Мое изумрудное утро...

Легкий утренний ветер, слегка касаясь волос и занавесок на окнах, спугнул последние капли туманно-призрачного сна. Сладкого, но неумолимо растворившегося в лучах наступающего дня.  Для Леоннель ветер показался неожиданным и прохладным, она сделала шаг к кровати и стянула на себя привлекательно-теплый плед. «Так-то лучше…» - эта привычная мысль уже успела проникнуть в ее почти проснувшееся сознание.

            Все еще поглядывая в окно, девушка уже строила план на день, как всегда, с присущим ей заводным озорством. Где-то внизу, на поляне, сплошь усеянной пестрыми астрами, несколько юных особ устанавливали цели для тренировки по стрельбе из лука. А Леоннель любила проводить эти тренировки вместе с ними. Признаться, стреляла она еще не очень уверенно и метко, но паре хитростей выучиться ей все же удалось.

            Она поправила занавески, и подошла к зеркалу. Оно выглядело довольно старинным, но без лишних украшений. Света в комнате юной графини было не так уж и много. И эта «тусклость» мгновенно отражалась на цвете волос той, что сейчас смотрела на себя в зеркале. Ее «родной» каштановый приобретал оттенок, который сравнить можно было бы только с палитрой красок давно забытой расы мелюитов. Блуза изумрудного цвета делала Леоннель похожей на эльфа, который совершенно случайно оказался в этом необычном месте. На штанишках средней длины было много карманов. Для чего они нужны – гадала даже сама графиня. Иногда она оставляла в них разные мелочи: плетеные браслетики (так внезапно найденные висящими на одной из соседних сосен), кусочки сахара (для ее любимой белогривой Мариты), перышки (а это, несомненно, ее шаманская атрибутика), желуди (хранящие воспоминания о том дубе, под которым она так любит читать предания о бесстрашных рыцарях…), и еще много непонятной ерунды, сложенной туда в будней суете.

            Юми ревниво подошла к своему отражению, и, взглянув на хозяйку, попыталась поймать кисточку с занавесок, висящих по ту сторону реальности. Эта кошка удивляла своей «белоснежностью». На ней не было ни единого темного пятна. А глаза цветом точь-в-точь были как у Леоннель. Каре-зеленые, они менялись с непредсказуемым настроением, и как экзотическое цунами завораживали всех, кому хоть однажды повезло в них взглянуть. Графиня покачала головой, и, подумав, что Юми «неисправима», прогнала ее на пуховую подушку, которая была намного безопаснее холодного бесчувственного стекла.  Ей всегда не нравились зеркала, потому что она знала, какая сила в них таится…

            - Нелли!!! НЕЛЛИ!

            Несколько не очень сильных мальчишечьих голосов упрямо пытались перекричать ветер, который начал усиливаться. Леоннель, уже не подходя к окну, знала, что придворные мальчишки хотят, чтобы она постреляла с ними. Убрав пудру на туалетный столик, а плед – на кровать, она, не заставляя себя ждать, с энтузиазмом выбежала на поляну.