Когда дети маленькие 6

Урсула Нойманн


Книга "Когда дети маленькие, дай им корни,          
когда они вырастут, дай им крылья"


Книга для родителей)

Глава "Таня должна научиться сдерживаться"


Родители Тани, как и мать нашего первого случая, сообщают мне, что их дочь очень  тяжело привыкает к  установленным часам кормления. Она кричит, особенно ночью, когда она должна выдерживать восемь часов перерыва. Отец сердиться, что дочь начинает кричать именно тогда, когда «нормальные» люди спят. Отец убежден, в своих принципах. Он говорит: «Если с самого начала» придерживаться линии воспитания. И потому, что днем бабушка многое позволяет, а они занятые в  производстве  родители, то они особенно хотят настроиться на «корректное» поведение дочери. Родители хотят исправить то, что бабушка «упускает». Они строго придерживаются времени кормления ребенка, не то, что бабушка. Отец, вместе с тем, очень разочарован тем, что маленькая дочка еще сегодня, хотя ей уже десять месяцев, жадно тянется к бутылке. «Она же должна наконец понять, что родители не оставят ее без еды». Отец и мать настаивают на том, что и маленькие дети должны научиться сдерживаться. Даже если бабушка не соглашается, они все равно придерживаются своих взглядов.
Каждому взрослому тяжело представить детский мир жизни,  особенно когда ребенку всего десять месяцев. Мы взрослые склонны к тому, чтобы детей подчинять собственному опыту. Мы должны знать, что маленький ребенок принимает мир совсем иначе, чем мы – взрослые, мы должны понять, что ребенок иначе чувствует и что для него, «то, другое» очень важно. В большинстве случаев, мы не приходим к этим знаниям интуитивно.
Таня плачет ночью, не для того, чтобы злить отца или не давать ему спать. У нее нет малейшего представления, чем занимаются люди днем и что они дорожат ночью своим сном. Таня хватается жадно за бутылку, не потому что она не готова научиться «жизненному опыту». Она в свои десять месяцев намного активней, чем она была в два месяца. Это имеет отношение к биологической зрелости. Именно поэтому, ее поведение самопроизвольно становиться наиболее бурным и активным. Это относиться к особенно-важным педагогическим способностям, что-то придумать на это короткое время, чтобы не запутывать ребенка в «войну» за питание. Многие матери хватаются спонтанно за прошлые рифмы и стихи, которые – мать  и дитя наполняют звучанием. А здесь, родители приписывают своей маленькой дочери что-то, что для взрослых имеет смысл.
И там, где просыпается природа они показывают характер. Ну, а по-другому, не получается? Почему родители не хотят понять, что происходит с их дитем? Им как будто необходимо основание, для того чтобы решить – как далеко можно допускать. Такие предписания всегда устанавливаются от собственной картины мира, от сознательных или бессознательных желаний и страхов.
История жизни каждого человека начинается с перевода и толкования детского языка телодвижения матерью и отцом. Макс Фриш пишет в своих дневниках: В известной степени, мы есть именно то, что другие видят в нас. И наоборот! Мы являемся содержанием окружающего7». Проблематичными становятся такие толкования, которые отражают «действительность родителей». Из моего опыта следует, что не все родители воспринимают всерьез то, что они действуют на свое дите с первого дня жизни. Мимо этого факта не пройти. Не один взрослый не может влиять нейтрально, то есть «выйти» из своей истории жизни. И если мы хотим называть воспитание, как значительное влияние, то тут нет места – «анти педагогики». Родители передают дальше свой жизненный опыт, свою оценку добра и зла, житейской мудрости и проигрыша. Ваш образ воспитания, является частью вашего образа жизни. Это остается секретом нового человека, как он, своей заложенной неповторимостью, воспринимает и перерабатывает этот «ваш образ жизни».
Родителям Тани, определенно, тяжело представить ребенка в ее ранней стадии развития. Они принципиально не отличают свои собственные представления от душевного склада маленького ребенка.  Они ложно приписывают ей – свойства характера. Отец обижается, что его дочь не обращает на него внимания. И считает ее, поэтому «неблагодарной». Кто не венчает ребенка внимательным отношением, кто приписывает ему неблагодарность, тот разозлен и формирует внутреннее отклонение к новому человеку. Подчинение преследует ребенка с двух месяцев, и это выражается в особо экстремальной противоречивости. Педагогическая, руководящая линия этих родителей – приучить ребенка, с самого начала – «сдерживаться», давит на эмоциональную плоскость в виде; ты должна быть такой, какой хотим тебя мы.
И то, что ребенок, под той же крышей и большинство времени проводит с бабушкой, к которой Таня имеет прекрасное расположение. Она, вопреки ее строгим родителям «выравнивает» несправедливость, а это приводит к спутанному опыту чувств в ее ранней жизни. Чувства, по поводу  баловства, так же, как и по поводу отклонения, принимаются очень четко антеннами маленького ребенка. Как Таня их перерабатывает, это секрет ребенка. Но одно можно уже предвидеть, что она, о своем опыте, сказала бы следующее: «Есть добрый и злой мир. И это страшно и непонятно. Как тут ориентироваться? Потому что добрый мир дает мне то, что я хочу. А от злого мира я получу только тогда, когда буду долго настаивать. Я вложу свои все силы, чтобы воплотить мое желание. Ничего мне не важно так, как исполнение моих желаний. А играть – у меня нет желания».
Мы отменим, что Таня познает мир в белых и черных красках, познает его горячим и холодным, дающим полной струей и упорно-ограниченным. Таким образом, возникают значительные проблемы чувств.  Мир, для ребенка, раскрывается ненадежно, неодинаково и противоречиво-реагирующим. Это концентрирует душевные силы на сопротивление чувствам неуверенности. И этим блокируется дальнейшее душевное, и духовное созревание, что последовало от первых долгих  ожиданий и отклонений. Фиксирование на ранних детских проблемах, продолжается до периода становления взрослым и выражается в следующем: Привычек относящихся ко рту – употребления сигарет и употребления жевательной резинки. А также, употребления спиртных напитков – все это грубые  и наглядные примеры о том, как многие из нас «не научились», то есть во время  грудного периода испытывали такую критическую смесь ссуды материнской ответственности с дозированной недоступностью, ссуда, которая приучает в дальнейшем переносить безболезненно неудачи8».  В  таком окружении – родители и бабушка представляю два противоречивых мира. Один говорит «да», другой говорит «нет». Уже сейчас, через этот опыт расставляются стрелки для предстоящего способа душевной реакции.
Тане будет чрезмерно тяжело научиться отказываться от чего-либо. Ее родители, до сих пор, не готовы к своей перестройке. Они упорно держатся принципа – четкой линии воспитания «с самого начала» и непреклонных требований «научить ее сдерживаться». Еще не просматривается цена, которой Таня заплатит за все это. Невозможно и предсказать, какие «поразительные» привычки она унаследует. Но определенно, можно сказать уже сейчас: Таня будет себя чувствовать не свободно в своем душевном доме. Она не сможет свободно распоряжаться своими силами, и будет всегда зависимой от своей блокировки внутреннего развития.






Нежность – это хлеб для души


И у Ингрид, с которой я познакомилась в четыре года, первый год жизни проходил особо печально. На нее возложена печать судьбы, которая определяет оболочку последствий психической закономерности расстраивающего мира. Эта оболочка бросается в глаза, потому что ребенок, до сих пор не в состоянии играть. Она стоит в углу игровой комнаты и сосет большой палец, стоит и не шевелится часами, если ее никто не трогает в этом месте, она стоит и не проявляет ни малейшего интереса к другим детям, а также, к пестрым игрушкам. Время от времени она меняет большие пальцы. Воспитатели школы, в которой Ингрид прибыла недавно, называют такое поведение «игра с большим пальцем». Иногда она «въезжает» свободной рукой равномерными, ритмичными движениями в свои волосы, словно хочет сделать что-то хорошее, а может быть и самой убедиться, что она еще здесь присутствует. Какой опыт чувств освоила Ингрид в свой первый год жизни существования в мире? Что ей предложил мир в контакте, в отношениях и в нежности?
Ингрид родилась во внебрачном отношении, ее молодая мать была не в состоянии обеспечивать ребенка, и одновременно поддерживать свой жизненный уровень. Бабушка ребенка предложила свои услуги, которые были «вполне приемлемы». Она понимали под этими словами то, что грудной ребенок, вполне, может не мешать ее дальнейшей, профессиональной работе и вскоре привыкнет к ее рабочему месту. Ей было тогда 50 лет, она была жесткой и холодной женщиной, но которая быстро возбуждалась. Смыслом ее жизни, была работа. Ее представление о воспитании заключалось в том, что дети должны быть закаленными для этого мира.
Маленькая дочка с восьми месяцев жила у бабушки, точнее сказать, бабушка была с ней, преимущественно, ночью. Днем грудной ребенок находился в коридоре ее рабочего места. Работа не давала ей возможности кормить грудного ребенка в установленное время. Этот недостаточный способ кормления был омрачен еще и тем, что «запасная мать» придерживалась мнения: «Порция есть порция». И она считала очень важным, чтобы Ингрид «все-таки» доставалась эта «оплата натурой». В какой промежуток времени и как часто, это вопрос бабушкиной привычки. А она проявляла очень возбужденно свое общение с внучкой. Она считала, что нежность (ласка) вредит детям, потому что они могут привыкнуть к ней. В свои восемь месяцев Ингрид получала мало игрушек, у нее была одна погремушка и одна пеленка «больше ей ничего не надо»  – говорила бабушка.
 Какой опыт могла приобрести Ингрид в свои первые месяцы жизни? Когда она испытывала беспокойство и неудобства, то она плакала и кричала, но ее проявления характера замирали в пустоте. Не было мира, который ее слышал, воспринимал всерьез и ей отвечал. Её не кормили тогда, когда это соответствовало её чувству голода. К ней никто не обращался нежно, её не брали на руки, не гладили, и не целовали. Такое обращение не было свойственно бабушке, и она этого не скрывала.
Ингрид поняла очень рано, что не стоит связываться с этим миром. Ничего не наполняло её жизнь опытом: «Там, вне меня, хорошо. Мир кормит меня и удовлетворяет, успокаивает меня и позволяет мне действовать». Отсутствие внешнего стимула на ее потребности, порождает апатию обращения к миру. Недостаточное общения с людьми и предметами порождает плохое начало. Кто не может научиться отношениям с человеческим окружающим миром, тот не научиться любить. Человек учиться любить через опыт, когда любят его. Кто не может построить связь с вещевым миром, тот остается без интереса, без любопытства, без удивления. Как глубоко отражается эмоциональный всплеск на духовном развитии – это мы хорошо видим у Ингрид, по нежеланию играть. Судьба поразила не только ее душевное развитие, она определила ее духовные силы.
У Ингрид, в самом начале жизни, отсутствовал определяющий опыт чувств, ее близкие  люди, к которым она была расположена, не смотрели на нее глазами полными любви. Она не испытывала стимула, который бы подбадривал ее потребности – чувствовать свое существование, потребности контакта и безопасности. Рядом не было никого, кому бы она могла сказать: «Тебя, как раз тебя, я хотела видеть, я так люблю тебя, потому что ты всегда со мной». Так получилось, что девочка была занята только собой. Она любила только свой большой палец, и любила свои волосы. Она искала защиты в углу комнаты, из этого места она созерцала окружающий мир. Что она могла взять, всерьез, их этого мира? В ее глазах можно прочитать следующее: «Я живу в окружении, без радости и без друзей». В ее поразительном поведении проявляется ее скрытое желание к близости, и принадлежности в искаженной форме. Ингрид не вышла из собственного тела, ее энергия сосредоточено только на ее теле. Ее язык телодвижения символизирует то, что она очень скованна, она не осмеливается отступить от себя ни на шаг. Никто из нас не может взять на себя роль судьи ее матери и бабушки. Судьба выстраивает жизнь вокруг нас. Мы будем снова и снова возвращаться к тому, надо ли сохранять не рожденную жизнь так сильно, как мы обычно это делаем. Что мы делаем для рожденной жизни? Молодая мать этого ребенка еще сама не повзрослела. Как она могла взять на себя ответственность, за  нового  человека, когда она сама еще не повзрослела.               




Сколько «нового мира» может осилить
маленький ребенок?


Ханнелоре исполнилось 9 месяцев, когда она первый раз, весной появилась в саду. В этом возрасте, маленький ребенок уже очень внимательно наблюдает окружающий мир. В этом возрасте дети достигают такой степени развития, когда возникает интенсивная внутренняя потребность познать окружающий мир. Мать посадила свою маленькую дочку на теплый, зеленый газон и ждет, как отреагирует ребенок на такое новое окружение. Она уверено, что ребенок обрадуется новизне и тому, что она не в  детской комнате. Что произошло с Ханнелорой? Она начала плакать и показывать свое несчастное лицо миру. Беспомощно смотрели на нее взрослые. Они удивлялись, почему маленький человек, как и они, не испытывает восторженного сердцебиения, оказавшись лицом к лицу с этим замечательным весенним днем. Что привело маленького ребенка к слезам, созерцая солнце и небо на просторе зеленого газона и первых весенних цветов?
Мать сама почувствовала ответ и правильно отреагировала. Она вынесла из комнаты детский манеж и поставила его на газон, посадила дочку и смотрит на нее. Девочка перестала плакать. Она излучает удовлетворение, находясь в обычной защищенности и не боится созерцать ничего нового, всматриваясь в зеленый ландшафт. Ханналора ничего не знает о весне и  ее пестрых красках. Она не знает ничего и о том, что этот день для нее особый. Каждый день приносит ей особые сведения, новые, удивления. Детская комната, кухня и ванная становятся ей родной и близкой. Мир должен оставаться обозреваемым для его понимания без противоречий. Мать заметила, что ее маленькая  дочка, с некоторого времени встречает незнакомые ситуации и новых людей с сопротивлением. Мать понимает ребенка и не наклоняет ее преодолевать это отчуждение. Потому что явно видно, что ребенок достиг новой дифференциации духовных способности: Ханналора только-то начала различать; знакомое от незнакомого, свое от чужого. Мать оставляет за ребенком право ощущать эти потребности и уже давно поняла, что такое понимание приводит к душевному спокойствию. И это очень важно для матери и дочери. И очень благоприятно для маленькой дочери быть в надежном, обозреваемом (понятном ей) мире и не испытывать множество побочных, неприятных ощущений. Если маленькие  дети, одинакового возраста реагируют не так как ожидалось, на первое путешествие по газону, то это не означает, что  они не хотят с ним знакомится. Каждая реакция может быть понята тогда, когда ясно видна ее причина.

Родители Андреаса подходят совсем иначе к детской потребности в доверии, чем мы видели у Ханнелоре. Они почти сердятся на то, что он не хочет воспринимать новых впечатлений. Ему тоже 9 месяцев. Родители усердно приучают его к тому, чтобы он радовался воскресным радостям матери и отца. Они носят его к знакомым и родственникам, они не боятся пеленок и колясок, и берут его в горную хижину, если предстоит восхождение на высоту 1500 метров. Отцу в удовольствие принести на спине к цели будущего скалолаза. То, что маленький сын, уснувший и охвативший голову и руку отца появляется на вершине, это не беспокоит родителей. «Какое-нибудь впечатление о горах он все равно получит».
Мы не можем спросить Андреаса, что он думает об этих воскресных радостях. Но, мать догадывается, что какая-то связь существует между родительскими мероприятиями и потерей его аппетитом? И Андреас спит не так хорошо, как в первые месяцы своей жизни. Мать не верит терапевту, когда он говорит, что у маленьких детей – отсутствие аппетита может быть причиной душевных переживаний, но это не закономерность. Когда детский врач подтвердил, что желудок маленького Андреаса бастует, потому что его органы чувств неспособны воспринимать и перерабатывать постоянно-меняющиеся впечатления, тогда родители редуцировали загородные и воскресные поездки. Только одним они не хотят поступиться – приучить маленького ребенка к своим интересам и своим мероприятиям. Андреас должен понять, что он не один живет в этом мире и что мать и отец тоже здесь живут и имеют свои интересы, которые они хотят удовлетворить.
Андреас не имеет удовольствия в многостороннем воскресном мире. Он пользуется тем, чем может пользоваться. Он хочет домашний очаг, устроиться по-домашнему там, где ему все знакомо. Этот незнакомый мир, он способен познавать шаг за шагом. Он об этом говорит своим языком телодвижения, как все маленькие дети. Своим «собственным нутром» он говорит: «Так много нового мира я не могу переработать». Это предлагаемое питание – «миром», не то предложение, которое бы радовало Андреаса, такое «кормление – миром» создает дискомфорт и тяжело усваивается ребенком.
На первый взгляд, все мероприятия выглядят симпатично. Активные родители желают для своего ребенка – раннего участия в окружающем мире. Они же, в том же числе, апатичные и хладнокровные родители маленького Андреаса. Нам взрослым легко вменить собственные желания в качестве «пользы для ребенка». Родительскую же аргументацию – ребенок не всегда может понять. Без сомнения, в этой ситуации, он чувствует, что он не имеет партнеров, среди этих двух взрослых, которые представляли бы для него партнерскую защищенность.      



«Я не позволю меня потрошить»

В первый день рождения Михаиля, взрослые пришли к выводу, что две бабушки имеют достаточно времени, чтобы приучить и отвечать за «чистоплотное» воспитания, к которому надо приступить спустя 8 месяцев, после рождения. Молодые родители, однако, читали о пользе такого воспитания и его начале с 18-и месяцев для ребенка. Тогда взрослые пришли к компромиссу – начать такое воспитание через 5 месяцев. Большая семья решила: Когда Михаилю исполнится 13 месяцев, тогда начнется его воспитание – по «первым потребностям». Это необычно, устанавливать время для воспитания ребенка в большом семейном кругу. Но одно обстоятельство говорит за то: Обе овдовевшие бабушки живут с Михаилем и его родителями, в одном доме. Но они были настолько робки, что не могли ухаживать за грудным ребенком в первый год жизни и это привело к тому, что мать, почти совсем одна обеспечивала его. Когда малыш встал на свои обе ножки и заявил о своем существовании и о том, что он будет скоро готов завладеть миром, тогда подключились бабушки для материнского облегчения. Это настигло малыша неожиданно: Три женщины озабоченны только им и его чистоплотностью.
И уже сейчас видно, что это многовато для первых результатов их ребенка, и внука. Поэтому, к этому вопросу подошли систематизировано: три раза в день – горшок должен стоять на одном и том же месте, без всяких пощад. Если 15 минут спустя вымоленный, выманенный и выпрошенный собственный продукт не оказывался в своем горшке, то Михаиль получал в руки игрушку. Он поощрялся к мужеству, оставаться, при деле, на горшке. Цель не менялась и «результат» должен быть по факту,  это значит: желаемое должно выйти. И что в первые недели проходило еще без трения, то – заметно драматизировалось – потом. Михаиль сидел на горшке часами до тех пор, пока он «созревал» исполнить свою «нужду». И это выглядело так, словно он испытывал удовлетворение – заставлять взрослых ждать. Они же оставались неумолимы и последовательны: разговаривали, критиковали, просили и стыдили его. В этой связи, на стороне Михаиля были: слезы, досада и ощущения о разочарования. Но, наконец, все же приходил результат.
Два года, посвятили члены семьи этой акции, которая закончилась без успеха для ребенка. Взрослые пришли к выводу «отступиться» и доверить этот вопрос самому ребенку, в надежде, что он сделает все вовремя. Я познакомилась с Михаилем в 6 лет. Родители его обеспокоены повышенной озабоченностью, о которой будет еще сообщено в дальнейшем. Михаиля они характеризуют, как нуждающегося в любви и желанного ребенка. Он, как и отец, не может быть незанятым, всегда впадает в свои игры, является въедливым коллекционером и спрашивает о Боге и Мире: Почему небо так высоко, купается ли любимый Боженька, у всех ли чертей имеются хвосты и пользуются ли астронавты одним горшком?    Что происходило, тогда, с Михаилом? Какой опыт преподнесли ему взрослые тем, что демонстрировали ему свою последовательность, без исключений добиваться его «маленького продукта?» Естественно, они хотели ему помочь стать чистоплотным и самостоятельным человеком, эта привычка взрослого мира должна была «врасти» в Михаиля. Но как были представлены эти требования? Его представления мира в начале второго года существования выглядело так: «Я могу производить колбаски и я этим горжусь. Я могу ее выпускать, и я могу ее не выпускать. Когда я ее выпускаю, то взрослые радуются, любят меня и изображают счастливые лица. Когда я оставляю колбаску в своем животе, то они ругают меня и относятся ко мне плохо. Этого я не могу выносить. Я хочу, чтобы они всегда относились ко мне хорошо. Почему мне не разрешают оставлять мою колбаску? А взрослые отдают свои колбаски или оставляют себе? Я страшно боюсь, потому что сразу три человека от меня что-то хотят. Почему я должен все отдавать, а что мне останется?»
И здесь надо заметить, что дети не представляют себе таких «жизненных картин». Но, что дети могут переживать, по поводу описанного факта, в этом нет сомнения, это доказано фактами из аналитических работ душевно больных пациентов. Для маленьких детей все поступки связанные с прошлым «их физического тела» имеют гравирующее последствие – гравирующий вес.
Исходя из этих поступков, возникают не только чувство, ощущения собственного тела,  в этих поступках зарождаются также специфические ощущения окружающего, жизненного мира и все зависит от того, как поступают взрослые. Хочется поговорить не только о вышеописанных поступках, которые приводят детей к «проблемам рта» и образуются у ребенка в результате контакта с кожей, указывающие на первые душевные признаки, блокирующие дальнейшего поведения. И опыт, который сделал маленький ребенок со своим «задним континентом», в так называемой анальной зоне – это имеет значительную особенность для будущего опыта и манер, как  надо вести себя. Здесь мы сконцентрировали внимания эмоционального ранга – «отдавать и оставлять».
С тех пор, Михаилю должно запомниться с полной ясностью физических ощущений опыт, что давать и дарить это хорошо и мир реагирует положительно когда я что-то предлагаю. Оставлять и говорить «нет» – это плохо, мир меня отклоняет, когда я отказываю в своем продукте. Таким образом, операции «опорожнения кишечника» сопутствует подготовительное события, которое создает дальнейший опыт чувств – что-то вроде «важной оценки», которая взаимосвязана с «результатом». Маленький ребенок начинает однозначно понимать; Взрослые довольны мной. Или ребенок переживает обратное: Взрослые недовольны, они хотят чтобы я, в любом случае, что-то «выработал». Такой маленький ребенок вырабатывает оценку успеха по реакции своих родителей, на конкретных событиях. Как неприятен и тяжел был этот опыт с соответственной возможностью ребенка, который сидел два или три года на горшке без результата! Склонять ребенка к приобретению первого «опыта поражения» и быть «несчастным» через «отклонения», в этом ли смысл? Смысл тех действий, которые задумали взрослые с этим ребенком, он сможет осознать только в конце своего второго года созревания. Только тогда, именно тогда, созревает его биологическая и возбуждающая зрелость так перспективно, что только тогда ребенок может это исполнить. И именно это дает счастливый стимул, для преодоления новых, дальнейших жизненных требований.
Здесь я могу сделать вывод, что родители мальчика были озабочены. Через несколько месяцев пребывания ребенка в школе, у него возникли проблемы с одноклассниками. Каждое утро он боялся идти в школу, не хотел завтракать и впадал в возбужденный разговор перед сном. Родители описывают его поведение, как «не превосходное»; они говорят, что его одноклассники «его потрошат». То есть родители узнали, что Михаиль раздает подарки своим одноклассникам и совсем не умеет сопротивляться. Родители вообще не видят связи – между его многолетней вялостью(Obstipation/запором) кишечника и его характерным поведением. Врачебные обследования подтвердили, что запор является психогенной болезнью. В этой связи ребенок находился на лечении целый год и это лечение ему очень помогло.
Мы с Михаилем договорились, как он должен себя вести в тяжелых ситуациях в школе. Мы договорились придерживаться следующей цитаты: «Я не позволю себя потрошить». Без внутренней перестройки родителей не было бы удовлетворительного результата. Они смогли найти такой подход к ребенку, который перевернул их собственное представление «о своем отношении к другому человеку», и это было началом – непонятой любви. Оба родителя, до этого момента, не воспринимали Христьянский завет: «любить другого так, как любишь себя. Это «невосприимчивость» привела их все-таки к уступкам бабушек и поэтому они обратились к нам «за хорошим советом». Психологические выводы такого характера – неправильной последующей любви – не исключено; она проявляется в неумеренных требованиях к другому человеку. В нашем случае, выставленные, странные и резкие требования к маленькому сыну – связанны с собственной эмоциональной неуверенностью – по поводу «давать» и «получать». Эти родители, в понимание психологического взаимодействия со своим сыном, научились «по-новому» видеть, понимать своего ребенка. Они научились чувствовать его «своим нутром» и положительно относиться к нему тогда, когда он говорит «нет» и заявляет протест. Относится к нему положительно тогда, когда он оставляет себе то, что он хочет себе оставить. Решительная помощь для мальчика заключалась в том, что он мог проявлять свое новое поведение без ощущения «своей вины». Он изменился, и родители приняли его таким, какой он есть.

Продолжнение в главе
"Кто, кого должен понимать?"