Гитара

ГИТАРА

«Не любо – не слушай, а врать не мешай».

1

Странный был старик. Ненастоящий какой–то. Да и не старый вовсе, лет тридцать – тридцать пять от силы, просто однодневная щетина и рано поседевшие волосы явно добавляли ему возраста. Конечно, это не мешало назвать его просто мужиком, но… как-то язык не поворачивался. То ли выражение лица у него было такое немолодое, то ли взгляд, полный горького жизненного опыта, приобретаемого с годами, так сильно старил его – не разобрать. Одним словом, странный старик.
– Добрый день, – поприветствовал его Дмитрий. – Гитару продаете?
– Да, – тихо, почти шепотом ответил седой незнакомец, – продаю.
– И сколько стоит это дивный инструмент?
– Пятьдесят.
– Долларов, что ли? – недоверчиво спросил Дмитрий, про себя удивляясь такой низкой цене для хорошего инструмента.
– Пятьдесят гривен.
– С ума сойти! – изумился гитарист. – Вот уж не думал, что в наше-то время можно за такую цену купить нормальную гитару. А почему так дешево? Или она у Вас бракованная?
– Да нет, нормальная. На, посмотри, если не веришь.
Дмитрий молча взял гитару, повертел ее в руках, осмотрел со всех сторон, пытаясь найти хоть какие–нибудь дефекты. Но кроме небольшой царапины на деке ничего не обнаружил. Было видно, что к инструменту относились очень бережно.
– Вы гитарист? – поинтересовался Дмитрий.
– Нет. Сын… – в голосе седого незнакомца проскользнула какая-то болезненная нотка.
Гитарист понял, что продолжать расспросы было бы бессмысленно и бестактно: эта тема явно была неприятна для странного старика. И все же, почему так дешево?
– Надеюсь, – произнес Дмитрий, зажимая то один, то другой аккорд, – звучит она так же хорошо, как и выглядит.
После этих слов он провел пальцами по струнам, и прекрасные, чистые звуки чудесным переплелись и разлились по торговой площади лунным серебром. Кое-кто в проходящей мимо толпе оглядывался, некоторые на пару секунд останавливались, внимательно прислушиваясь. Гитарист был потрясен: никогда в жизни он не слышал, чтоб гитара издавала такие четкие, слаженные звуки. Многие утверждают, что лишь скрипка имеет голос и может говорить, подобно человеку. Вранье. Всю свою сознательную жизнь Дмитрий свято верил в то, что каждый музыкальный инструмент умеет говорить по–своему. Гитарист наигрывал одну старую незамысловатую мелодию и понимал: эта гитара не говорит. Она поет. И поет чертовски красиво. Он почти различал милый юношеский голос, подпевавший ему.
Дмитрий перестал играть лишь в тот момент, когда крик старика стал громче гитарных аккордов.
– Что с Вами?! – испуганно осведомился гитарист, но странный незнакомец продолжал кричать, закрывая уши руками. Его лицо исказилось в болезненной гримасе, из глаз текли слезы, а тело дрожало, словно листья на ветру. Дмитрий схватил его за плечи и начал сильно трясти.
– Успокойтесь! Успокойтесь, пожалуйста! ДА УСПОКОЙТЕСЬ ВЫ, НАКОНЕЦ!
Получив хлесткую пощечину, старик умолк, но его тело по-прежнему била крупная дрожь, а на лице отражались смешанные чувства: страх, боль, ненависть, безысходность и еще Бог знает что.
– Что с Вами, черт возьми, такое?! Вы с ума сошли? Зачем так орать?! – тут Дмитрий понял, что сам кричит во все горло, и понизил голос. – Простите, что я на Вас кричу. Просто я не ожидал такой бурной реак… Э, куда?! – Странный старик вырвался и побежал. Подождите! А деньги? Куда же вы… – но незнакомец уже скрылся в толпе зевак, которая собралась вокруг, заинтересованная происходящим. Дмитрий поднял гитару, удивляясь, когда он успел ее бросить, и побрел домой, ошарашенный неожиданным поворотом событий.

2

С тех пор прошло почти три недели. Дмитрий все больше жалел о том, что ему досталась эта гитара. То, что она немного странная, стало ясно с первых же дней: сын шарахался от нее, как от огня, жена злилась и говорила, что Дмитрий любит свой инструмент больше, чем ее.
Было в загадочной гитаре что–то непонятное, сверхъестественное: то ли таинственный юношеский голос, то ли еще что. Гитарист чувствовал себя обманутым, одураченным. Складывалось впечатление, что ему эту проклятую гитару просто всучили.
И все же она влекла его к себе, словно магнит. Едва появлялась свободная минутка – гитарист тут же закрывался в спальне и играл, часами играл, песню за песней, аккорд за аккордом, перебор за перебором. Словно одержимый. Хотя, пожалуй, в том, что касалось музыки, Дмитрий действительно был сумасшедшим, одержимым.
В голову приходили совершенно новые мотивы, такие чарующие, прекрасные, неповторимые. Дмитрий едва успевал придумывать слова к этим мелодиям, навеваемым, казалось, самой гитарой. А еще он постоянно слышал, как милый юношеский голос поет вместе с таинственным музыкальным инструментом, и получалось так, словно не голос подпевает гитаре, а гитара подыгрывает ему.
Она уже успела стать частью гитариста, его продолжением. Перебирая тонкие серебряные струны, он открывал в себе тайные двери, находил новые грани своей души. Эта гитара был для Дмитрия искушением, музой, богом. Он любил ее за это и ненавидел всем сердцем, в глубине души даже хотел от нее избавиться, но прекрасно понимал, что это почти нереально. Гитара стала его судьбой…

3

Беда, как всегда, пришла неожиданно. Прошло чуть больше месяца с того момента, как Дмитрий купил музыкальный инструмент у странного старика. Погиб его сын, Влад. После этого гитарист больше года не брался за гитару, потому что искренне считал ее виновной в гибели сына. Это она держала Дмитрия, а он все играл, не в силах остановиться. Четко осознавал, что нужно поехать в детсад и забрать сына. Но так прекрасно звучали мистические мелодии, что бросать гитару и возвращаться к рутине семейной жизни ужасно не хотелось. Музыка была маленьким островком романтики среди серого моря обыденности, и Дмитрий держался за него двумя руками.
Слова и музыку, как обычно, подсказывал таинственный инструмент, а Дмитрий лишь воплощал их в реальность. Мотив был очень печальный, и помутневшие глаза гитариста были красными от слез.
Внезапно руки Дмитрия сами поменяли темп, пальцы скользнули по ладам, и тишину разорвала короткая серия резких рваных аккордов. Гитара ликовала, злорадствовала. Дмитрий испуганно покосился на нее и бросил на пол. Он почувствовал какую-то неприязнь или даже отвращение к инструменту.
Лопнула нижняя струна.
Сердце гитариста бешено колотилось. Он выбежал во двор и сел в машину. Мотор яростно взревел, словно дикий зверь; автомобиль выехал на дорогу и с бешенной скоростью помчался на встречу неизвестности.

4

Дмитрий резко ударил по тормозам. В один момент все стало ясно. «МОЙ СЫН», – это была первая и единственная мысль, пришедшая ему в голову при виде тела маленького мальчика, лежащего посреди дороги в какой-то неестественной позе. На белой футболке расплылась пара алых пятен.
Гитарист громко рыдал. Горькие слезы градом катились по небритым щекам. Он вышел из машины и, пошатываясь, побрел к месту происшествия. В голове стоял шум, перекрывавший все мысли кроме одной: «МОЙ СЫН». Лицо Дмитрия было мертвенно бледным, тело дрожало от горестных всхлипываний. Каждый шаг давался ему с огромным трудом.
Ментовской «уазик» прижался к обочине, рядом стояла «скорая». Пожилой мент разговаривал с солидного вида молодым человеком, очевидно, хозяином черного «седана», сбившего Влада. Люди в белых халатах несли тело мальчика на носилках к машине скорой помощи.
Гитарист пошел им навстречу, но ему наперерез кинулись два молодых милиционера в новенькой форме.
– Извини, парень, туда нельзя, – сказал один из них. – Там…
– Там. Мой. Сын, – сухо отрезал Дмитрий и больше ни одного слова до похорон не произнес. Да и после еще очень долго молчал. Ему больше не хотелось говорить…

5

Полгода после смерти сына гитариста мучили кошмары. Он часто кричал во сне и почти каждое утро просыпался со слезами на глазах. Его жена, Настя, наоборот, держалась молодцом, даже ни разу не заплакала. Только раз Дмитрий услышал ее тихие всхлипывания, когда она была в ванной. Честно говоря, если бы не поддержка жены, он бы уже наложил на себя руки.
Гитара пылилась на шкафу. Сразу же после похорон Дмитрий заменил лопнувшую струну новой, отметив про себя, что сына ему заменить не удастся никогда, и горестно усмехнулся: такая вот ирония судьбы.
Работать Дмитрий не мог (не было желания), а потому уволился. Но дома ему тоже не сиделось. Гитарист днями бродил по улицам, паркам и скверам в надежде встретить того странного старика. Каждый раз при виде знакомого лица сердце Дмитрия замирало, но он прекрасно понимал, что шансы на встречу ничтожно малы…

6

Погода на улице была замечательная, но гитаристу пришлось остаться дома, поскольку с утра он потерял свой ключ, когда выносил мусор.
Дмитрий не мог найти себе места. Он бродил по квартире, пытаясь хоть чем-нибудь себя занять. Хотел было посмотреть фотографии, но передумал: не мог видеть изображений своего сына – сразу начинал плакать.
Ноги сами привели его спальню, и на глаза сразу же попалась злосчастная гитара. Она по–прежнему влекла его к себе, словно запретный плод Адама. Дмитрий боролся с искушением, но эта борьба была неравной и недолгой. Уже через пару мгновений музыкальный инструмент начал петь. Сначала неуверенно, сбивчиво, поскольку Дмитрий больше года не держал гитары в руках. Но с каждой секундой он вспоминал забытые аккорды, ритмы и переборы, и голос таинственного инструмента постепенно набирал силу, пел четче, звонче. С души гитариста свалился тяжкий груз, который лежал на нем с того момента, как лопнула струна. Наконец–то ему стало лучше. Этот год был для гитариста целой вечностью. Чертовски тяжелой вечностью. И теперь Дмитрий снова обрел внутреннюю свободу, которую потерял еще тогда, когда ему в руки попала загадочная гитара. Впервые за прошедший год он почувствовал себя счастливым. По–настоящему.
Но это счастье (как, в прочем, и любое другое счастье) продлилось недолго. Телефонный звонок прогремел подобно автоматной очереди.
Гитарист потерял контроль над руками, и уже знакомы резкие аккорды разорвали пространство и время на мелкие клочья. ИЛЛЮЗИЯ. Просто иллюзия. Никакого счастья. Никакой свободы. Наоборот, за считанные мгновения груз возрос вдвое.
Дмитрий злобно зарычал и изо всех сил швырнул гитару на пол. Но она странным образом уцелела. Даже ни одна струна не лопнула. Гитарист почувствовал мощную волну ярости, исходящую от злосчастного музыкального инструмента. Окна в комнате рассыпались  миллионами мелких осколков.
Снова звонок. Дмитрий бросился было к телефону, но дверь захлопнулась перед ним и не поддавалась давлению. Нечто странное творилось в доме. Вторая волна ненависти, излучаемая гитарой, сбила гитариста с ног. Он тут же вскочил и ударил дверь плечом.
Звонок.
После третьего удара дверь не выдержала и рухнула вместе с вывороченным замком и навесами.
Четвертый звонок.
Гитарист подбежал к телефону и схватил трубку.
– Алло! АЛЛО! – прохрипел Дмитрий.
– Дима, ты? – голос Тамары, Настиной сестры, срывался на крик вперемешку с истерическими всхлипываниями. – Димочка, ты?!
– Да, Том. Что случилось? – после года молчания горло болело ужасно, говорить удавалось с трудом, но, все же, он говорил. – Что случилось? Ты слышишь, Тома, я спрашиваю: что случилось?! Не молчи – говори! ГОВОРИ ЖЕ, ЧЕРТ ВОЗЬМИ!!!
– Димочка… О, Господи, – Тома разрыдалась. Настя попала в аварию, она в реанимации… Дим… ты… приезжай, пожалуйста… Настя в критическом…
Трубку вырвало из рук очередной волной ярости.
БЕЖАТЬ. НУЖНО БЕЖАТЬ К НАСТЕ. МЕДЛИТЬ НЕЛЬЗЯ – ГИТАРА РАЗОЗЛИЛАСЬ НЕ НА ШУТКУ.
Словно в подтверждение мыслей Дмитрия упала люстра, едва не зацепив его.

7

Гитарист бежал по улице, не замечая никого вокруг. Прохожие шарахались, недовольно ворчали, некоторые даже матом загибали.
Ему было все равно, что будет с незапертым домом, с сумасшедшей гитарой, с ним самим. Лишь бы выжила Настя. Еще одну потерю он вряд ли переживет.
Увидев краем глаза в безлюдном переулке седовласую фигуру, Дмитрий решил, что вновь обознался. Но, встретившись взглядом с незнакомцем, он понял, что наконец-то нашел того, кого искал изо дня в день.
– ТВАРЬ… – прорычал сквозь зубы Дмитрий, направляясь к человеку, который чуть больше года назад сломал его жизнь.
Старик не пытался бежать. Просто стоял и ждал. После первого удара он чуть было не упал, едва удержавшись на ногах. Гитарист со всей дури заехал по носу и, похоже, сломал его. На этот раз незнакомец упал, но сразу же поднялся, вытирая кровь рукавом. Гитарист ударил его в солнечное сплетенье, затем по лицу коленкой. Правда, удары его становились вялыми, неуверенными. Дмитрий не мог понять, почему старик не сопротивляется или хотя бы не пытается защититься. Он вновь занес руку для удара, но остановился, увидев глаза старика, его взгляд, полный боли, понимания, сострадания. И ни капли злобы, обиды, ярости. Только сострадание.
– Успокойся, пожалуйста, я все объясню, – голос незнакомца явно изменился со времени их первой встречи: теперь он стал более четким, уверенным.
– ЧТО?! – снова взорвался Дмитрий. – ЧТО ТЫ МНЕ СОБРАЛСЯ ОБЪЯСНЯТЬ, УБЛЮДОК?! То что твоя гребаная гитара убила моего сына и отправила жену в реанимацию? Или то, что она бьет в доме стекла, швыряется предметами и вообще ТВОРИТ ЧЕРТ ЗНАЕТ ЧТО?!
Гитарист сообразил, что держит старика за горло, и отпустил. Тот, откашлявшись, тихо сказал:
– Я понимаю твою злость, но позволь мне все объяснить. После можешь хоть на смерть забить – я это заслужил.
– Посмотрим, – многозначительно произнес Дмитрий. – Рассказывай.
– Пойдем к тебе. По дороге все расскажу.
– Подожди, у меня ведь жена в больнице…
– Там ведь врачи, поверь, они вряд ли тебя к ней пустят… Пойдем, сначала нужно разобраться с гитарой.
Гитарист молча кивнул, и они тронулись в путь. Странный старик начал свое повествование:
– Три года назад мой сын так же, как и твой, погиб в аварии…
– Откуда ты знаешь, как погиб мой сын?..
Сейчас ты все поймешь. Не перебивай пожалуйста.

8
– Так вот, Андрея задавила машина. В тот день мы с ним в очередной раз поссорились. Андрей выбежал на улицу и, споткнувшись, упал на проезжую часть. Водитель грузовика не успел затормозить, и… – голос старика предательски дрогнул, он глотнул подступивший к горлу ком и продолжил:
– Словом, с того дня я стал седым и ни разу не смеялся. Если честно, я уже забыл, как это делается. Но я отвлекся от темы. Гитара, которую Андрей держал в руках за миг до гибели, тоже попала на проезжую часть, но чудом уцелела. Именно эта проклятая гитара стала причиной нашей ссоры. Мы с женой запрещали Андрею заниматься музыкой, ведь он с тех пор, как злосчастный музыкальный инструмент у какого–то пьянчужнки, запустил учебу, стал замкнутым, злым. Едва мы начинали разговор о его увлечении, Андрей хватал гитару и сбегал из дому…
Старик замолчал и минут пять шел молча, очевидно, погрузившись в воспоминания.
– Корче говоря, гитару я сохранил, и, как ты понимаешь, сейчас она находится в вашем доме.
После похорон Андрея инструмент начал вести себя странно. Часто мы с женой и дочерью слышали, как гитара сама играла в чулане. Стоило открыть дверь – она тут же затихала. Можно было, конечно, списать все на нервный шок, назвать самих себя шизофрениками и спокойно жить дальше. Но странное поведение гитары замечали не только члены моего семейства. Даже посторонние люди иногда становились свидетелями этого загадочного явления. Со временем мы привыкли. Людям вообще свойственно привыкать ко всему, даже к самым странным и страшным вещам.
Довольно–таки часто гитара исполняла мелодии, придуманные Андреем при жизни. Некоторые из них были просто прекрасны, некоторые – так себе. Но была ОДНА, не такая, как все остальные, жуткая, злая, переполненная дикой яростью. И, как это не абсурдно звучит, она предвещала беду. Первой это заметила дочь. Однажды, когда прозвучали ТЕ САМЫЕ аккорды, нам сообщили о том, что мать моей жены попала в автокатастрофу. В следующий раз жертвой НЕСЧАСТНОГО СЛУЧАЯ была моя сестра, затем ее сын… Словом, злой рок преследовал нашу семью. Родичи гибли один за другим. Только глупец не заметил бы в их смертях некоей закономерности: странная мелодия, издаваемая гитарой, и следом за ней – авария или автокатастрофа.
После смерти моей дочери гитара молчала целый год и сыграла свой похоронный марш за несколько минут до гибели моей жены. Думаю, ты сам догадался, что она попала под машину. После похорон я нализался до поросячьего визга и хотел уничтожить ненавистную гитару. Я уже занес над ней топор, но так и не ударил, потому что не мог убить… собственного сына.
В тот вечер я понял то, что давным-давно знал и не хотел осознавать: все эти смерти не случайны. Возможно, это покажется вам несусветной бредятиной, но душа моего сына каким-то невообразимым образом вселилась в гитару и вовсе не предвещала гибель моих дальних и ближних родственников, а была их непосредственной причиной. Андрей подстраивал эти аварии. Не знаю, как, но подстраивал. Он мстил мне за то, что я запрещал ему играть. Он мстил мне за то, что я не мог понять его, просто не хотел понять. Он мстил мне зато, что я довел его до смерти.
Осознав это, я решил: от гитары нужно избавиться, и чем быстрее, тем лучше, поскольку следующей жертвой, по логике вещей, должен был стать я сам. Я надеялся, что спасусь от проклятия, да только сделал хуже и себе и вам. Мне было откровенно страшно за собственную жизнь. Признаю: я смалодушничал, когда не смог уничтожить инструмент, в коем заключена душа моего сына, но теперь я готов исправить свои ошибки.
Закончив повествование, старик облегченно вздохнул.
Остаток дороги они прошли молча. Как это ни банально, но теперь Дмитрий прекрасно понимал седого незнакомца, искренне сочувствовал и больше не держал на него зла. Несмотря ни на что. Ведь людям свойственно ошибаться и прощать чужие ошибки.

9

Дмитрий вошел в дом, настороженно оглядываясь, следом за ним – старик. Все для гитариста теперь казалось чужим, враждебным, обстановка в доме, раньше такая уютная, надежная, словно предвещала какой-нибудь подвох. Все неоспоримые истины типа «Мой дом – моя крепость» превратились в прах.
Дмитрий взял в чулане топор и медленно двинулся в спальню. Незнакомец не отставал ни на шаг.
Таинственный музыкальный инструмент лежал на полу и вибрировал. Гитарист чувствовал, что гитара излучает страх. Она боялась. БОЯЛАСЬ ИХ.
– Ты – причина всех моих страданий, – прошептал Дмитрий, занося топор над головой, – и сегодня я покончу с тобой. Раз и навсегда…
– Нет!.. – седой незнакомец перехватил его руку. А затем на неуверенно отступил на один шаг. – я должен сам… ведь… он МОЙ СЫН.
Старик взял топор в руки, не отрывая горестного взгляда от гитары, и тихо произнес:
– Прости меня, Андрюша… Я всегда желал тебе добра… Только добра.
С этими словами он замахнулся и, что есть сил, опустил топор. Звук лопающихся струн и треск ломающегося дерева прозвучал подобно предсмертному крику. Крику, полному боли и страданий.
Внезапно гитара вспыхнула ярким пламенем, огонь быстро перекинулся на шторы, ковер, диван. Дом загорелся, словно сухая щепка.
Дмитрий со стариком бежали к выходу, а за их спинами уже вовсю бушевал огонь.

10

Стоя в двадцати метрах от дома, гитарист думал о том, что его жизнь рушиться окончательно и бесповоротно. Единственным светлым островком оставалась надежда на то, что Настя выживет.
К месту происшествия, словно мухи на мед, сползались зеваки. «соседи, пожалуй, уже вызвали пожарных», – подумал Дмитрий. Хотя это было ему безразлично. Просто подумал. По привычке. Лишь бы выжила Настя. ЛИШЬ БЫ ВЫЖИЛА…
– Прости меня, сынок, – чуть слышно, почти одними губами произнес Дмитрий, даже не заметив, что одновременно с ним те же слова произнес человек, ставший седым в самом расцвете сил. А ведь гитарист так ни разу и не поинтересовался, как звать незнакомца. Это тоже было ему безразлично.
Неожиданно в огне возникли громадные контуры детского лица, в котором гитарист узнал своего сына, а старик – своего. И неважно, что этого больше никто не видел. Никто кроме их двоих, таких разных и таких похожих.
Голос ребенка, которому не судилось стать взрослым, серьезным, совсем недетским тоном, произнес:
– Я прощаю тебя, отец…
И неважно, что больше никто этого не слышал. Никто, кроме двух людей, которые, сами того не подозревая, были родными братьями, чудом выжившими в жуткой автомобильной аварии,  забравшей их родителей, и волею судьбы разбросанными в разные уголки жизненного многогранника.
Лицо ребенка исчезло в огне с улыбкой на устах. И плевать, что никто, кроме этих двоих, превратившихся за прошедший час в настоящих друзей, не заметил прекрасного знамения.
На душе у обоих отцов стало необычайно легко, тепло. В этот самый момент странный старик залился чистым звонким смехом. Искренним смехом свободного человека. Продолжая смеяться, незнакомец бросился к горящему дому. И даже когда его поглотил огонь, Дмитрий еще очень долго слышал сквозь сухой треск пламени счастливый смех отца, который вновь обрел однажды потерянного сына…

МАЛЕНЬКОЕ АВТОРСКОЕ ПОСЛЕСЛОВИЕ

Вот так и закончилась эта мрачная история со светлым финалом. Конечно, кому-то она может не понравиться, кто-то скажет: «Так себе», а некоторые обзовут полным фуфлом и вся недолгая. И это правильно. Как сказал великий фантаст нашего времени Сергей Лукьяненко: «Любой текст – вызов каждому, умеющему читать. Самим фактом своего существования он требует несогласия».
Но, несмотря ни на что, я могу с уверенностью сказать, что время, потраченное на написание «Гитары», не пропало даром. Благодаря рассказу, я выразил свои взгляды на жизнь. Вместе с главным героем я познал часть самого себя, открыл новую грань души. И это хорошо. Наверное. По крайней мере, для меня.
Естественно, не всем нравятся открытые финалы. Далеко не всем. Я бы даже сказал, большинству читателей. Возможно, им хочется узнать мнение автора о том, что же будет дальше. Или (что более вероятно) просто лень пофантазировать. В любом случае, я предлагаю вашему вниманию свое мнение, а читать или не читать – решайте сами.
Скорее всего, Настя выживет, поскольку ее смерть здесь абсолютно ни к чему: только весь сюжет испортила бы.
После пожара Дмитрий, наверное, получит страховку и купит маленький домик где-нибудь на живописном берегу реки, в котором они с Настей проживут до глубокой старости. Она будет каждый день встречать его с работы, а он, в свою очередь, будет по вечерам играть и петь ей песни, придуманные им самим и Андреем. Они будут счастливы, зная, что однажды вновь обретут потерянного сына и не расстанутся с ним никогда.
И не взорвут больше тишину зловещие гитарные аккорды…

22 июля 2006 года