Параллельные миры 6

6

Клавдия Петровна Анисимова, бывший ответственный работник райкома КПСС, а ныне пенсионерка, проживающая с некоторых пор одна в трехкомнатной квартире, по-прежнему была активной коммунисткой. Она регулярно участвовала во всех мероприятиях, проводимых региональным отделением КПРФ, принимала у себя дома членов партии и сочувствовавших коммунистам. В общем, вела активную политическую жизнь.

Хотя Николай и ушел от нее, мать была не в обиде на него, ведь это она его выгнала вместе с женой-стервой. Надо же, в ее доме та хотела верховодить! Жаль, конечно, сына, попал он под влияние своей жены, на уме у которой только деньги, будто не знает она, что все зло на земле от них. Вот что значит нынешняя молодежь, цель жизни которой разбогатеть материально. О духовном богатстве они и не думают, не понимают, что духовно богатый человек, даже в обносках, выглядит красивее тех, кто модно одет, кто ездит на шикарных машинах. Не понимают они, что есть вечная красота, и есть красота, нанесенная ветром сомнительных перемен.

Сын посещал ее часто, всегда приходил один, без супруги – и правильно делал. Клавдия Петровна понимала, что их размолвка это лишь миг в длинной жизни, проходящей в основном мирно, но она знала себя, и знала, что при встрече с невесткой не сдержится. Сын всегда молчаливо принимал сторону жены, и любая ссора отдаляла его от матери, а этого она не хотела. Она никогда не была идеальной, да что там идеальной, просто любящей матерью, но все равно потерять сына она боялась. Она, практически, всю жизнь была одна, хотя по работе всегда находилась среди людей, а в последние годы существования КПСС она руководила отделом по работе с массами. Но это была масса, отдельных людей она просто не замечала. Когда был жив муж, ей было кому пожаловаться на свои трудности, обиды, но после его смерти ей, пламенной коммунистке, жаловаться на свою жизнь тем, кого она учила преодолевать трудности, было стыдно, и она осталась одна. Вырос сын. Он, конечно, не подозревал, что всегда бодрая, настроенная по-боевому мать страдает от одиночества. Она ему не жаловалась и даже не подавала вида, но, находясь рядом с сыном, она, порой забыв о работе, отдыхала душой. Даже сейчас, когда он не был с ней, все равно мысль о том, что у нее есть сын, согревала ее душу, огрубевшую в постоянной борьбе. Правда, и тогда, и сейчас на такой отдых души она отводила лишь малое время, боясь, что расслабление может погасить ее боевой настрой, помешает работе, требующей полной самоотдачи.

Воспитанный в строгом послушании матери, Николай всегда перед приходом звонил и просил разрешения навестить ее. Сегодня он должен прийти – разрешение она ему уже дала. Она раньше, чем обычно, отправила по домам соратников по партии, которые часто собирались у нее обсудить текущий момент, немного убрала в квартире, – эти старые коммунисты порядочные неряхи, – проветрила от табачного дыма гостиную и стала ждать сына. Раздался звонок в дверь: сын, хотя имел свой ключ, всегда, когда она бывала дома, просил позволения войти.

Она открыла дверь, поцеловала его в лобик, как всегда целовала вот уже на протяжении тридцати четырех лет, считая это проявлением высшей степени любви. Он тихо поздоровался и начал раздеваться. Последнее время он всегда был хмурым, неулыбчивым. Очень изменился, видно, не сладко ему там, в коммуналке с женой. Но эту жизнь он выбрал сам, так что жаловаться ему, вроде бы, не на кого.

Несколько стандартных вопросов о самочувствии, о погоде.

– Николай, ты прямо с работы? Значит, ты еще не ел. Что тебе приготовить?

Сын знал, что мать, постоянно занятая партийной работой, так и не научилась ничего готовить, кроме яичницы. Домашними обедами их кормила бабушка, пока была жива.

– Приготовь яичницу, – попросил он, – поем с удовольствием.

– Вот хорошо, – обрадовалась мать, – я тоже съем ее с удовольствием.

Она отправилась на кухню, а он уселся на диван полистать газеты нынешних коммунистов. Минут через десять появилась мать с пахнущей подгорелым маслом яичницей и тарелкой с целыми помидорами.

– Ешь, сейчас на заводе, наверное, и столовых нет?

– Столовые есть, только там ничего нет. – Сын не стал говорить ей, коммунистке, что теперь он работает на капиталиста. – Дорого – рабочие не берут, а дешево – значит блюдо плохое.

– Вот, а ты радовался перестройке, бегал по улицам, требовал перемен, демократию требовал. А получил что?

– Демократия то есть.

– Кому она нужна эта демократия, если простой народ страдает? Демократия! Свобода слова! Говорят, что при советской власти ничего не менялось, потому что нельзя было говорить о недостатках, а сейчас говори, что хочешь, все равно остается так, как хочет власть, а не народ. В чем тогда разница? – Она посолила помидор, откусила большой кусок, тщательно разжевала его, и продолжила. – Нынешняя демократия – это элитная проститутка, которая выбирает богатых и за деньги удовлетворяет все их прихоти, даже самые низменные, звериные.
 
Сын молча ел, он знал, что матери диалог не нужен, ей больше по душе монолог.

– Сейчас твои драные демократы пытаются уничтожить идеи коммунизма. Зачем? Ведь эти идеи прекрасны! Я уверена, что пройдет время и о них вновь вспомнят. Ведь история общества представляет собой процесс развития сменяющих друг друга формаций. Был первобытнообщинный строй, его сменил рабовладельческий, затем появилась феодальный, теперь вот капиталистический. Но общество будет развиваться дальше, вне зависимости от того,  кто находится у власти. Что будет после капитализма? – Она доела яичницу, промокнула сковородку куском хлеба и продолжила свою мысль. – Будет какая-то другая формация, и я уверена, что это будет коммунизм. Может ее назовут по-другому, но в ней будут главенствовать идеалы коммунизма, те идеалы, от которых пытаются сейчас избавиться. Конечно, изменения в нашем обществе, в государстве нужны были, но не такие же! Все построенное огромным трудом народа разрушено материальное и духовное.

Она перевела дух, посмотрела на шкаф, в котором стояли  собрание сочинений Ленина, Сталина, вновь обратила свой взор на сына.

– Сейчас многие политики ругают коммунизм – тупые, безграмотные люди. Если уже кого и ругать, то надо ругать руководителей Советской страны, которые воспользовались стремлением людей к светлым идеям коммунизма в своих корыстных целях. Не коммунизм виноват в гибели миллионов людей, а виноваты те, кто был у власти. А кто ответит за нынешний мор людей от голода, от болезней, которые сейчас не лечат не потому, что не могут, а потому, что у больных нет денег. Противно все это. – Она помолчала, обличительно глядя на сына, словно он был виноват в том, что коммунизм теперь не является официальной идеологией страны. – Как можно жить государству без идеи, к которой оно должно вести свой народ? Советский народ строил коммунизм и создал сверхдержаву, которую уважали все, а враги боялись. Сейчас это не сверхдержава, а мокрая тряпка, о которую вытирают ноги, кому не лень. Демократы всех убеждают, что так и надо, что это хорошо, что если разобраться, то это даже приятно. Может так и надо, если у народа нет цели, к которой он должен стремиться, которую он должен завоевывать в борьбе.

Она отнесла сковороду на кухню, принесла оттуда чайник, чашки.

– Путин сменил Ельцина! Теперь все будет по-другому! Все довольны. Темнота! Они что, не видят, что Путин проводит ту же политику, что и Ельцин – создать класс богатых людей за счет обеднения основной массы населения. Это что, хорошо?

Мать помолчала, разливая чай по чашкам, принесла булку, масло.

– Говорят, народ свободу получил, – она резко перешла к другому жизненно важному вопросу. – Свобода! – почти выкрикнула она, выбросив руки в стороны. – Прежде, чем дать свободу народу, государство должно было научиться защищать своих граждан от этой свободы, особенно от некоторых очень свободолюбивых типов.

Монолог продолжался, переходя от одной темы к другой. Николай, зная по опыту, что прерывать мать не стоит, иначе она обидится, и разговор на нужную ему тему может не состояться.

– Или вот еще, например, помощь бедным слоям населения. – Она резко перешла от идеологии на экономическую тему. – Правительство компенсирует деньгами им некоторые затраты. Думаешь, оно заботиться о бедных? Нет! У руководства страны есть основная цель: сделать богатых еще богаче, а таким образом, компенсациями, оно передает государственные деньги уже законным способом торговцам, бизнесменам, то есть, богатым.
 
Такие лекции Николай слушал в каждый свой приход к матери. Во многом мать была права, но не во всем, по его мнению. Но он не спорил с ней, зная, что не только переубедить ее он не в состоянии, но и переспорить не сможет. Любое его возражение выльется в еще одну полнокровную лекцию. Поэтому он молча ел и ждал момента, когда она сделает паузу, закончив одну тему, чтобы перейти к другой. Уловив такой момент, он вставил свое слово.

– Мама, нам со Светой нужны деньги. На лечение. Врачи говорят, что после соответствующего, но дорогого лечения она сможет иметь детей.

– У меня денег нет, ты же это отлично знаешь, – недовольным тоном ответила мать.

– У тебя есть квартира, ее можно поменять на меньшую. Разницы в деньгах, я думаю, хватит на лечение.

– Это тебя Светка накачивает? Вылечится она или нет, а квартиры не будет. Ждите, умру – ваша будет.

– Зачем умирать, живи. Можно и без этой патетики, без этих слов обойтись.

– Я сказала, что из этой квартиры я не уйду. Я ее заработала честным трудом, здесь родился ты, здесь умер твой отец, а ты хочешь ее продать.

– Тебе разве не хочется, чтобы у тебя был внук, чтобы твой род продолжился, – Николай попытался призвать на помощь чувства, которые, по его мнении, испытывают все женщины.

– Неважно, кто будет после тебя, важно, чтобы твои планы, замыслы продолжали жить. Возьмите на воспитание ребенка из детского дома, переезжайте сюда, я буду помогать.

– Мы уже попробовали здесь жить, хватит.

– Пусть твоя жена свой гонор поубавит. Я никогда не буду у нее на побегушках.

Всегда, когда речь заходила о квартире, разговор заканчивался на высоких тонах. О том, чтобы мать переехала в дом для престарелых, Николай боялся даже заикаться.

Поговорив еще немного на другие темы, Николай пропылесосил ковры, вымыл полы во всех комнатах.

– Пыль сама протрешь, – хмуро бросил он матери на прощание.
– Ты и полы мог бы не мыть, они не такие уж и грязные были.

– Уже помыл, – ответил сын и вышел из квартиры.

Очередной раз разбитый и подавленный он возвращался домой, где предстояло объяснить свою неудачу жене.