Чернокнижник. Часть 2 Игра с Огнем

Глава 1
Охотник на Демонов

Он лихо увернулся от направленного в голову удара, развернулся на левой ноге и пошел в контратаку.  Подпрыгнув, он вознес боккэн  над головой. Последовал удар. Столп песка, но атака провалилась, оставив на лице противника лишь маленький, алый порез.
Максимус большим пальцем, провел по щеке и улыбнулся, оскалив клыки. Его ученик, переводя дыхание, поднялся с колен, отбросив с лица светлые, слипшиеся от пота, волосы. Учитель пожал плечами, и крепко обхватив рукоять деревянного меча, встал в типичную боевую стойку.
Юноша глубоко вздохнул. Немного согнув колени, он стал отводить правый локоть назад, выставляя меч перед собой, и располагая левую руку параллельно лезвию. Удар Клыка. Проводя этот прием, движение обычно начинают с правой ноги, но Иолаус решил слукавить. Побежав на учителя, он дал выход силе сперва в левой ноге, надеясь перехитрить Карвинуса.
Максимус, как ни в чем не бывало, стоял неподвижно. Он был насколько уверен в себе, что даже прикрыл глаза. Молодой охотник резко выкинул руку с мечом вперед, целясь в голову противника. В этот момент губы Карвинуса скривились в усмешке, и он полуоборотом ушел от Гатотсу Исики, отвесив своему падовану сильный пинок по мягкому месту. Иолаус потерял равновесие, от неожиданной диверсии, повалился на песок, выпустив из рук боккэн. Юноша поднялся на руки, но силы оставили его и он вновь упал лицом в песок.
— Ты вознес меч слишком высоко…— вздохнул Максимус — … и забыл что меч  - отнюдь не самое главное оружие. Решил перерывчик взять, мой глупый ученик? Воля твоя…— учитель медленно подошел к краю тренировочного поля и присел на каменный бордюрчик — Тогда с твоего позволения я, пожалуй, то же отдохну, и с немного ударюсь в воспоминания…
Максимус косо посмотрел на двух девушек, которые сидя на лавке, очень внимательно следили за их тренировочным боем. Он знал, что Эмберли не равнодушна к его ученику. С того самого дня как он стал чернокнижником.
— Если мне не изменяет память, то в восемь, ты в последний раз напрудил в постель — он специально говорил громко, так чтобы девушки услышали — А в двенадцать вы вместе с Винсентом, убежали в подземелье и с голоду или дури, наелись галлюциногенных грибов. К нему два дня голые феи прилетали, а к тебе, по-моему, приходил нахальный, пьяный барсук…
Девушки захихикали, а Иолаус тихо шикнул, поднимаясь и беря в руки боккэн. В его красных глазах горел не шуточный огонь, а перепачканное песком лицо, заливала краска. Карвинус видя это, еще раз скривил губы и поднялся.
—  Не стоит вспоминать о столь не приятных моментах! — сквозь зубы процедил юноша — Я и забыл, что иногда ты бываешь крайне жестоким…
— Жестоким? — улыбка стала еще шире, а правая бровь поползла вверх — Мы занимаемся одиннадцать лет… но ты по-прежнему падаешь после двадцати минут… Не жалуйся на мое огромное терпение, мой глупый ученик.
— Но, так или иначе, — продолжил он после небольшой паузы — даже у моего терпения есть свой придел. Сейчас будет последняя атака, если ты снова потерпишь неудачу… можешь забыть о том, что я твой учитель.
Первый  удар был брошен – удар взгляда красных глаз. Юноша выдержал его, может даже отразил. Карвинус встал, вполоборота держа меч в правой, согнутой в локте руке, почти у самой гарды. Располагая боккэн параллельно полу, он упер его в левую ладонь концом рукояти.
«Максимус Карвинус, мастер стиля Гатотсу. Он невероятно силен, никакие уловки, хитрости или трюки здесь не помогут. Он видит меня насквозь. Стойка. Эта стойка. Я видел ее лишь единожды, но знаю, что она принадлежит стилю Джуо. Стилю убийства и разрушения. Учитель никогда не придерживался одного течения, никогда не был предан единственной школе. Почему же он тогда строго направляет меня в русло Гатотсу и не дает изучать другие техники!? Есть Соресу идеальная и грациозная, Шии-Чо простая и доступная, та же Джуо ужасная и разрушительная. Но Максимус настаивает именно на Ударе Клыка! Будто на нем свет клином сошелся! Есть лишь один шанс выстоять против «Полета Хаку », нужно вложить все силы в последний удар»
— Я иду… — шепнул Иолаус. Он не встал в боевую стойку Удара Клыка. Он сделал два быстрых, легких шага, похожих на те, которыми лис подкрадывается к засевшему в высокой траве глухарю, а третий — закончился прыжком напоминающим взлет сокола. Карвинус согнул колени и последовал примеру своего ученика. Противники достигли апогея своего полета. Иолаус применил единственно возможный прием — Зеросики, он рассчитывал на него, хотя и владел им не мастерски. Этот прием может исполняться в непосредственной близости от противника, когда нет времени или возможности разбежаться, когда пространство сковывает цепями неизбежности. Энергией для удара послужит мгновенное выпрямление тела.
Иолаус сделал рывок в воздухе. С боевым криком он нанес удар Максимусу. Величественный бой сокола и ворона, птиц разной силы, веры, полета. Птиц, которые некогда не должны пересекаться в выси, дабы двух правителей  у одного королевства быть не может.
Удар. Треск дерева. Яркая вспышка. Женский крик. Тихий звон в ушах. Темнота…
— Эй, сколько еще будешь валяться как девка после первой брачной ночи?  — голос, прорывающийся в сознание сквозь глухую тьму. Голос, который как эхо блуждал по сонным коридорам замка. Голос, возвращающий его в реальность — Хватит отдыхать, поднимайся!
Иолаус открыл глаза. В голову ударила нестерпимая боль, а левый глаз заволок алый туман. Проведя рукой по лицу, он понял, что у него рассечена бровь.
— Черт! — юноша присел на песок, бросая быстрый взгляд на девушек. Они были бледные как снег и не нужно быть мудрецом, чтобы догадаться — не будь здесь Карвинуса, Эмберли не раздумывая, бросилась бы к Иолаусу. Даже сквозь боль он осознавал это, и ему становилась еще больнее. Так позорно упасть в обморок перед  девушкой, на которую постоянно пытаешься произвести впечатление! Его гордость растоптали, размазали, уничтожили! Он ненавидел учителя за то, что позволил Эмберли и Аннет наблюдать за их тренировкой, но еще больше ненавидел себя за свою беспомощность.
Он опустил взгляд в песок. Наступила тишина, прерываемая лишь твердыми шагами Карвинуса, вздымающего песок тренировочного поля. Учитель подошел к Иолаусу, остановившись в трех футах от него. Юноша посмотрел на него сквозь слипшиеся от пота, крови и песка волосы. Лицо учителя, к его удивлению, было спокойно, оно не выражало ничего, не раздражения, ни недовольства.
— Ты ударил в полную силу, но был слишком небрежен …— тихо проговорил Максимус — ты расслабился во время приземления и от удара снова потерял сознания, мой глупый ученик.
Иолаус поднялся, не отрывая при этом взгляда от глаз учителя, в которых уже погас огонь от азарта поединка.
— Но все же, при всех твоих недостатках и ошибках нельзя отрицать то, что ты отразил удар — Карвинус показал ему разломанный на пополам боккэн — Это нельзя назвать идеальным Зеросики но… и нельзя отрицать то что это был Зеросики. — лицо Максимуса озарила улыбка и отвернувшись он бросил через плечо — Молодец! На сегодня достаточно.
Медленным, разменным шагом он направился к выходу, бросая сломанный меч в угол комнаты. Молодой чернокнижник улыбнулся, ему удалось, ему все же удалось. Он смотрел вслед  учителю, как вдруг неожиданно мир перед его глазами вновь поплыл, а голову пронзила знакомая боль, но теперь уже от того, что ее сильно сжали и повернули руки Эмберли.
— Ай, ну больно же! — попытался освободиться Иолаус, но девушка, наступив ему на ногу, прервала любые попытки, внимательно осматривая своими серебряными глазами его рану — Эли ну прекрати я прошу тебя…
— Заткнись Ио! — раздраженно бросила чернокнижница, вынимая из кармана маленькую баночку с мазью. Ее маленькое, худенькое, даже немного детское личико, подчеркивали узкие светлые брови. Худощавая стройная фигура, русые прямые волосы, ниспадающие за спину и на небольшую упругую грудь и немного заостренные ушки, подарок от демонической стороны, делали ее похожим на представителя Высших Народов.
— Этот Максимус просто ужасен! — недовольно ворчала она, нанося на рассеченную бровь мазь с экстрактом алоэ, дихоризандра и еще каких-то растений, запах которых колдун распознать не смог — Как такого тирана вообще взяли в инструктора! Будь моя воля, я бы давно его колесовала, а заодно и извращенца Марко!
— Верно — кивком головы поддержала подружку Аннет Вариони. Она была немного ниже Эмберли и шире в плечах. Черные непослушные локоны Аннет придерживала серебряной диадемой с жемчугом, а пышную грудь подчеркивал золотой кулончик в виде дракона. Пальцы ее рук украшали дорогие кольца с рубинами. Все это говорило только об одном: поклонников у колдуньи  было пруд - пруди.  — Порой просто жутко становиться, когда видишь настолько чересчур волосатых мужчин! Голову так и раздирает вопрос: кто страшнее, грифон или пьяный, матерящийся варвар, бредущий вдоль дороги.
Троица засмеялась. Боль в ране мгновенно притупилась и уже практически не чувствовалась. Но было ли, то действие мази или магия прикосновения маленьких, ласковых рук любимой? Почему-то Иолаусу хотелось верить, что подействовало именно второе.
— Спасибо. — Поблагодарил он, улыбаясь — Знаете леди, вы очень строго оцениваете Максимуса. Он чернокнижник видавший многое, через многое прошедший. Именно благодаря нему я могу сейчас стоять здесь и разговаривать с вами. Спартанские методы обучения, с лихвой окупиться в будущем.
— Да? То есть получается он тебя спас, значит, может так же просто убить или покалечить!? Какое благородство! А я вот слышала что из-за такой вот строгости его первый ученик… Абель, по-моему, дезертировал к псам Белиала. — небрежно заметила Аннет, направляясь в сторону выхода —  Хороший же из него учитель, раз от него ученики разбегаются.
— Не суди о том, чего не знаешь! — резко бросил Иолаус — Никто не застрахован от ошибок. На своего наставника посмотри, тот еще подарочек! Это ж как нужно было надраться, чтобы перепутать женские термы с уборной!
Аннет залилась краской, а Эмберли тихо хихикнула. Иолаус видя это, победоносно сверкнул глазами и улыбнулся, оскалив небольшие клыки. Так получилось, что у Аннет и Эмберли был один и тот же учитель, алхимик Серапион Тристар. Чудной старичок, с небольшой серой бородкой, высоким лбом и резкими чертами лица. О его буйном и пылком характере в Лэур Дланоре давно складывают легенды, ведь в свою вторую сотню лет он горазд, ухлестывать за молодыми колдуньями. Но помимо героя-любовника, Тристар является действительно одаренным алхимиком. Этому чернокнижнику удалось сварить шестьдесят семь различных зелий из пяти составляющих, применяя различную последовательность компонентов, метода их обработки и варки. По его трудам, «Алхимия в наше время» и «Сущность философского камня» начинают обучаться практически все юные чернокнижники, а также некоторые чародеи, стоящие при дворе короля.
— Ну что будем делать? — спросила Аннет, накручивая черный локон на палец, когда они достигли холла цитадели — Твоя тренировка закончена, у нас занятий в принципе сегодня тоже нет. Может, в палисаднике посидим!? Там тихо, спокойно, успокаивающе…
— … душно и зловонно! — закончил за нее Иолаус, морща лицо — А еще москиты с два дюйма. Нет  уж,  увольте. Лучше три часа к ряду, в дозоре на лютом морозе, чем полчаса в палисаднике!
— Пошлите к Лустни? — предложила Эмберли  — Мы давненько к нему не захаживали. Сейчас там, наверное, народу немного.
— В «Хмельном Борове»  то немного!? — усмехнулась Аннет — Да мух на навозной куче меньше будет! Не люблю я эту таверну со всеми эти пропивохами и в особенности этого маленького, озабоченного, бородатого, пахнущего сыром и пивом карлика. Чтоб его тиф спалил!
— А мне он кажется очень милым и обворожительным в отличие от некоторых — проговорила Эмберли, интонационно выделив последнее слово. Юноша понял, что под некоторыми она понимала его учителя, Марко и всех северян ордена  — Всегда вежливый и отзывчивый.
— Ну, раз других предложений нет, — самодовольно улыбнулся Иолаус — значит идем в «Хмельной Боров».  Я сегодня при деньгах, поэтому угощаю.
— Ты настоящий рыцарь. — Аннет сделала кислую мину.
— Я знаю. — Улыбнулся чернокнижник, а Эмберли тихо хихикнула.

_________________________
Хмурые серые стены замка окрасились в янтарный цвет от лучей заходящего, алого, огненного солнца. Он в одиночестве стоял на верхушке, западной, астрономической башни. Еще в годы своего обучения он нашел это спокойное место, где в полном безмолвии можно насладиться гармонией и красотой Синих гор. Здесь всегда тихо. Шум, споры и согласье, распри, сумятица – все это остается там внизу, а здесь свобода, независимость, недоступность.
 Максимус сидел на полуразрушенной стенке башни, высотой около шести футов и внимательно следил за появившейся на горизонте черной точкой. Ветер играл в его темно русых волосах, нашептывая на ухо свою песнь. Чернокнижник вздохнул полной грудью. Морозный, вечерний, осенний воздух приятно бодрил. Он уже позабыл, когда в последний раз вот так в тишине и одиночестве проводил спокойно вечер.
Точка вскоре приняла очертания небольшой черной птицы, которая на попутном ветре стремительно приближалась к астрономической башне.
— Давно не виделись старый друг! — поприветствовал Максимус ворона, когда тот мягко приземлился на его вытянутую левую руку. Птица приветливо каркнула и легонько щелкнула клювом. Карвинус погладил ворона по голове.
 — Хорошо быть птицей и иметь крылья. Воля, свобода, простор. Игра с ветром наперегонки, а главное полная независимость. Ну, Морнэ, что происходит в дальних краях, там где кончается горизонт и умирает день?
Ворон посмотрел на него рубиновым глазом и щелкнул клювом. Чернокнижник тихо засмеялся, доставая из кармана небольшой сухарик. Опустив Морнэ на серый, потрескавшийся от ветров камень, положил рядом с ним лакомство. Ворон с неподдельным аппетитом принялся за кусок зачерствелого хлеба.
— Знаешь Морнэ я наверное постарел, сильно постарел. — тихо проговорил Максимус глядя в небо на котором появилась первая звезда — Охота уже не доставляет мне того удовольствия как раньше. Я не могу понять, почему мы рискуем своим шкурами, ради этих безумных обывателей, а вместо награды нами пугают детей, травят собаками и посылают всевозможные проклятия в наш адрес, начиная от диареи и заканчивая сифилисом.
Морнэ с особым упорством расправлялся с сухарем, и казалось, не обращал внимания на чернокнижника. Тот в свою очередь продолжил:
— Одиннадцать лет и десять зим минуло с того самого момента как я спас ему жизнь. Многие пророчили поражение, говорили, что он не переживет крещения. Я верил в него и не ошибся. Пусть в нем еще играют лень и юношеское озорство, но вскоре он станет настоящим охотником. Лучшим из лучших. Он превзойдет меня в мастерстве меча… и тогда наши клинки столкнутся. Но только этот бой, будет последним. Будет решающим. Думаешь, я стремлюсь к смерти? Или желаю смерти Иолаусу? Нет, но только так, через собственную жертву я смогу вывести его в истинные мастера. В противном случае он умрет, а все его обучение и жизнь, которую я ему когда-то подарил обратиться в пыль времени, прах, пепел. Эгоистические мысли, но лишь в новом пламени, родится истина, ведь  огнем природа очищается.
После последних слов ворон повернул голову в сторону чернокнижника и пронзительно каркнул. Максимус оскалил клыки. Подойдя к постаменту, на котором сидел его крылатый друг, он опустился перед ним на одно колено и успокаивающе погладил ворона.
— Еретик! Богохульник! Предатель! Вот что ты выкрикнул. Я же сказал что старею. Пока ты молод то не замечаешь той грязи под ногами, по которой идешь словно слепец, а когда пробивается седина, то понимаешь что увяз в ней по самое горло. В каком-то роде догмы Белиала верны. Они радикальны. Глупо конечно все ломать, чтобы начать стоить заново, ведь порой все новое это хорошо забытое старое. Болезнь нужно искоренять сразу, как виноградарь отсекает от лозы сухие, не приносящие плоды ветви. Мы не учимся на ошибках Морнэ, каждый раз наступаем на одни и те же грабли.  Я завидую тебе, ведь ты так далек от всего этого стоического маразма.
Морнэ доклевал сухарь, почистил перышки и запрыгнул чернокнижнику на плечо, благодарственно щелкнув клювом. С минуту они вдвоем сидели в гордом молчании, слушая песню  западного ветра. Внизу послышались громкие приказы, это менялись дозорные, значит, время уже приближалось к восьми. Максимус указательным пальцем потрепыхал перышки ворона в районе шеи.
— Знаешь почему Один, из всех птиц выбрал именно твой род Морнэ? Ведь были соколы, орлы или даже чем черт не шутит лебеди. Ворон – это символ бессмертия, торжества над неизбежностью. Ваше войско непобедимо, разрушь одну колонию и на ее месте через месяц будет уже две. Любой ворон будет насмерть биться за вороненка, выпавшего из гнезда даже если он и не его. Это как раз то в чем вы превзошли и людей и чернокнижников, эльфов карликов и невысокликов.
Ворон посмотрел на чернокнижника, склонил голову, как бы соглашаясь с ним, а после взмахнул крыльями. Взлетая ввысь, он оставил на плече колдуна, несколько черных перышек.
— Уже засобирался? — махнул рукой Максимус — Береги себя, и пусть ветра всегда будут попутны тебе!
Ворон описал один круг над башней, каркнул, и полетел прочь от башни. На лице чернокнижника отразилась улыбка, но она была полна горечи. Как же ему хотелось обратиться в птицу с оперением цвета траура, поймать свой ветер и улететь прочь от этой проклятой земли. Слиться воедино с небесным простором. Но, похоже, что участь всех кто родился на земле, в конце концов, ею и станет, их полет это иллюзия, красивое падение вниз.
Максимус долго смотрел в след ворону, пока тот не слился с линией горизонта. Солнце уже село оставив узенькую оранжевую полосу. На небе все больше появилось звезд, а некоторые их кучки уже выражали отчетливые созвездия. Ветер становился все злее, отчего по телу Карвинуса пробежала волна неприятной дрожи, и он поежился.
Спрыгнув с каменной стенки, до его ушей долетел резкий, металлический звон. Посмотрев на пол, он увидел небольшой медальон на цепочке из черного как ночь металла. Подобрав его Максимус с взглядом, полным отвращения посмотрел на око охваченное пламенем. Нет, скорее оно смотрело на него, пронзало душу, оценивало его мысли, взвешивало сердце. В его голове ясной картинкой всплыл разговор недельной давности.
— Сколько можно тешить себя глупыми надеждами, которые не стоят даже сломанного дирия! — Абель буквально захлебывался словами — Чего ты ждешь? Пока петух, жаренный, тебя в задницу клюнет! Разве не понятно, что грядет время перемен, войны, в которой весь уродливый мир умоется кровью. Нейтралитет будет уже невозможен. Остаться в стороне Максимус будет просто нельзя, будут они и мы. Вот тогда на чьей стороне будешь ты?
— На своей. — Спокойно ответил колдун и бросил в пламя ночного костра небольшой прутик, который до этого жевал во рту — Ты марионетка Абель, которой кто-то навязывает свою волю, дергая за ниточки. Твой мозг стерли в пыль, оставив одну простую функцию — служить. Если ты и дальше будешь мне говорить, какой я идиот, то будь добр не сотрясай за зря воздух. Видишь ли, у виверн во время сна, случаются нервные спазмы, если их, вдруг резко разбудит громкий звук.
Рот Максимуса искривился в улыбке, на что Абель парировал испепеляющим взглядом и диким оскалом. Он потер виски пытаясь успокоиться, вернуть самообладание.
— Ладно, черт с тобой поступай, как знаешь, ты ведь у нас самый умный! — сплюнул Абель, на что его брат немного склонил голову, таким образом, пародируя поклон — меня сюда прислал мой владыка. Он верит в твой потенциал. Его и твои взгляды во многом совпадают. Поэтому он предлагает союз, который в будущем поможет не только тебе, но всем тем, кто встанет под его стяг. Скоро маленькие очаги превратятся в огненную бурю, а после по пеплу и праху пройдет стая Мибу, неся за собой Армагеддон…нет, они и есть сам Армагеддон!
— Где-то я уже подобное слышал…? — колдун изобразил на своем лице задумчивость — Пророчество Ilianadore,  эльфийского пророка, мага и безумца в одном лице. М-да вот этим ты и убил те небольшие крохи уважения, что еще у меня оставались в душе относительно твоей личности. Хватит меня пугать мальчишка, я уже стар для этого. Волки из Мибу говоришь? Даже если Тогая развернет военную кампанию против Алтории, меня это никоем боком не колышет. Один тиран перегрызет глотку другому, на место последнего прейдет следующий. Это замкнутый круг, так было, так есть, так будет всегда. Я далек от политики, не вмешиваюсь в интриги, поэтому сплю спокойно как младенец.
Абель выругался на дварфском, причем допустив интонационную ошибку. Максимус пожал плечами, подбросил в костер побольше сухих веток. Поленья весело затрещали, а пламя, получив новую порцию пищи, стало интенсивнее бороться с окружающим их мраком. Они сидели молча. Долго ли определить было не возможно, но скорее около часа, потому что чернокнижник трижды подкармливал костер.
Абель поднялся, расправляя свой черный плащ, в последний раз посмотрел брату в глаза.
— Взвесь все хорошенько — тихо проговорил он — Подумай еще раз, на какой стороне поля брани лучше, оказаться, когда протрубят военные горны.
— Когда то один философ сказал: «Как приятно выспавшись поутру, при легком ветерке наблюдать с холма за чужой сечей». Этот афоризм так мне засел в душу, что я превратил его в догму. Я веду войну Абель, но веду по своим правилам, и другая мне нужна.
— Войны не нужны никому брат, но людям, чернокнижникам, карликам, эльфам, невысокликам, демонам, всем им нужна месть. Она подпитывает их, заставляет идти вперед, идти на смерть. Так уж устроена наша сущность. Мы разные снаружи, но слишком похожи внутри.
Отвернувшись, белиалопоклоник сделал несколько шагов во мрак, прочь от костра, потом резко развернулся, вскинув руку, кидая через костер небольшой предмет. Максимус лихо поймал его, небольшой медальон на цепочке.
— Береги мальчишку. В отличие от тебя некоторые верят в пророчества. Кто знает, ведь может случиться, так что тебя рядом не окажется…
Максимус сжал медальон с такой силой, что сквозь пальцы на старый камень, закапала кровь, заполняя небольшие трещинки. Он не позволит каким-то глупым фанатикам и на расстояние полета стрелы приблизиться к Иолаусу. Этот мальчишка ему слишком дорог. Он глубоко ушел в свои мысли поэтому и не заметил как тихими, мягкими шагами к нему приблизились сзади. Максимус вздрогнул, когда тонкие беленькие ручки обхватили его за шею.
— Теряешь хватку охотник — ласково проговорила она — Будь я ассасином, ты уже был бы мертв.
— Принять смерть из твоих рук, будет для меня высшим наслаждением. — Резко развернулся он, обхватывая ее за талию, а их губы слились в страстном поцелуе. Пока их уста были скреплены, а глаза прикрыты он, незаметно вернул медальон в карман. Медленно провел губами по ее щеке, нежно поцеловал в шею. Запах лаванды и полевых ромашек, взбудоражил его дух. Она тихо вздохнула, прикрыла глаза, когда его рука коснулась ее груди, но в последний момент  отстранила его, отрицательно покачав головой.
— Нет Максимус, не сейчас. Лорд Каркинос просил нас прийти в Зал Пророчеств. Он сказал дело срочное.
— Любое дело может подождать…— тихо проговорил он, прижимая Ирен плотнее к себе. Она игриво засмеялась и, взяв его руки, в свои, сверкнула серыми глазами.
— Шалунишка.  Пойдем, не будем заставлять наших владык ждать. Если будешь паинькой, то обещаю, что сегодня ночью исполню любую твою прихоть.
— Как прикажешь, моя королева.

_________________________
— Лустни еще браги! — во все горло заорал Марко, пытаясь перекричать галдящую толпу. В таверне, как и подобает к вечеру, народу было, как кильки в бочке и все хотели поужинать и все хотели браги. Лустни вместе со своими братьями – Бралоком и Келди, с горем пополам, пытались удовлетворить все прихоти оголодавшей толпы.
Иолаус, Аннет и Эмберли сидели в нескольких столах от Марко и его кампании, слушая саги о его великих приключениях, которые иногда дополнял Сутжиро колкими метафорическими отступлениями. Послушникам запрещалось пить что-либо крепче пива, поэтому заказав по бокальчику темного, пенящегося, хмельного напитка они старались растянуть удовольствие как можно дольше.
— Я вам говорю, что при приготовлении «Вьюги»,  корневую пульпу аконита лучше заменить, семенами заборного повоя и листьями сонного папоротника. —  Объясняла немного захмелевшая Аннет, Эмберли и Иолаусу. Вариони была не сильна в выпивке, да еще в дополнении к этому, ее уносило с бокала пива — Экстракт, из листьев папоротника выделяющийся при высокой температуре, полностью нейтрализует вредные вещества, содержащиеся в дымчатой говорушке. В результате этого токсичность зелья снижается на десять процентов, а семена повоя продлевают срок действия  на двадцать-двадцать пять минут!
Аннет закончила монолог, поднесла глиняную кружку к губам и несколькими большими глотками осушила ее. Икнув она со всей дури шарахнула бокалом по столу. Иолаус с Эмберли переглянулись, и девушка одарила его улыбкой.
— Ио твое обучение подходит к концу? — она решила уйти от темы алхимии, которая ей надоела по самое горло — Скоро получишь ранг охотника, будешь месяцами пропадать в рейдах, охотится на ужасных монстров и демонов.
— Ага. — Кивнул колдун, поднося к губам глиняный бокал — Мне уже осточертел этот проклятый богами замок! Сидишь здесь как дурак. Весь день сводиться, к посещению тренировочной комнаты, дозору да уборкой по скиту.  Вот получу медальон и рвану в Нарданию или Тогайю.
— И бросишь меня на произвол судьбы? — Эмберли попыталась придать лицу расстроенный вид — Что ж придется  в твое отсутствие закрутить с Винсентом, он давно за мной ухлестывает. Нужно тоже иметь хоть какое-то разнообразие, в этом как ты высказался, проклятом богами замке.
— Эй, такие вещи нужно говорить в мое отсутствие или не говорить вообще! — Иолаус разыграл жгучую ревность —  Я еще здесь, а мне уже отворот-поворот дали. Как говаривал один бард: « О времена, о нравы!». Вы девушки, жестокие, но прекрасные существа.
Эмберли засмеялась, а Аннет поднявшись, ухватилась за край стола, потому что ее качнуло. Вскинув голову, она крикнула, так что даже Марко оглянулся:
— Бородатый…ик..дварф, пива! — Аннет махнула рукой, потеряв равновесие, плюхнулась назад на стул.
— Аннет, по-моему, тебе уже хватит. — Озабоченно посмотрела Эмберли на подружку — Что будет, если мастер Тристар тебя увидит!? Тогда уж точно ты из лаборатории месяц не вылезешь. Завалит работой так, что спина затрещит.
— Кто Тристар!? Этот старый, бородатый извращенец!  Стоит мне только одеть кофточку с вырезом поглубже, и он будет прыгать вокруг меня, как кобель,  да еще и хвостиком помахивать!
— Касательно бородатого извращенца надеюсь это не обо мне? — сверкнул белизной зубов Келди, подлетевший к столу, с тремя кружками пива. Келди, как и Лустни был около четырех футов ростом, носил длинную темную бороду, а темные жесткие волосы собирал в тугую косу и обладал исключительным чувством юмора. Поставив бокалы на стол, он погладил усы и стрельнул глазами в сторону Аннет, точнее ее бюста, развернувшись, пошел выполнять следующий заказ. Аннет осушив полбокала, глубоко вздохнула и, откинувшись на спинку стула, прикрыла глаза. Эмберли пододвинувшись к Иолаусу, обхватила его руку. Положив свою голову, на его плечо прошептала:
— Я слышала, что Норллингард  вновь грозит войной Алтории. Поговаривают, они форсировали правый берег реки Северной, перекрыв путь торговым караванам. Гильдии Алтории требуют от короля решений, ведь страна несет колоссальные убытки.
— До меня тоже доходили слухи, однако не думаю, что дело дойдет до войны.
— Почему? Тот хрупкий мир, что поддерживался в течение девяти лет, вот-вот рухнет. И вновь будут пожары, смерти, вдовы и сироты. И кто тогда будет противостоять чародеям Норллингарда? Ты прекрасно знаешь ответ. Король Руфус пришлет гонцов, с просьбами о помощи, ссылаясь на древние договора которые уже черви поели.
— Не думай об этом, Эли все будет хорошо. В Штафценберге свирепствует оспа, а в Мёрне крестьянские волнения. Не спорю, что император Гельмут безжалостный тиран, который может распять человека лишь потому, что тот косо на него посмотрел, но даже он не настолько безумен, чтобы бросить войска в лапы смерти. Река, скорее всего, форсирована из-за чумы.
— Их ушло двадцать пять, а вернулось всего шестеро — тихо проговорила Аннет, немного приоткрыв глаза — Твой учитель был там. Битва при бастионе Фортуны. Камень, о который поломал зубы Гельмут. Максимус видел, что творят норллингардские выродки. Я тоже это видела Ио, они вандалы, не знающие пощады. Ублюдки которые могут только грабить, насиловать и убивать. Гельмут из Штафценберга не успокоится, пока последний алторец не падет бездыханным телом. Из-за него моя жизнь пошла под откос…хотя все мы здесь не по своей воле. Я жертва войны, Эли  незаконно рожденная дочка какого-то лорда, а твоих родителей разорвали ликани. Весь этот орден, сборище прокаженных и неудачников. Вы ведь знаете это, но молчите, потому что вам смелости не хватает признать это. Все вы трусы, прикрывающиеся догмами Немезиды. «Служи, защищай, спасай!» бред сивой кобылы! — Вариони закончила срывающимся голосом и, отвернувшись, стала смотреть в другую сторону.
На секунду за их столом воцарилось молчание. Казалось, даже какофония звуков обходит их стороной. Как бы противно и низко не звучало последние изречение Аннет, но она права. Никто, не один человек по собственному желанию, не стал чернокнижником. Сюда берут детей со сломанной судьбою, жертв войн и конфликтов, или из неполноценных семей. Среди обычного люда ходит миф, будто чернокнижники похищают детвору. Это ложь, в этом уродливом мире слишком много беспризорников. Обывателям все равно, как закончат свою жизнь маленькие оборванцы, в грязной канаве от холода, голода, болезни или в когтях мантикоры.
— Тогда пообещай мне одно — она крепоко сжала его руку и заглянула в глаза — Если начнется война, ты не пойдешь на передовую. Не оставишь меня одну. Поклянись! Поклянись, что не сделаешь этого.
— Да Эли, я обещаю …— они смотрели друг другу в глаза. Ее серебреные глаза, ее серебренные, бездонные глаза. Его рука скользнула по ее спине. Она ответила, тем же, подтянувшись еще ближе к нему. Он слышал ее дыхание. Тяжелое, взволнованное дыхание. Его уста ощутили нежный мягкий бархат ее губ.
— Сволочь да я тебе яйца оторву! — неожиданно взревела Аннет, после чего послышался звук удара от пощечины, Иолаус и Эмберли мгновенно отстранились друг от друга — Ты, что это удумал!? Считаешь, если я немного выпила, так меня за задницу лапать можно!? А потом что, сразу в постель, гимнастикой заниматься!?
Схватив глиняную кружку со стола, Аннет замахнулась ею на чернокнижника, одетого в красный плащ с высоким воротником, который скрывал нижнюю часть лица. Колдун лихо увернулся, поймал правой  рукой ее руку, а левой обхватил за талию. Вариони брыкалась, пытаясь вырваться из профессиональной хватки Винсента. Вальтьери  хмыкнул носом, явно довольный таким положением дел, вплотную прижался к девушке.
— Вин если отпустишь и извинишься, то я гарантирую быструю и безболезненную смерть. В противном случае ты пожалеешь о том, что твоя мать не сделала аборт!
— О, угрозы!? — голос Винсента звучал немного скованно из-за высокого кожаного воротника — Вариони ты ведь при виде крови в обморок падаешь, что уж говорить о пытках. Да и ты сама виновата. Вот моя рука заявляет, что это твой зад ее соблазнял.
— А ну пусти!
— А ты меня поцелуешь?
— И не мечтай!
— О-хо-хо значит так, и будем стоять в обнимку. Нужно заметить у тебя прекрасная попка и довольно… хм мягкая.
— Ну, все! Кердык котенку, больше срать не будет! — Аннет каблуком наступила Винсенту на ногу. Его хватка на мгновение разжалась, и это было его фатальной ошибкой. Девушка, почувствовав свободу, заела ему локтем в грудь, а после нокаутировала ударом в пах.
— Что уже не так весело!?  — с самодовольной улыбкой бросила Вариони, присаживаясь на свое место — Не совести, ни чести, не родины, ни флага, а строит из себя персону высшего уровня.
— Ghame… — выругался колдун по-дварфски, присаживаясь на свободный стул рядом с Иолаусом, утирая рукавом слезы, катившиеся с глаз. — Отбила все, что только можно! Привет Эли. Здоров Иолаус.
Пожав руку, протянутую ему, Иолаус по-братски похлопал Вина по плечу. Вальтьери был выше Иолауса на полголовы. Его худощавое, немного бледное лицо подчеркивали ясные, алые глаза, имеющие странный блеск. Прямые черные длинные волосы, были стянуты на лбу красной, кожаной повязкой. Винсент принадлежал к касте демонологов, специализирующихся на вызове, подчинении и соответственно уничтожении планарных существ.
—Ты был бы аккуратнее с такими шуточками Вин, — подмигнула Эли — а то можно остаться без детей на всю жизнь.
— Спасибо учту. — Скривил лицо Вальтьери — Слышал вы тут о Норллингарде трепались? Так вот могу сказать с уверенностью, что война будет и очень скоро. Чего вы на меня так уставились? Изучите политическую карту. Алтория лакомый кусок, находящийся у самого моря. Порты, дамы и господа, вот что нужно Гельмуту. Ежегодно они приносят не одну тысячу дириев. Только в этот раз удар будет нанесен не со стороны замка Фортуны, они не наступят на одни и те же грабли дважды. Сейчас норллинги перебрасываю войска к западной границе, на реку Беруин, дальше на кораблях, и нанесут удар из Безмолвных топей.
— Откуда такая информация Вальтьери? — прищурилась Аннет, поигрывая золотым кулоном — Не думаю, что ты пришел к такому умозаключению, кропотливо изучая политическую карту. Или может тебе Гатог подсказал, ведь  он у тебя славный малый.
— Очень смешно Вариони! — огрызнулся Вин — Помните тот случай, когда мой бесенок нагадил в палате заседания? Ну, вот меня, конечно, заставили все это убирать и я совершенно случайно, краем уха услышал, о чем шушукались Сивард с Осмундом. Садлер сказал что, мол, недолго осталось Руфусу греть задницу на алторском троне, что вскоре дракон ударит с Беруина. Скорее всего, по этой же самой причине Хелвиус отправился в РавенХилл. У него разведывательная  миссия, а не зачистка, ведь лучшей змеи, чем он, в нашем ордене днем с огнем не сыскать.
—  Несмотря на то, что сейчас Норллингард представляет собой больше горящий бордель, нежели империю — подметил Иолаус — Гельмут все же двинет войска на юг. Он что думает, будто Нардания и Барук-Дум будут стоять в стороне? А эльфы?
— В Нардании сейчас междоусобица — вздохнула Эмберли водя пальцем по кромке бокала — Дамей поднял восстание против своего брата ярла Исдипа, из-за того что тот обесчестил его будущую супругу. Бытовые проблемы, вытекшие в гражданскую войну. Барук-Дум если и поможет чем Алтории то только обмундированием. Знаете ли, то выступление Кристова о дискриминации нелюдей, сильно охладили отношение между двумя народами. А что касается эльфов, то они скорее поддержат империю, ведь Адальстейн построен на руинах их древнего города Алмарея. Для них он был чем-то вроде святыни: там жили ученые, священники, художники, философы, так что вернуть Алмарей для них дело чести.
Иолаус бросил  взгляд на Эмберли. Выражение ее лица было хмурым, скованным, но в тоже время каким-то отрешенным. Как она не старалась сдерживать хладнокровие, нервное позвякивание пальца по бокалу говорило о высшей степени напряжения. Иолаус знал ее очень хорошо.
— Да и пока не забыл — губы Винсента скривились в улыбке — Осмунд сболтнул еще кое-что, о чем тебе Иолаус, в первую очередь узнать будет интересно…

_________________________
Максимус редко бывал в обители оракулов, как впрочем, любой охотник. Только лорды имели вольный доступ в эту часть цитадели. Коридоры, окутывал мрак, неестественный, липкий как мед. Взгляд Карвинуса ломался об эту завесу. Магия, сильная темная магия. Именно в такие моменты охотник понимал, как он мало знает об ордене, которому верой и правдой служит не один десяток лет.
Ирен шла рядом, неся в одной руке чочин  с нарисованным на абажуре иероглифом назначение, которого Максимус не знал. Перед тусклым светом тьма расступалась, но и, то на несколько футов. Здесь не было окон, а потолок казалось, угрюмо нависал над головами, грозя вот-вот рухнуть.
— Ирен далеко еще? — бросил Максимус — Какого черта Валерий устроил собрание в крыле оракулов!
— Неужто мой мальчик испугался темноты? — улыбнулась Ирен — Расслабься я же рядом. Если лорд решил чтобы мы собрались здесь, значит так надо. Надежнее места, скрытого от чужих ушей и глаз не найти. Ты ведь знаешь он не из тех людей, который злоупотребляют конспирацией.
— Да, будем надеяться, что это не приватная вечеринка. Иначе разговор будет недолгим. — Буркнул Карвинус — Ведь можно было наложить заклинания, начертить руны, призвать хранителей. Так нет же, Каркинос любит себя показать, разыграть пьесу или я бы сказал комедию. Чертов актеришка!
— Хватит ныть, ведешь себя как ребенок. — Рявкнула Ирен —  И имей уважение, он все-таки, во-первых, лорд, а во-вторых, твой наставник. Всего-то прийти послушать и уйти. А комедию сейчас ломаешь ты!
Максимус тихо шикнул.
— Этот мрак…— начал он неуверенно — он притупляет мой чувства, сковывает разум. Амулет словно умалишенный вертится на цепочке. Я бывал в таких местах Ирен и по возможности стараюсь их обходить стороной. Безмолвные топи, Гниющие болота и Холм памяти возле замка Фортуны. В этих места смерть остаточна. Там изобилует черная магия, черная по-настоящему. Ты ведь знаешь, почему владыкам Кании, всегда приносят кровавые жертвы.
— Кровь это жизнь, а что бы дать жизнь нужно иметь силы, которые намного выше любой магии. Силы сравнимые с силой богов. Принося в жертву жизнь, ты отдаешь частичку этой силы тому, кто ей обладать не должен.
— Верно, и этот туман не просто произнесенное вслух слово или жест. Этот туман стоит на крови детей, которые погибли лишь потому, что у них были демонические атавизмы.  Весь этот замок стоит на их крови, а это место, как напоминание о проклятых, бездушных крестителях. Поэтому я ненавижу его, оракулов и все что с ним связано.
— Максимус ты же знаешь что это необходимо. Отбор жесток, но если эти дети останутся в живых во что они превратиться потом? Смогут ли они обуздать желание? Природа тифлингов не изучена до конца, вопросов больше чем ответов. Мы выбираем из двух зол меньшее. Разве ты некогда не был в ситуации, когда веровольф падал перед тобой на колени, прося избавить его от страданий?! Ты становился палачом, выбираешь меньшее зло.
 — Это разные вещи…
— Нет, они похожи, даже более чем. Просто в разных декорациях. Всё мы пришли. — Ирен остановилась возле больших деревянных дверей, пестрящих от магических рун. Не постучав, она отворила дверь.
Большая просторная комната, потолок которой скрывали тени, освящалась красноватым светом, льющимся из камина. В воздухе витал сладковатый запах благовоний и трав. Возле камина в мягких креслах лицом к входу сидели три человека. Один, сидевший в среднем кресле, сразу же поднялся, как только чернокнижники переступили порог.
— Ирен, Максимус наконец-то! — приветствовал Валерий, жестом приглашая их проходить и присаживаться на свободные кресла, стоящие, чуть поодаль, от камина — Итак не будем размениваться на баллады…
— Нам некуда торопиться Валерий — тихим спокойным голосом прервала его Крея. От ее серебряных волос, отскакивали отблески красного пламени камина. Присаживаясь, Максимус бросил на нее взгляд, он всегда поражался тому, что женщины ордена практически не стареют или стареют, но очень медленно. В отличие от чародеек, колдуньи не пользовались заклятиями для продления молодости, или косметическими зельями, им хватало демонической крови суккубов. Лицо Креи, несмотря на то, что ей было уже не одно столетие, выглядело юно и прекрасно. Тонкие губы, остренький носик, лишь глаз не было видно, их скрывала черная повязка, с вышитым на ней кошачьим глазом. — Они имеют права знать все, не будем скупиться на слова.
— Верно, верно… — крякнул третий, сидевший на самом дальнем от Карвинуса кресле. Это был лорд Фрерин прозванный у себя на родине «Медвежьим сердцем» за свой неустрашимый нрав и медвежий аппетит. У дварфа была большая, убеленная сединами борода, заплетенная в пять кос, а волосы на затылке были стянуты в хвост.  Лицо лорда испещряли морщины и шрамы, но выяснить чего было больше, не представлялось возможным, так уж сильно они конкурировали друг с другом. Поправив ремень на животе, он кашлянул и посмотрел на Каркиноса, который присаживаясь, наполнял свою трубку табаком — Знаешь ли, поспешность погубила короля Дезмонда. Он с такой скоростью имел своих любовниц, что бедное сердце не выдержало. С тех пор и родилась пословица: «Семь раз упал, восьмерых баб потрахал!».
— Фрерин будь добр избавь нас от своих остроумных отступлений! — поморщилась Крея — Мы не за дружеским обедом в краснолюдской триклинии, где вы только разглагольствуете о том у кого достоинство больше промеж ног.
— Ну ладно, ладно чего ты взъелась? — обиделся карлик — Просто у всех такие мины, будто вы увидели, как дракон справляет нужду по большому. А я вот к слову это видел…
Крея повернула голову в его сторону так резко, что ее седые волосы описали волну и карлик осекся на полуслове. Валерий засмеялся, его подержала Ирен. Крея вздохнула, потерла виски.
— Прошу Валерий начинай.
— Все вы помните, что случилось девять лет назад, — Каркинос вновь поднялся, смерил комнату шагами — Битва при замке Фортуны. Кровавая бойня, в которой пало семеро наших сестер,  и двенадцать братьев. Тогда совместные силы солдат, чернокнижников и Ордена Небесных Мстителей остановили Гельмута. Но, похоже, дракон зализал свои раны и вновь расправляет крылья, готовясь к полету.
— Норллингард хочет войны с Алторией? — бровь Максимуса поползла вверх — А смысл? Разве ему недостаточно бунта и чумы? Или у Гельмута уже маразм вытеснил те крохи здравого рассудка, которые имелись в его малом мозгу? Притом это пустые слухи, которые разболтали по секрету Осмунд с Хелвиусом, всему ордену.
— Во-первых Карвинус разболтали лорд Садлер и лорд Сивард — поправила чернокнижника Крея — а во-вторых: мы и собрались здесь для того чтобы выяснить слухи это или нет.
— Я могу только сказать, что норллингардские лесорубы со страшной скоростью изводят свои леса — почесал бороду Фрерин — Мне мой кузен-торгаш брякнул, когда я в последний раз бывал в Барук-Думе. На верфях идет работа, строятся галеры, лодки, даже корыта, в общем, все что может плавать. Вполне возможно, что они готовиться к войне, а может быть у них за этот год такой улов селедки, что они решили ее за море продавать.
— У Норллингарда всегда был мощный флот, — проговорила Ирен — а после восстания в Мёрне большая его часть сгорела. Это в порядке вещей, что они его восстанавливают.
— Просто восстанавливать флот, когда в стране свирепствует чума и все еще не утихли восстания? — Валерий пустил колечко из дыма в потолок — Нет девочка моя, Гельмут, может быть, и выжил из ума, но стратег он искусный. Армия Норллингарда на семьдесят процентов состоит из наемников, им плевать на чуму, политику. Пока слышен звон золота, они будут послушными щенками. Нужно отметить, что поводом к восстанию стал пьяный дебош, в одной из таверн, группки наемников, а им-то как раз налоги до одного места.
— Вы хотите сказать, что Гельмут сам спровоцировал этот бунт? Но с какой целью? Есть ли выгода от погрома собственного города?
— Кайзер умный игрок. — Улыбнулась Крея, показав небольшие клыки.— Он преднамеренно распустил сведения о чуме, демонстративно перекрыв торговые артерии. В этот же самый момент вспыхивает бунт в Мёрне, причиной которого становиться поднятые в три раза налоги. Здравомыслящий человек поймет, что Норллингард на перепутье гражданской войны. Но возможно Гельмут просто хочет, что бы так думали. Ты же знаешь Карвинус, что бы что-то взять всегда нужно чем-то пожертвовать. В течение двух недель он победоносным маршем может подмять под себя своих соседей.
— Послушайте — Максимус начал терять терпение — Я простой охотник, держащийся в  стороне от политических интриг заговоров разоблачений. Как я вижу, вы не пытаетесь выяснить слухи ли это или нет. «Ваши величества» решили уже все, еще до моего прихода. Если будет война, то я пойду воевать против Гельмута, если нет, то буду продолжать истреблять других чудовищ. Поэтому хватит ходить вокруг да около, выкладывайте, зачем мы с Ирен вам понадобились? Или этот разговор можно будет считать законченным.
Фрерин кашлянул и отвернулся, а губы Креи искривились в улыбке. Каркинос добавил себе в трубку табака и, щелкнув над ней пальцами, зажег его, после глубоко затянулся. Повисло молчание.
— Sul Invictus… — жесткий твердый, голос из другого угла комнаты заставил Карвинуса вздрогнуть — «Дань Непобедимым».
Из тени угла на середину комнаты вышел чернокнижник, в легких кожаных доспехах. На его юношеском лице всегда присутствовало жесткое хладнокровие, он никогда не улыбался. Исключения составляли лишь те случаи, когда он стаял посреди кучи вражьих трупов. Клинообразная прядь черных волос скрывала правый глаз. Он внимательно смотрел на Максимуса, казалось, что сейчас два охотника не замечают ничего и никого вокруг. Радагаст «Темный палач», самый сильный и опытный чернокнижник, как в Лэур Дланоре, так и в Лэур Молохе.  Радагаст отвел взгляд, опустил руку в мешочек, висевший на поясе рядом с катаной, и извлек оттуда лоскут рваной, окровавленной материи.
— Взгляни. — Бросил он Максимусу — Узнаешь геральдику?
Карвинус посмотрел на ткань, Ирен тоже склонила голову, прищурила глаза. Кусок матери некогда пурпурного цвета, теперь стал темно-бардовым от засохшей крови. Геральдика, о которой упомянул Радагаст, представляла собой двуглавого крылатого змея.
— Знак Алтасии Королевы Немертвых, одной из приспешниц и наложниц Три’аксфила. — Заключила Ирен и перевела взгляд на колдуна — Насколько мне известно, все ее культы были истреблены нашим орденом несколько столетий назад, а сама она была уничтожена демонологом Сафентисом и охотником Арториусом, в сотрудничестве с инквизитором Андусом Теметером.
— Мы тоже так считали — кивком головы согласился Каркинос — Однако события последних дней подняли, так скажем то, что казалось, давно пало прахом. Радагаст просвети их, пожалуйста.
Охотник положил руку на рукоять катаны, и опять посмотрел Карвинусу в глаза. Напряжение возрастало, однако никто из лордов на это внимания не обратил.
— Восемь дней назад, я выполнял ваше поручение Лорд Каркинос, близ Елионы, относительно падальщиков на кладбище. После выполнения задания, на самой окраине, я наткнулся на старый склеп, из которого доносился детский плач, крики о помощи и невнятное бормотание на языке демонов. Заглянув в могильник, мне в глаза бросились три личности, распевающие хвалебные гимны Алтасии и маленького мальчика на окровавленном алтаре. Завязалась драка, двое сектантов погибли мгновенно даже не успев понять, кто их атаковал, а вот третий сопротивлялся. Очень искусно и умело. Коган всегда был хорошим мечником и приятным собеседником. Он многое рассказал перед своей кончиной.
— Что? — Максимус поднялся со своего места — Коган? Он ведь погиб в сражении при Фортуне?
— Что ты помнишь о той битве Максимус? Как они погибли? Взрыв, пепел, пыль. Трупы изувечены, так что не опознать. Коган многое выложил. Взрыв был устроен самими чернокнижниками, норллингардские маги как предполагалось вначале тут совсем не причем. Их бежало семеро: Коган, Эфемера, оракул Лилит, искоренитель Рауро, Руфус, братья Авл и Тостиг. Руфус одаренный чародей, он не только успел незаметно создать портал, но и при этом устроить мощный взрыв, от которого должны были погибнуть все в радиусе полумили, но как видишь, он переоценил свои возможности. Их направлял некто из нашего ордена, но кто мне выяснить не удалось, также не удалось выяснить место нахождения их логова.
Максимус сжал в кулаке лоскут, а зубы скрипнули от злости. Он мог простить многое, но только не предательство. Из-за этих ублюдков погибло слишком много хороших чернокнижников.
— Стало быть, кто-то их направлял? Я ведь говорил тебе Валерий, что в ордене есть крыса. И ее нужно было вычислить. Нет, не перебивай меня, если хочешь что-то сказать, так будь добр, подними свою лордскую задницу с кресла и в Обители Скорби попроси у падших прощения. Ваш совет лордов только сидит и рассуждает о судьбе мира пока простые воины, парни и девушки, проливают свою кровь. Вас никогда не заботила наша судьба. Мы пушечное мясо, расходный материал. Как хорош не был бы клинок, если он затупиться, ведь всегда можно купить новый, не так ли?
— Все высказал? — Валерий пустил облачко дыма — А теперь сядь и успокойся мой глупый ученик. Ты тоже присядь Радагаст не маячь перед глазами, раздражает.  Вот именно из-за твоей горячести я не хотел тебя приглашать на совет, но Крея настояла. — Лорд вздохнул и покосился в сторону оракула. Та проигнорировала его — А теперь, когда все детали мозаики освещены…
— Нет не все, — небрежно перебил Максимус  —  У меня есть то, что вам будет интересно услышать.
Он пересказал свою встречу с Абелем. О волках из Мибу, их новом лидере и эльфийском пророчестве, умолчал лишь о медальоне Белиала.
— Какая же огромна навозная куча, эта Алтория — усмехнулся карлик — Так и прут на нее разные мухи.  А выходит эта псина из Мибу «опекаемого смертью» ищет? А, видать, ты думаешь это твой паренек? Я вот чего скажу тебе Карвинус, вероятность того, что твой пасынок имеет, хоть малейшее отношение к пророчеству, равны нулю. Почему? Да потому что остроухие когда напьются такую пургу несут, так еще похлеще нашего краснолюдского будет. Чтоб мне отвар из зверобоя лакать, вместо вина до конца своих дней, если я ошибаюсь!
— Не торопись с выводами Фрерин —  Крея сплела пальцы — В этом мальчике действительно есть что-то странное. Его сущность, я не вижу ее. Его жизни как будто нет. Он мертв и жив одновременно. Возможно, судьбой ему было уготовлено умереть одиннадцать лет назад, но сила Предназначения способна менять судьбу. Возможно, Максимус должен был не успеть, но какие-то силы ему помогли. Это пока все, что я могу сказать.
— Я не верю в Предназначение, пророчества и эльфийские бредни, — отрезал Максимус, на что Фрерин довольно буркнул — но за Иолаусом охотятся двинутые фанатики. Учитывая то, что в нашем ордене еще есть предатель, теперь и эти стены перестали быть безопасными. Я потерял одного ученика и не хочу потерять второго.
— Тогда мы очень просто решим эту проблему — радостно пропел  карлик — Я завтра отправляюсь в Барук-Дум, у меня там кое-какие дела, а мне как важной персоне нужен эскорт. Подумывал сначала взять Дамиша и Заора ну раз такое дело, то и молодняк сойдет. Пусть парни проветрятся.
— Лорд Фрерин, Иолаус еще не готов — тихо проговорил Максимус — Он знает основы техники Гатотсу, и умеет их применять, но до мастера…
— Максимус мы понимаем твою тревогу — Крея повернула голову в сторону чернокнижника, если бы не повязка, то их взгляды непременно встретились. Впервые за сегодняшний вечер она назвала его по имени — Мы все помним, что стало с Абелем, но Иолаус не Абель. У него свои взгляды, свои идеалы. Ты не сможешь держать его вечно в замке, не сможешь всегда быть рядом. Время пришло. Пора ему расправить крылья и обрести свой независимый полет.
Максимус опустил голову. Он страшился этого момента, хотя всегда сам себе говорил, что глупо бояться неизбежного. Этот момент все равно, рано или поздно бы настал.
— Я хотел тебе об этом сказать после нашей вечере, но раз мы уж затронули эту тему… совет лордов решил, что Иолаус, Винсент Вальтьери, Изабелла Веласкес и Юкимура Санада готовы пройти крещение огнем. — Проговорил Валерий — Думаю церемоний устраивать, по этому поводу, не станем. Фрерин придумаешь что-нибудь? Пусть на импов поохотятся или волков. Так, а теперь соберем все части мозаики. Норллингард вновь оскалил клыки, культ Алтасии вот-вот возродился, загадочная стая из Мибу и пророчество Ilianadore…
— Вы думаете, что здесь есть какая-то связь?  Спросила Ирен — Может быть это просто цепь совпадений?
— Не знаю. Может совпадения, а может... Нужно будет все это проверить. Радагаст отправляйся в Мёрн узнай, что там с кораблями. Максимус на тебе Елеона и культ Алтасии. Ирен девочка моя, телепортируся в Мибу и попытайся там что-нибудь раскопать об этой стае и их новом лидере. Да и если возникнут осложнения относительно навигации, поговори с леди Сэкай, все-таки это ее родной город. Крея я хочу, чтобы ты перепроверила эльфийские рукописи и само пророчество. Все доклады отсылать лично мне в зашифрованной форме. Фрерин, с мальчика чтоб глаз не спускал, и без всяких заморочек, я не шучу!
— Без вопросов Валерий — карлик улыбнулся — По отрываем бошки парочке медведей и все. Да не случиться с твоими детишками ничего дурного, я ведь рядом.
— Вот это меня и тревожит. Ладно, а что касается меня, уверен вы все так и норовите это спросить, я займусь обработкой информации и постараюсь выискать крысу. Несомненно, она еще на территории ордена. И я всех вас очень прошу, в особенности про культ Алтасии, ничего не болтать за стенами этой комнаты. Еще один раскол этот орден не переживет. А теперь всем доброй ночи и храни вас Немезида.
Чернокнижники поднялись и, поклонившись лордам, покинули комнату. Шли они в молчании, до самого центрального холла, где их покинул Радагаст, даже не попрощавшись.
— Что ты обо все этом думаешь? — спросила Ирен задувая свечку в чочине.
— Да же не знаю. Но, похоже, наступает время серьезных перемен.
Она тихо вздохнула, он прижал ее к себе. Их губы слились в долгом поцелуе, потом они расстались тихо без слов, ведь оба понимали, что сегодняшняя ночь испорчена.
Чернокнижник медленно пошел к кузне, из которой доносилось кляцание молота об наковальню. Слышалось, как вздымались и опускались меха напоминавшие легкие великана, а из трубы валил густой дым. Карвинус оперся о дверной косяк и посмотрел на кузнеца. Воланаро, обнаженный по пояс, стоял рядом с наковальней и стучал молотом по раскаленной заготовке, которая вскоре станет, прекрасным мечем. Пот градом катился с его лица, мускулы блестели, вены вздулись, а светлые волосы прилипли ко лбу. Закончив ковку, он опустил заготовку в чан с водой, и бросил злобный взгляд на Максимуса.
— Чё на ночь, глядя приперся? — прошипел Виэйра — Опять испоганил катану? Безрукие ироды, ну когда же вы научитесь, нормально махать мечем!? Это позор, что с моими работами так ужасно обращаются!
— Добрый вечер Воланаро — устало протянул чернокнижник — Я немного по другому вопросу. Моего ученика переводят в ранг охотника, и я хотел бы получить медальон. Надеюсь, совет тебя уведомил.
— Уведомил. — Буркнул кузнец, подходя к одной из полок — Плодите новых раздолбаев, которые только и знают, что портить доспехи и оружие. А потом прибегают и со слезами на глазах скулят: «Воланаро перекуй, Воланаро подлатай…» Тьфу!
Сильно потянув носом, кузнец плюнул себе под ноги. Взяв с полки небольшую коробочку из кедра, с выгравированным на крышке, кошачьим глазом, он вручил ее Максимусу.
 — Вот бери. Поздравляю и желаю дальнейшего карьерного роста твоему выхухолю. Подожди, сейчас принесу мечи…
— Нет Воланаро, спасибо, но не стоит. У меня осталась «Поющая». Хватит ей пылиться на полке. Мы готовили ее для моего первого ученика, но видимо послужит она второму. Моя рука так ни разу к ней не прикасалась, а печать на ножнах по-прежнему цела.
— «Поющая» отличная катана. Одна из моих шедевров, в которые я вложил всю душу. Если ты не снимал печать, значит, смазка еще не высохла, поэтому обрабатывать ее не стоит. Давай, топай спать у меня из-за ваших раздолбаев работы не в проворот.
— Бывай Воланаро.
Виэйра кивнул и вернулся к своей работе, что-то мурлыча под нос. Чернокнижник быстро покинул кузню. Восток медленно начинал багроветь, на стенах менялись дозорные, где-то кричала кошка. Максимус отворил дверь скита, тихо вошел в дом. Он немного удивился, увидев за столом Иолауса и Сутжиро, которые в полголоса о чем-то разговаривали. Юноша посмотрел на учителя, потом на небольшую коробочку в его руках. В его глазах забегали огоньки. Он уже знал, что в этой коробочке. Благодаря острому слуху Винсента и незаменимой способности находиться в нужное время в нужном месте, Иолаус еще вечером узнал о том, что им присвоили сан охотников.
— Время пришло — выдавил слабую улыбку Максимус, протягивая Иолаусу коробочку — Лорды решили, что ты готов стать охотником, истребителем нечисти. Я от всей души рад за тебя и горд тем, что обучал тебя все эти годы. Весь мой опыт, всю свою мудрость я передал тебе. Теперь ты начинаешь свой независимый полет.
— Ура! Поздравляем!  — Сутжиро хлопнул юношу по плечу — Именно в такие моменты хочется всплакнуть. Как летит время! А я тебя вот таким маленьким помню, как тебя на спине катал, а теперь передо мной сидит уже взрослый состоявшийся чернокнижник. Невероятно!
— Спасибо Сутжиро — Иолаус открыл коробочку и извлек оттуда медальон на цепочке в виде восьмиконечной звезды и кошачьего глаза в центре — Он прекрасен.
— Да он прекрасен и отныне он станет твоим шестым чувством, поэтому относись к нему с уважением. А сейчас я объясню тебе как правильно его настроить. Наши медальоны выкованы из сплава черной стали скрепленного особыми заговорами. Медальон реагирует на магию, чудовищ и демонов. Когда один из трех выше перечисленных субъектов будет в непосредственной, от тебя близости медальон подаст знак, завибрирует или начнет испускать красноватое свечение. А может и то и другое. Однако на чернокнижников и союзных демонов, то есть тех, кто находиться в подчинении, медальон не распознает. Вот видишь, Сутжиро сидит рядом, а печатка мило дремлет. Исключения могут составлять только тифлинги, на них медальон среагирует незамедлительно. А теперь надень его. Хм, хорошо. Итак, завтра… нет уже сегодня, через шесть часов ты и еще несколько молодых охотников под предводительством лорда Фрерина отправитесь в Барук-Дум. Там же состоится ваша первая охота. Я, к сожалению, не смогу поехать с тобой, у меня внештатный рейд в Елеону.
— Очень жаль. Но я буду стараться, чтобы не опозорить тебя учитель.
— Можешь больше не звать меня учителем. Мне нечему тебя учить. Просто Максимус. А сейчас подожди минутку… — Карвинус поднялся на чердак в алхимическую лабораторию. Сутжиро и Иолаус переглянулись. Спустя несколько мгновений колдун вернулся с длинным предметом, обернутым в красную материю, связанную посередине бечевкой.
— Она долго ждала этого момента — он улыбнулся, расшнуровывая веревочку — Одно из лучших творений Воланаро, это мой подарок к окончанию твоего обучения.
Максимус развернул красную ткань, и глазам Иолаус предстала катана, в черных искусных, украшенных инструкциями из серебра, ножнах. Меч был прекрасен, даже идеален. Гарда и ножны, связывала белая веревочка, печать которую срывали для того чтобы дать наконец клинку испить крови. Юноша взял катану и в его глаза загорелись. Карвинус тихо засмеялся. У него, наверное, был такой же взгляд, так же горели глаза, в тот самый момент, когда Валерий вручал ему медальон и катану. Это было настолько давно, что казалось и не в этой жизни.
— «Поющая», такое имя ей дал кузнец за протяжный звук, который издавал металл при ковке. А теперь спать мой глупый ученик. Завтра для тебя начинается новая жизнь. Нужно быть бодрым и во всеоружии.
— Доброй ночи Максимус — Иолаус поднялся и пошел вниз, а Карвинус с Сутжиро еще долго сидели, за бутылочкой сакэ, вспоминая прошлые веселые деньки.

_________________________
— Так салаги, через десять минут отправляемся, поэтому заканчивайте погрузку багажа. Вальтьери хватит пялиться на грудь Аннет, ты ее своим взглядом скоро совсем сотрешь! А ну живо сюда помоги закинуть этот тюфяк! И успокой своего беса, не то я его прибью! — Лорд Фрерин, буквально забрасывал приказами молодых охотников. Вин подбежав к карлику, помог ему закинуть тюфяк. Его бес Гатог весело прыгал вокруг крытой повозки, распевая непристойную песенку, про женские прелести. 
Иолаус еще раз проверил, хорошо ли закреплены ремни на его рюкзаке, уздечку, седло, вроде все было готово. Изабелла о чем-то болтала с Юкимурой и с его учителем Индариусом. Вопреки тому, что Валерий ненавидел Хелвиуса, а Максимус—Индариуса, Иолаус и Юкимура неплохо ладили. Еще когда они были детьми то частенько устраивали разные, мелкие пакости,  за что Максимус их однажды сильно вздул. Тогда Хелвиус обвинил чернокнижника в рукоприкладстве и клялся выгнать его с позором из ордена.
Колдун про себя улыбнулся и посмотрел на Эмберли и Аннет, которые пришли его проводить. Максимуса не было. Карвинус списал это на не отложные дела, но юноше очень бы хотелось сейчас его увидеть.
— Ну-ка Ио... — Эли подошла к нему — Дай поправлю тебе воротник. Что не мог плащ вчера почистить, весь в пыли! Ну и неряха ты!  Надолго вы уходите в рейд?
— Лорд Фрерин сказал, что максимум на неделю. Просто прогуляемся до Барук-Дума и назад, ничего особенного.
— Знаем мы ваши «ничего особенного». — Скрестила руки на груди Аннет — Вон Лайсерк тоже говорил, что его просто в патруль сходит, а на деле оказалось — охота на сколпендроморфов. Новичков на сколопендр! Тоже что против конного рыцаря с вилами выйти. Хорошо, что он быстро бегать умеет.
— Не преувеличивай — отмахнулся колдун, видя, как бледнеет Эли — Это уже не первый рейд Лайсерка был, и он ходил не один, а в компании Кассивеллавна  и Фродеригуса. Да и сколопендр было всего пять особей. Героизма в этом нет, а вот с бедных крестьян, они содрали в три шкуры.
— Пять сколопендр? Тьфу, закрытыми глазами и одной левой за три минуты! — улыбнулся подошедший Вин — А вот мне старина Фредерик шепнул, что мы на эхинопсов охотиться будем. Так что твой Лайсерк может подтереться своими заслугами и молча бледнеть в тряпочку.
— Закрой хайло козлиная рожа! — крикнула на него Аннет —  Ты своего беса уйми не то вместо фамильяра у тебя будет лепешка с хвостом!
— О, а ты не учи жить того кто рангом выше Вариони! Видишь, у меня есть медальон, а твой где? Моли Немезиду, чтобы года через два дали, верно Ио…? Ио… — Вин осекся, видя, что его друг и Эли сцепились губами и не обращали на него никакого внимания — Эй Аннет может, тоже поцелуемся на прощание? А то вдруг я паду смертью славных, кто тогда будет шептать тебе ласки ночью под одеялом, а так хоть память останется.
— Если ты не закроешь свой рот, то погибнешь самой нелепой смертью, от защемления яиц! — прошипела колдунья, потом замялась и извлекла из кармана несколько маленьких баночек из зеленого стекла — Вот «Пурга» на всякий случай. И не распускай слюни это чисто профессиональные отношения между охотником и алхимиком.
— О, я буду хранить их у самого сердца. — Вальтьери потянулся за бутыльками, потом резко схватил Аннет за запястье и, подтянув к себе, поцеловал ее. На удивление она даже не стала сопротивляться.
— Эй вы молодняк чего там оргию устроили!? Стыдобища! — хохотал Фрерин — А мне с кем целоваться? С Челкой? Так ты кобыла морду тут не вороти, ишь чего удумала. Все давайте прекращайте лобзаться у нас важная миссия.
— Удачи Иолаус! — Сказал Эмберли, когда юноша запрыгнул на своего серого скакуна — Береги себя.
— Обязательно! — он махнул ей рукой и легохонько хлопнул упряжкой. Конь зафыркал и медленно пошел вперед за повозкой карлика, где на вьюках весело прыгал Гатог. Колдуна быстро догнал Юкимура на пегой лошади, а замыкали отряд Вин и Изабелла. Иолаус кинул взгляд назад, Эли смотрела ему вслед и улыбалась, а Аннет прижавшись к ее плечу, дала выход чувствам. Жаль, что учитель так и не появился. Юноша очень сильно этого хотел.
За удаляющимся отрядом, который все больше напоминал маленькую змейку, с высоты астрономической башни следил Максимус. Его сердце сжималось от боли и страха. Он боялся повторения  того что случилось с Абелем. Карвинус просто не смог бы посмотреть Иолаусу в глаза, он бы этого не выдержал, поэтому и не пошел с ним прощаться. Он трус и признал это. Опустив взгляд на серый, потрескавшийся камень, чернокнижник посмотрел на мельтешащихся черных муравьев. Рука потянулась к глиняной бутылке. Он приложился к горлышку. Она оказалась пуста. С проклятием Максимус швырнул ее вдаль.
— Я не часто вижу, чтобы ты искал истину в вине. — Тихо проговорила за его спиной Крея. Сейчас на ней было ослепительно-белое платье и такая же повязка на глазах, а серебряные волосы украшала оранжевая орхидея — Твое сердце окутал туман страха, который намного темнее того что витает в наших коридорах. Рано или поздно тебе пришлось бы его отпустить, но в отличие от тебя он не стоит на перепутье…
— Ты как всегда говоришь загадками, — колдун присел на полуразрушенную стенку — любишь интриги и тайны. Зачем ты пришла сюда Крея? Прошу оставь меня, я сейчас хочу побыть один.
Она лукаво улыбнулась и легонько подошла к нему, как призрак. Заключила его в объятия.
— Крея, эта глава нашей жизни прочитанная и закрытая. Прошлого не вернешь, ты ведь как никто иной должна понимать это.  Не стоит ворошить потухшие угли…
— …ибо вновь может вспыхнуть пламя страсти. — Она улыбнулась, мягко, нежно. Он открыл рот, но она приложила к нему указательный палец к его губам— Шшш… Ворон. У камня на распутье ты всегда выбираешь ту дорогу, по которой сложнее идти. Против движенья исходишь один, нарушая условные границы, так же как я. Мы с тобой очень похожи, почти идентичны, как капли росы на лепестке сакуры…
Она подтянулась к нему. Нежный бархат ее губ, он почти забыл его. Секундное помутнение, страсть, как вспышка в ночи. Он отстранился от нее. Она лукаво улыбалась.
— Нет Крея. Начинать все заново не имеет смысла, все мосты уже сожжены.
— Неужели ты забыл о наших ночах? О том, как нам было хорошо?
— Не забыл. Я помню, каждую минуту и благодарен тебе за эти моменты. Они для меня священны и я не забуду их никогда. Но пойми у меня сейчас другая жизнь, другая любовь.
— Эта сучка Ирен, лучше меня? Она что сильнее стонет ночью? — лицо Креи исказила ненависть — А? Ответь? Или все по тому, что у меня… ну ты знаешь?
— Я устал Крея и хочу побыть один — Максимус прислонил руку ко лбу — Прошу оставь меня. Я никогда вас не сравнивал, и ты прекрасно знаешь, почему мы расстались.
Она тихо шикнула и, подняв голову, быстро пошла к выходу. Остановившись возле косяка двери, она прошептала:
— Ты сейчас метишься как мотылек меж двух огней. Какую сторону не выбери, все равно сгоришь. Будь то Покинутая или Властелин Огня, удел один. Я всегда добиваюсь своей цели Максимус. Неважно как. Ты ведь знаешь.
Взмахнув пологом платья, она скрылась в проеме. Карвинус засмеялся и, подождав с минуту, достал медальон с огненным оком. Она догадалась. Было глупо надеяться, что такая мелочь ускользнет от провидицы. Повертев его в руках, он посмотрел на небо. На чистое синее небо. На недоступную человеку высь. Ему в который раз захотелось улететь прочь от этой проклятой земли.
— Да я знаю.

Примечания:

Боккэн  - Дерево по-японски – «боку» (;). Звук «у» нивелируется, вот вам и получается «боккен» (;;) – деревянный меч вообще. Термином «бокуто» (;;) называют только изогнутый деревянный меч.

Хаку  - мифический белый дракон, дух воды.

Чочин  - Бумажные фонарики. Их делают из гофрированной бумаги,  аккуратно склеенной с бамбуковым каркасом.