Космос на кончиках пальцев

"-Тебе было хорошо со мной?
-Да, но мы всеголишь два трахающихся электромагнитных уравнения"
Нирвана

Апельсиновый свет фонарей расплывался в глубоких и огромных питерских лужах. Наши ботинки наступали на эти жидкие солнца и они разбивались на миллионы кусочков, прыгали ослеплением в наши глаза и слегка расширенные зрачки. Я знал - Глеб примет - но теперь кое-что изменится. Я приму вместе с ним. Это было долгое и продуманное решение - я не привык ничего делать спонтанно. Поделится. Просто чтобы разделить эту участь. Точнее, не участь, а даже время. Время белого порошка - оно волшебно - я знаю. Мы растянем его на то, что мы хотим, - той прекрасной нефтяной пленкой нашей Правды. Растянем его на эти чужие лица, безумно-разноцветные прожекторы, барабанные ритмы весело-укуренной музыки. И цвет. Цвета становятся сумасшедшие. Я помню. Такое уже было. Давно - но было. Но теперь - Глеб. Друг. А Нина - это прошлое. Это могила, обыкновенный камень с именем той, которой уже никогда не будет в моей жизни. И из-за этого не надо грузиться. Надо жить дальше - с Глебом, с Олегом, Стасом, Сашей, Машей, Гришиным и другой кучей личностей - имена не запоминаются, лица, впрочем, тоже, все остается только в Сердце.
***
Даже не верится, что мы идем на эту вечеринку. Возраждение клубных детей. То, о чем я давно мечтал. Тем, кем я хотел быть, но не успел. Не успел на двадцать лет. Но теперь мы- Джеймс и Майкл. Наклалные ресницы, ногти. Андрей-в короткой юбке, я в безумно раскрашеных огромных клешах. На нас какие-то обтягивающии кофты. У меня прозрачная сетка, у него черный топик и черный скотч на руках. Отжигать будем всю ночь. В потайном кормане моего рюкзака- спиды и два колеса. Андрей купил какие-то по моей прозьбе. В клубе не сильно смотрят рюкзак- всем понятно, что никто не танцует по ночам просто так. Будем догоняться чаем, который всегда там продается. Может подцеплю какую-нибудь девушку, славо богу здесь они лучше, чем в готических клубах. Мысли роились в голове.
***
Итак, злополучная дверь открылась и негромко хлопнула по стене. Шум зала - вопли кучи людей, невероятные прически и костюмы - не разобрать кто мальчик, кто девочка. Впрочем разве это важно? Важно? Это важно только для этих ограниченных, закованных в кандалы самопридуманных принципов и правил, уродов. Они говорят - наркоманы как роботы? Нет. Это они - как роботы. Запрограммированные и не способные вырваться из этого безумного контроля верхов. А в чем заключаются ваши долбанные "верхи"? Они - такие же люди как и вы. А людям свойственно ошибаться. А к тому же они пользуются этим свойством часто и с удовольствием.
А вот уже и самое сердце клуба. Глаза. У этих людей по-настоящему честные глааза. Лично мое мнение. Наверное, просто правда в зрачках. И когда эти черные омуты расширяются, наша Правда - наше Безумие - выплескивается наружу, морем - здесь.
***
Клуб-сборище кучи питерских фриков. Безумие. Ведь это все неестественная жизнь, но черт возьми, как же мне все это нравится. Тут не важен пол-важно сколько ты будешь танцевать. Важно-как ты выглядишь. Музыка, немного стучащая, но так помогающая мне порой. Нет, я не люблю это направление. Мне больше по душе тексты с миллионом смыслов, но эта музыка- для отрыва. А я научился отрываться. Выплескивать весь позтив в танец. Быстрый до безумия, до одурения сумасшедший. Эти люди буквально дарят себя этой светомузыке и бешеным ритмам, и немного- друг-другу. Здесь нет всех этих дурацких человеческих заморочек-только танцы, танцы и танцы, до утра, до изнеможения, до полного безумия. Здесь люди не устривают разборки-на это не находится времени. Пробираясь через толпу мы наконец подошли к бару, купили бутылку воды. Я недавно набил какую-то татуировку за три с половиной тысячи и сейчас были деньги. Да и Андрей продал пару картин и неплохо заработал. Так что с деньгами проблем не возникало. Наконец с минералкой мы прошли в мужской туалет. Быстро, пока никого не было в двоем шмыгнули в кабинку. Я раскрыл задний карман рюкзака. Взял пару дисков. Долго разглядывал, какой же рисунок, но в полутьме этого заведения было ничего не разглядеть. Ладно... Эксперементы это тоже интересно. Что ж... Посмотрим... Каждый из нас не сказав не слово проглатил свое колесо.
***
Итак, мы приготовились играть "в космос". Прожекторы - звезды. Звезды - звучит искренней. А люди - не люди. Роботы. Позитронные мозги. И только оболочка, натянутая прямо на стальные тела. Оболочка - кожи. Только глаза у этих роботов - как раз живые. Не такие, как у тех - которые сейчас _вне_.
Нас встретило Северное Сияние клуба. Нечто космическое уже кусало наши барабанные перепонки - звуками. Ритмами. Сигаретный дым - в слепо-пророческие глаза. Ритмы. Пульс. Вены взрывают себя изнутри. Мир - наш. Маленький. В пределах стен клуба. Все сузилось. До наших интересов. Здесь лучше - чем в рамках, придуманных и навязанных нам людьми. У тебя есть два варианта - либо тупо подчиняться всему этому, либо противоречить всему запрещенному - из принципа. А если ни то, и другое - тогда ты лепишь самому себе свой мир. С помощью тех, кто тебе по-настоящему близок. И эти слова срываются с кончиков пальцев - мертвыми чувствами и снами. Ураган твоих ДНК. Все - наружу. Вырывая из груди сердце - а оно-то до сих пор бьется. Глупое. Жить-то хочется. Но не с ним.
Каждый день так немыслимо похож на вчерашний, и завтра - тоже ничего не изменится. Каждому - своя Судьба.
Мы - жертвы своей. Но так - мы счастливы.
***
Самый первый порыв- конечно на режущий звуком и миллионами лучей света танцпол. Быстрая ритмичная музыка. Я начинаю танцевать. Как всегда-сначало короткие движения. Потом они станут чуть шире и намного быстрей. Сначало-первые несколько минут- волнует мнение окружающий. Потом я посылаю его к черту. И по словам некоторых начинаю просто безумно зажигать. Танец можно сравнить с сексом. Не знаю почему, но именно он приходит в голову. Закрываю глаза и танцую, тацую. Ноги- быстрей и быстрей. Уже не контролирую тело, им управляет только музыка. Этот сет достаточно длинный и не дай Бог он закончится, ведь сердце бъется только его ритмом. А если будет хоть одна остоновка- сердце тоже ненароком может замереть. Я- машина, а может даже и не машина, а часть музыки, танцпола. Часть каждого кто здесь есть, часть клуба. Его стен. Я не могу уйти с этого танцпола, меня съел его ритм.
Напротив меня- Андрей. Мы танцуем с ним. Здесь на нас не смотрят заинтересоваными взглядами. Может- потом, что Андрей сегодня совсем, как девушка. Но скорее потому, что здесь это нормально. Здесь мы- все, мы-вместе. И мы вдвоем. Эта ночь-для нас. В таком месте никогда не появатся Маша или Саша. Мы с Андреем сегодня зажигаем. Возможно конечно я найд себе девушку здесь, но не в этом суть. Нас все равно двое. Мы-лицом к друг-другу, а девушки, парни-все прочие-это всего лишь дополнение. Ко мне, или к нему. И в тоже время мы раздали себя всем, кто здесь есть. Этому танцполу, этой музыке, этим людям. Множество противоречей. Они как жизнь. Маленькая страна чудес.
***
И все сливалось в единую разноцветную массу, поддатливую как желе, вокруг - тела, обтянутые полосками ткани, глаза - огоньками. Тонкие, почти невидимые, нити - из пальцев с ядерно-кислотными накладными ногтями... Пересекают танцпол. Голографические прожекторы - на наших лицах - малиновые Biohazard. Зеленые узоры. Желтые планеты.
Это наша планета. Здесь - все чувства наружу. Все сердца - наружу - и на пол. Топтать высоченными платформами тяжелых ботинок. А зачем оно - здесь? Кому оно нужно? Тут и так есть Счастье. Одновременно столь высокое и прекрасное, ему хочется поклонятся, и вместе с тем - низкое, грязное. Но грязь быстро затягивает, раскрывая тебе бездну своих удовольствий.
Через несколько секунд я понял, что Глеба уже нет рядом со мной. Это меня слегка напрягло. И даже немного не слегка. Я был в данной обстановке в первый раз, и, несмотря на то, что она казалась такой родной и приветливой, потерять товарища из виду я боялся. И я отправился на поиски существа с двумя ядовито-синими прядями в густой копне выжженых черным волос.
Судя по всему, на танцполе его не было. Поискал у бара - не нашел. И потом понял, что, видимо, происходит. Уверенность нарастала, и я гадом толкнул дверь туалета.
***
Мои  руки совершенно бесстыдно лапали Мэл и абсолютно меня не слушались. Девушка тоже кажется была не против. Ясно, что здесь почти все на колесах. Уже давно унеслись вдаль тихие разговоры ребят, сидящих в чиллауте, музыка танцпола... Я не слышал ничего вокруг, и кажется она-тоже. Оба получаем безумный кайф просто от того что трогаем друг друга. Как бы сейчас наверное было классно заняться с ней сексом. Чувства усиливаются, кажется, в миллион раз. Я ощущаю Мэл каждой клеточкой моей кожи, мои губы чувствуют ее. Все равно, что мы знакомы не больше полутра часов. Я исследую все ее тело. Все равно, что вокруг люди, засыпающие на этом чиллауте. Мои руки упираются в диван и такое чувство, что они сейчас просто туда провалются.  Я руководствуюсь только тем, что чувствуют мои руки и тело. Глаза закрыты. Рука Мэл быстро скользит мне под футболку, все мое тело ватно-мягкое. Рука Мэл уже на моем животе, ремне, штанах. Она что-то шепчет мне в ухо. Я даже не могу сконцентрироваться на словах. Она тащит меня через зал- в туалет клуба. Лучше домой, ко мне. Идти минут десять. Но она затаскивает меня в кабинку туалета, даже не закрыв дверь. Я слышу за дверью знакомый голос. Хлопают двери, какие то возмущенные крики. Потом наша дверь открывается. Кто-то берет меня за руку и вытаскивает. Минут через десять я более или менее очнулся. Интересная картина- мужской туалет. В углу стоит обиженая Мэл, а Андрей трясет меня за плечи. У меня во рту как то оказалась сигарета.
-Уходи-крикнул Андрей.
-Ты с ума соше...- я не успел договорить, Андрей меня уже целует.
***
Не соображая что делая, не зная чем дальше жить, не думая что будет в будущем и забывая что было в прошлом, - жить надо лишь настоящим - насыщенно-ярким, ядовито-резким. Девочка в углу туалета - всего лишь ярко раскрашенный и безумно одетый блик. Всего лишь - блик. И мы - всего лишь два переплетенных комочка света. Белого.
Я не чувствую себя - потому сейчас меня нет во мне. Где я? В нем? Наверное. Я никогда этого не узнаю. Не узнаю кто я. Не узнаю что нужно людям и зачем они живут. И даже в этом поцелуе - нет ответа. А смысл? Смысл в этом есть?.. Есть ли тот ваш Смысл, та ваша Истина, о которой все - и мы, естесственно, тоже - так любят говорить? Существует ли он? И где? Или ваш смысл - искать смысл? Люди - змеи, пожирающие собственный хвост. Сидят на дереве и с умным видом и якобы глубокомысленными фразочками рубят ту ветку, на которой сидят. Наше существование - замкнутый круг нашей же тупости. Никому не дано узнать настоящую правду. Мы можем приблизиться к ней, но не прикоснуться. Хотя в этом поцелуе - я нашел смысл. Лично мой, а точнее, лично НАШ смысл. Нам не нужен общечеловеческий, хватает своего - простого и ясного, немного грубого, немного нежного. Противоречащего и парадоксального, но нашего.
...Космос в наших головах взрывается. И строится новая Галактика. Только вот в чем вопрос - остается ли в ней эта планета, это Небо и эти дома, этот клуб и этот туалет, эти стены и эта девочка с ярко накрашенными травянисто-зелеными глазами?..
***
Мое безумие вспыхнуло бешаным разноцветным солютом в голове.  Сейчас Мэл стоит-смотрит на меня. Интересно за кого она приняла Андрея. Моя девушка или парень, или вообще какой-то незнакомый педик? Что он ей наговорил, если вообще что-то сказал? В любом случае нам повезло, что в этот туалет никто не заходил, ведь картина бы этому несчастному представилась безумная. Мы с Андреем воляемся на полу, а на нас совершенно ошарашено взирает девушка. Мы с ней в свою очередь выглядим еще более странно. Из моих растегнутых штанов болтается ремень, а она только сейчас натягивает на свое тоненькое тельце оранжевую майку. Я немного покраснел и быстро застегнул ремень штанов. Шепнул Андрею "Давай хоть до дома дойдем". Славо Богу во мне проснулся здравый смысл и надо уходить пока это чудо-просветление не кончилось.
Я быстро поднялся с полу и прежде чем вылететь из туалета успел только промямлить "Мэл, извини, с моим другом что-то не так". Хотя сам отлично знал, что с ним все нормально. Я мельком глянул на расплывающийся перед глазами экран телефона. Всего без пятнадцати пять утра. От сюда до дома минут десять. Возможно даже успеем пока я еще могу соображать. Мы бегом пересекли гардероб, со скоростью света перехватив вещи.
Выбежали на холодну улицу. На мысли вроде "Зачем я это делаю? Почему с НИМ?" времени и сил просто не оставалось. Да и не нужно это все было. Мы быстро закурив по сигарете почти бежали по заснеженной улице. Андрей держал мою холодную руку. Я хватался сознанием за любую мысль. Хватался только чтобы хоть на время убрать из всего себя желание просто забить на то, что мы на улице, на холод, на все факторы и утащить Андрея трахаться в любую подворотню. Господи... Очень жестокие диски... Даже слишком.
***
Ключи звенели в трясущихся замерзших пальцах, впиваясь своим звоном в барабанные перепонки, словно ножами. Наконец долго не  поддающаяся деревянная обшарпанная дверь открылась, и мы упали на пол в коридор, истерически-нервно смеясь и целуясь. Дверь едва успели закрыть, и, растягивая одежду, срывали ее с разгоряченных тел. Падали на кровать. Не замечая никого и ничего вокруг. Разноцветные взрывы каких-то наркотических фейерверков в бездонных зрачках - моих и его. И вдруг наступила такая оглушающая тишина, что я чуть не задохнулся в очередном остро-нежном поцелуе. Мир свернулся в комочек этой небольшой комнаты питерской квартиры, казалось, за окном, за дверью - время остановилось, а мы... Мы стали одним целым именно в этот застывший момент, в эту столь неуловимую секунду, мы стали пламенем одного факела, стали одной каплей дождя, стекающей по стеклу, стали всем и ничем одновременно - вдвоем. Ощущение было странного психоделического танца на жерле раскаленного вулкана. Лава обжигала ступни, но это добавляло еще больше столь рискованного удовольствия. А еще под громадным брюхом неба летали бабочки. Разных цветов. Глеб ловил их тонкими пальцами со слегка пожелтевшими от табака ногтями и выпускал разноцветной яркой трепещущей стайкой - прямо в мои широко распахнутые каре-зеленые глаза. Лава кусала нас за пятки, воздух щекотал ноздри гарью и тлением, но этот мир - был наш, и он был прекрасен, даже во время таких вот внутренних катастроф. И вообще, кто сказал, что катастрофа - это плохо? Катастрофа - есть повод начать что-то новое. Перейти на новый этап. Или просто сделать то, что нужно сделать. Бабочка с темно-лиловыми крыльями села прямо мне на правое плечо. Глеб улыбнулся мне - и в глазах-льдинках блеснули блики нашего счастья.
***
Детка, это лучше чем секс... Намного лучше и больше. Сплошная психоделика. Это безумие и счастье. Мы как будто не могли закрыть глаза-все так же безумно пялились в расширеные зрачки друг друга. Вокруг них у Андрея была тонкая болотная полоска.
Этот мир. Он наш. Я хочу, чтобы он остался только для нас двоих. Никого больше- ни Стаса, ни Олега, ни Машу с Сашей... Мы их не пустим в свое безумие. "Мы сошли с ума, но мы не скажем никому". Ведь правдо не скажем? Не дадим им говорить о нас, обсуждать нас, отрывать кусочки.
Я чувствую каждую клеточку тела- Андрея и своего. Порой мы судорожно вцепляемся в руки друг друга, сжимая их, чуть не ломем пальцы. Движения-медленные, быстрые, плавные, резкие. Все смешалось. Головокружительный фонтан из эмоций, разноцветный феерверк из чувств. Мы оставляем царапины на спинах друг друга, даже сами не замечая того. Только через небольшое время я начанал осознавать, что Андрей расцарапал мне спину до крови.
Еще один безумный поцелуй. Закрываю на эти минуты глаза. В них-разноцветные взрывы, свет танцпола, красочные пятна. Потом Андрей сново отрывается от меня, слегка запракинув голову назад. Наши руки вновь сплетаются. Потом бегают, словно маленькие зверьки, по телам друг-друга. Обнимают, гладят,царапают. Наши тела живут какой-то самостоятельной жизнью. Головы не думают о последствиях. Есть-только мы. Мой мир сузился до этой комнаты. До нас двоих. До Андрея. Мы-атомы. Вне времени и пространства. Мы просто поглючились. Нас нет. Но, черт побери, мы счастливы!
***
Утро наступила нам на мозги тяжелым гавнодавом и изрядно по ним потопталось. Голова гразила расколоться напопалам и я был не в силах даже открыть глаза. Все тело как будто придавило грузом к тому, на чем я лежал. Спина болела, ноги вообще будто свенцом налились. Я что-то тихо проскрипел себе под нос и с трудом открыл глаза. Свет изначально слегка резанул по ним. Потом я немного привык. Повернул голову и сразу же уткнулся в помятые простыни. Моя квартира, кровать Андрея, подушка... Стоп. Я наконец включил мозги и вспомнил, что случилось. Запомнилось только ощущение этой безумной ночи. Ни каждое движение и слово. Только ощущение. Чувство, как будто танцуешь на лезвие ножа: клубые дети, наркотики, секс...с лучшим другом. Хотя даже сейчас я не могу считать, что это был секс. Нет- это было просто наше безумие, VIP-карты в наш мир. Только для двоих. На полу в углу комнаты в одних трусах ко мне спиной сидел Андрей, и что-то рисовал. Спина у него- с выделяющимся позвоночником, белая и вся исцарапаная. А еще я точно знаю-у него зверский отходняк. Конечно, первое близкое общение с дисками за шесть, а то и восемь лет. Лучше его не трогать. Если начнется уж слишком жесть нужно будет успокоить. А так-пусть рисует. Нам в конце концов еще в универ нужно будет. А там-то искизы точно потребуют, и мне видимо, прийдется отделаться как-нибудь, впрочем, как и всегда.
Я начал ощупывать свое тело, и сделал вполне правильный вывод, что на мне ничего не надето. Мы вчера уснули, даже не встав с кравати и не пытаясь искать свою одежду. Наверное она валяется по всей квартире, потому как ни в комнате, ни в постели ее не было. Я усилием воли заставил себя встать и тихо завернувшись в одеяло пошел в коридор. Андрей весь в себе- вроде бы даже не обратил на это внимания. На полу в коридоре волялись мои штаны вместе с кофтой-сеткой и курткой. Я залез в шкаф и нашел там хоть какую-то чистую одежду. Как ни странно я не чувствовал страха или угрызений совести. Это было необычно. Последнее время  у меня стерся дурацкий барьер между мальчиками и девочками. Барьер общепринятой мужской гомофобии. Просто совершенно спокойное, нагловатое чувство. И все. Никаких предрассудков. Может быть в этом помогли наркотики, которых последнее время стало действительно слишком много, а может я просто вырос. Но это не важно. Просто больше нет этой грани.
Когда я зашел обратно в комнату, Андрей по прежнему сидел на полу и рисовал, не обращая внимания ни на кого. Я взглянул на постель. Простыня смята, на ней кровь и сперма. Даже не хочется думать какие царапины у меня на спине от острых когтей Андрея. Я видел только свои руки, и они были изодраны от запястья до лактя, кисти ощутимо побаливали.
И только тогда, когда я открыл окно, чтобы покурить, понял, что на улице выпал первый снег. В трусах и футболке было очень холодно, и я, быстро выкинув сигарету, пошел в душ. Смыть с себя все что можно. Запах амфитамина, клуба, секса и всего, что было вчера.
***
Ничего не было. С утра ничего не было. Просто потому что утра тоже не было. Были - отходняк, сухость во рту, гудящая голова, трясущиеся руки и нервные штрихи на листе бумаги. Были - неслышные слова, спотыкающиеся друг об друга мысли.
Глеб проснулся и успел сбегать одеться, теперь - курил в окно из которого веяло зимой, холодный морозный воздух ощупывал наши тела мертвыми липкими щупальцами. Зима. Я всегда боялся ее. Каждую.
А теперь - еще страшнее. Преемущественно - за Глеба.
Забавно - просто сидеть и доводить себя. Спокойно направлять курок на кадык. Ждать последнего трипа. Ждать, ждать, ждать. А потом - плакать, биться головой в стены и зеркала - и знать, что этот человек никогда больше не вернется, никогда не скажет ничего больше, никогда не прикоснется к твоей руке... Да? Тебе этого хочется? Об этом ты мечтал, обдолбаться и сдохнуть? Наверное, так легко оправдывать себя. Тебе дано такое прекрасное, неприкосновенное, невообразимое - Жизнь - а ты втаптываешь ее в землю и говно.
Рук. Штрихи.
Это так невообразимо больно. Терять все, ради чего жил. Надеюсь, что ты этого никогда не поймешь. Мне хватило одного случая. Не повторяй его, умоляю.
***
Кое-как помывшись и одевшись, я вернулся в комнату. Андрей сидел все на том же месте и что-то рисовал. Отходняк. А я вот почти каждый день так просыпаюсь. Я сел рядом с ним. Лучше ничего не говорить, да и сказать то нечего. Тем более вчера всетаки что бы там ни было, трахал-то его я. Может он и привык, но все равно больо наверное. А может это у меня был не слишком удачный опыт. Не в этом дело. Просто иногда после веселой ночи накрывает такой депресняк-хоть вешайся.
Мы сидели рядом долго. Может полчаса, может и час. Я сходил за пепельницей и сигаретами, а когда пришел по бледному лицу Андрея уже текли слезы. Не знаю, что делать в таких ситуациях. Вроде бы надо успокоить, а я не умею. Я могу только отвернуться и сделать вид, что ничего не заметил. Слезы капали на рисунок. Я больше не мог не обращать внимания на них. Обнял друга за плечи. Андрей прижался ко мне.
-Я не хочу... Не хочу, чтоб ты как она.- проборматал он сквозь слезы.
Я к сожалению  отлично знал, о ком  идет речь. Я узнал об этом как то случайно, когда Андрей внезапно по-пьяни расплакался и сам все рассказал. Когда-то он любил девушку, жил с ней. Ему тогда, кажется, еще пятнадцати не было. Девушка уехала в другой город и умерла.  Я знаю только что от наркотиков. Я никогда не спрашивал каким образом-да и не хорошо такие вопросы задавать. Тем более знает ли он сам это? Ему просто позвонили и поставили перед фактом. До сих пор ее забыть не может. Я-не она, да и не набивался я к нему в возлюбленые. Просто почему то он боится, что моя жизнь закончится точно так же.
Когда Андрей наконец отшатнулся от меня и уставился в рисунок, я пошел, открыл потайной карман рюкзака и достал из него заветный белый порошек. Хоть чувствовать себя нормально буду, а не размазываться, как кисель какой-то. Быстро досстал из рюкзака десятку и стал высыпать амфитамин на какой-то диск.
-А можно мне тоже?-такого вопрос от Андрея я никак не ожидал.
Ну ладно. Как говорится "подобное лечится подобным". Может ему хоть немного лучше станет. Мне вот лично всегда помагает.
-Оки.- Я уже сделал две дорожки для себя. Там наверное немногим меньше полки. Надо конечно не так  много, но мне просто станет повеселее. Быстро занюхал через скрученую десятку. Нос немного прожгло, из глаз брызнули слезы. В кои-то веки у этого барыги неплохой товар, а то последнее время побелка какая-то. Через несколько минут мой мозг уже будет активно работать.
Сделал две небольшие дорожки Андрею-ему не надо много. А то не известно еще, как на него действует этот наркотик. Вдруг плохо станет. Товарищ принял из моих рук диск и десьтирублевку.
***
День пролетел как-то незаметно. А ночью, часа в четыри после всего этого ничегоеделанья, пытались уснуть. В комнате было очень холодно, но мы нашли только одно нормальное теплое одеяло. После дольгих решений легли под него вдвоем. Это нормально, не хорошо ведь было если бы кто-нибудь из нас мерз. Тем более нам просто хотелось спать, хоть это было достаточно сложно. Нас знобило. От холода, наркотиков, отсутствия еды. От того, что творилось в наших головах и душах. Мы никак не могли согрется неживым теплом. Настроение было какое-то меланхоличное. Каждый летал в своих мыслях. Пытались шутит. Даже немного посмеялись, но потом опять замолчали, думая о чем-то отдаленном. Мысли плыли вместе со снежинками за окном. Сейчас наверное все, кто живет на улице замерзают: кошки, собаки, бездомные. Наверное нам надо радоваться хотябы тому, что нам есть где спать. Радоваться тому, что мы есть друг у друга. Ведь кто-то так и живет- не зная ни дружбы, ни любви. Хотя наверное он счастлив: ему не бывает больно, он не волнуется. Но я был таким, мне не понравилось. Правдо это состояние возвращается ко мне до сих пор. Слишком часто. Когда кажется, что нет друзей. Кажется, что всем на тебы пофиг. Что тебя самого нет. Но в этом состоянии страшно другое- тебе просто плевать на все вышеперчисленное. Нет-да и *** с ним. Если задержаться в таком состоянии надолго, можно подсость на героин. Просто потому, что уже все равно.
От моих мыслей меня отвлек Андрей.
-Холодно...- сказал он мелонхоличным севшим голосом.
-Впереди еще вся зима. Я не знаю...-слова не хотели вылезать из меня, цепляясь за язык и горло-...не знаю... сможем ли мы ее пережить.
-Обнеми меня-попросил Андрей все с такой же интонацией.
Я положил на его обноженный живот руку. Его немного передернуло от холода моих рук, впрочем, он наверное уже привык.
Так мы лежили. Он засыпал, а я продолжал пытать свою головву мыслями и незбыточными мечтами.
***
Разве таким - будет наш конец? Странно. Тихо и  спокойно. Снег за окном. Заметает - все, то что  было. Равнодушная Вечность. Только она и ждет в  конце. Но я обещаю себе - что я запомню все ваши  лица. Кем бы вы для меня не являлись. Я так хочу  помнить. Хочу помнить. А еще долго-долго _быть_  для вас всех, быть кем-то, быть чем-то - как я хочу  добиться того, чтобы ВСЕМ было хорошо.
Нечего сказать, нечего сделать. Только засыпать.  Глаза закрывались уже сами собой, темно-бордовая  пелена вместо стены с ободранными обоями. Я  цеплялся за редкие слова - только они не давали мне  - провалиться в сон и перестать _жить_. Слова -  сильная опора. Для кого-то. Только это обычно  плохо заканчивается.
Я снова вспомнил про бабочек, вулкан, клуб и ночь.  Это - не так. Наверное, так жить интересно. Но не  все время. Жизнь в бесконечной гонке за "завтра".  Это закончится. Война номер "бесконечность" с  самим собой. Это и больно, и сладко. А наблюдать  со стороны... Стрёмно. Лучше уж участвовать в  долбанутой игре, ярком смешении всего - костюмов,  лиц, голосов, слов, ритмов, коктейлей, наркотиков и  пустоты, в этом мире, в этой жестокой взрослой  сказке, с вырванными сердцами, в этой тупой  машине, в этой мясорубке, которую кто-то назвал  Жизнью.
Быть - не для себя, быть - для кого-то - разве не  интересна в какой-то мере эта мысль? Если уж наше  существование столь ограничено... разве нельзя  сделать так? А уж для кого - это не важно... Для кого  угодно. И для каждого - разное. Каждому - свое. А  ведь, говорят, - я снюсь многим. Я снюсь кому-то  там, в Волгограде... в Брянске... здесь, в  Петербурге... и все-таки - как они могут... _зная_  меня, любить меня? быть со мной? разделять одну  "мясорубку"?...
И нас - вновь нет.