Взгляд... интервью с телеведущим

Смотри на меня, ты видишь,  что я улыбаюсь.
Так ли мне хорошо, что я доволен?
То, что случилось, должно было случиться,
Ибо был я большой помехой тому, кто жаждал власти.

А не получил ее, потому как были люди,
Которые не давали сделать это.
Кому-то  было выгодно ,
Чтобы я отрекся и ушел в сторону.


Когда мне предложили уйти, я вот также улыбался,
И это настолько разозлило моих недругов,
Что я понял, пощады не будет.
Что я так и умру с улыбкой,

Которая  проступала из-под усов.
В какую долю было суждено войти,
Чтобы откупится от них, знаю только я,
Но этой долей оказалось моя жизнь.

Наверное, невозможно успокоиться,
Когда в руках твоих власть  уже была когда-то,
То слюнявое слово власть, которое по моему убеждению
Является лишь ширмой, за которой уже долгие годы

Идет другой спектакль и его на суд людской не выносят,
И потому он происходит как бы неявно.
Конкретно мое убийство было выгодно
Одному, как теперь называют, олигарху,

Которого я знал, и потому мне не думалось
Что он пойдет на это.
Но за ним стоит другой, более чудовищный
По своему образу человек,


Или в лице его организация,
Которая называется Великий …………….

Подводные камни- не есть лишь преграда,
Они есть еще и вопрос,
На который не дано ответа:
На кой ляд они здесь?

И мои рассуждения не могут быть наивными.
Ибо не тронут тот, кто виновен.
Кто, уповая на власть,
Считается неподвластным закону.

Но есть другой закон,
По которому он будет осужден.
И он куда строже,
И ответ держать придется.

Есть на теле моем знак,
В котором причина моего ухода.
Он в виде поклоненной звезды,
Которая, сорвавшись с небес, сгорая в полете,

Еще способна крикнуть и донести суть явственно.
Говорю тебе: мой убийца - не есть человек,
Это система государства,
А исполнителем был светлый мужчина ………..

Он выстрелил мне в затылок, словно боялся
Посмотреть мне в глаза.
Я увидел его тогда, когда был уже мертв.
Я увидел его со стороны и сверху.

После выстрела он подошел ближе
И вторым выстрелом, в уже  бездыханное тело,
На веки вечные  не позволил мне остаться
В той оболочке трепетной,


Способной чувствовать боль и тепло,
Прикосновение рук.
Его тоже уже нет в живых,
Он покаялся перед смертью,

Но прощен богом не был,
Потому как не каются в содеянном,
Прижав к телу орудия убийства.
Вся цепь преступная, состоящая из тех,

Кто руководит средствами информации ,
Пришла к власти через кровь,
И не только мою,
И предстанут они перед судом божьим,

И прощения им не будет,
Потому они, как нечто дьявольское,
А обличенный во власть дьявол -
Это и есть сатана.