На Юг!

В Воронеж благословил ехать отец Константин. Там, в Воронеже есть Акатов монастырь, а в Покровском соборе покоятся мощи святого Митрофания, первого воронежского епископа.
Мой спутник на этот раз молодой, симпатичный и весёлый человек - Вячеслав. Взял с собой удочку, шампуры, и набрал кучу дисков с музыкой – будем слушать по дороге. Ну и прекрасно. В 7. 50 мы выехали и  вскоре мчались по МКАДу в сторону Тулы. Белое шоссе, белое небо, белое июльское утро.

В Тульской области поворот на Поленово. Имение знаменитого русского живописца. Заедем? Конечно. Нам повезло, мы успели до наплыва туристов, приехав за час до открытия музея. Места живописные - песчаные пляжи на Оке, лес, покой. Погуляли по имению, проехали до церкви, построенной стараниями художника Поленова, постояли у его могилы на кладбище.
До Тулы добирались какой-то ухабистой дорогой, проходящей, возможно, параллельно трассе. В Туле зашли в музей самоваров – каких их здесь только нет, от мала до велика, всевозможных форм и времён. Заглянули в реставрируемый  Кремль.

К вечеру были в Ясной Поляне – имении графа Толстого.  Вечерело. Солнце золотило кряжистые стволы старых могучих деревьев. Мы бродили по их древним аллеям, и пришли в «зону тишины», так было написано на табличке. Аллея заканчивалась сумрачной поляной над оврагом. На этой поляне среди сочно-зелёной травы – безымянная, без креста и памятника, без таблички с надписью, могила писателя.

У наших ног ковылял испуганный птенец с жёлтым клювом. Вывалился из гнезда. Чем помочь тебе, милый? Наверху забеспокоились его родители, и мы отошли, чтоб не мешать.
Обратно прошли яблоневым садом к пруду, заросшему кувшинками.
Дальше дорога летела среди желтеющих полей спелой пшеницы. Пора на ночлег. Ближайший лес оказался маленькой рощицей, отделяющей дачный посёлок от трассы. Развели костёр, Слава поставил диск с джазом и стал жарить на костре курицу, соорудив из кирпичей очаг. Я пекла картошку – что может быть вкуснее картошки, испечённой в золе? К ночи стало прохладно, поэтому ночевали в машине не раздеваясь, да ещё в спальниках. Утренний моцион в таких условиях особенно хорошо освежает. Незаметно наблюдаю за своим спутником – ничего, не жалуется, весёлый.

Следующая станция – Орёл. Прогулялись по старому центру. Большой памятник одному из моих любимых русских писателей, Николаю Семёновичу Лескову. Увы – музей Бунина, как и другие, закрыт - понедельник.
Слава купил несколько грамм опарышей для рыбалки, и я потом очень опасалась - как бы не вылезли. А Слава мечтал осуществить свою мечту о рыбалке и рвался скорее найти подходящий для этого водоём. И ещё его волновали шашлыки – пришлось десять раз остановиться, чтоб купить мангал и мясо.
А вот и река, и подходящее местечко для стоянки на высоком берегу у сосновой рощи. Рыбаки ищут, где лучше, а я ложусь на «пенку» в траву, слушаю, как трещат кузнечики, и собираюсь читать японские сказки.

Не тут-то было! «Где у нас удочки?» Помогаю вытащить удочки. «А где опарыши?» Брезгливо, двумя пальцами подаю пакет, в который заключена баночка с мерзостью: так и есть – опарыши вылезли и ползают внутри по пакету. Уходит, беру книжку, ложусь на спину и на минуту закрываю глаза. Надо мной раздаётся: «Где ключи от машины? Я решил рыбу не ловить, здесь какое-то дно склизкое, берег неподходящий, никак не подойдёшь. Буду шашлыки жарить». Опарышей убираем под сиденье, удочки в багажник. Славе поочерёдно требуются спички, вода, посуда, хлеб… Стемнело. После шашлыков пьём чай из котелка.
Под бархатным тёмно-синим небом, под звёздами у костра хорошо даже просто молчать, а уж говорить по душам – это же само счастье.

Утро. Мимо сёл и деревень, рек и бесконечных пшеничных полей бежит дорога, селяне продают помидоры, огурцы, укроп, картошку, сало, молоко, мёд. В одной из деревень заливаем в опустевшие канистры воду из колонки, покупаю баночку гречишного мёда.
Поворот на Курскую Коренную пустынь. Едем довольно долго, пару раз сворачивали не туда, куда следует. Прибыли. Коренная пустынь, монастырь Рождества Пресвятой Богородицы - один из крупнейших духовных центров юга России. Здесь в 1295 году была обретена икона Пресвятой Богородицы «Знамение» Курская Коренная. На месте её обретения забил чудотворный источник. Впоследствии икона была прославлена многочисленными чудесами. Преподобный Серафим Саровский получил от неё своё первое исцеление.
Здесь бывали Толстой, Чайковский, Фет, Тютчев, Гиляровский. 
Перед революцией храм, где находилась чудотворная икона, был взорван, но икона осталась цела. В 1920 году её увезли заграницу.
В советское время здесь находился санаторий.   Собор был разрушен, в братских корпусах и приделах жили отдыхающие.  Вход, вместо иконы украсили две скульптуры – почти обнажённые мужская и женская: в честь торжества тела над духом.
Сейчас здесь полным ходом идут работы по восстановлению монастыря. Раскапывают фундамент, красят купола, отреставрированы братские корпуса и небольшие храмы. Батюшки! Работают не таджики, не пропойцы - трудятся уверенные в правде своего дела русские люди: умные, спокойные лица; внимательные, сосредоточенные глаза. Совсем молодые парнишки штукатурят стену.
Снимаю. Пьём воду из чудотворного источника. Слава трижды окунается  во имя Отца и Сына и Святого Духа.
Здесь, в Коренной Пустыни в период Великой Отечественной в дни Курской битвы, находился центр плацдарма и штаб генерала Рокоссовского. Его имя особо значимо для нас, истринцев, – под руководством Константина Константиновича велась великая битва и в наших краях.
После Победы маршал Рокоссовский неоднократно приезжал в Коренную Пустынь, и его встречали здесь с любовью, как и подобает национальному герою. Сейчас на территории бывшего монастырского сада открыт мемориал, музей Боевой славы, посвященный событиям военных лет, реконструирован штаб Рокоссовского. Мы там тоже побывали, а так же посетили музей Коренной пустыни около монастыря.

В Курске гуляли недолго, прошлись мимо Дома Союзов – поразил грандиозный  Дом Советов стиле классицизма. Очень понравился местный центральный парк, где куряне увлечённо играли в шахматы, гуляли, угощали друг друга сахарной ватой, некоторые тут же рядом целовались, и никто не замечал, что их фотографируют.
Обедали в придорожном кафе, дешёвой водкой мыли лобовое стекло, чтоб оттереть следы от насекомых и ехали до сумерек. В этот раз ночевали за хлебными полями. Утром фотографировала и эти поля, и цветы, которые в моём детстве росли на месте строительства Крупской школы, и которых давным-давно нет в Истре.

Радостно было видеть, что идёт жатва, работают комбайны, что на нашей земле ещё есть люди, которые растят хлеб. Недавно мне предложили участие в фотоконкурсе «Герой нашего времени» - вот, где надо было искать сюжет. Работники сельского хозяйства воистину герои нынешнего, особого времени, когда не пашут, не сеют, не созидают, а только «жнут» - собирают да продают, и то чужими руками. Говорят, в этом году богатый урожай зерновых. Любопытно узнать, какая у хлеборобов  зарплата?
По пути периодически  получаю морские смс-приветы от дочери с юга – там 63 градуса на солнце и 48 градусов в тени.

У дороги голосует священник. Торможу. В Воронеж. Батюшку зовут отцом Константином.
Красивейший вид открывается перед городом с высоких холмов. Но дорога опасная, узкая, местами с глубокой колеёй, продавленной тяжеловозами. 
В Воронеже о. Константин, отложив свои дела, берётся быть нашим экскурсоводом, и сначала мы едем в Алексиево-Акатов женский монастырь - один из старейших монастырей Воронежского края. Находится он около водохранилища, недалеко от Чернавского моста. Был основан, как мужской монастырь в 1620 году после победы над литовцами и черкасами, которую воронежцы одержали в день памяти святителя Алексия, митрополита Московского. В его честь был освящён первый монастырский храм. Местность, где находится монастырь, называлась в старину Окатовой поляной.

В 1931 году монастырь был закрыт, и долгие годы пребывал в запустении. Когда в  1989 году монастырь возвратили епархии, сразу началось его восстановление, и сейчас здесь женская обитель. Здания восстановлены, на территории заботливыми руками выращено много декоративных растений и цветов, есть даже небольшой пруд с золотыми рыбками, утопающий в гуще зелени.

Потом поехали в  Покровский кафедральный собор, где покоятся мощи святителя Митрофания Воронежского. Некогда святитель Казанской иконой Божией Матери благословил на великие победы и строительство Петрова града юного царя Петра. ''Возьми икону Казанской Божией Матери, и она поможет тебе победить злого и сильного врага. Ничего тогда не страшись - ничего! Ты победишь и сам побьешь много врагов. Потом ты перенесешь эту икону в новую столицу - великий град в честь святого Петра... Казанская икона будет покровом города и всего народа твоего. До тех пор, пока икона Казанская будет в столице, и перед ней будут молиться православные, в город не ступит вражеская нога!'' – таково было пророчество святителя.

В 1709 году накануне полтавской битвы Петр Великий молился перед чудотворной иконой, и победил шведов. По приказу царя на следующий год Казанскую икону, как государственную святыню перевезли в Петербург. Позже она была установлена в Троицком соборе, где в праздничный день Казанской иконы 22 октября (4 ноября) 1721 года государь получил звание Императора, Отца Отечества и Петра Великого.

Много послужил России Митрофаний Воронежский молитвенной помощью и устройством множества храмов. Говорят, что по его молитвам до сих пор происходят чудеса и исцеления.
Мы зашли в храм в тот момент, когда святому читали акафист перед ракой с его мощами, и остались на время чтения. Слава забыл выключить телефон, и он зазвонил. Ему пришлось выйти. Минут через пять вернулся и прошептал мне на ухо, что умер его коллега и тёзка – Вячеслав. После службы приложились к мощам святителя и ко кресту, получив благословение священника на продолжение путешествия. А потом заказали поминание по усопшему Вячеславу.
Воронежский отец Константин благословил нас на обратный путь, и мы с ним распрощались.
Остался позади Воронеж – город трущоб и дворцов, где на каждом шагу встречаются лексусы, крайслеры  и мерседесы, и где отвратительные дороги в захудалых дворах пятиэтажек.
В одном селе наблюдали забавную сценку - важные гуси, не торопясь, переходят дорогу, перед ними останавливается КАМАЗ, нетерпеливо сигналит; гусак, приосаниваясь, притормаживает, и процессия продолжает путь ещё  медленней. И никто из стаи даже не поворачивает головы в сторону машины. Знай, проезжий, кто здесь хозяин!
Покупаем яблоки, помидоры и картошку. Начинается ливень, и мне очень трудно ехать по колеистой скользкой и узкой двухполосной дороге в непрерывном потоке машин. Встречные фары, отражаясь в мокром асфальте,  слепят и, вместе с потоками воды по стеклу,  делают видимость почти нулевой.

Часа через три дождь кончается. По небу разливается огромный невиданный красный закат – жидкий красный свет течёт по панели с приборами, его кровавые отблески на моих руках, на капоте. Он неузнаваемо меняет лицо моего спутника.
Какое-то восторженное чувство наполняет душу от грандиозности этого небывалого заката, от его ужаса и красоты.

Но вот он гаснет, снова накрапывает дождь, и темнеет. Нет, ночью в таких условиях ехать нельзя. Съезжаю с трассы к какой-то заброшенной деревеньке, и машина скользит по чернозёму, угрожая увязнуть навсегда. Утром Слава садится за руль и осторожно выводит её на шоссе. Вскоре шоссе превращается в прекрасную широкую трассу, и часа через три мы без всяких приключений оказываемся дома.
Когда я рассказываю подруге о поездке, в том числе с радостью о хлебных полях,  она задумчиво говорит: «Только что узнала, что в Тамбовской области тоже вырастили богатый урожай зерновых в таком-то совхозе, да у них за какие-то перестроечные долги всё отобрали. Другие вынуждены отдавать продукцию за копейки – иначе не возьмут. Председатель одного из совхозов в Рязанской области, отказался продавать урожай за ничтожные деньги, решил пустить на корм скоту».