Встреча

Самолёт с надрывом оторвался от земли, страшная вибрация охватила всё его могучее туловище, и он с трудом стал отдаляться от лесов и озёр, мелькающих под громадным брюхом авиалайнера. Оторвавшись от окна, Сергей, спокойно отстегнув ремень, оглянулся вокруг. Пассажиры по-разному отнеслись к взлёту: кто наблюдал в окно за удаляющейся землёй, кто с испугом вслушивался в надрывный рёв двигателей лайнера, кто просто озирался по сторонам, наблюдая за реакцией соседей. Всё же летать стало как-то опасно, ведь за последнее время немало самолётов потерпели катастрофы и сейчас люди летают, которым некуда деться, или нужда, или работа заставляет подняться на борт самолета. Сергей усмехнулся над своими рассуждениями. Прошло двадцать лет с того времени как он отслужил в армии. Серега окреп, поднялся ростом, еще он понял, что в армии «круглое носят, а квадратное катают» при этом нельзя не сопротивляться, не высказывать своего мнения, ни тем более чего-то советовать. Вообще-то он не жалел, что служил, как-то уж очень повзрослевшим вернулся он домой, как-то по-другому взглянул на жизнь. Но совсем не этому усмехался про себя Серега, просто привез он с армии  небольшую наколку на плече с датой о встрече через двадцать лет после того дня, когда они схоронили своего друга, который своей безвременной смертью, разрешил им восемнадцати – двадцатилетним пацанам жить дальше. И все они своею жизнью были обязаны ему, Лехе Спиридонову, у которого не было ни близких, ни родственников, и только, они, военные с почетом похоронили его на городском кладбище. А вместо поминок, они, оставшиеся двенадцать человек нанесли наколку на левое плечо с датой о встрече через двадцать лет у Лехи на могиле. Серега и сына своего первого назвал Алексеем, ведь если бы не он, Леха, не было бы у Сереги своих детей, да и вообще ничего бы не было.
Веер воспоминаний прокатился перед Серегиными глазами, как-то незаметно пролетели три часа полета. Вышедшая стюардесса сообщила, что их самолет заходит на посадку в пункте назначения и, повернувшись с середины салона, девушка, покачивая бедрами, как воздушная фея удалилась в переднюю часть самолета. «Не дурна, – подумал про себя Серега,–и сама видно догадывается об этом, вон как выплыла». Выглянув в окно, Серега увидел приближающуюся землю. В аэропорту народа было немного. Автобус, ждавший около входа, медленно пополз в сторону города. Глядя в окно, он не узнавал знакомых мест, ведь именно в этот аэропорт привезли их стриженных отдавать долг родине. Как-то все было по-новому, все неузнаваемо, да и страна совсем другая, а раньше все было единым.
Клятвенная встреча должна была состояться на следующий день. До города, где Серега проходил службу, оставалось всего пятьдесят километров. Что делать сегодня он не знал, посланное письмо другу Роману осталось без ответа, а больше в этом городе не было знакомых. Немного пройдя по центру, Сергей нашёл гостиницу, и без особых проблем, устроился в одноместном номере. Интерьер номера был таким же, как и много лет назад: ни телевизора, ни холодильника, лишь плата, увеличившаяся во много раз и свободные места в гостинице.
Больше всего он боялся одного, что завтра он один окажется у Лехиной могилы. Много лет он раздумывал ехать или нет, ведь все давно ушло в забвение, да и с высоты прожитых лет все выглядело как-то несерьёзно по детски. Но воспоминания о том дне и то, что его сына зовут Алексеем, сделали свое дело.
Раскинувшись на кровати, незаметно для себя, Серега стал вспоминать, анализируя свою вроде бы удавшуюся жизнь. Все было как у людей. Пройдя службу, вернулся домой, а потом махнул на север, и пять лет от звонка до звонка добывал нефть Родине. Всякое было в Сургуте, ноги изнутри примерзали к валенкам, но он знал, за что работает, денег получал в три раза больше сверстников. Потом как-то само собой пришло время заводить семью, и с этим у Сереги получилось нормально, женился не раздумывая, потому что влюбился, да и она вчерашняя десятиклассница согласилась стать его женой. Он и сейчас частенько ловит на себе ее влюблённый взгляд. Расставшись с севером, устроился Серега работать шофером, и с той поры уже никогда не выпускал баранку, по всей стране пролетел он на своём «КамАЗе». Но тут началась перестройка, и колонна в которой он работал пошла «с молотка». Продав свою легковую машину, Серега выкупил «КамАЗ» и вот уже сколько лет сам по себе. Выстроил дом, посадил сад, подрастает сын Леха, все вроде бы мужицкие дела по жизни сделал, а все какая-то тоска на сердце, все как бы чего-то не хватает, кажется, что сумел бы сделать намного больше, только зачем и для чего он не мог понять. Обидно было за великую державу, которую развалили в одночасье. Он своим мужицким умом понимал, что так не должно быть, как это получилось у нас, зачем разорвали державу, зачем всё бросили в разруху, ведь проезжая по стране он видел, во что превратилась территория России.
Незаметно Серега уснул, его разморило от переживаний за предстоящую встречу. Больше всего он боялся, что приедет один, не знал он, что еще четверо бывших его друзей приедут на эту встречу, четверо бывших сослуживцев из двенадцати, у которых за спиной осталось двадцать лет жизни, после того для всех них памятного дня.
Все они с содроганием вспоминали тот день: шла вторая половина караула, утро было солнечным, ничего не предвещало беды, все находились в караульном помещении. Вдруг открылась дверь, и с перекошенным от злобы и наизготовку автоматом перед ними возник их же солдат, с которым уже полгода служили вместе. Загнав патрон в патронник, он страшным криком объявил им, что сейчас он их всех перестреляет. Серега хорошо помнил конец ствола автомата, который изрыгнул несколько пуль в потолок караулки, на голову посыпалась штукатурка, все обалдело уставились на ствол, который черной зеницей уперся каждому из них в грудь. А ведь все только начинали жить, толком то еще никто из них не оперился, всего один среди них был женат. И тут шепот Лехи, прошипевший для всех как гром: «Опусти ствол, сука». С этими словами Леха двинулся вперед, он уже протянул руку к стволу, когда грянул выстрел ему в грудь, падая, Леха схватился за автомат, опуская его за собой, и еще очередь грянула в его грудь. Дальше Серега помнил плохо, как-то все разом кинулись на стрелка и, стоптав его, били до тех пор, пока еще один выстрел в потолок начальника караула не остановил их. Леха же сумел сказать только два слова: «За что он нас?» Поняв до конца, что случилось солдаты, будто окаменели, все не могли понять за что, именно всех подряд.
Проснувшись, Серега встретил такое же утро, что и двадцать лет назад. Выйдя из гостиницы, направился к автовокзалу. Подойдя поближе к вокзалу, он увидел ряд такси, водители которых стояли около своих машин и всем проходившим предлагали свои услуги. В раздумьи он приостановился, неохота было ехать на автобусе, и он назвал таксисту пункт назначения, тот обрадованный назвал не очень высокую цену. Но все же Серега не удержался, чтобы не поторговаться, и в это время скорее понял, чем услышал, что кто-то его зовет. Обернувшись, он отшатнулся, на него двигалась какая-то бородатая глыба, здоровенный мужик, раскинув руки, схватил его в свои жестокие объятия.
–Серега, ты, приехал. Дай-ка я на тебя антихриста погляжу, эх ты каков, не думал уж честно, что увижу.
До сих пор Серега не мог узнать его, но голос и украинский акцент говорили ему, что это Колька, но борода и величина этого человека никак не соответствовали тому Кольке, которого он знал когда-то. Двадцать лет нанесли на этого человека не лучший опечаток, он был неузнаваем, но все же Серега не ошибся, это был Николай Блажко. Потрясенные неожиданной встречей, они обалдело разглядывали друг друга. Таксист,открывши рот,смотрел на откровен-ную радость двух взрослых людей, не зная радоваться ему, с ними, или они уже никуда не поедут. Он озадаченно спросил:
–Ну что дальше-то делать будем?
–Погоди, – приказал Сергей, продолжая разглядывать своего друга.
– Да,– только и вымолвил он и крепко обнял Николая.
Устроившись на заднем сидении «Волги» и дав указание таксисту двигаться к магазину, они как-то безмолвно радовались этой своей неожиданной встрече. И тут Николая словно прорвало: «Гляжу, мужик стоит с дипломатом, ведь со спины узнал, словно Боже мне подсказал Серега и все, пригляделся, похож, а уж как боком повернулся, так ноги меня и понесли к тебе. Эх, Серега, ведь двадцать лет прошло, а ты ничего еще молодо смотришься, прям сохранился хоть куда».
–Ну,а ты что же так разожрался, ведь центнера полтора весишь?
Серега не побоялся, что Николай обидится, он уже увидел, что этот человек так и остался очень добродушным.
–Поп я,Серега, понимаешь, поп.
От этого признания у Сереги глаза на лоб полезли, не может быть. Не мог он этого понять, и представить не мог Николая в рясе.
–Как же это, Коль, как это ты, поп?
–Все очень просто Серега, потом расскажу, а сейчас пошли в магазин сходим, возьмем чего-нибудь раба Божьего помянуть, да и за встречу выпить. Ох, Серега, ох, молодец, спасибо тебе, Боже, за встречу нашу.   
Из магазина они вышли, основательно затаренные. Непонимающий таксист все больше удивлялся их поведению, и все-таки не выдержал и спросил: «Ребята, вы, куда едете-то?» Николай посмотрел на него укоризненно, но всё же ответил: «Вези, к другу мы едем. Понял?»
«Волга» стремительно летела по отличной дороге, памятные названия деревень установленные на знаках, мгновенно оставались позади. Отец Николай молчал, лишь изредка про себя улыбался.
Серега был рад, что так неожиданно встретил Николая, он не стал при таксисте расспрашивать, да и Николай ни о чем не говорил Сереге. Вдали показался город, нестареющие церкви и монастыри, так же как и двадцать лет назад величаво стояли над городом.
–Вот видишь мы изменились, а им хоть бы что,–указывая на церкви, сказал Николай и осенил себя крестным знамением.
Решили сразу ехать на кладбище, хотя до встречи еще было часа два с половиною. Подъехав к воротам они рассчитались с таксистом, и тот, лихо развернувшись, быстро помчался в обратную сторону. Пройдя через ворота кладбища, повернули налево и с замиранием сердца двинулись к Лехиной могиле. Они очень удивились, увидев свежевыкрашенный памятник и ухоженную могилу.
–Здорово, Алексей, –Николай глубоким поклоном приветствовал товарища. Серега тоже машинально поклонился.
– Вот мы теперь какие, Леха. – продолжал Николай, совсем не обращая внимания на присутствие Сереги. – Спасибо, тебе, Леха, за жизнь нашу спасибо.
Оторвавшись от могилы, отец Николай присел на лавку и, стараясь быть незамеченным, платочком вытер слезы.
– Мне то он был ближе, чем вам, хотя всех одинаково спас тогда, но мы ведь из одного детдома, только у меня дядька был родственник, а у него никого. Поэтому мы его тогда здесь похоронили. Налей мне, Серега.
Сергей с готовностью открыл бутылку и налил стакан, Николай взял стакан и поставил его на могилу, отрезав хлеба, положил его сверху.
– Ну, а теперь и помянуть нужно товарища.      
Они молча выпили.
– Серега, ты, наверное, помнишь, что я один среди вас женатый то был, вы меня еще все подначивали, так вот нет ее уже, давно уж схоронил. Длинный то рассказ, но тебе расскажу, очень уж я обрадовался, что именно тебя первым встретил. С армии пришел я, ты ж знаешь, с работой у нас тяжело было. Подался я до дядьки своего, встретил он нас, жить у него разрешил, работать меня пристроил сварщиком на стройку, зарплата хорошая была, жить можно. Жена моя покойная Лариса вторым забеременела. А тут горе у нас случилось: тетка Клава дядькина взяла и померла, на ходу прям, шла, упала и дух вон. Тут мне уж квартиру дали, Лариса родила второго парня. Назвал я его в честь Лехи нашего, только не судьба видно была им жить-то.
Серега удивленно посмотрел на ссутулившегося Кольку.
–Дядька то мой как бабку свою похоронил пить начал сильно, то ничего, а то запьет и на месяц. А тут новый год, прихожу к нему, поздравляю. Дядька трезвый, как стекло, не выпил даже со мной. Сказал, что у него какое-то дело, а мы если куда гулять пойдем, пацанов можем к нему привести, а то скучно ему одному. Вот, Серега, видно беда она одна разом не ходит. После тетки, сын их на машине разбился. Ну, так вот, привели мы детей к нему, а сами гулять пошли, а мне все как-то не по себе, я и не пил почти.Николай опять стряхнул набежавшую слезу. – Ну а они тем временем и сгорели вместе с дядькою. Гнал он самогонку, да видно взорвался аппарат-то, дядьку, наверное, оглушило, а дети спали, так вот и схоронил их всех. Ну а Лариса-то моя умом пододвинулась, царство небесное, тоже недолго протянула, нашли ее в сарае дядькином: повесилась бедная.
На меня тут как туча нашла, некуда с работы идти, один-одинешенек. К Богу меня потянуло, а потом поп местный помог, учиться я поехал, так вот, Серега, и стал я попом. Ты налей мне еще, что-то на душе тягостно, как бы чего не случилось, спаси нас, Боже.
Отец Николай задержал палец на горлышке бутылки, наливая себе почти полный стакан.
–Невеселая жизнь у тебя получилась, –выдохнул Серега, –ну а сейчас как ты?
–Ну сейчас-то ничего, не прожевав выговорил отец Николай, только вот детей больше у меня нет, не знаю почему, но как-то не получается. Женщина-то есть, слава Богу, а вот детей нету, вот так.
И не понял тут Серега жалеет он об этом или память о погибших не дает заводить детей.
–Ну а ты как, что-то я еще о тебе ничего не слышал, – и он опять очень крепко обнял Серегу.
Отец Николай очень обрадовался, что у Сереги все хорошо, он смахнул слезу, когда узнал, что Серега тоже старшего сына назвал Алексеем.
–Значит, говоришь аж две дочки еще, ну молодец, Серега, ну дай-то Бог.
И тут они увидели человека, стоявшего невдалеке от них, который их пристально разглядывал. Он медленно вышел из-за ограды и будто не решаясь, потихоньку начал двигаться к ним.
«Алкаш какой-то» – глядя на него, подумал Серега. Косо сидящий пиджак и нерешительность, с какой человек двигался к ним, навела Серегу на такие мысли.
И тут отец Николай удивленно проговорил: «Рома, неужели ты».
У Сереги слов не было, все слова комом застряли в глотке, он не мог поверить, что это Роман, всегда быстрый, собранный, чистый, способный организовать любую выходку, вдохновитель всех, или почти всех организованных походов в самоволку, тот Роман, который придумал выходку, после которой их уволили из армии в запас. Серега с Романом почти последние уходили из части, их до декабря не хотели отпускать, им дали аккордную работу. Нужно было покрасить крышу штаба в зеленый цвет, половину они покрасили за два дня, а потом зарядил дождь, не давая им докрасить остальную часть крыши.
В тот день был праздник День ракетных войск и артиллерии. Лежа на койке, Роман вдруг сказал: «Серег, пошли крышу красить». А на улице шел дождь.
«У тебя с головой непорядок»,– возмутился Серега. «У меня то порядок, а вот ты здесь до нового года, наверное, жить собрался. Сегодня же праздник, на плацу парад будет, а я тут с крыши возьму да и поскользнусь, от страху они нас завтра и выпроводят».
Расчет Романа оказался точным, сорвавшись и повиснув против окон второго этажа, он привлек внимание всей бригады. Пацаны потом рассказывали, что комбриг забрызгал комбату все лицо, обзывая его по всякому, а в конце крикнул, чтоб этих идиотов завтра же здесь не было. На другой день их уволили.
Комбат сказал на прощание: «Достали вы меня, ребята, ну если бы не командир, сидели бы вы на губе до нового года». Он догадывался, что эта выходка была запланирована, за два года он отлично изучил, кто, на что был способен. На вокзале они и расстались. Роман звал Серегу ночевать к себе, но на другой день Серега не хотел оставаться, он вдохновенно рвался домой, это была их последняя встреча.
–Ну, ты что прячешься, старый бендеровец, не встречаешь нас, как положено, – басил отец Николай.
Серега с каким-то непонятным чувством обнял Романа. У того тряслись руки, то ли с похмелья, то ли от волнения.
–Вот, Коль, твоей бороды испугался,– шутил Роман, поглядывая на разложенную снедь и выпивку. Серега тут же налил ему стакан. Трясущимися руками, никого не ожидая и никому не предлагая выпить с ним, Роман опрокинул стакан, немного постоял молча и вроде как возвращаясь к жизни, радостно выдохнул и начал без умолку рассказывать как он докатился до такой жизни.
–Вы уж извините меня, ребята, но в данный момент я алкаш, простой алкаш при кладбище: где кому  помочь что, кому могилу вырыть. Тут как-то спокойней, зимой только холодно, а сейчас хорошо. Тихо тут, никакой возни, осточертело мне все в этой жизни, все неправильно, нельзя так жить.
–А так можно? – серьезным тоном спросил отец Николай.
–Ты, Коль, меня не ругай, все это слышал я уже, не вижу смысла в неправильной жизни, да и проще так. Одна в жизни забота –где выпить взять. Меня самого от себя порой тошнит, но сломался я, давно сломался, теперь только могила исправит. Но ему вот я все равно благодарен, –он указал на Лехину могилу, что спас он нас тогда. Я тут с ним частенько разговариваю и выпиваю здесь частенько.
– За могилой ты, что ль ухаживаешь? –спросил Серега.
– Ну а кто ж, поначалу-то я, когда сюда приезжал, у меня здесь же родственники похоронены, Нинку частенько встречал, а потом пропала куда-то, ее в городе давно уже нету.
–Это что за Нинка? –опять спросил Серега.
– А-а-а, вот ты, Серег, забыл, а помнишь, когда хоронили, девчонки были, так вот это с Лешкиной невестой они. Помнишь, подходили прощаться. Леха-то парень жизнелюбивый был, мы с ним по ночам частенько в городе были. Только вот как убил его этот гад, спрашивал я у Нинки, не беременна ли она, Леха ведь на ней жениться хотел, да видно не судьба, никого после себя не оставил. А тут меня сажали в тюрьму на два года, пока сидел, к могиле даже никто не подошел. А сидел я, ребята, за правое дело. Повадились тут гады на могилы ходить и громить, ну а я увидел и на них, они меня бить, я их, да вроде дети еще, тут один прибежал со штакетиной и давай меня колошматить. Ну я вырвал и дал ему по башке, откуда ж я знал, что в ней гвоздь, вот на этом гвозде глаз его и остался. Вот за это дали мне два года, сначала пять дать хотели, но у меня две бабульки в свидетелях были, да и им стыдно, наверно, стало ни за что сажать, дали два. Может быть, так ничего не дали, но там сын был одного местного воротилы, ну и как тут алкаш прав может быть, так вот два года и отсидел. А по началу у меня всё хорошо было, работал я на заводе, я же немного старше вас, меня после технаря в армию забрали, поступил в автодорожный институт, учеба не доставляла особого труда. Как-то познакомили меня с дочерью директора завода. Не знаю, любовь была или нет, но через два месяца сыграли свадьбу, о которой многие только мечтать могли, у меня у самого глаза на лоб лезли от изобилия, машину нам подарили, квартиру, ну это вроде как само собой, хотя на заводе очередь в двадцать лет была.
–Много всего, тогда приятного случилось, живи и радуйся, вроде так по началу и было, как в тумане все, везде нас приглашали. Я с молниеносной быстротой продвигался по службе, на сессиях перестал экзамены сдавать, лишь от тестя подарки завозил и уезжал со всеми оценками. Так бы все хорошо было, но поймал я свою благоверную с любовником, долго стоял перед выбором, быть, или не быть, все в то время уже понимал, не маленький был, под тридцатник, но не смог я с рогами ходить. Разговор со мной был короткий, не хочешь уходи, твоего ничего здесь нет: да я вроде особо ни на что не претендовал, ну ушел короче, с чем пришел, даже диплом от меня спрятали. Устроился на работу, стал работать, с новыми силами взялся, решил все по-новому заработать. Но любовь ко мне моего тестя совсем не иссякла, он начал по своему помогать мне. Меня несколько раз выгоняли с работы, кто был почестней, те просто просили уйти, как-то запил я понемногу и понял, что так проще, голова ни о чем не думает, уехал в этот город, да так потихоньку вот и дошел до этой жизни. Ну, вроде и все.
До встречи оставался час, собравшиеся продолжали трапезу, пропустив еще по стакану.
– Ну, ребята, у нас и встреча, жизнь-то в нашей стране оказывается не очень сладкая, –произнес Серега.
– Да это уж кому как,– проговорил отец Николай.
– У попа жизнь сладка, только вспомни до того, –съехидничал Серега.
– Ну ладно,– примирительно сказал отец Николай.– Хватит об этом, давайте лучше выпьем. Пил отец Николай большими дозами и вроде совсем не пьянел, Роман же уже мило улыбался, казалось еще рюмку, другую и он приляжет здесь отдохнуть.
 – Здравствуйте, – услышали они сзади, и повернулись.
Перед ними стоял очень важный господин, в строго выглаженном пиджаке, как-то все на этом господине сверкало благополучием и изобилием. Про себя улыбнувшись Серега подумал, это тот, кому на Руси жить хорошо, он узнал его, это был Севка Полчинский.
Отец Николай хотел обнять его, но тот быстро выкинул руку вперед для приветствия. Серега подумал, что Севка боится, что Николай помнет его пиджак. Как-то скомкано поздоровались.
– Ну, что же вы здесь сидите, –сумничал Севка.
– А где же нам еще Леху поминать, вот сидим с ним, выпиваем, рассказываем ему о себе, и тебя ждали, куда ж нам уходить.
Всеволод Борисович понял, что сморозил ерунду, как-то не так он представлял эту встречу, да ведь они не знают, кто он. Они знают его Севкой, они не думают, что Всеволод Борисович уже несколько лет подряд успешно управляет одним из самых больших районов в своей области. Они не догадываются, сколько он страдал, идя своим труднейшим путем, не прятался за спины, всегда впереди был, при бывшей власти не скрывал своих взглядов не ползал перед коммунистами, не был в их рядах. Надо все это им рассказать, уж очень непривычно слышать свое имя не полностью, да и с чего это им нужно позволять.
Всеволод взял стакан и выпил не закусывая, выдохнув, подошел к памятнику и, дотронувшись до него рукой, проговорил: «Спасибо, тебе Леша, спасибо, мы ведь живем, а ты вот тут». Он не знал с чего начать свой рассказ и сморозил очередную ерунду: «Автобусы мне ваши нужны», -он посмотрел на Романа, как будто знал что его бывший тесть директор завода, но он просто имел в виду, что Роман местный житель: «Так бы глядишь, не вырвался, а вот сейчас совместил как бы».
– Хорошо хоть в этом городе завод-то, –снова съязвил Серега.
– Да ладно тебе, –заткнул его отец Николай.
– Ну вот вроде и время бы уже всем собраться, – проговорил извиняющимся голосом Всеволод Борисович.
Стрелка часов приблизилась к часу дня.
– Да ладно, не будем торопиться, –проговорил отец Николай.
И тут они увидели двигающийся букет роз, из под букета были видны лишь ноги. Розы уверенно двигались в их сторону, и они все как-то сразу замерли, ведь это еще один, кто-то один из оставшихся двенадцати.
–Здорово, братаны.–Перед ними был Валик Шиндер.
Косой шрам через все красивое лицо этого мужчины только украшал его, когда он улыбался, шрам как-то придавал ему значимости. Он обнял всех и выпалил: «Боялся один приеду, ан нет, гляжу машина стоит, догадался, что кто-то есть, очень рад, что из дюжины хоть пятеро, а не забыли нашей клятвы, есть еще один братан, который помнит о нашей встрече, но просил извинять не отпустили его из тюрьмы, с той тюрьмы никак нельзя ему приехать».
–О ком, ты? – спросил Роман.
– Да земляк мой, помнишь, Славка Новичков, третья ходка, два годка еще ему, так что наливай мне двойную.
Серега ошарашено смотрел на Валика, он ему еще в армии пророчил такое будущее, как-то был он похож еще тогда, вот его он сразу узнал, да и цветы, ведь они балбесы четверо, а цветы только он принес. Выпив не закусывая Валик молча поклонился памятнику, как бы этим благодаря Алексея за подаренную ему жизнь.
Серега заметил, что они все благодарили Леху за жизнь, какой бы она у кого не была, видно любой жизнью, жить все равно лучше, чем умирать. Вспомнил Славку Новичкова, вспомнил, как вместе со Славкой сидели в комендатуре, в темной камере, двое суток без воды и еды. Посадил их туда комендант города, капитан Кузьмич, надо же и фамилию вспомнил, вредный был комендант, и не любил, когда в городе солдаты бродят, сажал всех без разбору, даже прапорщики боялись в городе пьяными появляться, их тоже Кузьмич не жаловал.
Бразды правления Валик тут же взял в свои руки.
–Так пацаны, ну чего делать-то дальше будем, помянули здесь, теперь надо бы отдохнуть. Тут мне один телефончик дали, сейчас позвоним, нам все и организуют, откуда-то из кармана он достал сотовый телефон и позвонил. На том конце долго не брали трубку.
– Але, –прокричал Валик.– Здорово, это Шиндер, тебе звонили насчет меня? Ну так слушай, нам баню на пятерых, с ночлегом, а на вечер – кабак.
–Я сам оплачу. Когда? Ну хорошо будем.
Все молчали, новая струя в компании разлилась бурной рекой, и никто из них не хотел двигаться против ее течения, все ожидали. Валик обратился к Севке: «Молодец Севка, наводил я о тебе справки, сказали большую лямку тянешь, и не плохо тянешь, да, вот и сюда приехал. Теперь его взор был обращен к отцу Николаю: «Ну а ты чего, святой отец, пригорюнился, слышал я о тебе, Коль, слышал».
–Ну а тебя, Серега, я даже один раз видел, жаль, не мог через решетку выпрыгнуть, плакал аж от обиды. Вспомни, Серега, двенадцать лет тому назад ты в тюрьму что-то в ящиках привозил, а я сидел сверху, смотрел на тебя и докричаться не мог, и не пустили меня к тебе.
Серега стал что-то смутно припоминать, как-то не очень помнил он эту поездку. Казалось, все обо всех он знает, ничего ему вроде и рассказывать не надо. Да он вроде в рассказах и не нуждался.
– Ну, что, братаны, поехали, адрес какой-то Дубовская, 4.
С этим предложением, не терпящем никаких возражений, все молча согласились, каждый по своему начал прощаться с памятником. Серега собрал все в пакет и двинулся за всеми остальными.
Выходя с кладбища, они увидели две машины, черная сверкающая «Волга» и американский «Джип», в обеих машинах сидели водители. «Ну, планы такие, – проговорил Валик, –сейчас едем в баню, а вечером в кабак, я уже договорился».
Адрес нашли быстро, большой особняк стоял глубоко во дворе, подъехав к воротам «Джип» посигналил и через несколько секунд ворота перед ними распахнулись. По обеим сторонам ворот стояли два здоровенных парня с непробиваемыми мордами, когда машины въехали во двор, они быстро закрыли за ними ворота и исчезли. На крыльце их встречал небольшой мужичок, средних лет. Валентин сухо с ним поздоровался, тот открыл двери и пригласил всех во внутрь заведения.
Все шли за мужичком, который провел их в небольшой зал, где стоял длинный стол и десяток стульев, на столе –минералка. В углу большим столбиком стояло несколько ящиков с пивом. Хозяин пригласил гостей присаживаться, и они вышли с Валиком из зала.
Вернувшись через несколько секунд, Шиндер спросил у всех: «Ну что, баня с телками, или как?» –он вопросительно поглядел на отца Николая, тот нисколько не смущаясь, сказал: «Что смотришь? Никому не чужды мирские утехи».
 Всеволод Борисович что-то хотел сказать, но потом, видно передумав, как-то согласно махнул рукой. Серега тоже согласно махнул головой, ну а Роман, глядя на публику, громко сказал: «Ну, а я как все». Через несколько минут их пригласили в сауну.
Вся сауна блестела плиткой, бассейн примерно шесть на шесть, до верху был наполнен водой. Угодливый хозяин сказал, что девчонки будут через полчаса, и положил на лавку несколько белоснежных простыней. Все начали раздеваться. Серега не терпелось посидеть в парной, вроде и недавно из дому, но уже очень хотелось освежиться. Они купались, болтая о том о сем, вдруг в двери к ним постучали и сладенький женский голос спросил: «Мальчики, к вам можно?»
Валентин, стоявший недалеко от двери, бесцеремонно открыл дверь. Постеснявшись, Серега прикрыл себя простыней.
В дверях появились три особы женского пола. «Ничего себе», – удивился их красоте Серега. Сзади них стоял одноглазый парень, он что-то потихоньку сказал Шиндеру. Валентин ответил: «Да, давайте сюда». И парень исчез из поля зрения. Серега увидел, как побледнел Роман и тут же вспомнил про его тюрьму, улыбаясь, он спросил: «Метка твоя что ль?» Пьяненький Роман как-то с бахвальством ответил: «Я, а то чья ж».
–Пусть смотрит, с кем я к ним пожаловал.
 В это время из раздевалки показались особы женского пола, и Серега тут же позабыл об этом инциденте. Отца Николая как подменили, он юлой начал увиваться перед девчатами, как самый главный гид повел их париться в сауну. Оттуда как ошпаренный выскочил Всеволод Борисович, хохот попа, как-то сразу снял молчаливую паузу.
Пока они плескались в бассейне, на столе появилась чудная закусь. Водка, коньяк, несколько каких-то фигурных бутылок, потом принесли огромную тарелку шашлыка. Роман аж присвистнул, увидев такое изобилие. К Сереге подсела девушка и доверительно сказала, что ее зовут Лена. Она так близко подсела в Сереге, что у него тут же начало возникать желание, и он как-то неуклюже накрыл его простыней. «Ишь ты шустрый какой», –подумал он про свое желание.
Но тут Серега увидел, что Валентин повел в раздевалку одну из телок, через несколько минут они веселые вновь присоединились к основной компании. У Сереги тоже все загорелось и они под музыку, словно в танце тоже оказались в раздевалке. Давненько уж Серега не был в таком загуле, все как-то последнее время было некогда. Он как дикий зверь накинулся на подругу, и надолго его не хватило. Лена нежно гладила его по голове, а он удрученный своим быстрым поражением молча лежал, не открывая глаз. Тем временем отец Николай уединился со своей подругой в сауне, что уж они там делали в такой жаре, но, выйдя оттуда, немного отдышавшись поп схватил стакан водки и произнес: «До чего же хороша, черт возьми». Севка оставшийся не у дел о чем-то спорил с Романом, потом Роман объяснял ему как можно ближе подъехать к его бывшему тестю.
В дверях опять появился одноглазый, оторвавшись ото всех, Валентин подошел к нему, они о чем-то поговорили, и Валик вернулся на свое место.
Тут уж Серега больше разглядел одноглазого: высокий здоровый парень, лет двадцати семи, на его темно-зеленой рубахе, как-то интригующе смотрелись золотые пуговицы, материал черных брюк отливал стальным блеском, ну а в лице вроде не было ничего зловещего. При разговоре с Валентином он как бы даже весь прогнулся, было видно, что Валентин главнее, гораздо главнее его.
Вернувшись назад, Шиндер похлопал Севку по плечу:
– Ну,Севка, не переживай, в кабаке будет и вам с Ромкой по подруге.
К всеобщему веселью Роман ляпнул, что подруга ему вовсе не нужна, все засмеялись, а Валик спросил: «Уж не поголубел ли ты, мой друг». На это Роман совсем не обиделся, он вообще не мог обижаться, пока было что выпить. Попойка принимала веселый характер, отец Николай как совсем молодой резвился с дамами, и когда Серега сказал Лене, что он поп, сначала та не могла поверить, а потом долго смеялась,а отец Николай в одних лишь огромных трусах в обнимку с Любкой выделывал всякие финты под музыку. Потом он, подняв ее на руки и сделав несколько кругов, взял и забросил ее в бассейн. Опустившись на одно колено перед Серегиной подругой, он вымолвил:
–Теперь тебя люблю, жить не могу.
– Чтобы потом в бассейн забросить, –сострила Лена и прижалась к Сергею. Вылезшая из бассейна Любка не видевшая измены попа, совсем голая, встала подбоченись и сказала:
–Вот ни разу еще с попом не была, ты, наверное, с меня все грехи снимешь, буду как ангел.
–С тебя он уже снял, к другой вот уже пристраивается, – выдал попа Валик.
– Нет, нет никому батюшку не отдам, а то все безгрешные будут, даже не интересно будет, –с этими словами она запрыгнула на колени к отцу Николаю.
– Время пролетело быстро. Пора собираться, –сказал Валентин, и сам двинулся в раздевалку.
Ресторан находился на другом конце города, лихо пронесшись по тихим улочкам этого спокойного городка, они остановились у невзрачного снаружи здания. Их гид, мчавшийся впереди на «Жигулях», открыл двери и уважительно пропустил всех внутрь. Блеск зала, тихо звучащая музыка, были полной противоположностью наружного фасада здания. «Снаружи-то гадюшник, – проговорил Валентин, –а так вовсе даже и ничего».
Два стола были сдвинуты и накрыты, за столами сидела красивая девушка, когда они подошли к столам, она извиняюще спросила:
–Здравствуйте, это Вы меня пригласили?
– Нет, –ответил Валик.– Это вот они. Он указал на отставшего Всеволода.
Она подошла к Севке и, как старая знакомая, пожурила его за опоздание. Растерявшийся Всеволод Борисович, не смог ей толком ничего ответить, он просто был поражен красотой и наглостью девицы.
Продолжавшаяся пьянка с новой силой начала принимать разгульный характер, а уж когда появились музыканты, это уже совсем не было похоже ни на какие поминки. Пьяненький отец Николай, выплясывал, так, что мог провалиться пол, выскочивший из под рубахи огромный крест казалось тоже выплясывал вместе с попом. Довольный своей подругой Севка заказал медленный вальс и, слившись с ней в одно целое, танцевал, ни на кого не обращая внимания, для них как бы уже никто не существовал, и когда кончилась музыка они не сразу остановились.
Роман скучал с неотразимым видом пьяного лица, ему тоже никто не был нужен, он был вдалеке в безоблачном кайфе, вот поэтому ему и не нужна баба, он от водки весь кайф испытывал.
Валентин подсел к Сереге:
–Как живешь-то Серега?
Несколькими словами за один танец, пока поп развлекал подруг Серега рассказал Валику что и как.
–Вот и хорошо, –вынес заключение Валентин. –А я вот один, осточертело все, но это тоже жизнь и ее тоже надо жить, попарился я на своем веку, теперь вот гуляю, но не к этому душа моя стремилась, только вот такой расклад мне выпал.
Им не дала договорить Валентинова телка, она капризно как-то потащила Валентина танцевать, да он особо и не противился, видно неприятны ему воспоминания.
Хитрая Серегина Ленка выспросила у Сереги, что они делают в этом маленьком городке. Не скрывая, Серега сказал ей, что и как.
Присутствие их в ресторане стало утомлять Серегу, вообще события бесконечного дня нанесли свой отпечаток. Усталый Сергей вышел на улицу, свежий воздух отрезвляюще ударил в голову. Закурив, Серега разглядывал небо, даже ночь не как дома, все здесь как-то не так он поймал себя на том, что начал вспоминать о доме. Ведь дом для него всегда был святым местом, со всех концов страны он всегда помнил о доме и даже презжая мимо дома, всегда старался по возможности хоть на несколько часов заскочить домой в семью. Он вспомнил наставление отчима перед свадьбой, которое он пронес через всю прошедшую жизнь. «Помни одно, Сережа, все в жизни бывает, женщины, пьянки, загулы всякие, неволя в конце концов, но дом есть дом, семья есть семья это всегда должно быть свято, ты всегда должен помнить и заботиться о них».
 Удивился тогда Серега этим словам, но, пройдя по жизни, он понял как они были верны. Он не заметил, как сзади к нему подошла Лена, она как-то уж очень нежно положила руки ему на плечи и участливо заглянула в его глаза.
–Не скучай Сережа, пора уж нам отсюда двигать, Роман сейчас заснет, а батюшка уже в ансамбле за солиста, Валентин велел тебя позвать, да и сижу, как дура без тебя.
Серега послушно двинулся за Леной, картина представшая перед ним даже в уставшем Сереге вызвала нескрываемую улыбку, пустой зал ресторана, за столом Роман, кивая в такт музыки, наклонял очень низко голову, казалось, что вот-вот он опустит ее в чашку с салатом. Валентинова подружка в одних трусах и лифчике намертво прилипла к Валентину, Серега оценил ее стройные длинные ноги. Раздевшаяся Любка танцевала на соседнем столе, отец Николай стоя в оркестре вместо солиста радостно хлопал в ладоши как бы вызывая Любку на бис. Присев за стол он поднял рюмку и взглянул на Валентина, приглашая поддержать компанию, но увидев, что тот отрицательно покачал головой, выпил один. В это время музыка прекратилась, все вернулись в исходную позицию. Все устали и после предложения сворачиваться никто не сопротивлялся, все начали собираться и вывалившись на улицу, облегченно вздохнули. Только тут они заметили отсутствие Севки и его подруги. Несколько секунд недоумения прервал водитель «Волги». Он выскочил из валентинова «Джипа» и сказал, что шеф отъехал сейчас будет.
–Во дает Севка, торопится как будто отнимают, ночи будто бы не хватило. Севкин водитель растерянно стоял перед «Джипом» не зная куда себя девать. Услужливость, сквозившая от водителя, говорила, что он давно уже на этой работе, ведь всякая работа накладывает свой отпечаток, а такая тем более. Не возил никого и никогда не буду, да и не смогу, наверное, подумал Серега, глядя на Севкиного шофера.
Откуда-то появилась бабулька с цветами и не оставила никакого выбора кавалерам сказав: «Хоть бы цветочков дамам купили, ухажеры». Серега дернулся к бабке, но Валентин опередил его спросив: «Сколько, бабка, хочешь за свое ведро?» Подумав, бабка назвала цену. Достав деньги, Валентин сунул их в руки старухе, та не веря в такую удачу, начала радостно желать им всего хорошего. Достав цветы из ведра хотел раздать их девкам, потом, подумав купил у бабки и ведро, после чего старуха быстро исчезла, как и появилась. Огромный букет роз стоял в ведре и как бы ждал своего часа. С соседней улицы потихоньку выплыла черная «Волга», вылезший из нее Севка весь светился радостью, он был похож на человека, который получил все удовольствия.
Увидев, что все стоят, ожидая их Севка начал извиняться, тут Валентин приказал водителю цветы погрузить в «Волгу», тот беспрекословно выполнил распоряжение. Все расселись по машинам и потихоньку двинулись к месту ночлега. И тут Серегина Ленка сказал, что она хочет на кладбище, посмотреть могилу их друга.
–Я к нему ходить буду, как вы уедете.
–Роману хоть будет не одиноко, –как то едко пошутил Валентин, он же там как директор. Роман находился в другой машине.
– Давай на кладбище,–приказал Валентин, машина резко повернула вправо и уже быстро как бы целенаправленно рванула в сторону.
Вылезая из «Волги» Роман пьяно спросил:
–Что меня домой привезли?
Серега затолкал его опять в машину:
– Отдыхай, Ром, мы сейчас.
Всеволод Борисович тоже никак не мог взять в толк, зачем они сюда приехали, он совсем не изъявлял желания идти ночью на кладбище. Но Ленка сказала, что нужно отнести цветы на могилу Лехи. От этого предложения никто не смог отказаться и все двинулись в сторону ворот. Лишь Роман остался дремать в «Волге». Перед воротами отец Николай долго крестился, прежде чем войти на территорию. Положив цветы на могилу, никто не собирался здесь задерживаться, лишь Ленка предложила посидеть, но сидеть никто не хотел и все двинулись назад, лишь она, зацепившись за Серегу, попросила: «Давай тут побудем, или ты боишься». Отказаться было неудобно, его как бы проверяли на трусость, и он крикнул остальным:
– Подождите нас, мы недолго.
Присев на лавку около Лехи, они сидели и молчали, гнетущая тишина ночного кладбища стала пробираться под рубаху, Серега огляделся по сторонам, вокруг стояли кресты и памятники, даже деревья не шелестели листвой как бы наблюдая за ночными гостями, которые молча сидели на лавочке. Дрожь Лениного тела вернул Серегу к действительности:
–Ну хватит, посидели и пойдем, трясешься уж вся от холода.
–Сереж, давай еще посидим, мне тут хорошо как-то.
Сереге стало не по себе, он встал, и ничего не говоря, молча двинулся к выходу. Каково же было их удивление, что Лена не вышла за Серегой.
–Ты чего убил ее там что ли, -спросил Валентин.
Подойдя к машине, Серега закурил:
–Чокнутая она, посидеть осталась.
Серега чувствовал, что трезвеет на глазах, отец Николай продолжал в машине веселиться с девками, он, наверно, по-своему отдыхал, скинувши рясу.
– Давай ее сучку тут бросим, –предложил Валентин. Серега так не мог, он задумчиво стоял, решая как быть дальше.
–Может, она уснула там, пьяная ведь, если боишься, пойдем вместе, –предложил Валентин.
И опять подозрение в трусости подтолкнуло Серегу, он, проклиная себя за то, что оставил ее там двинулся за подружкой. Она стояла у другого памятника, ее белую голову было видно на темном фоне. Подойдя к ней сзади, Сергей молча положил руку на плечо, и удивление прожгло его насквозь, она даже не вздрогнула, посмотрев на него какими-то огромными бездонными глазами, она вымолвила медленно и загадочно:
–Я знала, что ты придешь за мной, –и, глядя на него, начала быстро говорить слова какой-то молитвы.
У Сереги все похолодело в груди, ему было все непонятно он вроде бы и не боялся, а с другой стороны зловещий холодок, заполнивший его грудь не предвещал ничего хорошего, безумно округленные глаза подруги толкнули его к действию, взяв за руку, он медленно повел ее к выходу. Он вспомнил это ощущение, которое с ним произошло в детстве. С пацанами они полезли на крышу лесхоза за голубями, они набрали уже голубей, и тут их заметил сторож, дежурил старый мужик дядя Федя, который на войне был снайпером, охранял он все время с ружьем, заряженным солью, так что перспектива была неважная. Серега перепрыгнул через забор, помчался по насыпи, и со всего размаху врезался в крест стоящий у дороги, голуби из-за пазухи со страшными хлопками начали спасаться от Сереги, а  Серега, вскочивши и увидев перед собой крест, совсем обалдев, опять опустился на землю. Непонятное чувство страха и еще чего-то заполнило его душу,ноги отнялись, и он не мог пошевелиться и встать. И эти секунды показались для  него вечностью, которую он запомнил на всю жизнь. И вот сейчас, идя с Леной под руку по ночному кладбищу, он вспомнил то знакомое чувство слабости в ногах. Сигнал автомобиля ревом разодрал ночную тишину, потом крик Валентина: «Ей, ну где вы там» –вернул его к действительности. Еще он понял состояние, в котором пребывала Лена на кладбище, это как наркотик, поняв, удивился Серега. Выйдя за ворота, они молча уселись в машину, и машина вихрем понесла их по ночному городу.
Они примчались в сауну, опять ворота открыли парни с непробиваемыми мордами, в комнатах даже постели были постелены, все как-то быстро стали разбредаться по местам, только Роман сказал, что он пошел париться, но никто не вызвался составить ему компанию. И он, пьяно раскачиваясь из стороны в сторону, побрел в сауну один.
Серега с Леной закрывшись в своей комнате и безжалостно расставшись с одеждой решили попить пива, Сергей с восторгом наблюдал за своей подругой, ее красота не давала ему покоя, он весь как бы волновался перед предстоящем обладанием этой девушкой. Комната, в которой находились Серега – была посередине, со всех сторон начали доноситься звуки возни, а потом стоны, ахи и охи подстегнули Серегу к действию, на этот раз он был просто неутомим. Он не помнил, сколько прошло времени, когда он насытившийся уставшей подругой откинулся на подушку и перед глазами сначала поплыли сцены прошедшего дня, ну а потом враз все провалилось.
Лишь привычка просыпаться рано утром заставила его открыть глаза, сильно болела рука, он вспомнил, что ему снился тревожный сон. Под утро снилось ему будто бы он скачет по полю с шашкой наголо в правой руке, а на левой порвана куртка от сабельного удара и боль в руке. Проснувшись, он понял, что руку сильно отлежал, но необычный сон как-то быстро разбудил его. Встав, Серега проглотил полбутылки пива, и поняв, что сильно не болеет направился в туалет. Возвращаясь, он обратил внимание, что одна комната открыта, он заглянул, не смятая кровать бросила ему в глаза какое-то смутное чувство недоброго волнения, Он понял, что это комната Романа. «Куда он мог деться?» - задался вопросом Серега и медленно двинулся к сауне, оглядев бассейн, сауну, раздевалку, он ничего не обнаружил. Спускаясь со второго этажа, он увидел открытую дверь в подвал. Заглянув в подвал, он ничего не увидел, еле слышное шипение котла гревшего воду, но что-то толкало спуститься вниз. Он начал спускаться по лестнице, сбоку увидев выключатель, он нажал на него, свет ярко загорелся во всем подвале. И тут он увидел Романа, как-то не естественно раскинувшись, тот лежал прямо под лестницей. Серега кинулся к нему, подумав, что тот просто упал с лестницы. Он схватил его руку. Рука была холодной, Серегу бросило в озноб, холодный пот выступил на лбу, он машинально вынул из застывшей руки покойного золотую пуговицу, глядя на нее, Серега сидел и не мог разогнуться, он тут же вспомнил весь рассказ покойного. Переборов себя, Серега медленно разогнулся и потихоньку стал подниматься по лестнице.
Он постучал к Валику, Серега даже не услышал, как тот подошел к двери. Открыв дверь, Валентин испытывающее посмотрел на него, увидя растерянного Серегу, вышел из комнаты и закрыл за собой дверь.
–Что случилось, Серега?
 Тот молча показал пуговицу Валику, то ничего не понимая, смотрел на молчавшего Сергея.
–Ну, чего мычишь,ты толком-то скажи.
У Валентина по лицу пробежала нервная дрожь, он двинулся за Серегой. Увидев лежащего Романа, он нервно дернул за рукав Серегу:
–Кто еще видел?
– Никто,– проговорил Серега.
–Да, дела мне только покойников не хватало, понимаешь, Серега, в розыске я, даже не знаю, как тебе объяснить, но нельзя мне в такие дела впутываться. Не хочу я опять туда, понимаешь, не хочу.
–Ты то тут причем, одноглазый его убил, у них старые счеты.
–Какая разница кто, не было меня здесь, понимаешь, не было.
И тот зашел в комнату.
Серега растерянно стоял перед комнатой Валика, не ожидал он такой реакции, совсем не ожидал. Он толком не успел ничего подумать, как вновь увидел Валентина.
– Серега, прости меня, я за все это рассчитался, это на похороны, – он сунул в руку Сереги пачку денег, скажи, что уехал я ночью, только скажи пацанам, чтоб не называли мою фамилию, ну, прости, Серега.
Серега увидел спину совсем другого человека, куда только вся лихая удаль, со спесью делась. Тут Валентин развернулся, постоял, подумав, достал из кармана сотовый телефон и сказал в трубку: «Петруха, тут у нас подельник убился, ты давай сюда мигом, помоги моим, мне нельзя, я сваливаю, понял? Ну ладно давай, пока». И не прощаясь Валентин двинулся к выходу. Около выхода он опять повернулся к идущему за ним Сереге.
–Ты не звони никуда, сейчас приедет Петруха, он мужик серьезный, вы скажите, что по пьяни разбился, а потом поутихнет, мы разберемся по-своему с твоим одноглазым, понял. И Валентин вышел, потихоньку прикрыв за собой дверь.
Ошарашенный Серега стоял около выхода, он долго разглядывал пачку денег сунутых ему в руку Валентином, потом сунул их в карман. Поднялся на второй этаж, прошел в свою комнату, одел брюки и решил разбудить отца Николая и Всеволода. Он долго не мог закурить сигарету, непослушные руки как-то не могли зажечь спичку, наконец-то это ему удалось, он крепко затянулся и постучал в дверь отцу Николаю. Дверь была не заперта, отец Николай сидел на полу, пьяная его подруга валялась раскрытая на койке, у отца Николая в руке был бокал, наполовину наполненный водкой. Увидев Серегу, он предложил выпить.
–Нет, – категоричным отказом ответил Серега.–Не до питья сейчас.
–Как хочешь, а я выпью,– с этими словами поп начал потихоньку пить из бокала.
–Романа убили, – сказал Серега, отец Николай аж поперхнулся от полученного известия.
–Что ты сказал? – удивленный поп смотрел с ужасом на Серегу.
Серега рассказал ему, что и как.
–А Валентин где? – спросил отец Николай.
–Уехал он ночью еще, вы спали, а он собрался и уехал, –соврал Серега.
Тут примчался Петруха, узнав, кто обнаружил покойного, он отозвал в сторону Серегу и расспросил обо всем.
–Ну все, ты молчи о пуговице, я с этим гадом клянусь тебе, разберусь. Лишь бы тут все не ворошили.
Почему-то Серега верил этому человеку. Тут к ним подошел Севка и как-то испуганно спросил нельзя ли ему уехать. Подумав, Петруха не возражал.
Всеволод Борисович быстренько попрощался с Серегой и отцом Николаем и, забрав с собой телок, которых навязал ему Петруха, скрылся за входными дверями. Какой-то мерзкий осадок остался на душе у Сереги от этого уже второго бегства, он даже не думал бежать отсюда, да и надо же схоронить Романа. Милиция и «скорая» констатировали факт смерти, узнав в Романе бича с кладбища, они даже толком ничего не спрашивали, погрузили его в машину и повезли в морг. Чего все испугались, подумал Серега, ведь ничего особого не произошло, ну убился и ладно, особо никто и не интересовался как. Алкаш ведь, что с него взять. А пуговица, так и зажатая в руках Сереги жгла ему ладонь. Они оставшиеся вроде как не у дел, уселись в зале за стол, и тут Серега рассказал им, за что сидел Роман.
–А что ж ты ментам не сказал все, –понимая по-своему, спросил отец Николай. Петруха молчал. Он явно раздумывал, что ему делать.
– А ты ведь помочь обещал, –глядя в глаза Петрухе, проговорил Серега.
– А что ты хочешь? –в ответ спросил Петруха.
– В глаза посмотреть хочу этому гаду, сам хочу спросить у него, за что он его убил, чем виноват перед ним Роман, мешал он ему, или глаз жалко. Но ты бы глянул, Петя, во что могилы солдатские эти гады превратили, а ведь они эту землю кровью поливали, кем бы они не были, все они были солдаты. И уж если поставили им памятники, значит, они этого заслужили и не этим выродкам громить их.               
 Серега налил водки, и выпил.
–Что же на белом свете творится, как это понять можно, жизнь человеческая, ценность совсем потеряла, а ведь в библии всем сказано: «не убий», – как-то задумчиво проговорил отец Николай.
Петруха поднялся и вышел в другую комнату, там он начал куда-то звонить. Серега, задумавшись, сидел, низко опустив голову. Вот и кончились для Романа его мытарства, да и пути то дальше не было, мучался он в этой жизни, да и пить бросить не мог, не говорил он этого Сереге, но он и сам это чувствовал. Он видел, что Роман как ребенок радовался предстоящей выпивке, а так радуются только больные алкоголизмом люди. Его жизнью лечить надо было, а у него ее не было.
В комнату вошел Петруха: «Ждите, сейчас будет, –ни к кому не обращаясь, сказал он. –Я его защищать не хочу, так что на ваше усмотрение», – с этими словами он посмотрел на отца Николая, как бы рассчитывая на его рассудительность, было понятно, что ему совсем не нужны тут какие-то проблемы.
Время будто остановилось, Серега курил одну сигарету за другой. И все же он удивился, когда перед ними предстал одноглазый и поздоровался. От такой наглости Серега не выдержал и страшным ударом в челюсть повалил парня на пол. Страшный шепот вырвался из уст Сереги: «Ты, гаденыш, ты зачем его убил». Он увидел расширенный глаз поднимающегося парня, и еще одним ударом Серега его выключил.
–Ты, слышь, погоди, он, похоже, не знает ничего, –проговорил отец Николай. Петруха подошел к одноглазому и минералкой облив его морду привел того в сознание. Тут Серега совсем потерял над собой контроль он наступил одноглазому на шею и прохрипел: «Рассказывай, сука, за что ты его убил»,– с этими словами он показал ему пуговицу. Одноглазый хотел сбросить с себя Серегину ногу, но тут же пожалел об этом, тот лишь сильнее прижал его к полу.
–Не убивал я его, гадом буду, не убивал, сам он поскользнулся, а перед этим хвалился мне: вот мол какие друзья у меня, потом стал придираться ко мне, мол за что он два года в тюрьме сидел, но я его не трогал, я уходить уже хотел, а он кинулся с кулаками, я поймал его за руки и оттолкнул, он опять кинулся на меня, я толкнул его и он упал туда, я сразу ушел, не виноват я, что он убился, туда многие по пьяни падали и ничего, откуда я знал, что он убьется, –С этими словами одноглазый начал хрипеть, его единственный глаз стал выпучиваться, и этого Серега не выдержал и убрал ногу.
–Эх ты, –проговорил Сергей, прошел и залпом выпил стакан водки. Что-то теплое разлилось по Серегиному организму, он понял, что Романа уже никогда не вернуть, да и не к кому его возвращать.
Он почувствовал на плече чью-то руку, сзади него стоял отец Николай:
–Похоронить его надо как следует, да и родственников предупредить надо.
Все это Серега сидел и вспоминал в самолете. Лайнер уже набирал высоту и равномерный гул двигателей успокаивающе, и убаюкивающе действовал на Серегу. Откинувшись в кресле, он вспоминал, как обрадовались родственники Романа, что рядом оказались спонсоры, которые хоронили «непутевого» за свой счет. Похоронили его рядом с Лехой, фотографию на памятник сделали в военной форме, совсем еще молодого Романа. Мысли Сереги скакали туда-сюда, он горестно подумал, что некому будет ухаживать за их могилами. Он хоть и видел Лену на похоронах, не верил, что она будет ходить к ним, а тем более ухаживать за могилами.
Задремав, Серега очнулся лишь оттого, что самолет бежал по взлетной полосе. Он облегченно вздохнул, все осталось за спиной. Впереди его ждала та жизнь, которую он покинул несколько дней назад.
КОНЕЦ.
Шпаков Ю.В.