Иван иванович учится врать

Мы боремся за свободу информации. Мы боремся за свободу, за свободу слова и печати. За свободу выражать наши мысли, не опасаясь преследования Системы.

Из Манифеста киберпанка Кристиана Кирчева


Иван Иванович Брянцев проснулся в шесть утра в своей квартире на Проспекте Мира. Он почесал пивной животик, встал с кровати и потянулся. Часа ему всегда хватало, чтобы позавтракать, принять душ, собраться и отбыть на работу. Но поваляться в постели лишние несколько минут в таком случае никак не удавалось, поэтому Иван Иванович прошёл на кухню, поставил кипятиться электрический чайник, засунул замороженную пиццу в микроволновку и распечатал пачку сигарет «Winston Lights». Внутри оказался вкладыш с информацией для курильщиков. Иван Иванович сел на табуретку, закурил и принялся читать. «Безопасных сигарет не существует, - гласил вкладыш, - и эти ничем не лучше и не хуже других. Вы их курите, потому что они Вам нравятся или у Вас нет денег на более дорогие. А другие сигареты отличаются от этих только упаковкой и вкусом, и то не всегда. Если хотите бросить, что бы Вы ни делали, ни *** у Вас не получится. Будете курить другие – начнёте плеваться, пойдёте к врачу – только зря потратите деньги, а у Вас их не так уж много, раз Вы курите эти сигареты. В общем, не ебите мозги и курите «Winston». Иван Иванович мрачно скривился, развёл кипятком растворимый кофе, достал пиццу, разрезал её, включил висевшую на стене плазменную панель и принялся завтракать.

По телевизору шла реклама: «Новый творожок «Активия» - самый обычный творожок,  только в красивой упаковке и в четыре раза дороже. Он не сделает Вас ни капельки здоровее, но им Вы, по крайней мере, не отравитесь. Поэтому лучше переплатите» - вещала модельной внешности девушка в чересчур скромной одежде. Иван Иванович взглянул на мусорный пакет, лежавший в углу, и разглядел в нём очертания упаковки из-под «Активии». На этот раз Иван Иванович скривился уже довольно и продолжил свою нехитрую трапезу. В следующем ролике интеллигентного вида мужик в костюме «Ermenegildo Zegna» коллекции пятилетней давности на фоне фотографии ещё не взорванного на момент снимка Всемирного Торгового Центра, взятой с сайта fotobank.com, сообщал: «Московский Банк Реконструкции и Развития за всю историю своего существования ничего не реконструировал, только развалил несколько конкурентов, а если чего и развил, то только коррупцию. Да и активы его, вообще-то, не в Москве, а в Швейцарии и США. Процентные ставки в этом банке хуже, чем у большинства более надёжных конкурентов, зато многие считают, что «Московский Банк Реконструкции и Развития» звучит красивее и реклама солиднее. Кроме того, если вы воспользуетесь услугами банка, который мы рекламируем, прямо сейчас, то непременно опоздаете на работу, а вечером там обычно очень большие очереди. Но всё-таки постарайтесь как-нибудь воспользоваться услугами этого банка, иначе эти мудаки нам ничего не заплатят». Началась утренняя информационно-развлекательная передача.

- Доброе утро, только что проснувшиеся, в отличие от меня, счастливчики! – поздоровалась ведущая. Иван Иванович кивнул.
- Наш первый сегодняшний гость – Сергей Зверев, бывший парикмахер, а теперь человек известный лишь тем, что он известен. Здравствуйте, Сергей!
- Здравствуйте, Светлана, здравствуй, дорогая целевая аудитория. Кстати, Светлана, я иногда смотрю вашу передачу, и мне показалось, что у вас сиськи выросли. Силикон?
- Да, кучу денег отвалила, зато рейтинг у передачи возрос и меня теперь не уволят, а то кризис, знаете ли…
- Понимаю, очень хочется на вас голой посмотреть, прям сил нет!
- По-моему, Вы симпатичный, но я мужа люблю и изменять ему не буду, но чтобы отработать деньги за сиськи я снялась для «Playboy», в следующем номере обещали напечатать. Я там не совсем голая, но общее представление получите, а правый сосок почти полностью виден. Лобок у меня наголо выбрит, так что ничего интересного я там сумочкой не прикрываю.
- Спасибо, возьму у кого-нибудь посмотреть. Но моей целевой аудитории, наверное, хочется, чтобы я ответил на Ваши вопросы.
- Да-да, конечно. Итак, первый вопрос. Скажите, Сергей, над чем Вы сейчас работаете?
- Я пишу книгу. То есть, ко мне приходит журналист и задаёт мне вопросы, я отвечаю, а потом он составляет из этого текст. А автором буду считаться, конечно, я. Но ведь журналист не я. Он не так знаменит, красив, умён, остроумен…
- Понятно, Сергей. А о чём книга?
- О гламуре, конечно. О том, как выглядеть хорошо и быть похожим на меня.
- И когда планируется выход книги?
- Вы знаете…я пока не знаю. Известность, знаете ли, обязывает: надо светиться во всяких передачах, ходить на тусовки, скандалы иногда устраивать, иначе забудут на ***.
- Кстати, об известности. Как Вы сами думаете, почему вы так популярны?
- Я популярен, потому что я звезда.
- А почему Вы стали звездой?
- Я звезда, потому что я звезда!
- Спасибо, Сергей, мы продолжим наш разговор после краткого выпуска новостей.

По экрану поскакали сильно пикселезированные кони, затем на экране возник нервного вида мужик в костюме, марки которого Иван Иванович не знал. Мужик, тем временем, судорожно сглотнул и начал передачу: «Доброе утро, уважаемые телезрители! – сказал мужик,-  Хотя, какое оно, на самом деле, доброе? В мире опять полный ****ец. Судите сами…ээээ, то есть к основным темам. Вчера две маленькие девочки попали в член к пепенцам…в член к чече…в плен к чеченцам. Ответственность за похищение взяла на себя террористическая организация «Новый век». Поскольку поиски результатов пока не дали, министр внутренних дел Чеченской республики Кулибердый Бердыкулиев был в наказание переведён на аналогичную должность в Саратовскую область, в которой, по слухам, находятся основные источники дохода финансирующего террористическую деятельность на Северном Кавказе беглого олигарха Романа Пипии. «Я всегда относился к Пипии настороженно» - заявил губернатор Саратовской области Владимир Славин. К другим темам. Вчера в Индии прогремели два крупных взрыва, в результате которых погибло двадцать человек (***ня по индийским меркам), в том числе вся съёмочная группа «Программы Максимум» во главе с ведущим. Так что эту новость вряд ли можно считать плохой, но тут взрывы, поэтому она вторая в очереди. ****ец, на самом деле, в другом: вчера министр финансов России Алексей Кудрин заявил, что это по его, в основном, вине наша страна столь тяжело переживает всемирный экономический кризис, а Соединённые Штаты ему даже не платят, просто он прогуливал в университете лекции по экономике. «Однако, я друг Путина, поэтому мне всё можно», - заявил министр. Понижение цен на нефть по словам непонятно каких экспертов приведёт только к повышению цен на бензин в большинстве регионов России. Это естественный процесс, и в этом нет ничего странного, - прокомментировал ситуацию ангажированный «ЛУКОЙЛом» эксперт Якеменко в приватной ICQ-беседе. К новостям науки. Американские учёные подтвердили, что у них уже пятнадцать лет имеется формула лекарства от сахарного диабета, однако пока оборот инсулина приносит столь высокую прибыль, о существовании этой формулы можно забыть. К новостям спорта. Андрей Аршавин сегодня продлил ещё на год контракт с фирмой «Adidas», по которому он обязуется не реже одного раза за каждую игру терять шиповку. Новости культуры. Вчера от передозировки кокаина скончалась известная писательница Елена Ленина и покончил жизнь самоубийством некогда известный кинорежиссёр Алексей Балабанов. Впрочем, некоторые утверждают, что Ленина тоже свела счёты с жизнью, но более красиво в отличие от погибшего в результате удара головой о стену Балабанова. А теперь о погоде. Спонсор метеовыпуска – средство от насморка «Пиносол». «Пиносол». Покупай его, осёл! Покупай его, ослица! Соплями можно подавиться! Регистрационный номер: П №015768/03. Имеются противопоказания. Перед применением проконсультируйтесь с врачом. В Москве сегодня без осадков, ноль градусов.

Снова пошла реклама. Иван Иванович выключил телевизор, сунул грязную посуду в посудомоечную машину и пошёл в душ. Помывшись, он помочился, оделся, снова помочился и пошёл на стоянку. Его четырёхлетняя черная «BMW-535i» никуда не делась, и это, наверное, было единственной правдой,  которой Иван Иванович обрадовался. Он завёл машину и выехал на проспект. Пробки пока не было, но она могла быть в других местах, поэтому Иван Иванович легко разогнался до ста километров в час. Вдруг он заметил, как из дворов прямо перед ним выезжают старые «Жигули». Другие полосы были заняты, поэтому Брянцеву пришлось экстренно тормозить. Раздался визг, но в нескольких метрах от «Жигулей», четвёрки – теперь он это разглядел – его «BMW» всё же остановилась. Он догнал развалюху светло-синего цвета. За рулём была не блондинка, как поначалу подумал Иван Иванович, а едва получивший права сосунок с перепуганным лицом.
- Ты что, пидар, мать твою!? Ты смотришь, ****ь, куда ты, на ***, едешь?!
- Извините, учимся, - ответил за сосунка за рулём сосунок на переднем сиденье.
- Ты, ****ь, головой думай, а не правила учи! Думаешь, все по правилам ездят?! – возопил Иван Иванович и как следует притопил педаль акселератора.

Когда он притормаживал на жёлтый сигнал светофора, дорогу ему перебежала молодая тёлка, абсолютно не глядя по сторонам. Иван Иванович снова едва успел затормозить. «Ненавижу, ****ь, пешеходов! – выругался он - Я, *****, сам себя ненавижу, когда иду пешком, *****!». И тут позвонила Карина.

Карину Иван Иванович знал около полугода. Как-то раз, когда машина была в ремонте, он ехал в час пик в метро и подъезжая к своей станции за пять минут до начала рабочего дня, обратился к стоящей рядом Карине:

- Девушка, вы выходите?
- Нет, не выхожу.
- Нет, девушка, вы выходите! – прикрикнул обалдевший Иван Иванович, непривычный к поездкам в метро.

Карине пришлось выйти. Потом Иван Иванович долго перед ней извинялся, особенно, когда увидел её ещё и спереди. Карина согласилась принять его извинения только после ужина в «Ностальжи». Одежда на ней была не из бутиков, так что Иван Иванович не понял, разводят ли его на деньги или наоборот пытаются помочь продолжить знакомство. Но уж больно неловко было Ивану Ивановичу, интеллигентному в глубине души человеку, за содеянное, поэтому он согласился. А красивым ****ом его не удивить. Правильным оказалось второе предположение, Карине он и правда почему-то запал в душу. Иногда они вместе ужинали, иногда спали, но не более того. Оба они были, в общем-то, самыми обычными людьми, но нашли друг в друге что-то непонятное и тем интересное, поэтому привыкать друг к другу и уж тем более узнавать это самое непонятное не хотели. И вот она снова позвонила. Включив гарнитуру – отвлекаться за рулём Иван Иванович не любил – он ответил на звонок.

- Привет, мумусичек!
- Иди ты на *** со своим, ****ь, мумусичком! Опять этого придурка начиталась?
- Ну раз ты знаешь про, как ты выразился, придурка, значит тоже его почитываешь, логично?
- А у тебя спички есть?
- Что?
- Проехали. Ошибаешься. Я в курилке каждый божий день узнаю последние новости про этого ****ого Мумусика. Что у него поломалось, где он там стоит, когда его починят… О здоровье президента никогда столько не говорили, сколько про этот, ****ь, «Range Rover»! У этих козлов с работы только две темы: ЖЖ и маленькая зарплата. Пидары, *****! Да как тебе её, *****, повысят, когда ты, козлина, на работе вместо работы в ЖЖ, *****, сидишь? Ой, прости. Что-то я совсем разошёлся… Сёдня снова чуть дважды в аварию не попал. Вот понабрали кредитов! Щас хоть под права кредиты выдавай!
- Вот были люди как люди и вдруг сразу стали одни уроды, да?
- Да! То есть… А, ну тебя. Чего звонишь-то с утра пораньше?
- Я почему-то соскучилась по твоему ворчливому голосу и по твоим смешным усикам. Давай увидимся как-нибудь.
- Да хоть сёдня! А то я среди этих козлов не могу уже! А тут хоть один нормальный человек.
- У тебя «нормальный человек» будто самая высокая похвала…
- А ты хочешь быть ****утой, что ли?
- Нет, но есть же не только нормальные и ****утые.
- Угу, ещё есть добрые, храбрые, гениальные и прочие…спасители, ****ь, человечества. Ты хочешь раздать все свои бабки бомжам? Хочешь ****ой разведывать американские секреты? Или, может быть, ты жаждешь ночевать в лаборатории, питаясь годами растворимой лапшой, чтобы изобрести чудо-прибор, которая твоя страна выкинет на помойку, а какой-нибудь японец подберёт, запатентует и будет жрать свои, *****, суси до усрачки? Тебе этого надо? Ты разве не видишь, что они тоже ****утые все? Есть дураки, ебанутые и нормальные. Последних меньшинство, поэтому радуйся, что ты одна из них. А за «солнцами» и «заями» обращайся к своему «Мумусику», только сиськи послать не забудь.
- Хм, ты когда заканчиваешь?
- В шесть я, родная, заканчиваю. В шесть, как порядочный работник.
- Давай тогда в «Якимоно», может, часиков в семь?
- По экзотике гонишь? Давай я тебе лучше в одном спальном районе такой ларёк покажу! Кормят вкуснее, чем во всех этих якимонах и якреветках. Экзотика не только в еде, но и в обстановке. Как тебе, а?
- Ты мне зла никогда не желал…
- Во-во, ты работаешь сёдня? Во сколько заехать?
- После работы и приезжай, я подожду.
- Чай не скучно ждать будет, с артсучками своими потрепешься.
- Потреплюсь, не беспокойся. А меня ты, значит, сучкой не считаешь?
- АРТсучкой, Карин. Это большая разница, в песне про АРТсучек поётся. А ты не сучка, ты сучилища, но не дура. И сиськи у тебя классные. И ещё в тебе что-то есть… *** знает, что именно.
- Столько комплиментов подряд я от тебя ни разу не получала…
- Значит, за жратву платишь сегодня ты! Не бойся, за бензин больше уйдёт. Поэтому за бензин ты тоже заплатишь. Ладно, ****ь! Я уже приехал. До вечера.
- До вечера. Мумусик.

Прежде чем зайти в офис, Иван Иванович сначала шёл на лестницу, где была обустроена курилка: ведро и прожженная бычком табличка «Не курить». Иван Иванович таким образом не отлынивал от работы, он узнавал слухи. Кроме состояния здоровья Мумусика и скулёжа про кризис нет-нет, да и проскакивали очень интересные новости. Вот и сегодня Катька сообщила, что Мамонов себе никакого заместителя брать не собирается, на****ил, лысый хер, слух специально пустил, чтобы хоть как-то производительность труда увеличить. Через Катьку же и пустил. А эти долбоёбы и рады стараться! И всё-таки Мамонова Иван Иванович уважал. Мало того, он продолжал работать в этой организации только потому, что там был Мамонов. В отличие от всех других знакомых Брянцеву людей, его начальник мог лгать. Значит, это всё-таки возможно. Значит, есть надежда. И пытаясь понять секрет своего шефа, Иван Иванович продолжал работать под его началом, хотя легко мог даже в условиях тотального увольнения найти себе работу в несколько раз по зарплате и интеллекту окружающих людей превосходящую нынешнюю. Всё-таки, есть вещи важнее денег и окружающих в рабочее время дураков. Но почему же Мамонов работал с такими олухами? Может быть, на людей неглупых его враньё действовало иначе? Значит, у него есть предел? Этого Иван Иванович не знал, и как узнать тоже не знал, но продолжал там работать, потому что смутная надежда на понимание всё-таки была, как и положено любой уважающей себя смутной надежде.
- Тьфу! – сказал Иван Иванович и пошёл на своё рабочее место.

По долгу службы ему по утрам приходилось заниматься контент-анализом прессы и интернет-изданий.  Ничего интересного не было и на этот раз. Даже газета «Комсомольская ложь» опять писала сплошную правду. Правда была повсюду, она лила помои суровой реальности разваливающейся страны на головы людям, никого не щадя. Сайт Росстата сообщал о всё нарастающем количестве самоубийств, особенно среди интеллигенции,  деятелей культуры, пожилых людей и детей. Иван Иванович и сам видел, что нервы его были уже на пределе. Поэтому после завершения контент-анализа он решил пойти покурить. В курилке, как всегда, торчали Динес с Аяцковым и травили байки.

- Здаров, Иваныч. Вышел я вчера в говно пьяный из бара и не помню больше ни ***, - начал рассказывал Динес, - и тут звонок. Ирка. Я такой: «Бля, ты чо, охуела? Ты чо мне так поздно звонишь?! Что я делаю? Сплю! Эээ...в автобусе». Ты прикинь? Так бы и уехал, если бы не она, в Алтуфьево, на хуй. А уж там бы мои «Rado» заценили полюбас.
- Угу, - вставил Аяцков, - и айфон.
- Нее, айфон я уже проебал.
- Ну ты, бля, даёшь! А мы вчера тёлок снимать ездили, катались так по городу на Лёхином мерине, музыку слушали, пиво пили. Ну и, короче, не помню уже где, видим – идёт тёлочка, ноги еле переставляет, фигурка супер, юбка короткая, все дела. Ну мы подъезжаем, покататься зовём, а она нам: «Мальчики! Вы хорошие, я бы с удовольствием, но меня сегодня полночи ****и! Моя ****а в ахуе!» И пошла себе дальше, представляешь?
- Бугога! ****а в ахуе! Ааа, я не могу! Давай ещё по одной? Работа – не волк.
- А давай!

Иван Иванович тем временем докурил и снова направился к себе. По пути ему встретилась Катька.

- Ведяева, ты лесбиянка?
- Нет.
- Ты ведёшь себя как лесбиянка... Я знал одну лесбиянку...
- И...как она себя вела?
- Как ты.
- Брянцев! Ты рыжий усатый таракан, бесишь меня, ****ь!
- Уж не потому ли я тебя так раздражаю, что меня, в отличие от всех этих мудаков, абсолютно не волнуют твои сиськи, которые ты так усердно выпячиваешь, специально нося купленную на распродаже блузку на два размера меньше?
- Пошёл ты на ***, Брянцев! Тебя, кстати, Мамонов зайти просил. Наверно, опять ****ы получать будешь, гы-гы.
- Всё ж лучше, чем *** сосать, - огрызнулся Иван Иванович и пошёл в кабинет начальника.

Михаил Викторович Мамонов и правда был не в лучшем настроении и постоянно чесался.

- Ааа, здравствуйте, Брянцев. Проходите, присаживайтесь, - сказал шеф и почесал лысину.
- Добрый день, Михаил Викторович. Хотя, какой он, на ***, добрый? Вот и вы снова чем-то недовольны…
- Брянцев, в Вашем вчерашнем отчёте на странице восемь во втором снизу абзаце вы снова всё сваливаете на скинхедов. Чем они Вам так не угодили?
- Скинхеды – полная мразь и говно, Михаил Викторович. Причём, ходит у нас эта мразь по улицам вполне свободно. Раз уж ей нельзя ввинить то, что она творит на самом деле, то почему бы не приписать ей то, в чём  она теоретически может быть виновна?
- Знаете, Брянцев, на что это похоже? На ложь это похоже!
- Похоже-то, похоже, но всё-таки вероятно, что это правда. Так что, никакая это не ложь. А врать, - набрался смелости Иван Иванович,- я бы хотел научиться. Ну так, знаете, для себя.
- Что значит «для себя»?! Брянцев! Вы хоть понимаете, ЧТО Вы сейчас сказали?! Врать не может никто! И этому нельзя научиться. И не нужно!
- Вы можете врать. Взять, хотя бы, легенду про заместителя.
- Я действительно подумывал о заместителе, но пришёл к выводу, что в условиях кризиса это невозможно, - сообщил Мамонов и почесал переносицу, - И вообще, кто Вам это сказал, про заместителя?
- Ой, а Вы будто не знаете! Ведяева, кто ж ещё?
- А вот Вам урок: нечего Ведяеву слушать. Мало ли что она понарасскажет.
- А чего она может понарассказать? Врать же никто не умеет.
- Идите работать, Брянцев, и не ебите мне мозги!

«И не ссать до самого Петербурга, - подумал Иван Иванович, - Уволюсь на ***! В ****у его! Ничего от него не добьёшься. А с такой работой я действительно скоро с ума сойду. Надежда – самообман. А поступать лучше как надо, а не как захочется или как надежда эта сраная подсказывает». Остаток рабочего дня Иван Иванович провёл за изучением сайтов с предложениями работы и добиванием пачки «Winston Lights». В последнее время Иван Иванович замечал, что курит всё больше и больше. «Курить-то хуй с ним, - думал он, - ещё куда ни шло. Главное – на бухло или наркоту не подсесть, а этого я себе позволить никак не могу. Мне ещё многое предстоит осуществить, да и интересно, мать твою, что дальше будет!»

Ровно в шесть вечера Иван Иванович вышел из офиса на Покровке и отправился за машиной: на этот раз близко с офисом припарковаться не удалось. Когда он шёл по Чистопрудному бульвару, ему навстречу нестройными шагами приближалась толпа из нескольких пьяных рабочих и колхозниц.

- Хде тут можно погулять? – обратилась к Ивану Ивановичу толстая колхозница, обдав перегаром.
- Ну, вот театр «Современник», вон там можете к Красной площади выйти...
- Там мы уже были, у нас паровоз скоро, нам бы погулять, куда можно пойти?
- Эээ, туда, там тоже замечательно, - ответил Брянцев, показывая рукой в какой-то переулок, в котором ни разу ему бывать не доводилось.
- А где здесь эти...ле****и?
- Эээ. Ушли.
- Т-то ись как – ушли?
- Ну, встали и ушли. Тоже туда, кстати. Там здорово.

Поблагодарив Ивана Ивановича, процессия двинулась в указанный им переулок. «Говорить то, в чём не совсем уверен, получается, - думал Брянцев, - Шутить и издеваться над пьяными получается. А вот глядя в глаза человеку, сказать выгодную мне неправду, то есть на самом деле солгать, как это делает Мамонов, не получается. Слова как будто застревают внутри». Вскоре, он сел в свою машину и поехал за Кариной.

Here in the heart of Europe
No one stands up proud no more
Here in the heart of Europe
Our culture is a dying whore
 
Он тихонько подпевал Соне Краусхофер, стоя в вечерней московской пробке. Забрав Карину, он поехал на улицу Космонавта Волкова, где находился ларёк с азиатской, кавказской и ещё чёрт знает какой экзотической пищей. Ехали молча, слушая «L'ame Immortelle» и пялясь на становившиеся всё более разнообразными рекламные щиты. Приехав на место, они купили еду и устроились под крышей за приваренной к стене ларька стойкой. Карина ела самсу, а Иван Иванович – хачапури ачму. С крыши тихонько капал растаявший снег, слышался шум проезжающих автомобилей, электричек и голоса стоящих в очереди людей. Приехал хозяин ларька на такой же, как у Брянцева чёрной «BMW» и заговорил с продавщицей: «Тут рядом фирма есть, те же осетинские пироги, такую же пиццу, самсу, салаты, то же самое, в общем, продают, только у них всё в три раза дороже, чем у нас. А продажи растут, двух поваров ещё взяли. Наша же выручка – сокрушался усатый кавказец, - только за этот месяц на сорок процентов упала. Надо в четыре раза цены поднять, чтобы покупать начали! И так уже держал-держал цены, понимаю, что люди тут кушают многие… А!» – махнул он рукой. Продавщице ответить было нечего, она молча взяла у него какие-то бумаги, после чего продавец уехал.

- Что скажешь? – спросил Иван Иванович у Карины.
- Вредно, но вкусно. Давно так не ела. И в этом во всём есть какая-то романтика. Вечно тебя куда-нибудь тянет.
- Тут есть особый прикол. Вот ты ешь, как и все эти бедные клерки, в каком-то ларьке на улице, а потом не в троллейбус втиснешься, а сядешь в хорошую машину и снова станешь самим собой, побыв перед этим полчасика кем-то другим, - ответил Иван Иванович и закурил.
- А почему ты так стремишься быть кем-то другим, а не самим собой?
- Я бы мог придумать кучу оправданий, но на самом деле мне просто скучно. Ты же, выходит, за рационализм. За то, чтобы всё делать, как положено?
- Я живу так, как мне нравится. К тому же, я ведь тоже здесь, с тобой.
- Вот именно, что со мной. Сама бы ты вряд ли отправилась в подобное место.
- Да-да, но помнишь, как в песне: «But all the drugs in this world won’t save her from herself»?
- Помню. Но я не собираюсь от чего-то там спасаться, мне просто нравится иногда побыть кем-то другим, а некоторым нравится плавать в бассейне. Никакую цель я не преследую.
- Понятно. И всё же это странно. Однако, выпивка здесь тоже только пролетарская, а с меня пока и вредной еды на сегодня хватит. Давай снова станем самими собой и поедем на твоей хорошей машине в какое-нибудь более приличное место, в «Шатёр», например.
- Вот оно, твоё разнообразие. «Шатёр» вместо «Ностальжи». Дорогу перейти. Ну его, там снова фен в сортире сломался, гы-гы. Поехали в «Джао-Да». Там хоть официанты дикие, зато народ интересный собирается, люди странные на тромбонах играют. Тебе ведь как человеку искусства нравятся такие? К тому же, там дешевле, а платишь сегодня ты.

Карина решила не спорить лишний раз с Иваном Ивановичем, так как тоже заметила, что у того начали сдавать нервы, а с людьми, напряжёнными сверх меры, нормального разговора не получается. А говорить с Брянцевым ей нравилось. Быть обычным и необычным одновременно – тоже своего рода искусство. Недавно Карина слышала, что один парень продал свою спину в качестве полотна для татуировщика и теперь стоит, как картина, в галереях, где его выставляет приобретший его бизнесмен. Вот бы Брянцева так выставить! И подписать: «Обычный человек с необычным внутренним миром». А он стоял бы, шевелил усами и тихонько матерился. От таких мыслей Карине стало смешно. Улыбаясь, она глянула в окно и, увидев памятник героям Плевны, поняла, что они приехали.

В клубе и правда играл какой-то духовой оркестр. Они сели подальше, чтобы музыка не мешала разговору. Брянцев, ухватив проходящую мимо официантку за фартук, попросил меню, но его так и не принесли. Иван Иванович встал и пошёл за ним к барной стойке. Карина, тем временем, обратила своё внимание на двоих обдолбанных парней, сидевших за соседним столиком. Они играли в города:

- Масс-кваа!
- Амстер-дамм!
- Масс-кваа!
- Амстер-дамм!
- Масс-кваа!
- Амстер-дамм!
- Масс-кваа!
- Амстер-дамм!

Подошёл Иван Иванович, неся в руке меню и пепельницу. Как только они выбрали какое-то вино, рекомендованное Брянцевым, к ним подошёл официант. Ты смотри! Дрессированный, ****ь, - пошутил Иван Иванович. Потом они пили вино и беседовали.

- Я решил уволиться. Подбираю теперь себе новую работу, - сообщил Иван Иванович.
- Давно пора. Я вообще не понимаю, почему ты с твоими способностями так долго там торчишь!
- Просто мой начальник умеет лгать. Я тоже хотел научиться, но, видать, не судьба.
- Ты хочешь всё время лгать?
- Я не хочу лгать. И не хочу говорить правду. Я хочу просто жить, жить счастливо. И я не хочу думать о том, что я хочу. Пойду поссу.

Иван Иванович ушёл в туалет, но долго не возвращался. Карине стало скучно, и она набрала его номер. У застёгивающего ширинку Ивана Ивановича зазвонил айфон. I'm not in love but i'm gonna fuck you too. Somebody better come to love, - пел Мэрилин Мэнсон. Сбросив звонок, Брянцев помыл руки и вернулся в зал.

- Почему ты так долго? – спросила Карина.
- Хачапури ачма, видимо.
- Ну вот видишь! А тебе всё равно экзотику подавай. А после «Якимоно» со мной такого ни разу не случалось. Кстати, какая мелодия у тебя на мне стоит?
- Не помню, кто поёт, - ответил Иван Иванович, почёсывая нос.
- Ну про что хоть?
- Про любовь.
- Включи.
- Батарея села.
Иван Иванович продолжал тереть переносицу и думал, что, вроде бы, у него наконец-то начало получаться…

5 – 7 декабря 2008 года.