4. Мой театр

   

                «Я почему-то не люблю театры.
                На мой взгляд, от них пахнет нафталином.
                Театр – страшный пережиток, который интересен
                только одиноким пенсионерам»…
                ( из недавнего разговора с подругой детства…)

Так и хочется разговор о театре начать словами русского литературного критика В.Г.Белинского: «Любите ли вы театр?

 Я говорю, любите ли вы театр так, как люблю его я: страстно, пламенно и нежно…» Потому что никто лучше него не

смог написать о своем отношении к театру, хотя и прошло уже почти два века. Мы цитируем  Белинского, но при этом

 слышим голос талантливейшей артистки Татьяны Дорониной, от имени своей героини читающей отрывок  из

знаменитой статьи о театре в фильме «Старшая сестра». Помните?

А что же в моей  жизни значит театр? Как коснулся он моей судьбы? Почему я часами могу говорить о нем?

В каком возрасте впервые попала на спектакль, я не помню, потому что жила в одном из отдаленных военных

городков, куда изредка, по праздникам, наведывались лишь артисты филармонии: певцы, чтецы, циркачи, пародисты.

 Царствовало же в Клубе солдат и офицеров одно кино и самодеятельность.

А когда мы с мамой переехали в Москву, вот тогда-то я сама увидела дома, где показывают спектакли, где на сцене

играют актеры, где в большом полутемном зале сидят зрители. И все это называлось волшебным словом «театр»
.
Мне нравилось ходить в театр всегда. И в одно время я даже мечтала стать актрисой, попробовав играть на подмостках

 школьной сцены. Правда, здесь за неимением в труппе мальчиков, мне давали в основном мужские роли.

Помню, как долго мы репетировали, как дома шили костюмы из маминых и бабушкиных платьев, как рисовали

декорации. Память сохранила и ощущение панического страха перед выходом на сцену, и осознание своей

непохожести на других  ребят, которые, вон они,  сидят, готовые сбежать при первом удобном случае, и не понимают,

 какое это счастье – стоять на сцене.

Мы часто забывали свои слова, нарушали заученные мизансцены, норовя все время повернуться к зрителям спиной

или произнести свою реплику, забившись почти в кулису. А после спектакля, совсем как взрослые актеры, чувствуя

 легкую усталость,  спрашивали друг друга: «Ну, как мы сегодня отработали спектакль?» Отработали! И, перебивая

друг друга, делились впечатлениями, делали замечания, смеялись над собой. 
            
Но, как причудлива память человека! Ни имени, ни фамилии нашего педагога - руководителя кружка, я так и не

вспомнила, как ни старалась.

 После окончания восьмилетки, как и многие из моих одноклассников,  я перешла в другую школу, и в старших

классах из артистки превратилась в зрителя. О чем не жалею нисколько. Этот период (два года учебы в школе и пять –

в институте) был удивительным в моей жизни.  Я начала регулярно ездить в театр. Редко - с родителями,  чаще с

подружками. Сборы начинались еще накануне. Я  доставала из шифоньера красивое платье, крутилась в нем перед

зеркалом, воображая себя на сцене, вручающей  цветы своему любимому актеру (чего, к сожалению, я так и ни разу

не сделала из-за своих комплексов), потом сто раз  проверяла, положила ли я билеты в сумочку и, наконец, засыпала,

предвкушая завтрашний праздник.

Из многих московских театров я для себя выделила несколько: театр им. Маяковского, театр «На Малой Бронной» и

театр «Сатиры». Сколько я посмотрела там спектаклей, уже и не сосчитать. Но  помню Светлану Немоляеву в спектакле

 «Смех лангусты», помню чудесный спектакль театра «Сатиры» «Проснись и пой», где великолепно играла Татьяна

Пельтцер и конечно же, «Маленькие трагедии большого дома», которые я посмотрела  там раз пять.
 
Но самым любимым и, как оказалось, любимым на всю жизнь, для меня стал театр им. Моссовета. Я даже завела

альбом, в который на белый лист бережно наклеивала вырезки из газет и журналов, рецензии о спектаклях,

программки, интервью с артистами и, конечно же, фотографии из спектаклей. Ростислав Плятт, Фаина Раневская,

Георгий Тараторкин, Леонид Марков, Маргарита Терехова, Ирина Муравьева, Евгений Стеблов, Александр Леньков…

 Да я бы могла перечислить все фамилии актеров, игравших в тот период.

Мы с подружкой всегда приходили за час до начала, чтобы прогуляться по маленькому уютному саду «Аквариум», и,

 сидя на лавочке, рассматривали идущих на спектакль зрителей. Потом мы тоже заходили в театр, как-то 

  по-особенному вежливо здоровались с билетершами и гардеробщицами и поднимались по лестнице в фойе. Мне

 трудно вспомнить, каким был театр тогда, в 80-х и 90-х годах. Что-то ушло из моей памяти навсегда, но осталось
 
ощущение счастья и какого-то таинства.

До первого звонка в зал никого не пускали, поэтому мы с подружкой с интересом, уже в который раз, рассматривали

 фотографии актеров, потом заходили в небольшое помещение театрального музея, где выставляли потрясающей красоты 

костюмы, предметы реквизита, фотографии и личные вещи  великих актеров, эскизы и макеты декораций к 

спектаклям.

Но вот раздавался первый звонок, и мы спешили в зал.

Раньше до начала спектакля занавес всегда оставался закрытым. Тяжелый, по-моему,  темно-бордовый бархат занавеса

 хорошо сочетался с цветом кресел. А сами кресла располагались так, что впереди сидящий зритель ни коим образом

не мешал сидящему сзади, и не нужно было, как в других театрах, все время ворочать головой, чтобы увидеть
сцену.
               
 Тихий зал постепенно наполнялся зрителями, потом медленно гас свет – поднимался занавес. И с этого мгновения

 для меня окружающее переставало существовать.  Описывать то, что происходило на сцене, нет никакой надобности

. Это лучше видеть собственными глазами и воспринимать каждому по-своему. Но были два спектакля, которые меня

повергли в шок, заставили пережить целую волну чувств. Это спектакль « Царская охота», где заглавные роли

исполняли Маргарита Терехова и Леонид Марков и «Братья Карамазовы» с блистательным ансамблем актеров:

Г.Тараторкиным, Г.Бортниковым, Е.Стебловым и другими. После этих спектаклей многие зрительницы выходили с

заплаканными глазами,  не считая нужным скрывать свои эмоции. Но, вот странность, у меня после таких тяжелых

спектаклей на душе становилось как-то легко, словно я помирилась с давним другом, несправедливо мною

обиженным. Так не хотелось уходить, и мы с подружкой частенько покидали здание  театра последними, когда в

вестибюле гардеробщицы уже выключали свет. А потом шли пешком  по улице Горького (теперь Тверская) от

станции  метро «Маяковская» до «Пушкинской». И шли, как правило, молча, все еще находясь под воздействием

магических чар театра.

  Затем был период, когда театральный зал заполнялся зрителями лишь наполовину. Это всеми «любимый» нами

период перестройки. В это время в театр ходили  или «новые русские», чтобы показать своих молодых жен, с головы

до ног увешанных бриллиантами, или  старички и старушки –  профессиональные театралы с огромным зрительским

стажем, или приезжие, купившие билеты что называется «по случаю». Бедные актеры выворачивались наизнанку,

чтобы заинтересовать такого разноперого зрителя. «Эх, и трудная это работа: из болота тащить бегемота»… Этот стишок

 из детской  сказки К.Чуковского как нельзя лучше подходит к характеристике театралов «новой», малиново -

пиджачной волны. Но вскоре и она миновала. Пришел двадцать первый век. Век компьютерной связи, век новых

технологий. Все, кто мало- мальски имел возможность приобрести компьютер, кинулись в интернет, в виртуальном

мире находя для себя возможность для самовыражения. И, казалось бы, театр должен был тихо отойти на задворки

культурной жизни. Но не тут-то было! Театр стал снова бешено популярным! В связи с этим, я хочу еще раз вернуться

 к эпиграфу моего эссе и с полной ответственностью заявить, что подруга детства, говоря, что «театр – страшный 

пережиток,  который интересен только одиноким пенсионерам», была трижды не права! Как может быть пережитком

живой организм, который дышит, страдает, любит, ненавидит, который смеется и плачет, заставляя нас, зрителей, во

 время спектакля забывать о житейских проблемах, который нам, умудренным опытом и уставшим от груза прожитых

 лет людям дарит встречу с прекрасным, волшебным миром, миром, где каждый примеряет на себя только ему

понравившуюся роль, только им пережитую боль. Примеряет – и молча выходит из зрительного зала, чтобы завтра

посмотреть на мир молодыми, задорными глазами, чтобы потянуться к людям чистой и светлой душой… Театр можно

любить, а можно и не любить. Это дело каждого. Но утверждать, что он пережиток, - несправедливо, неправильно!

 Театр всегда нов, всегда интересен, всегда правдив. Мой театр – такой. Надеюсь, что и ваш - тоже…