По следам Черного человека Есенина - 2

Обстоятельства гибели Сергея Есенина продолжают оставаться таинственными, а гипотезы о ее причине не вызывают доверия и более всего похожи на домыслы. И столько всего уже было сказано на эту тему, что все следы сильно запутаны и особой надежды  узнать правду нет, да и нужна ли она по большому счету? И все же некую гипотезу или тень догадки, которая мне теперь кажется не лишенной резона, я попробую изложить. 

Несколько лет назад вышел на экраны сериал «Есенин» с Сергеем Безруковым в главной роли –актером, несомненно, выдающимся, однако даже он не смог спасти откровенно слабого сценария, в котором отразились самые поверхностные, самые лубочные представления о поэте: все эти ухарские ужимки, любовь к березкам, манеры кабацкого рубахи-парня. Гораздо интереснее в фильме линия расследования смерти Есенина в конце эпохи застоя, которую сыграл А. Михайлов, но и здесь немало штампов.

Между тем, истинное представление о Есенине, о глубинных течениях его творчества, дает его знакомство с Блоком, дружба с Клюевым и Пименом Карповым, первый из которых был не чужд мистическому анархизму Чулкова, а двое других словно сошли со страниц  романа «Серебряный голубь» Белого. Вся жизнь Есенина, почти по Сологубу, была «творимой легендой».  По сути, он был не тем, кем казался большинству. Кто знает, какие силы использовали его в своих интересах?

В предвоенные годы в эстетических кругах, литературных салонах, как, впрочем, и в Зимнем дворце, где большое влияние приобрел Г. Распутин, была мода на выходцев из простого народа, наивная вера в целительность связи с народной Русью, был спрос на сусально-лубочный стиль. Есенин, помимо уникального поэтического дара и обаяния молодости, обладал незаурядным чутьем конъюнктуры и желанием пробиться в люди, тем тщеславием, которое утверждают в молодых людях, уезжающих в город, их сельские родичи. Поэтому в литературных салонах предвоенного Петербурга, он эпатировал Гиппиус валенками, а Городецкого - гармошкой, не ощущая себя при этом иначе как ряженым, но готов был с этим мириться, завоевывая популярность (это те самые «лживые жесты», о которых в «Черном человеке»).

Утверждение советской власти заставило снять эту спецовку "под народ" и сделало поэта по сути беззащитным. Его образ крестьянского сына не умилял, а раздражал новых власть имущих, с которыми ему пришлось вести очень сложную, полную интриг и мистификаций игру. С другой стороны, и он сам возмужал и остепенился, почувствовал себя законным сыном своей земли, не то что некоторые, против кого он роптал, видя разорение родной деревни…

Революция, которую он с энтузиазмом принял «по-крестьянски», отвергла его, потому что народ, крестьянин как тип гражданина, пугал новых властителей-инородцев и иноверцев, среди которых, впрочем, в то время было немало людей утонченных, не чуждых искусства, хорошо усвоивших жестокую эстетику Серебряного века. На контакт с ними и делал ставку Есенин, но либо однажды заигрался и переступил дорогу, либо правила игры были изменены помимо его воли. Создав «имажинизм», он так и не нашел себе имиджа, созвучного новой эпохе. И тогда появился Черный человек… 

Если бы я делал фильм о Есенине, концовка по сценарию выглядела бы так.

Втянувшись в сложные политические игры накануне очередного съезда партии, Есенин распространил слух, что обладает документом, компрометирующим важного партийного чиновника, что может склонить чашу весов в пользу противников его группировки в самый решительный момент внутрипартийной борьбы. Последовали угрозы, поэт сам уже жалел о затеянном, признавался, что блефовал, что у него нет никакого компромата, но его враги не могли рисковать. Его упекли в клинику, где пытались выведать правду под наркотиками. Это вконец расшатало его психику, у него появились галлюцинации. Потом позволили покинуть клинику, но  пригласили для переговоров в Питер с важными чиновниками. Там должна была решиться его судьба.

Он приехал и поселился в «Англетер», ожидая гостей. Настроение у него было самое отвратительное, да и «Черного человека» своего читал накануне друзьям,  его символика подобно бреду заполонила сознание. Все было приготовлено в номере для душевного разговора: закуска и выпивка, да и выпито было уже немало в одиночку. В полусне он сидел за столом. Тут открылась дверь в номер и вошел Черный человек, - так ему показалось.

Обыграно все было именно так: Есенин хочет поиграть с нами, угрожает нам, ну что же, мы тоже поэты. А у великих поэтов, каким является Есенин, жизнь переходит в творчество, а творчество – в жизнь, разницы никакой, так что будет ему Черный человек.

Есенин вскочил и бросился на посетителя, созвучного его бреду, но меткий удар трости или какого-то подобия дротика остановил его.  Отсюда эта смертельная травма над переносицей. Черный человек – убийца поэта - убежал, оставив все в беспорядке. Приславшие его рассчитывали, что замаскируют политическое убийство мистикой, ритуалом с Черным человеком, запутают следствие, повергнут всех в ужас.

Но вышло площе и бездарнее. За Есениным охотились по отдельности представители обеих враждующих группировок и каждая опасалась, что противник ее опередит. Представители более приземленной фракции, которая потом победила в партийных распрях, опоздали попасть к Есенину (а они-то и вызвали его для переговоров). Придя к нему в номер, они нашли его убитым (сами не собирались его убивать, только припугнуть). Наследили, испугались, что убийство припишут им.  Впав в замешательство, они  наспех подстроили улики под самоубийство, но очень неловко, потом сбежали. Последнюю записку подкинули позже.  «Красивый» замысел негодяев замаскировать политическое убийство ритуальным не сработал, и даже был не понят. Было уже не до эстетства.

Высокие стороны, главы враждующих группировок,  договорились не разглашать правду о смерти поэта. В сущности, он, неуправляемый и самобытный, в равной степени мешал им всем. Идея списать все на самоубийство их устраивала. Не топить же в крови поэта авторитет партии. Сочинили и написали последнюю записку, что «в этой жизни умирать не ново», чтобы версия о поэтическом самоубийстве не вызывала сомнений. А потом, много лет спустя, один из партийных боссов, замешанный в деле Есенина, бежал в Мексику, где был застигнут супостатами. Было ли это своеобразным возмездием судьбы, кто знает?

Впрочем, слишком мрачный и грустный вышел сюжет, да и доказательств нет. Ужас и тоска. Лучше не думать об этом и просто читать Есенина, поэта «золотой бревенчатой избы». Творцы и поэты, избегайте политики!