Заварушка

Я вышел из подъезда и увидел, как три парня бьют мужика лежачего на полу. Они матерились и смеялись как сумасшедшие. Было видно, что это им доставляло удовольствие. Мужик пытался отмахиваться руками, но обувь практически всегда достигала лица. Когда мужик уже не в силах был поднимать руки, он просто-напросто лежал истекающий кровью на асфальте, двигаясь в разные стороны  от ударов.
Я стоял и смотрел, не проявляя никаких признаков жизни, мне хотелось подойти, и остановить всё это, но страх, что они меня могут покалечить, был сильнее моей совести. Позже к ним подошел человек в милицейской форме. Наблюдая за ними, он спросил, что тут происходит, на что парни ответили, что этот урод черножопый вздумал им делать замечания. Мент переспросил, чтобы удостовериться насчёт черножопого, на что они дружно кивнули.
Поправив фуражку, милиционер улыбнулся и сказал, что это, конечно же, меняет дело, и удалился. Я уже начал думать, как это так, меняет дело, как вдруг к этим парням подбегает мент с двумя напарниками, а в руках у них дубинки. Мент от души стукнул самого здорового из парней по голове, тот тут же упал, и менты начали хлестать парней.
Мент кричал на них, говоря о том, что бить людей, будь они черножопыми или беложопыми, означает перейти закон, а кто закон переходит, того надо проучить. И били они парней резиновыми дубинками, от чего голова парней сотрясалась, и били они их жестко, так, чтобы они навсегда запомнили этот весенний день. Красный цвет начал всё больше появляться на общем фоне. Тут я было уже решил подойти и помочь мужику, который по-прежнему оставался лежать на асфальте, как вдруг из-за угла выбегают пару мужиков, и кричат, мол, мусора превышают полномочия.
Менты не успели опомниться, как сзади они начали получать по затылку кулаками, и тут началось месиво. Фуражки на полу, пятна крови, размашистые движения ногами, поднятия рук, мат, рваная одежда, бег друг за другом, железная хватка за ноги, кулачно-промашестый бой, плевки, полёт обуви, и, конечно же, лицом по асфальту.
И так продолжалось до тех пор, пока не появились бритоголовые. Поняв, что это самая настоящая заварушка с ментами, они осознали вдруг всю ценность данного положения. Кастеты, цепи, арматура, и толпа побежала с криком: «Не дадим Русь чуркам!», и тут уже появился ужас в глазах нерасторопных ментов. Как их били, чтоб они так жили...
Но не успели лысые насладиться, как море кавказцев появилось на горизонте, тут уже ножи кухонные, спецназовские, и просто заточки. Драка была, что ни на есть коллективная, все кричали, кто от боли, а кто от наслаждения победы, были и стонущие, и подвывающие, кто-то, истекая кровью, плакал, моля господа о спасении, кто-то просто с продырявленным горлом помирал под ногами разъярённой толпы, кто-то вставал, а кто-то падал.
Тут и прибежали служители господа, пытаясь успокоить толпу, но и они в состоянии аффекта начали гасить всех подряд: крестами по горлу, глазами по душе, сломанные рёбра – слава домкрату, потрескавшиеся кости конечностей, смещение носовой перегородки, голые в крови, содранные волосы в клочья, окровавленные глаза, и уже не один десяток трупов.
Тут и футбольные фанаты с битами, дальнобойщики, гопники, разного рода быдло, а потом, конечно же, интеллигентные студенты с листовками, которым в последствии больше всех не повезло, и всё это выросло в один большой самоуничтожающийся организм.
Потом появились менты огромными полчищами с дубинками и щитами, а за ними АМОН в жеско-устрашающей форме. Со всех сторон начали поливать, отгоняя толпу с одной стороны в другую. Потом, конечно же, к толпе присоединились репортёры, и драка уже приобрела другой смысл. Что уже говорить об ораторах, которые подпрыгивали и выкрикивали что-то бессмысленное.
И когда уже толпе не было место, появились военные и начали стрелять резиновыми пулями, но недовольных всё росло, и некоторые солдаты просто бросили службу и начали мочить своих же офицеров.
Там уже танки, машины, машины, танки...
Много пострадавших иностранцев, что вызвало недовольство у других стран, и вдруг в небе появились самолёты, и непонятно было, кто против кого, лишь взрывы...
Я аккуратно прошел сквозь весь этот сумбур, чтобы посмотреть на человека, из-за которого всё это началось. И неожиданно для себя, я вдруг узнал в нём своего отца. Я замер от досады. Я взял его за руку и поднял. Надеюсь, он не заметил, как я стоял и смотрел. Если бы я знал, что это он, я бы, наверно, точно пошёл бы ему помочь.