Командировка или Второе Пришествие

             Есть одна трудность: так как повествование ведется от нескольких лиц, в нормальном "Ворде" я их разделяю кого курсивом, кого жирным курсивом и т.п. В "местном" формате это невозможно. Но, надеюсь, что внимательный читатель разберется... Скидываю чисто черновик - многое будет изменено. Просто хочу посмотреть на реакцию...

               
                Командировка или Второе Пришествие.



            Я не личность. Впрочем, - не без “этого”. Я скорее… принцип, Я – мост, Я – суть. Я – слово, но еще более Я – промежутки между слов. Я огромен: тоньше тонкого…
           Люди говорят о Моем воплощении на Земле, хотя воистину нет места во Вселенной, где бы я не присутствовал. Во всей полноте. Во все времена. Я в каждой былинке, Я в каждом дуновении ветерка… Внимайте.



           Следующие события рассматриваются с трех точек зрения: Абсолюта (насколько это вообще возможно), Моей и его. Порой со стебом, но позвольте – кто придумал юмор… на заре времен?! Вы что ли?.. Тем более, смеюсь Я над вашими детскими представлениями обо Мне – пора! И потом –  Я не более серьезен, чем смерть, чем любовь… Привыкайте.
       



                1.

                * * *

       Неизмеримые пространства  пронзила вибрация. Казалось, Вселенная, в один бесконечно краткий миг рухнула и воссоздалась вновь, чуть другая. Суть изменений можно было бы выразить одним словом: Пора.

                * * *
          Звонок разбудил Меня посреди «ночи».  Меня вызывал Он – Сам. Пред светлые очи Хозяина, как мы Его в шутку иногда называем, надлежит являться исключительно в парадном виде. Не мешкая. Поэтому тщательно,  почти на ходу приладив,( куда следует) нимб и пару белоснежных крыльев, Я помчался на аудиенцию.
            Заспанные глаза Того, Кто Не Спит оторвались от огромного  фолианта, на мгновение потеплели.
            - Вот что, Сын Мой, - послышался хрипловатый моложавый голос. – Хватит прохлаждаться – пора!
            - Вы уверены Авва? У меня же там все в принципе схвачено. Да и на планете Шелезяка дел невпроворот…
            - Довольно тянуть резину! На этот раз тебе не удастся увильнуть – сколько можно! Это ведь была твоя идея – пустить их в “свободное плавание”, а теперь будь любезен - расхлебывай кашу, которая там заварилась по твоей вине!
            Я вздохнул: прошлая командировка туда оставила после себя несколько неприятный осадок… на душе.
            - Папа, только позвольте на этот раз без  дешевых трюков и  эксцессов. Особенно - без эксцессов! Я прошу…
            - Ладно, на твое усмотрение. Но и под твою ответственность! Главное – результат. Обстановка ведь там серьезная: фронт практически прорван. Вон, начальник Генерального Штаба, Михаил-Архангел который, вообще предлагает решительные меры: астероид или комету пустить, чтоб наверняка…
             - Я все понимаю, Авва. В таком случае, Мне не помешали бы…в разумных пределах, конечно… ограниченные, но весьма и весьма, ммм… – широкие полномочия…
             - Что ж, Мы, лично, не против. Есть еще, безусловно, Консилиум Святых, или этот… “три эс”: Совет Светлых Сил, например, но это не так уж и… по большому счету… естественно…  Нет, здорово, что они все есть, и они выполняют очень по-своему важные функции, но…
             Он замялся. Я тут же пришел Ему на помощь:
- Все понятно, Авва. Я немедленно приступаю к разработке плана “Внедрение”.
Он улыбнулся, Его взгляд снова потеплел, - бедный старик, Он всегда старался скрывать свои чувства.
               - Ты возмужал, Сын Мой… Ну, с Богом!

               Душу охватило волнение: как долго Я ждал, как долго готовился! Я почесал затылок – все нужно было хорошенько обмозговать…
Насчет страны Я решил еще пару столетий назад (в земном исчислении).
               - Р-р-россия, - произнес Я странное сочетание звуков, как бы пробуя их снова на вкус. Почему именно она? Во-первых, мы тут не привыкли искать легких путей. Во-вторых, необходима страна, которую не жалко – шутка! – но, впрочем, мало ли что из этого всего выгорит: ведь Враг не спит…
               А местное население крепкое, довольно неприхотливое и привыкшее ко всякого рода невзгодам. Главное же – они по-детски непосредственно ( как когда-то иудеи) верят в свою мессианскую роль. Действенно( заставь дурного богу молиться, типа), за что у соседних народов имеется на них конкретный зубок… Нет, Россия – то что надо!: страна не последняя, и уж никак не тот Израиль. Тогда…
               Бр, - Я нервно поёжился, вспоминая свой предыдущий “вояж”. Два раза наступать на одни и те же грабли, пожалуй, не стоит. Тем более, - иудеи свой шанс тогда бездарно профукали, хотя я перед ними так распинался… в прямом и переносном смысле…
Для начала Я решил заскочить к одному из наших “засланцев”, совсем недавно вернувшегося оттуда.
              - Что, опять?! – в отчаянии вскричал он при Моем явлении.
              - Успокойся, у тебя заслуженный отпуск! Расслабляемся, слышь!  Я просто за советом… - сказал Я, похлопывая по его согбенной спине. – Я, конечно, просматривал твой отчет, но все-таки… как оно там?
              Он тяжело вздохнул.
              - Не сахар, поверьте. Особенно тот проклятый геморрой... - врагу не пожелаешь! А еще, понимаете, Сир, они слишком умные стали: просвещение, просвещение – придумали им на свою голову! То ли было раньше: покажешь пару-тройку дешевых фокусов, и как по маслу: сей доброе вечное не хочу!
              - Говорят, в Россию собрались?..
              Я вопросительно поднял брови.
              - Слухами Небеса полнятся… А, может, все-таки в Америку? Там у меня связи, агентура… а какая коллекция лимузинов осталась – сказка! – он поцокал языком.
              Я на корню подавил соблазн.
              - Ладно, разберемся!

              Я изучал карту духовных потоков той части проявленной Вселенной, именуемой Землей и ее окрестностями. Поток темных инвольтаций со стороны центра Галактики явно усиливался, и необходимо было срочно принимать какие-нибудь контрмеры. А сил недоставало…: количество воплощенных светлых душ на Земле оставляло желать лучшего, и с резервами как назло было туговато.
             Если бы не кризис на Шелезяке, то еще туда-сюда – можно было пропетлять, короче; но сейчас обстановка диктовала решительные действия.
             - Может все-таки катаклизмик? – с надеждой в голосе спросил архангел Михаил. – Закроем дыру, и сосредоточимся на Шелезяке лучше?
             - Нет, Я все же верю в людей. И намерен отправиться туда лично!
             Я обвел взглядом коллег, наслаждаясь эффектом сказанных слов.
             - Да, бросьте, шеф! Зачем так рисковать – место дикое?!
             - Что, крысы тыловые, зажрались?! – на «передок» никого загнать невозможно! Все самому, все самому приходится решать! Вояки…
             
            - Значит так, - продолжил Я, - для начала проведем небольшую рекогносцировочку: разведаем втихую, шо там и как. Я отправлюсь туда инкогнито. Хитрее надо быть, господа, хит-ре-е! Ведь демоны что?: ждут, что Я явлюсь «аки звезда, пылающая с Востока». Ха-ха-ха – не на того напали! С востока у них что? – Я ткнул перстом в карту, - линия долговременных укреплений в десять рядов! А мы их обойдем, так сказать, с черного входа!
            Я окинул победным взором аудиторию. Архистратиг покачал в сомнении головой:
            - Рискованно, шеф. Может все-таки захватите с собой прикрытие: легиончик огненных серафимов не помешал бы… На всякий случай. Хорошие ребята ведь…Надежные!
            - Да, только буйные слишком. Вспомните, во что они превратили Луну, эту бедную спутницу Земли, в прошлый раз, когда выкуривали оттуда Лилит: глянуть страшно -  в дырах теперь вся!
            - Ладно – довольно дискуссий, - чеканным голосом произнес Я. - Все свободны! Конвой свободен тоже!



            Инвольтация – штука серьезная! И полная сюрпризов: Бог его знает, кто откликнется  на Мой Зов?


          
                * * *


              Этим вечером он решил принять ванну. Не потому, что надо было срочно освежиться так уж, - просто как-то холодно стало на душе и захотелось тепла. Ему захотелось хотя бы телом его почувствовать – вдруг помогло бы? Вдруг сработало бы, ведь не зря говорят: «в здоровом теле – здоровый дух»?
              Сегодня он уже мог ходить более-менее. И вставать с больничной постели было не так мучительно больно как в прошлые дни – уже неделю.
              Глупо все получилось. Его в жизни, в принципе, никогда не били. Даже в армии. А тут, у себя дома, в ночь на Рождество истоптали его не плохо - пришлось аж лечь в больницу.
             Он много об этом думал эти дни, и понял, что сам был виноват: в любой ситуации достаточно, чтоб хотя бы один «раздуплялся». Он был наказан за самоуверенность: конфликтовать с сыном местного олигарха – 110-киллиграмовым боровом, на его территории (в ночном клубе, принадлежащем их клану!) –  в любом случае было глупо. Просто он, наверно, не ожидал, что рука подымится. Поднялась, и не у одного… Бог с ними – спасибо за урок…
              Лежа в хирургическом отделении, он почувствовал всю меру человеческого страдания. Неизбывного и неизбежного. Это, когда ты молод и здоров, то его как бы и нет. Но оно рядом, и оно ждет всех нас…
             - Тетя Лера, я в ванну, - объявил он дежурной медсестре.
             - Допомогти, Саша?
             - Нет, спасибо: сегодня я уже нормально вроде…

             Ванны… - он считал себя в них спецом. Это и дурак может хорошо пропариться в сауне. Или баньке… с веничком! А вот, чтобы в ванной – это надо уметь…
Вот он, уже полежав в полной, в меру горячей, ванне, приспустил воду, а потом добрал почти кипятка, но не много. Тогда получается, что телу и горячо, и одновременно оно наполовину на воздухе, поэтому спокойно себе дышит-потеет.
             Таким образом, хорошо пропарившись, он после добрал еще горячей воды и погрузился в нее целиком. Уф! «До ста выдохов, - решил он».
В голову роем ринулись страхи: «сердце не выдержит!», «потеряешь сознание!»… - чего только не выдумывают, гады!
            «Главное – не шевелиться, – думал он. – И не поддаваться!»
            …двадцать четыре, двадцать пять…
            Когда волна тревожных мыслей спала,  наступила удивительная кристальная ясность сознания – ради нее он и затевал весь этот сыр-бор.
            …Девяносто девять, сто.
            Он решил выдержать еще десятку – назло врагам.
…сто десять, - произнес, наконец, он, и резко вылил большую кружку ледяной воды себе на голову – он ее заблаговременно поставил рядом. Он всегда так делал – это пик, это кульминация «сеанса». Холодная вода ошеломляет, но сегодня она вызвала просто шок. Вместе со струей воды в него хлынуло. Что-то… настоящее. Сашко затрепетал. В мозгу  вспыхнуло, и он увидел… ребенка, восседающего на троне… или, скорее, в центре огромного цветка – трудно было разглядеть из-за невыносимо яркого света, который Он излучал. И, может, - то был совсем не ребенок, но так лучезарно улыбаться умеют только дети…
                «Будда», - подумалось Александру.
                - Привет! – ответил «Будда». – Что, не узнал?
                - Это… Ты!
                - Да, Я. Давненько не виделись. И все по твоей вине, между прочем.
                - Но я… мне казалось, что все это были какие-то иллюзии…
                «Ребенок» печально вздохнул:
                - Все вы так думаете…
                - Зачем Ты пришел?
                - Ну, Я на самом деле никуда и не уходил. Это ты ушел, но ладно об этом. Наступают суровые, но прекрасные времена испытаний. Не только у тебя – у всех. Я явился, чтобы поддержать хороших, и наказать плохих… вернее – дать им кое-что понять… так сказать… Я пришел, чтобы разбудить Спящий Легион, и повести его за собой в битву.
                - Конец Света, Армагеддон? Ух, ты!
                - Армагеддон никогда не прекращался. Просто он переходит в новую фазу. Я сам не знаю наверняка что из этого всего выгорит. К чему приведет равнодействующая всех сил. Я здесь именно для того, чтобы увеличить шансы на благоприятный исход.
                - А Ты точно Он?
                - Это одно из моих отражений. Я отражаюсь в биллионах зеркал. Одни отражения четкие, другие – мутные… Все зависит от качества конкретного зеркала. Я являюсь в соответствующем (понятном) виде даже деревьям и камням.
                Он молчал некоторое время. Затем еще ярче улыбнулся.
                - Чего ты хочешь? Загадай! -
                И Сашко понял, что сейчас, в этот миг, он может попросить у этой улыбки ВСЁ – машину, квартиру… но ценность подобных вещей меркла в лучезарном свете…
                «Наверно так улыбалась мама, еще в самом начале, - подумал он. – Мне так всю жизнь не хватало этой улыбки…»
                И он выкрикнул, решившись:
                - Хочу, чтоб Ты всегда был со мной!!!
                - Договорились! Просто, не предавай меня больше. Вспомни для начала, как у нас с тобой все начиналось.
                Несколько лет назад у Сашка был «мистический опыт», - так он считал. Он даже начал писать книгу об этом. Но затем тема поблекла, и Сашко забросил ее.
                - Вспомнить? Что ж… - Саша закрыл глаза. Образы прошлого начали всплывать в его сознании:



                2



                …Вокруг славно щебетали птички…Он зашел в этот тихий санаторный парк  немного развеяться. Просто, несмотря на воскресный (майский!) вечер, настроение было хуже некуда. Все как-то сложилось одно с другим: и на работе, и на «личном» фронте, и в душе…И никогда еще в жизни, ему казалось, он не чувствовал себя настолько одиноким. Последней каплей послужило вынужденное общение пару часов назад с редкостным лошьем - мажористым и самоуверенным… Зачем?! Но ласковый шепот волн и ароматы южной растительности делали свое дело.
               «Боже, как я люблю море! - подумал он. - Пусть его порой не видишь неделями, но, главное, - всегда осознаешь, что стоит только спуститься, и вот оно - дышит, живое. Оно всегда поможет, только позволь…Смоет все нахрен, и растворит в своей беспредельности!»
               Тучки на душе расходились…
                Ему почему-то вдруг вспомнилось, как недавно в большом книжном магазине, что на «Дережбомбельской», он провел час минимум, листая одну занятную книженцию. Про Гермеса Трисмегиста. Оказывается, это был совсем не греческий бог, а реальный и прикольный “штрих”, живший в Древнем Египте, и, говорят, именно он выдумал магию, алхимию и прочие подобные  веселые вещи.
               «А действительно, - подумал Александр. - Жить тысячелетия назад! В Древнем Египте!.. Среди свеженьких пирамид! Может, даже в одной из них! Иль хотя бы рядом… Без груза многовековой культуры, которая нам постоянно диктует, что возможно, а что – ни разу нет! Напрочь убивая чудеса и веру в Дедов Морозов… … … Представляю себе, какая у пацана была крыша (вернее - ее отсутствие): настолько иначе съехавшая, что не только магию - можно было бы тогда что и покруче придумать! И повеселее…»
               Он попытался вживую представить себе, как это можно быть Гермесом, т.е. - абсолютно другим. Так все и случилось: вдруг в него хлынуло… Как будь-то что-то… (или кто-то) из небесно-серебристых далей шагнуло в него… нечто абсолютно доброе и … озорное, веселое, неунывающее и смелое. 
               Ему казалось - он сейчас лопнет, а мозги закипят. Защищаясь, он достал сигарету и нервно закурил. Помогло - давление в голове сменилось ощущением дружественной теплоты в груди.
               - Мама, шо такое там? - он осторожно начал «прощупывать» свое сознание.      
               Теплота приязно шевельнулась:
               - Привет!
               - Так, спокойно, - приказал он себе.  - Это просто плохой трип. Приступ шизофрении.  А, впрочем…
               - Привет,- ответил он. Скорее для смеха, чем всерьез, - зря, наверно: «теплота» этого только и ждала, и вмиг обернулась экстазом, эйфорией…А еще пронзила его странным чувством, что он больше не одинок… никогда не был…и не будет…во веки веков.
               «Что это? Это как в детстве, - вспомнил он, когда острота ощущений чуть спала. - Когда у меня были невидимые друзья, над которыми посмеивались родители, и которых я, повзрослев, предал однажды…Лох!»…
               « Странно, оно пришло, казалось, извне, а когда вошло, оказалось мной… да так, что то, которое я считал «мной», опало как шелуха и видится сейчас нелепыми понтами… Ну и ну!»
               Пытаясь рационально объяснить себе ситуацию, он решил, что по-науке это - просто часть его сознания, маленький мальчик из  прошлого.
               - Можно я буду звать тебя Вася?
               - Как хочешь, Шурик.
               - Офигеть!!!
               - Только сильно не обольщайся – тебе еще столько предстоит сделать!
               Он буквально ломонулся из парка. Ему надо было срочно найти свободные уши, чтобы поделиться этим «эпохальным открытием».
               На Французском бульваре сновали люди, много. «Вася» сидел в каждом из них, бедный, затурканный, неведомый им. Только ребенок в коляске внимательно смотрел на Сашка широко раскрытыми от восторга глазами.
               - А, ты тоже Его знаешь!
               «На районе» как назло не нашлось ни одной знакомой более-менее умной рожи, поэтому Шурик решил позвонить Дэньке - американке. Они познакомились с полгода назад в зашарпанном плацкартном вагоне поезда «Черкассы-Одесса». Она оказалась настолько классной, что будь она даже молдаванкой, чукчей, проводницей - не важно кем, - они не смогли бы не подружиться.
               В переговорном пункте девушка-за-пультом неожиданно тепло улыбнулась.
               «И ты Его чувствуешь!» - улыбнулся Сашко ей в ответ.
               Он занял кабинку, набрал номер, послышались вскоре в трубке длинные гудки,
               - Hallo?
               - Danny, it’s amazing!
               - What?!
               - Remember your childhood, had u than invisible friends? Santa Claus, or like that?
               - Yes,- после некоторого раздумья ответила она.
               - It’s all real. We are not alone! - провозгласил Шурик.
               - Wow! - после приличной паузы прошептала Дэнни.

               В ту ночь он долго не мог уснуть…




                3

                * * *

                Внизу клубились темные массы. Поглощая и рассеивая свет, они делали, казалось, принципиально невозможным приход утра. Только пылающим метеорам иногда под силу испугать тени…               

                * * *

                Тело давило и жало, как пиджак с чужого и весьма узковатого плеча.
                - Ничего: пообносится - привыкну, приободрил себя Я. - Так, что мы тут имеем? Экземпляр, конечно, не фонтан, но брызги есть: среднего росточка, не писаный красавец, но и особо не уродлив - прекрасно!: меньше будет проблем с противоположным полом.
                Конечно, когда долго взращивается достойный «сосуд», это другое дело, но в спешке, экспромтом - именно оно Мне откликнулось вполне и первым…
                Работы – непочатый край! Есть, конечно и сильные стороны: не так уж и глуп  (по местным меркам), упрям, но главное – наивен и не сильно испорчен. На это надо опереться. А насчет слабостей… что ж, будем работать - в этом Я спец, Я помогу, Я подготовлю. Мы пройдем с ним через 9 врат… Образно говоря.
                Нужно было решать, что делать. Ну, во-первых, надо срочно вырывать Александра, как это ни печально звучит (для него), из привычной среды: ибо очень трудно играть новую роль в старом окружении - ни родственники, ни друзья этого ж не поймут и не позволят,- они такие! А вот там, где никто тебя не знает – становись, кем хочешь: это не так трудно, даже без Моей помощи.
                Покопавшись слегка в памяти Моего «Альтер-эго», Я обнаружил, что тут рядом, в «Москве», живет его тетка, и они даже   весьма общаются иногда – то, что надо! Москва - городишко не маленький - достойное поле битвы!
                Так, во-вторых, надо подготовить его переезд; а там дальше - по обстановке.


                Он проснулся утром и понял, что опоздал на работу.
                - Сука! Торба…
                Так и оказалось:  хозяйка заявила, что ее терпение лопнуло, и, вообще, что он совсем не вписывается в коллектив…
                - Вы уволены! - торжественно провозгласила она.
                - Ой, это мое терпение лопнуло! Кстати, где этот пидар?
                Он его быстро нашел, тот сразу все понял - лицо побледнело, а маленькие бегающие глазенки наполнились страхом.
                - Ну, что, дорогуша - Санек подошел вплотную, взялся двумя пальцами за пуговицу его двубортного пиджака... - Это ж ты тут всё воду мутил, как будь-то делать больше нефиг было. Пора ответить… Пойми – ничего личного: не за себя стараюсь, а ради будущих поколений! Чтоб мир, в который они придут, был хоть чуть лучше нашего сейчас…
                Губы бывшего шефа задрожали: да, Санек был очень убедителен в данную секунду, об этом мгновении он мечтал вот уже пару месяцев. Но торжество быстро сменила грусть. И отвращение:
                - Ладно, живи пока, но не попадайся мне больше на глаза. Всем привет!


                «Так,начало положено! Теперь надо разрушить его сердечные дела, и все - он свободен, он Мой!!»

                Он сидел и втыкал в телевизор. Как назло, ящик ничего путного не показывал, нигде.
                - Не плачь, ведь Я с тобой!
                - Заткнись, все это - чушь, иллюзия! Где ты, что ты? – паранойя!
                - Спящие, никого не любят: ничего, кроме своих снов. Нашел о ком горевать!
                - А как же Любовь?!
                - Я есть Любовь…
                - Ты плохой, ты злой, не хочу: от тебя веет одиночеством!
                - Нет ничего, кроме Меня. Расслабься!
                - Пошел  к черту!!
                - Ладно, как хочешь, - Я просто пожал плечами…

                Вечером Александр пошел в университетскую общагу, и, конечно, нажрался. Ему говорили собутыльники:
                - Та ладно, главное в жизни - друзья! И вообще,- тебе шо, мало девок?
                - Я б на твоем месте прислушался.
                Но он не слушал, он горевал. Мир рушился. Его мир. Хорошо!


                Через пару дней, с Моей помощью, естественно, он вспомнил о своей тетке, о сестрах, и о Москве
                «Ч-черт, почему бы и нет? Ведь это - Москва! Вдруг там меньше лохов?»
Ему захотелось стать абсолютно другим. Новым. Свежим.
                «Точно, вдруг я смогу там стать тем, кем всегда мечтал быть!?»

                * * *

                Поезд стучал всеми колесами. Санек увлекся чтением книги, которую ему дала Денька в дорогу. Очень кстати – она была написана простым понятным языком, и он совсем (почти) не нуждался в словаре; но, главное, - она удивительным образом совпадала с его нынешними чувствами и настроением. Называлась:  «Алхимик», какого-то Паоло Коэлхо (русского перевода  тогда еще не наблюдалось, и как правильно произносить эту фамилию он не знал).
                «Круто! – подумал он. – Путешествие жизни… или в жизнь… Как у меня…    Только никакая сука  не ждет! Неужели они такие встречаются только в романах-кино и телепередачах?»
                Поезд сбавил ход: приближалась российская таможня. Когда Сашко выглянул через окно на перрон, то осознал, что все изменилось: все стало гораздо серьезнее – эти хмурые мрачные лица не предвещали ничего хорошего.
                «А ведь говорил мне Рыжий, - сказал он себе. – Куда ты едешь из Одессы, ты что – сумасшедший!?».
                Через несколько минут серые-глаза-из-под-козырька  пытливо вбуравливались то в Александра, то в его паспорт, пытаясь там что-то себе заподозрить. Вид пограничника забавлял. Но смеяться было нельзя – Санек чувствовал - не поймет, хотя было довольно сложно сдержаться.
                «Ну, а что ты хотел: воюющая страна, – попытался оправдать их Сашко. - …Хотя, кто им доктор? - тут же возразил он сам себе. – Если между собой даже добазариться не могут!?»
                На этой вот мысли ему как бы нехотя вернули паспорт. Вскоре поезд тронулся, и за окном потянулись унылые, поросшие непривычно захламленным сверх всякой логики  лесом, пространства.
                «Да! – он поёжился. – То ли еще будет там, с таким у них контингентом!?» 
                Ему взгрустнулось.
                «Хватит гнать! – оборвал он себя. – То же будет Москва, а не эта забыченная провинция. Там же культуры – непочатый край!»
                Да, Москва представлялась ему огромным таинственным головокружительным миром, - целым континентом, - где живут во множестве образованные и, часто, прекрасные люди. Они ведут порой между собой спокойно интеллигентные беседы на всякие возвышенные темы, любезно улыбаясь друг другу. Не смотря ни на что…

                Город встретил его мерзким холодным дождем…
                « Да, не май месяц!» - мрачно пошутил он (ведь был июнь!), поднимая воротник куртки.
                Никакая “сволочь” его не встречала, хотя тетка уверенным и покровительственным тоном, обещалась в телефонную трубку вчера это сделать. Он решил еще немного подождать, и принялся с любопытством разглядывать веселую толпу пассажиров и встречающих, струившуюся мимо него. Первые были загорелые и румяные, полные курортных впечатлений. Они счастливо распространяли вокруг себя (в первую очередь - на встречающих и просто местных, чтоб завидовали) тонкий запах моря, еще не совсем похороненный под «ароматами» дальней дороги, вокзалов и вагонов. Вторые просто улыбались в ответ (а что им еще оставалось!), но были тоже ничего.
                Вид Европейской площади впечатлял: прямо по курсу возвышался шпиль гостиницы «Украина». Правее белел Белый Дом, а еще правее и подальше – железобетонная махина МИДа. М-да! Если бы Сашка еще и встретили, то было бы вообще прекрасно, но:«цо занадто, то не здраво» - как говорят поляки, а они тоже не совсем уж там и лохи вам!

                4
               
                * * *
             
                Воды мелкого озера этим утром были на редкость чисты: муть покоилась на дне, еще не взбарахтанная ни телесами купающихся, ни ветром…Прекрасно, ведь главное – фон, а не содержание!
         
                * * *
   
                Пока этот «пассажир» хлопал удивленно глазами, обозревая окрестности, и предаваясь своим глупым сантиментам, Я решил его оставить ненадолго, чтобы  провернуть одно дельце... В первую очередь следовало навестить его тётю. Она, надо сказать, была еще тем «фруктом»: моложавая жена полковника Генерального Штаба, она так и не смогла простить мужу, что он не стал в итоге генералом, и пару лет назад таки развелась с ним. ( Хотя была, конечно, уйма иных причин, разумеется).
                Будучи самой «удачливой» из семьи, она тщательно соблюдала дистанцию с «бедными родственниками» из провинции. Правда, надо отдать ей должное, соблюдая приличия. Впрочем, дело было не в ней – ведь большинство людей не так плохи сами по себе. Проблема состояла в ее ангеле-хранителе, и ее Цербере.  “Церберы”, если кто не знает – это особый вид демонов, которые выполняют, в принципе, тоже охранные функции. Только, в отличие от ангелов, хранящих души, эти черти…вообще черт их знает, чем они там занимаются!                Задумывались они на заре эволюции как хранители тела… Но сейчас чаще они охраняют… невежество, что ли. Тот «покой», маленькие удовольствия…все то, короче, что делает человека «организмом», и не более. Ничего, я с ними еще разберусь, придет время!
               Так вот, этот Цербер был у нее несколько перекормлен, а ангел-хранитель – дохловатенький. Ну, я все понимаю: тяжелое уральское послевоенное детство, вечно пьяный батя фронтовик… на всю голову…а тут еще красавицей выдалась – соблазны там, искушения… Нет, я никого не обвиняю – всем здесь, на Земле, в этих жутких условиях, не легко…
               Дельце – объясняю – было не простое: нужно было так ненавязчиво навестить ее ангела, чтобы Цербер не пронюхал – бдительный, собака! Удобнее всего это делать, скажем, под «синечку», юбилейчик там: демоны поблажливо относятся к грешкам, на время, ослабляя хватку, - зная, что с лихвой отыграются потом в похмелье. Взяв в союзники головную боль, они легко потом смогут загадить и перечеркнуть все порывы души, произошедшие накануне  в «пьяном виде».
               Рекогносцировку Я начал очень осторожно, издалека. Первым признаком Моего явления служит беспричинная радость (Я такой!).  И хоть люди – умники, и мастаки выискивать разумные причины для чего бы там ни было (одна смешнее другой), а Церберы им рады «помочь» в этом; все равно как-то иногда удается извернуться..
               Мне повезло – «хозяйка» еще спала. Я подошел к ней и склонился над ее правым ухом.
               - Так, вставай, лежебока!
               Ангел вскочил, стал навытяжку, сонно моргая.
               - Ну и видок у тебя: весь худой, бледный: поиздержался, да?…Зарядку что ли по утрам бы делал. Для бодрости…
               Я почесал затылок.
              - Так, упор, лежа при-нять! Р- раз, два; р-раз, два… Встать! На месте бегом марш! Раз-два, раз-два, раз-два…
              - Только потише там сопи -  демона разбудишь!
              - Да нет, Сир, - ответил  Мне ангел, хватая ртом эфир. – Где ему! Намаялся он вчера – “наработался” вволю, скотина: хозяйка намедни злю-ущая была, страсть!
              - Вот и ладненько!
              Я принялся прохаживаться, меряя шагами довольно просторную спальную.
              - Тут, значит, такое дело: нужно пристроить одно тело… Твоя задача – обеспечить благорасположение хозяйки. Смотри – облажаешься – сгною в животном мире! Без выходных и отпусков! – Я строго посмотрел на него. – Ты Меня понял?
              - Да, Сир. Сделаю все возможное.
              - Вот и хорошо! – Я потрепал его по щеке. – Готовность, значит, номер раз. А Я пошел. Вольно, вольно!
       
              Вот уж воистину, в Мое отсутствие совершаются одни лишь глупости! Пока Меня «не было», Саню упаковали. Я нашел его в кутузке, под Киевским вокзалом. Он, видите ли, неудачно пошутил  с проверявшими его документы милиционерами, и теперь с унылым выражением лица сидел в обезьяннике, глазея на работников правопорядка, которые, развалившись на стульях, лениво делали вид, что тщательно изучают документы задержанных.
               Вмешиваться Я не стал – Мне самому стоило перевести дух, да и интересно было посмотреть, как он будет выкручиваться.
               Но Сашко не действовал. Казалось, он чего-то недопонимал, и его таки пришлось слегка подтолкнуть. Он резко поднялся:
               - Так, - сказал он стражам правопорядка. - Надо шо-то решать!
               - А у нас кто не хочет ничего «решать», тот сидит дальше. А то мало ли кто ты: вдруг террорист! – весело, с подмигом, ответил  ему один из ментов. – Вон, глянь, - он кивком головы указал на  «лицо кавказской национальности», сидевшее рядом с Саней, чувствовалось, - всерьез и надолго, - с деланно-равнодушным видом.
               - Может, гривнами? – несмело предложил Александр.
               - Хоть тугриками! Давай…так и быть – полтинник, и…welcome to Moscow!
         
               Он вышел из кутузки немного обескураженным: ведь он первый раз в жизни оказался «за гратами», почти ни за что.
                «И кто меня тянул за язык!? – корил он себя. – Правда, подумаешь, слегка пошутил. Вполне безобидно… Юморист сраный – не Одесса ведь!»
                Просто, Город ему грубо, но недвусмысленно намекнул, что он здесь -  человек второго сорта. «Поэтому веди-ка себя соответственно своему статусу, браток… и  не пялься так откровенно на вывески в метро!», - там его разок снова остановили, но шмонать не стали – пронесло. Он почувствовал себя абсолютно беззащитным перед Произволом, как никогда и нигде…
                С грехом пополам Санек таки добрался до Щукинской, пересел на трамвай и поехал в Строгино.
                На остановке «Кинотеатр Таджикистан» сошел, позвонил с таксофона.
                - Здравствуйте, тетя Надя, - произнес он в трубку самым бодрым голосом из своего арсенала. – Я внизу. Можно?
                - Ой, Сашенька! – неожиданно тепло ответила та. – Заходи, квартиру помнишь?
               
                * * *               
            
                Через недельку тетя нашла комнату для Сашка в Щукине, в правой свече, что торчат над супермаркетом «Алые паруса», знаете? Уверен – заметные такие голубые башни. Семейка, в которой он поселился оказалась довольно занятной: удивительно невежественная для коренной москвички бабушка (в хате не было ни одной книги!), и ее стареющий сын, инвалид с детства.
                Комната Саше понравилась: просторная, чистая, но главное – это  «атмосфера». В ней легко дышалось; что значит новый дом! Стены просто еще не успели впитать в себя всевозможного человеческого дерьма: страстей, безнадеги… Ведь чего только не чувствуется в старых домах…В замках, например, вообще приведенья водятся!
                Вскоре заботливая родственница устроила племяшу в юротдел одной крупной строительной фирмы помощником юриста – старшим, куда пошлют, короче. Работенка оказалась не пыльной: приходить надо было на 9, а офис недалеко – на Сходненской. Часиков до 11 – чаи-кофеи; потом давали в руки бумажки, и – вперед! Что ему было по душе: это давало возможность ближе познакомиться со столицей. Он ходил по улицам, по официальным учреждениям, спускался под землю, трясся в маршрутках… Всюду прислушиваясь, вглядываясь, вдыхая запахи…
                Москвичи ему импонировали. Во-первых, они были другими. Похожими, но… эти ма-аленькие отличия! Вроде бы язык почти тот, и все же – иностранцы; как это ни прискорбно звучит. Сашку сразу бросилась в глаза кричащая бледность аборигенов – они буквально просвещались на ходу, как дети подземелья. Понятно, что попадались и загорелые экземпляры (чем выше социальное положение, тем у них оказывается - загорелее лицо), но даже загар, несмотря на порой интенсивный цвет, казался каким-то… поверхностным… натужным, даже.         
                Во-вторых, на улице они суетились совершенно по-иному: например, ходили быстрее и с более суровым видом – что аж не подходи порой! Санек просто торчал: какой кайф было наблюдать все это и многое другое – бумаги не хватит перечислять! А мелодика московской речи! Она одновременно и удивляла (типа: зачем так слова растягивать – пока москвич проакает одно слово, одессит все уже расскажет, и начнет забывать эту тему!); но и нравилась – как ни крути, но благозвучно. Одесская речь, напротив, пряма и конкретна, как лезвие меча – ничего лишнего, а то тебя никто слушать не станет.
                Этот бешенный ритм, эта энергетика Города, завораживали, затягивали, покоряли. Заставляли соответствовать…
            

                4

                * * *
          
                Сияющую пустоту раз за разом прорезала черная молния. Фактом своего бытия она дробила все и вся на осколки, лишая «целостную целостность» ясности и невинности.
              Радость невозможна в «грозу»…

                ***
 
                Над багровым морем пылало тускло-лиловое солнце. Горе тому, кто бросит даже мимолетный взгляд на эти печальные просторы: душу смельчаку сразу наполнит вечным проклятием неизбывный ужас. От горизонта до горизонта раскинулись черные крылья. Не приближайтесь к ним! Не заглядывайте в бездну!
                Вдруг, казалось, само пространство вздрогнуло. Вспенились огненные волны.
                - Ну что еще там? – послышался жуткий громоподобный голос.
                - Беда, Шеф! – ответила темная точка, копошившаяся под сенью черных крыльев. – Вроде это… - того…
                - Твари, не доглядели. Сгною!
                - Мы… как-то…
                - Что ж… поглядим. Все самому, самому!
                Черные крылья взмахнули, от чего совсем взбесилось огненное море…

                ***

                Прошло…не знаю сколько: Я еще не особо владею здешними  временными циклами, зависящими от  положений планеты, относительно заурядной звезды на краю провинциальной зашарпанной галактики.
                Я, выражаясь так, должно быть выгляжу несколько раздраженным.               
                Согласен – Мне скучно и одиноко. Смешно звучит, да?
И виноват во всем – Александр. Этот олух Царя Небесного совсем отдалился от Меня в последнее время. Он забыл обо Мне (смешно – правда?!), с головой погрузившись в суету. Странно, да? Как-то даже не ожидал – ведь так вроде хорошо у нас все начиналось… ну, не плохо, по крайней мере. Странно, странно… Какой-то новый фактор появился - эта его слепота… Надо будет разобраться…
                Пока Я развлекаюсь, да и не так я завишу от конкретного тела. Все-таки, веселое место, эта ваша Москва!
                Вот едем мы, например, в «метре». Рядом сидит девушка – вся такая приличная, и довольно ухоженная. По местному обыкновению, «читает» книжку. В смысле – не смотрит по сторонам. Ничего вовне не видит, и, главное, не хочет. А ведь так и жизнь пройдет! Она же ведь вокруг! Вечно новая и живая. Ее же не запланируешь, не скажешь ведь, что сейчас не жизнь, а «просто» поездка в университет, допустим. Что жизнь будет только завтра, на вечеринке у общих знакомых. Так они все и находят себе разные отговорки, чтоб быть полудохлыми, упуская столько возможностей! А потом плачут и проклинают Небеса.
                «Милочка, ну куда ты там втыкаешь, что ты там нашла? Буквы?! Кошмар, еще и читает о медитации - умора! Я же рядом, Я – кругом, даже в глазах этого провинциала!  Вот какой Я! И нет ничего прекрасней Меня, поверь, глупая!»
                Поезд слегка качнуло, и Я, пользуясь случаем, наступаю ногой Сашка на ее туфельку. Легонько.
                Боже, какая милая гримаса отвращения, как натурально! Да, веселое место, эта ваша Москва. Во всей Галактики еще надо поискать подобное, где люди были бы настолько недовольными собой, своей жизнью и окружающими. Хотя выглядят побогаче и поупитаннее, чем во многих других местах. Что же вам не хватает? Наверное, Меня!
                Возьмем, к примеру, Сашу. Он здесь прошел через 2 стадии: поначалу ему все было внове, все нравилось. А потом он начал заражаться местным раздражением на всё и вся. Плюс парочка неудач личного плана…ну, и некоторые свойства характера – излишняя впечатлительность, к слову. И – аллес – нос повесил! А что же ты хотел!? Без Меня, в таком климате, в такой толпе, где обостряется внутривидовая конкуренция!? Надо тебя, однако, срочно встряхивать…Ну, я тебе еще устрою!

                Александр брел понуро, грустный весь такой. Кругом было море народу, а он был одинок.
                «Москва – город миллионов закрытых дверей» - думал он. Ему казалось, что все просто сговорились против него, а он, - словно какой-то зачумленный, детоубийца, чуть ли не. Что только стоит открыть рот, и все понимают, что он – чужак, и отворачиваются. Суки. Он ненавидел их всех. Ему хотелось взрывать, бить. Лишь бы нарушить это равнодушие. 
                Поэтому, когда случился захват  театра на Дубровке, он внутренне был солидарен с террористами: « Если ты, Москва, не хочешь любить, то получай тогда ненависть! А, плачешь, так тебе, так!»
            
                И вдруг, он услышал сзади:
                - Мама, смотри какой дядя!
                Он оглянулся – приличная на вид дама  вела за ручку мальчишечку лет пяти, который так искренне и …восторженно?! улыбался Саше. Чего такого дите нашло в нем, было не совсем понятно Сашку (Меня, естественно). Но это заурядное, казалось, на первый взгляд событие, мимо которого прошло бы 99% гомо сапиенсов, просто всколыхнуло душу нашего героя. Он расправил плечи, его взгляд просветлел.
                Ах, дети, дети, как Я вас люблю! Воистину, вы наследуете Царствие Небесное!
                Ненависть это первое препятствие, - первые врата. Когда появляюсь Я, человек получает дополнительный заряд энергии, так как Я есть огонь. Но Я сладок, и на «мед» тут же слетаются всякие мухи. Ненависть – это одна из них, особо зеленая и противная. Ее надо давить…
               
                В этот день он встретил Мэнди – сотрудницу американского посольства. Хорошую девушку…
                И дались тебе эти москвички: только шишки об них набиваешь. Ведь у женщин тут -  самооценка зашкаливает все мыслимые приборы!
Те из них, кто равны были ему по генетическому интеллектуальному  образовательному и  культурному уровню, на него не «велись». А рабоче-крестьянские излишне особи…
Зачем? На вот тебе! Она тоже странная здесь…


                * * *

                В первое свидание, Мэнди разрыдалась у него на плече. Они сидели в кафе «СВ», что рядом с оперным, короче. Музыканты играли из “ The Beatles”. А она рассказывала Саше о своей жизни. Ее мама - хиповала… а папа был драгдиллером… Познакомилась Мэнди с ним только в 10-летнем возрасте:
                - Привезла меня мама к нему, сказала: «Вот твой папа!». « Хэлло, дэдди!», - ответила я. А что я еще могла сказать?! Поэтому, я всю жизнь мечтала вырваться из своего окружения, - упорно к этому шла – и вырвалась… А что толку!
                - Зайка, что ты, все хорошо, - гладил он ее. – Все хорошо!
                Она чувствовала себя в его объятиях так спокойно, так естественно. Его сопереживание не было формальным, оно казалось абсолютно искренним, не в пример ее прежним знакомым. Нет, она не была плаксой. Но с ним она не стеснялась своих слез – ей впервые в жизни не надо было быть сильной.
                Он ей нравился: он был белым, но от него веяло этой варварской витальностью, которой в большинстве своем лишены белые люди Запада, и которую там можно найти только у черных.  И, в то же время, он не был слишком« опасен», какими часто кажутся славяне, просто – идеальное сочетание! Ей, например, очень понравилось, как он спокойно и твердо отказал одному мужику, который хотел с ней потанцевать. Без всех этих ужимок и улыбок а-ля “сheese”:
                -  Что, не видите, мы разговариваем!?
                В голосе чувствовалась сталь, как у гангстеров в кино. Именно тогда она его и захотела. Конкретно. (А по нашим - одесским - меркам все было нормально и вполне интеллигентно: никакого хамства и рисовок; никаких понтов для приезжих).
                Когда они оказались впервые в постели, произошел один занятный конфуз. Нет, не думайте – минут на 10 – чисто из-за разности сексуальных культур. Только они разделись, она сразу принялась им руководить: делай то, иди туда…Он аж опешил.
                - Знаешь, - сказал. – Так не пойдет! У нас так не принято. Тем самым ты меня, глупышка, за чурбана дубового держишь, который не в состоянии почувствовать, что тебе нравится, а что нет.
                - Ой, и сказать ничего нельзя!
                - Да, можно, но ладно я часами бы там страдал фигней; а так я еще толком ничего не начал, а ты уже бубнишь под руку! Ты что, куда-то торопишься? Тебе уже пора?!
                Он закурил сигарету.
                - Тем более, может, я  открою что-то новое! Ты что, такая битая баба, и после сотни лет практики  абсолютно все поняла?!
                Она действительно не знала, что ей нравится, когда ее (в процессе, одновременно) держат зубами за загривок…             
            
                * * *
               

                Вскоре Мэнди подкинула Сашку работенку: она стала подгонять ему туристов, которым был нужен гид и, особенно, - «неформальные» развлечения. Он как раз, кстати, нашел здесь почти земляков - из Раздельной. Они работали банщиками в Шереметьево. Ну, а где сауна – там и грешки всех видов…  В карманах Александра завелись кое-какие купюры. Все таки, где бы мы не были, кем бы не были… что  излучаем во вне, то нам и возвращается назад. В том же виде – что сеешь, то и жнешь.
            
                Я был не против Мэнди: женщины дисциплинируют. А ведь что такое дисциплина - ой же как не любят ее демоны! - это им как горькая пилюля. Она делает человека (его энергетику) практически несъедобным, невкусным, по крайней мере…
                В первую очередь девушке надо поручить решить его проблему с "бычками"... то есть - с сигаретами. Боже, какое счастье, когда человек курит! У него под рукой есть такой простой, доступный и эффективнейший способ повысить свой энергетический уровень: просто взять и бросить это очевидно глупое занятие.
                Чтобы Я засверкал во всей своей красе, нужно убрать из души всякие омрачения. Я как солнце, Я сияю всегда – такова Моя природа. Расчистите только небо! Курение – это одно из омрачений. Оно как хвост - жирный такой – потяни за него и появляется шанс вытащить всю «репку» грешков целиком!


                5

                * * *
                Тьма сгущалась. Темные тяжелые тучи с багровыми отсветами наползали, хотя Солнце продолжало улыбаться. И все же: не забудьте захватить зонтик!
                * * *

(Я сзывал своих темных слуг: накиньтесь на него! Окружите его, задавите все его порывы. Чтоб не пикнул!)

                Сашко нашел крутой книжный магазин на Тверской. А там еще оказалось объявление, что вот – на днях прибывает сам Люк Бессон. С презентацией своих «Лилипутов». Бог с ними, но увидеть воочию самого метра! – он не мог этого пропустить. Всеми правдами и неправдами Сашко как-то отпросился с работы, и в урочный час, протолкав жуткую очередь, стоял наизготовку с книжкой про этих самых лилипутов в руках.
                Тут появился Он. Вошел такой шустрый, маленький, улыбающийся. И без тени смущения прошел вдоль тесных рядов своих фанов. Они визжали от восторга. Сашко почти тоже… Люк ему понравился: он был  простой непринужденный и приветливый. Наверное, все незаурядные люди такие – а смысл им уже понтоваться? Все и так понятно. Всем. Это неудачникам надо. А гениям… зачем?
                Люк шо-то там порассказывал через переводчика, затем начал раздавать автографы. Сашко был один из первых – с одесской-то подготовкой это было ему не трудно: только глянь многозначительно разок в случае чего на конкурента!
                В том же магазине он нашел одну занятную книженцию: «Беседы с Богом» Нила Доналда Уэлша. Этот штрих, оказывается, рассказывал почти про то же, что собирался наш Сашко. Сашку от этого стало, с одной стороны, приятно – он нашел подтверждение своим мыслям; но, с другой стороны, ему стало завидно, что его опередил какой-то непонятный (пока) пиндосский лох.
                На обратной стороне книжки был написан адрес одного «духовного» учреждения, которое типа организовало в России все это движение. Сашко решил навестить этих неведомых братьев по разуму.
                Они размещались в гостинице «Космос». Сашко пожертвовал субботой, и поехал к ним.
                В приемной его встретила толстая девушка. Из таких – несчастненьких: чисто ее восприятие действительности. На вопрос: « чего угодно?» Сашко некоторое время не знал что ответить, но, затем, решившись, выпалил:
                - Вы тут пропагандируете Уелша, а я вот сам имел подобный опыт…
                - Вы?! Неужели?! – ответила, ухмыляясь, толстушка.
                В ее вопросе чувствовалось невысказанное чисто из приличия продолжение: «кто, ты, провинциал, с этим жутким акцентом, смеешь претендовать на какой-либо опыт? Фи!»
                Александр опешил. Он собирался встретить тут братьев по разуму, а его чисто отбривали.
                Он попытался объясниться – не то, чтобы что-то доказать – просто донести свои чувства, созвучные общей, как ему казалось, теме.
                Толстушка его перебила:
                - Я прошла, - она указала пальцем в небо, - целых две ступени обучения у нашего Мастера. И ничего не понимаю. А их аж 7, и каждая по 400 евро… у нас. И Вы тут мне что-то еще рассказываете – смешно, право! Из какой дыры Вы приехали? Давайте-ка мы Вас запишем лучше в ближайшую группу!
                Его рот безнадежно хватал воздух. Что он мог возразить на этот «убийственный» довод?
                Разговор перешел в перепалку. На шум из соседней комнаты вышла очень «одухотворенная» особа бальзаковского возраста. Она окинула Сашка уничижительным взглядом, и сказала:
                - Я блуждаю по возвышенным сферам, а Вы тут смеете мешать моей медитации своей негативной энергетикой. Не пошли бы Вы… вон?!
                И он ушел, чертыхаясь. Он пробыл в депрессии недели две после этого…
                (Эх, жаль, что Сашко забыл, как называется эта «фирма» - вот бы ее прославить!)

                Через неделю Менди ему объявила – как бы невзначай, - что она познакомилась с «интересным мужчиной». С летчиком « Эйр Америка». Сашко понял, что это – всё. Тем более он уже знал, что все работающие в странах третьего мира американцы подписывают обязательство не жениться на туземцах. Чтоб, не дай бог, не портить чистую афро-евро-жидо-латино-узкоглазую американскую кровь наверно грязными славянами, например... Или еще кем…
                С тех пор они больше не виделись – Мэнди скоропостижно уехала выходить замуж в Иллинойс. Сашко плакал… Целых два дня…

                Я уже понял, что все житейские трудности Моего подопечного неспроста.       
                Меня раскрыли. Я принял вызов. Я решил спуститься в глубины души Сашка. Чтоб встретить Врага лицом к лицу не таясь…
                Я прошел сквозь его мелкие заботы, сквозь желания, сквозь надежды. Сквозь страхи – ниже, ниже. Сквозь комплексы, сквозь обиды детства, сквозь родовую травму. И там – совсем глубоко, - я обнаружил эту Тварь с обломанными крыльями. Она улыбалась.
                - Ха, ха, - сказала Она. – Ну что – облом?!
                - Ах, Ты Гавнюк! Еще поглядим!
                - Твоему корешу торба: Я его окружу полным игнором. А если будет надо – вообще уничтожу. Как Тебя, помнишь?
                - Понятно, что Ты как бы нужен для эволюции… пока, но однажды Я с тобой разберусь – обещаю. Ты еще ответишь за все, Гнида!
                - Ой, имел Я в виду и Тебя, и Твоего Папашу!
                - Папашу? Да Он Тебя терпит чисто… потому что неисповедимы пути Господни… А Я уж не потерплю. Ты у Меня еще попляшешь…
                - Нет – Вселенная станет Моей! Не зря Мне Провидение дало столько силы. Всё за меня, все помышления всех живых существ. А Ты что можешь предложить – рай на Небесах. Смешно!
                Тут Я понял, что ругаться с Ним нет смысла – не в первый раз Мы это делали.
                - Хорошо, - сказал Я, - давай заключим сделку. Зачем убивать это тело?: Я найду другое. Я уже их нашел… Множество. Пусть всё решиться в честной борьбе, как обычно: кто кого, внутри сердца…
                - Хм, лады. Но Ты, считай, уже проиграл…



                Продолжение следует...

 





 

          
 


 
 


               



 

          
 
                1