Право на бессмертие Часть8

-Через полчаса прибываем, – сообщил проводник.
   Профессор Стоев  ощутил волнение от предстоящей скорой встречи с городом, который всегда так много для  него значил.
-Поеду в гостиницу, используя тот паспорт, что, оказывается совсем не зря, навязал мне Зотов, сниму на чужое имя номер, - решил он.- Потом поброжу по Москве. Я, оказывается, чертовски по ней соскучился!
    Интуиция подсказывала Егору, что не стоит спешить. Нельзя сгоряча звонить Зотову. Пусть ситуация сложится, оформится. Прежде чем начать  действовать, хотелось бы почувствовать, как вернее следует поступить. Кроме того, ещё в поезде Стоев замыслил одну явную авантюру, которая при удачном исходе, дала бы Веронике возможность  навсегда  избежать преследования.
    Лучший в мире город  встретил  блудного сына дождём.
- Прости, не по своей воле я тогда уехал. Был вынужден сбежать.- Егор грустно улыбнулся, удивляясь своей нелепой попытке оправдаться.
 Дождь между тем прекратился. Отблески  солнца заплясали в лужах. Над вокзалом поднялась радуга. Москва улыбнулась Егору в ответ. 
- А вот это добрый знак.- подумал Стоев, спеша к остановке такси.
    Сколько же лет тому назад Егор вот так же бесцельно бродил по Московским  улицам  и скверам, и радость величайшего небывалого открытия кружила ему голову?! Да уж, давно это было. С тех пор всё переменилось вокруг, и сам он стал другим. Пропитанная горечью мудрость дорогого ему стоила. Вначале жизнь лишила его иллюзий, а вот теперь и вовсе готова была списать Егора Стоева со своих счетов. Возможно, очень скоро о нём скажут : «Был!». Мало радости в такой вот перспективе. Егор старательно гнал от себя подобные мысли, но не мог не принимать в расчет и такой исход из сложившейся вокруг него ситуации.
   Возле метро шла бойкая торговля. В глаза Стоеву бросились выставленные на продажу мобилки. Решение  купить одну из них вместе с новым стартовым пакетом пришло внезапно. Егор выбрал не дорогую модель без наворотов и излишеств. Он сделал из неё один единственный звонок по номеру, который Зотов заставил его заучить. Звонок на этот номер был сродни сигналу тревоги, подавать который следовало только в случае крайней нужды и серьёзной опасности.
      «Абонент временно недоступен.» - для сигнала «sos» совсем  не подходящий ответ!
Егор повертел в руках бесполезный телефон и сунул его в карман.
- Неплохо бы перекусить. Вот только питаться в Макдональдсе вовсе не хочется! Может пора вернуться в гостиницу?
  Стоев собирался спуститься в метро, когда напомнил о себе в сердцах заброшенный в карман  мобильный телефон.         
   Странное пришло на его номер сообщение: название газеты и дата  недельной давности.
И снова абонент был для связи не доступен.
   - Ладно, не умру без пропитания. Вот только где взять эту газетёнку? Продавцы печатной продукции продают на улицах свежий товар. А где может быть лежалый?
   Егор потратил на поиски нужного ему издания часа полтора, но всё же  смог достать
желаемое в одном из газетных киосков на окраине Москвы. Рядом и кафешка обнаружилась. Стоев сел за столик у окна, сделал заказ и в ожидании обеда стал изучать газетку.
   Ничего для себя интересного он в ней не обнаружил. Перечитал ещё раз SМSку. Газета  в его руках  была именно та, что требовалось.
    Принесли обед. Стоев положил на стол сложенную  газету и принялся за горячую солянку. Его желудок радовался пище. Егор  даже  глаза прикрыл в какой-то момент от удовольствия, а когда открыл, то вдруг упёрся взглядом в напечатанный на последней странице некролог.
     Стоев отодвинул от себя тарелку, поднял со стола газету. Вчитался в текст. То, что трагически погибший Зотов И.В.,1946года рождения, родным и близким которого выражались соболезнования, и  есть, разыскиваемый им человек, Егор не сомневался.
Вот только кто же тогда  выбрал столь изощрённый способ сообщить ему об этом?   
    В горле пересохло, и  Егор Дмитриевич отхлебнул  из чашки горький крепкий кофе.
- Так, нужно хорошенько всё проанализировать. Тут просматривается явная нестыковка.
  А кофе терпимый. Остыл только.    
   Стоев попросил принести ему ещё кофе, закурил сигарету и задумался.
   Номер их экстренной связи  Зотов возможно и сообщил бы сверхнадёжному человеку, хоть и сомнительно это очень, но вот то, что в телефонном режиме со Стоевым говорить не стали, вполне может означать, что Зотов жив, но совсем не хочет, что бы его коллеги об этом узнали.
   Егор Дмитриевич достал мобильник, набрал сообщение и стал ждать.
               
                ***
  Этот телефон Зотов всегда носил с собой. А вот звонков на него не ожидал. И потому держал отключённым, раз в сутки  проверяя его, скорее для порядка, чем ожидая увидеть пропущенный вызов.
     То, что мобильник вдруг ожил, не обрадовало, а основательно  встревожило Ивана Валентиновича. Проблемы у профессора Стоева – это само по себе более чем скверно! И кто ещё  знает, по своей ли воле он звонит или профессора прижали к стенке и, покопавшись в его голове, выудили среди прочей информации и этот вот телефонный номер?
      Посылая  Стоеву сообщение, Зотов обращал его внимание на свои непростые обстоятельства. Если профессор не подвергся насилию и всё ещё свободен, он, пусть и    не сразу, но поймёт недосказанное. Ему в жизни и не такие загадки доводилось разгадывать.
    Егор Дмитриевич не обманул возложенных на него надежд. Зотов вскоре читал ответ Стоева: « Проездом в Москве. Стал вынужденным холостяком. Но себя, пока, не потерял. Вам, судя из прессы, хуже».
    Иван Валентинович  облегчённо вздохнул, но соблюдая осторожность, звонить не стал  и в следующей SМSке  написал: «Гостиница? Завтра. 16.30 выйди на прогулку».   
   Он  проследит за Стоевым издалека, и, только убедившись в полной безопасности,  пойдёт с ним на контакт. И о внешнем виде стоит побеспокоиться. Золотов от Зотова   должен отличаться  не только двумя лишними буквами в фамилии.
                ***
 -  Разрешите составить вам компанию, Егор Дмитриевич?
Стоев улыбнулся и приглашающим жестом указал на  лавочку, на которую присел отдохнуть после двух часов утомившей его пешей прогулки.
- Присаживайтесь, Иван Валентинович. Рад вас видеть живым и здоровым.
- Так прямо сразу  и узнали? Зря, выходит, старался?
- Ваш голос слишком часто тревожил меня по ночам, что бы я мог теперь обмануться. 
- Я был для вас ночным кошмаром?  А говорите, что рады меня видеть.
- Рад. Мы с вами оказались в одной тонущей лодке. Поодиночке нам не справиться, а вместе хоть попытаться можно.
- Рассказывайте, что у вас случилось?
- Мной  заинтересовались ваши коллеги.
- Уверены, что именно они?
- Да, у всех вас есть нечто общее. И потом, кто ещё  мог заставить вас «умереть»?
- Кстати, будем знакомы, я – Золотов Валентин Сергеевич. Военный пенсионер. Живу в  Туле, точнее в её  пригороде. Одинок. Владею небольшим домиком  и садиком.
- Приглашаете в гости?
- А почему бы и нет? Выписывайтесь из гостиницы и приезжайте  на вокзал за десять минут до отправления поезда. Билеты я возьму. Москва для нас с вами  стала слишком опасным  городом.   
                *** 
   Поезд  набирал скорость. В купе сидели рядом два человека, для которых ещё лет десять тому  назад  стать сообщниками  было бы невозможно ни при каких обстоятельствах. Тогда они противостояли друг другу. Что же изменилось с тех пор? Или это они сами так разительно переменились? 
- Я не совсем понимаю вас, Егор Дмитриевич, – Зотов задумчиво теребил  породистыми пальцами не прикуренную сигарету,- почему вы готовы пожертвовать собой, умереть бесславно и глупо, если могли бы сбежать на Запад и жить безбедно, купаясь в славе и почестях?
  Стоев  ответил не сразу, его заинтересовали тонкие гибкие пальцы собеседника, нервно мнущие сигарету.
- А вот ваши предки подобного вопроса мне скорее всего бы не задали. Поняли бы. Вы ведь из аристократической семьи?
-Из княжеской. Мать была. Отец потомственный пролетарий. А как вы догадались?
-У вас красивые руки. И не только. Порода, она проявляется во всём, даже если  и  отсутствует должное воспитание.
- Считаете, что аристократии более свойственно благородство?
- В Индии каста правителей, кшатриев, была и кастой воинов. Воинам чаще других приходиться смотреть в лицо смерти. Может в том причина? Но среди воинов реже встречаются подлецы. Заметьте, в традиции дворянства было обязательное служение Отечеству. Нет, все мы люди не без греха и не без слабости, и в дворянской среде были свои уроды. Но слово «честь» утратило свой первоначальный глубинный смысл  с вырождением  этого класса общества. По крайней мере, я так думаю.
- Значить - это честь не позволяет вам служить себе и чужому отечеству?!       
-  Вам ведь то же не позволяет. Ведь вы сохранили мою тайну. Или нет?
- С моей стороны утечки информации не было. Но удержал меня страх, а не всякие там  благородные терзания.
-И чего же вы испугались?
- Когда система рухнула и  люди, облечённые властью, стали служить исключительно себе, пренебрегая  моралью и здравым смыслом, я вынужден был согласиться с вами, что ваше открытие не благо, а зло. Даже атеисты в душе боятся Бога. Я, попросту, испугался.
- Поэтому вы забыли обо мне?
-Я  никогда не забывал о вас. Случилось так, что мне пришлось испытать на себе ваше снадобье, и оно в буквальном смысле вернуло меня к жизни, избавив от неминучей операции и скорее всего мучительного конца. Вне всяких сомнений эксперимент был провален умышленно, и в нашу первую  встречу я  понял  - кем. 
- Отчего же позволили мне уйти?
-Из чувства благодарности, быть может. А ещё собирался осмыслить сказанное вами. Да и куда вы могли бы от меня деться? А потом… Государство, которому я служил, умерло. Я больше не считал себя державным человеком. Теперь я мог и хотел позаботиться  о себе. И когда пришло время, я  нашёл вас, Егор Дмитриевич.
- И тогда испугался я. После вашего посещения всё потеряло смысл. Такую тайну нельзя сохранить, если о ней известно уже двоим. Я больше не синтезировал таблеток. И сам их не пил. Зачем, когда конец стал осязаем, очевиден?! Моё открытие не переживёт меня. Вот только Веронику жалко. Если до неё доберутся, её истерзают, а потом убьют.
- А вы и ради спасения  жены  не выдадите секрет синтеза?
- Мог бы. Поэтому принял меры. Вы ведь не забыли мои слова о том, что мой мозг обречён на смерть, если я заговорю о запретном.   
-Так вы не блефовали. Смелое решение.
-Отчаянное, а не смелое. У меня не было выбора.
- Как сказать. Вы просто сделали свой  выбор.
- Он оказался единственно возможным для меня.
- Скажите, профессор, чего вы собственно ожидали от нашей встречи? Зачем разыскивали меня?
- Не знаю. Отчасти хотел узнать связаны ли вы с теми людьми, что так пристально заинтересовались мной.
- Совсем не связан.
- Но на меня они вышли через  вас.
- Думаю - да. Я допускал такую возможность, и оттого был  всегда начеку. Как оказалось - не зря.
-Вы убеждены, что  в вашу смерть безоговорочно  поверили?
- Тело не нашли, а это уже повод для сомнений. Слишком  вовремя всё случилось! И  это тоже  должно настораживать. Я бы не поверил.
- И…
- А что, и ? Я выиграл время. Как и вы, собственно говоря, тоже.
- У нас есть шанс исчезнуть?
- Втроём?! У меня был шанс, пока вы оставались в их поле зрения. Теперь же - удача  уже то, что нам удалось унести из Москвы ноги. И даже никто за нами не увязался! Как вам вообще удалось улизнуть от опеки?   
-А я их обманул.
-Да?! Расскажите как? 
В глазах собеседника  Егор видел  недоверчивый интерес  и  даже  иронию.
- Вас удивляет сама возможность подобного?
- Если честно, то – да.
- Но вы  ведь убедились, что за мной не следят, прежде чем решились подойти.
- Убедился. И в ваше предательство не верю. Слишком цельный вы для этого человек. Да и ничего бы вам  это не дало. По большому счёту не я, а  вы представляете  главную для всех ценность. Это вы - дичь, на которую объявлена охота.
- Спасибо.
- Да не за что.
- Я опасный попутчик.
- А я готов рискнуть. И у меня для этого есть разные причины. Так расскажите о своём бегстве?
- В другой раз. Я бы вздремнул немного.
- Ложитесь. Часа три у вас ещё есть.
         
                ***
          Егор так  и не рассказал Зотову, где оставил Нику. То, что известно двоим,
уже не есть тайна. А жену Стоев намерен был спасти, пусть бы как не сложились его собственные обстоятельства. И для того, чтобы её не выследили, он, по прибытии в Москву, первым делом позвонил в Киев, в свою клинику:
   - Я с Вероникой Андреевной  ещё в  Москве.  Собираюсь домой послезавтра  вечером. Нет, встречать не надо. Могу и не выехать, как планирую. Зависит от  обстоятельств. Разыскивал господин Шматов? Свяжитесь с ним, сообщите о моём скором возвращении.
    Этот звонок  обеспечивал начало  розыска его  и  Ники  именно с Москвы.
   Для пущей убедительности Егор предпринял ещё один отчаянный шаг. Он снял  неподалёку  от гостиницы, в которой остановился,  проститутку  ростом и цветом волос  схожую с  Вероникой, дал ей денег и велел, одевшись согласно его указаниям, ждать у  гостиницы  на другом конце Москвы. Когда девица пришла, он  усадил её в гостиничном холле,  а сам подошёл к стойке, чтобы оформить на двое суток  номер, использовав для этого свой и Никин паспорт.
      После того, как они поднялись в номер, Егор пожелал посетить вначале ванную комнату. С удовольствием приняв душ, Стоев позвонил сам себе с одного мобильного на другой и лишь потом вышел к ожидающей его барышне. Изобразив крайнее раздражение Егор «ответил» на звонок и тут же сообщил девице, что должен срочно уйти. Зелёная купюра, поспешно вложенная  в жадную девичью руку,  примерила  даму с его внезапными обстоятельствами. Егор, придерживая свою гостью под руку, вышел  вместе  с ней из гостиницы.
      Больше он туда не вернулся. Расставшись с девицей Егор Дмитриевич  пошёл гулять по Москве. 
       В этой авантюре была изрядная доля  риска, ведь фамилия Стоев могла  оказаться в гостиницах на особом контроле, но и при таком раскладе, так вот сразу хватать его не стали бы. Да и проведенные им в гостинице полчаса казались ему слишком уж малым сроком, что бы стать опасными.   
     К счастью всё обошлось. Если и поднялась шумиха вокруг постояльцев, за двое суток так и не появившихся в снятом  и не использованном гостиничном номере, Егору о том ничего не  стало известно и никак на нём не отразилось.   
          Прислушиваясь к мерному стуку вагонных колёс, уносящего его в неизвестность поезда, Егор Стоев, которому так и не удалось уснуть, снова и снова  спрашивал себя, а нужна ли была  ему эта встреча с экс-Зотовым? Полностью доверять  своему нынешнему спутнику Егор не мог. Но этот человек знал  изнутри  властную систему, все её возможности и логику поступков. А без этого знания невозможно было ей эффективно противостоять.               
                ***   

- Ну, вот и добрались. Прошу в мою скромную обитель.- Зотов отступил на шаг, предлагая  Стоеву  первым  войти  в  распахнутую  дверь.
    Егор не сказал бы, что жилище Ивана Валентиновича отличалось особой скромностью. Помещение было обставлено  деревянной мебелью, ручной  работы, «дорогая простота» которой  была Стоеву очевидна.На полу гостиной лежал ковёр, сшитый  из овечьих шкур. В углу наблюдался камин,  заготовленные для его растопки дрова  лежали рядом.   
- А вы не так  уж и плохо устроились.
- Это один из заготовленных заранее плацдармов для отступления.
- И много их у вас?
-  Золотов уже давно владеет этим домом. Ещё у него есть квартира в Петергофе.
У других  персонажей, чьи маски мне возможно придётся примерить,  есть  своя недвижимость.
- Не бедный вы человек.
-С чего же мне быть бедным? Я в своё время, что называется, попал в струю. И удержаться сумел.  Деньги  лились рекой. Было такое время. Я хорошо понимал и его важность, и скоротечность.
- Не упустили, значит, момент?
-  Нет. И ваш сарказм совсем не уместен.
- Простите. Я, похоже,  вылеплен  из другого теста.
- Предлагаю  заняться приготовлением ужина, а все беседы оставить на потом.
- Вы умеете готовить?
- А это необходимый навык, когда нужно пожить без  посторонних глаз и ушей. 
Я вообще-то  многое могу и умею.
- А я полностью беспомощен, если дело не касается науки. Все бытовые хлопоты и проблемы лежали  на жене, и Ника  с ними  успешно справлялась, не обременяя меня ничем.
- Если припечёт, всему быстро научитесь.
- Похоже, уже становится жарковато.
- Вот и пошли приобретать жизненно необходимые навыки. Показываю - картофель чистится вот так…
                ***
        Загородный дом Зотова  был основательно укомплектован  всевозможной  техникой, что облегчало жизнь на бытовом уровне и позволяло, находясь в вынужденном  уединении, поддерживать связь с миром.
      Великое изобретение интернет! А уж  электронная почта,  при определённых обстоятельствах, просто бесценна! Каждый день Зотов проверял свой почтовый ящик, но посланий на его электронный адрес не поступало.
- Разве кому-то известно, что вы  не оставили этот бренный мир?- поинтересовался Егор.- От кого вы ждёте весточки?
- Не жду. Но…  У меня, представьте, был друг, очень даже не глупый человек. Он вполне способен  смоделировать ситуацию, принимая во внимание, что доступ к информации у него имеется  на достаточно высоком уровне. Так вот, если в моей смерти сильно усомнятся  и пойдут по следу, думаю, он сбросит сообщение, так, на всякий случай.
- Вас можно выследить?
- Можно. След  ведь всегда остаётся, как ни старайся. Мои плацдармы к отступлению готовили люди. Связать имя Зотова с Золотовым и прочими, конечно сложно. Но я не настолько самоуверен, что бы считать подобное невозможным.    
- Я бы хотел воспользоваться  компьютером.
- Да, ради Бога! Пообщайтесь с Вероникой  Андреевной. Успокойте её. Но без конкретики, конечно.
- Конечно.
   Стоев  занял освобождённое для него место перед  монитором.  Зотов не спешил покидать кабинет, и Егор Дмитриевич   прошёлся по сайтам, читая заинтересовавшие его новости. Дело было не в том, что Егор опасался  своего временного союзника, он просто  хотел остаться один. Хотя осторожность, она тоже не  помешает!
   Иван Валентинович взглянул мельком на экран монитора, чуть заметно улыбнулся и вышел, наконец, из комнаты.
- Кто бы мог предположить, что именно с этим человеком так тесно свяжет меня жизнь?!- подумал Егор, проводив Зотова взглядом.- Насколько  я могу ему доверять? Выбирать, впрочем, не приходиться. Но всё, что касается Ники, - это только моё. О ней  Зотов ничего знать не должен. Так мне за жену будет  спокойней.   
      Письма для него, конечно же, были. И много. Очень осторожно, допуская возможность чужого прочтения, Вероника писала скупыми фразами, лишёнными  конкретной информации, способной  выдать её место пребывания. 
« Уезжаю от нашей общей знакомой. Поищу для себя  в окрестностях более подходящее место».
« У меня нет никаких проблем. Всё вышло, как ты и предполагал. Я теперь домовладелица. Должна тебе сказать, что в некоторых местах бег времени замедляется».
« На новом месте устроилась основательно. Не работаю. Очень скучаю. Так сильно, что немного даже приболела ».
« Пойду  сдавать анализы. Надоело постоянное недомогание. Может я заболела от одиночества? Мне тебя  так не хватает! ».
 « С одиночеством  покончено! Думаю купить щенка. Ты кого предпочитаешь мальчика или девочку?»
              Стоп! Какого щенка? Да у неё же на шерсть аллергия? Очень опасное придумала себе Ника лекарство от одиночества.
Ну вот, этого и следовало ожидать:
« Чувствую себя постоянно скверно. Тошнота. Рвота. Головокружения. А ведь я очень здоровая и никогда не болею.  Но всё когда-то случается впервые. И в самый не подходящий момент.»
       Зачем ей этот щенок понадобился?!
« Скучаю очень! Собираюсь написать детскую сказку. Как думаешь, у меня получиться?»
       Детскую сказку? Для кого? Для щенка? Стоп! « Чувствую себя скверно. Тошнота. Рвота. Головокружения. А ведь я очень здоровая и никогда не болею.  Но всё когда-то случается впервые. И в самый не подходящий момент».  Впервые и в самый не подходящий момент! Господи, неужели?! Не может этого быть! Или может? «Ты кого предпочитаешь мальчика или девочку?»
     У Егора дрожали руки, он  никак не мог подобрать слова. Ему было  страшно. Но и рад он был очень. Стоев  всегда хотел иметь сына, но как-то не сложилось. И вот теперь?!  Или он  неправильно понял? Но спросить прямо нельзя. Если Ника ждёт ребёнка, то они  теперь станут особенно уязвимыми. На эту мысль нельзя никого навести.
« Привет. Наконец-то читаю твои письма. Обилие новостей и пугает и радует. Как бы я хотел быть сейчас рядом с вами. Позаботься о своём здоровье. А сказка у тебя непременно получиться. Очень хочу и постараюсь стать первым слушателем и ценителем. Скучаю ужасно, ещё больше тревожусь, особенно теперь. Будь осторожна. Я очень вас люблю».
      Егор позволил себе написать «вас». Он хотел, что бы Ника знала, что он её понял.   
 
                ***
      Когда практически одновременно исчезают с поля игры  ключевые фигуры, даже профан  заподозрит между ними сговор.
     Шматов поверил, что Стоевы отправились в Москву. Тем более они там засветились в гостинице. Но как им удалось сойти незамеченными с поезда? Ведь на вокзале Егора Дмитриевича с супругой встречали люди очень внимательные, которые упустить их никак не могли.
  В гостиницу Шматов приехал лично. Администратор сразу опознал Стоева по фотографии. А насчёт жены постояльца  ничего определённого сказать в гостинице не смогли. Была с ним женщина. Похожа, вроде, но к стойке регистрации она не подходила.
В номере  были не долго. Ушли вдвоём. Пока не возвращались. Номер снят на двое суток.
   Шматов ничего не мог понять. В Москве Стоевы  должны были оказаться на неделю раньше. Где они были до этого? Куда подевались снова? Нет, без посторонней помощи  столь удачно всех одурачить у профессора  не вышло бы. А это значит - зря поверили в столь своевременную  гибель Зотова! Зря!
    В очередной раз проверяя электронную почту Иван Валентинович увидел ожидаемое  им письмо. Когда-то Зотов спас жизнь человека, рискнувшего сейчас предупредить его. Вот так. Долг платежом  всё же красен. Ну и что же дальше?
   Иван Валентинович задумался. Варианты были. Разные. И самый простой из  них ответить на письмо и сдать Стоева. Не факт, конечно, что от него  не попытаются избавиться, но шанс  выжить есть. И  он гораздо выше, чем  возможность успешно скрываться вдвоём. Вот только… Иван Валентинович Зотов  не мог так поступить. Почему? Чёрт его знает, почему?!
       Ни мягкотелым до сентиментальности, ни благородным Зотов себя не считал. А вот предательство  ему претило всегда! Сделки с совестью совершает каждый. Но попрать её напрочь - совсем другое дело!
          Да и есть у него перед профессором обязательства, есть. В  роду у Зотова мужчины умирали рано и мучительно. Наследственность, карма? Кто знает?! Но и он оказался не исключением. Когда  врачи озвучили диагноз,  Иван Валентинович  панически испугался. Он знал, что его ждёт. Отец умирал на его руках. И воспоминания об этом стали для сына тягостным  кошмаром. Спасло Зотова изобретение профессора Стоева. И об этом Иван Валентинович  не забывал никогда. 
-Егор Дмитриевич, нас ищут.
- Письмо? Вы не напрасно его ожидали?
- Увы.
- И что же вы решили?
- А что я мог решить?
- Вас разыскивают по моей вине. Это же я им нужен.
- Ну и что?
- У вас есть только один разумный выход.
- Нет!
- Но ведь вы это понимаете. Скажите - не думали об этом?
- Думал.
- Иван Валентинович, спасибо.
- За что?
- Вы не стали лукавить. Рискну вам довериться. Я искал вас, что бы понять есть ли у меня возможность затаиться и выжить. Теперь вижу - нет. Меня будут искать тем упорней, чем старательней я буду уходить от преследования.Я сегодня же возвращаюсь в Киев. Из Москвы я отправил в редакцию, где работала моя жена, её  письмо с заявлением об увольнении.  Возьмите Вероникин паспорт. Через время   инсценируйте её гибель. Не хочу, что бы Нику искали. Сможете или вы совсем уж не у дел?
- Смогу. А мне вы  скажите, где её найти?
-Нет.
-Я мог бы  быть ей полезен.
-Вероника способна о себе позаботиться. Но я буду помнить о вашем предложении.
- Через час я  буду готов отвезти вас в город.
                ***
      До Киева Стоев  добрался без приключений. Он ушёл с кафедры. Возобновил приём в свое клинике. Сообщил   всем, что жена его осталась в  российской глубинке собирать материал  для  книги, которую собирается написать.
  Рядом со Стоевым  снова возник Шматов. Егор встретил его радушно, пригласил домой, где за рюмкой водки  пожаловался «другу» на вынужденную разлуку с женой, которую неизвестно кто и зачем пытался выкрасть. Кроме того Стоев  так проникся сочувствием к больной жене Шматова, что  «проговорился» о своем старом открытии и его неудачном финале и предложил Шматову  стать его помощником  в проведении новых экспериментов в этом направлении.
- У меня прекрасная лаборатория, - говорил Егор.- Но тема уж больно деликатная. Нужно соблюдать известную осторожность. Да и деньги нужны не малые. Был  один человек, обещал  помощь, поддержку. Но так некстати погиб, упал вместе с машиной в реку. А сам я  не потяну. Хотите принять участие в моих опытах? Шматов хотел!
    Семь месяцев Егор успешно водил «коллегу» за нос. За это время пришло известие о трагической гибели  жены профессора. Шматов  вызвался  помочь  Стоеву доставить тело погибшей в Киев. Убитый горем учёный не возражал. Опознать смогли  только паспорт.      
     Это событие ещё больше погрузило  профессора в его научные изыскания. Он даже ночевал теперь большей частью в своем кабинете при лаборатории. Верный  Шматов всегда находился  рядом.
    Весной  Егор Дмитриевич почувствовал себя скверно. Шматов, заботясь о здоровье учёного, сам предложил ему съездить в Крым.
- Только если вы продолжите без меня эксперименты,- поставил Егор  условие Шматову,- процесс нельзя останавливать!
  Шматов согласился. Ведь присматривать за профессором он мог и  чужими глазами.
   Егор чувствовал, что почти  исчерпал отпущенное ему время. Скоро доверие к нему его «партнёра» пошатнётся, поскольку год работы не дал практически никаких результатов. Пришло время осуществить то, что он задумал, когда расставшись с Зотовым возвращался в Киев.
     Егор Дмитриевич  симулировал  крайнюю усталость, понимая, что за границу его не отпустят, а вот поездка в Крым вполне возможна. Он хорошо знал побережье, и выбор им места отдыха был совсем не случаен. Неподалёку от санатория  над морем нависала высокая скала. С этой самой  скалы в глупой своей молодости Егор сиганул  однажды  в  воду. Только потом понял, как рисковал. Но ведь выжил же! Так что шанс у него был. А там, на всё воля Божья. Если судьба ему жить, то он  выплывет  и будет свободен. Если же нет, пусть море навсегда сомкнёт над ним свои солёные  беспокойные  воды.
                ***
           Далеко внизу синело море. Слишком уж далеко. Это дерзкая юность ничего не боится. А человек зрелый способен трезво оценить опасность. Егору стало страшно. А есть ли у него хоть ничтожный шанс? Чем дольше он стоял на самом краю утёса, тем  всё меньше становилась его решимость. Ещё немного и он  станет просто  не способен совершить этот прыжок.
        И тогда, усилием воли отбросив прочь все сомнения и колебания, Егор Стоев  сделал свой последний решительный шаг  навстречу морю и судьбе.               
    Море стремительно приближалось. Егор  набрал в легкие побольше воздуха  и закрыл глаза перед тем, как его тело почти вертикально вошло  в воду. Только бы удача не оставила его!
     Это тяжесть воды или  бремя совершённых ошибок  тянут его  ко дну, не позволяя вырваться  из  цепких  морских объятий?
   Но Егор Стоев так любил жизнь! И оставался неразрешённым вопрос: мальчик или девочка, сына или дочь родила ему Вероника? Нет, он не мог уйти,  не удовлетворив своего любопытства. Ему есть ради чего жить! Он  найдёт жену и скажет: «Здравствуй, родная. Я вернулся, что бы остаться с вами навсегда. Вместе мы сочиним самую замечательную  в мире сказку!». 
   Дышать! Его лёгким необходим воздух, к которому невозможно пробиться через неподъёмную тяжесть холодной  солёной  воды. Дышать!   
  Превозмогая панику, Егор отчаянно боролся за свою жизнь,  вот только у обезумевшего тела  совсем не осталось сил, море не отпускало Стоева.
  Вероника  осторожно везла детскую коляску по мелкой гальке пляжа. Морской воздух полезен детям, потому молодая мама  ежедневно  привозила своих близнецов  на побережье. Её малыши обычно долго и спокойно спали под мерный шум накатывающихся на берег волн.
     Но сегодня  дети  упорно  не хотели засыпать. Ника достала из коляски  расплакавшегося сыночка. У мамы на руках мальчик  быстро успокоился. Но тут возмутилась дочка, не желающая лежать в коляске одна .
     С близнецами на руках  Вероника подошла совсем близко к  полосе прибоя. Она смотрела на волнующуюся водную безбрежность, и непонятная тоска и глухое отчаяние  вдруг сжали  ей сердце. Она впервые испугалась моря, его неодолимой мощи и бескрайности. Слова молитвы непроизвольно родились в  дрогнувшем  сердце. Вероника молила Всевышнего о защите и помощи.
  Сильная волна, ударившись о берег, докатилась таки до Никиных ног. В туфли ей попала вода, но на душе  стало спокойней. Отхлынувшая волна словно унесла с собой  непонятную  Вероникину тоску и  беспокойство.
  Егор тонул, когда Всевышний,  сжалившись над женщиной  и матерью, в последний миг послал  на  помощь Стоеву  дельфинов.

                ***
    О нелепой и страшной гибели учёного из Киева долго судачили  местные обыватели. И что нужно было этому столичному чудаку на самой вершине? Средь бела дня на глазах множества людей  профессор Егор Дмитриевич Стоев  то ли  сорвался, то ли бросился со скалы в море. Страшная смерть! Упасть с такой высоты! А море, представьте, так и не отдало его тело. С  морем, знаете ли, шутки плохи, и беспечности оно не прощает.