Дорога длиною в жизнь

 Второй день Андрей Михайлович не находил себе места.
То что свалилось на его голову, не давало ему покоя.
Он как завороженный ходил по двору, дела не шли на ум, все валилось из рук.
Его теперешняя жена не могла понять, что с мужиком творится.
Ирина несколько раз пыталась узнать у него, что с ним, но все время натыкалась на его холодный, не обещающий ничего хорошего взгляд.
Его состояние передалось ей, чувствуя не ладное, она бралась, то за одно, то за другое. Уж не навела ли порчу та, которая позавчера приходила к нему.
Ведь именно  после ее визита он стал таким холодным и непонятным.
 Андрей Михайлович стоял возле калитки, когда к его дому подъехала синяя де-вятка, и из нее улыбаясь, выскочила красивая женщина.
Подойдя к нему она назвала его фамилию. Заинтригованный Михалыч тут же пригласил гостью во двор, дальше она идти отказалась.
 Присев на крыльцо, Марина вежливо представилась и тут же ошарашила его:
– Я к Вам, Андрей Михайлович, от Вашего отца.
С этими словами, открыв сумку, извлекла оттуда пакет и деньги.
 Уставившись на нее, как на сумасшедшую, Андрей Михайлович долго не мог понять, что она сказала.
–Какой отец? – промолвил он.
–Да он еще в сорок втором пропал без вести.
Ты что родная, с того света свалилась?
–Вовсе нет, я езжу в Турцию за товаром. Там подошел ко мне старик.
Знаете он очень старый, но представительный.
Я долго с ним разговаривала. Он очень хочет увидеть Вас.
–Значит, пятьдесят лет не хотел, а теперь вспомнил, что сын у него есть,– вспыхнул Андрей Михайлович. Где же он пропадал все это время, за какие грехи так долго скрывался?
 Он вспомнил, как тяжело было его матери, которая вырастила их троих.
Вспомнил, как пацаном выливал сусликов по весне, как ела их, его младшая сестра, не дав им толком довариться в котле.
Картины тяжелого голодного детства одна за другой бежали у него перед глазами.
А мать,она ведь так его любила, до самой смерти ждала, чувствовала, наверное, что он жив. Да вот не дождалась.
Он с отвращением отодвинул пакет и деньги.
–Не может быть, нет у меня отца, не верю я тебе.
–Как хотите, можете не верить, но я через месяц опять еду в Турцию, помогу Вам добраться. Да и дело у него к Вам есть. Я толком не знаю, но что-то вроде как про наследство он с Вами хочет поговорить. Еще он просил, чтобы Вы никому об этом не рассказывали, чтобы у Вас не возникло проблем.
Вот Вам мой телефон в Саратове, как решитесь ехать, позвоните.
 С этими словами Марина поднялась и попрощавшись, покинула растерянного Андрея Михайловича.
Он долго не мог прийти в себя, потом встал, зашел в дом, переоделся и поехал к матери на могилу. Он как бы хотел рассказать ей о случившемся, как бы хотел порадовать, или огорчить своим сообщением, ведь она так долго ждала отца, так и не выйдя больше замуж.Тут он вспомнил про пакет, достал его из кармана, осторожно открыл и увидел фотографию мужчины так похожего на отца. Только здесь он был гораздо старше, чем на фотографии, с которой он смотрел перед отправкой на фронт. На свою вторую войну, с которой он не вернулся, с которой пришло уведомление, что Карташов Михаил Николаевич пропал без вести.
Еще в пакете было письмо, написанное корявым почерком: «Простите меня, родные мои, за грех мой перед вами. Андрюша, я очень хотел увидеть тебя. Я хочу оставить тебе свое наследство и хочу, чтобы ты, наконец, узнал всю правду о своем отце, хочу встретиться с тобой, передаю с Мариной деньги на дорогу, очень жду тебя». Дальше стояла роспись.
 Андрей Михайлович несколько раз прочитал послание, волна эмоций выплеснулась несколькими скупыми слезами. Отца он помнил очень смутно, помнил его большие руки, которые иногда подкидывали его вверх, помнил, как провожали отца на фронт. У Андрея как будто на всю жизнь остался след на щеке от отцовской небритой щеки. И вот вдруг это. Он не мог поверить, что этот человек еще живой.
 Андрей Михайлович в раздумье двинулся к калитке, выглянув на улицу, он увидел группу пацанов, которые о чем-то переговариваясь, двигались в сторону клуба. Устало повернувшись, он пошел назад. Мутные воспоминания о детстве навеяли  тоску, которая частенько давала о себе знать. Он понимал, что жизнь осталась позади, шесть десятков лет прожитых им на этом свете вроде уже и много для простого русского мужика.
Но что это была за жизнь?
Только закончилось голодное послевоенное детство, только он перешагнул порог десятилетки, как его тут же на долгие четыре года отправили служить на Балтику. На всю жизнь служба запечатлелась в мозгах. Суровое море выкинуло его в не менее суровую жизнь.
Окрепший после войны Советский Союз диктовал свои условия жизни.
Отслужив, начал свою трудовую деятельность.
На следующий год без особого труда поступил учиться в торговый институт, но окончить его не хватило сил.
Женитьба поставила крест на учебе.
Нужно было содержать семью, начал строить свой собственный дом и на учебу совсем не осталось ни времени, ни сил. Всю жизнь он жалел, что бросил учиться, ведь выучившись, он бы прожил совсем другую жизнь.
 Свою любимую женщину он уже пережил.
Он очень тосковал по ней, часто ходил к ней на могилу.
Но жизнь шла своим чередом, и он привел в свой дом другую, которую не любил, но она вполне устраивала его, да и с детьми Ирина нашла общий язык.
Хотя его детям давно перевалило за тридцать.
У них были свои семьи, свои проблемы.
Андрей Михайлович внезапно понял, что и поделиться не с кем, хоть и не требуются советы в таком возрасте, все равно охота с кем-то разделить свои заботы.
Он опять с тоской вспомнил свою Валентину, уж ей бы он все рассказал, как на духу. И друга Петра давно уж нет. Жил один уже давно,а тут вдруг отец, это никак не укладывалось в его голове, ведь отцу уже 88 лет.
Андрей Михайлович твердо решил поехать, он не задумывался о наследстве.
Очень важна была для него встреча с человеком, который уже больше полувека не давал о себе знать, даже на памятнике в родном селе выбита его фамилия, а он оказывается живой.
 Позвонив Михаилу, Андрей Михайлович уселся поджидать сына.
Он всегда гордился сыном. После школы Миша поступил в школу милиции, а сейчас уже капитан  заместитель начальника райотдела.
 Андрей Михайлович задремал у телевизора, но тут на веранде раздался бас Михаила. Подойдя к двери, услышал, как Ирина рассказывала сыну о его необычном поведении.
–Ой, Миша, с ним что-то серьезное произошло, молчит, раздражительный уже третий день, вижу, что-то случилось, но не говорит мне ничего.
– Сейчас узнаем. Вы зря переживаете,–пробасил Михаил, открывая дверь.
Встретившись взглядом с отцом, он понял, что Петровна не ошибалась, Михаил таким видел отца, только когда хоронили мать.
Выслушав Андрея Михайловича, Михаил будто прирос к креслу.
Идеал того человека, в честь которого его назвали, разваливался на глазах,Михаил прекрасно понимал, что не зря лишь полвека спустя, объявился его дед.
Он взял из рук отца письмо и несколько раз перечитал его, строчки расплывались перед глазами.
– Ну ты, бать, твердо ехать решил? –спросил он отца.
Тот молча кивнул, и это означало, что решение принято и обсуждать его бесполезно.
–Я решу все проблемы с паспортом, давай документы.
Андрей Михайлович молча принес документы и отдал сыну.
Тот поднялся и как-то сгорбившись, вышел из дома.
 Месяц прошел в подготовке к поездке. Михаил помог решить все вопросы.
Андрей Михайлович позвонил Марине, сообщил о своем решении.
И вот, наконец,время пришло.
До Москвы они добирались на поезде, Андрей Михайлович был рад поездке, он давно уже никуда не выбирался, хотя всю свою жизнь колесил по дорогам страны на грузовиках. Стоя в тамбуре, он наблюдал, как мимо мелькала его страна, осунувшаяся после перестройки.
Мертвые глазницы сельских ферм смотрели на него почти в каждой деревне.Казалось всё было брошено и запущено, какая-то унылая серость нависла над Родиной
Суета Москвы быстро ему надоела, и Андрей Михайлович позвонил племяннику и попросил его приехать в аэропорт.
Очень удивившийся племянник быстро примчался на машине.
Обняв дядьку, Сергей удивленно спросил, зачем тот едет в Турцию.
Выслушав рассказ,Сергей обалдело присел на лавку.
–Ну и дела,–не выдержал молчания Серега.
–Ты, дядь, теперь миллионером будешь
–Матери расскажи, –наставлял Андрей Михайлович племянника.
Только не преувеличивай, знаешь, что сердце у нее больное.
Я вон и сам боюсь даже ехать туда.
–Не бойся, дядька, у тебя ведь нет грехов, да и кто их сейчас считать будет.
Так что вези его сюда, пусть не боится, какой ни есть,а он родня,–как-то очень неуместно пошутил Серега.
Тут объявили посадку.
Простившись с Серегой, Андрей Михайлович прошел в накопитель.
Огромный лайнер медленно выполз на взлетную полосу и тут вдруг ожил.
Сорвавшись с места, все быстрее и быстрее понесся по полю и плавно оторвался от земли.
Михалыч как-то спокойно отнесся к взлету, хотя последний раз летал очень давно. Он даже незаметно для себя задремал. Очнулся лишь, когда лайнер начал снижаться. Легко коснувшись земли,самолет быстро побежал по земле.
–Вот я и в Турции,–как-то встревожено выдохнул Михалыч, оглядывая территорию заграничного аэропорта.
В аэропорту их встречала пожилая женщина.
Она внимательно оглядела Андрея Михайловича и представилась:
–Кристина Фойгель.
Она говорила на чисто русском языке.
–Извините, но Михаил Николаевич не смог приехать, он так волновался, что немного приболел. Мне было поручено Вас встретить и проводить.
Они вышли из здания аэропорта, погрузились в белый Мерседес, и тот медленно поехал по городу.
Непривычные уличные пейзажи и запах другой страны, захватили Андрея Михайловича, как-то незаметно отступило волнение, с которым он вышел в аэропорту.
Мерседес остановился около шикарной гостиницы.
Кристина позвала их за собой, Марина шла рядом с Андреем Михайловичем, они поднялись на третий этаж и вошли в номер.
Навстречу им поднялся высокий старик и остановил свой взгляд на Андрее Михайловиче. Их взгляды встретились.Они молча смотрели друг на друга.Наконец, Михаил Николаевич шагнул вперед и вымолвил:
–Ну,здравствуй, сын.
С этими словами он обнял Андрея.
–Извини, что не встретил в аэропорту. Людно там, шумно, а я быстро устаю, давай присядем. И он устало двинулся к креслу.
Старческая  походка и груз встречи как-то придавили его к земле, он с большим трудом уселся в кресло, подождав, когда Андрей усядется, приказал Кристине:
–Принесите нам кофе и реши все проблемы с Мариной.
Мариночка,я тебе очень обязан, но сейчас нам надо побыть вдвоем.
В это время Андрей разглядывал его во все глаза, да, это его отец.
Те же большие руки, которые все время некуда убрать, те же глаза.
Но это уже не деревенский мужик, нет, это совсем другой человек, который прожил другую жизнь. Тут их оставили, и они молча стали разглядывать друг друга, они просто смотрели друг на друга и молчали.
Встреча через полвека вылилась в это длительное рассматривание друг друга.
–Ты осуждаешь меня, сын? –спросил Михаил Николаевич.
–А как ты сам думаешь? Не за наследством я к тебе ехал, нет.
Просто хотел посмотреть в твои глаза, хотел понять, как это могло случиться, как?
Почему ты так поступил? Я хочу знать это, прежде чем назову тебя отцом.
–Правильно все, сын, я виноват, но тогда была война, тогда было другое время, которое искалечило всю мою жизнь. Я и позвал тебя, чтобы рассказать, почему я пропал. Почему я бросил троих детей, мать, жену, братьев и всех родственников. Почему уже никогда не смогу перешагнуть границу своей родины.
Я рад, что ты живой, что ты приехал, я должен тебе все рассказать, только тебе. Здесь у меня нет никого, так я и не завел семью, все надеялся вернуться.
Да видно и не судьба, а сейчас уж и не к чему.
Только здесь я не хочу ни о чем говорить, пойдем спустимся к бассейну или ты устал?
–Нет, а почему нельзя здесь?
–Андрюша, здесь даже стены всё слышат.
Они спустились вниз, прошли вдоль бассейна.
Андрей Михайлович давно не видел такой кристальной чистоты, все вокруг блестело, вода синяя, синяя просвечивалась до дна.
Ароматные запахи кавказской кухни нежно долетали сюда.
Они сели в одну из беседок, тут же перед ними появился мужчина и положил меню. Михаил Николаевич ткнул пальцем в несколько позиций, и официант, уважительно раскланиваясь, удалился.
–Ну, а теперь, сынок, можно поговорить. Я начну с самого начала.
После того, как забрали меня на эту проклятую войну 29 июня 1941 года.
День был ветряный, сели мы на подводы и поехали, на всю жизнь запомнил, как мать твоя стояла, махая рукой. Я ей еще тогда сказал на прощание: «Все, Маша, второй раз забирают, немцы они финнам не родня, намного сильней, вряд ли назад вернусь». Так и ушел. Да вот живой остался, а вернуться не смог.
Хотя всю жизнь помнил ее, но не судьба видно.
Привезли нас в Саратов, быстро переодели и в эшелон, мы же финскую прошли готовые обучать не надо. По дороге, под Киевом эшелон начали бомбить.
Со мной земляк был Иван Сидоров, так вот он не доехал до фронта, убило наповал осколком. Кинули нас на передовую, которой практически не было, отступали, кто как мог. Собирались и опять дрались, отступая.
Пострелял я их тогда гадов, я ж на финской снайпером был, да так наловчился, кто попадал в прицел уже живым не уходил.
А тут как-то ребята немца приволокли, а переводчика ранило, в медсанбат увезли. Ну, я и переводил, то что он говорил, самонадеянный такой фашист, как сейчас помню, все сдаваться нам предлагал. Я его в тыл повел сопровождать, а там наш генерал, опять ему допрос, я опять переводил, с этого все и началось.
–Откуда же ты немецкий-то знал? –спросил Андрей.
–Эх, а как же не знать, я же вырос в нем. Поволжье среди немцев, говорить-то плохо умел, а понимал всё досконально, да и сейчас знаю в абсолюте.
Сейчас-то я и на английском разговариваю.
Выслушал немца тот генерал, а потом меня про немецкий спросил, да еще удивился, что винтовка у меня с оптическим прицелом. Так и оставил у себя.
А тут немец опять нас попер, нас с генералом ранило обоих: меня легко, а его серьезно. Ну лежу в медсанбате, приходят ко мне двое, расспрашивают про это, про то, потом говорят: «Все, Михаил Николаевич, едешь в Москву».
А в Москве определили меня в разведшколу.
Три месяца нас готовили, потом вшестером забросили глубоко в тыл, под самый Львов.
Это сейчас показывают,что партизан встречали, кормили, поили.
Мы попали между двух огней.
Западная Украина она же в 1939 году только Советской стала, вот и прятались и от немцев, и от населения.
Форма у нас немецкая была, вот и громили мы их, как бандиты с большой дороги: нападем, заберем машину, фрицев живьем не оставляли, да и с полицаями не церемонились. Зиму так и перекочевали на немецких колесах и в их форме.
Потом нам велели выйти под Житомир на связь с партизанами, но они там провалились что ли, на связь никто не вышел. И начали мы опять свой промысел, награбленное по деревням раздавали, да и сами не святым духом жили. Видно сильно мы немцам досаждать стали, да и за порядок они взялись, совсем тяжело стало.
На дорогах проверки, по ночам патруль, несколько раз на засады нарывались, одного потеряли. Хороший парень был Егор Семенников из-под Воронежа.
Пуля прямо в лоб ему попала, мы и унести его не сумели.
Царство им всем небесное.
Вот как сейчас помню, нарвались на засаду партизан, ноги кое-как унесли. Не будешь же объясняться, как и чего.
Ну а потом немца мы в плен взяли вместе с легковушкой, был конец лета 42-го года. Остановили мы его на дороге, водителя сразу порешили, а этого в лес, жить он очень хотел и рассказал нам, что за ним едут машины, с награбленными ценностями, а он их должен дождаться в соседнем городке и перегрузить в вагон и с этим вагоном ехать в Германию.
Посидели мы, подумали и решили взять эти ценности.
Сутки мы дежурили перед этим городком, когда он указал нам на две машины.
Дорога оживленная, сделать что-либо трудно, ну я и прострелил с винтовки одному колесо.Они остановились,тут мы на легковушке подъезжаем, немцу приказали их построить за машинами.Он в точности выполнил указание, так они и легли в строю вместе с нашим немцем.Скинули мы их на обочину, поменяли колесо и тронулись, благо никто выстрелов не услышал. Свернули в лес, давай разглядывать трофеи, я сейчас понимаю, как это было ценно.
Картины, упакованные в ящики, иконы, подсвечники всякие, статуэтки.
По сути, мы стали миллионерами. В кабине первой машины стоял небольшой чемодан, такой весь аккуратный, когда открыли, удивлению не было границ.
Чемодан был полон изделий и слитков золота.
Понимаешь, Андрей, килограммов 20, не меньше.
Мы сообщили в центр, что захватили художественные ценности.
Тут же пришел приказ об их захоронении. Всю ночь мы рыли яму и укладывали ящики. Когда рассвело, мы обложили захоронение дерном и на этом месте поставили копну. Потом перегнали грузовики в другой район и подожгли их.
С нами остался лишь чемодан.
Таскать его с собой не имело смысла, и мы его спрятали около избушки лесника.
В этой избушке мы отлеживались неделю, там нас и окружили.
Немцы незаметно подошли, бой был скоротечным, я понял, что это конец, не знаю каким чудом, но я выбрался в окно из дома и пополз не в лес, а к опушке.
Немцы, наверное, не ожидали такой наглости и я незаметно скрылся.
Я полз все дальше и дальше, стрельба очень быстро стихла, я понял, что с ребятами немцы закончили. Я влез на дерево и увидел страшную картину: немцы грузили моих мертвых друзей в грузовик, дом лесника горел.
Я искал глазами собак, но их вроде не было.
Дождавшись ночи, я пошел и отыскал чемодан.
Тогда мне не хотелось уже ничего, я просто хотел жить.
Соорудив рюкзак, я долго шел по лесу, сутки или двое, точно не помню.
Я вышел на высокий берег реки, тут до меня дошло, что с этим чемоданом дальше идти глупо. Хорошенько осмотрев место, я зарыл чемодан в землю, вырыл маленький дуб и посадил его над чемоданом. Я не знал, где я нахожусь.
Пошел вниз по реке и увидел деревню, как только стемнело, постучал в крайнюю хату.
 В это время официант принес еду, коньяк, какие-то напитки.
Михаил Николаевич замолчал, он как-то суетливо начал угощать сына.
Он налил две рюмки коньяка и, не дожидаясь Андрея, выпил.
Андрей Михайлович тоже посчитал нужным выпить рюмку коньяку.
Официант покинул их, и Михаил Николаевич продолжил свой рассказ-исповедь:
–Сколько раз я вспоминал этот вечер, сколько раз за прожитые годы ворошил в памяти, как я просчитался.
Это была грубейшая ошибка, но это пришло потом, а тогда я не догадался сразу, что дед, который жил в хате сдал меня не партизанам, а бендеровцам.
Им-то я и рассказал о зарытых в лесу ценностях.
Я и не догадался, что это не партизаны до тех пор, пока не показал им место в лесу. Ну а потом я им был попросту не интересен, просто я стал предателем, отдав им то, что мы с великим риском отвоевали у немцев.
Дороги назад мне не было, кругом оказался среди врагов.
Я тогда искал  смерти, но она сама не могла прийти, и потом я не сказал им про чемодан, все это удерживало меня от самоубийства.
От них бежать тоже не имело смысла, и я стал выжидать время.
Отряд, в котором я находился сам по себе, они были готовы убивать всех, чтобы иметь с этого наживу. Грабили и немцев, и местных жителей, пили самогонку, играли в карты. Короче, самая настоящая банда, которая, слоняясь из леса в лес, никому не подчинялась.
Когда наши стали наступать, мои лесные братья красных испугались больше, чем немцев, и мы всей стайкой двинулись в сторону Польши.
Спрятавшись глубоко в Карпатах, они стали задумываться, куда девать награбленное и куда скрыться от расплаты. Немцы драпали, оставляя без охраны обозы, которые становились нашей добычей. Я с большим удовольствием по-прежнему стрелял в немцев, они были для меня врагами, но и мои подельники не были мне близки.
Кличка «кацап» укрепилась за мной, они всегда сторонились меня, я был один русский среди них.
Я не знаю, почему они меня не пустили в расход, может из-за того, что знал немецкий язык, может просто чувствовали, что мне некуда деться.
Но,уходя на запад, все время тащили меня с собой, а я, целиком запутавшись, просто не знал, что мне предпринять. Был у нас еще один иностранец в нашем отряде «Вiльна Украiна». Это был румын, бежавший из своей армии.
Когда мы шли на запад, нас сблизило знание немецкого языка.
Румын очень хорошо говорил на немецком и почти ничего не знал на русском.
Вот мы и разговаривали на не родном нам обоим языке.
Он радовался,что мы движемся на запад, у него впереди была его родина.
Он часто и много рассказывал мне о Румынии, он ненавидел коммунистов.
Мы очень часто с ним спорили, и его аргументы были всегда сильнее моих, на многое он мне тогда открыл глаза,у него была своя правда.
Мое положение он считал безвыходным.
Он все время говорил мне, что меня ни за что не простят коммунисты.
И видя, как партизаны были жестоки  с предателями, я не сомневался, что на родине меня не ждет ничего хорошего. Он тогда говорил мне, что коммунисты заберут себе всю Европу, что они сильнее Гитлера и всего мира капитала.
Он говорил, что это высшая стадия развития общества, и как бы мир капитала не сопротивлялся, будущее принадлежит социализму, но не коммунистам.
Социализм сам со временем завоюет территорию мира, а в России просто пародия на социализм.
Просто это скачок страны, которая хотела перешагнуть капитализм, а так не бывает. У красных нет будущего, они не созрели до социализма.
Россия не та страна, которая подошла к высшей стадии управления обществом, поэтому везде перегибы, применение силы, разрушение святого (церквей).
Не нужное само отомрет со временем, а нужное останется, а диктатурой ничего не добьешься, вот и наказал всевышний войной и Германию, и Россию.
Ведь у нацистов тоже нет будущего.
Скорее всего, их раздавят красные и сотрут в порошок, и в этом всевышний будет справедлив, ведь посмотри, сколько фашисты принесли вреда всем завоеванным ими странам. Этого так просто господь не оставит.
Немного отдышавшись, Михаил Николаевич продолжил:
–Ведь согласись, сын, как он в то время был прав.
Ты, Андрей, можешь не верить мне, но ни к чему мне тебе врать, тем более сейчас. Я просто хочу рассказать о своей судьбе. Хочу, чтобы ты знал все обо мне, хочу, чтобы то, что я закопал и здешние мои накопления достались тебе.
Я ведь не только тюрьмы боялся, не возвращаясь на родину, я боялся за твою репутацию. Я помнил хорошо, как относились к детям кулаков, священников.
Мне было стыдно за себя, хотя виноватым я не был ни перед кем, просто так распорядилась судьба. Я никогда не считал и не считаю себя предателем, я чист перед Россией, я виноват перед тобой, твоей матерью и сестрами, здесь нет мне прощения, да я его и не прошу, все я понимаю, Андрюша.
Михаил Николаевич устало поднялся и молча двинулся вдоль бассейна.
Андрей Михайлович замешкался, не знал, двигаться ли за отцом, но тот развернулся и опять подошел к столу.
–Ну а дальше, Андрюша, начался плен, сначала немецкий, потом американский, за американским, советский. Ну ладно все по-порядку. Перепили мы как-то в одной деревне в Карпатах, ну немцы-егеря нас тепленьких и забрали, не знаю, куда остальных подевали, а нас с Ионом (так звали румына) направили в лагерь.
Там мы и дождались американцев, я сначала побоялся сказать, что русский, ну и увезли нас куда-то под Гамбург.
А там наши появились, я не выдержал и подошел к капитану, будь он неладен, рассказал ему кто я, откуда нас высылали, все рассказал, как на духу, ну меня и забрали от американцев.
Сначала ко мне отнеслись с пониманием, я обрадовался, ну, думаю, поняли, а потом привезли в лагерь со всеми отморозками и бросили.
Так полгода и не вызывали, я обратился к начальству, меня вызвали и сообщили, что я приравниваюсь к предателям Родины и в скором будущем буду отправлен на территорию России, где трибунал определит место моего дальнейшего нахождения.
Повели нас на станцию, стали грузить в вагоны.
Ну,думаю, с плена в тюрьму, но нет, поезд пришел в порт какой-то, тут понял я, что в Россию нас морем хотят отправить.
Совсем не хотелось в предателях домой идти, ну и убежали мы вдвоем с матросиком, а тот как будто в порту родился, так мы и попали на одно судно, с которым ушли от советского плена и Родины.
Сначала трудно было, попали мы в Бразилию, вместо рабов на судне были, потом уж нам хозяин за хороший труд документы сделал. Лет десять я по морям ходил.
Ни дома, ни родины, ни флага.
Все хотел в Россию пойти, да тут, как у вас говорят, холодная война была.
Потом в Алжире нефть добывал, там немного и поднялся, переехал в Турцию, потом в Америку, был представителем фирмы поставляющей оборудование для добычи нефти.
Так всю жизнь и промотался. Но про Россию все время помнил, снятся до сих пор сны про те времена, только перемешалось в памяти все.
Однако хорошо помню: где чемодан зарыл.
Я уж, Андрюш, не попаду в Россию, а тебе и детям твоим это пригодится.
С этими словами он положил на стол лист плотной бумаги, развернул его.
На листе был нарисован план: изгиб реки упирался в деревню, окруженную лесом. Очень точно, без запинки, Михаил Николаевич рассказал Андрею, как найти этот изгиб реки, как называется деревня, река, район и сколько километров до города.
С великим сомнением Андрей Михайлович смотрел на план отца.
Ему было не по себе.
Этот человек–его отец с таким увлечением рассказывал о том месте, где он 54 года назад зарыл чемодан. Андрей видел, что он верит тому, что его можно найти, у него перед глазами проплыл Остап Бендер с Кисой Воробьяниновым, он представил себя на месте последнего.
Пусть он будет и помоложе Кисы, но эта роль кладоискателя его не прельщала.
Он потерянно смотрел на отца.
Неужели этот человек думает, что он поедет искать  клад.
Там может, и деревни нет давно, и реку может, запрудили, но все же он внимательно выслушал монолог отца.
Выпрямившись, Михаил Николаевич встретился с равнодушным взглядом сына.
–Ты не веришь мне?–разочарованно спросил Михаил Николаевич.
–Да нет, верю, но ведь прошло столько лет.
Да и вышел я из возраста кладоискателей.
Ушло все в небытие, да и деревни может,давно уже нет.
Вряд ли удастся что-то разыскать.
– А ты и не ищи, у тебя же есть дети.
Андрей утвердительно кивнул.
– Тебе на дальнейшую жизнь моих денег хватит, а вот внуки пусть отыщут то, из-за чего жизнь их деда была поломана. Столько лет прошло, а Россия всю жизнь снится, твоя мать, мои братья. Тебя помню маленьким, часто просыпаюсь от звона косы, иногда проснусь, а ноги холодные, будто по утренней росе бежал.
И тополь снится, который я в день твоего рождения посадил.
Тут Андрей Михайлович вспомнил рассказ матери о тополе, растущем у них в огороде. Это огромное дерево было видно со всех сторон поселка.
Еще в детстве Андрей по тополю видел свой дом издалека, тополь, как маяк возвышался над поселком.
Потом в зрелые годы, намучавшись с корнями, Андрей хотел спилить дерево, но мать рассказала ему историю тополя.
Так рука и не поднялась на дерево, хоть и высох он весь,
но все еще стоит, возвышаясь над поселком.
–А тополь стоит,–выговорил Андрей Михайлович и взглянул на отца.
Тот вздрогнул и как-то радостно поднял голову.
–Ну, вот видишь, Андрей, раз тополь еще живой, значит и там, на берегу должен стоять, только не тополь, а дубок я там посадил. Думал быстро вернусь за чемоданом, а видишь, так и не получилось.
–Ну что устал? Может отдыхать пойдем? –с этими словами Михаил Николаевич поднялся и, подождав сына, двинулся в сторону гостиницы.
Шикарный холл в вечернем блеске был изумительно красив.
Андрей смотрел на это великолепие удивленными глазами: как все отличалось от российских гостиниц, в которых ему приходилось бывать.
Он понимал, что это другой мир, другая жизнь, всей душой понимал, что лучшая, чем там, в родной России. Он даже пожалел, что отец не нашел его лет тридцать назад, хотя тут же понял, что в то время его бы никто не выпустил за границу.
Да и он, воспитанный в СССР вряд ли бы поехал, ведь он всю свою жизнь верил,
да самой перестройки, что эта жизнь лучше, чем жизнь при загнивающем капитализме. Он вспомнил, как болезненно он отнесся к развалу СССР, как болела душа по разваленной могучей державе. Андрей Михайлович и сейчас был не согласен с развалом Союза. Когда он думал об этом, все время вспоминал учительницу истории в школе. Рассказывая о татарском иге, она на всю жизнь вбила в голову Михалыча, что объединились русские князья и победили ненавистных захватчиков. Она говорила: «Запомните, дети, что одну соломинку сломать гораздо легче, чем целый сноп».
Так и остался Советский Союз для Андрея Михайловича снопом, который невозможно было сломать, а тут взяли в одночасье и изнутри развалили.
С этими мыслями и вошел Андрей Михайлович за отцом в номер.
Михаил Николаевич достал из дипломата бумаги, разложил их на столе и объяснил Андрею, что, сколько и как. Он отдал ему копию завещания, еще какие-то бумаги с адресами банков.
На отдельном листе был адрес фирмы, к которой принадлежал его отец.
Потом он показал фотографию виллы, которая находилась где-то не на нашем континенте.
Михаил Николаевич все передавал, раскладывая свои бумаги, а Андрей каким-то бесчувственным взглядом смотрел на него, осознавая, что перед ним его отец, но не тот, совершенно не тот человек, которого он помнил.
В детстве его таскал на руках здоровый деревенский мужик, пропахший потом, сеном и табаком, а теперь перед ним старик из голливудского фильма, педантично рассказывающий о каких-то бумагах. Абсолютно ничего не осталось в этом человеке из Андрюхиной памяти, только глаза, да воспоминания о тополе.
Ночью Андрей Михайлович проснулся от стона в соседней комнате, в которой спал его отец. Поднявшись и включив свет, он услышал, что отец зовет его.
Подойдя к кровати, он увидел смертельно белое лицо отца.
Знаком отец приказал сесть. Михалыч потихоньку присел на край кровати.
–Ну вот, Андрюша, вроде и все, конец мой пришел.
Андрей вскочил, но отец попросил его выслушать.
–Слушай, сын, умру я, забери меня домой, похорони рядом с матерью твоей.
Деньги в тумбочке, вот ключи. Кристину потом позовешь.
Прости меня, сынок, за то, что все так вышло.
Наследство с сестрами подели на твое усмотрение.
И чемодан, прошу, разыщите, чувствую, там он, на месте.
В Москве у меня есть знакомый, там, в бумагах телефон его и адрес, он поможет тебе из золота деньги сделать.
Скажешь ему, что от меня, он многим обязан мне, все сделает.
С этими словами из горла старика стали выходить непонятные звуки, потом всхлипы и вдруг начался хрип. Михалыч вскочил, выбежал в коридор, потом вернулся, нажал на кнопку вызова и постучал в соседний номер Кристины. Женщина как будто ждала этого стука, тут же открыла дверь и, взглянув на Андрея, бегом кинулась в номер к старику. Моментально прибывшая «скорая» быстро погрузила и увезла от Андрея его отца.
Андрей сел в кресло, ужасно болела голова, переполненная информацией.
Блуждающие мысли одна за другой приходили в голову.
Андрей отрешенно уставился в угол и так просидел до самого утра.
Он не услышал, как к нему подошла Кристина.
– Андрей Михайлович, Ваш отец, не приходя в сознание, умер в больнице.
Андрей вскочил с кресла.
Как же так, совсем не успел ничего рассказать, даже ни разу не назвал отцом.
–Что же он так? – Мы ведь толком и не поговорили.
Присев в кресло Кристина рассказала ему, что последние лет десять он только и думал о России, о родных, все время порывался сам поехать, да видно духу не хватало. Об Андрее  он все знал, у него в Москве есть знакомый, он ему все докладывал, всю информацию. А уж как Марину отправили, тут он совсем покой потерял, очень ждал, исповедаться хотел, наверное.
– Он велел мне в России его похоронить,–проговорил Андрей Михайлович.
Как бы мне все это устроить?
– Вы действительно хотите похоронить его в России?
– Да, это его последнее желание.
– Ну хорошо, ни о чем не беспокойтесь, я сейчас же обо всем позабочусь.
– Деньги в тумбочке, он мне сказал перед смертью.
– Нет, нет, на это у нас все есть, это Ваши деньги.
Андрей Михайлович, он успел Вас ознакомить с наследством?
– Да, только я толком ничего не понял, а бумаги он мне все передал.
– Хорошо, этим мы займемся позже, а теперь нужно позаботиться о главном.
С этими словами Кристина вышла.
Оставшись один, Андрей увидел на столе бумажку, оставленную Кристиной, на ней был номер телефона Марины.
Повертев бумажку в руках, он позвонил Марине и попросил, чтобы она пришла к нему в номер. Она не заставила себя долго ждать и через несколько минут, с улыбкой на лице, появилась в дверях.
Увидев встревоженного Михалыча, растерянно спросила, что случилось.
Михалыч рассказал о случившемся. Шагнув вперед, Марина присела рядом с Андреем. Она молча глядела на осунувшегося за одну ночь мужчину и не могла найти нужных слов.
–Просил он меня на родине его похоронить.
Спасибо тебе, Мариночка, помогла ты встрече нашей.
По щеке Михалыча, чуть заметно блеснув, скатилась слеза.
–Надо же столько лет прошло, целая жизнь.
  Самолет медленно полз по аэропорту. Михалыч смотрел в окно, мысли барахтались в голове. Вроде всего несколько дней прошло, а сколько информации, переживаний, сколько всего случилось.
В порту его встречал племянник, который мигом оказался около дядьки.
Поздоровавшись, Сережа подвел к нему высокого худого старика,
который пристально рассматривал Андрея.
– Это Иван Петрович, он и раньше знал нашего деда, а сейчас организовал доставку тела на родину.
– Здравствуйте, Андрей Михайлович, примите мои соболезнования, простите, что не сообщал Вам, что отец Ваш жив, запретил он мне делать это.
Не держите на меня зла за это, а если что надо я помогу Вам.
Михалыч растерянно смотрел на старика и молчал.
У него мысли остановились, он не знал, что ответить этому седовласому деду с орденскими планками на груди. Пауза повисла в воздухе.
– Понимаю все,–как-то вымученно промолвил Михалыч,–Вы нас простите.
Андрей Михайлович двинулся за Сергеем к машине.
Старик по-молодецки быстро, с поднятой головой двинулся в другую сторону, где его поджидала черная «Волга». Он ни разу не оглянулся, подойдя к машине, быстро забрался внутрь, и «Волга», взвизгнув, быстро рванула с места, унося с собою этого странного старика.
Андрей проводил взглядом пролетевшую мимо «Волгу».
–Он мне визитку оставил,–сказал Серега.
И откуда он нас всех знает, чертовщина какая-то.
С матерью моей он долго беседовал, может, ей что-нибудь рассказал.
На похороны  в селе пришли все родственники.
Знавших покойного совсем не осталось, зато любопытных было много.
Все как-то странно поглядывали на Михалыча: то ли тайно ему завидовали, то ли хотели о чем-то спросить. Все было как-то загадочно, даже гроб, блестевший полировкой, был в диковинку жителям поселка.
И памятник привезли из какого-то камня, таких на местном кладбище никогда не было. Похоронили рядом с супругой, как и просил.
На поминки Андрей Михайлович звал всех, и люди пришли.
Поминали давно похороненного, еще в той войне, а вот только теперь вернувшегося в полированном гробу в гробу их земляка, который полвека собирался вернуться домой, да видно живым не судьба была.
Через три дня после похорон, Михалыч собрал у себя сестер и честно выложил им, что они теперь богатые люди.
Он показал им все бумаги отца и только лишь о чемодане ничего не сказал, думая так. Не к чему им знать это, вот Михаил придет, им с Серегой и решать, что делать с этим чемоданом, который более полувека закопан в землю, а может, уж и нет его там. Им и решать, они мужики в силах, пусть, как хотят так и поступают.
Он поймал себя на том, что мысли опять остановились, взгляд уперся в стену, как-то вдруг стало не по себе. Это состояние часто заставало его, когда наступал кризис мысли, ведь уже сколько дней этот чертов чемодан не дает ему покоя.
Нет, годы уже не те, старый уже стал.
Разговор мужчин состоялся в этот же день в саду у Михалыча.
Он как старый заговорщик позвал Михаила и Сергея в беседку и, не давая им открыть рта, поведал дедову историю.
Он видел, как у Сергея загорелись глаза, ему даже показалось, что Сергей прямо сейчас сорвется в поездку. Михаил молча курил.
– Ну вот, ребята, и все,–закончил Михалыч.
Вам решать судьбу клада, а я уже стар для таких приключений.
С трудом поднявшись, Михалыч пошел в глубину двора.
Племянник и сын проводили его взглядом. В беседке воцарилось молчание.
Два брата, не мигая смотрели друг на друга.
И вдруг, как в детстве их руки хлопнули ладонями.
–Ну что, мент, не сдашь клад деда в милицию, ведь там другая страна.
Думай, брат, как нам его оттуда вытащить. Я готов к твоим планам.
 В детстве Сергей всегда поддерживал все планы Михаила, они всегда были безопасней. Чтобы  ребята не творили, Михаил умело сглаживал углы в их проказах. Михаил лишь усмехнулся, так как прекрасно представлял, чем это пахнет.
Он понимал, что в случае, если они влетят в переделку с кладом, на карьере придется поставить крест.
Но он видел огонек в глазах отца, понимал, что десяток лет назад, Михалыч бы не обратился бы к ним.
Он просто не мог отказаться от этой авантюры.
–Нужно готовиться, Серега,–проговорил Михаил, встал и пошел туда, куда несколько минут назад ушел Михалыч.
Отец стоял у клетки с поросятами.
 Михаил подошел к отцу и сообщил о своем решении.
Михалыч крепко пожал ему руку, Михаил почувствовал одобрение в рукопожатии.
И это вселило в него уверенность.
Он с ехидцей вспомнил, что на похоронах его деда не было ни одного мента. Вспомнил всю грязь в его окружении. Роль кладоискателя была куда чище, чем роли, которые иногда выполняли его коллеги. Нет, не все, но как он их иногда ненавидел, как иногда хотелось бежать с милиции, как стыдно было смотреть в глаза простым людям, как было противно защищать некоторых милиционеров.
Да и общество, которое его воспитало порядочным человеком, давно деградировало. Так что кладоискатель, это даже вроде и достойно.
С этими мыслями Михаил растоптал сигарету и быстрым шагом пошел к Сереге, возившемуся со своей машиной.
 Через несколько дней Михаил взял отпуск на работе и отправился в Москву к Сереге. Сергей был готов в путь, он рассказал Михаилу про старика, который встречал Михалыча в аэропорту. Оказывается, Иван Петрович был нефтяником и скорее всего разведчиком, а пути с их дедом переплелись за границей, где и рассказал Михаил Николаевич о своей судьбе советскому нефтянику.
Посоветовавшись,они решили пока не обращаться к Ивану Петровичу.
И вот они уже мчатся по Украине, приближаясь  к заветной цели.
–Мишка, а ты что с золотом делать будешь?–спросил Серега брата.
Тот посмотрел на него и, улыбаясь, сказал:
–Рули давай, кладоискатель, не верю я в это, как-то уж больно все загадочно, как в сказке столько всего свалилось на нас.
–А я, наверное, рвану из России, нет жизни толковой, сколько не бьюсь, все чего-то не хватает.
Мишк, а ты может, государству сдашь свою долю, ты же все-таки мент.
–Да уж мне только и осталось им сдать, у тебя вот хоть тачка в руках, а мы с отцом на его развалюхе ездим. На ней уж и ездить страшно, сгнила вся.
Хорошо еще служебная выручает.
Они опять замолчали. Дорога убегала под колеса.
Украина их встретила таким же тоскливым видом, что и проводила Россия.
Унылые деревни смотрели на них покосившимися окнами домов, пустые глазницы ферм, как немецкие дзоты встречались почти в каждой деревне.
Бедные украинские бабы торчали с мотыгами в поле на свекле.
Всюду какие-то хмурые озабоченные лица. 
–Вот тебе, Серег, и заграница, тут вроде еще хуже, чем у нас.
Скучновато людям живется. Вот завели нас правители, вот постарались, это ж надо опустить всю в такую разруху, сколько же сил потребуется, чтобы все восстановить, да и откуда их брать.
–Так что, Мишк, своя рубашка ближе к телу. Дай Бог нам удачи.
С этими словами Серега заученным жестом перекрестился три раза.
–Веришь, что ль?–спросил Михаил.
–Верю,не верю, а иногда крещусь для успокоения.
Остановивший их на посту милиционер никак не хотел отпускать российскую машину без мзды, но Мишкино удостоверение благостно на него подействовало и он, улыбнувшись коллеге, отпустил их и даже подсказал хорошую дорогу.
–Вот видишь, и здесь ворон ворону глаз не выклевал,–сказал Серега.
А был бы я без тебя, явно бы пришлось платить гаду и везде так стоят с протянутой рукой, как будто на денежном бумажном станке едешь,а не на машине.
На этот Серегин выпад Михаил не ответил, да и что скажешь, если прав брательник.
–Мишк, сядь порули, а то я что-то приустал немного.
С этими словами Серега резко принял вправо и остановился.
–А я думал, ты мне не доверяешь.
–Да нет, просто ждал, когда ты сам отважишься, а ты видно так бы и до конца не набрался смелости. Ты поосторожней, это не ваша развалюха, это машина,– улыбаясь, подковырнул Серега.
Михаил сел за руль, и подержанная Серегина девятка рванула вперед, быстро набирая скорость. Проезжая очередной поворот, Серега аж, взвизгнул от радости: на дороге стояли две девушки с небольшой сумкой.
–Стой Мишка, это наши, сам Бог послал.
Девушки проголосовали, и Михаил остановился.
–Девчонки, куда это вы собрались,на ночь глядя?
–С тобой, красавчик, хоть на край света,–ответила чернявая.
Ее груди казалось, сейчас разорвут кофточку.
Вторая была фигурой поневзрачней, но заметно моложе и лицо очень приятное.
У Сереги аж дух захватило, он во все глаза разглядывал девчат.
Потом, выпрыгнув из машины, открыл заднюю дверь и, прогнувшись, пригласил девушек в автомобиль. Машина снова побежала по дороге.
–Девчонки, давайте знакомиться, повернувшись вполоборота, сказал Сергей и протянул руку чернявой.
–Вера,– представилась она.
–А это Галя.
Солнце опустилось за верхушки деревьев.
Машина быстро скользила по асфальту, голубой серпантин дороги был виден с высоты нескольких километров.
Осторожно, чтобы не спугнуть Серега решал вопросы ночлега.
Сначала он только намекал, кружил вокруг да около, но почувствовав,
что особого сопротивления не будет спросил:
–У нас, девчата, палатка есть и машина, можно переночевать.
Или в гостиницу поедем?
В гостиницу девчонки ехать отказались.
Заехав в ближайший поселок, Серега забил машину выпивкой и закуской, и они двинулись дальше, пытаясь отыскать ночлег.
До места назначения оставалось около двухсот километров и одна ночь.
Ночевать остановились в живописном месте.
Небольшая речка как бы соединяла собой небольшие озера, которые по берегам обрамляли деревья.
Вдоль берегов озера рос зеленый камыш, который, покачиваясь от небольшого ветерка, создавал еле слышное шуршание.
Потянувшись около берега, Серега решительно разделся и прыгнул в озеро. Размашисто разгребая воду руками, он быстро добрался до середины озера. Обернувшись, он крикнул:
–Ну, что же вы стесняетесь, давайте за мной, вода, как парное молоко.
–Поддержите компанию!–как бы приглашая девчат, позвал Михаил.
–Мы сейчас,– ответила Вера, и они, захватив свою сумку, удалились в кусты.
Когда девушки вышли в купальниках, у мужчин от представшей перед ними картины пересохло во рту. Им пришлось приложить почти нечеловеческие усилия, чтобы не закричать от восторга.
– Вот это да, –вымолвил Михаил.
– Моя большая,– как-то просяще сказал Серега брату и рванул к берегу помогать девчатам спуститься к воде.
Накупавшись вволю, все вышли на берег, где сумерки уже начали побеждать дневной свет. Мужчины быстро натаскали дров и разожгли костер.
Девчата, расстелив одеяло,выданное им Серегой из машины, разложили снедь, умело открыли банки с консервами и нарезали салат. Не сговариваясь, вся компания быстро собралась у стола и под музыку, лившуюся из машины, грянул первый тост «за знакомство». Потом было еще несколько тостов, а потом пикник перерос в пьянку. Вся компания прилично перебрала спиртного.
На землю опустилась темная украинская ночь.
Звезды на небе ярко смотрели на молодую компанию, а компания не обращая уже ни на что внимания, пила и веселилась, не подозревая, что за ними с самого начала наблюдают несколько пар глаз.
Серега, еле стоящий на ногах, обнял Веру и целовал ее до тех пор, пока они не потеряли равновесие и грохнулись в траву рядом с машиной.
Михаил, обнимая попутчицу, соображал пьяными мозгами, что уж больно они опрометчиво напились, но красота подруги притупила его ментовскую интуицию.
Сильный удар по шее отрезвил его на мгновение, и тут же земля закачалась,
синие круги расплылись перед глазами, и Михаил упал на землю.
Нападавший, наверное, подумал, что Мишка потерял сознание.
Но мерзкий шепот: «Вяжи их» ввел Михаила в почти трезвое состояние, и он в напряжении лежал вниз лицом, не шевелясь, ожидая противника, готовый, как кошка рвануть с места. Михаил открыл глаза и, не поворачивая головы, увидел четырех парней, один приближался к нему. У того, что стоял у костра в руках был пистолет.
–Шевелись быстрей,–рявкнул парень с пистолетом.
И в этот самый момент у Михаила словно разжалась пружина. Он резко вскочил и страшным ударом в лицо сбил с ног, того, кто торопился связать его.
В мгновение ока он увидел топор, торчащий в земле около огня и, перевернувшись через голову, схватил топор и с размаху обухом ударил парня стоявшего с пистолетом. Тот как куль повалился на Михаила.
Нащупав его руку, Миша вырвал оружие, почувствовав, что по лицу течет что-то горячее и, не обращая на это внимания, вскочил и направил пистолет в сторону машины.
-Стоять,суки, сейчас перестреляю, ну быстро руки,–пистолет почти сам выстрелил в воздух.
Не ожидавшие такого поворота парни, которые вязали Верку и Серегу оторопело встали, подняв руки.
Вдруг у Мишки начался приступ испуга, руки затряслись, мозги лихорадочно заработали. Тут вскочил тот, который хотел его связать и кинулся бежать, Михаил не раздумывая, два раза выстрелил по белым кроссовкам. Парень споткнулся и, расставив руки, падая, врезался в дерево. Мишка увидел, наполненные ужасом глаза остальных парней, они с животным страхом смотрели на него.
И тут он увидел глаза его подруги, которая с таким же ужасом смотрела на него.
–Миша,что с твоим лицом?
Михаил провел рукой по лицу, скользкое и липкое оказалось кровью.
Его затошнило,он присев на корточки, не спуская глаз со своих врагов, приказал Галине развязать Сергея и Веру.
Совершенно голый Серега появился у костра, он даже не понял, что случилось.
–Миха, что стряслось? –прикрываясь одной рукой, спросил Серега брата.
В его мутном сознании стало что-то проясняться, когда он увидел пистолет в руках Михаила и непрошеных гостей.
– А это кто?
–Ну, хватит Серега, навеселились, свяжи этих двоих.
Со стороны дерева донесся стон.
Серега со страхом оглянулся в ту сторону.
Его голова, переполненная алкогольными парами, не могла понять, что же произошло.
– Девчата, притащите сюда вон ту мразь, посмотрим, как он.
Девчонки молча притащили к костру раненого.
Он, согнувшись у костра, зажимал рану на ноге и, как побитая собака поскуливал, не то от боли, не то от страха.
К его руке прилипла катушка скотча.
–Вот чем вязали,Серёга, –рявкнул Миша.
Сергей, подойдя к раненому, оторвал ленту и направился к двоим, стоявшим у машины.
– Отойди,–скомандовал Михаил.
–Иди сюда, на держи.
Михаил отдал брату пистолет, взял ленту и, подойдя к налетчикам, обыскал их с головы до ног. Вытащив у одного из кармана нож, а у другого свинцовый кастет он понял, что именно им получил по шее.
Размахнувшись, Мишка с силой вогнал в живот налетчика кулак с кастетом.
Парень перегнулся пополам и грохнулся на землю.
–Руки!–скомандовал он оставшемуся врагу.
Испуганно вытянув вперед сложенные руки, он всем телом подался назад.
Обернув руки и ноги скотчем, Мишка вывел парня к костру.
–Ну, гад, рассказывай, а то я что-то не понял, чего вы хотели, садись.
–И не дожидаясь, пока тот сядет, ударил его ногой по коленям.
Противник рухнул на землю.
–Серег, там еще один лежит, глянь, я его зарубил, кажется.
–Я тебя слушаю, –продолжил разъяренный Михаил, сдерживая себя от желания бить и бить. Нервы были на пределе, от пережитого дергалось веко, ломила поврежденная шея, и еще действовал алкоголь. Михаил с ненавистью взглянул на врага.
–Живой, девчата, идите сюда, –крикнул Сергей.
Разорвав рубаху на потерпевшем, Серега увидел рану на плече.
Рубашка была вся в крови. Но парень уже пришел в себя и как загнанный зверь смотрел на голого Серегу, который вытирал с него кровь.
–Вера, перевяжите его чем-нибудь, вон как распахал.
 –Серега как бы с укоризной посмотрел на Михаила.
– Пусть радуется, что не по башке, он за главного у них, с наганом,–съязвил Михаил.
Верка наклонилась над раненым, короткий свитер задрался, и на Михаила смотрела ее румяная аппетитная задница.
Не выдержав, Мишка истерически захохотал.
Все с удивлением на него уставились, а он все смеялся и смеялся, и от этого смеха всем стало не по себе.
До всех наконец-то дошло, что с ними произошло.
Вытирая слезы рукой, вымазанной кровью Мишка с ехидцей сказал Сергею:
–Вот так гульнули, братан.
–Ну, вроде все, давай выкладывай.
Парень молча смотрел на раненого.
Мишка со всего размаху ударил его по лицу, тот упал.
Михаил подошел к главному.
–Если будешь молчать, опущу топор на голову, понял?
Парень весь съежился и как-то загнанно быстро начал рассказывать.
– Жить не на что, в поселке живем, около трассы, у меня семья, двое детей.
Валек тоже женат. В колхозе работали, ничего не платили.
Вот и выехали мы на большую дорогу.
Мы не убивали никого, но бабки забирали иногда шмотки.
Наших не трогали, только чужих.
Они в основном не заявляют, да и работаем мы на разных дорогах.
А вас мы по костру увидели, смотрим, с девками пьете, ну и решили бомбануть.
–Где ваша машина? –спросил Михаил.
–Тащи сюда документы и не дай Бог что, как собак застрелю.
– Иди с ним, Серега,–приказал Михаил, подвигая к себе топор.
Сергей пошел в ночь за Вальком.
Захудалый «Опель» стоял недалеко в кустах.
Сергей забрал из машины документы, достал из пиджака портмоне и с Вальком вернулся к костру.
В портмоне был паспорт с местной пропиской.
–Серега, перепиши документы,–с этими словами Мишка достал из кармана удостоверение и ткнул его в нос старшему.
–Надолго тебя загребут, понял, ты вообще покатишь за паровоза.
–Так, а теперь вы, гады, мне расписочку напишите на 10000$, а я по адресу людишек пришлю, они с вас выколотят.
–Серега, неси тетрадь.
Все так же голый Серега переписывал документы.
Закончив писать, он подал ручку Вальку и начал диктовать текст расписки.
После того, как все четверо поставили свои визы с адресами под распиской, Мишка достал из девятки бутылку водки, открыл ее и заставил выпить каждого.
Одной бутылки ему показалось мало, и он принес вторую.
Парни стали отказываться, но в руках у Мишки появился топор, и они безропотно допили вторую.
–Запомни, главный, будешь себя хорошо вести, за деньгами могут не приехать. Помни, сука, ты мне сроком обязан.
Если что надо будет, приеду, чтоб отказа не было, а то расписка в ход пойдет, вот так. С этими словами он повернулся к девчатам и спросил:
–Паспорта есть?
Девчата отрицательно покачали головами.
–Ну а вообще, документы.
У Галины был студенческий билет.
Серега переписал данные, спросил адреса.
–А вы голубушки ничего не видели, если хотите жить спокойно, –сказал Михаил.
Отозвав в сторону Серегу, Мишка велел закрыть задний номер девятки, а девчатам приказал собирать вещи. Когда все было готово, и девчата с Серегой сели в машину, Мишка подошел к главному и сказал:
 «Игрушки твои у меня побудут, а вы тронетесь с места, когда протрезвеете.
– Ну пока, засранцы.
С этими словами Мишка сел за руль, и девятка тронулась в сторону дороги.
Остановившись возле «Опеля» Мишка вышел из машины и разрезал переднее колесо.
–Пусть меняют, а мы смоемся подальше.
И вновь их машина понеслась по дороге, немного погодя, Михаил свернул на проселок и проехав несколько километров остановился в поле, вышел из машины, достал из багажника одеяло, расстелил его невдалеке и как ни в чем не бывало подозвал к себе Галину.
–Спокойной ночи, братан.
Серега, хотевший что-то возразить, лишь махнул рукой, оставшись с Веркой в машине. Девушка от пережитого тряслась как осиновый лист, Серега прижал ее к себе и стал успокаивать. Постепенно страх ушел, а возникшее сильное желание затмило собой все то, что с ними случилось.
Ночи были до того теплые, что даже под утро они не замерзли лишь чуть укрытые одеялом. Солнце было уже высоко, проснувшийся Серега потянулся за сигаретами, от его движения тут же встрепенулась испуганная Верка.
Посмотрев на нее, Серега заулыбался.
После бурной ночи девушка с такой прической была похожа на Бабу-Ягу.
Только большие, упругие груди, говорили об обратном.
В порыве чувств Серега крепко привлек Веру к себе.
Девушка вскрикнула от его грубых объятий.
После этого окончательно проснувшись, она вопросительно смотрела на Серегу, а он с видом бывалого, небрежно прикурил сигарету и словно ничего не случилось, стал нахальным взглядом оглядывать красивое Веркино тело.
–Собирайся, сейчас я Мишку с Галкой подниму.
Он сам смутно вспоминал, что же с ними произошло, он слабо помнил, как все началось. Разбудив Мишку, он похлопал его по плечу и сказал.
–Вставай Рембо. Спасибо тебе, братан.
Не стесняясь его, проснувшаяся Галина села и попросила сигарету.
– Миш, а что это ночью было? Они нас убить хотели?
 –Она обняла Михаила и как-то благодарно прижалась к нему.
Серега видел, что брат на высоте, он понял, что Мишка благодарен им за их похвалу. Он представил, что могло случиться, если бы не Мишка.
Собираясь в путь, они позавтракали.
Сергей с девчатами похмелились оставшейся бутылкой.
Упаковавшись в машину, разрешили Мишке везти их, они как бы целиком доверились ему, сдались на его попечение.
Выехав на трассу, они остановились, Мишка тщательно изучил атлас, и машина, взвизгнув колесами, сорвалась с места.
Скоро пришло время прощаться с девчатами, Михаил видел, что Галина не хочет с ним расставаться. Про себя он размышлял, что девки хорошее прикрытие, но с другой стороны, это лишние глаза и уши.
Похмелившийся Серега совсем не хотел оставлять, так Мишка и въехал в городок, где жили девчата, размышляя брать их, или оставить.
До места назначения оставалось километров семьдесят.
И все-таки они их оставили.
Серега умоляющим взглядом смотрел на Михаила, но тот был непреклонен.
Когда они тронулись дальше вдвоем, как бы оправдываясь, Мишка сказал.
–Зачем они нам, не знаем, что там и как.
Да и не так уж далеко за ними приехать.
–Эх, хороша Галка. Ну а ты как, Серег?
Многозначительно вздохнув, Серега ничего не стал объяснять, лишь поднял вверх палец. Он курил и задумчиво глядел в окно.
–Прав ты Мишка, сначала дело, а потом уж все остальное.
Представляешь, если все нормально получится.
Совсем по-другому жить можно, с деньгами и у нас жить хорошо.
Брошу работу ненавистную, дело свое открою, хотя черт его знает, махну за границу, ты же мне разрешишь на дедовой вилле пожить.
Мишка, только ругаться при дележе не надо, надо как-то по совести.
–Прекрати, тошно слушать,–в ответ пробурчал Михаил.
Они въехали в небольшой городок, от которого было рукой подать до нужного им места. Серега, потеревшись на базаре, быстро узнал, где эта деревня, как до нее добраться, как называется бывший колхоз, а теперь то ли АО то ли ООО, узнал, что артель эта еле дышит, что деревня живет сама по себе.
Было чуть больше полудня, когда, выскочив из леса, они увидели далеко внизу около реки небольшую деревню, Мишка затормозил и остановился, выйдя из машины, он спросил Серегу:
–Слышь, Сергей, а стоит ли нам в деревне появляться, ведь нас быстро заметят, не лучше ли нам по округе поскакать, да и речка вон она.
 Они достали бумаги деда и внимательно прочитали разъяснения по поиску места.
–А ведь, Миш, дед вон с той стороны заходил, видишь река, куда течет, а он вниз по реке пошел. Стало быть, нам надо с той стороны деревни заехать.
Они уселись в машину и, свернув с асфальта, двинулись по лесной дорожке ведущей в том направлении.
Место нашли быстро, заметный бугор над рекой, внизу деревня и дуб стоит почти над берегом. Подъехав поближе к месту, они вышли из машины и поднялись над бугром к дубу.
–Здравствуй, дуб,как с живым заговорил с ним Серега.
Знаем мы твою тайну, вот пришли.
Мишка насмешливо посмотрел на брата:
–Спроси у него, отдаст ли он нам свое богатство.
А то может у него свои виды, или может, ты ему не понравился.
– Чем копать-то будем, кладоискатель.
– Я взял все из Москвы, только черенки отдельно, не стал собирать, в багажник боялся не полезут и топор есть.
Сергей как-то оторопело посмотрел на брата.
–Да знаю про топор-то. Если б не он, не знаю, где мы сейчас с тобой были.
Так что Серег и ты у нас не промах.
–Да ладно тебе,–сконфуженно промямлил Серега.
Объехав холм, они спустились к реке.
–Давай-ка Сергей искупаемся и ляжем спать, а ночью думаю, придется начинать копать.
–Миша, а ведь дед наш тут был.
Неужели все на месте, ведь столько лет прошло. Бывает же так.
Искупавшись в реке, они посадили лопаты на черенки.
–Ну а теперь давай вздремнем, –то ли предложил, то ли приказал Мишка.
Они лежали на одеяле около машины, совсем не хотелось спать.
Сергей встал, достал бумаги и тщательно изучил, на какой глубине закопан чемодан. Мишка тоже не спал, достав сигарету, крепко затянулся.
– А может сейчас? – спросил он Серегу.
– Нет, Миш, нет, давай подождем, видишь, вон лодка плывет, а вон мужик около деревни сено косит. А нас как на ладони видать будет, а нам совсем не нужны свидетели. Я вообще бы под утро начал копать, когда чуть сереть начнет, да и не глубоко тут, около метра.
Солнце висело долго, оно словно не хотело опускаться вниз.
Они лежали в тени деревьев, ленивое, лежачее состояние было невмоготу.
Состояние требовало действия. День еле-еле двигался к концу.
Достав пожитки, они сообразили ужин и после этого забылись.
Проснулись как-то вместе, темнота все более сгущающаяся окружала их.
 Захватив фонарь и лопаты, они двинулись к дубу. Не мешкая, сразу начали копать. Корни дуба перекрывали дорогу, но они не могли устоять против топора и с хрустом ломаясь, пропускали вперед.
Копал Мишка, когда лопата уперлась во что-то твердое.
Серега посветил фонарем.
Мишка руками стал разгребать чемодан.
Мешок, в котором был чемодан, сгнил и кусками рвался от прикосновения рук. Наконец-то они вытащили чемодан, не открывая его, стали судорожно закапывать яму. Быстро закопав яму и отдав Сереге лопату, Мишка взял чемодан в обнимку и двинулся к машине. Поставив чемодан на землю около машины, они потихоньку попытались открыть его, но замки заржавели, и сразу им это не удалось.
Серега достал отвертку, и замки не устояли перед ней.
Открыв чемодан, они остолбенели, сверху лежал лист бумаги, а оттого, что лежало внизу взгляд нельзя было оторвать. Подобного в таком количестве они никогда не видели: брошки серьги, цепи, колье, все это лежало в чемодане, и было в их распоряжении.
–Ну вот и отрыли, –сказал Серега, повезем-то как, а?
–Мешок есть, спросил Мишка.
Мешок у Сереги был. Из чемодана они все высыпали в мешок, достали запаску и на ее место положили драгоценности. И тут Серега увидел, что Мишка изучает бумагу, которая была сверху над драгоценностями. Какой-то краской там были нацарапаны шесть фамилий с именами, напротив четырех фамилий стояли адреса.
–Это их группа, предположил Михаил.
–Может, кто живой, остался, а ведь они все без вести, понимаешь Мишк.
Их родственники не знают, где они погибли. Может, найдем их,а?
–Не знаю. Все это надо еще вывезти. А сейчас поехали отсюда.
Они остановились на трассе, на стоянке вместе с дальнобойщиками и спокойно заснули.
Утро встретило их хмурым небом, мелкий дождик по-осеннему мелко падал с небес, но настроение все равно было приподнятым. Они сделали большое дело.
Клад был в их руках. Серега закурил, и задумчиво глядя в окно, спросил:
–Ну, что Мишк, как вывозить будем?
Теперь у нас с тобой это главная тема.
Потянувшись, Михаил привстал, взял сигарету, молча медленно ее размял, прикурил и ошарашил Серегу готовым планом.
 Золото в целлофановые пакеты и в бак, там под сиденьем насос должен стоять, его вынуть, а туда опустить драгоценности, это первое.
Второе твоя Тамарка должна нам сюда дать телеграмму, что умерла тетя Маня или дядя Петя, адрес у девчонок возьмем, у них и подождем телеграмму, заодно и с девками попрощаемся, а можно и им дать заработать.
Черные платки при переезде через границу, венок еще надо купить,
в багажник поставить. Думаю, что так будет безопасней. Как ты считаешь?
–Да, как я считаю, вроде все так, только пакетов у нас нет целлофановых и клеить их чем-то надо. Вообще-то завязать можно.
–Ну а с девками, чем будем рассчитываться, деньги у меня кончаются.
–Ну это дело третье, в городке наверное ломбард или ювелир есть, девчонки помогут его отыскать. Так что давай, поехали, Верка очень по тебе соскучилась.
 Молча доехали до городка, нашли адрес и Серега пошел разыскивать Верку.
Открыв дверь, Верка изумленно и радостно разглядывала Серегу.
–Ну, проходи, чего встал, одна я живу.
С этими словами она повисла на шее у Сереги.
–Сереж я рада, что ты приехал, я уж думала, что никогда больше не увидимся.
Серега обутый прошел вперёд, рассматривая квартиру.
Небольшая двухкомнатная квартира удовлетворила его любопытство и он,
повернувшись к Верке, сказал:
–Да, ничего.
Мишка там внизу, давай позови его, нам у тебя пожить нужно, я думаю, что ты возражать не будешь, и подружку нужно позвать, а то Михаилу скучновато будет, так что давай, действуй.
С этими словами Серега извлек из кармана бумажник, достал оставшиеся гривны и сунул их в руки Верке.
–А с этим в магазин сходишь, купишь все, что надо.
Еще Вер, у нас деньги на исходе, нам бы ювелир нужен, кое-что продать ему.
Тебе это все оплатится, так что давай, Верунь, действуй, –он прижал ее к себе и как-то заботливо по-отечески  поцеловал в лоб, а уж потом губы сомкнулись в горячем поцелуе.
Верка засуетилась, позвала Михаила, потом собралась и быстренько выскочила из квартиры.
Мужики спустились вниз, собрали свои вещи, занесли их вместе с кладом в квартиру.
–Жаль забыл спросить, куда машину ставить будем, здесь вроде бы двор спокойный,
а может где стоянка есть, рассуждал Серега.
Обследовав комнаты, Михаил подошел к телефону и снял трубку.
Монотонный гудок обрадовал Михаила.
–Глянь, Серег и телефон есть, жить можно.
Серега подошел и по коду набрал Москву, ждать долго не пришлось, и он услышал в трубке голос жены.
–Здравствуй, Тамар, как вы там?
–Сережа, здравствуй, что же ты так долго не звонил, я уж и не знаю что думать, как вы там, у нас вроде все нормально.
–Тамар, все потом. Сейчас пойдешь на почту и дашь телеграмму, что мол заболел дядя Петя, приезжайте срочно, а лучше умер, да лучше умер, все объяснять буду потом, записывай адрес.
Он продиктовал адрес Верки.
–Ну вот пока все, не переживай, у нас все в порядке, а это так надо.
Ну давай, и Серега положил трубку. Эх Мишк, забыл Верке пакетов наказать, ну ладно это потом, а сейчас давай немного расслабимся.
И они как хозяева развалились перед телевизором, один в кресле, а другой на диване. Украинская речь диктора слегка забавляла их округлостью фраз.
Потом стали показывать рекламу. Серега пультом включил другой канал, здесь тоже была реклама, но на русском, они молча лежали и смотрели, пока не услышали, как защелкал замок, и явились их принцессы, загруженные продовольственными припасами. Когда радость встречи улеглась, все как-то засуетились, приготавливаясь отметить встречу.
На этот раз Серега много не пил, а как-то все подливал и подливал девчатам.
Потом они с Веркой уединились в комнате и целиком отдавшись друг другу, уставшие уснули.
Проснувшись рано утром, Серега зашел в комнату к Михаилу и прикрыв одеялом голую Галку, позвал потихоньку брата.
Закрывшись в кухне и закурив, Серега спросил Михаила:
– Мишк, у тебя сколько денег осталось?
– Тысяча рублей, – ответил Михаил.
– Да, что твои рубли здесь, баксы есть?
– Нету.
– Ну, брательник, что же ты Михалыча не мог тряхнуть, у нас все в обрез, тут предстоят расходы, а у нас и бабок-то нет.
Слушай, я тут вот ночь не спал, думал.
Давай, поменяем что-нибудь на баксы.
Подумав, Михаил согласился.
 Я сейчас Верку пошлю за пакетами и, наверное, с ними на такси уеду к ювелиру, а ты тут золотишко упакуешь в бак. К тому времени и телеграмма должна прийти. Сергей поднял трубку и позвонил домой.
–Тамар, здравствуй. Ты отправила? Ну, хорошо, целую, скоро будем.
Серега вышел из кухни и громогласно начал поднимать еще не совсем проспавшуюся Верку.
–Веруня, марш за пивом. Будем лечиться.
Давай вставай, лапочка, ну вставай же.
Веруня неохотно приходила в себя.
– Вер, купишь пива, сигарет и пакетов целлофановых штук тридцать.
– А пакеты тебе на что, –спросила удивленная Верка.
– Надо, Вер, жена наказывала купить, а я вот все никак, так что тебя вот решил попросить.
Девушка собралась и вышла. Наклонившись над сумкой, Серега достал оттуда браслет и брошку, полюбовавшись, положил в карман, потом еще раз опустил руку, достал массивный перстень и тоже положил в карман.
Вернувшись в кухню, он налил чайник и поставил на газ, покопавшись в шкафах, достал банку кофе и, не слыша за спиной брательника с Галкой, встал и вошел в их комнату. Те нисколько не смущаясь,не оторвались друг от друга.
Сереге стало как-то не по себе от их нахальства, он кашлянул.
Прервавшись, Мишка вопросительно посмотрел на брата.
Вставайте, у нас нет времени, Веруня сейчас лекарство принесет, да и кофе сейчас закипит.
Михаил сел на кровати. Не стесняясь, поднялась и Галка, и как бы сияя своей наготой, прошла мимо Сереги, покачивая бедрами.
От неожиданности у Сереги отвисла челюсть.
– Да,–только и вымолвил он.
– Хороша, поддержал его Мишка.
– Может махнемся, Мишк,- предложил Серега.
– Давай, мне все равно, да и Верку я не против.
– Ну ладно, я думаю у нас еще будет время.
– О чем вы тут?–загадочно улыбаясь, спросила одевшаяся Галка.
Мужчины заулыбались, глядя на нее, сказать было нечего, но тут их выручила вернувшаяся Верка.
Похмеляться Михаил отказался, и Серега, опять вдохновленный отказом брата,
налил себе и девчатам. Пропустив рюмочку и похрустев огурчиком, Серега начал нагружать девчат своим планом.
–Вер, дай Михаилу утюг ему сегодня на прием идти, вещи погладить надо.
Машина у нас сломана, сейчас я и вы обе, собираемся и едем в одно место, ну а потом покатаете меня по городку, я осмотрю достопримечательности, экскурсия будет оплачена, не пожалеете.
Так что на сборы пять минут, спиртного больше нельзя, все будет потом.
Девчата стали собираться, и Серега с аппетитом прихлопнул Галку по заднице. Галка, улыбнувшись, глянула на Михаила, но тот никак на это не среагировал, и девушка удалилась.
Выйдя на улицу, они долго шли двориками, потом вышли на большую дорогу и остановили такси. Серега сразу ошарашил таксиста чрезмерной оплатой.
И тот уже был готов с ними в огонь и в воду. Верка показывала дорогу к ювелиру. Остановившись около дома, Верка хотела идти с Серегой, но тот остановил ее.
–Вер, вы лучше шефа повеселите, а я уж сам как-нибудь управлюсь.
Номер квартиры скажи мне.
Удивившаяся Верка назвала номер квартиры.
–Скажешь, что от Федора Самуиловича, это хирург наш, его хороший знакомый, он тебе для него все сделает, плох здоровьем стал старый еврей, так что иди.
Поднявшись на второй этаж, Серега нажал на звонок с нужным номером квартиры. Прислушавшись, он услышал шаркающие шаги, потом его долго разглядывали в глазок. За дверью раздался злобный негромкий рык.
–Место, Арнольд,–раздалась за дверью команда.
И старческий голос с надрывным шипением спросил:
– Кто Вы и к кому?
–Извините, нужен Эльдар Моисеевич, я от Федора Самуиловича.
Вы не могли бы у меня кое-что посмотреть.
За дверью все стихло на несколько секунд, потом защелкал замок и дверь открылась на несколько сантиметров. Теперь его разглядывали через щель.
И видно не увидев ничего угрожающего, дверь, щелкнув цепочкой, отворилась.
Перед Серегой стоял обыкновенный старый еврей, на шее у него был или шарф или пуховый платок, безрукавка, подобие брюк и шлепанцы, одетые не на ту ногу.
Рядом с евреем сидел черный ротвейлер и ждал команды, чтобы съесть Серегу.
Но команды не было и он, понюхав пришельца, сел к стенке освободив проход.
– Здравствуйте, я Эльдар Моисеевич, а вас как величать молодой человек?
– Здравствуйте, Эльдар Моисеевич, меня зовут Серега, Сергей Кочергин.
– Не из наших мест ты парень,–сразу определил старый еврей.
– Да,Вы правы, но у меня к Вам дело, –проговорил Серега и достал из кармана браслет. Эльдар Моисеевич взял браслет в руку, приблизил его к глазам, лицо его оживилось, и он сразу подобревший пригласил молодого человека в комнату.
Взяв со стола лупу, он долго разглядывал вещь прицокивая языком.
Серега видел, что вещь понравилась.
– Вы хотели услышать, сколько это стоит или Вы хотите мне это продать?
Тут же сообразив, Серега сказал, что ему охота знать цену.
Сразу, не взвешивая, Эльдар Миосеевич назвал сумму.
–Ну а если вы хотите мне его предложить, то я вам могу заплатить 430 долларов.
Названная сумма была почти в два раза меньше, но Серега был рад и такому количеству денег.
–По рукам.
И тут он достал из кармана брошку.
Разглядывая вещь в лупу, старый еврей поменялся в лице.
Серега понял что, что-то случилось, но не догадывался что.
–Извините Сережа, а откуда у Вас это?
–Разве у вас принято расспрашивать клиента.
Уверяю Вас, Эльдар Моисеевич, я этой вещи не украл, моя она брошка.
Старый еврей грузно опустился в кресло.
Молча посидев несколько секунд, Эльдар Моисеевич вновь стал изучать брошку.
–Не может быть. Не может быть,–бубнил ювелир.
–Что с Вами? – испуганно спросил Серега.
Оторвавшись от брошки, старик изучающее рассматривал Серегу.
–Что с Вами?
–Нет, нет, извини Сережа, вид у тебя положительный, я верю тебе. Но эта вещь.
Эта вещь принадлежала моей матери.
Сколько уж лет прошло, я бы и не вспомнил, но вот этот знак на обратной стороне.
Такой знак оставлял мой отец на своих изделиях.
–Ошарашенный Серега выпученными глазами уставился на старика.
Мысли бешено скакали: «Что это, мистика какая-то,то дед появился, теперь этот вот знак какой-то показывает. Угораздило же меня взять эту брошку.
С такими делами и свихнуться можно».
Рука Сереги как бы произвольно потянулась за брошью.
–Нет, Сережа, прошу тебя, не забирай, я тебе за нее хорошо заплачу.
Это единственное, что останется у меня от моих родителей, очень тебя прошу.
– Да, не забираю я ее,смутился Серега.
– Сережа, я тебе сейчас расскажу ее историю.
Спасибо тебе, видно Бог тебя ко мне прислал.
Присаживайся, пожалуйста.
Серега, постояв в раздумье, уселся на стул.
–Ее мне в Москве за долги отдали, а сейчас мне нужны деньги, вот я и принес ее к вам.
–Верю, верю Сереж, да и не это главное.
Подожди немного, никак не отойду, сколько лет прошло, а вот все перед глазами сейчас как во сне.
С этими словами старик умолк. Помолчав несколько секунд, он начал свой рассказ:
–Жили мы до войны во Львове, отец мой Моисей Христианович ювелиром был, жили хорошо, на жизнь хватало. В тридцать девятом пришли красные, в ту пору мне 11 годков было,отец меня уже учил ремеслу своему, а тут война.
Немцы пришли, собрали нас евреев в гетто с вещами.
Все брали самое ценное.
Эту брошь мать моя почти всегда на груди носила, рассказывала, будто отец ей ее за сына, т.е. за меня подарил. Как сейчас помню, все, мать моя красивая женщина была,тридцать один год ей тогда был. Помню, как немец, указывая пальцем на брошь, что-то говорил, потом ударил мать по лицу, отец хотел заступиться, но его тут же оттащили и стали избивать.
И вот тогда мать сняла ее с груди и отдала офицеру, а тот остановил солдат, и они перестали избивать отца.
Но видать сильно ему досталось, так он и умер через два дня.
Все руку мне пожимал, а у самого слезы катились с глаз, так и умер ночью.
Видно они ему внутри что-то отбили. Нам его и хоронить не дали, просто утром пришли и отняли, забрали и унесли куда-то уже мертвого моего отца.
Через несколько дней нас колонной вывели из города и повели на запад.
Долго шли весь день. Городок есть у Львова, Жовква, тогда назывался, а сейчас Нестеров в честь лётчика русского, он там рядом разбился, ещё в первую мировую. Был я там после войны. Всё место хотел найти, но так и не нашёл.
Знаешь, Сереж, как скотину гнали с собаками, никуда не убежишь, потом остановились на ночлег.
Осень ранняя была, тепло было.
Среди ночи пришла машина, привезла лопаты.
Отобрав мужиков, они заставили их копать траншею.
Почти все охранники ушли с мужиками. Тут мать моя,царство ей небесное, говорит мне: «Эльдар, чует сердце мое смерть нашу, вон с той стороны лес, ты беги туда, ты маленький, там спрячешься, вернешься в городок, найдешь тетю Аню у них пекарня, она тебя примет, а я, если отпустят, к ней за тобой приду».
Боялся я один в лес бежать, но мать настояла на своем, и я потихоньку ушел. Помню, иду по лесу, ничего не видно, страшно было, присел под деревом и сижу, а под утро началась стрельба, которая не могла заглушить женские крики.
Понял я, что права мать моя  была, поднялся и побежал лесом от этого проклятого места.   
 В это время в прихожей раздалось мелодичное посвистывание звонка.
Эльдар Моисеевич встал, и шаркая шлепанцами одетыми не на ту ногу, поплелся к двери.
–Молодой человек, это Вас.
У дверей стояла Верка. Сергей вышел в прихожую и распорядился ждать его.
Вернувшись к столу, он увидел деньги.
Старик придвинул их к нему и как-то отрешенно отстранился.
Взяв со стола, стопочку купюр, Серега пересчитал их, ровно тысяча долларов.
В мозгах пронеслось: сколько же будет стоить весь чемодан. Опустив деньги  в карман, он наткнулся на перстень, как-то машинально достал его и положил на стол. Лицо ювелира заинтересованно вытянулось, он взял перстень в руки и стал разглядывать. Потом молча выдвинул ящик стола и на столе оказались еще триста долларов. Ничего не выражающий взгляд старика уперся в лицо Сереги.
–Согласен. Спасибо Вам, Эльдар Моисеевич. Вы меня здорово выручили.
А знак Вашего батюшки я навсегда запомнил. При случае буду иметь в виду.
После рассказа старик был словно выжатый лимон, и на Серегин выпад никак не отреагировал.
–За брошку, спасибо тебе, Сереж. Удачи тебе, сынок.
Пожав дряблую руку старика, Серега удалился за дверь.
Выйдя на улицу, он зажмурился от яркого солнца. До него как бы дошла команда включиться в настоящее, и он, улыбаясь, подошел к машине.
Без него в машине не скучали, таксист рассказывал девчатам очередной анекдот, а увидев Серегу, обрадовался больше девчат.
–Извините, что заставил вас ждать, все хорошо, просто состоялась внеплановая беседа. Машина петляла по городку, девчата что-то показывали, сопровождая рассказами о достопримечательностях городка.
Серёга отрешённо глядел в окно, он думал о своём.
После рассказа ювелира, у него отпало всякое желание к экскурсии, и он как-то то ли сказал, то ли выдохнул:
-Давайте домой.
Никто не перечил, машина развернулась и лихо понеслась по центральной улице. Остановились во дворе, Михаил ковырялся в машине.
 Не успел,-огорчённо подумал Серёга.
А ведь время было достаточно.
Щедро расплатившись с водителем, Серёга подошёл к машине, заднее сидение стояло на месте.
-Ну что готово?
Конечно готово, можно отправляться.
-А телеграмма?
-Вер, тут тебе бумагу принесли, и Мишка отдал телеграмму девушке.
У Верки от прочитанного, изменилось лицо, полная растерянность застыла в округлившихся глазах.
-Что это?- спросила она, вновь перечитывая свой домашний адрес.
Заинтересованная Галка взяла из её рук телеграмму.
-Вер, тут твой адрес, а что это за родственники у тебя в Москве объявились?
Тут Мишка не выдержал и засмеялся.
-Не переживайте девчата. Это наш родственник в Москве дал дуба.
А вы с нами быстро собирайтесь на похороны.
-Интересно, как это? Родственник умер, а вы прикалываетесь, удивилась Верка.
Галина смотрела на всё, абсолютно ничего не понимая, и лишь мило как-то по детски улыбалась, она предчувствовала какое-то приключение и уже была готова сломя голову ехать куда угодно с этими красивыми, смелыми мужиками, от которых веяло какой-то приключенческой загадочностью.
-Вер,я хотел бы узнать у вас, сможете ли вы на несколько дней отправиться с нами в командировку,- спросил до этого молчавший Серёга.
Та задумчиво посмотрела по сторонам, потом на Галку,
как бы спрашивая взглядом подругу.
-Конечно можем, ответила Галка, работы нет, а институт ещё не скоро.
Только куда это мы поедем?
-В сторону Москвы. Оттуда примчитесь на поезде.
Я гарантирую, что мы вас не бросим, купим билеты на обратный путь, и всё ваше путешествие будет оплачено по высшему разряду.
-Девчонки, а это вам.
В руках у Михаила было по колечку. Подержав их перед глазами у обалдевших девчат, Михаил убрал руки за спину, поколдовал там и выставил вперёд два своих огромных кулака.
-Выбирай, подставил он руки Верке.
Та не задумываясь хлопнула его по правому кулаку.
Мишка торжественно надел ей на палец кольцо.
-Ну а вам, мадам, уж какое осталось.
Радостные девчата несколько секунд разглядывали подарки, а потом кинулись целовать Мишку. Серёга обиженно смотрел на брательника, не ожидал, что Мишка так красиво сумеет обворожить девчат, одаривая их такими подарками.
Сборы были недолгими. Мишка свозил Галину домой и та через десять минут, с небольшой сумкой через плечо впорхнула в машину и выдохнула.
-Поехали. Представляешь Миш, как они обалдели, ни с того ни с сего, раз и уезжаю. Но я сказала, что через неделю вернусь. Не удержалась я Миш, маме колечко показала.
-Ну и как?
-Сказала, что бесплатный сыр, только в мышеловке бывает.
Но я верю тебе, верю что с нами ничего плохого не случится.
Ведь мне так хорошо с тобой. С этими словами Галка обхватила Михаила за шею и стала целовать закрывая видимость движения. Прижавшись вправо Михаил остановился, и они застыли в длинном горячем поцелуе, не обращая внимания на любопытных прохожих, которые искоса поглядывали на застывшую в поцелуе парочку.
-Хватит Гал,-обречённо оторвавшись, вымолвил Михаил.
-Давай хоть до Верки доедем.
Хозяйка квартиры хлопотала на кухне, Серёга помогал ей.
Звонок как бы оторвал их от хлопот, хозяйка открыла дверь.
-Ой что-то вы долго ездили, мы тут совсем без вас не справляемся и Верка тут же забрала счастливую Галку на кухню, остужая весь любовный пыл.
Мужчины прошли в зал, и Серёга рассказал Михаилу про старого ювелира.
- Да дела,-в задумчивости проговорил Михаил.
- Как думаешь? В милицию он не пойдёт?
- Вряд ли, а какой смысл. Но всё равно нам отсюда рулить надо.
К утру  у границы будем, а там по обстоятельствам.
Михаил подошёл к окну и посмотрел на машину.
-Что,охраняешь?-подколол его Серёга.
-Охраняю ведь всё туда запихал, весь твой дришпак столько не стоит, сколько его бак  со всем содержимым.
-Знаешь Серёг, а ведь родственники этих разведчиков до сих пор не знают, что случилось, и как они погибли. Отец ведь после войны несколько раз запросы посылал на деда, ответ был один, пропал без вести. Мы должны рассказать им правду.
-Да ты знаешь, я даже готов поделиться с ними. Или может я не прав.
Тут из кухни раздался громкий голос Галины:
-Мальчишки пойдёмте обедать.
Мужчины не заставили себя долго ждать.
  И вот уже машина неслась повизгивая колёсами на крутых поворотах, она словно почувствовала обратный путь. Частые сёла и городки не давали сильно разогнаться, приходилось то и дело притормаживать пропуская то пешеходов, то деревенских гусей, которые важно гогоча, как бы обругивали двигавшийся транспорт. Лежащий в багажнике венок и чёрные косынки на головах у девчат, не омрачали настроения компании, зато безотказно действовали на инспекторов, которые их пару раз останавливали, но увидев венки и Мишкино удостоверение, уважительно отпускали, высказывая свои соболезнования. Серёга неутомимо рассказывал анекдоты, девчата смеялись, лишь Михаил весь слился с дорогой. Вот уж и солнышко коснулось горизонта, но до границы было ещё очень далеко и они не останавливаясь, мчались по ночной дороге. В таможню они уперлись под утро. Мишка взяв у Серёги денег куда-то  ушёл, минут через десять вернулся и они без особых проблем, миновали украинскую таможню. Следом была русская, на которой вокруг машины прошёлся какой-то захудалый таможенник, проверил паспорта, безучастно вглядываясь в лица, открыл багажник, для чего-то потрогал венок, ощупал мешок с палаткой, и удовлетворённо цокнув языком, вернул документы пожелав доброго пути.
-Вот мы и в России,- радостно выдохнул Михаил и машинально прибавил газу.
Луч фар выхватывал небольшой отрезок асфальта, он как бы вырывал дорогу из темноты, блестящие знаки словно огромные мухи проносились навстречу. Уставшие девчата начали потихоньку дремать, угомонившийся Серёга, тупо смотрел в ночную тьму.
-Сергей, ты о чём думаешь?
-Да так, уже вроде всё позади.
Отоспавшись в небольшой гостинице в городке, через который проходила автомагистраль, они решили расстаться с девчатами. Пока Мишка отсыпался Сергей съездил на вокзал и приобрёл два билета. Ближайший проходящий поезд шёл через три часа и вернувшись Серёга разбудил всю компанию.
Увидев билеты  девчата как-то сразу приуныли, им совсем не хотелось расставаться с такими хорошими мужиками.
На вокзале они даже попытались всплакнуть, но Серёга как-то уж очень умело порадовал их зарплатой. В глазах девчат запрыгали радостные огоньки.
-Спасибо вам мальчишки, хоть немного развеселили, выдохнула Верка и повисла на Серёгиной шее. Они усадили девчат в вагон, и поезд важно поскрипывая, всем своим огромным туловищем, тронулся в свой дальнейший путь.
 И опять машина неслась по ночной дороге, выгрызая лучом фар ночную темноту, поглотившую обратный путь. Мужики неслись в сторону Москвы, обгоняя вереницы грузовиков спешащих в сторону столицы. В Москве братья сняли бак с девятки и с трудом вытряхнули оттуда своё богатство.
Вечером Серёга позвонил Ивану Петровичу и договорился о встрече.
 Иван Петрович встречал их на своей даче.
Двухэтажная дача была огорожена высоким забором.
Позвонив в ворота они услышали щелчок, ворота распахнулись перед ними стоял сам хозяин.
-Я ждал вас, переживал, что не найдёте. Проходите.
Весь двор дачи был тщательно ухожен, кусты ровненько пострижены, трава зелёным ковриком, стелилась вдоль дорожки. Даже деревья казалось стояли по стойке смирно. Вроде бы всё просто, но чистота и порядок придавали даче особый шик.
-Я один здесь сейчас, проходите присаживайтесь, сейчас вскипячу чайник.
Михаил с Сергеем вошли в огромную гостиницу и оглядевшись молча уселись в кресла. Достав бумагу из папки, Серёга молча положил на стол.
-Ну, рассказывайте господа с чем пожаловали? усевшись напротив, спросил Иван Петрович.
Да вот, Серёга подвинул список.
-Что это?
-Это группа в которой был наш дед, мы бы хотели найти родственников этих людей, и сообщить им, где погибли их родные, они должны знать, что они достойно сражались с фашистами, и погибли геройски.
Иван Петрович внимательно посмотрел на братьев.
Повертев бумагу в руках, он спросил.
- А откуда это у вас?
- Нам это оставил наш дед.
Странно, почему же он раньше не передал этот список?
Иван Петрович, понимаете, у деда не было с собой этого списка,
это хранилось на Украине, вот оттуда мы и привезли это и не только это.
Иван Петрович, мой отец сказал нам, что мы полностью можем доверять Вам.
Нам нужен хороший ювелир, который может оценить и помочь нам продать драгоценности и золото, которое нам осталось от деда.
С этими словами Михаил достал из кармана горсть драгоценностей.
Пустой стол заблестел красотой изделий.
Да,да вспоминаю, он мне говорил однажды, про какой-то клад с войны.
Но утром сказал что выпил лишнего.
Больше мы не возвращались к этой теме.
Иван Петрович начал разглядывать драгоценности.
Извините, я очень плохо разбираюсь в этом, но у меня есть хороший знакомый, который сможет помочь вам, за вознаграждение.
Когда вам будет удобно с ним встретиться?
-Мы бы хотели сейчас,нам надо быстрее с этим разобраться, да и со списком надо что-то решать.
Иван Петрович ушёл к телефону и стал куда-то звонить.
-Ну вот ребята, чем мог, ювелир будет через час, а со списком дня два придётся подождать.
 Целую неделю Михаил с Серёгой и ювелиром разъезжали по Москве, продавая драгоценности. Рынок сбыта у ювелира был широк и разнообразен, продажа двигалась довольно успешно.
С кем только не пришлось познакомиться за это время.
Это были артисты, ювелиры, чиновники разных рангов, звёзды эстрады, новые русские, просто откровенные бандиты и особы к ним приближённые.
Всех знал Геннадий Михайлович,(так звали ювелира), или через его знакомых им устраивали встречу.
А главное он чувствовал, что кому предлагать.
За свою работу ювелир брал немалые комиссионные, но это никак не сказывалось на доходах братьев, он всё дело обставлял так, что давали гораздо больше, чем они предполагали получить при оценке.
В конце недели позвонил Иван Петрович и попросил их приехать.
Вновь они оказались на даче Ивана Петровича.
-Здравствуйте кладоискатели. Как продвигается ваш бизнес.
-Спасибо вам, Иван Петрович за ювелира, классный мужик, всю Москву исколесили. Без него мы бы явно столько не продали, да заодно и со знаменитостями познакомились.
-Ну, как не скупятся звёзды?
-Да берут понемногу, во всяком случае безденежьем не страдают.
Войдя в гостиную, Иван Петрович взял в руки лист лежащий на столе.
-Вот ваш список с адресами родственников.
Михаил взял список и начал читать.
Серёга подошёл к столу и положил перед Иваном Петровичем слиток золота.
-Это вам и не спорьте, в память о нашем деде.
Спасибо Вам за всё, вы нам очень помогли.
Старик хотел возражать, но Серёга был неумолим.
-Ведь это в память, берите, берите.
Сконфуженный Иван Петрович принял подарок.
В списке первым стоял Иван Пороховщиков, командир группы, москвич, 1915года рождения. Рядом стоял адрес родной сестры, проживающей в Москве.
На следующее утро братья стояли у двери московской квартиры, родной сестры командира группы.
Нажав на звонок, они долго ждали, и вдруг твёрдый женский голос спросил:
-Вам кого?
-Извините, но нам нужна Нина Григорьевна Пороховщикова.
-Но эту фамилию я уже не ношу более пятидесяти лет.
-Вот вы нам и нужны, мы хотим рассказать вам о вашем брате Иване.
Дверь тут же открылась, на пороге стояла ухоженная пожилая дама, её глаза растерянно смотрели на двух мужчин.
-Проходите же, присаживайтесь ребята.
-Нина Григорьевна, у вас был брат Иван 1915года рождения?
-Да,но он пропал без вести в 1942году.
-Ваш брат служил с нашим дедом, они воевали в тылу врага.
Ваш брат не пропал без вести, он достойно погиб смертью героя в неравном бою с врагами  на территории Западной Украины. Из его группы живой остался только наш дед, но и тот попал в Россию через пятьдесят лет.
От него и остался рассказ о группе, которой командовал ваш брат Иван.
Наш дед лично видел, как погиб ваш брат, только вот числа нет, а было это в конце лета 1942года.
-Вот оно как. Я давно поняла, что его нет в живых, но сколько лет я ждала его.
 В моей памяти Иван остался молодым военным, он ведь был на двенадцать лет старше меня. Так что помню я его только в военной форме.
Ой сейчас, я вам покажу фотографии. Она вернулась с альбомом в руках.
С пожелтевших от времени чёрно-белых фотографий на них смотрел, молодой с открытым мужественным лицом офицер.
-Это он перед самой войной. Жениться он не успел, была у него подруга, Галиной звали, хотели пожениться, а тут война, семья её в эвакуацию уехала, а она на фронт, так следы и затерялись. Так я её больше никогда не видела.
Отец наш умер перед самой войной, а мама получила извещение на Ивана, так и стаяла, чуть-чуть не дожила до победы.
И осталась я одна, после войны всё Ивана ждала, думала вернётся, но не дождалась. Вышла замуж за фронтовика, израненный он был весь, всю войну прошёл, умер давно уже царство ему небесное. Детей у меня от него двое, в Москве живут, сын здорово на брата похож, тоже пол жизни армии отдал, а сейчас на пенсии.
Вот так я и прожила, а теперь тоже вроде как одна, у детей свои дети.
Грех мне на них, приходят проведают, но всё одно одна, вроде и не нужна уже никому.
Державу нашу развалили супостаты, а мы ведь жизнь прожили для Советского Союза. Завидую я мужу своему, хоть этого он не увидел.
Вера у мужа была Советская и у брата тоже. Помню ещё девчонкой была, радовался он как ребёнок всем победам родной страны.
Как могли веру эту сломать, ведь в одночасье всё развалили.
В телевизор прости господи противно смотреть, все откормленные, блестящие, скользкие какие-то, сами жируют, а о народе дум никаких, несут околесицу какую-то,да думают, как ободрать покруче.
Извините, Вы меня старую, понесло не туда.
Давайте я Вас хоть чаем напою, да расскажите мне, что и как.
Она поднялась и вышла вернулась с небольшим подносом, на подносе стояли небольшие чашки и чайник, укрытый тряпочной курицей, она как-то заботливо налила чаю.
Михаил как мог рассказал историю своего деда, не украшая ничего.
После рассказа Нина Григорьевна встала и выдохнула:
-А всё-таки он был прав.
Не поверили бы ему тогда, а предателям, и кому не поверили, совсем не сладко жилось.
Спасибо ему за правду о брате. Царство им всем небесное.
Серёга вынул из кармана деньги и положил на стол.
-Что это?- удивилась Нина Григорьевна.
-Это от брата вашего, это их деньги. Вам это Нина Григорьевна.
Не думайте ни о чём, это честно заработанное вашим братом.
Изумлённая Нина Григорьевна смотрела то на ребят, то на деньги.
-Я не знаю, как благодарить Вас, спасибо большое.
- До свидание, Нина Григорьевна.
Она проводила их на лестничную площадку, её глаза блестели от набежавших слёз.
- Спасибо ребята, за Ивана спасибо. За то, что пришли рассказали всё это.
Наконец-то поверила, что Иван погиб, а то всё как-то думалось.
Ну, ладно с богом, досвидание. В это время на этаже остановился лифт ребята вошли в него с лёгким сердцем расставшись с Ниной Григорьевной.
Вторым в списке значился Федюкин Николай Гаврилович, 1920 года рождения, призван из города Коломна Московской области.
Дальше значился адрес брата Николая Федюкина и домашний телефон.
Позвонив по телефону Серёга услышал женский голос.
Извините, а как мне услышать Василия Гавриловича?
-Василий Гаврилович лежит в больнице, а кто его спрашивает, может что передать?
-Ещё раз извините, но нам нужно лично встретится с Василием Гавриловичем.
У нас к нему есть небольшое дело, нам нужно поговорить о его старшем брате, пропавшим без вести во время Великой Отечественной войны.
В трубке замолчали.
-У Вас есть наш адрес,-спросил всё тот же женский голос.
- Да.
- Тогда вас жду дома в пять часов вечера, я Вас провожу к папе.
Ровно в пять часов Серёга с Михаилом стояли на пороге не очень большого особняка. Навстречу им вышла женщина, примерно их ровесница.
-Вы к отцу? Меня зовут Татьяна Васильевна.
Здравствуйте. Серёга представился.
Значит вы дочь Василия Гавриловича.
Нам сказали, что Василий Гаврилович бывший директор совхоза.
-Да, но последние десять лет он уже не работает, а сейчас его вообще нельзя сильно волновать. Так что выкладывайте, что там у вас.
Не ожидавший такого оборота Серёга, молча уставился на женщину.
Михаил тут же начал выравнивать ситуацию.
-Вы конечно нас простите но нам лично нужно увидеть брата Николая Федюкина.
Мы лично должны с ним встретиться.
Волновать мы его сильно не будем, так что просим помочь нам встретиться.
-Ладно, я провожу Вас к нему, но помните, мы же договорились.
Она двинулась вперёд, заставив мужчин расступиться.
Бесцеремонно открыла переднюю дверь и ловко опустилась в кресло автомобиля. Удивлённые мужчины, тоже быстро начали влезать в девятку.
-Я звонила ему по поводу встречи с Вами.
Он как услышал про брата разволновался очень,я это по голосу определила.
Сейчас ждёт, нервничает.
Вы имейте ввиду у него очень больное сердце.
У дверей палаты их встретил седовласый, пожилой мужчина.
-Здравствуйте,а я уж заждался переживать начал.
Пойдёмте в беседку, там и поговорим.
Устроившись в беседке Серёга начал повествование о группе разведчиков, которым не судьба была вернуться обратно.
-Я сразу поверил, что брат погиб, не мог он живой, чтоб назад не вернуться, он для меня был большим авторитетом, умный был, учился очень хорошо, да и знал много, помню часто будучи сопляком я его расспрашивал и не было такого вопроса, чтоб он не знал на него ответ. Я младше его на девять лет, а забрали его в три-дцать восьмом, так что воспоминания детские, помню перед самой войной он мне письмо прислал, радости моей не было предела, а потом война.
Письма от Николая сразу кончились, но мы не думали, что он погиб, просто у нас в Москве дядька жил, так он к нему забегал, сказал, чтоб не переживали, писем мол пока долго не будет.  А в сорок третьем пришло извещение, что пропал без вести, мать долго искала его так с той поры и ничего.
-Василий Гаврилович, это вам от брата.
Серёга положил на стол беседки пакет с деньгами.
Открыв пакет старик изумлённо уставился на Серёгу.
-Берите, берите, это трофеи, это его деньги.
-Как его. Откуда.
Нам дед оставил клад, который они вместе отняли у фашистов.
Вот оттуда и деньги. Так что они честно заработанные.
Пакет дрожал в руках старика.
-Да ладно тебе пап, бери, коли дают.
-Ну спасибо ребята вам, порадовали, за всё спасибо, через столько лет.
- До свидание Василий Гаврилович, к сожалению нам пора.
Да вот и за вами медсестра пришла.
 С этими словами мужчины поднялись и пошли в сторону калитки, где стояла их запылённая девятка.
Третьим в списке стоял Егор Семенников 1917года рождения.
Сбоку стоял адрес в Воронежской области.
Накупив домашним подарков на следующий день они уже ехали в сторону Воронежа.
Вот с этим всё решим, а больше и ехать не к кому.
Против фамилии Сидоров В.П. стояло, что призван из города Самары родственников не имеет. Воспитанник детского дома №7.
Ещё в списке был Эдуард Чикменёв, об этом члене группы вообще ничего не удалось узнать, против его фамилии стояла запись, что информация отсутствует.
Трасса Ростов–Москва была загружена до предела.
Вереницы грузовиков и легковых машин нескончаемым потоком двигались в обе стороны.
В деревню Егора Семенникова приехали под вечер,огромное стадо приближалось к деревне, на околице стояло много людей пришедших встречать своих бурёнок. Остановились около пожилой толстой бабы:
-Здравствуйте мамаша.
Женщина обернулась.
Выйдя из машины Михаил стал расспрашивать про фамилию Семенников.
Они правильно остановились,оказалось, что эта баба знает всю подноготную этой деревни. Она им и показала, где живёт дочь Егора Семенникова.
Женщину отвезли обратно встречать стадо,а сами вернулись к покосившемуся домику Анны Егоровны. Дверь в дом была открыта, но в доме никого не было.
Выйдя наружу, они осмотрелись.
Всё говорило о том, что в этом дворе нет мужика, покосившиеся двери и калитки, кое-как по-бабьи подпёртые заборы, они вышли со двора на улицу и присев на лавку, закурили. Из соседнего дома вышла пожилая женщина и двинулась в их сторону. Подойдя поближе она внимательно вглядывалась в мужиков, но видно не узнав их молча повернулась к калитке.
-Здравствуйте, извините пожалуйста, но нам нужна хозяйка этого дома.
-Я хозяйка,- растерянно проговорила женщина.
- Анна Егоровна Семенникова?
- Да,но это моя девичья фамилия.
- Вы дочь Егора Семенникова?
- Да,но папа пропал без вести ещё в войну.
-А у вас нет братьев и сестёр?
-Нет и никогда не было.
Я одна была у мамы, а они год всего прожили перед войной.
Ой, а с чего это я перед вами отчитываюсь.
- Да мы хотели сообщить Вам, где и как погиб Ваш отец.
- Да уж давно ясно, что живым не вернётся.
- Зря вы так, мы тоже так думали, а вот наш дед вернулся,
а он воевал вместе с вашим отцом.
-Ой Господи, что это мы на улице, ну-ка проходите в дом.
Ветхий покосившийся снаружи дом, внутри блестел чистотой и ухоженностью.
В рамках по стенам фотографии, койка украшена большой пирамидой подушек.
Над подушками две фотографии мужчины и женщины.
- Это я со своим мужем, умер пять лет уж прошло.
- А вот отец. Анна Егоровна сняла со стены фотографию, на ребят глядел крепкий, молодой военный.
Это он с Москвы маме прислал, уже после отправки на фронт, а потом письма перестали приходить, а в 1943 году извещение пришло, мол пропал без вести.
 С тех пор ничего, моя мать куда только не писала, всё бестолку.
Она давно умерла так и не выходила замуж всё ждала, что вернётся.
Сватались к ней, а она ни в какую.
Всю жизнь свою колхозу отдала, всю жизнь дояркой работала, а первую пенсию выделили, аж в двенадцать рублей, правда потом прибавлять начали, но всё равно так и прожила жизнь совсем никуда не выезжала с нашей деревни, ничего хорошего в жизни не увидела.
Я тоже прожила кое-как, но во время Союза два раза к морю ездила, да медалью меня в кремле награждали. А сейчас колхоз наш развалили, пол деревни поразъехалось, кто куда. Я бы тоже вот к дочери в посёлок переехала, только куда к ней, трое у неё, самим места мало. А сыновья у меня под Москвой, в Мытищах живут, зовут к себе, да разве я поеду, сноха не дочка, да и что я мешать буду.
Ещё долго Анна Егоровна рассказывала о нелёгкой деревенской жизни.
-Анна Егоровна вы не удивляйтесь, но мы поможем Вам приобрести дом в посёлке, если вы серьёзно хотите туда переехать.
От такого известия у Егоровны приоткрылся рот, глаза округлились,
она слушала Михаила и не верила ушам своим.
-Дед наш, воевал с Вашим отцом и оставил нам денег, деньги эти они у фашистов отбили, так что это ваши деньги, честно отобранные у врага.
- Да что вы ребята, у нас в посёлке дома очень дорогие.
- Анна Егоровна, это вам будет подарок от Вашего отца.
На следующий день они поехали в районный посёлок и купив местную газету вычитали объявление о продаже домов.
Проехав по двум адресам, они ничего не выбрали, дома были не ухожены, без удобств. К третьему дому они подъехали открыв рот.
Высоко поставленный дом стоял и улыбался, внутри всё блестело, полнейший шик, блеск.
Названная хозяевами цена, привела в шок Анну Егоровну, но Михаил не торгуясь сказал, что они его покупают.
Они взяли хозяев и оформили куплю-продажу у нотариуса.
Потом поехали в деревню к Анне Егоровне и оставив большую сумму на переезд стали собираться домой.
Ошарашенная таким подарком Анна Егоровна, совсем не хотела их отпускать.
Она была очень счастлива и просила заезжать в гости, глаза женщины слезились от счастья.
-Мальчишки, неужели это правда.
-Конечно правда, у вас же ключи с документами на руках, убеждал женщину Сергей.
-Мне кажется, что вы уедете, и всё кончится.
Со слезами на глазах говорила Анна Егоровна.
-Спасибо Вам большое, осчастливили на старости лет.
Теперь хоть при внуках буду. А то я здесь одна, а там Любушка моя разрывается, а это я теперь рядом ведь совсем. Спасибо большое Вам, дай вам Бог здоровья.
Попрощавшись мужчины сели в машину и с чувством выполненного долга,
как никогда довольные собой двинулись домой.
Дома их встречал довольный Андрей Михайлович.
Выслушав историю, с которой вернулись сын с племянником, он выдохнул:
-Молодцы. Не зря я на вас надеялся. Только вот ещё дет. дому Самарскому помочь надо, пусть знают и помнят о своих предшественниках.
Потом Михайлович долго рассматривал оставшиеся слитки золота и драгоценности.
-Вот жизнь прожил, а в руках ничего подобного не держал.
Надо же привалило, да уж вроде и ни к чему, жизнь прошла.
Привык я здесь, не могу никуда отсюда уехать, а вы решайте, стоит ли здесь оставаться. Ко мне тут приезжали по наследству, предлагали всё отцово продать, очень большие деньги предлагали, вот визитки остались.
Я им ничего не сказал ведь я и не видел, что нужно продать.
Вот давайте съездим туда, там всё и решим.
А для себя, я твёрдо решил, никуда с родной земли не уеду.
Не увидел я счастья в глазах,у отца своего.
Ведь богат был, а про Родину всю жизнь помнил.
Не только помнил, всю жизнь сюда рвался, только живому не пришлось.
С этими словами Михайлович встал, и медленно двинулся в дом, оставив молодых людей решать свою дальнейшую судьбу.