о нас и сексе

теперь тепло даже там, где из-под двери задувает холодом улиц
в дырявом на пальце носке я рисую улыбчивую грусть на стекле разбитого зеркала
символа твоей истертой ржавчиной жизни, амальгама заветрилась и превратилась в смыслы
папоротники ушей прижимаются, как ладони, к самому обостренному и от того живому
слова запутались сами в себе, глазницы выели живого и настоящего паразитами сознания
ты в позе лотоса обретаешь знания, я смотрю, как палец просится на волю из хлопчатого дома
невесомость между дыханиями по синусоиде сплетается оковами паутины, охватывает по периметру
ресницы и дышит в спину защитой
небо за твоим воротником гладко скользит под кожей мимо вен, водопадами впадая в сады апрельских
настроений, полных и заполненных не кукольными и не спектакольными влюбленностями, так же далеких
от любви, как наш с тобой секс далекий от настоящности чувства
ты всегда жадно меня хочешь, проскальзывая по рукам плотью минуя губы
я так и не полюбил целоваться за годы "не вместе и вместе с другими", кто рождали в сердце ослепительные
красочные иллюзии семейного счастья, запорошенного характерами и сложностями перевода с одного языка личности на другой
целые кувшины страсти и чувства ты выливаешь в мой полуоткрытый рот, чтобы потом сидя в тепле, я тошнил ими на настроения
гадкие и от того резвые, чтобы расстегивал в рывке пуговичные створки и дышал через раз воспоминаниями, наливаясь кровавой
молочностью расстояний, разбросанных, как руны, по зеркальному столу нашей с тобой не игры в богов, в которой каждый знает свое место с рождения
ты пахнешь моими желаениямИ, дразня и угадывая, наступаешь мягкостью лап на уши и прижимаешь к полу клыками зверя, треплящего
холки и пушащего хвост, одетый в зимний комбинезон своих мехов, чтобы красить собой снежные городские проспекты
теперь тепло даже там, где всегда мороз колол кончики лап через перчатки и пуховые карманы