Пророков не слышат...

Ниже я помещаю статью, написанную вдвоем - известным израильским ученым Дорой Штурман и мною - и опубликованную в парижской газете «Русская мысль» 4 марта 1988 года. В ближайшее время я приступаю к публикации лекций по пополитической экономии, основанных на работе Б.Бруцкуса «Социалистическое хозяйство» и на базовых положениях австрийской политэкономической школы, приверженцем которой был Бруцкус, а в 1970-х годах стал и я.

===================

Пророков не слышат…

Издательство «Поиски» только что переиздало работу незаслуженно забытого крупнейшего российского ученого-экономиста Б.Д.Бруцкуса «Социалистическое хозяйство. Теоретические мысли по поводу русского опыта» – с предисловием, комментариями и послесловием Доры Штурман и Виктора Сорокина, вступительной статьей лауреата Нобелевской премии по экономике Ф.А.Хайека к другой работе этого же автора и другими материалами.
В книге дан блестящий системный анализ социалистического хозяйства и поразительный, неоднократно подтвержденный прогноз его развития, а также предсказаны все те неразрешимые, с точки зрения автора, а рамках самой системы «трудности социализма», в которых до сих пор захлебывается страна.
Сегодня, когда новое советское руководство пытается перестроить подвластную ему экономику, не меняя ее сути и самой системы, эта старая, но не устаревшая книга Б.Бруцкуса приобретает новую актуальность.
Ниже мы перепечатываем с небольшими сокращениями предисловие составителей, посвященное личности и работам Бера Бруцкуса.

***
 
В седьмом томе первого издания Большой Советской Энциклопедии (1927 год) на стр. 680 есть такая справка:
БРУЦКУС, Бер Давидович (род. 1878), экономист и агроном. В 1898 окончил Ново-Александрийский ин-т сел. х-ва и лесоводства. С 1908 преподавал в Петербургском с.-х. ин-те. Автор ряда работ по сел. х-ву, а отчасти и общей экономике, а также статистико-экономических работ о еврейском населении России. По своим взглядам Б. является идеологом зажиточной, буржуазной части крестьянства. Б. пытался обосновать «историческое оправдание» аграрной политики «смелого и талантливого» П.А.Столыпина, доказать соответствие ее интересам народного хозяйства и «миллионов трудового крестьянства» (см. Аграрный вопрос и Аграрная политика); критиковал народников, недооценивающих благие последствия «проникновения крестьянского хозяйства хрематистическим (стяжательским) духом», доказывая все преимущества проникнутого этим духом мелкого крестьянского хозяйства перед крупным (помещичьим) (см. Экономия селького хозяйства). Б. пытался доказать несостоятельность экономической системы социализма, в к-рой отсутствует рынок, жажда обогащения у «экономических организаторов» и прочие атрибуты капиталистического строя (см. его статьи в «Экономисте»). В теоретических взглядах Б. нет ничего оригинального; его работы представляют собой изложение «великих достижений Менгера, Джевонса и Вальраса», объяснение ренты при помощи теории предельной производительности (см.), заимствуемой им у Маршала, рассуждения об универсальности закона убывающей производительности затрат в сел. х-ве и многократные повторения того, что «прибыль и рента являются не историческими, а логическими категориями хозяйства» и т.д., – одним словом, содержат в себе все элементы современной буржуазной политической экономии, высказанные довольно последовательно и откровенно. Из экономических взглядов Б. вытекает его политическое мировоззрение, в частности – ненависть к революции и к советскому строю. Высланный в 1922 из пределов СССР, Б. в настоящее время живет за границей.
Важнейшие работы Б.: «Профессиональный состав еврейского населения России», «Статистика еврейского населения»; «Аграрный вопрос и аграрная политика», П., 1922; «Экономия сельского хозяйства», П., 1924; «Проблемы народного хозяйства при социалистическом строе» (статьи в журн. «Экономист», П., №№ 1-3, 1922); «Agrarentwicklung und Agrarrevolution  in Russland», Berlin, 1925.
В последующих изданиях БСЭ упоминания о Б.Д.Бруцкусе уже нет. Между тем, после 1927 года он написал еще много работ об экономике и планировании в Советском Союзе первой половины 1930-х годов, а также на многие другие темы и, живя о Германии, а затем в подмандатной Палестине, публиковал их на многих языках. (…)
Став после февральской революции членом Высшего совета по земельным вопросам, Бруцкус отстаивал (против сильного социалистического его большинства) умеренные пути в аграрной реформе. Октябрьскую революцию он считал трагедией, и его отношение к коммунизму и советскому режиму было с самого начала отрицательным по политическим, экономическим, идеологическим и, прежде всего, моральным соображениям. Не мог он принять полностью и сторону белых из-за некоторых практических тенденций их политики. Мрачная ситуация тогдашней российской действительности наводила его на мысль об эмиграции. Годы военного коммунизма (1918-1920), который он увидел собственными глазами, – заставили его глубоко пересмотреть теоретические проблемы социалистической экономики. В 1920 году он публично выступил в петроградском Доме ученых с критикой
 
основных ошибок экономической теории К.Маркса и с утверждением, что любая экономика, исключившая монетарный контроль, обречена на непродуктивность. (...)
Переход к НЭПУ возродил надежды Бруцкуса на политическую либерализацию и на возможность активного сотрудничества с советской властью. В то время Бруцкус отказался на какое-то время от идеи эмиграции. Тем не менее, он продолжал выступать против подчинения жизни и деятельности ученого мира советской власти. Его антимарксистская статья в «Экономисте» взбудоражила ее самые верхи. На сельскохозяйственном съезде, состоявшемся в Москве в 1922 году, Бруцкус открыто, перед тысячами делегатов, возложил на советское руководство ответственность за массовый голод 1921 года. На это последовала ожесточенная реакция коммунистической прессы. В публикуемом нами предисловии Бруцкуса к его работе, изданной о 1923 году, он рассказывает о том, как попытки сотрудничать с коммунистической властью окончились для него арестом и высылкой за границу – в Германию.
В Германии Бруцкус немедленно стал активным деятелем российской либеральной антикоммунистической эмиграции. Одновременно он сотрудничал с рядом еврейских организаций. Все годы своей эмиграции Бруцкус категорически отвергал советский проект «еврейского дома» в Биробиджане и решительно выступал против социалистических и коммунистических увлечений, широко распространенных в кругах еврейской интеллигенции Германии, США и других стран. Это послужило причиной его многочисленных разрывов с представителями этих кругов.
Бруцкус находился в постоянном контакте с рядом ведущих экономистов того времени, часто выступал с лекциями о университетах стран Западной Европы. Вскоре он стал признанным авторитетом европейского масштаба по советской экономике и сельскому хозяйству СССР.
Бруцкус был на Западе одним из первых представителей российской эмиграции, пытавшихся привлечь внимание общественного мнения Западной Европы к жестокостям коллективизации с ее «ликвидацией кулачества», иными словами, хозяйственным и в значительной части физическим уничтожением фермерства, то есть зажиточного (и не только зажиточного) крестьянства. В 1930 году он вместе с известным немецким экономистом М.Зерингом был инициатором официального протеста, подписанного рядом германских ученых, писателей и деятелей искусства, против бессудной казни в СССР сорока восьми крупных экономистов и заключения многих других, в том числе – бывших коллег Бруцкуса. Арнольд Цвейг и Альберт Эйнштейн, несмотря на свои прокоммунистические симпатии, тоже подписались вначале под этим документом. Но Эйнштейн вскоре снял свою подпись, а Цвейг сообщил, что он верит в виновность расстрелянных ученых (во вредительстве!), но не согласен с формой судопроизводства в отношении их.
Такова была тогдашняя политическая обстановка... (...)
Будучи профессором экономики сельского хозяйства Иерусалимского университета, Бруцкус не ограничивался экономическими проблемами принявшей его страны. По-прежнему писал он на советские и германские темы, поддерживая связь с российской эмиграцией и немецкими учеными, включая М.Зеринга, которые не примкнули к нацистам. Но переход большинства германских интеллектуалов на сторону нацистов и принятие ими нацистской идеологии с ее расизмом вызвали у Бруцкуса тяжелое разочарование, поскольку он был очень высокого мнения о Германии как таковой и о ее научном и интеллектуальном уровне.
В сентябре 1938 года, за три месяца до смерти, в своем письме к Ф.А.Хайеку, эмигрировавшему в Англию, Бруцкус указывает на особую опасность нацизма и просит Хайека побудить английских интеллектуалов выступить в защиту евреев от нацистских зверств – подобно тому, как восемью годами раньше сам Бруцкус вместе с М.Зерингом пытался поднять общественное мнение в европейских демократиях в защиту российского крестьянства и ученых от советских зверств. (...)
Один из составителей и соавторов этой книги, бывший москвич, ныне парижанин, В.Сорокин обнаружил работу Б.Бруцкуса «Проблемы народного хозяйства при социалистическом строе» в своей семейной библиотеке в уникальных сегодня нескольких номерах журнала «Экономист» за 1922 год. Исследование, выполненное Б.Бруцкусом, поразило В.Сорокина своей глубиной, точностью, прозорливостью, и он напечатал его в самиздатском журнале «В защиту экономических свобод» и, эмигрируя, переправил его нелегально на Запад и решил переиздать со своими комментариями. Позднее он предложил Д.Штурман написать к нему послесловие. То, что, как выяснилось потом, Бруцкус издал эту работу об эмиграции в несколько дополненном виде с собственным предисловием, и то, что она вошла позднее как составная часть в несколько его книг, изданных на разных языках до Второй мировой войны, составителей не остановило: сегодня Бруцкус и его работы прочно забыты; между тем, актуальность многих из них за истекшие годы лишь возросла.
Бруцкус ставит и разрешает вопрос, который сегодня, через шестьдесят пять лет после первых публикаций его исследования, стоит перед человечеством во всей своей остроте: что более естественно и продуктивно для национальной экономики – огосударствление и централизованное управление ею или рыночное хозяйство? Для СССР 1988 года этот вопрос особенно актуален. (…)
Бруцкус заблуждался только в одном: ему представлялось, что все более отчетливо себя проявляющие отрицательные стороны социалистических принципов хозяйствования заставят большевиков от них отказаться. Но ведь и сегодня жива во многих эта иллюзия. И от каждого нового советского лидера очередные носители этой иллюзии в стране и за ее рубежами ожидают победы здравого смысла и патриотизма над кастовой психологией и идеологией.
Наше переиздание двух работ Б.Бруцкуса можно рассматривать в какой-то степени как дань этой слабой надежде, обманувшей в свое время Б.Бруцкуса и многих – после него. Если бы нас спросили, чего мы хотим, оживляя для читателя провидческие размышления шестидесятипятилетний давности, мы бы ответили: привлечь к ним внимание не только эмиграции, западных специалистов и политиков и тех немногих людей в СССР, которые читают Тамиздат, но, рискуя претерпеть то же разочарование, которое претерпел Бруцкус, – и номенклатуры, и советских лидеров. На Западе, в эмиграции и в СССР есть люди, которые (встречая поток противоречивых фактов) верят, говорят и пишут, что Горбачев и его номенклатурные единомышленники искренне озабочены не всего-навсего укреплением в принципе неизменной системы и своей власти над ней, а благом народным. Что ж, в таком маловероятном случае для них не могут не быть актуальными соображения Б.Бруцкуса о возможностях социализма. Но прежде всего эта книга – дань памяти ученому, которому по праву принадлежит голос в нынешней тяжбе за человечество. Каким ему быть: свободным и способным более или менее удовлетворительно решать бесконечно возникающие и все более сложные задачи, начиная с нравственных, или угасающим в погоне за призраком? Прислушаемся же к этому голосу.

Дора Штурман
Виктор Сорокин