Странная проповедь

Словоохотливый старичок-сторож, вышедший запирать дверь, над которой  белым по синему было обозначено «Автостанция», сначала поинтересовался откуда я взялся и почему последним автобусом. Он явно намекал на то, что у меня не будет возможности провести ночь на одной из двух скамеек образца середины прошлого столетия, которые просматривались через окно тускло освещенного дурной лампочкой зала.
- Тебе, дорогой, на другой конец надо. Там гостиница наша.
- Подскажите, как добраться до нее.
- Подсказать?  У нас всего-то две улицы. Так по этой и двигай.
- А далеко?
- Мне – минут двадцать. Ты скорее доберешься.
«К дьяволу бы эту командировку!» - Подумал я, попрощавшись со сторожем. Из-за каких-то двух десятков елок для школьников шеф загнал в местное лесничество, в которое только на перекладных и попадешь. Хорошо, что гостиница в этом городке имеется.  Однокашник, видите ли, у шефа в этом лесничестве командует. Елки краше подберут.
Дорога до гостиницы заняла ровно в два раза больше времени, чем определил старик. Желтый свет лампочек, бившийся из под жестяных колпаков на расстоянии  в пару сотен шагов, освещал только подножия столбов, на которых были развешаны фонари. Хмурая декабрьская ночь урезала до минимума время вечерних сумерек, не дав разгуляться пламени заката, и споро сменила день, залив все вокруг  густыми серыми чернилами. Даже свежее выпавший снег казался припорошенным какой-то серой пыльцой. Мороз достаточно добросовестно погулял по моим щекам, когда я добрался до гостиницы. Оказалось, что городок растянулся узкой лентой построек вдоль проходящей рядом  дороги, словно пытаясь в итоге своего разрастания сравнятся с ней длиной своих улиц.
Прямо напротив входной двери, за стойкой, внешним видом показывающей, что  за ней могла сидеть и бабушка нынешнего администратора, удобно направив свет настольной лампы,  внимательно вчитывалась в страницы раскрытой книги в  бумажном переплете, седовласая худенькая женщина с накинутым на плечи пуховым платком.  Внешним видом она напомнила мне какую-то даму  из виденных где-то дореволюционных фотографий. Можно было бы поверить   ее интеллигентному происхождению, если бы не наклеенная на стену за ее спиной бумажка с выведенной красным маркером надписью: «РИЦЕПШИН».
Женщина поймала мой взгляд и сразу же ввела в курс дела.
- Это внучок мой мне написал. Для меня это дорогой подарок. Пусть уж висит. Вы к нам на ночлег?
- Так точно! – Бодро отрапортовал я, стараясь согнать с себя остатки навязчивого мороза.
- Надолго?
- Скорее всего, на одну ночь. У меня дел в вашем Зареченском лесничестве всего на пару часов.
- За елками, верно?
- Как догадались?
- К нам в эту пору только за ними и приезжают городские.
- Номера-то есть?
- Вам по какому разряду? Люкс, полулюкс, двухместный, четырехместный. Последний самый дешевый. Они почти все свободны. У нас постояльцев сегодня только два человека до вас прибыло.
- А буфет или что-то подобное в вашей конторе имеется?
- Как же!  Буфет есть. Вон там. В конце коридора. Если Клава еще не ушла, то и чайком горячим побалует. Она сегодня ничего свежего не завозила. Некому съедать.
На табличке слева от двери в буфет значилось, что время его работы «с восьми утра и до шести вечера». Я достал из кармана сотовый. На дисплее высветились именно эти шесть часов. Я толкнул дверь.
- Закры… - Женщина, телосложением напомнившая мне одну знаменитую киноактрису, всей величиной своих далеко не скромных телес пыталась преградить мне путь к стойке.
- Еще две минуты! – Нахально соврал я, не давая ей закончить свой приговор, и помахал зажатым сотовым, свет дисплея которого давно угас.
- Ладно! Чего тебе надо?
- Мы уже на «ты»? А я еще и имени не узнал, и за цветами не сбегал.
- Мое имя вам ни к чему! – Подчеркнуто огласив «вам», отрезала буфетчица. – Что будем заказывать.
- Чайку бы с бергамотом. Еще варенья малинового или меду. Да булочек каких-нибудь к чаю.
- Чай только черный! Варенья и меду у меня  никогда  в буфете не было. Есть пирожки с малиной. Шесть штук по шесть рублей.
- Договорились. Чай и пирожки! Можно с собой?
- Можно. Только стакан верните. Тут все с чаю начинают. Потом  Надежда Петровна бутылки порожние да осколки стаканов из комнат выметает.
- Не волнуйтесь, дорогая, я вообще не употребляю спиртного.
- Никакая я тебе не дорогая!  Вы все тут трезвенниками  наезжаете. У нас, выходит,  пить учитесь. У меня в буфете спиртное запрещено. Если что, спросишь у Надежды Петровны. Она покажет, где самогон получше.
Забрав со стойки пакет с пирожками и граненый стакан с обжигающим чаем, я ретировался в свой номер. 
Выпив чай и оставив пару пирожков на завтрак, я разделся и нырнул под затертое суконное одеяло маленького одноместного «люкса». Не буду врать, постельное белье было отменной белизны.

Полностью рассказ опубликован в книге:  https://ridero.ru/books/mirazh/