Тикает

Я здесь для того, чтобы шагать. Я везде, всюду для того, чтобы шагать. А тот, кто подгоняет, тот, кто тормозит, это просто-напросто не тот. Неужели я раб? Если ты можешь возомнить себя господином, если есть в тебе достаточно самоуверенности, то я сдаюсь, я преклоняюсь. Да нет же, я полностью повинуюсь. Но я молю, мой господин, ты не гони так быстро. Я задыхаюсь, да я вижу цель, тобою заданную, я вижу ее, но от этого мне не легче. Я раб, раб, раб, перед глазами лишь это слово, я гонимо тобою, а ты беспощаден. Но. Ты ведь попался, значит, ты мой раб тоже, я улыбаюсь, как же ты ничтожен. Ног не чувствуя, поспешно вдыхая, я все же знаю, что мы прибудем туда, куда так спешим. Но почему ты так торопишься? Ты не хочешь говорить со мной, ты просто не хочешь слышать и, потому, даже не слушаешь. Мы бежим окольной дорогой. Я смеюсь над тобой. Да, мы быстрее, но ты забыл, мой господин, для чего, вернее для кого я тут. Мы могли б шаг за шагом, прямой дорогой, без претензий, нервов, издевательств и в те же сроки, но - ты решил действовать вымученно и беспощадно. Как же ты зол, как же ты мне противен. Вы все считаете себя наделенными неограниченной властью, а кто вы, чтобы знать, что вам нужно, а что нет, что вам полезно, что необходимо, что смертельно, а что попросту излишне. Знавала одного господина, он держал меня крепко, тормозил всеми силами, я назвала его трусом. Типичным рабом убогого страха. Он стер мои ступни, был мне противен не меньше вас, мой господин. Я и его проучило, дернуло, оказавшись у пугающей его цели в тот срок, как если бы я шло, спокойно, как если бы я бежало, но обязательно окружным путем. Сжавшись до предела, пружиной выстрелило, пришлось ему смириться, но урока он не освоил. Вы господины, лишь таковыми себя считаете. Хозяина признаю в том, кто дает мне свободу и использует каждый мой шаг во благо. Кто уважает мои шаги, кто бережет меня и знает цену пути к цели и цену прибытия. Но мы по-прежнему несемся,  разум уже мой мутнеет и цель близка, ноги не держат, сердце колотится, ты поймешь, мой господин, что напрасно ты так спешил, зря гнал меня, ты поймешь и раскаешься, но меня это не тронет, я принадлежу всем и каждому. Ты для меня никто. Ты лишь самодовольный, решивший, что я раб, возомнивший себя господином. Ты не слышишь, я смеюсь. Смеюсь над тобой и всеми похожими на тебя. Вас много, меня много, я независимо и в то же время подчинено каждому из вас в отдельности. Хочется уважения, но вы невоспитанны. Порою хочется наказать вас всех, но жаль тех, кто бережет меня. В моменты издоха, острой боли в кровоточащих ступнях, я готово замереть, чтобы жизнь ваша остановилась. Но жаль мне, снова жаль моих настоящих Повелителей. Их единицы, но они есть. Они не рабы, я не раб им, мы уважаем, прислушиваемся друг к другу и слышим. Мы шагаем, ибо для этого мы и предназначены, в ногу. И пока есть такие, кто знает мне цену, кто достоит, и для кого я здесь, я буду служить вам всем. Ибо я вездесуще, неограниченно, и, к сожалению, порою не всесильно.