там улыбок – серьёзные, как перед посещением стоматолога.
Наконец первой не выдержала Геката. Она зло зыркнула на подругу и ласковым змеиным голоском проворковала, обращаясь к демону:
-Приветики. Как дела?
Тот улыбнулся и учтиво поклонился женщинам.
-Превосходно. Надеюсь, что и у дивных апсар дела в порядке?
-Чё? Как этот козёл нас обозвал? – недовольно зарычала за спинами Ата. – Это что, таблетки от головной боли?
-Ага, от поноса. Дура, апсары, это - мы, прекраснейшие и вечно юные девы-обольстительницы, - тихо ответила начитанная Геката, - что-то вроде нимф.
-А, так бы и сказал. Знал бы он ещё, кто мы на самом деле…
-Заткнись. А ты, Арти, долго ещё собираешься молчать?
Артемида ойкнула, получив локтём под рёбра, открыла рот… и закрыла. Глазами полными отчаянья она посмотрела на Гекату.
-Ну? – нетерпеливо сказала та. – Ты ведь хотела о чём-то спросить нашего… нашего, э-э-э… Хирана.
-Кого? – удивился Хераньякшагарбха.
Чародейка мельком глянула на ракшаса и беззаботно махнула рукой.
-Тебя, милок. Мы решили слегка сократить твоё имя, а то язык можно сломать.
-Но…
-Да не скользи ты, не видишь, нашу, типа того, апсару младшенькую перекосоёчило из-за тебя.
-А… а я-то при чём?
-Слишком громко песни танцуешь.
В этот момент Атка ухватила Гекату за рукав.
-Слушай, тёть, я, кажись, поняла, что с Арти.
-Ну?
-С ней однажды такая байда уже приключалась. Помнишь, когда её красавчик Актеон домогался, а она ради прикола его же собак да на него и натравила?
-Что-то такое припоминаю. И?
-Ну вот тогда её в приступе раскаяния и переклинило. Слова сказать не могла, всё носилась голая и чумазая по лесам, да пугала зверьё и охотников своим воем.
-Ух ты, прикольно, - хмыкнула Геката, с удовольствием представив себе эту очаровательную картинку.
-Ага. Только вот говорить она начала дней через десять. У нас как, время есть?
-Издеваешься? И чего теперь делать?
-Асклепий тогда посоветовал клин клином вышибить, в смысле, шок шоком. Если, говорит, испугать её хорошенько, то речь к ней скорее всего вернётся. Не поверишь, чуть ли не вся Агора с азартом ринулась, хм, лечить бедняжку, каждый посчитал своим долгом рявкнуть ей в ухо со спины, да выскочить со страшной рожей из-за угла. Ой, я тогда так здоровски натешилась! В первых рядах была! Вместе с Зевсом. Нам потом Клёпа даже почётные грамоты хотел выдать.
-Хм, а меня, гады, не позвали, такое веселье пропустила. Ну, и кто победил, в смысле, вылечил её?
-Ты не поверишь. Эвр.
-Молодой Сквозняк?! Да ну на… Правда что ль? – изумилась Чародейка. – И чем же он её так… напугал?
-Признался в любви и пообещал жениться.
Геката, зажав рот ладонями, забулькала, давясь от смеха.

Артемида, слышавшая каждое слово из разговора, свирепо замычала и с размаху залепила болтливой Атуле подзатыльник, а Гекате угрожающе показала кулак.
-Нечего, нечего ручонки распускать, - разом посерьёзнела Чародейка. – А то щас будешь по болотам голышом скакать, крокодилов смущать. Что, не хочешь? То-то. Эх, оставить бы тебя как есть, чтоб не слышать все те гадости, которые ты так любишь про меня говорить, да ситуация не позволяет такой роскоши. Ладно. Времени у нас в обрез, так что попробуем что-нибудь другое, новаторское. Как насчёт психической квазиатаки?   
Геката уставилась на поражённую немотой подругу и глухим голосом циркового гипнотизёра произнесла нараспев:
-Сейчас ты переборешь свою немощь усилием воли и начнёшь говорить, как и прежде. Мы здесь по очень важному делу и тебе нельзя расслабляться и подводить нас, так ведь?
Артемида молча шевелила губами, силясь произнести хоть что-нибудь.
-Так?!! – громогласно рявкнула Геката, резко взметнувшись над бедняжкой подобно вставшему на дыбы бешеному медведю.
-У…у…угу.
-Ну вот, видишь, как замечательно, из нас уже просочились первые звуки. Идём дальше. Ты, подруга, как предпочитаешь в норму приходить: усилием собственной воли, или мне и дальше пугать тебя своей орнёй?
-Я… я с-с-сам-ма.
-Отлично. Давай.

Артемида опять задёргала губами, из неё полезли нечленораздельное мычание и слюни, но разумная речь не желала восстанавливаться. Богиня жалобно взвыла.
-Так. Понятно. - Чародейка задумчиво поскребла пятернёй нижнюю часть спины и, вздохнув, продолжила: – Что ж, остаётся последнее средство излечить тебя. Не хотелось бы, но придётся. Атка, веди сюда Малыша.
Лицо Артемиды напряжённо вытянулось, глаза неотрывно следили за гримом, который подскочил с пола и доверчиво потрусил к подзывавшей его Безумной.
-А зачем тебе Малыш? – полюбопытствовала Ата.
-Я вдруг вспомнила об одном древнем и редко практикуемом способе, которым пользовались первые смертные некроманты. Обычно он помогал, если больной самостоятельно не мог разблокировать паралич своих органов.
Геката бросила быстрый взгляд на побледневшее лицо Артемиды.
-Не беспокойся, милочка, с Малышом всё будет в порядке. Нам потребуется только его сердце, я вырву его очень аккуратно, он даже и не успеет ничего почувствовать…

Зловеще ухмыльнувшись, Чародейка извлекла из-за пояса охотничий нож. И это было последнее, что ей удалось сделать, потому как в следующее мгновение Артемида с истошным воплем прыгнула на неё и вцепилась в горло.
Обе богини, не удержавшись на ногах, кубарем покатились по полу.
-Убью, сссука! – рычала разъярённая Арти, и действительно предпринимала самые серьёзные потуги исполнить обещание.
-Ты не подумай чего такого, это они так прикалываются, – весело сказала Ата Хирану, с интересом наблюдая, как багровеет лицо Гекаты, и угрожающе лезут из орбит её глаза. - Ты за кого болеешь? Спорим, тётка продержится не больше минуты.
-Н-не знаю, - честно признался потрясённый ракшас.
-По-омохи-ите-е… - прохрипела Чародейка, тщетно пытаясь отодрать от себя осатаневшую подругу.
-Я же говорила! – возликовала Безумная. – Ну, как, думаешь, стоит вмешаться?
-Д-да.
-Или ещё чуток погодим, да посмотрим кто кого?
-П-пожалуйста, разними их.
-Ну, хорошо, хорошо.

Ата, без особой охоты, приблизилась к кувыркающимся и вопящим подругам, засучила рукава камуфляжной курточки и, улучив подходящий момент, скакнула на спину Артемиде. Цепкие костлявые пальцы Безумной клещами впились в запястья Охотницы и, после короткой борьбы, отодрали таки руки агрессорши от шеи жертвы. Так же без особых видимых усилий Атка оттащила рычащую подругу в сторону и уже там принялась увещевать её, что-то нашёптывая в ухо.

Освобождённая Геката обессилено раскинулась на полу, тяжело дыша и хриплым голосом повторяя лишь одну и ту же фразу: ну надо же, получилось! Постепенно она затихла. Теперь оцепеневшие от ужаса зрители – Хиран, Малыш и обезьяны-зомби – слышали только заботливый и невнятный шёпот Безумной.

*   *   *   *   *
В этот раз примирение произошло на удивление быстро и гладко. Пошептавшись в сторонке, богини объяснились, пришли к консенсусу и в итоге, удовлетворённые, обнялись и расцеловались.
Не привыкший к столь бурным эмоциональным встряскам Хирам наблюдал за странными женщинами сидя на сцене и привалившись спиной к бронзовой статуе своей мамаши. Ракшас попытался расслабиться и успокоиться, для чего принял, как его и учили, позу лотоса. Усилием воли он начал медитировать и гонять космическую энергию от одной чакры к другой, мысленно разминая и массируя напряжённые комки в своём астральном теле. Делал он это не прикрывая глаз, на всякий случай постоянно держа в поле зрения шушукающихся женщин. Не то чтобы демон опасался или боялся их, а так, чтоб не пропустить ещё чего-нибудь интересного. Ведь эти странные гости, как он уже понял, были абсолютно непредсказуемы в своих поступках и действиях, и ожидать от них следовало чего угодно.
И чутьё не подвело молодого ракшаса.

…Ласковые волны божественной нирваны уже скользили по его ногам и приятно щекотали мускулистые ягодицы, всё ближе подбираясь к самой нижней Муладхара-чакре, когда краем глаза Хиран увидел, что женщины приближаются к нему. Пришлось срочно завязывать с кайфом и гнать нирвану прочь. При помощи особенного способа выдыхания через нос и нескольких гундосых мантр, ракшас быстро вернул своё тело к реальности. Бодро вскочив на ноги, он поморщился от тянущей боли в области яичек – ревнивая нирвана не прощает столь стремительного бегства из своих объятий.

Три апсары, держась за руки, как закадычные подружки «неразлей-вода», взошли по ступеням на сцену и встали перед демоном. Лица их были серьёзными, отчего у ракшаса ещё сильнее заболело в паху. Однако, пересилив себя, воспитанный демон приветливо улыбнулся женщинам и слегка кивнул рогатой головой.
-Надеюсь, что у дивных апсар всё в порядке? – учтиво спросил он.
-Ты уже спрашивал, - без тени улыбки на лице ответила Геката. – Мы апсары хоть и дивные, но бывалые и тёртые, и у нас всегда всё в порядке.
Хиран смутился, но долг радушного хозяина обязывал оставаться любезным. Глядя в напряжённое лицо самой прекрасной и молодой апсары со странным именем «Арти», ракшас заметил в глубине её глаз немой вопрос, а потому спросил:
-Могу ли я чем-нибудь быть полезным для вас?
-В самую точку, парень, - вновь за всех ответила Геката. – Именно можешь, и именно полезным. – Чародейка легонько пихнула Артемиду локтём: - Скажи ему.
-Нам нужен Кристалл Мары, - залпом выдала Охотница, словно боясь очередного переклина с языком. – Он ведь у тебя?
Красивые брови демона удивлённо взметнулись на лоб. Некоторое время он хранил молчание, явно переваривая услышанное. Геката же встревожено подумала о заразности Артемидкиных припадков и незаметно отодвинулась от подруги.
-Так вот из-за чего вы здесь, - наконец произнёс Хиран. Геката с облегчением переместилась на прежнее место. – А я-то решил, что вы специально прибыли в нашу глухомань, чтобы попасть на мой концерт.
На лице ракшаса было написано откровенное разочарование, и даже обида.
-Концерт нам очень даже понравился, - горячо заверила Артемида. – Правда же, девочки?
-А как же, само собой, - кивнула Ата. – Орангутанг, и всё такое.
-Андеграунд, - угрюмо поправила Геката, - очень оригинально. Я бы даже сказала: на любителя… – и едва слышно добавила: - …с больной головой.
-Да ладно, чего уж там, - устало махнул рукой демон, - я привык к более провальным рецензиям. Хотя… - Хиран оценивающе посмотрел на Чародейку. – Вот ты, апсара-Геката, я так понимаю, что ты знаешь толк в пении.
-Почему ты так думаешь? – спросила явно польщённая богиня.
-Потому что тебе больше других не понравилось моё пение. Так ведь?
-Ну… не то чтобы совсем не понравилось. Просто у нас с тобой разные… э-э…
-…весовые категории, - глумливо подсказала Атка.
-…вкусы, - завершила свою мысль Геката и свирепо зыркнула на Атулю.
-Может быть, - согласился ракшас. – Но всё равно, было бы здорово попробовать организовать какой-нибудь совместный проект. Говорят, сейчас это модно.
Геката молча содрогнулась, представив готовый продукт. Зато неунывающая Безумная так и покатилась со смеху:
-И нас с Арти не забудьте взять до кучи. То-то мы забабахаем супер-проект! А потом ещё и на гастроли махнём по всей Ойкумене. Ой, я так представляю себе обклеенный афишами Парнас, где огроменными буквами будет навазюкано:
«СПЕШИТЕ!
ТОЛЬКО СЕГОДНЯ, И ТОЛЬКО ДЛЯ ВАС!
ПРОЕЗДОМ ИЗ БХАРАТСКОЙ ГЛУХОМАНИ!
СУПЕР-ПУПЕР-МЕГА-ГРУППА
«АПСАРУШКИ-ИНТЕРНЭШНЛ»
АНД КОММОН ДИ-ДЖЕЙ РАКШАС»
Да Гера вздёрнется от зависти, а Музы перегрызутся вусмерть за наши автографы!
Артемида прикрыла рот ладошкой, пряча улыбку. Геката же одарила шутницу таким яростным взглядом, что та поперхнулась и благоразумно перешла с гомерического хохота на сдержанное поскуливанье.
Демон же ничего не понял, лишь печально улыбнулся и вздохнул.
-Так значит, это он послал вас ко мне за Кристаллом? – неожиданно спросил Хиран.
Атка ойкнула, прикусив себе язык, после чего воцарилась тишина. Богини обескуражено переглянулись: каким образом ракшас, находясь в Старом Мире, мог узнать о секретном задании Зевса?
-Ну… вообще-то, да. Типа того. – Чародейка нервно куснула губу. – А откуда ты знаешь, что нас послал... ОН?
-От Хасана, - простодушно пожал плечами Хиран. – Он посредник между нами, и через него мы и обговаривали все условия сделки.
-Сделки? Сделки?!! – Лицо Гекаты перекосилось от ярости. – Так этот поганец послал нас сюда, а сам, за нашими спинами, втихаря ведёт двойную игру! Гад!!!
-Не следует так говорить, - испугано замахал руками ракшас, - у него везде могут быть уши, и он может наказать тебя.
-Да плевать я хотела в его уши! – рявкнула в сердцах Чародейка. – И я ещё сделаю это, как только доберусь до него самого. Вот козёл!

…Артемида была поражена коварством своего папочки не меньше Гекаты, но почему-то её упорно не покидало странное ощущение, что что-то здесь не так, что-то не правильно во всей этой ситуации. Охотница задумчиво понаблюдала как беснуется и брызжет слюной Геката, продолжавшая на чём свет стоит костерить беднягу Зевса, после чего она перевела взгляд на Ату и невольно вздрогнула, натолкнувшись на горящие, как у кошки глаза Безумной.
-Ты разве не поняла? – возбуждённо зашептала Атка, хватая сестру за руку. – Демон имеет в виду вовсе не папку! Он говорит о Загрее!
Ба-бах!!!
Что-то гулко взорвалось в мозгу у Артемиды, в момент выветрив из него зыбкий туман недопонимания и сомнений. И всё сразу же встало на свои места.
Ну конечно же! Ракшас вёл переговоры не с Зевсом, а с Хаосом! Не мог, ну никак не мог папка вести двойную игру, да ещё и подставляя при этом трёх Бессмертных, рискуя их свободой – и даже жизнями. Нет, он, конечно, сволочь ещё та, и способен на любую гадость и подлость, но только не в подобной ситуации, когда на кон поставлена его Верховная Власть, да и вообще участь всех богов.
Но…
Но каким тогда образом Изначальному стало известно о существовании артефакта? Нет, это дурацкий вопрос, - если о Кристалле известно Олимпийцам, почему бы и Хаосу об этом не знать. Гораздо важнее другое: зачем Врагу понадобился артефакт? И каким образом он вышел на ракшаса и поддерживает с ним связь? Говорилось про какого-то Хасана, - интересно: кто это?

Артемида вновь посмотрела на Ату. Та энергично закивала.
-Во-во, у меня тоже голова пухнет от вопросов. Но пока я додумалась только до того, что где-то поблизости находится ещё один Сквозной Портал, наподобие того, что был у нас в лесу. Чуешь? Получается, что Загрей, как и мы, пользуется этими штуковинами для связи между Мирами. Хреново.
-Да, нашим это не понравится, - согласилась Охотница. – И что мы теперь будем делать?
-Прежде всего, нужно успокоить тётушку. Похоже, она успела обматерить и проклясть каждую косточку нашего папули. А дальше, надо будет по-тихому ввести её в курс дела, после чего вести себя с демоном так будто мы и в самом деле посланы от Хаоса. Главное завладеть Кристаллом, а уж как нас при этом назовут – дело десятое. Так, я беру на себя психическое равновесие тётушки, а ты пока строй глазки и отвлекай барсика.

Тряхнув крашенными космами, как норовистая кобылка гривой, Атка целеустремлённо ринулась успокаивать продолжавшую бушевать Гекату. Артемида с восхищением проводила взглядом сестру. Кто бы мог подумать, что источником столь разумных и трезвых речей станет не кто-нибудь, а именно богиня Безумия. Как же трудности и походная жизнь меняют человека, - а тем более бога. Обалдеть!
-Хай! – Артемида застенчиво улыбнулась Хирану, одиноко стоявшему возле бронзового истукана. – Хав ар ю? Э-э… в смысле, как дела?
-Да так, вроде пока ничего, - рассеянно ответил тот, всё ещё находясь под впечатлением от очередной выходки «апсары-Гекаты». – Какие же вы всё-таки странные. Я понимаю, что вы иностранки, у вас другие обычаи, и всё такое… Менталитет, короче другой. Но неужели у вас там все такие… - Ракшас замялся, пытаясь подобрать слово помягче.
-Психованные? – подсказала Артемида.
-Эмоциональные, - извиняющимся тоном поправил её демон.
-Зависит от ситуации. И повода.
Арти покосилась на Гекату, в чьё пунцовое, оттянутое цепкими аткиными пальцами ухо сейчас вливался горький рассол действительности.
-А ещё от степени воспитания и персональной испорченности, - со вздохом признала она и посмотрела ракшасу в глаза. - А у вас разве иначе?
-Не знаю. Наверное так. – Хиран усмехнулся. - По крайней мере моя мамуля полностью подпадает под все эти определения. Вот уж кто тормозов не признаёт.
-А ты сам?
-Да нет, я не такой. – Ракшас снова усмехнулся, но усмешка получилась горькой. – Я – урод и дурак. Так уверяет меня мама. Она говорит, что мне не хватает силы воли и я никогда не смогу стать настоящим богом.
-Почему?
-Злости не хватает. Подловатости. Эгоизма. Властолюбия. А главное, - хитрости.
-Твоя мать, похоже, знает, о чём говорит, - смущённо кашлянула Артемида. – Все необходимые качества для истинного Бессмертного. Небось тяжело тебе служить… Хаосу?
Хиран не заметил острый взгляд богини, внимательно впившийся в его лицо.
-Да я, в общем-то, и не состою у него на службе. Маманя отмазала. Занимайся, говорит, дурень, лучше своими песенками. Вот я и занимаюсь.
-Понятно. Ну а сам-то ты как, одобряешь в целом «новый порядок»?
-Да не очень, честно говоря. Не по нраву мне все эти войны, разрушения, жестокость и кровь. Не верю я, что таким образом можно стать Властелином Мира. Надолго. Можно, конечно, всех к ногтю прижать, заставить силой служить себе, только ведь недолговечной будет такая власть, непрочной. Не преданность она порождает в итоге, а предательство.
Внезапно до молодого демона дошло, с кем осмелился он откровенничать, и его красивое лицо исказилось от страха.
-Ой! Прости меня! Ради всех богов, прости! Я случайно, я по дури своей. Говорил же я тебе, что дурак я, ну что с дурака возьмёшь?!
-Успокойся, прошу тебя. – Артемида, радостно улыбаясь, обняла трясущегося ракшаса. – Ни какой ты не дурак. Ты… молодец! И то, что ты сказал – ты здорово сказал! Я очень рада, что ты оказался именно таким, и что мы встретились именно с тобой.
Хиран мягко отстранился от богини и недоверчиво воззрился на неё.
-Ты говоришь странные вещи. Странные, для посланницы Хаоса. И либо ты обманываешь меня, либо…

Договорить он не успел, потому как в этот момент в храм с истошными воплями ворвался гном Ираклий. Морщинистое лицо коротышки выражало такой животный ужас, а орал он так истошно, что сразу стало понятным – стряслось что-то по-настоящему нехорошее. И как только богиням удалось разобрать, что именно вопит гном, волосы зашевелились у них на головах, а внутри всё похолодело.
-Ахтунг, ахтунг! Враги! Храм есть окружён! Унд там шайсен ёльф Евронимус!!!
-Допелись, божьи пташки, - прошептала смертельно побледневшая Ата.

9.
О   ПОЛЬЗЕ   ВЫДЕЛЕНИЙ
Фил с удивлением смотрел на Локи. За всё время своего знакомства с гиперборейским богом, он впервые видел его по-настоящему удручённым и подавленным. И очевидных объяснений тому было несколько.

Во-первых, Трикстер лишился содержимого своей фляжки, к которому он так любил частенько прикладываться. Орм, с именем, как выяснилось Грабак, не просто умудрился вырвать вожделенный сосуд из руки бога, но и в истерическом порыве раздавить его своим щупальцем. Трикстер, лишённый своего таинственного пойла, которое позволяло ему поддерживать жизненный тонус и не потреблять обычную пищу, был в отчаянии.
Но в ещё большее расстройство Локи привёл сбивчивый шипящий рассказ насмерть перепуганного дракона.

Всё сводилось опять же к кошмарным тварям, эйдолонам, которые не так давно неожиданно объявились в здешних местах. За короткое время эйдолонам удалось учинить в Нидавеллире такой шухер, что взвыли даже Ормы. Хотя, как посчитал Грабак, драконы ещё легко отделались, ведь твари набрасывались и по одному и стаей  на любого, кто попадался у них на пути. Ормам же, вовремя сообразившим не вступать в открытую конфронтацию с пришлыми беспредельщиками, пока удавалось ускользать от нападавших – едва завидев серые фигуры, они тут же скрывались в своих глубоких норах и забивались в самые дальние схроны.
-Как же так, - плаксиво шипел Грабак, - ведь мы ж с ними служим одному хозяину. Как Хёль могла допустить такое?
-Вот и пожаловались бы ей, - сказал Локи.
-Ага, до неё ещё добраться нужно, а мы не можем, мост через Гейрвимуль держат эти твари.
-А что же Слид? У него ведь вроде хатка где-то на побережье была.
-Не знаю, я давно уже Слида не видел. Да и братьев своих тоже. Может, - чудовище всхлипнуло, - может, их уже и нет на этом свете…
-Забавно звучит, - шепнул Арейон Филу, когда тот перевёл ему речь дракона, - ведь мы же сейчас типа того в царстве Мёртвых, и коли здесь кого убивают, то куда же отправляется тень покойника? Что, обратно в мир живых? Бредятина.
Воин пожал плечами.
-Так значит все мертвяки, которых мы тут видели, это работа эйдолонов? – спросил Локи, нагибаясь и подбирая растерзанную фляжку.
Орм сокрушённо кивнул.
-М-да. Вот что бывает, когда позволяешь чужакам чувствовать себя как дома.
-Да ведь никто им ничего не позволял, - опять заканючил Грабак, - сами заявились, и свои порядки здесь насадили. Мама Хёль сама не довольна.
-А ты почём знаешь? Ты же говорил, что не видал её.
-А она гонцов своих к тварям присылала, от них мы и в курсе. Только порвали они гонцов в клочья, даже слушать не стали.
-Беспредел одним словом, - заключил Локи, печально слизывая с горлышка раздавленной фляжки последние капли стероидного пойла. – Одни расстройства с вами.

Трикстер отвернулся от Орма и посмотрел на толпу своих спутников, которые настороженно, но с любопытством наблюдали и слушали беседу с чудовищем.
-Ну, что будем делать? – спросил у него Фил.
-Что-что… Будем прорываться через мост на другую сторону, другой дороги не существует.
Локи покосился на Арейона, точнее на его крылья.
-Это хорошо, что ты крылатый, будешь прикрывать нас с воздуха.
-Это как же, плеваться что ли сверху? – фыркнул конь.
-Ты можешь и плеваться, и яблоки свои навозные метать во врагов, а вот племяш мой Инген, - Локи взглянул на молодого воина, - и валькирия используют стрелы и дротики.
-Рискну показаться занудой, - гадко оскалился Арейон, - но что будешь делать ты сам?
-Я, о зануда из зануд, поведу остальных воинов в лобовую атаку и попытаюсь прорваться через мост. Поверь, это достаточно опасная и сложная задача.
-А почему бы не рискнуть вплавь перебраться через реку? – спросил Фил. – Где-нибудь в другом, безопасном месте. Или какой брод мелкий найти.
-В Гейрвимуль нет мелких мест, и заходить в её воды сродни самоубийству, - веско отрезал бог. – Ибо губительны её воды. Да и не воды там вовсе. Не зря же река имеет своё название.
-Мы не сильны в местных диалектах, - язвительно сказал Арейон. – Разжуй нам, о мудрейший из мудрых.
-Гейрвимуль означает: « Кишащая Копьями».

*   *   *   *   *
Орм Грабак оказался прав – мост через реку Гейрвимуль находился под охраной эйдолонов. В этом самолично убедились и Фил и Нильда, сползав на разведку почти к самому берегу. Всех остальных Локи благоразумно отвёл подальше от реки, отыскав для лагеря неглубокий овражек, дно которого сплошь было усеяно мелкими до бела обглоданными косточками.

С первого взгляда пустынный серый берег возле моста казался идиллическим и вовсе неопасным, насколько вообще может быть идиллическим и неопасным любое место в Царстве Смерти. Однако один лишь вид многочисленных белеющих костей возле самой воды вынуждал усомниться в первоначальном желании расслабиться и всласть поплескаться в водах подземной речушки. Да и вид самой реки изрядно напрягал и нервировал. Воды Гейрвимуля напоминали тягучий, густой поток расплавленной ртути. Лишь изредка по серебристой и зеркально гладкой поверхности пробегала лёгкая рябь, и тогда в разлитой повсюду недоброй тишине слышались странные звуки, напоминающие скрежет металла о металл.
Мост через реку был построен из чёрного блестящего камня, схожего с мрамором, - но не мрамор это был точно. Его необычно круто изогнутая арка опиралась на шесть могучих каменных опор и возносилась в верхней точке локтей на пятьдесят, именно поэтому часть подъёма - а стало быть и спуска с противоположной стороны - была снабжена ступенями. Ширина моста не превышала четырёх локтей; ни перил, ни чего-то похожего на ограждение не было, а потому прогулка по мосту, с его крутизной и высотой, представляла собой весьма рискованную затею.

-Там, - прошептала Нильда, указывая в сторону пологого спуска к реке слева от моста. – Видишь? Смотри на валун.
Фил уставился на серую каменную глыбу, но долго не мог ничего разглядеть. Наконец, когда глаза у него уже заслезились, он вдруг уловил слабое движение – за камнем явно кто-то прятался.
-Это эйдолоны, - нахмурилась валькирия, - и за камнем их не меньше трёх.
-Как ты… - удивлённо начал было юноша, но валькирия перебила его:
-Ещё четверо притаились под мостом у самого берега. Один… нет, двое - залегли на песке справа от переправы. И ещё двое распластались на самом мосту, прямо на его середине. Одиннадцать. А ведь их может быть и больше.
-Неплохое у тебя зрение, - покачал головой Фил.
-Я – валькирия, - небрежно пожала плечами Нильда. – Ну что, возвращаемся?
-Ты думаешь, у нас получится прорваться через мост? – спросил воин по пути назад.
-Шансов очень мало, но вероятность есть. Я ведь видела, на что способны эти твари, но вполне допускаю, что они много опаснее.
-В таком случае тебе не кажется, что Локи умышленно собирается бросить Мародёров и Костогрызов на убой? Прикроется ими, как живым щитом, лишь бы проскочить через мост, а сам-то он наверняка будет не в первых рядах.
-Я думала об этом и, похоже, так и будет.
-И?
-Что и?
-Нильда. – Фил резко остановился и с изумлением воззрился на девушку. – Мне непонятно твоё спокойствие, разве ты ничего не понимаешь?
-Я всё прекрасно поняла, - невозмутимо ответила она. – Поправь, если я ошибаюсь, кажется, сейчас нашей основной проблемой является необходимость попасть на другой берег, так?
-Ну… так.
-Тогда, почему тебя беспокоит участь подземной Братвы? Какая разница, скольким из них суждено погибнуть, если при этом цель будет достигнута?
-Но это… это… - юноша в смятении замотал головой. – Это неблагородно!
-Что-о-о?! – Небесно-синие глаза валькирии широко распахнулись от изумления.
-Да, неблагородно. Ведь сейчас Мародёры и Костогрызы наши союзники, мы не можем их вот так… так…
-Ну, что так?
-…предать, вот что.
Некоторое время девушка молча взирала на раскрасневшееся от возбуждения лицо молодого воина, а потом покачала головой.
-Знаешь, Инген-Фил, я всё больше сомневаюсь в том, что ты действительно племянник Трикстера.
-Это почему же? – смутился воин.
-В тебе нет ни единой капли асовской крови. Конечно, Асы часто сходились со смертными женщинами, от чего обычно рождались могучие и бесстрашные конунги, но… в твоём случае, похоже, всё было несколько иначе. Даже совсем иначе. Нет, ты и вправду бесстрашный и храбрый воин, я убедилась в этом воотчую, но ты не потомок Бессмертных. Я права?
-А если и так, что это меняет? – рассержено процедил Фил.
-Не всё, но многое. Главным образом, это многое объясняет и ставит на свои места. Ты ведь смертный сын смертных родителей?
Фил не ответил, исподлобья глядя на молодую валькирию. Та удовлетворённо кивнула и спокойно продолжила.
-Да, ты смертный человек, молодой Герой, при чём из далёкого чужеземья, совершенно не знакомый с нашими суровыми законами, которых придерживаются даже обычные викинги.
-Не знал, что кодекс ваших воинов допускает подлость и предательство, - жёстко бросил эллинец. – Даже если это оправдывается высшей целью.
-Не говори так, ты не прав, - нахмурилась валькирия. – И викингу не чуждо благородство к врагу. Ибо он знает, что не только смерть с оружием в руках на поле брани откроет для него путь в заоблачные чертоги Вальхаллы и сделает его эйнхерием. Воин до конца должен оставаться воином, ибо честь для него превыше всего. Но… но ведь в данном случае речь идёт о чудовищах, враждебных Асам. Я не знаю, с какой целью прибыл ты и твой крылатый друг в наши земли, как сумели вы оказаться в нынешние лихие времена в Нифльхейме, да ещё и в компании с Трикстером, и уж полнейшей загадкой для меня является то, что вашими спутниками и союзниками оказались подземные чудища.
Нильда помолчала, пытливо вглядываясь в напряжённо застывшее лицо собеседника.
-Я вижу, я чувствую своим сердцем, что ты не враг, что душа твоя чиста и лишена скверны. А ещё ты молод и наивен и потому так горяч и прямолинеен, когда рассуждаешь о воинском благородстве.
-Кто бы говорил, ты-то не старше меня, - не галантно брякнул Фил.
-Вы, люди, всегда судите по внешности и больше доверяете своим глазам, - мягко улыбнулась валькирия, нисколько не обидевшись. – На самом деле я много, много старше тебя.
-О, прости, я, смертный, и забыл, что разговариваю с полубожественным созданием, - не удержался юноша от новой колкости.
-Это не совсем так. – Улыбка валькирии, не утратив прежней мягкости, вдруг стала печальной. - Моя полубожественность не врождённый, а приобретённый дар.
Фил поперхнулся и потрясённо захлопал глазами.
-Так ты что же, раньше тоже была… обычной смертной?
-Да, - спокойно кивнула девушка. – Правда, не то чтобы совсем обычной. Мой отец был великим конунгом, правителем обширных земель, сумевшим объединить под своей рукой многие роды и племена. А вот моя мать была незнатного происхождения, зато она была жрицей Фрейи.
-А что это значит? – осторожно поинтересовался воин.
-Она была ведьмой. При том очень могущественной.  У неё был дар предвидения. Таких у нас называют вёльвами. Люди почитали её, но и боялись, ибо своим умением мать могла не только помогать и исцелять, но и наводить порчу злыми ча-рами. Родичи моего отца были против его брака с матерью, ведь у него от первой, умершей жены уже было двое сыновей и три дочери, - мачеха, да ещё и безродная, да ещё и ведьма, им была совсем ни к чему. Но он их не послушал. Ведь он безумно был влюблён в… - Нильда на мгновение замолчала, и с неожиданной для суровой воительницы нежностью произнесла: - …в маму… А она, так же беззаветно была влюблена в него. И они поженились вопреки всему, вопреки семье, вопреки тингу, во-преки злой молве и слухам… А через год родилась я.
Нильда вновь замолчала, и по лицу её пробежала судорога душевной боли.
-А потом отец ушёл в поход со своей дружиной в дальние земли романеев и там умер от странной болезни. Думаю, его отравили недруги, наши или чужеземные, не столь теперь и важно, - важно, что отец умер не смертью воина, не на поле битвы, а значит Один не примет его душу.
Как только чёрная весть дошла до дома, дети отца тут же во всеуслышание обвинили в его смерти мою мать, заявив, что проклятая ведьма извела его своими чарами.
-Они схватили мою мать, - произнесла Нильда глухим страшным голосом, - и предали её жестокой смерти. Они бы и меня убили, но мама успела отправить меня, трёхлетнюю девочку, с верными людьми подальше от беды. Так я оказалась в глухом лесу, в тайном храме богини Фрейи. Я прожила там тринадцать незабываемых лет, даже не предполагая, что шестнадцатый год моей жизни станет последним годом моей земной и смертной жизни. Оказалось, что все эти годы враги неустанно продолжали разыскивать меня, методично и терпеливо обшаривая все земли. И однажды настал день, когда им удалось вызнать моё местонахождение. Они окружили храм и потребовали выдать дочь ведьмы для расправы. Не желая подвергать опас-ности людей, приютивших меня, я явилась к алтарю Фрейи с мечом в руках, полная решимости лишить себя жизни прямо на жертвенном камне. Но каково же было моё потрясение, когда во время моей последней, неистовой молитвы, обращённой к богине, Великая Матерь снизошла ко мне во плоти и, благосклонно взяв за руку, вознесла меня в свой небесный чертог, дозволив стать одной из Дев Битв.
-Я жестоко отомстила убийцам моей матери! – яростно прорычала Нильда, сверкнув глазами. – Все, все они погибли позорными смертями, и я хохотала как безумная, когда злобные демоны утаскивали их стенающие души в бездны хеля.
-Ужасная история, - прерывисто вздохнул воин.
-Отчего же? Зато я обрела бессмертие и очень интересную работу.
-Хорошенькая работа, - усомнился Фил, - ежедневно видеть кровь, агонию и смерть, так и свихнуться можно и маньяком стать.
-Не беспокойся, у меня крепкие нервы, к тому же я занимаюсь очень нужным делом. Занималась, - угрюмо поправилась валькирия, вспомнив, что Мир обезлюдел и битвы между смертными в нём уже не происходят.

В этот момент Фил заметил поспешающего к ним крысолюда и указал на него Нильде.
-Похоже, Локи нас заждался. Идём, а то я чувствую сейчас крику будет.
Крику? Ха-ха! Надо слишком плохо знать Трикстера, чтобы понадеяться на то, что дело обойдётся всего лишь недовольными криками. Нет, Локи не стал жмотничать и устроил парочке такую головомойку, что даже привычные вроде ко всему Мемезёлы пугливо жались на безопасном расстоянии, не в силах вынести энергичной брани бога. Начал он с обвинений в преступном легкомыслии, с которым парочка позволила себе устраивать задушевные беседы под самым носом у врагов, затем, распаляясь всё больше, Локи перешёл уже на личности, позволяя себе едкие и оскорбительные намёки по поводу завязавшихся отношений между воином и валькирией. При этом Трикстер не стоял на месте, а буквально скакал перед обвиняемыми, топал ногами и яростно жестикулировал. Молодые люди сперва терпеливо выслу-шивали щедрый поток упрёков – благо сознавали себя отчасти виноватыми, - но как только бог перешёл границы дозволенного Фил побагровел и взорвался. Он неожиданно и крепко ухватил Локи за запястье руки, которой тот мельтешил перед его лицом, и, резко дёрнув, притянул бога к себе.
-Не смей оскорблять девушку! – прорычал он прямо в лицо Трикстеру. – Твой язык славится паскудством и грязью, но на сей раз он зашёл слишком далеко.
Локи, никак не ожидавший такого дерзкого отпора, опешил и захлебнулся от возмущения.
-Да… да как ты посмел, сопливый смертный, поднять руку… на меня!
-Ты сам вынудил меня сделать это.
-Сейчас же пусти руку! Иначе…
-Иначе – что? Ты забыл, что я не подчиняюсь твоим приказам? Ты не мой бог, и я не просил следовать тебя за собой.
-Гром и молния! - захрипел Локи. - Да ты кем себя возомнил, мальчишка! Да я размажу тебя в кровавую кашу одним пальцем! Я испепелю тебя в прах одним взглядом!
-Давай. Попробуй.
-Ты… ты!!! – Локи рывком попытался высвободить свою руку из захвата, но к его безмерному изумлению у него это не получилось, пальцы смертного в латной перчатке, словно зачарованные железные клещи, продолжали стискивать его запястье. Изумление переросло в ужас – он, Бессмертный, не сумел совладать с каким-то человечишкой, - но ужас Трикстер сейчас же поспешил утопить в приступе ярости.
-Уймись, ас. – Не по-женски тяжёлая рука валькирии легла на плечо бога. – Уймись, ты производишь слишком много шума.
-Не вмешивайся, проклятая девчонка! А ты, немедленно пусти меня!
Фил твёрдо выдержал испепеляющий, обезумевший взгляд бога, после чего разжал пальцы. Локи отскочил назад, дёргаясь всем телом и изрыгая проклятья.
-Уймись же, наконец, - вторично потребовала валькирия, - твоя брань выдаст наше присутствие.
-Расслабься, нас разделяет целая лига.
-Да? А может, ты хочешь рискнуть своим бессмертием в лапах эйдолонов? Вдруг они не побрезгают и богом…
Как ни странно именно этот простой аргумент отрезвляюще подействовал на Трикстера. Клацнув зубами, он замер на месте, какое-то время что-то ещё бормотал себе под нос, после чего всё же затих, уронив голову на грудь.

Фил облегчённо перевёл дух. Только сейчас он вдруг с удивлением ощутил странное пульсирующее тепло, волнами разливавшееся по всему его телу. Да ведь это же… доспехи! В них всё дело! Именно заключённая в них таинственная, чародейная Сила, а вернее, Сила Героев, - именно она позволила ему, простому смертному, оказать сопротивление богу, и, по меньшей мере, уравняло их силы. Вот это да! Фил поднял руку и с восторгом оглядел мифриловую перчатку – по белому металлу пробежала цепочка мерцающих голубых огоньков, словно доспех дружелюбно подмигнул своему нынешнему хозяину.

-Ну, чего уставились, представление окончено, - заявил Арейон Браткам, которые всё это время, затаив дыхание, наблюдали за стычкой между богом и смертным. – Расползайтесь, расползайтесь, бездельники…
Внезапно конь осёкся, натолкнувшись на тяжёлый взгляд Орма. Чудовищный змей, уже успевший успокоиться от пережитого ужаса, плотоядно взирал на лакомую конину и пускал из приоткрытой пасти тягучую слюну.
-Э-э… это я не тебе говорил, - сбивчиво пролепетал Арейон, медленно отступая назад. – Ну, про то, что расползайтесь… это я другим. Как дела? Как настроение? Не, не, можешь не отвечать, если не хочешь, это я так спросил. Хорошая у тебя шкурка, блестючая. И рожки тоже ничего так, прикольные… и зубки… удачно смотрятся…
Орм, так и не шевельнувшись, проводил жёлтыми глазами удалившегося на безопасное расстояние коня, после чего по-собачьи опустил рогатую голову на поджатые к груди лапы, опустил на глаза радужные веки и замер в прострации.

-Проверьте своё оружие и приготовьтесь к атаке, - приказала Паханам валькирия, - могу вам гарантировать, бой будет жарким и очень трудным, мост охраняет целая свора Диких Охотников.
Нильда подошла к Локи и, тревожно хмурясь, тихо спросила у него:
-Ас, как ты себя чувствуешь?
Трикстер медленно поднял голову и посмотрел на девушку.
-Твоими молитвами, милочка, - язвительно произнёс он. – Как, по-твоему, может чувствовать себя публично униженный и оскорблённый бог? Хорошо я себя чувствую, лучше не бывает.
-Полно тебе, ты сам спровоцировал ссору.
-Ну конечно, опять у вас виновен Трикстер. Вешайте, вешайте всех дохлых белок на старого и больного беднягу Локи, ему не привыкать.
-Ты не прав…
-Ага. Мне многие это талдычат, боюсь, на этой почве у меня уже скоро разовьётся комплекс неполноценности.
Трикстер собирался ещё что-то добавить, но в этот момент к ним подошёл Фил, и лицо гиперборейского бога разом стало каменным – лишь янтарные его глаза настороженно блеснули и сузились. Встав перед Трикстером, молодой воин какое-то время молча смотрел на него, затем глубоко вздохнул, и протянул асу руку. Движение было не резким и не агрессивным, но Трикстер всё же вздрогнул и едва сдержался, чтобы не отпрянуть назад.
-Мне очень жаль, что всё так вышло, - сказал юноша, - боги свидетели, у меня и в мыслях не было обидеть тебя или оскорбить.
Локи судорожно сглотнул, опустил взгляд и подозрительно уставился на ладонь – она была без латной перчатки, разжата и вроде как не представляла явной угрозы. Убедившись, что среди пальцев не спрятаны отравленные шипы, Локи посмотрел в открытое и бесхитростно-искреннее лицо смертного.
-Из богов я здесь один, - буркнул бог, - так что со свидетелями у тебя не густо.
В глазах юноши отразилось смятение, грозившее перерасти в обиду и новую ссору. Трикстер решил не накалять обстановку, а потому поспешил изобразить на лице снисходительное добродушие готового всё простить человека.
-Ладно уж, что было то было, я погорячился, ты не сдержался, с кем не бывает. Да будут преданы забвению наши обиды!
Он пожал воину руку и со злорадным удовлетворением заметил, как тот облегчённо расслабился и заулыбался.

До чего же всё-таки наивны и глупы эти смертные. Нет, никогда им не понять сущности богов, никогда им не постичь того, что Бессмертные великодушны и добры лишь тогда, когда им выгодно это и полезно. Боги не прощают обид, не забывают унижений, они мстительны и коварны даже в отношении себе подобных, чего уж тут говорить о каких-то смертных. И самое страшное, что есть в этом мире, это уязвлённое самолюбие бога, ибо, затаив обиду, он готов ждать целую вечность, чтобы однажды жестоко отомстить обидчику. Он будет ласково улыбаться врагу и благосклонно внимать его речам, но горе тому, кто забудет о коварстве бога и поверит его улыбке – смертельный удар в спину глупцу гарантирован.
Люди! Не доверяйте богам, особенно обиженным, и никогда, ни при каких обстоятельствах не поворачивайтесь к ним спиной! Самое меньшее, что вас ждёт в этом случае – оплёванный затылок.

Локи довольно потёр ладони и жестом подозвал к себе обоих Паханов топтавшихся неподалёку.
-Ну, что ж, - сказал он Филу, - у нас всё готово, можно начинать атаку. Значит, как и договаривались, вы с валькирией летите на Арейоне к мосту и с воздуха ударяете по эйдолонам. Ваша задача – посеять среди них панику и отвлечь внимание от дороги. Как только это произойдёт, в бой вступим мы. Вопросы есть? – Воин и валькирия мотнули головами.
-У меня есть, - поднял крыло Арейон.
-Только без обычных твоих подколов, - предупредил Трикстер, - у нас мало времени.
-А что, если и на другом берегу нас ожидают эти супчики? Что, если их тут десятки, а может и вся сотня? Я так понял, что эти эйдолоны мало чувствительны к оружию, хоть и не любят почему-то обычное железо. Но ведь у нас только железное оружие. Не считая одного мифрилового меча.
Все, включая и подошедших к этому моменту Паханов, вопросительно уставились на Локи. Тот пожевал губами, обдумывая ответ.
-Да, будет очень хреново, если эйдолонов здесь окажется много.
-Слабоватое утешение, не находишь? – хмыкнул конь.
-А никто и не обещал, что будет легко, - огрызнулся бог. – Ясно, что бой предстоит крайне тяжёлый, и потери у нас будут, и будут значительные, но другого пути не существует.
-Нет, это всё понятно, - мотнул головой Арейон, - но я заговорил об этом в надежде, что может, ты нам расскажешь про какие-нибудь слабые и уязвимые места у этих тварей. Должны же у них быть хоть какие-то уязвимые места! Вспомни, может, Прометей упоминал что-то подобное.

Локи задумчиво поскрёб узкий подбородок, пытаясь припомнить все подробности давнишнего разговора с титаном. Получалось очень плохо, ибо за ненадобностью Память зарыла необходимую информацию в самый дальний и пыльный уголок, на-громоздив сверху прочий хлам из воспоминаний.

Внезапно блуждающий взгляд Локи остановился на крысолюде Склизе, который, примостившись на камешке, правил оселком одно из лезвий своей зачарованной глефы. Лицо Трикстера прояснилось, кажется, ему удалось таки ухватиться за самый кончик нужного воспоминания.

-Прометей утверждал, что эйдон, то есть фантом ещё не нашедший себе подходящего тела, практически неуязвим, ибо является скорее бесплотной тенью. Но, став эйдолоном, тварь не только приобретает неслыханную физическую силу, но и теряет часть своей неуязвимости.
-Чуточку поконкретней, - нетерпеливо забил копытом Арейон; Фил и Нильда также взволнованно подались вперёд; Паханы переглянулись и навострили уши.
-Вот! – палец торжествующего бога указал на крысолюда с глефой. – Только железное оружие способно разрубить эйдолона и нанести ему ощутимый хоть и временный ущерб.
-Гениально! – взмахнул крыльями конь. – Какое счастье, что у всех у нас оружие не из бумаги! А ведь именно такое я и хотел взять с собой. Гениально! Теперь все наши проблемы решены.
-Это всё, что ты вспомнил? – разочарованно спросила валькирия.
-Да дайте же мне договорить! – возмутился Трикстер. – Я же сказал, что ущерб от железного оружия ощутимый, но временный. А вот чтобы по-настоящему вывести эйдолона из строя, железо должно быть… ржавым!
Все с тупым непониманием уставились на ликующего бога.
-Ржавчина! - понятно вам? Именно в ней всё дело. Железо поражает плоть эйдолона, а ржавчина не даёт регенерировать.
-Регере… ре… чего? – удивился Фил.
-Регенерировать. Восстановиться. Существо не может исцелить нанесённую ему рану. И ещё соль. Самая обычная соль. Если она попадает через рану в кровь, демон-фантом начинает быстро терять свои силы, слабеет и, дабы не погибнуть вовсе, вынужден немедленно покинуть занимаемое тело и вновь стать эйдоном до тех пор, пока не отыщется новое тело.
Несколько минут все молча переваривали услышанную информацию. Первым встрепенулся Арейон.
-Твои воспоминания бесценны, спору нет, но они никак не облегчают, а ещё больше усложняют наше положение. Возникает целая куча вопросов. И первый из них очевиден: где нам прямо сейчас взять спасительное ржавое оружие? Да, если хорошенько покопаться, то возможно у Братков и сыщется пара-другая старых ножей, но для полноценной атаки этого же недостаточно.
-Эй, болтун, ты на моих ребят не наговаривай, - оскорбился Къёлли, - у них ты точно не сыщешь на клинках ни пятнышка ржи, я за этим строго слежу.
-И у моих тоже! – встрял Муммитролль. – Чтоб Костогрызы пошли на дело с запарашенным оружием – да ни в жисть! Про Мемезёлов я вообще не говорю.
-Ну, вот, - огорчённо развёл крыльями Арейон, - рухнули наши последние надежды на спасительную ржавчину. Может, у валькирии завалялись где-нибудь старые булавки?
Нильда одарила коня свирепым взглядом.
-Думаю, нет. И что же будем делать? Станем сидеть здесь и облизывать наше железо? Глядишь, через неделю проклюнется первая рыжина, если к тому времени эйдолоны не наткнутся на нас и не перебьют, как крыс. Прошу прощения, - извинился конь перед Паханом крысолюдов, - это я образно.
-Ну, как раз эту-то проблему решить не так и сложно, - хитро усмехнулся Локи, - и много времени тратить не придётся. А поможет нам в этом мой симпатяга-внучок, который так кстати присоединился к нашему обществу. Грабак, милый, ползика сюда!
Волнообразно изгибая длинное тело, и ловко переставляя две единственные лапы, чудовищный змей подполз к компании. Подобрав свои многочисленные щупальца ближе к телу, он вопросительно уставился на бога.
-Ты ведь любишь дедушку? – сладенько промурлыкал Локи.
Дракон помедлил, обдумывая, во что ему может вылиться резко отрицательный ответ и, без особого желания, кивнул.
-Дай меч, - потребовал Локи у слонявшегося по близости Мемезёла. Тот, недовольно ворча, протянул ему свой клинок. – Прошу убедиться: чистое железо, блестит, как зеркало. А теперь… Грабак, дорогуша, ну-ка оближи эту зубочистку.
Утыканная игольчатыми зубами пасть чуток приоткрылась, подалась вперёд и шумно всосала в себя клинок аккурат до самой гарды.
-Эй, эй, всё, хватит, хватит! – всполошился Трикстер. – Фу! Выплюнь каку изо рта.
Орм недоумённо захлопал жёлтыми глазищами, но покорно выпустил меч. Трикстер сейчас же отскочил назад, стараясь держать оружие так, чтобы не запачкаться обильно стекающей зеленоватой жижей.
-А теперь попрошу всеобщего внимания! – провозгласил бог тоном, каким в дешёвых балаганах обычно объявляют смертельный номер.

Широким, артистичным движением он взмахнул оружием, стряхивая с него остатки мерзкой жижи, после чего торжественно воздел меч над головой. И все невольно ахнули. Да и было отчего. Сверкавшую ещё минуту назад поверхность клинка теперь покрывала корич-невая короста ржавчины. Кое-где металл ещё вспучивался ядовито-алыми пузырями, которые с шипением лопались и мгновенно застывали уродливыми язвами. Без всяких сомнений – отличный клинок теперь был напрочь загублен и восстановлению не подлежал. Стопроцентный утиль.
-М-да, немного ты, внучек, перестарался, - смущённо сказал Локи и, повернувшись к остальной публике, объяснил: - Передержали малёха. Я и забыл, какая у Ормов слюна концентрированная.
-На, можешь его выкинуть. – Бог сунул испоганенную железяку в лапу окаменевшего от горя Мемезёла. – Что ж, первый блин, как и полагается, вышел комом, зато вы убедились, что экспресс-ржавчиной мы обеспечены гарантированно. Грабак нам наплюёт в какую-нибудь ямку, и мы аккуратненько, мелкими брызгами окропим всё наше оружие. Тем же способом обработаем и все доспехи.
-Да? И кто же будет кропить? А главное – чем? – ехидно поинтересовался Арейон.
-Сделаем веничек из твоих перьев, - огрызнулся Локи.
-Только попробуй. У меня все перья наперечёт. Я своей аэродинамикой рисковать не намерен.
-Хвост тоже подойдёт, - усмехнулся бог, - даже ещё лучше, такие, знаешь, мягонькие волосики. А ещё есть грива. Да ты у нас просто передвижной склад веников-полуфабрикатов.
-Ага, щас, как же! Ты вот давай-ка сам в лисицу перекинься, мы тебе хвост отчекрыжим и из него чудесную метлу соорудим. Как тебе такое?
-Очередная глупость, - презрительно поджал губы Трикстер.
-Ладно, будет вам, - сердито осадил спорщиков Фил. – Ты лучше скажи, где нам отыскать соль?
-С этим сложнее, - поскрёб подбородок Локи и задумчиво посмотрел на Орма.
-Что, и соль у него имеется? – изумился Арейон. – Откуда же она у него может сыпаться? О нет! – замахал он крыльями. – Не вздумайте говорить мне! У меня слишком богатое воображение и слабый желудок.
-Глупый, вульгарный конь, - проворчал Трикстер. – Нет, соли у Грабака нет. К сожалению. И, насколько я знаю, здесь её вообще поблизости не сыскать, так что придётся обойтись без соли.
-То есть, мы сможем нанести эйдолонам физический урон, типа там покалечить их, проткнуть, изрубить, но уничтожить их полностью не удастся? – спросила Нильда.
-Получается, что так. Да и хрен с ними! Нам главное прорваться через мост, а там уже и рукой подать до крепости моей доченьки, Хёль. Но хватит в пустую языки чесать, пора за дело браться. Къёлли, прикажи своим ребятам скоренько вырыть яму. А ты, Грабак, готовь свою бесценную слюну.

Валькирия приблизилась к воину и внимательно посмотрела ему в глаза.
-Между прочим, я так и не знаю конечную цель твоего путешествия, может, ты поделишься со мной? Только я бы хотела услышать правду, а не то, чем Трикстер потчевал Паханов. Ну, что молчишь?
-Думаю. И решаюсь.
-Решился?
-Да. Только давай отойдём в сторонку от лишних ушей.

*   *   *   *   *
Не прошло и двух часов, как преображённое коррозией маленькое войско выстроилось на дне оврага. Зрелище это было само по себе не для слабонервных, но если учесть, что жертвами разрушительных слюней Орма стали заматеревшие в битвах Братки, то становилось вполне понятным их подавленное состояние и старание лишний раз друг на друга не глядеть.
Хуже всех чувствовали себя крысолюды Къёлли, которым пришлось пожертвовать своими воронёными доспехами и зачарованным оружием. Видок у них сейчас был ещё тот: багряная ржа с коричневыми разводами покрывала их с головы до ног, словно доспехи пролежали на дне какого-нибудь застарелого болота не один десяток лет. По-правде говоря, если бы не приказ Къёлли и не свирепое рычание здоровяка Склиза, как ни странно проникшегося важностью подобного вандализма, - так вот, если бы не эти двое, Мародёры наверняка учинили бы бунт и без драки не позволили бы испохабить свои доспехи, а тем паче оружие слюной Орма.

-Бодрее парни, бодрее, - увещевал Братков Локи, прохаживаясь вдоль строя и довольно потирая ладони, – для своего же блага стараетесь. Зато к вам ни одна пришлая тварь не подступится. А ржавчину вы после соскоблите без проблем… Та-ак, а это что ещё за белая ворона в нашей дружной семье?
-Сам ты ворона! – раздражённо отозвался Арейон, с ненавистью разглядывая испоганенные ржавчиной лезвия, запрятанные в крыльях. Он хотел было по полной высказаться в адрес Локи, но вовремя заметил, что вопрос был задан вовсе не ему; пришлось довольствоваться глухой руганью себе под нос.
Трикстер же остановился возле Фила и сердито окинул взглядом его сверкающий белым серебром доспех без единого пятнышка ржи.
-И как это понимать? Брезгуешь запачкаться? Типа ты весь в белом, а мы все в дерьме, так что ли?
-Вовсе нет. – Юноша смущённо развёл руками. – Я несколько раз опрыскивал свои доспехи, и даже пробовал окунать их в яму со слюной целиком, но мифрил отказывается принимать на себя эту дрянь.
-Не врёшь?
Воин возмущённо вскинул подбородок.
-Ладно, ладно, отказывается, так отказывается, будем надеяться, что этот твой мифрил поможет тебе и в бою. Хотя на твоём месте я бы запасся каким-нибудь дополнительным оружием из обычного ржавого железа, иначе толку от тебя будет немного. Вот кирия наша молодая, как я погляжу, не постеснялась анденграундной моды. – Локи хихикнул. – Скажу больше, теперь я убедился, что ничто так не красит женщину, как свежая коррозия. А чего это у нашей кирии такая постная физиономия, словно ей в любви объяснился старина Къёлли?
Хмурая валькирия одарила похабника убийственным взглядом, но ничего не ответила. Локи пристально вгляделся в её лицо – бледность которого особенно подчёркивалась багрово-коричневой ржавчиной что покрывала сейчас шлем с крылышками, - после чего резко повернулся к воину.
-Ты ей всё рассказал, не так ли?
Тот помедлил и кивнул.
-Всё-всё? – уточнил бог.
Ещё один кивок.
-Обалдеть! А как насчёт бесплатной, познавательной лекции для всех обитателей подземки? С фуршетным столом и беспроигрышной лотереей. После чего с красочными плакатами, барабанами, дудками и песнями мы всей толпой двинем в Пещеру Откровений.
-Перестань… - начал было юноша.
-Это ты перестань! – разъярённо прошипел бог, вплотную подступая к смертному. - Перестань трепать языком направо и налево! Перестань болтать с кем ни попадя о таких вещах, которые даже «тайной» язык не поворачивается назвать! Разве ты не понимаешь, насколько важна твоя миссия и сколь много зависит от тебя, Единственного и Избранного!
-Хватит брызгать на меня слюной, - прорычал Фил, отпихивая от себя Локи. – И хватит с меня твоих нравоучений, я сам буду принимать решения кому и что мне говорить, и ты мне не указ, понял? А если тебя что-то не устраивает, можешь проваливать на все четыре стороны. Я уже говорил тебе раз, что не нанимал тебя в попутчики, ты сам навязался.
-«Нанимал»! «Навязался»! – прохрипел Локи, закатывая глаза и буквально зеленея лицом от тихого бешенства. – Видать, и в правду близок Рагнарёк, раз мне, асу, приходится выслушивать подобные оскорбления. И от кого?! От кого!!!
-От Единственного и Избранного, - с надменностью достойной бога ответил ему смертный. – Ты сам так сказал. Так что будь любезен относиться ко мне соответст-венно, а не как к сопливому мальчишке, готовому заглядывать тебе в рот и идти у тебя на поводу.
-Да что ты сможешь без меня? – всплеснул руками Локи. - Ты, мало того что не отыщешь нужной дороги в Лабиринте, так ещё и, как пить дать, нарвёшься на неприятности в виде местных чудищ.
-Ничего, как-нибудь разберусь со всеми проблемами самостоятельно. Будет труднее, не спорю, зато мною не будут помыкать и ежеминутно пичкать ненужными советами.
-Ты забыл об эйдолонах?
-У Арейона есть крылья, а эйдолоны, насколько я понял, летать не умеют, так что это больше ваша проблема, чем моя.
-Но вход в Пещеру Откровений лежит через дом Владычицы Нифльхейма, моей дочери Хёль.
-Ничего, я и с ней как-нибудь договорюсь, а не договорюсь, так прорвусь с боем.
-А в самой Пещере! Что ты будешь делать в самой Пещере Откровений?! Ведь там тебя ожидает встреча с самим Наином! Чёрным Гномом! Ты готов к встрече с ним, если даже не знаешь, где вход и как туда войти?
-Сомневаюсь, что и ты был там, Трикстер, ибо вход в эту Пещеру заказан и для Бессмертных, а иначе ты бы не стал так опекать простого смертного и навязывать ему свою помощь. Попробуй возразить.
-Вот она – людская благодарность! – взвыл Локи, обессилено опускаясь на землю и обхватывая голову руками. – Увы мне бедному, увы!

Такого поворота Фил не ожидал. Для него гораздо привычнее был бы яростный отпор со стороны эгоистичного бога, его истерики и гневные упрёки, но ни как не отчаяние и не откровенное признание своей слабости. Глупо хлопая глазами, Фил стоял и смотрел на скрючившуюся фигурку Локи, чувствуя, как ярость улетучивается из его души, заполняясь раскаянием и сожалением.

Юноша вздрогнул, почувствовав опустившуюся ему на плечо руку. Обернувшись, он увидел перед собой Нильду. Лицо её, как ни странно, выражало удовлетворение.
-Ты продолжаешь удивлять меня, викинг Фил, - сказала валькирия. – Не всякий смертный отважится говорить с богом в подобном тоне.
-Хотел бы я познакомиться с ещё одним идиотом, - пробормотал воин.
-Я была потрясена твоим рассказом о цели твоего путешествия, ведь до тебя лишь боги осмеливались проникнуть в Нифльхейм. Но видимо Локи прав, мир изменяется и скатывается к Рагнарёку, раз смертный, да ещё и чужеземец, очутился здесь. – Валькирия задумчиво покачала головой. – Мне трудно поверить, что ты – Избранный, и что твоё предназначение спасти Мир от Сумерек.
-Если честно, я и сам до сих пор не могу свыкнуться с этой мыслью, - согласился Фил. – Такая честь и всё такое. Главное, я ведь не напрашивался, меня просто поставили перед фактом: ты – Избранный и потому иди давай и спасай мир.
-Нет, ты действительно Избранный, я чувствую твою особенность. И я уверена, что наша встреча с тобой не случайна, она была предопределена судьбой, Роком. И ты спас мне жизнь. Это тоже не случайно. А значит, я должна идти вместе с тобой, до самого конца. Я должна, обязана помочь тебе выполнить твою миссию.
-Ну, знаешь, это вовсе не обязательно, - смутился юноша. – Ведь ты – женщина, хоть и воительница, но подобные дела больше пристали мужчинам…
-Ты противник эмансипации? – перебила его девушка строгим голосом.
-Э-э… наверное, нет, - неуверенно ответил Фил, испугавшись незнакомого слова - и ещё больше того, что оно может означать.
-Это хорошо, нужно шагать в ногу со Временем.
Валькирия подалась вперёд и, глядя воину прямо в глаза, тихо произнесла:
-А вот Локи нам придётся взять с собой, он действительно может ещё оказаться полезным, ты не представляешь себе, насколько своенравна, опасна и коварна его дочь Хёль.
Розовые губки девушки скользнули к самому уху юноши, возбуждающе овеяв его тёплым дыханием.
-Но будь крайне осторожен с Трикстером, - едва слышно шепнула она, - не верь его хитрым речам и обещаниям, ибо он – Отец Лжи. И даже сейчас не верь в его отчаяние и в то, что он сломлен твоей дерзостью – это обычная его уловка, дабы усыпить твою бдительность.
-И как же тогда мне сейчас поступить? – в замешательстве спросил воин, чувствуя, как путаются все его мысли от близости валькирии.
-Сделай вид, что хочешь с ним примириться и вместе продолжить путь. Но не спускай глаз с коварного хитреца, помни: он твой союзник лишь пока ты ему нужен.
-А ведь я даже не знаю, что ему на самом деле от меня нужно, - задумчиво произнёс Фил, - я до сих пор не знаю, каков его личный интерес и для чего он увязался за мной. Неужели… - брови воина хмуро сдвинулись к переносице. – Неужели ему нужно то же, что и мне – Клык Хаоса?..
-Будь настороже, - ещё раз прошептала валькирия, отстраняясь от него.

Фил подошёл к Трикстеру, по-прежнему сидевшему на земле в скорбной позе, обхватив голову руками. Некоторое время молодой воин с неприязнью разглядывал скрюченную фигуру бога, а потом немалым усилием воли заставил своё лицо принять более спокойное и приветливое выражение.
-Мы зашли слишком далеко, - сказал он, обращаясь к Локи - чтобы разругаться сейчас из-за каких-то досадных неурядиц. Предлагаю забыть о ссоре и продолжить путь вместе. Ты согласен?

Трикстер медленно поднял голову и посмотрел на Фила – лицо его было мокрым от слёз и искажено такой смертной мукой, что сердце юноши невольно сжалось от сострадания.
«Будь настороже», - прошелестел в его мозгу голос валькирии.
-Так ты согласен? – произнёс он охрипшим от волнения голосом.
-Да, парень, - ответил бог, едва сдерживая рыдания. – Да, и ты не пожалеешь, что предложил мне это.
«Хотел бы я, чтобы так оно и было», - с горечью подумал Фил.

10.
СКВОЗНЫЕ   ПОРТАЛЫ
Арейон с двумя седоками на спине плавно оторвался от земли и стрелой взмыл в сумрачный воздух, решительно набирая высоту.
-Ты был прав в одном парень, - донёсся сквозь свист ветра раздражённый голос коня, - у меня есть крылья и нам ничего не стоит просто подняться повыше, на безопасную высоту, и улететь отсюда к такой-то матери. Но ты же у нас благородный, ты не сможешь переступить через себя и вот так вот оставить всех этих уродов внизу разбираться между собой.
-Точно, не смогу, - сдержанно согласился воин.
-Я ещё понял, если бы это были люди или там какие-нибудь кентавры, но рисковать жизнью из-за этих подземных уродов!
-Мы над мостом, - ещё более сдержанным, а потому почти сердитым голосом произнёс воин.
-Да вижу я, вижу, - вздохнул конь. – Что ж, видно доля у меня такая, иметь дело с благородными и принципиальными… Хотя в этом что-то и есть, - произнёс он себе под нос с затаённым удовлетворением.
-Я их вижу, - заявила Нильда, указывая на две серые фигурки на мосту.
-Похоже, они нас тоже увидели, - ответил воин, накладывая на лук первую стрелу с ржавым наконечником. – Арейон, вниз!

Конь сложил белоснежные крылья и камнем устремился к земле.
Каменный мост стремительно приближался. Фил увидел, как два лежавших на чёрных плитах эйдолона вскочили на ноги и, задрав вверх ужасные морды, следили за их приближением. На серокожих образинах ярко пламенели голубым светом их жуткие буркала, источая ненасытную, лютую ненависть. Обе твари, как по команде, одновременно взмахнули левыми руками и в неверном сумрачном свете блеснули белые длинные когти на концах их пальцев.
-Держи ровнее и не тряси, - крикнул воин, целясь в голову одной из тварей.
Тренькнула отпущенная тетива, и стрела сверкающим бликом вспорола душный воздух. В следующее мгновение конь пронёсся в опасной близи от моста, едва не задев крылом ошалевших тварей и, заложив крутой вираж, устремился ввысь.
Фил обернулся и издал отчаянный крик.
-Мимо! Я промазал!
-Зато я нет, - услышал он позади себя довольный голос валькирии.
Прямо на глазах у воина фигура одной из тварей развалилась, разрубленная чуть пониже груди мечом Девы Битв слёту.
-Вот это да! Ты – молодец! – искренне восхитился воин.
-Я знаю, - без ложной скромности признала валькирия и посоветовала: - Попробуй брать прицел ниже и меть не в голову, а в грудь.
Арейон, совершив разворот, энергично замахал крыльями, набирая скорость, и устремился в новую атаку.
-Внимание, граждане пассажиры, - нарочито гнусавым голосом сообщил он, - по мосту бегут ещё трое ублюдков с фонариками вместо глаз.
-Вижу, - отозвался Фил, натягивая лук и прицеливаясь.

В этот раз выпущенная стрела точно попала в цель, наполовину своей длины вонзившись в грудь эйдолону. Тот яростно заверещал и повалился навзничь на плиты моста, где забился в сумасшедшей, неправдоподобной агонии, просто чудом умудряясь не сверзиться в реку. В нескольких шагах от него копошились обе половины эйдолона, разрубленного валькирией - тварь откровенно не собиралась подыхать, предпринимая отчаянные, но по счастью безрезультативные попытки соединиться в единое целое.
-Ур-ра! – возликовал Фил. – Два эйдолона обезврежены!
-Минуточку! - Арейон на бреющем полёте пронёсся вдоль выгнутой поверхности моста, на мгновение прямо перед Филом мелькнули перекошенные от ярости морды трёх тварей, спешивших на подмогу своим товарищам, после чего конь круто вошёл в восходящее пике и радостно заявил: - Три эйдолона! Ещё одного я расписал своими ржавыми перьями. Я думаю…
Внезапно, так и не закончив свою мысль, он вдруг дёрнулся всем телом и истошно заорал дурным голосом, а потом резко рванул в сторону.
-Осторожнее! Ты чуть не сбросил нас, - возмутился воин.
-Ценр, центр, у нас несанкционированное проникновение! На борту террорист!
-Чего? – не понял воин.
-Ой, отцепите его от меня, отцепите! Он оторвёт мне хвост!
-У нас на хвосте эйдолон, - сообщила Нильда. – Видел бы ты, какой невероятный прыжок в высоту он совершил. Не дёргайся, - заявила она уже коню, - сейчас я разберусь с мерзавцем.
Прежде чем Фил успел открыть рот, валькирия ловко развернулась на конском крупе, прижавшись спиной к спине воина.
-Держи меня за пояс! – крикнула она.

Серокожая тварь успела подтянуться к основанию хвоста и уже занесла когтистую лапу, намереваясь вонзить костяные лезвия в живую плоть, но опаздала – меч Девы Битв сверкнул в воздухе и напрочь снёс с плеч уродливую башку. Возвратный взмах ржавого клинка отсёк руку, держащуюся за хвост. Фил проводил взглядом падающие вниз останки эйдолона и злорадно отметил, что они угодили точно в серебристо-зеркальные воды Гейрвимуля. Ещё он успел отметить, что воды эти как-то уж очень активно для своей густоты и вялотекучести взметнулись вверх и жадно поглотили добычу.
-Мой хвост! – истерически завопил Арейон. – Ты чуть было не оттяпала мне хвост!
-Успокойся, у меня точный глазомер, ну, может, пару волосинок состригла.
-Пару волосинок! Да как ты могла…
-Эй, - сердито рыкнула валькирия, - вообще-то я только что спасла твою шкуру, мог бы и поблагодарить.
-Благодарю! – в тон ей отозвался конь, но всё же перестал нудеть. Плавно развернувшись в воздухе, он полетел обратно к переправе, стараясь держаться на безопасной высоте.
-Мы разворошили всё осиное гнездо, - сказал Фил, указывая на мечущиеся по мосту серые фигурки эйдолонов. – Ты была права, Нильда, их здесь гораздо больше, чем ты успела заметить.
-Десятка три, не меньше. – Валькирия прищурилась и обозрела берег, со стороны которого виднелась чернильная стена Нидавеллира. С высоты двух сотен пядей берег казался пустынным. - Проклятье, где же Локи и Братки?       

*   *   *   *   *
-А кто такой Евронимус? – нарушил гробовое молчание Хераньякшагарбха.
Три богини уставились на него, как на заговорившую табуретку.
Первой преодолела шоковый ступор Геката.
-Где здесь другие выходы из храма? – прорычала она, хватая недоумевающего ракшаса за грудки.
-Ну… по идее они должны быть, - пролепетал тот.
-К демонам идеи и предположения! У подобных построек обязаны быть несколько запасных выходов, всякие там пожарные, канализационные, для проветривания, наконец!
-А, - встрепенулся Хиран, - я видел одно слуховое отверстие на верхнем ярусе.
-Веди! – рявкнула Чародейка, отпихивая от себя ракшаса и оборачиваясь к неподвижно застывшим подругам. – Девки, драпаем!

Три богини, посрамив своей стремительностью ласточек перед дождём, взлетели вслед за ракшасом  по каменным ступеням на верхний ярус нутра пирамиды и остановились на огороженной балюстрадой площадке перед прорубленным в стене прямоугольным окном. Малыш уже ожидал их здесь, застыв в напряжённой позе и грозно оскалившись; его острая морда была обращена к окну, а шерсть на холке – стояла дыбом.
-Они совсем близко, пёс чует их, - угрюмо заметила Геката.
Словно в подтверждение её слов снаружи через окно донёсся протяжный, глу-хой рык.
-Это не ликантропы, - нервно трясясь, пропищала Ата.
-Сейчас мы выясним, с кем притащился сюда проклятый Эльф.
С этими словами Чародейка кряхтя влезла в проём и поползла к внешнему краю.
Толщина пирамидных стен впечатляла, ибо когда Гекаткин нос наконец оказался на улице, из дырки едва выглядывали ступни её грязных ботинок.
-Проклятый ливень, ни хрена не вижу, - послышалось приглушённое ворчание богини. На несколько минут воцарилось тягостное молчание, в течение которого Артемида и Ата неотрывно следили за подёргиванием пяток своей подруги. Наконец Чародейка начала выдавать собранную информацию.
-Да их тут полный лес! Интересно, как они здесь оказались, и как преодолели болота?
-Ты видишь Евронимуса? – осипшим голосом спросила Ата.
-Вот он, вижу его мерзавца, сидит верхом на какой-то большой ящерице и в окружении эмпусов… хм, которых очень много. Вижу и ликантропов, этих тоже предостаточно… Ага! Над джунглями порхают Костяные Драконы, - по крайней мере двух я точно приметила. М-да, как же мы занозили Загрея, коли он послал за нами целую армию!
-Думаю, мы занозили не Загрея, а самого Евронимуса, - угрюмо изрекла Артемида. – Чёрный Эльф по праву считается лучшим Ловчим, и то, что мы сумели улизнуть от него в Элунском лесу, наверняка уязвило его до глубины души, если только она у него есть. Теперь для него наша поимка стала делом чести, - в наличие которой я также сильно сомневаюсь…
В этот момент умная речь Артемиды была прервана сдавленным вскриком Гекаты и судорожным трепыханием в проёме её ног.
-Вытягивайте меня, вытягивайте скорей! – хрипела богиня, отчаянно извиваясь и шоркаясь задом об узкие стенки.

Совместными усилиями Гекату извлекли из неуютной дырки и прислонили к стене. Её побагровевшее лицо являло собой маску чистого ужаса, а прерывистым, тяжёлым дыханием при желании можно было заменить кузнечные меха.
-Что, что ты там увидела? – набросилась на подругу Атка, сама сгорая от желания впасть в истерику.
-Девочки, я видела… я видела… ой, вы всё равно не поверите мне, я и сама не верю своим глазам!
Артемида крепко ухватила Чародейку за плечи и как следует встряхнула её.
-Говори нам, что ты увидела?
-Махайродов!
-А-а-а… - заголосила было Атка, но тут же осеклась и изумлённо уставилась на подругу. – Прости, я, кажется, ослышалась, - кого ты увидела?
-Махайродов!!! – повторила Геката ещё более страстно, чем в первый раз.
-Ага, - кивнула Ата, - с ушами у меня всё в порядке, проблема кроется в другом.  – Она повернулась к Артемиде. – Кажется бедняжку посетила тётя Шиза.
-Боюсь ты права. – Охотница подошла к Чародейке и, как собаку, сочувственно погладила её по голове. – Милая, что с тобой?
-Со мной всё в порядке, - рявкнула та, отпихивая руку подруги. – И я, к счастью, в своём уме.
-Очень сомнительное счастье, - заметила Ата.
-Тогда почему ты вдруг упомянула реликтовых тварей? – спросила Артемида.
-Да потому что я их видела! Только что! Своими глазами! – заорала Геката.
-Видела?
-Да!!!
-Извини за навязчивость, - встряла Ата, - я правильно тебя поняла: ты только что своими глазами видела созданий, исчезнувших с лица земли ещё до войны с Титанами? Тех, которых большинство из Бессмертных не застали живьём и видели только на картинках?
-Да, да, и ещё раз да!
-Но этого не может быть. Это невозможно.
-В последний раз повторяю: я не свихнулась, и я видела реликтов, - угрожающе набычившись, процедила Геката.

В этот момент снаружи через слуховое окно донеслось ужасающее многоголосое рычание, от которого богини подскочили, как ужаленные, - и даже бесстрашный Малыш присел на лапах и испуганно заскулил.
-Это они! Я же говорила! – прохрипела Геката.
Смертельно бледные Ата и Артемида обменялись взглядами.
-Сейчас уже не важно, махайроды там или мамонты, - судорожно сглотнув, сказала Охотница, - важно, что мы окружены, и надо немедленно делать ноги. У кого-нибудь есть идеи, как это сделать?
Все, включая и Малыша, вопросительно посмотрели на ракшаса.
-Э-э. Что? – смутился тот.
-Нужен другой выход из храма, в идеале подошёл бы какой-нибудь секретный и очень-очень подземный, понимаешь?
-Понимаю. Но я не понимаю, кем и почему храм окружён?
-Слушай, красавчик, - нервно запрыгала на месте Ата, - плохие бледнолицые пришли сюда за нашими скальпами и, боюсь, они не откажутся от дополнительного бонуса в виде ещё и твоего. Так что, придумай, как нам отсюда слинять, - истерично заорала она, - а потом, когда мы окажемся в безопасности, клянусь памятью о своих незабвенных розовых бигудях, я самолично удовлетворю твоё любопытство. Идёт?
-Да, и всё же… - начал было Хиран, но шагнувшая к нему Артемида вдруг взяла его за руки и, со всей возможной страстью и нежностью, воскликнула:
-Ты можешь сделать это для меня? Лично для меня? Своей горячей поклонницы?
-Да! – решительно выдохнул ракшас. – Бегите за мной!
   
*   *   *   *   *
Аполлон осторожно переступил порог храма Кардана и сразу же увидел то, что и надеялся увидеть – каменного идола в центре помещения. Лоня удовлетворённо потёр ладони и, мурлыча под нос бодренький мотивчик, зашагал к чудищу. Следом за ним, поскуливая от ужаса, семенил ассасин Насир. Две крысы, незаметно проникшие в зал через нору, коими изобиловало каждое помещение подземелья, уже находились здесь, удобно расположившись на одной из каменных лавок, расставленных вдоль стен.

Вообще-то, подземный храм был вторым после спальни Старца объектом, которое местный крысиный профсоюз категорически рекомендовал избегать. Что-то неопределённо злое и крайне вредное для здоровья витало в затхлой атмосфере этого помещения. Да и поживиться здесь было абсолютно нечем – воск тех же свечей оказался пропитан какой-то ядовитой гадостью, что немедленно сказалось на продол-жительности жизни крыс-первопроходцев – они сдохли в жесточайшей агонии.
Одноухий и Одноглазый, разумеется, знали о дурной репутации храмового помещения, но ни как не смогли отказать себе в экстремальном удовольствии понаблюдать за действиями двух странных двуногих.
-Лонечка, душа моя, давай уйдём отсюда, - захныкал юноша, - не следует нам здесь находиться, гнев Всемилостивейшего Кардана будет ужасным.
-О, ты не знаешь на что способен я во гневе, - рассеянно заметил Аполлон, пожирая взглядом крылатого льва с драконьей головой и багрово мерцающими глазами-рубинами. – Да, да, определённо это именно он, - восхищённо прошептал бог, - только здесь он имеет другую наружную форму. У девчонок-партизанок был Голодный Сатир, у папки во дворце – Рожающая Нимфа, а этот… этого назовём… Орущий Грифон.
-Ты о чём? – насторожился Насир. – Кто - он?
-Сквозной Портал. Портал, связывающий между собой Старый и Новый Миры, я видел такой во дворце Зев... короче, во дворце моего папочки.
-Он тоже поклоняется Кардану? – изумился ассасин.
-Ага, щас, - хохотнул Лоня, попытавшись представить Зевса сидящим на коврике и смиренно бормочущим молитвы перед каменной статуей лежащей на спине нимфы с широко разведёнными в стороны коленями и  готовой вот-вот разродиться. – Нет, это не тот случай, и вообще, он привык, чтобы поклонялись ему.
-Так он у тебя безбожник и еретик? – ужаснулся юноша.
-Напротив, он сам в некотором роде бог, - брякнул Феб и тут же прикусил язык, запоздало браня себя за болтливость. – Короче, неважно, сейчас речь не о нём. Ты должен знать, что эти Порталы никак не зависят от какого-либо бога, а просто являются связующими звеньями между двумя Мирами.
-И сколько же их существует? – осторожно поинтересовался Насир.
-Этот – третий о котором мне известно, думаю, что есть и другие. Отличительной их чертой, помимо межмировой связи, является полная блокировка магического поля вблизи них. – По тупому выражению на смазливом личике подростка, бог понял, что старался зря. – Короче, - вздохнул он, - рядом с Порталами колдовать типа не получается, усёк?
Паренёк торопливо кивнул головой.
-Теперь мы можем отсюда уйти? – умоляюще спросил он.
-Конечно, конечно, но сперва… - Аполлон деловито поплевал на ладони. - Сперва я должен попытаться связаться со своими.
Насир тоскливо всхлипнул и, обречённо ссутулившись, поплёлся к каменному идолу, возле которого уже во всю увлечённо копошился его Лонечка.
-Вот незадача, - услышал ассасин бормотания возлюбленного, - я столько раз дежурил возле Портала в папашкином дворце, но так и не удосужился узнать, на какой он там был частоте приёма. Придётся действовать методом тыка и проб.

Ни с одним из этих таинственных методов Насир знаком не был, но зато ему вдруг совсем некстати припомнилось, что прямо у них под ногами, этажом ниже, находится Пыточный Зал. Пару раз их, молодых послушников Ордена, водили на экскурсию в это жуткое, мрачное место на просмотр показательных экзекуций, и воспоминания об увиденном там ещё долго преследовали мальчика в ночных кошмарах.
-Что ты хочешь сделать? – ослабевшим от страха голосом спросил он.
-Погоди… не мешай мне, - пропыхтел Аполлон, хватаясь за передние лапы чудовища и наваливаясь на них всей массой своего худосочного тела.
-Ты хочешь сдвинуть его? – поразился ассасин. – Но это невозмож…

Глухой скрежет гулким эхом прорезал тишину, и на глазах у обомлевшего юноши каменная громадина медленно сдвинулась с места и немного повернулась влево по вертикальной оси. Поворот сопровождался тихим, дробным перестуком пришедших в движение невидимых шестерёнок, а остановка ознаменовалась сухим щелчком.
-Это – Чудо! – прошептал Насир.
-Э, нет, дружочек, никакое это не чудо, так, гениальное творение мастеров Эпохи Древнейших.
Аполлон запрыгнул на постамент, и теперь его лицо оказалось вровень с раззявленным клыкастым клювом идола.
-Что ж, попытаем типа удачу, - пробормотал он, облизнул губы и неожиданно громко заорал прямо в глотку чудовища:
-Внимание, внимание, говорит Кифарет! Вызываю Ставку, вызываю Ставку! Ответьте мне, кто слышит, приём!

Лоня замолчал, плотно прильнув ухом к пасти идола и вслушиваясь в межмировой эфир. Юный ассасин, который при первых же повышенных нотах, отшатнулся назад и вжался в стену, с немым ужасом взирал на своего кумира, напоминавшего сейчас циркового дрессировщика, пытающегося пропихнуть свою голову в пасть комнатной, декоративной собачке. В этом случае совершенно очевидно, что сделать сие невозможно – хотя бы потому, что любая человечья голова всяко больше декоративно-собачьей, и уж тем паче преобладает над скромным собачьим горлышком. А потому, справедливо предположить, что либо дрессировщик плут и смертельный номер ограничится обмусляканным ухом, либо он - безумец, и это ухо ему просто-напросто оттяпают маленькими, но очень острыми зубками.

Лоня не был ни плутом, ни безумцем – по крайней мере сейчас ни о чём таком он и не помышлял, - он просто внимательно слушал звенящую тишину эфира, пребывая в уверенности, что чудовище, вытесанное из мёртвого камня, безвредно и укусить не способно. Тем более что магии поблизости и рядом не витало.
-Не то, - с досадой заключил Феб. – Видать, нарвался на мёртвую волну. Что ж, попробуем следующий градус.
Он соскочил с пьедестала и навалился на каменную фигуру.
-Слушай, па-ацан, - прохрипел он натужно, - это конечно здорово, что ты страхуешь стены от падения, но как насчёт того, что бы типа малёха мне помочь?
Бледное личико ассасина задёргалось от нервного тика.
-Ладно, ка-ароче, не надо, вижу роль кариатиды тебе привычней.

Сухой щелчок возвестил о успешном завершении ещё одного разворота. Запыхавшийся с непривычки Кифарет тяжело, как объевшаяся обезьяна, забрался на пьедестал и пролаял в раскрытый клюв тот же текст, что и в первый раз. Последовало затянувшееся молчание, нарушенное раздражённой бранью Аполлона. Угрюмо свалившись на пол, он ухватился одной рукой за лапу идола, другой – за крыло, и с остервенением дёрнул.
-Душа моя, может тебе стоит передохнуть? – нежным голоском вопросил Насир.
-Заткнись и контролируй стену! – прорычал бог изящной словесности.

Следующий разворот идола оказался также безрезультатным. Как и последующий. Как и несколько других. Юный ассасин с давно и прочно вставшими дыбом кудрями на голове, с тихим ужасом взирал на всё более сатанеющего от неудач Лоню, который изрыгал такие заковыристые и многоэтажные ругательства, что нежные ушки мальчика, приняв угрожающе свекольный окрас, казалось вот-вот лопнут от неслыханной перегрузки.

*   *   *   *   *
-Вижу, вижу их! – восторженно заорал Арейон. – Вон Локи и Братки!
Востроглазый конь не ошибся – из-за невысокого холма с рёвом и улюлюканьем выкатилась толпа Мародёров и Костогрызов и ринулась к переправе. Среди них – не в первых рядах, конечно, но и, что удивительно, не последним – хорошо заметен был Трикстер. А выделялся он потому, что восседал на спине Орма Грабака, которого мало того что убедил участвовать в битве, так ещё и умудрился запрячь и оседлать. Чего уж он там такого наговорил своему внуку так и осталось тайной, но только подземный дракон с таким воодушевлением и яростью скользил навстречу врагу, что без труда мог бы обогнать даже стремительных Мемезёлов, а потому благоразумному и осторожному Трикстеру то и дело приходилось осаживать своего необычного скакуна, дабы не оказаться на передовой.

С моста их уже заметили. Но поступили более чем странно. Три десятка эйдолонов, как по команде вдруг обернулись назад и посмотрели на противоположный берег Гейрвимуля, туда где отлого спускаясь к самой воде высилась одинокая чёрная скала. Неподвижность и молчание серокожие твари сохраняли около минуты, а затем они также одновременно повернулись лицом к приближающемуся противнику и, издав дружный яростный визг, ринулись в контратаку.

Два маленьких войска сошлись на берегу возле крайних чёрных плит, которыми был выложен мост. Вставшие клином крысолюды в чёрной – и сейчас покрытой слоем ржавчины – броне, приняли на себя первый яростный натиск эйдолонов. Над головами монстров замелькали зачарованные клинки, и первые клочья серокожей плоти, разбрызгивая мутную гнойнистую кровь, упали на мёртвый прибрежный пе-сок. Страшно вскрикнул могучий Мемезёл, грудь которому пробили костяные когти; его товарищ одним ударом отсёк твари смертоносную руку, но было уже поздно, и оба противника, корчась в агонии, рухнули и были мгновенно затоптаны сражаю-щимися.
Один из эйдолонов, ещё находясь на мосту, внезапно высоко скакнул в воздух и, совершив невероятный по длине прыжок, приземлился в самой гуще рогатых Костогрызов, принявшись сходу рвать и полосовать окружавших его со всех сторон врагов. Пять рогачей пали от его когтей, прежде чем огромный ржавый клинок меча не раскроил его вертлявое тело от макушки до крестца.

Трикстеру так и не удалось отсидеться в задних рядах, разъярённый Орм, увлечённый всеобщим хаосом битвы, вынес протестующего бога в самую сердцевину жаркой потасовки, выбраться из которой было уже невозможно. И вот тут гиперборейский Бессмертный показал, что способен не только чесать языком и плести хитроумные подлости, но и достойно обращаться с оружием. Выхватив из лапы крысолюда огромный двуручный топор, Локи со спины дракона обрушился на наседающих эйдолонов, с неистовством берсерка кроша их серые тела.
А сверху на головы эйдолонов проливался ливень убийственных стрел и дротиков – это со спины реявшего над битвой Арейона во всю старались Фил и Нильда.
Молодой воин вполне наловчился, и теперь почти каждая пущенная им стрела находила свою цель. Серокожие твари были невероятно вёрткими, они как бешенные метались по полю битвы, умудряясь уворачиваться не только от клинков, но даже и от пущенных стрел. Но всё же главная проблема заключалась вовсе не в этом.

Эйдолонов было всего чуть более тридцати, но они ведь уже были мертвецами, а потому убить их было не так-то просто. Даже если в них попадала стрела с ржавым наконечником, или, того хуже, их тело разрубал ржавый меч, эти твари всего лишь теряли часть своей дееспособности, не более того. Даже будучи втоптанными в землю, изрубленные в куски, они продолжали проявлять враждебную активность - извиваясь и корчась эйдолоны жадно тянулись к врагу и не упускали малейшей возможности, чтобы не пустить в ход свои ужасные когти.
Соль! Как же не хватало в этой битве обычной соли!
И всё же, неся большие, невосполнимые потери, Братки явно одерживали верх над эйдолонами и неумолимо теснили редеющее войско серокожих тварей на мост.
-Они отступают! – радостно заорал Арейон. – Мы победили!
Действительно, оставшиеся в живых эйдолоны – около дюжины, - стремительными прыжками ретировались на середину моста и там остановились, сгруппировавшись в колонну по двое. Морды тварей почему-то опять были устремлены в сторону одинокой скалы на противоположном берегу.
-Сомневаюсь я, что это победа, - нахмурилась валькирия, - уж больно лёгкой она кажется.
-А тебе обязательно нужна такая, чтоб потяжелей, да из последних сил? - огрызнулся конь.
-Нет. Но мой военный опыт подсказывает мне, что это, увы, ещё не конец боя.

По счастью у Локи хватило благоразумия отдать приказ своему войску не преследовать тварей, а укрепиться пока на отвоёванном берегу.
Арейон, стараясь не терять из поля зрения застывших на мосту эйдолонов, спланировал чуть пониже и завис пядях в десяти от земли. Трикстер задрал голову наверх и помахал им рукой.
-Что они там задумали? – крикнул он.
-Они ведут себя очень странно, - отозвался Фил, - стоят и смотрят на тот берег, словно ждут чего-то.
-Может, подмоги?
-Может быть, но там никого не видно.
-В любом случае, надо атаковать их прямо сейчас, - решительно заявил бог, - пока боевой дух в наших вояках ещё не угас.
-Идея здравая, - заметила валькирия, - но у эйдолонов сейчас очень выгодная позиция: вам придётся атаковать их, взбираясь наверх по  крутой арке узкого моста без перил, где с трудом смогут разминуться два человека.
-У меня хорошее зрение, я и сам всё это вижу, - раздражённо прорычал Локи, видя, что на мордах пахановских воинов начали проступать выражения нерешительности и сомнений. – Как насчёт более конкретного совета?
-Мы с Ингеном, как и в первый раз, нападём на тварей с воздуха и попытаемся внести в их ряды сумятицу и отвлечь их, а ты в это время вдаришь по ним своей магией. Что-нибудь типа огненных шаров и молний. Как только это произойдёт, в атаку ринутся Братки и ударят по эйдолонам с таким неистовым напором, что твари либо слетят с моста, либо отступят на противоположный берег.
-Прекрасная мысль, именно это я и собирался сделать, - самоуверенно хмыкнул Локи. – Давайте, начинайте.

*   *   *   *   *
Ракшас, богини и Малыш стремглав сбежали по лестнице вниз – по пути едва не растоптав гнома Ираклия, который, обречённый и измученный, тащился к ним на второй этаж.
Оказавшись снова возле помоста, над которым возвышалась чёрная статуя многорукой мамашки, Хирам остановился и возбуждённым взглядом окинул про-странство храма. Его костлявые музыканты по-прежнему сидели на своих местах, пялились на хозяина пустыми глазницами, терпеливо дожидаясь приказаний.
-Перво-наперво сделаем вот что! – Ракшас подскочил к стене и дёрнул за железное кольцо. С тяжким стоном из потолочной ниши вниз съехала толстенная бронированная плита, наглухо перекрывшая вход в храм. – Теперь у нас есть время для того, чтобы кое-что сделать. Придётся правда повозиться…
-В чём дело? – нетерпеливо рявкнула Ата.
-Нам предстоит спуститься в подземелье, - ответил демон, - а для этого нужно будет чуток сдвинуть статую мамули в сторонку, чтобы открыть проход.
-Сдвинуть?!! Вот эту тяжеленную гору металла?!! – Ата  даже задохнулась от возмущения. – Да в лёгкую! Сейчас только поплюю на ладошки и впрягусь, как ломовая лошадь. Может заодно ещё и сам храм передвинуть на новое место?
Ракшас, столкнувшись с убийственным сарказмом Безумной, разом утратил пыл инициативности и сник. На помощь ему неожиданно пришла Геката.
-Кажется, я знаю что можно сделать, - заявила она, - но для этого, красавчик, ты должен приказать своим зомби полностью подчиниться моей воле. Сумеешь?
-Конечно, - обрадовался демон.
Обряд переподчинения зомби был довольно сложной процедурой, но Хирам достойно и быстро с ним справился.
-А ты хорош, парень, - невольно восхитилась Геката, - молодчинка, прям как я… в недавней своей молодости. Ну, что ж, теперь моя очередь. Ну-ка, отвалите в сторону и не мешайте мне.

Озадаченные богини, ракшас, гном и Малыш поспешно отступили к помосту, оставив Чародейку одну с толпой мёртвых обезьян, что сгрудились перед ней и взирали на новую хозяйку пустыми глазами в немом обожании.
Геката давненько уже не прибегала к некромантии такой масштабности, когда одновременно приходилось управлять волей и телами сразу восьми десятков некросов, а уж то, что ей предстояло совершить сейчас и вовсе было для неё внове и знакомо было только теоретически – из вычитанных когда-то древних рукописей случайно обнаруженных в библиотеке у Стикс. Да и момент выдался донельзя ответственный, не какая-то обычная показуха перед Зевсом, а самая что ни на есть реальная угроза жизни и здоровью. Поэтому волнение у маститой и титулованной волшебницы было вполне оправданным. Впрочем, Геката, как заслуженная мастерица по части лицемерия и закалённая ветеранша интриганских олимпийских войнушек, умело скрывала свои истинные чувства за маской неколебимого спокойствия и самоуверенности.

С высоты своего богатырского роста, богиня величаво окинула взглядом нестройные ряды мёртвых мартышек.
-Короче так, рабы, слушаем меня внимательно, дважды повторять не стану, - тоном абсолютного повелевания возвестила она, сложила ладони в замок и, с мазохистским наслаждением, захрустела суставами. – Следим за моими руками и в точ-ности выполняем мои приказы. – Руки Гекаты - холёные когда-то во времена далёкой, сытой жизни, а ныне грязные, ободранные, с одним лишь уцелевшим накладным ногтем на среднем пальце левой руки, - так вот, эти самые многострадальные божественные конечности взметнулись вверх и простёрлись над лысыми, костяными черепами. Постояв пару мгновений в патетической дирижёрской  позе, Геката зажмурилась и, резко всплеснув руками, приступила к волшбе.
Одновременно с этим бронированная плита на входе содрогнулась от первого глухого удара тараном. Евронимус начал атаку.

*   *   *   *   *
Арейон взмыл вверх и, заложив крутой вираж, направился к мосту, на вершине которого по-прежнему неподвижно торчали двенадцать эмпусов. Фил наложил на лук стрелу и бросил взгляд через плечо назад, где подтягивались к мосту готовые к атаке Братки. Локи сам на переправу ступать не собирался, рассудив, что пошвы-ряться молниями можно и с берега. Забравшись с ногами на спину Орма и выпрямившись во весь рост, он суетливо готовил нужные заклинания, то и дело тревожно поглядывая на середину моста.
-Ох, не нравится мне это затишье перед бурей, - процедила сквозь зубы валькирия, вскидывая лук и натягивая тетиву. – Эйдолоны явно задумали что-то недоброе, но вот что? Мне думается…
Внезапно она осеклась, резко опустила лук и вцепилась Филу в плечо.
-Ты чувствуешь?!! – прохрипела она, задыхаясь от ужаса. – Ты слышишь это?!!
-Нет. О чём ты?
-Сейдр!!! Я ощущаю воздействие сейдра!!!
Фил глянул вниз, на эйдолонов, - они стояли, развернувшись к толпящимся на берегу Браткам, и на серых, мёртвых лицах ярко полыхали голубым пламенем их ужасные глаза. И вдруг! Душераздирающие крики разорвали гнетущую тишину нависавшую над Гейрвимулем. Фил обернулся назад и волосы у него под шлемом зашевелились и встали дыбом.
-О Боги! – выдохнула валькирия. – Именно этого я и боялась.

Среди Братков царила самая настоящая паника, они истошно орали и метались по кромке берега, зажатые между таящей смерть рекой и тем Ужасом, что внезапно возник за их спинами и напал на них. Неведомая сила подъяла истерзанные тела их же товарищей и вдохнула в них подобие жизни, превратив в живых мертвецов - зомби. С залитого разноцветной кровью песка восстало ровно столько крысолюдов и рогачей, сколько было сражённых эйдолонов. И теперь у этой новоиспечённой нежити с посеревшей кожей на месте глаз полыхали голубым огнём пожарища. У многих мертвяков были вспороты животы, из которых жутким месивом свисали кишки, разодраны глотки, и головы едва держались на плечах, все они были исполосованы и изуродованы страшными смертельными ранами, НО! Но у каждого из них на левой руке белели ужасные костяные когти!
-Эйдолоны! Они сами стали эйдолонами! – воскликнул ошеломлённый Арейон, с перепугу набирая высоту.
-Ты куда? – закричал Фил. – Давай вниз, нам нужно помочь им!
-Ты с ума сошёл? Как ты им поможешь?
-Так же, как помогали до этого.
-Да как ты не понимаешь, ведь это же безнадёжно замкнутый круг: мы будем убивать одних, а на смену им тут же восстанут другие. Нужно немедленно убираться отсюда!
-Не смей! – грозно прорычал воин, натягивая поводья. - Я приказываю тебе – вниз!
На берегу уже вовсю кипел ожесточённый бой, Братки рубились со своими же недавно павшими товарищами и от этого даже самым бесшабашным и циничным воякам становилось по-настоящему страшно. Теперь каждый из них, пока ещё живых, с пугающей ясностью понимал, что спокойное посмертие им не светит, и видел, в какое чудовище им грозит переродиться в случае гибели. И потому и Мародёры и Костогрызы бились с отчаянностью обречённых, не выпуская из рук оружия даже будучи смертельно раненными, и даже в последние мгновения угасающей жизни мечтая лишь о том, чтобы их несчастные тела были искромсаны и изрублены как можно больше, чтобы инородный, дьявольский дух не позарился на эти останки.
В первые же минуты вспыхнувшего сражения, Орма вместе с сидящим на нём Локи оттеснили на мост, а потому потрясённый бог следил за битвой с относительно безопасного расстояния. Но порадоваться этому удачному стечению обстоятельств ни тот ни другой не успели.
-Локи, берегись! – закричал сверху Фил.
Локи обернулся и похолодел, - вниз по узкой арке моста прямо на него надвига-лась дюжина эйдолонов. Твари наступали неторопливым шагом, выстроившись в колонну по два и сохраняя зловещее молчание. Руки с когтями были подняты и чуть отведены назад, готовые в любое мгновение рвануться к цели.

В сумрачном воздухе сверкнули две стрелы. Обе поразили одного из шагающих по мосту эйдолонов, вонзившись ему в матово блестящую серую спину. Эйдолон дёрнулся, прошёл ещё несколько шагов, после чего пронзительно взвизгнул, судорожно скорчился и, наконец потеряв равновесие, сорвался с моста. Тело ещё не успело долететь до воды, как зеркально-тягучая гладь потока внезапно словно взорва-лась и отвесный столп жидкого серебра, напоминающий связку копий, жадно рванулся навстречу жертве. Сотни острейших стальных жал пронзили эйдолона, в мгновение ока превратив его гибкое тело в клочья, а мгновение спустя без остатка поглотив его в своей ненасытной утробе. На поверхности мелькнули было белые костяные когти, но тут же исчезли, - Гейрвимуль вновь разгладил свой зеркальный и обманчиво безмятежный поток.

Фил и Нильда вздрогнули, когда, перекрывая даже шум битвы, пространство огласил сумасшедший, полный лютой ярости визг. Воин и валькирия обернулись и посмотрели на одинокую чёрную скалу, мрачно возвышавшуюся на противоположном берегу Гейрвимуля.
-Там! – воскликнула Нильда, указывая пальцем.
На одном из уступов склона неподвижно застыла человеческая фигура с воздетыми над рогатой головой руками, в одной из которых зловеще мерцал багровыми всполохами длинный жезл.
Фигура потрясла жезлом над рогатой головой и вторично испустила пронзительный визг.

*   *   *   *   *
-Слушай, а почему вы сразу не поставили помост со статуей на колёсики? - раздражённо спросила Ата у Хирана. – Как было бы удобно, - раз, и передвинули её в сторонку.
-Зачем? – удивился демон.
-Ну, не знаю, мусор там из-под него вымести или ремонт какой сделать.
-Такой проблемы никогда не возникало, - пожал плечами рогатый красавчик. – А за чистотой следят мои рабы. – Он махнул в сторону мёртвых обезьян и тут же по-спешно поправился: - Бывшие мои рабы. Сейчас я даже затрудняюсь определить, кем они станут.
Замечание ракшаса следовало признать более чем справедливым, ибо то, что сейчас происходило со скелетами неупокоенных мартышек с трудом поддавалось любому разумному определению. И виной тому была изощрённая сила некромантии, которой сейчас вдохновенно орудовала Геката.

Больше всего в данный момент Чародейка походила на сумасшедшего композитора, свихнувшегося под воздействием своих фуг и симфоний, и, как это обычно бывает в классических страшных историях, вознамерившегося создать уникальное и гениальное творение, долженствующее потрясти до основания всё мироздание. А если же неблагодарное, глупое мироздание посмеет сей труд не оценить по достоинству – как оно обычно и случается, - то удел его, мироздания, погибнуть, захлебнувшись в собственной крови. И именно Геката, со своим очаровательно-навязчивым комплексом неполноценности и извечной проблемой непризнанности таланта, по мнению Артемиды и Аты, идеально подходила на роль такого гения-маньяка.
-Она восхитительна, когда колдует, - шёпотом заметила Охотница.
-Да уж, как восхитительны все старые, выжившие из ума ведьмы, - проворчала Безумная. – Кстати, ты уже поняла, что она пытается вылепить из этой просроченной партии суповых наборов?
-Пока нет, но очень надеюсь, что она знает что делает.

И Артемида была права, Геката знала, что делает. Теоретически. Ну, примерно.
Перед мысленным взором Чародейки витал раскрученный свиток древнего магического альманаха из библиотеки Стикс, испещрённого таинственными каракулями и малопонятными рисунками. Впрочем, не зря сравнение с чокнутым гением так удачно подходило Гекате, ибо для неё написанное в свитке было ясным, как Гелиосов день. Проблема заключалась в том, что свиток этот Чародейка прокручивала очень и очень давно, а потому зрительная память предоставляла мозгу картинку с некоторыми пробелами и изъянами. А ведь любой, даже самый плохонький смертный колдун, знает, насколько важна точность в плетении заклинаний, и какими неприятными аномалиями может обернуться даже, к примеру, неправильно простав-ленная в рецептуре запятая.
И Геката знала об этом. А потому усиленно напрягала все свои мозговые извилины, стремясь максимально восполнить пробелы в памяти. Пока вроде бы удавалось.
Повинуясь произносимым вслух словам заклинания и вычурным жестам рук, зомби безропотно носились перед Чародейкой, создавая из своих костей требуемую композицию.
Вообще-то Геката задумала соорудить из подопытного материала чудовищную махину, навроде медного великана Талоса, выкованного когда-то Гефестом, с помощью которой возможно будет передвинуть тяжеленную статую бхаратской Кузины и открыть подземный ход. Для этого ей необходимо было объединить кости всех мертвяков в единое целое, в один большой и сложный скелет, закрепить чарами своё творение и вдохнуть в этот мутированный организм один единственный Дух.

Больше всего повозиться предстояло с головой супер-зомби и с единым Духом. Геката слабо пока представляла, как ей удастся вылепить из маленьких обезьяньих черепушек кабину управления роботом, а уж идея, где взять достаточно мощный Дух и вовсе пребывала в эмбриональном состоянии, грозя обернуться бесславным выкидышем.

…По храму прокатился очередной раскатистый грохот – приспешники Евронимуса продолжали таранить бронированную плиту на входе. Откуда-то сверху, видимо со стороны слухового окна на втором ярусе, доносилось истошное, пронзительное карканье – это Костяные Драконы, обнаружив отверстие в стене, тыкались в него своими острозубыми клювами, безуспешно пытаясь проникнуть в узкий лаз.
-Понимаю, что ты и так делаешь всё возможное, - осмелилась Безумная обратиться к Чародейке, - но, умоляю тебя, удвой усилия и поторопись.
Геката мельком взглянула на подругу и хриплым от напряжения голосом, отрывисто бросила ей: - Отвали!

Но не так-то просто было угомонить вертлявую богиню Безумия, в особенности если она пребывала в крайнем нервном возбуждении. Неудивительно, что следующей её жертвой стала стоявшая рядом Артемида. Ата подскочила к сестре и вцепилась ей в рукав камуфляжной куртки.
-Как думаешь, долго она ещё провозится? – жарко выдохнула она в бледное лицо Охотницы.
-Ты сама отлично знаешь признаки завершающегося колдовства, - мрачно ответила богиня. – Как только появится дым, так значит уже всё, приехали.
-А, ну да, точно, - нервно терзая ни в чём неповинный рукав, пробормотала Ата. – Я вот только опасаюсь, как бы дым не пошёл из нас, если Эльф со своими уродами ворвутся сюда раньше времени.
-Тогда чего ты стоишь? Давай, передвинь статую и уберёмся отсюда.
-Очень смешно.
-Слушай, отцепись от моей одежды и прекрати ныть. Нервируешь.
-Ой!
-Чего ты?
-Кажись дым пошёл!
-Где?
-Ну вон, видишь? Я видела. Такой тоненький усик дымка, завитушечка.
-Не, - покачала головой Артемида, - рано ещё, глянь как тётка вовсю руками машет да физиономию по-страшному морщит, не готово пока волшебство.
-А откуда ж тогда дым? Ведь даже запах характерный в воздухе появился, типа серу жгут.
-Ну не знаю. Может это она сама «голубка» пустила, перестаралась от напряги, вот и не сдержала внутреннего давления.
Богини какое-то время молча наблюдали за витийством Гекаты и за сложными построениями мертвецов, пытавшихся словно цирковые акробаты создать какую-то фигуру из своих скелетов: они становились друг на друга, переплетали свои костлявые конечности, а ещё – деловито и в массовом порядке снимали у себя с шейных позвонков черепушки и из лап в лапы передавали их на верх загадочной композиции.
-Похоже, она собирается встретить Евронимуса цирковой шоу-программой, - покачала головой Ата, - и тем самым разжалобить его. Как думаешь, Эльф любит клоунов?
Артемида тупо посмотрела на сестру.
-Я говорю, может нам тоже принять в этом балагане посильное участие? Я размалюю сажей морду и спляшу голышом, ты покажешь номер с дрессированным Малышом, Ираклий – готовый лилипут, их детишки очень любят, ну а под занавес ракшас чего-нибудь споёт. Хм, да мы же готовая труппа бродячего цирка!
-Что ты несёшь! – возмутилась Охотница. – Глупость несусветная.
-Не глупее, чем то, что сейчас творит наша ополоумевшая тётушка. В жизни не видела такого нелепого магического ритуала.
В этот момент Геката швырнула в растущую пирамиду некросов какую-то скомканную жёлтую тряпку и горсть мелких блестящих штуковин.
-Эй! – завопила Безумная. - Это же была моя любимая ночная рубашка! Из жёлтого шёлка! Паршивка стащила её из моего рюкзака!
-Угомонись ты, - поморщилась Артемида, - хватит орать.
-Что значит хватит?! Эта пучеглазая дура уже перепортила весь мой гардероб, ты вспомни во что она превратила мои чудные розовые бигуди! Ну щас я ей устрою!
Охотница одним ловким движением схватила за шиворот рванувшую было вперёд подругу и притянула к себе.
-Давай ты предъявишь свои претензии после того, как Геки завершит свою работу? И давай надеяться, что работа её будет удачной. Иначе, самым актуальным в твоём гардеробе окажутся белые сандалии.
-Хорошо, - нехотя прошипела Ата и, скрестив руки на груди, свирепо уставилась на широкую спину своей обидчицы. 
-Вот теперь и я вонь почувствовала, - нарушила недолгое молчание Артемида, - аж голова закружилась. Точно, это она, узнаю её ядрёный дух. Давай-ка отойдём чуток, а то отравление получим.
Богини, морщась, украдкой отступили за помост, где уже, беспокойно поскуливая, скрывался грим. Туда же, покашливая и часто моргая, поспешили ретироваться ракшас и гном.
-Слушай, что она ела? – Ата утёрла рукавом слезящиеся глаза и вздрогнула, когда Артемида схватила её за руку. – Что такое?
-Ты слышишь эти звуки? – прошептала Охотница.

Безумная навострила уши. Без сомнения Арти имела в виду тот шум, что доносился снаружи, и, к неприятному удивлению Аты, вместо равномерно бухающих ударов тарана, теперь она услышала совсем другие звуки. Создавалось впечатление, будто что-то, или скорее кто-то, грызёт железную плиту перекрывающую вход.
-Сдаётся мне, что тётушка не ошибалась, - сказала Артемида, - она действительно видела живых реликтов. Если верить тем рукописям, что я в своё время читала, только махайроды способны своими зубами прогрызть не только камень, но и железо. Хотела бы я только знать, где Евронимус раскопал тварей, которых давным-давно даже Бессмертные считают легендой?
Ата испугано захлопала глазами.
-Хочешь сказать, что они вот-вот будут внутри? – слабо проблеяла она.
-Что-то типа того, - угрюмо кивнула Охотница. – Вот теперь бы самое время пойти настоящему дыму.
Возглас изумления, сорвавшийся с уст ракшаса Хирана, заставил обеих богинь посмотреть в сторону Гекаты, фигуру которой сейчас обволакивали быстро густеющие клубы мерцающего молочно-белого тумана. И этот колдовской дым, упругими струями наползал на причудливое нагромождение из костей мёртвых зомби.

*   *   *   *   *
Щёлк! – и идол повернулся ещё на один градус вокруг своей оси.
Аполлон остервенело пнул Орущего Грифона в каменный бок и тут же взвизгнул от боли. Прыгая на одной ноге и матюгаясь, он бросил косой взгляд на застывшего возле стены Насира.
-Хватит на меня глазеть! – рявкнул бог. – Уж если боишься надорваться, то хотя бы не три дырки на мне.
-Какие «три дырки», душа моя? – пролепетал мальчик. – Почему ты ранишь моё сердце своими несправедливыми упрёками? Ведь я уже много раз объяснял тебе, что не могу пойти на это величайшее святотатство…
-Я же пошёл, - прорычал Лоня, - значит, и ты бы не облез.
-Возможно божественная кара не постигла тебя потому, что в твоих жилах течёт не простая кровь, а голубая кровь царского рода - дрожащим голосом возразил юный ассасин.
-О, ты даже не представляешь, насколько она у меня голубая, голубее не бывает, - пробурчал Аполлон уже более спокойным тоном и теряясь в догадках, что конкретно имел в виду этот страшащийся своего бога мальчишка. – Ладно, замяли. Буду потеть сам.

Забравшись на постамент, Феб прочистил горло и крикнул в гулкую пустоту разинутого клюва свои позывные:
-Внимание, внимание, на связи Кифарет! Ставка, ответьте, вызываю Ставку!
Несколько минут Лоня внимательно слушал тишину, потом с досадой ругнулся и полез вниз. Внезапно что-то зашипело, засвистело, защёлкало и эфир принёс гулкий, как из бочки, голос – вполне отчётливый, но произносивший совершенно непонятные слова.
Аполлон взвыл от нежданного счастья, воробышком вспорхнул на камень и завопил в ответ:
-Эй, эй, алё! Уррра!!! Я тебя слышу! Кто на связи?
Неизвестный абонент некоторое время молчал, а потом медленно подбирая слова, ошеломлённым голосом произнёс:
-Я слышать твоя речь, Зевающий Ягуар… и я много удивлён… много лун ты молчать, а… сейчас иметь голос… - Неизвестный помолчал, а потом заинтересованно спросил: - Почему ты говорить на словах бледнолицых богов?
Аполлон стоял, тупо уставясь в клюв Грифона и с усилием переваривая полученную информацию. Что-то в его голове никак не хотело улавливать суть, хотя пузырьки смутных подозрений уже прорывались из илистых глубин подсознания и спешили к поверхности.
-Хай?.. То есть, я хотел сказать, - Алё? – вновь послышался вежливый голос.
-М-м… да-да, я слушаю, - вынужден был отозваться Феб. – А… куда я собствен-но попал? И с кем я говорю?
-Я – Тескатлипока, - с достоинством, и немного обиженно, произнёс голос, - Всевидящий Глазик Ночи, Даравающий и Карающий Повелитель Весь Люди и Животный… - голос кашлянул, и с неподражаемой надменностью, свойственной одним лишь богам, добавил: - А теперь я и Верховодная Управитель Все Боги Закатные Земля. Хау, я всё сказать!
-Закатные Земли? – переспросил Аполлон. – Что ещё за…
Первый пузырёк здравомыслия с победным писком выскочил на поверхность и, лопнув, озарил сумрак мозговых лабиринтов в голове Кифарета.
-О, ё…харный бабай!
Просветлённый догадкой Аполлон вмиг взмок от пота.
-Западные Земли! Земли за Великим Океаном! – выдохнул он. – А этот… Тес-ка… Тескапопа - мой Кузен! Ё-моё!
Феб усиленно напряг мозговые извилины, помогая всё большему количеству идейных пузырьков вырваться из илистого дна Забвения.
-Послушай, у вас же вроде был другой, э-э-э… Вождь Богов, звали его, кажется, Кецаклоака.
-Ты хотеть сказать, Кецалькоатль? – прогрохотал в эфире гневный голос. – Этот сын шелудивого койота со свой приспешник спрятался на нижний уровень Миктлана, среди корней Сейбы, и скоро стать мой раб! Как только Владыка разрешить мне, я достать его и снять скальп!
-Ого, ну и нравы у вас, ребята, - подивился Аполлон, - круче даже, чем у нас. И кто же этот твой Владыка?
-Хаос Изначальный!!!
Эти два самых страшных для бога слова обрушились на Кифарета словно удар молнии. Потрясённый, он стоял с отвисшей челюстью, выпучив глаза и вцепившись похолодевшими пальцами в каменное крыло идола.
-ХАОС!!! ХАОС!!! ХАОС!!! – метались в его голове обезумевшие от ужаса мысли. – СПАСАЙСЯ!!! СПАСАЙСЯ!!!
-Теперь ты назваться, - потребовал Тескатлипока.
Не помня себя, действуя скорее по наитию, Аполлон рванул с постамента и энергично навалился на идола.
-Эй! Ты назвать мне свой имя? Я приказывать, чтобы… ты… ум-ум-ум-у-у…
Орущий Грифон тяжело повернулся на один градус и пугающий голос Кузена растаял вдали.
-Уф-ф… - Лоня обессилено сполз на пол. – Вот это встреча.
Он покосился на Насира – так и есть, мальчик во все глаза пялился на него.
-Э… - божественные губы растянулись в вымученной улыбке. – Ничего особенного, так, один мой старый знакомый. Вместе учились. На царей.
Лоня пожевал губы в ожидании реакции. Её не последовало. Даже если мозг юного ассасина воспринял сказанное, то на обработку и осмысление сил у него уже не осталось.
-Может и к лучшему, - пробормотал Феб, кряхтя поднимаясь на ноги. – Однако, надо же, Хаос оказывается и с западными Кузенами успел разобраться. Хотя, чему тут удивляться, он всегда был глобалистом. Как говорится: или весь Мир, или ничего. – Бог вздохнул. – Что ж, попытаем счастья на других типа каналах, главное, что связь с Порталами всё же есть.   

*   *   *   *   *
-Невероятно! Но ты уверена? – переспросил Фил, заставляя недовольно заржавшего Арейона взмыть вверх и взять курс на чёрную скалу.
-Наверняка – нет, - отозвалась Нильда, - но сдаётся мне, что если мы уничтожим этого рогатого, то сумеем справиться и с остальными эйдолонами. Ведь именно со стороны этой скалы я ощущаю холодные флюиды сейдра.
-Думаешь, именно он у них главный и благодаря ему эйдолоны оживают в новых телах?
-Спроси у своего коня.
-Арейон…
-Справочное бюро закрыто на карантин, все улетели на фронт, - брюзгливо перебил воина вредный конь.
-Прекрати сейчас же! – разозлился Фил. – Забыл, что и твоя жизнь под угрозой?
-Ладно, ладно, - устало сдался скакун. – Валькирия права, именно этот рогоносец у них главарь. Видишь тот огненный жезл, которым он размахивает? – в нём заключена так называемая «коллективная Душа» всех этих тварей. Так что необходимо не только грохнуть главаря, но и нейтрализовать его палку. Только вот как ты собираешься это сделать?! – истерично заорал конь. – Он же колдун! Он ведь даже не подпустит нас близко к себе!
-Придётся рискнуть, - сурово процедил сквозь зубы воин. – Реку мы уже перелетели, теперь твоя задача – высадить меня как можно ближе от колдуна.
-Не думаешь ли ты, что я не последую за тобой? – ткнула его в бок Нильда.
-Позволь на этот раз…
-Даже и не мечтай, Инген-Фил!

Назревавший спор был прерван внезапным порывом ураганного ветра, уда-рившего в конскую грудь с такой яростной силой, что лишь пилотажное мастерство и отменное самообладание спасли Арейона от неминуемой авиакатастрофы. Всё же поболтало крылатого коня во взбесившихся воздушных потоках преизрядно. Да и обоим всадникам пришлось не сладко.
-Сейдр! – прорычала Нильда. – Теперь колдун от нас не отстанет.
-Арейон, к земле, - приказал Фил.

Конь спикировал вниз, и очень своевременно – мгновением позже над головами прогремел оглушительный разрыв шаровой молнии. Видя, что цель не поражена и камнем несётся к пологой пятке скалы, рогатая фигура выпустила по ней ещё несколько шальных разрядов.
-Ого! Хочу такую же волшебную палку! – крикнул Арейон, ловко уворачиваясь от проносящихся совсем близко огненных сгустков огня. – Купи бинокль, сандаля близорукая! Оё-ёй! – один из пролетевших шаров подпалил таки чуток конский хвост. – Ты чего делаешь, урод! Я те рога-то пообломаю!.. Так, граждане пассажиры, внимание, экстренная посадка, ремни пристёгивать уже поздно, так что хватайтесь кто за что ухватится… Упс-с!

Чёрное облако пыли взметнулось в гудящий от разрывов воздух, ознаменовав момент посадки, как ни удивительно, вполне удачной – если не считать того, что оба седока всё же не удержались в седле и, громыхая доспехами, покатились по камням.   
Скалистый гребень вовремя укрыл приземлившихся десантников от ожесточённого обстрела, который впрочем, потеряв из видимости цель, разом прекратился.
Отплёвываясь от горечи во рту, Фил поднялся на ноги и встревожено огляделся в поисках Нильды. Та, как ни в чём ни бывало, уже отряхивала пыль с ржавых налокотников. Заметив воина, валькирия отрывисто кивнула головой.
-Я – направо, ты – налево, - деловым тоном распорядилась она, выхватывая из ножен меч.
-А я? – спросил Арейон.
-А ты сиди здесь и не высовывайся пока тебя не позовут.
Фил и Арейон, изумлённо разинув рты, посмотрели друг на друга.
-Вот так-то, парень, дай бабе право голоса и оружие в руки - и место на кухне у плиты тебе гарантировано, - с горечью заметил скакун. – Ох, чует моё сердце, если этот мир не доконает Хаос, то в будущем его доконают мужеподобные женщины и женоподобные мужчины.
Незавидное Будущее тряхнуло златыми косами и смерило обоих самцов суровым взглядом.
-Хватит болтать. Инген, ты идёшь?
 
*   *   *   *   *
Колдовской мерцающий туман, окутавший конструкцию из костей мёртвых приматов, схлынул вниз и разом истаял без следа, явив взглядам обомлевших зрителей... нечто.
-Ой, - пробормотала Геката, - это что же, я?.. это моё?.. Ни фига себе!

В центре храма неподвижно возвышалось чудовище, ужасный облик которого, пожалуй, невозможно было вообразить даже в самом кошмарном бреду.
Монстр являл собой классический образчик «составного» фантастического существа, которых так любят изображать в своих рисунках маленькие дети и шизофреники.
Массивное тело огромного слона, четыре львиные лапы с когтями муравьеда, змеиный хвост в шесть локтей с шипастым шаром на конце, и наконец – громадная голова шершня с крокодильей пастью на длиннющей страусиной шее!!!
Воистину, подобная тварь, посетившая ваше сновидение с дружеским визитом, запросто способно превратить его в Вечность.   
Единственным, что хоть как-то роднило чудовище с очаровательными скелетиками мартышек и напоминало об их недавнем здесь присутствии, было то, что оно имело в своей основе их кости. Но кости эти сейчас находились в таком изменённом состоянии, были так перекручены, растянуты и сочленены, что мысли о родственности с приматами представлялись если не ошибочными, то уж во всяком случае далёкими от действительности и неуместными. Кроме того, скелет монстра возможно было разглядеть лишь частично, да и то только в том случае, если за этим весьма массивным объектом находился источник света – например… горящий факел.

Да, чудище имело тонкую, слегка просвечивающую оболочку, которую язык с превеликим трудом поворачивался назвать «кожей». А всё потому, что «кожа» эта имела бледно-жёлтый цвет и являлась ни чем иным, как… шёлком.
Ата сдавленно пискнула и указала трясущимся пальцем на одну из передних лап монстра – там белело небольшое пятнышко, в котором, при отменном зрении, можно было распознать вытравленную хлоркой надпись:
«СОБСТВЕННАСТЬ БАГИНИ АТЫ»
-Моя комбинашка… – потрясённо прошелестела Безумная.
В наступившей на короткое время тишине слышны были только скрежещущие звуки терзаемой снаружи железной плиты. И звуки эти раз от раза становились всё более зловеще отчётливыми и близкими. Именно это обстоятельство вернуло полуобморочную реальность к действительности и отрезвляюще подействовало на богинь.
-Ге… Геки? – Артемида осторожно кашлянула, прочищая горло. – Это - твоя работа?
Слегка пришибленная впечатлениями Геката не сводила глаз с чудовища.
-М-м… похоже на то.
-Это именно то, что ты хотела создать?
-Ну… - Геката медленно, но верно приходила в себя, и, по мере того, как изгнанная потрясением стайка мыслей крадучись возвращалась в её мозг и нехотя свыкалась с новыми реалиями, в то же общежитие дружно взявшись за руки возвращались Гонор, Тщеславие и Амбиции. – Ну, в общем, да. Не совсем то, что я планировала, но… получилось даже лучше.
-Лучше?!.. Лучше, чем что??? – ужаснулась Ата.
-Ты уверена, что это существо не враждебно для нас? – спросила Арти.
-Да по идее не должно, - неуверенно пожала плечами Чародейка.
-Эй!.. Эй, ты! – окликнула она монстра. – Кис-кис-кис, гули-гули!
Тот, качнув гибкой шеей, медленно повернул голову и шарообразные фасетчатые глаза насекомого с бездумным безразличием уставились на богиню.
-Что-то я не ощущаю в этом взгляде немого обожания, - заметила Артемида.
-Скорее, там есть немой голод, - подхватила Ата, прячась за спину сестры. – Очень немой… и очень голод.

Геката уже готова была согласиться с подругами и первой закатить истерику с последующей панической беготнёй по храму, как вдруг чудовище, не трогаясь с места, стремительным движением вытянуло к ней шею и, прежде чем богиня успела моргнуть, ужасающая, сплошь утыканная острыми зубищами пасть, оказалась перед самым гекаткиным носом.
Все оцепенели от ужаса.
Пасть медленно, с противным скрипящим звуком начала распахиваться…

*   *   *   *   *
Короткими перебежками – а кое-где и по-пластунски – Фил всё выше взбирался по склону чёрной скалы, подбираясь к уступу, где разбойничал рогатый колдун.
-Нет, это не правильно, - бормотал себе под нос юноша, - так не должно быть. Решено, в следующий раз обязательно поговорю с Нильдой и скажу ей, что девушка не должна быть такой… такой… ну, короче, такой не-женственной. Тоже мне, придумали порядочки – обряжать женщин в доспехи и принуждать их к ратному делу! Да если бы такое у нас, в Элладе…
Тут совсем некстати въедливая совесть ехидно нарисовала ему образ беломраморных статуй в элладских храмах, изображавших в частности Афину и Артемиду в воинских нарядах и с оружием в руках.
-По крайней мере, наши-то хоть не в штанах ходят, - находчиво успокоил сам себя парень. – А вообще, как любит выражаться Арейон, тенденция пугающая. Не знаю, кого он обзывал «тенденцией», но меня тоже пугает поведение современных женщин.
Совесть, в коротенькой до безобразия юбчонке, похотливо вихляя бёдрами, пронесла перед мысленным взором огромный плакат, на котором большими буквами было намалёвано:
«МОЖНО ПОДУМАТЬ, У ТЕБЯ БЫЛА ХОТЯ БЫ ОДНА!!!»
-Да! То есть, нет! - не было! – разозлился Фил. – Не было, и что это меняет? Ведь я ещё так молод. Вот стану настоящим Героем, одержу победу над Хаосом, вернусь домой и тогда… А что тогда?
«ДА, ЧТО ТОГДА?» - ехидно поинтересовалась совесть.
-Всё нормально будет, - заверил мерзавку юноша, - всё, как положено, как заведено у обычных людей. Дом, любимая жена… детишки, конечно. И уж моя жена точно не будет носиться с мечом по полям сражений, ругаться и таскать тяжёлые сумки.
«НУ-НУ, - ухмыльнулась совесть, - БОГОВ ВЗДУМАЛ СЕМЕЙНОЙ ЖИЗНИ ПОУЧИТЬ?»
-Да что же у них там, среди Бессмертных совсем мужики никчёмные, коли женщинам приходится на них походить? – опять возмутился Фил.
Совесть подленько хмыкнула и победоносно представила мысленному взгляду хозяина длиннющий список многочисленных отпрысков божественных мужей, львиная доля в котором принадлежала естественно Зевсу.
-Тоже мне, аргумент, - презрительно отмахнулся юноша. – Детей стругать – дело нехитрое. А вот быть настоящим Мужчиной и настоящей Женщиной, как я уже понял, может позволить себе далеко не каждый бог, вот!

…Воин подполз к чёрному, как уголь, валуну, за которым слышался негромкий, подозрительный шум. Осторожно высунувшись из-за камня, он сразу же увидел небольшую ровную площадку уступа, на краю которой, спиной к нему, нервно переминалась с ноги на ногу фигура рогатого колдуна. Уже готовый ринуться в атаку, Фил вдруг замер в нерешительности, - что-то насторожило и смутило его в этой серокожей фигуре.

*   *   *   *   *
-Он меня лизнул! Нет, вы видели? – лизнул!
Растроганная до слёз Геката несмело приложилась ладонью к обтянутому жёлтым шёлком лбу чудовища. То в ответ довольно заскрипело и, высунув из пасти длинный, и опять же жёлто-шёлковый язык, лизнуло плечо хозяйки.
-Да ти мой сляденький, - засюсюкала богиня с монстром, как с младенцем. – Я буду звать тебя Стэнечка.
-Это ещё почему? – спросила Ата.
-Потому, - доходчиво объяснила Геката, и подкрепила объяснение убийственным аргументом: - Вот захотелось.
Артемида пихнула сестру в бок и заговорщицки прошептала:
-Она так Гефеста в порыве страсти кличет.
-Так я и думала, - кивнула Безумная. – Как говорили древние: «Шерше ля монстр».
-Стэнечка, о чём там эти марамойки шушукаются? – поинтересовалась Чародейка, испепеляя свирепым взглядом подружек. – Уж не про меня ли? Может, нам обидеться на них, как думаешь, а? Чего притихли, курвы? Страшно стало?
-Э… По-моему нам стоит поторопиться, плита вот-вот не выдержит.
Смущённый голос Хирана прозвучал как нельзя во время и чудесным образом предотвратил очередную ссору и отрезвил пыл у готовой взорваться Гекаты.
-Куда двигать твою мамашку? – хмуро спросила она.
-Лучше немного вперёд, - засуетился демон, бросаясь к статуе, - так будет ближе к лазу, да и двигать легче.
-Стэнечке не нужны поблажки, у него сил хватит на пять таких болванок. Правда же, Стэнечка? Идём, покажешь на что ты способен.
Чудовище, скрипя сочленениями костей и шурша шёлковой кожей, двинулось за хозяйкой.
Сильный удар обрушился на истерзанную снаружи бронированную плиту и, к ужасу Арти и Аты, на его внутренней поверхности появилась первая трещина.
-Живей давайте, – заголосила Безумная, - они почти прорвались.

Стэнечка, явно не созданный для транспортировки стекла, не стал долго церемониться со статуей Кали. Не обращая внимания на горестные вопли ракшаса, он просто саданул с разворота своим слоновьим боком по статуе и она, грозно заскрежетав, рухнула с помоста, промяв бронзовым лбом каменный пол. Ещё один удар львиной лапой, и ещё более печальная участь постигла сам помост – куски дерева с грохотом разлетелись по всему залу.
-Мама будет очень недовольна, - заупокойным голосом сообщил Хиран.
-Ха, чего не скажешь обо мне, – широко улыбнулась Геката. – Молодец, Стэнечка! А вот и вход в подземелье…
С оглушительным треском плита перекрывавшая вход взорвалась и клубы взметнувшейся пыли заволокли треть храма плотной завесой.
-Вниз! Красавчик, живо веди всех вниз! – заорала Чародейка. – Мы со Стэнечкой задержим Эльфа.
-Стой! – Артемида схватила ракшаса за грудки и рванула к себе. – Возьми Кристалл.
-Он уже у меня. – Демон хлопнул по кошелю, висящему на поясном ремне.
-Проклятье! Он всё время был при тебе, а ты даже не заикнулся об этом. Ладно, потом разберёмся. Сигай в дыру.

Ракшас с перекошенным от ужаса лицом ринулся во тьму провала. За ним, с чисто женской галантностью отпихнув гнома, сиганула Атка. Грим, нервно рыча, замер у края ямы, готовый последовать туда же, но не раньше, чем это сделает его хозяйка, а та медлила.
-Ты что, сдурела? – крикнула Артемида тётке. – Тебе нельзя здесь оставаться, быстро бежим. Пусть твой монстр сам разбирается с шайкой Евронимуса, ему в отличие от тебя это под силу.
-Ты что, считаешь меня глупой героиней? – мрачно усмехнулась Геката. – Хрена лысого! Да я бы первая сейчас уже неслась по подземелью, снося на пути все под-порки и перекрытия. Но в том-то и дело, что я не могу уйти отсюда, не могу, понимаешь? Стэнечка связан со мной на ментально-астральном уровне, если я отдалюсь от него на достаточное расстояние, он просто рассыплется в прах. Поэтому я вынуждена остаться с ним.
-Хм, - пробормотала Артемида, - всё, как в жизни. Бедняга Гефи…
-Что? – напряглась Геката.
-Говорю, что ты очень удачно придумала имя своему бессловесному защитнику.
-Я тоже это отметила, - самодовольно кивнула Геката.
Обе богини одновременно посмотрели в сторону пылевой завесы, из глубин которой уже слышен был топот ног ворвавшихся в храм тварей Евронимуса.
-Беги! – отрывисто приказала Геката. – Беги, пока ещё есть возможность. За меня не беспокойся, Стэнечка меня в обиду не даст, ты видела на что он способен.
Артемида зарычала и нервно забила ногой. Малыш заскулил и ткнулся влажным носом в её ладонь.
-Погоди, Малыш. – Охотница мягко отпихнула от себя пса. – Слушай, Геки, ты говорила про «достаточное расстояние», это сколько?
-Не знаю, может пару сотен шагов.
-Значит, тебе вовсе необязательно торчать здесь во время разборки, - обрадовалась Артемида. – Отдай приказ своему монстру…
-…Стэнечке, - напомнила Чародейка.
-Да-да, ему, - и живо спускаемся вниз. Если он перебьёт всех тварей – отлично, а если нет – будем сражаться до конца, но все вместе, плечом к плечу.
-Ты предлагаешь мне бросить Стэнечку здесь одного? – набычилась Геката.

В этот момент из завесы оседающей пыли бесшумно выскользнул громадный зверь. Он был похож на тигра, но такого размера, что смог бы, не отрывая лап от земли, спокойно положить морду на спину взрослой лошади. Хотя, какой же дурой должна была бы быть эта самая лошадь, если бы согласилась на подобный эксперимент. Короткая, густая шерсть зверя имела рыжий окрас, но была лишена привычных тигриных полос. Но самым значительным отличием зверя от обычного тигра были два ужасающе огромных клыка, выступающие из верхней челюсти!
-Махайрод!!! – одновременно вскрикнули обе богини, невольно отшатываясь назад.
-Знаешь, племяшка, - дрожащим голосом произнесла Геката, - твоя забота обо мне так трогательна, что я, пожалуй, не смогу не откликнуться на неё. Стэнечка!
Крокодилья голова на страусиной шее опустилась сверху и фасетчатые глаза насекомого внимательно уставились на хозяйку.    
-Стэнечка, убей всех, кто войдёт в храм! Убей, каждого, кто попытается последовать за нами. Ты понял меня? - Чудовище щёлкнуло зубастой пастью. – Молодец, малыш. Давай, твоя мама будет поблизости и придаст тебе сил. Арти, за мной!

…Уже запрыгнув в яму, Артемида услышала за спиной два пронзительных яростных рёва, от которых содрогнулась древняя пирамида, - услышала, но обернуться не посмела.

*   *   *   *   *
Пока Фил разглядывал странную фигуру колдуна, с противоположной стороны уступа из-за камня выскользнула Нильда. Занеся над головой меч, она молча ринулась в атаку на эйдолона. Опомнившись и отругав себя за никчёмные сомнения, воин также поспешил выскочить из укрытия.

Они приближались к стоящей спиной к ним твари с двух сторон, нападение их было внезапным, а потому просто обречённым на успех. Но когда до серой, сально блестящей спины оставалось уже лишь несколько шагов, тварь с непостижимой стремительностью обернулась к ним.
Она ждала атаки! Она знала, что они здесь!

Мёртвое лицо с немигающими голубыми бельмами уставилось на набегающую валькирию. Та внезапно вскрикнула, запнулась на ровном месте и, едва не упав, отшатнулась назад. Лицо бесстрашной воительницы было искажено гримасой невыразимого ужаса.
Волосы на голове у Фила зашевелились, когда он заметил у эйдолона сморщенные, обвислые женские груди и контуры впаянного в череп рогатого шлема – точно такого же шлема, какой был у Нильды. Валькирия!!! – пронеслась в его голове обжигающая мысль. Но он бежал и был уже совсем близко, и Серапис в его руке гудел в предвкушении разящего удара…
Колдун – а вернее сказать, колдунья - даже не посмотрел в сторону смертного. Зато на него нацелился пылающий алый жезл. Вспышка ослепительного света – и упругая волна воздуха ударила воина в грудь и отшвырнула, как пушинку к краю уступа.

-Глупцы, - прошипела тварь жутким змеиным голосом, - вам не справиться со мной. Покоритесь своей участи и примите смерть от моей руки.
Подавив стон, Фил медленно поднялся на ноги и шатаясь сделал шаг в сторону твари. Перед глазами всё плыло, на губах чувствовался привкус крови, но, стиснув зубы и превозмогая боль, он заставил сделать себя ещё шаг. К счастью, он не выпустил из руки меч, но вот сил, чтобы воспользоваться им почти не было.
-Я не хочу попортить ваши тела, - продолжала шипеть тварь, - они нужны мне целыми и не изуродованными. Обещаю, вы останетесь довольными своим посмертием.
-Урнес, - услышал Фил сквозь шум в ушах сдавленный, рыдающий голос Нильды. – Урнес, что они сделали с тобой?
-Ты имеешь в виду ту глупую девчонку, в чьём теле я нахожусь? – проскрипел эйдолон. – У неё сильная плоть, развитые мускулы и она была девственной, но она так сопротивлялась моему проникновению, что всё испортила. Смотри…

Фил сморгнул, заставляя взгляд проясниться, и увидел, что именно показывал эйдолон стоявшей перед ним на коленях валькирии: жуткий, почерневший от спёкшейся крови шов, проходивший по всей шее. Края раны сейчас были стянуты грубо вогнанными в мёртвую плоть железными скобами, что, по-видимому, и позволяло голове удерживаться на своём месте.
-О Урнес, - простонала Нильда, - прости меня! Прости, что я оставила тебя тогда и позволила всему этому случиться.
-Как же ты глупа, - холодно прошипел эйдолон. – У вас не было ни единого шанса справиться со мной, вы были обречены, как только я обнаружил вас. Лишь по чистой случайности тебе тогда удалось улизнуть от меня и свалиться в ущелье. Но вот ты здесь, и теперь тебе уже никуда от меня не деться… Кстати, - продолжил эйдолон, сделав паузу, - скажи своему спутнику, чтобы он оставил свои тщетные попытки напасть на меня. Если ему так не терпится умереть, я не возражаю, я найду для него подходящую часть себя.
-А это ты видела?! – хрипло прорычал воин, показывая твари неприличный жест.
-О! – насмешливо фыркнула та.

В следующее мгновение, собрав все силы в кулак, воин бросился в атаку.
Сверкнул опускающийся на рогатый череп меч, но эйдолон стремительным, почти неуловимым глазу движением отскочил назад, отбил огненным жезлом удар и наотмашь хлестнул им нападавшего по плечу. Миллионы ледяных игл впились в тело юноши, обжигая его нестерпимой болью. Вскрикнув, он упал на камень.
-Глупый мальчишка, - холодно прошипел эйдолон. – Смирись и поко…
Договорить он не успел, ибо сверху, прямо в лоб на него обрушилось увесистое и добротно подкованное конское копыто. Рогатая башка твари дёрнулась, послышался треск, а за ним - отвратительный чавкающий звук рвущейся плоти. Голубые бельма яростно полыхнули, но было уже поздно – голова отвалилась от тела, перелетела за край уступа и, подскакивая на камнях, покатилась вниз по склону.
Но серокожее тело продолжало стоять, судорожно размахивая перед собой колдовским жезлом. Серапис вонзился в брюхо нежити почти в одно время со сверкнувшими лезвиями крыла. Исполосованное и проткнутое насквозь тело эйдолона рухнуло на каменную площадку и там забилось в ужасных корчах.
-Вот что значит вовремя поспеть к обеду! – воскликнул Арейон, триумфально приземляясь на краю уступа. – Как вы тут, не сильно соскучились без меня?

*   *   *   *   *
Артемида бежала по гулкому и тёмному тоннелю, слыша, как за спиной шумно сопит верный грим, а впереди шлёпает и бормочет, считая свои шаги, Геката. Но эти близкие звуки служили лишь жалким фоном тому ужасному грохоту и рёву, что про-должал доноситься издалека невзирая на расстояние и толщу каменных стен. В по-кинутом храме во всю кипела битва, и даже природное любопытство и богатая фантазия Артемиды испуганно забились в самый дальний и пыльный уголок, не желая и думать о том, что сейчас там происходит.
Внезапно богиня не успев затормозить с разбегу ткнулась в возникшую перед ней стену и, вскрикнув, отлетела назад, не упав только благодаря поддержке Малыша.
К счастью, стена оказалась мягкой. И… тёплой. Да при этом почему-то ещё и ругалась голосом Гекаты. Собственно это и была Геката.

-Предупреждать надо, - недовольно высказалась в темноту Охотница. – Чуть не убилась из-за тебя. В чём дело? Почему ты остановилась?
Невидимая во мраке Чародейка разразилась новым потоком брани. Зато послышался голос Аты.
-Всё пропало, - печально провозгласила она, - впереди тупик.
-…баный ракшас! – перешла Геката на членораздельную ругань. – Ты ничего не говорил о тупике.
-Я и сам не знал о нём, - чуть не плача оправдывался демон. – Возможно в темноте мы не в ту сторону свернули, вот и…
-Не в ту сторону? Так здесь что, ещё и не один тоннель?
-Угу.
Артемида порадовалась окружающей темени, скрывшей ярость тётушки, но её топот и клокочущее рычание выслушать всё же пришлось.
-Давайте не будем раньше времени паниковать, - предложила Охотница, наощупь протискиваясь к тупиковой стене. – Кто-нибудь может дать свет?

Продолжая чертыхаться, Геката щёлкнула пальцами и под сводчатым потол-ком тут же вспыхнул небольшой мерцающий шарик белого магического огня.
-Странно, что ты не догадалась сделать этого раньше, - с укором заметила Арти, - тогда б нам не пришлось бежать…
Она не договорила, изумлённо уставившись на стену. Свирепо фыркнувшая Геката собиралась было огрызнуться, но также осеклась, охнула и выпучилась на стену. В подземелье воцарилось молчание.
-Что это? – наконец выдавила из себя Чародейка.
-Дверь, - пискнула Ата.
-Сама вижу что дверь. Откуда она здесь?
Все посмотрели на Хирана. Перепуганный ракшас, втянув рогатую голову в плечи, беспомощно развёл руками.
-И ты, конечно, не знаешь, что за этой дверью? – продолжила допрос Чародейка.
Ракшас шумно сглотнул и помотал головой.
-Восхитительно, - заключила Чародейка, хотя её тон указывал на чувства явно противоположные даже самому малому восхищению.
-В любом случае, - сказала Артемида, - нам остаётся только эта дверь, бежать назад и искать другой путь времени нет.
Дверь была железной, массивной и всем своим неприступным видом намекала, что в ближайшую сотню лет она не расположена скрипеть петлями и раскрываться перед какими-то проходимцами.

Однако у Гекаты на сей счёт было несколько иное мнение и вступать в переговоры с дверью, даже с железной, она явно не собиралась. Для порядка она всё же сперва подёргала за кованое кольцо – как и следовало ожидать дверь оказалась заперта.
-Глупый вопрос, но всё же нет ли у тебя ключа? – С пугающей вежливостью осведомилась она у демона. Тот заскулил. Геката кивнула. – Я так и думала. Коврика на полу я тоже не наблюдаю, так что не взыщите, придётся ломать. Все назад.

…Когда через минуту дым развеялся и в мутном воздухе кружились только хлопья сажи, взглядам предстал чернеющий провал на месте бывшей двери. Сама бедняжка, покорёженная и оплавленная, грустно покоилась на полу в проходе.
- Вперёд! – высокомерно приказала убийца дверей и первой ринулась в открытое помещение.

*   *   *   *   *
-Как ты себя чувствуешь? – спросил Фил, осторожно убирая с заплаканного лица Нильды прядь золотистых волос.
-Мне очень больно, - слабым голосом произнесла девушка.
-Где больно? – всполошился воин. – Ты ранена? Где?
-Здесь.
Бледная ладонь валькирии легла на грудь.
-Очень больно… Урнес… я никогда не смогу простить себя.
-Ты ни в чём не виновата, - горячо возразил юноша, – то, что случилось никак не зависело от тебя.
-Она была мне, как сестра… даже ближе… я… я обязана была ей помочь. Теперь же мне не хочется жить, невыносимо дышать и видеть этот мир, в котором правит Зло, и в котором нет места Доброте и Чести. Я хочу умереть… хотя это глупое желание для той, что и так уже мертва.
-Я понимаю тебя, - глухо произнёс Фил. – Я тоже, как и ты, потерял всех своих близких людей. Наставник Нимуксос… учитель Сипил… мои родители, которых я никогда не знал, - все они покинули этот мир не по своей воле и, как выясняется, я косвенно повинен в этом. Все они были связаны со мной, и все они были… убиты. И я также как и ты отчаянно молил Небеса о смерти, не желая иметь ничего общего с этим жестоким миром…
Валькирия, широко распахнув свои синие глаза, молча внимала каждому слову смертного, против воли ощущая, как боль покидает её израненное сердце, наполняясь каким-то иным, необъяснимым и доселе неиспытанным чувством. И чувство это каким-то образом было напрямую связано с утешавшим её пареньком. Девушка вдруг осознала, что её ладонь лежит на руке юноши и, что больше всего удивило её, ей очень приятно это нежное и чистое соприкосновение.

-…Но ведь именно благодаря этим людям я до сих пор жив, - продолжал говорить Фил, и в его окрепшем голосе всё явственнее слышалась одухотворённая сила и неумолимое упорство, какие свойственны лишь Истинным Героям. – И я не могу, да просто не имею права подвести их, иначе получится, что всё зря и их жертва оказалась бессмысленной.
-Но ведь смысл твоей жизни заключается не в мести врагам? – тихо спросила Нильда.
-Нет. – Фил поднял голову и встретился с внимательным взглядом синих глаз. – Хотя раньше я очень сожалел об этом.
-Так в чём же он? – мягко улыбнулась ему девушка, и от этой улыбки сердце молодого воина затрепетало и едва не вырвалось из груди, а кровь, бурля, бешено застучала в виски.
Неведомая искра космической энергии пробежала между юношей и девушкой, воспламенив их сердца и, словно магнитом, увлекая друг к другу… Фил затрепетал, ощутив на своих пересохших губах прерывистое дыхание Нильды. Теперь, когда их лица почти соприкасались…

-Эй, вы чего там делаете? Целуетесь что ли?
Бесцеремонный голос Арейона вмиг обрушил молодых людей с небес на грешную землю. Оба поспешно отшатнулись друг от друга и смущённо отвернулись.
-Да ладно вам, не тушуйтесь, всякое бывает, я понимаю, - заржал конь.
-Чего ты там понимаешь? - осипшим от волнения голосом сказала валькирия. - Никто и не думал тушеваться.
-Ну да, ну да, - согласился конь. – Хватит там рассиживаться, вы лучше идите сюда и посмотрите, какое чудесатое диво я обнаружил в этой пещерке.

Оказалось, что выше по склону прямо в толще чёрного камня зияет небольшая расселина. Арейон приметил её, когда парил над скалой и готовился к атаке на колдуна. Щель эта и вела в небольшую пещерку, где, как возбуждённо утверждал крылатый конь, находилось «чудесатое диво».
Воин и валькирия поднялись на ноги и, стараясь не встречаться взглядами, направились к пещере.

*   *   *   *   *
Бхаратские путешественники уже довольно долго стояли возле странного вида конструкции и молча разглядывали его. Первой, как всегда, обрела дар речи Геката.
-Что это? – задала она мудрый вопрос.
-А хрен его знает, - не менее мудро ответила за всех Ата.

Конструкция стояла посредине небольшой круглой комнатки и представляла собой арку из серебристого блестящего металла высотой локтей в десять. С правой стороны на уровне вытянутой руки среднего роста человека была закреплена квадратная коробочка с единственной кнопкой на ней. Кнопка была тускло красного цвета.
-Очень напоминает Портал, - поразмыслив, сказала Артемида, - типа того, что был на Крите, помните?
-Как не помнить. Только тот выглядел совсем не так, - заявила Ата.
-Я же и говорю: напоминает.
-Попробовать что ли нажать на кнопку, - медленно произнесла Геката.
-А не боишься? – нервно облизнулась Ата.
-Боюсь, - честно призналась Геката. – Но выбора-то нет.
-Есть. Можно не нажимать, - напомнила Ата.
-Я имела в виду, что пути назад всё равно нет… Да и кнопка всего одна, - добавила она помолчав.
-Опасаюсь я какой-нибудь подлянки, - снова высказалась Ата. - Может отойти подальше и надавить на кнопку палкой?
-Давай палку, - мрачно предложила Геката.
-Ну мечом.
-Далеко всё равно не отойдёшь. Если с потолка чего-нибудь рухнет, как пить дать заденет.
-Попробуй магией, - нашлась Ата.

Все вышли за пределы комнаты, а Чародейка встала в порушенном проёме и направила руку в сторону кнопки. В подземелье воцарилась тишина – полная, глубокая тишина, ни единого звука.
-Как странно, - пробормотала Артемида и нахмурилась, смутно осознавая, как в глубине души нарастает тревожное чувство надвигающейся опасности.
-Ну? – не выдержала Ата. – Долго ты ещё будешь так стоять?
Геката обернулась к подругам и по её белому, как простыня лицу, они поняли, что случилось что-то непоправимо ужасное.
-Магии… НЕТ! – прохрипела богиня.
-Теперь понятно, почему такая тишина, - с пугающим спокойствием сказала Артемида. – Мы снова оказались в аномальном поле, где напрочь отсутствует магия, как и тогда, в Элунском лесу. А раз нет магии, значит твой… Стэнечка превратился в груду трухлявых костей. И Евронимус вот-вот будет здесь.

Минуту, похожую на вечность, все молча переваривали ужасающий смысл про-звучавших слов, похожих на приговор.
-Так какого демона мы тогда торчим тут! – истерично завизжала Ата. – Я сама нажму на эту кнопку, и пусть мне на башку прилетит наковальня.
Безумная ринулась к арке. Все поспешили за ней, лихорадочно готовясь к самому худшему и припоминая, куда запрятали последнее из написанных завещаний.
Ата даже не нажала, а отчаянно навалилась всей массой на маленькую беззащитную кнопочку, сопроводив действие тоскливым, чуть ли не предсмертным воплем.
Кнопка обиженно щёлкнула, погрузилась в гнездо, и...
Ничего не произошло.
-Давай, давай, делай же что-нибудь, демоны тебя подери!!! – исступлённо рычала Атка, терзая жалобно хрустящую кнопку остервенелыми тычками. Но результат был всё тот же. Нулевой.

Из глубины коридора послышался угрожающий рык махайрода. Богини затравленно переглянулись…

*   *   *   *   *
-Да, действительно очень странное сооружение, - согласился Фил, обходя серебристую арку вокруг.
-А я что говорю! – возликовал Арейон.
-И кнопка какая-то непонятная тут есть, - продолжил обследование воин. - Даже две кнопки. Только с одной стороны арки она красная, а с другой, - юноша заглянул на обратную поверхность серебристой балки, - а с другой – зелёная.
-Как думаешь, для чего они нужны? – дрожа от возбуждения спросил конь.
-Понятия не имею.  – Фил бросил быстрый взгляд на валькирию, – та стояла в сторонке с отсутствующим выражением на лице. - Но обычно кнопки нужны для того, чтобы на них нажимали. Что-то типа того.
-Давай нажмём, давай нажмём, - забил копытами Арейон.
-А надо ли? – засомневался воин.
-Надо, надо! – убеждённо заверил конь. – Тебе какой цвет больше по душе? Мне – красный.
-А мне зелёный.
-Давай по очереди нажмём, чур я первый!
-Ну жми, - пожал плечами Фил. – Только потом не жалуйся.
-В смысле? – насторожился Арейон.
-Ну, мало ли… - неопределённо повертел пальцами Фил. – Вдруг через этот Портал сюда какие твари полезут. Вроде эйдолонов. А то и пострашнее.
-Типун тебе на язык! – возмутился конь. – Не порть мне удовольствие.
Он обиженно надулся и некоторое время исподлобья смотрел на блестящую арку. Она манила его своей таинственностью и это чувство, этот невыносимый зуд невозможно было преодолеть.
-Хорошо. – Арейон, пританцовывая от возбуждения, покружил за арку. – Давай ты первый нажимай. На свою зелёную кнопку.
-Пожалуйста, - сказал Фил и без всякой торжественности, по-простому надавил на кнопку.
В тот же момент тусклая зелень кнопки ярко вспыхнула изумрудным огнём, а пустое пространство внутри арки затянулось непрозрачной серебристой мутью.
-Отпусти! Отпусти её! – в ужасе заорал Арейон, но было уже поздно.

*   *   *   *   *
…Кнопка под рукой у Аты полыхнула ярким рубиновым огнём, и в то же мгновенье весь мир словно исчез, перед глазами был один только серебристый туман. Богини и их спутники вдруг ощутили, как пол под их ногами исчезает, а тела подхватывает могучий порыв вихря.
    
*   *   *   *   *
…Орущий Грифон, меланхолично скрежетнул каменными когтями по плите, щёлкнул, и занял очередную позицию. Теперь он был повёрнут ровно на три четверти относительно первоначального положения. Измочаленный и почти беззвучно матерящийся Аполлон с трудом вскарабкался на постамент и осипшим голосом вы-дохнул в пасть идола набивший оскомину текст:
-Говорит Кифарет… Ставку… мне… ответьте… кто слышит…

Обхватив руками каменную гриву и обессилено привалившись к статуе, Феб замер, почти не надеясь что-либо услышать. И именно в этот момент из бездонной глотки чудовища донёсся далёкий, приглушённый эфирными помехами, но всё же достаточно чёткий голос - и голос этот был полон удивления.
-Алё, алё, а я тебя слышу! Надо же, как прикольно, говорящий каменный дельфин! Только я чё-т’ не понял, про какую кефаль ты базар разводишь?
Услыхав этот хриплый, тоненький голос, Аполлон от неожиданности едва не навернулся с пьедестала. Вцепившись в каменные лохмы, обрамлявшие драконью голову, он, рыдающим от счастья голосом, прохрипел:
-Не кефаль, а Кифарет, дурень! И не дельфин я, а Аполлон, понял?
-Эй, отвечаешь, что я дурак?! - возмутился было неизвестный абонент, но вдруг замолчал и, после некоторой паузы, осторожным и дрожащим от напряжения голосом переспросил: - Чё-т’ не расслышал, как тя зовут?
-Аполлон! – радостно рявкнул Аполлон. – Ну-ка, живо зови к аппарату моего папаньку!
-Вообще-т’, я случайно поблизости оказался, - взволнованной скороговоркой затараторил тоненький голосок, - влажную уборку тут делал и всё такое. Папу, говоришь, позвать? Эт’ я сейчас, эт’ я мигом, ты только никуда не девайся, ладно?
-Давай, давай, салага, живо! - засмеялся Аполлон, и обратил своё мокрое от счастливых слёз лицо к Насиру. – Всё теперь будет пучком, па-ацан. Связь типа установлена и можешь не сомневаться, скоро за мной придут и освободят, вот так!

Насир ничего не ответил. Едва заслышав потусторонний голос, мальчик тихо и плавно съехал по стенке на пол, приняв более устойчивое сидячее положение, и теперь пребывал в полуобморочном состоянии, равнодушно наблюдая за происходящим.
Эфир хранил молчание несколько минут. Наконец томительная тишина была нарушена несущимися издалека треском и хрюканьем.
-Говори, я слушаю!

При первых же звуках этого глубокого, раскатистого голоса победная ухмылка сперва застыла на растянутых губах Аполлона, потом пошла трещинами, а когда тот же голос прозвучал повторно, остатки её со звоном осыпались.
-Хасан, это ты? Почему выходишь на связь в неустановленное время?
Воцарилось гробовое молчание, во время которого смертельно побледневший Лоня начал бесшумно сползать с постамента на пол. В расширенных глазах бога плескался сумасшедший ужас. Страшный голос из глотки идола настиг его уже внизу, заставив скрючиться, как атакованного спаниелями ежа. На этот раз в голосе сквозили нотки откровенного и зловещего удовлетворения – одной из собак удалось таки вцепиться клыками в мягонькое ежиное местечко.
-О, я знаю кто это! Лоня, малыш, это ведь ты? Ну что же ты не отвечаешь своему предку?
Тонкий усик сизого дымка вынырнул из глубины распахнутой пасти идола и, извиваясь, начал удлиняться и обретать более насыщенный цвет.
Титаническим усилием воли Феб заставил себя приподнять голову и неожиданно высоким, противным голоском провозгласить:
-Привет! С вами разговаривает демон-автоответчик. К сожалению сейчас никого нет дома, поэтому, пожалуйста, оставьте своё сообщение после звукового сигнала или перезвоните позже. Пи-и-и-ик!!!

Пронзительное «пи-и-и-ик» ещё звучало, а Аполлон уже повис на лапах идола и, прилагая все неведомо откуда взявшиеся силы, рванул каменную глыбу прочь с пугающей волны.
-Эй, эй, погоди, мы ещё не закончили… Что ты делаешь? – вдруг яростно заорал голос. – Идиот! Ты щемишь мои астральные пальцы, прекрати немедленно! А-а-а… - Грозный рёв перешёл на визг, быстро затихший где-то в недрах идола.
С сухим щелчком Орущий Грифон встал на новую позицию и в подземном храме наконец-то воцарилась тишина.

Совершенно обессиленный Аполлон рухнул на колени и встал на карачки. Грудь его разрывалась от тяжёлого частого дыхания, перед глазами то и дело вспыхивали радужные круги.
-Мать моя Лето, - задыхаясь прохрипел Бессмертный, - вот это я вляпался, ужас-то какой!
Он искоса зыркнул в сторону Насира, ставшего невольным свидетелем его позорного малодушия – к счастью для бога к этому моменту мальчик находился в глубокой прострации и ничего вокруг себя не замечал.

Второй подозрительный взгляд Лоня бросил на парочку затаившихся на лавке крыс. Те пребывали в добром здравии и сознании, но, заметив обращённое на них внимание, поспешили изобразить на своих серых мордочках отсутствующее выражение, - вроде как ничего такого мы не видели, и вообще, у нас тут своих дел невпроворот.
-Подумать только, - пробормотал Лоня, стараясь дыхательными упражнениями побыстрее успокоиться, - я нарвался на частоту самого… Изначального. Он сам разговаривал со мной и, что самое скверное, он узнал меня. Ой, как плохо! Очень, очень плохо.

Опираясь на постамент, Феб поднялся на дрожащие ноги и присел на угол камня.
-Но как же получилось, что я так и не смог связаться с Ново-Олимпом, зато нарвался на Изначального? Конечно, Грифона можно ещё повертеть на полкруга, но почему же…
Аполлон так и не озвучил до конца свою мысль. Откинувшись спиной на гранитное крыло идола, он погрузился в размышления.

-Ё-моё! – воскликнул он неожиданно и всплеснул руками. – Да ведь это же типа элементарно! Я ж нахожусь сейчас в Новом Мире, а потому и не имею возможности связаться с отцовским дворцом. Сквозные Порталы могут устанавливать контакт только между Параллельными Мирами! Следовательно Грифон может связать меня только со Старым Миром, где сейчас безраздельно правит Хаос… – Аполлон немного помолчал и неуверенно добавил: - …и где сейчас находятся Геката, Артемида и Ата… и тот смертный юноша, Фил.   
 

КОНЕЦ ПЯТОЙ ЧАСТИ