Родословная

 Родословная.
Истории  обычной  семьи.

  Так  уж  посчастливилось  мне  в  детстве  иметь  не  только  бабушку,  но  и  прабабушку.
До сих  пор  помню  то  удивительное  чувство,  которое  навевали ее рассказы,  о  воинах  и пахарях,  лесорубах  и  мельнике. Они  излагались  в  форме  сказок,  но  не  выдуманных,  привлекающих  красотой и  стройностью  сюжета,  они  завораживали своей  простотой и  интимностью,  как  истории  родных, хоть и  очень далеких  предков.
 Сейчас  очень  хотелось бы  о  многом  ее  расспросить,  но это  уже  невозможно.
Память  наших  стариков  столь же  хрупкое,  сколь  и  бесценное  достояние. Можно  ли  ее  сохранить? Как?
… Видит  Бог,  я  пытаюсь…
И  как некоторый  результат,  предлагаю  историю  уже  давно  угасшего  рода  рушан Сорокиных,  (который  считаю  своим)  построенную   на  свидетельствах  и  воспоминаниях.

И  первым,  о  ком  еще  и  сегодня  помнят,  был  живший  в  первой  половине 19в 


Сорокин  Федор.

  О  Сорокине  Федоре  уже  практически  не  осталось  воспоминаний.
Несмотря  на  то,  что  еще  живут  люди,  которым  он  приходится   дедом … (Нина  Орлова  и  Лидия  Заплаткина).  Но  и  они  не  знали деда  Федора, и  все  что  о  нем  смогли  сказать – « он был каким-то  «непростым»  крестьянином…»
   И думаю,  уже  никто  не  скажет  больше …

   Но  кроме «детских  воспоминаний»  бабушек,
 есть   «другая  память» -  «семейные  предания».
Мы  помним рассказы   детства, о  «родоначальнике» - предке,   который своими  руками построил  мельницу  и  дал  своим  детям  хорошее  образование.
   Возможно,  этим  мельником  и  был  Федор  Сорокин.
Что  можно  сказать  точно,  история  рода  Сорокиных    связана  с  селом  Парфино,  Старорусского  района,  стоящем  на  берегу  реки  Ловоть.  Здесь  родились  дети  Федора  - старшая  дочь Анастасия  (к  сожалению,  о  ней   ничего  не  известно), Григорий  Сорокин,  его  брат  Николай,  и  младшая  дочь Мария.

   Григорий  Федорович Сорокин  служил  учителем,  по  воспоминаниям  «был  очень  красив» (увы,  его  фотографии  я  не  нашел,  только  описание – «в  фуражке  с  кокардой, как  эсер») не  выяснил  и  где  служил  Григорий …
   История  его  брака  с  Прасковьей  Ивановной  окутана  легендами,  как  и  вся  семейная  жизнь  Григория  Сорокина.
   По  преданиям  Прасковья  была  «богатого  купеческого  рода»,   ее  Родители  выступили  резко  против  этого  брака .  По  легенде  Григорий   выкрал   Прасковью  и  они  бежали  в  Парфино,  после  чего  она  навсегда  потеряла  связь  с  родней.

  Про  них  говорят  как об  очень  красивой  паре,  но  есть  версия,  (не  все  ее  считают  верной)  что  четыре  их  дочери – Тоня,  Мария, Лида и  Вера  не  единственные  дети  Григория . У  него  была  и  другая  «гражданская»  семья …, а  у  наших  прабабушек были  братья -  Алексей  и  Борис… ) 

      Нет  сведений,  чем  Григорий  занимался  на  родине  предков,  продолжал он учительствовать  или  нет.  Известно  только,  что  в  двадцатых  годах  Григорий  часто  уходил на  заработки, он хорошо  шил,  был  неплохим  закройщиком (это помнят  сестры  Заплаткины). Валентина  Ивановна  так  описала  конец  жизни  Григория – « … в  голодный  год  ушел  в  глубь,  где  жили  староверы,  купить  или  обменять  хлеба  вернулся  не  скоро,  больной,  и   умер  от  чахотки».
    Антонина  Григорьевна  говорила об  отце,  как  о  «строгом  и  властном»,  вспоминала,  как  он  спустил  с  лестницы  пришедшего  к  ней  свататься  жениха, Томского (в  будущем  известного  скульптора).

   
Прасковья  Ивановна   не  снимала  траур.  По  воспоминаниям  она  всегда  ходила  в  черном.
   Надежда  Ивановна  так  описала  дом  Прасковьи  Ивановны  в  Парфино:
 – « … большой  дом,  внизу  дома  был  магазин  она  пекла  бублики,  хлеб,  баранки и  продавали. Была  хорошая  портниха,  я  видела,  стояли  в  большой  комнате 3 машинки  «Зингер» дочери  сидели  за  машинками,  она  обшивала  весь  район. В  коридорах  лежали  тюки  с  тряпками,  стегали  одеяла.  Этим  и  жили».
 Надежда   помнит  ее,  как  женщину  суровую,  помнит  взбучку  за  разбитую  чашку,  которую  получила  в  четыре  года.

    О непростых  взаимоотношениях  с  Прасковьей   помнят  и  дети  питерской сестры  Григория,  Марии.  Каждое  лето  они  приезжали  в  Парфино.
   
   В  тяжелые  годы,  хозяйство,  судьба  дочерей,  всецело  легли  на Прасковью  Ивановну. Ее  образ остался   образом  суровой,  волевой,  деятельной  женщины, немалая  заслуга  которой  в  том,  что нити  семейных  уз  Сорокиных  сохраняются  до сих пор.
   После  замужества  дочерей, хозяйство Прасковьи Ивановны  стало  приходить  в  упадок.  Какое – то  время  у  нее  снимали  комнату   Смысловы,  тогда  уже  эта  деятельная  женщина  жила  «плохо» (к  чему  относиться  это  определение – к  финансовому  ли  положению, к  здоровью, (или  тому  и  другому)  я  не  знаю.)
   Умерла  она  в  1940г  в  возрасте  60 лет.

   
    О  Николае  Федоровиче  Сорокине  узнать  ничего  не  удалось.  Никто  не  помнит,  ни  кем  был  Николай,  ни  как  звали  мать  его  четверых  детей,  все,  что  о  нем  известно – жена  умерла  рано,  повторно  женился  на  молодой  девушке  Даше,  подруге  дочери  брата  Тони,  жил  в  Парфино,  на  соседней  улице.
Был  человеком  верующим,  постоянно  посещал церковь…
   
   
   Мария  Федоровна Сорокина   младшая  дочь  Федора,  по  воспоминаниям,  выделялась  в  семье  Сорокиных  мягким  и  доброжелательным  нравом.  В  ее  Петербургской (Петроградской, Ленинградской)  квартире  в  разное  время
 перебывала  практически  вся   родня  Сорокиных.   
   Заплаткины  принимали  и  Екатерину,  (мать  внебрачных  детей  Григория ?)  Алексея  и  Бориса,  которые  не  забывали  их  даже  в  дни  блокады.
Здесь  встретились  Сорокина  Мария  с  Роговым  Михаилом  (одну  из   трех  своих  комнат  Заплаткины  сдавали  студентам  железнодорожникам).
 
Замужество   Марии  хранит  одну  загадку – брачные  документы  выписаны  на  фамилию  Федорова,  детям  она  объяснила  это тем,  что  расписали  ее  (по  ошибке)  по  фамилии  деда … 
   Жили  Заплаткины  в  доме  ( сегодня  Проспект  Обуховской   обороны  дом 111) 
 
      Супруг  Марии – Григорий  Васильевич  Заплаткин  служил  приказчиком  в  магазине  на  первом  этаже  этого  же  дома . Здесь  родились  трое  их  детей,  здесь  Заплаткины  пережили  революции,  войны  и  блокаду,  здесь  в  1977г  умерла  Мария  Федоровна,  и  до  сих  пор  живет  их  дочь  Нина.
     Магазин  в  котором  служил  Григорий  Васильевич  принадлежал  владельцу  дома,   купцу  Крючкову,  с  которым  по  воспоминаниям  у  Григория  были  доверительные  отношения.
С  началом  революционной  смуты 1917г.  хозяин  распорядился  срочно  распродать   все  товары  и  перевести  в  наличность  все,  что  можно.  Григорий  это  распоряжение  выполнил …  денег  (по  воспоминаниям  дочерей),  было  «несколько  мешков».
       Но  хозяин  больше   не  появился.
 Деньги  Григорий  спрятал  в  дровяном  сарае,  во  дворе.  А  у  него  самого   возникли  проблемы  с  новыми  властями…
  - Жильцы  сдали  его  в  ЧК,  как  домовладельца… 
      Григорий  пережил  много  мытарств,  как  объясняла  детям  мать –«папе  нужно собрать документы чтобы  доказать что не он домовладелец…»
Они  и  сейчас  не  понимают,  какие  бумаги  должен был «собрать» отец, но  деньги  купца  Крючкова  он сохранил.
… Так  и  хранились  они  в  дровяном  сарае  до  войны.  Когда  замерзающие  жители   стали  разбирать  на  дрова   деревянные  постройки  и  сараи,  сестры  с  ужасом  увидели, что   двор их  дома   усеян  ассигнациями,  основная  масса  которых,  очевидно,  сгорела  в  печах  блокадного  города.
    Тогда же, не  перенеся  блокаду,  умер  и  сам  Григорий  Заплаткин. 
    Дочери,  отвозившие  его  тело,   вспоминали,  что  хоть  они  и  оплатили  могилу  отцу,  на  кладбище  поняли -  хоронят  только  в  пару  свежих  могил,  после  похорон  тела  выкапывают  и  переносят  в  ров  за  кладбищем.  Несмотря  на  то,  что  они  упрашивали  могильщиков  не  выкапывать  отца,  и  заплатили  им  за  это  хлебными  карточками,  и  тогда  и  сейчас  они  не  верят,  что  кто-то  стал   долбить  в  промерзшем  грунте  новую  могилу,  и  считают,  что  у  отца  нет  точного  места  захоронения.

   Сестры   признались,  что  уже  давно  не  отмечают  никаких  праздников  и  дней  рождений,  но  каждый  год  собираются  в  этом  доме  отметить  день  снятия  блокады.  В  этот  день  они  выключают  электричество,  ставят  на  стол  свечу,  раскладывают  в  тарелки  по  кусочку  хлеба   и  сидят  молча.


Александр  Иванович  Осовский,   механик,   приехал  в  Парфино  на  строительство  железной  дороги. Здесь  встретил   Лидию  Сорокину.  В  30ых  годах  во  всей   округе  развернулись  стройки –  под  Парфино, кроме  строительства  железнодорожной  ветки, началось  строительство  шпалозавода,  фанерного  и  клееночного  заводов.

    Утверждение  что  Осовский - поляк  по  национальности,  его  потомки  считают  спорным. Сам  про  себя  он говорил, что  он из  «русских  поляков» (русских  проживающих на  польской территории)
     Валентина  Ивановна о  нем  пишет – «Его  тогда  все  боготворили – красавец,  высокий,  добрый…» 
   Здесь  у  них  родились  две  дочери. 
   В  39г.  на  Александра  поступил  донос.  Он  придумал и собрал  радиоприемник  «своей  конструкции»,  и  держал  его  в  подвале   дома.  Об  аресте  его  предупредили.
Ночью  по  льду  реки  он  бежал,  позже  прислал  «с  человеком»  весточку,  к  нему  уехала   Лида  с  детьми.
  Обосновались  они  в  затерянном  в  Тихвинских  Лесах  поселке  Васьково.  Здесь  вскоре  похоронили  одну  из  дочерей,  родились  Инна  и  Зоя,  здесь  они  прожили  всю  жизнь.

     Михаил  Иванович  Рогов   инженер  железнодорожник,  всю  жизнь  прожил  с  женой Марией (Сорокиной) Роговой  в  Ленинграде. Со  слов  его  внучки  Севили,  специализацией  его  работы  было  проектирование  и  строительство  мостов,  которые  он  строил  не  только  в  России.
     Она  помнит,  что  и  после  смерти  отца  бабушка  получала  переводы  каких  то  отчислений  с  его  разработок  и  проектов. И  сейчас,  насколько  мне  известно,  его  имя  не  забыто  в Санкт-Петербургском  Горном институте.
     Мария  Рогова  официально  была  домохозяйкой,  но  никогда  не  расставалась  с  ремеслом  швеи,  освоенном  с  детства  в  доме  Прасковьи  Ивановны.
Обшивала  она  не  только  детей  и  внуков, у  нее  была  своя  клиентура,  (по  слухам)  с  достаточно  известными  фамилиями.
  Это была  благополучная,  семья,  продолжателями  которой  стали дети Татьяна и Евгений.
   «Автором» этого  брака  потомки  считают  Прасковью Ивановну. Она  разработала и осуществила  целую  операцию «сватовство».  С  этой  целью  свою  дочь Марию  даже  устроили  домработницей  в  дом  Заплаткиных.
 

   Судьба  Веры Сорокиной   сложилась  трагично.
Ее  брак  со   Степаном Никитиным  (по  воспоминаниям, он  не был  красавцем - был  невысокого  роста, невзрачной  внешности)  продлился  недолго.
 … Справедливости  ради  стоит  отметить,  что на  детские  воспоминания  бабушек  о муже Веры, могло  повлиять  отношение  взрослых  к этому  браку.  Вера  явно  отличалась  независимым  нравом,  ее  брак, был  единственным  в  семье  Сорокиных,  который  не  только  не был  организован  матерью  Прасковьей Ивановной,  но  и  явно  ей  не  приветствовался.
 Степан  сразу  занялся  строительством  своего  дома,  но  не  рассчитал  сил,   надорвался  и  умер. 
    Осталась  дочь  Зина.
    События,  навсегда  сломавшие  жизнь  Веры,  связаны  с  капроновыми  чулками,  которые  по  воспоминаниям,  достались  ей  случайно,  через  жену  какого  то  местного  начальника…
     Впервые  эти  чулки  она  хотела  надеть  на  танцы,  вечером  того  дня,  когда  пришло  известие  об  убийстве  Кирова.
     Версии  о  том,  в  каких  словах  Вера  выражала  свое  возмущение  по  поводу  объявленного  траура  и  отмены  танцев,  разнятся  не  сильно – они  сводятся   к  высказыванию -  что  бы  ни  случилось,  она  все  равно  будет  ходить  в  капроновых  чулках …
   За  это  высказывание   Веру  осудили  на  10 лет  лагерей.
Маленькую  Зину  забрали  к  себе  Никитины.
    Отсидев,  Вера  не  вернулась  домой,  а  попыталась  создать  новую  семью,  где  то  на  севере,  с  мужчиной  у  которого  уже  было  четверо  детей.  После  его  смерти  новая  семья  не  признала  Веру,  и  она  вернулась  к  дочери,   которая  от  нее  отреклась  (как  от  «врага  народа»).
   Какое  то  время  Вера  пыталась  вернуть  расположение  дочери,  поселилась  в  соседнем  поселке,  устроилась  на  ферму…
Но  в  итоге  покончила  с  собой.

  Иван  Михайлович Смыслов  встретил   Антонину Сорокину в  Парфино,  через  которое  проходит  сплав  леса.
    Тоня  была  общепризнанной  красавицей.
    (Причем  «статус  красавицы»  она  сохранила  и  вырастив  4ых  детей.)
 
      Венчались  они  в  1924 г,  и  уехали  на  родину  мужа «на  Васильевщину»,  где  родились  Зина  и Надя.
    Иван  был   дипломированным  специалистом  по  лесному  хозяйству,  но  по  одной  из  версий,  начал  карьеру,  (при  новой  власти)  с  организации  бродяг  на  лесозаготовку – что  легализовалось  как  «артель».
Ему  довелось  принимать  участие  в  создании  целого  ряда  предприятий…
- Сегодня,  кто-то  вспоминает  его,  как  руководителя  деревоперерабатывающего  завода,  кто-то,  как  директора  леспромхоза…   Бабушка  называла  его  должность - начальник  лесосплава.
   Заплаткины  вспомнили,  что  в  Парфино  Ивана  прозвали  «гусаром» -  «всегда  подтянутый,  с  до  блеска  начищенными  сапогами»…
… Может  это  прозвище,  закрепилось  благодаря   предкам…  –  по  одной  версии его  отец,  Михаил Смыслов  был  кадровым  военным,  и   состоятельным  землевладельцем. Другие  считают,  что  версия  о  военной  стезе  Михаила  Смыслова  основана  лишь  на  портрете, висевшим  в  родовом  доме  Ивана Михайловича  до 1931г.  который  помнят  многие,  где  Михаил Смыслов  был  изображен  в  мундире… но  утверждают,  что  мундир  был  гражданский. Точных  сведений  нет, говорить о  таких  родственниках (тем более с детьми) в те  годы было не принято.
  В  (1919 – 1922)  году   имущество  отца  Ивана  Михайловича  (земли,  скот, амбары)  было  «экспроприировано  трудовым  народом».
  - «Дед  не  выдержал  и в  тот  же  год  умер» - пишет  Надежда.

      Однако  до  31 года  дети  Михаила  еще  жили  на  родине.
Надежда  описывает  «вотчину  Смысловых» :
  - «у  них  дом  забрали  в  колхоз,  там  даже танцевальный  зал  был,  занял  председатель. И  тетки  наши  ездили  туда, дом  пустовал,  очень  красивый.  Мы  с  Зиной  ходили,  валялись  альбомы,  битая  посуда  кругом,  как  мамай  воевал»,
       
    В  1931г.  Смысловы  переехали  на  родину  жены,  в  Парфино.
-  « … когда  мы  уезжали  осталась  (только)  няня,  звали  ее  Анна  Тюрина  …..  отец  ей  оставил  по-моему  даже  корову,  поросенка,  кур,  вот  она  смотрела  дом,  ее  не  трогали,  ей  лет  наверно  было 70»
 
 
Здесь  родились  Валентина  и  Михаил, (в  доме  бабушки  Гусихи)
Когда  уехала  Лида  Осовская,  Смысловы  заняли  ее  дом.
     - Своего  дома  больше  у  Ивана  не  было. -  «мы  все  время  переезжали,  приказывало  начальство,  где  сплав  там  и  он,  наездами  жили  и  в  Васильевщине.»
- «Денег  отец  получал  достаточно,  жили  с  ним  хорошо». 

   Войну  Смысловы  встретили  на  переправах,  вероятно  организация  переправ  стала  новой  обязанностью  Ивана.  Постоянные  бомбежки и  каша  человеческих  тел  сказались  на  психике  Зинаиды  Ивановны  клаустрофобией (она до  конца жизни  не  могла  спускаться  в  ямы  и подвалы). Все,  что из  имущества  спасла   ее  мать Антонина,  по  семейному преданию,  были икона  и две буханки хлеба.
     Сам  Иван,  по  одной  версии погиб  в  госпитале,  от  осколочного  ранения  в  спину, по  другой  был  расстрелян  «за  измену  Родине».  Никакие  подробности  мне  неизвестны.

 
 
   Хочется  верить,  что  война,  огненным  валом  прокатившаяся  по Старорусскому  району, не подвела  черту  и  под  фамилией  «Сорокины»,  что  где-то  живут  потомки  кого-то из  четверых  сыновей  Николая,  и  сегодня  носящих  эту  фамилию  старого  рушанского  рода…   но…
- «Из  наших  мужчин  не  выжил  никто» - так  коротко  бабушка  описывала  демографическую  ситуацию  семьи  в  послевоенные  годы.
 
   Позже,  Валентина  Ивановна   ездила  в  родные  края. 
Надеялась   найти  могилу  Прасковьи  Ивановны,  да  посмотреть,  что  осталось  от  дома  -  кладбище  нашла  заброшенным,  в  траве  по  пояс,  жилых  домов  в  округе  лишь  один,  а  на  месте  дома  Прасковьи  Ивановны  Сорокиной  только  воронку,  да  раскуроченную  швейную  машинку  «Зингер»,  одну  из  трех  ее  машинок.

Началась  новая  история  «потомков  мельника» .






  Труд  закончил  31 марта 2006г.
  Труд  скорректировал  14 декабря 2008г.