В детстве я мечтала вырости

В детстве, я очень доверяла взрослым. И прислушивалась к мнению подружки Гали Панахно.Она была старше меня на полгода.
В нашем маленьком поселке Тюменском, в котором живет от силы 3000 человек, жили и мы. Пройти поселок вдоль можно было за 15 минут средним шагом, а поперек за 5 минут. Люди, которые там жили знали все про всех. И мы знали всё и про всех. Люди тут мало что скрывали. Чаще скрывали любовь, чем ненависть. Поэтому о том, с кем дружит моя мама - знали не многие. А о том, кто ее терпеть не может знали все. И мы тоже знали. В этом "зоопарке" я и прожила 17 лет от рождения. Еще родители учили меня здороваться. Жители поселка, естественно, знали остальных жителей. И меня знали. И вот я шла такая, метр с кепкой, и со всеми здоровалась. Со всеми - это в прямом смысле. Потом мама мне объяснила, что можно вместо громкого пионерского "Здрасте!" просто кивать головой. И я из солдатика превратилась в какое-то подобие марионетки. Это все продолжалось до тех пор, пока со мной по поселку не прошлась Галя Панахно. Галя была выше, стройнее и блондинестее, а я ниже, толще и рыжее. При этом Галя любила всякие финтифлюшки, а я в них ничего не понимала. Но я понимала, что такое фотоаппарат "ФЭД 2", а Галя понимала, что если мальчик дергает за косичку, значит любит. Галю любили. И вот мы идем с Галей по поселку, а я со всеми здороваюсь. Галя сначала молчала, а потом не выдержала: "Ты че, со всеми подряд что ль здороваешься?" А я и говорю: "Ну да, а что?" Ну, мол, зачем с незнакомыми-то здороваться? - говорила Галя. Вот так мы шли и недоумевали обе. Все закончилось очень быстро. Я приехала в город Туапсе, что неподалеку от поселка, в котором мы жили, и начала там практиковать родительские учения. Реакции можно было укладывать в коллекцию. Некоторые косились на меня, как на больную, некоторые игнорировали, а всякие толстенькие тетеньки с кашолками иногда подпрыгивали от неожиданности и начинали радостно кудахтать. В один день я перестала здороваться с незнакомыми.
А еще я помню... Когда ты идешь по поселку, с какой-нибудь бабулечкой поздороваешься, а она тебе: "Ой, Женечка! Да как же ты выросла! Сколько тебе уже годиков?" А я им всем запаривалась отвечать, что я не Женечка, а Анечка и что мне уже целых 6 ЛЕТ. Так и до сих пор. До сих пор меня называют как старшую сестру. И я понимаю, что это была ошибка родителей. Нужно было Женю назвать Анечкой, а Аню Женечкой. Потому что Женечку Анечкой никто никогда не называл, а мне вот перепало за обеих.
И еще были лица, руки, от которых до сих пор как-то не по себе... Ты стоишь и, представьте себе, расстояние между моими глазами (6-летнего ребенка) и глазами взрослого. И вот эта небритая прокуренная с потемневшей кожей и какой-то фигней на брови (с армии ещё), или напомаженная тетя с химией, синими тенями и жуткими духами, вот эта рожа лицо наклоняется ко мне и тут наступало самое страшное. Щеки у меня были как у хомяка. ОНИ БРАЛИ БОЛЬНО РУКАМИ МОЮ ЩЕКУ И ТЕРЕБИЛИ ЕЕ!!! Я зажмуривала глаза до белых кружочков и криво улыбалась, потому что на улыбку я не могла не ответить, а ровно не могла улыбаться, потому что щеку зажали! Иногда из щеки вываливалась прозрачная конфетка. У Гали такие были - сасачки, она меня угощала иногда. И вот эту драгоценность я теряла, только потому что взрослым хотелось потеребить мою несчастную щеку.
От этого я не переставала доверять взрослым, потому что тогда точно знала, что они умнее и у них всё есть. И есть это все только потому что они большие и умные. Поэтому я хотела скорее вырости.

21 Сент, 2005